Луций Корнелий Сулла. «Начало большого пути»

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Луций Корнелий Сулла. «Начало большого пути»

Габриэль де Бурбон. Пленение Югурты

Луций Корнелий Сулла, получивший прозвище Феликс (удачливый, счастливый) – одна из самых противоречивых фигур Древнего Рима. Причем эту противоречивость отмечали и подчеркивали уже древнеримские историки. Многие из них как бы делят жизнь Суллы на две половины. Саллюстий, например, пишет:

«Луций Сулла, силой оружия захватив власть в государстве, после хорошего начала закончил дурно».

Веллей Патеркул, автор написанной во времена правления Тиберия «Римской истории», называет Суллу человеком

«в отношении которого до одержания победы ни одна похвала не покажется чрезмерной, равно как ни одно порицание после этой победы».

Он же считал, Суллу по справедливости можно было бы назвать «Счастливым», «если бы вместе с победой закончилась его жизнь».

А Цицерон и Варрон часто цитировали фразу, автор которой в настоящее время неизвестен:

«Сулла наполовину лев и наполовину лис, причём лис в нём куда опаснее льва».

Европейские историки, начиная с XIX века, также находятся в недоумении, отмечая, что, став диктатором и захватив единоличную власть, Сулла употребил ее для защиты республиканского строя (аристократической республики).

Такого мнения придерживался, например, авторитетный немецкий историк Теодор Моммзен, который писал в своем труде «История Рима»:

«Потомство не оценило по достоинству ни личности Суллы, ни его реформ».

Советский и российский историк А. Б. Егоров считает, что диктатура Суллы усилила монархическую тенденцию развития Рима, но при этом, опять-таки,

«трансформация республики в монархию была во многом приостановлена».

В. С. Сергеев более критичен, полагая, что Сулла

«субъективно преследуя реставраторские цели, объективно заложил основу новой политической организации»

(то есть, принципата).

О том же писал М. И. Ростовцев:

«Реформы Суллы в значительной своей части, несомненно, подготовили строй будущего принципата».

Еще один советский историк Р. Ю. Виппер и вовсе утверждал, что Сулла стал первым римским императором в современном понимании этого термина:

«Вся картина императорства вплоть до игры республиканскими символами уже была осуществлена Суллою».

А С. Ковалев назвал Суллу «первым императором в новом, а не в республиканском значении этого слова».

В общем, единства мнений и оценок нет, хотя, безусловно, образ Суллы традиционно рисуется исключительно черными красками.

sulla-bjust_-vatikan-muzej-kjaramonti.jp

Луций Корнелий Сулла, бюст. Ватикан, музей Кьярамонти

В небольшом цикле статей мы поговорим об этом человеке.

Происхождение и молодость Луция Корнелия Суллы

Будущий диктатор родился в Риме в 138 году до н. э. и происходил из древнего патрицианского рода Корнелиев, представителями которого были знаменитые Сципионы. Однако Сулла относился к другой, сильно обедневшей ветви Корнелиев – Руфинов. После смерти отца у него не оказалось даже своего дома, что для римского патриция в Риме было признаком крайней бедности.

Несмотря на невысокое благосостояние его семьи, Сулла получил хорошее образование. Он знал греческий язык и разбирался в греческой литературе, писал сатирические комедии, обладал ораторским талантом. Позже он привез из захваченных Афин библиотеки Аристотеля и Теофраста, которого сейчас называют «отцом ботаники». Многие полагают, что это имело огромное значение для дальнейшего развития эллинофильства в Риме.

Но в молодости у Суллы была репутация испорченного шалопая, проводящего время в обществе актёров, мимов и кифаристок. Утверждают, что молодой Сулла был любовником богатой вольноотпущенницы Никополы и фактически жил за ее счет. Его дела значительно поправились после того, как та, умирая, завещала ему все свое имущество.

