От Баку до Ирявана: вся правда без купюр

[Мы из Мегри]

Как японцев пытались привлечь к резне азербайджанцев в Баку (1905 г.)

 

Ф.Джаббаров

К началу ХХ века в Российской империи обозначилась тенденция к росту межэтнических конфликтов, а национальные движения стали важным фактором назревания политического кризиса в стране.

Естественно, что иностранные разведки не могли упустить шанса воспользоваться этим уязвимым местом во внутренней политике России для реализации своих планов.

Накануне русско-японской войны (1904-1905 гг.) нарастала социально-политическая напряженность в стране, усиливалась пропагандистская и деструктивная деятельность оппозиционных и революционных партий. Уже в середине 1903 г. в меморандуме японского Генерального штаба было особо отмечено и указано на российское социалистическое движение как на возможного союзника при проведении подрывных операций в тылу противника.

Японским дипломатам и разведчикам было рекомендовано обратить внимание на разработку как представителей либеральной оппозиции, так и радикальных революционных групп. Учитывая, что в планы Японии входило установление тесных связей с социалистическими и радикальными политическими силами, то в сферу интересов автоматически подпадала и армянская партия «Дашнакцутюн», которая в своей программе провозглашала социалистические принципы, а также была известна радикализмом, перераставшим в терроризм.

В начале 1904 г. дашнаки приняли решение перенести центр своей террористической деятельности с территории Турции на Кавказ. Политика официальных кругов России по обузданию армянского национал-сепаратизма, выразившаяся в закрытии церковных школ, секуляризации имущества армяно-григорианской церкви, привела к тому, что армяне объявили врагом №1 царское правительство. Центр борьбы был перенесен из Османской империи на Южный Кавказ, т.е. в пределы России.

По отношению к России дашнаки планировали открытое выступление совместно с другими партиями, правительственный террор и применение тех же методов борьбы, которые использовались против Турции.

27 января (9 февраля по новому стилю) 1904 г. между Россией и Японией началась война. Через несколько дней в Стокгольме состоялась встреча бывшего военного агента Японии в России Мотодзиро Акаси, которому суждено будет стать главным действующим лицом в контактах японцев и оппозиционных партий России, с одним из представителей финской оппозиции Конни Циллиакусом.

 

Совместно с М.Акаси К.Циллиакус разработал план финансирования деятельности российской оппозиции и подрывной работы в России. Благодаря посредничеству К.Циллиакуса, в связи с японской разведкой были вовлечены польская оппозиция, партия эсеров, еврейский Бунд, грузинская партия социал-федералистов «Сакартвело», а также армянская партия «Дашнакцутюн».

Первые контакты армянских дашнаков с японцами относятся к лету 1904 г. Как писал в своем докладе М.Акаси, к концу июня 1904 г., когда отношения между К.Циллиакусом и основными оппозиционными партиями созрели, он и К.Циллиакус отправились в Париж, где вместе с представителем партии «Сакартвело» Георгием Деканози и партии «Дашнакцутюн» графом И.З.Лорис-Меликовым совещались по поводу плана организации беспорядков в России.

На этом совещании речь шла об организации беспорядков в России с целью ослабления ее политического влияния и авторитета в европейской политике. В докладе М.Акаси название армянской партии указано как «Дрошак», что являлось характерным для того времени именованием так «Дашнакцутюна». Связано это было с названием главного печатного органа дашнаков — газеты «Дрошак». Что касается представителя этой партии на переговорах в Париже, то здесь идет речь об Иване Захаровиче Лорис-Меликове — одном из основателей «Дашнакцутюн».

Встреча М.Акаси с И.Лорис-Меликовым в Париже в конце июня 1904 г. примечательна в том аспекте, что она совпала по времени с изменившейся внутри России ситуацией. Дело в том, что с началом войны с Японией в России начался мощный патриотический подъем. Многие оппозиционные силы в начале войны не предпринимали никаких акций саботажа или антивоенных выступлений, хотя понимали, что победы русской армии лишь укрепят позиции самодержавия.

Однако с каждым поражением русской армии ситуация в стране начала меняться. Доверие к правительству стремительно падало. Начались антивоенные и открытые «японофильские» призывы. Не отставали в этом деле и армяне, решившие воспользоваться случаем и услужить Японии.

По получении вестей о поражениях русской армии на Дальнем Востоке летом 1904 г. армянские националистические партии направили японскому императору Муцухито поздравление от имени всех армян Кавказа и России. В письме говорилось, что все армяне выражают ему свои искренние чувства и желают императору разгромить русскую армию до последнего солдата, а также уничтожить русское правление до берегов Маньчжурии.

[Мы из Мегри]

И вот именно в это время, в разгар антиправительственной пропаганды внутри России, — в июне 1904 г. дашнаки идут на первые контакты с японской разведкой. Нельзя сказать, что упомянутая встреча М.Акаси с И.Лорис-Меликовым дала толчок действиям армян, ибо они и ранее не отличались мирными средствами борьбы против правительства. Однако, надо заметить, что именно парижское рандеву явилось сигналом для претворения в жизнь террористических и экстремистских действий армян в интересах Японии и на ее финансовые субсидии.

С 30 сентября по 4 октября 1904 г. в парижском отеле «Орлеан» прошла конференция оппозиционных и революционных партий, организованная японскими спецслужбами. Здесь были представители 8 российских революционных и леворадикальных организаций, в частности, таких, как «Союз освобождения», партия эсеров, финские, польские, грузинские организации. Армянских дашнаков на конференции представлял Микаэл Варандян.

Как и И.З.Лорис-Меликов, он представлял дашнакскую партию в Европе, оказывал значительное содействие изданию газеты «Pro Armenia», вел пропаганду в пользу решения «армянского вопроса».

 

Как сообщал в своем докладе об итогах конференции М.Акаси, «на конференции было решено, что каждая партия может действовать своими методами: либералы должны атаковать правительство с помощью земства и газетных кампаний, эсерам и другим партиям следует специализироваться на крайних методах борьбы, кавказцам использовать свой навык в организации покушений, польским социалистам — опыт в проведении демонстраций«.

Было очевидно, что японская разведка сконцентрировала основное внимание на тех представителях революционных партий и групп, которые были готовы идти на крайние меры. В частности, в случае с армянскими дашнаками был принят во внимание их опыт террористической деятельности против чинов высшей администрации и полиции на Кавказе, а также в Османской империи, обеспеченность оружием и агрессивность в действиях.

Особую активность армяне развернули в Баку, готовясь именно здесь осуществить свою первую кровавую акцию. В официальных документах имеются многочисленные указания на это.

В частности, наместник на Кавказе граф И.И.Воронцов-Дашков так характеризовал действия дашнаков в 1904-1905 гг.: «…Нахальству «Дашнакцутюна» не было пределов, и к концу 1904 г. власть «Дашнакцутюна» достигла своего апогея. К этому времени организация сковала в полном смысле слова все армянское население, организовав прекрасно вооруженную дружину и создавши громадный основной капитал. Тогда-то возникла мысль у дашнакцаканов, под влиянием общеимперской революции, стать во главе всего революционного движения в крае, объединить все революционные партии всех национальностей и продиктовать всем этим партиям свои конечные цели. Стоявшее в стороне от революции мусульманство не считалось и не хотело считаться с революционными организациями. Тысячи прокламаций разбрасывались членами «Дашнакцутюна» на татарском [азербайджанском — Ф.Д.] языке среди мусульман, приглашая их объединиться и стать «против единственного врага» — русского правительства. К началу 1905 г. среди опьяненных своей силой и положением деятелей «Дашнакцутюна» возникла мысль о возможности подчинить себе и мусульман. Случаи убийств последних в целях террора сначала в гор. Баку, а затем и в других местах стали следовать один за другим».

К осени 1905 г. относится проведение крупной операции Японии по ввозу большой партии оружия через Черное море на Кавказ. В это время волна армянского террора прокатилась в Баку, Иреване, Шуше, Нахчыване, Тифлисе. Нацеленные на физическое уничтожение азербайджанцев, действия армян были направлены и против царского правительства, ибо способствовали дестабилизации обстановки на Кавказе.

Для осуществления своих целей армянам нужны были большие партии оружия. Для переправки оружия на Кавказ на японские деньги был закуплен пароход «Сириус» общим водоизмещением 597 тонн. В начале сентября 1905 г. он принял на борт 8,5 тыс. винтовок «Веттерлей» и 2 млн. патронов к ним и в конце сентября взял курс к черноморским берегам России из Амстердама, якобы по своим торговым делам. Длинный путь в Черное море через Атлантику и Средиземное море экипаж проделал беспрепятственно.

24 ноября неподалеку от портового города Поти команда «Сириуса» перегрузила оружие и боеприпасы на четыре баркаса. Позднее властям удалось перехватить и конфисковать в общей сложности 7 тыс. винтовок «Веттерлей» и полмиллиона патронов к ним. Исчерпывающего ответа на то, кому предназначался груз «Сириуса», кто организовал его приемку и как распределил его, в каких конкретно эпизодах революционных выступлений на Южном Кавказе нашло применение это оружие, нет. Не сохранились также сведения о том, смогли ли армяне воспользоваться оружием, прибывшим с «Сириусом».

Тем не менее, эту версию можно предположить с большой долей вероятности, ибо конец 1905 — начало 1906 гг. отмечены продолжающимися вооруженными нападениями армян на азербайджанское население в отдельных регионах Южного Кавказа.

 

Японская финансовая поддержка российских революционеров касалась не только проблем закупки и транспортировки оружия, но также и печатания и распространения нелегальной литературы. Японская разведка не испытывала никаких симпатий к социалистическим идеям, а преследовала свои прагматические цели — максимально ослабить Россию и побыстрее закончить войну.

Поэтому неслучайно, что все поступления в партийные кассы революционеров моментально прекратились сразу же после начала русско-японских переговоров о мире. Что касается армян, то царское правительство с подачи Кавказского наместника графа И.И.Воронцова-Дашкова пересмотрело свой курс и вновь вернулось к политике использования армян в своих внешнеполитических целях.

[Мы из Мегри]

Англичане, армяне и бурлящий Нахчыван в 1918 году

 

И.Нифталиев

После вывода османских войск с территории Нахчывана, Шарур-Даралаяза и Сурмали в ноябре 1918 года в этих районах была провозглашена Аразская республика.

Создание этой республики было вызвано тем, что местному мусульманскому населению, не имевшему твердой связи с Азербайджанской Республикой, угрожало физическое истребление со стороны вооруженных сил Армении и банд Андраника. После вывода турецкой армии с ноября 1918 года в Азербайджане находились английские оккупационные войска.

19 января 1919 года английское командование направило в регион подполковника Ф.Лаутона, которому было поручено создание военной английской администрации в районах, где мусульманское и неармянское население составляет большинство.

 

Об этом 29 января 1919 г. сообщил премьер-министру Армении командующий британскими войсками в Закавказье Ф.Уокер: «От имени Британского главного командования для сохранения порядка в Закавказье я официально информирую правительство Республики Армения о том, что намерен взять власть в этом крае, пока мирная конференция не решит ее будущее. Данным уездом под моим контролем будет руководить капитан Лаутон в звании полковника-лейтенанта, которому будет помогать отобранная им администрация. Точные границы военной губернии должны быть решены полковником-лейтенантом Лаутоном, в основном имея в виду те уезды, где мусульманское и неармянское население составляет большинство«.

 

Таким образом, как и в случае с Карабахом и Зангезуром, английское командование рассматривало свое решение о выделении Нахчыванского района в особую администрацию, не подчиненную правительству Армении, временной мерой, оставляя окончательное решение судьбы данного региона на рассмотрение Парижской конференции.

Прибытие Ф.Лаутона в Нахчыван без согласования этого шага с правительством Армении вызвало недовольство у последней, которая рассматривала его своей территорией. Ф.Лаутоном был подготовлен проект, направленный правительству Армении, в котором оговаривались условия действия английской администрации в районах проживания мусульманского населения, откуда должны были быть выведены армянские войска.

4 февраля 1919 года было подписано соглашение между подполковником Ф.Лаутоном и министром иностранных дел Армении С.Тиграняном, по которому армянскому правительству под надзором англичан разрешалось управлять территорией от реки Увачай до старой южной границы Иреванского уезда с условием, что каждое село изберет себе старосту, а закон и порядок в этих селениях будут поддерживать английские войска.

 

С этой целью английские войска размещались в селении Давалу, откуда выводились армянские части, за исключением небольшого отряда численностью в 50 человек, который не имел право входить в мусульманские селения без разрешения на то английского уполномоченного.

Таким образом, Армения отводила свои войска от Волчьих Ворот (граница Шарурского и Иреванского уездов) до селения Камарли, создавая тем самым обширную демилитаризованную территорию в Вединском и Давалунском районах. После вывода армянских частей мусульманское население, ранее покинувшее свои села, стало частично возвращаться.

Однако армянское правительство утверждало, что английская администрация не способна установить закон и порядок на данных территориях. Основной причиной этого оно считало недостаточную численность английских вооруженных сил в регионе, якобы покровительство английской администрации в лице его губернатора антиармянским действиям местных мусульман.

 

В обращениях к подполковнику Лаутону официальные представители армянского правительства пытались представить вооруженное сопротивление местных мусульман провокациям армянских вооруженных сил в качестве основной причины роста напряженности в регионе.

Таким образом, чтобы добиться ликвидации английской военной администрации в районе Нахчывана и прилегающих территориях, где проживало мусульманское населения, правительство Армении хотело скомпрометировать миротворческую миссию англичан в регионе, обвинить их в неспособности контроля над ситуацией.

Кроме этого, правительством Армении была развернута бешеная кампания лжи и клеветы против мусульманского населения Нахчыванского района, которое якобы служило плацдармом турок, пытавшихся сохранить свое влияние в регионе и отрезать Армению от османских вилайетов, населенных армянами, не подчинялось английскому правлению и препятствовало возвращению в свои села армянских беженцев.

Данная кампания сыграла решающую роль в ликвидации английской военной администрации в мусульманских районах Нахчывана и прилегающих территориях и передаче в мае 1919 года управления над этими районами Армении.

 

6 апреля 1919 года генерал В.Томсон отправил специальную записку правительству Армении, в которой отмечал, что главным вопросом является возвращение беженцев в районы Карса и Нахчывана, без различия национальности и веры, после чего английские войска будут отозваны из этих районов. Томсон предложил создать в Карсском и Нахчыванском районах особую администрацию под тем же названием, что было создано в Карабахе, которое должно быть поддержано нужным количеством армянских войск.

Принимая во внимание жесткую оппозицию правительства Армении по вопросу Карабаха и Зангезура, английское командование, предоставив армянам контроль над Нахчываном и прилегающими к нему территориями, фактически пыталось осуществить территориальное разграничение между Арменией и Азербайджаном. Кроме этого, передав Нахчыван и прилегающие территории Армении, англичане стремились сузить прямую границу между Азербайджаном и Турцией и в будущем полностью закрыть туркам вход на Южный Кавказ.

 

 

[Мы из Мегри]

Предложения генерала Томсона были рассмотрены и приняты на заседании правительства Армении 12 апреля 1919 г. В Азербайджане информацию о предложениях генерала Томсона о передаче под контроль Армении районов Карса и Нахчывана получили лишь 18 апреля 1919 года. Об этом писал в своей телеграмме азербайджанскому правительству полномочный представитель в Армении М.Текинский. Он же в телеграмме от 29 апреля 1919 года предлагал оказать военную помощь мусульманам Нахчывана, Шарура, Ордубада для оказания вооруженного сопротивления Армении.

М.Текинский

Комментируя факт передачи Нахчыванского района и прилегающих территорий Армении в переговорах с членом Парламента Азербайджанской Республики Ф.Хойским, 5 мая 1919 года генерал В.Томсон заявил: «Управление Нахчыванским районом передано армянам временно, как временно передан Карабах Азербайджану«.

 

На заявление Хойского о том, что принятие данного решения в отношении Нахчыванского района неправильно и несправедливо, так как население этого района, состоящее, главным образом, из мусульман, никогда не примирится с создавшимся положением, могущим вызвать различные эксцессы, почему английскому командованию надо пересмотреть свое решение, генерал сказал, что он согласен с приведенными доводами и серьезно подумает над этими вопросами.

Однако уже 2 мая 1919 г. в Нахчыван прибыл представитель британской военной миссии генерал К.М.Деви и потребовал, чтобы все мусульманское население подчинилось власти армянского правительства. 3 мая 1919 года генерал К.М.Деви и командующий армянскими вооруженными отрядами Дро (Драстамат Канаян) подписали совместный приказ, который юридически оформил передачу управления регионом армянскому правительству.

В приказе, который также представлял собой обращение к армянскому и мусульманскому населению края, его авторы призывали оба народа к добрососедству. Затем обращаясь к самому больному вопросу — подчинению правительству Армении территорий, населенных мусульманами, звучало предупреждение, что «против того, кто осмелится противиться немедленному исполнению этого законного требования, с моей стороны будут предприняты самые серьезные меры — вплоть до смертного приговора. Те поселки и села, которые окажут сопротивление, будут объявлены вне закона и преданы огню мечу«.

Подобная форма обращения не сулила ничего хорошего для местного мусульманского населения, которая отрезанная от остальной части Азербайджана, вынуждена была, взявшись за оружие сама защищать свои земли от вооруженных сил Армении, у которой с этого момента руки были полностью развязаны.

 

Однако вступление армянских войск в Нахчыванский район должен был произойти лишь после того, как Армения выполнит условия, выдвинутые англичанами, а именно: Отзовет из Карабаха своих агитаторов во главе с А.Шахмазяном; Примет от имени правительства Армении прокламацию о недопустимости оппозиции правительству Азербайджана со стороны армян Карабаха.

Хотя прокламация и не была принята, однако армянские агенты из Карабаха были отозваны. Лишь после этого 12 мая армянские войска вошли в Нахчыван.

 

Однако с самого начала назначенный в Нахчыван армянский губернатор и командующий армянскими войсками фактически имели власть в тех районах, где находились армянское население и армянские войска. Правительству Армении не удалось провести разоружение мусульманского населения края, хотя и был принят закон о разоружении. Поэтому на протяжении 1919-1920 годов армянскому правительству приходилось постоянно посылать войска и иметь кровопролитные сражения с мусульманским населением в Агбабе, Зоде, Зангибасаре, Ведибасаре, Шарур-Нахчыване. В некоторых случаях, как это было в Ведибасаре, армянская армия терпела поражение и отступала с большими потерями.

 

Важную роль в этом сыграла также военная помощь правительства Азербайджана, которое в условиях контроля армянами западного Зангезура не имело возможности прямого введения своих войск в данный регион. Надо отметить также активную работу дипломатического представителя Азербайджанской Республики в Армении М.Текинского, который оперативно информировал свое правительство о событиях в регионе, был важным связующим звеном в оказании помощи мусульманскому населению в его борьбе против армянской администрации края.

Данный факт со ссылкой на документы признавали также позднее армянские историки. Они считали грубейшей ошибкой правительства Армении, которое зная об этой активности азербайджанского представителя (армяне расшифровывали все телеграммы М.Текинского), своевременно не выдворило его из страны.

Лишь летом 1920 года, когда в район Нахчывана вступили части Баязетской дивизии Анкарского правительства Турции, а позже Красной Армии Советской России, нападения вооруженных сил Армении несколько ослабли, и мусульманское население края почувствовало себя в некоторой безопасности.

[Мы из Мегри]

Из истории изучения ойконимов Восточного Зангезура

 

Н.Бабаев

Топонимика — это область науки, изучающая значение, происхождение, правильное написание (транскрипцию) топонимов, закономерности их образования. Географическое и ландшафтное разнообразие Восточного Зангезура сделало его топонимию очень интересной с историко-географической точки зрения.

Восточно-Зангезурский экономический район включает Джебраильский, Кельбаджарский, Губадлинский, Лачинский и Зангиланский административные районы Азербайджана. Природные условия, рельеф, исторические, географические и языковые аспекты нашли свое отражение в топонимии и ойконимах данного экономического района.

В целом название мест занимают важное и значительное место в области топонимики. Ойконимы Восточного Зангезурского региона можно классифицировать по их структуре и компонентам. В региональной топонимии преобладают ойконимы, связанные с личностью, племенем, фамилией и ландшафтными особенностями местности.

Топонимы Восточного Зангезура можно разделить на две основные группы по форме слов и словосочетаний. Очень много топонимов, состоящие только из одного слова: Агтепе, Аггая, Агдабан, Агдаш, Агатак, Агджакенд, Алырзалар, Алликенд, Алмалык, Алолар, Армудлу, Балянд, Бабашлар, Багырли, Баглыпая, Базаркенд, Боюр, Бояглы, Чахырли, Чапанд, Галаджык, Гышлаг, Гарагуней, Гарагайя, Демирчидам, Дерегишлак, Марджанлы, Мазра, Заллар, Зар, Имамбинеси, Зульфугарлы, Каха, Йеллидже, Йеникенд и др.

