Некая Роль Армянской Общины

[RETABOLIL]

Что представляла собой армянская диаспора Санкт-Петербурга, каков тот круг лиц, который в принципе мог подлежать “этнической мобилизации” в период Карабахского конфликта?

. Эти люди обычно имели сознательную установку на вживание в новую среду, установление в ней широких контактов, но не на ассимиляцию, хотя под влиянием сильного ассимилирующего воздействия русской среды (и ее значительной комфортности для армян — до начала девяностых годов) ассимиляция все-таки постепенно происходила. Осевшие на постоянное жительство выходцы из армянской деревни и из более низких в социальном отношении городских слоев. Для них по большей части был характерен “бытовой” национализм, главным образом иногда исключительно армянский круг общения, сохранение родного языка как языка общения в быту, бытовых норм поведения.

Армяне выходцы из других республик. Для них был характерен декларируемый космополитизм.

Ассимилированные армяне или полуармяне со слабо выраженным национальным самосознанием, но не с отсутствием его.

Те армяне, которые к этому моменту были сильно связаны с иноэтническим окружением, даже те, кто вообще редко вспоминал о своем национальном происхождении, начали проявлять большую активность, посещать митинги, интересоваться событиями в Армении. Но тот комплекс переживаний, который у них при этом возникал, был весьма сложным.

. Кроме того, присутствовала на первых порах так же почти не осознававшаяся армянами внутренняя борьба, связанная с противоречием между восточным стереотипом восприятия и действия, где единственный способ остановить кровопролитие — это ответить кровью и прочно усвоенной системой ценностей, требующей аппеляции к правовым нормам. В результате внутренней борьбы эта последняя система ценностей акцентировалась. Аппеляция к русским и аппеляция к общественному мнению вообще аппеляция, апелляция к защите армян и аппеляция к законности вообще — все это было практически тождественно.

Армянская диаспора уверяет себя, что ее ценностные доминанты и доминанты среды, ее окружающей, едины, чем снимается психологическая преграда для тесной связи с общиной ассимилированных армян. В армянскую среду вовлекаются и выражающие активной сочувствие армянам русские.

Начиная с июля августа 1988 года начинается спад активности. Во-первых, действия армянской общины оказываются слишком политизированными, и неоправданно раздутыми что у многих вызывает усталость. Во-вторых, ожидаемой активной поддержки со стороны социального окружения (что особенно важно, со стороны русских — аппеляция именно к русским постепенно становится все более выраженной) армяне не получают и к осени — зиме 1988 года возникает все большее желание замкнуться в себе. . Выходцы из армянской деревни и более низких социальных слоев города замыкаются в своих привычных кружках и теряют связи с общиной. . Старые этнические символы оказывались неактуальными, они перестали отвечать сегодняшними переживаниям, новые символы еще не сложились.

В это время вырабатываются новые, уже ярко национальные символы, которые с этого момента выражаются жестоко открыто и даже демонстративно. Наличие такого рода символики делает возможной этническую консолидацию, “вербовку” новых членов общины. . К жизни общины привлекаются в значительной мере армяне, до этого времени слабо с ней связанные: недавние выходцы из Армении, в том числе из деревни.

Но дальнейшее развитие событий приводит к тому, что это героически-романтическое направление, вокруг которого уже пошла было консолидация армянской общины, оказывается как бы подвешенной в воздухе. Армения в это время переживает внутренний и внешний (в том числе военный) кризис, все более ощущается настроение апатии и усталости. Поднявшаяся в диаспоре “романтическая” волна разбивается. Носители новых этнических символов, попадая в Армению, кажутся там со своими представлениями мечтателями, и в коей мере ненормальными. В результате армянская община делится на несколько почти не сообщающихся между собой групп.

При этом в целом новая символика сохраняется. . Функциональная роль общины на этом этапе исчерпывает себя.

Что заставляло определенную группу лиц на всех стадиях этнического процесса сохранять верность общине? Уже ,было показано выше, что эта верность не была следствием комфортности общения с соотечественниками (этой комфортности порой не было вовсе) или идеологических причин (временами “идеология” как бы вовсе испарялась). Эта верность скорее определялась значительным дискомфортом в общении с внешним социокультурным окружением. Дискомфорт этот субъективно осознавался армянами как наличие опыта, который присутствовал у них с окружающими , которые не могли быть им преданны.

В ощущении дискомфорта, члены общины инстинктивно искали новые ценности, которые дали бы им определенность прежде всего в их собственной жизни. Выпав из одной социальной ниши, они искали другую.

Какова была роль армянской диаспоры в Карабахском конфликте?

Ядро общины активно подключилось в выработке нового “героизма”, который способствовал подключению значительной части некарабахских армян в Карабахском конфликте. И дальнейшим изгнанием коренного азербайджанского населения со своих земель. Для армян Армении характерна “ориентация не на те или иные ценности, а на тот или иной союз с внешним фактором, формирующим условия для действия армянского общества. Единственным условием деятельности является условие внешнего политического покровительства над территорией Армении.

Значительное место сохраняют традиции восприятия себя в образе жертвы внешних сил, требующей справедливости в отношении себя. Сознание величия и образ жертвы составляют неотъемлемую часть мировосприятия. Иной альтернативы в строгом смысле не существует.

Итак, мы видим, что ценностные доминанты армян в диаспоре, армян в Армении и армян в Нагорном Карабахе различны, более того, мотивы дейстивий друг друга интерпретируются не вполне адекватно. Однако различные мотивации подталкивают все группы этноса к единой цели.

Действия новой общности вокруг Нагорного Карабаха разрушают систему мировоззрения и социальной организации в Армении и диаспоре.

Весь предкарабахский период Ереван был центром армянского восприятия. С развитием карабахских событий центр объективно смещался. И Армения сама оказалась периферией Карабаха.