Поиск по сайту

Шумеры или прототюрки? Современные тюркские народы, потомки южнокавказских прототюрков, создателей курганной культуры или южан, земледельцев шумеров? Переход человеческих общин от примитивной экономики охотников и собирателей к скотоводству и земледелию, трактуется учеными как переход от присваивающей к производящей экономике и называется «неолитической революцией». Понятие «неолитическая революция» было впервые предложено английским ученым Гордоном Чайлдом в середине ХХ века. По мнению Чайлда, переход от добывающей к производящей экономике произошел на Переднем Востоке после окончания великого оледенения (плейстоцена). Отступление ледников из Центральной Европы и с Русской равнины привело к перемещению на север зоны обильного увлажнения, которая располагалась ранее в Сиро-Палестине, Месопотамии, Аравии, Иране. Засухи, происходившие все чаще, заставляли людей и животных скапливаться в немногих оазисах. Туда же постепенно перемещались и влаголюбивые растения. Жизнь в оазисах заставляла человека бережней относиться к природным ресурсам, заботиться об них воспроизведении. Он стал воздерживаться от охоты на стельных самок и детенышей, затем – подкармливать их во время засух. Нехватка мясной пищи побуждала жителя оазисов обратить больше внимания на собирание растительных продуктов, что в конце концов привело к одомашниванию (доместикации, как говорят ученые) растений – злаковых и бобовых. По мнению другого видного теоретика археологии Роберта Дж. Брейдвуда «революция» была результатом «углубления культурной дифференциации и специализации человеческих сообществ». Стремление человека к все более надежным источникам пищи постепенно привело его к одомашниванию растений и животных. Это в свою очередь способствовало появлению оседлых поселений, так как теперь не человек следовал за источниками пищи, но источники пищи были им приближены к местам своего обитания. Известный английский археолог Дж. Мелларт, один из крупнейших специали-стов по археологии Передней Азии в книге «Древнейшие цивилизации Ближнего Востока» пишет: «В конце концов на смену мезолитическим постепенно пришли культуры, носители которых занимались примитивным земледелием и одомашниванием животных. Эти два новых спосо¬ба добычи и сохранения пищи не были изобретением европейцев, так как предки овцы, козы и свиньи, пше¬ницы и ячменя не встречались в Европе. Центр проис¬хождения земледелия и скотоводства следует искать там, где эти злаки и животные встречаются в диком со¬стоянии, т. е. на Ближнем Востоке. Овцы и козы, дикие быки и свиньи были законными обитателями обильно орошаемых нагорий, окаймляющих Сирийскую пусты¬ню, и горных плато Анатолии и Ирана. Дикие предки пшеницы и ячменя тоже произрастали в предгорьях, предпочитая высоту 600—900 м над уровнем моря. Одна из двух основных разновидностей пшеницы, известных в древности,— однозернянка — в диком состоянии была распространена от Балкан до Западного Ирана; вторая разновидность — эммер — произрастала, с одной сторо¬ны, в Северной Месопотамии, Восточной Турции и Ира¬не, а с другой — в Южной Сирии, Палестине и Иорда¬нии. Ячмень был распространен на той же территории — от Анатолии до Афганистана и от Закавказья до Ара¬вии. Следует отметить, что ни этих злаков, ни диких овец и коз нет в Египте. Доисторический период, о котором пойдет речь в этой книге, охватывает более 6000 лет—от начала ме¬золита (X тысячелетие до н. э.) до возникновения первых письменных цивилизаций в Египте и Месопотамии (ок. 3500 г. до н. э.). В рассматриваемый нами период письменности не существовало, и мы не знаем не только того, как эти многочисленные народы называли себя, но даже и языков, на которых они говорили. Составить некоторое представление об их внешнем облике можно путем изучения их скелетов.Все они были людьми со¬временного типа; различаются по край¬ней мере два расовых типа: грацильный протосредиземноморский и более массивный евроафриканский. Пред¬ставители и того и другого были долихоцефалами». (Мелларт Дж. М. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока. М., 1982) Создание загонов было важным этапом в жизни древних охотников, сделало их существование более надежной, в меньшей степени зависящей от внешних обстоятельств, способствовало увеличению народонаселения. Следующим, еще более значительным этапом в их жизни, стало превращение загонов-аранов в городища (крепости-пастбища) с водопоем, где животные могли содержаться и даже размножаться. Длительное содержание животных в неволе должно было привести к их приручению, одомашниванию и к переходу от охоты к скотоводству. Археологические данные позволяют установить, что в эпоху неолита на Южном Кавказе уже начали разводить мелкий и крупный рогатый скот, а уже в конце IV тыс. до н.э. из-за ограниченных возможностей придомного скотоводства оно приобретает отгонный, яйлажный характер. С ростом отгонного скотоводства было тесно связано увеличение удельного веса в стаде более подвижного, мелкого рогатого скота. По словам известного российского учёного Н.Я.Мерперта: «чрезвычайно - раннее появление здесь производящих форм экономики обусловлено прежде всего богатейшими ресурсами Кавказа, обилием и многообразием диких предков культивированных впоследствии растений, прежде всего злаковых (пшеница-однозернянка, эммер, карликовая пшеница, ячмень и др.) и животных (овца, коза, тур и др.) Российский учёный А.М.Хазанов в книге «Кочевники и внешний мир» пишет: «Конечно, полную и детальную картину происхождения кочевого скотоводства воссоздать сейчас невозможно. Для этого в ней еще слишком много лакун и неясностей. Однако общие контуры проступают уже достаточно отчетливо... Истоки кочевого скотоводства кажутся сейчас более или менее ясными. Они уходят в неолитическую революцию — в становление производящего хозяйства. Первоначальное придомное скотоводство с вольным выпасом в отдельных областях привело к появлению более развитых вариантов оседлого скотоводства, а в других — к пастушескому скотоводству…Пастушеское и даже, возможно, полукочевое скотоводство, особенно в их яйлажных вариантах, появились очень рано в горных районах Ирана и Южного Закавказья, не позднее III тыс. до н. э.». В середине XX века для изучения и систематизации археологического материала Южного Кавказа большую роль сыграла работа Б. Б.Пиотровского «Археология Закавказья с древнейших времен до I тысячелетия до н. э.». По мнению Б.Б. Пиотровского «Появление скотоводства Закавказье следует отнести к чрезвычайно отдаленному времени, во всяком случае, к периоду, лежащему за пределами известной нам энеолитической культуры. При раскопках жилищ древнего поселения у Ханлара было обнаружено большое количество трубчатых костей, расколотых для извлечения костного мозга. Все кости оказались принадлежащими домашним породам скота, из них определены кости крупного рогатого скота, овец, коз и свиней. Обнаружены также кости лошади». Б.Б. Пиотровский считает, что «скотоводство в энеолитический период получило интенсивное развитие, и оно имело большое значение для дальнейшего роста всей культуры Закавказья, так как увеличение стада в условиях этой эпохи легче могло дать прибавочный продукт, чем земледелие. Памятники энеолита дают нам возможность проследить не только численный рост скота в Закавказье, усиление его роли в хозяйстве, но и качественное изменение поголовья в сторону увеличения мелкого рогатого скота. Это изменение состава стада было, по-видимому, связано с изменением самой формы скотоводства, которое начало постепенно принимать полукочевой характер. Пастбища на территории поселения и поблизости от "его не могли уже удовлетворять кормовой потребности, и скот приходилось угонять на пастбища, удаленные от места жительства. Естественно, что эта форма скотоводства связана с численным увеличением менее прихотливого и легче передвигающегося мелкого скота, а также с появлением собаки». Энеолит (медно-каменный век). В археологии есть критерии материальной культуры, по которым можно определить этнос (так называемые этноопределяющие признаки). По мнению большинства исследователей основными являются обряд погребения и характер (поселения) жилища. О южнокавказских городищах Б. Б.