Эти названия составляют большинство топонимов, обозначающих названия основных населенных пунктов района. Словосочетания имен, также образуют определенный набор. К этому типу относятся топонимы Ашагы Маралян, Боюк Марджанлы, Дат Машанлы, Юхары Маралян, Юхары Айрым, Юхары Оратаг, Юхары Шуртан, Даг Кылыджлы, Баш Карачанлы, Биринджи Милли, Кичик Гызылгая, Орта Карачанлы.

Известно, что топонимы не повторяются в пределах одной местности или территории. Такая ситуация возможна для разных жилых территорий, в случае с этнотопонимами, а также с топонимами, образованными в связи с рельефом географического объекта, природным богатством местности, сходством расположенных там объектов, положением на берегу реки и тд.

Ученыц Т.Ахмедов провел исследование по определению семантических групп слов, которые увеличиваются в начале повторяющихся ойконимов. Он отмечал, что в азербайджанской топонимии для различия повторяющихся географических названий используется ряд фиксированных отличительных признаков, принадлежащих к 11 семантическим группам. По его мнению, одноименные дифференцированные топонимы делятся на две группы: дифференцированные с одинаковым семантическим рядом отличительных признаков; дифференцированные со смешанной семантическим рядом отличительных признаков.

 

Можно привести один пример из топонимики Кельбаджарского района (с точки зрения использования дополнительного слова с целью различения топонимов). В районе отмечено село Холазей Алхаслы. Другого топонима с названием «Алхаслы» в районе не было обнаружено. Однако в соседнем Лачинском районе было основано село Алхаслы. Другой пример — Имарат Гарванд (Кельбаджар); Баш Гарванд, Аяг Гарванд (Агдам).

В азербайджанской топонимии имеется определенное количество трехкомпонентных названий. В качестве примера можно привести ономастику Джабраилского района. Однословные ономастические единицы Джабраилского района можно разделить на три основные группы по структуре слова: 1) простые, 2) составные, 3) ономастические единицы в виде сложных слов.

К простым относятся Бальянд, Чапанд, Черекен, Даджал, Кавдар, Галаджык, Гарар, Гышлаг, Гумлаг, Гуюджак, Маралян, Мазра, Мираг, Нузгар, Нуснус, Сади, Шыхлар, Татар. Можно разделить определенную часть этих слов, приведенных в качестве примера, на составные, компоненты.

К составным относятся Чахырлы, Чуллу, Дарзили, Дошулу, Фуганлы, Гаджылы, Гасанлы, Халафлы, Хубаярлы, Исаглы и др. К сложным относятся Джафарабад, Дашвейсалли, Амирварлы, Имамбаги, Гараагач, Гурбантепе и др.

Следует отметить, что начальный этап изучения топонимов на территории Азербайджана связан с именами Гаджи Зейналабдина Ширвани, А.Бакиханова, М.Ф.Ахундова и Мухаммеда Гасана Велиева (Бахарлы).

Гаджи Зейналабдин Ширвани предоставил ценные сведения о географии и этнографии Азербайджана, Средней Азии и Ближнего Востока в своих трудах «Путешествия по райскому саду» и «Сад путешествий». Азербайджанские исследователи до сих пор пользуются его сочинениями о происхождении географических названий.

Например касаясь происхождения имени Мугань, он пишет в своем произведении «Сад путешествий»: «Говорят, что его построил человек по имени Мугань, и одни говорят, что его усовершенствовали муги и мобиты, а другие придерживаются мнения, что Гянджа, Карабах, Барда — это города Мугань«.

Есть исследователи, частично согласные с этим мнением Ширвани. Географ Р.Юзбашев пишет, что первыми жителями Мугани были люди, принадлежащие к племени Муг, а «ан» в топониме является окончанием и означает место, родину. Ряд исследователей связывает географическое название Мугань с названием племени магов, одного из Мидийских племен.

Некоторые ойконимы Восточного Зангезура изучались Р.Юзбашевым, Б.Будаговым, Г.Гейбуллаевым, А.Гусейнзаде, С.Моллазаде, А.Алиевым, а также другими топонимистами, географами, историками и лингвистами.

 

 

[Мы из Мегри]

Например ученый-историк Г.Гейбуллаев, имеющий особые заслуги в изучении азербайджанской топонимии, в своей работе «Азербайджанская топонимия» исследовал существующие на территории Азербайджана этнотопонимы и их языковую принадлежность. В работе были интересные сведения о топонимии Восточного Зангезура. В дальнейшем автор опубликовал еще ряд работ, где затрагивалась тема азербайджанских топонимов.

Наряду с другими видами терминов, важную роль в создании и формировании географических названий в Восточном Зангезуре играют народные географические термины. Изучение этих терминов и их отражение в географических названиях по регионам является одним из основных вопросов топонимических исследований.

Эти термины различаются по происхождению. С этой точки зрения, топонимические термины, участвующие в формировании ойконимов Восточного Зангезура, можно разделить на:

1) Термины, относящиеся к рельефным формам;

2) Термины, относящиеся к населенным пунктам;

3) Термины, относящиеся к гидронимам;

4) Термины, относящиеся к историческому прошлому Восточного Зангезура;

5) Термины, обозначающие положение;

6) Специфические топонимические термины;

7) Термины, возникшие в связи с религией и суевериями.

Термины, относящиеся к рельефным формам, это скала, хребет, холм, долина, ров и тд. Следует отметить, что в районе Восточного Зангезура отсутствуют ойконимы, созданные с помощью равнинных терминов. Основу всех трех типов топонимических терминов составляют физико-географические термины (отображение компонентов ландшафта).

Что касается населенных пунктов, то в Восточном Зангезуре слово «село» (кенд) больше всего использовалось при создании ойконимов (Минкенд, Лачынкенд, Шамкенд, Ганлыкенд, Базаркенд, Чайкенд, Мозкенд и т.д.). Также можно привести примеры, определяющие характер и качество населенного пункта — Еникенд (новое село), Кохнекенд (старое село), Тезекенд (новое село), Агкенд (белое село).

Между тем, группа географических названий, существующих в ономастической системе региона, была образована ойконимами на основе гидротопинимов, например: Чайговушан, Чайкенд, Истибулаг, Гарагель, Гошабулаг и т.д.

Существуют также ойконимы , созданные с помощью топонимических терминов (ага, хаджи, молла, эмир, гази и и т.д.), связанных с историческим прошлым экономического района. Например — (Агакишилер — Зангиланский район, Гаджылар — Лачинский район, Моллали — Губадлинский район, Амирварлы — Джебраильский район, Газыханлы — Кельбаджарский район).

Некоторые ойконимы Восточного Зангезура были образованы с помощью топонимических терминов, обозначающих положение: более многочисленны ойконимы, образованные термином -нижний и -верхний (Юхары Айрым — Кельбаджарский район, Ашагы Мазра — Джебраильский район). В то же время существуют ойконимы, образованные с помощью терминов -баш, -гузей, -орта, -ичери, -гыраг, -гюней, обозначающие положение в регионе: Село Баш Гараджанлы, село Бозгюней, село Гузей Чиркин, село Гюнейпея, село Орта Гараджанлы, село Орта Шуртан (Кельбаджарский район), село Орта Емязли, село Ичери Мушлан, село Гыраг Мушлан (Зангиланский район).

Характерные черты конкретных топонимических терминов состоят в том, что они отражают истинные характерные черты ойконимов, природно-физичеокие особенности местности.

Меньшинство на территории Восточного Зангезура составляют ойконимы, образованные посредством топонимических терминов, возникших в связи с религией и суевериями — села Килсе, Килсели, Оручлу, Пирлар (Кельбаджарский район), Пирджахан (Лачинский район) и Пирвеисли (Зенгиланский район).

По топонимам района, расположенного в горной местности, можно составить определенное представление о природе края, его природных богатствах, этническом происхождении проживающих здесь людей. Таким образом, кроме фитонимов и зоонимов, отражающих природно-географические ландшафтные особенности местности, в создании и формировании топонимов участвуют названия личности (антролонимы), поколения, отчества (патронимы), народов и племени (этронимы).

Проведенные исследования показывают, что большинство палеотопонимов Восточного Зангезура имеют древнетюркско-азербайджанское происхождение. Географические термины тюркского происхождения, отраженные в Восточно-Зангезурских ойконимах, разнообразны по своему содержанию и значению.

В Восточном Зангезурском районе есть названия населенных пунктов, происходящие от древнетюркских терминов: барт (село Бартаз — Зангиланский район), баша (село Башарат — Губадлинский район), чап (село Чапанд -Джабраильский район), чер (село Черактар — Кельбаджарский район), чор (село Чорман — Кельбаджарский и Лачинский районы ), чоп (село Чопдара -Зангиланский район), тар (село Таравли — (Губадлинский район), таг (село Колатаг, село Верхний Оратаг — Кельбаджарский район), тин (село Тинли — Джабраильский район), су (село Сус — Лачинский район).

В топонимике Восточного Зангезура среди ойконимов тюркского происхождения преобладают географические названия, связанные с огузами. Среди этих названий были выявлены многочисленные топонимы, связанные с эпосом «Китаби деде Коркуд».

По материалам Института географии имени академика Гасана Алиева

[Мы из Мегри]

Современный армянский фашизм: резня в азербайджанском селе Гарадаглы

 

Арье Гут, эксперт в области международных отношений

Холокост — это страшная и невыносимая для памяти еврейского народа трагедия. Это — боль, страдания, унижения, оскорбления, зверство, варварство, массовое уничтожение еврейского народа со стороны озверевшего и оголтелого фашистского режима.

Представители еврейского народа, который пережил самую страшную трагедию в своей истории как Холокост, всегда сопереживал и сопереживает трагедиям других народов, переживших подобные удары судьбы.

 

Одной из неисследованных глубинных страниц истории Азербайджана являются события кровавой резни и актов геноцида, в деревнях и регионах, где проживали азербайджанцы, в ходе армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта. Во время этих событий армянские оккупанты уничтожали многочисленные исторические памятники, а также осуществляли этнические чистки против азербайджанцев.

В современной истории события, подобные трагедии Гарадаглы, происходили в разных частях света, и международное сообщество хорошо их понимает и осознает.

Например, в июле 1995 года этнические сербские националисты массово убили более 10 тысяч боснийцев города Сребреница в возрасте от 17 до 70 лет, люди поголовно уничтожали и создавали массовые захоронения. Массовые убийства были увековечены против боснийцев в 13 населенных пунктах Боснии в этот период. Более 200 тысяч невинных людей были убиты, тысячи раненых и 2 миллиона стали беженцами в результате этих событий.

28 ноября 1985 года известный армянский террорист, лидер армянской террористической организации ASALA (Армянская секретная армия за освобождение Армении) Монте Мелконян был приговорен к 6 годам лишения свободы во Франции. Он освободился из тюрьмы в 1990 году, после чего немедленно отправился в Армению и для продолжения террористической деятельности был отправлен в Нагорный Карабах.

Необходимо отметить, что профессиональный террорист Мелконян, являвшийся одним из лидеров террористической армянской организации АСАЛА, совершил десятки терактов, приведших к гибели турецких дипломатов в разных странах мира. Мелконян в течение многих лет воевал в различных «горячих точках», в частности против Израиля в Ливане, в долине Бекаа и был неуловим для израильских спецслужб.

 

Во время оккупации Ходжавандского района Азербайджанской Республики он был командиром армянской террористической группы. Именно в этот период началась горячая фаза армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта и в регион боевых действий стали проникать международные армянские террористические группы, отличавшиеся невиданной жестокостью к мирному населению.

В феврале 1992 года под руководством Монте Мелконяна вооруженные силы Армении и специально обученные террористические подразделения «Арабо» и «Арамо» (подготовленные в Сирии и Ливане) одновременно атаковали со всех сторон село Гарадаглы Ходжавендского района Азербайджанской Республики.

Расследования показывают, что солдаты и офицеры 366-го российского полка, как в известной Ходжалинской кровавой резне, также принимали участие в оккупации Гарадаглы. Армянские войска наемников Арамо, Арабо и Аво (Монте-Мелконян), опираясь на огневую поддержку 366-го мотострелкового полка СНГ, дислоцированного в Ханкенди, захватили стратегически важное село Гарадаглы 17 февраля 1992 года и учинили там геноцид против мирного азербайджанского населения.

Армянами были захвачены в плен, жестоко убиты и заживо сожжены около 145 человек (15 женщин и 13 детей) азербайджанских жителей Гарадаглы.

Спустя всего каких-то девять дней армянские террористические отряды «Арабо» совершили геноцид против мирного населения Ходжалы, в котором принимали участие известный армянский террорист Монте Мелконян, Серж Саргсян, Сейран Оганян и другие армянские головорезы.

[Мы из Мегри]

Эти преступники убили 613 человек, среди них много женщин, детей, стариков и гражданского населения, свыше 1000 человек стали инвалидами на всю оставшуюся жизнь. Единственная вина этих людей состояла в том, что они были азербайджанцами, и армянские террористы никого не пожалели — ни детей, ни женщин.

Отряды «Арабо» и «Арамо» забрали все оружие, захваченное в тот день — семьдесят восемь винтовок и тысячи боеприпасов, они также опустошили деревенский склад, чтобы вытащить тонны упакованной пшеницы для продажи. После разграбления они сожгли деревню. В течение двух дней в Гарадаглы и вокруг него были убиты в общей сложности 53 азербайджанца, по сравнению с тремя убитыми по армянской стороне…

 

Начальник районной школы Нобил Зейналов, военный офицер Ханали Гусейнов и боец подразделения добровольной обороны Алтай Гасанов охраняли первый блок. Бои были очень тяжелыми. Женщины села перевозили боеприпасы и пищу бойцам под интенсивным огнем, оказывали первую помощь раненым и помогали им вернуться в строй. Продолжая героически сопротивляться под огнем, бойцы первого блокпоста не сдавали свои позиции до самого конца. Ожесточенная битва продолжалась пять дней.

В последний день боеприпасы защитников Гарадаглы должны были закончиться. Несмотря на их призыв о помощи, никакой помощи так и не поступило. Почувствовав, что жители села Гарадаглы отстреливаются последними пулями, армянские террористы приблизились к штаб-квартире и начали кричать по-русски в мегафоны: «Выходите, бросайте оружие».

 

Таким образом, деревня Гарадаглы была оккупирована, несмотря на героическое сопротивление своих жителей.

Свидетельство Ильгара Гусейнова (освобожден из армянского плена):

15 февраля 1992 года, с 6 часов ночи со всех четырех сторон, армянские террористические подразделения атаковали нашу деревню. В деревне было 118 человек, из которых 11 — женщины, остальные — мужчины. Началось сражение. У нас не было военной техники, но мы достойно отбивались.

С нашей стороны было убито 8 человек, несмотря ни на что, мы продолжали сражаться, используя свои небольшие возможности. 16 февраля армяне вновь начали атаковать деревню. Они напали при помощи военной техники, и мы не смогли выдержать. С их стороны большинство бойцов были наемниками.

Их командиром был Манвел, по некоторым сведениям, армянин, приехавший из Франции. Когда мы достигли места под названием «Бейликбаджи», из наших расстреляли еще 32 человек. Армяне не успокоились и отрезали головы убитым, а затем собрали их головы в сумки. Тела убитых людей были сброшены в силосные ямы.

Показания Тевона Тагиева (освобожден из армянского плена):

В конце 1991 года село Гарадаглы было окружено армянами, которые жили в окрестных деревнях. Транспортное сообщение села было отрезано. Начиная с января 1992 года, с помощью вертолетов, мы начали вывозить детей и женщин из деревни. Нападения не прекращались. В феврале вертолеты перестали летать, и контакты Гарадаглы с внешним миром были полностью отрезаны.

С 14 по 17 февраля нападения армян не прекращались. Мы смогли защитить деревню до 17 февраля. Со стороны не было никакой помощи. Наконец, пули закончились, и армянские вооруженные силы оккупировали деревню. Они собрали тела армян, которые погибли во время нападения перед колхозом, и сняли их. Одна женщина-журналист готовила программу. Она «рассказала» всему миру, что это люди, которые были убиты азербайджанцами во время нападения на армянскую деревню.

 

177 жителей деревни были собраны в два грузовика — молодые люди и взрослые отдельно — и их привезли в Ханкенди. В месте под названием «Бейликбагы», которое находится в 2 км от деревни, они остановили машин на расстоянии приблизительно 50-60 метров. В «Бейликбагы» играли и танцевали армянские женщины и дети. Они остановили нашу машину рядом с ними и приказали спуститься с грузовика. Молодые люди не хотели спускаться с грузовика, поэтому по ним они открыли огонь и убили нескольких. Люди вынуждены были спуститься. На глазах играющих и танцующих армянских женщин и детей молодые люди из Гарадаглы были выстроены в ряд и расстреляны.

Мой сын Тельман вытащил гранату, закричал и двинулся к армянам. Граната взорвалась, Тельман убил себя и 10 армян вместе с собой. В «Бейликбагы» армяне убили 33 жителей Гарадаглы. Затем они бросили тела в силосную яму и закопали. В 5 км от Ханкенди они вытащили всех людей из грузовика и сняли с нас всю теплую одежду. Они пешком привели нас в Ханкенди. По пути гражданские армяне бросали в нас камни и плевали нам в лицо.

Все эти жестокости, бесчеловечные поступки совершили армянские террористы, которые на весь мир кричат о том, что они бедный и несчастный народ, переживший «геноцид».

И все это происходило в конце ХХ века, на глазах у всего мирового сообщества.

По материалам The Jerusalem Post

[Мы из Мегри]

Как это было: террор в Нахчыване в 1905 году

 

Ф.Джаббаров

1905 год ознаменовался небывалым до тех пор размахом армянского террора, охватившего практически весь Южный Кавказ. Под влиянием развязанной армянами в Баку в феврале 1905 г. резни мусульман напряженность стала охватывать все регионы, где проживали азербайджанцы и армяне.

Не стал в этом отношении исключением и Нахчыванский уезд Эриванской губернии, который в мае 1905 г. превратился в очередной полигон армянского экстремизма. Нахчыванские события с подачи армянской пропаганды неизменно преподносились, как начавшиеся с нападения азербайджанцев и обернувшиеся массовыми убийствами армян.

Стоит напомнить, что и наместник И.И.Воронцов-Дашков в отчете императору в 1907 г. указывал, будто в Нахчыване азербайджанцы первыми открыли огонь. Пресса в те дни пестрела корреспонденциями о резне армян, пополнялась слухами, способствовавшими еще большему нагнетанию страстей.

В действительности же нападавшей стороной в Нахчыване были армяне. В телеграмме от 5 мая 1905 г. городской староста Джафаргулу хан Нахчыванский сообщал наместнику И.И.Воронцову-Дашкову, что убийство в Тифлисе жителя Нахчывана Мирзы Гусейнали Адыгезал оглу, убийство и ранение нескольких мусульман в Эриване, убийство мальчика-азербайджанца в Акулисах вызвало возмущение нахчыванцев, которые из-за происходящего не решались выезжать по торговым и другим делам. Городской староста предупреждал о возможном в связи с этим застое в торговле.

В шифрованной телеграмме начальника Эриванского губернского жандармского управления шефу жандармов указывалось, что повод для убийств, поджогов и грабежей был дан со стороны армян, убивших 6 мая азербайджанца. Эту версию подтвердило позднее и следствие, которое вел следователь по особо важным делам И.Д.Седава. Убитым оказался Фатулла Гаджи Байрам оглу, лишенный жизни во время совершения намаза. Убийство было совершено недалеко от селения Алиабад.

По словам начальника Эриванского ГЖУ, армяне совершаемыми убийствами рассчитывали вызвать озлобление азербайджанцев и персов, которые призвали на помощь курдов из Турции. Переход же последних через границу послужил бы поводом к столкновению между Турцией и Россией. На следующий день в отместку за это убийство был убит армянин. Далее все уже шло по отработанному сценарию: 10 мая вновь армяне убили азербайджанца, последние ответили тем же. В городе закрылись торговые лавки, начались столкновения.

Утром 12 мая жизнь в городе началась в обычном ритме, лавки и базар действовали, велась торговля. Впоследствии армяне исказили суть происшедшего и преподнесли эпизод с открытием торговых заведений, как сигнал к армянским погромам. По их словам, вице-губернатор В.П.Тарановский вместе с городским старостой Дж.Нахчыванским убеждали армян не бояться и открыть магазины, что и было сделано 12 мая. Но в тот же день азербайджанцы, окружив базар и взяв его штурмом, якобы перерезали армян. Полную лжи телеграмму отправил 14 мая из Нахчывана и архимандрит Карапет. Он сообщал, что 12 мая в городе и в селениях начался погром лавок и убийства армян. По слухам, число жертв превышало сто.

 

Что же произошло в действительности 12 мая в Нахчыване?

Как позже выяснило следствие, около 9 часов утра с Кузнечного ряда послышались выстрелы, а вслед за тем на базаре началась паника, поднялась стрельба и через несколько часов все армянские лавки и магазины оказались ограбленными. Причиной этого стала стрельба, открытая по мусульманам братьями Манасеровыми, в ответ на которую азербайджанцы стали стрелять в армян. На следствии, пытаясь отвести от себя обвинения в инициировании кровопролития, армяне доказывали, что резню начали азербайджанцы.