Надо сказать, что на протяжении всей жизни Сулла слыл весьма любвеобильным человеком, что в республиканском Риме не поощрялось. Однако Сулла даже гордился многочисленными внебрачными связями, поскольку считал, что ведёт происхождение от богини Венеры.

И после победы во Второй гражданской войне присвоил себе два агномена – Felix («Удачливый «или «Счастливый») и Epaphroditus («Возлюбленный Афродиты» – греческой богини красоты и любви, которую в 200-х гг. до н. э. стали отождествлять с римской Венерой).

Официально женат Сулла был 5 раз.

Начало военной службы

Службу в армии Сулла начал лишь в 107 году до н. э., в это время ему было около 31 года. Говорят, что он мог выбирать между армиями двух консулов. Первым был Луций Кассий Лонгин, отправлявшийся на войну против кимвров и их союзников гельветов (где потерпел поражение и погиб). Вторым – Гай Марий, который должен был сражаться против нумидийского царя Югурты (так называемая Югуртинская война шла со 112 года до н. э. и закончилась лишь в 105 году до н. э.).

Гай Марий, бюст, музеи Ватикана

Югурта был внуком Масиниссы – союзника Сципиона в его войне против Ганнибала. Этот нумидийский царь сыграл важную роль в победной для Рима битве при Заме.

Сулла выбрал армию Мария, на родственнице которого был женат. Он занял должность квестора (низшая в системе римских магистратур). В то время квестор был помощником консула с неопределенным кругом обязанностей. Квестор мог выступать в роли снабженца, занимаясь закупками продовольствия и фуража. А мог командовать частью армии.

Сулла успешно справился с формированием кавалерийских частей, которые потом привел к действующей армии – в Северную Африку. Затем в должности пропретора он провел успешные переговоры с царем Мавритании Бокхом, в результате которых в мавританском лагере был захвачен в плен явившийся туда для переговоров Югурта.

Монета, отчеканенная сыном Суллы Фавстом: Бокх (слева) выдает Югурту Сулле, который сидит в центре

Сулла передал пленника Марию и тот провел поверженного царя по Риму во время своего триумфа (1 января 104 года до н. э.). По завершении процессии с Югурты сорвали царскую одежду, вырвали из ушей золотые серьги и поместили в подземную Мамертинскую тюрьму, где тот скоро скончался от голода. Впрочем, Ливий утверждает, что римляне ждать смерти Югурты не стали, а задушили его уже на шестой день заключения.

Война с кимврами

Между тем на севере дела у римлян обстояли далеко не блестяще. С германским народом кимвров римляне впервые столкнулись на Дунае в 120 году до н. э. В 113 году до н. э. кимвры разбили римскую армию в Норике (область между Дравой и Дунаем) и двинулись в Галлию, где их союзниками стали гельветы (кельтское племя, по имени которого была названа Гельвецией территория современной Швейцарии). В 109 году до н. э. они разгромили армию наместника Нарбоннской Галлии Марка Юния Силана.

Мы уже говорили о поражении в Кимврской войне в 107 году до н. э. армии Луция Кассия Лонгина. А 6 октября 105 года до н. э. в битве при Араузионе кимврами и тевтонами была разбита и армия консула Гнея Маллия Максима. После этого кимвры вторглись на Пиренейский полуостров, но были отбиты кельтиберами и вернулись в Галлию, снова угрожая римским границам. На роль «спасителя отечества» в Риме выбрали Гая Мария, который заочно был избран консулом на 104 год и должен был отправиться на войну с германцами.

marij-i-posly-kimvrov_-illjustracija-u_-

Марий и послы кимвров. Иллюстрация У. Рейни, 1900 г.

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Сулла в его армии вначале находился на должности легата, а потом – военного трибуна. В 104 году до н. э. в одном из боев ему удалось взять в плен Копилла, возглавлявшего племя тектосагов.

