Перейти к содержимому

Происхождение азербайджанцев по данным археологии


Recommended Posts

Происхождение азербайджанцев  по данным археологии 1.

     

 

             Существование народа (этноса) обеспечивается путем передачи от поколения к поколению языка, характерных черт материальной и духовной культуры, этнической территории, называемой в народе родная земля, отечество, родина.

                 Задачи настоящей книги – установить по данным археологии, лингвистики,  антропологии, генетики и других смежных дисциплин происхождение азербайджанцев.

      Однако прежде чем обратиться к изучению и сравнению указанных наук, рассмотрим некоторые общие вопросы.

               Известный российский ученый Л.Клейн утверждает, что: «историк берет результаты разных источниковедческих дисциплин (археологии, палеоантропологии, этнографии, палеогеографии, нумизматики и т. д.) и объединяет их, комбинируя, чтобы получить ответы на его специфические вопросы, получить полную картину прошлого».

             Другой известный российский  ученый А.А. Формозов утверждает, что «если мы хотим узнать о жизни людей, заселявших территорию нашей страны, с первого их про­никновения до появления большого числа письменных из­вестий, нам придется опираться почти исключительно на археологические материалы. Дополнением к ним иногда могут служить этнографические параллели, анализ фольклора, языковых и антропологических данных». (А. А. Формозов. Древнейшие этапы истории Европейской России. Москва. 2003)

             Один из наиболее распространенных методов исторического познания – генетический (или ретроспективный). Это ретроспективное раскрытие исторической реальности на основе причинно-следственных связей, закономерностей исторического развития. Основанный на анализе одного и того же объекта в различных фазах его развития, генетический метод служит для восстановления событий и процессов прошлого по их последствиям или ретроспективно, то есть от уже известного по прошествии исторического времени - к неизвестному.

                Исследуя происхождение азербайджанцев, от культур достоверно тюркских, относящихся к раннему средневековью, мы будем продвигаться в глубь столетий к тем древностям, которые генетически связаны с раннесредневековыми, а от них — еще на ступень глубже и т. д.

        При этом  путеводной нитью нам будет служить средневековый хозяйственный уклад азербайджанцев, то есть отгонное (яйлажное) скотоводство.

            Как известно, главным занятием азербайджанцев в течение многих веков было отгонное скотоводство. В скотоводческом хозяйстве азербайджанцев нашли, в первую очередь, скотоводческие традиции древних обитателей этого края.  Его традиционность не может не быть поставлена в связь с теми археологическими данными, которые доказали наличие в горах и долинах Южного Кавказа ранних форм отгонного (яйлажного) скотоводства уже с IV тыс. до н. э.

           Известный советский археолог А.Н.Бернштам писал: «Прослеживая по археологическим памятникам историю развития кочевых обществ и выявляя автохтонный процесс их развития, мы приходим к заключению, что там где, начиная с эпохи бронзы, шел процесс формирования кочевого общества, там конечным результатом процесса являлся тюркский этногенез». (Древнейшие тюркские элементы в этногенезе Средней Азии. Советская этнография № 6- 7 1947, стр.148)

         Скотоводство с древнейших времен наряду с земледелием занимало ведущее место в быту и экономической жизни населения Азербайджана. Археологические данные свидетельствуют о развитии скотоводства на Южном Кавказе как формы хозяйства начиная с III тыс. до н.э. Наибольшее развитие скотоводство получило в районах Малого Кавказа, в  Шеки-Загатальской зоне, а также в Ширванской, Муганской и  Мильско- Карабахской степях. Развитию этой отрасли во многом способствовали природные условия и географическое положение региона.

          Предки азербайджанцев с давних времен выработали присущий только им собственный  уклад хозяйствования (отгонное скотоводство), весьма отличный от форм хозяйствования других народов Южного Кавказа.

          О хозяйственном укладе азербайджанцев азербайджанскими и зарубежными авторами написано много интересных книг. После присоединения Южного Кавказа к Российской империи о хозяйственном укладе азербайджанцев наиболее подробно стали писать российские авторы, в первую очередь налоговые служащие российской администрации на Кавказе (И.Шопен, Зейдлиц и др.). Затем в период переселения российских крестьян (молокане, духоборы и др.) на Южный Кавказ к ним присоединились и российские этнографы. Селения русских переселенцев на Южном Кавказе по большей части были основаны в 1840-ые - 1850-ые г.г. членами отколовшихся от православия сект: молоканами, духоборцами и субботниками.

         На Южном Кавказе русские переселенцы встретили существенно иные природные условия и, соответственно, принципиально новые формы скотоводства местного населения.  Так, в России скотоводство русских крестьян в XIX веке было придомным - весь скот в течение года содержался в пределах присельского хозяйственного ареала. Основным Летом животных пасли в окрестностях села, ежевечерне пригоняя стадо домой; зимой скот стоял в стойле на усадьбах владельцев. Такой вариант скотоводства, сохранившийся в личном хозяйстве до сего дня, обычно называют выгонным. Основу их немногочисленных  стад составлял крупный рогатый скот.

           Российско-советский этнограф Ямсков А.Н.  в статье «Эволюция форм скотоводства у русских старожилов в Азербайджане» пишет: «Процессы этнокультурной адаптации к природным условиям освоенной территории наиболее ярко проявляются в таких взаимосвязанных областях культуры, как хозяйство и система расселения. Но поскольку эти процессы протекают весьма медленно (в течении веков) и практически сливаются в общей эволюцией хозяйства и системы расселения в сторону интенсификации и повышения плотности заселения, вычленить собственно адаптивные изменения указанных компонентов культуры обычно оказывается весьма сложно, а то и вовсе невозможно. С точки зрения развития скотоводства, основной физико-географической особенностью региона является наличие обширных сезонных пастбищ (зимних равнинных и летних высокогорных), расстояние между которым составляет от 50 до 150-200 километров. Безводные в летнее время полупустыни и сухие степи Куро-Араксинской низменности в XIX веке были практически не заселены, если не считать немногих приречных азербайджанских селений. Зимой же на эту низменность мигрировали со своими стадами полукочевые и кочевые родоплеменные группы азербайджанцев. Высокогорья (альпийский и субальпийский пояса) занимали горные луга, издавна служившие летними пастбищами». (Ямсков А.Н. Эволюция форм скотоводства у русских старожилов в Азербайджане. Русские старожилы Закавказья: молокане и духоборцы. 1995)

Ямсков А.Н. далее пишет: «Хозяйство переселенцев в первые годы не отличалось особыми успехами - видимо, навыки орошения полевых и огородных культур вырабатывались или заимствовались довольно медленно, а выгорание трав в летний период очень затрудняло разведение рабочего и молочного скота. Скотоводство молокан и духоборцев Восточного Закавказья менее чем за полвека приобрело формы, нигде более не встречавшиеся у русских крестьян; в значительной мере оно повлияло и на трансформацию системы расселения. Ближайшими соседями русских поселенцев в основном были именно азербайджанцы - как оседло-земледельческие их группы, так и полукочевые скотоводческие. Кроме того, именно полукочевые азербайджанцы повсеместно считались самыми искусными пастухами…Оседлые же азербайджанцы практиковали придомное скотоводство без сезонных хозяйственных баз и дальних отгонов скота, тем самым не отличаясь в этом плане от первых русских поселенцев. Помимо сохранившегося различия в ряде существенных материальных атрибутов скотоводства, русские старожилы нигде не перешли к свойственной кочевникам и полукочевникам (вне зависимости от степени подвижности последних или удельного веса скотоводства в их хозяйстве) неоседлой модели освоения хозяйственного ареала, требующей сезонных перемещений со скотом полных или почти полных семей скотоводов, включающих и неработающих членов (детей и стариков, например). Напротив, у русских старожилов Восточного Закавказья, как и у оседлых горцев Кавказа, на отдаленные сезонные пастбища со скотом уходили только некоторые работники, то есть всегда лишь меньшая часть членов большой (неразделенной) семьи, ведущей совместное хозяйство.

             Скотоводство местных народов основывалось на содержании овец, сезонно перегонявшихся с летних на зимние пастбища, тогда как русские сектанты стали таким же образом содержать гужевой крупный рогатый скот и лишь небольшие отары овец. Видимо, главную роль в возникновении у русских старожилов Закавказья новых для них форм скотоводства, в том числе пастушеского, или отгонного, сыграло знакомство и заимствование местной практики зимнего выпаса скота на равнинных пастбищах и на "пригревах" (склонах южной экспозиции). Это могло произойти как в результате наблюдения за своими соседями - кочевыми и полукочевыми азербайджанцами». (Ямсков А.Н. Эволюция форм скотоводства у русских старожилов в Азербайджане. Русские старожилы Закавказья: молокане и духоборцы. М.1995)

        Прекрасные летние и зимние пастбища Южного Кавказа с давних времен были хорошо известны всем тюркским народам. Грузинский исследователь Н.Н.Шенгелия приводит слова средневекового грузинского историка: «Прежде тюрки осенью сходили со своих летних пастбищ в горах со всеми фалангами своими, а затем оседали они по берегам Куры, от Тбилиси до самого Бардави, и по берегам Иори и на всех тех превосходных зимних стоянках, где зимою, как и весенней порой, косят сено и имеются в изобилии дрова и вода, и водится там множество всевозможной дичи, и есть всякие иные блага. В этих местах и ставили они свои кибитки. Не было числа их коням, мулам, овцам и верблюдам и жилось им привольно: охотились, отдыхали и веселились и не терпели нужды ни в чем. С приходом весны начинали они подниматься в горы на летние пастбища… А весна тоже сулила им утехи и покой среди прекрасных полей и лугов, родников и цветущих местностей, и столь велики были силы их и число, что даже говорили: „Все тюрки со всех сторон туда собрались".

           Необходимо отметить, что тюркские народы всегда помнили о своей исторической прародине на Южном Кавказе и знали, что там продолжают жить родственные им народы и при первой возможности устремлялись туда.

           Известный российский археолог М.Н.Погребова пишет, что: «есть все основания предполагать, что в Закавказье скифы встретили этнически родственные племена…Скифы, выбирая путь через Восточный Кавказ, пользовались давно проторенными и, по-видимому, достаточно хорошо известным путем».

           По мнению археологов на Южном Кавказе скотоводством люди занимались еще в неолитическую эпоху. В эпоху мезолита основным занятием будущих скотоводов была охота.

 

          Мезолит (средний каменный век). Начиная с мезолита на Южном Кавказе и сопредельных территориях Передней Азии путем сложного процесса медленно рождалось сознание принадлежности к крупному целому, позже названному прототюкским народом. С тех пор на этих землях сменилось много культур и культурных групп, и в научной литературе существует немало догадок и предположений об их природе и значении. Археологи в горах Кавказа обнаружили временные стоянки древних охотников, относящиеся к среднему каменному веку.

           Долгие тысячелетия охота и собирательство было для большинства древних людей основным источником добычи пищи. Французский ученый Жан Дорст пишет, что «Сначала человек жил за счет сбора плодов, съедобных растений и тех животных, которых он мог ловить. Затем он изобрел различные орудия и получил возможность заняться охотой и рыбной ловлей».

              Бродячий охотник и собиратель, кочующий за стадами диких животных и питающийся главным образом их мясом, в эти переломные тысячелетия превращается в оседлого земледельца и в пастуха-скотовода.

           10-12 тыс. лет тому назад на Ближнем Востоке (Загрос, Закавказье, восточная и южная часть Малой Азии и др.) возникают первые очаги неолитической революции, так как именно здесь имелись все предпосылки для перехода от присваивающей экономики к производящей, т.е., произрастали дикорастущие зерновые злаки, имелись породы животных, пригодных для доместикации (одомашнивания).

                Мезолит Южного Кавказа пока изучен недостаточно. Археологические исследования показали, что переход к производящему хозяйству там начался в мезолите. Он не был одновременным: одни области освоили земледелие или скотоводство раньше, другие — позже. Вероятно, изобретение лука и стрел способствовало возникновению зачатков скотоводства. Охотник приносил домой раненых животных, а при удачной охоте мог оставить их как живой запас пищи. Но от приручения животных до их одомашнивания — не один шаг, и лишь постепенно человек отобрал животных для их домашнего разведения. Судя по южнокавказским памятникам, одними из первых были приручены и одомашнены горные козы и овцы.

Судя по имеющимся археологическим дан­ным, культура мезолитического населения Кавказа являлась типичной для «мобильных охотников-собирателей». Большинство исследователей относят к мезолиту  появление на Кавказе памятников монументального искусства. Самые ранние петроглифы выявлены в Кобустане. Здесь найдены изображения антро­поморфных фигур с луками через плечо.

 

          На мезолитических рисунках Кобустана изображены дикие козы, быки, кабаны, а так же люди-охотники вооруженные луками. Схожие с Кобустанскими петроглифами наскальные рисунки древних охотников были обнаружены в горных районах Южного Кавказа. Известный российский археолог А.А.Формозов в книге «Очерки по первобытному искусству» пишет: «немало общего с кобустанскими наскальными рисунками имеется и у петроглифов Армении (Зангезура-Г.Г.). Здесь тоже больше всего схематических изображений горных козлов. По технике исполнения и линейности армянские (южнокавказские-Г.Г.) рисунки сближаются с группой центральноазиатских петроглифов, в которую входят и некоторые наскальные изображенния Средней Азии, Тувы, Южной Сибири…Показательно, что все они обнаружены в высокогорье, там где нет постоянного населения, а лишь летом пасут стада (азербайджанцы -Г.Г.). В районе петроглифов обнаружены лишь каменные изваяния и курганы».

     Схожие с южнокавказскими петроглифами наскальные рисунки древних охотников были обнаружены археологами на территории Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана и Алтая.

 

           Исследователь наскальных рисунков Евразийской степи российский археолог А.Д.Грач пишет, что «совершенное совпадение наскального искусства на удалённых друг от друга территориях является документальным свидетельством перемещений этнических групп, оставивших наскальные изображения. Исходя из этого, мы вправе сделать вывод: древнетюркские тамгоообразные петроглифы, изображавшие горного козла,- это как бы сигнальные вехи, отразившие ареал и зону передвижения тюркских племён. Ареал изображений горных козлов охватывал территорию Монголии, Тувы, Алтая, Казахстана, Восточного Туркестана и Ферганы (сюда необходимо добавить также территорию Южного Кавказа – Г. Г.), т.е. практически все земли где расселялись древнетюркские племена».

(Продолжение следует)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Происхождение азербайджанцев по данным археологии 2

 

         Прототюрки, древние предки азербайджанцев  прежде чем одомашнить, обитающих на территории Южного Кавказа горных баранов, коз и туров, и стать скотоводами, несколько тысяч лет существовали за счет охоты на этих диких животных.

         Известный российский археолог В.Д. Кубарев в статье «Конь и всадник» пишет: «Древнетюркских всадников можно узнать по сценам загонной охоты…Китайские и арабские источники характеризуют тюрок как опытных и ловких охотников».

          Археологи выявили, что  древние охотники, населявшие Южный Кавказ и прилегающие территории Передней Азии, для поимки диких животных живьем, стали сооружать искусственные сооружения - загоны. Прототюрки  эти загоны называли аранами, а каменную ограду загонов – гошундашами (каменное войско). На Южном Кавказе высоко в горах до сих пор сохраняются каменные ограды древних загонов.