По их утверждениям, первый выстрел и первое убийство было совершено около кузницы Мешади Али Керим оглу, а затем по его команде и под его предводительством толпа мусульман двинулась на армян. Однако следователь по особо важным делам Эриванского окружного суда И.Д.Седава установил, что убийство все же совершили первыми армяне в лице братьев Манасеровых, а факт стрельбы у кузницы Мешади Али опроверг его сосед, армянин А.Акопов. Манасеровы, а также несколько азербайджанцев, участвовавших в беспорядках, были арестованы.

Как говорится в материалах печати того периода, армяне, особенно живущие в Тифлисе, развили небывалую активность для преподнесения нахчыванских событий в более густых красках и, самое главное, усердно пытались убедить в этом высшее кавказское начальство. Основное ударение делалось, как всегда, на то, что нападают и убивают исключительно азербайджанцы, армяне же беззащитны.

Как писал в те дни корреспондент «Каспия» по Эриванской губернии Э. Султанов, под влиянием получаемых из Нахчывана сообщений «настал удобный момент для распространения среди общества самых нелепых, самых чудовищных слухов о беспощадном, поголовном избиении почти всех нахичеванских армян, о готовящемся нападении татар [азербайджанцев — Ф. Д.] на эриванских армян, об организации армян, задавшейся целью отомстить за своих братьев полным уничтожением татар и т.д. и т.д.»

Противоположную оценку нахчыванской резне давал шейхульислам А.А.Ахундзаде, прибывший по поручению кавказского наместника в Нахчыван 16 мая и немало способствовавший умиротворению населения. В своем письме наместнику, отправленном уже после прекращения кровопролития, глава мусульманского духовенства писал, что вражда произошла не из-за национальной розни и экономических условий жизни двух народов, а по вине армянских революционных комитетов, целью которых было склонить мусульман к борьбе против правительства.

Указывая, что зачинщиками столкновений всегда являлись армяне, он упомянул о том, как подействовало на азербайджанцев убийство мусульманина при совершении им вечернего намаза. Во время увещевания народа в одном из сел Нахчыванского уезда народ сказал шейхульисламу в присутствии армянского епископа следующее: «Будь прокляты фидаи и скрывающие и поддерживающие их армяне«.

[Мы из Мегри]

В письме наместнику мусульманский священнослужитель предлагал для предотвращения будущих столкновений арестовывать фидаев и высылать их за пределы Кавказа.

М.Алиханов

Особую жестокость армяне проявили в селении Итгыран, убив около 50 мужчин, женщин и детей. Командированный в Нахчыванский уезд генерал М.Алиханов, назвал резню в Итгыране «зверской расправой в маленькой татарской деревне». Это не могло оставаться без ответа, и азербайджанцы мстили армянам, нападая на их села и убивая мирных жителей.

 

В целях наведения порядка и прекращения межнациональных столкновений наместник распорядился командировать в Нахчыван известного русского офицера аварского происхождения, генерал-майора Максуда Алиханова, в распоряжение которого поступали войска, как находившиеся там, так и вновь посылаемые. М.Алиханов выехал в Нахчыван 16 мая. В тот же день в городе состоялось примирение, сопровождавшееся процессией по Нахчывану с участием духовенства обеих наций, а также торжественным богослужением в церкви и мечети.

Несмотря на достигнутое перемирие, провокации со стороны армян не прекращались. Как правило, вероломные нападения на азербайджанцев были призваны вызвать ответную реакцию и начать резню вновь.

Так, в июне 1905 г., около Ордубада, в селении Нуснус армяне убили одного и ранили двух азербайджанцев. 8 июня произошло провокационное убийство почетного мусульманина, ордубадского купца Гаджиева, который пользовался уважением как среди своих соотечественников, так и среди армян. Последние пригласили Гаджиева в Нижние Акулисы по торговым делам. Родственники отговаривали купца ехать, но он ответил, что столько благого сделал акулисцам, что у них рука не поднимется на него. Тем не менее, Гаджиева убили около армянской церкви, ограбили и выбросили тело за пределы селения. У убитого позднее обнаружили 30 ранений.

После прибытия в Нахчыван М.Алиханов убедился, что армяне усиленно приобретают новейшее оружие, тайно перевозимое из Ирана и Турции, и нет деревни в уезде, которая не располагала бы несколькими бомбами, десятками ружей и массой патронов.

«Нет армянина, не имеющего револьвера, нет сакли, в которой нельзя было бы найти десяток-другой прокламаций и подпольных изданий«, — признавал М. Алиханов.

Когда же по приказу генерала начались обыски и конфискации оружия, армяне обвинили его в том, что он якобы обезоруживает только их.

Вскоре обнаружилось также, что методом угроз и насилия дашнаки добились лояльности многих должностных лиц в Эриванской губернии.

По этому поводу М. Алиханов писал: «Терроризировали они [армяне — Ф. Д.] всех несочувствующих им, и не безуспешно. Так, почти все служащие в уездах получили угрожающие письма, что будут убиты, если позволят себе пикнуть не в пользу армян, и этим путем склонили на свою сторону некоторых, и между ними — уездного начальника Энкеля«.

 

Особо подчеркивал генерал отрицательную роль архимандрита Карапета, который часто и прилюдно угрожал азербайджанцам тем, что «недалеко то время, когда они [азербайджанцы — Ф. Д.] будут истреблены до едина».

Деятельность генерала М.Алиханова по борьбе с экстремизмом вызвала озлобленную реакцию у армян, усмотревших в назначении мусльманина в регион армяно-азербайджанского конфликта признак того, что это развязывает руки азербайджанцам, получающим якобы свободу действий против армян. Голословно критикуя и возводя клевету на М.Алиханова, армяне пытались всей этой кампанией дискредитировать генерала в глазах высшей кавказской администрации и добиться его устранения из Нахчывана. Своими действиями по разоружению бандитских отрядов, конфискации оружия, наказанию виновных в межнациональных столкновениях генерал не мог, конечно, устраивать наиболее радикальную часть армян, тесно связанных с партией «Дашнакцутюн», рассчитывавших продолжать свой террор против азербайджанского населения.

Бесконечные жалобы на генерала воздействовали на назначенного в начале июня 1905 г. эриванского генерал-губернатора принца Л.К.Людовика-Наполеона. Их отношения не сложились сразу, т.к. Л.К.Людовик-Наполеон находился под довольно сильным влиянием армянской пропаганды и придерживался позиции, по которой резню затеяли мусульмане. 10 июля 1905 г. он написал письмо кавказскому наместнику И.И.Воронцову-Дашкову, в котором изложил причины недовольства армян М.Алихановым и заявил, что считает при таком положении дел едва ли возможным внесение М.Алихановым успокоения в Нахчыванском крае.

Фактически, перечеркнув заслуги генерала по успокоению враждующих сторон, генерал-губернатор заявил, что им «ничего существенного» для восстановления порядка не сделано. Л.К.Людовик-Наполеон высказался за желательность отзыва М.Алиханова под каким-либо предлогом и предоставление права самому генерал-губернатору назначить на его место кого-то другого.

14 июля 1905 г. М.Алиханов выехал из Нахчывана. Все мусульманское население, гарнизон города торжественно провожали его. Генерал призвал интеллигенцию воздействовать на население, чтобы восстановился порядок. 28 августа представители армянского и азербайджанского населения Нахчывана приняли присягу в церкви и мечети, поклявшись уничтожить причины, породившие межнациональную вражду. Обе стороны избрали представителей для окончательного укрепления мира и спокойствия.

Последующая судьба генерала М.Алиханова оказалась трагической. На генерала было совершено два покушения. В 1906 г. в Кутаиси эсеры бросили в него восемь бомб. Он был тяжело ранен, однако остался жив. Второе покушение было совершено дашнаками, отомстившими М.Алиханову за Нахчыван. В 1907 г. в Александрополе в экипаж М. Алиханова были брошены две бомбы, в результате чего он погиб.

[Мы из Мегри]

 

Загазованность воздуха в Иряване уже давно превышает допустимую норму.

Мониторинг, проведённый во временно оккупированной столице Западного Азербайджана, показал, что концентрация диоксида серы в воздухе в разы превышает норму, но к сожалению пока не достигает дозы смертельной. Возможно по этой причине гауляйтер Пашинян предпочитает крутить педали (пока по губе не дали) в далёком и экологически чистом Берлине. Ходят упорные слухи, что у него в детстве велосипеда не было. Значит, дорвался.

 

 

[Мы из Мегри]

Накануне «большого террора» в Азербайджане: о настроениях в обществе

 

Э.Исмаилов

Кровавая вакханалия 1937-1938 гг. в СССР, ставшая конкретным примером применения методов государственного терроризма, получила в научной и публицистической литературе название «большого террора».

О причинах этого явления существует множество объяснений. В советской литературе господствовала точка зрения, что никаких серьезных причин для развязывания масштабного террора против людей не существовало, и что уже к середине 30-х годов прошлого столетия было достигнуто морально-политическое единство советского общества, полное доверие людей к политике Коммунистической партии.

При этом планка лояльности населения системе явно завышалась. Конечно, трудно найти оправдание для массовых репрессий тех лет, для бессудной расправы над миллионами людей на бескрайних просторах бывшей советской империи. Но также было бы упрощением сводить всю проблему к чрезмерной подозрительности Сталина и страхом перед возникновением в стране в случае внешней агрессии так называемой «пятой колонны». Все выглядело значительно сложнее.

Современники вряд ли в равной степени были ослеплены стратегическими успехами проводимой политики и не замечали тех громадных издержек, которые сопровождают создание нового строя. Недовольных данной властью было превеликое множество людей. Немало было людей недовольных самой системой.

Использованные в 20-30-х годах методы репрессивной политики не обеспечивали в должной степени искоренения антирежимных, антисоветских, антикоммунистических настроений. И сводки органов государственной безопасности, регулярно представляемые в партийные органы, свидетельствовали об этом. Активную работу по выявлению таких настроений проводили и органы государственной безопасности республики.

Так, например, в мае 1934 года в ЦК Компартии Азербайджана поступила Справка из Азербайджанского Государственного Политического управления, (Аз. ГПУ): «Об антисоветских группировках и настроениях среди рабочих и служащих типографий г. Баку».

В справке приводятся многочисленные высказывания рабочих и служащих типографий, подслушанные тайными осведомителями. Все эти высказывания служили основанием для вывода о формировании неких группировок, которые заняты антисоветской агитацией, которая носит «характер неприкрытой фашистской идеологии».

 

Так сообщалось, что в типографии «Красный Восток» выявлена группировка численностью 5 человек. О каждом из них представляются подробные анкетные данные, частью компрометирующие. Так о рабочем Шегеле Хабаде сказано, что он в прошлом сочувствовал меньшевикам, ранее имел собственную типографию, лишался избирательных прав, не член профсоюза. О Михаиле Быкове говорится, что в прошлом он был эсером. О Павле Блохине сообщалось, что он «до империалистической войны был в Германии». Николай Степанов в 1926 г. «обвинялся в изготовлении фальшивых денег». Ну а на Василия Козлова был собран целый «букет» дискредитирующих свидетельств: « В прошлом активный эсер, поддерживал связь с бывшим руководством эсеровской организации, отказался от сверхурочной работы, связанной с изготовлением материалов к съезду партии.

Другая, якобы выявленная группа в той же типографии в составе 4-х человек, двух русских и двух азербайджанцев допускали высказывания, направленные на дискредитацию Советской власти и Коммунистической партии. Два таких высказывания приводятся в справке: «Во время татарского нашествия в России было лучше, чем теперь. Тогда татары брали только установленную дань, а теперь власть грабит на каждом шагу», «что же делать, сейчас торжество бандитов — строится бандитское государство».

Антисоветски настроенная группа была замечена бдительными чекистами в типографии «Азернешра» в составе Агали Наджафова, Алиаббаса Алиева, Рагим Гусейн Самеда, Мешади Исламова. Один в прошлом был мусаватистом, один служил офицером в армии АДР. Один был исключен из большевистской партии за связь с мусаватистами, один — являлся активным членом духовного совета секты бехаистов. В справке указывается, что все четверо «пользуются среди тюркской части работников типографии авторитетом. В результате… за последнее время частично сорвана кампания по сбору пожертвований в пользу австрийских рабочих. Отказ от пожертвования и проявление недовольства наблюдалось не только со стороны беспартийных рабочих, но и отдельных членов партии».

Лидером этой группировки называли бехаиста Али Аббаса Алиева. Вообще составители справки полагали, что все работники типографии не вызывают доверия. Так, о заведующем цехом Бабаеве Али Акпере сказано: «Антисоветский элемент, брат сосланного в свое время, в Соловки за троцкистскую деятельность…». О других работниках цеха говорилось: об Абдул Бала Бабаеве: «Настроенный антисоветски», о Рафике Гаджиеве: «Антисоветский элемент», о Мешади Исмаилове: «Антисоветский элемент, бывший мусаватист», об Артеме Сардарове: «Антисоветски настроенный элемент, враг, шкурник, подозревается во вредительстве», об Али Аббасе Кулиеве: «Носитель отрицательных настроений».

В литографии Бакполиграфтреста подозрительными, не внушающими политического доверия также были названы Кузьма Тарасенко, Николай Федоров Александр Попов.

В типографии «3-й Интернационал» раздражение чекистов вызывали фигуры корректоров Исрафила Фараджуллаева и Мирзы Таги Халилова. Основанием для подозрений вызывали неосторожные их реплики по поводу набираемых материалов. Так Фараджуллаев при ознакомлении со статьей «Реплики вождя больше всего относятся к нам» по поводу предложения «мы должны смыть с себя прошлогоднее пятно» гневно бросил: «Смывайте сволочи, посмотрим, до каких пор будете смывать». А Халилов, читая заглавие статьи в газете: «Перед пролетарским государством с честью выполнил свой долг», гневно отреагировал: «Половину нашей зарплаты, сволочи, высчитывают на заем».

Подписавшие справку председатель АзГПУ Сумбатов и начальник секретно-политического отдела Герасимов отметили, что сложившееся положение отчасти связано со слабостью кадрового руководящего состава типографий, политической неподготовленностью многих партийных и профсоюзных руководителей. По поводу одного из них — председателя профсоюзной организации типографии «3 Интернационал» Ибрагима Исмаилова приводятся примеры допущенных ляпсусов при публичных выступлениях в коллективе: «Товарищи, мы отняли у армянского пролетариата церковь и превратили ее в клуб», «в течение одного года СССР превратился из аграрной страны в индустриальную», «мы, к сожалению, принимаем вызов на социалистическое соревнование».

В конце справки Сумбатов и Герасимов сообщили, что они продолжают наблюдать за настроениями в типографии и считают, что «какие либо мероприятия по переброске участников нежелательны».

Рекомендательный характер писем органов внутренних дел существенно меняется после убийства Сергея Кирова. Сразу же стала проглядываться постепенный переход к применению решительных санкций ко всем, кто не вызывал политического доверия. Естественно, что в поле зрения сориентированных соответствующим образом органов должны были попасть все, кто когда-либо был связан с различными оппозиционными группами в самой партии, те, чья социально-классовая принадлежность вызывала у «бдительных» чекистов сомнения.

 

Так, 25 декабря 1934 года политбюро ЦК ВКП (б) по предложению ЦК Компартии Азербайджана утвердил решение о «высылке из Азербайджане в административном порядке в концлагеря с конфискацией имущества 87 семейств кулаков, злостных антисоветских элементов, в прошлом владельцев крупных капиталистических предприятий, беглых кулаков из других районов Союза».

В начале 1935г. партколлегия КПК по Азербайджану рассматривала на своем заседании дело члена партии с 1904г., члена общества старых большевиков, первого председателя ЦИК Азербайджанской ССР Мухтара Гаджиева. На пленуме ЦК Компартии Азербайджана в декабре 1934г. секретарь Сальянского райкома партии Амирасланов поведал участникам, что Гаджиев, находясь на излечении в больнице, говорил, что Киров погиб закономерно, поскольку окружил себя интриганами, что в Азербайджане к руководству пришли национал-уклонисты, к числу которых он относил и секретаря ЦК Багирова.

Один из выступавших на пленуме участников заявил, что в один из приездов в Казахский район, откуда бал родом сам М.Гаджиев, тот заявил в присутствии крестьян, что нынешние власти хуже царских чиновников, поскольку обирают крестьян. Обвинения для того времени были убийственными. При этом Гаджиев их не отрицал и даже покаялся. Но, тогда, в 1935 г., Гаджиеву объявили лишь выговор и строго предупредили.

В отличие от Гаджиева, директору одного из рабочих факультетов Гусейнову и студенту Закавказской Промышленной Академии Володину не удалось отделаться взысканиями. Член партии с 1918 г. Кули Гусейнов 29 декабря 1934 г. в магазине публично оскорбительно высказался в адрес секрегаря ЦК Багирова, назвав его ослом. Нецензурно отозвался он и о власти, республике и народе, одобрительно отозвался об убийстве Кирова. Пьяного Гусейнова милиция забрала в вытрезвитель. Видимо, Гусейнов был человеком несдержанным. На следующий день в кабинете руководителя ГПУ республики Сумбатова Гусейнов, даже, откровенно угрожал Сумбатову. Впоследствии Гусейнов раскаивался. Но судьба его была определена.

Ефим Володин на занятиях Промакадемии откровенно заявил, что рабочие в стране работают лишь из-за хлебных карточек. При разборе этого «несознательного» заявления, Володину напомнили, что он еще раньше допускал «антисоветские» реплики. Одному из рабочих, где он раньше работал, в ответ на недовольство того нормами расценок, Володин посоветовал за поисками справедливости обратиться к Сталину. Володину инкриминировали троцкизм и исключили из партии.

Семен Плешаков, работник профсоюзов был привлечен к ответственности за брошенную им реплику: «Напрасно убили Кирова, надо было убить Сталина». Водитель Павел Жуков посмел откровенно говорить, о тяжелом положении рабочих и крестьян, окончательно обнищавших в результате проводимой партией политики, а убийство Кирова явилось следствием массового недовольства населения.

Выявление, привлечение к ответственности и наказание «сомнительных», «социально опасных», «контрреволюционных элементов» было возможным благодаря широчайшему использованию агентуры, иными словами привлечению к осведомительской деятельности большого числа людей, занятых в самых различных сферах производства и культуры. «Стукачество», рассматривалось как почетная обязанность граждан страны Советов. Осведомители оберегались и защищались от возможных неприятностей.

После убийства Кирова волна репрессий существенным образом коснулась руководящих партийных и хозяйственных руководителей республики. Но до поры до времени, она проводилась как борьба за идейную и моральную чистоту рядов партии. Жизнь опровергала мнение, что партия представляет собой монолитное целое, состоящее из кристально честных, принципиальных коммунистов.

 

Хосров Гасанов, член партии с 1923 г., директор треста «Азмаслопром» был снят с работы и исключен из партии и отдан под суд за служебные злоупотребления. Его вина состояла в том, что убытки возглавляемого им треста в 1934 г. составили огромную по тем временам сумму -1.156000 рублей. Из партии был исключен и секретарь Зювандского (Ярдымлинского — Э.И.) районного комитета партии Абдул Раджабов, который содействовал незаконным выдачам отдельным лицам фиктивных документов на право открытия ими в Баку торговых точек под видом колхозной торговли. Нетрудно догадаться, что Раджабов действовал явно не бескорыстно.

Так же был исключен из партии начальник учебных заведений Наркомата местной промышленности Мамед Гаджибеков, который пострадал за получение взяток взамен содействия в выдаче ходатайств об освобождении из-под стражи осужденных.

Вина заведующего учебной частью Азербайджанского медицинского института Александра Едигарова явилось использование им служебного положения для получения ученого звания профессора. Как выяснилось, справка о научных работах, в том числе изданных за рубежом, представленная Егизаровым, была фиктивной.

Между тем в те годы было обращено внимание на частые случаи отказа правоохранительных органов в привлечении к уголовной ответственности коммунистов. Звание члена партии служило своего рода индульгенцией от уголовного наказания.

Конкретным примером этого может служить письмо в ЦК АКП (б) старшего помощника прокурора Республики Абдуллаева. Тот ставил вопрос — следует ли привлекать к уголовной ответственности директора Евлахского хлопкового завода Аванесова, обвиняемого в избиении рабочего завода, в использовании служебного положения в корыстных целях, в других правонарушениях, или же ограничиться рассмотрением его дела в партийном порядке. И такое отношение к членству в партии было не случайным.

Об этом свидетельствовало дело двух руководящих работников потребкооперации Балакенского района Агаева и Рзаева. В октябре 1934 г. оба они были приговорены к трем годам лишения свободы за изнасилование. На защиту их встало руководство «Азериттифака», представившие письмо в прокуратуру, в котором оспаривалось решение суда. Прокуратура представила в Верховный суд республики протест. Но Верховный суд, как и впоследствии Прокуратура СССР, оставила приговор в силе. Несмотря на приговор, Рзаев не только не был арестован, но и сохранил за собой прежнюю должность.