Кроме того, он успешно вел переговоры с местными племенными вождями, благодаря чему некоторые из них заняли нейтральную позицию. Но эти успехи стали вызывать чувство недовольства у Мария, который стал ревновать к популярности Суллы. Ведь и в победе над нумидийцами в Югуртинской войне некоторые в Риме решающую роль отдавали не главнокомандующему, а его талантливому подчинённому.

В начале 102 года до н. э. Сулла перешёл под командование второго консула – Квинта Лутация Катула, сын которого позже станет его верным сторонником. Катул, в отличие от Мария, не обладал талантами полководца, и потому у Суллы появился прекрасный шанс проявить себя. На должности легата Сулла сумел нанести несколько поражений альпийским племенам, наладить снабжение армии, а затем очень успешно действовал в решающем сражении войны при Верцеллах (30 июля 101 года до н. э.).

dzhovanni-battista-tepolo_-bitva-pri-ver

Джованни Баттиста Тьеполо. «Битва при Верцеллах»

Современные историки полагают, что соединённые армии консулов (свыше 52 тысяч воинов) превосходили по численности германское войско, в котором, по предположениям разных авторов, могло находиться от 25 тысяч до 48 тысяч человек. Кроме того, римляне имели преимущество в количестве всадников. Армия Катула заняла позиции в центре, части Мария – по флангам.

Сражение началось после столкновения пехоты Мария с конницей кимвров. Плутарх писал, что битву начали кимвры, но были обращены в бегство. Орозий, напротив, утверждает, что именно воины Мария внезапно атаковали конницу германцев. Так или иначе они увлеклись преследованием отступающего противника. Позже оба крыла марианских войск соединились у неприятельского лагеря и, повернув, ударили в тыл кимврам. Однако до тех пор основные события развернулись в центре, где стояли части Катула, и Сулла оказался в самой середине схватки.

Римские авторы с удивлением рассказывали, что в сражении принимали участие женщины варваров, многие из которых, чтобы не попасть в плен, покончили жизнь самоубийством (как и двое сыновей вождей германских племен). Но их самоотверженность не могла исправить ситуацию: будучи окружены и атакованы с тыла, кимвры проиграли битву и понесли огромные потери. Бойориг, глава союза варваров, и Лугий, один из племенных вождей, были убиты в бою. Угроза римским владениям со стороны германских племена была устранена на 20 лет. И Катул, и Марий претендовали на роль победителя. Сенат постановил провести совместный триумф этих консулов.

Попытки политической карьеры

В Риме Сулла со второй попытки был избран на должность городского претора. Затем некоторое время он исполнял обязанности наместника в Киликии. В этой должности он поддержал избрание на трон Каппадокии Ариобарзана I, известного под говорящим прозвищем Филоромей («любящий римлян»). Это не понравилось царю Понта Митридату VI Евпатору. У него был собственный кандидат – Гордий, который в союзе с армянским царём Тиграном II попытался сместить Ариобарзана, но был разбит Суллой.

Сулла также вошёл в историю, как первый римский чиновник, вступивший в переговоры с Парфией. Вернувшись в Рим, он попытался выставить свою кандидатуру на выборы консулов, однако как раз в это время началось восстание в Италийских землях, жители которых требовали равных прав с римлянами.

Союзническая (Марсийская) война

Римское гражданство давало множество преимуществ – и в отношении прав собственности, и личной защищённости (в отношении римских граждан были запрещены телесные наказания и пытки). Кроме того, имевшие статус «союзников Рима» италики не имели права обрабатывать земли, принадлежащие государству.

rasselenie-plemen-po-appeninskomu-p-vu.j

Расселение племён по Аппенинскому полуострову

Убедившись, что Рим не желает прислушиваться к их просьбам, племена марсов, марруцинов, пелигнов, френтанов, пиценов, вестинов, гирпинов, самнитов, луканов и япигов попытались создать собственное конфедеративное государство, столицей которого стал Корфиний, переименованный в Италику. Чеканились монеты с изображением быка (символ Италии), попирающего римскую волчицу. Лаций, Этрурия, Умбрия – греческие города юга Италии, остались верны Риму. А в Кампании простой народ симпатизировал союзникам, аристократы – Риму.

