МОЯ МИССИЯ В АРМЕНИИ. 1992-1994.

[Uqo Caves]

ЗОРИЙ БАЛАЯН

Очень дорожил и дорожу я дружбой Зория Балаяна, известного писателя, одного из наиболее последовательных защитников Нагорного Карабаха перед Советской властью. Это он вместе с Сильвой Капутикян вступил в открытую конфронтацию с Горбачевым, отстаивая естественное право своих соплеменников — он сам родом из Карабаха — на освобождение от азеро-турецкого ига.

Будучи народным депутатом СССР с 1989 по 1991-й год, Зорий Балаян, отработавший в свое время немало лет врачом на Камчатке и ставший еще там профессиональным писателем, поставил свое перо на службу карабахскому делу и ушел всецело в публицистику. Его перу принадлежат целые книги, рассказывающие об истории Армении и Гарабаха, о борьбе с турецкими пришельцами, о современных испытаниях, выпавших на долю армянского народа. Он постоянно публикуется в армянской русскоязычной прессе и время от времени в «Литературной газете» и в «Независимой газете». При мне в армянской печати появились его блестящие очерки о Цветане Паскалевой. Он хорошо написал о русском лейтенанте Диме Мотриче, отдавшем жизнь за справедливое карабахское дело, и его отце, кадровом военном, командире подводной лодки, который, узнав о гибели сына, занял его место в одном из отрядов самообороны Карабаха.

Зорий Балаян активно вступился за незаконно упрятанного в тюрьму в Армении классного летчика Дмитрия Атбашьяна, что привело к срыву начатой им реформы гражданской авиации, не очень устраивавшей местных жуликов. По рассказам знающих людей, до его прихода в руководство гражданкой авиации дело дошло до того, что летчики превратились в «зайцевозов», плативших мимо кассы, а диспетчеры устраивали торг с коммерческими самолетами, прежде чем дать посадку, и «зарабатывали» весьма ощутимые денежки. Кто-то покрывал все это сверху, потому и Атбашьяну не дали навести порядок, а упрятали в тюрьму. Но доказать ничего не смогли. Как утверждал адвокат, не было события преступления. После шести месяцев противоправного содержания в СИЗО Атбашьян был выпущен на свободу. Через некоторое время вышли из тюрьмы и его товарищи, тоже авиаторы и тоже задержанные незаконно. В этом несомненная заслуга Зория Балаяна, без выступлений которого в прессе действия адвокатуры могли бы оказаться не столь успешными.

Зорий был смелым разоблачителем пакостей советской власти, которая руками второго секретаря ЦК КП Азербайджана В. Поляничко и командующего войсками МВД в Закавказье генерала В. Сафонова осуществляла преступные провокации и применяла методы военного террора для выдавливания армян из Карабаха и близлежащих районов Азербайджана, принося при этом в жертву и простых азербайджанцев, и русских солдат.

В мае 1991 года Зорий Балаян познакомился с вторым спикером палаты лордов Британского парламента баронессой Керолайн Кокс, которая на состоявшемся в Москве Международном сахаровском конгрессе возглавила комиссию по массовым нарушениям прав человека. Организатор и душа конгресса Елена Георгиевна Боннэр включила депутата Балаяна в состав этой комиссии. В Карабахе и вокруг него преступная операция «Кольцо» уже успела опустошить десятки армянских деревень. В собственно Армению ринулась новая волна беженцев из Азербайджана. Леди Кокс добилась от Горбачева разрешения на поездку в Карабах. По возвращении в Москву она начала свою борьбу в защиту карабахцев, следуя сахаровскому принципу быть на стороне жертв. «Я убеждена, что главной жертвой в этом конфликте является армянский народ, и посему я на его стороне», — заявила Керолайн Кокс и с тех пор твердо и неуклонно следовала этому принципу, неся правду о карабахском конфликте в Европу и Америку, выступая в палате лордов Британии и конгрессе США, в Европарламенте и в ООН, в христианских и правозащитных организациях.