Лишь спустя шесть месяцев после вынесения приговора председатель Верховного суда Айна Султанова дала указание о взятии Рзаева под стражу. Но это указание выполнено не было. В мае 1935г. дело Рзаева загадочно исчезает в здании Верховного Суда. 22 мая Рзаев был задержан и доставлен в Верховный суд. Но начальник тюрьмы не принял Рзаева, ссылаясь на отсутствие копии приговора. Рзаев под поручительство двух членов партии был освобожден. Накануне «большого террора» такое отношение к членству в партии меняется. Рзаев был, наконец, арестован и осужден.

Таким образом, мнение о том, что накануне «большого террора» в советском, в том числе азербайджанском обществе совершенно отсутствовали антисоветские, антисоциалистические настроения не соответствуют действительности. Они были. Как и частые проступки членов партии, прикрывавшихся партийными билетами. И они серьезно тревожили советских руководителей.

Именно это беспокойство, в конце концов, подтолкнуло их к проведению «большого террора» — акции, которая не нашла в истории оправдания, от которой пытались «открестится» наследники Сталина в советском руководстве, и которая стала несмываемым «черным» пятном в биографии советского общества.

По материалам журнала «История и ее проблемы»

[Мы из Мегри]

Депортация азербайджанцев из Армянской ССР (1948-1953 гг.)

 

И.Нифталиев

В Советском Союзе этнические депортации приходятся на период руководства страной И.Сталина. Начавшись накануне Второй мировой войны, этнические депортации приобрели самые трагические масштабы в годы войны и были продолжены после её окончания.

Накануне и в годы войны этнические депортации осуществлялись по двум причинам: депортации, порожденные внешнеполитическими импульсами, и депортации, порожденные импульсами внутренними. К контингентам, затронутым операциями первого вида относились все иностранноподанные, а также советские граждане –представители тех народов, с титульными государствами которых СССР граничил, враждовал или находился в состоянии войны.

Депортации в этом случае призваны были сыграть, так сказать, превентивно-профилактическую роль. Классические примерами тут являлись — поляки, немцы, финны, румыны, иранцы, турки-месхетинцы. К контингентам, затронутым операциями второго вида, относились те народы, у которых, во-первых, не было титульного государства за границей и, во вторых, депортацией которых преследовались внутренние задачи. Лучшими примерами тут могут послужить калмыки, чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкары, крымские татары, т.е. т.н. наказанные народы. Представителей последних выселяли целиком и не только с исторической родины, но и изо всех других районов и городов, а также демобилизовывали из армии.

Такими этно-депортациями была охвачена вся страна, т.е. депортация таких народов носила тотальный характер. Вместе с родиной у таких народов отбиралась национальная автономия, т.е. относительная государственность.

Этнические депортации продолжились и после войны. Примером тому является депортация азербайджанцев из Армянской ССР в 1948-1953 годы. Эту депортацию трудно отождествить с депортацией чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев и других народов в Казахстан и Среднюю Азию, поскольку в данном случае речь шла о вселении в республику, где они вливались в состав титульного этноса, жить им предстояло не в резервациях, называемых спецпоселениями, а в обычных условиях.

И все же это была депортация, поскольку была осуществлена помимо воли и желания большинства переселяемых, поскольку прервала обычный, привычный ритм жизни десятков тысяч людей, вынудив их приспосабливаться к новым условиям, новому укладу жизни, новым занятиям.

Вопрос о переселении азербайджанского населения из Армении в Азербайджан был тесно связан с попытками советского руководства после Второй мировой войны расширить свои границы в южном направлении за счет территорий Турции. В комплексе с решением этой проблемы проводилась активная работа среди армянского землячества в США, странах Европы и Латинской Америки, Ближнего и Среднего Востока с целью репатриации их на «историческую родину».

 

В результате неоднократных обращений первого секретаря ЦК компартии Армении Григория Арутинова (май, июль, октябрь, ноябрь 1945 г.) к Сталину, Совет Народных Комиссаров СССР 21 ноября 1945 г. принял решение «О мероприятиях по вопросу возвращения зарубежных армян в Советскую Армению», приуроченное к 25- летию советизации Армении.

В связи с эти 27 ноября 1945 г. вышло обращение армянского католикоса к религиозным деятелям диаспоры, на которых была «возложена особенно ответственная обязанность своим авторитетом, искусным языком и внушительной речью» содействовать успешному проведению данной акции. Армянский католикос обратился к главам трех великих держав – Советского Союза, США и Англии, прося давить на Турцию, чтобы та вернула Советской Армении «армянские территории».

В свою очередь, возможность проведения массовой репатриации давало руководству Армянской ССР удобный повод рассчитывать на расширение границ республики не только за счет территорий Турции, но и соседнего Азербайджана. Поэтому в ноябре 1945 года в письме И.Сталину первый секретарь ЦК КП Армении Г.Арутинов выступил с предложением вывести из состава Азербайджана Нагорный Карабах и включить его в состав Советской Армении. Первый секретарь ЦК КП Азербайджанской ССР Мир Джафар Багиров в ответ выдвинул встречные требования, в котором предложил в обмен на территорию НКАО присоединить к Азербайджанской ССР районы Армении, в котором проживали азербайджанцы.

После этого армянская сторона сняла вопрос с повестки дня. Когда же в конце 1945 года стало ясно, что мечта о возвращении «земель предков», находившихся во владении Турции, также не осуществимы руководство Армении начало плести новые интриги. Первый секретарь ЦК КП Армении Г.Арутинов стал посылать в Москву жалобы на то, что ему негде размещать и нечем кормить репатриантов, которых пригласили из расчета новых территорий (вместо первоначально предполагаемой репатриации более 300 тыс. армян, в 1946- 1948 гг. в Советскую Армению переселилось лишь 90 тыс. армян).

Видимо тогда и появилась мысль о компенсации несбывшихся надежд армян на расширение «исторической родины» за счет унижения и попрания прав азербайджанского меньшинства в Армении. Так возникла проблема переселения азербайджанского населения из Армении в Азербайджан.

То, что инициатива этой проекта исходила от армянского руководства и была поддержана Москвой, не вызывает сомнения. Однако для того, чтобы представить данную акцию ненасильственной и чисто добровольной, Москва должна была устроить дело так, чтоб инициатива исходила от самих республик, которые предварительно согласовали его между собой.

Пример из архивных документов — проект текста совместного письма первых секретарей ЦК КП Азербайджанской ССР и Армянской ССР М.Д.Багирова и Г.Арутинова от 3 декабря 1947 г. в адрес И.Сталина. Письмо содержит объяснение причин необходимости переселения азербайджанского населения из Армении в Азербайджан.

В нем говорилось: «Обменявшись мнениями по некоторым вопросам, возникшим в результате хозяйственных изменений, происшедших в Азербайджанской и Армянской Республиках за последние годы, обращаемся к Вам со следующим предложением: Выход новых земель из-под орошения при осуществлении Мингечаурской системы и недостача рабочих рук в существующих колхозах, хлопковых районах, а также задача поднятия урожайности хлопка выдвигает вопрос о необходимости увеличения населения в этих районах Азербайджанской ССР. Реальным решением этого вопроса могло бы быть переселение в эти районы азербайджанского населения, проживающего в Армении, в количестве 130 тысяч человек. Переселение азербайджанского населения из Армении в Азербайджан облегчило бы намного условия приема и устройства армян, возвращающихся на родину из зарубежных стран. Освобождаемые в результате переселения азербайджанского населения земли и жилища могли бы быть использованы для расселения прибывающих в Армению крестьян из числа зарубежных армян».

Однако, данный документ не имел исходящего номера и собственных подписей руководителей двух республик, а дата стояла только на армянской копии.

 

Как бы то ни было, уже 23 декабря 1947 г. за подписью И.Сталина вышло постановление Совета Министров СССР «О переселении колхозников и другого азербайджанского населения из Армянской ССР в Кура- Араксинскую низменность Азербайджанской ССР». Согласно этому документу, переселению подлежало 100 тыс. человек, в том числе 10 тыс.человек — в 1948, 40 тыс. человек — в 1949, 50 тыс. человек в 1950 годах.

При этом документ обнаруживал весьма характерное для советской системы лицемерие. В нем указывалось о необходимости переселения на «добровольных началах», но использовалось повелительное наклонение – «переселить». Хотя переселяемым предоставлялись льготы и кредиты, но они, фактически, безвозмездно лишались всего недвижимого имущества, прежде всего, унаследованного от отцов и дедов личного жилья. Так было положено начало депортации азербайджанцев из Армении.

[Мы из Мегри]

Содержание документа, который не имел вступительной части, а сразу начинался с постановления, был подготовлен второпях. Суть такой поспешности в подготовке этого постановления раскрывает его последний 11 пункт. Здесь читаем : «Разрешить Совету Министров Армянской ССР освобождаемые азербайджанским населением постройки и жилые дома в связи переселением их в Кура-Араксинскую низменность Азербайджанской ССР использовать для расселения зарубежных армян, прибывающих в Армянскую ССР».

Интересно, что к моменту издания данного постановления уже первая волна переселенцев стало самовольно пересекать административную границу Азербайджанской ССР и искать себе местожительство в районах, отдаленных от Кура-Араксинской низменности. Подобные факты были зафиксированы начиная с конца декабря 1947 года в районе Кедабека, Газаха, Шамкира, Гянджи, Гейгеля и др.

Для предотвращения подобных неорганизованных фактов переселения азербайджанцев из Армении в телеграмме председателя Совета Министров Азербайджанской ССР Т.Кулиева и первого секретаря ЦК АКП(б) М.Д. Багирова председателям райисполкомов и секретарям райкомов партии Азербайджана от 3 марта 1948 года поручалось не допускать размещение в колхозах районов лиц и семейств самовольно переселившихся из Армении.

Однако, несмотря на принятые меры, согласно справке начальника Переселенческого управления при Совете Министров Азербайджана Н.Д.Аллахвердиева от 1 августа 1951 года за 1948-1951 годы более 1000 хозяйств самовольно-неорганизованно и без переселенческих билетов, оставив общественное имущество, ушли из колхозов Армянской ССР и переехали в отдельные районы Азербайджанской ССР.

Среди подобных переселенцев из Армении были и те, которые официально обращались к местным властям с просьбой расселить их на территории того или иного района. В большинстве случаев подобные обращения получали положительное решение. Однако, поскольку на данных переселенцев не распространялись льготы, предусмотренные постановлением Совета Министров СССР от 23 декабря 1947 года для населения размещенное в районах Кура-Араксинской низменности, то жизненные условия самовольно переселенного населения также были невыносимыми.

В постановлении Совета Министров Азербайджанской ССР от 2 февраля 1948 года председателям райисполкомов Сальянского, Саатлинского, Сабирабадского, Али-Байрамлинского, Пушкинского, Агджабединского и Хиллинского районов поручалось в целях своевременной подготовки к организованному проведению всех работ, связанных с переселением на добровольных началах в 1948 году 10,000 колхозников и других граждан азербайджанцев из Армянской ССР в Кура-Араксинскую низменность Азербайджанской ССР провести в колхозах широкую разъяснительную работу по вопросам порядка, условий и хозяйственно-политического значения переселения.

 

10 марта 1948 г. последовало новое постановление Совета Министров СССР «О мероприятиях по переселению колхозников и другого азербайджанского населения из Армянской ССР в Кура-Араксинскую низменность Азербайджанской ССР». После этого постановления переселение населения стало обретать организованный характер.

При Совете Министров Азербайджанской ССР было создано Переселенческое управление, начальником которого был назначен заместитель министра сельского хозяйства Азербайджанской ССР по кадрам Мамед Джафаров. В Армянской ССР было открыто представительство Совета Министров Азербайджанской ССР, специально занимающееся вопросами переселения. Директор Азторга Мурсал Мамедов был назначен уполномоченным правительства в Армянской ССР. Разрешение всех практических оперативных вопросов по переселению было возложено на заместителя председателя Совета Министров Азербайджанской ССР Азизагу Азизбекова (сын Мешади Азизбекова, расстрелянного в сентябре 1918 года в числе т.н. 26 Бакинских комиссаров).

Вскоре начинается процесс составления списков районов Армянской ССР, из которых должны были переселиться азербайджанцы в 1948 году. Согласно докладной записке представителя Совета Министров Азербайджанской ССР в Армении М.Мамедова председателю Совета Министров Азербайджанской ССР Т.Кулиеву и первому секретарю ЦК КП (б) Азербайджана М.Д.Багирову от 12 апреля 1948 года предстояло переселить азербайджанцев из 53 населенных пунктов Армении.

Окончательное оформление план переселения получил в тексте постановления Совета Министров Азербайджанской ССР от 13 мая 1948 года. Согласно этому постановлению в 1948 году из Спандарянского и Сталинского районов города Еревана, а также из Басаркечарского, Вединского, Арташатского, Ноемберянского, Октемберянского, Зангибасарского и других районов Армении планировалось переселить 2757 хозяйств или 12177 человек.

Только из Еревана в колхозах Абшерона было размещено 105 хозяйств с общей численностью 400 человек. План был составлен так, что уже в 1948 г. не должно было остаться ни одного азербайджанца в Эчмиадзинском, Октямберянском районах, районе им. Берия. При чем, как следует из постановления от 13 мая 1948 года, отсутствие реальных возможностей разместить всех переселенцев районах Кура-Араксинской низменности, вынудило руководство республики поручить председателям Облисполкома НКАО, Бакгорисполкома и Исполкомов районных Советов депутатов трудящихся Маштагинского, Азизбековского районов города Баку, Кедабекского, Ханларского, Шамхорского, Сафаралиевского, Касум-Исмаиловского, Кубинского, Геокчайского, Агджабединского, Бардинского, Сальянского и Акстафинского районов подготовить выявленные пустующие дома для вселения переселенцев.

Ранее на запросы Баку о возможности размещения переселенцев были подготовлены сведения представителями местных органов власти Самухского, Карягинского, Худатского, Сиязанского, Хызинского, Тертерского, Зангеланского, Пушкинского, Имишлинского, Сальянского, Нефтчалинского районов, а также Нахчыванской АССР и НКАО. В основном местные власти представляли дело таким образом, что есть острая потребность в рабочей силе.

В целом документы показывают, что география планируемого расселения переселенцев в Азербайджане охватывала практически все районы республики. По данным Нархозучета и Министерства сельского хозяйства Армянской ССР до начала переселения в 1948 году в Армении проживало 25 тысяч семей или около 110 тысяч человек азербайджанцев. Из них только 9 тыс. семей или 35 тысяч человек проживало в низменных районах, остальные 75 тыс. в высокогорных районах Армянской ССР.

Документы показывают, что для азербайджанских переселенцев расставания с родной землей, где жили их деды и прадеды, вылилось в настоящую трагедию.

В секретном докладе министра внутренних дел Армянской ССР генерал-майора Григорьяна от 3 мая 1948 года «О настроениях среди азербайджанского населения Армении в связи с предстоящим его переселением в Азербайджанскую ССР» отмечалось: «Нами были зафиксированы многочисленные факты высказываний азербайджанцев об их нежелании переезжать на новое местожительство, посещение некоторыми из них кладбищ, где они оплакивали могилы родных и молились о том, чтобы их не переселили».

[Мы из Мегри]

Были обращения и индивидуального характера. Некоторых из них были весьма смелыми по своему содержанию и лишний раз доказывали, что процесс переселения проводился не на добровольной основе.

Так в письме Джавахир Кязым гызы Назаровой от 11 апреля 1948 года к И.Сталину отмечалось : «Наше село существует уже 130 лет. В течение 130 лет мои деды, прадеды родились, жили и умерли здесь. 7 апреля 1948 года всему нашему селу дано распоряжение о том, что мы все азербайджанцы должны переселиться в Азербайджанскую ССР. Несмотря на то, что переселение в обязательном порядке, но ни один житель нашего села, в том числе и я, не хотим переселяться. На чем основывается это распоряжение я не знаю, я понимаю только то, что это противоречит нашей Конституции- основному закону СССР. Поэтому я думаю, советский закон должен охранять и защищать мои права, которые ясно определены нашей конституцией».

Были обращения и иного характера. Так 23 апреля 1948 года к И.Сталину обратились жители села Нуведи Мегринского района. Данное село решением Закавказского Центрального Исполнительного Комитета от 18 февраля 1929 года была выведена из состава Зангеланского участка Джебраильского уезда Азербайджанской ССР и передана в состав Армянской ССР. Теперь азербайджанскому населению села предстояло покинуть село. Поэтому авторы обращения просили не переселять их, а отнести село к Зангеланском району Азербайджанской ССР, как это было ранее.

Первые переселенцы из Армянской ССР в Кура-Араксинскую низменность начинают прибывать в июне 1948 года. По сведениям Министерства совхозов Азербайджанской ССР от 19 июня 1948 года, в первых эшелонах прибыли 44 азербайджанской семьи, которые разместились в совхозах Ждановского района.

Документы свидетельствуют, что прибывающие из Армянской ССР эшелоны сутками стояли на железнодорожных станциях, и только давление сверху заставляло лиц, отвечающих на местах за прием переселенцев разгружать эти эшелоны.

Например согласно одной телеграмме, полученной в 1950 году из Карадонлу, в течение трех суток переселенцы не освобождали 11 вагонов. Из  другой телеграммы следует, что в течение пяти дней не выгружались 18 вагонов с переселенцами из Армении, прибывшие в апреле 1951 года в Агджабединский район. В архивных документах указывались многочисленные жалобы переселенцев на тяжелые жилищные и культурно -бытовые условия.

Многочисленные примеры о неблагополучном положении переселенцев приводятся в справках Переселенческого управления республики, направляемых в Совет Министров Азербайджанской ССР. Они показывают, что и в Азербайджанской ССР соотечественников встречали далеко не распростертыми руками.

Переселенцы оказались в крайне тяжелых условиях. Руководители области не уделяли внимания сигналам, а также жалобам переселенцев в связи с их тяжелыми бытовыми условиями. Районные организации не обеспечивали получение переселенцами положенных им пособий и пенсий для фронтовиков, многодетным матерям и инвалидам Отечественной войны. Плохо было поставлено школьное дело и культобслуживание переселенцев.

В результате в 1949 году под предлогом внутреннего переселения 132 хозяйств, 529 человек азербайджанцев были выселены из НКАО в Ханларский район. Таким образом, азербайджанцы были выселены за пределы НКАО, хотя в докладной записке начальника Переселенческого управления в Совет Министров Азербайджанской республики от 27 мая 1949 предлагалось переселить данное население в Мардакертский район НКАО, тем более, что этот район входил в зону Кура- Араксинской низменности. На этом настаивали и сами переселенцы.

И, тем не менее, реализовать намеченное планом в установленные сроки не удалось. Уже 5 июля 1948 года председатель Совета Министров Азербайджанской ССР Т.Кулиев в письме заместителю председателя Совета Министров СССР В.М.Молотову обращается с просьбой дать согласие на размещение части азербайджанского населения, переселяемого в 1948 г. в Кура-Араксинскую низменность, в других районах в связи с отсутствием для них жилых помещений. При этом указывалось, что населению переселяемому из горных мест, тяжело будет привыкнуть к климатическим условиям Кура-Араксинской низменности.

К сожалению реакции не последовало. Итоги переселения 1948 года показали, что разместить в районах Кура-Араксинской низменности даже 10,000 человек было делом нелегким. Большинство переселенцев было размещено в сараях для скотины, некоторые ютились несколькими семьями в маленьких лачугах или же переселялись в другие районы.

В таких условиях план по переселению в 1949 году 40 тысяч человек и обеспечения их жилыми помещениями и приусадебными участками было практически делом нереальным.

Поэтому в своем докладе заместителю председателя Совета Министров СССР Г.Маленкову от 13 декабря 1948 года председатель Совета Министров Азербайджанской ССР Т.Кулиев, подводя итоги 1948 года, ввиду отсутствия в Кура-Араксинской низменности необходимых условий:  строений для жилья, планированных земель, водоснабжения, санитарно-профилактических учреждений и др. считал целесообразным установить на 1949 год план переселения из Армянской ССР в Азербайджанскую ССР не более 12000-15000 человек с разрешением частичного переселения из указанного количества переселенцев из горных районов Армянской ССР в горные районы Азербайджанской ССР, распространив на них льготы, предусмотренные постановлением Совета Министров Союза ССР от 23 декабря 1947 года.

Интересно, что с правительством Армянской ССР данный вопрос был улажен и планировалось в 1949 году переселить в Азербайджан 15,845 человек. Однако, как следует из справки начальника Переселенческого управления при Совмине Азербайджанской ССР Н.Д.Аллахвердиева начальнику Главного Переселенческого управления при Совмине СССР С.Д.Черемушкину от 27 августа 1949 года за 7 месяцев 1949 года было переселено из Армянской ССР в Кура-Араксинскую низменность Азербайджанской ССР всего 500 хозяйств или 2000 человек и подготовлены к переселению из Армянской ССР в сентябре месяце 800 хозяйств 3500 человек.

Такой медленный темп переселения и незначительное количество переселенных из Армянской ССР хозяйств объяснялось тем, что из 24 районов и 64 колхозов мест подъема, включенных в план переселения в 1949 году, 20 районов или 57 колхозов являлись горными районами Армянской ССР. Несмотря на проводимую разъяснительную и агитационную работу, население зная о добровольности переселения не изъявляло желания на переселение в Кура- Араксинскую низменность Азербайджанской ССР по климатическим условиям.