                В. Р. Дольник в книге «Непослушное дитя биосферы» пишет: «Одним из главных методов охоты был загонный. Для этого планировалось на местности и строилось громадное сооружение — ловушка. Ловушки были сложены из больших каменных плит и валунов».

              С древнейших времен на Кавказе и прилегающих территориях охотники стали сооружать искусственные сооружения – загоны-араны. Древние охотники загоняли стада горных козлов и джейранов в гигантский проход между каменными стенками, затем гнали их по сужающейся воронке, а дальше загоняли в каменный загон.

            На Южном Кавказе до сих пор сохранились остатки этих ка­менных охотничьих загонов (Прикуринская равнина, Зангезур, Борчалы и др.). Известный российский лингвист Н. Я. Марр ещё в 1910 году писал о том, что армяне менгиры- гошундаши называют«могилами огузов» (великанов).

        Армяне в середине XX века гошун даш вначале перевели на армянский язык-как «зорац кар», а уже в 1990-х годах армянский автоа П.Геруни, подражая знаменитому английскому Стоунхенджу, ввел в оборот термин «караундж». С тех пор, уже более двадцати лет, некоторые деятели  Армении и армянской диаспоры камни, ограждающие древнетюркские загоны, пытаются выдать за самую древнейшую армянскую обсерваторию в мире.

          Например, руководитель научной экспедиции из Оксфордского университета Мигран Варданян утверждает, что: «Караундж по всем параметрам соответствует научному центру, предназначенному для изучения звезд, об этом свидетельствует его протяженность — с востока на запад, расположение камней и направленность отверстий в этих камнях (???-Г.Г.) на определенные астрономические объекты, наличие перископов (???- Г.Г.) и др.».(http://www.yerkramas.org/2010/09/17/karaundzh-samaya-drevnyaya-observatoriya-v-mire/).

      Между тем, хорошо известно, что древние охотники, для того чтобы пойманные животные не разбежались из загонов, через отверстия в опорных камнях-гошун дашах или дик - дашах (на азербайджанском языке означает вертикальные камни) протягивали веревки для соединения камышовых или сетчатых заграждений.    

 

Уничтоженные армянами древнетюркские исторические памятники Зангезура

 

             Можно с уверенностью сказать, что большинство армян никогда не  слышали не только о Стоунжендже, но и искусственно новосозданных топонимах типа Зорац-Карар и Караундж. Но так как некоторые круги Армении постоянно подогревают ненависть своих сограждан к  азербайджанцам и их далеким предкам – древним тюркам, то это, к сожаленью,  приводит к уничтожение памятников древнетюркской культуры на территории оккупированных азербайджанских земель и Зангезура.

 

Несколько лет тому назад археологами на плато Устюрт на востоке Каспийского моря были найдены следы огромной системы загонных сооружений древних тюрков. Протяженность системы измеряется многими десятками километров, и ее фрагменты с высоты птичьего полета напоминают загадочные стреловидные знаки, указывающие куда-то в глубь пустыни. Учёные определили, что выявленные на Устюрте араны - стреловидные загоны предназначались для отлова джейранов, муфлонов и сайгаков. Константин Плахов, долгие годы работавший в должности заместителя директора по научной работе Устюртского заповедника (Каракалпакия), говорит о загонах следующее: «Наиболее примечательными памятниками истории региона считаются так называемые «стреловидные планировки» (араны) — остатки древних загонных сооружений для охоты на копытных, преимущественно устюртских горных баранов». Доктор биологических наук А. Г. Банников пишет о загонах Устюрта следующее: «История донесла до нас их названия — араны. Араны представляли собой каменную изгородь высотой в четыре локтя — около полутора метров, перед которой шел глубокий ров. В одну такую ловушку за один загон попадало до двенадцати тысяч сайгаков или сотни куланов».Араны состояли из главного загона А и дополнительных загонов Б. Численность добываемых здесь животных: муфлонов, джейранов, сайгаков, куланов, тарпанов уже была столь высокой, что загонная охота была экономически целесообразна. Когда по близости оказывалось стадо животных, охотники делились на три части. Две из них осторожно становились в цепи, которые направляли животных в ловушку, третья были загонщиками. Загнав стадо животных в ловушку, племя не могло съесть их сразу. Потому и ловушка большая, что животные могли долго ещё питаться подножным кормом. Когда было нужно изъять  одно, или несколько животных для еды, их отгоняли от стада в одну из ловушек Б, где на ограниченном пространстве их легко было поймать. Поскольку животные подножный корм подъедали, то следующую партию нужно было загонять в другой аран. Ну а поскольку араны строить было нелегко, то стадо сначала подкармливали, а затем постепенно приручили и стали выводить пастись на альпийские луга. Тут же в ловушках животные спаривались и появлялись новые животные. Так появилась идея и о том, что не стоит гонятся за стадами животных, которые оказывались поблизости не часто. Собственно так и появились принципы животноводства: пастьба, кормление и разведение. Древние охотники – строители аранов хорошо знали местность на многие сотни километров окрест, ее ландшафтные особенности, места обитания охотничьих животных (а нужно было добывать и мясо, и пушнину) и пути их миграций. С развитием космической съемки поиск древних сооружений на земной поверхности стал более доступен. Араны обнаружены в местах, которые были либо охотничьими ловушками, либо загонами для скота.

             В Казахстане «Аранды» - урочище в Казалинском районе Кзыл-Ординской области от казахского аран - «барьерное (место)» в значении «труднопроходимое, непроходимое место» (Е.Койчубаев. Краткий толковый словарь топонимов Казахстана. Алма-Ата, «Наука», 1974.).

              Российский исследователь А.Б.Зубов в книге «История религии» пишет о глубокой древности европейских загонов: «Эти огромные камни люди видят на протяжении тысячелетий, но уже для греков и римлян, осваивавших западные побережья Средиземного моря и атлантические взморья Европы, они были памятниками седой старины, о которых местные варвары рассказывали разные небылицы».

            Чешский учёный Ян Филипп в книге «Кельтская цивилизация и ее наследие» пишет: «На местности, сделавшейся позднее ядром кельтских племен, в процессе дальнейшего развития бронзового века возникли так называемые курганные племена, могильники которых с большими либо меньшими группами курганов сохранились до реального времени. Это были быстрее скотоводческие племена, которые занимали и менее плодородные земли, а частенько и не использовавшиеся до того времени каменистые возвышенные области. От Бургундии и Лотарингии по Чехию, включая Шумаву, от массивов Фогельсберг и Рён севернее Майна по Швейцарию эти племена были расселены около середины 2 тысячелетия, а на среднем Дунае, включая часть Моравии, жили им родственные группы. Пропали захоронения со скорченным трупоположением, которое было обязательным еще в поздний бронзовый век, в курганах возникают захоронения с вытянутым трупоположением. С течением времени область курганной культуры существенно расширилась, причем на северо-западе—вплоть до Бельгии, Тевтобургского леса и хребта Гарц…Исходя из имеющихся в настоящее время данных, можно сказать, что в этногенезе кельтов вырисовываются два главных элемента — курганная культура бронзового века с более старыми корнями и культура полей погребальных урн, опирающаяся на старую базу курганной культуры. Нам кажется более правдоподобным, что новая протокельтская группа совсем выкристаллизовалась только после смешения племен полей погребальных урн с курганными племенами, объединив разные докельтские элементы в одно крупное целое».

            Английские учёные Марджори и Чарльз Квеннелл в книге «Первобытные люди. Быт, религия, культура» пишут: «Европейские народы разделяются на три больших семьи или группы – нордическую, альпийскую и средиземноморскую, и вся история Европы – это рассказ о миграции и смешении разных этнических типов…Именно в средиземноморской расе мы должны искать первых людей, появившихся в нашей стране в эпоху неолита. Считается, что, продвигаясь вдоль западного побережья Средиземного моря, они перешли через ущелье Каркассон между Пиренеями и Севеннами и оттуда отправились по Западной Франции, пока не дошли до Бретани и Нормандии и дальше продолжили путь по берегу до того места, где сейчас пролегает пролив Па-де-Кале. Помните, что это длилось не день и не месяц, а сотни лет».

Марджори и Чарльз Квеннелл пишут далее: «Древние люди оставили нам два вида памятников, все еще не стертых временем с лица земли. Это загоны для скота и культовые сооружения. Загоны для скота, расположенные в естественном ограждении

холмов, являются наиболее ранними сооружениями. Загон – это небольшой участок земли на низком холме с плоской верхушкой, окруженный одной или двумя канавами.

Из земли, вынутой из канав, сделана невысокая насыпь по внутреннему периметру, в которую вбивали колья, и такого ограждения было достаточно, чтобы стадо не разбегалось».

 

В Карнаке (Франция) каменные загоны протянулись с запада на восток на четыре километра. Загон в Менеке состоит из одиннадцати рядов, завершающихся на западе кругом камней и всего насчитывает 1169 камней-менгиров.

           Археологи аналогичные загоны обнаружили также на Ближнем Востоке. По словам известного российского археолога Н.Мерперта на юге Ближнего Востока их местные жители называют "коршунами пустыни". В книге «Очерки археологии библейских стран» Н.Мерперт пишет: «Сама охота совершенствовалась, принимая специализированный загонный характер. Широко распространяются соответствующие охотничьи устройства, состоящие из двух сложенных из камней длинных стен (до 2,5 км), сходящихся в виде воронки, огражденной стенами с позициями для стрельбы. Они именуются "коршунами пустыни" и предназначались, прежде всего, для охоты на газелей. Идентичность материалов, полученных при их раскопках, находкам на близлежащих охотничьих стойбищах позволила отнести их к неолиту, начиная с наиболее ранних его фаз (VII-VI тыс. до Р. X.). Общая длина перегораживавших пустыни стен "коршунов" достигает нескольких тысяч километров».

           В древности загонная охота была широко распространена во многих уголках Земли. В Перу потомки индейцев из племени инков до сих пор ежегодно используют схожие загоны при ловли диких животных - викуний.

 

        Загонная охота в Перу называется чаку. В настоящее время чаку – это облава на викуний, во время которой люди образуют большое кольцо вокруг стада; затем, постепенно сжимая кольцо, гонят викуний в загон – корраль, или серко. Здесь викуний метят, пересчитывают, лечат при необходимости и стригут. После животных выпускают на волю. Известно, что древние инки сгоняли викуний в многочисленные стада и сбривали их ценную шерсть, которая использовалась исключительно на одежду высоких вельмож, после чего отпускали. Испанцы эту традицию не продолжили. В прошлые времена, до того как испанцы подчинили это королевство, по всем тем долинам и полям водилось множество туземных овец, и много викуний, в скором времени испанцы почти всех их истребили.

(Продолжение следует)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Происхождение азербайджанцев по данным археологии 3.

 

 

Неолит (новокаменный век). Переход человеческих общин от примитивной экономики охотников и собирателей к скотоводству и земледелию, трактуется учеными как переход от присваивающей к производящей экономике и  называется «неолити́ческой револю́цией».

Понятие «неолитическая революция» было впервые предложено английским ученым Гордоном Чайлдом в середине ХХ века. По мнению Чайлда, переход от добывающей к производящей экономике произошел на Переднем Востоке после окончания великого оледенения (плейстоцена). Отступление ледников из Центральной Европы и с Русской равнины привело к перемещению на север зоны обильного увлажнения, которая располагалась ранее в Сиро-Палестине, Месопотамии, Аравии, Иране. Засухи, происходившие все чаще, заставляли людей и животных скапливаться в немногих оазисах. Туда же постепенно перемещались и влаголюбивые растения. Жизнь в оазисах заставляла человека бережней относиться к природным ресурсам, заботиться об них воспроизведении. Он стал воздерживаться от охоты на стельных самок и детенышей, затем – подкармливать их во время засух. Нехватка мясной пищи побуждала жителя оазисов обратить больше внимания на собирание растительных продуктов, что в конце концов привело к одомашниванию (доместикации, как говорят ученые) растений – злаковых и бобовых.

По мнению другого видного теоретика археологии Роберта Дж. Брейдвуда «революция» была результатом «углубления культурной дифференциации и специализации человеческих сообществ». Стремление человека к все более надежным источникам пищи постепенно привело его к одомашниванию растений и животных. Это в свою очередь способствовало появлению оседлых поселений, так как теперь не человек следовал за источниками пищи, но источники пищи были им приближены к местам своего обитания.

           Известный английский археолог Дж. Мелларт, один из крупнейших специали­стов по археологии Передней Азии в книге «Древнейшие   цивилизации    Ближнего  Востока» пишет: «В конце концов на смену мезолитическим постепенно пришли культуры, носители которых занимались примитивным земледелием и одомашниванием животных. Эти два новых спосо­ба добычи и сохранения пищи не были изобретением европейцев, так как предки овцы, козы и свиньи, пше­ницы и ячменя не встречались в Европе. Центр проис­хождения земледелия и скотоводства следует искать там, где эти злаки и животные встречаются в диком со­стоянии, т. е. на Ближнем Востоке. Овцы и козы, дикие быки и свиньи были законными обитателями обильно орошаемых нагорий, окаймляющих Сирийскую пусты­ню, и горных плато Анатолии и Ирана. Дикие предки пшеницы и ячменя тоже произрастали в предгорьях, предпочитая высоту 600—900 м над уровнем моря. Одна из двух основных разновидностей пшеницы, известных в древности,— однозернянка — в диком состоянии была распространена от Балкан до Западного Ирана; вторая разновидность — эммер — произрастала, с одной сторо­ны, в Северной Месопотамии, Восточной Турции и Ира­не, а с другой — в Южной Сирии, Палестине и Иорда­нии. Ячмень был распространен на той же территории — от Анатолии до Афганистана и от Закавказья до Ара­вии. Следует отметить, что ни этих злаков, ни диких овец и коз нет в Египте.                            Доисторический период, о котором пойдет речь в этой книге, охватывает более 6000 лет—от начала ме­золита (X тысячелетие до н. э.) до возникновения первых письменных цивилизаций в Египте и Месопотамии (ок. 3500 г. до н. э.). В рассматриваемый нами период письменности не существовало, и мы не знаем не только того, как эти многочисленные народы называли себя, но даже и языков, на которых они говорили. Составить некоторое представление об их внешнем облике можно путем изучения их скелетов.Все они были людьми со­временного типа; различаются по край­ней мере два расовых типа: грацильный протосредиземноморский и более массивный евроафриканский. Пред­ставители и того и другого были долихоцефалами». (Мелларт Дж. М.  Древнейшие   цивилизации    Ближнего  Востока. М., 1982)

              Создание загонов было важным этапом в жизни древних охотников, сделало их существование более надежной, в меньшей степени зависящей от внешних обстоятельств, способствовало увеличению народонаселения. Следующим, еще более значительным этапом в их жизни, стало превращение загонов-аранов в городища (крепости-пастбища) с водопоем, где животные могли содержаться  и даже размножаться. Длительное содержание животных в неволе должно было привести к их приручению, одомашниванию и к переходу от охоты к скотоводству.

          Археологические данные позволяют установить, что в эпоху неолита на Южном Кавказе уже начали разводить мелкий и крупный рогатый скот, а уже в конце IV тыс. до н.э. из-за ограниченных возможностей придомного скотоводства оно приобретает отгонный, яйлажный характер. С ростом отгонного скотоводства было тесно связано увеличение удельного веса в стаде более подвижного, мелкого рогатого скота.

