Кукушка

[Feya]

Фатима всегда была любимицей в многодетной семье. Ее любил папа, любила старая бабушка, тетушки на нее молились, братья, и сестры ничуть не ревновали ее. Наоборот, они тоже с самого начала были участниками этого марафона обожания. Ее мама тоже, наверно, любила ее. Там, на небесах. Если бы эта материнская любовь не была бы такой сильной, она не отдала бы свою жизнь на операционном столе за эту малышку, которую и не видела ни разу.

Она всегда была шумным ребенком. Много пела, танцевала. Но больше всего она любила рисовать. Дедуля купил однажды Фате акварельные краски. Они сразу же подружились. Фатима, кисть и краски. Это были неразлучные подруги. Фатя рассказывала им все свои секреты, делилась всем красивым, что она видела. Она даже пела им песни. Но больше всего Фатя любила рассказывать о море. Она любила разводить синюю краску в воде и рисовать море. Она старалась передать шум волн, брызги пены и крик чаек. Казалось, это подруги на веки.

Фатима подросла. Она продолжала рисовать, но решила все-таки стать экономистом, как мама… Она им и стала. У нее было все, вернее почти все. Не хватало только семьи. Все подруги повыскакивали замуж, кто-то умело и правильно все рассчитал, кто-то просто узаконил огромную любовь. Она же, профессионально разбираясь в счетах, так и не сумела все просчитать… Он появился в ее жизни совершенно случайно. Они встретились на дне рождения какой-то дальней родственницы. Так и познакомились.

Салим был невысоким, пухленьких, светлым пареньком. Он так много читал, что очки натерли ему переносицу. Она понравилась ему сразу. Его очаровали ее длинные пушистые волосы, в ушах сияли старинные серьги, серые глаза светились в полумраке. Он рассказывал ей все подряд - новости шоубизнеса, постройка трубопровода и наводнение в США. Хотя она уже слышала обо всем этом в вечерних новостях, он думал, что кроме него, никто и знать не знал о разливах вод в Америке… Фатима, стараясь не обидеть его, не перебивала россказни и долго слушала весь этот бред.

Он оказался не плохим человеком, не очень внимательным и заботливым, хотя и исправно являлся в половине восьмого каждый день. Иногда, холодными вечерами, Салим приглашал Фатиму на танец. Они танцевали под “Sacrifice” Элтона Джона, она же мурлыкала себе под нос какую-то другую песенку. Он дарил ей подарки на Новый Год и Восьмое Марта. Чаще это были шейные платки и миксеро-выжималки, хотя ей хотелось духов и нижнего белья. Она увлекалась икбиипой, он же считал, что сухим цветам место в мусорной корзине. По началу Фатя долго уговаривала его взглянуть на ее букеты, потом просто перестала их составлять.

Как-то в их доме появился маленький комочек. Он пищал и плакал. Потом комочек стал подрастать. У него даже появилось имя - Белла. Фатя любила возиться с ее волосами. Они были рыжие с золотым отливом и завивались у кончиков. Именно о такой дочке мечтала она. Красивая, послушная и нежная. Белла быстро затопала по ковру в гостиной. Потом она заговорила. Ее первым словом было… «Папа». Вот неблагодарный ребенок - подумала мать. Я с ней возись, купай ее, играйся и жури, а отец получает такой подарок какой-то конфеткой и сказкой на ночь. Белка, так ее называл отец, была и вправду похожа на рыжую белочку. Она даже любила орешки. И обожала своего отца.

Как-то в гостях у отца бабушка спросила: «Почему ты не покупаешь ей краски?».

Краски. Как это было давно. Как давно она делилась всем своим сокровенным с кусочком бумаги и получала от этого такую радость и удовлетворение. Когда же это было? Фатима пыталась вспомнить. Порывшись в воспоминаниях, она поймала себя на мысли, что не нарисовала и засохшего цветочка с момента знакомства со своим мужем. Хотя бы птичку, дерево или речку. Ничего. Фатя открыла старый шкаф в комнате, навечно оставшейся ее детской. Здесь было все ее былое богатство - пастель, медовые и масляные краски, гуашь, цветные карандаши. И ее любимая акварель. Она взяла пожелтевший лист бумаги и села за стол.

