Путь пратюрков с запада на восток

[Гахраман]

Фауна прародины тюрков. Лошадь.

 

Лошадь. Equus ferus caballus.

 

Домашняя лошадь—одомашненный и единственный сохранившийся подвид дикой лошади, вымершей в дикой природе. Одомашнивание лошади произошло в VI тысячелетии до н. э. Учёные выделяют два подвида диких лошадей, которые рассматриваются как возможные предки современных домашних лошадей. Это тарпан - в древности заселяла степные просторы между Северным Прикаспием и Северным Причерноморьем и дожила в диком состоянии в восточной Европе до начала ХХ в. А также дикая лошадь Пржевальского, обитавшая в Центральной Азии. В.П.Алексеев по этому поводу пишет:  «Как и в случае с овцами, дальнейший свет на родственные отношения домашних лошадей бросают результаты кариологических исследований. Кариотип дикой лошади Пржевальского содержит 66 хромосом, тогда как для современных домашних лошадей характерны 64 хромосомы… Древнейший центр доместикации лошади находится в степной зоне юго-восточной Европы и оттуда коневодческие навыки распространились по остальной Европе и были принесены в Азию. Таким образом, сейчас можно думать, что первыми коневодами в истории человечества были неолитические племена степных, возможно, частично и лесостепных областей юго-восточной Европы, а другие независимые очаги возникновения коневодства если и существовали, то относились к более поздним историческим периодам».

     Известный российский археолог С.А.Григорьев, опираясь на новые археологические материалы, утверждает, что дикая лошадь была одомашнена на территории Закавказья: «Обнаружение на памятниках Восточной Анатолии и Закавказья VI – IV тыс. до н.э. костей лошади может служить свидетельством доместикации этого животного. На поселении Аликемектепеси, датируемом в некалиброванной шкале концом V тыс. до н.э., обнаружены кости уже двух пород лошадей, что намного раньше первых следов доместикации в Восточной Европе. К тому же одна из опор теории о ранней доместикации лошади в Восточной Европе (энеолитическое поселение Дереивка) рухнула, а обсуждение доместицированой лошади в Казахстане (Ботай) построено на мифических основаниях».

 

ДТС (стр.) - at

 

I группа (юго-запад)– Южный Кавказ:  азерб.- at, тур. – at;

 

II группа (северо-запад) - Северный Кавказ, Восточная Европа: кум. – at,  кар.балк. - at,

 ногай. – at, крым.тат. - at, гаг.- at, караим. – at, чув.– lаšа, татар. – at, башк. - at;

 

III группа (юго-восток) –Центральная Азия: туркм.- at,  узб. - at, уйг. - at, каракалп. - at, 

 каз.- at,  кирг.- at;

 

IV группа (северо-восток) - Сибирь: алт.- at, шор.- at, хак.- at, тув.- at, тоф.- at, якут.- at;

 

В орхоно-енисейских надписях зафиксировано слово «at» -лошадь.

 

Из древнетюркского (булгарского) слово «lаšа» - лошадь заимствовано в древнерусский язык «лоша» лошадь, в венгерский-«lо».

Из древнетюркского alaşa кляча в дагестанские языки заимствовано в лезгин. язык alaşa кляча.

 

По мнению российского лингвиста О. Н. Трубачева: «в основе слов укр. лоша, лошати лежит тюркское (a)lasa «лошадь, мерин», значительно преобразованное под влиянием местных морфологических категорий. От лоша образованы прочие русские формы: лошак и лошадь».

[Гахраман]

Фауна прародины тюрков. Жеребец.

 

                    Жеребец. Equus ferus caballus.

                  Самец лошади называется жеребцом.

 

ДТС (стр.28) – ayqır;

 

I группа (юго-запад)– Южный Кавказ:  азерб.- ayqır, тур.- ayqır;

 

II группа (северо-запад) - Северный Кавказ, Восточная Европа: кум. – ayqır, 

кар.балк. - adjır, ногай. – ayqır, крым.тат. - ayqır, гаг.- xayqır, караим. – ayqır,

чув.- ayar; татар. – ayqır, башк. - ayqır;

 

III группа (юго-восток) – Центральная Азия: туркм.- ayqır,  узб.- ayqır, уйг.- ayqır,

каракалп.- ayqır, каз.- ayqır,  кирг.-ayqır;

 

IV группа (северо-восток) - Сибирь: алт.- ayqır, шор.- ayğır, хак.- asxır, тув.- askır,

                    тоф.- askır, якут.- atur;

 

                      Из древнетюркского языка слово «tay» -жеребёнок заимствовано в нетюркские языки >

                      -Южный Кавказ: хыналуг.- ayqır, лезг.- ayqır;

[Гахраман]

Фауна прародины тюрков. Жеребёнок.

 

Жеребенок.

 Детёныш лошади (до одного года).

 

ДТС (стр.527) - tay

 

I группа (юго-запад)– Южный Кавказ:  азерб.- day, турк. – tay;

 

II группа (северо-запад) - Северный Кавказ, Восточная Европа: кум. – tay,

кар.балк. - tay, ногай. – tay, крым.тат. - tay, гаг.- tay, караим. – tay,

чув.– tixa, татар. – tay, башк. - tay;

 

III группа (юго-восток) –Центральная Азия: туркм.- tay,  узб. - toy, уйг. - tay,

 каракалп. - tay, каз.- tay, кирг.- tay;

 

IV группа (северо-восток) - Сибирь: алт.- tay, шор.- çabaqa, хак.- çabaqa,

тув.- çabaqa, тоф.- çapaa, якут.- tıy,

 

 

В орхоно-енисейских надписях  (VII век) зафиксировано слово «tay» -жеребёнок.

 

Из древнетюркского языка слово «tay» -жеребёнок заимствовано в нетюркские языки >

-Южный Кавказ: хыналуг.- dayça, лезг.- tayça;

 

Из  чув. -tixa жеребёнок  в венг. «csikó» -жеребенок.

 

[Гахраман]

Фауна вторичной прародины тюрков. Выдра.

      Выдра. Lutra lutra.      

Выдра, хищное млекопитающее семейства куньих. Распространена практически по всему миру. Живёт главным образом в воде, отлично умея плавать и нырять.

 

I группа (юго-запад)– Южный Кавказ:  азерб.- susamuru, турк. – su samuru,

 

II группа (северо-запад) - Северный Кавказ, Восточная Европа: кум. –xunduz, 

кар.балк. - kunduz, ногай. – kundız, крым.тат. -, гаг.-, караим. –, чув.– ătăr, татар. – kama, башк. - kama;

 

III группа (юго-восток) –Центральная Азия: туркм.-,  узб. -, уйг. -, каракалп. - kama, 

 каз.- kundız,  кирг.- kunduz;

 

IV группа (северо-восток) - Сибирь: алт.- kamdu, шор.- kandus, хак.- xamnos,

тув.- saryg-kundus, тоф.- hundus, якут.- bııdara;

 

Слово ătăr – «выдра» чувашский язык, видимо, заимствовал из прибалтийских языков< литовск. – udra, латыш.- udris. В североевропейских языках «выдра»: англ. –otter,

голланд.-otter, датск. - odder

 

[Гахраман]

Фауна вторичной прародины тюрков. Лось.

Лось. Alces alces.

 Парнокопытное млекопитающее, самый крупный вид семейства оленевых.

Лось распространён в лесной зоне Северного полушария, реже в лесостепи и на окраинах степной зоны.

 

I группа (юго-запад)– Южный Кавказ:  азерб.- sığın, турк. – sığın;

 

II группа (северо-запад) - Северный Кавказ, Восточная Европа: кум. – bulan, 

кар.балк. -буу, ногай. –, крым.тат. -, гаг.- karaca, караим. –,

чув.– păşi, татар. –poşi, башк. -mışı;

 

III группа (юго-восток) –Центральная Азия: туркм.- sugun,  узб. -, уйг. - bulan,

каракалп. -,  каз.-bulan,  кирг.-baqış;

 

IV группа (северо-восток) - Сибирь: алт.-bulan, шор.-pılan, хак.-pulan,

тув.- bulan, тоф.-uluq anq, якут.-tayax;

 

 

В языки тюрков Поволжья слова «păşi», «poşi», «mışı»-лось проникли от соседних финно-угорских народов. Финно-угорские народы эти слова (мариийцы. - «püçö»,

удмурты - «pujey»,   коми -  «pej», манси-«paaşi»)  используют для обозначения оленя.

 

[Гахраман]

Палеонтологические данные (флора и фауна) позволяют утверждать, что историческая прародина тюрков находилась на Южном Кавказе (территория зарождения отгонного скотоводства и курганной культуры), а вторичная прародина древних тюрков это Евразийская степь от Карпат до Енисея.

http://ru.scribd.com/doc/212351235/Прародина-тюрков-по-данным-лингвистической-палеонтологии

[Гахраман]

Происхождение азербайджанцев. Предыстория.

В.О.Ключевский: «С начала XVII до половины XIX в. русский народ распространяется по всей равнине от морей Балтийского и Белого до Черного, до Кавказского хребта, Каспия и Урала и даже проникает на юг и восток далеко за Кавказ, Каспий и Урал. Обширная восточноевропейская равнина, на которой образовалось русское государство, в начале нашей истории не является на всем своем пространстве заселенной тем народом, который доселе делает ее историю. Наша история открывается тем явлением, что восточная ветвь славянства, потом разросшаяся в русский народ, вступает на русскую равнину из одного ее угла, с юго-запада, со склонов Карпат».
Алексей Миллер: «Многие территории, которые сегодня осмысляются как извечно русские, это территории, которые еще при Российской империи подверглись этнической чистке, откуда выгнали местное мусульманское население, сначала заселили казаками, потом туда еще приехали какие-то крестьяне».
А.М.Хазанов: «В Центральной Азии, задолго до большинства революций Российское правительство изымало летние пастбища казахов и иногда даже их зимние стоянки, заселяя их сначала казаками, а затем русскими крестьянами-переселенцами. Около полутора миллионов новых колонистов из европейской части России мигрировали в Казахстан, и в конце XIX и начале XX столетий казахские скотоводы-кочевники постепенно были вытеснены в аридные зоны Центрального и Южного Казахстана. Позднее так называемая «кампания освоения целины» 50-х годов, целью которой было превращение огромных пространств Северного Казахстана в центр по производству пшеницы, повлекла за собой переселение в страну еще от 1,5 до 2 миллионов новых мигрантов из европейской части СССР… Насильственная седентаризация (переход на оседлость-Г.Г.) стоила казахам около двух миллионов жизней и привела к огромным потерям скота».
Н.С.Трубецкой: «Восточнославянские племена занимали первоначально лишь незначительную часть той громадной территории, которую занимает современная Россия. Славяне заселяли первоначально только небольшую западную часть этой территории, речные бассейны, связующие Балтийское море с Черным. Вся прочая, большая часть территории современной России была заселена преимущественно теми племенами, которые принято объединять под именем \"туранских\" или \"урало-алтайских\". В истории всей названной географической области эти туранские племена играли первоначально гораздо более значительную роль, чем восточнославянские, русские племена».
Джеймс Патрик Мэллори: «Прослеживая распространение русского языка по территории бывшего СССР, допустимо предположить, что оно шло из европейской части России с ~ 1100 до 1900 г. н. э. Но было бы хронологически абсурдно связывать это с носителями ямной культуры (~ 3000 – 1800 гг. до н. э.) и других, еще более восточных культур, например, афанасьевской на Енисее/Алтае».
В.А.Шнирельман «Так как формирование огромной Российской империи в течение последних столетий шло за счет победоносных войн, территориальных приобретений и быстрой экспансии русских в регионы, заселенные инокультурными и иноязычными группами, не удивительно, что с ростом этнического национализма в среде местного нерусского населения и среди самих русских стал живо обсуждаться вопрос о легитимности присутствия русских в различных регионах страны. Особое беспокойство это вызвало у русских этнонационалистов, которые начали лихорадочно искать исторические аргументы, способные оправдать очевидную для них необходимость русского доминирования на всей территории бывшей империи. Недавняя и средневековая история, полная завоевательных походов, мало для этого подходила. Более заманчивые перспективы открывало доисторическое прошлое, позволяющее выдавать произвольные амбициозные построения за перспективные гипотезы и достаточно обоснованные теории. Русские этнонационалисты вновь открыли для себя давно отвергнутые наукой и забытые построения \"славянской исторической школы\", тщетно пытавшейся отождествить славян с древними ираноязычными степными кочевниками (скифами, саками, сарматами и пр.). Но и этого им показалось мало. Вооруженные данными современной археологии, они начали настаивать на том, что \"предки славян\" владели степным евразийским поясом еще в эпоху бронзы, а возможно, и раньше. Этих предков они все чаще отождествляли с \"ариями\", \"арийцами\", произвольно включая в эту категорию те или иные группы индоевропейцев, которые им было желательно выдать за таких предков. Тем самым завоевательная политика Российской империи представлялась в ином свете - как возвращение русских на свои наследственные земли».
А.Б.Долгопольский: «Когда-то в глубокой древности носители алтайских языков (тюркские языки- Г.Г.) жили недалеко от Передней Азии, а именно в Средней Азии. Древнейшие алтайские языки (тюркские языки - Г.Г.) вместе с волнами европеоидного населения (афанасьевской и андроновской культурами) захлестывают степи Южной Сибири и Монголии, а позже становятся языками местного монголоидного населения».
Пучков П.И.: «Алтайская этноязыковая общность была, по-видимому, подобно другим общностям распавшегося ностратического этноязыкового единства европеоидной, однако по мере продвижения на восток многие ее группы, сохраняя свои языки, все более поглощались в расовом отношении местным монголоидным населением. Лучше других удержали свои европеоидные морфологические черты некоторые народы тюркской группы, причем большинство юго-западных тюрков (турки и др.), если и были в какой-то мере метисированы, то при реверсивном движении на запад вновь впитали в себя европеоидный элемент, постепенно \"растеряв\" почти все приобретенные при движении в восточном направлении монголоидные признаки».
С. Е. Малов: «За пять веков до н. э. тюрки жили там же, где они живут главным образом (с малыми исключениями) и теперь. В Европе древнейшими местами обитания тюрков были: р. Дунай, нижнее и среднее течение Волги, бассейн Урала.».
Дж. Клоусон: «После исключения слов, которые наверняка можно признать заимствованными, общие элементы в тюркском и монгольском основном словаре составят не более 2% от основного словаря, причем эти общие слова легче объяснить как заимствования, чем как свидетельство генетических связей…Тюркские языки и маньчжурский, по всей очевидности, не связаны генетически, так как их основной словарь не совпадает…Следовательно, «алтайская» теория неправомерна».
А.М.Хазанов: «Истоки кочевого скотоводства кажутся сейчас более или менее ясными. Они уходят в неолитическую революцию – в становление производящего хозяйства, которое, как теперь выясняется, в Старом Свете, в основном, происходило сразу в комплексной земледельческо-скотоводческой форме. Первоначальное придомное скотоводство с вольным выпасом в отдельных областях привело к появлению более развитых вариантов оседлого скотоводства, а в других – к пастушескому скотоводству…Пастушеское и даже, возможно, полукочевое скотоводство, особенно в их яйлажных вариантах, появились очень рано в горных районах Ирана и Южного Закавказья не позднее III тыс. до н. э… Еще в период завоевания Ирана монголы облюбовали в качестве своих зимников Муганскую степь потому что там был хороший корм для лошадей… Северная степная зона Центральной Азии не знала производящего хозяйства до второй половины III тыс. до н. э…Далее на восток появление производящего хозяйства в Южной Сибири впервые прослеживается только в афанасьевской культуре второй половины III тыс. до н. э. Неолитические обитатели Монголии и Забайкалья были не кочевниками, а охотниками и собирателями».
Хазанов А.М.: «Очевидно, район Саян и Алтая, где оленеводство практикуется до сих пор и где в древности жили предки самодийских народов, был если не единственным, то древнейшим центром оленеводства…Только когда под давлением тюркоязычных народов самодийцы стали продвигаться на север в тайгу, смешиваясь при этом с аборигенным населением, началось распространение практики разведения домашних оленей в западной и центральной частях таежной зоны…До сих пор не ясно, появилось ли оленеводство у тунгусов самостоятельно, или под влиянием коневодов тюрок, или в результате заимствования у самодийцев».
К.Г.Менгес: «Мы можем установить определенное число слов, которые были известны всем диалектам тюркского протоязыка, т.е. определенное число слов, бывших известными всем членам древнетюркской общности. Эти слова, представляют собой, в частности, названия домашних животных, термины родства, обозначения дня и ночи, солнца, звезд и луны, числительные до сотни, все личные и другие местоимения, обозначения процессов еды, питья, некоторые земледельческие названия и т.д., т.е. это некоторые важные и основные термины. Эти первичные группы в дальнейшем расселялись, а затем, волею исторических судеб, опять сливались в новые объединения, этнические и языковые, чтобы образовать различные исторически засвидетельствованные тюркские языки».

Кызласов И.Л. (2007,с. 86-88): «Изложенные мною ранее некоторые аргументы указывают на западноазиатское происхождение тюркоязычных народов.

Выводы:

1.Генетического родства между членами Алтайского языкового союза не существует.
2.Родина тюркских языков Западная Азия»
Дмитриева Л.В.: «Лексика, относящаяся к животному миру, является одной из древнейших групп в тюркских языках. Названия домашних животных оформились в очень раннюю эпоху, в эпоху совместного проживания предков современных тюркских народов, то есть задолго до начала н.э.».
С.А.Григорьев: «Обнаружение на памятниках Восточной Анатолии и Закавказья VI – IV тыс. до н.э. костей лошади может служить свидетельством доместикации этого животного. На поселении Аликемектепеси (Южный Кавказ-Г.Г.), датируемом в некалиброванной шкале концом V тыс. до н.э., обнаружены кости уже двух пород лошадей, что намного раньше первых следов доместикации в Восточной Европе. К тому же одна из опор теории о ранней доместикации лошади в Восточной Европе (энеолитическое поселение Дереивка) рухнула, а обсуждение доместицированой лошади в Казахстане (Ботай) построено на мифических основаниях».
M. В. Горелик: «Для Восточной Европы показательна роль Кавказа в вопросе о колесном транспорте: анализы выявили кавказское происхождение дерева восточноевропейских повозок III – II тысячелетий до н.э., что позволило некоторым исследователям связать с Кавказом и происхождение самих повозок».
Гордон Чайлд: «Многие исследователи считают, что скифы были иранцами. Данные лингвистики, которые ограничиваются несколькими именами собственными, в основном более позднего времени, являются не очень убедительными…Решающее значение для этнической идентификации скифов приобретает изучение их погребального обряда. Он сильно отличается от того обряда, который был присущ иранцам или индийцам, как, впрочем, и любому другому индоевропейскому народу. Эти обычаи описаны Геродотом, их следы найдены при раскопках многих курганов, но они совершенно неарийские. Они находят точные соответствия у кочевников Монголии».
Марио Алинеи: «В четвертом тысячелетии до нашей эры курганные народы распространились по всей области к северу от Черного моря, по северной Европе, и вероятно к востоку от естественного барьера Уральских гор. Слово курган на тюркском языке означает холм или могила. Курганная культура характеризована ямными могилами или курганами, т.е. специфическим методом похорон. Самые ранние курганы находятся к северу от Черного моря, откуда они распространяются примерно к 2000 г. до н.э по Центральной Европе, пересекая Днепр. Везде, где распространяется Курганная культура, это отмечается общими элементами в отличие от окружающих культур Бронзового века... Традиция возведения курганов на могилах всегда была одной из самых характерных особенностей алтайских (тюркских- Г.Г.) степных кочевых народов, от их первого исторического появления до позднего Средневековья. Как известно слово курган не русского, не славянского, и не индоевропейского происхождения, а заимствование из тюркских языков. В моих книгах я привел доводы в пользу алтайской (тюркской- Г.Г.) аборигенности в Евразии… Ямная культура, согласно моей гипотезе, являются Тюркскими, и это означает, что Тюркские народы были первыми, кто успешно приручил лошадей, и передал это новшество соседним народам».
А.Н.Бернштам: «Прослеживая по археологическим памятникам историю развития кочевых обществ и выявляя автохтонный процесс их развития, мы приходим к выводу, что там, где начиная с эпохи бронзы, шел процесс формирования кочевого общества, там конечным результатом процесса являлся тюркский этногенез».
Н.Я.Мерперта: «чрезвычайно- раннее появление здесь производящих форм экономики обусловлено прежде всего богатейшими ресурсами Кавказа, обилием и многообразием диких предков культивированных впоследствии растений, прежде всего злаковых (пшеница-однозернянка, эммер, карликовая пшеница, ячмень и др.) и животных (овца,коза,тур и др.)».
М.Н. Погребова: «На территории Южного Кавказа основу хозяйства составляли земледелие и скотоводство. Обе эти отрасли сложились в эпоху значительно более древнюю, но в конце II тыс. до н.э. в развитии хозяйства населения Закавказья произошли крупные изменения. Прежде всего это связано с развитием отгонного скотоводства, т.е. с перекочевкой стад летом в горы, а зимой в низины. Соответственно возросло значение мелкого рогатого скота».
М.Н.Погребова: «Есть все основания предполагать, что в Закавказье скифы (тюрки- Г.Г.) встретили этнически родственные племена…Скифы выбирая путь через Восточный Кавказ, пользовались давно проторенными и, по-видимому, достаточно хорошо известным путем».
Б.Д. Греков и А.Ю. Якубовский: «ценил Хулагу (Внук Чингис-хана, основатель династии Хулагуидов-Г.Г.) в Азербайджане исключительные пастбища. В этом отношении монголами особенно излюблены были Муганская степь в низовьях Куры для зимовок, а для летовок – покрытые чудными травами склоны гор в Каратаге».
В. И. Рассадин: «Специалистами по этимологии тюркских языков убедительно доказано, что все видовые и половозраст¬ные названия пяти видов скота (лошади, крупный рогатый скот, верблюды, козы и овцы – Г. Г.), традиционно разводимые тюрками и представленные как в древнетюркском языке, так и в современных, унаследованы языками - потомками от обще¬тюркского праязыка вместе с самим степным скотоводством номадного типа, при¬шедшим из глубины тысячелетий».
В. И. Рассадин «В связи с тем, что взаимодействие тюркских и монгольских языков уходит своими корнями в глубокую древность, в монгольских языках имеется великое множество различных элементов, причем как лексических, так и грамматических, носящих по всем критериям явный тюркский характер… Явно тюркская по происхождению лексика, заимствованная из различных тюркских языков, проникала в монгольские языки в разные исторические эпохи, начиная с глубокой древности.»
И. М. Дьяконов: «Единственной ветвью индоевропейской языковой семьи, к которой может быть отнесен древнеармянский язык, является фрако-фригийская, датируемая в Азии XII в. до н.э. К сожалению, наши сведения о фрако-фригийских языках чрезвычайно скудны, однако имеющиеся данные подтверждают их родство с древнеармянским. К тому же греческие авторы, заставшие армянский язык на чрезвычайно ранней стадии развития – за тысячу лет до первых памятников армянской письменности – свидетельствуют что он был тогда очень похож на фригийский (Эвдокс Книдский) и что армяне считались в Малой Азии «отселившимися от фригийцев» (Геродот). Мы не имеем оснований не доверять этим свидетельствам».
Л. С. Клейн: «Поскольку армянам пришлось не раз отстаивать свою территорию и самостоятельность от мощных соседей, в армянской науке была очень сильна тенденция доказывать исконность проживания армян в Закавказье: мол, они ниоткуда не переселялись, миграции (из Фригии) осуществлялись только внутри Малой Азии, а элементы фригийского заимствовались в результате соседства. Поэтому концепция Дьяконова наталкивалась в Армении на ожесточенное сопротивление. Ныне отдельные выступления сторонников автохтонности армян в Закавказье, конечно, возможны (автохтонность всё еще имеет хождение среди популистских политиков, всё еще звучит ультра-патриотически), но концепция Дьяконова завоевала общенаучное признание».
И.А.Джавахишвили: «На основании измерений всех черепов, обнаруженных в древнейших захоронениях Кавказа, – было установлено, что ранее в нашей стране жили длинноголовые, т.е. долихокефалы. Профессор Вирхов (известный немецкий антрополог-Г.Г.) отмечал, что нынешние армяне и грузины не имеют ничего общего с древнейшим населением Кавказа. Следовательно, по сути, армяне и грузины не являются первыми местными поселенцами. Когда они пришли в эту страну, здесь уже жили потомки другого народа».
М.Г.Абдушелишвили: «В палеоантропологических материалах из Восточного Закавказья нет данных, свидетельствующих о появлении каких-либо иных форм, отличающихся от местных, наоборот, все свидетельствует о преемственности населения, проживающего с незапамятных времен на данной территории. Поэтому мы не находим в палеоантропологических материалах оснований для утверждения, что каспийский тип сформировался в процессе заселения Кавказа с юго-востока».
Г.Ф.Дебец: «В древнейших погребениях Самтаврского и Мингечаурского могильников (Южный Кавказ-Г.Г.) находят резко выраженные длинноголовые узколицые европеоидные черепа, по типу сходные больше всего с представителями современных длинноголовых вариантов каспийского типа».
В.В.Бунак: «В степных пространствах Средней Азии и Южной Сибири в глубокой древности сложилась особая группа типов, отличающаяся от средиземной группы более широким и высоким лицом, узким носом, массивным надбровьем, более прямыми волосами, -евразийская ветвь. К ней следует отнести древнейшие типы, известные по краниологическим материалам афанасьевской и андроновской культур, и, вероятно, некоторые другие, более западные. В современную эпоху евразийская группа представлена каспийским типом у туркмен и азербайджанцев ... В древности евразийские варианты имели большое распространение и в составе скифских и сарматских племён продвинулись в Переднюю Азию, на Кавказ и Восточную Европу вплоть до Нижнего Дуная».
Тур С.С.: «Появление в данном регионе (На Алтае-Г.Г.) долихокранного европеоидного типа, именуемого также гиперморфным восточносредиземноморским, связывается с миграцией скотоводческих племен из Средней или Передней Азии.».
Т.А.Чикишева: «В антропологическом составе носителей пазырыкской культуры Горного Алтая выявляется европеоидный компонент, генетически восходящий к скотоводческому населению северных районов Передней Азии и южных районов Средней Азии».
О.Исмагулов: «Основная масса местных насельников тюркского периода Казахстана характеризовалась европеоидными чертами. Если сравнить формирование лингвистической и антропологической общностей, то население, прежде всего, стало говорить на тюркских языках и лишь значительно позднее стало монголоидным. Преобладание монголоидных элементов в разных пропорциях в физическом облике местных насельников наблюдается главным образом в монгольский период».
Волков В.Г, Харьков В.Н., Штыгашева О.В., Степанов В.А: «Практически все гаплотипы R1a1 у хакасов и шорцев входят в единую группу и отличаются от гаплотипов R1a1 других этносов, но имеют явное сходство с гаплотипами носителей тагарской археологической культуры. Таким образом, данные сеоки являются прямыми потомками тагарцев».
В.А. Степанов, В.Н. Харьков, В.П. Пузырев: «Большую часть в спектре вариантов Y-хромосомы в Южной Сибири занимает R1a1 (от 12 % у тувинцев до 55 % у южных алтайцев), носители которой – вероятно, древнеевропеоидное население этого региона – проникли сюда с миграциями по степной зоне Северной Евразии в эпоху от раннего неолита до бронзового века».
Дмитриева Л. В.: «Получившие общетюркские обозначения растения и их части, вероятно, входили в ту ботаническую среду, которая окружала древних тюрков на их прародине. Они жили в районах с преобладанием деревьев (а именно березы, яблони), злаковых и трав, диких-гороха и лука, где могли произрастать просо, пшеница, ячмень».
Н.И.Егоров: «Сравнительно-историческое изучение земледельческой лексики тюркских языков показывает, что названия основных сельскохозяйственных культур, а также терминология земледелия сложились задолго до первичного распада прототюркской общности. Судя по лингвистическим свидетельствам, прототюрки к этому времени уже достигли относительно высокого уровня земледелия и возделывали все основные культуры, известные в Старом Свете. Владели разнообразными агротехническими приемами обработки земли. Историческое развитие агротехнических приемов обработки земли также нашло отражение в языке. Наличие во всех тюркских языках восходящего к прототюркскому состоянию глагола *tarı - «обрабатывать землю под посев», «сеять» указывает на развитие земледелия у тюрков на весьма ранних стадиях».
П. М. Жуковский: «Передняя Азия приобрела выдающееся значение как обширный ботанико-географический центр происхождения культурных растений. Территория в совокупности охватывает Иран, Ирак. Закавказье, Малую Азию, историческую область Палестину. Этот генцентр известен как природная арена происхождения пшениц, их одомашнивания и генетической эволюции; культурных двурядных ячменей, первичного культурного гороха…Ни в одной стране мира не существует столь большого, исторически сложившегося числа видов пшеницы, как в Закавказье».
В результате сравнительного анализа общетюркской фаунистической и флористической лесики 24 древних и современных тюркских языков, мы убедились, что все названия домашних животных: ат (лошадь), айгыр (жеребец), буга (бык), окюз (вол), инек (корова), деве (верблюд), гоч (баран), гойун (овца), теке (козёл), кечи (коза), ешшек (осёл), гатыр (мул), ит (собака) и др., а также названия основных культурных растений, таких как бугда (пшеница), арпа (ячмень), дары (просо), бурчаг (горох), алма (яблоко), узюм (виноград), говун (дыня), сарымсаг (чеснок) и др., образованы на основе исконно тюркских слов. Это является бесспорным доказательством того, что древние тюрки ещё находясь на территории исторической прародины (Южный Кавказ, VII-V тыс. до н.э.), сами одомашнили вышеуказанных животных и культурные растения и дали им соответствующие названия, исходя из словарного запаса своего языка.


