БЕСПОЩАДНАЯ БОРЬБА ПРОТИВ ПОХОТИ

[malibu]

БЕСПОЩАДНАЯ БОРЬБА ПРОТИВ ПОХОТИ

Директор школы объявил нам войну.

Он так и сказал: "Я объявляю войну вашей похоти!"

Нет, он не просто сказал. Он дико орал.

А все потому что наш тихий Ваня попался ему под горячую руку. Так получилось. Вообще-то Ваня вел себя гораздо скромнее остальных. Но именно его и застукал директор. Получилось все очень глупо.

Ваня и Зинка стояли у шкафа с наглядными пособиями по истории. Ну, не просто стояли. Ваня прижимал ее к стенке и пытался поцеловать. Зинка отталкивала его, но Ване удалось залезть своей лапой к ней под юбку.

Вот в этот момент в класс и вошел директор. За глаза мы звали его Вепрь.

Нам еще повезло, что он увидел только Ваню с Зинкой и пошел прямо к ним. При этом, стоящие в другом углу класса, Колян и Ленка остались за спиной директора и успели привести в порядок свою одежду. Когда он повернулся, то они все еще жарко дышали и были красные, как раки. Директор, конечно, все понял, но, я думаю, если бы он еще и увидел, что Колян выделывал с Ленкой, то нашей сладкой парочке было бы очень хреново.

Это все из-за этого козла Лешки. Он должен был стоять на стреме. А он, подлец, не предупредил нас. В итоге Ваня попался. Мы все попались.

Директор построил нас, парней восьмого "Б" в одну шеренгу. Перед этим он выгнал из класса всех наших перепуганных девчонок.

И мы, шестнадцать рыл, молча стояли перед ним и ждали приговора. Лицо директора было красным от злости. Он нервно ходил перед нами.

- Ну что? - угрожающе спросил Вепрь, остановившись перед Ваней.

Ваня молчал. Похоже, он трепетал от страха. Святой!

- Гормоны заиграли? - заорал директор.

Ваня молчал. Он не знал, заиграли у него гормоны или нет.

- Как вам не стыдно! Скоты! - Вепрь обвел нас презрительным взглядом.

- И это - будущие мужчины? - задал он риторический вопрос.

Мы, будущие мужчины, стояли, склонив головы.

По совместительству мы были еще и скотами.

И нам было стыдно.

Что мы могли сказать в свое оправдание? Что наступила весна и что наши девочки стали такими привлекательными? Что учиться нам осталось всего-то месяц, и что учиться не хочется? Что гораздо больше нам хочется схватить девчонку, поцеловать ее жарким засосом, сжать ладонью ее тугую грудь, потрогать ее живот, колени, бедра. Но разве это можно рассказать?

Поэтому мы молчали.

- Похоже, вы все охвачены похотью! - прорычал директор.

Похоже... Чем-то таким мы были охвачены. И не было нам оправдания. Наши девчонки стали такими фигуристыми. И спереди, и сзади. А глаза! У некоторых, правда, ничего еще не было. Ни спереди, ни сзади. Кроме глаз. Например, Танечка. Но мы, пацаны, ее и не трогали. Зачем трогать, если трогать не за что? Однако сама Танечка была явно недовольна тем, что ей никто не уделяет внимания. Таня так классно одевалась, мы знали, что она единственная девчонка в классе, которая носит кружевные трусики. Это было интересно, но не более. У остальных девчонок было что-то другое, что-то такое, что привлекало нас несоизмеримо сильнее, чем ажурная галантерея.

Это "что-то" называлось ножки, груди, попки, животики, коленки, губки, щечки, бедра... Ну и заветное местечко внизу, между ног. Нет, никто из нас не использовал этого поэтичного слова "лоно". Мы его просто не знали.

Увы! Названий у "этого" было много, но ни одного приличного.

Итак, наш Вепрь ходил вдоль строя и упивался своею властью.

Потом он выгнал нас из класса и велел девчонкам зайти и построиться. Те вошли перепуганной стайкой, заглядывая нам в глаза, чтоб понять, что их ждет. "Хреново" - успел я шепнуть Женечке. Мы вышли - они вошли.

Потянулись томительные минуты ожидания.

Муфлон подошел к двери, прислушался, потом отошел, пожав плечами. Сквозь двери ничего не было слышно.

И вдруг дверь класса открылась и в коридор стремительно выскочила зареванная Зинка. Прижимая к глазам носовой платочек, она пробежала мимо нас в сторону женского туалета. Она плакала в голос.

Что-то екнуло в груди.

Ее-то за что? Она была почти ангелом и то, что Ваня прижал ее, было, пожалуй, впервые в ее жизни. Зачем же такая несправедливость? Уж лучше продолжал бы горланить на нас. На Коляна, на Муфлона, на Вовку, на меня.

Я посмотрел на Ваню. Мне показалось, что он вот-вот заплачет. Мы знали, что он по-настоящему влюблен в Зину. И вот, надо же!

Затем нас, пацанов, позвали в класс.