Пиотровский писал: «Непрерывная борьба за скот и пастбища, а также грабительские набеги приводят к усилению враждебных отношений между племенами, к постоянным военным столкновениям. В связи с этим поселения принимают вид укрепленных городищ со стенами, сложенными из громадных каменных глыб, достигающих иногда двухметровой высоты». На Южном Кавказе высоко в горах в местах традиционных летних пастбищ азербайджанцев до сих пор сохранились остатки стен и башен «циклопических» крепостей, которые археологи датируют концом V тыс. до н.э. Далекие предки азербайджанцев эти крепости использовали для содержания своих многочисленных отар овец в летнее время. Из-за отсутствия в этих загонах для скота культурного слоя археологи не могут исследовать их методами традиционной полевой археологии. Скотоводы на летних пастбищах для проживания использовали переносные юрты-алачуги. Внутри древних городищ Южного Кавказа обычно имеется сравнительно тонкий слой почвы, покрытый растительностью, а под ним — нетронутая порода, или, как говорят археологи, материк. Циклопические крепости (летние городища-загоны скотоводов) слабо насыщены артефактами (обломки керамики, кости съеденных людьми животных, орудия труда и др.). Южнокавказские городища были расположены высоко в горах или на склонах речных долин, вблизи водных источников. Стены городищ были сложены «циклопической кладкой» (без раствора) из больших, необработанных базальтовых глыб. Российско-советский исследователь археологических памятников Южного Кавказа Кушнарева К.Х. о древнем городище в районе поселка Ходжалы (Нагорный Карабах) пишет следующее: «Рядом с Ходжалинским могильником, расположенным на магистральном пути скотоводов, ведущем из Мильской степи на высокогорные пастбища Нагорного Карабаха, была выявлена каменная ограда, окружавшая площадь в 9 га; это, скорее всего, был загон для скота в периоды возможных нападений… Шурфовка внутри огромной каменной ограды, где не оказалось культурного слоя, позволила высказать предположение, что ограда эта служила скорее всего местом для загона скота, особенно во время нападения врагов». До сих пор большинство древних городищ используются в качестве летних загонов скотоводами Азербайджана, иранского Азербаджана и восточной Турции. Переселившись на новые территории (Северный Кавказ, Казахстан, Средняя Азия, Южная Сибирь и др.) древние тюрки для защиты своего основного богатства (отары овец) продолжали строить городища – загоны из местного строительного материала (камни, глина, тростник, дерево и др.). Вот что пишет известный российский археолог С. П. Толстов о среднеазиатских «городищах»: «Планировка их весьма своеобразна: все огромное внутреннее пространство городища совершенно лишено культурного слоя; всюду оно представляет собой обнаженную щебнистую материковую поверхность холма. Жизнь обитателей городищ была целиком сосредоточена в длинных, опоясывающих всю площадь памятниках. Никаких иных жилых помещений на городищах обнаружено не было…Огромное пустое внутреннее пространство городища, на первый взгляд столь непонятное, — это загон для скота. Вся планировка крепости подчинена главной задаче: охране скота… Мы видим здесь в сущности один огромный, длинный дом, общим протяжением (если суммировать параллельные помещения) от 6 до 7 километров. Мощные, укрепленные поселения, свидетельствуют об эпохе бурных военных столкновений, причем — и на это также отвечает нам планировка наших городищ — основным объектом этих столкновений было главное богатство общин — скот, защитить который надо было во что бы то ни стало». Далее С.П.Толстов пишет, что к середине первого тысячелетия до н.э. происходит преобразование «городищ-загонов» в города-крепости: «Сходят со сцены огромные укрепленные «жилища-загоны». Основными типами поселения становятся, с одной стороны, город со сплошной внутренней застройкой, с другой — отдельно стоящий укрепленный дом-массив, выступающий как основная форма сельского поселения (Кой-Крылган-кала, Кюнерли-кала и др.)». Крепость Пор-Бажын (по-тувински – «глиняный дом») на озере Тере-Холь. Точные даты постройки и разрушения крепости не установлены. Стены ее достигали в высоту десяти метров. Древним строителям пришлось завезти тысячи тонн глины и обожженного кирпича. Венгерский ученый Иштван Фодор говорит: «Определить его функциональное предназначение – дворец, летняя резиденция, монастырь – очень сложно. Практически отсутствует культурный слой, следы жизни людей». Курыканские городища находятся на самом верху мыса Лударь, возле озера Байкал. Некоторые ученые считают эти городища форпостами курыкан на Байкале. От своего постоянного местопребывания они находятся на расстояни в 200 километров и были предназначены для защиты своих земель от набегов таежных жителей. Другие исследователи склоняются к мнению, что это площадки-загоны для курыканского скота. Курыкане по мнению историков являются предками якутов. Необходимо отметить, что нынешнее повальное увлечение азербайджанских археологов Лейлатепинской культурой (некоторые азербайджанские археологи пытаются связать эту культуру с шумерской культурой) практически видно не вооруженным взглядом. Вот, например, что пишет об этой культуре директор Института археологии и этнографии НАНА М.Рагимова в статье «Археология и этнография Азербайджана в начале ХХI века –современное состояние и перспективы развития»: «энеолитические памятники Лейлатепинского круга, показывает процессы, в частности, переселения на Южный, а затем и на Северный Кавказ племен Убейд-Урукского круга Ближнего Востока. Памятники Лейлатепинской культуры впервые были выделены в 80-е годы прошлого века известным археологом И.Г.Наримановым. Новый импульс изучение памятников этого круга получило в начале XXI в., когда на маршрутах нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан (БTД) и Южнокавказского газопровода, в западном регионе Азербайджанской республики, был выявлен еще ряд памятников Лейлатепинского круга – поселения Пойлу I, Пойлу II, Беюк-Кесик I, Беюк- Кесик II, Агылы Дере и курганы Союгбулага». (М.Рагимова в «Археология и этнография Азербайджана в начале ХХI века –современное состояние и перспективы развития». Международная научная конференция «АРХЕОЛОГИЯ, ЭТНОЛОГИЯ, ФОЛЬКЛОРИСТИКА КАВКАЗА».Сборник кратких содержаний докладов. Тбилиси, 25-27 июня 2009 года.) Заместитель директора по научной части Института археологии и этнографии НАНА Н.А.Мусеибли в статье «Этнокультурные связи Передней Азии и Кавказа в в IV тыс. до н.э.» пишет: «Исследования в середине 80-х годов прошлого века на поселении Лейлатепе и на других памятниках подобного типа в Карабахской зоне Азербайджана дали широкий спектр артефактов, на основании которых, известный азербайджанский археолог И. Г. Нариманов установил, что в первой половине IV тыс. до н. э., в отличие от других местных раннеземледельческих культур, на Южном Кавказе сложилась новая археологическая культура, генетически связанная с северо-убейдскими племенами Месопотамии и отражающая процесс миграции части этих племен на север, на Кавказ. Так, в археологии Кавказа появилась и получила научное признание раннеземледельческая лейлатепинская культура (Нариманов 1985). Главными особенностями керамики лейлатепинской культуры является наличие высококачественных круглодонных, в редких случаях плоскодонных сосудов, изготовленных, в большинстве случаев, из глины с растительной примесью, а иногда из чистой глины. В отличии от лейлатепинской культуры, ни на предшествующих энеолитических памятниках, ни на синхронных, ни на памятниках последующей куро-аракской культуры не существовало гончарного круга. Каменные орудия в исследованных в последнее время памятниках лейлатепинской культуры, в основном, изготовлены и кремня, а на более древних, синхронных и поздних памятниках региона, не относящихся к этой культуре, преобладают орудия из обсидиана. Именно преобладание кремневых орудий над обсидиановыми – одна из особенностей лейлатепинской культуры. Это можно объяснить как проявлением их месопотамских корней, так и слабым знанием местной сырьевой базы. Погребальные памятники лейлатепинской культуры представлены детскими захоронениями в керамических сосудах и захоронениями взрослых людей в грунтовых могилах в пределах поселений (Пойлу II) и курганами вне поселений (Союгбулаг). Таким образом, мы приходим к выводу, что в конце V – первой половине IV тыс. до н.