Основные выводы:
-гипотеза о том, что Алтай является прародиной всех современных тюркских народов, и что именно здесь сформировался первоначально язык древних тюрков, не может быть принята;
-исторической прародиной древних тюрков является Южный Кавказ. Древние тюрки в 6 тыс. до н.э., освоив отгонное скотоводство, в течение последующих 2 тысячелетий не покидали свою прародину – юго-западное побережье Каспия. Затем, когда тюркская общность численно возросла, часть из них, в поисках новых пастбищ двинулись в северном направлении вдоль западного побережья Каспия. В конце III тыс. до н.э. в их жизни, произошёл резкий поворот, который был связан с приручением лошади и изобретением железа. Имея опыт приручения диких животных, древние тюрки в ближайшее время смогли доместицировать дикую лошадь - тарпан. И вскоре, с освоением ими производства железа наступил период более интенсивного освоения Евразийской степи, которая до этого практически не была заселена. В ближайшее тысячелетие вся Евразийская Степь от Дуная до Енисея была заселена степными скотоводами. Дальнейшая судьба древних тюрков - степных скотоводов хорошо иллюстрируется многочисленным археологическим материалом (древнетюркские курганы).


-армяне на территории Южного Кавказа являются пришлым народом. Армяне и их предки, никакого отношения не имеют к памятникам древнетюркской культуры Южного Кавказа (к наскальным рисункам, каменным изваяниям, каменным стелам – гошундашам, загонам- аранам, оленным камням и курганам). Армяне появились в данном регионе на 4-5 тысячелетий позже того как древние тюрки создали здесь свою уникальную культуру. С целью дезавуировать мировую общественность, армянские власти после переселения на древнетюркские земли, стали поспешно менять все тюркские топонимы на армянские и уничтожать тюркские памятники.
- повсеместно уничтожаются памятники древнетюркской курганной культуры (курганы, оленные камни, балбалы, каменные ограды загонов, наскальные рисунки, рунические надписи и др).

 

[Гахраман]

2500 лет пролежал в пазырыкском кургане тюркский ковёр.

Каждый народ связан со своим ландшафтом и вся его хозяйственная деятельность зависит от окружающей его природы.

        Для древних тюрков идеальными были тёплые безветренные земли с обильной водой и богатыми пастбищами. Такой идеальной  территорией была их историческая прародина. Речь идёт о  Южном Кавказе, где территория Кура-Араксинского междуречья была  во все времена весьма удобной для развития отгонного скотоводства. Зимой они жили в равнинной местности (Аланг йазы - у Махмуда Кашгари, Аран- у азербайджанцев, Арран-у арабов, Рани- у грузин) близ больших рек, а весной поднимались со своими стадами высоко горы. Древние тюрки передвигались весной на летовку, расположенную в горах, где пышная растительность альпийских  лугов манила к себе людей и скот, а осенью спускались на ровные малоснежные степи, в которых скот всю зиму добывал себе подножный корм. Места летовок и зимовок у древних тюрков строго распределялись и составляли собственность рода или семьи. Для них наиболее ценным животными были - лошади и овцы. Как известно, лошадь могла сама добывать себе корм круглый год, даже зи­мой  из - под снега, если он был неглубоким. Немаловажное зна­чение имело и то, что при перекочевке новорожденный жеребе­нок мог следовать за табуном. Лошадь использовали в качест­ве верхового и вьючного животного; она давала мясо, молоко, кожу, волос. Самое неприхотливое домашнее животное — овца лег­че других переносит весеннюю бескормицу и находит себе про­питание там, где не могут прокормиться другие домашние жи­вотные. Большую часть зимы овцы могут находиться на под­ножном корму, редкая и невысокая растительность зимовок - гышлагов  (гышлаг) лучше поедалась овцами, нежели крупным рогатым скотом. Для пропитания овец в Азербайджане имеется достаточное количество растущих в степи диких растений - язган, караган, йагтикан, йовшан и др. Ученые определили, что из более чем 600 видов растений, произрастающих на Кавказе, овцы поедают до 570, тогда как крупный рогатый скот – лишь 55 разновидностей трав.

       Обширные пространства в Азербайджане заняты паст­бищами и выгонами. Основная часть пастбищ (80%)— зимние,  размещены в низменной зоне. Летние пастбища рас­положены в горах, на высотах 1700—3500 м над уровнем моря. Свыше 50% таких пастбищ находится на склонах Малого Кавказа, свыше 40%—на склонах Большого Кавказа.

Со временем, когда  древние тюрки стали ощущать нехватку пастбищ, некоторые из древнетюркских племен стали искать новые пастбища для своих многочисленных стад.

       Через некоторое время они нашли местность, которая была очень похожа на их прародину. Эта территория (Манычская впадина) стала их вторичной прародиной. В дальнейшем их потомки создали здесь Хазарское царство. В дальнейшем по мере роста численности древних тюрков некоторые из них время от времени в поисках новых пастбищ также покидали прародину. Последующие тюркские переселенцы в поисках новых пастбищ ещё более расширили территорию тюркской прародины.  И в дальнейшем, одомашнив дикую лошадь и освоив выплавку железа, древние тюрки своей прародиной стали называть всю степную территорию. Речь идёт о степной равнине, которая расположена к востоку от реки Дунай и тянется отсюда до берегов Енисея. А последними из древних тюрков историческую прародину вынуждены были покинуть в VII веке до н.э. часть огузов. Это произошло после того как царь Мидии Киаксар пригласил их вождей к себе на пир и там вероломно убил их. Огузы, которые в то время покинули прародину и ушли в Северное Причерноморье, в дальнейшем известны под именем царских скифов. Известный советский археолог С. С. Черников в книге «Загадка Золотого кургана» в 1965 году писал, что «часть скифских (древнетюркских-Г.Г.) племён, лишившихся своих вождей и напуганная кровавым гостеприимством Киаксара ушла в причерноморские степи, часть осталась».

       Примерно, в то же время часть огузов ушла на восток. Ушедшие на восток огузы известны по китайским летописям под именем юечжей. На западной границе древнекитайского государства огузы -юечжи появились в VII веке до н.э. Первое упоминание китайцев о народе юечжи датируется 645 до н. э. Китайский автор Гуань Чжун в трактате Гуаньцзы описывает племя юечжи, как народ появившийся с северо-запада. Существует гипотеза, что первый иероглиф в слове юечжи обозначало мясо (жоу), а название народа - «жоучжи» приобретает смысл «племя, которое ест мясо».

         Огузы-юечжи изначально занимали пастбища в бассейне Таримской котловины, там где сейчас находится Синьцзян-Уйгурский автономный район, Ганьсу и, возможно, Цилянь в Китае, потом (II в. до н. э.) часть их (кушаны, эфталиты и др.) перекочевала в Трансоксанию и Бактрию, а потом в северную Индию, где они основали Кушанскую империю. Другая часть огузов создала на Алтае Пазырыкскую культуру.

       Как известно, некоторые исследователи до сих пор пытаются огузов- юэчжей отожествить с мифическими ираноязычными «тохарами». Л.Н.Гумилёв, возражая против такого сопоставления, писал в книге «Тысячелетие вокруг Каспия»: «непонятно, почему в среднеазиатских источниках название "юечжи" не только отсутствует, но даже не имеет ираноязычного аналога. Все попытки отождествить юечжи с каким-нибудь народом, известным в Средней Азии или Иране, например, тохарами, потерпели неудачу».

        Известный российский археолог А.А. Тишкин в докторской диссертации «Археология Алтая» пишет о том, что «Начало формирования пазырыкской культуры связано с приходом нового этноса, который примерно в течение века освоил территорию Алтая, подчинил местные племена, ассимилировав оставшееся население… Это связано с проникновением сакских (тюркских-Г.Г.) племен, а также с приходом из Малой Азии сильной кочевой орды, подчинившей местные народы. В результате сложилась новая общность, получившая в археологии название «пазырыкская культура». Своеобразным символом такого положения дел стали «царские» курганы, сооруженные в Центральном Алтае (памятники Башадар, Туэкта и др.). Смена культуры хорошо маркируется не только совершенно другим погребальным обрядом, но и отличным предметным комплексом».

     С.И. Руденко в статье «Искусство Алтая и Передней Азии»и» пишет: «В произведениях искусства племен, оставивших первый и второй Пазырыкские курганы (вторая половина V в. до н. э.), особенно в изображениях животных, наиболее ярко проявляются связи с искусством Передней Азии». Как известно, в 1949 году академиком Руденко во время археологических раскопок, проводимых в Горном Алтае, в 5-ом пазырыкском кургане был найден ковёр V века до нашей эры.

 

        С.И. Руденко пишет: «В 1949 г., во время археологических раскопок на Улаганском плато Восточного Алтая, в одном из Пазырыкских курганов, датируемых рубежом V-IV вв. до н.э., были найдены замечательные переднеазиатские шерстяные ткани и шерстяной ворсовый ковёр. Ткани, несмотря на их техническое совершенство и исключительную художественную ценность, не привлекли внимания. Ковёр же произвел сенсацию и вызвал оживлённую дискуссию среди зарубежных знатоков восточных ковровых изделий, так как техника его выполнения оказалась неожиданной для такого отдалённого времени… Интересующие нас переднеазиатские шерстяные ворсовые ковры сохранились в двух курганах — во втором Башадарском и в пятом Пазырыкском… Как показало наше исследование, техника узлования ковра из пятого Пазырыкского кургана, называемая немецкой или тюркской, и техника узлования ковра из второго Башадарского кургана, называемая персидской, были известны в Передней и, по всей вероятности, Средней Азии уже в середине I тысячелетия до н.э. Можно предполагать, что ковры, выполненные в указанной технике, изготовлялись в Передней Азии и раньше». 

       Исследователи, изучающие материальную культуру пазырыкцев приводят множество аргументов, которые свидетельствуют о переднеазиатских корнях этой культуры. Например, Н.Полосьмак пишет: «Результаты анализа текстиля из могил нас очень удивили: ни одним из местных красителей пазырыкцы не пользовались. Более того: одежда древних алтайцев, причем не только знатных, но и простых людей, была окрашена самыми дорогими и «модными» красками, которые в то время применялись в великих государствах Восточного Средиземноморья. Именно там могли быть получены три источника используемой пазырыкцами красной краски: корни марены и два вида червецов».

      Л.Л.Баркова и Е.А.Чехова в статье «Войлочный колпак из второго пазырыкского кургана» также пишут об использовании пазырыкцами при крашении переднеазиатского натурального красителя : «По данным исследователя (Руденко-Г.Г.), на войлоке обнаружена кермесовая кислота, источником которой являются червецы Кеrmes vermilio, Planchon, называемые кермесом, живущих на дубе Quercus coccifera».

         Необходимо отметить, что насекомое Кеrmes vermilio, о котором пишут российские исследователи, с давних времён известен тюркам как гырмыз, или дубовый жучок.

 

         С древнейших времен тюркские народы при крашении шерстяных изделий широко применяют красную краску. Эту краску они получали в основном от насекомого, называюшегося в народе "гырмыз боджейи", "гурд гырмыз", "палыд джуджусу". По-азербайджански и туркменски — «гырмызы», а по- турецки «кырмызы», значит, красный.

   Необходимо отметить, что ещё тысячу лет тому назад арабский учёный-путешественник Ал-Истахри писал: «В Арране не существует городов значительнее, чем Берда'а, Баб-ул-Абваб и Тифлис, Байлакан, Варсан, Шабаран, Кабала, Шакки, Джанза Шамкур и Хунан. У них же добывается краска, называемая «кирмиз» и ею красят сукно».

      О красной краске, используемой древними тюрками для окрашивания шерстяных ковров пишет американский учёный Э.Шефер: «Некоторые средневековые китайские красители наделялись фантастическим происхождением, названием или репутацией…  Красная краска, называющаяся «кровь гиббона» была, как это ни парадоксально, мифической и реальной одновременно. Это была кровь (как это утверждалось) животного, называвшегося синсин. «Варвары ху (тюрки-Г.Г.) западных стран берут его кровь для окраски своих шерстяных ковров, её цвет чистый, и она не темнеет»… Может быть, так обозначалась «краска из дубового червеца», но мы не в состоянии объяснить, каким образом насекомое трансформировалось в млекопитающее…Такие английские слова, как crimson и cramoisy («тёмно-красная ткань»), сохранили в себе название насекомого kermes (дубового червеца), служившего в древности, как и червец кошенили, для получения красителя».

      

          Древние тюрки, основным видом хозяйственной деятельности которых было отгонное скотоводство, отличались культовым отношением к скоту — главному источнику их  существования. С давних времён им постоянно приходилось думать о росте поголовья скота, расширении территорий пастбищ, а также об обеспечении сохранности  своих многочисленных стад. Главными их врагами были засуха, снежный буран, нападение диких животных (волки), эпидемии (эпизоотии), которые  могли за одну ночь лишить их всех средств существования. Поэтому при выборе новых территорий для заселения они старались  для кышлагов (зимовья), мест, где им придётся провести самые трудные зимние месяцы,  подбирать безветренные участки, имеющие к тому же естественные ограды (впадины, скалы, ущелья и т.д.). Территория их исторической прародины на Южном Кавказе в этом отношении идеально подходила для отгонного скотоводства.

 

[Sirdash]

Молодец Гахраман ......Спасибо.....

[Гахраман]

Уважаемый Sirdash!

Благодарю за поддержку.

[Sirdash]

Не  стоит .....Вы необыкновенно целеустремленный и сильный человек .....

[Гахраман]

Спасибо!

[Гахраман]

 

Роль пратюрков в зарождении евразийской металлургии.

 

       Известный российский ученый Черных Е.И. в статье «Изотопные часы исторического процесса» пишет: «Древнейшие признаки знакомства человека с металлом датируются весьма отдаленным от нас временем. Первые и тогда еще очень нехитрые медные поделки появляются около 10 тыс. лет назад на востоке Малой Азии, на Анатолийском нагорье». (Черных Е.И., Журнал "Природа", 1997, № 2)

      Автор книги «История освоения земных недр» Геннадий Гайко также считает, что «Первые центры металлургии возникли в 9-8 тысячелетиях до н.э.. Они были на востоке Турции, некоторые исследователи называют еще южный Кавказ, иногда север Месопотамии».

               Знаменитый российский ученый А.А.Иессен рассматривал Южный Кавказ как один из самостоятельных очагов металлургии и металлообработки. По этому поводу он писал следующее: «Наиболее раннее горное дело прослеживается в Закавказье (вся полоса от Борчалинского района до Тертера, Зангезур)». По его мнению, соседние народы получали отсюда меднорудное сырье и заимствовали технологические приёмы его плавки.

          Российский археолог К.Х.Кушнарева в книге  «Древние общества Кавказа в эпоху палеометалла»  пишет: «Если в финале энеолита металлические изделия представлены единичными находками, то местное металлопроизводство в эпоху ранней бронзы начинает обслуживать все сферы жизнедеятельности. На многих поселениях открыты металлообрабатывающие мастерские. В различных же памятниках куро-аракской культуры обнаружены сотни металлических изделий, изготовленных преимущественно из мышьяковистой бронзы. Начинается эксплуатация местных, а позднее и более удаленных месторождений. С этого момента Кавказ идет по пути превращения в мощный очаг металлургии, оказывавший на протяжении тысячелетий влияние на окружавшие его страны».

А в статье «К вопросу о развитии ремесла на Южном Кавказе в древности» К.Х.Кушнарева пишет: «Наличие горно-металлургического дела в III тысячелетии доказывается находкой горнодобывающих орудий, остатками литейного дела почти на всех ключевых поселениях в виде мастерских, металлургических горнов, сопел, тиглей, литейных форм, медных брусков, кусков; шлака и, наконец, разнообразной продукцией металлообработки (известно свыше 250 предметов этого времени), обслуживающей различные сферы хозяйственной и духовной жизни древнего человека. То была ступень «сознательной» металлургии, для которой уже хорошо известны сложные сплавы (медь+мышьяк, медь+овинец,. а к самому концу III—началу II тысячелетий медь+олово, медь-{мышьяк+сурьма, олово+свинец), регулируемые в отдельных случаях в зависимости от назначения изготовляемой вещи; в этот период оказываются освоенными отливка изделий в формах и по восковой модели, холодная и горячая ковка, -кузнечная сварка, техника волочения. Удаленность ряда поселений со следами литейного дела от металлоносных районов наводит на мысль, что в среде металлургов, занятых в этом процессе, наметилось уже первое деление на рудокопов или горняков, добывавших руду

на месте, и металлургов-литейщиков. Пройдя -первичную обработку, руда в виде металлургического

сырья доставлялась (в порядке налаженного обмена) на поселения, где в маленьких мастерских работали литейщики и кузнецы. Одна из таких мастерских с плавильной печью, тиглями, кусками шлака и литейными формами обнаружена на поселении Гарни. Другая — с тремя плавильными печами — на поселении Баба-дервиш II. Наконец, третья — с металлургическим горном и кучей технического угля—раскопана на поселении Амиранис-гора. Остатки литейного дела зафиксированы почти на всех ключевых поселениях III тысячелетия. Южнокавказские мастера изготовляли в этот период ведущие типы орудий и оружия (серпы, кинжалы, топоры, копья, «штыки»), а также разнообразные украшения (диадемы, булавки, кольца, браслеты)… Возникновение специализированных металлообрабатывающих мастерских должно было предопределить зарождение межобщинного обмена, который в какой-то мере теперь фиксируется и археологическими данными. Показателем этого может служить проникновение упомянутых топоров за пределы узколокального района Сачхере и находки их на территории южных районов России, а позднее—Восточной Европы. В это же время изделия из руд Кафанских, Белоканских, Кадабекских месторождений начинают поступать на север, к племенам Предкавказья.».

      В монографии «Ранняя и средняя бронза Кавказа» К.Х.Кушнарева пишет: «Особенно благотворным оказалось влияние Кав­каза на степные европейские культуры в эпоху ме­талла: как известно, Кавказ в древности являлся мощным очагом металлургии».

 

 

     В книге «Степной пояс Евразии: Феномен кочевых культур» Черных Е.И. пишет: «Старт реальной эры металлов совпал с V тыс. до н. э. и длился непрерывно в течение примерно сорока столетий, – то есть до конца П тыс. до н. э., после чего в ряде евразийских регионов начался переход к новой эпохе, к раннему железному веку…Важнейшим событием IV тысячелетия, безусловно, стало зарождение и формирование Циркумпонтийской металлургической провинции (ЦМП). Свое название эта – ставшая вскоре центральной в Евразии – система взаимосвязанных горнометаллургических и металлообрабатывающих центров получила от древнегреческого наименования Черного моря – Понт Эвксинский. Иначе говоря – «окружающая Понт» провинция… Основные металлургические очаги ЦМП перешли на производство искусственных бронз — сплава меди с мышьяком…В данном отношении металлурги провинции явились «пионерами» новой технологии в производстве мышьяковых бронз… В это тысячелетие  (IV тыс. до н.э.-Г.Г), зона металлоносных оседло-земледельческих культур расширилась за счет Южного Кавказа. Сырьевой базой для горнометаллургического производства в этой обширной зоне послужили богатейшие и разнообразные месторождения меди и иных полезных ископаемых (мышьяка, сурьмы, серебра, золота), рассеянные по горным областям Передней Азии и Южного Кавказа».

   Черных Е.И. считает, что в развитии евразийской металлургии основная роль принадлежит кочевым скотоводам. Вот что пишет он об этом в книге «Степной пояс Евразии: Феномен кочевых культур»:

«Степной пояс Евразии протянулся от Черного моря на западе вплоть до Желтого моря на Дальнем Востоке. Его тотальная протяженность с запада на восток близка к восьми тысячам километров, а общий территориальный охват достигает также восьми, но уже миллионов квадратных километров…

Лишь у побережья Каспийского моря «стена» гор как бы отступает на запад: здесь намечается знаменитый Дербентский проход, который и служил долгие тысячелетия наиболее удобным путем для мирных или немирных контактов различных народов севера и юга…Степной пояс являлся истинным и едва ли не «вечным» доменом скотоводческих культур Евразии. Эти бескрайние просторы служили им не только колыбелью, но и тем родным домом, который мог надежно укрывать их от врагов, где можно было скрыться от противников, запутать их своими неверными и непривычными для них следами… Народы Степного пояса обрели свою истинную мощь лишь с того времени, когда им удалось не только одомашнить дикую степную лошадь, но и оседлать ее, приспособить под верховую езду… Наконец, еще одно обстоятельство позволило степным народам резко усилить мощь своих воинских отрядов. Оно было напрямую связано с открытием металла и начавшимся изготовлением больших серий металлического оружия…История кочевых воинственных скотоводов Степного пояса восходит к V тысячелетию до н. э.». Далее Е.И.Черных пишет: «В глухой западносибирской тайге в древности (да и не только в древности) оказывались практически нереальными занятия скотоводством или же земледелием. Природа здесь по преимуществу предоставляла человеку условия лишь для охоты и рыболовства. И наоборот, засушливая степь с ее резко континентальным климатом весьма мало пригодна для вызревания злаков и получения сколько-нибудь устойчивых урожаев. Эти регионы не только считались, но считаются и поныне – когда технологический уровень современных культур совершенно несопоставим с древним – зоной рискованного земледелия. В «степном поясе» успехов можно было добиться лишь с помощью животноводства. Крупный и мелкий рогатый скот у степняков был в состоянии сам добывать себе пищу, даже зимой. На долю человека, в основном, приходилась задача регулирования повседневной жизни стада, его численности, ухода за ним, перегонки стад на более обильные пастбища и т. п. При таких условиях животноводческая культура могла вполне успешно существовать и существовала за счет тесного симбиоза человека и одомашненных животных. На всей гигантской восьмитысячекилометровой протяженности границ пастушеские культуры Степного пояса весьма жестко изолировали более северные лесные культуры с архаичными моделями «добычи пищи» от развитых земледельческих культур или же цивилизаций южной зоны континента. Население лесной и даже тундровой зон являло собой едва ли не вечный и зависимый от степняков тыл. Сравнительно ощутимые контакты между оседлыми земледельческими народами и лесными популяциями становились возможными, кажется, лишь на крайних – восточном и западном – флангах Степного пояса. На западе то был ареал Балтики и Фенно-Скандии; на востоке – Маньчжурии и Приморья».

        В книге «Степной пояс Евразии: Феномен кочевых культур» Е.И.Черных пишет о древнекитайской металлургии следующее: «Начало древнекитайской металлургии, и металлообработки многие ученые справедливо связывают с периодами Шан, т.е. не ранее XVII—XVI вв. до н.э., и уже более поздней, по сути венчающей бронзовый век, эпохи Западного Чжоу. Изделия древнейших мастеров Поднебесной можно разделить на два направления, которые не только отличаются друг от друга по стилю и формам, но в чем-то диаметрально противоположны. Первый и наиболее яркий комплекс древнекитайских бронзовых предметов включает многочисленные сосуды квадратной или округлой форм, сосуды-триподы, крупные котлы, своеобразные шкатулки и т.д. Произведения искусства украшались фантастическим орнаментом: причудливыми растительными узорами, диковинными существами древней мифологии, сказочными творцами вселенной. Второй комплекс бронзовых изделий шанской и западно-чжоусской эпох представляет собой главным образом оружие и орудия. Это, в частности, плоские выгнутые или прямые кинжалы с рукоятями; чеканы с бронзовыми или каменными (нефритовыми) лезвиями; относительно сложные по технике изготовления втульчатые наконечники копий, стрелы, кельты-лопатки. Вполне очевидно, что все эти предметы и в морфологическом, и в технологическом планах кардинально отличались от основной массы древнекитайской бронзы. Близкое по формам оружие было в ходу среди степных народов Евразии… Правы те исследователи, кто усматривает истоки технологии и морфологии «второго» — оружейно - орудийного комплекса — в западных и северных скотоводческих «варварских» культурах, за пределами собственно китайского мира. Во всяком случае, они являли в бассейне Хуанхэ исключительно резкий контраст «ритуально-мифологическому» комплексу бронзовых изделий. В Китае не только появилось, но стало широко изготовляться оружие, напоминающее по форме то, которым пользовались степные скотоводы. Любопытно и другое: китайцы конца II тыс. до н. э. воспринимают чуждые им типы металлического оружия, а у степняков китайских форм мы не видим. Во всех коллекциях, связанных с карасукской общностью, мы не смогли заметить сколько-нибудь явных свидетельств подражания китайским южным формам металла.

       И наконец, последнее. Равно как и культуры Евразийской провинции, чьи ареалы размещались на западной половине Степного пояса, Степная Восточноазиатская провинция блокирует выход технологически развитых сообществ на север Азии. Металл там редок, а неолитический облик лесных культур Сибири и Дальнего Востока безоговорочно господствует здесь вплоть до XVII–XVIII столетий».

         Так откуда же появились в Степи воинственные скотоводы? Где они освоили основы металлургии? Прежде чем найти ответы на эти вопросы  Е. И. Черных пишет о роли письменных и археологических источников в деле изучения древней истории. В частности о письменных источниках он пишет следующее: «Письменные источники по ряду аспектов могут быть весьма лживыми. Если изложение касается внутренней жизни того общества, где и создаются источники такого рода, то это очень нередко напоминает истинный панегирик самим себе. При оценках культур смежных, тем более враждебных, нота критическая, весьма часто презрительная и даже ненавистная, явно доминирует: деяния соседей неразумны и вредоносны; их верования и обряды смешны, нелепы, а для истинной веры оскорбительны; и вообще – лучше бы подобных соседей вообще не существовало.  Лишь в случаях полной, кабальной зависимости от степняков ненависть в текстах замещалась раболепной лестью, но от этого степень их фальши не снижалась» Е.И.Черных считает, что в решении исторических проблем основная нагрузка ложится на данные археологии.  Он пишет: «На долю археологической науки в отношении кочевых народов Степного пояса приходится не менее четырех или даже пяти тысячелетий».

 

          Е.И. Черных в статье «Древняя металлургия в глубинах евразийских степей», написанной им совместно с М. Наваррете,  пишет: «Самая незначительная по площади Кавказская металлургическая провинция оказывается наиболее насыщенной металлом. Уступая не менее чем двенадцатикратно (!) в пространственном отношении ЕАМП, она не менее чем двадцатикратно (!) превосходит ее по количеству сохранившихся бронзовых изделий. И в ЕАМП, и на Кавказе 4/5 бронзовых изделий извлечено из могил различных кладбищ (курганы -Г.Г.). В Европейской же провинции 80% изделий сосредоточено в кладах».

    Российкий исследователь Рысин М. Б. в статье «Связи Кавказа с Волго-Уральским регионом в эпоху бронзы (проблемы хронологии и периодизации)» пишет: «Связи с Кавказом играли важную роль для степной зоны Юго-Восточной Европы, поскольку в эпоху ранней и средней бронзы (далее РБВ и СБВ) кавказский центр культурогенеза являлся лидирующим для всего региона. Влияние Кавказа было обусловлено в первую очередь богатством разнообразных природных ресурсов и тесными связями его обитателей с передовыми цивилизациями Переднего Востока. Уникальное расположение региона на скрещении древних путей сделало Кавказ транслятором достижений Древнего Востока и собственных новаций в степную зону и далее по всей Восточной Европе. На начальном этапе СБВ влияние кавказской металлообработки значительно расширилось, достигнув северных границ степной зоны и районов западного Приуралья.  Изменение характера связей, выражается в расширении ассортимента изделий кавказских типов в степной зоне, в том числе амулетов-украшений кавказских типов. Распространение в начале СБВ от Поднепровья до Приуралья в погребальном инвентаре кавказских амулетов-украшений отражает существование некоего культурно-идеологического континуума в степной зоне, поскольку такие амулеты в составе погребального инвентаря, несомненно, были связаны с обрядами перехода, составляющими основу идеологических представлений традиционных обществ. В дальнейшем, на привольненском этапе СБВ продукция кавказских мастерских и подражания кавказским изделиям по-прежнему распространяются в Предкавказье и Нижнем Подонье».

         Российский исследователь Водясов Е.В. в статье «Черная металлургия в Обь-Томском междуречье в эпоху средневековья» пишет: «Необходимо отметить, что наибольший расцвет железоделательного производства в Обь-Томском междуречье как раз совпадает со временем массового появления в регионе групп тюркоязычного населения. Именно с начала II тыс. происходит мощный всплеск металлургической деятельности, а также резко возрастает качество кузнечной продукции, изменяется и расширяется набор технологических операций по сравнению с предшествующим временем. Возможно, такое совпадение не случайно и указывает на то, что пришлые группы населения уже прекрасно владели технологиями производства и обработки железа, что ярко отразилось в материальных остатках хозяйственной деятельности на многих памятниках Обь-Томского междуречья первой половины II тыс. н.э.
…Ближайшие аналоги самому распространенному виду сыродутного горна в Обь-Томском междуречье археологи находят в материалах Горной Шории. Подобные небольшие горны для «домашнего» производства железа известны у шорцев по этнографическим описаниям ХУШ-ХХ вв».

 

       Андро́новская степная курганная культу́ра— общее название группы близких археологических культур бронзового века, охватывавших в XVII—IX веках до н. э. Западную Сибирь, западную часть Средней Азии, Южный Урал. Андроновцы в генетическом плане были носителями гаплогруппы R1a. Захоронения производились в курганах и включали (полностью или частично) останки домашних животных (лошадь, собака).