Там ей не раз приходилось отвечать тем, кто любил поговорить об «армянской агрессии»: «Представьте себе человека, которому закрыли нос и рот, не дают дышать, а когда он начинает размахивать руками и при этом задевает по физиономии насильника, тот вдруг очень обижается и жалуется на свою жертву. Так и Карабах с Арменией. Они законно сопротивляются. И обвинять их в агрессивности просто глупо.» Несколько позже я слышал нечто подобное от представителей горских народов Кавказа, которые презрительно отзывались о вечном нытье бакинских политиков и их жалобах на армян.

Керолайн Кокс лично доставляла в Гарабах ценные гуманитарные грузы, а ее неизменным помощником в этом благородном деле стал Зорий Балаян. Когда леди Кокс отправлялась в Гарабах, Зория невозможно было найти в Ереване, где он живет и работает. Можно было не сомневаться, что он тоже в это время в Гарабахе. И меня с Керолайн Кокс, этой умной, совестливой, красивой и чрезвычайно обаятельной женщиной познакомил он, Зорий Балаян, за что я ему очень признателен.

С ним самим и его женой Нэлей меня и мою жену познакомил Леонард Петросян. Он был тогда начальником Главного управления по делам Гарабаха, в 1996 году, после президентских выборов в НКР, стал премьер-министром в команде Роберта Кочаряна, выигравшего эти выборы, а в 1997-ом временно заменил его на посту президента НКР, поскольку Роберт возглавил правительство Республики Армения.

Леонард пришел ко мне 27 ноября 1992 года с бутылью шестидесятилетнего коньяка по случаю моего юбилея, а в начале декабря мы уже собрались все вместе в ресторане «Дзорагюх» — он, Зорий и я, с нашими женами, — и, как старые друзья, непринужденно обсуждали карабахские дела, обстоятельства превращения СССР в СНГ и даже роль сионизма в нынешних конфликтных ситуациях. Во всяком случае, ось Вашингтон — Анкара в ближневосточных делах, а США включили Закавказье в свою ближневосточную стратегию, нередко действительно смазывалась мастерами из Тель-Авива. Вся эта тайная хиромантия продолжается и сейчас, только смазчики научились очень умело прятать концы в воду.

Зорий помянул добрым словом Андрея Дмитриевича Сахарова, а потом заговорил о встрече с Ельциным и Назарбаевым в сентябре 1991 года, когда они приезжали с миротворческой миссией из Железноводска в Шуши, где мэром, кажется, был Леонард Петросян. Тогда всем казалось, что мир на карабахской земле не за горами. И через год все мы еще не теряли надежды на то, что Ельцин, вопреки интригам козыревской команды в МИД РФ и нефтяного проазерского лобби в других аппаратных сферах, не утратил понимания необходимости помочь Карабаху, не дать в обиду верного союзника России, не бросать его на растерзание эльчибеевским башибузукам.

Зорий вручил мне несколько своих книг, среди них — «Очаг» и «Аварию». Вместе с Леонардом они подарили мне «от имени арцахцев» церковный потир из какого-то простого металла, но очень красивый, артистически сделанную копию матенадаранской миниатюры на дереве и большую хрустальную бутыль со знаменитой карабахской тутовкой. Зорий сказал: «Это — не выпивка, а лекарство, поможет перенести блокадную стужу». И он был прав, тутовка из Гарабаха, которой меня с того момента регулярно снабжали друзья-карабахцы, жить, несомненно, помогала.

Под Новый год Зорий пришел ко мне с Генрихом Игитяном. Интересовался только что состоявшимся моим вояжем в Красносельск, где меня обстреливали из-за границы азербайджанские «градобойцы». Зорий рассказал, что недавно в районе Иджевана, что недалеко от азербайджанского Казаха, куда герои Гранта Матевосяна в давние, мирные времена ездили на базар, азербайджанские аскеры проникли в очередной раз на территорию Армении и изуродовали живьем пять женщин. Вот что надо бы международной общественности посмотреть, да никто не удосужился снять этот ужас на пленку.

