Перейти к содержимому

Антирусист

Members
 Профиль  Активность

  • Публикации

    842

  • Зарегистрирован

  • Посещение

 Тип публикации 

Записи блога, опубликованные пользователем Антирусист

  3. Антирусист
    Павел Усов: Россия добивается, чтобы сдали Украину
    Кремль хочет, чтобы полномасштабную войну развязали сепаратисты, чтобы они создали внутренний фронт и несли основные потери в столкновениях с украинской армией.

    Российские войска стоят в километре от украинской границы. Так Кремль ответил на антитеррористическую операцию украинских спецслужб в Славянске. Москва пугает вводом российских войск в Украину, если ей не понравится развитие украинских событий.
    "Москва посредством диверсий и информационной войны стремится создать такие условия внутриполитические условия в Украине, при которых будет реализован "блицкриг" с минимальными потерями в их живой силе", - уверен Павел Усов.
    Доктор политических наук Павел Усов анализирует последние события в Украине и вокруг нее.
    - 29 апреля Совет Федерации планирует рассмотреть вопрос о введении российских войск на юго-восток Украины. Введут или не введут? Михаил Касьянов считает, что Путин блефует.
    - Такие заявления, на мой взгляд, слишком оптимистичны. Как мне кажется, события последних месяцев отчетливо доказали на практике, что Россия не только готова применить силу в отношении своего соседа, но и открыто ее применяет, о чем совсем недавно заявил Путин. Кроме того, безусловный успех Москвы в Крыму, который был оторван без излишних усилий и сопротивления, вдохновляет Россию на дальнейшую экспансию.
    Тем не менее, Кремль, безусловно, оценивает возможные риски и стратегические потери в случае открытой агрессии и столкновения с верными Украине войсками. Я уверен, что в Москве хотят, чтобы полномасштабную войну развязали сепаратисты, чтобы они создали внутренний фронт и несли основные потери в столкновениях с украинской армией. Российские власти ожидают дальнейшей деморализации и общества и вооруженных сил. Москва посредством диверсий и информационной войны стремится создать такие условия внутриполитические условия в Украине, при которых будет реализован «блицкриг» с минимальными потерями в их живой силе.
    Поэтому учения, бряцанье оружием, объявление о готовности ввести войска, должно: а) вдохновить сепаратистов и придать им массовость, чтобы можно было легче спрятаться за их спинами; б) создать условия, при которых беспорядки охватят наибольшее число регионов страны, что лишит украинские силы оперативности и эффективности, так как будет очень сложно контролировать и обеспечивать порядок на всем юго-востоке; в) напугать центральные власти, добиться ослабления давления на сепаратистов, что фактически придаст им силы в действиях и ускорит процесс внутреннего раздробления страны.
    Таким образом, Путин хочет не завоевывать страну или отдельные ее территории, он желает, чтобы ему ее просто сдали, как это и произошло в Крыму.
    - Первые успехи террористической операции вызвали весьма нервную реакцию Кремля: министр обороны Шойгу объявил о начале военных учений на украинской границе. Кремлевские планы проваливаются или, наоборот, обретают реальное воплощение?
    - Пока еще трудно говорить о реальных успехах АТО, так как властям так и не удалось вернуть под свой контроль ни одного захваченного сепаратистами населенного пункта. Все, что удалось сделать украинским силовикам, так это зачистить несколько блокпостов около Славянска. На мой взгляд, сомнительный успех, который скорее является символическим проявлением готовности Киева на решительные меры. Но выразится ли эта готовность в практических мероприятиях - пока остается под вопросом. Конечно, слабость действий можно объяснить нежеланием Киева проливать кровь мирных жителей, но, к сожалению, в борьбе с сепаратистами, среди которых активную роль играют военные из России, этого не избежать. Более того, политика сепаратистов на захваченных территориях приводит к жертвам среди граждан, общественных деятелей, журналистам, которые критикуют или сопротивляются захватчикам.
    Что же касается возможной реакции Москвы, то, безусловно, основная цель Москвы – это не допустить стабилизации ситуации и не позволить Киеву зачистить пространство. Поэтому, реальный успех АТО на юго-востоке усилит давление, в том числе и военное, со стороны России. Поэтому Киев, фактически, сражается на двух фронтах – внутреннем и внешнем и должен усиленно готовиться к противодействию открытой российской агрессии. Однако отказ Киева от жесткого и окончательного решения вопроса сепаратизма на Востоке и Юге страны, вне всякого сомнения, приведет к государственной катастрофе Украины.
    - Донецкий облсовет поддержал сепаратистов и потребовал предоставить русскому языку статуса второго государственного, провести референдум, отвести силовиков. Означает ли это, что сепаратизм вышел на новый уровень развития?