Ряд учёных отрицает принадлежность андроновской культуры к индо-иранской общности. Приводятся следующие аргументы:

- В степи к югу от Амударьи полностью отсутствуют характерные для андроновской культуры захоронения с использованием деревянной облицовки.

- Ряд ученых (Л. С. Клейн (1974), Брентьес (1981)) отмечают, что андроновская культура является слишком поздней, чтобы дать начало распространению индоиранцев до Митанни к XV—XVI векам до н. э.

- Английский исследователь Дж. П. Мэллори указывает на сложность экспансии от Андроново до Северной Индии.

 

          Российский антрополог А. А. Казарницкий в монографии «Население азово-каспийских степей в эпоху бронзы» (Санкт-Петербург. 2012) пишет: «Лептоморфный краниологический комплекс, доминировавший в азово-каспийских степях в течение средней и поздней бронзы, находит ближайшие морфологические аналогии среди краниологических серий Закавказья».

 

Российский антрополог  Т.А.Чикишева в статье «Динамика антропологической дифференциации населения юга Западной Сибири в эпохи Неолита - раннего железного века» пишет: «Именно в этот историко-культурный период (энеолитический или период раннего металла)  II тыс. до н.э. - 300 г. н.э.) констатируется первая трансматериковая миграция компактной группы населения (представителей Хвалынской или Полтавкинской культуры), отпочковавшейся от Ямной культурно-исторической общности и создавшей в Алтае-Саянском регионе новый очень жизнеспособный археологический феномен - Афанасьевскую культуру.

Очевидные миграционные импульсы на территорию Горного Алтая с юга из среды скотоводческого населения Передней или Средней Азии прослеживаются по антропологическим данным, начиная со II тыс. до н.э., и усиливаются в эпоху ранних кочевников (II тыс. до н.э. - 1-й в. до н.э.). В горных районах Алтая и Саян (в Центральной Туве) антропологическую основу Ранних Кочевников составила автохтонная протоморфная антропологическая общность, восходящая к Южной Евразийской Антропологической Формации. Изменения в антропологическом составе населения происходили в основном со второй половины VI в. до н.э. В антропологическом составе носителей Пазырыкской культуры Горного Алтая выявляется Европеоидный компонент, генетически восходящий к скотоводческому населению северных районов Передней Азии и южных районов Средней Азии».

       Российский антрополог С.С.Тур в статье «Одонтологическая характеристика населения андроновской культуры Алтая» пишет: «население андроновской культуры Алтая было генетически связано с европеоидами южного происхождения»

      Один из лучших российских лингвистов Е.А. Хелимский в статье «Южные  соседи финно -угров: иранцы или исчезнувшая ветвь ариев?» писал: «С тех пор, как понятие андроновской археологической культуры приобрело (в 1950-х гг.) свою нынешнюю известность, стало принято считать, что язык(и) носителей этой культуры, живших в непосредственной близости от финно-угров и явно оказывавшие сильное культурное воздействие на северных соседей, составлял(и) промежуточное звено в данной цепочке трансформаций. В силу этого предполагается, что андроновцы в языковом отношении были праиранцами или ранними иранцами. Такая точка зрения с незначительными вариациями представлена практически во всех современных работах, посвященных индоевропейско-финно-угорской проблематике.

… Иранцы появляются на исторической сцене несколько позже, но все же в пределах того временного интервала, когда андроновская культурная общность еще продолжала существовать. Согласно данным антропологии, отдельные группы иранцев начинают проникать на территорию Персии в конце II тыс. до н. э., постепенно превращаясь здесь в доминирующую силу. К середине IХ в. до н. э. В клинописных документах упоминаются две группы иранцев: мидийцы и персы. Продвижению ариев в Южную и Юго-Западную Азию предшествовало их пребывание - скорее в течение достаточно длительного периода, чем в порядке одного из миграционных эпизодов- на территории Средней Азии.

Часть этой последней общей прародины ариев, район Хорезма (Мерв, Герат), признается также местом создания Авесты, древнейшие части которой датируются VII-VI вв. до н. э.

Таким образом, квалификация андроновского населения как праиндоиранского ведет к очевидному противоречию: по крайней мере начиная с середины II тыс. до н. э. андроновцы-предки оказываются моложе своих потомков в Митанни и Хорезме. Отождествление андроновцев с индоариями (и тем более с нуристанцами) выглядит заведомой бессмыслицей, поэтому их предпочитают объединять с иранцами - тем более, что присутствие иранских племен в былом андроновском поясе в более позднюю эпоху является несомненным фактом (согдийцы, предки памирских таджиков-Г.Г.) Признание андроновского населения в урало-сибирском регионе иранским или раннеиранским вызывает не меньшие коллизии. Если учесть общие воспоминания о согдийско-хорезмийско-бактрийской прародине, отделение иранцев от индоариев произошло в регионе, который не принадлежал к поясу андроновской культуры и заведомо не мог быть местом арийско-финноугорских контактов. Можно ли в таком случае предполагать, что после распада индоиранского единства - а он произошел ранее ХУ в. до н. э., т. е. до появления андроновской культуры - иранцы сдвинулись на север, на андроновские территории а спустя много столетий вернулись тем же путем обратно? И что в ходе всех этих передвижений они сохранили нетронутыми упомянутые общие с индоариями воспоминания?..Многие археологи подчеркивают сходства в материальной и духовной культуре между андроновцами и более поздними иранскими (скифо-сарматскими) племенами в том же регионе. Но, как показывает опыт, опора на археологическую ретроспекцию - довольно рискованный инструмент в решении вопросов этногенеза.

С учетом изложенного и прокомментированного выше распределения этимологического материала (на вопрос, поставленный в начале этого раздела, можно дать следующий ответ: Наиболее многочисленная и репрезентативная часть заимствований, обычно  рассматриваемых  как иранизмы  в обско-угорских (угорских) и пермских языках,  в  действительности не имеет никаких специфически иранских или раннеиранских черт…Это, по-видимому, означает, что вероятный источник этих и подобных им заимствований, язык (и) арийского населения Восточной Европы, а также не следует этот язык квалифицировать как праиранский или раннеиранский».

        Российские генетики Волков В.Г., Харьков В.Н., Степанов В.А в статье «Андроновская и тагарская культуры в свете генетических данных» пишут: «Извлекая ДНК из останков носителей древних археологических культур и сравнивая с ДНК современных людей, можно с достаточно большой точностью установить, какие народы являются потомками древней культуры, а также пути миграций древнего населения… Гаплотипы андроновцев, обозначенные как S10 и S16, идентичны и относятся к гаплогруппе R1a1a, определяемой SNP-маркёрами M17 и М198. Уже общепризнанным является мнение, что данная гаплогруппа маркирует участие древних европеоидов в формировании генофонда населения Алтае-Саян. Данная гаплогруппа была выявлена у древнего населения Таримского бассейна (ок.1 900 лет назад), у носителей пазырыкской культуры на Алтае (450 лет до н.э.).и у хунну Монголии (300 - 100 лет до н.э.). Уже это показывает близость между древними популяциями данных регионов. Гаплотипы андроновцев имеют полное совпадение с гаплотипами представителей следующих популяций: южные алтайцы (рода тодош, кергиль, тонжоан, чапты, мундус), киргизы, тувинцы. Наибольшее число совпадений наблюдается с тяньшанскими киргизами и южными алтайцами. Полные совпадения гаплотипов у популяций, которые территориально близки и имеют общую историю, возможно только в случае их генетического родства, случайные совпадения маловероятны. Таким образом, южные алтайцы и тяньшанские киргизы являются потомками близких родственников енисейских андроновцев, вероятнее всего, потомками алтайских андроновцев.

Выводы: Гаплотипы носителей андроновской и тагарской культур имеют наибольшее близость к гаплотипам южных алтайцев и тяньшанских киргизов. Наблюдается близкая генетическая связь между представителями гаплогруппы R1a1a, населяющими территорию Средней, Центральной, Южной и Передней Азии».

         Российский генетик Балаганская О. А. в статье «Полиформизм Y хромосомы у тюркоязычного населения Алтая, Саян, Тянь-шаня и Памира в контексте взаимодействия генофондов западной и восточной Азии» пишет: «Максимальные значения R1a1a выявлены у горных (61%) и абаканских (53%) шорцев, тубаларов (51%) и алтай-кижи (58%). Высоких частот R1a1aдостигает также у теленгитов (44%) и малых народов Хакассии (у сагайцев - 33%, у кызыльцев и койбалов - 38%)… Для наиболее частых гаплогрупп (N1b, N1c1, R1a1a, R1b1b1, Q, D) выявлены кластеры STR-гаплотипов, генетические датировки которых указывают на относительно молодой возраст генофондов народов Южной Сибири и Средней Азии (в среднем около 4000 лет) (4,0 тыс. лет - время появления древних тюрков на территории  Средней Азии, Алтая и Таримской впадины-Г.Г.)».

  Итальянский генетик Виола Гругни, исследовав азербайджанцев Ирана выявила, что доминирующим у них является гапплогруппа R1a1a (M-178)-19,0% (возраст 6,6 тыс. лет). Кроме того, она выявила у азербайджанцев родственные гаплогруппы: R1b1a2a(L23) – 12,7% (возраст-7,0 тыс. лет) и T ( M70) -7,9 %.   T ( M70) древняя переднеазиатская гапплогруппа – 20,0 тыс. лет).         

          Известный английский ученый Стивен Оппенгеймер в книге «Изгнание из Эдема» пишет: «Европейцев, имеющих длинный узкий череп, круглые глаза и бледную кожу, иногда называют представителями кавказского типа… Линия U5 (материнская генетическая линия-Г.Г.) — одна из немногих уцелевших дочерних линий Европы, позволяющая проследить родословную предков первых европейцев вплоть до 50 тысяч лет назад… Эта линия является общей у европейцев с турками, азербайджанцами и курдами».

 

            Необходимо отметить, что тюркская металлургическая терминология оформилась ещё до распада пратюркской общности и была довольно разветвлённой. Тюркские народы имели свои традиции горнорудного дела и металлургического производства и сами формировали терминологию в этой области исходя из своего словарного запаса. 
Названия многих металлов зафиксированы в средневековых тюрко-язычных источниках, а также в памятниках древнетюркской рунической письменности. Так, например, в словаре М.Кашгари (X век) и в других памятниках древнетюркской письменности упоминаются такие металлы как altun (золото), kümüş (серебро), baqır (медь),  temür (железо), qoruğjın  (свинец),  tuc (бронза) и др.  Профессия ремесленника, занимавшегося первичной обработкой металлов, как правило, обозначается в письменных источниках термином temirçi – кузнец. Особую группу составляют термины, применявшиеся для обозначения специального оборудования и различных приспособлений, использованных в процессе металлообработки в мастерских металлургов и ремесленников металлистов. Например, temurlik - место, где плавят железный камень (т.е. руду) и выделяют из него железо, körük- кузнечный мех, горн, ocaq - печь, kojda - специальная посуда, предназначенная для плавки и очистки золота или серебра, т.е. плавильная печь, khuqubari - специальная посуда, используемая для плавки металлов, urdun - наковальня, и др., а также орудия труда: koragu - кочерга, qisghac - клещи, cekuk - молоток кузнеца, temraku - щипцы для железа, и др. 
Специальными терминами обозначались различные производственные отходы, получаемые в результате металлообработки. Например, temur arqi - железные отходы, ekis - отходы от плавки металлов, kirsan - свинцовая пудра, qaraghu - железный купорос, применяемый в качестве красителя, и др. Среди описаний некоторых терминов встречаются также отдельные примеры, характеризующие процесс металлообработки металлов: Например, "расплавить свинец", "растянуть железо", "накалить железо", "расплавить железо", "расплавить золото", и т.д

 

 

Металлургические термины у тюрков и некоторых народов Евразии.

Золото:

Тюркские языки:

орх.- енис.(VII век) - altun, др.тюрк. М.Кашг. (X век) – altun;

Южный Кавказ: азерб. – qızıl;

Передняя Азия: тур. – altın;

Восточная Европа (Северный Кавказ): кум. – altın, балк. – altın, ногай. – altın;

Восточная Европа: крым.тат. - altın, гаг.- altın;

Восточная Европа (Прибалтика): караим. – altın;

Восточная Европа (Поволжье): чув.- ıltăn, татар. - altın, башк. – altın;

Средняя Азия (юг): туркм.- altın, узб. - oltin, кирг. – altın;

Средняя Азия (север): каракалп. - altın, каз. – altın;

Центральная Азия: уйг. – altun;

Сибирь (юг): алт.- aldın, шор.- altın, хак.- altın, тув.- aldın, тоф.- aldan;

Сибирь (север): якут. – kıhıl kömüs.

 

Кавказские языки:

лезгинский – kizil*, удинский- qızıl*, хиналугский-kızıl*.

 

Финноугорские языки.

Восточная Европа (центр): венгерский- arany,

Восточная Европа (Прибалтика): финский- kulta, эстонский - kuld,

Восточная Европа (Поволжье): марийский- шӧ́ртньӧ, мордовский- зърня, удмуртский- altın*,

 

Индоевропейские языки:

Европа (северо-запад): английский- gold, французский- or;

Европа (центр): немецкий- Gold;

Европа (юг): итальянский- oro;

Восточная Европа (центр): румынский - aur, украинский- золото;

Восточная Европа (Прибалтика): польский- złoto, литовский- auksas;

Восточная Европа (Кавказ) осетинский- сызгъæрин;

Центральная Азия (юг): персидский- zər, хинди- sōnā;

 

Центральноазиатские языки:

китайский-  jīnzi, монгольский-altan*, тунгусский- altan*.

 

Серебро:

Тюркские языки:

орх.- енис.(VII век) - kümüş, др.тюрк. М.Кашг. (X век) – kümüş;

Южный Кавказ: азерб. – qümüş;

Передняя Азия: тур. – kümüş;

Восточная Европа (Северный Кавказ): кум. – qümüş, балк. – kümüş, ногай. – kümis;

Восточная Европа: крым.тат. – kümüş, гаг. – qümüş;

Восточная Европа (Прибалтика): караим. – kümüş;

Восточная Европа (Поволжье): чув.-kĕmĕl, татар. - kömeş, башк. – kömöş;

Средняя Азия (юг): туркм.- qümüş,  kumuş, кирг. – кирг. – kimiş;

Средняя Азия (север): каракалп. - kümis, каз. – kümis;

Центральная Азия: уйг. – qümüş;

Сибирь (юг): алт. - kümüş, шор. - kümüş, хак. - kümüş, тув.- mönqün, тоф. - ak-mönqün;

Сибирь (север): якут. – kömüs;

 

Кавказские языки:

лезгинский – qimish*, удинский - qumush*, хиналугский- qümüsh*;

 

Финноугорские языки.

Восточная Европа (центр): венгерский- ezüst;

Восточная Европа (Прибалтика): финский- hopea, эстонский – hõbe;

Восточная Европа (Поволжье): марийский- ший, мордовский- сия, удмуртский- азвесь;

Индоевропейские языки:

Европа (северо-запад): английский- silver, французский- argent,

Европа (центр): немецкий- Silber,

Европа (юг): итальянский- argento,

Восточная Европа (центр): румынский - argint, украинский- срибро,

Восточная Европа (Прибалтика): польский- srebro, литовский- sidabras,

Восточная Европа (Кавказ) осетинский- æвзист,

Центральная Азия (юг): персидский- noqre, хинди- cāndī.

 

Центральноазиатские языки:

Китайский-  yínzi, монгольский-menqe, тунгусский- menqun.

 

Железо.

Тюркские языки:

орх.- енис.(VII век) - temir, др.тюрк. М.Кашг. (X век) – temür;

Южный Кавказ: азерб. – dəmir;

Передняя Азия: тур. – demir;

Восточная Европа (Северный Кавказ): кум. – temir, балк. – temir, ногай. – temir;

Восточная Европа: крым.тат. – demir, гаг. - demir;   

Восточная Европа (Прибалтика): караим.- temir;

Восточная Европа (Поволжье): чув.- timĕr, башк. – timer, татар. – timer;

Средняя Азия (юг): туркм. - demir, узб. - temir, кирг. - temir,

Средняя Азия (север): каракалп. - temir, каз. – temir,

Центральная Азия: уйг. - tömür,

Сибирь (юг): алт. - temir, шор. - tebir, хак. - timir, тув.- demir, тоф. – demir:

Сибирь (север): якут. – timir,

 

Кавказские языки:

Южный Кавказ: лезгинский - рак, удинский- dəmir*, хиналугский- ура.

 

Финноугорские языки.

Восточная Европа (центр): венгерский- vas,

Восточная Европа (Прибалтика): финский- rauta, эстонский - raud,

Восточная Европа (Поволжье): марийский- кӱ́ртньӧ, мордовский- кшни, удмуртский- корт,

 

Индоевропейские языки:

Европа (северо-запад): английский- iron, французский- fer,

Европа (центр): немецкий- Eisen,

Европа (юг): итальянский- ferro,

Восточная Европа (центр): румынский - fier, украинский- залiзо,

Восточная Европа (Прибалтика): польский- żelazo, литовский- geležis,

Восточная Европа (Кавказ) осетинский- æфсæн,

Центральная Азия (юг): персидский- аhäн, хинди- lohā.

 

Центральноазиатские языки:

Китайский-  tie, монгольский-temer*, тунгусский- sele.

 

Бронза

Тюркские языки:

др.тюрк. М.Кашг. (X век) – tuç;

Южный Кавказ: азерб. – tunc;

Передняя Азия: тур. – tunc;

Восточная Европа (Северный Кавказ): кум. – bağir, балк. – dommak, ногай. – бронза;

Восточная Европа: крым.тат. - tunç, гаг.- -;

Восточная Европа (Прибалтика): караим. – -;

Восточная Европа (Поволжье): чув.- toj, татар. - бронза, башк. – kula;

Средняя Азия (юг): туркм.- bürünç, узб. - -, кирг. – kolo;

Средняя Азия (север): каракалп. - ko

[zangilanski]

 

Как араб двумя словами разрушил большую ложь о тюрках Азербайджана

 

 

 

 

inShare0

  4 декабря 2010, 13:37 (GMT+04:00)

 

•  
• ПЕЧАТЬ

Амир Эйваз, филолог, председатель Тюркского Общества Birlik специально для . Life

Как араб двумя словами разрушил большую ложь о тюрках Азербайджана

Вопросы провокационного типа часто задают недоброжелатели азербайджанским пользователям Интернета. А я очень сожалею, что не многие наши пользователи могут ответить на эти провокационные вопросы с достоинством. Не многие азербайджанские Интернет-пользователи могут посадить на место зарвавшихся агентов антитюркской пропаганды. Это обидно.

Я долго следил за одной из подобных переписок на одном форуме в Интернете.

Вопрос так и стоял: "имеют ли право тюрки на Азербайджан"?

Ни один из наших пользователей не смог ответить что-либо убедительное на эту армянскую (автор вопроса представился как армянин) провокацию.

Однако ответить было бы что, если бы наши пользователи интересовались больше своей историей и культурой, чем современными иностранными и местными певичками, алкоголем и дешевыми фильмами, которые создаются специально для оболванивания молодежи.

А ведь чтобы ответить на этот "армянский" вопрос, достаточно указать то, что сообщил об Азербайджане арабский географ и путешественник Убейд ибн Шарийя аль-Джурхуми халифу Муавийе I в VII веке нашей эры (об этом сообщил средневековый арабский ученый аль-Куфи в своем труде "Китаб уль-Футух").

Халиф Муавийя спросил недавно вернувшегося из долгого странствия Убейда ибн Шарийю: Именем Всевышнего, сообщи нам, что ты узнал об Азербайджане?

Убейд ибн Шарийя произнес тогда действительно исторические слова, которые и сегодня как огонь обжигают врагов тюрков Азербайджана. Убейд сказал: "Азербайджан - это тюркская земля. Они с древности там сосредоточились и, смешиваясь друг с другом, развились и усилились".

Почему этих слов (подтвержденных не только арабскими учеными средневековья, но и поздними мусульманскими и европейскими авторами) так боятся враги не только Азербайджана, но и всего Тюркского мира?

Все потому, что арабский путешественник VII века Убейд ибн Шарийя аль-Джурхуми в двух предложениях сообщил миру о тюрках Азербайджана больше, чем можно найти в современных диссертациях докторов и профессоров.

Во-первых, Убейд ибн Шарийя сообщил, что в VII веке страна Азербайджан находилась под властью местных тюрков ("Азербайджан - это тюркская земля…"). Это разрушает застарелый миф о том, что правящие династии в Албании Кавказской были по происхождению из "кавказоязычных" народностей, а в Атропатене (Адербайгане) вообще якобы правили персы. Никаких персидских и "кавказоязычных" правителей на территории Азербайджана не было (Албанию и Атропатену арабы всегда называли Азербайджаном, и позже в составе Арабского Халифата Албания и Атропатена были объединены в одну страну).

Из этих же слов Убейда ибн Шарийи ("…это тюркская земля… ") вытекает следующий вывод:

Если бы тюрки захватили эти земли когда-либо, то никто бы не сообщил в VII веке, что "это тюркская земля". Понятие "чья-то" (в данном случае - "тюркская") говорит об исконных ее владетелях, а не о пришлых.

Но если даже не учитывать этот факт, то все равно в пользу того, что тюрки - древние местные жители Азербайджана, говорят последующие слова Убейда ибн Шарийи:

"…Они (тюрки) с древности там (в Азербайджане) сосредоточились…"

Если слово "древность" употребляет современный ученый, то уже возникают ассоциации об античности или раннем средневековье. А теперь представьте - какой смысл дает понятие "древность" в устах автора VII века!

Что получается? Автор древности утверждает, что тюрки жили на землях Азербайджана в еще более древние времена. Конечно, многие мои оппоненты сразу заявят: "Нет, что вы! Официальные историки говорят и пишут, что тюрки поселились на Кавказе и, в том числе, в Азербайджане лишь в XI веке!"

На такой протест напрашивается логичный риторический вопрос: а разве официальные историки ХХ века, типа Восканяна, лучше знают кто жил на территории Азербайджана в VII веке и раньше, чем путешественник и географ VII века, сам побывавший в то время в указанной стране и сообщивший об этом?!
Итак, "протест оппонентов отклонен"! Логикой!

Идем дальше. Не беспокойтесь "дорогие оппоненты". Сейчас Убейд ибн Шарийя разрушит и ваш любимый миф об отюречивании (ассимиляции нетюрков тюрками).

Сначала сообщу немного о любимом моими оппонентами мифе-сказке об отюречивании. Итак, вы, "дорогие мои оппоненты", очень любите утверждать, что тюрки, как пришли на Кавказ, так начали всех персов и прочих "тюречить" (то есть, выражаясь научным языком, - ассимилировать). Так, мол, и появились азербайджанцы - "персы кровью, тюрки языком".

Убейд ибн Шарийя, автор VII века, не знавший ни компьютеров, ни мобильных телефонов, смог вам, "продвинутым хакерам", доказать, что и в этом утверждении вы - не правы! Причем, доказал он это вам, оппоненты мои, двумя словами, перечеркнув ими целые диссертации современных горе-ученых (или лжеученых, которые пишут свои труды по заказу сильных мира сего).

Убейд ибн Шарийя сказал: "…Они с древности там сосредоточились и, смешиваясь друг с другом, развились и усилились".

"Смешиваясь друг с другом" означает, что новые племена тюрков, которые приходили на землю Азербайджана, находили здесь уже местных тюрков и смешивались с ними (то есть "друг с другом"), а не с персами или, не дай Бог, с армянами. Иначе бы арабский путешественник сказал бы "смешиваясь с персами" или "смешиваясь с армянами". Хотя, какими еще армянами? Ни в одном сообщении Убейда ибн Шарийи не упоминаются армяне, проживающие на Кавказе, потому что они здесь никогда и не жили до начала XIX века.

Итак, арабский географ и путешественник - Убейд ибн Шарийя аль-Джурхуми, - поставил индоевропейскую науку в тупик. Индоевропейская наука, всегда утверждала, что тюрки - пришлые в Азербайджане. Считалось, что Азербайджан населяли индоевропейцы - персы, армяне и другие. А потом, якобы, пришли тюрки и всех их отюречили (ассимилировали).

Видимо, согласно индоевропейской науке, можно не считаться со сведениями Убейда ибн Шарийи.

Но сколько не отвергай эти слова арабского путешественника VII века, они от этого не исчезнут и не потеряют своего значения для истинной науки.

P.S. В древности восточные авторы, которые создавали труды по географии, истории, алгебре, религии, философии, писали приблизительно так:

"Если, прочитав сей труд, Вы получите от него пользу, то в знак благодарности просто прочтите короткую молитву за мою душу. Эта будет самая большая награда для меня".

Произношу молитву за упокой души самого путешественника Убейда ибн Шарийи аль-Джурхуми и записавшего его слова ученого аль-Куфи…

Упокой души их, о, Всевышний.

Амин!

Я, тюрк Азербайджана, благодарен этим правдивым авторам, что они сообщили о наших предках правду, не дав угаснуть ей, хотя многие на этом свете хотели бы, да и сейчас хотят, чтобы правда о тюрках никогда никому не была известна.

 

Изменено 14 апреля, 2014 пользователем zangilanski

[Гахраман]

Спасибо за информацию.

[Гахраман]

Генетика против алтайской теории

  Как известно, традиционная историческая наука  без всяких исследований «сконструировала» для всех современных тюркских народов своеобразный  этногенетический паспорт – «алтайскую теорию»: прародина – Алтай; языковая группа -алтайская, тюрки находятся в генетическом родстве с другими восточноазиатскими народами (монголы, тунгусы,  корейцы, японцы). Антропологический тип древних тюрков – монголоидный. Первые тюрки на земле (хунны, тюркюты) появились на юге Сибири и на севере современного Китая, так как  зафиксированы восточными  письменными источниками (китайские летописи).  Первые тюрки в Восточной Европе это гунны, перешедшие уральский рубеж в IV веке н.э. Всё, казалось бы, тщательно продумано и ловко изложено. Инструкция-подсказка для всех учёных на долгие времена.

      Однако, со временем некоторые учёные-лингвисты, создатели евразийской (в Америке), ностратической (в Европе), бореальной (в России) теорий почти одновременно заметили, что для их этногенетических построений не хватает какой-то важной этноязыковой единицы. Есть индоевропейцы, дравиды, картвелы, уральцы, однако, чтобы выстроить стройные концепции  обязательно нужна ещё одна языковая общность. Лучше всех, конечно, в свободную  ячейку ложится тюркский язык (более половины общих лексем с другими ностратами и 203 лексемы с бореальцами), но тюрков одних (гунны, Атилла, хазары, Золотая орда, Мамай, османы, басурмане, янычары и др.) никак нельзя включать в столь древнюю западную общность.

         И светлые умы среди учёных- лингвистов нашли компромиссное решение: пусть тюрки присутствуют среди ностратов и бореалов, но только в составе других алтайцев.

    Бореальный язык впервые реконструировал профессор Санкт-Петербургского университета, лингвист Н.Д. Андреев. Теория Андреева получила дальнейшее развитие  в трудах  российского археолога В.А.Сафронова. Российский археолог утверждает, что: «Древнейшие истоки мифотворчества индоевропейских, уральских, финно-угорских и тюркских народов находятся в евразийских мифах, напетых впервые на одном, едином евразийском языке, на заснеженных просторах евразийской прародины 12-11 тысяч лет назад».

     Автором гипотезы о ностратических языках стал в 1903 датский лингвист Х.Педерсен. Им  впервые было сформулировано положение о родстве индоевропейских, афразийских и урало-алтайских языков. Для этих языков был предложен термин "ностратические языки" (от лат. noster - наш). В настоящее время в ностратическую семью включают индоевропейские, картвельские, уральские, дравидийские, семито-хамитские и алтайские языки. В начале 1960-х ностратическую теорию существенно развил московский славист В. М. Иллич-Свитыч. Сторонники ностратической гипотезы считают, что носители ностратического праязыка принадлежали к европеоидной расе и обитали на территории Восточной Европы и, возможно, сопредельных районов Азии.  Так, российский учёный

Л. А. Гиндин, говоря о прародине  ностратической семьи, пишет, что В.М. Иллич-Свитыч, оставил после себя карту, где указал, что «прародина ностратической семьи располагалась на территории областей, находящихся в Восточном Средиземноморье (Карпаты, Балканы, Эллада, Западная и Центрально-Западная Анатолия)».

       Известный российский лингвист Е.А. Хелимский о времени существования ностратической общности и её месторасположении пишет следующее: «Этот период отделен от нас не одним десятком тысячелетий, его ареалом был Южный Прикаспий».

        А вот, что пишет по данному вопросу российский исследователь П.И.Пучков: «Алтайская (читай- тюркская- Г.Г.) этноязыковая общность была, по-видимому, подобно другим общностям распавшегося ностратического этноязыкового единства, европеоидной, однако по мере продвижения на восток многие ее группы, сохраняя свои языки, все более поглощались в расовом отношении местным монголоидным населением. Лучше других удержали свои европеоидные морфологические черты некоторые народы тюркской группы, причем большинство юго-западных тюрков (турки и др.), если и были в какой-то мере метисированы, то при реверсивном движении на запад вновь впитали в себя европеоидный элемент, постепенно "растеряв" почти все приобретенные при движении в восточном направлении монголоидные признаки».