Зато хорошо сняли мою поездку в Красносельск и неплохо показали в выпусках московского телевидения 31 декабря и 1 января, в том числе кадр, где я стою на развалинах и говорю об антинародной войне, ведущейся вопреки элементарным понятиям о правде, праве и справедливости, без которых не может жить нормальный человек. Об этом я сказал и на пресс-конференции в Московском киноцентре, куда меня позвал Зорий и познакомил там с Керолайн Кокс, Еленой Боннэр, другими защитниками Карабаха. О том, как реагировала на мои обвинения азербайджанская дипломатия, я уже писал. К более подробному рассказу о поездке в Красносельск я еще вернусь. Это была целая эпопея, которая заслуживает особого внимания.

С Зорием и Нэлей мы встречались в Ереване не раз, быстро находя общий язык, особенно когда шла речь о поиске справедливых путей разрешения карабахского проблемы. Наверное поэтому Зорий стал называть меня своим братом, а мою жену сестрой, ставя нас в один ряд с такими своими сестрами, как Керолайн Кокс и Елена Георгиевна Боннэр. Нам это было очень даже лестно.

И, наверное, было абсолютно естественно, что, оказавшись в Ереване в июле 1994 года после своего двадцатого визита в Гарабах, леди Кокс пришла ко мне в посольство вместе с евангелистским пастором из Германии Манфредом Рихтером, представителем «Международной христианской солидарности» британским инженером Артуром Грином, другими своими спутниками и Зорием Балаяном, чтобы рассказать о своей поездке, поделиться выводами, послушать мое мнение. Мы говорили с ней на французском, обходясь без переводчика, и ей это очень понравилось. Судя по всему, она не ожидала и была тронута нашими поздравлениями с днем рождения, прекрасным букетом роз и хорошо изданным альбомом о Москве, который я подарил ей на память. Все собравшиеся у нас по этому поводу с удовольствием выпили за здоровье леди Кокс и успешное продолжение ее благородной миссии. Зорий позвонил на следующий день и сказал, что леди Кокс и ее боевой команде очень понравилось у нас. А один из ее спутников, американский армянин, явился ко мне месяца через два специально и в знак признательности за сочувствие к армянскому народу принес удивительно нежный лаваш, испеченный аж в Лос-Анджелесе, и кварту американского виски из Теннеси, кстати, очень недурственного. Дала о себе знать и сама леди Кокс, прислав мне через наше посольство в Лондоне обещанный отчет о своей поездке в Гарабах.

Мой брат Зорий проводил меня из Еревана, подарив на дорогу традиционный пузырек с тутовкой, но не простой пузырек: этикетку он сделал сам, нарисовав на ней карабахский символ «Наши горы» — есть такая повесть Леонида Гурунца, есть такой монумент Сергея Багдасаряна в самом Гарабахе, есть такой коврик из Иджевана у моей внучки.

Зорий был первым, кто известил меня утром 20 сентября 1995 года о том, что газета «Сегодня» опубликовала мою статью на целую полосу о чеченской авантюре российского правительства, о праве любого народа на самоопределение и о признании этого права за карабахским народом. Вместе с Зорием мы обсуждали эти проблемы в Центре русско-армянских инициатив, организованном и возглавляемом московским журналистом и предпринимателем Аркадием Вартаняном. Этот Центр пришел по существу на смену Комитету российской интеллигенции за Карабах (КРИК), бывшему еще не так давно очень активным защитником карабахцев. К сожалению, КРИК не выдержал испытания временем, натиском азербайджанской и проазербайджанской пропаганды, бойкотом в российской прессе и чеченской трагедией, вызвавшей неадекватную реакцию у некоторых видных «криковцев»: последовательно выступая против имперских замашек азербайджанского руководства, кое-кто их них оказался во власти точно таких же замашек, когда речь пошла о Чечне. Двойной стандарт карабахскому делу не подмога. И Зорий, который приехал в Москву на презентацию своей новой книги «Между адом и раем», это хорошо понимал и согласился со мной, что Карабах находится относительно Азербайджана точно в таком же положении, что Чечня в отношении России, и справедливо решить обе проблемы можно лишь одним путем: признав право любого народа на самоопределение, как того требуют фундаментальные международно-правовые нормы и принципы.

ИСТОЧНИК