э. миграции на север определенной группы убейдской культуры из северной Месопотамии привели к появлению на Южном Кавказе лейлатепинской энеолитической культуры. В середине IV тыс. до н.э племена теперь уже лейлатепинской культуры, продолжая мигрировать на север, достигают Северного Кавказа и играют здесь важную роль в формировании майкопской культуры». (Н.А.Мусеибли. «Этнокультурные связи Передней Азии и Кавказа в в IV тыс. до н.э.») Мусеибли Н.А. в статье «Курганный могильник позднего энеолита у с. Союг Булаг в Азербайджане» пишет: «Раскопки курганного могильника Союг Булак дополняют наши представления о лейлатепинской культуре эпохи энеолита в Азербайджане, известной в основном по материалам поселений…Некоторые архаические орудия из обсидиана и кремня являются типичными для эпохи неолита и указывают на генетическую близость лейлатепинской и майкопской культур и их связь с культурами Месопотамии (Убейд, Урук). Данные радиокарбонного анализа подтверждают датировку курганов могильника Союг Булак первой половиной IV тыс. до н.э. Исследования курганов удревняют появление подкурганного обряда захоронений на Южном Кавказе на тысячу лет по сравнению с предыдущими представлениями и дают важнейшую информацию о миграциях определенных групп населения из Месопотамии на Кавказ в IV тыс. до н.э. Исследование поздненеолитического поселения Лайлатепе было начато еще в 80-х годах ХХ века. Эти поселения в зоне равнинного Карабаха коренным образом отличались от других энеолитических поселений всего Южного Кавказа. Высококачественная керамика этого поселения, изготовленная на гончарном круге, имеет самое близкое родство с культурой Месопотамии. Рядом с курганом Лейлатепе были зафиксированы и другие поселения с аналогичным археологическим материалом. Это поселения Чинартепе, Шомулутепе и Абдал Азизтепе. Изучение Лейлатепе и аналогичных ему поселений, проведенных ныне покойным доктором исторических наук Идеалом Наримановым, позволило установить наличие новой для Кавказа археологической культуры позднего энеолита…Союгбулагские курганы, зафиксированные в Азербайджане на левом берегу Куры, это не только самые первые выявленные могильники эпохи энеолита на Южном Кавказе, но и самые древние. По мнению археолога Н. Наджафова, курганы Союгбулага по ряду признаков тяготеют своими корнями к культуре Месопатамии. Об этом говорят элементы обряда захоронения и характер могильного инвентаря. По словам ученого, в науке выдвигалась мысль о том, что носителями идеи сооружения курганов на Кавказе являются этнические группы майкопской культуры. Прежде это обосновывалось тем, что майкопские курганы старше всех известных курганов - 3 тысячи лет до н.э., выявленных и исследованных на всем Южном Кавказе. Однако эта точка зрения имела место до выявления Союгбулагских курганов. После исследования Союгбулагских курганов становится ясным, что курганные насыпи на Кавказе сформировались по данным археологии, именно на Южном Кавказе – в долине Куры и отсюда распространялась на территорию Северного Кавказа, где этот принцип погребального обряда и стал широко использоваться в период расцвета Майкопской культуры. Причем, захоронение на левом или правом боку является доминирующим в могилах энеолитического периода, как в Азербайджане, так и на всем Южном Кавказе. Почти весь могильный инвентарь из изученных в зоне трубопроводов курганов Союгбулага представлен исключительно керамикой. Но в одном из курганов в могильной камере был выявлен редкий для эпохи энеолита медный кинжал». Ведущий археолог Института археологии и этнографии НАНА Т.И. Ахундов в отличие от своих коллег, утверждает, что основоположниками лейлатепинской культуры являлись носители не Убейдской культуры, а Убейд-Урукской традиции. В статье «Майкопская культура к югу от Большого Кавказа» Т. А. Ахундов пишет: «В1956–1960 гг. в Азербайджане, в Мильской степи А. А. Иес¬сеном был исследован один из многих больших курганов – курган группы Уч-Тепе. Материалы основного погребения и само курганное сооружение позволили сопоставить этот памятник с Большим Май¬копским курганом. Позже в Азербайджане было исследовано ещё не-сколько погребальных памятников (Тельманкенд, Кюдурлу, Дюбенди, Сеидли), в той или иной мере сопоставляемых с кругом Майкопских памятников. В1984-1990 гг. И. Г. Наримановым было исследовано поселение Лейлатепе. В результате фактическими данными было доказано не¬посредственное переселение на Южный Кавказ носителей Убейд-Урукской традиции. Все ранее разрозненные или трудно интерпре¬тируемые материалы на Южном Кавказе, аналогичные материалам Лейлатепе, нашли место в выделенной Лейлатепинской традиции. Роль Лейлатепинской традиции в сложении Майкопской традиции в настоящее время не вызывает сомнений. Хорошо представлены широкие параллели в материалах Лейлатепинских и Майкопских па-мятников. Принята схема: Ближний Восток (Убейд–Урук) – Южный Кавказ (Лейлатепе) – Северный Кавказ (Майкоп). Вместе с тем, Учтепинский курган и другие погребальные памят¬ники Южного Кавказа, находящие параллели в кругу Майкопских памятников, оставались в стороне, не вписывались ни в контекст па¬мятников Лейлатепинской традиции, ни в выше указанную схему. В 2004–2006 гг. в Азербайджане было выявлено и частично иссле¬довано сразу четыре памятника – три поселения (Беюк Кесик, Пойлу, Агылы Дере) и один некрополь подкурганных захоронений (Союг Булаг). Широкие параллели их материалов к материалам Лейлатепе сразу же предопределили отнесение их к кругу памятников Лейла-тепинской традиции. Наличие параллелей в кругу Майкопских па¬мятников воспринималось на основе схемы Убейд–Урук–Лейлатепе–Майкоп, т. е. как прототипы Майкопских аналогий. Анализ фактических данных этих новооткрытых памятников выявил некоторые их особенности, не вписывающиеся в Лейлатепин¬скую традицию, и, как нам представляется, находящие параллели в кругу Майкопских памятников». (Ахундов Туфан Исаак оглу. Майкопская культура к югу от Большого Кавказа. http://archaeolog.academia.edu/ZarinaAlbegova/Books/1664881/_XXV) В совместной в статье Южный Кавказ в эпоху неолита – ранней бронзы (центральный и восточный регион) Туфан Ахундов и Хагани Алмамедов пишут: «Во второй четверти - середине IV тыс. до н. э., на Кавказе появляются, совершенно новые для этого региона носители расширяющей свой ареал урукской традиции. Они вначале стимулировали сложение на Южном Кавказе лейлатепинской традиции, а затем, переместившись на Северный Кавказ, стимулировали сложение там сначала своего северокавказского варианта, а позже майкопской традиции. Носители нового для Южного Кавказа этнокультурного образования в первую очередь расселились на Гарабахской равнине, на вершинах древних поселений или на равнинах. При том, ни на памятниках предшествующего периода, ни на поселениях новых пришельцев нет каких либо следов их сосуществования или контактов, что возможно только при существовании определённого хронологического разрыва между уходом прежних и приходом на эти земли новых поселенцев. Процесс расширения Урука на Кавказ был прерван появлением на южных подступах Южного Кавказа нового этнокультурного образования - носителей кура-аракской традиции, отрезавших коммуникационные пути и приостановивших процесс перехода Кавказа из неолита в эпоху бронзы. Но кура-араксцы ещё находились за пределами Кавказа и до их перемещения на Южный Кавказ тут происходили сугубо внутрикавказские процессы. Во второй половине IV тыс. до н. э., на Южном Кавказе, уже господствовал относительно жаркий и сухой климат. Поселения первых носителей лейлатепинской традиции приходят в упадок и забрасываются. Население переселяется на более низкие отметки, к водоемам. В это же время носители северокавказского варианта урукской традиции, в контакте с носителями обряда подкурганных захоронений Юго-Восточной Европы образуют майкопскую традицию, которая, уже сложившись, перемещаться на юг и, прежде всего, на Южный Кавказ. Продвижение их достигало юга Урмийского бассейна (Си-Гердан). Этот процесс был прерван только в начале III тыс. до н.