[Мы из Мегри]

Таким образом руководство республики намекало на внесение изменений в план переселения и снижения числа переселенцев. Но 27 сентября 1949 года последовала ответная телеграмма С.Черемушкина в адрес председателя Совета Министров Азербайджанской ССР Т. Кулиеву, в котором предписывалось строго придерживаться планов и сроков, установленных постановлением Совета Министров СССР, и сообщить о выполнении указанных постановлений и о принятых мерах по обеспечению выполнения плана переселения в установленные сроки.

Несмотря на последующие просьбы азербайджанского руководства никаких изменений в план переселения внесено не было. В результате в период за 1948-1949 года в Кура-Араксинскую низменность Азербайджанской ССР было переселено фактически 20,741 человек (4740 семей), т.е. 41,5% плана.

План переселения не был выполнен не только в 1948-1949 годах , но и в 1950 году, в котором предусматривалось переселение 50 тысяч азербайджанцев. Несмотря на директивы из Москвы жизнь сам вносила коррективы в сроки переселения. Поэтому, 6 сентября 1950 года Совет Министров СССР принимает новое Постановление «О переселении в колхозы Кура-Араксинской низменности Азербайджанской ССР в 1951-1955 гг.».

Данным постановлением планировалось переселить в указанные сроки из Армянской ССР 15 тысяч семей колхозников и другого азербайджанского населения.

Таким образом, Москва, продлевая сроки переселенческой компании, стремилась добиться наконец желаемой цифры в 100 тысяч человек, установленной предыдущими постановлениями от 23 декабря 1947 года и 10 марта 1948 года. Однако, согласно справке начальника Переселенческого управления Азербайджана Н.Д.Аллахвердиева от 17 сентября 1952 года за период 1948-1952 годы из Армянской ССР в Азербайджанскую ССР было переселено лишь 38,767 человек.

Официальные документы объясняли это нерадивостью местных руководителей, отдельных министерств и организаций, слабыми темпами строительства домов для переселенцев на новых для них местах. В результате на 1 января 1951 г. половина переселенных семей не были обеспечены жильем. Затянувшаяся адаптация сопровождалась массовыми заболеваниями малярией. В этих условиях начался обратный отток азербайджанского населения в Армению.

Как следует из письма начальника Главного Переселенческого управления СССР С. Черемушкина, только за 1950 год из колхозов и совхозов вселения Азербайджанской ССР выбыло 743 семьи переселенцев, или 22,5 % к числу переселившихся за год. Основной причиной обратничества, как пишет Черемушкин, было плохое хозяйственное устройство переселенцев на новом месте жительства, необеспеченность домами, неудовлетворительное медико-санитарное обслуживание, приводившее к повышенной заболеваемости переселенцев.

Вскоре в руководстве Армянской ССР поднимается шумиха вокруг вопроса о возвращении азербайджанцев. В мае-июне 1951 года Совет Министров Армянской ССР, переселенческое управление, местные райисполкомы одна за другой посылают телеграммы и письма в Совет Министров Азербайджанской ССР, в Главное переселенческое управление при Совете Министров СССР, начав громкую компанию в связи с участившимися случаями возвращения переселенцев.

В связи с поднятой в Армянской ССР шумихой по поводу переселенцев руководство Азербайджанской ССР требует от республиканского переселенческого управления справку об обратниках. По постановлению Совета Министров республики сотрудники Переселенческого управления Азербайджанской ССР во главе с Н.Аллахвердиевым в июне-июле 1951 года отправляются в Армению, где вместе с местными райисполкомами уточняют списки вернувшихся.

Выяснилось, что до 1 июля 1951 года в Армянскую ССР вернулось не 376, а 217 хозяйств (872 человек). В справке Переселенческого управления, представленной в Совет Министров республики указывалось также, что в число возвращенцев в телеграмме С.Карапетяна были включены и те, кто во время переселения находился в заключении или проходил службу в армии.

Однако 7 июня 1951 года правительство республики принимает специальное постановление, предусматривающее осуществление практических мероприятий по возвращению самовольно выбывших из районов планового вселения переселенцев и о закреплении их в районах и колхозах Кура-Араксинской низменности.

После смерти в 1953 году И. Сталина и смены руководства в обеих республиках поток возвращенцев в Армению усиливается. В апреле 1954 года делегация Министерства сельского хозяйства республики во главе с заместителем министра М.Поладовым ездит по районам Армянской ССР, где проживают азербайджанцы, выясняя причины их возвращения. В своей справке он указывает, что основной причиной возвращения переселенцев явилось отсутствие необходимых условий для жизни в Кура-Араксинской низменности, неподходящие климатические условия для азербайджанцев, переселенных из горных районов Армении.

Всего к апрелю 1954 года на места прежнего проживания в Армянской ССР вернулось примерно 1500 хозяйств. В результате, как следует из письма министра сельского хозяйства Азербайджанской ССР от 13 октября 1953 года в ЦК КП Азербайджана и Совет Министров республики в период 1948-1953 годов из Армянской ССР в Кура-Араксинскую низменность Азербайджанской ССР было переселено 11,914 хозяйств (53,000 человек), вместо запланированного 100 тысяч.

Однако здесь не учитывается численность азербайджанцев расселившихся самовольно в других районах республики и обратно вернувшихся в Армению.

Со второй половины 1950-х годов наблюдается устойчивое снижение интенсивности процесса переселения азербайджанцев с территории Армении. Процесс массового исхода азербайджанцев из Армении также совпал с процессом переименования местных тюркских топонимов. Только за период 1945-1950 гг. на территории Армянской ССР на армянский лад было переименовано более 240 тюркских топонимов.

Даже когда переселенческая кампания утратила свой накал, постепенный, медленный исход азербайджанцев, почувствовавших во всей полноте второсортность своего положения в Армении, стал неизбежным и постепенно приобрела форму постоянной тенденции вплоть до распада СССР.

[Мы из Мегри]

Как это было: террор в Нахчыване в 1905 году

 

Ф.Джаббаров

1905 год ознаменовался небывалым до тех пор размахом армянского террора, охватившего практически весь Южный Кавказ. Под влиянием развязанной армянами в Баку в феврале 1905 г. резни мусульман напряженность стала охватывать все регионы, где проживали азербайджанцы и армяне.

Не стал в этом отношении исключением и Нахчыванский уезд Эриванской губернии, который в мае 1905 г. превратился в очередной полигон армянского экстремизма. Нахчыванские события с подачи армянской пропаганды неизменно преподносились, как начавшиеся с нападения азербайджанцев и обернувшиеся массовыми убийствами армян.

Стоит напомнить, что и наместник И.И.Воронцов-Дашков в отчете императору в 1907 г. указывал, будто в Нахчыване азербайджанцы первыми открыли огонь. Пресса в те дни пестрела корреспонденциями о резне армян, пополнялась слухами, способствовавшими еще большему нагнетанию страстей.

В действительности же нападавшей стороной в Нахчыване были армяне. В телеграмме от 5 мая 1905 г. городской староста Джафаргулу хан Нахчыванский сообщал наместнику И.И.Воронцову-Дашкову, что убийство в Тифлисе жителя Нахчывана Мирзы Гусейнали Адыгезал оглу, убийство и ранение нескольких мусульман в Эриване, убийство мальчика-азербайджанца в Акулисах вызвало возмущение нахчыванцев, которые из-за происходящего не решались выезжать по торговым и другим делам. Городской староста предупреждал о возможном в связи с этим застое в торговле.

В шифрованной телеграмме начальника Эриванского губернского жандармского управления шефу жандармов указывалось, что повод для убийств, поджогов и грабежей был дан со стороны армян, убивших 6 мая азербайджанца. Эту версию подтвердило позднее и следствие, которое вел следователь по особо важным делам И.Д.Седава. Убитым оказался Фатулла Гаджи Байрам оглу, лишенный жизни во время совершения намаза. Убийство было совершено недалеко от селения Алиабад.

По словам начальника Эриванского ГЖУ, армяне совершаемыми убийствами рассчитывали вызвать озлобление азербайджанцев и персов, которые призвали на помощь курдов из Турции. Переход же последних через границу послужил бы поводом к столкновению между Турцией и Россией. На следующий день в отместку за это убийство был убит армянин. Далее все уже шло по отработанному сценарию: 10 мая вновь армяне убили азербайджанца, последние ответили тем же. В городе закрылись торговые лавки, начались столкновения.

Утром 12 мая жизнь в городе началась в обычном ритме, лавки и базар действовали, велась торговля. Впоследствии армяне исказили суть происшедшего и преподнесли эпизод с открытием торговых заведений, как сигнал к армянским погромам. По их словам, вице-губернатор В.П.Тарановский вместе с городским старостой Дж.Нахчыванским убеждали армян не бояться и открыть магазины, что и было сделано 12 мая. Но в тот же день азербайджанцы, окружив базар и взяв его штурмом, якобы перерезали армян. Полную лжи телеграмму отправил 14 мая из Нахчывана и архимандрит Карапет. Он сообщал, что 12 мая в городе и в селениях начался погром лавок и убийства армян. По слухам, число жертв превышало сто.

 

Что же произошло в действительности 12 мая в Нахчыване?

Как позже выяснило следствие, около 9 часов утра с Кузнечного ряда послышались выстрелы, а вслед за тем на базаре началась паника, поднялась стрельба и через несколько часов все армянские лавки и магазины оказались ограбленными. Причиной этого стала стрельба, открытая по мусульманам братьями Манасеровыми, в ответ на которую азербайджанцы стали стрелять в армян. На следствии, пытаясь отвести от себя обвинения в инициировании кровопролития, армяне доказывали, что резню начали азербайджанцы.

По их утверждениям, первый выстрел и первое убийство было совершено около кузницы Мешади Али Керим оглу, а затем по его команде и под его предводительством толпа мусульман двинулась на армян. Однако следователь по особо важным делам Эриванского окружного суда И.Д.Седава установил, что убийство все же совершили первыми армяне в лице братьев Манасеровых, а факт стрельбы у кузницы Мешади Али опроверг его сосед, армянин А.Акопов. Манасеровы, а также несколько азербайджанцев, участвовавших в беспорядках, были арестованы.

Как говорится в материалах печати того периода, армяне, особенно живущие в Тифлисе, развили небывалую активность для преподнесения нахчыванских событий в более густых красках и, самое главное, усердно пытались убедить в этом высшее кавказское начальство. Основное ударение делалось, как всегда, на то, что нападают и убивают исключительно азербайджанцы, армяне же беззащитны.

Как писал в те дни корреспондент «Каспия» по Эриванской губернии Э. Султанов, под влиянием получаемых из Нахчывана сообщений «настал удобный момент для распространения среди общества самых нелепых, самых чудовищных слухов о беспощадном, поголовном избиении почти всех нахичеванских армян, о готовящемся нападении татар [азербайджанцев — Ф. Д.] на эриванских армян, об организации армян, задавшейся целью отомстить за своих братьев полным уничтожением татар и т.д. и т.д.»

Противоположную оценку нахчыванской резне давал шейхульислам А.А.Ахундзаде, прибывший по поручению кавказского наместника в Нахчыван 16 мая и немало способствовавший умиротворению населения. В своем письме наместнику, отправленном уже после прекращения кровопролития, глава мусульманского духовенства писал, что вражда произошла не из-за национальной розни и экономических условий жизни двух народов, а по вине армянских революционных комитетов, целью которых было склонить мусульман к борьбе против правительства.

Указывая, что зачинщиками столкновений всегда являлись армяне, он упомянул о том, как подействовало на азербайджанцев убийство мусульманина при совершении им вечернего намаза. Во время увещевания народа в одном из сел Нахчыванского уезда народ сказал шейхульисламу в присутствии армянского епископа следующее: «Будь прокляты фидаи и скрывающие и поддерживающие их армяне«.

В письме наместнику мусульманский священнослужитель предлагал для предотвращения будущих столкновений арестовывать фидаев и высылать их за пределы Кавказа.

М.Алиханов

Особую жестокость армяне проявили в селении Итгыран, убив около 50 мужчин, женщин и детей. Командированный в Нахчыванский уезд генерал М.Алиханов, назвал резню в Итгыране «зверской расправой в маленькой татарской деревне». Это не могло оставаться без ответа, и азербайджанцы мстили армянам, нападая на их села и убивая мирных жителей.

 

В целях наведения порядка и прекращения межнациональных столкновений наместник распорядился командировать в Нахчыван известного русского офицера аварского происхождения, генерал-майора Максуда Алиханова, в распоряжение которого поступали войска, как находившиеся там, так и вновь посылаемые. М.Алиханов выехал в Нахчыван 16 мая. В тот же день в городе состоялось примирение, сопровождавшееся процессией по Нахчывану с участием духовенства обеих наций, а также торжественным богослужением в церкви и мечети.

Несмотря на достигнутое перемирие, провокации со стороны армян не прекращались. Как правило, вероломные нападения на азербайджанцев были призваны вызвать ответную реакцию и начать резню вновь.

Так, в июне 1905 г., около Ордубада, в селении Нуснус армяне убили одного и ранили двух азербайджанцев. 8 июня произошло провокационное убийство почетного мусульманина, ордубадского купца Гаджиева, который пользовался уважением как среди своих соотечественников, так и среди армян. Последние пригласили Гаджиева в Нижние Акулисы по торговым делам. Родственники отговаривали купца ехать, но он ответил, что столько благого сделал акулисцам, что у них рука не поднимется на него. Тем не менее, Гаджиева убили около армянской церкви, ограбили и выбросили тело за пределы селения. У убитого позднее обнаружили 30 ранений.

После прибытия в Нахчыван М.Алиханов убедился, что армяне усиленно приобретают новейшее оружие, тайно перевозимое из Ирана и Турции, и нет деревни в уезде, которая не располагала бы несколькими бомбами, десятками ружей и массой патронов.

«Нет армянина, не имеющего револьвера, нет сакли, в которой нельзя было бы найти десяток-другой прокламаций и подпольных изданий«, — признавал М. Алиханов.

Когда же по приказу генерала начались обыски и конфискации оружия, армяне обвинили его в том, что он якобы обезоруживает только их.

Вскоре обнаружилось также, что методом угроз и насилия дашнаки добились лояльности многих должностных лиц в Эриванской губернии.

По этому поводу М. Алиханов писал: «Терроризировали они [армяне — Ф. Д.] всех несочувствующих им, и не безуспешно. Так, почти все служащие в уездах получили угрожающие письма, что будут убиты, если позволят себе пикнуть не в пользу армян, и этим путем склонили на свою сторону некоторых, и между ними — уездного начальника Энкеля«.

 

Особо подчеркивал генерал отрицательную роль архимандрита Карапета, который часто и прилюдно угрожал азербайджанцам тем, что «недалеко то время, когда они [азербайджанцы — Ф. Д.] будут истреблены до едина».

Деятельность генерала М.Алиханова по борьбе с экстремизмом вызвала озлобленную реакцию у армян, усмотревших в назначении мусльманина в регион армяно-азербайджанского конфликта признак того, что это развязывает руки азербайджанцам, получающим якобы свободу действий против армян. Голословно критикуя и возводя клевету на М.Алиханова, армяне пытались всей этой кампанией дискредитировать генерала в глазах высшей кавказской администрации и добиться его устранения из Нахчывана. Своими действиями по разоружению бандитских отрядов, конфискации оружия, наказанию виновных в межнациональных столкновениях генерал не мог, конечно, устраивать наиболее радикальную часть армян, тесно связанных с партией «Дашнакцутюн», рассчитывавших продолжать свой террор против азербайджанского населения.

Бесконечные жалобы на генерала воздействовали на назначенного в начале июня 1905 г. эриванского генерал-губернатора принца Л.К.Людовика-Наполеона. Их отношения не сложились сразу, т.к. Л.К.Людовик-Наполеон находился под довольно сильным влиянием армянской пропаганды и придерживался позиции, по которой резню затеяли мусульмане. 10 июля 1905 г. он написал письмо кавказскому наместнику И.И.Воронцову-Дашкову, в котором изложил причины недовольства армян М.Алихановым и заявил, что считает при таком положении дел едва ли возможным внесение М.Алихановым успокоения в Нахчыванском крае.

Фактически, перечеркнув заслуги генерала по успокоению враждующих сторон, генерал-губернатор заявил, что им «ничего существенного» для восстановления порядка не сделано. Л.К.Людовик-Наполеон высказался за желательность отзыва М.Алиханова под каким-либо предлогом и предоставление права самому генерал-губернатору назначить на его место кого-то другого.

14 июля 1905 г. М.Алиханов выехал из Нахчывана. Все мусульманское население, гарнизон города торжественно провожали его. Генерал призвал интеллигенцию воздействовать на население, чтобы восстановился порядок. 28 августа представители армянского и азербайджанского населения Нахчывана приняли присягу в церкви и мечети, поклявшись уничтожить причины, породившие межнациональную вражду. Обе стороны избрали представителей для окончательного укрепления мира и спокойствия.

Последующая судьба генерала М.Алиханова оказалась трагической. На генерала было совершено два покушения. В 1906 г. в Кутаиси эсеры бросили в него восемь бомб. Он был тяжело ранен, однако остался жив. Второе покушение было совершено дашнаками, отомстившими М.Алиханову за Нахчыван. В 1907 г. в Александрополе в экипаж М. Алиханова были брошены две бомбы, в результате чего он погиб.

[Мы из Мегри]

О некоторых аспектах деятельности армянской фракции в Парламенте АДР (1919-1920)

 

Г.Сулейманова

Одним из важных мероприятий по формированию институциональных основ первой Азербайджанской Республики (АДР) должен был стать созыв Учредительного собрания. Премьер-министр Фатали-хан Хойский, обратившись к Национальному Совету, просил его взять на себя миссию по подготовке созыва Учредительного собрания. 16 ноября 1918 г. Национальный Совет «в связи с чрезвычайными обстоятельствами и невозможности в данной ситуации созвать Учредительное Собрание решил преобразовать себя в Парламент». 19 ноября Национальный Совет широко обсудил данный вопрос. На этом заседании приняли закон об образовании Парламента.

 

В Положении об организации Азербайджанского Парламента говорилось, что парламент состоит из 120 депутатов.

«Азербайджанский Парламент до созыва Азербайджанского учредительного собрания состоит из выбранных по нижеследующей системе членов: а) выбранных по спискам четырех политических партий закавказскими мусульманами в Общероссийское учредительное собрание, участвовавших в Закавказском сейме по углубленному списку в качестве членов и составивших Азербайджанский национальный совет, 44 лиц, б) из представителей делегируемых компетентными национальными советами национальных меньшинств,» — говорилось в документе.

Также отмечалось: «Члены, долженствующие пополнить состав Парламента будут кооптироваться по следующей пропорции, так как в центре нашего внимания участие армянских депутатов в Парламенте, остановимся на данном пункте — от национальностей, составляющих меньшинство: б) от армянского населения — 21; по 8 от Гянджи и Шуши и 5 от Бакинского армянского национального комитета».

Таким образом, армянскому меньшинству в Парламенте предоставили 21 место, тогда как в Парламенте Араратской Республики числилось всего 3 азер

байджанца, при численности мусульман в Араратской Республике в 122,185 человек.

Переговоры с Армянским Национальным советом взял на себя премьер-министр Фатали хан Хойский. Несмотря на заверение армянской стороны принять участие в работе Парламента, в течение 2-х месяцев они бойкотировали его, тем самым надеясь нарушить деятельность законодательного органа страны. Однако, осознав тщетность данных попыток, Армянский Национальный Совет и партия «Дашнакцутюн» все же направили своих представителей и отметились в Парламенте двумя фракциями — «Дашнакцутюн» и «Армянской фракцией».

[Мы из Мегри]

Политические взгляды обеих фракций совпадали, особенно по вопросам территориальных притязаний к Азербайджанской Республике. Предоставив парламентские места ультранационалистической партии «Дашнакцутюн», запятнанной в крови азербайджанцев, Республика показала пример крайне толерантной политики в отношении национальных меньшинств. Из 21 места армяне заняли 13. Наибольшей активностью в Парламенте отличались представители фракции «Дашнакцутюн» А.Малхазян, выступавший на многих заседаниях и от имени Армянской фракции, и непосредственно представитель Армянской фракции И.Ходжаев.

 

Правительственный орган печати газета «Азербайджан» на своих страницах подробно освещала работу Парламента Республики. Так, в номере 40 газеты от 1919 г. имеется статья некоего Наблюдателя, где есть сведения о начале работы армянских фракций в Парламенте : «Наконец, настало то время, когда армяне, граждане Азербайджана, нашли для себя удобным присутствовать в азербайджанском парламенте».

Армянские фракции приняли участие в работе Парламента лишь 25 февраля 1919 г.

