Плати И Проходи

[Che Guevarra]

Pardonne moi ce caprice d’enfant....

Из остатков моего классического образования. А xyли вы думали?

- А где волосы? (удивленный, я бы даже сказал, недоуменный взгляд, бывшего коллеги по работе, он чуть постарше меня, ну, года эдак на четыре, работали в свое время вместе, парень неплохой, только очень уж серьезный да положительный, слишком интеллигентный, что ж с него взять, уже отец троих детей, ему так и полагается. А мне пока можно пораcnиздяйничать. Мало осталось).

- Нету, сбрил к чертям. Жарко.

- Жуть. Зеркало не трескается, когда ты в него глядишься? Это ж просто бледный ужас.

- Ничего, скоро лысина под солнцем загорит, а пока я могу вражеские самолеты с толку сбивать, и на Министерство Обороны за кормежку трехразовую работать. В ПВО меня возьмут, и летать научат. А приметы мне как-то пофигу.

- А как девушка среагировала? С восторгом восприняла?

- Какая именно?

- Хороший вопрос, ну, скажем, та, которая нравится больше чем все остальные?

- Я вообще-то, сторонник равноправия, это во-первых. А во-вторых, бяянян беля дя бяяняр.

- Свобода, равенство, братство? Так, что ли?

- Не совсем. Скорее, минет, одинаковость, сестритство (как я его, положительного, добропорядочного да женатого, а? Задумался над моими словами, брови нахмурил, я аж слышу как шарики у него в голове закрутились, перерабатывает информацию, да куда денется, в конце концов согласится).

- Кстати, недавно Ираду видел.

- Это твоя первая ассоциация со словом «минет»? Шучу, шучу, увидишь её в следующий раз, передавай от меня привет. Ирада – это, скорее, одинаковость и неистребимое желание выскочить замуж, причем любой ценой. Даже за меня по моему, согласна была, представляешь?

- Да она о тебе и слышать не захочет.

- А я ей под ухом серенаду петь и не собираюсь. Значить, привета не передавай.

- Она девушка неплохая, просто избалованная и капризная немного.

- Разве я сказал, что она плохая?

- А зачем вы расстались-то, если не секрет?

- Нет, не секрет, просто я тоже капризный и донельзя избалованный. А если тебе так интересно, кто кого первый наxyй послал, так врать не буду, а выё тем более, она меня, и все на радость ее подружкам.

- Я б не сказал, что ты очень огорчился. Во всяком случае, по тебе это не было заметно.

- Ну, раз меня не зовут, я и не напрашиваюсь особо. Стеснительный я, просто жуть.

- И как, доволен?

- Чем именно?

- Тем, что не зовут никуда..

- По совести говоря нет, но некоторым тоже несладко с того, что не напрашиваюсь, да землю перед ними задними лапами не рою. Передними, впрочем, тоже.

- Самомнения и нахальства тебе не занимать..

- Верно, долгов не люблю. Ну их... Всегда взысканных процентов жалко становится.. А нахальство – так я ж по хорошему нахал, xyём махал, по лобку попал, до пупка тянул, под утро заснул.

- Злой же у тебя язык.. Интересно, а ты без мата можешь?

- На добрых катаются, и языками лизать заставляют, я лучше поматерюсь. А то от злости лопну..

Молчание, выкаченные глаза, обиженный взгляд, явно куннилингис практикует... Ладно, бес с тобой, твой язык, куда хочешь, туда и засовывай, хоть в соковыжималку... Кажется, он приходился этой Ираде дальним родственником.

- А ты больше не переводчик?

- Кто сказал?

- Тебя на семинаре по транспортировке нефти видели. И даже слышали, а доклад хвалили.

- Это где, не в Новороссийске ли, в декабре прошлого года?

- Да, там, по-моему.

- А кто?

- Кямиль, он же в ГНКАР перешел.

- Хм.. Как же я его там не заметил-то?

- Не знаю, но говорят, ты там здорово одного русского инженера на место поставил.

- Я старался, честное слово. Бывшая метрополия была в замешательстве. Привет, умытая Россия..

- Да...

Пауза, которая неизбежно наступает, когда собеседникам уже не о чем говорить, все темы исчерпаны, и косточки общим знакомым перемыты до зеркального блеска..

- Звони, когда время будет.

- Олду, договорились. Кстати, Ирада все еще там работает?

- Да, а что?

- Ничего, позвоню ей как-нибудь. Сам ей привет передам, на тебя надежда слабая. Удачи.

Позвоню ей прям на днях. У ней грудь - четвертый размер, а такие сиськи, сами понимаете, на дороге не валяются. А если и валяются, то недолго, их обязательно кто-нибудь да подберет, по быстрому причем, и сам тискать станет... И зачем их кому-то отдавать? Ольмющям, бяйям? Подвиньтесь, cиcьколюбы.. Я без очереди пройду, мне можно, у меня абонемент..

Рассмеюсь блRди в лицо разукрашенное

Зайдусь диким, истерическим хохотом

Я играю роль ангела падшего

Ломая жизни декорации

С грохотом.

