"Несокрушимая свобода": последствия

[Николай Мазуров]

Смена президента в США в 2021 году принесла неожиданные перемены для Афганистана. Хозяин Белого дома Джо Байден объявил о выводе войск и прекращении военных действий в Афганистане, из которого они выжали все, что смогли. Будущее этой страны и всего региона в целом перестало волновать американцев. Но Афганистан и его соседи еще нескоро смогут преодолеть последствия этой двадцатилетней американской "миротворческой" миссии.

Основным и самым опасным последствием ухода США из Афганистана является формирование вакуума власти в стране. Проамериканское правительство Афганистана под давлением талибов сбежало, прихватив несметные богатства. А правительство, созданное талибами, не может претендовать на название официальной власти, так как мало кем признано в мире, и не имеет средств для управления государством, так как все счета афганского правительства были заморожены американцами. Да, де-факто, талибы считаются властью в стране, но хоть какие-то средства они могут добыть только благодаря торговле наркотиками с соседними странами. Соответственно, рост объемов наркоторговли в мире и регионе - первое опасное последствие вакуума власти, который создали США в Афганистане.

Вторым, не менее опасным последствие безвластия в стране станет борьба за афганские территории между внешними игроками. Речь в первую очередь здесь идет о Турции и Китае. Каждая из этих стран претендует на лидерство в регионе. Китай заинтересован в ресурсах, которыми богат Афганистан. Турция заинтересована в росте своего влияния на мусульманские страны в мире, в основном в Центральной и Южной Азии.  В глазах США Турция может играть роль некоего управляющего в Афганистане от лица НАТО. И Турция, и Китай уже начали делать определенные шаги в деле установления своего влияния в Афганистане. Не за горами, как мне кажется, и более или менее открытое противостояние этих стран в борьбе за свои интересы.

Третьим, самым непредсказуемым и масштабным последствием вакуума власти в стране станет проникновение или формирование новых террористических организаций, а также усиление существующих на территории Афганистана. И дело тут не в том, что США очень хорошо боролись с террористами и сдерживали рост подобных движений. Нет, они просто занимали территорию, которая сейчас осталась свободна и может быть использована террористическими группировками. К тому же США оставили в Афганистане огромное количество оружия, которое явно не будет способствовать развитию земледелия или промышленности... Часть этого оружия уже захватили талибы, которые тоже далеко не ангелы, но у них есть одна неплохая отличительная черта по сравнению с ИГИЛ или "Аль-Каидой". Талибы сосредоточены на Афганистане, который считают своей страной. Жизнь местного населения они, конечно, превратят в ад, как было в прошлом. Но за пределы Афганистана они не выходят. Терактов от их имени не совершается. Этого нельзя сказать о других существующих радикальных исламских движениях, которые из-за отсутствия власти в Афганистане получают возможность существовать в стране. К примеру, в 2015 году при поддержке ИГИЛ был создан "Вилаят Хорасан", с размещением в Афганистане. В целях этой организации значится свержение власти в ряде центральноазиатских республик для создания там государства исламского толка. Как изменится сейчас положение этих террористов сейчас? Несомненно, перед ними откроются новые перспективы. Для талибов они также могут стать источником получения средств.

Эти и многие другие последствия присутствия миссии США будут еще очень долго портить жизнь и Афганистану, и странам Центральной Азии, и России, и Китаю, и всему остальному миру.  Да и сами США тоже вряд ли отделаются только репутационными потерями. Стоит отметить, что такая опасная ситуация сложилась не из-за того, что США вывели свои войска из Афганистана, а из-за того, что на протяжении 20 лет американцы выкачивали из этой страны ресурсы, не заботясь о последствиях. Точно также и вывод войск был произведен без подготовки и оценки последствий. Тут очевиден провал американских аналитиков и спецслужб. Серьезные просчеты всегда приводят к опасным последствиям.

[=Zaman=]

Тайваньская дилемма 

ИНТЕРВЬЮ  

Самир Ибрагимов

 

Путь «независимости Тайваня» является ошибочным, если глава администрации Тайваня Лай Циндэ и его партия решат пойти по этому пути, они неизбежно столкнутся с сокрушительным ударом Китая. Об этом говорится в комментарии агентства «Синьхуа» к речи Циндэ, произнесенной 20 мая по случаю вступления на свою должность.

«Осуществлению полного национального воссоединения не сможет помешать никакая сила. Континентальная часть Китая никогда не потерпит раскольнических шагов за «независимость Тайваня» в любой форме. Если Лай Циндэ и ДПП (Демократическая прогрессивная партия, выступающая за независимость Тайваня) осмелятся пойти на отчаянный риск по ошибочному пути «независимости Тайваня», они неизбежно столкнутся с сокрушительным ударом», — говорится в сообщении.

 

Отмечается, что Циндэ в рамках речи не только открыто пропагандировал теорию «двух государств» и то, что оба берега пролива не принадлежат друг другу, но и «зашел так далеко, что назвал материковую часть Китая иностранным государством».

Насколько высока угроза еще одной войны? Способен ли Тайвань позволить себе неприемлемые с точки зрения международного права шаги и вызвать тем самым войну и в той части света?

О том, какой видится им эта ситуация, рассказали Caliber.Аz известные иностранные эксперты.

Генеральный директор China Center, китаевед Адиль Каукенов (Казахстан) отмечает, что, к сожалению, действительно угроза обострения отношений в Тайваньском проливе достаточно высока.