На данном заседании А.Малхазян выступил со следующей декларацией: «Мы, представители армянских национальных советов гг. Баку и Гянджи, вступая в высший законодательный орган Азербайджанской Республики, приветствуем вас, гг. депутаты, и в вашем лице приветствуем самоопределившийся тюркский народ. Мы вступаем в Парламент, воодушевленные искренним желанием работать на благо как тюркского, так и одинаково всех народов, находящихся в пределах Азербайджанской Республики. Для достижения этой цели мы считаем необходимым энергичное и неуклонное проведение в жизнь республики незыблемых основ правосознания и правопорядка при полном и безусловном равенстве перед законом всех граждан в пределах Азербайджанской Республики. Такой правопорядок мы мыслим не иначе, как предоставление всем национальным меньшинствам в пределах Азербайджанской Республики, наравне с тюркским народом, одинаковых прав на национально-культурное самоопределение».

Декларированные армянским депутатом пожелания уже осуществлялись на практике в АДР. Так, «Декларация независимости», провозглашенная 28 мая 1918 г., гарантировала равные гражданские и политические права в пределах Республики всем гражданам, независимо от вероисповедания и пола, что предоставляло широкий простор для их свободного развития. Данные положения Декларации претворялись в жизнь и Постановлением правительства от 7 сентября 1918 г. Данное постановление предусматривало, введение во всех средних и высших начальных училищах преподавания Закона Божьего для учащихся-немусульман, преподавания их родного языка, если учащихся-немусульман, в классе не менее 10. Причем, все расходы по преподаванию Закона Божьего для немусульман и инородных языков принимались на государственный счет.

 

Если учесть, что численность армянского населения Азербайджанской Республики составляла свыше 620 тысяч человек, становится очевидным, что они свободно пользовались возможностью преподавания родного языка среди армянских учащихся. Помимо этого, в Баку действовали «Армянский ученический клуб» и «Армянский ученический союз «Шхта».

Армянское представительство в Парламенте было представлено двумя фракциями. Таким образом, для армянского населения образовался широкий простор для национально-культурного самоопределения. Однако, как показала история, понятие национально-культурное самоопределение развилось армянской стороной до пределов сепаратизма, что видно из пункта декларации Армянской фракции о «мирном разрешении спорных вопросов, имеющихся у азербайджанского правительства с соседними республиками». Красной нитью здесь проходит необоснованное требование армян к Карабаху: «к числу таких спорных вопросов мы относим и коренной вопрос о Карабахе».

По этому вопросу между А.Малхазяном и лидером фракции Мусават М.Э.Расулзаде разгорелись острые дебаты. Ответ Расулзаде не заставил себя ждать. Он резко прервал оратора: «это не спорный вопрос, он уже разрешен». Малхазян продолжил: «…на который одновременно претендует Армения и азербайджанское правительство и который, как и всякий спорный вопрос, при добром нашем желании, может быть разрешен, мы в том глубоко убеждены, вполне мирными средствами».

Вопрос о Карабахе разрешился еще 14 июня 1918 г. В Заявлении Мусульманского Национального Совета Азербайджана Армянскому Национальному Совету об отказе признать Карабах частью территории Армении говорилось: «…на совместном заседании представителей Мусульманского и Армянского национальных советов в общих чертах достигнуто было словесное соглашение по вопросу о разграничении территории Азербайджана и Армении. Вопрос о Карабахе вовсе тогда не поднимался. Ныне Национальный совет Азербайджана, обсудив сделанное Армянским национальным советом новое предложение о Карабахе, категорически отклонил это предложение, находя, что всякие переговоры о границах территорий Азербайджана и Армении могут вестись лишь в пределах и на почве вышеуказанного соглашения».

 

В заявлении дипломатического представителя Азербайджана в Грузии Мамед Юсиф Джафарова поверенному в делах Армении о принадлежности Карабаха Азербайджану от 11 сентября 1918 г. указывалось: «…в означенном отношении взгляд на политическое положение Карабаха в корне противоречит точке зрения моего правительства, считающего Карабах бесспорной и неотъемлемой частью Азербайджана. Это точка зрения была принята в свое время и Армянской делегацией в Батуме».

 

Мамед Эмин Расулзаде

Как правильно подметил М.Э.Расулзаде, вопрос о Карабахе разрешился задолго до составления декларации Армянской фракции. Резюмировал свое выступление Малхазян словами о том, что депутаты-армяне, вступая в Азербайджанский парламент, «проникнутые чувством ответственности относительно предстоящих нам государственных задач и государственного строительства, с каким чувством мы вступили бы в Армянский парламент».

Последующие события показали, что армянская фракция Парламента не всегда следовала декларируемым тезисам, особенно когда речь шла о территориальной целостности страны.

Армянские депутаты были представлены в большинстве комиссий Парламента: хозяйственной (X.Амаспюр), законодательных предложений (А.Малхазян), аграрной (А.Малхазян), бюджетно-финансовой (С.Тагианосов), запросной (Е.Тагианосов), рабочей (П.Чубарян).

 

Армянская фракция в лице А.Малхазяна была очень активна в составе комиссий. На заседании бюджетно-финансовой комиссии от 6 марта 1919 г. обсуждался законопроект, выработанный Министерством финансов, по вопросу об увеличении патентного сбора. В этом вопросе Армянская фракция поддержала требование беспартийных и Соцблока, предлагающих сначала определить «проект нашей государственной росписи доходов и расходов», а затем уже определить, насколько надо увеличить патентный сбор.

[Мы из Мегри]

Фракция отмечала, что пока нет общего финансового проекта общей росписи доходов и расходов, представляющей картину финансового положения страны, нельзя судить о необходимости и целесообразности представляемых законопроектов финансового характера.

Следующий этап прений был по поводу косвенного и подоходного налогообложения. По мнению фракции Соцблока, «демократические государства всегда основывают доход государства на прогрессивном подоходном налоге. Правительство республики же стремится к косвенным налогам». Этому вопросу посвятили и выступление министра финансов И.Протасьева. А.Малхазян, выступивший от имени партии «Дашнакцутюн», выразил свое несогласие с министром финансов, указав на то, что «принимаясь за составление нового бюджета, нужно принять в основу ту систему, которая признана лучшей и более совершенной — систему прямого подоходного обложения». Таким образом, видно, что позиция армянских фракций в Парламенте была достаточно активной.

 

На этом же заседании глава правительства Ф.Хойский выступил с внеочередным сообщением, касающимся Горской Республики, сложившейся на Северном Кавказе ситуации в результате оккупации данной территории Добровольческой армией Деникина. Свое выступление премьер-министр резюмировал словами «Азербайджан всеми своими силами и средствами будет помогать родственной ему республике в борьбе с силами, стремящимися к угнетению ее народов».

Заявление Ф.Хойского поддержали все фракции Парламента единогласно. А.Малхазян в поддержку слов премьер-министра заявил: «…момент призывает нас к объединению закавказской демократии во имя блага этой демократии, и к этому объединению мы должны стремиться».

 

Острый спор между А.Малхазяном и министром внутренних дел Халил беком Хасмамедовым возник на заседании Парламента от 3 апреля 1919 г. на почве законопроекта об увеличении содержания служащим и о введении некоторых должностей по ведомству Министерства внутренних дел. Свое выступление по данному вопросу Малхазян построил на якобы ущемлении прав национальных меньшинств и бездействии в этом сотрудников Министерства внутренних дел. Оратор перечислил факты о насилиях, якобы совершенных над армянами на ст. Аляты, Агстафа, Евлах, Кюрдамир и Гаджигабул, когда представителями силовых структур Азербайджана были совершены противоправные действия в отношении армян. По сведениям Малхазяна в Нухинском районе «до сего времени сотни женщин и мужчин армян находятся в плену у населения, для армян нет свободы передвижения, и дороги для них закрыты». На чем основывались сведения Малхазяна, он не уточнил.

«По поводу событий в Аджикабуле фракцией Парламента было сообщено и военному министру, и министру внутренних дел: военному, ибо в ограблениях принимали участие и аскеры (солдаты — прим.). Кроме того, министру внутренних дел было сообщено о провокациях в Гянджинском районе, о которых неоднократно писалось в газетах и что стало уже общеизвестным фактом», говорил Малхазян.

 

По словам Малхазяна, если «…военный министр, сам не дожидаясь ответа и узнав из газет о событиях, принял все меры для обнаружения виновных и пресечения подобных преступлений», то министр внутренних дел «по первому вопросу об ограблениях он, прежде всего, делает отвод, заявляя, что деяние происходило в полосе отчуждения, а по второму вопросу сообщает, что так как у него нет сведений об этих явлениях, то он запросит о них гянджинского губернатора».

Действительно, как только военный министр Самед бек Мехмандаров узнал о случившемся, он немедленно предпринял меры по расследованию данных событий. В своем выступлении в Парламенте по поводу гаджигабульских событий, Мехмандаров дал краткие сведения, по поводу следствия, произведенного им по данному факту. К следствию привлекли и командира полка, стоявшего в Гаджикабуле, полковника Мамедова, а также коменданта станции есаула Соколова. Оба не подтвердили факта насильственных действий в отношении пассажиров армян. Своим выступлением, построенном на противопоставлении работ Военного Министерства и Министерства внутренних дел А.Малхазян пытался вбить клин между этими двумя ведомствами.

Ответ министром внутренних дел Хасмамедова по сути вопроса был кратким, но исчерпывающим — «в каждом государстве, тем более в республиканском, взгляд на всех его граждан должен быть одинаков. И у нас вы знаете, что национальные меньшинства совершенно равноправны со всеми остальными гражданами Азербайджана. Правда, бывают случаи, подобные тем, которые приводил оратор, как, например, случай в Алятах, но это есть не более, как преступление. Для пресечения их и наказания виновных принимаются все меры, виновные передаются следственным властям, но подобные случаи преступлений имеют место не только у нас в новообразовавшейся республике, но и в больших организованных вполне государствах. Безусловно, борьба с этими преступлениями должна вестись, и она ведется, все свои силы мы направили на эту борьбу». Как видно из выступления Малхазяна, суть вопроса о повышении заработной платы сотрудникам МВД осталась в стороне, на переднем плане оказался вопрос о якобы притеснении армянского национального меньшинства. В итоге партия проголосовала против законопроекта.

[Мы из Мегри]

В выступлении Ф.Х.Хойского от 8 января 1919 г. имеются сведения о событиях в Гаджигабуле, упомянутых Малхазяном — якобы о расстреле азербайджанскими солдатами 13 армян. Байка разлетелась в газетах и имела большой резонанс. Однако, в результате следствия установили, что обвинения в адрес азербайджанских солдат беспочвенны.

Хойский говорил: «Передо мной протоколы дознании, из коих вы можете усмотреть, что как в первом, так и во втором случае, протоколы подписаны не одними только мусульманами, а и другими национальностями, что все это ложно. И вот результат ложных сообщений в газетах и ложного сообщения Григорьянца. Если бы подобный случай имел место в Аджикабуле, то, поверьте, было бы выяснено, ибо скрыть убийство 13 человек невозможно. Надо полагать, что злонамеренные лица распускают ложные слухи, чтобы оставить какое-либо пятно на правительстве Азербайджана. Наше правительство преследует всякое преступление, от кого бы оно не исходило».

 

Как видно из вышесказанного, принцип равноправия всех национальностей перед законом, декларированный правительством АДР, не остался на бумаге, а активно претворялся в жизнь, и правительство незамедлительно реагировало на жалобы всех граждан. Поэтому выступление Малхазяна можно охарактеризовать, как попытку «мутить воду в стакане воды».

Заседание Парламента от 28 мая 1919 г. совпало с годовщиной независимости Республики. Историческое заседание открылось приветственной речью заместителя председателя Парламента Гасан бека Агаева. С торжественными речами выступили М.Э.Расулзаде, Ю.Ахмедов, М.Виноградов и А.Малхазян.

Х.Хасмамедов

В своей речи, посвященной этому торжественному событию, Малхазян говорил: «Прошел уже год, когда после тяжелых кровавых жертв, принесенных русской революцией, давшей вместе с тем и высокие прекрасные лозунги как национальное самоопределение, свободу, так и национальную независимость, мы сегодня, здесь, в торжественной обстановке празднуем годовщину независимости Азербайджана». Не забыл дополнить Малхазян свое выступление и «ложкой дегтя»: «Прошел год (быть может, пройдут еще годы) мучительной борьбы, год, когда, казалось, надо было стереть все острые углы, между тем, еще много острых углов осталось, за которые нам еще придется бороться».

 

Следует отметить, что если азербайджанская сторона всячески пыталась обойти «острые углы» как в политических, так и в культурных вопросах, с армянской стороны видно совершенно другое: это и подстрекательская деятельность армян в Карабахе, и многочисленные сведения о том, что «какие-то армянские деятели и в том числе некто Амазасп производят запись армянского населения, способного носить оружие, группируют, вооружают и организовывают их, создавая также воинские силы». Таким образом, осуществлялась подрывная деятельностью против государства.

На заседании Парламента от 6 июня 1919 г. развернулись острые дебаты вокруг обысков, произведенных полицией в армянской церкви Св. Григория Просветителя. По этому поводу выступил представитель «Дашнактуцюн» Малхазян, обвинивший правительство в незаконности данных действий, в отсутствии ордера: «…выдуманные результаты обыска не могут принести пользы стране в теперешних тяжелых условиях, когда все граждане должны жить чувством единства».

Этим обыском, по мнению армянских представителей, Правительство задело религиозные чувства армян. Премьер-министр Насиб бек Усуббеков незамедлительно ответил на обвинения армянской стороны: «…я должен категорически отрицать, что в произведенном обыске было желание задеть религиозные чувства армян. Администрацией было получено сведение о том, что там имеется военное снаряжение и какие-то документы. Произведенный обыск отчасти подтвердил это, и не вина администрации, если склады церкви превращаются в склад под архив Бичераховского отряда. Таким образом, оскорбителями религиозных чувств являются не те, которые производят обыски на складах, а те лица, кои нашли возможным устраивать склады под разные товары, и в том числе под архив Бичераховского отряда, в ограде церкви».

Правительство гарантировало, что в случае нарушения каких-либо процессуальных норм, при проведении обыска виновных накажут. В результате обыска были обнаружены «телефонные и телеграфные аппараты с принадлежностями к ним, полевой телефон, много лазаретного имущества и др.».

 

Обнаруженные улики уже давали правительству повод к подозрениям, особенно учитывая историю подрывной деятельности армянской церкви на протяжении истории. Русские кавказоведы XX века в своих трудах подчеркивали особую роль Эчмиадзинской церкви в истории армян. Так, В.Величко писал, «что после утраты армянами в IV веке в Малой Азии собственного государства над ними, как власть, воцарилась церковь во главе с католикосом».

[Мы из Мегри]

Именно на начало XX века приходится пик армянского национал-экстремизма, главной причиной которого, несомненно, стал закон от 12 июня 1903 г. о секуляризации имущества армянской церкви, что явилось основной причиной расширения армянского терроризма и нарастания анти-тюркских и анти-мусульманских настроений в регионе. Некоторые историки считали, что Армянская церковь выступила идейным вдохновителем резни мусульман в 1905 -1906 гг.

Несмотря на всеобъемлющий ответ премьер-министра, армянская фракция и «Дашнакцутюн» добились обсуждения данного вопроса на очередном заседании парламента. На этот раз кроме Малхазяна выступили А.Папян, П.Чубарян, Е.Тагианосов. Премьер-министр, сославшись на то, что на прошлом заседании им дали исчерпывающие объяснения по этому вопросу, ограничился ответами исключительно по поводу выдачи ордера на обыск и обнаружение оружия, вновь заявив, что виновны в каком-либо нарушении незамедлительно накажут.

 

Выступление Е.Тагианосова носило явно провокационный характер, и это подчеркивали мусульманские депутаты. Основной тезис выступления Тагианосова основывался на ущемлении прав армянского населения — «в этом обыске — не в самом обыске, а в обстоятельствах, сопровождающих этот обыск, мы усматриваем определенное умонастроение к известной категории населения, и вот, мне кажется, что долг власти вести всемерно борьбу против этого настроения, заключающегося в том, что по отношению к известной части населения можно допустить много, чего нельзя допустить по отношению к другой части населения…».

 

М.Векилов, А.Пепинов выразили недовольство выступавшему оратору, категорически отвергая его тезис о неравном положении армян по сравнению с представителями других национальностей. Ведь если следовать логике Тагианосова, Парламент мог бы ограничиться прениями Малхазяна и Усуббекова и закрыть на этом вопрос. Однако правительство идет навстречу своим гражданам и на двух заседаниях широко обсуждает данный вопрос, давая возможность всем представителям армянских фракций свободно выразить свое мнение, тем самым подчеркивая равенство прав всех граждан Республики.

Попытки представителей Армянской фракции и «Дашнактуцюн» обвинить правительство Республики в предвзятом отношении к армянскому национальному меньшинству проявили себя и на заседаниях от 7 и 8 июля 1919 г., когда обсуждались события в Карабахе. С докладом выступил представитель фракции «Иттихад» Кара бек Карабеков, вкратце охарактеризовавший ситуацию в Карабахе после образования там генерал-губернаторства, а также деятельность Армянского Национального Совета, не признававшего власть губернатора.

 

По этой причине в регионе сложилась довольно непростая ситуация: фактически на территории Карабаха возникло двоевластие. Жители армянских сел, расположенных вдоль дороги Евлах-Шуша, подвергали постоянному обстрелу шоссе, грабя и убивая жителей. Мусульманское население жило в постоянном страхе за свою жизнь. По традиции с конца мая начиналась кочевка, и, учитывая сложившуюся ситуацию, генерал-губернатор усилил посты в местности Уч-Мых с целью обезопасить этот процесс. Армянская сторона данный шаг расценила как повод к открытой конфронтации, что привело к перестрелкам. 5-го числа к 12 часам дня произошло нападение на армянское с.Кайбаликенд.

[Мы из Мегри]

В Парламенте снова начались прения. Представители армян в лице Чубаряна и Ходжаева настаивали на том, что генерал-губернатор заранее спланировал эти действия. Парировавший представителям армян Шафи бек Рустамбеков заявил: «Это — обвинительный акт против генерал-губернатора, и главные его основы заключаются в том, что события в Карабахе были подготовлены генерал-губернатором, и что во время этих событий было со стороны власти бездействие и попустительство. Как подтверждение этого указывалось, что зачем понадобилось генерал-губернатору поставить пост на позиции Уч-Мых? Как известно, Шуша представляет собой два вооруженных лагеря, в одном существует власть, в другом, даже по показаниям самих армян, не было никакой власти: там хозяйничали какие-то банды, население было терроризировано.

 

И генерал-губернатор, и английское командование считали такое положение недопустимым и признавали необходимым распространение власти генерал-губернатора и на армянскую часть. В день событий все шоссе от Агдама до Шуши было заполнено кочевниками, и почти все достояние мусульман Карабаха было на дороге. Показаниями доказывается, что не раз эта дорога обстреливалась из армянских селений. Это доказывает с несомненностью, что генерал-губернатор не мог и не имел никаких агрессивных намерений против армян».

Чубарян, не соглашаясь с Рустамбековым, заявил: «Все эти события убеждают нас, что одна часть населения ее пользуется в отношении другой части преимуществами и может безнаказанно делать все».

 

В своих выступлениях армянские представители умело умалчивали о роли Армянского Национального Совета в данных событиях. С момента своего образования Совет выступал в Карабахе дестабилизирующим элементом, подрывная деятельность которого в Шуше и Зангезуре создавала крайне негативное отношение к власти генерал-губернатора и азербайджанской государственности в целом.

[Мы из Мегри]

По данному вопросу выступил также премьер-министр Усуббеков: «Тот, кто хотел этих событий, должен считаться изменником, потому что они были направлены во вред всему азербайджанскому делу. Погром в пределах Азербайджана — это гибель его. Устраивать погром может только тот, кто заинтересован в гибели Азербайджана».

Насиб бек Усуббеков

По случаю составления нового кабинета 22 декабря 1919 г. премьер-министр Усуббеков выступил в Парламенте, зачитав правительственную декларацию, в которой особое место занимал вопрос о национальных меньшинствах: «Во многих частях мира есть национальности, оставшиеся в меньшинстве. Вопрос о признании прав национальных меньшинств обсуждается в программах и в речах, но, к сожалению, на деле разрешение очень неудовлетворительно. Азербайджанский народ без колебания признал это естественное право своих сограждан армян в Карабахе. Несмотря на пожары и погромы, происходящие все время, перед событиями в Сурмало, Ново-Ваязете и Эчмиадзине, он не отрекся от данного слова. Сейчас наши сограждане, живущие в Карабахе армяне, принимают участие в делах местного управления, заняты открытием и увеличением школ, и улучшением дела просвещения вообще. Для этой цели правительство по мере надобности, расходует миллионы денег и впредь, не будет отказывать им в этом».

 

Несмотря на столь демократическую программу в отношении армянского национального меньшинства, лидер фракции «Дашнактуцюн» Аршак Малхазян выступил с заявлением о неоказании его фракцией доверия новому правительству. По словам Малхазяна, Правительство страны не считает армянское население равноправным. Хотя, как видно из приведенного выше пункта декларации, это было вовсе не голословное заявление и сам факт представительства ультранационалистической партии «Дашнактуцюн» в Парламенте страны говорит о крайне либеральной политике правительства.