    - В Украине продолжается реализовываться крымский сценарий. Как я уже неоднократно писал, Россия рассматривает два сценария геополитического раздела Украины. Первый – это создание обширной Юго-восточной автономной федеративной республики Украина, второй - провозглашение независимости отдельными территориальными образованиями типа: Донецкой, Луганской, Одесской республик, которые призовут Россию защитить их суверенитет. Впоследствии они будут включены в состав Евразийского Экономического Союза как квазинезависимые республики под всесторонним контролем Москвы.
    - Ряд украинских аналитиков считают, что следует провести референдум по федерализации. А заодно предложить пророссийским дотационным регионам, которые так жаждут независимости от Украины, уйти на вольные хлеба?
    - Для начала я бы посоветовал таким аналитикам вспомнить историю, связанную с деятельностью вождя хуннов Модэ. Соседнее с хуннами племя дунху, узнав о междоусобице, решило воспользоваться ею и потребовало замечательного коня - сокровище хуннов и любимую жену Модэ. Старейшины в негодовании хотели отказать, но Модэ сказал: "К чему, живя в соседстве с людьми, жалеть для них одну лошадь или одну женщину?" - и отдал то и другое. Тогда дунху потребовали полосу пустыни (на юго-запад от Калгана), неудобную для скотоводства и необитаемую. Земля была, собственно говоря, ничья; пограничные караулы стояли по окраинам ее: на западе хунны, на востоке дунху. Старейшины хуннов сочли, что из-за столь неудобной земли незачем затевать спор: "Можно отдавать и не отдавать". Но Модэ заявил: "Земля есть основание государства, как можно отдавать ее?!" - и всем, советовавшим отдать, отрубил головы. После этого он пошел походом на дунху, победив их.
    В Украине речь идет не о полосе пустынной земли, а об обширных индустриальных территориях, которые получив статус федеративных, немедленно отойдут под контроль России и будут надолго потеряны для Украины. По-моему, очевидно, что для Москвы федерализация – это лишь инструмент для закрепления раскола в Украине и разрушения государства, но с меньшими потерями для России. Так как силовое отторжение этих территорий могло бы привести к серьезным и непредсказуемым последствиям для Москвы, в то время как федерализация по доброй воле самих украинцев будет воспринята на международной арене как легитимный процесс и позволит России получить контроль над огромными территориями без негативных последствий для себя. Это реализация того сценария, о котором я говорил, когда часть страны будет сдана Москве.
    Конечно, в самом процессе расширения полномочий и автономии регионов нет ничего плохого, если это самостоятельное и взвешенное решение самой страны, а не навязанное извне, да еще под угрозой применения силы. Все это напоминает историю с хуннами: к вам в квартиру пришел сосед и потребовал, чтобы одна из ваших комнат была обустроена так, как нравится ему и в случае необходимости могла бы быть частью его квартиры. Думаю, что владелец квартиры (тот же аналитик) всеми силами боролся бы за свою собственность, тогда не понятно, почему аналитики и политики, готовые биться за свою собственность, готовы так легко отказаться от части своей страны, или у них нет чувства того, что это их страна?
    - Вечером 24 апреля Турчинов срочно позвонил Лукашенко. Явно не для того, чтобы отчитаться, что в ходе антитеррористической операции в Славянске уничтожены пятеро боевиков.
    - Мне не совсем понятна реальная подоплека действий Турчинова, поэтому их можно оценивать совершенно по-разному. Возможно, украинское руководство действительно считает, что Лукашенко полностью самостоятельный политик и может влиять на позицию Москвы, а также готов поддерживать Украину в конфликте. В этом случае Турчинов серьезно заблуждается. Этот звонок также можно интерпретировать как ответ на реплику Лукашенко во время его последнего выступления, что "за свою землю нужно биться". Также возможно, что это официальное послание Москве, но в этом случае Лукашенко выступает только в роли почтальона.
    - Совбез ООН заявляет, что ситуация выходит из-под контроля. А где США, где Евросоюз?
    - Позиция Запада была и остается заявительной и декларативной. Это удобно для США и ЕС и не безопасно для Украины. Но я не думаю, что эта позиция изменится в ближайшее время. А если нет позиции, то и нечего обсуждать.
  4. Антирусист
    Портрет Путина в фактах и цифрах: специально для крымчан
    Уважаемые крымчане!
    Если вам нравится Путин и вы собираетесь голосовать на "референдуме" за присоединение Крыма к путинской России, еще раз подумайте, что вы выбираете.
    Вы выбираете не то, что вам показывают по телевизору. То, что вы видите на экране не имеет отношения к реальности. Перед каждым появлением Путина на экране сотни людей делают все возможное, чтобы он предстал перед вами в очень положительном свете. Но этот образ имеет очень мало общего с реальным Путиным.