       По словам известного российского учёного Н.Я.Мерперта: «чрезвычайно - раннее появление здесь производящих форм экономики обусловлено прежде всего богатейшими ресурсами Кавказа, обилием и многообразием диких предков культивированных впоследствии растений, прежде всего злаковых (пшеница-однозернянка, эммер, карликовая пшеница, ячмень и др.) и животных (овца, коза, тур и др.)

         Российский учёный А.М.Хазанов в книге «Кочевники и внешний мир» пишет: «Конечно, полную и детальную картину происхождения кочевого скотоводства воссоздать сейчас невозможно. Для этого в ней еще слишком много лакун и неясностей. Однако общие контуры проступают уже достаточно отчетливо... Истоки кочевого скотоводства кажутся сейчас более или менее ясными. Они уходят в неолитическую революцию — в становление производящего хозяйства. Первоначальное придомное скотоводство с вольным выпасом в отдельных областях привело к появлению более развитых вариантов оседлого скотоводства, а в других — к пастушескому скотоводству…Пастушеское и даже, возможно, полукочевое скотоводство, особенно в их яйлажных вариантах, появились очень рано в горных районах Ирана и Южного Закавказья, не позднее III тыс. до н. э.».

       В середине XX века для изучения и систематизации археологического материала Южного Кавказа большую роль сыграла работа Б. Б.Пиотровского «Археология Закавказья с древнейших времен до I тысячелетия до н. э.».

     По мнению Б.Б. Пиотровского «Появление скотоводства Закавказье следует отнести к чрезвычайно отдаленному времени, во всяком случае, к периоду, лежащему за пределами известной нам энеолитической культуры. При раскопках жилищ древнего поселения у Ханлара было обнаружено большое количество трубчатых костей, расколотых для извлечения костного мозга. Все кости оказались принадлежащими домашним породам скота, из них определены кости крупного рогатого скота, овец, коз и свиней. Обнаружены также кости лошади». Б.Б. Пиотровский считает, что «скотоводство в энеолитический период получило интенсивное развитие, и оно имело большое значение для дальнейшего роста всей культуры Закавказья, так как увеличение стада в условиях этой эпохи легче могло дать прибавочный продукт, чем земледелие. Памятники энеолита дают нам возможность проследить не только численный рост скота в Закавказье, усиление его роли в хозяйстве, но и качественное изменение поголовья в сторону увеличения мелкого рогатого скота. Это изменение состава стада было, по-видимому, связано с изменением самой формы скотоводства, которое начало постепенно принимать полукочевой характер. Пастбища на территории поселения и поблизости от "его не могли уже удовлетворять кормовой потребности, и скот приходилось угонять на пастбища, удаленные от места жительства. Естественно, что эта форма скотоводства связана с численным увеличением менее прихотливого и легче передвигающегося мелкого скота, а также с появлением собаки»… 

              Энеолит (медно-каменный век). В археологии есть критерии материальной культуры, по которым можно определить этнос (так называемые этноопределяющие признаки). По мнению большинства исследователей  основными являются обряд погребения и характер (поселения) жилища.

           О южнокавказских городищах Б. Б.Пиотровский писал: «Непрерывная борьба за скот и пастбища, а также грабительские набеги приводят к усилению враждебных отношений между племенами, к постоянным военным столкновениям. В связи с этим поселения принимают вид укрепленных городищ со стенами, сложенными из громадных каменных глыб, достигающих иногда двухметровой высоты».

          На Южном Кавказе высоко в горах в местах традиционных летних пастбищ азербайджанцев до сих пор сохранились остатки стен и башен «циклопических» крепостей, которые археологи датируют концом V тыс. до н.э.

            Далекие предки азербайджанцев эти крепости использовали для содержания своих многочисленных отар овец в летнее время. Из-за отсутствия в этих загонах для скота культурного слоя археологи не могут  исследовать  их методами традиционной полевой археологии. Скотоводы на летних пастбищах для проживания использовали переносные юрты-алачуги.

           Внутри древних городищ Южного Кавказа обычно имеется сравнительно тонкий слой почвы, покрытый растительностью, а под ним — нетронутая порода, или, как говорят археологи, материк. Циклопические крепости (летние городища-загоны скотоводов) слабо насыщены артефактами (обломки керамики, кости съеденных людьми животных, орудия труда и др.).

           Южнокавказские городища были расположены высоко в горах или на склонах речных долин, вблизи водных источников. Стены городищ были сложены «циклопической кладкой» (без раствора) из больших, необработанных базальтовых глыб.

           Российско-советский исследователь археологических памятников Южного Кавказа Кушнарева К.Х. о древнем городище в районе поселка Ходжалы (Нагорный Карабах) пишет следующее: «Рядом с Ходжалинским могильником, расположенным на магистральном пути скотоводов, ведущем из Мильской степи на высокогорные пастбища Нагорного Карабаха, была выявлена каменная ограда, окружавшая площадь в 9 га; это, скорее всего, был загон для скота в периоды возможных нападений… Шурфовка внутри огромной каменной ограды, где не оказалось культурного слоя, позволила высказать предположение, что ограда эта служила скорее всего местом  для загона скота, особенно во время нападения врагов».

 

       До сих пор большинство древних городищ используются в качестве летних загонов скотоводами Азербайджана, иранского Азербаджана и восточной Турции. 

Переселившись на новые территории (Северный Кавказ, Казахстан, Средняя Азия, Южная Сибирь и др.) древние тюрки для защиты своего основного богатства (отары овец) продолжали строить городища – загоны из местного строительного материала (камни, глина, тростник, дерево и др.). 

 

         Вот что пишет известный российский археолог С. П. Толстов о среднеазиатских «городищах»: «Планировка их весьма своеобразна: все огромное внутреннее пространство городища совершенно лишено культурного слоя; всюду оно представляет собой обнаженную щебнистую материковую поверхность холма. Жизнь обитателей городищ была целиком сосредоточена в длинных, опоясывающих всю площадь памятниках. Никаких иных жилых помещений на городищах обнаружено не было…Огромное пустое внутреннее пространство городища, на первый взгляд столь непонятное, — это загон для скота. Вся планировка крепости подчинена главной задаче: охране скота… Мы видим здесь в сущности один огромный, длинный дом, общим протяжением (если суммировать параллельные помещения) от 6 до 7 километров. Мощные, укрепленные поселения, свидетельствуют об эпохе бурных военных столкновений, причем — и на это также отвечает нам планировка наших городищ — основным объектом этих столкновений было главное богатство общин — скот, защитить который надо было во что бы то ни стало». Далее С.П.Толстов пишет, что к середине первого тысячелетия до н.э. происходит преобразование «городищ-загонов» в города-крепости: «Сходят со сцены огромные укрепленные «жилища-загоны». Основными типами поселения становятся, с одной стороны, город со сплошной внутренней застройкой, с другой — отдельно стоящий укрепленный дом-массив, выступающий как основная форма сельского поселения (Кой-Крылган-кала, Кюнерли-кала и др.)».

 

 

         Крепость Пор-Бажын (по-тувински – «глиняный дом») на озере Тере-Холь. Точные даты постройки и разрушения крепости не установлены. Стены ее достигали в высоту десяти метров. Древним строителям пришлось завезти тысячи тонн глины и обожженного кирпича. Венгерский ученый Иштван Фодор говорит: «Определить его функциональное предназначение – дворец, летняя резиденция, монастырь – очень сложно. Практически отсутствует культурный слой, следы жизни людей».

           Курыканские городища находятся на самом верху мыса Лударь, возле озера Байкал. Некоторые ученые считают эти городища форпостами курыкан на Байкале. От своего постоянного местопребывания они находятся на расстояни в 200 километров и были предназначены для защиты своих земель от набегов таежных жителей. Другие исследователи склоняются к мнению, что это площадки-загоны для курыканского скота. Курыкане по мнению историков являются предками якутов.

         Городища Южного Кавказа по способу сооружения, планировке и назначению существенно отличаются от северокавказских крепостей. На Северном Кавказе (Чечня, Ингушетия) известны три вида башен и замков — жилые, полубоевые и боевые. Наиболее архаичными являются жилые башни—«гала». Оборонительные сооружения осетин также подразделяются на боевые («мæсыг»), полу-боевые жилые башни («гæнах») и жилые замки («галуан»). Некоторые северокавказские башни и замки и сейчас используются для жилья. Стоят башни всегда на удобных местах, недалеко от воды —ручьев и родников. По внешнему виду это приземистые здания прямоугольного плана, кверху всегда несколько суживающиеся, что делает их более устойчивыми. Стены сложены из хорошо подогнанных камней — известняка, мергелевых пород и песчаника. В Чечне камни скреплены небольшим количеством глинисто-известкового раствора, в Ингушетии заметно более обильное его применение. Иногда массивная кладка переслоена тонкими пластинками камня. Обычно жилые башни строили в два-три этажа высотой до 12 метров. Таково устройство жилых башен. Первый этаж служил хлевом, в верхних этажах размещались хозяева и хранились запасы. Для того чтобы перейти из нижнего помещения в верхние, не выходя наружу, в башнях устраивались специальные люки. (В.И.Марковин. Каменная летопись страны вайнахов. М.1994)

        Боевые башни в высоту достигают 25—30 метров (хотя отдельные постройки могут быть и выше) при ширине стен у подножия до 6 метров. Кверху башни сильно суживаются, что придает им не только необходимую прочность, но и рикошетирующее свойство, то есть при осаде не попавшая в цель пуля, камень или стрела, отражаясь от стены, могла попасть в осаждавших. Обычно боевая башня завершается пирамидально- ступенчатым покрытием…Башни «воу» строились четырех- и пятиэтажными. Они имеют один входной проем, реже два, которые сразу же ведут на второй и третий этажи, что делалось в целях обороны — балку с зарубками можно было поднять в любой момент. Боевые постройки вайнахов (чеченцы и ингуши-Г.Г.) хорошо приспособлены для обороны. Они снабжены массой бойниц — узких щелей. Бойницы с внутренней стороны расширяются и удобны для стрельбы из луков и кремневых ружей. Интересно, что у вайнахов и дагестанцев имелись луки не только для метания стрел, но и для небольших камней — своеобразные пращи». (В.И.Марковин. Каменная летопись страны вайнахов. М.

 

(Продолжение следует)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Происхождение азербайджанцев по данным археологии 4

 

Зачем была «открыта» лейлатепинская культура?

          Курганная культура Южного Кавказа по ряду причин долгое время оставалась вне интересов советских (в том числе и азербайджанских) археологов. Более подробно об этом можно прочитать в моей книге «Забытые курганы», которая была издана в 1998 году.

         Так, после затопления под водами Мингечаурского водохранилища несколько сотен курганов, относящихся к началу I тыс. до н.э.; и отказа властей продолжить финансирование раскопок учтепинских курганов, проводимых в Муганской степи видным советским археологом А.А.Иессеным (1957 год), до 2007 года практически каких-либо исследований (не считая коротких сообщений о курганах Борсунлу и Беим-Саров, выявленных при строительстве шоссе) по курганам  в Азербайджане не производились.

          Южнокавказские и евразийские курганы по мнению большинства современных исследователей являются наиболее характерными и яркими  памятниками древнетюркской культуры.

           И, наконец,  только через полвека при прокладке нефтепровода Баку - Тбилиси – Джейхан благодаря строительным работам были случайно выявлены курганы Союгбулага, которые азербайджанские археологи почему-то поспешили отнести к  лейлатепинской культуре.

          Необходимо отметить, что нынешнее повальное увлечение азербайджанских археологов этой культурой практически видно не вооруженным взглядом.

            Вот, например, что пишет об этой культуре директор Института археологии и этнографии НАНА М.Рагимова в статье «Археология и этнография Азербайджана в начале ХХI века –современное состояние и перспективы развития»:  «энеолитические памятники Лейлатапинского круга, показывает процессы, в частности, переселения на Южный, а затем и на Северный Кавказ племен Убейд-Урукского круга Ближнего Востока. Памятники Лейлатепинской культуры впервые были выделены в 80-е годы прошлого века известным археологом И.Г.Наримановым. Новый импульс изучение памятников этого круга получило в начале XXI в., когда на маршрутах нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан (БTД) и Южнокавказского газопровода, в западном регионе Азербайджанской республики, был выявлен еще ряд памятников Лейлатепинского круга – поселения Пойлу I, Пойлу II, Беюк-Кесик I, Беюк- Кесик II, Агылы Дере и курганы Союгбулага». (М.Рагимова в «Археология и этнография Азербайджана в начале ХХI века –современное состояние и перспективы развития». Международная научная конференция

«АРХЕОЛОГИЯ, ЭТНОЛОГИЯ, ФОЛЬКЛОРИСТИКА КАВКАЗА».Сборник кратких содержаний докладов. Тбилиси, 25-27 июня 2009 года.)

          Заместитель директора по научной части Института археологии и этнографии НАНА Н.А.Мусеибли в статье «Этнокультурные связи Передней Азии и Кавказа в в IV тыс. до н.э.» пишет: «Исследования в середине 80-х годов прошлого века на поселении Лейлатепе и на других памятниках подобного типа в Карабахской зоне Азербайджана дали широкий спектр артефактов, на основании которых, известный азербайджанский археолог И. Г. Нариманов установил, что в первой половине IV тыс. до н. э., в отличие от других местных раннеземледельческих культур, на Южном Кавказе сложилась новая археологическая культура, генетически связанная с северо-убейдскими племенами Месопотамии и отражающая процесс миграции части этих племен на север, на Кавказ. Так, в археологии Кавказа появилась и получила научное признание раннеземледельческая лейлатепинская культура (Нариманов 1985). Главными особенностями керамики лейлатепинской культуры является наличие высококачественных круглодонных, в редких случаях плоскодонных сосудов, изготовленных, в большинстве случаев, из глины с растительной примесью, а иногда из чистой глины. В отличии от лейлатепинской культуры, ни на предшествующих энеолитических памятниках, ни на синхронных, ни на памятниках последующей куро-аракской культуры не существовало гончарного круга. Каменные орудия в исследованных в последнее время памятниках лейлатепинской культуры, в основном, изготовлены и кремня, а на более древних, синхронных и поздних памятниках региона, не относящихся к этой культуре, преобладают орудия из обсидиана. Именно преобладание кремневых орудий над обсидиановыми – одна из особенностей лейлатепинской культуры. Это можно объяснить как проявлением их месопотамских корней, так и слабым знанием местно сырьевой базы. Погребальные памятники лейлатепинской культуры представлены детскими захоронениями в керамических сосудах и захоронениями взрослых людей в грунтовых могилах в пределах поселений (Пойлу II) и курганами вне поселений (Союгбулаг). Таким образом, мы приходим к выводу, что в конце V – первой половине IV тыс. до н.э. миграции на север определенной группы убейдской культуры из северной Месопотамии привели к появлению на Южном Кавказе лейлатепинской энеолитической культуры. В середине IV тыс. до н.э племена теперь уже лейлатепинской культуры, продолжая мигрировать на север, достигают Северного Кавказа и играют здесь важную роль в формировании майкопской культуры». (Н.А.Мусеибли. «Этнокультурные связи Передней Азии и Кавказа в в IV тыс. до н.э.»)