э., когда носители кура-араксской традиции, постепенно расселившись на Южном Кавказе, перекрыли проходы из Северного на Южный Кавказ». (Туфан Ахундов и Хагани Алмамедов. Азербайджан – страна, связывающая Восток и Запад. Обмен знаниями и технологиями в период «первой глобализации» VII-IV тыс. до н.э. Международный симпозиум Баку, 1-3 апреля 2009 года.) Прглашенная в Азербайджан для проведения совместных раскопок известная французская исследовательница Бертиль Лионе не согласна с утверждением своих азербайджанских коллег о перемещении на территорию Азербайджана носителей Убейд-Урукской культуры. Так, в статье «Археологическая разведка и раскопки в Западном Азербайджане: изменения видов поселений и отношение к окружающей местности с неолита до эпохи бронзы» она пишет: «Деятельность французского - азербайджанской экспедиции в западном Азербайджане напрямую связана с предыдущим проектом по изучению майкопской культуры. В его основе лежала попытка проследить причины, лежащие в основе связей майкопской культуры с Месопотамией в 4 тысячелетии до н. э. (поздний халколит или Урукский период). В 2006 мы обследовали 9 курганов могильника эпохи позднего халколита, обнаруженного вдоль трубопровода BTC в Союг Булаге (Акстафинский район), с другой стороны Куры. Приблизительно 20 курганов были исследованы нашими коллегами. Материал, найденный в них, был частично сходен с беюк-кесикским. Наши собственные раскопки были особенно плодотворны, так как мы нашли исключительно богатое захоронение с медным кинжалом, каменным скипетром, черепом копытного животного и более 150 бусинами из камня и металла (золото, серебряные сплавы, лазурит, сердолик и т. д.).В другом захоронении было найдено медное шило и 3 кольца, содержащих сплав серебра, в то время как другой курган содержал несколько других видов бусин. Анализ части металлических предметов показал наличие интересных сплавов (Cu, Ag, Au). При закладке шурфа в 2007г. выяснилось, что, хотя поселение и датируется эпохой халколита, однако принадлежит фазе, предшествующей лейлатепинской культуре с характерной расписной керамикой. Этот период еще слабо изучен, однако, учитывая, что именно он являлся основой для формирования Лейлатепинской культуры, мы, начиная с 2008г., приступили к раскопкам на данном памятнике. Результаты радиоуглеродного датирования подтверждают, что поселение, главным образом, относится к 5-ому тысячелетию до н. э. Керамический спектр имеет продолжение предыдущих традиций эпохи неолита, выраженных в присутствии налепного орнамента, так и наличие новых элементов, таких как окраска битумом и гребенчатый орнамент. Ряд находок доказывает развитие металлургии именно в этот период…Не было найдено никаких следов близлежащих поселений, за исключением циклопических поселений эпохи поздней бронзы/раннего железа... Удивительно, что, за исключением Бабадервиша, открытого Наримановым, неизвестно более ни одного поселения синхронного кура-аракской культуре, были найдены лишь могильники или курганы. Очевидно, наблюдаемые изменения вида поселений отражают важнейшие преобразования, происходящие в начале 5- ого тыс. до н. э. Кажется вероятным, что они связаны с изменениями окружающей среды. Вероятно, это вынудило население селиться ближе к Куре и, в конечном счете, принять новый, более мобильный образ жизни. Открытие могильника в Союг Булаге не только отодвигает возникновение курганных захоронений в Закавказье на более чем тысячу лет назад, но также и может служить доказательством существования в то время мигрирующих групп населения. Происхождение культуры Шому остается спорным, но ее связи с культурами Северной Месопотамии были, вероятно, к тому времени уже сложившимися. Эти контакты, по- видимому, продолжались и в эпоху раннего халколита, хотя и носили уже более слабый характер, о чем свидетельствует введение в обиход расписной керамики. В определенном отрезке времени произошло, по видимому, изменение в характере этих отношений, и степные регионы севернее Кавказского хребта начали играть более важную роль. Этим может объясняться присутствие гребенчатого орнамента на керамике в Закавказье. В свою очередь, эта тенденция начала ослабевать в начале 4-ого тыс. до н. э., когда Северная Месопотамия начала взаимодействовать с регионом Закавказья, но контакты с северными областями все-же поддерживались, о чем свидетельствуют сходные элементы, присутствующие как в майкопской, так и в лейлатепинской культурах.». (Бертиль Лионе. Археологическая разведка и раскопки в Западном Азербайджане: изменения видов поселений и отношение к окружающей местности с неолита до эпохи бронзы. Азербайджан – страна, связывающая Восток и Запад. Обмен знаниями и технологиями в период «первой глобализации» VII-IV тыс. до н.э. Международный симпозиум Баку, 1-3 апреля 2009 года». А вот еще другие высказывания Бертиль Лионе о лейлатепинской культуре: «Сведения, которыми мы располагаем, являются недостаточными, чтобы определить существовали ли в регионах Кавказа настоящие «колонии», даже если две из сторон Транскавказии представляют новую архитектуру (Лейлатепе и Бериклдееби). На сегодняшний день ни одно из селений не представляет иной архитектуры, кроме местной. Очевидно, что предполагаемый здесь феномен не представляет собой ничего, кроме как дополнительного звена, уже известного в Восточной Анатолии. Гипотеза о миграционном движении тоже не доказана…Единственные доказательства контактов между Кавказом и Месопотамией, которыми мы располагаем, касаются обыденного материала, главным образом, керамики. На Кавказе доминируют местные культуры, изживающие северо-месопотамские черты…Спустя некоторое время, вплоть до IV тыс. до н. э. будет иметь место противоположное движение, связанное с миграцией южно-кавказских групп на Ближний Восток» (http://www.adygvoice.ru/newsview.php?uid=1217) Немецкая исследовательница Барбара Хельвинг в статье «Азербайджан в эпоху халколита с юго-западной перспективы» пишет: «прослеживание контактов само по себе еще недостаточно для создания некой модели смены культур для эпохи халколита Южного Кавказа, так как их прототипы - как в Северной Месопотамии, так и на Северном Кавказе - были еще недавнего изучены слабо, оставаясь, тем не менее, в центре научных дебатов. Только благодаря недавно полученным новым данным, а также результатам методов абсолютного датирования, можно попытаться реконструировать культурные процессы, происходящие в вышеупомянутых регионах…Исследования, проведенные в течение прошлого десятилетия в Азербайджане присутствующими здесь учеными, позволили установить, что восточный регион Южного Кавказа/Азербайджан являлся дискретной зоной, где с 5 по 4 тыс. до. н. э. происходил уникальный культурный процесс, выражающийся в смене культурных ориентаций и взаимодействии с соседними областями…Убеидская культура в Месопотамии может быть охарактеризована как культура сельского характера с признаками внутреннего различия, вероятно, на семейной основе. Начиная с под-фазы Убеид 3, подобный уклад жизни распространился с Месопотамских равнин на север, в то время как на востоке похожий уклад развился под влиянием местных традиций. Ареал распространения „Северного Убеида“ простирался от Мерсина на побережье Киликии до Дежирментепе на верхнем течении Евфрата и на востоке достигал северо-западного Ирана, с памятниками типа Писдели Тепе. Северный Убеид сменил в горах Тавра культурные традиции Халафа, а в северных областях Загроса и озера Урмия - мало изученную культуру Далма. Ареал Северного Убеида не простирается на север от озера Урмия и не достигает Азербайджана» (Барбара Хельвинг. Азербайджан в эпоху халколита с юго-западной перспективы. Азербайджан – страна,связывающая Восток и Запад.