    Инфографика по материалам публикаций в прессе и отчета "Жизнь раба на галерах" Бориса Немцова и Леонида Мартыненко
    Точно также было и с Януковичем. Телеканалы показывали Януковича как "решительного", "принципиального" борца с коррупцией на больших совещаниях с прокурорами. Он грозил "расправиться" с коррупционерами. Это все показывали все украинские телеканалы.


    Телеканалы также показывали Януковича в образе "крепкого хозяйственника"
    Реальный Янукович совсем другой. Когда Янукович бежал из Украины, мы все увидели реального Януковича. Эта реальность шокировала даже тех журналистов, которые писали о воровстве Януковича. Мне сложно представить, что почувствовали шахтеры, голосовавшие за Януковича на выборах президента, когда увидели роскошь его дворца и жлобство их "кумира" – батон из золота на его рабочем столе, к примеру.


    Реальный Янукович – это жлоб, у которого на рабочем столе батон из золота.
    Поверьте, точно также будет и с Путиным. Реальность шокирует вас – симпатиков нынешнего президента РФ – когда граждане России войдут в путинские дворцы под Москвой и не только. На сегодня журналистам известно о 20-ти резиденциях Путина. Этого вам не покажут российские телеканалы. Они не покажут наручные часы Путина за 300 тысяч долларов, его яхту за 37 миллионов долларов.
    Но включите воображение! Подумайте, вы персонально готовы из своего кармана оплачивать прихоти президента РФ? Тогда идите на "референдум" и голосуйте за то, что вы согласны купить за свои деньги Путину двадцать первую резиденцию. Ах, да! Не забудьте, что этим голосованием вы подтверждаете, что ваши сыновья, братья, мужья отправляются на бойню в Чечню и Дагестан, что угроза терроризма из ваших любимых российских телеканалов перекочевывает на ваши улицы.
    Что выбираете вы? Телевизионную картинку с благообразным Путиным? Или вы готовы принять реальность?