«Подражание Маяковскому»

Astrum Aka Труп, сетевой писатель.

СПС.. Причал... Ветер.. Пыль.. Жара... Шестнадцать метров в секунду, все работы приостановлены, сайт закроют, погрузки нет, сварка отменена, вот я и соскочу домой пораньше, отдохну немного, да мысли взъерошенные в порядок приведу... А пока мы сидим в будке секьюрити, ждем отбоя, курим, ржем, травим байки и анекдоты. И кошка с нами.. Щурит глаза, мурлычет, урчит довольно, когда я её за ушами чешу. Снова, кажется, беременная.. Нет, не подумайте, честное слово, cикмямишям, я тут ни при чем, кормить – кормил, признаюсь, но под хвост ей не вставлял, я не такой, я хороший.. Оглядываюсь назад, смотрю на прожитые годы, и ни о чем не жалею.. Абсолютно. Хорошо жил.. По-своему. Если что и натворил, то за все аккуратно расплатился, а если мне что и делали, то без штрафа тоже не проходили. Время другое наступило, а верю я всё в то же, все вокруг новую музыку слушают, а я все старые песни насвистываю. И театра своего я не закрою, и на дверь его амбарный замок не повешу, и марионеток не выкину, и актерам заплачу, и за аренду, и осветителей без зарплаты не оставлю, и с ярмарки не уйду, и балагана не брошу, и все такое прочее, и женюсь на той, которая меня в беде не оставляла, рядом была, и обижать ее не стану, и не нужен мне денег вагон, мне б вот так, как до сих пор жил, чтоб за проезд заплатить хватило. Я выйду из метро, и пойду себе веселыми ногами, по стране моей, по земле моей, и буду улыбаться прохожим не издевательски, а по-доброму, а когда взгрустнется, я обязательно услышу барабанную дробь ночного дождя по крыше, выйду на балкон, и подставлю ему ладони и лицо, заплачу вместе с ним, и слез тех стыдиться не стану, некого мне стыдиться, да нечего, и рыдать, может быть, буду громко, все равно ведь не услышит никто, все спят, а если кто и не спит, то он тоже в унисон мне плакать будет, не стыдясь ни возраста, ни седины пробивающейся, и станет мне легче, лучше и чище. Такой уж закон, плати и проходи, и Самый Главный Контролер, преисполненный милосердия, бросит мой скомканный ширван в специальный ящичек, и облегчит мне переход через последний мост, если будет на то воля Его.. Нет, не в деревянный ящик, деревянный ящик будет потом, попозже, старой цыганке я все-таки верю.. И помню сколько она с меня содрала.. С точностью до маната.. А если будет надо, сожгу свой театр вместе со всем барахлом да причиндалами, и пойду налегке.. Новое место искать.. Для нового театра... Чтоб было там все, как полагается..

[LANA]

Балаган....думаю, это способ застобить территорию, но это явно не из за каких либо эгоистичных намерений - отнюдь - ведь всё оплачено и никому вход не заказан... Другое дело, что для самого главного смотрителя балагана выход почти уже заказан, разве что поджечь...

Хочу рассказать одну сказку. Может быть, её тоже прочтут с помоста того балагана , были бы исполнители, а роли мы напишем...

Итак:

По первому снегу Заяц прибежал к Медвежонку.

- Медвежонок, ты лучший из всех, кого я знаю, - сказал Заяц.

- А Ежик?

- Ежик тоже хороший, но ты - лучше всех!

- Да что с тобой, Заяц? Ты сядь, успокойся. Чего ты прыгаешь?

- Я сегодня проснулся и понял, - сказал Заяц, - что лучше, тебя нет на свете.

Вошел Ежик.

- Здравствуй, Медвежонок! - сказал он. - Здравствуй, Заяц! Вы чего сидите в доме - на улице снег!

- Я собрался идти к тебе, - сказал Медвежонок. - А тут прибежал он и говорит, что я лучше всех.

- Верно, - сказал Ежик. - А ты разве не знал?

- Правда, он самый лучший? - сказал Заяц.

- Еще бы! - Ежик улыбнулся Медвежонку и сел за стол. - Давайте чай пить!

Стали пить чай.

- Вот слушайте, что мне сегодня приснилось, - сказал Заяц. - Будто я остался совсем один в лесу. Будто никого-никого нет - ни птиц, ни белок, ни зайцев, - никого. "Что же я теперь буду делать?" - подумал я во сне. И пошел по лесу. А лес - весь в снегу и - никого-никого. Я туда, я сюда, три раза весь лес обежал, ну, ни души, представляете?

- Страшно, - сказал Ежик.

- Ага, - сказал Медвежонок.

- И даже следов нет, - сказал Заяц. - А на небе - вата.

- Как - вата? - спросил Ежик.

- А так - ватное, толстое небо. И глухо. Будто под одеялом.

- Откуда ты знаешь, что глухо? - спросил Медвежонок.