     Несколько лет тому назад свою версию «истории ностратиков» написал известный советско-израильский учёный-лингвист А.Б.Долгопольский. В статье «Родство языков и древнейшая история» А.Б.Долгопольский (статья написана совместно с И.Луговским) пишет, что «Начнем искать территорию, где говорили на ностратическом языке. Как любили говорить лингвисты XIX века, искать прародину праязыков) выясним, где находилась самая древняя территория, на которой говорили на этом языке. Самая древняя - насколько хватает возможностей науки. Обратимся к первому источнику информации - к ностратическому словарю. В нем мы найдем слова, означающие "снег", "лед", "замерзать", "метель". Значит, носители ностратического языка были знакомы со снегом, льдом и т.п. А, следовательно, из кандидатов в ностратические прародины придется исключить тропические районы мира: Индию, Индокитай, Африку…Археология установила, например, что та древняя культура, которая соответствует прауральскому языку, пришла на Урал с юга, возможно - из района Аральского моря. Это подтверждается и наблюдениями над прауральским словарем. Например, прауральское название лося тевэ произошло из древнего названия верблюда (сохранившегося у тюрков: тэбэ "верблюд")… В языках древних алтайских народов оказывается немало слов из языков восточной и северной части Передней Азии: из эламского (кик "небо" дает тюркское кек "небо"), из шумерского (дингир "бог" дает тюркское тенгири, тенгри "бог", "небо", монгольское тенгри "небо") и т.п. Этот факт вместе со многими другими, например, с данными антропологического анализа черепов древних жителей Южной Сибири и Западной Монголии, оказавшихся европеоидами - пришельцами с Запада, заставляет полагать, что когда-то в глубокой древности носители алтайских языков жили недалеко от Передней Азии, а именно в Средней Азии.  Таким образом, получается, что почти все ветви ностратического языкового ствола в древнейшее время обнаруживаются либо в Передней Азии (Малая Азия, Иран, Ближний Восток), либо рядом с ней (Закавказье, Средняя Азия). Единственное разумное объяснение этому состоит в том, что прародина находилась примерно там же… Когда-то в глубокой древности носители алтайских языков (тюркские языки- Г.Г.)  жили недалеко от Передней Азии, а именно в Средней Азии. Древнейшие алтайские языки (тюркские языки - Г.Г.) вместе с волнами европеоидного населения (афанасьевской и андроновской культурами) захлестывают степи Южной Сибири и Монголии, а позже становятся языками местного монголоидного населения».

      Итак, как мы видим, сторонники ностратической гипотезы, также считают, что европеоиды древние тюрки (создатели афанасьевской и андроновской культур) в эпоху неолита с исторической прародины на территории Передней Азии переместились на степные просторы Южной Сибири и Монголии.

 

Генетики подтвердили переднеазиатское происхождение пратюрков. Европеоидная гаплогруппа R1a1 выявлена также почти у всех современных тюркских народов:

Котоны (монголязычные уйгуры) -82,0 %,

Киргизы- 63,0 %,

Шорцы- 58,8%

Алтайцы- 53,0%

Татары- 34,1 %

Чуваши- 31,6%

Узбеки- 30,0%

Уйгуры- 28,6%

Хакасы 28,3 %

Карачаевцы - 27.54%

Башкиры- 26,3 %

Балкарцы - 25.74%

Азербайджанцы – 19,0%

Каракалпаки- 18,2%

Тувинцы 14, 0%

Кумыки- 13,2%

Гагаузы - 12,5%

Турки- 6,9%

Туркмены - 6,7 %

Казахи - 4,0%

Якуты - 3,2%

       Кроме того генетики выявили, что «восточноазиатские» гаплогруппы (N, O, C), присущие монголидным народам, у «западных» тюркских народов (азербайджанцев, турков, туркмен, гагаузов, карачаевцев, балкарцев, кумыков) не обнаружены.

Ознакомившись с этими данными по ДНК генеалогии мы можем предположить, что гаплогруппа R1a1 изначально была древнетюркской гаплогруппой. А тот факт, что у всех мужчин, захороненных в евразийских курганах, обнаружена эта гаплогруппа, является ещё одним доказательством того, что так называемые андроновцы, афанасьевцы, тагарцы, «пазырыкцы»,  скифы, сарматы, аланы были тюркскими народами и  являются древними предками современных тюрков.

          Об этом в своих  исследованиях пишут большинство зарубежных и  российских генетиков. Так, например, российские исследователи Волков В.Г, Харьков В.Н., Штыгашева О.В., Степанов В.А в статье «Генетическое исследование хакасских и телеутских сеоков» пишут: «Практически все гаплотипы R1a1 у хакасов и шорцев входят в единую группу и отличаются от гаплотипов R1a1 других этносов, но имеют явное сходство с гаплотипами носителей тагарской археологической культуры. Таким образом, данные сеоки являются прямыми потомками тагарцев».

        А в другом исследовании по генетике населения Южной Сибири «Эволюция и филогеография линий Y-хромосомы человека» генетики В.А. Степанов, В.Н. Харьков, В.П. Пузырев пишут, что «Большую часть в спектре вариантов Y-хромосомы в Южной Сибири занимает R1a1 (от 12 % у тувинцев до 55 % у южных алтайцев), носители которой – вероятно, древнеевропеоидное население этого региона – проникли сюда с миграциями по степной зоне Северной Евразии в эпоху от раннего неолита до бронзового века».

       Археологи  выявили комплекс взаимосвязанных и относительно мобильных  культур, проживающих в древности на территории евразийских степей (курганная культура)

Тюрки скотоводы с конца  неолита  и в  железном веке  принесли на просторы Евразии неизвестную ранее культуру, которая имела  ряд специфических черт, такие как  курганные  захоронения, одомашненные животные (овца, коза, кр. рогатый скот, лошадь, верблюд) и металлургию. Почти все образцы из бронзового и железного века погребенных в курганных захоронениях Южного Кавказа, а также в причерноморских и прикаспийских погребениях (ямная, катокомбная, андроновская), вплоть до погребений афанасьевцев в  Красноярском  районе в южной части Сибири и таримцев на территории современной Уйгурии, принадлежало населению с общей гаплогруппой R1a1-M17. Что также подтверждает миграции  европеоидных древних тюрков с территории Южного Кавказа  на восток.

    Как известно у монголов доминирует гаплогруппа С(M217), у тунгусов -N1a (M128),

 у корейцев- D4, у японцев-D2 , китайцев-O (M175).

       Можно предположить, что к далёким предкам современных русских гаплогруппа R1a1 , скорее всего, попала в тот период, когда их предки с предками современных тюрков были объединены в единый эль (договорное государственное образование). Как известно, эль это древнетюркское государство, куда на добровольной договорной основе входили представители различных племен и народов древности (славяне, согдийцы, предки современных венгров, марийцев, монголов и т.д.). Из истории мы хорошо знаем, что такими тюркскими государствами -элями были государственные образования скифов, хуннов, гуннов, тюркютов, авар, хазар, булгар, огузов, кыпчаков. В какой-то мере элем были Золотая Орда и государство Хулагидов, а также средневековые Крымское, Казанское и Астраханское ханства в Восточной Европе. Последние крупные тюркские эли в Азии - это были тюркские государства Бабуридов, Сефевидов, Каджаров, а в Европе - Османская Империя, просуществовавшая до начала 20 века. Как известно, в разные годы в османском эле были объединены албанцы, австрийцы, армяне, абхазы, грузины, болгары, боснийцы, сербы, хорваты, словенцы, греки, киприоты, молдаване, румыны, венгры, турки, чехи, черногорцы, украинцы, крымские татары, гагаузы, словаки и многие другие европейские народы. Как известно, османская империя просуществовала около 600 лет и не удивительно, что за время столь долгого совместного проживания в едином государстве у многих вышеперечисленных народов оказались схожие генетические данные.

      О таком более раннем тюркско-славянском союзе пишет российский автор Г.Н. Клейменов в своей книге «История русской равнины»: «На среднем Дунае праславяне появились вместе с гуннами. Выйдя к границам Византии, славяне ещё долгое время не представляли самостоятельной политической силы. Они участвовали в войнах, но предводительствовали ими другие – гунны, авары. Примерно сто лет они осваивались в пограничье империи, а затем постепенно славяне стали переходить от участия в набегах к заселению весьма опустевших к этому времени Балкан...По мнению ряда исследователей, именно авары стали той силой, которая привела в движение славянские племена и вывела их на историческую арену. Начиная с последних десятилетий VI века, на пространстве от Венского леса и Далмации на западе до Потисья на востоке возникает аварская культура. Ее создателями были не только авары, но и более крупные племена, которые находились в их подчинении. Наиболее многочисленную часть населения Аварского каганата составляли славяне».

        О древнем тюркско-славянском союзе также пишут В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский:  «Славяне и степные номады, по-преимуществу тюрки, были «обречены» на соседство и взаимодействие самим ходом истории… Славяне участвовали не только в походах тюркоязычных болгар и варяжской руси: согласно византийским источникам, с момента появления славян на дунайской границе империи в VI в. они действовали совместно с кочевниками… В «Истории франков» Фредегара, составленной около середины VII в., говорится, что «Каждый год гунны приходили к славянам, чтобы провести у них зиму, они брали тогда жен и детей и пользовались ими, и к довершению остальных насилий славяне должны были [еще] платить гуннам дань». Данные археологии делают очевидными «законные» брачные узы, связующие древних тюрков (гуннов, авар, хазар, булгар) и «славянских жен».

 

 

[Гахраман]

       Ходы конём или почему некоторые исследователи искажают историю тюркских народов?

С захватом земель за Волгой в XVI веке Россия начала колонизацию древнетюркских земель. Как известно, к концу XIX века Российская империя расширила свои границы на востоке до Тихого Океана. Китай, Монголия, Афганистан, Персия и Турция стали южными соседями России.

Начиная со времени царствования Екатерины II, перед российской исторической наукой  была поставлена задача государственной важности: сочинить новую историю для колониальных народов своей империи. Была создана новая имперская родословная тюрков – «алтайская» гипотеза. Авторы этой концепции тюркским народам, тысячелетиями проживающими на землях, доставшимся им от предков, в качестве прародины отвели Юг Сибири, а дату формирования современных тюркских народов связали со временем уничтожения Второго Тюркского Каганата (VIII век). По этой концепции, тюркюты, после разгрома их государства уйгурами,  разбрелись по всей Евразии и «отуречили» все народы, попадавшиеся им по пути. А сами исчезли, не оставив после себя никакого потомства. Наследниками создателей евразийской курганной культуры был объявлен, живущий на Кавказе, малочисленный ираноязычный народ-осетины. Однако, вскоре после распада СССР некоторые российские авторы объявили об обнаружении ими на территории Азии уникальной древнейшей культуры «ариев-славян», потомками которых являются современные русские.

Российские археологи В.В. Горбунов, А.А. Тишкин совместно написали статью «Алтай как регион формирования тюркского этноса» в котором предков современных тюрков –пратюрков преднамеренно подменяют средневековыми тюркютами: «Большинство исследователей решали задачу первоначальной локализации тюрок путем анализа письменных источников. Прежде всего изучались китайские династийные хроники и содержащиеся в них тюркские генеалогические легенды.

 

С.Г.Кляшторный выделил в ранней истории тюрок два периода: ганьсуйско-гаочанский и алтайский. Первый, по его мнению, был связан с вхождением племени ашина в позднехуннские государства Хэси и Гаочана, а второй – с подчинением жужаням, которые переселили его (после 460 г.) «...к южным отрогам Алтая». Важно отметить, что «…только после переселения на Алтай племя приняло наименование тюрк, а старое название … стало династийным именем правящего рода». В более поздней работе этого автора данный вывод сохраняется с таким географическим уточнением: «В V в. племя ашина, после переселения на монгольский Алтай, возглавило союз местных племен, получивший наименование тюрк» По легенде тюрк – местное название Алтайских гор. До создания каганата слово «тюрк» означало лишь название союза десяти (позже двенадцати) племен, сложившихся на Алтае вскоре после 460 г. .

Л.Н.Гумилев в своей монографии «Древние тюрки» (1967) пришел к выводу, что «...народ «тюркютов» (тюрок. – Авт.)(???-Г.Г.) возник в конце V в. н.э. вследствие этнического смешения в условиях лесостепного ландшафта, характерного для Алтая и его предгорий».

Значительно шире ареал расселения ранних тюрок трактовался Ю.А. Зуевым. Он отмечал, что «…весь процесс раннетюркского этногенеза ограничивается Саяно-Алтае-Тяньшаньским комплексом, без ощутимой смены географической среды», а более узко указывался Восточный Казахстана, Алтай и Семиречье.

Помимо анализа письменных источников, ученые-археологи привлекали также данные материальных памятников, полученных главным образом в Южной Сибири. Опыт подобного рода исследований был предпринят С.В.Киселевым, который в свое время написал: «Из китайских источников ясно огромное значение Алтая в формировании каганата Туг-ю (тюрок. – Авт.)… В настоящее время можно различать древнейшие могильники алтайских тюрок, относящиеся еще к V–VIвв., их примером является могильник Кудыргэ».

Суммируя исследовательские позиции отечественных ученых можно заключить, что большинство из них считало Алтай территорией формирования тюркского этноса.

 

Поскольку появление новых письменных источников на рассматриваемую тему в ближайшем будущем маловероятно, на наш взгляд, дальнейшее решение обозначенной проблемы возможно в основном за счет изучения археологических памятников V–VI вв. н.э. Центральной Азии и прилегающих территорий. К настоящему времени наиболее исследованными для указанного периода являются памятники Южной Сибири. Из них пока только в Горном Алтае могут быть выделены самые ранние объекты тюркской культуры, датировка которых определяется второй половиной V в.– первой половиной VIв. Инвентарь исследованных памятников в рамках одного комплекса содержит как предметы характерные для предшествующего времени, так и совершенно новые вещи.

Отсутствие аналогичных ранних памятников на сопредельных территориях позволяет говорить о приходе в Горный Алтай примерно во второй половине V в. н.э. нового населения, под воздействием которого произошли серьезные изменения в культуре аборигенов. Такой группой мигрантов могли быть только те «500 семейств» ашина, упоминаемые китайскими летописями. Согласно письменным источникам, ашина славились своими кузнецами, которые занимались на Алтае выплавкой железа.

Генетическая связь погребальных памятников (захоронение человека в сопровождении верхового коня) булан-кобинской культуры, существовавшей в Горном Алтае в конце II в. до н.э. – первой половине V в. н.э., с аналогичными объектами тюрок несомненна. Многие раннетюркские памятники планиграфически связаны с булан-кобинскими могильниками. Следовательно, именно «булан-кобинское» население составило местный компонент новой общности, принявшей вскоре после 460 г. самоназвание ТЮРК.

Анализ проблемы показал, что исследовательские возможности только при опоре на письменные источники в конце концов исчерпываются. В то же время изучение археологических памятников позволяет сейчас более конкретно очертить район формирования тюркского этноса, указывая на Горный Алтай, который географически представляет собой самостоятельную часть горной системы, достаточно изолированную от других.

Таким образом, имеющиеся в настоящее время источники, позволяют рассматривать Горный Алтай как регион формирования тюркского этноса».

 

 

    Такое складывается ощущение, что все российские ученые стали большими специалистами по древнеиндийской литературе. Какую книгу не открой обязательно наткнешься на 3-4 цитаты из Ригведы, Шримад-Бхагаватам, Махабхараты и др.

Так  земляк В.В. Горбунова и А.А. Тишкина новосибирский «тюрколог» М. Т. Дьячок также решил похвалиться своими «арийскими» познаниями и внести свою посильную лепту в  «алтайскую» теорию. Он обнаружил «индо-иранские» корни в названии известного общетюркского молочного продукта «курут» (сушёный сыр).

       Вот что М.Т. Дьячок  пишет по поводу этимологии этого общетюркского слова: «В ведийском языке зафиксировано слово kīlāt̥a «сгущеное молоко». Слово это не представлено в современных индоарийских языках Индостана, зато отлично сохранилось в нуристанских (кафирских) и дардских языках, ср. ашкун celá, cilá, кати kilyaŕ, вайгали kilā, прасун kīli, дамели kiläŕi, пашаи kirār, kiror, kilor, kilūr, kilō, гавар kilāri, калаша kiläŕ, кховар kilāl, башкарик kilēr, везде в значении 'сыр', 'свежий сыр'… В словарях (к сожалению, не проводящих границы между ведийским и санскритом) оно зафиксировано в следующем виде: kīlāla – «сладкий напиток, кровь, вода», kīlāla- «разновидность хмельного напитка»,  «кровь» (ср. также производные kīlāla/ja n-  «плоть»,  ~pa 'пьющий кровь', kilālodhni «с нектаром в вымени» и т. п.). Происхождение др.-инд. kīlāt̥a неясно. Впрочем, для целей нашего исследования вполне достаточно констатации факта, что др.-инд. kīlāt̥a явно не могло быть заимствовано из тюркских или других алтайских языков, поскольку ко времени миграции предков ариев в Индостан (конец II тысячелетия до н. э.) никаких контактов между ними и древними тюрками не существовало по причине разделявших их огромных расстояний… Учитывая все сказанное выше, можно сделать следующие предварительные выводы:

1. Тюркское курут, корт (и заимствованные из тюркского источника слова соседних языков) обнаруживает связь с др.-инд. kīlāt̥a и его производными.

2. Др.-инд. kīlāt̥a является субстратным словом, судя по всему, проникшим в индоарийские языки в районе Нуристана и Гиндукуша.

3. Предположение о заимствовании слова в индоарийские языки из субстратных языков данного региона подкрепляется и фактами об архаичности технологии приготовления сыра и способов ведения молочного хозяйства в Нуристане.

 4. Индоарийское слово или его субстратный прототип могли послужить источником тюркского слова».

    Древние тюрки, будучи кочевыми скотоводами, с давних времён в летний сезон, когда поголовье животных достигала максимума, занимались своеобразным консервированием основных продуктов питания (молоко, мясо, масло, культурные злаки, лесные ягоды и фрукты, горные травы и др.). Консервированные продукты питания (курут, говурма, горга, гах, мотал и др.) можно было долго хранить и легко транспортировать. В основе тюркских названий этих слов были глагольные основы, например,  говурмаг (говурма) – «жарить», курутмак (курут) -«сушить». В зимнее время, когда поголовье животных и удой значительно снижались, основу пищи древних тюрков составляли консервированные продукты питания. Таким образом, необходимо отметить, что предположение М.Т. Дьячка о том, что тюркские народы название курута заимствовали у индо-ариев ошибочно.

Российский археолог С.Н.Кореневский решил подыграть сторонникам теории об «ариях –славянах» и нашел русскую этимологию тюркскому слову курган. В книге «Рождение кургана» он пишет: «Как известно, обряд курганных погребений характерен для славян. Вряд ли для него надо было подбирать чужое этническое название надмогильного сооружения, которое играло большую роль в их мифологии и обрядах. Слово курган твердо держится в таких славянских языках, как русский, украинский, белорусский.

Пытаемся дать ему объяснение, не претендуя на окончательное решение и на лингвистический профессионализм. Слово курган двуслоговое: кур — ган. Первый слог, исходя из смысловой ситуации, может быть корневой основой слов курить, воскурить, куриться, т.е. разводить огонь с дымом, дымить (например, курганная изба), второй слог — это корневая основа древнерусского слова «ганание» , то есть древнерусская форма слова — гадание, гадать.

Получается двусоставное слово, обозначающее место воскурений и гаданий — важнейшего действия в первобытном волшебстве и магии. Оба значения вполне увязываются с курганом, как объектом культа. А выражение «насыпь курганная» будет означать насыпь, при которой разводят ритуальные костры и

гадают. В такой трактовке слово курган и его прилагательные формы (курганная насыпь, курганный могильник) обретают полностью славянскую корневую основу и объясняют, почему оно так укрепилось в русском, украинском и белорусском языках.

В латинском, английском и германском языках используются иные слова для названия

кургана. Так, в латинском языке слово курган имеет синоним panques, kapkalns, kurgans.

Обозначение кургана как возвышенности присутствует в английском языке — mound (маунд) (холм), немецком — hugelgrab (холм c могилой). На иранском современном языке курган переводят как teppeh (возвышенность). (Тепе-тюркское слово-«холм»-Г.Г.) Интересные сведения об этом слове дает хеттский язык. Со словом курган в нем созвучно слово кургаль — гора, возвышенность. Означает ли оно нечто большее, чем созвучие? Трудно сказать. Таким образом, слово «курган» может иметь дольно сложную этимологию, может быть еще окончательно не раскрытую. В целом основное значение в языках европейцев слова «курган» воспринималось как могила под насыпью, «копаемый» холмом, гора — возвышенность».

Тюркское слово «курган»- строение, сооружение возникло от глагола «курмак»-строить.

Российский ученый  Макс Фасмер пишет в этимологическом словаре русского языка:  «др.-русск. коурганъ "могильный холм" (Переясл. летоп., список ХV в.), но также курганъ "крепость" (Новгор. I летоп. 1224 г.; Новгор. грам. 1548 г. и др.; см. Срезн. I, 1377). Курган как "крепость" заимствовано наверняка, а курган "могильный холм" – вероятно из др.-тюрк. kurɣan "крепость", тур., кыпч., тар. kurɣan, казах., чагат. korɣan, кирг. kоrɣоn (см. Радлов 2, 570; 920; 940; Рясянен, Таt. L. 43); ср. далее тюрк. kurɣamak "укреплять", kurmak "сооружать"».

            Необходимо отметить, что для большинства не политизированных учёных никогда не было большим секретом то, что создателем Евразийской курганной культуры являются именно предки современных тюркских народов. Например, известный итальянский учёный Марио Алинеи без всяких сомнений пишет об этом: «В четвертом тысячелетии до нашей эры курганные народы распространились по всей области к северу от Черного моря, по северной Европе, и вероятно к востоку от естественного барьера Уральских гор. Слово курган на тюркском языке означает холм или могила. Курганная культура характеризована ямными могилами или курганами, т.е. специфическим методом похорон. Самые ранние курганы находятся к северу от Черного моря, откуда они распространяются примерно к 2000г. до н.э по Центральной Европе, пересекая Днепр. Везде, где распространяется Курганная культура, это отмечается общими элементами в отличие от окружающих культур Бронзового века... Традиция возведения курганов на могилах всегда была одной из самых характерных особенностей алтайских (тюркских- Г.Г.) степных кочевых народов, от их первого исторического появления до позднего Средневековья. Как известно слово курган не русского, не славянского, и не индоевропейского происхождения, а заимствование из тюркских языков. В моих книгах я привел доводы в пользу алтайской (тюркской- Г.Г.) аборигенности в Евразии… Слово курган ‘погребальная насыпь’, проникло не только в Россию, но и во всю Юго-Восточную Европу (Русс. kurgán, Укр. kurhán, Белорусс. kurhan, Пол. kurhan, kurchan, kuran 'насыпь'; Рум. gurgan, Диал. Венг. korhány), и является заимствованием из Тюркского: Др. Тюрк. курган 'укрепление', Тат., Осм., Кум. курган, Кирг. и Джагат. korgan, Каракир. korqon, все от Тюрко-Тат. kurgamak 'укреплять', kurmak 'возвести'. Область распределения его в Восточной Европе близко соответствует области распространения Ямной или Курганной культуре в Юго-Восточной Европе. Как известно, Ямная, или Курганная культура идет от степной культуры называемой Средний Стог. Именно в пределах этой культуры впервые произошло приручение лошади и верховая езда. Средний Стог, как и Ямная культура, согласно этой гипотезе, являются Тюркскими, и это означает, что Тюркские народы были первыми, кто успешно приручил лошадей, и передал это новшество соседним народам».

     Известный советский археолог А.Н.Бернштам считает что: «Прослеживая по археологическим памятникам историю развития кочевых обществ и выявляя автохтонный процесс их развития, мы приходим к выводу, что там, где начиная с эпохи бронзы, шел процесс формирования кочевого общества, там конечным результатом процесса являлся тюркский этногенез». (2)

         По мнению большинства учёных, этнокультурные особенности древних тюрков, полнее всего, отражены в их погребальном обряде.

       Как известно, на сегодняшний день, самым древним тюркским народом о котором наука располагает достаточно обширным историческим, археологическим и антропологическим материалом являются хунны. Вот как описывает погребальный обряд хуннов российский учёный Л.Л.Викторова в книге «Монголы»: «Наибольшей информативностью в этнокультурном отношении обладают знаменитые погребения хуннских шаньюев в горах Ноин-Улы. Особенно знатных хоронили под курганом с каменной наброской, сооружая возле них жертвенники. Под курганом находилась ориентированная по сторонами света погребальная камера, которая была сделана в виде двух срубов, заключенных один в другом и разделенных коридором, т. е. во внешнем и внутреннем гробах. Гробы ставились во внутренний сруб. Погребенного клали головой на север. С ним хоронили богатый и разнообразный инвентарь, состоявший из оружия, одежды, обуви, головных уборов, украшений и других предметов».

 

 

       В знаменитой русской летописи «Повесть временных лет» (XI в) написано, что предки русских-восточные славяне первоначально жили за Днепром: «Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели. Так одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи – лутичи, иные – мазовшане, иные – поморяне. Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от нее и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем – славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской… Когда же славянский народ, как мы говорили, жил на Дунае, пришли от скифов, то есть от хазар, так называемые болгары, и сели по Дунаю, и были поселенцами на земле славян. Затем пришли белые угры и заселили землю Славянскую. В те времена существовали и обры…Эти обры воевали и против славян и притесняли дулебов – также славян, и творили насилие женам дулебским… После обров пришли печенеги, а затем прошли черные угры мимо Киева, но было это после – уже при Олеге..По прошествии времени… стали притеснять полян древляне и иные окрестные люди. И нашли их хазары сидящими на горах этих в лесах и сказали: «Платите нам дань». Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю и к старейшинам, и сказали им: «Вот, новую дань нашли мы».

      Российский историк С. М. Соловьев в середине XIX века начинал свой 29-томный труда такими словами: «Русское государство основалось в той стране, которая до него не знала истории, в стране, где господствовали дикие кочевые орды... Основанное в такой стране, русское государство изначала осуждалось на постоянную черную работу, на постоянную тяжкую изнурительную борьбу с жителями степей. Вскоре после основания государства четвертый русский князь, самый храбрый, погибает от кочевых хищников, из черепа Святославова пьет вино печенежский князь, и только в конце XVII века, в конце нашей древней истории, русское государство успело выговорить освобождение от посылки постоянных обязательных даров крымскому хану, т. е. попросту дани».

        Ещё один российский автор из Сибири А.М. Малолетко свою научную деятельность посвятил абсурдной цели- «доказать», что у истоков евразийской курганной культуры стояли аборигены Сибири-кеты. Вот что он об этом пишет в книге «Ранее заселение северной Азии»: «Появление нового населения в Сибири связано с «неолитической революцией» (переходом от присваивающего типа хозяйствования к производящему), которая зародилась в Передней Азии примерно 8 тыс. лет назад. «Революция» вызвала резкое увеличение прибавочного продукта, что в свою очередь положительно сказалось на росте численности населения. В итоге создалась ситуация относительного перенаселения, и началась массовая миграция скотоводов на пустующие территории. Волны переселенцев, одна за другой, накатывались с юго-запада (Передняя Азия) и запада (Европа) на территорию Средней Азии и Казахстана. А отсюда рукой подать и до Сибири. Афанасьевцы были скотоводами и умелыми охотниками. Поселений они оставили немного, очевидно, в связи с кочевым образом жизни. В составе стад преобладали овцы, что свойственно для нестойлового скотоводства. Занимались афанасьевцы и металлургией. У археологов и антропологов сложилось твёрдое убеждение, что прародительницей афанасьевской культуры Сибири является древнеямная культура Северного Прикаспия или, более широко, междуречья Дона и Урала. Демографическое давление на Сибирь со стороны Ближнего Востока резко усилилось в эпоху бронзы. При этом миграция европеоидного населения из Ближнего Востока в Сибирь шла из разных центров в разное время и по разным путям. Не все волны мигрантов зафиксированы исторической наукой, а из зафиксированных – далеко не для всех определена их этническая (языковая) принадлежность. Выражаясь современным языком, древняя полиэтничность Ближнего Востока не зря породила легенду о строителях Вавилонской башни, которые решили поближе познакомиться с Богом, и стали строить башню. Бог вовремя смешал их языки, чем внёс сумятицу в рядах строителей. Но в реальности жители Ближнего Востока сделали большее. Они уходили в безвозвратные экспедиции в поисках лучших мест для жизни. Эти места были далеко – в Средней Азии, Казахстане, Сибири... Мероприятие это было не только героическим, но нередко и трагическим.

Примерно 4500 лет назад в Сибирь началось переселение из Передней Азии. Шли мигранты через Среднюю Азию и южный Казахстан в Сибирь. Первыми из Передней Азии пришли скотоводы, которые надолго осели на равнине, в районе Барнаула и по р. Алей. Памятники (в основном могильники) объединены в елунинскую культуру, названную так по с. Елунино (левый берег Оби ниже Барнаула). Единственное поселение обнаружено в долине Алей у с. Безголосово (Алейский район), где оно погребено под речными отложениями мощностью более 2,5–3,2 м. Основали поселение, как показали радиоуглеродные датировки, 4670 лет назад. И жили в нём на продолжении долгих 1270 лет.