  5. Антирусист
    Мустафа Джемилев: Ничего хорошего не ждем. Они будут действовать с крымскими татарами, как в 18 веке

    Новые крымские власти неофициально объявили лидера крымскотатарского народа Мустафу Джемилева, персоной нон-грата в Крыму. Когда он выезжал с полуострова, пограничники показали ему "Акт уведомления о неразрешении въезда в Российскую Федерацию", в связи с которым он не имеет право въезжать в Крым до 2019 года.
    Только ближе к вечеру Федеральная миграционная служба РФ назвала акт о запрете Мустафе Джемилеву въезжать в Крым "простой бумажкой", не имеющей юридической силы.
    "Украинская правда" поговорила с Джемилевым о слежке ФСБ в мечетях, ожидаемых арестах его сторонников, возможных провокациях на 70-летие со дня депортации крымскотатарского народа и угрозе новой волны выселения из Крыма.
    – Мустафа-ага, вас включили в этот странный "черный список". Многие сейчас сравнивают такое поведение российских властей в Крыму с депортацией. А вы как это для себя называете?
    – Когда мы въезжали в Крым на этих выходных, меня встречали где-то 50-60 автомобилей с крымскими татарами с украинскими и крымскотатарскими флагами. Пограничники долго копались в какой-то толстой тетради (со списком людей, запрещенных к въезду на территорию Крыма, – прим.авт.) – и оказалось, что моя фамилия там есть. Крымские татары начали говорить, что это старая тетрадь, а в обновленной меня нет.
    Я сижу в стороне, смотрю, чем это кончится. Они звонили то туда, то сюда, переговаривались, как я понимаю, с Москвой, но в итоге пожелали счастливого пути.
    Поездка была впечатляющая. Столько крымских татар от самой границы до Симферополя с флагами – это произвело на них сильное впечатление.
    Приехали в Меджлис, а там тоже уже висит государственный флаг Украины.
    – Но потом его сняли.
    – Не то что сняли… Я ушел на АТР интервью давать, а в это время туда приходит замначальника милиции протокол составлять, почему висит флаг. Его директор фонда "Крым" Риза Шевкиев спрашивает: "В чем дело? У вас есть какие-то законы, запрещающие флаги вывешивать?" – "Ну, мы боимся, что может возникнуть межнациональный конфликт". – "А кого он тут раздражает? Ведь когда была украинская власть, эти ваши флаги кругом мелькали, и никто никому ничего не говорил". – "Мы опасаемся, что какие-то люди устроят здесь какой-то эксцесс". – "Так вот вам надо работать как раз с теми, кто устраивает эксцессы".
    На этом инцидент вроде был исчерпан, а на следующее утро секретарь звонит и говорит, что на трех женщин наехали более тридцати людей в форме, которые называют себя самообороной Крыма, с ними несколько милиционеров. Приставили пожарную лестницу и пошли снимать украинский флаг. Женщины у нас там боевые, бросились в рукопашную защищать флаг. Им выкручивали руки, толкали, оскорбляли. Повесили российский флаг, отдали честь и ушли.
    В это время наши подъехали, водрузили обратно украинский флаг и поставили охрану. Как дальше будет, не знаю.
    А сегодня (22 апреля – прим.авт.) рано утром мы выехали, потому что у меня в среду - встреча с конгрессменами, сенаторами. Проверили документы на границе, а один в штатском говорит: вот, постановление. И зачитывает "акт уведомления".
    Говорит, такому-то гражданину на основании закона РФ о правилах въезда-выезда не разрешается въезд на территорию России до 2019 года. Я говорю: а я, собственно, в Россию и не стремился. Последний раз там в Магадане освобождался в 86-м году, а потом через 27 лет только по приглашению Шаймиева и Путина приезжал переговариваться. А они, оказывается, под Россией подразумевают и Крым. Вот в чем дело.
    В бумажке, которую они мне вручили, не было ни печати, ни подписи, и стояла одна графа, где я должен подписаться, что ознакомлен. Конечно, о моей подписи речи не могло быть. Один из пограничников говорит: "Ну, извините".
    Это выглядело так, будто "мы ни при чем, но, дескать, так получилось".
    – А кто-то из представителей крымской власти говорил с вами о том, что вам планируют запретить въезд?
    – У нас на заседании президиума Меджлиса был разговор о том, что есть информация, будто ФСБ сначала не хотело пускать меня в Крым, но из-за опасений, что возникнут какие-то инциденты, разрешило въезд, а при выезде просто не разрешат въехать. Такая информация была из оперативных источников.
    Но, откровенно говоря, не верилось, потому что это очень глупо. На ровном месте они хотят создавать такую конфликтную ситуацию.
    – Как вы считаете, конфликт будет развиваться дальше?
    – Конечно, реакция от крымских татар будет. Много разговоров о том, что россияне планируют нас депортировать, как в 44-м. Я думаю, это будет не как в 44-м. Все-таки на дворе ХХI век.
    Они будут, видимо, действовать, как в XVIII веке, когда Россия оккупировала Крым. Они не депортировали, а просто создавали такие жесткие условия – издевательства над религиозными чувствами, отнятие земли… Жизнь становилась невыносимой, и они эмигрировали. Значительная часть. Поэтому в Турции, например, гораздо больше крымских татар, чем в Крыму.
    Видимо, они пойдут по такому пути. Правда, в 1783 году после присоединения Крыма у россиян тоже была хорошая декларация типа указа Путина о реабилитации крымских татар, что они будут счастливы под российским флагом. Но потом просто перерезали горло всем, кто мог быть каким-то лидером. И создали духоту, чтобы крымские татары покинули территорию.
    Нечто похожее и здесь: тот, кто открыто заявляет о своей позиции, будет выдавливаться. Кроме того, мы получили информацию – не знаю, насколько она верная – что ФСБ планирует арестовать нескольких человек из окружения Мустафы Джемилева. Как, по какой причине... Придумают, наверное.
    Как Сталин говорил: как это - советский человек и ни в чем не виноват? Такого не бывает.
    – Вам известно, за что их могут арестовать?
    – Стандартно: подкинул наркотики или оружие – что угодно. Сейчас, кстати, в этом направлении ведется усиленная работа. Скажем, в мечетях почти официально присутствуют работники ФСБ, что-то записывают: у кого какие бороды, какие молитвы. Они, видимо, разбираются, кто традиционный приверженец, а кто ваххабитского толка. И все это берут на учет.
    Ожидаем, что в соответствии с их законами о борьбе с экстремизмом они могут начать предпринимать какие-то меры.