         Мусеибли Н.А. в статье «Курганный могильник позднего энеолита у с. Союг Булаг в Азербайджане» пишет: «Раскопки курганного могильника Союг Булак дополняют наши представления о лейлатепинской культуре эпохи энеолита в Азербайджане, известной в основном по материалам поселений…Некоторые архаические орудия из обсидиана и кремня являются типичными для эпохи неолита и указывают на генетическую близость лейлатепинской и майкопской культур и их связь с культурами Месопотамии (Убейд, Урук). Данные радиокарбонного анализа подтверждают датировку курганов могильника Союг Булак первой половиной IV тыс. до н.э. Исследования курганов удревняют появление подкурганного обряда захоронений на Южном Кавказе на тысячу лет по сравнению с предыдущими представлениями и дают важнейшую информацию о миграциях определенных групп населения из Месопотамии на Кавказ в IV тыс. до н.э. Исследование поздненеолитического поселения Лайлатепе было начато еще в 80-х годах ХХ века. Эти поселения в зоне равнинного Карабаха коренным образом отличались от других энеолитических поселений всего Южного Кавказа. Высококачественная керамика этого поселения, изготовленная на гончарном круге, имеет самое близкое родство с культурой Месопотамии. Рядом с курганом Лейлатепе были зафиксированы и другие поселения с аналогичным археологическим материалом. Это поселения Чинартепе, Шомулутепе и Абдал Азизтепе. Изучение Лейлатепе и аналогичных ему поселений, проведенных ныне покойным доктором исторических наук Идеалом Наримановым, позволило установить наличие новой для Кавказа археологической культуры позднего энеолита…Союгбулагские курганы, зафиксированные в Азербайджане на левом берегу Куры, это не только самые первые выявленные могильники эпохи энеолита на Южном Кавказе, но и самые древние. По мнению археолога Н. Наджафова, курганы Союгбулага по ряду признаков тяготеют своими корнями к культуре Месопатамии. Об этом говорят элементы обряда захоронения и характер могильного инвентаря. По словам ученого, в науке выдвигалась мысль о том, что носителями идеи сооружения курганов на Кавказе являются этнические группы майкопской культуры. Прежде это обосновывалось тем, что майкопские курганы старше всех известных курганов - 3 тысячи лет до н.э., выявленных и исследованных на всем Южном Кавказе. Однако эта точка зрения имела место до выявления Союгбулагских курганов. После исследования Союгбулагских курганов становится ясным, что курганные насыпи на Кавказе сформировались по данным археологии, именно на Южном Кавказе – в долине Куры и отсюда распространялась на территорию Северного Кавказа, где этот принцип погребального обряда и стал широко использоваться в период расцвета Майкопской культуры. Причем, захоронение на левом или правом боку является доминирующим в могилах энеолитического периода, как в Азербайджане, так и на всем Южном Кавказе. Почти весь могильный инвентарь из изученных в зоне трубопроводов курганов Союгбулага представлен исключительно керамикой. Но в одном из курганов в могильной камере был выявлен редкий для эпохи энеолита медный кинжал».

            Т.И. Ахундов в отличие от своих предшественников, счёл, что основоположниками лейлатепинской культуры являлись носители не Убейдской культуры, а Убейд-Урукской традиции.

           В статье «Майкопская культура к югу от Большого Кавказа» Т. А. Ахундов пишет: «В1956–1960 гг. в Азербайджане, в Мильской степи А. А. Иес­сеном был исследован один из многих больших курганов – курган группы Уч-Тепе. Материалы основного погребения и само курганное сооружение позволили сопоставить этот памятник с Большим Май­копским курганом. Позже в Азербайджане было исследовано ещё не­сколько погребальных памятников (Тельманкенд, Кюдурлу, Дюбенди, Сеидли), в той или иной мере сопоставляемых с кругом Майкопских памятников. В1984-1990 гг. И. Г. Наримановым было исследовано поселение Лейлатепе. В результате фактическими данными было доказано не­посредственное переселение на Южный Кавказ носителей Убейд-Урукской традиции. Все ранее разрозненные или трудно интерпре­тируемые материалы на Южном Кавказе, аналогичные материалам Лейлатепе, нашли место в выделенной Лейлатепинской традиции. Роль Лейлатепинской традиции в сложении Майкопской тради­ции в настоящее время не вызывает сомнений. Хорошо представлены широкие параллели в материалах Лейлатепинских и Майкопских па­мятников. Принята схема: Ближний Восток (Убейд–Урук) – Южный Кавказ (Лейлатепе) – Северный Кавказ (Майкоп). Вместе с тем, Учтепинский курган и другие погребальные памят­ники Южного Кавказа, находящие параллели в кругу Майкопских памятников, оставались в стороне, не вписывались ни в контекст па­мятников Лейлатепинской традиции, ни в выше указанную схему. В 2004–2006 гг. в Азербайджане было выявлено и частично иссле­довано сразу четыре памятника – три поселения (Беюк Кесик, Пой­лу, Агылы Дере) и один некрополь подкурганных захоронений (Союг Булаг). Широкие параллели их материалов к материалам Лейлатепе сразу же предопределили отнесение их к кругу памятников Лейла­тепинской традиции. Наличие параллелей в кругу Майкопских па­мятников воспринималось на основе схемы Убейд–Урук–Лейлатепе–Майкоп, т. е. как прототипы Майкопских аналогий. Анализ фактических данных этих новооткрытых памятников выявил некоторые их особенности, не вписывающиеся в Лейлатепин­скую традицию, и, как нам представляется, находящие параллели в кругу Майкопских памятников». (Ахундов Туфан Исаак оглу. Майкопская культура к югу от Большого Кавказа. http://archaeolog.academia.edu/ZarinaAlbegova/Books/1664881/_XXV)

         В совместной в статье Южный Кавказ в эпоху неолита – ранней бронзы (центральный и восточный регион) Туфан Ахундов и Хагани Алмамедов пишут: «Во второй четверти - середине IV тыс. до н. э., на Кавказе появляются, совершенно новые для этого региона носители расширяющей свой ареал урукской традиции. Они вначале стимулировали сложение на Южном Кавказе лейлатепинской традиции, а затем, переместившись на Северный Кавказ, стимулировали сложение там сначала своего северокавказского варианта, а позже майкопской традиции. Носители нового для Южного Кавказа этнокультурного образования в первую очередь расселились на Гарабахской равнине, на вершинах древних поселений или на равнинах. При том, ни на памятниках предшествующего периода, ни на поселениях новых пришельцев нет каких либо следов их сосуществования или контактов, что возможно только при существовании определённого хронологического разрыва между уходом прежних и приходом на эти земли новых поселенцев. Процесс расширения Урука на Кавказ был прерван появлением на южных подступах Южного Кавказа нового этнокультурного образования - носителей кура-аракской традиции, отрезавших коммуникационные пути и приостановивших процесс перехода Кавказа из неолита в эпоху бронзы. Но кура-араксцы ещё находились за пределами Кавказа и до их перемещения на Южный Кавказ тут происходили сугубо внутрикавказские процессы. Во второй половине IV тыс. до н. э., на Южном Кавказе, уже господствовал относительно жаркий и сухой климат. Поселения первых носителей лейлатепинской традиции приходят в упадок и забрасываются. Население переселяется на более низкие отметки, к водоемам. В это же время носители северокавказского варианта урукской традиции, в контакте с носителями обряда подкурганных захоронений Юго-Восточной Европы образуют майкопскую традицию, которая, уже сложившись, перемещаться на юг и, прежде всего, на Южный Кавказ. Продвижение их достигало юга Урмийского бассейна (Си-Гердан). Этот процесс был прерван только в начале III тыс. до н.э., когда носители кура-араксской традиции, постепенно расселившись на Южном Кавказе, перекрыли проходы из Северного на Южный Кавказ». (Туфан Ахундов и Хагани Алмамедов. Азербайджан – страна, связывающая Восток и Запад.Обмен знаниями и технологиями в период «первой глобализации» VII-IV тыс. до н.э. Международный симпозиум Баку, 1-3 апреля 2009 года.)

          Прглашенная в Азербайджан для проведения совместных раскопок известная французская исследовательница Бертиль Лионе не согласна с утверждением своих азербайджанских коллег о перемещении на территорию Азербайджана носителей Убейд-Урукской культуры. Так, в статье «Археологическая разведка и раскопки в Западном Азербайджане: изменения видов поселений и отношение к окружающей местности с неолита до эпохи бронзы» она пишет: «Деятельность французского - азербайджанской экспедиции в западном Азербайджане напрямую связана с предыдущим проектом по изучению майкопской культуры. В его основе лежала попытка проследить причины, лежащие в основе связей майкопской культуры с Месопотамией в 4 тысячелетии до н. э. (поздний халколит или Урукский период). В 2006 мы обследовали 9 курганов могильника эпохи позднего халколита, обнаруженного вдоль трубопровода BTC в Союг Булаге (Акстафинский район), с другой стороны Куры. Приблизительно 20 курганов были исследованы нашими коллегами. Материал, найденный в них, был частично сходен с беюк-кесикским. Наши собственные раскопки были особенно плодотворны, так как мы нашли исключительно богатое захоронение с медным кинжалом, каменным скипетром, черепом копытного животного и более 150 бусинами из камня и металла (золото, серебряные сплавы, лазурит, сердолик и т. д.).В другом захоронении было найдено медное шило и 3 кольца, содержащих сплав серебра, в то время как другой курган содержал несколько других видов бусин. Анализ части металлических предметов показал наличие интересных сплавов (Cu, Ag, Au).

При закладке шурфа в 2007г. выяснилось, что, хотя поселение и датируется эпохой халколита, однако принадлежит фазе, предшествующей лейлатепинской культуре с характерной расписной керамикой.

Этот период еще слабо изучен, однако, учитывая, что именно он являлся основой для формирования Лейлатепинской культуры, мы, начиная с 2008г., приступили к раскопкам на данном памятнике.

Результаты радиоуглеродного датирования подтверждают, что поселение, главным образом, относится к 5-ому тысячелетию до н. э. Керамический спектр имеет продолжение предыдущих традиций эпохи неолита, выраженных в присутствии налепного орнамента, так и наличие новых элементов, таких как окраска битумом и гребенчатый орнамент. Ряд находок доказывает развитие металлургии именно в этот период…Не было найдено никаких следов близлежащих поселений, за исключением циклопических поселений эпохи поздней бронзы/раннего железа... Удивительно, что, за исключением Бабадервиша, открытого Наримановым, неизвестно более ни одного поселения синхронного кура-аракской культуре, были найдены лишь могильники или курганы. Очевидно, наблюдаемые изменения вида поселений отражают важнейшие преобразования, происходящие в начале 5- ого тыс. до н. э. Кажется вероятным, что они связаны с изменениями окружающей среды. Вероятно, это вынудило население селиться ближе к Куре и, в конечном счете, принять новый, более мобильный образ жизни. Открытие могильника в Союг Булаге не только отодвигает возникновение курганных захоронений в Закавказье на более чем тысячу лет назад, но также и может служить доказательством существования в то время мигрирующих групп населения. Происхождение культуры Шому остается спорным, но ее связи с культурами Северной Месопотамии были, вероятно, к тому времени уже сложившимися. Эти контакты, по- видимому, продолжались и в эпоху раннего халколита, хотя и носили уже более слабый характер, о чем свидетельствует введение в обиход расписной керамики. В определенном отрезке времени произошло, по видимому, изменение в характере этих отношений, и степные регионы севернее Кавказского хребта начали играть более важную роль. Этим может объясняться присутствие гребенчатого орнамента на керамике в Закавказье. В свою очередь, эта тенденция начала ослабевать в начале 4-ого тыс. до н. э., когда Северная Месопотамия начала взаимодействовать с регионом Закавказья, но контакты с северными областями все-же поддерживались, о чем свидетельствуют сходные элементы, присутствующие как в майкопской, так и в лейлатепинской культурах.». (Бертиль Лионе. Археологическая разведка и раскопки в Западном Азербайджане: изменения видов поселений и отношение к окружающей местности с неолита до эпохи бронзы. Азербайджан – страна, связывающая Восток и Запад. Обмен знаниями и технологиями в период «первой глобализации» VII-IV тыс. до н.э.Международный симпозиум Баку, 1-3 апреля 2009 года».

      А вот еще другие высказывания Бертиль Лионе о лейлатепинской культуре: «Сведения, которыми мы располагаем, являются недостаточными, чтобы определить существовали ли в регионах Кавказа настоящие «колонии», даже если две из сторон Транскавказии представляют новую архитектуру (Лейлатепе и Бериклдееби). На сегодняшний день ни одно из селений не представляет иной архитектуры, кроме местной. Очевидно, что предполагаемый здесь феномен не представляет собой ничего, кроме как дополнительного звена, уже известного в Восточной Анатолии. Гипотеза о миграционном движении тоже не доказана…Единственные доказательства контактов между Кавказом и Месопотамией, которыми мы располагаем, касаются обыденного материала, главным образом, керамики. На Кавказе доминируют местные культуры, изживающие северо-месопотамские черты…Спустя некоторое время, вплоть до IV тыс. до н. э. будет иметь место противоположное движение, связанное с миграцией южно-кавказских групп на Ближний Восток»    (http://www.adygvoice.ru/newsview.php?uid=1217)

           Немецкая исследовательница Барбара Хельвинг в статье «Азербайджан в эпоху халколита с юго-западной перспективы» пишет: «прослеживание контактов само по себе еще недостаточно для создания некой модели смены культур для эпохи халколита Южного Кавказа, так как их прототипы - как в Северной Месопотамии, так и на Северном Кавказе - были еще недавнего изучены слабо, оставаясь, тем не менее, в центре научных дебатов. Только благодаря недавно полученным новым данным, а также результатам методов абсолютного датирования, можно попытаться реконструировать культурные процессы, происходящие в вышеупомянутых регионах…Исследования, проведенные в течение прошлого десятилетия в Азербайджане присутствующими здесь учеными, позволили установить, что восточный регион Южного Кавказа/Азербайджан являлся дискретной зоной, где с 5 по 4 тыс. до. н. э. происходил уникальный культурный процесс, выражающийся в смене культурных ориентаций и взаимодействии с соседними областями…Убеидская культура в Месопотамии может быть охарактеризована как культура сельского характера с признаками внутреннего различия, вероятно, на семейной основе. Начиная с под-фазы Убеид 3, подобный уклад жизни распространился с Месопотамских равнин на север, в то время как на востоке похожий уклад развился под влиянием местных традиций. Ареал распространения „Северного Убеида“ простирался от Мерсина на побережье Киликии до Дежирментепе на верхнем течении Евфрата и на востоке достигал северо-западного Ирана, с памятниками типа Писдели Тепе. Северный Убеид сменил в горах Тавра культурные традиции Халафа, а в северных областях Загроса и озера Урмия - мало изученную культуру Далма. Ареал Северного Убеида не простирается на север от озера Урмия и не достигает Азербайджана» (Барбара Хельвинг. Азербайджан в эпоху халколита с юго-западной перспективы. Азербайджан – страна,связывающая Восток и Запад.Обмен знаниями и технологиями в период «первой глобализации» VII-IV тыс. до н.э. Международный симпозиум Баку, 1-3 апреля 2009 года.)