Мы вошли.

Девчонки стояли в шеренгу. Нам велели построиться напротив. У учительского стола, бледная, как тень, стояла наша классуха.

Затем началась экзекуция. Мы называли это "раздача слонов".

Вепрь объявил нам перечень мероприятий по борьбе с нашей похотью.

Во-первых, он рассадил всех иначе. Отныне пацаны сидели только с пацанами. А девчонки с девчонками. Хреново. Я сидел с Женечкой и переживал очень волнительными минуты, когда получалось так, что мое колено, мое бедро слегка прижималось к ее колену, к ее бедру. Что я! Другим, наверное, было еще более обидно. Например, Муфлону или Коляну. Ведь месяц назад мы чуть не подохли со смеху, когда на контрольной по алгебре раздался тихий, срывающийся шепот Ленки: "Коля, не надо, убери руку". Видимо, она хотела сказать это шепотом, но получилось так громко, что все услышали.

Итак, теперь мы сидели иначе. К примеру, я - с Муфлоном. А мне так не нравился его табачный запах. Это был кошмар!

Во-вторых, на переменах мы не имели права оставаться в классе. Только дежурный! Причем, один. Все остальные должны были прогуливаться либо по коридору, либо по школьному двору. И дернул меня черт съязвить: "Строем?" Директор подбежал ко мне. "Отличная идея!" - взвизгнул он. "Где военрук?" Тот примчался, с выпученными от испуга глазами. "До самого конца учебного года восьмой класс будет на большой перемене маршировать на спортплощадке!"

- Большая перемена предназначена не для этого, - нагло заявил я.

В классе повисла гробовая тишина.

Директор не спеша подошел ко мне м угрюмо вперился взглядом в мои глаза. Но я выдержал, я не отвел глаз. Он хмыкнул и пошел вдоль шеренги.

- Похоже, некоторые хотят, чтоб я им лично написал выпускную характеристику.

Это был его излюбленный конек. Характеристика! Да подавись ты ею! Но сегодня этого ему показалось мало. И он врезал. По первое число!

- Завтра придешь в школу с родителями, - сказал он негромко.

И хотя Вепрь ушел от меня уже далековато, было понятно, кому он это сказал.

Расправившись со мной, он продолжил перечень мероприятий по борьбе с развратом и похотью, охватившей весь наш класс.

Итак, в третьих. Это касалось девушек и их одежды. Нам, пацанам, осталось неизвестно, что они с классухой наговорили девчонкам. Просто директор сказал, что, в третьих, это то, о чем они договорились с девочками. И многозначительно посмотрел на классуху, та испуганно закивала.

А в конце (наш директор обожал эффектные финалы!) он и произнес:

"Я объявляю войну вашей похоти!"

Как позже выяснилось - мы вызов приняли.

Война - так война.

Я готов поклясться, что все последующие события произошли спонтанно и никакого предварительного умысла, а тем более сговора, у нас не было.

Конечно, мы сели так, как он велел. Пацаны с пацанами. Девки с девками. Чего уж там - учиться большинству из нас оставалось всего лишь месяц.

Но на переменах мы не маршировали. Мы просто не пришли на площадку. Хотя военрук пару раз там явно нас поджидал. Он был служака! Обошлось!

А я на следующий день пришел в школу без родителей. Вепрь, увидев меня на перемене, спросил: "Где родители?"

- Они заняты, - ответил я.

Я ему соврал. Я не стал говорить родителям про борьбу с похотью.

Вепрь проглотил мою дерзость.

И третий пункт его мероприятий, казалось, был выполнен. Девчонки приперлись в школу в длинных платьях ниже колен.

Словно монашки какие.

И где они их только взяли?

А вот дальше игра переместилась на другую половину поля.

Дело в том, что в нашей школе работала молоденькая техничка. Красивая, веселая девушка - она приглянулась нашему директору. Ей было всего семнадцать лет. У нее были такие буфера! Закачаешься!

И хотя нашему директору было уже за сорок, - жена, двое детей, высокие моральные устои - все это не помешало ему слегка увлечься.

Да так "слегка", что мы, школьники, об этом очень скоро узнали.

Однажды, это было уже где-то в середине мая, мы очень долго гоняли по школьному двору мяч. Мы даже не заметили, как стемнело. Муфлон объявил, что, все, он уходит и, поскольку мяч принадлежал ему, мы все стали собираться. Собственно, нас осталось лишь четверо. Колян, Муфлон, Лешка и я.

- Гляди! - испуганно прошептал Колян.

Я повернулся. Внутри школы кто-то был.

Хотя мы знали, что там никого быть не должно. Мы видели, как директор закрывал парадную дверь. Уходя, он внимательно осмотрел нас. Но внутри школы кто-то был. Причем этот кто-то находился в директорском кабинете.

Потому что сквозь занавеску просачивался слабый, неверный свет.

Но главное было не в том, что мы увидели свет. Мы увидели, что там кто-то движется. По окну промелькнула тень. Нам стало жутковато.