    – Когда прошел референдум, часть крымских татар согласилась пойти на переговоры с новой властью Крыма, в связи с чем произошел раскол в народе...
    – Нет, я бы не сказал, что это раскол. Это была просто точка зрения председателя Меджлиса о том, что мы тут коренной народ и должны тут быть, чтобы решать проблемы наших соотечественников. Двух человек, они сказали, могут взять в вице-премьеры и председателем комитета по делам межнациональных отношений и временно посмотреть, как они будут работать.
    Против этого были возражения, мол, не надо сотрудничать с властями. Но в заявлении говорилось, что это ни в коей мере не означает признания присоединения Крыма к России, а лишь в целях защиты интересов и решения проблем крымских татар. И сейчас эти споры продолжаются.
    – А вы не считаете это коллаборационизмом?
    – Прежде, чем вот это сделать, нынешний председатель Меджлиса (Рефат Чубаров – прим.авт.) приезжал сюда, встречался с Яценюком, Турчиновым. Со слов Чубарова, это выглядело так, что Украина сейчас, к сожалению, ничего не может предпринять для защиты крымских татар – поэтому делайте, как вы считаете лучше для выживания, никто вас осуждать не собирается.
    То же касалось получения паспортов. Если до какой-то даты не отказываешься от российского гражданства или не подтверждаешь украинское гражданство – а это сделать очень трудно, потому что очереди огромные, – то все автоматически становятся гражданами России и должны получать российские паспорта.
    Можно, конечно, сказать, что я не признаю ваш паспорт, но тогда они рассматриваются как иностранцы с вытекающими последствиями.
    Они лишаются права устроиться на работу, бизнес нельзя вести, право собственности под вопросом. Поэтому мы пришли к выводу, что те, кто принимает гражданство, ни в коей мерене отказывается от украинского гражданства. И это соответствует тому закону об оккупированных территориях, который мы приняли в Верховной Раде.
    Есть, конечно, люди, которые говорят, что ни при каких обстоятельствах брать их паспорт не будут. Ясно, они обрекают себя на дополнительные сложности. И люди готовы на эти сложности.
    Но есть несколько человек – они еще во времена Януковича выпестовывались такие – явно пророссийские. ФСБ работало над созданием группировок в противовес Меджлису. Эти же группировки поддерживались и режимом Януковича, и были введены в совет представителей крымскотатарского народа при президенте. Их можно по пальцам пересчитать. Вот они говорят, что Россия – это хорошо, дескать, будут решаться ваши проблемы. Но это, так сказать, изгои народа.
    После 16 марта я опрометчиво заявил, что мы проведем свой референдум. Но если мы сейчас будем проводить референдум, то, во-первых, будут препятствовать, а во-вторых, чем мы тогда будем отличаться от русских? Они тоже скажут, что никаких наблюдателей не было, и что мы нарисовали ту цифру, какую хотели. Решили вопрос о референдуме отложить на потом.
    – И было еще объявление о создании крымскотатарской республики в Крыму.
    – Путин в своем указе пишет о создании национальных культурных автономий. Чушь какая-то! Никогда мы на культурную автономию не соглашались. Мы говорим только о национально-территориальной автономии. Это как в России Башкирия, Татарстан.
    Правда, перед аннексией, наряду с принятием обращения к Путину с просьбой присоединить Крым к России – они же (новые крымские власти – прим.авт.) приняли и гарантию о восстановлении прав крымских татар.
    Там очень хорошие вещи были. Например, о том, что не менее 20 процентов крымских татар должны быть представлены в правительстве; что крымскотатарский язык является одним из официальных наряду с русским; что будет восстановлена историческая топонимика, испоганенная с 44-го года; что государство будет принимать меры по возвращению тех крымских татар, которые еще не смогли вернуться, будет решать все социальные проблемы...
    – Похоже на приманку, которой легко манипулировать.
    – Да, конечно. Но Путин в том разговоре со мной говорил: "Сделаем быстро то, что Украина за 23 года не смогла сделать".
    – А, по-вашему, он сможет?
    – Нет, он сказал, что Россия несет ответственность за положение нашего народа, потому что в 44-м году мы были под юрисдикцией России. Россия несет ответственность за депортацию и геноцид нашего народа. Поэтому будет приветствоваться участие России в решении наших социальных проблем.
    Но нужно договариваться на уровне правительств наших – Украины и России. В какой форме, как...?
    Самое первое условие, как я ему тогда говорил, – выводить иностранные войска с нашей территории. Ему это очень не понравилось, он сделал такую мину и сказал: "Другого ответа от вас я не ожидал".
    "Любой порядочный человек, – говорит, – а мы считаем вас очень порядочным человеком, и патриот своей страны должен говорить именно так, как вы сказали. Но давайте узнаем мнение крымского народа".
    Я говорю: Владимир Владимирович, а что это за крымский народ? Это коренной народ, который в соответствии с уставом ООН и международными нормами имеет право на самоопределение, но никак не переселенцы. Такого народа нет!
    – А как вы отнеслись к предложению Размазана Кадырова построить самую большую мечеть в Крыму?
    – Я это предложение нигде не видел. По НТВ – это мне сказали, я сам не видел – говорилось о том, что после длительных переговоров Кадырова с Чубаровым все согласились, что крымские татары не будут противодействовать крымской власти. Я сразу же звоню: "Рефат, у тебя что, были какие-то переговоры с Кадыровым?" – "Никогда, – говорит, – в жизни его голоса не слышал и не собираюсь вести с ним каких-то переговоров".
    Вот такая примитивная и наглая ложь.
    Что касается мечети, то не исключается, что Кадыров с Путиным готовы бросить какие-то средства для того, чтобы привлечь нейтралитет или даже сторонников из числа крымских татар. Что бы они там ни говорили о мнении крымского народа, они прекрасно понимают, что мнение коренного народа имеет важное значение.
    А по поводу самой большой мечети у нас уже есть договоренность с Турецкой республикой, есть отведенные земли, стоимостью, по-моему, 29 миллионов долларов. Действительно, будет одна из крупнейших мечетей в Европе. Она будет построена на средства духовного правления мусульман Турции.
