Злополучный жених Аурелии

[Mistrella]

Марк Твен

Злополучный жених Аурелии

Подробности нижеследующей истории дошли до меня письмом от дамы, живущей в красивом городе Сан-Хосе; она совершенно незнакома мне, и подписывается она как «Аурелия Мария», что даже может оказаться фиктивным именем. Однако это неважно, так как у бедняжки почти разбито сердце от несчастий, доставшихся на ее долю. Она сбита с толку противоречивыми советами введенных в заблуждение друзей и наущениями коварных врагов, и не знает, какими путем ей пойти, чтобы высвободиться из паутины бед, в которую она уже безнадежно затянута. Снедаемая этой дилеммой, она обращается ко мне за помощью и молит о совете и наставлении с таким трогательным красноречием, что растопит сердце мраморной статуи. Послушайте её грустный рассказ:

В шестнадцать лет она встретила и, со всей пылкостью своей страстной натуры, полюбила молодого человека из Нью-Джерси по имени Вильямсон Брекенридж Карузерс, на шесть лет старше ее. Она обручились, с охотного одобрения друзей и родни. В течеие некоторого времени взлет отношений обещал получить такое благословение и защиту от печали, которое не досталось большей части человечества. Однако, в конце концов судьба отвернулась от них, и молодой Карузерс слег сраженный самым злостным типом оспы. Болезнь оставила его с лицом, изрытым оспой и теперь похожим на форму для выпечки вафлей, потерявшим миловидность навсегда. Аурелия подумала сначала, что следует расстроить помолвку, но жалость к ее несчастному возлюбленному заставила ее отложить день свадьбы на сезон и дать ему еще один испытательный срок.

В тот самый день, когда должно было состояться бракосочетание, Брекенридж, погруженный в созерцание полета воздушного шара, шагнул в глубокую яму и сломал ногу, которую пришлось ампутировать выше колена. Еще раз Аурелии пришдось перешагнуть через желание порвать обещание, ее любовь восторжествовала и она назначила более позднюю дату свадьбы для того, чтобы дать милому шанс исправиться.

Но вновь неудача постигла несчастного юношу. Фальц-стартовый выстрел пушки в день празднования 4 июля оторвал ему руку, а еще через три месяца другая застряла в кардочесальной машине. Сердце Аурелии было почти раздавлено этими бедами. Она горько убивалась, видя, как она теряет возлюбленного по частям, и понимая в своем горе, что он не сможет вечно противостоять этому разрушительному процессу убывания, и в то же время не зная, как помешать ужасному развитию событий. В слезном отчаянии она почти сожалела, как биржевые брокера, которые теряют акции, придерживая их, что не взяла его в мужья до того, как он подвергся такому смущающему душу обесцениванию. Но все же ее храбрая натура победила и она твердо решила терперь болезненное состояние своего друга и дальше.

И вот пришел день свадьбы, и вновь набежала туча разочарований. Карузерс заболел рожистым воспалением, после которого полностью лишился одного глаза. Родичи и друзья невесты, полагая, что она уже натерпелась больше того, что справедливо ожидалось от нее, вдруг заговорили, настаивая оборвать узы. Аурелия, однако, поколебавшись некоторое время, с щедростью, которая сделала честь ее широкой душе, объявила о том, что при спокойном размышлении о сложившейся ситуации она не смогла выявить в ней вины Брекенриджа.

Поэтому она еще раз продлила срок помолвки, в течение которого Брекенридж сломал себе ногу.

В тот печальный день бедняжка наблюдала, как хирурги с благоговением вынесли мешок, предназначение которого она знала по своему предыдущему опыту, и сердце ее рассказало ей горькую правду о том, что еще одна часть ее возлюбленного покинула их. Она чувствовала, что границы ее привязанности сужались день ото дня, но она еще раз выразила неодобрение отношению родственникам и возобновила помолвку.

Очередная катастрофа нагрянула незадолго до дня сочетания брачными узами. В прошлом году индейцам с Оуэнс Ривер удалось оскальпировать всего одного человека. Тем мужчиной оказался Вильямсон Брекенридж Карузерс из Нью-Джерси. В тот день он спешил домой, неся в груди сердце, полное счастья, а когда навечно лишился волос, то в тот горесный час он почти что проклял ошибшиесе милосердие, пожалевшее его голову.

И тут Аурелия оказалась в большом затруднении, решая, что ей следует делать. Она пишет, что все еще любит своего Брекенриджа с истинным женским чувством, все еще любит то, что осталось от него, но ее родители ожесточенно противостоят ее браку, ведь Брекенридж бессеребряник, к тому же инвалид, а она не имеет достаточных средств прилично содержать обоих. «Но что мне сейчас делать?», - вопрошает она с болезненным и тревожным беспокойством.

Однако, это есть деликатный вопрос, вопрос решающий пожизненное счастье одной женщины и двух третей от мужчины. Я посчитал, что возьму на себя слишком ответственный груз, если в данном случае выскажу что-то, чем просто предположение. А можно ли было бы достроить Брекенриджа? Если Аурелия сможет позволить себе эти расходы, не оснастить ли ей изуродованного любовника деревянными руками и ногами, стеклянным глазом и париком, не дать ли ему новую внешность и окончательные девяносто дней. А если он не сломает шею за это время, выйти за него замуж и принять этот риск. Хотя, в любом случае, я не вижу в этом большого риска, Аурелия, потому что он подвержен своему внутреннему пристрастию наносить себе телесные убытки всякий раз, когда видит для этого удобный случай. Его следующий эксперимент прикончит его обязательно, и тогда у тебя все будет в порядке, замужем ты или нет. Если замужем, то деревяные ноги либо другие ценности, которыми он может владеть, останутся вдове, и ты не потерпишь реальных убытков, кроме взлелеянного фрагмента оставшегося от благородного, но ужасно невезучего супруга, который честно пытался поступать правильно, но чьи редкостные инстинкты играли против него. Попробуй, Мария! Я тщательно продумал ситуацию и вижу это как единственный шанс для тебя. Конечно, со стороны Карузерса было бы удачным замыслить в первую очередь сломать себе шею, но ежели он предпочел иную политику и захотел растянуть себя как можно дольше, нам не следует бранить его за то, от чего он получает удовольствие. Нам нужно сделать все от нас зависящее, чтобы не злиться на него.