Обмен знаниями и технологиями в период «первой глобализации» VII-IV тыс. до н.э. Международный симпозиум Баку, 1-3 апреля 2009 года.) Российский исследователь Т. В. Корниенко, выступая 11 сентября 2012 г. на Международной научной конференции в Москве о докладе Р. М. Мунчаева и Ш. Н. Амирова «Телль Хазна и проблемы месопотамо-кавказских связей» сказал следующее: «За позднехалколитической культурой степной зоны Закавказья в Азербайджане закрепилось название лейлатепинской культуры. Она является частью обширного мира к северу от Джезиры: от западного берега Евфрата до оз. Урмия, и, вероятно, восточнее его, от гор Тавра и Загроса до Кавказа, испытавшего влияние Северной Месопотамии. Большинство лейлатепинских сосудов лишено росписи и по своим морфологическим характеристикам сближается с северомесопотамской керамикой второй половины IV тыс. до н. э. По мнению Р. М. Мунчаева и Ш. Н. Амирова, первые миграции носителей курганного обряда с Северного Кавказа через Дагестанскую низменность в Закавказье начались в течение первой половины III тыс. до н. э. и имели, вероятно, долговременный характер…По мнению докладчиков позднехалколитическая лейлатепинская культура, распространенная в степях Закавказья в течение IV тыс. до н. э. и имевшая контакты с куро-аракской и майкопской культурами на протяжении последней трети IV тыс. до н. э., прекращает свое существование к началу III тыс. до н. э…В это же время курганный обряд через Прикаспийскую равнину распространился на всей территории степного Закавказья вплоть до Анатолии и Ирана… Когда в долинах рек Чороха и Келькита и в Каппадокийской степи будут обнаружены курганные памятники с погребальным обрядом близким новосвободненскому этапу майкопской культуры или более поздние (середины — второй половины III тыс. до н. э.), можно будет говорить о распространении единого культурного ареала (генетически связанного с Предкавказьем) на территорию этногенеза древнейших индоевропейских народов — несийского (хеттского) лувийского и палайского. Большинство исследователей сходится во мнении о присутствии индоевропейского субстрата в Капппадокии уже к середине — второй половине III тыс. до н. э. Ранние курганы Азербайджана, по мнению докладчиков, могут содержать ключ к разгадке предыстории этногенеза хеттского народа (???-Г.Г.)». (Т. В. Корниенко. Международная научная конференции памяти Николая Яковлевича Мерперта. Москва, Институт археологии РАН, 11 сентября 2012 г.) В интервью корреспонденту журнала «Археология Азербайджана» Р.Мунчаев о лейлатепинской культуре сказал следующее: «В последнее

Как известно на сегодняшний день по многим современным народам база данных ДНК-генеалогии только формируется. Например, по некоторым современным тюркским народам (азербайджанцам, туркам, туркменам, караимам, ногайцам, крымским татарам и др.) пока практически нет достоверных генетических данных. А другие тюркские народы исследованы почти символически. Изучить костный материал древнетюркских курганных погребений азербайджанским генетикам видимо пока не удалось. В результате генетических исследований последних лет было выяснено: - древнейшее скотоводческое население Евразийской степи, создавшее уникальную курганную культуру, имели гаплогруппу R1a1; - аналогичная гаплогруппа была выявлена у всех современных тюркских народов; - данная гаплогруппа была выявлена также у некоторых восточноевропейских народов (в том числе и у русских, населяющих южные области России); - у современных осетин эта гаплогруппа практически отсутствует. Утверждение, что скифы были «иранцами-осетинами» основана на весьма сомнительной интерпретации несколько имен и слов, взятых из сочинений некоторых древнегреческих авторов (Геродот). Генетические исследования последних лет позволяют нам утверждать, что не было никаких скифов (осетин-иранцев), а Евразийские степи от Дуная до Енисея как минимум с III тыс. до н.э. занимали предки современных тюркских народов. Советская, а затем и российская «историческая наука» постоянно насаждала официальные, продиктованные политической целесообразностью идологические догмы типа : «у тюркского мира нет прошлого, вся его история не превышает двух, максимум трёх тысячелетий вокруг Алтая». Если же появлялись научные исследования, подвергающие сомнению данную позицию, то они немедленно подвергались обструкциям. Как известно, большинство останков костей в древних захоронениях были европеоидными. В таких случаях у российских антропологов всегда был наготове аргумент о том, что «тюркские народы − монголоиды, следовательно, данные останки принадлежат представителям, говорившим на индоевропейских языках». В связи с такой односторонностью начальный период истории тюркских народов связывался с с средневековыми тюрками (орхоно-енисейские гёк- тюрки) или же с восточноазиатскими хуннами. В последние годы, для решения многих сложных вопросов этногенеза стали широко привлекать новейшие данные генетической науки. Классические исследования антропологии, археологии, лингвистики и этнографии, внесшие важнейший вклад в изучение истории и разнообразия народов мира, в конце XX века пополнились новыми историческими источниками - -генетическими исследованиями. Одними из наиболее информативных для изучения структуры и истории генофонда в настоящее время признаны маркеры нерекомбинирующей части Y-хромосомы (мужская линия). В настоящее время актуальным представляется детальное изучение генетической структуры различных этнических и региональных групп населения, с целью выявления ее специфичных особенностей, используя маркеры Y-хромосомы различной природы. За последние годы произошло резкое увеличение количества данных, полученных при анализе нерекомбинантной части Y-хромосомы. Благодаря генетическим исследованиям последних лет достоверно было доказано наличие древнейшей дописьменной истории у тюркских народов, уходящей корнями в тысячелетия. Когда были обнародованы первичные сведения ДНК, связанные с прототюрками, представители академической науки не сразу их приняли и относились с сомнением. И вправду было невероятным, что история тюркских народов вдруг удлинилась на несколько тысячелетий. Часть представителей гаплогруппы R1a (M420)>(M198), (M417)(древние тюрки) примерно 5000 лет назад с Южного Кавказа в поисках новых пастбищ передвинулись на Евразийскую равнину(Z93),(Z280). Другая часть древних тюрков (предки современных азербайджанцев) осталась жить на Южном Кавказе (Z93), (Z2125), (Z2123), (Z280). (Underhill et al.,2014). В дальнейшем, в результате повторной миграции, отдельные тюркские народы возвращались на территорию исторической прародины на территории Южного Кавказа (киммерийцы, скифы, сарматы, аланы, гунны, кипчаки, огузы-сельджуки и др.) и в результате они вместе с аборигенными тюрками образовали современный азербайджанский народ (Z93), (Z2125), (Z2123),(Z280). «Древние тюрки», «киммерийцы», «скифы», «гунны», «огузы» это в своей основе – одни и те же люди, но в разные исторические эпохи. Они связаны прямой наследственностью, в рамках рода R1a. У большинства современных тюркских мужчин – одна и так же Y-хромосома, один и тот же род (R1a). В период примерно 5000 лет назад и позднее носители гаплогруппы R1a1 широкой полосой от Дуная на западе продвигались на восток (Енисей), оставив след в виде андроновской культуры в северном Казахстане, на Южном Урале, в Киргизии, в Красноярском крае, где най­дены ископаемые останки рода R1a1 [bouakaze et al, 2007; Keyseretal, 2009]. Возраст общих предков R1a1 на Южном Кавказе -4500±1000 лет, в Анатолии - 3700±600 лет, на Алтае (Афанасьевская культура)- 3500±500 лет Опираясь на данные лингвистики, археологии, антропологии, генетики, мы можем утверждать, что азербайджанцы со всеми современными тюркскими народами имеют одних и тех же предков, которые с распадом древнетюркской общности начиная с IV тыс. до н.