    Но сейчас ситуация осложняется, потому что Турция не признает нынешнюю власть в Крыму, и это будет нарушением тех принципов, которых придерживается Турция. Поэтому многие запланированные программы с турецкой стороны, как, скажем, красивый восьмиэтажный культурный центр крымских татар стоимостью 7 миллионов долларов, тоже повисли. Ничего невозможно сделать.
    А подарки Кадырова, по-моему, никто не собирается принимать, в том числе духовное правление. Они знают, кто он такой, зачем это делается. Обойдемся пока без мечети.
    – Крымские татары, по сути, самый активный народ на полуострове. Поэтому им совершенно непонятно, как теперь себя вести в такой ситуации. У вас есть план по дальнейшей крымскотатарской политике?
    – Я думаю, в зависимости от ситуации руководствоваться какими-то базовыми принципами. Видимо, какая-то часть крымских татар – может, даже значительная – возьмет российские паспорта, потому что им надо как-то жизнь обустраивать.
    В любом случае, 90 с лишним процентов считают неприемлемой эту оккупацию. Я и Путину сказал: мы не собираемся с Россией воевать, нас не так много, как русских или китайцев, мы маленькая нация. Мы будем руководствоваться теми решениями, которые примет наше правительство. Тем более мы категорически против провокаций. Но в условиях оккупации никто не может гарантировать отсутствие провокаций.
    – Многие замечают, что уже начинаются конфликты между русским населением Крыма и крымскими татарами, идет тихое разжигание межнациональной розни. Что с этим делать?
    – Это и вызывает опасение. Потому что один раз промолчал, два раза промолчал, нобытовая драка может перерасти в черт знает что.
    Часто стали дети в школе говорить: на каком языке ты говоришь? Ты в России! Это дети, но они же не сами по себе, они от родителей это слышат. Даже соседи, которые годами вместе нормально жили, теперь спрашивают: "А когда вы будете уезжать отсюда? А что, вас разве не депортируют? Я бы хотел переселиться в вашу квартиру, если будете уезжать, заранее скажите".
    У людей, конечно, чувство ожидания чего-то нехорошего.
    – А вы можете как-то влиять на ситуацию?
    – Хотел повлиять, чтобы убрали войска – но не получилось.
    – Теперь вам еще и въезд запретили.
    – Это мы еще посмотрим, как у них получится.
    – 4 мая будет праздник весны Хадерлез. Уместно ли, по-вашему, что-либо праздновать в такой ситуации?
    – Здесь разделились мнения. На заседании президиума Меджлиса это обсуждали, есть несколько точек зрения.
    Одна сводится к тому, что мало ли, кто на этой земле был, мы и при советской власти, хотя она и не нравилась, старались соблюдать свои национальные традиции. Другие говорят, что это траур, мы под оккупацией, какие танцы, какие песни? Третьи говорят: Киев в состоянии чуть ли не войны с Россией, но там никакие концерты не отменяются, почему тогда мы должны? Киев, положим, не под оккупацией. В оккупированных территориях должна быть другая норма поведения.
    Одна из сторон предлагает: соберемся, продемонстрируем силу, национальное единство. А другие говорят, что продемонстрируем прямо противоположное, потому что больше половины тех, кто в прошлом году приходил на этот праздник, почти 40 тысяч человек, не придет, и сложится картина, что в народе раскол.
    В принципе, если каждый будет саботировать решения Меджлиса, так и получится.
    Говорят, власти даже выделяют 600 тысяч гривен на организационные меры. Соответственно, захотят ведь и участвовать. А где гарантия того, что эти гоблины (Гоблин – криминальное прозвище Сергея Аксенова, – прим.авт.) выйдут на сцену, а их там не закидают чем-то? Не превратится ли это в потасовку?
    И потом: что, если на это празднество люди придут с украинскими флагами? Или выйдут с лозунгами "Долой оккупацию". Это тоже источник конфликта. Ну, я свою точку зрения высказал.
    – Не проводить этот праздник?
    – Я сказал, что если проводить, то делать это как политический акт. Мы не допустим, чтобы флаг России там был. Будут украинские флаги и соответствующие лозунги. Если в таком формате – я за.
    Другие говорят, что это явный конфликт и могут быть жертвы. Но если мы так рассуждаем, значит, не надо вообще проводить.
    – А какие у вас ощущения по поводу дня памяти депортации 18 мая?
    – Тоже вопрос. По логике, не исключено, что Путин сделает какое-то послание. Наверное, будет послание и от президента Украины тоже.
    Какие флаги? Какие лозунги? Вы что, можете запретить кому-то? Мы всегда говорили: кто какой лозунг хочет, берите, приходите. Все они были за восстановление прав крымскотатарского народа, там было обилие крымскотатарских и украинских флагов.
    Невозможно исключить конфликта с участием властей, если будут такие лозунги и такие флаги. А если запретим все флаги, кроме национального, то все равно проконтролировать это невозможно. Может, будет и послание Обамы.
    Все-таки круглая дата – 70 лет. Есть еще месяц. Меньше месяца. Подумаем.
    – А что может повлиять на вашу позицию?
    – Если они будут идти по такому обострению, кого-то объявлять персоной нон-грата, арестовывать, выдворять, то будет нарастать напряженность.
    Если Меджлис будет поддерживать лояльность и недостаточную реакцию на эти беззакония, то катастрофически начнет терять влияние среди крымских татар.
    А если возглавит это протестное направление, то не исключаются жесткие меры со стороны российских властей.
    Уже поговаривают, что Меджлис – незаконная структура и что ее нужно запретить. Но все-таки вырастить какую-то прослойку, которая бы поддерживала оккупационные власти, по крайней мере, в ближайшее время – не удастся, как не удалось Януковичу. Поэтому ничего хорошего не ждем.
    – Вы сами-то будете еще пытаться приехать в Крым?
    – Я приеду в Крым! Будет несколько встреч, поездок, а когда они закончатся, подъеду к границе. Посмотрим, как они будут не пускать меня.
    – А если не пустят, что будете делать?
    – Ну, не пустят, так не пустят. Тогда что-то произойдет.
    – Что?
    – Кто его знает... Интернет же читают не только нормальные люди, но и менты тоже.
  7. Антирусист
    Десять часов в Славянске или во что превратили Восток Украины русские.