          Российский исследователь Т. В. Корниенко, выступая 11 сентября 2012 г. на Международной научной конференции в Москве о докладе Р. М. Мунчаева и Ш. Н. Амирова «Телль Хазна и проблемы месопотамо-кавказских связей»  сказал следующее: «За позднехалколитической культурой степной зоны Закавказья в Азербайджане закрепилось название лейлатепинской культуры. Она является частью обширного мира к северу от Джезиры: от западного берега Евфрата до оз. Урмия, и, вероятно, восточнее его, от гор Тавра и Загроса до Кавказа, испытавшего влияние Северной Месопотамии. Большинство лейлатепинских сосудов лишено росписи и по своим морфологическим характеристикам сближается с северомесопотамской керамикой второй половины IV тыс. до н. э. По мнению Р. М. Мунчаева и Ш. Н. Амирова, первые миграции носителей курганного обряда с Северного Кавказа через Дагестанскую низменность в Закавказье начались в течение первой половины III тыс. до н. э. и имели, вероятно, долговременный характер…По мнению докладчиков позднехалколитическая лейлатепинская культура, распространенная в степях Закавказья в течение IV тыс. до н. э. и имевшая контакты с куро-аракской и майкопской культурами на протяжении последней трети IV тыс. до н. э., прекращает свое существование к началу III тыс. до н. э…В это же время курганный обряд через Прикаспийскую равнину распространился на всей территории степного Закавказья  вплоть до Анатолии и Ирана… Когда в долинах  рек Чороха и Келькита и в Каппадокийской степи будут обнаружены курганные памятники с погребальным обрядом близким новосвободненскому этапу майкопской культуры или более поздние (середины — второй половины III тыс. до н. э.), можно будет говорить о распространении единого культурного ареала (генетически связанного с Предкавказьем) на территорию этногенеза древнейших индоевропейских народов — несийского (хеттского) лувийского и палайского.

Большинство исследователей сходится во мнении о присутствии индоевропейского субстрата в Капппадокии уже к середине — второй половине III тыс. до н. э. Ранние курганы Азербайджана, по мнению докладчиков, могут содержать ключ к разгадке предыстории этногенеза хеттского народа (???-Г.Г.)». (Т. В. Корниенко. Международная научная конференции памяти Николая Яковлевича Мерперта. Москва, Институт археологии РАН, 11 сентября 2012 г.)

           В интервью корреспонденту журнала «Археология Азербайджана» Р.Мунчаев о лейлатепинской культуре сказал следующее: «В последнее время мы являемся свидетелями того значительного прорыва, который наметился в изучении данной проблемы применительно к Кавказу, в частности, V - III тыс. до н.э. Речь идёт, в первую очередь, об открытии и исследованиях целой группы раннеземледельческих памятников в Азербайджане, характеризующих так называемую лейлатепинскую культуру (V - IV тыс. до н.э.). Хочу с гордостью сказать, что первооткрывателем данной культуры является мой незабвенный друг Идеал Гамид оглы Нариманов, проработав около десяти сезонов в Месопотамской экспедиции Института археологии РАН и хорошо изучив древнейшие раннеземледельческие культуры Двуречья, он, когда открыл и провёл первые раскопки Лейлатепе, сразу же понял, что этот памятник не только отражает бесспорно связи местных племён с соседними с юго-запада регионами, но и прямо свидетельствует о проникновении отдельных групп населения из Ближнего Востока на территорию Восточного Кавказа в отмеченный период…Таким образом, устанавливаются несомненные связи между Восточным Кавказом и Ближним Востоком. Если, к примеру, сравнить керамические комплексы лейлатепинской культуры и исследуемого российской экспедицией в Северо - Западной Сирии поселения Телль - Хазна 1, то можно увидеть, как близки отдельные их типы между собой…Возникновение культуры Лейлатепе в Азербайджане, по нашему мнению, это результат инвазии урукской культуры Месопотамии. Мне приходилось неоднократно рассматривать этот вопрос и утверждать о возможном проникновении на Северный Кавказ в эпоху ранней бронзы отдельных групп переднеазиатского населения, благодаря влиянию которых здесь сложилась такая яркая и оригинальная культура. Я ошибочно полагал, что их проникновение сюда, на Северный Кавказ, могло проходить морским путём, через Черное море. Сейчас совершенно очевидно, что этот путь пролегал из Ирана через Азербайджан, далее прикаспийский Дагестан и Чечено - Ингушетию в Центральное Предкавказье и Северо – Западный Кавказ. Наконец, таким образом, мы можем определить истинное место и значение древнейшего погребального комплекса кургана Учтепе в Мильской степи в Азербайджане (?-Г.Г.)».( Р.Мунчаев.Интервью. Археология Азербайджана. №1-2. 2008.)

            Известный английский археолог Леонард Вулли написал книгу «Ур халдеев», в которой он подводит итоги систематических раскопок, проводившихся на протяжении двенадцати зимних сезонов (1922—1934) в Южном Ираке, там, где зародились убейдская и урукская культуры. Этими изысканиями, организованными совместно Университетским музеем в Пенсильвании и Британским музеем, бессменно руководил Л. Вулли.

         Л.Вулли пишет: «Эль-обейдский период в сущности, является периодом до потопа, поскольку после культура Эль-Обейда пришла в упадок и просуществовала недолго…Первое и самое главное, что мы узнали: здесь жили люди позднего неолита. Во всем Эль-Обейде не удалось найти никаких следов металла. Если медь и была известна, то употреблялась она лишь для изготовления небольших предметов роскоши. Что касается орудий, то все они были каменными. Более крупные инструменты, такие, как мотыги, изготовлялись из кремня или кварца, и то и другое можно найти в верхней части пустыни. Ножи и шила делали из горного хрусталя или вулканического стекла, обсидиана. Эти материалы приводилось доставлять издалека. Бусы были из горного  хрусталя, сердолика, розового хрусталя и раковин. Их только обкалывали для придания формы, но не полировали. Однако две-три полированные обсидиановые палочки для носа или ушей, найденные на поверхности и, по-видимому, относящиеся к той же эпохе, свидетельствуют, что искусство тонкой обработки камня было известно мастерам Эль-Обейда…Но высшего мастерства они достигли все-таки в гончарном ремесле. Их глиняная посуда, вылепленная без помощи гончарного круга, отличается тонкостью стенок и красотой форм. Весьма своеобразны сосуды с черными или коричневыми узорами по белому фону, который от пережога зачастую приобретал странный и, пожалуй, довольно эффектный зеленоватый оттенок. Орнамент на всех сосудах геометрический, из простейших элементов — треугольников, квадратов, волнообразных или зубчатых линий и уголков, которые либо отчетливо выдавлены, либо нанесены штрихами. Они всегда искусно скомбинированы и очень хорошо сочетаются с формой сосудов. Можно с полной уверенностью сказать, что эти образцы глиняной посуды, самые древние из найденных в Нижней Месопотамии, по своему совершенству превосходят все, что здесь производилось вплоть до арабского завоевания…Глиняная посуда Эль-Обейда свидетельствует о том, что гончарное искусство — не местного происхождения и принесено сюда уже в полном расцвете откуда-то извне…Последние раскопки в Эриду обнаружили более ранние образцы такой же посуды, разница заключается только в степени совершенства, а стиль и характерные особенности здесь те же самые, что и в Эль-Обейде. Очевидно, первые поселенцы речной долины принесли эти формы керамики из своей родной страны. Но откуда? Пока что Сузы единственное место, где обнаружены аналогичные гончарные изделия: это расписная доисторическая посуда Элама. Нельзя сказать, что это одно и то же, однако несомненное сходство, целый ряд характерных признаков позволяют предположить, что гончарные изделия Элама и Нижней Месопотамии имеют как бы общих предков. Если это предположение правильно, то жители Эль-Обейда должны были спуститься в долину с Эламских гор на востоке. Вполне естественно, что высыхающие болотистые низины с их плодородной почвой должны были привлечь соседние племена. Но выгоды земледелия вряд ли могли соблазнить кочевников западной пустыни, а потому первые пришельцы явились в долину либо с севера, либо с востока. Однако между гончарными изделиями Эль-Обейда и северных племен, насколько нам известно, нет ни малейшего сходства: древние гончарные изделия севера не расписные. Поэтому даже частичная аналогия с Эламом является в данном случае решающей…Пришельцы несомненно были земледельческим народом. Их самое распространенное каменное орудие — мотыга…Кроме того, они разводили домашних животных. На это указывает наличие коровьего помета в глиняной обмазке их хижин, а также найденная нами глиняная фигурка свиньи… Тростниковые хижины, которые, судя по раскопкам в Эль-Обейде, были таким же обычным жилищем для племен, обитавших здесь до потопа, как для современных арабов, живущих в болотистых местах…Как и следовало ожидать, жители этой деревни, расположенной вблизи реки и болот, употребляли в пищу рыбу: среди развалин хижин осталось много рыбьих костей. Многие рыбьи скелеты совсем маленькие: такую мелочь вылавливали сетями. Найденные нами голыши с желобками, по-видимому, были грузилами для сетей. Кроме того, мы нашли глиняную модель открытой, похожей на каноэ лодки с загнутым носом. Обитатели деревни носили ожерелья из бусин, а также палочки в ушах или носу… Эль-Обейд до сих пор остается изолированным открытием, и об его отношении к истории Шумера можно только строить предположения». (Леонард Вулли. Ур халдеев. Москва. 1961)

           А вот что написал о убейдской культуре в книге «В стране первых цивилизаций» товарищ И.Нариманова по иракской археологической экспедиции В.В.Гуляев: «Культура, существовавшая примерно с 4500 по 3500 год до н.э., получила свое название по имени небольшого древнего поселения Эль-Убейд, расположенного близ города Ура… Загадок и нерешенных проблем в связи с Убейдом было куда больше, чем неожиданных озарений или открытий. Прежде всего, исследователей поражала крайняя редкость доубейдских поселений в Южном Двуречье. И, как это часто бывает, недостаток информации породил в научных кругах оживленные споры.

Другой нерешенный вопрос — происхождение убейдской культуры. Если на юге Месопотамии нет ранних убейдских поселений, то откуда эта культура туда пришла? В прошлом археологи пытались вывести Убейд из таких отдаленных мест, как Индия или Палестина, хотя Иран был куда более близким и перспективным для подобного рода поисков регионом. Нашлось со временем немало сторонников и у иранской версии. Чтобы проверить ее, за последние два-три десятилетия было досконально обследовано почти все Иранское плоскогорье, но никаких признаков прародины убейдской культуры там не обнаружили. В последние годы немало убейдских памятников удалось выявить на восточном побережье Аравийского полуострова, в Саудовской Аравии, что сразу же опять поставило в повестку дня вопрос об истоках Убейда. Но уже первый сравнительный анализ археологических находок из двух областей показал, что аравийские находки намного моложе месопотамских. Таким образом, вопрос о происхождении убейдской культуры остается открытым… Общее представление о культуре и быте убейдского населения дают материалы из раскопок нескольких хорошо исследованных археологических памятников, как на юге, так и на севере Месопотамии. Одно такое поселение было раскопано иракскими учеными в Телль-Укайре, близ Багдада, в 1940 году. В то время как в Эль-Убейде жилища строились из тростника, обмазанного глиной, в Укайре уже существовали добротные глинобитные дома из прямоугольных сырцовых кирпичей. Здесь сохранились стены почти метровой высоты, так что можно без особого труда представить себе планировку деревушки такой, какой она была свыше шести тысяч лет назад. Археологи обнаружили улицу, ширина которой позволяла пройти навьюченному животному. С обеих сторон улицу обрамляли дома с деревянными или тростниковыми дверями, поворачивающимися в каменных желобах. Раскопки показали, что и здесь, и в Эль-Убейде основным занятием жителей наряду с земледелием было рыболовство. Лодки рыбаков, судя по их глиняным моделям, имели высокие нос и корму. Рыбу ловили, очевидно, сетями (известны каменные грузила и каменные «якоря») или били острогами. На животных охотились с помощью пращи и копий (в одном из домов нашли остатки рогов трех оленей разного возраста). Землю обрабатывали кремнёвыми мотыгами, а хлеб жали серпами из очень твердой, хорошо обожженной глины. Костяные иглы и пряслица для веретен свидетельствуют о развитом ткачестве. Религиозные культы представлены статуэтками обнаженных женщин и реже — мужчин. У некоторых из них ясно видна татуировка на руках и плечах, а головы украшают высокие парики из битума…

           Центрами многих крупных убейдских селений были монументальные храмы на платформах, возможно уже игравшие роль организаторов хозяйственной деятельности и управления делами общины.

 Убейдские археологические материалы показывают, как постепенно возрастала роль храмов в жизни сельских общин, видимо уже ставших к середине IV тысячелетия до н.э. главным центром экономической и социальной деятельности в нарождающихся месопотамских городах. Здесь будет уместно затронуть вопрос о соотношении убейдской культуры и шумерской цивилизации. Можно ли рассматривать первую как прямую родоначальницу второй? Ответить на данный вопрос однозначно совсем не просто. Слишком мало мы еще знаем об этом переходном периоде, слишком незначительны пока наши сведения (речь идет не только об археологических материалах, но и о письменных документах, данных антропологии, палеоботаники и т.д.)». (В.И.Гуляев. В стране первых цивилизаций. М, 1999.)

(продолжение следует).

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Моладец ГАХРАМАН.....СПАСИБО .

Жизнь - колыбель нашей планеты,человек же в ней дитя , качает разум колыбель планеты,его сознанием ростя...

Sirdash

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Уважаемые форумчане!

 

В настоящее время я к печати готовлю книгу "Происхождение азербайджанцев". Надеюсь, что анализ археологических, лингвистических, генетических, антропологических, письменных и других материалов, рассмотренных в этой книге и их оценка, даст мне возможность определить истинных предков азербайджанцев. Надеюсь ознакомить уважаемых форумчан с некоторыми главами своей книги. Знакомство решил начать с главы, в которой рассматриваются данные археологии.

С уваженим. Гумбатов Гахраман.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

 Проиисхождение Азербайджанцев,надо искать в Алтае и в Манголие!

Так ,вы ещё и этнограф?)

Всевышний уважал меня, покуда бунтовать я мог...

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Происхождение азербайджанцев  по данным археологии 6

Курганные погребения. Большинство ученых считают, что при решении проблем этнической интерпретации археологических памятников наиболее перспективным является анализ погребального обряда, так как он относится к наиболее консервативным и устойчивым элементам культуры.

     Наиболее распространенным  на Южном Кавказе древнейшим типом погребения  являются курганные погребения.