Представитель фракции «Мусават» М.Э.Расулзаде столь неконструктивную позицию Малхазяна объяснял тем, что его фракция не вошла в новый кабинет, отсюда и столь негативное отношение к новому правительству: «Вполне понятно, что, оставаясь вне правительства, армянские депутаты должны были перейти в оппозицию. Но мотивировать такую позицию одним тем, что им не досталось портфеля, не совсем удобно. Надо было своему отрицательному выступлению придать более серьезный характер и более идейную окраску. Надо было придраться к декларации и извлечь оттуда такое ужасное обвинение, как объявление армян вне закона».

 

Далее со слов Расулзаде становится известно о закулисных интригах Малхазяна, об условиях, предъявленных партией «Дашнактуцюн» Правительству, лишь после выполнения, которых она согласилась бы войти в новый кабинет. Условия сводились к следующему: официальному признанию главой Правительства гонений на армянское население и отсутствия поддержки Правительства армянскому национальному меньшинству, а также о предоставлении мест во всех областях государственного управления пропорционально численности армян. Условия были далеки от реальности и вполне естественно, что они Правительством были отвергнуты.

На заседании, состоявшемся 9 марта 1920 г., обсуждались телеграммы правительству от мусульманского населения Карсской области с просьбой оказать им помощь и защиту от поголовного истребления от рук армянских вооруженных отрядов. Армянское правительство осуществляло в отношении мусульман этой области ту же политику, что и на территории Эриванского уезда, а именно сжигало мусульманские селения и подвергало население истреблению. Правительство Араратской Республики эти факты отрицало.

Выступая на заседании Парламента, Усуббеков обратился к армянам в лице армянских депутатов со словами: «Все граждане Азербайджана, без различия национальности, будут протестовать против насилий армянского правительства и надеюсь, что наши сограждане-армяне не останутся безучастными к положению мусульман в Армении. В этом вопросе мы ждем первого голоса со стороны армянского народа».

 

После выступления премьер-министра началось обсуждение данного вопроса. Первым выступил М.Э.Расулзаде: «Армянское правительство привыкло обрабатывать европейское общественное мнение в свою пользу, когда какой-нибудь Кейбаликенд случайно подвергается несчастью, то вокруг этого поднимается невероятный шум и дружный вопль всего армянского народа. Этот вопль передается по всему свету, ища поддержки Европы. Когда же целые области подвергаются бесчеловечному уничтожению и армянскими регулярными войсками совершается беспощадное истребление мусульман, разрушается до 40 селений, предается огню и мечу все их имущество, тысячами убиваются женщины, дети и старики, то об этом никто не знает и не хочет знать, а армянское правительство называет эти ужасы «изгнанием пришлых элементов и провокаторов». Нет, это не «поимка провокаторов», а организованное истребление мусульман названной области».

 

После выступления М.Э.Расулзаде слово взял представитель от Армянской фракции И.Ходжаев. Прикрываясь миролюбивой маской, он говорил о необходимости мирного проживания народов Закавказья, одобрял шаги Правительства, намеренного отправить на места происшествий международную комиссию. Это было последнее заседание, в котором принимали участие представители Армянской фракции.

[Мы из Мегри]

История военного строительства в АДР

 

Мехман Сулейманов

После провозглашения Азербайджанской Демократической Республики одной из самых актуальных задач, стоящих перед правительством, было создание боеспособной армии, способной решать задачи по обеспечению обороны страны. Это диктовалось сложной военно-политической обстановкой в регионе, и в первую очередь прямой угрозой Азербайджану со стороны дашнаков и большевиков, а позже и военных формирований генерала Деникина.

Историю военного строительства в АДР можно разделить на два этапа. Первый – с момента провозглашения АДР 28 мая и до конца октября 1918 года. Принимая во внимание важность преодоления угрозы со стороны большевистско-дашнакского альянса, контролировавшего в этот период Баку и Бакинский уезд и строившего планы захвата всей территории страны, правительство обратилось за военной помощью к османской Турции.

 

В результате из прибывших турецких воинских частей и частей Мусульманского корпуса была сформирована «Кавказская исламская армия», которая прошла славный боевой путь, начавшийся в середине июня первыми столкновениями с войсками Бакинского совета у села Карамарьям недалеко от г. Агдаша и увенчавшийся 15 сентября освобождением Баку.

Однако по условиям Мудросского мирного договора, оформившего результаты первой мировой войны на Ближнем и Среднем Востоке, османская Турция вывела свои войска с Кавказа. Незадолго до этого, 23 октября правительство Азербайджана обсудило вопрос о восстановлении Военного министерства, а 1 ноября приняло соответствующее постановление. Этот важный шаг и ознаменовал начало второго этапа военного строительства в стране. Решением правительства пост военного министра был возложен на председателя Совета министров Фатали-хана Хойского. Заместителем министра был назначен полный генерал артиллерии Самед-бек Мехмандаров, незадолго до этого вышедший в отставку из российской армии и прибывший в Азербайджан. На него и было возложено формирование Военного министерства.

Фрагмент боевого знамени Кавказской Исламской армии, найденный в 2014 г. в Гяндже

В этот период азербайджанское правительство столкнулось с трудностями, связанными с введением на территорию страны британского экспедиционного корпуса в соответствии с 14-й статьей Мудросского мирного договора. Тем не менее, работа по формированию национальной армии продолжалась.

Для целей военного строительства были мобилизованы все ресурсы страны. Парламент за время своей деятельности рассмотрел в общей сложности 9 законопроектов по различным аспектам военного строительства и вынес решения, ставшие правовой базой как при решении текущих задач, так и с точки зрения перспектив усиления обороноспособности страны.

Учреждение Военного министерства явилось отправной точкой для масштабной работы по сведению под единое командование ранее разрозненных военных формирований, созданию центральных управленческих органов. Уже 15 ноября С.Мехмандаров подписал приказ о создании главного штаба, начальником которого был назначен Габиб-бек Селимов.

 

Тем временем командующий британским экспедиционным корпусом на Кавказе генерал В.Томсон потребовал от правительства Азербайджана вывести из Баку не только турецкие, но и азербайджанские воинские части. Британское командование и правительство придавали особую важность контролю над Баку, ведущим центром нефтедобычи мирового значения. Поэтому 22 ноября Военное министерство Азербайджана было перебазировано в Гянджу.

Безусловно, географическая удаленность от столицы, от других государственных учреждений не могла не вызывать определенные трудности в работе министерства и тем самым отражалась на военном строительстве. Но профессионализм и высокие организаторские качества, проявленные руководством Военного министерства, позволили сводить эти трудности к минимуму.

[Мы из Мегри]

Показательно, что основные воинские части и соединения были сформированы именно в гянджинский период работы министерства. Исходя из общей военно-политической обстановки и стоящих задач армейские части и соединения были дислоцированы вокруг Гянджи и в Карабахе. В конце ноября – начале декабря руководители военного ведомства провели инспекцию частей, расположенных вокруг городов Гянджа и Агдам. По итогам инспекции был издан приказ об устранении замеченных серьезных недостатков. Этим приказом, в частности, вводился порядок воинской присяги для всех военнослужащих.

 

25 декабря 1918 года постановлением Совета министров Азербайджана Самед-бек Мехмандаров был назначен военным министром, а генерал-лейтенант Али-ага Шихлинский – заместителем министра. Эта мера оказала благотворное влияние на ход военного строительства, поскольку и С.Мехмандаров, и А.Шихлинский – опытнейшие офицеры, видные военные деятели, и они сумели обеспечить функционирование военных структур строго в рамках их полномочий, иными словами – вне каких-либо политических влияний, исключительно во имя защиты государственных интересов, и этот момент неоднократно подчеркивался в приказах по министерству. Показательно в этом плане, что при всех сменах правительственного кабинета руководство Военного министерства оставалось неизменным – альтернативы его составу просто не видели.

 

Конец 1918-го – начало 1919 года ознаменовались важными шагами по созданию правовой базы военного строительства в Азербайджане. Прежде всего, приказом военного министра были на временной основе сохранены в силе акты военного законодательства Российской империи, действовавшие до 1 января 1917 года, за исключением тех положений, которые противоречили условиям Азербайджана и конкретным задачам военного строительства.

 

Так, приказом военного министра от 27 декабря 1918 года в армии вводился порядок приветствий, а также похвалы офицером рядового на азербайджанском языке и согласно принятой у азербайджанцев традиции. В связи с введением азербайджанского языка перед офицерами-неазербайджанцами была поставлена задача в течение месяца выучить хотя бы минимальный набор слов, чтобы уметь отдавать команды на государственном языке. Тем, кто не выполнит этого требования, грозило увольнение из армии.

 

Параллельно были организованы специальные курсы по изучению азербайджанского языка и ликвидации неграмотности среди рядового состава. Общение на родном языке и обучение на нем военному делу позитивно сказывались на морально-психологической атмосфере в армейской среде и как следствие на повышении боевой подготовки личного состава. Кроме того, была введена практика воспитательных бесед с солдатами на темы истории родной страны, верности присяге и пр. К проведению таких бесед привлекались самые опытные офицеры и муллы частей.

 

Руководство Военного министерства придавало большое значение делу воспитания личного состава армии на героических примерах из истории. Характерно при этом, что министр С.Мехмандаров, считая важным распространение среди военнослужащих знаний о героическом прошлом своего народа, вместе с тем предостерегал от чрезмерного увлечения националистической агитацией, выступая исключительно за здоровое патриотическое воспитание, без националистического перехлеста.

 

Важной мерой в контексте военного строительства стала работа по введению новой военной формы, разработанной в духе азербайджанских традиций специальной комиссией во главе с генерал-лейтенантом А.Шихлинским. Новая форма была официально введена 11 января 1919 года; одним из новшеств стала надпись «Азербайджан» на погонах военнослужащих и персонала. Отметим, что еще до этого в форму одежды были внесены частичные изменения: вместо фуражек введено ношение папах.

 

Одной из самых злободневных задач военного строительства в Азербайджане была подготовка своих военных кадров. В этом русле Национальное военное училище школа подпрапорщиков, основанное еще 1 марта 1918 года, было преобразовано в Школу прапорщиков, соответственно была пересмотрена его учебная программа. Если прежде выпускники этого учебного заведения получали низшее офицерское звание после того, как прослужат в части определенное время и заслужат его, то теперь выпускники покидали стены школы уже в звании прапорщика.

В конце 1919 года на базе школы прапорщиков было учреждено Военное училище, выпускники которого получали уже звание лейтенанта. Наряду с этим училищем, были открыты саперное училище, военно-железнодорожное училище и школа военных фельдшеров. Из них только первое готовило офицерские кадры, а два других предназначались для совершенствования специализации военнослужащих.

 

Не менее актуальным вопросом было упорядочение мобилизации и воинского призыва в стране, которая длительное время не знала всеобщей воинской повинности. По этой причине среди отвечающих за данную сферу должностных лиц стало распространяться взяточничество, которое стимулировало стремление многих состоятельных лиц удержать своих сыновей от военной службы, в офицерской среде наблюдались случаи произвола и даже издевательств по отношению к рядовому составу.

Все это создавало благоприятную почву для дезертирства и значительно подрывало престиж армии и военной службы среди населения. Таким образом, перед Военным министерством стояла задача коренной реорганизации системы воинского призыва, а заодно и эффективной борьбы с дезертирством. Благодаря взаимодействию с Министерством внутренних дел и другими государственными учреждениями в этой сфере удалось достичь существенных сдвигов. Еще в декабре 1918 года Военное министерство заявило, что одна из основных причин дезертирства из армии состоит в несовершенстве работы органов воинского призыва.

Сам министр замечал, что в армию призываются только те, кто не имеет возможности дать взятку и откупиться от военной службы, и поэтому личный состав сплошь состоит из детей бедноты. Только в школе прапорщиков можно было встретить сыновей состоятельных лиц, которые выбрали военную стезю по доброй воле.

Отряд охраны парламента на параде в Гяндже. 1919 год

 

[Мы из Мегри]

Создание необходимых для эффективного военного строительства органов управления, улучшение снабжения армии продовольствием и инвентарем, периодическое повышение жалования военнослужащих постоянно находились в центре внимания Военного министерства и правительства в целом. В апреле 1919 года военный министр представил Совету министров предложения относительно ассигнований бюджета на военное строительство. С учетом этих предложений статья военных расходов бюджета в 1919 году была установлена в объеме 399,4 млн. руб., что эквивалентно 27,7% государственного бюджета в целом.

10 января 1919 года в Военном министерстве Азербайджанской Демократической Республики был создан Временный военный совет, на который возлагалось стратегическое руководство военным строительством в стране. До утверждения Положения и постоянного состава нового органа он должен был заниматься рассмотрением и решением важных вопросов военного законодательства и военного управления.

 

В состав совета вошли военный министр и его заместитель, а также руководители главных структурных подразделений министерства. Наряду с этим, для ускорения военного строительства, улучшения качества службы и боевой подготовки были созданы новые структуры, а некоторые из существующих реорганизовывались. 26 марта 1919 года приказом военного министра был создан генеральный штаб, начальником которого назначен генерал-лейтенант Магомед-бек Сулькевич.

 

Целью этой меры было упорядочение работы по боевой подготовке войск и создания оборонных структур. До этого работа по боевой учебе, решение вопросов снабжения и хозяйственного обеспечения, а также текущие вопросы возлагались на общий штаб.

После назначения М.Сулькевича начальником генерального штаба были ускорены мероприятия по формированию 2-го Бакинского пехотного полка, в сжатое время завершено формирование 3-го Шекинского кавалерийского полка.

 

В начале 1919 года командование Антанты приняло решение о допуске размещения в Баку ограниченного контингента азербайджанской армии. В связи с этим был издан приказ военного министра от 31 марта, предусматривавший расквартировку в Баку одного пехотного батальона, отряда кавалерии в 400 человек и одной артиллерийской батареи. Обеспечение передислокации и размещения этих частей, а также руководство ими на новом месте возлагалось на командира 1-го Татарского кавалерийского полка полковника Агаларова. К 5 апреля указанные части прибыли по железной дороге в Баку и были встречены жителями с большим энтузиазмом.

С учетом этого был организован торжественный марш кавалерийской части от городского вокзала на набережную, оттуда по Николаевской улице и далее к Сальянским казармам. В связи с приходом частей азербайджанской армии в Баку прошли празднества, в которых принял участие и военный министр Самед-бек Мехмандаров.

Лето и осень 1919 года ознаменовались значимыми результатами военного строительства в Азербайджане. После начавшегося вывода британского экспедиционного корпуса с территории Азербайджана приказом военного министра в последних числах июня – начале июля аппарат министерства стал перебазироваться обратно в Баку.

 

В том же 1919-м году топографическим управлением Военного министерства Азербайджана началась разработка боевых знамен воинских частей и военных учебных заведений. После обсуждений представленные эскизы были приняты. В приказе военного министра об объявлении эскиза одного из боевых знамен отмечается, что в основе эскиза старинные архитектурные элементы из мечетей и каменных надписей, а также строений, возведенных при эмире Тимуре и его последователях. Однако изготовить эти боевые знамена и передать их по адресу так и не удалось – наступил трагический апрель 1920 года.

[Мы из Мегри]

Для улучшения снабжения армии правительство Азербайджана уделяло много внимания активизации международного сотрудничества. В этом плане особую важность представляло развитие военно-технического сотрудничества с соседней Грузией, правовой основой которого служило соглашение о военном союзе, подписанное в Тифлисе 16 июня на трехлетний срок. Наряду с этим, между двумя странами был подписан отдельный документ о военно-техническом сотрудничестве, сыгравший большую роль в улучшении снабжения азербайджанской армии, и как следствие в повышении ее боеготовности.

Летом 1919 года, когда обострилась обстановка на северной границе ввиду усиления опасности со стороны войск генерала Деникина, правительство совместно с Военным министерством создало глубоко эшелонированную оборонительную систему, состоявшую из отдельных оборонительных систем северной границы, Абшеронского полуострова и Баку.

В июне 1919 года был создан Государственный комитет обороны, во главе которого стоял председатель Совета министров. Комитет принимал решения общегосударственного характера в сфере укрепления обороноспособности страны и военного строительства, привлекал необходимые силы и средства для осуществления этих решений. В августе того же года на юге страны, в Ленкаранской зоне вспыхнул белогвардейский мятеж. Для ликвидации мятежа и восстановления законной власти в этом крае приказом военного министра был сформирован так называемый «Ленкаранский отряд», в состав которого вошли 5-й Бакинский пехотный и 3-й Шекинский кавалерийский полки, 2-я легкая артиллерийская, 6-я горноартиллерийская и отдельная гаубичная батареи, саперный взвод и взвод бронемашин. Командование отрядом было возложено на генерал-майора Габиб-бека Селимова. 14 августа указанные силы выступили из г. Хаджигабула и 23-го числа достигли Ленкарана, где белогвардейские формирования были разоружены, а собранное оружие отправлено в Баку.

Осенью 1919 года для лучшего налаживания обороны Баку и Абшеронского полуострова был создан Бакинский укрепленный район. В ведение этой структуры были переданы все воинские части, дислоцированные на указанной территории.

Наряду с этим, 14 сентября было завершено формирование штатов авиационного отряда и отряда бронемашин, 24-го артиллерийской батареи, 1 октября – военного судна «Астрабад». Велась также работа по созданию Бакинского военного порта. К концу года завершилось формирование 7-го Ширванского и 8-го Агдашского пехотных полков. Всего на конец года численность личного состава армии предполагалось довести до 20 тысяч, а число лошадей – до 5 тысяч.

В соответствии с планом работы на 1920-й год предстояло сформировать один пехотный и один кавалерийский полк, две гаубичные и одну горнокавалерийскую батареи, легкий полевой дивизион из трех батарей со штабом, штабы гаубичного и горно-кавалерийского дивизионов, четыре околоточные команды по одной роте в каждой и три команды по три роты в каждой.

Военнослужащие армии АДР (1918 г.)

Наряду с этим, планировалось сформировать новую, 3-ю пехотную дивизию, куда войдут 7-й, 8-й и новый – 9-й полки. Численность личного состава планировалось довести до 40 тысяч, лошадей – 10 тысяч. В начале года было решено сформировать 3-й бронепоезд. Кроме того, реорганизовали высшие органы управления вооруженными силами: в марте 1920 года генеральный и общий штаб были объединены в единый штаб армии, начальником которого был назначен генерал-майор Г.Селимов. Было также создано единое управление начальника по снабжению армии.

[Мы из Мегри]

Накануне большевистского переворота азербайджанская армия включала в себя две пехотные дивизии по три полка в каждой и два отдельных пехотных полка, кавалерийскую дивизию, состоящую из трех полков, две артиллерийские бригады и отдельную батарею, а также отдельный артиллерийский дивизион, три бронепоезда, автокоманду, взвод бронемашин, авиационный отряд, военные суда, роту охраны, а в Зангезуре – пехотный батальон и кавалерийский дивизион, составленные из местных жителей. Пехотный полк состоял из трех батальонов, каждый из которых в свою очередь из трех пехотных рот и пулеметной роты, располагавшей 8 пулеметами, разведывательно-кавалерийской и разведывательно-пехотной, саперной рот, роты связистов и иррегулярной роты – всего 2800-2900 человек личного состава.

Кавалерийский полк состоял из трех кавалерийских рот, пулеметной роты, учебной команды и команды связистов. Артиллерийская бригада состояла из двух дивизионов – легкой и горной артиллерии. Легкий дивизион включал три батареи, горный – две, по четыре орудия в каждой. Наряду с этим, имелись следующие военные структуры: военные школы и училища, госпитали, военные предприятия, военные представительства и пр.

В ночь на 23 марта 1920 года – в разгар народного праздника Новруз армянские военные вместе с местными вооруженными сепаратистами предприняли одновременные нападения на азербайджанские части в ряде населенных пунктов Карабаха – Шуше, Ханкенди, Аскеране, Ходжалы и Тертере. Тем самым Армения начала захватническую войну против Азербайджана. Армянское командование предприняло наступление по четырем направлениям: Газах – Агстафа, Джебрайыл, Агдере – Тертер, Шуша – Аскеран – Агдам, планируя посредством быстрой операции оккупировать Карабах, а затем, наступая со стороны Газаха и Тертера, захватить Гянджу. Это было, пожалуй, самое серьезное испытание для Азербайджанской Демократической Республики за весь недолгий период ее существования.

Перед лицом реальной угрозы Военное министерство предприняло надлежащие меры для противодействия агрессии. В Гяндже был создан оперативный штаб, руководство которым принял на себя министр С.Мехмандаров. Была сформирована карабахская группировка войск под командованием начальника штаба армии Г.Селимова. На заместителя военного министра генерала Али-агу Шихлинского была возложена координация между оперативным штабом в Гяндже и карабахской войсковой группировкой. За короткий период в Карабах были стянуты части и подразделения из других мест, обеспечены оружием и боеприпасами.

В результате боевых действий, продолжавшихся около месяца, противник был разбит и отброшен с территории Азербайджана. Велика заслуга в этой победе как военного министра С.Мехмандарова и его заместителя А.Шихлинского с их умелым руководством и организаторскими качествами, так и командиров частей и подразделений – Г.Селимова, Теймур-бека Новрузова, Джавад-бека Шихлинского и других.

