Дефицит профессионалов

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

 

[_Zaman_]

Кто заменит его, в грязной спецовке, с запахом металла и пота?

На днях в мировых СМИ промелькнула новость, которую можно считать первым сигналом перемен, способных изменить глобальный порядок. Глава компании Nvidia Дженсен Хуанг, человек, стоящий у истоков новой технологической эпохи, неожиданно заявил: в мире искусственного интеллекта главными выгодоприобретателями станут вовсе не программисты и аналитики, а представители простых рабочих профессий — электрики, слесари, монтажники.

Признание прозвучало неожиданно, ведь исходит оно не от профсоюза сантехников, а от руководителя, пожалуй, самой быстрорастущей технологической корпорации на планете. Хуанг не склонен к громким словам и прекрасно понимает, о чем говорит:

«Развитие технологий искусственного интеллекта вызывает взрывной рост спроса на квалифицированных специалистов рабочих профессий. По всему миру строятся дата-центры. Электрики, сантехники и плотники — главные выигравшие, их уже сейчас требуются сотни тысяч».

Если верить этим словам (а сомневаться в компетентности Хуанга нет причин), мир потихоньку возвращается в нормальное состояние, в эпоху, когда на вес золота вновь ценится не диплом об академическом образовании, а умение работать руками.

Но ведь мы-то живем в регионе, где десятилетиями диплом ценился выше всего. Отсюда — коррупция в образовании, подмена знаний бумагой, привычка платить за то, чего нет. Поколения наших родителей гордо оплачивали не успехи, а некомпетентность своих детей. И считали это нормой.

Однажды мой друг рассказал забавный случай. К нему приехал знакомый японец и спросил:

- Слушай, а у вас в университетах есть коррупция?

Мой друг, смутившись, признал: «Немного есть».

Тогда японец тяжело вздохнул:

- Понимаю… У нас это тоже большая проблема. Студенты дают профессорам взятки, чтобы те разрешали посещать дополнительные лекции. Они боятся, что не успеют узнать все, что нужно.

Взятки. "Тут" и "там"

В тот момент мой друг понял разницу между «там» и «тут». Мы десятилетиями платили, чтобы избегать знаний, они — чтобы получать их. Поэтому они — там, а мы - все еще здесь.

Со времен СССР в нашем сознании живет стойкое презрение к техническим профессиям. Слесарь, электрик, сварщик — это считалось почти социальным приговором. Помню, как мать грозила мне: «Если будешь плохо учиться — пойдешь в ПТУ». Слово ПТУ она произносила с таким ужасом, словно там собирались не люди, а отбросы.

 

Прошли годы. Жизнь показала, насколько пустыми и бессмысленными оказались миллионы дипломов, не дающих ничего, кроме самообмана и бумажной гордости. Дипломомания ослабла, но не исчезла. Да, все больше молодых людей выбирают практические профессии, но система по-прежнему ориентирована на фикцию. В Грузии, как и по всему постсоветскому пространству, в университетах учатся в разы больше студентов, чем в профессиональных колледжах.

В итоге мы имеем перепроизводство «международников», дипломатов и менеджеров и острый дефицит сварщиков, электриков и каменщиков. Хороших специалистов приходится выписывать из Турции.

Но давайте не будем увлекаться самобичеванием: подобное происходит и в развитом мире. Просто там это часть более масштабного культурного сдвига. Последние десятилетия Запад жил под флагом иллюзии, в соответствии с которой для экономического процветания вовсе не нужна промышленность. Заводы, фабрики, станки — это якобы архаика. Экология, выбросы, шум — все это несовременно. Будущее, говорили нам, в финансах, услугах, в инновациях и стартапах.

Так родилась концепция «постиндустриальной эпохи» — мира, где думают, но не производят. Но реальность оказалась куда прозаичнее. Европейские и американские университеты выпускают армии менеджеров и юристов, для которых просто нет рабочих мест. Возник парадокс: высокая безработица при катастрофической нехватке рабочих рук. Молодые выпускники мечтают о стартапах, а экономика требует кафельщиков.

 

Западный мир, считавший себя вершиной прогресса, провел над собой изощренный эксперимент. Столетиями страны воевали за рынки и технологии, а теперь — сами их отдали. Китай, Вьетнам, Индонезия, Мексика — забирайте наши заводы, наши рабочие руки, наши знания. Хотите инвесторов? Вот они. Хотите рынок сбыта? Берите.

Так родился феномен XXI века, в рамках которого богатые страны стали донорами чужого роста. И теперь те, кому они помогали встать на ноги, диктуют свои условия. Ну, скажите: можно ли было придумать экономическую стратегию глупее?

Сегодня стало ясно: никакого «постиндустриального мира» не существует. То, что трубы дымят не в Калифорнии, а в Гуандуне, не означает, что индустрия исчезла. Просто она сменила адрес — вместе с рабочими, прибылью и властью.

Дженсен Хуанг лишь произнес вслух очевидное: мир невозможен без тех, кто его строит. Без электриков, сантехников, инженеров. Искусственный интеллект не заменит того, кто чинит проводку или прокладывает трубы. Даже если ваша квартира управляется системой «умный дом», ремонтировать ее приедет человек — в грязной спецовке, с запахом металла и пота. Без него не заработает ни один сервер.

 

Мир, как ни странно, вновь движется в сторону разума. Глобальные технологии возвращают нас к простым истинам: без индустрии нет прогресса. Любая утопия рано или поздно упирается в материальный мир — в кабель, бетон и трубу. И если сегодня вы — мастер по гипсокартону, электрик или сварщик, вас ждут в любой точке мира. А если вы менеджер с дипломом престижного университета — вам, возможно, придется стоять в очереди на визу.

Истинные ценности всегда возвращаются. Просто иногда человечеству нужно дойти до края иллюзии, чтобы снова вспомнить, что реальный мир держится не на цифрах и не на кодах, а на тех, кто умеет закручивать гайки.

Не верите? Спросите у Дженсена Хуанга.

[_Zaman_]