«И такая ситуация складывается, потому что есть не только два участника конфликта, есть и внешние спонсоры. Поэтому достаточно сложная обстановка. Но в целом по большому счету ни в Пекине, ни в Тайбэе не горят желанием превратить холодный конфликт в горячий. На самом деле само китайское правительство прилагает огромные усилия для того, чтобы интегрировать остров во внутриконтинентальную экономику. В частности, Пекин всё время предлагает формулу «одна страна — две системы», которая уже была достаточно успешно применена для Гонконга и Макао. То есть торг идет вокруг этого», — пояснил эксперт.

Другое дело, что на сегодняшний день в этом регионе наблюдается геополитическое расхождение, продолжил он.

 

«Сама по себе эта формула не вызывала сильного отторжения до того момента, пока геополитические разногласия между США и КНР не стали набирать большую силу. Понятно, что в Тайбэе всегда было свое видение — в частности, например, даже на самом пике хороших отношений всегда было свое понимание того, как должны строиться отношения с Пекином, но тем не менее обострение между ними, которое мы видим сейчас, по большому счету связано с обострением, которое происходит между Китаем и США. И во многом в это упирается. С другой стороны, сам Тайбэй старается не перешагивать через определенные красные линии — снижение уровня конфликтогенности (которая может угрожать жителям острова) всегда было фишкой для партии Гоминьдан в борьбе за политические места. Другое дело, что партия Гоминьдан очень много потеряла в глазах молодежи, так как считается немного закостенелой, замшелой, старой. Тогда как главная фишка Демократической партии, за счет которой она теперь побеждает, — это не столько вопросы взаимоотношений с материковым Китаем, сколько позиционирование себя как современной, более активной, отвечающей воззрениям молодежи на острове.

Но при этом на самом деле по обеим сторонам пролива прекрасно понимают, что есть такая формула: китайцы не должны стрелять в китайцев, вооруженный конфликт не даст никому никаких выгод. Просто ведь там сейчас ходят корабли, ведется огромная международная торговля, собственно говоря, сами Тайвань с Китаем очень активно торгуют, очень много ездят друг к другу, между ними прочные связи, которые омрачаются только политическими разногласиями на тему того, как должна строиться государственная система. Поэтому риск того, что в какой-то момент сработает человеческий фактор, подталкиваемый еще и внешними силами, и что это выльется в какое-то вооруженное противостояние, к сожалению, сохраняется, потому что есть политическая борьба на самом острове, в ходе которой внешнее давление и со стороны материка, и со стороны США весьма успешно используется политиками для достижения своих целей. В целом, это такая большая, гремучая смесь — всё, что происходит в Тайваньском проливе. Задача же на самом деле всех политиков по обеим сторонам пролива — это сохранение дальнейшего мирного развития», — считает директор профильного центра.

По его мнению, на самом деле ни простые тайванцы, ни их политики не жаждут перехода в концепцию битвы.

 

«Конечно, если по берегам пролива вспыхнут боевые действия, то тут же вмешаются США вместе с НАТО. Но кто хочет быть пушечным мясом? Ведь понятно, что удар придется по острову, потому что силы Китайской народно-освободительной армии и силы Тайбэя несопоставимы. На сей день мощный промышленный потенциал КНР дает ей огромное военно-техническое превосходство. Это не 50–60 годы, когда было еще непонятно, есть ли техническая возможность бить по острову. Сейчас эта возможность за счет развития ракетостроения и авиации есть.

Поэтому задача Тайбэя состоит в том, чтобы пройти между струями, укрепляя с одной стороны свой политический вес внутри острова, пытаясь уговорить еще кого-то, чтобы признали независимость Тайваня, но при этом не получить последствий. С другой стороны, сама эта игра несет в себе риски, и, повторюсь, остается опасность человеческого фактора, когда все эти игры могут привести к тому, что где-то кто-то не выдержит — в ходе предупреждений о недопустимости перехода красных линий, в ходе военных маневров в проливе — может возникнуть ситуация, когда всё станет неконтролируемым. То есть риски есть, и задача китайских политиков с обеих сторон состоит в том, чтобы эти риски уменьшать», — уверен Каукенов. 

Ирландский политолог и историк Патрик Уолш подчеркивает, что Тайвань юридически является частью Китая и признан таковым повсеместно.

«Фактически, его позиция по отношению к Китаю не отличается от той позиции, которая имела место в Карабахе по отношению к Азербайджану. Правительство Тайваня, выражая такую позицию, по сути, становится сепаратистским. Влияние этого на Китай могут оценить люди в Азербайджане, и сепаратистское движение, вероятно, вызовет такую же реакцию в Пекине, как и в Баку.

До сих пор США придерживались юридической позиции, согласно которой Тайвань является частью Китая, и не поощряли любые разговоры о независимости, поскольку Вашингтон знает, что это резко увеличит вероятность войны, и, возможно, мировой войны.

Но Вашингтон имеет ряд различных интересов. Один из них, связанный с военно-промышленным комплексом и раздутыми академическими внешнеполитическими институтами, приветствовал бы обострение конфликта с Китаем. Более умеренные люди чувствуют опасность тайваньского сепаратизма. Прямое нападение Китая на Тайвань вызовет большие сложности, и это было бы очень опасным развитием событий», — говорит политолог.

Однако Китай может покончить с Тайванем посредством блокады или просто посредством серьёзной военной угрозы, отмечает он.

«Тогда произойдет массовый исход населения и уход промышленной базы с острова. Фактически, США уже обеспечивают это, поощряя перемещение тайваньской индустрии компьютерных чипов. В конце концов, Тайвань, как и Украина, воспринимается в Вашингтоне, прежде всего, как детонатор конфликта. Но он ничего не выиграет от такого конфликта, лишь сделает жизнь Японии, Южной Кореи и других стран-сателлитов в регионе очень проблематичной», — заключает Уолш.

 

Caliber.Az