э. мигрировали на новые территории. Южный Кавказ для тюркских народов (историческая прародина) – исходный ландшафт, так определила природа, создав здесь пригодные условия для развития общетюркской скотоводческой культуры. Равнины (гышлаги), горы (яйлаги), полноводные реки (Кура, Аракс). Поэтому изначально движение шло с Запада на Восток, соответственно, все движения тюркских народов с Востока на Запад носят характер вторичных миграций. Часть представителей гаплогруппы или рода R1a (древние тюрки) примерно 5000 лет назад с Южного Кавказа передвинулись на Евразийскую равнину (Underhill et al.,2014). Другая часть древних тюрков (предки современных азербайджанцев) оставалась жить на Южном Кавказе. В дальнейшем, в результате повторной миграции, отдельные тюркские народы возвращались на территорию исторической прародины на территории Южного Кавказа (киммерийцы, скифы, сарматы, аланы, гунны, кипчаки, огузы-сельджуки и др.) и в результате они вместе с аборигенными тюрками образовали соременный азербайджанский народ. Таким образом, опираясь на данные лингвистики, археологии, антропологии, генетики, мы можем утверждать, что азербайджанцы со всеми современными тюркскими народами имеют одних и тех же предков, которые с распадом древнетюркской общности начиная с IV тыс. до н.э. разошлись, как расходятся сыновья одного отца. Глоттохронологические расчеты, позволили нам определить возраст прототюркского праязыка 7–8 тыс. лет. Можем предположить, что 6 тыс. л. н. скотоводы-прототюрки начали походы с Южного Кавказа на территорию евразийской равнины и далее на юго-восток. Им понадобилось менее одного тысячелетия, чтобы завоевать или ассимилировать, а также подчинить своему образу жизни евразийские и южносибирские племена охотников и рыболовов. Анализ древнетюркской лексики вырисовывает перед нами образ народа, создателя этого языка, воинственного подвижного скотовода, охватывающего своими миграциями огромные пространства. Для прототюрка, мобильного воина, «домом» являлся не пещера или крепость в одной из точек кочевий, а все пространство, над которым он господствовал, сидя в седле. Очевидно, среди охваченного кочевьями населения были и оазисные земледельцы, и лесные промысловики, но магистральную роль играли подвижные воины. Можно также предположить, что для прототюрков шесть тысяч лет тому назад вторичной прародиной стала вся евразийская степь от Дуная до Алтая. После полной расшифровки генома человека стало возможным достаточно точно определять степень биологической близости между собой разных популяций людей, в том числе представителей разных народов. Особое значение для этого приобрели исследование специфически мужской Y-хромосомы. Суть дела в том, что Y-хромосомы передаются только по мужской линии, и изменяются в целом только за счет случайных мутаций. Т. е. носители одной и той же мутации – это потомки одного и того же мужчины. «На филогенетическом древе Y-хромосомы современного человека выделено 18 основных клад, обозначаемых буквами латинского алфавита от А до R» [351]. «По распространённой гипотезе носители R1 в результате продвижения ледников в Европе оказались изолированы друг от друга. Те из них, которые пережили трудные времена в Испании, стали расселяться оттуда с началом потепления 10—15 тыс. лет назад по Западной Европе как носители гаплогруппы R1b. Однако, не у всех индоевропейцев данный маркер преобладает. Например, у греков его менее 12 %, у албанцев – менее 10%, у голландцев – менее 4%, столько же у северных и центральных итальянцев, а у многих южных итальянцев этого маркера вообще не нашли! Генетики определили, что по всей Западной Европе преобладает гаплогруппа R1b, а на Балканах – местная древняя гаплогруппа I (ее много и в Скандинавии). Дикие пращуры оснрвных зерновых (пшеница, ячмень), как и древнейших домашних животных (козы, овцы), известны только на Ближнем Востоке. «Что касается овцы и козы, то их дикие предки в Северном Причерноморье отсутствовали. Этим, видимо, и можно объяснить отсутствие этих домашних видов в неолите Приазовья, Крыма, Днепровского Надпорожья, Южного Буга и Днестровско-Прутского района». На Южном Кавказе основой новой экономики стали пшеница/ячмень + коза/овца (экономика прототюрков). В Восточной Европе такой основой стали просо + крупный рогатый скот/свиньи (экономика протоиндоевропейцев). Индоевропейцы в связи с непригодностью свиней и коров к длительным и дальным перекочевкам в широкой миграции не участвовали. На севере Евразийского континента в это время проживали протофинно-угорские племена охотников и собирателей. Вместе тем в последние годы некоторые российские археологи постепенно вынуждены признавать тождество «скифского» и «древнетюркских» археологических культур. Так, например, известный российский учёный Д.Г.Савинов пишет: «В памятниках пазырыкской культуры Горного Алтая впервые появляется ряд элементов древнетюркского культурного комплекса. Это — сопроводительные захоронения коней, расположенные в могильной яме на приступке с северной стороны, и вертикально вкопанные камни с восточной стороны некоторых больших и малых пазырыкских курганов — прообразы будущих камней-балбалов». Грузинский историк, академик И.А.Джавахишвили в книге «История грузинского народа» пишет, что «На основании измерений всех черепов, обнаруженных в древнейших захоронениях Кавказа, – было установлено, что ранее в нашей стране жили длинноголовые, т.е. долихокефалы. Профессор Вирхов (известный немецкий антрополог-Гумбатов Гахраман) отмечал, что нынешние армяне и грузины не имеют ничего общего с древнейшим населением Кавказа. Следовательно, по сути, армяне и грузины не являются первыми местными поселенцами. Когда они пришли в эту страну, здесь уже жили потомки другого народа». Типологическое сходство между древним и современным населением Восточного Закавказья отмечалось и Г.Ф.Дебецом: «В древнейших погребениях Самтаврского и Мингечаурского могильников находят резко выраженные длинноголовые узколицые европеоидные черепа, по типу сходные больше всего с представителями современных длинноголовых вариантов каспийского типа». Ведущий советский антрополог В.В.Бунак в журнале «Советская этнография» № 1 за 1956 год в статье «Человеческие расы и пути их образования» писал: «В степных пространствах Средней Азии и Южной Сибири в глубокой древности сложилась особая группа типов, отличающаяся от средиземной группы более широким и высоким лицом, узким носом, массивным надбровьем, более прямыми волосами, -евразийская ветвь. К ней следует отнести древнейшие типы, известные по краниологическим материалам афанасьевской и андроновской культур, и, вероятно, некоторые другие, более западные. В современную эпоху евразийская группа представлена каспийским типом у туркмен и азербайджанцев ... В древности евразийские варианты имели большое распространение и в составе скифских и сарматских племён продвинулись в Переднюю Азию, на Кавказ и Восточную Европу вплоть до Нижнего Дуная». Что же касается антропологии древних тюрков, населяющих в давние времена центральную часть Великой Степи, то антропологи утверждают, что они были европеоидами. Так, например, известный казахский антрополог О.Исмагулов в книге «Этническая антропология Казахстана» пишет, что «основная масса местных насельников тюркского периода Казахстана характеризовалась европеоидными чертами. Если сравнить формирование лингвистической и антропологической общностей, то население, прежде всего стало говорить на тюркских языках и лишь значительно позднее стало монголоидным. Преобладание монголоидных элементов в разных пропорциях в физическом облике местных насельников наблюдается главным образом в монгольский период».