    Дмитрий Галко – журналист беларуского идания "Новый час" – в Украине находится уже полтора месяца. "Украинской Правде" он рассказал о своем путешествии в Славянск, единственном сине-желтом флаге, о незаконном задержании и украинских военных, охраняющих блокпост под российским триколором.

    – Славянск – это центр Бермудского треугольника, который теперь находится на Донбассе. Приехали мы туда из Донецка где-то около восьми часов утра. Город в это время выглядел призраком, жутковато: на улицах никого, улицы совершенно пустые, только на блокпостах были какие-то люди.
    – Какие люди?
    – Смотря на каких. Все они разные, местные или нет – не ясно. Одеты кое-как, вооружены – кто чем. Какими-то дубинами, рогатками, ножами. А есть настоящие военные формирования, военные группы.
    – Поддерживающие Украину?
    – Нет-нет, от Украины в Славянске не осталось вообще ничего, кроме украинского флага на здании донецкого педагогического университета. Милиции украинской там нет вообще.
    Было какое-то заявление МВД, что нет свидетелей нашего задержания, свидетелей нашего пребывания в Славянске. Мне это вообще странно слышать, поскольку с нами никто из правоохранительных органов не выходил на контакт, а там, в Славянске, не было вообще никакой милиции. Соответственно, и дела никакого не могло быть, никакого расследования и прочего.
    – Ты говорил о военных, были ли у них опознавательные знаки?
    – Я, конечно, не могу утверждать со всей уверенностью, что это российские военные. Но были ситуации, когда была возможность перекинуться с этими людьми парой слов, и спрашивали: "А вы, ребята, вообще, откуда?" Что тут, казалось бы, такого? Но, ни один человек не сказал, что он из Славянска. Только один отвечал, что с Донбасса, ну Донбасс, понятно, большой.
    Кроме того, местные жители – буквально все – говорили об этих людях, как о пришедших откуда-то, свалившихся на них с неба. Но не как о своих согорожанах.
    – Расскажи подробнее о прибытии в Славянск...
    – Возле городской мэрии не было никого, она была забаррикадирована, зайти было нельзя. Мы пошли к зданию СБУ. Там стояла внушительная баррикада, охранял ее один человек в камуфляже с калашниковым в руках и человек в обычной одежде, бородатый такой, в оранжевой майке. К нему и обратились, спросили – можем ли зайти. Он взял паспорта у иностранных журналистов, сказал, что пойдет к командиру, узнать, что может сделать.
    Кстати, этот бородач в майке рассказал, что его мама живет в Риме, они поддерживают связь, а он стоит тут за Россию. Вот он и отправился к командиру, вернулся с ним через полчаса.
    Командир, на мой взгляд, был россиянином, и по говору, и по виду. Поводил нас в течение минут двадцати-тридцати по расположению. У них стоит бронетехника, захваченная или отданная без боя – я не знаю. Командир с большой гордостью показал эту технику, говорил, что она будет форсировать Днепр, чтобы ломать Киев.
    – Какая бронетехника и сколько ее?
    – По-моему, там было четыре машины БМП. На тот момент экипаж был только в двух машинах. На входе в здании СБУ под российским флагом прошли люди, одетые в черное, с продвинутым оружием. Этих людей он нам категорически запретил снимать, сказал, если мы будем это делать, они начнут стрелять.
    – Черная форма? Как у "Альфы"?
    – Да, какая-то форма спецподразделений.
    Командир поводил нас полчаса, говорит, аудиенция окончена, идите дальше. Он выглядел, как важный офицер, почти генерал. И я спросил, не может ли он нам дать разрешение, чтобы мы спокойно ходили в городе и снимали. Он ответил – нет, он командует только на этом пятачке, а на все остальные места его командование не распространяется.
    Интересное наблюдение: люди, которые там стояли, у которых мы просто хотели узнать, кто они, что, почему там стоят, – отвечали по-военному: "Мы не уполномочены".
    В Киеве можно было поговорить с любым, кто был настроен общаться, и никто ни разу не ответил: "Я не уполномочен". На Майдан каждый пришел с какой-то своей правдой и мыслью, а тут люди отвечали чисто по-военному.
    Эти люди полностью копируют Майдан. И баррикады у них такие же, как на Майдане. И точно также они стараются там угощать чаем, какой-то едой.
    Здесь были женщины, которые, узнав, что мы иностранные журналисты, стали разгонять пьяных. Пьяных там изрядное количество. Стали на них шикать, гнать – мол, кыш отсюда, не порти картинку! Угостили нас чаем-кофе, и мы прекрасно посидели, расслабились совершенно. Оказалось, очень зря.
    После этого хотели попасть в район, где компактно жили ромы. Хотели узнать, были ли погромы в действительности. Шли очень долго, говорили по дороге со встречными людьми. Когда переходили через большой мост в Славянске – сфотографировали табличку с надписью "Мины". Больше ничего мы не снимали, даже блокпост, через который прошли.
    Но тут появились люди в камуфляже. Я их для себя называю "любители". Это не военные. Один был вооружен то ли мушкетом, то ли обрезом. Другой – ножом. Третий – уже не помню, чем.
    Они подошли, сказали, что мы шпионим, ведем какую-то скрытую съемку. Я им ответил, что ничего подобного мы не делаем. Предложил посмотреть фотографии. Но, тем не менее, нам ответили, чтобы мы ждали, приедет машина – будет разбираться.
    Приехала машина, нас запихнули на заднее сиденье и отвезли на третий блокпост.
    – А кто был с тобой?
    – Итальянский фотограф Коссимо Аттанасио и французский журналист и фотокорр Поль Гого – оба фрилансеры.
    Нас привозят, а там машину окружает группа из десяти человек, которые буквально засовывают в окна головы в масках. Спрашивают – кто мы, что мы, требуют, чтобы отдали камеру, угрожают, что заберут и разобьют. В общем, очень неприятно себя вели. Ребята были сильно напуганы, я не меньше.
    – А ребята по-русски не говорят? Ты им переводил?
    – Нет, совершенно не говорят, я заодно еще был у них переводчиком.
    У нас забрали паспорта и фотокамеры для проверки. Вывели – без документов и техники – "стойте здесь". Сами они собрались метрах в пятнадцати от нас. Это была группа одетых в военный камуфляж – не как "любители" – вооружены они были АК, по всей видимости, новой модели. Я в этом не очень разбираюсь, но Коссимо сказал, что это не обычный АК-47, а какая-то новая модель калашникова, который на вооружении только у российской армии.
    Мы, кстати, когда обстановка немного разрядилась, спросили, что это за оружие. Они сказали, что его выдали на временное пользование, но больше никаких подробностей.
    В какой-то момент, как по чьей-то команде, они резко изменили к нам отношение. Им будто кто-то дал приказ, либо они узнали, что политика поведения с иностранными журналистами такова – в общем, вдруг озаботились своим имиджем. И решили показать, какие они белые и пушистые: "Вы уж извините, поймите, военное положение и прочее". И отпустили.
    – Отдали паспорта, камеры?
    – Да, все вернули. И мы, думая, что теперь уж все в порядке, пошли по тому же маршруту – по мосту. Но были остановлены на другом блокпосте по другую сторону.
    Это уже нельзя назвать задержанием, нас просто поймали, мы показали им фото, сделанные на третьем блокпосте. Сказали, что нас смотрели, проверяли, разрешили идти дальше. И получили ответ: "Мы не знаем, кто вас проверял. Мы сами по себе. Если у вас нет разрешения от наших властей – гуляйте! Либо получите его в горсовете!"