Мужское население посёлка имело европеоидный расовый тип, принадлежа к южной, малой средиземноморской расе. Мужчины были высокорослые (173–187 см), длинноголовые (долихокефалия) с высоким узким лицом и широким лбом. Рост женщин не превышал 148 см, а в расовом отношении они обладали явными монголоидными признаками. Черепная коробка у них была длинная, не широкая, лицо резко профилированное, но выступание носа несильное. Антропологически женские особи близки населению, оставившему памятники Иткуль и Усть-Иша, а монголоидный компонент их повторяет антропологический тип населения Прибайкалья. По-видимому, пришлое население было преимущественно мужским и вступало в брачные связи с женщинами местного слабо монголоидного населения. Возможно, аборигены-монголоиды были потомками первых насельников Сибири, которые примерно 25 тыс. лет назад прошлись до Байкала. Жители поселения Берёзовая Лука занимались скотоводством. В стаде преобладал мелкий рогатый скот (60 %). Крупный рогатый скот, судя по подсчётам находок костей, составлял 15 % стада, остальная доля приходится на лошадей. Возможно, навыки разведения коней елунинцы позаимствовали у коренного населения – носителей афанасьевской культуры, пришельцев из причерноморских и прикаспийских степей. Малый процент костей диких животных (1 %) свидетельствует о подсобной роли охоты. Примерно в конце IV тыс. лет до н.э. из перенаселённой Передней Азии (Анатолия и Иранское нагорье) волна за волной шли племена скотоводов и земледельцев. Шли они в Среднюю Азию, позднее в обход Кавказских гор – по восточному побережью Чёрного моря и западному Каспийского, а также через перевалы Большого Кавказа. Мигранты заняли широкую полосу по северному склону Кавказских гор и предгорной равнины. Некоторые племена были в близком родстве, другие в этническом отношении стояли обособленно. Но все они вышли из переднеазиатского «котла народов», строителей Вавилонской башни. Предкавказье вскоре «насытилось» мигрантами: для занятий скотоводством требовали обширные пастбища. В этом отношении свободные земли были исчерпаны, наступила стадия относительного перенаселения. Часть нововселенцев Предкавказья вынуждена была осваивать другие земли. Привлекательны были просторы степей и лесостепей Южного Урала, Казахстана и Западной Сибири».

        Если дальше не читать книгу Малолетко, то по цитированному отрывку может сложиться впечатление,  что автор является прекрасным тюркологом и излагает историю тюркских народов Сибири, но далее вдруг профессор Малолетко делает ход конем (три шага прямо и одна загогулина налево) и раскрывает страшную тайну своего творчества, оказывается он описал историю кетского народа, который , по утверждениям Малолетко, 5000 лет тому назад с территории Южного Кавказа (Куба-Хачмазский район)  переселился на берега Енисея, чтобы учить таёжных женщин скотоводству и азам металлургии.

       Вот что пишет об этом сам профессор Малолетко: «Большая древность кетов (в широком понимании этнонима) ни у кого не вызывала сомнений. Их топонимы до наших дней сохранились на огромном пространстве – от р. Кама на западе, до Байкала и Северной Монголии на востоке, от низовий Оби на севере до Тувы на юге. Это по силам было многолюдному народу с хорошей производственной базой и способностью адаптироваться к новым природным условиям. Но почему-то археологи так и не могли найти место им в древней истории Сибири. Немало копий сломали ученые – этнографы, лингвисты, историки, пытаясь найти родственников кетов – прошлых или настоящих. Считали предками кетов свероамериканских индейцев, потомками тибетцев, кавказцев и басков Испании. Было принято соломоново решение: кеты народ ничейный, который живет сам по себе. Для удобства классификации включили их в сводную палеоазиатскую семью наравне с эскимосами, чукчами, ительменами, нивхами и другими древними народами Дальнего Востока и Чукотки. Примерно 3,5 тыс. лет назад на землю традиционных охотников, рыболовов и собирателей пришли со стороны Иртыша чужеземцы, совсем не похожие на них ни внешним видом, ни образом жизни. Это были европеоиды-скотоводы, хорошо владевшие бронзолитейным делом и совершенно по-иному украшавшие свои горшки, которые они также выделывали с большим мастерством. Наверное, тогда аборигены впервые увидели странных зверей – коров и лошадей. В течение трёхсот лет пришельцы жили на берегу большого, 10 км в длину, озера, пасли скот на тучных лугах между рощами из елей, отливали из бронзы ножи, наконечники стрел и топоры, обжигали на кольцевом костре глиняную посуду, возможно, занимались земледелием. Вряд ли была ассимиляция аборигенов пришельцами. Местные жители сохранили свой образ жизни и занятия, но переняли от скотоводов немало слов, которые донесли до наших дней. Эти слова на угорском лексическом фоне представляются чуждыми.

Но климат 3 тысяч. лет назад изменился, стал более холодным и влажным. На пастбища стали надвигаться болота и лесные массивы. Скотоводы пытались отвоевать от болот свои угодья, выжигая леса, но победить стихию не могли. На месте богатых лугов возникло самое большое в мире болото – Васюганское. Скотоводство захирело, часть скотоводов, возможно, ушла на Иртыш и Енисей, где ещё можно было заниматься скотоводством, часть была ассимилирована аборигенами, которые приобщили вчерашних скотоводов к несложным премудростям своего быта и занятий. Главным их занятием стали охота, рыболовство и собирательство. Вернулся и полузабытый способ изготовления посуды, и свой стиль её орнаментации. Вот такая история приключилась с населением Васюганья. Работая с лингвистической литературой и словарями, я неожиданно для себя обнаружил, что в языке хантов, и не только васюганских, имеются термины, выпадающие из круга финно-угорских языков, но имеют фонетически близкие аналоги в дагестанских. Нефинно-угорские слова предки манси и хантов заимствовали от андроновцев-фёдоровцев. Поскольку эти чуждые для угров слова имели горско-дагестанское и адыго-абхазское происхождение, то и андроновцев-фёдоровцев можно было генетически связать с предками этих северокавказских народов, которые, в свою очередь, в эпохи энеолита и ранней бронзы формировались за счёт пришлых переднеазиатских неиндоевропейцев (алародийцев). Вот такая цепочка связей логически выстраивается. Далее пришлось полностью довериться лингвистам, которые убеждены в родстве языков северокавказских и кетских. А поскольку выходцами с Северного Кавказа были, по нашему мнению, именно предки фёдоровцев, то это автоматически связывало с ними и исторически известных кетов. В кратком изложении ранняя миграционная история предков кетов выглядит следующим образом. В эпоху ранней бронзы (не позднее III тыс. до н.э.) на всей территории северо-восточного Кавказа (Дагестан, Восточная Чечня, Хачмасо-Кубинский район Азербайджана) складывается единая материально-духовная культура – северо-восточный вариант кура-аракской культуры. На её базе позднее складывается этническое – дагестанско-нахское – единство.

Этническая принадлежность носителей кура-аракской (кура-араксинской) культуры неизвестна.

На рубеже III и II тыс. до н.э. происходит распад раннебронзовых культур.

Процесс распада былого единства народов Северного Кавказа сопровождался значительным оттоком алародийского населения – от Черного моря до Каспия. Восточный фланг Северного Кавказа (Дагестан) поставлял мигрантов преимущественно для Южного Урала и Сибири. Часть алародийцев через 500 лет

мигрировала с Северного Кавказа на Южный Урал. Время прихода «кавказцев» на Урал точно не известно. В Зауралье это событие надёжно фиксируется созданием многолюдной фёдоровской культуры (с X III (?) в. до н.э.). Однако первые малочисленные группы «кавказцев» пришли на Урал раньше.  Именно в III тыс. до н.э. на Кавказе произошёл распад нахско-дагестанского единства и началось формирование современных народов Дагестана. Этот процесс мог вызвать активную миграцию значительной части населения в северные районы, в первую очередь – на Южный Урал. В эпоху развитой бронзы потомки кавказцев мигрировали с Урала на Каму и в Сибирь. Оставив

здесь многочисленные следы в виде археологических памятников и топонимов

Я много лет пишу о том, что кетский язык принесли в Сибирь фёдоровцы (и карасукцы, потомки их, должны знать язык родителей) и что прародиной фёдоровцев была Передняя Азия.

Предложенная нами генетическая линия: алародийцы Передней Азии (хатты, каски, кура-араксинцы) → северокавказскиенароды нахско-дагестанской и адыго-абхазской групп → носители фёдоровской культуры и их археологически известные потомки → кеты (в широком понимании этнонима), может быть принята, если безоговорочно принять допущение родственной связи фёдоровских памятников у оз Тух-Эмтор с «дагестанскими» топонимами Васюганья (в верхней половине течения реки) и идентичность аринского икаи ‘речка’ с термином игай/иγай, который восходит к дагестанским игъу, еху, иху, но который ныне используется в живой речи и васюганскими хантами. Это были для автора отправными точками, которые побудили его к разработке темы об изначальной истории предков кетов в Передней Азии и перемещение далее через Предкавказье в Сибирь.

Такова история древнейшего и некогда могущественного народа Сибири, который претерпел многие превратности судьбы, и жалкие остатки которого не могут противостоять мировоззрению, исторически сложившемуся против воле его».

 Ай да Малолетко, ай да профессор. Загнул не хуже академика.

Справка о кетах. Материал из Википедии.

 

http://ru.wikipedia.org/wiki/Кеты

 Кеты, кет - (самоназвание - "человек"), кето, остяки, енисейские остяки, енисейцы. Численность 1084 человека. Говорят на кетском языке, последнем сохранившемся языке енисейской семьи языков.

 Кеты - одна из самых малочисленных народностей Севера. Расселены в северной части Красноярского края. Большинство кетов сосредоточено на территории Туруханского района. Располагаются компактными группами по притокам Енисея - Елогую, Сургутихе, Пакулихе и Курейке.

 Кетский язык занимает изолированное положение и не входит ни в одну группу языков Северной Азии. В антропологическом отношении кетов относили к уральскому типу, сочетающему в себе европеоидные и монголоидные черты. Однако последующее изучение позволило выделить кетов в самостоятельный енисейский тип

 Очевидно, кеты сложились в результате взаимодействия древнего населения среднего Енисея с этническими элементами, распространившимися на север из более южных районов - области расселения коттов, аринов и других племен котто-кетской языковой группы.

 Предки современных кетов сформировались на юге междуречья Оби и Енисея в результате смешения европеоидов Южной Сибири с древними монголоидами. Примерно в 1 тысячелетии н.э. они вступили в контакты с тюрко- самодийско- угроязычным населением и в результате миграций оказались на Енисейском Севере. В частности, по реке Кану (правый приток Енисея) были расселены котты, по рекам Усолке и Оне (левобережье низовий Ангары) - асаны, на Енисее в районе Красноярска - арины, выше их по правобережью Енисея до устья реки Тубы - яринцы и байкотовцы. Ниже по Енисею и его притокам Касу, Сыму, Дубчесу, Елогую , Бахте, по низовьям Подкаменной Тунгуски обитали предки современных кетов. Эти племена резко отличались по языку от окружавших их тюркских, самодийских и тунгусских народов. К первой половине 19 века почти все они утратили свой язык, слившись с русскими, эвенками, с предками современных хакасов. И только самые северные - предки кетов - сохранили свои язык и этническое лицо. Кеты, таким образом, являются сегодня единственными представителями этой ныне исчезнувшей группы племен.

   Основным занятием большинства кетов была охота и рыболовство. Главный объект пушного промысла - белка, которая составляла 80-90% стоимости всей добывавшейся пушнины. Сильнее всего беличий промысел был развит у южных кетов. Кроме белки кеты добывали колонка, горностая, лисицу, соболя, дикого оленя, лося, а на севере и песца. Вся пушнина кетами продавалась. Для себя оставлялись только заячьи и медвежьи шкуры, а также шкуры и большая часть мяса, добываемых диких оленей и лосей.

 Летом промышляли в большом количестве уток во время линьки. При охоте на белку и глухаря пользовались собаками. Соболей ловили специальными сетями с колокольцами, заимствованными от русских промышленников в XVII в. На медведя охотились коллективно с ружьями. Шкуру животного получал охотник, выследивший его

 Рыболовство занимало второе место после охоты. У южных кетов основным орудием рыболова была крючковая снасть - самолов, у северных - сеть-пущальня. Кроме этого приенисейские кеты заимствовали у русских невод. Весной в маленьких речках устраивали запоры с "мордами". Осенью, с наступлением темных ночей, били рыбу острогой. Два или три рыбака выезжали на лодке с берестяным факелом для освещения воды. После замерзания рек рыбу ловили сетями или удочками в прорубях.

 Оленей имело только около 40% кетских хозяйств. Оленеводство носило подсобный характер. Оленей использовали исключительно как транспортное средство во время зимнего охотничьего промысла. Весной, в начале рыболовного сезона, когда олени в качестве ездовых животных становились ненужными, кеты отпускали их в лес, где они и находились в течение всего лета без всякого присмотра. Только туруханские кеты сооружали для защиты животных от комаров сараи, куда загоняли оленей и разводили дымокуры.

 Традиционное жилище кетов - конический чум из шестов и берестяных покрышек. Кетский чум отличает

[Гахраман]

Византийские историки о скифах.

1.В V в. н. э. византийский историк Зосим писал о гуннах: «Некоторые называют этот народ уннами, другие говорят, что его следует называть царственными скифами, или тот народ, про который говорит Геродот.

Зосим — позднеримский историк (конец V в.). Автор «Новой истории» (в 6 книгах, написана около 498 г.), в которой кратко изложена история Римской империи от Августа до взятия Рима Аларихом I (410 г.). 

 

2.Мена́ндр Протектор — византийский дипломат и историк VI века.

 

Когда это второе тюркское посольство прибыло к персидскому двору, король вместе с министрами и Катульфусом пришли к заключению, что было бы крайне нецелесообразным для персов входить в дружеские отношения с тюрками, поскольку во всей расе скифов нет никого которому можно было бы доверять...

 

Император (Византии) когда прочел с помощью переводчиков это письмо, которое было написано по-скифски, милостиво принял это посольство, а затем задавал вопросы о правлении и стране тюрков...
 

Теперь Юстин, после того как тюрки, называвшиеся в древности сака, послали (людей) чтобы заключить с ним договор, решил тоже отправить к ним посольство...

 

Менандру принадлежит первое сообщение о письменности тюрков. Описывая приём тюркского посла Маниаха византийским императором Юстином I, Менандр упоминает послание кагана, написанное «скифскими письменами». 

 

Менандр Протектор писал во времена императора Маврикия «Историю», которая излагала события с 558 по 582 гг.

 

3. Михаил Сириец  (1126—1199) «легенда о трех братьях «скифах»: «В то время три брата из Внутренней Скифии вели с собой тридцать тысяч скифов и за шестьдесят дней прошли путь от горы Имаона. Когда они достигли границ ромеев, один из них, по имени Булгариос, взял с собой десять тысяч мужей и отделился от своих братьев. Он пересек реку Танаис и подошел к Дунаю, впадающему в Понтийское море, и послал (своих представителей) к Маврикию просить дать ему область, чтобы поселиться в ней и стать помощью ромеев. Император предоставил ему Дакию, Верхнюю и Нижнюю Мезию… Они обосновались там и стали охраной для ромеев. И ромеи назвали их булгарами».

 

4. ПРОКОПИЙ КЕСАРИЙСКИЙ  (ок. 500-560-е гг.)

  Война с готами:«В древности великое множество гуннов, которых тогда называли киммерийцами, занимало те места, о которых я недавно упоминал, и один царь стоял во главе их всех. Как-то над ними властвовал царь, у которого было двое сыновей, один по имени Утигур, другому было имя Кутригур. Когда их отец окончил дни своей жизни, оба они поделили между собою власть, и своих подданных каждый назвал своим именем. Так и в мое еще время они наименовались одни утигурами, другие кутригурами. Они все жили в одном месте, имея одни и те же нравы и образ жизни, не имея общения с людьми, которые обитали по ту сторону "Болота" и его устья [Керченского пролива], так как они никогда не переправлялись через эти воды, да и не подозревали, что через них можно переправиться; они имели такой страх перед этим столь легким делом, что даже никогда не пытались его выполнить, совершенно не пробуя даже совершить этот переезд. По ту сторону Меотийского Болота и его впадения в Эвксинский Понт, как раз на этом берегу и живут с древних времен так называемые готы-тетракситы, о которых я только что упоминал: значительно в стороне от них осели готы-визиготы, вандалы и все остальные племена готов. В прежние времена они назывались также скифами, так как все те племена, которые занимали эти местности, назывались общим именем скифов; некоторые из них назывались савроматами, меланхленами ("чернонакидочниками") или каким-либо другим именем» 

 

5. Летопись византийца Феофана: «Скиф Аттила, сын Омнудия, человек храбрый и гордый, удаливши старшего брата своего, Вделу, присвоить одному себе власть над Скифами, которых называют также Уннами, и напал на Фракию».

[Гахраман]

Тюрки и Евразийские курганы.

Советская историческая наука утверждала, что древние индоиранцы являются потомками степных скотоводов (андроновцев, скифов и др.), однако, современная наука отвергает это. Например, немецкий ученый Майкл Витцель пишет: «Андроновская культура обычно рассматривается как культура индоиранцев, хотя у нас нет прямых свидетельств, которые бы указывали на эту идентификацию…Кочевые степные комплексы не обнаруживаются на Иранском нагорье, нет даже косвенных свидетельств контакта или взаимодействия».

     Знаменитый английский археолог Гордон Чайлд в книге «Арийцы. Основатели европейской цивилизации» пишет: «В гатах Зороастра, где зарисовки сельской жизни представлены в изобилии, главным достоинством ария считается занятие земледелием, а кочевники проклинаются, как грабители из Турана… В VIII веке до н.э. народ, который ассирийцы назвали ашгузай, a греки — скифами, пересек Кавказ, чтобы вторгнуться в Месопотамию. Многие исследователи считают, что скифы были иранцами. Данные лингвистики, которые ограничиваются несколькими именами собственными, в основном более позднего времени, являются не очень убедительными. Однако археологам этот народ хорошо известен. Решающее значение для этнической идентификации скифов приобретает изучение их погребального обряда. Он сильно отличается от того обряда, который был присущ иранцам или индийцам, как, впрочем, и любому другому индоевропейскому народу. Эти обычаи описаны Геродотом, их следы найдены при раскопках многих курганов, но они совершенно неарийские. Они находят точные соответствия у кочевников Монголии, которых никак нельзя отнести к ариям, причем они существуют у них на протяжении многих веков, как было показано Миннзом. (Миннз Эллис, английский археолог –Г.Г.) Он считает скифов предшественниками гуннов, татар и печенегов, и это не вызывает сомнения».

       Необходимо отметить, что индоиранцы, будучи изначально собирателями растений и земледельцами, а из домашних животных знакомых в основном с крупным рогатым скотом (коровой, которую они обожествляли), после контактов с древними тюрками, постарались перенять у своих новых соседей скотоводческие навыки. Одним из заимствований, изменивших весь жизненный уклад индоиранцев (кроме предков современных цыган), было освоение индоиранцами древнетюркских жилищ и укреплённых построений.

 

 

[Гахраман]

Две восточные притчи и проблема «алтайской» прародины тюрков.

 

Когда я читаю исследования некоторых авторов, которые пишут об «алтайской» прародине древних тюрков у меня невольно возникают некоторые ассоциации с различными восточными притчами. С двумя такими притчами я хотел бы сегодня ознакомить форумчан. Например, взаимоотношение исторических «скифов» и древних тюрков, в изложении сторонников «алтайской гипотезы», мне напоминает известную восточную притчу-анекдот, о нечестном мяснике, которого обвиняют в обвесе клиента. Когда мясника по жалобе обманутого на целых два килограмма клиента вызывают к судье, то мясник в своё оправдание пытается убедить судью, в том, что он ни в чём не виноват, так как с утра на своих весах очень точно взвесил заказанное мясо и заранее приготовил его для клиента. Однако, к сожаленью, в дальнейшем мясник так увлекся работой, что не заметил, как его кот- воришка съел два килограмма чужого мяса. Но когда пойманного кота по приказу судьи взвесили и выяснили, что он всего весит два килограмма, то тогда судья задал обманщику-мяснику естественный вопрос: «Объясни нам, если перед нами твой кот, то где находится мясо клиента, а если перед нами мясо клиента, то где твой кот?». Я тоже, в свою очередь, хочу спросить у сторонников «алтайской гипотезы», ответьте мне, пожалуйста, если все археологические культуры на территории Евразийской степи от Дуная до Китайской стены, включая территорию Алтая и Монголии, многие тысячелетия вплоть до первых веков н.э. принадлежали «ираноязычным» скотоводам, то укажите, какие археологические культуры в указанное время на территории Алтая принадлежали не менее многочисленной тюркской языковой общности? О том, что тюркская общность на указанной территории была весьма многочисленной можно делать вывод на основании ваших же утверждений о том, что в начале н. э. тюркская общность именно на Алтае начала распадаться и затем, отделившиеся от этой общности народы, тут же устремились на «вожделенный» Запад, круша и уничтожая все «цивилизованные» государства и народы, вплоть до берегов Дуная. Вполне, естественно, что распадаются на отдельные мелкие ветви и могут победить всех и вся только очень большие и сильные общности. Если это так, то объясните, пожалуйста, каким образом «ираноязычный» непобедимый воинственный народ «проглядел» на своей территории зарождение и быстрое развитие другого весьма многочисленного и воинственного народа, который, начав распадаться, в короткое время изгнал из Степи всех до единого «ираноязычных» воинов с их семьями и многочисленными соплеменниками? Как смог этот «внезапно возникший» народ полностью искоренить на огромной территории многотысячелетний степной «иранский язык»? Необходимо отметить, что если лингвисты, даже сторонники «алтайской гипотезы», как главную особенность языка современных тюркских народов, населяющих Алтай и Южную Сибирь, указывают на отсутствие в этих языках какого-либо намёка на древние языковые контакты с иранскими народами, то археологи, сторонники «алтайской» гипотезы, утверждают, что наследниками всей материальной культуры «ираноязычных» насельников Алтая и всей Евразийской Степи являются современные тюркские народы. Вот только, непонятно как могли древние предки алтайцев, тувинцев, хакасов, шорцев, тофаларов и многих других современных тюркских народов Сибири, тысячелетиями живя бок о бок с «ираноязычными» народами не вступать с ними в какие-либо языковые контакты и при этом умудриться полностью усвоить их духовную и материальную культуру. При этом, особо следует отметить, что доблестные «ираноязычные» воины, убегая на Запад от тюркских «варваров» успели на ходу усвоить и пополнить свой словарь многими тюркскими словами (верблюд, бык, кумыс и т.д.). А далее, этот народ, предки которого в своё время, с позором изгнали из Степи непобедимые войска Дария, после многовековых скитаний, так по версии некоторых академиков, сторонников «алтайской гипотезы», в конце концов, нашёл спасение только высоко в горах Кавказа. И тут же при этом забыл Степь и все свою тысячелетнюю культуру и обычаи (сооружать курганы, разводить лошадей и овец, жить в юрте, есть баранину, пить кумыс и т.д.). А совсем не понятно почему они название лошади, животное, особо почитаемое всеми степными народами, поменяли на новое слово, которое усвоили в горах у местных горцев. И тут у меня невольно возникает один вопрос: а возможно ли всё это? Затем, я себе задаю другой вопрос: а может быть, это действительно так и было? Ведь всё это не одно десятилетие утверждают не дилетанты какие-либо, а весьма почётные учёные. А так в целом, вся это история об « ираноязычных» степняках напоминает мне другую восточную притчу-сказку о громадном Джинне-волшебнике, заточённом по воле злых сил в старой лампе Алладина. Только в современной «сказке», сторонников «алтайской гипотезы», роль лампы Алладина отводится Кавказским горам. Если среди форумчан есть любители восточных притч, то они смогут ознакомиться с ними, прочитав другие главы моей книги «Прародина тюрков». Другая новость, которую я хотел сообщить моим будущим читателям заключается в том, что новая книга, над которой я работаю, во многом будет отличаться от других исследований по данной проблеме. Прежде всего, отдавая должное всем многочисленным исследователям, которые много трудов и сил потратили для решения вопросов этногенеза тюркских народов, с большим сожаленьем, хочу отметить, что в последние 50 лет многие тюркологи невольно замкнулись на решении в основном этимологических проблем. Между тем, хорошо известно, что в древности тюркские народы в зависимости от политической и военной ситуации (поражение или победа в войне, мирная или насильственная смена вождя, склонение вождей близких и дальних государств к заключению различных брачных союзов и т.д.) часто вынуждены были менять свои этнонимы и называться по новому. Многочисленные иностранные историки (ассирийские, греческие, латинские, китайские, византийские, арабские, грузинские и многие другие), писали свои исторические хроники, в первую очередь, для возвеличивания своих государей и своего народа. Иногда они, с этой же целью, используя фонетические особенности своих языков, писали различные истории из реальной и выдуманной жизни своих близких и далёких «варварских» соседей. Поэтому не секрет, что в различных исторических летописях в разное время и на разной территории одни и те же тюркские народы названы под различными именами.

 

[Гахраман]

Опыт предисловия. К книге Лапенкова В. Б. «История нетрадиционной ориентации. Легенды и мифы всемирной истории».

Чего только не учудилося на Святой Руси всего за какое-то столетие! Как нас, горемышных, не кидало. Всего 89 лет тому назад были мы подданными царя — нашего батюшки. А потом сделались в одночасье все до единого убежденными атеистами, подданными страхолюдных комиссаров в черных кожанках. Сперли комиссары кожанку, предназначенную для летчиков. Напялили то, в чем предполагалось летать к небесам, и, нарядившись, ткнули немытым пальцем в иконы: «убрать эту грязь!» Уже есть от чего закружиться головке…А потом что мы делали? Легче сказать, чего не делали. И на Луну летали, и на Таймыре кукурузу выращивали, и негритянских вождей учили на вождей пролетарской диктатуры, и боролись с зимой, которая всякий раз подкрадывалась незаметно, хоть и видна была издалека. Были подданными Российской империи. Стали советским народом. Потом опять россиянами, но уже какими-то совершенно другими… В общем, обалдели мы от всего этого. Головокружения от швырков в разные стороны. От масштабов сюрреализма всякого рода. Кружатся головы и, порой, даже как-то повреждаются. Слишком многие уже и не очень понимают, кто они вообще такие; То ли россияне, то ли древние арии. Ученые называют это красиво: «кризис самоидентификации». Звучит красиво, почти как «делириум тременс». Но смысл почти такой же грубый, как в «белой горячке»: не знают люди, кто они сами такие. Не в силах себя определить. И ходят по Руси самые невероятные истории про самих себя, одна другой фантастичнее. И правда: если можно заделаться комиссаром, то почему арийцем нельзя? Или атлантом? Если посреди русского города ходят бритые типы в оранжевых одеждах, больше всего похожих на ночнушки, и распевают про «харю Кришны», почему нельзя про Перуна? Перун даже как-то ближе и симпатичнее, потому что понятнее. Давно было пора посмотреть на творящееся безобразие в свете старого доброго разума. Навести порядок хотя бы в одной, отдельно взятой голове. Как говорят англичане, назвать кошку кошкой… Ну, а безумие — безумием. Профессиональные историки, видите ли, не желают заниматься этими мифами…

А. Буровский

 

http://e-libra.ru/read/341060-istoriya-netraditcionnoj-orientatcii-legendi-i-mifi-vsemirnoj-istorii..html

 

[Гахраман]

          Роль тюрков в зарождении евразийского скотоводства.

     Степи Евразии, протянувшиеся на тысячи километров от Днепра и северных берегов Черного моря далеко на восток, в эпоху энеолита стали зоной распространения скотоводства. Особенность ландшафтов во многом определила специфику хозяйства и культуры в степном поясе Евразии. Известный российский археолог Н.Я.Мерперт в книге «Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья» пишет: «Евразийская степная полоса, на тысячи километров протянувшаяся вдоль север­ных берегов Каспийского и Черного морей, охватившая значительные территории Поднестровья, Поднепровья, Подонья, Предкавказья и По­волжья, уходящая далеко на восток, начиная с глубокой древности иг­рала огромную роль в истории Восточной Европы…Условия ковыльных и полынных степей, переходящих в Прикаспии в полупустыню, резко ограничивали возможности земледелия, которое могло практиковаться лишь на ограниченных участках речных пойм да у кромки лесов. Что же касается скотоводства, то необходимая для его развития кормовая база была здесь практически беспредель­ной, причем наиболее «качественные» участки находились в открытых степных просторах, вдали от рек: там большая насыщенность солью придает кормам особую ценность….Однако использование этих возможностей требовало широкого ос­воения степей. В предшествующий период были заселены лишь поймы пересекающих степи рек и то крайне неравномерно. Основные терри­тории степей — их внутренние открытые участки — не были практически заселены совсем. Широкое их освоение могло начаться лишь с возник­новением подвижных форм скотоводства, когда появилась потребность в таком освоении и возможность осуществления его. Наиболее древней в степной полосе является древнеямная культур­но-историческая область, охватившая в период своего расцвета огром­ную территорию от Южного Приуралья на востоке до Днестра на за­паде. Формирование этой области знаменовало первую ступень широ­кого освоения степей и распространения в них производящих видов хозяйства, прежде всего подвижного скотоводства». По мнению Н.Я. Мерперта Евразийскую степь до появления скотоводов  заселяли немногочисленные племена охотников и рыболовов. По этому поводу он пишет следующее: «Небольшие группы, жившие рыболовством, охотой в пойменных лесах и прибреж­ным собирательством, селились, естественно, у самых рек. Сравнитель­но узкие речные долины были местом их ограниченных передвижений и общения друг с другом. Отдельные охотничьи группы могли, конечно, проникать в степь. Но проникновения эти были эпизодичными: ни серьезных стимулов, ни технических (и прежде всего транспортных) средств для освоения степи эти племена не имели. Они возникли лишь с появлением скотоводства и развитием специфических форм его, при­способленных к условиям степной полосы…Заметно вырос­ли и сама ойкумена и степень ее заселенности, что могло быть обу­словлено лишь появлением производящего хозяйства, а в конкретных условиях рассматриваемой территории — развитием скотоводства. По сути дела начался новый этап заселения Нижнего Поволжья и Волж­ско-Уральского междуречья. Лишь начиная с указанных периодов это заселение приняло регулярный характер… При этом в степных областях создавались огромные культурные общности… Сама возможность форми­рования таких общностей в условиях степной полосы появилась, пов­торяю, лишь с распространением производящего хозяйства. Древнейшей же из этих общностей явилась древнеямная…..Основным видом древнеямных памятников рассматриваемой терри­тории по сие время остаются курганы. Они являются одним из ха­рактернейших признаков древнеямных племен в целом и как бы сим­волизируют их появление: более древние курганы неизвестны вообще, а в Волжско-Уральском междуречье неизвестны и более древние по­гребальные памятники. У нас нет сведений о наличии здесь бескурганной традиции…Прежде всего отмечу, что на протяжении длительного периода куль­тура древнеямных племен была не только господствующей, но факти­чески единственной культурой рассматриваемой территории».