Первая мысль была - сообщить директору, что в школу забрался вор. Мы реализовали ее сразу, оперативно. Лешка был послан к директору домой. Потому что он лучше всех бегал на средние дистанции.

Лешка умотал.

А мы, спрятав мяч в кусты, осторожно подошли к окну директорского кабинета.

Да, теперь не было никакого сомнения - там кто-то был.

Мы снова отошли от окна.

Наш военный совет в Филях был коротким. Поскольку на окне была решетка, то совершенно очевидно, что вор пробрался в кабинет через дверь. Значит и уходить он будет не через окно. Зачем же нам здесь торчать? Правильно! Нужно попытаться перехватить его на выходе! И мы пошли проверить входные двери. Парадная была на замке. Собственно, это можно было и не проверять.

Мы видели, как директор ее запер.

А у черного входа нас ждал сюрприз.

Дверь была не заперта.

Мы посмотрели друг на друга. Входить было страшновато. Уже совсем стемнело. Ни у кого из нас не было фонарика. Курилка Муфлон, как на зло, был без спичек.

Но нужно было что-то делать.

И, оставив Муфлона у входа, мы с Коляном осторожно вошли внутрь.

За восемь лет учебы мы так хорошо познали внутреннюю планировку школы, что вполне могли бы перемещаться по зданию с завязанными глазами.

Но осознание того, что в школе кто-то есть, делало обстановку опасной. Мы двигались осторожно и медленно. К счастью, кабинет директора был совсем рядом с черным входом. Поэтому мы дошли до него совсем быстро.

Из-под двери пробивался тонкий лучик света.

Мы остановились.

Глаза привыкли к темноте. Мы могли видеть друг друга.

Послышался какой-то звук, и мы поняли, что там, за дверью, находится не один человек, а по меньшей мере двое. Они тихо перешептывались.

И вдруг послышался тихий женский смех.

И хриплый, страстный мужской голос.

Он произнес:

- Подними ноги повыше, девочка моя.

- Васенька, ты похотливый развратник, - услышали мы задыхающийся шепот.

Мы не сразу врубились, что "Васенька" - это наш директор.

Наш Вепрь.

То, что в это мгновение мы перестали дышать - это точно.

Но мне кажется, что и сердца наши при этом замерли.

Мы поняли, что происходит. Там, за дверью, наш борец с похотью обрабатывал нашу молоденькую техничку. Теперь все стало ясно. Они забрались в школу через черный ход. Расположились в его кабинете. Только почему-то забыли запереть дверь.

- На столе неудобно, - капризно хихикнула техничка.

- Девочка моя! - прохрипел наш Вепрь.

Я почувствовал, что Колян тянет меня за руку. Обернувшись, я увидел его перепуганное лицо. Наверное, у меня было такое же. Я понял, чего хочет Колян. Он хотел выйти на улицу. И правильно, иначе наш директор мог нас просто застукать. Нужно было бежать. И чем быстрее, тем лучше.

И, стараясь не выдать себя, мы стали осторожно пятиться назад.

Хоть бы не наткнуться на какое-нибудь ведро. Вдруг техничка прямо тут его где-то оставила?

Метр, два, три. Задом, задом. И вот мы в коридорчике. Уже легче. Здесь можно хапнуть воздуху. Теперь мы повернулись на сто восемьдесят.

А вот и дверь черного входа. Для нас это желанный выход.

Здравствуй, свобода!

- Ну! Что? - наивно спросил Муфлон.

- Тихо ты! - прохрипел Колян.

- Сматываемся! - добавил я.

Мы подбежали к месту, где Муфлон спрятал мяч.

- Что случилось? - не понимал Муфлон.

- Он там дрючит ее, - ответил Колян.

Муфлон ничего не стал уточнять. Было ясно, кто и кого дрючит.

И в этот момент мы услышали визг тормозов.

К черному входу подъехал легковой автомобиль.

Мы легко узнали его. Это был автомобиль нашего Вепря.

О боже! Мы совсем забыли, что послали Лешку домой к директору!

Из машины выскочила директорская женка и его старший сын. Они, видимо, решили, что нужно самим разобраться с вором. Поскольку муженька и папочки почему-то не оказалось дома.

Вдруг воры что-то украдут из кабинета?

Поэтому они и примчались.

Мы уже ничего не могли поделать.

Директорская женка и сыночек исчезли в проеме черного входа.

В коридоре вспыхнул свет.

Мы невольно пригнулись. Мы знали, что сейчас будет.

Беспощадная борьба против похоти.

Мы стали невольными свидетелями этой борьбы.

[Benson]

Klassnii rasskaz, Malibu! Kto avtor?

[malibu]

Спасибо за похвалу! Автор - ваш покорный слуга.

[She]

Прочитала. Получила удовольствия от вашего рассказа. Мне нравится такой тонкий юмор.

Удачи Вам!

[Che Guevarra]

а ты можешь быть человеком, оказываеться.

[Гость La primavera]

Che Guevarra

----------------

Все мы люди....

malibu

------------

замечательный рассказ. Пишите еще.