Как давно она не рассказывала тишине свои мысли и чувства. Фатима обмакнула кисть в воду, взяла чуть синей краски и начала водить по листу. Много мутной голубой воды. Раньше море ее жизни пребывало в невозмутимом спокойствии, теперь же оно заметно волновалось. Рука сама выводила пузырьки, волны понимались высоко-высоко, пели какие-то грустные песни. Она нарисовала свою обыкновенную жизнь, взглянула на лист и увидела, что в центре этого серо-голубого океана красуются жгуче черные глаза, длинные черные вьющиеся локоны, прямые брови и нос с горбинкой. Уголки его губ смотрели вниз, и складывалось впечатление, что его глаза совсем не улыбались. Кто это был? Странный образ незнакомца? А может просто запомнившийся прохожий. Но она его еще не видела…

У Фатимы был отрывной календарь. Висел для красоты. Она неделями забывала отрывать странички, а потом вырывала десяток листов. Ее это порой смешило. Вот так, сидя на полу, с календарем в руке, Фатима вырывала день за днем своей жизни. Кто-то постучал в дверь. Вернее, это был не кто-то, это был мужчина с жгуче черными глазами, черными локонами до плеч и носом с горбинкой из серо-голубого океана. Хотя может быть, они встретились совсем не так, может, она встретила его у блока, а, может, в парке. Просто однажды он постучал в ее жизнь, и Фатя перестала тупо вырывать дни из своего календаря.

Она завела себе новый календарь. На обложке появилась надпись «Наконец я счастлива». На его полях она каждую неделю исправно писала все хорошее, что с ними происходило. «В прошлый четверг он назвал меня пушистым котенком - теперь у меня второе имя». «В воскресенье утром у него весь день раздирало горло, потому что весь вечер мы пели дворовые песни». «Он купил мне щенка. Я напоила его молоком и искупала. Его уже зовут Ричи. Ричи лизал мне лицо, а он сказал, что унесет его обратно, если тот не угомонится».

Ей было хорошо. Она была счастлива. Бывало, на них набрасывались трудности. Они преодолевали их вместе. Она не замечала ни холода, ни дождя, ни снега - она готова была окунуться в пучину страданий, ведь она знала, что все это покажется ей лишь каким-то уколом, маленьким писком в огромном счастье, которое она обрела. Может, взглянул бы на ее избранника обычный прохожий и подумал, что нет в нем ничего особенного. Вполне вероятно, что этого особенного в нем и не было. Просто он принадлежал ей. Каждая черточка его лица, каждая морщинка, его прокуренный голос, длинные немытые волосы - всё было мило и принадлежало ей. Она любила все его дурные привычки, подбирала разбросанные по квартире носки, закрывала дверцы шкафов за ним, обожала следы его мокрых ног и чавканье за столом.

Холодными вечерами Салим, приготовив на скорую руку что-нибудь себе поесть, садился на ковер в гостиной и звал дочку. Он учил белку играть в дурака, она, проиграв, швыряла карты ему в лицо, потом они долго валялись по полу и смеялись. Потом он включал музыку и, белка, обняв его за шею, и обхватив его тело своими коротенькими ножками, танцевала с ним….

произведение того же юного автора. с уважением фея.

[Sterling]

У Фатимы был отрывной календарь. Висел для красоты. Она неделями забывала отрывать странички, а потом вырывала десяток листов. Ее это порой смешило. Вот так, сидя на полу, с календарем в руке, Фатима вырывала день за днем своей жизни.

Присущая простота ..... обычная

Прочитал ...... и как будто бы все у нее складываеться ......

[Гость Enter your name]

Кому присуща простота?

Что тебе показалось складным?

[Гость ........ )]

.........).. ......

..... ......... ))