1000 фотографий о том, как изменился Баку за последние 150 лет. И это всё в одном видеофильме. http://1080.plus/xhrAtQOeLO4.video

Вот уже около 25 лет армяно-азербайджанский, нагорно-карабахский конфликт, не находит своего разрешения из-за деструктивной позиции руководства Армении и остается главным препятствием на пути обеспечения стабильности, безопасности и экономического развития в южно-кавказском регионе. Как известно, горбачевско-ельцинская, а ныне путинская проармянская военная политика (Армения – «вечный союзник» России на Южном Кавказе) привела к оккупации армянскими и российскими военными 20% территории Азербайджана. В интернете достаточно видеоматериалов, о том, в каких ужасных условиях ныне живут бывшие граждане Азербайджана, армяне Нагорного Карабаха (безработица, отсутствие производства, закрытие школ, бездорожье, отсутствие питьевой воды, газа, продуктов питанья). Практически вся армянская молодежь в поисках заработка, вынуждена была покинуть родные края, в селах остались одни старики. Обо всём этом смотрите видеофильм « Наши соседи армяне. 2015». За 2 месяца фильм посмотрели 4777 человек. https://www.youtube.com/watch?v=pBDBlYhPZY0

Переводы русский-азербайджанский-английский. Также перевожу с турецкого. Tərcümə rus-azərbaycan-ingilis. Həmçinin türk dilindən də tərcümə edirəm. Tel: 070 300-03-98

Азербайджанская кухня. Как известно, с древних времен человек вынужден был использовать те пищевые ресурсы, которые были доступны в местах его обитания. Человек всегда хотел, чтобы в той местности, где он постоянно жил, росли дикие злаки, годные в пищу и для посева, и обитали дикие животные, пригодные для одомашнивания. Система питания древних тюрков (в том числе азербайджанцев) возникла под воздействием природно-климатической специфики Южного Кавказа. С давних пор равнинные районы Западного Прикаспия всегда отличались относительно теплым зимним климатом, который сменялся жарким летом. А в горных районах Южного Кавказа зима была холодная, а лето теплое. Таким образом, наличие зимних степных пастбищ и горных районов с превосходными альпийскими лугами способствовали возникновению на территории Южного Кавказа и сопредельных земель благоприятных условий для весьма раннего развития отгонного скотоводства. Вместе с тем, не нуждающиеся в искусственном орошении предгорные районы Южного Кавказа были весьма удобны для развития земледелия. Археологические материалы свидетельствуют о том, что уже во VI тыс. до н.э. на территория Южного Кавказа было развито земледелие и скотоводство. Российская исследовательница К.Х.Кушнарева, сообщает, что на древнейшем поселении Узерлик - тепе в Мильской степи ею были обнаружены ямы для хранения зерна, а также ямы для содержания в зимнее время ягнят. Она пишет, что «это соответствует способу их содержания в Мильской степи в холодную пору и в настоящее время». К.Х.Кушнарева также сообщает, что в одном из домов поселения на Узерлик-тепе (II тыс. до н.э) археологи обнаружили «крупный горшок с зерном, ступки, зернотерки. Судя по находкам зерен пшеницы, ячменя, проса, косточек винограда, семян бобов, костей быков, козы-овцы, лошади, а также остаткам бронзолитейного и ткацкого дела, это было замкнутое натуральное хозяйство, обеспечивающее жителей этого поселения всем необходимым». По сообщению античных авторов скифы (древние тюрки) возделывали пшеницу, ячмень, просо, лук и чеснок, а собранный урожай ссыпали в ямы-зернохранилища. Необ­хо­димо отметить, что и в наши дни ямы-зернохранилища используются азербайджанцами для хранения зерна. Вот, что пишет об этих хозяйственных ямах, сооружаемых азербай­джанцами, живущими в Дагестане (терекеменцы) известный российский этнограф С.Ш.Гад­жиева в книге «Дагестанские терекеменцы»: «В числе хозяйственных сооружений тереке­менцев необходимо упомянуть и специальные ямы для зерна. Глубина такой ямы, круглой в плане, достигала 2 - 2.5 м. Ее стенки укрепляли слоем камыша, а дно выстилали толстым слоем соломы. Высыпали зерно в ямы обычно после его обмолота и просушки на току. Яму наглухо закрывали дубовыми досками и обмазывали сверху глиной. Без особой надобности ее не открывали до весны». Издревле древним тюркам были известны следующие способы приготовления мясных блюд: - запекание туши с помощью раскаленных камней, забра­сываемых через горловину в брюшную полость животного; - жарка на углях или в золе в яме, засыпанной землей ила заваленной камнями, на которых разводится костер; - запекание туши на вертеле над огнем костра. Интересные сведения о пище предков азербайджанцев мы находим в дневнике путешественника ХУ века испанца Руи де Клавихо. Руи Гонсалес де Клавихо в 1403-1406 годах по поручению своего патрона кастильского короля Генриха III в составе посольства прошел дальний путь от Кастильи до Самарканда. Де Клавихо отмечает, что находясь в двух днях пути от Тебриза, посланники имели возможность познакомится с народом, которых он называет «туркоманы». Вот что пишет в своем дневнике Руи Гонсалес де Клавихо: «Нам из каждого селения выносили угощение. А обычай у них был такой, когда к ним приезжали гости и, спешившись, усаживались на ковры, которые для них стелили прямо в поле в тени под деревьями, то из каждого дома быстро несли еду - хлеб, кто кринки с кислым молоком или другие кушания, которые они обычно готовили из риса или теста. А если гости там хотели остаться на несколько дней, то им предлагали много мяса. А скота у них много: баранов, верблюдов и лошадей. Они народ трудолюбивый и хорошие наездники, стрелки из лука и храбрые воины. Если есть обильная еда, они едят, а если нет, то обходятся без хлеба, только молоком и мясом; и очень привычны к мясу, но могут жить и без него. Когда у них есть мясо, едят его много, а когда нет довольствуются водой, вскипяченной с кислым молоком, которого у них достаточно. Это кушанье они делают так: берут большой котел с водой и, когда вода закипит, берут куски кислого молока, подобно сыру, кладут в кринку, разводят горячей водой - и выливают в котел. Потом они делают из муки очень тонкие лепешки, режут их мелко и также бросают в котел. Когда немного прокипит, снимают с огня. Одной кринкой этого кушанья, без хлеба и мяса, они вполне обходятся. А это кушанье, которое я описал, они называют аш». Указание Де Клавихо о том, что это блюдо у «туркоманов» называется «аш», видимо, можно объяснить тем, что это слово, как и в средние века, в языке многих тюркских народов является общим названием любого блюда и чаще всего используется в значении еда. В языке азербайджанцев в настоящее время «аш» одно из названий известного многим народам блюда - плова. У замечательного тюркского ученого XI века Махмуда Кашгари в словаре « Дивани лугат ат - турк» записано, что - аш - еда; ашлыг - зерно, злаки, хлеб; ашчы – повар. Через полтора столетия в 16 веке в Азербайджане побывал английский путешественник Энтони Дженкинсон. Будучи в Шемахе Э.Дженкинсон был приглашен на обед к Абдулле хану. Э.Дженкинсон пишет , что «на следующий день 19 ч. я был приглашен явиться к королю, по имени Абдул-Хану. 20 числа я явился к нему; он принял меня очень ласково. Он пригласил меня к обеду и велел сесть недалеко от себя. Пол внутри павильона покрыть богатыми коврами, под самим Ханом лежит квад­ратный ковер, вышитый золотом и серебром, на нем лежат 2 такие же подушки. Государь со своими знатными сидел скрестивши ноги, но заметив, что мне так сидеть трудно, его высочество велел подать стул и пригласил меня сидеть на нем, как я привык. Когда наступило обеденное время, разостлали на полу скатерти, подали блюда и расставили их в ряд с различными кушаньями; число блюд доходило, как я сосчитал, до 140; их уносили вместе со скатертями, а приносили другие фрукты разные и пр. блюда, числом до 150, так что всего подано было за 2 раза 290 блюд. По окончании обеда и пиршества хан сказал мне: Quoshe quelde, т. е. я рад тебе.» В 1634 году в составе голштинского посольства в Азербайджан прибыл Адам Олеарий, который затем в своих мемуарах описал некоторые стороны азербайджанской кухни: «Угощение состояло из 4 блюд, наполненных нарезанной в виде небольших кружков и жареной на деревянных вертелах бараниной, нескольких кусков белужины, творогу и нескольких посудин с рисом, сваренным с крупным изюмом и выложенным вареной бараниной». Как мы можем догадываться, в меню обеда, данного в честь голштинского посольства, среди прочих угощений были включены шашлык, а также – плов. Далее читаем у А.Олеария: «После того как они в течение трех часов слушали музыку, вновь было подано на стол; между другими кушаньями поданы были вареная целая баранья печень и овечий хвост [курдюк], весивший 5-6 фунтов и состоявший из чистого жира. Эти кушанья один из кравчих (их теперь пришло трое), сильно посолив их, очень мелко изрубил и смешал; с виду это была серая кашица, но на вкус она была вовсе не плоха…». Здесь мы на­ходим одно из первых упоминаний европейцами другого азербайджанского нацио­наль­ного блюда – багырбейин или езмя. Это блюдо также знакомо многим тюркским народам. Далее А.