         Известный советский археолог М.И.Артамонов пишет об евразийских степных курганах следующее: «курганы — земляные насыпи, тянущиеся цепочками по сыртам и водоразделам и чётко вырисовывающиеся на горизонте, в какую бы сторону вы ни смотрели. Одни из них еле возвышаются над окружающей местностью, другие, наоборот, поднимаются конусовидной или полушаровидной горой, достигающей иногда 20-25 м в высоту и сотен метров в окружности. Это надмогильные сооружения древних обитателей степей, в течение столетий противостоящие разрушительным силам природы и только теперь уступающие дружному натиску бульдозеров, могучих многолемешных плугов и других современных машин, брошенных в наступление на девственные участки степи, до сих пор остававшиеся недоступными для земледелия. Много курганов бесследно исчезло с лица земли, но немало их было раскопано и с научной целью — для изучения истории евразийских степей. Обычай обозначать могилы земляными или каменными насыпями существовал в течение длительного времени у разных народов. Древнейшие курганы евразийских степей датируются ещё 3-м тысячелетием до н.э. — медным веком археологической периодизации. Позднейшие относятся ко времени татаро-монгольского господства, т.е. к XIII-XV вв. н.э. Одни из курганов представляют собой коллективные кладбища с десятками по большей части разновременных погребений. Эти курганы образованы путём многократных подсыпок и, несмотря на бедность находящихся в них погребений, иной раз достигают огромной величины. Другие курганные насыпи обозначают отдельные могилы, и их величины находятся в прямой зависимости от знатности и богатства погребённого». (М.И.Артамонов. Сокровища скифских курганов в собрании Государственного Эрмитажа.// Прага — Л.: 1966.). http://kronk.spb.ru/library/artamonov-mi-1966-01.htm

           Российский археолог Н. И. Шишлина пишет: «некоторые народы, облюбовав речные долины извилистых степных рек и богатые ароматными травами широкие степные водораздельные пастбища, остались там навсегда. Они создали новую экономическую систему — подвижное кочевое скотоводство, основанное на использовании всех природных ресурсов, развитии животноводства, ремесленного производства, многоуровневой системе связей. Свидетели этих событий - тысячи курганов - основные общественные постройки, ставшие для постоянно кочующих племен настоящими храмовыми комплексами.». (Н. И. Шишлина. Северо-Западный Прикаспий в эпоху бронзы (V - III тысячелетия до н.э.). М. 2009)

          А.А.Формозов пишет о курганах следующее: «Раскопки показали, что курганы это не просто кучи земли, наспех набросанные над прахом умерших, а остат­ки весьма своеобразных и достаточно сложных архитек­турных сооружений. Первоначально они были сложены из дерна, нарезанного кирпичами. Применялся и камень. Холм иногда опоясывало кольцо из вкопанных верти­кально плит, так называемый кромлех. Шло в дело и де­рево. Отмечаются следы истлевших столбов, плахи, обли­цовка насыпи досками. Воздействие дождей, ветра, рас­пашки все это сгладило. В ряде мест встречаются и каменные изваяния, стояв­шие некогда на вершинах курганов. Это не объемные скульптуры, а так называемые ан­тропоморфные стелы - плиты камня с намеченной высту­пом головой и в нескольких случаях с показанными грави­ровкой или рельефом чертами лица, руками, оружием, бу­лавой иди топором, поясами и ожерельями. Должны были произойти крупные сдвиги в мировоззрении людей для то­го, чтобы появились первые памятники человеку - курга­ны и каменные изваяния (даже если статуи изображали богов, все равно им придавали человеческий, а не звери­ный облик). Позднейшие каменные бабы южнорусских степей - скифские и половецкие - в какой-то мере восхо­дят к далеким прототипам. На некоторых скифских изва­яниях так же своеобразно переданы черты лица - в виде буквы Т, показаны пояса и оружие.Это, конечно не натуралистические детали, а атрибу­ты, указывающие на место изображенного в обществе. Знаками власти были и булавы и декоративные топоры. Пояс же фигурирует в числе царских атрибутов в скиф­ской легенде, приведенной Геродотом. (А. А. Формозов.  Древнейшие этапы истории Европейской России. Москва. 2003).

          По словам российского автора Г.В. Длужневской «тюркоязычные народы Саяно-Алтая и Южной Сибири, рассматривавшие смерть как трансформацию способа существования, как переселение человека в новую среду обитания, соответственно не считали её прекращением «бытия» человека, и с момента смерти человека начиналась подготовка к переселению его в «другую землю», где жизнь, с определённой спецификой, продолжалась по образцу земной. Исходя из этого умершего снабжали всем необходимым для предстоящего переселения и жизни в ином мире: одеждой, посудой, орудиями труда, то есть сопроводительным инвентарём, едой и, наконец, сопровождающим животным. При подборе вещей учитывали пол, возраст, социальное положение и даже род занятий умершего». (Г.В. Длужневская. Погребально-поминальная обрядность  енисейских кыргызов и шаманский погребальный обряд тюркоязычных народов Саяно-Алтая и Южной Сибири. // Жречество и шаманизм в скифскую эпоху. СПб: 1996.)

          Российский исследователь В.С. Бочкарёв считает, что в древности скотоводческие общности занимали огромные территории. Об огромных размерах территорий  занятых ското­водами древними скотоводами. В.С. Бочкарёв пишет следующее:  «Нередко они простираются на тысячи километров. По площади своих ареалов они превосходят любую из земледельческих археологических культур Европы того времени. Судя по всему, отмеченная особенность скотоводче­ских археологических культур объясняется чисто хозяйственными причинами. Очевидно, для выпаса скота требовалось гораздо больше земли, чем для выращивания зерновых. К этому еще следует добавить, что грани­цы скотоводческих археологических культур не были постоянными. Со временем они менялись и, как правило, в сторо­ну расширения… Расширение или, напротив, сужение ареалов скотоводческих АК происходило и по другим причинам, что могло быть вызвано самим характером хозяйственной деятельности этих культур. Как известно, скотоводство и, особенно, его специализированные формы, весьма зависели от ок­ружающей природной среды. Существенные изменения этой среды (длительные засухи, суровые продолжительные зимы и т. д.) немедленно сказывались на экономике и, в конечном итоге, на демографии местного насе­ления. Причем резкое ухудшение или, напротив, улучшение ситуации зачастую приводило к од­ним и тем же последствиям - к перемещению населения на новые земли…В скотоводческих обществах война была обычным средством разрешения противоречий. Особенно часто она использовалась для решения земельных споров и дележа скота. Вынужденные переселения скотоводческих общин приводило к смешению их культур и к размыванию отчетливых границ между ними». (В.С. Бочкарёв «О некоторых характерных чертах эпохи бронзы Восточной Европы». Сб. «КУЛЬТУРЫ СТЕПНОЙ ЕВРАЗИИ И ИХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С ДРЕВНИМИ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ» Санкт-Петербург. 2012.)

            Б.Б.Пиотровский в статье «Археология Закавказья» пишет: «В Закавказье большинство из раскопанных древних памятников представляет собой могильные сооружения и, изучая их, мы получаем некоторую возможность судить о древних погребальных обычаях и верованиях в загробную жизнь. Основные два вида этих памятников - курганы и каменные ящики, без перекрывающей их курганной насыпи (большинство археологов считают, что в каменных ящиках хоронили своих близких далекие предки северокавказцев-Г.Г.)».(Пиотровский Б.Б. Археология Закавказья (с древнейших времен до I тысячелетия до н. э.). Ленинград. 1949)

             Курганы  Южного Кавказа являют собой разительный контраст погребальному обряду синхронных ранне­земледельческих обществ, где мертвые оставались в пределах своего поселка, даже своего дома, а если и выносились за их пределы, то оставались вблизи стационарного поселения на стационарном же некрополе и не требовали столь специфических памятников.

          Необходимо отметить, что курганы были не просто насыпями над могилами. Они были своеобразными храмами. С их появлением религиозная жизнь выходит за пределы поселений. У курганов собирались общины, чтобы почтить память умерших, принести жертвы богам, произвести праздника, решить важные дела. Курганы через чествования предков олицетворяли для степняков их исконную связь с определенной территорией. Возвышаясь над степными просторами, они обозначали территории расселения скотоводов и пути их передвижения. Каменная или земляная насыпь кургана символизировала сферическую форму купола неба.

         На вершине многих курганов устанавливались вертикально камни, напоминали человеческую фигуру, а впоследствии антропоморфные скульптуры.

     С. А.Плетнева в книге о кипчаках-половцах пишет: «В целом обряд у всех этих этносов (огузы, кипчаки, печенеги-Г.Г.) был единым: основной задачей, стоявшей перед родственниками, было обеспечение умершего на том свете всем необходимым (в первую очередь конем и оружием). Отличия заключались в деталях обряда: ориентировке умершего головой на запад или восток, погребении с ним полной туши коня или его чучела (головы, отчлененных по первый, второй или третий сустав ног, набитой сухой травой шкуры с хвостом), погребении одного чучела без покойника, размещении коня относительно умершего. Некоторые различия наблюдаются и в форме могильной ямы и, наконец, насыпи кургана. В  настоящее время мы, как мне представляется, можем уверенно говорить, что печенеги хоронили под небольшими земляными насыпями или сооружали «впускные» могилы в насыпи предыдущих эпох, обычно только мужчин, головами на запад, вытянуто на спине. Слева от покойника укладывали чучело коня с отчлененными по первый или второй сустав ногами. Вероятно, они же хоронили в древние насыпи и чучела коней (без человека), создавая таким образом поминальные кенотафы. Гузы в отличие от печенегов устраивали перекрытие над могилой для помещения на него чучела коня или же укладывали чучело на приступке слева от покойника. Кипчакский обряд первоначально, видимо, сильно отличался от двух предыдущих. Курганы у них насыпались из камня или обкладывались им, умершие укладывались головами на восток, рядом с ними (чаще слева) также головами на восток помещали целые туши коня или же чучела, но с ногами, отчлененными по колена. Следует особо отметить, что кипчаки хоронили с почестями как мужчин, так и женщин и тем, и другим ставили затем поминальные храмы со статуями….Погребальный культ принадлежит к древнейшим формам религии. Несмотря на то что способы обращения с  умершим зависели, как правило, от возраста, пола и особенно от его общественного положения, половецкий погребальный обряд отличается вполне определенными чертами, позволяющими нам говорить о связанных с погребальным ритуалом верованиях. Он характеризуется, как мы знаем, захоронением покойника с тушей боевого коня или с его чучелом: головой, ногами, хвостом и шкурой, набитой соломой. Конь обычно взнуздан и оседлан, умерший — вооружен и погребен с необходимыми знаками отличия (украшениями, котелком, запасом пищи и пр.). После исполнения всех ритуалов, связанных с сооружением могилы, ее засыпали и над ней сооружали земляной или каменный курган». (С.А.Плетнева. Половцы. Москва. 1990).

        По словам С.А.Плетневой у всех древних тюркских народов идея погребального обряда заключалась «во-первых, в уверенности, что у каждого человека есть душа; во-вторых, что эта душа нуждается после смерти в том же окружении, какое было у человека при жизни. Поэтому в могилы помещалось довольно много вещей: столько, сколько могли положить туда оставшиеся на земле родичи. Очевидно, потусторонний мир представлялся им простым продолжением настоящего». (С.А.Плетнева. Половцы. Москва. 1990).

        Известный российский археолог К.Ч.Кушнарева пишет: «Чем вызвано столь широкое распространение в восточной части ареала куро-аракской культуры курганного обряда захоронения, сказать с опреде­ленностью трудно. Известно, что этот обряд в Вос­точном Закавказье появился рано, не позднее эне­оолита». (Кушнарева К.Х. Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. М.1994).

           Французский археолог Бертиль Лионе в статье «Археологическая разведка и раскопки в Западном Азербайджане: изменения видов поселений и отношение к окружающей местности с неолита до эпохи бронзы» пишет: «В 2006 мы обследовали 9 курганов могильника эпохи позднего халколита, обнаруженного в Союг Булаге (Акстафинский район). Мы нашли исключительно богатое захоронение с медным кинжалом, каменным скипетром, черепом копытного животного и более 150 бусинами из камня и металла (золото, серебряные сплавы, лазурит, сердолик и т. д.). В другом захоронении было найдено медное шило и 3 кольца, содержащих сплав серебра, в то время как другой курган содержал несколько других видов бусин…Открытие могильника в Союг Булаге не только отодвигает возникновение курганных захоронений в Закавказье на более чем тысячу лет назад, но также и может служить доказательством существования в то время мигрирующих групп населения». (Бертиль Лионе. Археологическая разведка и раскопки в Западном Азербайджане: изменения видов поселений и отношение к окружающей местности с неолита до эпохи бронзы. Международный симпозиум Баку, 1-3 апреля 2009 года.)

        Курганная культура появилась на Южном Кавказе свыше шести тысяч лет тому назад, примерно, в первой половине IV тысячелетия до н.э., синхронно с появлением в этом регионе яйлажного скотоводства, и просуществовала до распространения на Кавказе новой религии-ислама (VІІІ век).

          Родовые кладбища скотоводов обычно приурочены к определенным местам, чаще всего к зимникам, которые могли располагаться далеко от сезонных стоянок. Поэтому для некоторых древних культур находки, сделанные при раскопках могил, являются практически единственными материалами для реконструкции их образа жизни, определения времени и историко-культурного облика. Сооружая могилу, древние люди имели в виду жилище для своего сородича, ушедшего, по их представлению, в загробный мир. Как правило, курганы располагаются группами, часто довольно большими (до нескольких сотен). Такие группы курганов называются могильниками. В своем первоначальном значении тюркское слово «курган» — синоним слова «городище», а точнее — крепость.

(Я.А. Шер. Археология изнутри. Кемерово. 2009.) http://www.archaeology.ru/ONLINE/Sher_frafmenty/Sher_frafment_3a.htm

           Известный итальянский учёный Марио Алинеи пишет: «Традиция возведения курганов на могилах всегда была одной из самых характерных особенностей алтайских (тюркских- Г.Г.)  степных кочевых народов, от их первого исторического появления до позднего Средневековья. Как известно слово курган не русского, не славянского, и не индоевропейского происхождения, а заимствование из тюркских языков. Слово курган ‘погребальная насыпь’, проникло не только в Россию, но и во всю Юго-Восточную  Европу (Русс. kurgán, Укр. kurhán, Белорусс. kurhan, Пол. kurhan, kurchan, kuran 'насыпь'; Рум. gurgan, Диал. Венг. korhány), и  является заимствованием  из Тюркского: Др. Тюрк. курган 'укрепление', Тат., Осм., Кум. курган, Кирг. и Джагат. korgan, Каракир. korqon, все от Тюрко-Тат. kurgamak 'укреплять', kurmak 'возвести'. Область распределения его в Восточной Европе близко соответствует области распространения Ямной или Курганной культуре в Юго-Восточной Европе». (Mario Alinei.  Paleolythic continuity of Indo-European, Uralic and Altaic populations in Eurasia.) http://rugiland.narod.ru/index/0-1323

             Советский археолог С.С.Черников еще в 1951 году писал: «курганные могильники, в большей своей части относящиеся к эпохе ранних кочевников, группируются преимущественно в местах, наиболее благоприятных для зимнего выпаса скота (предгорья, долины рек). Их почти совершенно нет в открытой степи и в других районах летних пастбищ. Обычай хоронить своих покойников только на зимовках, существующий до сего времени у казахов и киргизов, несомненно, идет из глубокой древности. Эта закономерность в расположении курганов поможет при дальнейших раскопках определить районы расселения древних кочевых племён». (С.С. Черников. Восточноказахстанская экспедиция.// КСИИМК. Вып. XXXVII. 1951.)

http://kronk.spb.ru/library/chernikov-ss-1951.htm

         Курганная культура на Южном Кавказе появляется в то время, когда здесь возрастает роль скотоводства, и главным источником наших знаний о жизни местного населения служат курганные захоронения. Интенсификация животноводства могла быть достигнута только при пере­ходе к новому типу хозяйства — яйлажному скотоводству. Южнокавказцы первыми из скотоводов Евразии освоили вертикальный способ кочевания, при котором стада весной угоняются на богатые горные пастбища. Это подтверждается топографией  курганных могильников, расположенных у пе­ревалов высоко в горах.