      Ученые выдвигают различные теории об истоках зарождения скотоводства на территории Евразийской Степи. Некоторые исследователи считают, что первыми скотоводами, освоившими эти территории, были индоевропейцы, другие утверждают, что это были индо-иранцы, есть сторонники древнетюркского освоения евразийских просторов.

Традиционная российская историческая наука утверждает, что степную скотоводческую курганную культуру создали древние арии - они же индоиранцы, которые после распада индоевропейской общности переселились на территорию Северного Причерноморья и Прикаспия. Затем, индо-иранцы (предки современных индусов, таджиков, персов и др.),  прожив тысячу лет в степи,  вдруг почувствовали себя неуютно на этой территории, так как поняли, что они более не хотят заниматься скотоводством и хоронить своих близких в курганах, так как  их больше привлекает земледелие, а в степи из-за отсутствия воды они никогда  не смогут заниматься любимым делом и поэтому, впервые в мире изготовив в Аркаиме и Синташта колесницы, покинули степь и  с радостью помчались на юг (индусы) и юго-запад (персы); создавать новые погребальные обряды (кремировать (индусы) и отдавать на съедение птицам (персы) и заняться земледелием. При этом, часть из индоиранцев, будущие киммерийцы, скифы, саки, туры, сарматы, аланы, категорически отказались покидать прародину-Евразийскую степь. И таким образом, оставшиеся в Степи  арии (почему-то уже без индусов)  ещё четыре тысячелетия (из них: два тысячелетия как степные иранцы и еще два тысячелетия - как тюрки) продолжали быть скотоводами и конными воинами. И всё это  продолжалось  до того времени пока в XVII веке Степь не была завоевана Российской империей.  И, наконец, в XX веке «вождь всех народов» Сталин загнал их вместе с их скотом в колхозы, а  ещё через несколько лет Хрущев, новый  «вождь  и рулевой», заставил их раскопать Степь и сеять здесь пшеницу и кукурузу.

Необходимо отметить, что гипотеза о «степных иранцах»  в основном построена:

- на отпечатках колес повозок из подкурганных погребений в Синташте;

- ошибочной трактовке древнеиндийских текстов (Ригведа);  

- и мнимом сходстве скифского и осетинского языков.

Попробуем разобраться в этом вопросе.

О развитии скотоводства в евразийской степи по данным археологии:

 Российский археолог Н.И.Шишлина в своей докторской диссертации «Северо-Западный Прикаспий в эпоху бронзы (V - III тысячелетия до н.э.) пишет, что «носителей ямной культуры можно считать первыми кочевыми пастухами эпохи бронзы. Скотоводческое хозяйство основывалось на подвижном овцеводстве. С развитием новой экономической модели носителей ямной культуры – кочевого хозяйства – началось полное освоение степного Евразийского пояса…Представленный широкий сопоставительный фон позволил, полагаю, оценить специфику местных вариантов многих культур, носители которых поначалу были в Прикаспии лишь пришлыми переселенцами». По её мнению первые скотоводы на данной территории были южане с Кавказа.  Н.И.Шишлина  пишет: «Зеркальным отражением постоянного притока инокультурных переселенцев с юга является погребальный обряд и инвентарь ямных групп Кумо-Манычской впадины… Ранние восточноманычские памятники связываются с южными районами… Интерьер могильных ям – растительные циновки на дне, стенах и перекрытиях могил. Стены укреплялись деревянными решетчатыми конструкциями в виде плетня или короба; на дно укладывали подушки, набитые травами; сложные деревянные конструкции. Возможно, как и в ямной культуре, для перекрытий и обкладки стен могил могли использоваться борта повозок или деревянные «двери» жилищ. Основное положение скелетов – вытянуто на спине, руки протянуты вдоль туловища… Краниологический материал из погребений Северо-Западного Прикаспия имеет соответствия в палеокраниологических материалах Кавказа и Ближнего Востока, представляя южных европеоидов… Схема освоения Северо-Западного Прикаспия и развития природной среды рассматривается в хроноинтервале 4500-2000 лет до н.э.».

Известный советский археолог В.Н. Даниленко в книге «Энеолит Украины» пишет: «ни Донеччина, как это предполагал Д. Я. Телегин, ни обширный ареал, простирающийся от Средней Азии до Среднего Дона, как думала М. Гимбу­тас, не могли быть эпицентрами сложения древ­неямной культуры…Эпицентром сложения древнеямной культуры могла быть только зона древних степей, лежащих к северу от Кавказа — между Прикаспием и Азовским морем… Кавказ, особенно степные районы Предкавказья, играли большую роль в судьбах энеолитического населения Юго-Восточной Европы. Около средины IV тысячелетия до н. э. вся восточная половина Юго-Восточной Европы превратилась в мощный миграционный эпицентр. Первопричиной этого процесса, по нашему мне­нию, является возникновение в Предкавказье осо­бой формы скотоводческой культуры, принципиаль­ным достижением которой было приручение коня, использование его для верховой езды и обслужива­ния стад, в составе которых численно преобладал мелкий рогатый скот».

А вот что пишет об этом российский учёный А.М.Хазанов в книге «Кочевники и внешний мир»: «Пастушеское и даже, возможно, полукочевое скотоводство, особенно в их яйлажных вариантах, появились очень рано в горных районах Ирана и Южного Закавказья, не позднее III тыс. до н. э… Северная степная зона Центральной Азии не знала производящего хозяйства до второй половины III тыс. до н. э…Далее на восток появление производящего хозяйства в Южной Сибири впервые прослеживается только в афанасьевской культуре второй половины III тыс. до н. э. Неолитические обитатели Монголии и Забайкалья были не кочевниками, а охотниками и собирателями…Очень вероятно, что переход к кочевому скотоводству во Внутренней Азии связан с какими-то давлением или импульсами с запада».

Украинский исследователь А. Л. Нечитайло в статье «Трансрегиональные связи степей в эпоху металла» пишет: «Особое место в системе древних связей жителей степи занимал Кавказ, народы которого были связаны с великим поясом Евразийских степей, начиная с мезолита и неолита. Устойчивость и наращивание во времени этих связей, четко прослеживаемых археологически, показывает их важную роль в жизнедеятельности степных племен. Под связями подразумеваю все виды и формы отношений между контактирующими группами, включая взаимовлияния, обусловленные прямыми и опосредованными контактами, волны миграции, несущие традиции одной из исследуемых культур в другую, и иные проявления. В раннем энеолите группы племен, освоившие подвижные формы скотоводства, способствовали распространению на больших пространствах не только отдельных культурных элементов, но и культурных общностей… Кавказское направление связей было активным и постоянным на протяжении всей истории племен восточноевропейских степей. Своими корнями эти контакты уходят в мезолит, и уже в энеолите они формируются как весьма устойчивые. В последующее время, а именно в период ранней и средней бронзы, они становятся настолько значительными и многоплановыми, что могут считаться необходимым компонентом исторического процесса контактирующих обществ».

Российский ученый Л.С. Клейн считает, что в далёком прошлом время от времени «некоторые коренные скотоводческие районы (наиболее  близким к территории Ямной культуры был кавказский скотоводческий регион -Г.Г.) превращались в своего рода котлы, из которых то и дело выкипало содержимое, растекаясь все новыми и новыми волнами, выбрасывая фонтаны, брызгая и заливая всё далеко вокруг. Кипящим варевом в этих котлах были подвижные скотоводческие племена, находившиеся в состоянии постоянного движения и общения, — это приводило к этническому перемешиванию и нивелированию внутри котла. Огнём, который поддерживал в этих котлах температуру на точке кипения, было развитие экстенсивного скотоводства. Стенками котла служили природные рубежи района, богатого пастбищами, — лесные массивы, горы и моря…Обстановка внутри этих «котлов» обусловливала возникновение миграций, а обстановка вокруг «котла» в значительной мере определяла их характер…Частые военные схватки приводили к возникновению обширных военных объединений, военных союзов племён; выживали более мощные военные союзы, слабые гибли. Но иногда даже силой всего союза далеко не просто было заставить соседей потесниться и кого-то ещё, в свою очередь, потеснить. В тех случаях, когда такие попытки кончались неудачей, союзу не оставалось ничего другого, как подняться с обжитых земель и прорываться сквозь земли других союзов, близких по культуре и чуждых, в дальние неизведанные края на поиски подходящих для пастбищ земель, заселенных слабо или заселенных слабыми. Недоступность и непригодность смежных земель была основной причиной такого характера этих миграций, а подвижность скотоводческих племён и наличие опыта дальних военных походов создавали для этого дополнительные предпосылки».

     По словам Л.С.Клейна «в те времена это (черноморско-каспийский степной район-Г.Г.) был огромный мир пастбищ, широко открытый инвазиям и передвижкам во всех направлениях. Здесь просто не мог возникнуть «котёл», способный послужить генератором народов».

Археологи выявили, что основу хозяйства первых скотоводов евразийской степи (древнеямников) составляли овцы. Н.Я.Мерперт пишет: «Можно с достаточным основанием говорить и о том, что в скотоводческом хо­зяйстве древнеямных племен первое место принадлежало овцеводству (87% от числа костей домашних животных). Число найденных костей овец в 10 раз превышает число костей быка. И в данном случае вряд ли можно ссылаться на «характер культовых представлений», посколь­ку кости быка все же встречаются и, следовательно, присутствие их в погребениях не исключалось этими представлениями. В этом аспекте оба вида домашних животных — овцы и коровы — находятся в одина­ковом положении, поэтому цифры, характеризующие находки их костей, вполне сравнимы. Сравнение же это совершенно определенно свидетель­ствует об абсолютном преобладании овец. Особая роль их в древнеямном стаде вполне соответствует условиям рассматриваемой территории, значительную часть которой занимали засушливые степи, а на юге — и полупустыня. Овцы более всех прочих видов домашних животных приспособлены к жизни в подобных условиях. Неприхотливые, доволь­ствующиеся даже скудной растительностью полупустынных и пустын­ных районов, овцы давали обильный приплод и легко переносили дале­кие перемещения по безводным пространствам. Заметное преобладание их в древнеямном стаде само по себе является одним из показателей подвижных форм скотоводства».

 Археологи выявили, что овцы составляли абсолютное большинство в хозяйстве южнокавказских скотоводов. Известный российский ученый Б.Б.Пиотровский в книге «Археология Закавказья с древнейших времен до I тысячелетия до н. э.» пишет: «Появление скотоводства Закавказье следует отнести к чрезвычайно отдаленному времени, во всяком случае, к периоду, лежащему за пределами известной нам энеолитической культуры. При раскопках жилищ древнего поселения у Ханлара  (Южный Кавказ -Г.Г.) было обнаружено большое количество трубчатых костей, расколотых для извлечения костного мозга. Все кости оказались принадлежащими домашним породам скота, из них определены кости овец, коз и крупного рогатого скота. Обнаружены также кости лошади…Летопись Сардура указывает, что за два похода в Закавказье из страны Эриах, расположенной в районе к северу от горы Арагац (Алагёз-Г.Г.), было угнано 23 194 головы крупного рогатого скота и 63 420 голов мелкого рогатого скота (в клинописном тексте даны идеограммы "быка" и "овцы"); Эти данные отчетливо отмечают большое количества мелкого рогатого скота, по числу почти, что втрое превышающее количество крупного рогатого скота».

Археологи отмечают, что на западе Евразийской равнины (трипольская культура) и на Северном Кавказе (майкопская культура) основу скотоводства составляло свиноводство. Н.Я.Мерперт пишет: «Особенна характерно здесь обилие в стационарных поселках костей свиньи, кото­рая в трипольской культуре составляла свыше 30%, а в майкопской — 50% стада. В древнеямных погребениях рассматриваемого варианта костей свиньи нет совсем. Нет их и в погребениях других территорий. Проф. В. И. Цалкин справедливо заключает, что общее значение свиньи в хозяйстве древнеямных племен было ничтожны».

Геродот пишет о потомках древних скотоводов- скифах следующее: «Свиней они не приносят в жертву и вообще не хотят разводить этих животных в своей стране».

В.Н.Даниленко: «В зависимости от конкретных условий в ареа­лах названных этнокультурных областей преобла­дали различные формы скотоводства: в прикаспий­ском ареале — разведение мелкого рогатого ско­та, в части кавказского (Майкоп-Г.Г.) и крымского ареалов — свиноводство, в Приазовском и Днепровском ареа­лах — разведение крупного рогатого скота».

Как известно основным видом древнеямных памятников Евразии являются курганы. Н.Я.Мерперт пишет: «Они являются одним из ха­рактернейших признаков древнеямных племен в целом и как бы сим­волизируют их появление: более древние курганы неизвестны вообще, а в Волжско-Уральском междуречье неизвестны и более древние по­гребальные памятники. У нас нет сведений о наличии здесь бескурганной традиции. Сколько-нибудь заметной смены традиций здесь не было, и история погребального обряда и погребальных сооружений начинается в этом районе с кур­ганов и индивидуальных захоронений при скорченном положении пог­ребенных. Погребальные памятники дали основной материал для изучения древнеямных племен Заволжья и их культуры. Материалы поселений известны гораздо меньше, и вопрос о них до сих пор в значительной мере остается открытым, что нельзя объяснять невниманием к этой категории памятников. Ряд поселений относился к более раннему периоду и принадлежал «небольшим группам древних насельников — охотников- рыболовов», предшествовавшим формированию скотоводческих древнеямных племен. Курганы исчисляются тысячами. Рас­копана, естественно, лишь незначительная часть их. Кроме того, необ­ходимо учитывать следующее обстоятельство. Многие курганы «функ­ционировали» тысячелетиями».

Задолго до степных курганов впервые курганная культура появилась на Южном Кавказе. Археологи выяснили, что  свыше шести тысяч лет тому назад, примерно, в первой половине IV тысячелетия до н.э., синхронно с появлением в этом регионе яйлажного скотоводства, здесь появились подкурганные погребения, которые просуществовала до распространения на Кавказе новой религии-ислама (VІІІ век).

          Родовые кладбища скотоводов обычно были  приурочены к определенным местам, чаще всего к зимникам, которые могли располагаться далеко от сезонных стоянок. Поэтому для некоторых древних культур находки, сделанные при раскопках могил, являются практически единственными материалами для реконструкции их образа жизни, определения времени и историко-культурного облика. Сооружая могилу, древние люди имели в виду жилище для своего сородича, ушедшего, по их представлению, в загробный мир. Как правило, курганы располагаются группами, часто довольно большими (до нескольких сотен). Такие группы курганов называются могильниками. Тюркское слово «курган», означает строение, сооружение. Возник от тюркского слова «курмаг»-строить.

Французский археолог Бертиль Лионе в статье «Археологическая разведка и раскопки в Западном Азербайджане: изменения видов поселений и отношение к окружающей местности с неолита до эпохи бронзы» пишет: «В 2006 мы обследовали 9 курганов могильника эпохи позднего халколита, обнаруженного в Союг Булаге (Акстафинский район). Мы нашли исключительно богатое захоронение с медным кинжалом, каменным скипетром, черепом копытного животного и более 150 бусинами из камня и металла (золото, серебряные сплавы, лазурит, сердолик и т. д.). В другом захоронении было найдено медное шило и 3 кольца, содержащих сплав серебра, в то время как другой курган содержал несколько других видов бусин…Открытие могильника в Союг Булаге не только отодвигает возникновение курганных захоронений в Закавказье на более чем тысячу лет назад, но также и может служить доказательством существования в то время мигрирующих групп населения».

 Советский археолог С.С.Черников еще в 1951 году писал: «курганные могильники, в большей своей части относящиеся к эпохе ранних кочевников, группируются преимущественно в местах, наиболее благоприятных для зимнего выпаса скота (предгорья, долины рек). Их почти совершенно нет в открытой степи и в других районах летних пастбищ. Обычай хоронить своих покойников только на зимовках, существующий до сего времени у казахов и киргизов, несомненно, идет из глубокой древности. Эта закономерность в расположении курганов поможет при дальнейших раскопках определить районы расселения древних кочевых племён».

Как известно в исторической науке до сих пор дискутируется вопрос об этноязыковой принадлежности племен-носителей курганной культуры. Одни исследователи приписывают ее индоевропейским племенам, другие связывают ее со «степными иранцами», третьи — с хуррито-урартскими, кавказско-картвельскими и, возможно, пранахско-дагестанскими племенами и т.д.

Этнокультурное различие погребальной обрядности южнокавказского населения (прототюрки), наиболее яркое отражается именно в курганных захоронениях.  В этом мы можем убедится сравнивая основные черты и детали погребальной обрядности вышеупомянутых народов и племен (иранцы, пранахо-дагестанцы, правайнахцы, хуррито-урарты, кавказо-картвелы и др.) отраженных в синхронных археологических материалах.

Например, по мнению некоторых исследователей у предков современных северо-кавказских народов (чеченцы, ингуши)  в древности были разнообразные погребальные сооружения (каменные ящики, склепы, ямы, перекрытые каменными плитами - в горах; ямы, перекрытые деревом, гробницы, сложенные из бревен и перекрытые деревом - в предгорьях), которые были широко распространены здесь с III тыс. до н.э.

      Дагестанские народы, издревле проживающие на севере Южного Кавказа в основном хоронили своих сородичей в грунтовых ямах. Например, дагестанский исследователь Бакушев М.А. пишет: «Проведенное изучение погребальных комплексов показывает, что ведущим типом погребального сооружения на территории Дагестана в исследуемый период (III в. до н.э.-IV в. н.э. –Г.Г.) являлась простая грунтовая могила (яма), иногда окруженная кольцом или полукольцом из камней, иногда с частичной обкладкой могилы камнем, нередко с перекрытием из каменных плит. Грунтовые ямы представлены двумя основными в плане формами -  широкими овальными и прямоугольными и узкими удлиненно-овальными и удлиненно-прямоугольными».

          О погребальном  обряде иранцев написано очень много книг и специальных статей. Например, известный российский ученый  Л. С. Клейн в книге «Древние миграции и происхождение индоевропейских народов» пишет, что курганные захоронения резко отличаются от иранских, так как не имеют ничего общего с типично иранской заботой «о предохранении мертвых от соприкосновения с землей…Вообще преобладающие погребальные обычаи маздаистского характера у иранцев исторического времени это «башни молчания», астоданы, оссуарии, скармливание покойников собакам и птицам, срезание плоти с костей и т.

Известный российский исследователь И.В.Пьянков в статье «О погребальном обряде бактрийцев» на примере бактрийцев подробно описывает погребальный обряд древних иранцев. Он считает, что у всех древних иранцев до принятия ислама был единый обряд захоронения умерших родичей и пишет об этом следующее: «Является ли погребальный обряд бактрийцев и их соседей каким-то исключительным, изолированным феноменом или представляет собой частный случай более широко распространённой, этнически обусловленной посмертной обрядности? Я уже пытался дать ответ на этот вопрос в своих предшествующих работах поэтому ограничусь здесь лишь кратким пересказом полученных мною результатов. Обряд «выставления», когда труп выставляли на открытом месте, чтобы собаки или птицы оставили от него лишь голые кости, являлся важнейшим определяющим признаком обширной этнической общности, известной в античных источниках ахеменидского и эллинистического времени как Ариана. …Археологически обряд «выставления» фиксируется полным отсутствием могильников и частыми находками в пределах поселений — в мусорных ямах или в развалинах старых строений — отдельных человеческих костей, обглоданных животными. Иногда встречаются скорченные погребения в ямах под полами домов или во дворах. Потомки носителей культур этого круга продолжают придерживаться своего погребального обряда и позже, вплоть до распространения ислама, хотя теперь у некоторых из них наблюдается стремление как-то сохранить очищенные кости своих покойников: так появляются оссуарии и мавзолеи... Сходство зороастрийского похоронного обряда с описанным здесь бактрийским в основных моментах действительно велико…У бактрийцев и других центральных иранцев, судя по археологии, для каких-то категорий покойников существовал особый способ захоронения — скорченные трупоположения в ямах под полом дома и во дворах. В «Видевдате» и у поздних зороастрийцев этот способ превратился во временное захоронение, допустимое, но чреватое осквернением почвы и дома…Конечно, в страны бактрийцев и других центральноиранских народов проникал и собственно зороастрийский погребальный обряд, т.е. обряд, свойственный каноническому зороастризму, выработанному в среде магов (другого зороастрийского канона мы не знаем). Хорошо известно, что маги выполняли жреческие функции у этих народов в эпоху Ахеменидов, а затем при Аршакидах и Сасанидах — в той мере, в какой эти народы входили в пределы соответствующих держав. Да и за их пределами, например, у согдийцев поздней древности маги с их храмами огня играли большую роль. Но погребения, совершённые в Средней Азии по обряду магов, нелегко отличить по археологическим материалам (по которым только и можно о них судить) от погребений, совершенных в соответствии с дозороастрийскими народными обычаями (как уже было отмечено, даже реальный погребальный обряд сасанидских персов, у которых зороастризм магов был государственной религией, практически не отличался от погребального обряда древних бактрийцев). Возможно, что об усилении влияния зороастризма магов в центральноиранском этническом ареале свидетельствует появление там (в наименьшей мере — в Бактрии) оссуариев (хумов и простых ящичных, не статуарных). Приход Спасителя и будущее воскресение предусмотрены учением самого Зороастра, а гарантией индивидуального воскресения являются кости умершего, которые поэтому нуждаются в более бережном отношении. Другим важным признаком служит появление дахм классического типа в сасанидское, а на востоке — в кушано-сасанидское время. Итак, бактрийский обряд «выставления» является специфической чертой, важным этноопределяющим признаком центральноиранских народов — этнической общности, которую можно называть и «народами Арианы», «авестийским народом» и т.п. На основе этого обряда сформировался зороастрийский обряд».

Российский исследователь С.В.Величкин в книге «Праздники и обряды Индии» пишет: «Тело умершего индусы сжигают на погребальном костре. Умершего обмывают («мритснан»), одевают в новую одежду (или обертывают материей) и привязывают к носилкам. Похоронная процессия направляется на место сожжения («шмашан»), которое, как правило, расположено у воды. Часто тело вместе с носилками окунают в воду - совершают последнее ритуальное омовение. Затем покойного отвязывают от носилок, снимают одежду или материю (ее отдают служителям шмашана), укладывают на погребальный костер головой к югу, после чего тело обкладывают толстыми дровами, щепками и соломой. Раздают заранее приготовленную ритуальную еду (чаще всего это рис): часть - служителям шмашана, часть скатывают в шарики и бросают духам, а часть символически подносят усопшему. Жрец пением ведических мантр старается умилостивить бога смерти Яму и отогнать злых духов. Главный плакальщик, в роли которого выступает старший сын (или самый близкий родственник покойного по мужской линии), берет в руки зажженный факел (чаще всего палку с пучком горящей соломы на конце), читая молитву, обходит костер по часовой стрелке 3-7 раз и поджигает у головы покойника. На третий день после кремации близкие родственники выбирают из кострища кости и пепел и с соответствующими церемониями опускают их в реку. После смерти члена семьи родственники покойного оказываются на некоторое время в состоянии осквернения («мриташауч») и должны совершить очистительный обряд».

Комплекс этнокультурных элементов волго-уральских «древнеямников» почти без изменений сохранялся в быту и культуре всех тюркоязычных народов Евразии вплоть до вхождения в состав Российской империи:
Среди этих специфических черт отметим следующие:
1) курганная насыпь;
2) захоронения в срубах, деревянных колодах, на повозках;
3) войлочная или камышовая подстилка в могиле;
4) сопровождение усопшего жертвенными конями или овцами;
5) подвижный скотоводческий быт;
6) употребление в пищу конины и кумыса;
7) войлочные временные жилища — стоянки. 

Так, например, российские исследователи В.Я. Петрухин и Д.С. Раевский в книге «Очерки истории народов России в древности и раннем Средневековье» пишут: «Со второй половины VI— VII вв. тюрки хоронили свою знать (мужчин и женщин) под курганами (само слово курган имеет тюркское происхождение) в сопровождении коня (иногда его чучела, когда мясо убитого животного приносилось в жертву богам, а голова и конечности покрывались шкурой). Тюрки сооружали также поминальные комплексы, не связанные прямо с погребением; поминальные комплексы каганов включали целые храмы (в Туве раскопан такой храм в виде восьмиугольной юрты), у рядовых воинов — каменные оградки; характерной чертой тюркской поминальной обрядности была установка балбалов и статуй — «каменных баб», — включавших и женские, и мужские изображения предков с восточной стороны от культовых оградок. Памятники тюркской раннесредневековой культуры известны во всей евразийской степи, от Тувы до Подунавья; конечно, они различаются по стилю, вариантам обряда и т. п., как различались по культуре и разные объединения тюркских племен».

Российский автор Плетнёва С. А. в книге «Кочевники южнорусских степей в эпоху средневековья (IV—XIII века)» пишет: «Что же остается археологам от культуры кочевников? У них не было ни постоянных становищ, ни неизбежно возникавших около них родовых кладбищ. Хоронили они своих мертвых, как правило, в крупных насыпях-курганах предыдущих эпох — эпохи бронзы или скифской. Таких курганов по степям было рассыпано тысячи, и возле каждого кратковременного стойбища, и на маршруте перекочевки всегда попадалась подходящая насыпь для сооружения в ней могилы. Такие могилы были недоступны вражеским грабителям, — найти их в покрытых высокой травой курганах было почти невозможно. Однако для сокрытия погребений богатых и знатных покойников, сопровождавшихся массой дорогих вещей, применялись и более кардинальные приемы. Так, нередко могилы вырывали в открытой степи или даже на дне отведенного в сторону русла реки. После совершения всех необходимых обрядов могилу тщательно засыпали и заравнивали: в степи покрывали дерном и прогоняли неоднократно табуны лошадей, а реку вновь направляли в старое русло… Для всех степных народов характерны какие-то общие черты как в погребальной обрядности, так и в наборе сопровождавшего инвентаря (оружие, сбруя). Поэтому у каждого народа, обитавшего в степях на протяжении более 1500 лет (в основном в эпоху средневековья), можно найти особенности, сближающие их друг с другом… Представляется очевидным, что прикаспийские и заволжские степи были охвачены такими же бурными этногенетическими процессами, какие прослеживаются по всей степи вплоть до Дуная. Характерно, что ни один из ранее средневековых авторов, писавших о степных народах того времени, ни разу не упомянул ни сармат, ни алан. Очевидно, они просто "растворились" в массе тюркоязычных этносов, хлынувших в восточноевропейские степи».

Продолжение следует

 

[Гахраман]

1200 километров от Куры до Волги на арбе.

 

          Древние тюрки в 6 тыс. до н.э., одомашнив овцу, козла и  быка, собаку и освоив отгонное скотоводство, в течение последующих 2 тысячелетий не покидали свою прародину – юго-западное побережье Каспия. Затем, когда тюркская общность возросла, древние тюрки соорудив  двух и четырехколесную повозку (араба), в которые были запряжены волы (ёкюз), в поисках новых пастбищ, двинулись в северном направлении вдоль западного побережья Каспия. Видимо, в южном направлении не было территорий пригодных для скотоводства. Продвигались они медленно и только за тысячелетие они достигли северного Прикаспия. В конце IV тыс. до н.э. часть древних тюрков, покинувших свою историческую прародину в поисках новых пастбищ, переселились на территорию Кумо-Манычской впадины. Здесь, они создали степную курганную культуру (ямная культура). В дальнейшем новые поколения древних тюрков для освоения новых пастбищ приступили к освоению всей Евразийской Степи.     Археологи в курганах Южного Кавказа и Евразийской степи находят идентичные повозки.             

       Б.Б.Пиотровский появление первых повозок на Южном Кавказе связывает с зарождением в регионе яйлажного (отгонного) скотоводства. В книге «Археология Закавказья с древнейших времен до I тысячелетия до н. э.» он пишет: «Памятники энеолита дают нам возможность проследить не только численный рост скота в Закавказье, усиление его роли в хозяйстве, но и качественное изменение поголовья в сторону увеличения мелкого рогатого скота. Это изменение состава стада было, по-видимому, связано с изменением самой формы скотоводства, которое начало постепенно принимать полукочевой характер. Пастбища на территории поселения и поблизости от его не могли уже удовлетворять кормовой потребности, и скот приходилось угонять на пастбища, удаленные от места жительства. Естественно, что эта форма скотоводства связана с численным увеличением менее прихотливого и легче передвигающегося мелкого скота, а также с появлением собаки… Использование горных пастбищ предоставляло в условиях того времени неограниченные возможности для роста скотоводства, количественного увеличения стад… Крупный рогатый скот в могильниках Закавказья встречается чаще в последний период бронзового века. Так, в курганах на побережье оз.  Гёкча (Севан)  были обнаружены целые костяки быков. Быки в то время были основной тягловой силой. Они впрягались в повозки, служившие для перевозки тяжестей. В 1908 г. у сел. Адыйаман, на юго-западном побережье оз. Гёкча был раскопан курган, в котором была обнаружена массивная деревянная повозка, богато украшенная резьбой, в которую были запряжены четыре быка. Колеса этой повозки представляли громадные деревянные диски».