Олеарий пишет, что будучи в Шемахе членов голштинского посольства пригласил на обед купец по имени Новруз (у А.Олеария –Наурус). А.Олеарий так описывает этот обед: «В доме, где происходило угощение, внутри все стены были завешаны персидскими и турецкими коврами. Купчина перед двором вышел навстречу послам, принял их весьма любезно и повел их вверх, через две великолепные комнаты, сверху, внизу и с боков одетые в великолепные ковры, – в помещение, обитое золотою парчою. В каждом помещении для нашего удобства, – поставлены были столы и скамейки, покрытые великолепными коврами. Столы были уставлены садовыми плодами и сластями: виноград, яблоки, дыни, персики, абрикосы, миндаль, два рода изюму (один из них представлял небольшие белые и очень сладкие ягоды без косточек), лущеные большие грецкие орехи, фисташки, всевозможные в сахаре и меду вареные индийские чуждые фрукты стояли на столе, покрытые шелковыми платками. Когда мы сели, сласти были открыты, нас попросили, есть и поили очень крепкой водкою, медом и пивом. После того как нас таким образом 2 часа угощали, по общему обыкновению сласти были убраны, стол накрыт для кушаний и уставлен различною едою в серебряных и медных луженых блюдах. Все блюда были наполнены вареным рисом различных цветов, а на рис были положены вареные и жареные куры, утки, говядина, баранина и рыба; все это были кушанья, хорошо приготовленные и вкусные. Они за столом не пользуются ножами и поэтому учили нас, как нам, по их способу, делить мясо руками и кушать. Впрочем, куры и другое мясо обыкновенно до подачи на стол поваром разделяются на удобные куски. Рис, который они едят вместо хлеба, они берут большими пальцами, иногда и всей пригоршнею, с блюда, кладут на него кусочек мяса и все это несут ко рту. При каждом столе стоял суфреджи, или кравчий, который небольшой серебряной лопаточкою при помощи руки брал кушанья из больших сосудов, в которых они подавались, и перекладывал на небольшие блюда; иногда на одном блюде на рисе оказывались одновременно разложенными четыре или пять разных кушаний. Обыкновенно на двоих, но в некоторых случаях и на троих, подается одно подобное блюдо с кушаньями. Во время обеда пили очень мало, но тем более после него. Наконец каждому в фарфоровой чашке дана была для питья горячая черная жидкость kahawe [кофе]». В словаре Махмуда Кашгари зафиксированы названия многих пищевых продуктов и блюд, которые под теми же названиями сохранились до сих пор в языке большинства современных тюркских народов, в том числе и в языке азербайджанских тюрков. Слова сюд - молоко, агуз-молозиво, айран - разбавленное водой кислое молоко, катык -кислое молоко, йаг - масло, кымыз -кумыс, гаймак -густые сливки, сюзме -сцеженный катык, гурут - сушенные творожные шарики, бал-мед, бекмез -виноградный сироп, чахыр -вино, сирке-уксус, черек-хлеб, эппег-хлеб, йуха-пресная тонкая лепешка, комач- лепешка, выпекаемая в золе, катма йуха -слоеная лепешка, жаренная в масле, арпа- ячмень, туги-очищенное от шелухи просо (рис), ун-мука, дюрмек -масло с сыром, завернутые в тонкую лепешку, йарма-крупа, кавурмаг-жареная пшеница, гоурма- жареное мясо баранины, гыйма-мелко нарезанное жаренное мясо, буглама-мясо, сваренное на пару, кюллеме -мясо, запеченное в золе, были известны еще тысячу лет тому назад предкам современных азербайджанцев, турков и туркмен и были включены в словарь Махмуда Кашгари с пометой "огуз", то есть эти слова взяты им из лексики огузских тюрков. Что касается блюда, описанного Руи де Клавихо, во времена Махмуда Кашгари это блюдо называлось тутмач – «мучное блюдо, вид лапши». В словаре М.Кашгари отмечено, что тонкие лапшинки, используемые при приготовлении тутмача у огузов назывались тутмач чопи. Письменные данные позволяют более или менее детально восстановить основные особенности пищи предков азербайджанских тюрков, турков, туркмен, гагаузов - огузов. Пищей для огузов в основном служили молочные продукты, мясные блюда, мучные изделия и съедобные дикорастущие травы. В их рационе преобладало овечье, кобылье и верблюжье молоко, из которого они приготовляли различные кушанья и напитки. Масло сбивали в кожаных мешках и глиняной посуде из разбавленного водой катыка. Остаток в виде айрана употребляли в качестве напитка. Свежий катык, высушенный на солнце, назывался гурут. В качестве хмельного напитка служил кумыс, который изготовляли из кобыльего молока. Мясо приготовлялось в отварном и жареном виде, причем на мясном бульоне варили суп под названием шорпа. Лакомым блюдом считался готовившийся на вертеле (шиш) шашлык. Был еще вид шашлыка из кусков баранины, завернутых в шкуру и испеченных в горячей золе (кюллеме). Немалое место в их рационе занимали зерновые продукты и хлеб. Необходимо отметить, что для современной кухни большинства тюркских народов характерно использование преимущественно бараньего мяса, и абсолютное исключение свинины. Излюбленным праздничным блюдом у многих других современных тюркских народов является шашлык. Древним тюркам были известны несколько способов приго­тов­ления шашлыка. Наиболее древним способом приготовления мяса является кюллямя или гую кабабы. Для приготовления кюллямя тушу барана заворачивали в его шкуру и зарывали в яму, наполненную золой и горячими углями. Яму засыпали тонким слоем земли, сверху разводили огонь, через три часа откапывали, вынимали из шкуры мясо и подавали к столу. Исследователь материальной культуры турецких крестьян известный российский этнограф В.П.Курылев сообщает, что «в Центральной Анатолии готовят тандыр кебабы. В этом случае баранину жарят, подвешивая в раскаленном тандире. Чевирме кебабы делают также из цельной бараньей туши,в живот которой защиты перец, соль и различные пряности.Тушу нанизывают на большой вертел и обжаривают на огне. Шишкебаб - это блюдо из баранины, напоминающее шашлык». Тюркские народы широко используют различные изделия из молока и молочные продукты для приготовления супов, каш и мучных блюд. Гатык, гаймаг, йаг, айран, сюзьма, гурут и другие молочные продукты тюркские народы используют не только как полу­фабрикаты, но и как самостоятельные кушанья с хлебом. Большинство молочных изделий получаются посредством закисания молока, причем приемы закваски у всех тюркских народов сходные. Системы питания современных тюркских народов объединяют, кроме этого общие принципы заготовки впрок мясо - молочных продуктов. Например, издавна они на зиму из баранины готовят говурму. Говурма это обжаренная в казане баранина, которую хранят в глазированном изнутри кувшине -кюп. Уложенную в кюп жаренную баранину заливают сверху бараньим жиром. В зимнее время из говурмы готовят различные блюда. В.П.Курылев пишет, что «турецкие крестьяне заготавливают мясо на зиму. Обычно они делают это осенью, когда скот упитан. Наиболее распространена обжаренная на противне ба­ра­нина - кавурма. В деревнях вилаета Иозгат на зиму заготавливали нарубленную мелкими ку­сочками и прожаренную в сале баранину, которую называли кыйма. Баранину, также про­жаренную в сале, но нарубленную крупными кусками с костями, называют сызгыт». Секреты консервирования впрок других мясных изделий (бастурма, долдурма, суджук – колбаса) современные тюркские народы также переняли у своих предков - древних тюрков. Наши предки издавна заготавливали впрок и молочные продукты. По мнению этнографов, наиболее древним молочным продуктом заготавливаемым на зиму был гурут. Гурут заготавливали обычно летом и осенью. Сюзьму-сцеженный гатык и соль размешивали, формировали из нее небольшие шарики и раскладывали их, накрыв марлей, на солнце. Через несколько дней гурут был готов. В зимнее время гурут растворяли в горячей воде и использовали при приготовлении различных блюд. Тюркские народы на зиму заготовляли сыр и масло. По словам С.Ш.Гаджиевой азербайджанцы, живущие в Дагестане, для длительного хранения готовили несколько видов сыров. Она пишет, что «для шора из гатыка готовили творог, его хорошо сцеживали, потом, придав ему форму чурека, ставили на долгое время под пресс. Хранили его, зарыв в соль. Потом по мере надобности вытаскивали из соли, натирали на специальной терке. В полученную массу (примерно 15-20 кг) добавляли семена особых ароматных трав – «гара черек» - растения, специально высеваемого терекеменцами для приправы сыра. Добавив воды, а иногда еще немного свежего творога и тщательно перемешав всю массу, ее перекладывали в бурдюк - мутал или тулуг для хранения». В.Л.Курылев сообщает, что турецкие крестьяне сыр делают прямо из йогурта. Его сцеживают, полученную массу солят и кладут в бурдюк до зимы. В Западной Анатолии сыр хранят под гнетом в кувшинах, которые закапывают в землю. Турецкие крестьяне полностью используют все отходы, получаемые в процессе приготовления молочных продуктов. Для производства и хранения этих продуктов в деревнях широко употребляли посуду, сделанную из желудка, шкуры или кожи животных. Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что в основе системы питания большинства современных тюркских народов (в том числе азербайджанцев) лежит древнетюркская переднеазиатская система питания. https://www.youtube.com/watch?v=-XjdKxakRPI