           К.Х.Кушнарева ведущий российский археолог более 20 лет исследовала археологические памятники Южного Кавказа. Она руководила археологической экспедицией на территории Азербайджана (курганный могильник Ходжалы, поселение Узерлик у Агдама). Еще в 1966 году написала в Кратких сообщениях института археологии Академии наук СССР (работа написана совместно с известным археологом А.Л.Якобсон): «Для решения проблемы возникновения и развития полукочевого скотоводства коллективу экспедиции пришлось расширить зону работ, включив сюда прилегающую к Мильской степи область Нагорного Карабаха. Лишь параллельное изучение синхронных памятников степных и горных районов могло ответить на вопрос, какие сдвиги произошли в хозяйственном укладе населения Азербайджана к концу II тысячелетия до н.э. и в какой зависимости находились эти два географически разные области? Исследованию был подвергнут Ходжалинский курганный могильник (разведки К.Х.Кушнаревой), расположенный на магистральном пути, идущим из Мильской степи на высокогорные пастбища Карабаха. Шурфовка внутри огромной каменной ограды (9 га), где не оказалось культурного слоя, позволила высказать предположение, что ограда эта служила, скорее всего, местом  для загона скота, особенно во время нападения врагов. Сооружение значительных по величине погребальных курганов высоко в горах, на путях перекочевок, а также резко возросшее по сравнению с предшествующим периодом количество сопровождающего оружия (Ходжалы, Арчадзор, Ахмахи и др.) указывают на господство в этот период полукочевой, яйлажной формы скотоводства. Однако для подкрепления этого вывода необходимо вернуться в степь с целью обнаружения и изучения там поселений, куда на зимние месяцы скотоводы спускали с гор сильно разросшие к тому времени стада. Надо оговориться, что если в предгорных и горных районах Азербайджана до начала работы экспедиции было исследовано много главным образом погребальных памятников  конца II - начала I тысячелетия до н.э., то ни одно поселение в Мильской степи не было открыто. В качестве объекта для раскопок избрали поселение, расположенное у подошвы одного из трёх курганов – гигантов в урочище Уч-тепе. Здесь в глубокой степи, среди обширных пастбищ были открыты небольшие прямоугольные землянки, использовавшиеся только в качестве зимников. Отсюда с весны население и скот перебирались в горы, а заброшенные землянки, разрушаясь, ждали их возвращения глубокой осенью. Таким образом, раскопками синхронных степных и горных памятников с бесспорностью было доказано, что в  конце II - начале I тысячелетия до н.э.,   на территории Азербайджана уже сложилась та форма отгонного, яйлажного скотоводства, которая господствует здесь до настоящего времени и заставляет археологов и историков рассматривать эти районы на протяжении трех тысячелетий как единую, объединенную одной исторической судьбой культурную и хозяйственную область!». (К.Х.Кушнарева, А.Л.Якобсон. Основные проблемы и итоги работ азербайджанской экспедиции. Академия наук СССР. Краткие сообщения института археологии, 1966 год, выпуск 108.)

(продолжение следует)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Происхождение азербайджанцев по данным археологии 7

              В 1973 году К.Х.Кушнарева возвращаясь к этой теме пишет: «Нам хорошо известен всесторонне обоснованный тезис Б.Б.Пиотровского о скотоводстве как о доминирующей форме хозяйствования у древних аборигенов Кавказа. Складывающаяся в основных своих чертах, по видимому уже в конце III тысячелетия до н.э. и сохранившаяся до наших дней форма яйлажного скотоводства с выгоном скота в весеннее-летний сезон на горные пастбища, заставляет рассматривать степные  просторы Миля, где возвышаются курганы, и горный массив соседнего Карабаха как единый, объединенный одной исторической судьбой культурно-хозяйственный район. Природа этих районов диктует людям условия и сейчас. Форма хозяйства здесь осталась прежней. Работая в Мильской степи в течение многих лет, мы, участники экспедиции, два раза в год наблюдали «переселение народов», при котором весной кочевники со своими семьями и необходимым для длительного житья, а также переработки мясных и молочных продуктов инвентарем грузились на лошадей, верблюдов, ослов и сопровождали на кочевья в горы огромные отары мелкого рогатого скота; поздно осенью эта лавина спускалась вниз, в степь, причем часть зимников располагалась   непосредственно в районе наших курганов». (К.Х.Кушнарева. К вопросу о социальной интерпретации некоторых погребений Южного Кавказа. Академия наук СССР. Краткие сообщения института археологии, 1973 год, выпуск 134.)

       В 1987 году К.Х.Кушнарева еще раз возвращается к этой теме и пишет: «Рядом с Ходжалинским могильником, расположенным на магистральном пути скотоводов, ведущем из Мильской степи на высокогорные пастбища Нагорного Карабаха, была выявлена каменная ограда, окружавшая площадь в 9 га; это, скорее всего, был загон для скота в периоды возможных нападений. Сам факт существования крупного курганного могильника на скотопрогонном пути, а также большое количество оружия в могилах Карабаха указывали на интенсификацию скотоводческого хозяйства и существование в этот период яйлажной формы, способствовавшей накоплению больших богатств. Для  подкрепления этого вывода надо было вернуться в степь для изучения поселений, куда на зимние месяцы скотоводы спускались  с гор. Такие поселения раньше не были известны. В качестве объекта для раскопок было выбрано поселение около большого Учтепинского кургана; здесь была открыта группа небольших землянок-зимников. Отсюда с весны скотоводы перебирались в горы, а глубокой осенью возвращались обратно. И сейчас форма хозяйства осталась здесь прежней, причем часть землянок современных скотоводов располагается на том же месте, где находилось древнее поселение. Таким образом, работами экспедиции был выдвинут и обоснован тезис  о времени сложения отгонного скотоводства и о культурно-хозяйственном единстве степного Миля и горного Карабаха уже в  конце II - начале I тысячелетия до н.э.,   единстве, основанном на общей экономике. Экспедицией установлено, что в древности степь жила многоукладным хозяйством, в оазисах, орошаемых каналами, процветало земледелие и скотоводство; здесь располагались крупные  и небольшие стационарные поселения с прочной сырцовой архитектурой. В пустынных межоазисных районах в зимнее время обитали скотоводы; они создавали недолговечные поселения другого типа- землянки, которые с весны до осени пустовали. Между обитателями этих функционально-различных поселений осуществлялись постоянные экономические связи». (К.Х.Кушнарева. Значение азербайджанской (оренкалинской) экспедиции для археологии Кавказа. Академия наук СССР. Краткие сообщения института археологии, 1987 год, выпуск 192.)

        В статье «Ходжалинский могильник» К.Х.Кушнарева пишет: «Ходжалинский могильник является памятником уникальным. Взаимное расположение различных типов курганов и анализ археологического материала указывает на то, что могильник этот создавался постепенно, в течение многих столетий: самые ранние из имеющихся здесь курганов—малые земляные—датируются последними веками II тыс. до н. э.; курганы с каменными насыпьями—VIII—VII вв. до н… Он должен рассматриваться в тесной связи с другими памятниками предгорных, горных, а также степных районов Армении и Азербайджана. И такая постановка вопроса правомерна, если учесть специфику формы хозяйства, которая сложилась в этих районах к концу II тыс. до н. э. Речь идет о полукочевом скотоводстве. Древнейшими путями, по которым осуществлялись культурные связи племен, обитавших в степных и горных районах, служили главные водные артерии (в Карабахе—Тертер, Каркар-чай, Хачин-чай), вдоль которых, как правило, группируются ныне археологические памятники; по этим же путям шло (как и в настоящее время) ежегодное передвижение кочевников-скотоводов.

Весь облик самих курганов, а также особенности инвентаря характеризуют племена, создавшие этот памятник, как скотоводческие. Курганы-гиганты, в которых хоронились вожди племен, могли возникнуть лишь в результате коллективных усилий большого объединения людей. Расположение памятника на древней кочевой магистрали позволяет думать, что этот комплекс создавался постепенно скотоводческими племенами, передвигавшимися по ней ежегодно со своими стадами. Такое предположение может скорее всего объяснить грандиозные размеры могильника, который не мог быть воздвигнут обитателями какого-нибудь одного ближайшего поселения». (К.Х.Кушнарева. Ленинград. 1970)  hpj.asj-oa.am/1532/1/1970-3(109).pdf‎

          Для нашей темы весьма интересен факт находки в ходжалинском могильнике бронзового наконечника «свистящей» стрелы. В статье «Ходжалинский могильник» К.Х.Кушнарева пишет об этом следующее: «Погребальный инвентарь крупных курганов весьма разнообразен и многочислен. Здесь мы встречаем вооружение и облачение воинов, украшения, керамику. Например, бронзовые стрелы имеют маленькое сквозное отверстие, служившее скорее всего для усиления звука при полете. Находки аналогичных стрел в других местах Закавказья (Джалал оглу, Борчалу, Муганская степь-Г.Г.) сопровождаются уже железными предметами. Мингечаурский материал из грунтовых погребений позволяет отнести эти стрелы к третьей, наиболее поздней разновидности и датировать их концом бронзы—началом железа. Литые четырехгранные стрелы повторяют форму более древних костяных стрел». (К.Х.Кушнарева. Ленинград. 1970)  hpj.asj-oa.am/1532/1/1970-3(109).pdf‎

          По мнению специалистов древние тюрки с давних времен применяли так называемые «стрелы свистульки». У такой стрелы, чаще всего, на древке, ниже наконечника, имелась костяная свистунка в виде шарика, удлинённой или биконической гранёной формы, снабжённая отверстиями. Более редкий вид — это цельные со свистунками наконечники, имеющие в основании выпуклые полости с отверстиями или внешне схожие с костяными вытянуто-округлые железные полости с отверстиями на месте шейки. Считают, что назначение свистящих стрел — устрашение противника и его лошадей. Есть сведения, что такими стрелами указывали направление обстрела и давали другие команды. С освоением тюрками верховой езды и конного боя в рассыпном строю их основным оружием поражения противника на расстоянии стали лук и стрелы. Именно с того времени, когда воины стали, прежде всего, конными лучниками, символическое значение данного вида оружия неизмеримо возросло. Изобретение сигнальных стрел-свистунок с костяными шариками и отверстиями, издающими в полете свист, способствовало появлению иного символического значения у таких стрел. Согласно легенде наследник престола хуннского шаньюя использовал эти стрелы для воспитания своих воинов в духе беспрекословного подчинения. Всем, кто пустит стрелу "не туда, куда свистунка летит, отрубят голову". В качестве объектов для стрельбы он поочередно выбирал своего коня, "любимую жену", коня своего отца, правящего шаньюя Туманя, пока не добился от своих воинов полного послушания, и смог направить стрелу в отца, убить его, совершить переворот, казнить мачеху и брата и захватить власть. Свистунка стала своего рода символом преданности воинов военному вождю.

         Российский исследователь В.П. Левашова пишет: «Особенно интересны шумящие и свистящие стрелы. Их наконечники имеют прорези в лопастях пера, и такая стрела, с винтообразно посаженным оперением древка, летела, вращаясь вокруг своей оси, а воздух, проходя сквозь отверстия, производил шум. Такие стрелы были исключительно боевыми, и шум, производимый ими, пугал конницу врага. Китайские летописцы говорят об этих стрелах-свистунках как о вооружении тюркских народов, что подтверждается многочисленными находками их в погребениях алтайских тюрок VII-VIII вв.». (В.П. Левашова. Два могильника кыргыз-хакасов. // МИА № 24. Материалы и исследования по археологии Сибири. Т. 1. М.: 1952. )

http://kronk.spb.ru/library/levashova-vp-1952.htm

        Можно предполагать, что бронзовый наконечник стрелы с отверстием, найденный в Ходжалинском могильнике на два тысячелетия старше аналогичных хуннских стрел.

         Как известно в исторической науке до сих пор дискутируется вопрос об этноязыковой принадлежности племен-носителей курганной культуры. Одни исследователи приписывают ее индоевропейским племенам, другие связывают ее со «степными иранцами», третьи — с хуррито-урартскими, кавказско-картвельскими и, возможно, пранахско-дагестанскими племенами и т.д.

       Этнокультурное различие погребальной обрядности южнокавказского населения (прототюрки), наиболее яркое отражается именно в курганных захоронениях.  В этом мы можем убедится сравнивая основные черты и детали погребальной обрядности вышеупомянутых народов и племен (иранцы, пранахо-дагестанцы, правайнахцы, хуррито-урарты, кавказо-картвелы и др.) отраженных в синхронных археологических материалах.

           Например, по мнению некоторых исследователей у предков современных северо-кавказских народов (чеченцы, ингуши)  в древности были разнообразные погребальные сооружения (каменные ящики, склепы, ямы, перекрытые каменными плитами - в горах; ямы, перекрытые деревом, гробницы, сложенные из бревен и перекрытые деревом - в предгорьях), которые были широко распространены здесь с III тыс. до н.э. (http://zhaina.com/history/page,7,125-vajjnakhi-i-alany.html)

      Дагестанские народы, издревле проживающие на севере Южного Кавказа в основном хоронили своих сородичей в грунтовых ямах. Например, дагестанский исследователь Бакушев М.А. пишет: «Проведенное изучение погребальных комплексов показывает, что ведущим типом погребального сооружения на территории Дагестана в исследуемый период (III в. до н.э.-IV в. н.э. –Г.Г.) являлась простая грунтовая могила (яма), иногда окруженная кольцом или полукольцом из камней, иногда с частичной обкладкой могилы камнем, нередко с перекрытием из каменных плит. Грунтовые ямы представлены двумя основными в плане формами -  широкими овальными и прямоугольными и узкими удлиненно-овальными и удлиненно-прямоугольными…Среди погребений местных племен встречаются так называемые вторичные и расчлененные. Как отмечалось, исследователями не даны весомые объяснения этой обрядности, не определена ее религиозно-идеологическая основа, что обусловлено, прежде всего, трудностью интерпретации остеологических остатков, наблюдаемых в археологической практике. Предложенное в работе понимание вторичных захоронений предполагает и осуществление особых погребальных и иных обрядов и обычаев, таких как выставление трупа, изоляция немощных и последующее их захоронение, связь с обрядом вызова дождя, с перезахоронением умершего и т.д., что находит некоторое подтверждение в этнографических материалах, в сведениях письменных источников. Обряд же расчлененного погребения наблюдается в единичных случаях и, как думается, в первую очередь, связан с человеческим жертвоприношением (что исключает термин «погребение»), а также с особыми обстоятельствами смерти или качествами конкретного человека, к которому была применена подобная процедура, не входящая собственно в понятие «погребальный обряд». К этому же типу относятся и погребения отдельных человеческих черепов, встреченные в некоторых погребениях могильников Дагестана, в которых нашли отражение, с одной стороны, человеческие жертвоприношения социально зависимого человека, а, с другой, представления о голове как «вместилище души»». (М.А.Бакушев.Погребальный обряд населения Дагестана албано-сарматского времени :III в. до н.э.-IV в. н.э. Махачкала. 2006.) http://www.dissercat.com/content/pogrebalnyi-obryad-naseleniya-dagestana-albano-sarmatskogo-vremeni-iii-v-do-ne-iv-v-ne

          О погребальном  обряде иранцев написано очень много книг и специальных статей. Например, известный российский ученый  Л. С. Клейн утверждает, что курганные захорения резко отличаются от иранских, так как не имеют ничего общего с типично иранской заботой «о предохранении мертвых от соприкосновения с землей…Вообще преобладающие погребальные обычаи маздаистского характера у иранцев исторического времени это «башни молчания», астоданы, оссуарии, скармливание покойников собакам и птицам, срезание плоти с костей и т. п.» (Л. С. Клейн Древние миграции и происхождение индоевропейских народов Санкт-Петербург. 2007)