       К. К. Кушнарева и  М. Б. Рысин в статье «Бедено-Алазанская группа памятников Кавказа» пишут: «В результате перенаселенности Южного Кавказа в первую половину III тыс. до н. э. часть куро-аракского населения через перевалы уходит на Север; следы этого передвижения прослеживаются вдоль северных предгорий всего Большого Кавказа; на Востоке они зафиксированы на территории Дагестана и Чечни. Затем выявлено пребывание южных переселенцев в Центральных районах Кавказа — в Северной Осетии и Кабардино-Балкарии».

   Н.Я. Мерперт в книге «Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья» пишет:

 «С наличием тягловых животных согласуется и наличие технических средств передвижения — колесных повозок, найденных ныне в самых различных районах Каспийско-Черноморских степей. Таким образом, можно считать установленными как причины, обусловившие перекочевки, так и средства, их обеспечивавшие. И именно переход к кочевым и полукочевым формам с освоением глубинных степных пространств составляет первую тенденцию, первое направление в развитии скотоводства древнеямных племен.

      Л.И. Авилова в статье «Древнейшая история дорог и транспорта по данным археологии» пишет: «В степном Причерноморье в эпоху раннего бронзового века (III тыс. до н.э.) повозки получили широкое распространение. Современная методика раскопок курганов позволила зафиксировать  многочисленные случаи помещения повозок в погребальные камеры. Такие находки известны в степях Восточной Европы: в Прикубанье (курганы у станиц Лебеди, хутора Останний и др.), в Калмыкии, на Нижнем Дону. Оси повозок были неподвижными. Колеса по-прежнему изготовляли из трех толстых досок, в центре была выступающая массивная ступица. Конструкция кузова была гораздо более сложной, чем у первых ближневосточных телег: основой служила рама из массивных продольных брусьев и более легких поперечных…Племена, оставившие эти курганы, были скотоводами и вели подвижный образ жизни, совершая сезонные перекочевки вместе со своими стадами. Поселений со стационарными домами у них не существовало. На повозках скорее всего устанавливали конструкции типа кибиток, состоявшие из легкого деревянного каркаса, покрытого войлоком».

           Российский исследователь Елена Избицер в статье «Повозка из погребения 32 Большого Ипатовского кургана и одноосные степные повозки эпохи средней бронзы» пишет: «Конструкция повозки из погребения 32 Большого Ипатовского кургана уникальна… Основное ее отличие это дышло А-образной формы. Дышла степных повозок имеют форму рогатки. Дышла А-образной формы характерны для горного ландшафта. В Закавказье повозки с дышлом А-образной формы, современные погребению 32, известны из Триалетского могильника (Borçalu, Южный Кавказ-Г.Г.), а более поздние и повозки, и колесницы из могильника Лчашен (Ördəkli, Южный Кавказ-Г.Г.). Анализ дерева конструкции из по-гребения 32 также указывает на территорию Кавказа или Предкавказья. Впервые в степном погребении найдена повозка, не только изготовленная, но и использовавшаяся в горной местности. Если повозка в погребении 32 была двухколесной, то это первое свидетельство существования двухколесных транспортных средств в конце III тыс. до н. э. на Кавказе. Конструкция из погребения 32 Большого Ипатовского кургана на сегодняшний день уникальна и представляет собой новое и любопытное свидетельство, указывающее на связи между районами степи и Кавказа в эпоху средней бронзы».

        Советский исследователь П. М. Кожин       в статье «К проблеме происхождения колесного транспорта» пишет: « Во второй половине III тысячелетия до н.э. существует, если не формируется, особый региональный тип грузовой горной повозки, сохраняющейся и поныне: это повозки с запряжкой быков, состоящие из платформы-помоста, движущейся на четырех колесах. Особенностью этих повозок является конструкция дышла. Оно состоит из двух массивных, значительной длины брусьев, скрепленных друг с другом под острым углом. К этому углу крепится ярмо, а противоположные, расходящиеся под углом концы брусьев с помощью массивных деревянных шкворней прикреплены к продольным боковым лежням станины кузова таким образом, что передний конец этого треугольного дышла может подниматься и опускаться, оборачиваясь на шкворнях. Сам факт "доживания" подобного типа грузовых повозок до наших дней свидетельствует об очень удачном решении в них основных конструктивных задач, о наиболее полном соответствии между повышением грузоподъемности повозки и ее конструктивной простотой, позволяющей изготовлять эти экипажи в условиях простейших сельских мастерских, а также об удачном применении быков как тягловой силы».

     М.В. Андреева в статье «К вопросу о роли повозки в погребальном обряде восточноманычской катакомбной культуры» пишет: «Принятые сегодня хронологические рамки манычской культуры - конец III - начало II тыс. до н.э. На территории Калмыкии и Ставропольского края зарегистрировано 28 комплексов с повозками, лишь 2 из которых следует относить к довосточноманычскому времени (конец ямного - раннекатакомбный период). Повозки помещались на дно (реже на заплечики) камер-ям или входных шахт катакомб. Уникален случай расположения повозки в камере катакомбы в Центральном Ставрополье. В могилу помещались как целые повозки, так и отдельные части, например колесо, закрывающее вход в камеру. К настоящему времени в памятниках Калмыкии и Восточного Маныча найдено в 2 раза больше повозок, чем в курганах Ставропольской возвышенности».

  Российский исследователь У.Э. Эрдниев в статье «Кавказ и калмыцкая степь в эпоху Бронзы» пишет: «Накопленные в последние годы археологические материалы неопровержимо свидетельствуют о хорошо налаженной связи между населением Кавказа и племенами Калмыцкой степи эпохи бронзы. Встреченные в степных курганах каменные ограды (кромлехи), сооруженные вокруг могильных ям, и каменные ящики, в которых погребены покойники, поразительно сходны с кавказскими. К этому выводу нас приводят многочисленные бронзовые и медные вещи, становившиеся к этому времени средствами обмена между племенами Северного Кавказа и нижневолжских степей. По всем данным, Кавказ снабжал древнее население степных районов цветными металлами и металлическими изделиями, часть которых, возможно, изготовлялась самими степняками…Колесный транспорт Калмыкии однотипен с кавказским не только по конструкции, но и по наличию у колес массивных круглых ступиц. В обеих областях колеса изготовлялись либо из трех скрепленных штифтами брусьев, либо, если судить по их глиняным моделям, из цельных сплошных кусков древесины. По мнению лесоводов, повозки, найденные в степях Калмыкии сделаны из бука, который произрастает вблизи степей только на Кавказе. Такое резкое заметное влияние Кавказа на судьбы степной этнической общности, экономической основой которой было скотоводство, объясняется тем, что на Северном Кавказе очень рано сформировалась мощная энеолитическая и бронзовая культура, сложившаяся, в свою очередь, под влиянием стран Древнего Востока».

Лингвистический анализ подтверждает значимость колесного транспорта в культуре тюркских народов.

Арба:

 

Тюркские языки:

Южный Кавказ: азерб. – araba;
Передняя Азия: тур. – araba;
Восточная Европа (Северный Кавказ): кум. –arba, карач.-балк. – arba, ногай. – arba;
Восточная Европа: крым.тат. - araba, гаг.- araba;
Восточная Европа (Прибалтика): караим. – araba;
Восточная Европа (Поволжье): чув.-urapa, татар. - arba, башк. – arba; 
Средняя Азия (юг): туркм.- araba, узб. - arava,  кирг. – araba;
Средняя Азия (север): каракалп. - arba, каз. – arba;
Центральная Азия: уйг. – arba;
Сибирь (юг): алт.-abra, шор.- abra, хак.- хацаа, тув.- -, тоф.- тэргэ;
Сибирь (север): якут. – тэлиэгэ;

Кавказские языки:
лезгинский – araba*, удинский- araba *, хиналугский - araba *.

Финноугорские языки.
Восточная Европа (центр): венгерский- kosara, 
Восточная Европа (Прибалтика): финский- vaunun, эстонский - korvi,
Восточная Европа (Поволжье): марийский- тыҥгасорва́; мордовский- krandaz, удмуртский-urobo*;

Индоевропейские языки:
Европа (северо-запад): английский -bullock cart, французский- chariot;
Европа (центр): немецкий- Warenkorb;
Европа (юг): итальянский- carrello;
Восточная Европа (центр): румынский - cosul, украинский- гарба*;
Восточная Европа (Прибалтика): польский- кoszyka, литовский- krepšelis;
Восточная Европа (Кавказ) осетинский- уæрдон;
Центральная Азия (юг): персидский- arrabe*,  хинди- bailagāṛī;

Центральноазиатские языки:
китайский- shǒutuīchē, монгольский- sags, тунгусский- тэрган;

 

Этимологический словарь Фасмера: русское арба -  «длинная четырехколесная телега» заимствована из тур., крым-тат., кыпч., азерб., чагат. araba «телега».

 

*-заимствования из тюркского языка.

 

 

[Гахраман]

Как след от колеса арбы  «реконструировали» в колесницу ариев.

 

«В нашей науке еще в советское время почему-то

наметилась тенденция фактически полностью      исключать тюркский элемент из ранней истории степей».

Пьянков И.В. Иранцы и тюрки в Евразийских степях скифского и предскифского времени. Степи Северной Евразии: Материалы VI Международного симпозиума, 2012 год

 

        После развала Советского Союза в России археологи и историки стали утверждать, что создателями степной курганной культуры (ямной, катакомбной, срубной, андроновской и др.) являются арии.  Центральное место в концепции об ариях или «степных» индо-иранцах они отводят «колесницам ариев» из курганных погребений Синташта. Например, российский исследователь И.В. Чечушков в статье «Колесницы Евразийских степей эпохи Бронзы» пишет: «Образ конной колесницы является одним из древнейших архетипов, прочно укоренившимся в мифологии, религии и искусстве индоевропейских народов. В мифологии с колесничной упряжкой ассоциируются небесные боги и солнце. Ярким примером использования образа в мировых религиях являются поучения Будды Шакьямуни, три цикла которых названы колесницами —Малой, Великой и Алмазной,— что сделало образ чрезвычайно сильным и узнаваемым. В искусстве колесницы призваны демонстрировать силу, величие и триумф». И далее И.В. Чечушков пишет: «Первые находки остатков колесниц в Северной Евразии были сделаны при изучении Синташтинского комплекса погребальных памятников на юге Челябинской области в 70-х гг. ХХ в., а последующие 40 лет исследований расширили ареал на весь Урало-Казахстанский регион. В конце 1970-х гг. Урало-Казахстанской археологической экспедицией под рук. Г.Б. Здановича исследовались памятники петровской культуры в Приишимье. Здесь в могильниках Берлик II (курганы 2 и 10) и Улубай (курганы 1 и 4) были сделаны еще четыре находки колесных ямок в сопровождении псалиев и лошадей. Кроме того, в Казахстане изучены свидетельства колесниц в могильниках Кенес и Сатан I».  Затем И.В.Чечушков пишет: «Таким образом, «изобретение» конной колесницы произошло в период между XXIII и XX вв. до н.э. в восточно-европейской степи и связано с населением, пришедшим на территорию Южного Урала с запада… Очень быстро образ колесницы закрепился в массовом сознании и стал одним из ведущих сюжетов мифологии индоевропейских народов».

          Российский исследователь С.В. Сотникова в статье «Образ колесницы и колесничего в ритуальной практике населения эпохи бронзы евразийских степей: опыт реконструкции ритуала и представлений» пишет:  «О погребениях Синташтинского большого грунтового могильника. В некоторых погребениях на дне ямы сохранились канавки для установки колес от колесницы. В других погребениях находят лишь углубления от колес, но присутствие коней как бы подразумевается. Так, в погребении 12 на дне могилы было расчищено пять колесных углублений, но только пара углублений в западной половине камеры содержала тлен от обода и спиц деревянного колеса. В погребениях 19, 28 обнаружено по паре колесных углублений, расположенных параллельно друг другу и размещенных в ногах умершего».

        Другой российский исследователь Е. А. Черленок в статье «Колесничая запряжка в погребальном обряде»  пишет, что он изучил  колесницы из 42  степных курганных погребений (Аксайман, Берлик II, Бестамак, Улубай, Нуртай и др).  Далее Е. А. Черленок пишет, что о присутствии колесниц  в погребениях исследователи судят «на основании наличия тлена, отпечатка колес на стенке могилы или пары ямок на дне захоронения. В своей работе мы будем оперировать информацией, полученной на основании лишь последнего признака — на наш взгляд, наиболее достоверного. О том, что эти ямки относятся именно к колеснице, говорит их параллельность, стабильное расстояние между ними (1,2–1,4 м), линзовидное сечение, и, наконец, самое важное: в некоторых из них обнаружены отпечатки обода колеса, спиц и ступиц». Завершая свой анализ,  Е. А. Черленок  пишет: «Подведем итоги нашей работы: колесничий обряд распространяется из единого центра, которым, видимо, является синташтинская культура. В иных условиях обряд модифицируется, принимая новые формы, отличные от первоначальной. Тем не менее, сохраняется общий принцип: ориентировка комплекса колесничих элементов зависит от ориентировки погребенного. Столь жесткая связь, возможно, говорит о том, что колесничная упряжь являлась средством для перехода умершего в мир мертвых».

Доктор исторических наук  Е.Е.Кузьмина долгие годы в российской исторической науке была главным пропагандистом «степных» ариев. В своей концепции о «степных» ариях Кузьмина колесницам из Синташта отводит особую роль. Вот, что конкретно о «колесницах» пишет Е.Е.Кузьмина в книге «Откуда пришли арии?»: «Двухколесные колесницы зафиксированы по отпечаткам и остаткам колес в канавках, вырытых на дне могил, в могильниках петровского типа в Приуралье: Синташта I (пять экипажей); в Северном Казахстане: Улюбай и Берлик II; в Центральном Казахстане: Сатан. В Берлике канавки с отпечатками обода и спиц имели сегментовидную форму, длина 0,8—0,9 м, глубина — 0,2 м, расстояние между колесами — 1,4 м; в Сатане — длина 0,7, ширина 0,15, глубина 0,25 м, диаметр колес 1—1,2 м. В Синташте восстанавливается колесо диаметром 0,9—1 м предположительно с 10—12 спицами, расстояние между колесами на оси 1,2 м. В Сатане реконструируется прямоугольная рама кузова 1,2x0,67 м, найдены и костяные гвозди (???-Г.Г.) от спиц. Эти раннеандроновские колесницы пока считаются древнейшими в Старом Свете». Так как в Индии пока не найдены древние колесницы, Е.Е.Кузьмина пишет, что «Колесный транспорт ариев в Индостане реконструируется на основании ведических текстов и Махабхараты. Ведические арии использовали грузовую повозку anas и боевую колесницу rutha. Грузовые повозки были двух типов: большая прочная четырехколесная indranasa и более обычная двухколесная с неподвижной осьюdksa, крепившейся к кузову веревками. В Ригведе (3, 53, 17) Индру призывают: «Ты, чей обод колеса не получает повреждений, будь нам в помощь! Оба вола должны быть выносливы и прочной должна быть ось. Не должно отрываться дышло или ломаться ярмо. Индра должен сохранить обе подпорки повозки от поломки».Колесницы были двухколесными. Съемные колеса имели неопределенное число спиц, обод и ступицу, иногда обитые металлом. Ось крепилась к раме ремнями, дышло было прямым. Есть неясные упоминания одноконной высоко проходимой колесницы. В Ригведе (4, 40) описан рысак с уздечкой на голове, со сбруей на морде, за затылком к сбруе привязан подпружный ремень, на спине он перевязан веревкой. В Шатапатха Брахмане и других текстах многократно упомянут недоуздок». В итоге, опираясь на «реконструированные степные колесницы»  и  «реконструированные на основании ведических арийские повозки», Е.Кузьмина делает явно надуманный этногенетический вывод: «Таким образом, данные по истории андроновского транспорта служат важным аргументом в пользу гипотезы индоиранской принадлежности андроновцев».

        После прочтения книги «Откуда пришли арии?» известный американский ученый К. Ламберг-Карловски  назвал Е.Кузьмину «политически ангажированной».

       Необходимо отметить, что в последние годы некоторые российские историки выступают против концепции Е.Е. Кузьминой. Например, известный российский археолог Б.А. Литвинский  считает, что андроновцы  не были «арийцами». В статье «Виктор Иванович Сарианиди —Легенда археологии Центральной Азии» Б.А. Литвинский  пишет: «Раскопки В.И. Сарианиди в Бактрии и Маргиане привели к открытию новой, ранее неизвестной цивилизации — Бактрийско - Маргианского археологического комплекса…Идеи В.И. Сарианиди о происхождении этого населения, отнесение их к ранним индоиранцам — ариям во многом очень привлекательна и находит основания по ряду направлений. До сих пор широко распространена теория, что арийцами, пришедшими в Среднюю Азию, а также Иран и Индию, были андроновские племена. Я сам много лет придерживался и развивал эту теорию. Но материалы раскопок и исследования В.И. Сарианиди поколебали мою убежденность и заставили задуматься о более сложном процессе, в котором участвовали и племена БМАК. Ведь ни в Иране, ни в Индии нет следов андроновской культуры, а многие общие черты с БМАК там присутствуют».     Другой российский исследователь С.А.Григорьев в статье «Синташта и арийские миграции во II тыс.до н.э.» пишет: «Наиболее признанной оказалась точка зрения об арийской принадлежности срубно-андроновских племен. Основными аргументами в пользу данной концепции являются следующие: связь степных культур эпохи бронзы с последующим скифо-сако-сарматским миром; миграция носителей этих культур в Среднюю Азию; соответствие облика этих культур реалиям, описанным в Ригведе и Авесте. Однако и эта точка зрения имеет свои "белые пятна".  Проникновение степных племен на эту территорию (Индии-Г.Г.) в эпоху финальной бронзы не фиксируется. То же можно сказать и об арийском заселении Ирана… Элементы же культуры, сопоставимые с синташтинскими имеют в Передней Азии более глубокие корни… Суммируя все сказанное, я нахожу возможным сделать следующий вывод: возникновение синташтинской культуры в Зауралье связано с непосредственной стремительной миграцией из Передней Азии…В степи появляется катакомбное население. Новые миграционные потоки приводят к переоформлению катакомбной КИО. Эти трансформации охватывают не только степную зону, но и Закавказье, где возникают культуры, представленные могильниками Бедени, Триалети, Лчашен и т.д. В этих же рамках следует, рассматривать и Синташту. Этническое содержание описанных миграций является вопросом дискуссионным». В статье «Археологические основания ближневосточной локализации индоевропейской прародины на территории Евразии» С.А.Григорьев миграцию индоиранцев на юг из степной зоны называет мифом. С.А.Григорьев утверждает, что  «в Иране и Индии отсутствуют какие-либо черты культур степной зоны эпохи ПБВ. Используемые в качестве моста между степью и Индостаном бишкентская и вахшская культуры Таджикистана не имеют прототипов на севере. Все их аналогии уходят на запад – в Юго-Западный Туркменистан и Иран. Можно привести и ряд возражений лингвистического плана. В языках Авесты и Ригведы отсутствуют финно-угорские включения, что было вряд ли возможно, если бы индо-иранцы формировались в непосредственной близости от финно-угорского этнического массива. В результате найти какую-либо археологическую модель, иллюстрирующую эту ситуацию, попросту невозможно».

            Советские историки Бонгард-Левин Г. М. и Грантовский Э. А.  вообще не считают, что арии (индо-иранцы) были кочевыми скотоводами. В книге «От Скифии до Индии. Древние арии: Мифы и история»  они пишут: «В научной литературе ариев нередко называют кочевниками, «номадами». Но это определение не является правомерным… Арии были скотоводами-земледельцами, жившими в долговременных поселениях или ведшими полуоседлый образ жизни».  Эти авторы указывают, что в III тысячелетии до н.э. в Средней Азии существовала оседло-земледельческая протогородская культура, а в степи кочевая скотоводческая. Поэтому арии не могли одновременно быть земледельцами и кочевниками. По этому поводу  Бонгард-Левин Г. М. и Грантовский Э. А. в упомянутой выше книге пишут следующее: «Существует также точка зрения о связи ариев с культурами расписной керамики юга Средней Азии и соседних районов Иранского плато. Сторонники этой точки зрения полагают, что арии продвигались оттуда в другие районы Ирана и в направлении Индии. Если это так, то нужно признать, что арийские племена находились на юге Средней Азии и в примыкающих областях Иранского плато в III тысячелетии до н.э. и даже раньше и были связаны здесь с оседло-земледельческими протогородскими культурами. Однако сторонники указанных концепций часто допускают возможность бытования арийских групп и в более северных районах — в степной зоне. Но такая трактовка неизбежно предполагает очень раннюю или исконную связь разных групп арийских племен с двумя совершенно различными историко - культурными зонами. Но и предположение о том, что разные группы индоиранских племен жили в совершенно различных историко-культурных и хозяйственных условиях, недопустимо для времени, когда шло формирование общеарийских языковых особенностей, тех социальных, хозяйственных и культурных черт, которые, безусловно, были характерны для индоиранцев в целом, т.е. в эпоху арийского единства. Для индоиранцев, предков и ариев Индии, и племен иранской группы, характерен единый культурно-хозяйственный и социальный тип, глубокое, даже в деталях, сходство в быте, хозяйстве, обычаях, общественном строе, культуре, религии и т.п. Это достаточно хорошо известное положение не нуждается в специальной аргументации. Бесспорным представляется также существование индоиранского («арийского») единства как реального этнокультурного комплекса, возникшего на основе интенсивных связей и общего развития на определенной и единой в хозяйственно-культурном отношении территории. Отсюда в свою очередь следует, что из двух синхронных, но разнородных по общему культурному и социально-экономическому облику типов, которые представляют собой древние земледельческие цивилизации юга Средней Азии и Иранского плато, с одной стороны, и северные степные культуры — с другой, арии по своему происхождению могли быть связаны лишь с одним из указанных ареалов»..

            Академик Вяч. Вс. Иванов в статье «Двадцать лет спустя о доводах в пользу расселения носителей индоевропейских диалектов из древней Ближнего Востока» о «колесницах» из Синташты пишет: «Следы колесных повозок выявлены в захоронениях. Трудность заключается пока в скудости имеющегося археологического материала: речь идет об отпечатках колесниц и в редких случаях - о тлене, оставшемся от сгнивших частей повозки. Это не позволяет конкретизировать характер повозок в данной культуре».  Вяч. Вс. Иванов утверждает, что до середины III тыс. индоевропейцы не использовали одомашненных лошадей и фактически с одного места на другое передвигались пешком, у Иванова «перетекали». Вот что он пишет об этом  в упомянутой выше статье:  «Достоверных данных об использовании индоевропейцами одомашненных лошадей до середины III тыс. до н.э. пока нет. Предположение о том, что основные ранние миграции индоевропейцев осуществлялись с помощью еще примитивных колесных повозок, в которые впрягались быки, не кажется правдоподобным. Представляется вероятным, что надежных сухопутных средств быстрого передвижения на большие расстояния у индоевропейцев в период, близкий к распаду их праязыка, еще не было. Поскольку ко времени распада индоевропейского праязыка у его носителей еще не было развитых средств передвижения по суше, возникает вопрос, осуществлялись ли в этот ранний период миграции на большие расстояния или же индоевропейцы только «перетекали» с одного места на другое, относительно близкое? Остается неясность в отношении средств передвижения по воде, которые могли у них быть. Индоевропейский термин для судна, принадлежащий к числу слов, общих с семитским, и получающий особый ритуальный смысл в северо-западно-индоевропейской диалектной группе, показывает, что необходимо продолжить поиск пока еще неизвестных археологам средств плавания и перевозки грузов по воде, которые можно было бы с ним соотнести. Исходя из этих языковых данных и типологии развития мореплавания в эпоху ранней бронзы и непосредственно следующий за ним период можно было бы допустить, что часть передвижений индоевропейцев могла совершаться по морю и рекам».

           Российский исследователь А. С. Касиан в статье «По поводу статьи R.Bouckaert et al. Mapping the Origins and Expansion of the Indo-European Language» пишет: «Следует сказать, что степная гипотеза (происхождения индоевропейцев-Г.Г.) может быть отметена и по традиционным лингвистическим критериям. Для праиндоевропейского восстанавливаются агрокультурная и животноводческая терминология, названия для лесного и гористого/холмистого ландшафта и т.д. При этом никакая специфическая степная кочевая терминология не реконструируется. Собственно, по этой и по некоторым другим (археологическим) причинам, у степной гипотезы сейчас остается всё меньше сторонников. Таким образом, реальный выбор должен был бы состоять из анатолийской и карпато-балканской

         Необходимо отметить, что идею о появлении во II тыс. до н.э. каких-либо «боевых колесниц» на территории евразийской степи в настоящее время отрицают большинство исследователей. Они считают, что те давние времена степные скотоводы использовали повозки для перевозки людей и грузов, а иногда при погребении племенных вождей .

        Российский ученый Е. В. Избицер считает, что в курганных погребениях Евразийской степи найдены только повозки кочевников. Вот что об этом она пишет в статье  «Колесница с тормозом или реконструкции без тормозов»: «Из известных на сегодня трехсот погребений с повозками ни одно не дает оснований относить их к захоронениям воинской знати, а сами повозки — к боевым колесницам. Вопрос же об использовании повозок в качестве колесниц можно характеризовать как историографический анахронизм, а предложенные  реконструкции колесниц — как эскизы фантастических деревянных конструкций с колесами, корытом и тормозом. Особенность этих исследований — построение своих реконструкций на основе других реконструкций, а также доказательство недоказуемого на основе неверно понятых фактов». А конкретно об отпечатке колеса из синташтинского могольника Елена Избицер пишет: «Колесницы из Синташты и Тягуновой Могилы действительно близки, но не по типу и назначению, а по отсутствию данных для реконструкций, когда, в лучшем случае, имеется только одна достоверная деталь — колеса. От колесницы в п. 12 Синташтинского могильника сохранились тлен от колес на высоту 35 см и 25 см и «полоска древесного тлена, возможно, от детали колесницы».  Основанием для реконструкции колесницы из п. 16 послужили два овальных углубления на дне могилы, что не помешало ее авторам воссоздать сплошные колеса, кузов и прочие детали».

     Российский исследователь В.В. Рогудеев в статье «Комплексы с повозками позднекатакомбного времени и проблема колесничества» пишет: «Памятники, в которых найдены сами колесницы, весьма и весьма редки. Таким памятником является Синташта. Следует обратить внимание, что от колесниц сохранились только канавки с отпечатками колес и столбовые ямки могильной конструкции. И вот на соотношении этих скудных остатков домысливается уже конструкция самой колесницы. Такая реконструкция в большой мере является не корректной. Следует обратить внимание, что, несмотря на появление колес со спицами, транспортные повозки со сплошными колесами долго преобладали и доживают до 20 века, например, в горных районах Закавказья, Передней Азии».

          Российский исследователь С.С. Бессонова в статье «О скифских повозках» пишет: «Повозки были древней принадлежностью погребального обряда населения евразийских степей. В погребениях ямной культуры известны находки повозок со сплошными дисковыми колёсами, запрягавшиеся волами.  Повозки были неотъемлемой принадлежностью быта кочевников. Античные авторы называют скифов «живущими на повозках».  Повозка для кочевников была одним из символов богатства. Скифские жилища на повозках упоминают Псевдо-Гиппократ, Страбон, Диодор Сицилийский и другие авторы.  Гиппократ так описывает скифские повозки: «А живут они в кибитках, из которых наименьшие бывают четырехколёсные, а другие — шестиколёсные; они кругом закрыты войлоком и устроены подобно домам... В эти повозки запрягают по две и три пары безрогих волов... В таких кибитках помещаются женщины, а мужчины ездят верхом на лошадях».  Воловья упряжка упоминается для перевозки жилищ. Были ли у скифов лёгкие конные повозки? В источниках об этом нет упоминаний. Лёгкие колесницы упоминаются античными авторами, писавшими о Северном Причерноморье, очень редко, причём во всех случаях речь идёт о скифских соседях или о божествах».