- А я кричал. Крикну и прислушаюсь... Глухо.

- Ну! Ну! - сказал Ежик.

- И тут... И тут...

- Что?

- И тут... Представляете? Из-под старого пня, что на опушке...

- За холмом?

- Нет, у реки. Из-под старого пня, что на опушке у реки, вылез...

- Ну же! - сказал Медвежонок.

- Ты, - сказал Заяц. - Медвежонок!

- Что ж я там делал, под пнем?

- Ты лучше спроси, что ты сделал, когда вылез?

- А что я сделал?

- Ты вылез и так тихонько-тихонько сказал "Не горюй, Заяц, все мы - одни". Подошел ко мне, обнял и ткнулся лбом в мой лоб... И так мне сделалось хорошо, что я - заплакал.

- А я? - спросил Медвежонок.

- И ты, - сказал Заяц. - Стоим и плачем.

- А я? - спросил Ежик.

- А тебя не было, - сказал Заяц. - Больше никого не было.

Представляешь? - Заяц обернулся к Медвежонку. - Пустой лес, ватное небо, ни-ко-го, а мы стоим и плачем.

- Так не бывает, - сказал Ежик. - Я обязательно должен был появиться.

- Так это же во сне, - сказал Медвежонок.

- Все равно. Просто вы плакали и не заметили, как я вышел из-за куста. Вышел, стою, вижу - вы плачете; ну, думаю, плачут, есть, значит, причина, и не стал мешать.

- Не было тебя, - сказал Заяц.

- Нет, был.

- Не было!

- А я говорю - был! - сказал Ежик. - Просто я не хотел мешать вам плакать.

- Конечно, был, - сказал Медвежонок. - Я его видел краем глаза.

- А что же мне не сказал? - сказал Заяц.

- А видел, ты потерянный. Сперва, думаю, успокою, а уж потом скажу. И потом - чего говорить-то? Ежик, он ведь всегда со мной.

- А по-моему, мы все-таки были одни, - сказал Заяц.

- Тебе показалось, - сказал Ежик.

- Примерещилось, - сказал Медвежонок.

- А если так, что у меня с собой было?

- А у тебя с собой что-нибудь было?

- Ага.

- Мешочек, - сказал Ежик.

- С морковкой, - сказал Медвежонок.

- Правильно! - сказал Заяц. - Вы знаете, кто вы для меня? Вы для меня самые-самые лучшие из всех, кто есть на земле!

Так давайте же выпьем за то...Тьфу, о чём это я?

Ах , да, у меня вопрос - спасает ли востребованность от одиночества? Каюсь, слово тёртое-перетёртое, заезженное до безобразия, с пергидрольными волосами и хриплым голосом, сродни дешёвой шлю*хе, её можно взять и заткнуть ею брешь в сегодняшнем дне. Для меня такой шлю*хой является иллюзия такой востребованности - она так мало за себя хочет, что грех не воспользоваться. Только балаганов на всех не хватает, у меня своего нет, а Че вряд ли потерпит рядом чужих актёров...

На самом деле – когда кажется, что уже совсем один, как перст или как волк или как еще можно быть одному – чтобы ни одной живой души в радиусе метра – это еще не так страшно.

В этом, по здравому размышлению, есть определенные плюсы. По крайней мере, два весомых – ты ничего никому не должен и отвечаешь исключительно за себя. Еще по мелочи – тратишь все только на себя и живешь исключительно в соответствии со своими желаниями. Бескомпромиссно. Беспощадно.

Часто получается весело и неожиданно. Даже авантюрно – потому что с утра ты никогда толком не знаешь, где и как закончится этот день. Возвращаясь в ночи домой – хотя, вроде как, должен был там оказаться сразу после работы и навести после выходных порядок – наконец уже пора бы! – ты пружинисто шагаешь по проезжей части дороги и размышляешь о том, что ты – один, и периодически тебе это в кайф.

Страшно – понимаешь ты чуть позже – на самом деле страшно, это когда ты сидишь в полоборота от того, кто по тому или иному статусу сейчас находится рядом с тобой, смотришь на стену или на экран – или на прохожих, или просто в телевизор и понимаешь, что ты бесконечно, чертовски, леденяще один.

Но.... я верю, что Медвежонок и Ежик не зря приснились Зайцу...

Отлично, Че. я уже говорила - поэты кровью ставят запятые... Но это не я - это у Башлачёва подсмотрено.... Но ведь ставят, знаю....

[Sterling]

Че ... убей не могу читать по частям ... Жду как всегда последней оканчательной части .... Но в этом цикле именно что самая читабельная часть это окончание. Ты обязательно услышишь барабанную дрочь ночного дождя.

ПиСи: а вот лучше этого четверостишия ничего лучше за последний квартал не читал:

Рассмеюсь блRди в лицо разукрашенное

Зайдусь диким, истерическим хохотом

Я играю роль ангела падшего

Ломая жизни декорации

С грохотом.

[морячок]

в третий раз читаю, не могу уловить чего то.

или нечего ловить?