    Насчет горсовета. Слышал от многих журналистов, в том числе, от Поля Гого, который пытался попасть в здание, но не смог этого сделать за три дня до этого, – что получить разрешение невозможно. Во время такой же попытки журналист газеты Moscow Times – Олег Сухов – был задержан как член "Правого Сектора". Его даже привели в какую-то комнату, где напротив, сидел, видимо, Сергей Лефтер (похищенный ранее украинский журналист – ред.), руки у него были привязаны к стулу, его охранял зеленый человечек с автоматом.
    Потому, естественно, мы не пошли ни за какой липовой аккредитацией. Это смешно – тамне власть, а непонятно что.
    И еще по дороге, когда мы уже развернулись и шли назад от второго блокпоста под мостом, возле нас притомозил джип, раскрашенный в цвета российского флага. Там сидели люди в очень новенькой военной форме, в масках, с оружием и, скажем так, строго на нас посмотрели. Это стало последней каплей, мы решили подобру-поздорову оттуда уехать.
    – А номера джипа российские или украинские?
    – По-моему, этот джип был без номеров, могу ошибаться. Но он был весь раскрашен в цвета российского флага.
    Кстати, насчет номеров. Неподалеку от здания СБУ я видел машину со сбитыми номерами, но с российским каким-то пропуском на стекле, кажется, техосмотром. К стеклу была приклеена бумага с российским флагом. Причем, не наклейка, а что-то официальное. И по городу я заметил несколько милицейских машин, вроде как украинских, в которых сидели люди в этом же камуфляже, с оружием.
    То есть, они полностью контролируют город, Славянск оккупирован.
    – А как себя называют эти вооруженные люди?
    – Они не представляются. У них всюду написано "Народное ополчение Донбасса". Но нам никто не представлялся. Ничего о себе не говорил.
    Единственный, кто поговорил с нами, – гражданский, который стоял на этих блокпостах, с георгиевской ленточкой, без маски. Такой матерый православный фундаменталист. Только с ним было понятно, кто он, что он: местный, даже показал свой паспорт, сохранил советский, где была графа "национальность", в ней написано: "русский". Он этим гордится. И говорит, что мы все тут православные русские. Значит, не хотим этой "европейской заразы".
    Только он с нами нормально поговорил, рассказал хотя бы о своих мотивах. Среди этих людей, кстати, много бородатых, но не потому, что они не брились много дней, а действительно, с большими бородами, как будто какое-то православное братство. Может быть, они из Славянска, не знаю.
    Очень много людей откровенно маргинального вида, пьяницы, криминальные элементы. Это вторая группа.
    И третья – военные. Военные как военные. С выправкой, все как надо.
    – Получается, это российская армия на территории Украины?
    – Полагаю, что да. Боюсь, что да. Если бы хотели это опровергнуть, они бы нам это рассказали. Но они ничего о себе не говорят, не показывают паспортов, не представляются. У них даже язык не поворачивается сказать, что они из Славянска.
    Что думать тогда?! Остается только одно. Тем более, местные жители не считают их земляками.
    – А поддерживают?
    – Знаете, у них отношение к захватчикам, как к какому-то ненастью. Вот, нашла гроза, буря или шторм: что же с этим поделаешь?! Они это не поддерживают, им приходится просто мириться.
    От разных людей прозвучала фраза: "До их прихода все было нормально". В каком-то смысле это можно расценивать как поддержку Украины. Она, естественно, слабая. Человек не будет, наверное, за это воевать и даже смирится, если территорию оккупируют.
    Но, тем не менее, я не встретил ни одного человека, кто сказал бы: "Да, это мои защитники, они стоят здесь за нас. А вы отсюда уходите, негодяи европейские!"
    Ни один это не сказал.
    – Были еще какие-то встречи?
    – Мы без проблем перешли мост, взяли такси, поехали на вокзал и здесь совершенно случайно встретили последнего рома, который находился в Славянске.
    Этот человек был страшно напуган. Он вернулся забрать какие-то детские вещи, пребывал в настоящем ужасе. Я его остановил, попросил рассказать, что происходит.
    Как оказалось, вся ромская община за день до того в полном составе покинула город. Потому что, по его словам, дома были обстреляны с улицы. И все представители общины получали угрозы, что будут уничтожены полным составом, включая детей, если не уберутся.
    Как говорил этот человек, вооруженные люди хотят, чтобы в городе остались только русские.
    Это коснулось не только ромов. Он, например, приводил в пример своих соседей, в быту говорящих по-украински, они тоже получали аналогичные угрозы.
    Человек из цыганской общины просил нас помочь как-то выйти на Рината Ахметова, говорил, что хочет поговорить с ним.
    То есть, Ринат Ахметов здесь воспринимается как некий третейский судья и фактически правитель. Хотя, например, сепаратисты в Донецкой обладминистрации сочли предательством, что на последнем матче Динамо-Шахтер на трибуне шахтерских болельщиков были украинские флаги. Они считают, Ахметов их таким образом предал. Но все-таки воспринимают его как царя, как князя.
    В итоге мы опоздали на электричку, взяли такси и поехали в Краматорск. По пути на каком-то блокпосте проселочной дороги стояла откровенная группа маргиналов, которые сказали, что мы – шпионы Евросоюза, предъявляли претензии к итальянцу и французу насчет их паспортов, хотя впервые видели, как выглядит итальянский или французский паспорт.
    И дальше, на 16-м километре от Донецка, я видел очень странный блокпост, на котором вроде бы стояли украинские военные под российским и георгиевским флагом, стояли вместе с так называемыми ополченцами.
    – Хочу уточнить про военных: у них были опознавательные знаки?
    – Да-да, у них были украинские шевроны. Это просто что-то поразительное. О какой антитеррористической операции можно говорить?!..
    Этот бермудский треугольник – Славянск – расползается повсюду. И с этим что-то нужно делать срочно, иначе будет плохо.
    – Сколько вы пробыли в Славянске?
    – В общей сложности в Славянске мы были около десяти часов. А задержали нас не более чем на два часа.
    – Били?
    – Нет, поначалу хватали руками, но на этом все закончилось.
    – Давно ты в Украине?
    – В Украине я с восьмого марта. Сначала Харьков, потом Донецк, Днепропетровск, Одесса, Херсон, Житомирщина, Новоград-Волнынский, Киев, Харьков, Донецк, вот такой круг.
    – В Крыму ты был?
    – После "общения" с СБУ в Донецке в начале марта, уяснил для себя, что занимаю очень проукраинскую позицию, очень четкую, несмотря на то, что я журналист. Потому понял, что в Крым лучше не соваться. Тем более, я встречался с ребятами, которые были две недели в крымском плену, которые остались в Херсоне на операцию.
    В Донецке со мной произошла история – был задержан СБУ. Жил в одной комнате с агентом СБУ отдела ГРУ, тогда еще тут была Украина. И вот это задержание СБУ – ну не знаю, было вообще милым делом, я скорее успокоился, что тут работают какие-то службы, кого-то выявляют, какие-то бомбы.
    А вот что там сейчас, мне сложно сказать.
×
×
  • Создать...