 

локализаций».
          Российский археолог Ф.Петров, 14 лет проработавший в заповеднике Аркаим, отвечая на вопрос «на сколько правдива версия - что Аркаим это перевалочная база на пути из Восточной Европы в Индию?» пишет в интернете: «Насчет "перевалочной базы" - полагаю, это чистой воды фантазия. Прежде всего Аркаим …один из почти тридцати известных на настоящий момент поселков синташтинско-петровского типа. Это только известно их тридцать, а было явно больше, многие пока не найдены или полностью разрушены в ходе хозяйственной деятельности последующих веков. Потом Аркаим, как и все эти поселки, весьма невелик. Его диаметр всего 160 метров, в его состав входит около 60 жилых помещений, здесь жило не больше тысячи человек - все более крупные оценки его населения совершенно очевидно завышены. Потомки синташтинско-аркаимкого населения, несомненно, продолжили жить в Зауральской степи. Да, их культура постепенно трансформировалась, но тот факт, что петровские, ранне-алакульские и раннесрубные племена Урало-Казахстанских степей и Урало-Поволжья напрямую наследуют и продолжаю культуру Синташты и Аркаима - на сегодня очевидно всем археологам, которые занимаются этой темой. А вот нигде в Индии или Иране не найдено археологического материала, который был бы продолжением синташтинско-аркаимских традиций - продолжением в плане традиций изготовления и орнаментации керамики, бронзолитейного производства, строительства домов, погребального обряда и т.д. Т.е. рассуждения про Индию - это просто последствие приписывания аркаимцам того, что они, якобы, арии - но ни на каких реальных археологических материалах эта идея не основывается».
(http://dubna-petrov.livejournal.com/16602.html)

           Российские археологи и историки, которые на основании «арийской колесницы, реконструированной» по отпечаткам колеса повозки, делают выводы об этнической истории древнейшего степного населения, напоминают мне художника-халтурщика, который по тени от уха кролика рисует для районного музея любимого коня Буденного или Чапаева.

 

 

 

 

 

 

 

 

[Гахраман]

Формирование древнетюркской общности произошло на Южном Кавказе в 6-4 тысячелетии до н.э. Позднее древние тюрки распространились по всей Евразии: от Южного Кавказа до Дуная (на западе) и Алтая и Ордоса (на востоке). 

 

http://turklib.ru/general_history/istoricheskaya_prarodina_tyurkov_ot_arana_do_altaya.html

[Гахраман]

Глоттохронологический анализ тюркских языков.

 

 

«В нашей науке еще в советское время почему-то

наметилась тенденция фактически полностью  исключать тюркский элемент из ранней истории степей».

Пьянков И.В. Иранцы и тюрки в Евразийских степях скифского и предскифского времени. Степи Северной Евразии: Материалы VI Международного симпозиума, 2012 год

 

 

              Для определения времени распада пратюркской общности мной был использован метод глоттохронологии. Глоттохронология - так в лингвистике называют метод, используемый для определения времени разделения родственных языков по количеству слов, имеющих в них общее происхождение. Этот метод довольно широко применяется в сравнительно-историческом языкознании. Сегодня большинство лингвистов по степени различия между двумя родственными языками могут определить давность их разделения. 
       Американский лингвист Морис Сводеш, разработавший методику глоттохронологии, в статье «Лексикостатистическое датирование доисторических этнических контактов» писал: «Предыстория представляет собой длительный период существования человеческого общества на ранних ступенях его развития и продолжается до того времени, когда была изобретена письменность, сделавшая возможной регистрацию происходящих событий. В некоторых странах этот период уступает место современной эпохе зафиксированной истории уже шесть-восемь тысячелетий тому назад, в других - лишь несколько последних столетий… Во всех языках та часть лексического запаса, которая обозначает коренные, фундаментальные и вместе с тем обыденные понятия, в противовес специальной, или так называемой «культурной», части словаря изменяется с относительно постоянной скоростью. Благодаря этому на основе процента сохранившихся элементов соответствующим образом отобранном опытном словаре можно установить количество истекшего времени».
      Известный российский учёный С. Е. Яхонтов в статье «Глоттохронология: трудности и перспективы» пишет: «Глоттохронология есть метод определения давности разделения родственных языков по количеству слов, имеющих в них общее происхождение. Представляется очевидным, что родственные языки с течением времени все более отдаляется друг от друга. Если так, то по степени различия между двумя родственными языками можно судить о давности их разделения. Конкретное глоттохронологическое исследование состоит в том, что слова диагностического списка переводятся на два интересующих нас языка, и затем подсчитывается число совпадающих слов. При переводе выбираются наиболее обычные обозначения соответствующих понятий. Совпадающими считаются слова, имеющие в двух языках одинаковое значение и восходящие к одному и тому же слову языка-предка. Фактически глоттохронология очень часто применяется к языкам, которые либо еще не изучались сравнительно-историческим методом, либо применение к которым этого метода не дало окончательных результатов (например, вопрос о существовании алтайской семьи пока не решен, несмотря на длительную традицию исследований в этой области). Языки после их разделения вовсе не обязательно развиваются независимо друг от друга. Если они продолжают использоваться на смежных территориях, в условиях, допускающих контакты и взаимное влияние, то различия в их лексике будут меньше ожидаемых, и вычисленное время разделения окажется меньше действительного.       В таком положении находятся, например, славянские, а также многие романские и тюркские языки. Глоттохронология дает наиболее близкие к истине результаты, если сравниваемые языки разошлись между пятью тысячами и полутора тысячами лет назад».
       Другая идея Сводеша, заключалась в том, что базисная лексика в языках изменяется не просто медленно, но еще и с относительно постоянной скоростью. Этот вывод Сводеш сделал, сопоставив данные по тем языкам, историю которых мы можем фактически проследить на расстоянии в несколько тысяч лет (например, от латыни к романским языкам, от древнегреческого к современному, от санскрита к современным индоарийским и тому подобное; впоследствии к этим данным добавились аналогичные «замеры» по истории китайского, японского, древнеегипетского языков). По его наблюдениям, получалось, что из 100-словного списка за 1 тысячу лет в среднем «выбывает», то есть замещается другими словами, около 14 слов. По мнению Сводеша скорость изменения лексики можно измерять той же формулой, которая применяется в процедуре радиоуглеродного анализа — а из этого следует, что в распоряжении лингвистов оказался инструмент, с помощью которого можно не только определять степень близости языков относительно друг друга, но даже прикинуть примерную абсолютную дату распада их общего предка. М.Сводеш считал, что вероятность того, что слово, включенное в список, сохранится (т.е. не будет заменено) через тысячу лет, составляет 0,86. Эта величина была названа им "коэффициентом сохраняемости".  М.Сводеш разработал математическую формулу для вычисления времени, в течение которого протекало самостоятельное развитие родственных языков:t = log C : 2 log r где С - процент совпадающей лексики, а r – коэффициент сохраняемости общих элементов.
         В последующие годы некоторые лингвисты пришли к выводу, что  слова, которые заимствуются одним языком из другого, являются нарушающим фактором и должны быть исключены из глоттохронологических вычислений; по-настоящему значимым является только «родное» замещение единиц единицами того же языка. То, что этот фактор не был учтен Сводешом, явилось главной причиной получения им 14 слов из 100-словного списка за тысячелетие, тогда как настоящая скорость фактически намного медленнее (замена около 5 или 6 слов за тысячелетие). 
        Для определения начала времени распада пратюркской общности и времени расхождения некоторых современных тюркских языков (азербайджанский, турецкий, туркменский, кзахский, чувашский, алтайский, шорский, хакасский, тувинский, тофаларский, якутский), мной на базе списков Сводеша, был  составлен стословный список тюркской базисной лексики. Для составления этого списка я воспользовался базисной лексикой орхоно-енисейских надписей и «Словаря» Махмуда Кашгари, знаменитых памятников древнетюркской письменности VIII- XI веков. Как известно, памятники орхоно-енисейской письменности представлены прежде всего надписями на стелах и являются эпитафиями в честь выдающихся правителей и военачальников Второго тюркского каганата  и вполне естественно, что в этих текстах не мог быть отражен весь древнетюркский словарный фонд. Таким образом, мной был составлен список основных слов в тюркских языках периода примерно 1000 - 1300 летней давности. Была составлена таблица,  показывающая эк¬виваленты этих 100 древних тюркских слов в некоторых современных тюркских язы¬ках (азербайджанский, турецкий, туркменский, казахский, чувашский, алтайский, шорский, хакасский, тувинский, тофаларский, якутский).  
        В результате попарного сравнения лексических элементов современных тюркских языков и орхоно-енисейской письменности была выявлено количество и процент слов за последние 1300  лет.

       В азербайджанском языке за 1300 лет по сравнению с орхоно-енисейскими надписями заменены 7 слов: юkюш >чox - «много», ёl > yaш- «мокрый», ё- > dюшюn- «думать», ёkюz > чay- «река», tеnqri > gёy- «небо», qыzыl > qыrmыzы - «красный», tюn > gеcе –«ночь». Сохранность- 93,0%.

     В словаре Махмуда Кашгари за 300 лет по сравнению с орхоно-енисейскими надписями были заменены 3 слова:юkюш >чox - «много», ёkюz > suv - «река», tеnqri > gёy «небо»,  tююn > gеcе 'ночь'. Сохранность- 97,0%.

        В современных тюркских языках по сравнению с орхоно-енисейскими надписями наибольшие изменения произошли в  чувашском и якутском языках.
      Так, например, в чувашском языке за 1300 лет по сравнению с орхоно-енисейскими надписями заменены 27 слов: где, много, мало, близкий, мокрый, птица, трава, рот, нога, внутренности,  спина, думать,  жить, охотиться, ударить, считать, кольнуть, падать, cвязать, плыть, солнце, река, песок, туман, небо и белый. Сохранность-73,0%.
      В чувашском языке за 1300 лет по сравнению с орхоно-енисейскими надписями заменены 30 слов: что, мало, большой, прямой, близкий, мокрый, птица, дерево, рот, колено, живот, внутренности,  спина, думать, бояться, жить, охотиться, ударить, считать, кольнуть, ходить, вертеть, плыть, солнце, река, пыль, небо, гора, зеленый, желтый и белый. Сохранность-70,0%.
           В результате анализа было выявлено, что в современных тюркских языках сравниваемая базисная совпадает по своему значению с лексикой орхоно-енисейской письменности (70,0% якутский язык -93,0% азерб. язык).
        В результате глоттохронологических расчетов была выявлена глоттохронологическая константа для тюркских языков:=0,06, то есть изменение  6 слов за 1000 лет)

        Из данных глоттохронологии можем предположить, что:
- относительное время расхождения азербайджанского и турецкого языков составляет около 500 лет (создание Сефевидского государства).
- предки якутов и чувашей первыми покинули историческую прародину и тем самым положили начало распаду пратюркской общности. Это произошло примерно 6000 лет тому назад, в начале 4,0 тыс до н.э.

        Итак, глоттохронологические расчеты, позволили нам определить возраст прототюркского праязыка – свыше  6 тыс. лет. Необходимо отметить, что к эпохе неолита люди в Передней Азии и на Южном Кавказе (в том числе и прототюрки) имели опыт речевого общения, вдесятеро превышавший отмеченный срок распада. Можем предположить, что шесть тыс. лет тому назад  скотоводы-прототюрки  начали походы с Южного Кавказа на территорию евразийской равнины и далее на юго-восток. Им понадобилось менее одного тысячелетия, чтобы завоевать или ассимилировать, а также подчинить своему образу жизни евразийские и южносибирские племена охотников и рыболовов. 
       Тюркский мир, расширившийся в эпоху великих переселений от Средиземноморья на юго-западе до Северного Ледовитого океана на северо-востоке,  был создан степными кочевниками.
      Анализ древнетюркской лексики вырисовывает перед нами образ народа, создателя этого языка, воинственного подвижного скотовода, охватывающего своими миграциями огромные пространства.  Можно также предположить, что для  прототюрков шесть тысяч лет тому назад  вторичной прародиной стала вся  евразийская степь от Дуная до Алтая.

 

[Гахраман]

Роль тюрков в зарождении евразийского скотоводства 2.

По данным лингвистики.

 

      Археологи считают, что конца VI тыс. до н.э. евразийские степи населяли немногочисленные племена охотников и собирателей. Затем в евразийской степи появились первые скотоводческие племена.

        Е.Н.Черных в статье «Евразийский «степной пояс»: у истоков формирования» пишет: «В 3-м тысячелетии до н.э. общности номадов-скотоводов, а также мобильных «полуоседлых» пастухов оккупировали внушительные пространства, превышавшие 1 млн. км² — от низовьев Дуная вплоть до северо-каспийских полупустынь. Не вполне ясные следы их воздействий можно было увидеть даже далеко на востоке — вплоть до степного Алтая… В апогее своего развития Евразийский «стенной пояс» скотоводческих культур предстает перед современными исследователями поистине необозримым по своей гигантской протяженности. С запада на восток, от бассейна Нижнего Подунавья вплоть до Манчжурии — фактически без сколько-нибудь заметных перерывов — пролегали пространства, превышавшие 8 тыс. км. Тогда же полностью оккупированные мобильными воинственными степными народами территории занимали до 16—17 млн. км²  — и это в относительно «мирные» периоды существования!».

          О том, кто были эти номады –скотоводы среди ученых до сих пор нет единого мнения. Большинство ученых считают, что создателями евразийского скотоводства являются индоевропейцы или индо-иранцы (арии), другая часть утверждают, что упомянутые древние скотоводы были тюрки, предки современных тюркских народов.

         Известный российский лингвист В. А.Дыбо в статье  «Язык-этнос-археологическая культура (несколько мыслей по поводу индоевропейской проблемы), опираясь на  исследование своей дочери А.В. Дыбо пишет: «Степь должна быть исключена из регионов, заселенных праиндоевропейцами (ПИЕ) периода распада. В лексиконе (праиндоевропейцев-Г.Г.) присутствуют довольно высокие горы с большим количеством различных типов скал и острых или больших круглых камней Иногда эти горы покрыты лесом. Имеются слова для узких проходов, ущелий, пещер, обрывов и пропастей, холмов, лощин, речных долин, заливных лугов… Весь список растений (в лексике праиндоевропейцев-Г.Г.) производит впечатление горного леса где-то в умеренной зоне (Балканы?) Индоевропейские названия трав (белена, чемерица, марь, дягиль, сныть, папоротник) скорее указывают на лес, чем на степь».  Далее В. А.Дыбо пишет: «В языке праалтайцев (пратюрков-Г.Г.) ландшафт был представлен не очень высокими горами, пологими склонами, по-видимому, предгорьями (при наличии также скал и осыпей). Восстанавливается несколько терминов, обозначающих "переходить через горный перевал". В значительном количестве представлены слова для долин и степей (полностью соответствует ландшафту  Арана, прародины тюрков на Южном Кавказе-Г.Г.). Ядром праалтайской (древнетюркской-Г.Г.) экономики, по-видимому, было сезонное пастбищное скотоводство (ср. наличие термина "загон для скота", отсутствующего в ПИЕ) - либо развитая сезонная охота с загонным компонентом. Имеются названия для коров, овец, коз и свиней, однако половозрастная терминология является общей для всех видов скота. Есть слово для лошади и несколько терминов, связанных с верховой ездой. Роль земледелия была менее существенна, хотя имеется ряд названий для культурных злаков».

         Основные выводы В. А.Дыбо: «Основным родом хозяйственной деятельности для праиндоевропейцев, возможно, были земледелие и хорошо развитое оседлое скотоводство. По-видимому, были специфические инструменты для вспашки (по культурно-историческим причинам, мы не говорили бы здесь о плуге, но, тем не менее, кроме наименований мотыги в ПИЕ имеется общее название для вспашки, сохраняющееся в хеттском, от которого произведено ИЕ название плуга; можно восстанавливать общее название сошника - возможно, также специфический наконечник мотыги?). Имеется название для сена (отсутствует в праалтайском), что может указывать на зимнее стойловое содержание скота (в противоположность наличия пастбищ у праалтайцев). В праиндоевропейском восстанавливается терминология коневодства, но не верховой езды…Номадные черты явно значительно более определенно выделяются в праалтайском лексиконе. Сюда относятся термины, связанные с верховой ездой, многочисленные глаголы, означающие "запаковывать" и "распаковывать", более подробная терминология упряжи. Из оружия в праалтайском ( пратюрском-Г..) хорошо восстанавливаются термины для каких-то типов стрел и луков, колчанов. Имеются термины для копья и остроги. Нет специализированного термина для меча (только какие-то типы ножей). Для праиндоевропейского не находим общих названий для лука и стрелы; восстанавливаются названия каких-то типов топоров, мечей и копий».

 

           Необходимо отметить, что начиная с позднего неолита древние тюрки уже уже вели полукочевой образ жизни. Пратюрки на территории Южного Кавказа начиная с IV тыс. до н.э. перешли к отгонному (яйлажному) скотоводству. В горных районах Южного Кавказа имелись прекрасные летние пастби­ща—«яйлаги», пригодные для овцеводства, а на зиму отары овец перегонялись на зимние пастбища (гышлаги) между реками Кура и Аракс. Степи Южного Кавказа (Муганская и Мильская равнины) тюрки издавна использовали как зимние пастбища.

   Данные археологии и лингвистики  свидетельствуют о том, что скотоводство было издревле  известно всем тюркским народам и на протяжении всех последующих периодов истории вплоть до наших дней оно занимает одно из ведущих мест в их хозяйстве. Занятие скотоводством на всех этапах истории давало тюркским народам мясо и молоко, материал для одежды и обуви, сырье для ремесел, и этим всегда определялась ведущая хозяйственная значимость данной от­расли.

         На Южном Кавказе пратюрки содержали преимущественно мелкий рогатый скот (овец, коз), а крупный рогатый скот (молочный и рабочий) — в очень ограни­ченных размерах. Пратюрки держали быков для перевозки вьюков на летние и зимние пастбища. А лошадей тюркские народы (начиная с III тыс. до н.э) содержали в основном для верховой езды. Для перевозки тяжестей в горах использовали также верблюдов, ослов и му­лов. Неприхотливые к корму, эти животные отличались выносливостью, хорошо ходили по горам с грузами.

          Как известно, человек издревле пытался приручать диких животных. Когда-то наши далекие предки поняли, что гораздо легче выжить в борьбе с суровыми природными условиями, если всегда иметь при себе все необходимое для жизни в виде прирученных домашних животных, чем полагаться на охоту, порой, очень опасную и не всегда удачливую. С тех давних времен люди получили уже много продуктивных пород домашнего скота.

Археологи определили, что первым домашним животным у пратюрков, как и большинства древнейшего населения Ближнего Востока, была собака.

Тюрколог Ахмад Салпагаров в статье «Кавказская овчарка» пишет: «Авторы многочисленных кинологических статей сошлись во мнении о близкородственности кавказской и среднеазиатской овчарок. Также выше приводилось авторитетное мнение о близкородственности кавказской овчарки с анатолийским карабашем. Подобные выводы основаны на большой близости  анатомического строения, внешнего вида и характеров  этих овчарок…География  наибольшего распространения  двух близкородственных пород собак (кавказская и среднеазиатская овчарки) охватывает  степную зону Евразии с прилегающими по окраинам  лесостепными, горными и полупустынными  районами. Это районы разведения пяти основных  видов скота: овцы, козы, лошади, крупного рогатого скота и в меньшей степени верблюда. Большую часть этих районов издревле занимали животноводческие  тюркские  племена, меньшую часть на востоке  монгольские племена. Да и современное население огромной  территории под названием Центральная (Средняя) Азия составляют тюркские народы: казахи, туркмены, узбеки, киргизы, уйгуры. До освоения русскими и украинцами вся западная  часть степной зоны была населена тюрками-скотоводами – болгарами, ногайцами, татарами. Большая часть этих тюрок  влилась в состав русских, украинцев. В более ранней истории, в первом тысячелетии на территории европейской зоны были известны древние тюрки-животноводы –гунну, авары, болгары, хазары, аланы, кумане, печенеги, кипчаки. И в настоящее время по окраинам этого района Европы расселены сохранившиеся потомки перечисленных тюрок; на юге кумыки, карачаевцы/балкарцы, ногайцы, на западе крымские татары и гагаузы, на востоке казахи, на севере чуваши и казанские татары».

 

Собака.

Тюркские языки:

орх.- енис.- ıt,  др.тюрк. М.Кашг. - ıt,  

азерб.- it, тур.- it,

кум.- it, балк.- it, ногай.- iyt,

крым.тат.- it, гаг.- it, караим.- it,

чув.- yıtă, татар.- et, башк.- et,

туркм.-it, узб.- it, уйг.- it,

каракалп.- iyt, каз.- it, кирг.- it,

алт.- iyt, шор.- it, хак.- aday,

тув.- ıt, тоф.- ıt, якут.- ıt,

 

Кавказские языки:
лезгинский –киц, удинский- ха, хиналугский- пхра;

 

Финноугорские языки.

венгерский-kutya, финский-koira, эстонский-koer,

марийский-piy, мордовский-pine, удмуртский-punı;

 

Индоевропейские языки:

немецкий- Hund, английский- dog, французский- chien, итальянский- cane,

румынский-câine, литовский- šuo, польский- pies, украинский- sobaka,

осетинский- kuıdz, персидский- sag, хинди- kuttā;

 

Центральноазиатские языки:
китайский- gǒu, монгольский- nokhoy, тунгусский- ӈинакин;

       Анализ древней и современной тюркской лексики дает возможность установить наличие у тюркских народов издавна богатой скотоводческой и коневодческой терминологии. В целом в современных тюркских языках общетюркская лексика животноводства состоит свыше 500 лексем. При этом, исконно тюркские слова составляют 97,7 % от общего количества, а заимствованные лексемы- 2,3%.

       Археологи отмечают, что не все домашние животные играли одинаковую роль в жизни тюркских народов. Наиболее приоритетными домашними животными считались овцы и лошади. Этим и объясняется наиболее развитая система терминов овцеводства и коневодства.

 

Общетюркское слово «mal» – многозначно.          У большинства тюркских народов «mal» это "имущество", "состояние" "добро" "богатство", "достояние", "ценность". Это слово представлено в 33 тюркских современных и классических языках, а с фонетическими вариациями - в общей сложности в 36 тюркских языках и диалектах.

У тюрков первыми деньгами был скот (мал). В этом значении слово мал широко распространено во многих тюркских языках: в уйгурском, башкирском,  алтайском, шорском, хакасском (сагайский, койбальский, качинский диалекты), турецком, крымско-татарском, азербайджанском, киргизском, казахском, караимском (луцкий, тракайский говора), чагатайском (староузбекском), сартском (узбекском), хивинском, туркменском. В якутском языке мал — вещь, вещи, имущество.

        В советское время некоторые ученые утверждали, что слово мал тюрки заимствовали после принятия ислама у арабов. Однако, наличие этого слова во всех тюркских языках (в том числе у тюрков Сибири), а также в монгольских (монгольском, бурятском, калмыкском мал — скот), которые не входили в сферу влияния арабской культуры, позволяет говорить об обратном. Как известно, скотоводческая лексика была заимствована монголами у тюрков при переходе их к кочевому скотоводству, очевидно, где-то в середине II тыс. до н.э. Известный советский тюрколог С.Е.Малов писал: «Это слово есть во всех тюркских языках и трудно допустить его заимствование из арабского языка».

 

Скот.

Тюркские языки:
др.тюрк. ДТС – mal (имущество, богатство, товар);
Южный Кавказ: азерб. – mal;
Передняя Азия: тур. – mal (скотина, имущество, товар);
Восточная Европа (Северный Кавказ): кум. – mal (скот, товар), карач.-балк. – mal, ногай. – mal;
Восточная Европа: крым.тат. - tuvar, гаг.- sıır;
Восточная Европа (Прибалтика): караим. – mal (cостояние);
Восточная Европа (Поволжье): чув.- выльăх, татар. - mal, башк. – mal; 
Средняя Азия (юг): туркм.- mal, узб. - mol, кирг. – mal;
Средняя Азия (север): каракалп. - mal, каз. – mal;
Центральная Азия: уйг. – mal;
Сибирь (юг): алт.- mal, шор.- mal, хак.- mal, тув.- mal,  тоф.- mal;
Сибирь (север): якут. –mal (имущество);

Кавказские языки:
лезгинский – mal*, удинский- mal*, хиналугский- mal*;

Финноугорские языки.
Восточная Европа (центр): венгерский- állatállomány;
Восточная Европа (Прибалтика): финский- karja, эстонский – elusloomad;
Восточная Европа (Поволжье): марийский - во́льык; мордовский- ракшат, удмуртский -пудо;

Индоевропейские языки:
Европа (северо-запад): английский- livestock, французский- bétail;
Европа (центр): немецкий- Vieh;
Европа (юг): итальянский- bestiame;
Восточная Европа (центр): румынский - șeptel, украинский- khudobu;
Восточная Европа (Прибалтика): польский- bıdlak, литовский- gyvuliai;
Восточная Европа (Кавказ) осетинский- fos;
Центральная Азия (юг): персидский- dəm, таджикский- моли чорпо*, ваханский-mol*,

хинди- paşudhana;

Центральноазиатские языки:
китайский- Jiāchù, монгольский- mal aj akhui *, тунгусский- авдуча̄р (мелкий рогатый) ,

укусэл (крупный рогатый);

 

Араб.: «скот»- ماشية (mashiya), богатство-ثروة (saruva), имущество- ممتلكات (mumteleket),

товар- بضائع (bedaya)

 

*-слово заимствовано у тюрков.

[Гахраман]

Друзья, если Вас интересует история древних тюрков читайте мои статьи на сайте «http://ru.scribd on Гахраман Гумбатов».

[Гахраман]

Предки современных тюркских народов, покинув историческую прародину,  в новых географических условиях, знакомясь с новыми предметами или реалиями, начинали  придумывать для них новые названия. Лингвисты считают, что новые термины  в тюркских языках могли имеют два источника: или они были созданы тюркскими народами в местах их нового поселения или заимствованы от народов, соседями которых тюрки стали.
Новые для них названия (слова, термины) тюркские народы включали в свой словарный фонд в такой форме, которое лучше всего подходило к их фонетике. Кедр, лиственницу, пихту, черемшу и другую таёжную растительность  предки сибирских тюрков узнали значительно позже, тогда, когда продвинулись в места, где росли эти растения, но не росли на их исторической прародине.

 

Более подробно можно ознакомиться на сайте, а также бесплатно скачать в формате pdf:

https://independent.academia.edu/ГахраманГумбатов

 

[AZERMAN]

Гахраман, огромное спасибо за столь содержательную информацию.

Читал не отрываясь.

[Гахраман]

Уважаемый AZERMAN!

Спасибо, за добрые слова.

[Гахраман]

          Древние тюрки в 6 тыс. до н.э., одомашнив овцу, козла и  быка, собаку и освоив отгонное скотоводство, в течение последующих 2 тысячелетий не покидали свою прародину – юго-западное побережье Каспия. Затем, когда тюркская общность возросла, древние тюрки, соорудив  четырехколесную повозку (араба), в которые были запряжены волы (ёкюз), в поисках новых пастбищ, двинулись в северном направлении вдоль западного побережья Каспия. Видимо, в южном направлении не было территорий пригодных для скотоводства. Продвигались они медленно и только за тысячелетие они достигли северного Прикаспия. В конце IV тыс. до н.э. часть древних тюрков, покинувших свою историческую прародину в поисках новых пастбищ, переселились на территорию Кумо-Манычской впадины. Здесь, они создали степную курганную культуру (ямная культура). В дальнейшем новые поколения древних тюрков для освоения новых пастбищ приступили к освоению всей Евразийской Степи.    

 

Более подробно  со статьей можно ознакомиться, а также бесплатно скачать в формате pdf на сайте:

https://independent.academia.edu/ГахраманГумбатов/Papers

[Гахраман]

Знаменитый российский ученый А.А.Иессен рассматривал Южный Кавказ как один из

самостоятельных очагов металлургии и металлообработки. По этому поводу он писал следующее:

«Наиболее раннее горное дело прослеживается в Закавказье (вся полоса от Борчалинского района до

Тертера, Зангезур)». По его мнению, соседние народы получали отсюда меднорудное сырье и

заимствовали технологические приёмы его плавки.

Российский археолог К.Х.Кушнарева в книге «Древние общества Кавказа в эпоху палеометалла»

пишет: «Если в финале энеолита металлические изделия представлены единичными находками, то

местное металлопроизводство в эпоху ранней бронзы начинает обслуживать все сферы

жизнедеятельности. На многих поселениях открыты металлообрабатывающие мастерские. В различных

же памятниках куро-аракской культуры обнаружены сотни металлических изделий, изготовленных

преимущественно из мышьяковистой бронзы. Начинается эксплуатация местных, а позднее и более

удаленных месторождений. С этого момента Кавказ идет по пути превращения в мощный очаг

металлургии, оказывавший на протяжении тысячелетий влияние на окружавшие его страны».

 

Более подробно  со статьей можно ознакомиться, а также бесплатно скачать в формате pdf на сайте:

https://independent.academia.edu/ГахраманГумбатов/Papers

 

[yadobriy]

зарождение скотоводства.JPG          Древние тюрки в 6 тыс. до н.э., одомашнив овцу, козла и  быка, собаку и освоив отгонное скотоводство, в течение последующих 2 тысячелетий не покидали свою прародину – юго-западное побережье Каспия. Затем, когда тюркская общность возросла, древние тюрки, соорудив  четырехколесную повозку (араба), в которые были запряжены волы (ёкюз), в поисках новых пастбищ, двинулись в северном направлении вдоль западного побережья Каспия. Видимо, в южном направлении не было территорий пригодных для скотоводства. Продвигались они медленно и только за тысячелетие они достигли северного Прикаспия. В конце IV тыс. до н.э. часть древних тюрков, покинувших свою историческую прародину в поисках новых пастбищ, переселились на территорию Кумо-Манычской впадины. Здесь, они создали степную курганную культуру (ямная культура). В дальнейшем новые поколения древних тюрков для освоения новых пастбищ приступили к освоению всей Евразийской Степи.    

 

Более подробно  со статьей можно ознакомиться, а также бесплатно скачать в формате pdf на сайте:

https://independent.academia.edu/ГахраманГумбатов/Papers

Спасибо вам за труд!Очень познавательно.  

[Гахраман]

Уважаемый yadobriy!

 

Спасибо!