         Известный российский исследователь И.В.Пьянков на примере бактрийцев подробно описывает погребальный обряд древних иранцев. Он считает, что у всех древних иранцев до принятия ислама был единый обряд захоронения умерших родичей и пишет об этом следующее: «Является ли погребальный обряд бактрийцев и их соседей каким-то исключительным, изолированным феноменом или представляет собой частный случай более широко распространённой, этнически обусловленной посмертной обрядности? Я уже пытался дать ответ на этот вопрос в своих предшествующих работах поэтому ограничусь здесь лишь кратким пересказом полученных мною результатов. Обряд «выставления», когда труп выставляли на открытом месте, чтобы собаки или птицы оставили от него лишь голые кости, являлся важнейшим определяющим признаком обширной этнической общности, известной в античных источниках ахеменидского и эллинистического времени как Ариана. Основными народами Арианы являлись бактрийцы и согдийцы на севере, арахоты, заранги и ареи (северная часть их области ко времени написания Аристобулом своего сочинения административно вошла в состав Гиркании) на юге. На протяжении первой половины и середины I тыс. до н.э. центральные иранцы активно расселялись во всех направлениях, сохраняя свои обычаи и обрядность. На западе такими выселенцами были маги, укоренившиеся в Мидии в качестве одного из её племён…Археологически обряд «выставления» фиксируется полным отсутствием могильников и частыми находками в пределах поселений — в мусорных ямах или в развалинах старых строений — отдельных человеческих костей, обглоданных животными. Иногда встречаются скорченные погребения в ямах под полами домов или во дворах. Потомки носителей культур этого круга продолжают придерживаться своего погребального обряда и позже, вплоть до распространения ислама, хотя теперь у некоторых из них наблюдается стремление как-то сохранить очищенные кости своих покойников: так появляются оссуарии и мавзолеи…Почти все без исключения исследователи видят в обряде «выставления» и разных его проявлениях в Средней Азии признаки зороастризма или, по крайней мере, «маздеизма». Многочисленные нестыковки и различия относят за счёт «неортодоксальности», периферийного положения среднеазиатского зороастризма. Сходство зороастрийского похоронного обряда с описанным здесь бактрийским в основных моментах действительно велико…У бактрийцев и других центральных иранцев, судя по археологии, для каких-то категорий покойников существовал особый способ захоронения — скорченные трупоположения в ямах под полом дома и во дворах. В «Видевдате» и у поздних зороастрийцев этот способ превратился во временное захоронение, допустимое, но чреватое осквернением почвы и дома…Конечно, в страны бактрийцев и других центральноиранских народов проникал и собственно зороастрийский погребальный обряд, т.е. обряд, свойственный каноническому зороастризму, выработанному в среде магов (другого зороастрийского канона мы не знаем). Хорошо известно, что маги выполняли жреческие функции у этих народов в эпоху Ахеменидов, а затем при Аршакидах и Сасанидах — в той мере, в какой эти народы входили в пределы соответствующих держав. Да и за их пределами, например, у согдийцев поздней древности маги с их храмами огня играли большую роль. Но погребения, совершённые в Средней Азии по обряду магов, нелегко отличить по археологическим материалам (по которым только и можно о них судить) от погребений, совершенных в соответствии с дозороастрийскими народными обычаями (как уже было отмечено, даже реальный погребальный обряд сасанидских персов, у которых зороастризм магов был государственной религией, практически не отличался от погребального обряда древних бактрийцев). Возможно, что об усилении влияния зороастризма магов в центральноиранском этническом ареале свидетельствует появление там (в наименьшей мере — в Бактрии) оссуариев (хумов и простых ящичных, не статуарных). Приход Спасителя и будущее воскресение предусмотрены учением самого Зороастра, а гарантией индивидуального воскресения являются кости умершего, которые поэтому нуждаются в более бережном отношении. Другим важным признаком служит появление дахм классического типа в сасанидское, а на востоке — в кушано-сасанидское время. Итак, бактрийский обряд «выставления» является специфической чертой, важным этноопределяющим признаком центральноиранских народов — этнической общности, которую можно называть и «народами Арианы», «авестийским народом» и т.п. На основе этого обряда сформировался зороастрийский обряд. Но откуда взялся сам бактрийский обряд, столь резко отличающийся от погребальной обрядности других иранских народов? К востоку от Бактрии, в горных областях от Гиндукуша и Памира до Кашмира обитали автохтонные племена, которых индоиранцы, а вслед за ними и греки называли «каспиями». Их предки — создатели культур горного неолита в этих местах — стали одним из важнейших субстратов при формировании бактрийцев и родственных им народов, носителей более поздних культур Средней Азии. Погребальный обряд каспиев, описанный Страбоном (XI, 11, 3; 8), по его же словам, почти не отличался от бактрийского, и только исконный, первобытный смысл этого обряда, связанный с тотемистическими воззрениями, здесь предстаёт совершенно открыто: блаженным считался тот, чей труп растащен птицами (это особенно благоприятный знак) или собаками. Особо отмечается (Val. Flacc. VI, 105), что собак каспии хоронят с теми же почестями, что и людей, в «могилах мужей».

(И.В. Пьянков. О погребальном обряде бактрийцев.// Центральная Азия от Ахеменидов до Тимуридов: археология, история, этнология, культура. СПб: 2005).

            Таджикский исследователь из Санкт-Петербурга Д. Абдуллоев пишет: «Согласно учению пророка Заратуштры, смерть - это зло, поэтому труп считался наделенным нечистой силой. В зороастризме категориче­ски запрещалось погребение человека в земле, т. к. тело, соприкасаясь с землей, могло осквернить ее. Трупосожжение также не допускалось, т. к. огонь и воздух, как вода и земля, для зороастрийцев были священны.В дошедшей до нас части священной книги Авесты, Видевдат говорится, что зороастрийский погребальный обряд был поэтапным и для каждого этапа существовали специальные по­стройки. Первая постройка - «ката», где оставляли труп в тех случаях, когда было невозможно сразу перенести его на «дахму». В «дахме» выставляли труп на растерзании птицам и хищникам. Кости оставались в «дахме» год, после чего они становились чистыми. Тогда их собирали и помещали в «астадан» - костехранилище. В этом состоял третий и последний этап погребального обряда зороастрийцев, которые ве­рили, что сохранение костей необходимо для грядущего воскрешения мертвых. Практиковался и другой способ отделения мягких тканей от костей. Так, китайские пись­менные источники сообщают, что за городскими стенами Самарканда проживала группа людей, державших обученных собак, которые пожирали плоть мертвецов. Вместе с тем, отделение мягких тканей от костей производилось также людьми с помощью ножа или других острых предметов. Автор X в. Наршахи пишет, что правитель Бухары, Тогшода скончался во время приема у наместника халифа в Хорасане, после чего его приближенные очистили мягкие ткани по­койного от костей, поместили их в мешок и забрали с собой в Бухару. Эти сведения подтверждаются археологическими данными. Так, процесс отделения мягких тканей от костей покойника представлен на настенной росписи из Кара-тепе вблизи г. Термеза. Здесь был изображен сидящий человек под аркой, который в правой руке держит нож, а в левой - очищенный череп человека. Возле него лежит труп, растер­занный собаками». (Д. Абдуллоев. Зороастрийские реликты, представленные в археологических материалах. Культуры степной Евразии и их взаимодействие с древними цивилизациями. // Книга 2. CПб: ИИМК РАН, «Периферия». 2012).http://kronk.spb.ru/library/2012-spb-ksea2.htm    

        По мнению Б.Б.Пиотровского южные соседи прототюрков - урарты также соблюдали принцип не осквернения трупами земли и хоронили своих сородичей в искусственных пещерах в скалах. Вот, что Б.Б.Пиотровский пишет об урартийском обряде захоронения в книге «Ванское царство (Урарту): «К числу погребальных относится комплекс скальных помещений, открытых в 1916 г. А.Н. Казнаковым в Ванской крепости, около арсенала. Проем с углублением для дверной оси во внутренней его части вел в квадратное помещение около 20 кв. м площадью и высотой в 2,55 м. В левой от входа стене помещения на некоторой высоте от пола находился вход в две небольшие комнаты. Первая из них, прямоугольная в плане (длиной 4,76 м, шириной 1,42 м, высотой 0,95 м), в которой можно передвигаться только ползком, имела плоский потолок, а следующая – куполообразный. Вторая комната оказалась весьма интересной; на уровне пола соседней комнаты она имела вырез для закрепления плиты, служившей ей полом и перекрывавшей подполье, из которого вел ход в небольшую камеру (шириной 1,07 м, высотой 0,85 м), принятую исследователем за тайник. Характер этих небольших помещений позволяет присоединиться к мнению А.Н. Казнакова, считавшего описанную им ванскую искусственную пещеру погребальной. Саркофаг в ней находился, по-видимому, в подполье, в то время как в «Большой пещере», «Ичкала» и «Нафт-кую» саркофаги могли устанавливаться на возвышениях…При раскопках одного участка Топрах-кале было найдено большое количество костей животных и людей, причем у человеческих костяков отсутствовали черепа. Леман-Гаупт высказал предположение, что тут складывались трупы принесенных в жертву богу Халди людей, головы которых хранились в особом месте. Урартские памятники подтверждают существование человеческих жертвоприношений. На урартской печати, принадлежащей К.В. Тревер и происходящей из Хайкаберда, изображен жертвенник, около которого лежит обезглавленное человеческое тело; тщательно отмеченные ребра дают основание полагать, что с туловища содрана кожа. В перечне богов из «Мхер-Капуси» упоминаются ворота, Халди и боги ворот Халди. Под воротами бога в урартских текстах подразумеваются ниши в скалах. Ниши эти имеют иногда три уступа, как бы три ниши, высеченные одна в другой, что должно было соответствовать трем ведущим в скалу дверям, поэтому и название этих ниш в клинописи выписывается часто с суффиксом множественного числа. По религиозным верованиям, через эти двери выходило божество, находящееся в скале… В вопросе о значении Урарту для истории Закавказья мы должны исходить не только из установления генетических связей современных народов Кавказа с древним населением Ванского царства, но и из того значения, какое имело Урарту для развития культуры народов Кавказа…Культурное наследие урартов перешло не только к их наследникам, армянам, государство которых выросло непосредственно на территории Ванского царства, но и к другим народам Кавказа». (Б.Б.Пиотровский. Ванское царство (Урарту)1959 год).

         Таким образом, археологические данные (наскальные рисунки, каменные загоны, циклопические крепости, курганная культура и др.)  позволяет нам утверждать, что истоки древнетюркского этноса связаны с Южным Кавказом и  юго-западным Прикаспием, и предками азербайджанцев являются прототюрки, создавшие вышеуказанные археологические культуры.

 

(Продолжение следует)

Изменено пользователем Гахраман
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

        По мнению Б.Б.Пиотровского южные соседи прототюрков - урарты также соблюдали принцип не осквернения трупами земли и хоронили своих сородичей в искусственных пещерах в скалах. Вот, что Б.Б.Пиотровский пишет об урартийском обряде захоронения в книге «Ванское царство (Урарту): «К числу погребальных относится комплекс скальных помещений, открытых в 1916 г. А.Н. Казнаковым в Ванской крепости, около арсенала. Проем с углублением для дверной оси во внутренней его части вел в квадратное помещение около 20 кв. м площадью и высотой в 2,55 м. В левой от входа стене помещения на некоторой высоте от пола находился вход в две небольшие комнаты. Первая из них, прямоугольная в плане (длиной 4,76 м, шириной 1,42 м, высотой 0,95 м), в которой можно передвигаться только ползком, имела плоский потолок, а следующая – куполообразный. Вторая комната оказалась весьма интересной; на уровне пола соседней комнаты она имела вырез для закрепления плиты, служившей ей полом и перекрывавшей подполье, из которого вел ход в небольшую камеру (шириной 1,07 м, высотой 0,85 м), принятую исследователем за тайник. Характер этих небольших помещений позволяет присоединиться к мнению А.Н. Казнакова, считавшего описанную им ванскую искусственную пещеру погребальной. Саркофаг в ней находился, по-видимому, в подполье, в то время как в «Большой пещере», «Ичкала» и «Нафт-кую» саркофаги могли устанавливаться на возвышениях…При раскопках одного участка Топрах-кале было найдено большое количество костей животных и людей, причем у человеческих костяков отсутствовали черепа. Леман-Гаупт высказал предположение, что тут складывались трупы принесенных в жертву богу Халди людей, головы которых хранились в особом месте. Урартские памятники подтверждают существование человеческих жертвоприношений. На урартской печати, принадлежащей К.В. Тревер и происходящей из Хайкаберда, изображен жертвенник, около которого лежит обезглавленное человеческое тело; тщательно отмеченные ребра дают основание полагать, что с туловища содрана кожа. В перечне богов из «Мхер-Капуси» упоминаются ворота, Халди и боги ворот Халди. Под воротами бога в урартских текстах подразумеваются ниши в скалах. Ниши эти имеют иногда три уступа, как бы три ниши, высеченные одна в другой, что должно было соответствовать трем ведущим в скалу дверям, поэтому и название этих ниш в клинописи выписывается часто с суффиксом множественного числа. По религиозным верованиям, через эти двери выходило божество, находящееся в скале… В вопросе о значении Урарту для истории Закавказья мы должны исходить не только из установления генетических связей современных народов Кавказа с древним населением Ванского царства, но и из того значения, какое имело Урарту для развития культуры народов Кавказа…Культурное наследие урартов перешло не только к их наследникам, армянам, государство которых выросло непосредственно на территории Ванского царства, но и к другим народам Кавказа». (Б.Б.Пиотровский. Ванское царство (Урарту)1959 год).

         Таким образом, археологические данные (наскальные рисунки, каменные загоны, циклопические крепости, курганная культура и др.)  позволяет нам утверждать, что истоки древнетюркского этноса связаны с Южным Кавказом и  юго-западным Прикаспием, и предками азербайджанцев являются прототюрки, создавшие вышеуказанные археологические культуры.

 

(Продолжение следует)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 year later...

post-44982-0-64456800-1415386534_thumb.jpg

Большинство ученых считают, что при решении проблем этнической интерпретации археологических памятников наиболее перспективным является анализ погребального обряда, так как он относится к наиболее консервативным и устойчивым элементам культуры. Наиболее распространенным  на Южном Кавказе древнейшим типом погребения  являются курганные погребения.

В формате pdf можете ознакомиться:  
На сайте:

https://www.academia.edu/8214761/Происхождение_азербайджанцев_по_данным_археологии

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 7 years later...
  • 4 months later...
В 07.11.2014 в 19:55, Гахраман сказал:

post-44982-0-64456800-1415386534_thumb.jpg

. Наиболее распространенным  на Южном Кавказе древнейшим типом погребения  являются курганные погребения.

 

Происхождение_азербайджанцев_по_данным_археологии

 

kak u skifov ?

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.

Гость
Ответить в тему...

×   Вы вставили отформатированное содержимое.   Удалить форматирование

  Only 75 emoji are allowed.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Your previous content has been restored.   Clear editor

×   You cannot paste images directly. Upload or insert images from URL.

Загрузка...
×
×
  • Создать...