К сожалению, как показало дальнейшее развитие событий, армянская военная авантюра в Карабахе и вокруг него была лишь прелюдией к решающему действу – вторжению со стороны большевистской России. Как уже отмечалось, для отражения армянской агрессии азербайджанское командование вынуждено было стянуть в Карабах военные части и подразделения из других мест, вследствие чего северная граница страны оказалась фактически оголенной.

Согласно информации о состоянии на 25 апреля 1920 года, силы, прикрывавшие государственную границу на северном направлении, сводились к четырем пехотным ротам и горной батарее 4-го Губинского полка. Две роты и батарея были размещены в поселке Худат, одна рота – в поселке Ялама, а в г. Хачмазе стоял бронепоезд и размещался штаб. Этим скудным силам противостояла XI красная армия численностью, согласно российским источникам, в 72,472 человека, поддерживаемая 6 бронепоездами и Волжско-Каспийской флотилией. Ясно, что при таком соотношении сил нельзя было всерьез рассчитывать на отпор наступлению большевиков, которое началось 28 апреля и в тот же день достигло Баку.

Несмотря на драматическую развязку, военное строительство в АДР стало яркой страницей военной истории Азербайджана и в целом истории азербайджанского народа. Работа по созданию вооруженных сил АДР открыла новую страницу в истории военного строительства Азербайджана, положив начало процессу создания современной азербайджанской регулярной армии на основе всеобщей воинской повинности.

[Мы из Мегри]

Тайны Баку: история появления Лютеранской кирхи

 

О.Буланова

Баку, как известно, город интернациональный. И всегда был толерантным в вопросах веры. А это подразумевает наличие храмов совершенно разных конфессий. В их числе есть и Церковь Спасителя или Лютеранская кирха. Построен этот храм был в XIX в. для бакинских лютеран. Но прежде узнать его историю, имеет смысл выяснить, как же появились в Баку лютеране.

Первые переселенцы из Германии прибыли в Азербайджан в начале XIX в. В то время в Германии происходили политические и религиозные беспорядки, имели место суеверия, что в Европе приближается конец света и спасение можно найти лишь на Востоке. Наиболее религиозное население устремилось в Россию и на Кавказ, где собиралось основать Новый Иерусалим и ожидать Второго пришествия Христа.

Известен факт, что «Базельское Евангелическое общество» обращалось к российскому императору с просьбой «разрешить основать в Закавказье немецкие колонии из благочестивых семейств…«.

Сначала переселенцы прибыли в Грузию, оттуда — на плодородные земли вокруг Гянджи. В 1819 г. вюртембергскими колонистами в Азербайджане было основано первое немецкое поселение Еленендорф (Ханлар), а в 40 км от него — Анненфельд (Шамкир).

К 1822 г. в восьми колониях жило 5 тысяч немецких колонистов. К слову сказать, с ними у Азербайджана никогда не было проблем: это были очень трудолюбивые, дружелюбные и талантливые люди. Чуть позже к первой волне присоединились немецкие нефтепромышленники. Так, постепенно складывалась немецкая лютеранская община в Азербайджане, немало привнесшая в культуру и архитектуру Баку и других городов.

В Баку лютеранская община была образована в 1870 г. В 1873 г. вместе с Робертом Нобелем появились лютеране-шведы. В середине 70-х гг. XIX в. бакинские лютеране собирались в переулке, получившем название Лютеранского (позже пер. Лермонтова).

К тому времени в других городах Азербайджана лютеранские храмы были уже построены. Они, конечно, были по виду скромными, не повторяли роскошных соборов «пламенеющей готики» оставленной родины, но их отличала простота и выразительность образного решения, удачный выбор места постройки.

 

 

[Мы из Мегри]

9 марта 1877 г. Бакинский губернатор В.М.Позень разрешил бакинским лютеранам провести выборы председателя и членов церковного совета для постройки кирхи и начальной школы. Разрешение было выдано на основе «благосклонного соизволения Его Императорского Высочества Наместника на Кавказе князя Михаила».

В Совет в том числе вошли известный на весь город аптекарь Карл Эйхлер, Рихард Зорге (отец будущего разведчика Рихарда Зорге), владелец механического завода и изобретатель Отто Ленц и др.

В 1879 г. Совет обращается с прошением выделить какой-нибудь участок для строительства. Например, на Восточной части Татарского кладбища (около дома «Монолит» и выше). Ведь захоронения там прекратились уже в 1859 г. Однако общине было отказано — в этом месте согласно генеральному плану развития Баку 1878 г. предполагалось построить ремесленные ряды и что-то типа рынка для сельхозпродуктов из районов.

30 ноября 1885 г. Бакинская городская Дума постановила «выделить Лютеранскому обществу, включая в него все нации этого вероисповедания, какие есть в городе, под постройку молитвенного дома и школы на Телефонной улице близ Завода Масумовой и Мельницы Вермишева участок земли в 1400 кв. саженей».

16 августа 1886 г. был утвержден проект пастората и школы. Он был разработан архитектором лютеранского вероисповедания Иваном Васильевичем Эделем. Однако проект этот осуществлен не был. Возможно, все дело в элементарном отсутствии у лютеранской общины средств, а их для постройки требовалось немало.

Поэтому было решено построить вдоль Суpаханской улицы (позднее Диляры Алиевой) одноэтажное каменное здание — для молитвенного дома и несколько классов школы. Проект разработал талантливый 24-летний архитектор Адольф Эйхлеp, племянник члена совета Карла Эйхлера.

Здание было небольшим для почти девятитысячной лютеранской общины Бакинской губернии, но оно было уже своим. В последующие годы оно подверглось перестройке, а после Октябрьского переворота там организовали детский сад.

6 марта 1894 г. тем же самым Эйхлеpом на утверждение собрания общины был представлен проект кирхи, и 14 марта 1896 г. Министерство внутренних дел Российской империи разрешил постройку. Таким образом, от прошения до постройки прошло целых 14 лет.

 

На радостях община даже забыла получить в городской управе акт укрепления на передачу участка в собственность и только через 24 года об этом вспомнила. Члены общины попросили Эйхлера сделать бакинскую кирху похожей на Еленендоpфскую, однако архитектор не пожелал копировать чужое творение — у него хватало собственной фантазии и имелся уже сложившийся творческий почерк.

Бакинскую кирху он создал в лучших традициях немецкой готики. Правда, строительство кирхи стало единственной крупной работой Эйхлера, в 1911 г. по невыясненным причинам застрелившегося.

[Мы из Мегри]

Существует мнение, что Эйхлера вдохновила церковь св. Елизаветы в Марбурге либо Евангелическо-лютеpанская церковь Св. Марии в Саратове. Но это не так — достаточно сравнить три здания и понять, что выполнены они в совершенно разном ключе, хоть и в одном стиле. Роднят их только однобашенная композиция, стройные пропорции и четкое членение основных частей сооружения.

Торжественная закладка первого камня произошла 21 марта 1896 г. Для участия в мероприятии официально прибыл и Эммануэль Hобель. Во время закладки было оглашено и название нового храма — церковь Спасителя. Осуществлял дальнейшее строительство инженер А.Лотер. Строился храм исключительно на пожертвования прихожан, включая товарищество братьев Нобель, и обошлась в 70 тыс. руб.

24 июня 1898 г. на шпиль кирхи был водружен изящный позолоченный крест весом в 213 кг и стоимостью в 15 тыс. руб., изготовленный на деньги Бруно Дебура, брата председателя лютеранской общины Льва Дебура.

 

В начале 1899 г. были установлены церковные колокола и орган. Церемония освящения, собравшая около тысячи зрителей, состоялась 14 марта 1899 г. Любопытно, что первый концерт органной музыки, на котором прозвучали сочинения Иоганна Себастьяна Баха, состоялся в кирхе уже в 1900 г. Впоследствии церковные концерты стали традиционными и продолжались вплоть до 1928 г.

Когда к власти пришли большевики, они стали избавляться от «буржуазного наследия», в том числе и от храмов. Была снесена Биби-Эйбатская мечеть, взорван Александро-Невский собор и другие храмы.

 

Кирха также была в «черных списках» на слом в страшных 30-х гг. Но уцелела. Почему? Любопытно, что помогли в этом большевики. Точнее, один большевик — Сергей Киров. Еще точнее, памятник Кирову.

Первый секретарь ЦК Компартии АзССР Сергей Киров в 1934 г. был убит. Но революция даже если и пожирала своих детей, в долгу не оставалась: обеспечивала им «светлую память», иными словами, активно занималась мифотворчеством.

 

Одной из сторон такой политики было создание памятников убиенным. Вот и память Кирова решили увековечить. Поэтому скульптор Пинхос Сабсай получил заказ на возведение памятника Кирову в Баку. Огромного памятника.

Но где его делать? Никакой мастерской с очень высокими потолками предусмотрено не было, поэтому Сабсай попросил предоставить ему в качестве мастерской кирху, в которой к тому времени разместили Союз кожевников. Вполне возможно, что Сабсай преследовал две цели: и памятник сваять, и кирху сохранить, ведь решение о ее сносе к тому времени уже было принято. Но Сабсай — это имя, это репутация, и он получил добро.

Кирха осталась «жива», девятиметровый памятник Кирову с постаментом чуть ли не в два раза больше в 1939 г. был создан, решение о сносе кирхи как-то забылось, потому что после Сабсая там стали трудиться другие скульпторы. Так лютеранский храм избежал участи храмов других конфессий, в том числе прекрасного польского католического собора Св. Марии.

И коль уж мы затронули тему памятника Кирову, стоит обратить внимание на довольно значимый факт в истории азербайджанской скульптуры. В работе Сабсаю необходимы были помощники, и он привлек к созданию памятника группу молодых, подающих надежды скульпторов.

В их числе была Зивяр Мамедова. Она происходила из семьи Наджафгулу Тагиева, вместе со своим двоюродным братом Агагусейном Тагиевым владевшего несколькими крупными домами в Баку. Но самое любопытное то, что З.Мамедова была первой в Азербайджане женщиной, которая занялась чисто мужским (как тогда считалось) делом — скульптурой. Она участвовала в исполнении барельефа, опоясывавшего пьедестал памятника.

В художественных мастерских в здании кирхи получил первые практические навыки и талантливый сын З.Мамедовой, позднее прославленный скульптор, народный художник Азербайджана, лауреат Госпремии СССР и Азербайджана, член-корреспондент Академии художеств РФ Токай Мамедов.

Что же касается лютеранской общины, то в 1936 г. советская власть ее ликвидировала. 9 сентября 1937 г. последнего пастора бакинской кирхи Пауля Хамберга арестовали как участника «шпионско-фашистской организации, действующей под прикрытием лютеранской общины». 1 ноября 1937 г. он и семь членов общины были расстреляны. Лютеранская община возобновила в Баку свою деятельность лишь в 1994 г.

А кирху отреставрировали, с помощью посольства Германии в Азербайджане и немецкой фирмы «Wintershal».

Из серии «Тайны Баку»

[Мы из Мегри]

XVIII в.: планы создания армянского государства на азербайджанских землях

 

Гюнтекин Наджафли

В 60-х годах XVIII века Иосиф Эмин, армянин из Хамадана, выступил с проектом создания «объединенного армяно-грузинского государства». По проекту, христианские мелики Карабахского ханства представлялись как «единственные наследники армянской государственности», выдвигалась идея создания армяно-грузинской армии во главе с грузинским царем Ираклием II.

Для реализации идеи И.Эмин в 1758 г. добился встречи с Вильямом Питтом, фактическим главой британского правительства, но подержки не нашел, поскольку проект не отвечал интересам Британии. Как отмечает Ж.Ананян, для Англии важнее было сохранение союзнических отношений с Турцией и Ираном.

Не получив поддержки на Западе, И.Эмин по примеру своего предшественника Исраэла Ори решил обратиться к России. При поддержке российского посла в Англии в ноябре 1761 г. он прибыл в Россию и был принят канцлером графом Воронцовым при участии посла Англии Роберт Кейта и грузинского царя Теймураза II.

Проект о «создании объединенного грузиноармянского государства под протекторатом могущественной Российской империи как важного гаранта безопасности этих двух маленьких народов», вызвал интерес у Воронцова. Императрица Елизавета одобрила проект, заметив, что создание на Южном Кавказе армянского государства, особенно в условиях войны с Турцией, имеет для России весьма важное значение. И.Эмин с рекомендацией Воронцова отправился к Ираклию II.

Весной 1763 г. И.Эмин был принят царем Картли-Кахетии Ираклием II, царем Имеретии Соломоном, а также гандзасарским (албанским) патриархом, наладил контакты с некоторыми христианскими меликами Карабаха и армянами из Иреванского ханства. Однако эти встречи не дали результата Ираклий II не мог ради армян пойти на конфликт с Османской империей. Надежды Эмина на создание «федеративного армяно-грузинского государства под протекторатом России» потерпели крах.

Стоит отметить, что упор на Картли-Кахетинское царство, сделанный И.Эмином в плане создания «единого грузино-армянского государства», лишний раз свидетельствует о малочисленности в этот период на Южном Кавказе армянского населения, которое могло бы послужить базой для создания собственно армянского государства.

После победы в русско-турецкой войне 17681774 гг. и подписания Кючюк-Кайнарджийского мира (июль 1774) на выгодных для себя условиях, Россия активизировала восточную политику. В период войны среди армян Астрахани, Петербурга и Москвы широко пропагандировались идеи владельца ткацкой мануфактуры в Астрахани, армянина Моисея Сарафова (Мовсес Сарафян) об «освобождении Армении» с помощью России.

 

В 1769 г. М.Сарафов совместно с группой состоятельных армян представил в Коллегию иностранных дел России проект «освобождения Армении» и «создания армянского государства под протекторатом России»: организация военного похода в «Армению и Грузию» при участии наряду с русскими войсками и грузинскими силами также армянских добровольческих отрядов. Этот план отвечал намерениям России, активизировавшей завоевательную политику на Южном Кавказе и нуждавшейся как в материальной поддержке армян, так и их посредничестве.

[Мы из Мегри]

Покровитель армян в России Иван Лазаревич Лазарев (Ованес Агазарович Лазарян), сумевший получить дворянский титул, был в близких отношениях с главой армянской церкви в России архиепископом Иосифом Аргутинским, а также добился расположения ряда высокопоставленных лиц России, в том числе князя Г.А.Потемкина, генерала А.В.Суворова, канцлера А.А.Безбородко. Он активно пропагандировал идею «создания армянского государства при помощи и под протекторатом России».

5 августа 1779 г. И.Аргутинский и И.Лазарев прибыли из Москвы в Петербург, где заканчивалось строительство армянской церкви. Г.А.Потемкин беседовал с ними два часа, а на следующий день в Преображенской церкви представил их Екатерине II.

В начале января 1780 года И.Аргутинский и И.Лазарев были приглашены к генералам Ивану Горичу и Александру Суворову для обсуждения «важных секретных государственных дел» и предоставили русскому командованию, готовившемуся к походу в прикаспийские области, сведения о городах Южного Кавказа и Ирана, расстояниях между ними, численности войск отдельных правителей. 10 января 1780 г. И.Лазарев представил А.В.Суворову докладную записку «Политическое положение на территории проживания армян и мероприятия по воссозданию армянского государства».

В ходе обсуждения идеи «создания отдельного армянского государства в Иревани и воссоздания Великой Армении» на этой встрече князю Г.А.Потемкину была представлена карта под названием «Древняя армянская территория». Наличие на карте подписи А.В.Суворова показывает, насколько серьезно правящие круги России относились к «армянскому вопросу». 13 января Лазарев и Аргутинский рассказали А.Суворову о «карабахских меликах и их политическом положении».

Россия, исповедуя внешнеполитическую доктрину «разделяй и властвуй», решила сыграть на конфликте между карабахским ханом и меликами, продолжая ставшую традиционной со времен Петра I политику покровительства христианам в мусульманских странах. Далекая от объективности информация об «Армении» и Южном Кавказе, предоставленная И.Аргутинским и И.Лазаревым, показалась Суворову заманчивой, и он заявил, что в вопросе «воссоздания армянского государства» «Россия намерена предпринять серьезные шаги».

А.Иоаннисян, так комментируовал докладную записку Лазарева: «В этой докладной записке указывалось, что хотя Армения еще несколько веков назад лишилась государственности, однако карабахцы и поныне остаются независимыми и в случае какого-нибудь начальника из своей нации весьма легким способом Армения может таки восстановиться. Если бы по выбору народа или по высочайшему соизволению случилось быть из нации одному начальнику, довольно бы было на первый случай, чтоб он мог утвердиться в Дербенте и сделана бы была ему помощь овладеть Шемахою и Гянджею, тогда из Карабаха и Сигнага, кои без сомнения, присоединятся, собрав достаточное число войска, может легко овладеть Иреваном и прочими городами. Для этого необходимо лишь первое пристанище и двухгодовое содержание для войска не более двух или трех тысяч. По овладении же всеми этими провинциями армянский «начальник» может доходами от них содержать «немалое число войска»: однако и в будущем он должен иметь в своем распоряжении некоторое количество русской пехоты, а также артиллеристов для обучения национальной армии «знаниям регулярства». Все это предприятие может быть легко осуществлено и послужит не только к славе России, но и к немалому угнетению Турецкого государства и Персии, так как в будущем Армения после дальнейшего расширения своих границ сможет собственными доходами содержать от 15 до 20 тысяч войск, а в случае войны против турок или кого-либо другого в состоянии выставлять армию более чем в 60 тысяч человек».

[Мы из Мегри]

В проекте И.Лазарева была отражена идея создания на землях азербайджанских ханств армянского государства под протекторатом России. Что касается содержащихся в проекте фантастически преувеличенных данных, то это была всего лишь уловка, дабы прельстить русские власти.

Проект И.Лазарева не ограничивался одним только созданием армянского государства за счет азербайджанских земель, а предусматривал и его расширение в будущем: Лазарев «прямо намекал на возможность дальнейшего расширения границ Армении очевидно уже за счет турецких владений».

 

Активным поборником идеи создания армянского государства на чужих землях выступал архиепископ армянской церкви в России, выпускник монастырской школы в Эчмиадзине Иосиф Аргутинский (Ховсен Аргутян). В 1773 г. он был направлен в Россию в качестве настоятеля епархии, и воспринимался правительственными кругами как официальный представитель армян.

Проект И.Аргутинского был представлен российским властям сразу после русско-турецкой войны 1768-1774 гг. и основан на использовании плодов войны. Следует отметить, что после победы 1774 года в России заметно усилился интерес к Южному Кавказу, а в 1779 году был принят план военного похода в этот регион.

В феврале 1780 г. в Петербурге при стечении русского высшего света во главе с князем Г.А.Потемкиным состоялось открытие новой армянской церкви, названой в честь св. Екатерины. Выступая на нем с проповедью, заранее переведенной на русский язык, отпечатанной и розданной всем присутствующим, архиепископ И.Аргутинский дал обзор истории армянского народа, сделав упор на «плачевных и ужасных временах».

В начале 70-х годов XVIII века в Мадрасе под руководством Шамира Шаамиряна действовала группа, пропагандировавшая освобождение населенных армянами земель и создание независимого армянского государства. Шаамиряном, армянином из Индии, был подготовлен проект, посвященный вопросам политического устройства этого государства: во главе будущего независимого армянского государства должен стоять царь, оно подписывает вечный договор с Россией и открывает постоянное представительство в Петербурге.

В своей книге, вышедшей в свет в 1773 году, Ш.Шаамирян в сильно приукрашенном виде изложил историю и географию армянского народа. В письмах эчмиадзинскому католикосу и карабахским меликам он призывал их к активному участию в деле создания армянского государства. Шаамирян отправил католикосу Симеону послание с изложением программы действий для борьбы за освобождение земель, населенных армянами.

В послании особое внимание привлекают указание на «необходимость добиться прежде всего единения грузинского царя Ираклия и карабахских меликов» и предложение написать специальное обращение к русской императрице. Католикосу предлагалось «произвести учет армянского населения, собирать денежные пожертвования для финансирования освободительной борьбы и проводить обучение военному делу, т.е. подготовку восстания».

Ш.Шаамирян вел переписку и с христианскими меликами Карабаха. Албанскому католикосу Иосифу вместе с письмом, по содержанию аналогичным посланию армянскому католикосу, послал в подарок ружья и пистолеты.

Идея Ш.Шаамиряна предусматривала на средства церкви организовать восстание на всех землях, населенных армянами, имея в виду главным образом земли востока Малой Азии, северного Ирана и некоторые районы Иреванского ханства. Учитывая малочисленность армянского населения Южного Кавказа, он планировал привлечь к борьбе также албанского католикоса и христианских меликов Карабаха. В Российской империи он видел единственную силу, которая могла помочь армянам в реализации их замыслов.

 

Шаамирян расценивал принятие Картли-Кахетинского царства под протекторат России как благоприятный шанс для осуществления своих планов. Стоит заметить, что, начиная с эпохи Петра I, армянские деятели с целью создания армянского государства часто использовали подкуп влиятельных лиц. Среди дорогих подношений русским и грузинским деятелям были приобретенные различными путями драгоценности, некогда принадлежавшие мусульманским тюркским правителям.