После начала боевых действий Сулла стал легатом в армии консула Луция Юлия Цезаря. Ему приходилось взаимодействовать и с Гаем Марием.

Кампания 90 года до н. э. была не слишком удачной для Рима, и потому по инициативе Луция Юлия Цезаря был принят закон о предоставлении римского гражданства общинам, не принимавшим участия в восстании или сложившим оружие в течение двух месяцев. Но марсы, самниты и пицены отказались прекращать боевые действия.

В 89 году до н. э. Сулла возглавил армию Луция Цезаря и провел успешное сражение с наиболее опасным для Рима племенем марсов. Затем он возглавил наступление римских войск в Кампании и Самнии, захватив Нолу и Помпеи.

samnitskie-voiny_-freska-iz-noly-330-310

Самнитские воины. Фреска из Нолы, 330–310 гг. до н. э.

Затем ему удалось вынудить к капитуляции город Эклан (отдав его на разграбление своим солдатам) и Бовиан – одну из столиц восставших италийских племен. В Апулии самнитов разбил Гай Косконий. К северу от Рима против марсов, вестинов, марруцинов и пелигнов успешно действовали Гней Помпей Страбон, Квинт Цецилий Метелл Пий, Гней Помпей и Луций Корнелий Цинна.

Успехи Суллы в той войне были настолько очевидны, что он получил уникальную награду – обсидиановую обсидиановую корону, которая за предыдущие два века присуждалась лишь дважды.

Однако теперь, после уступок италикам, в Римской республике появились две категории граждан – «старые» и «новые». Противоречия между ними скоро привели к двум гражданским войнам, одним из главных действующих лиц в которых стал Сулла.

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Корне́лии Су́ллы — ветвь римского патрицианского рода Корнелиев, наиболее известный представитель которой был бессрочным диктатором Рима в 82 — 79 гг. до н. э.

История рода
Первым из известных предков Корнелиев Сулл был Публий Корнелий Руфин, диктатор 334 года до н. э. Его сын того же имени был консулом в 290 и 277 гг., но в 275 году его исключили из сената за нарушение законов о роскоши: в доме Руфина было слишком много серебряных изделий. Его сын, фламин Юпитера Публий Корнелий, стал первым носителем когномена Сулла.

Сын и внук фламина были преторами в 212 и 186 гг. соответственно. Сын последнего, Луций Корнелий Сулла, видимо, не избирался на курульные должности и не заседал в Сенате из-за своей относительной бедности, так что эта ветвь Корнелиев временно выбыла из состава римской аристократии. Но представитель следующего поколения, тоже Луций, смог улучшить своё финансовое положение и сделать военную карьеру в Югуртинской, Кимврской и Союзнической войнах. Затем он возглавил партию оптиматов и захватил единоличную власть в Римской республике (82 год до н. э.)

Сын диктатора избирался только квестором и погиб, сражаясь против Цезаря на стороне помпеянской партии (46 год до н. э.). Происхождение нескольких Сулл, занимавших консульские должности в эпоху раннего принципата, точно неизвестно; вероятно, некоторые из них были потомками диктатора, а по женской линии — потомками Помпея Великого.

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Принципат Августов

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

ЛУЦИЙ КОРНЕЛИЙ СУЛЛА СЧАСТЛИВЫЙ: ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИИ

Фигура знаменитого деятеля эпохи поздней республики, победителя Митридата и Мария, злого гения Афин, диктатора 82—79 гг., одного из «строителей» Римской империи Луция Корнелия Суллы ещё в древности привлекала внимание многих историков. Дела этого необычного человека в определённой степени повлияли на ход римской истории, а сам он был включён в разряд т. н. «великих личностей». Есть смысл даже говорить о «феномене Суллы», если использовать это выражение, ведь диктатор вызывал разные чувства уже у своих современников. Римский историк Веллей Патеркул, которого с Суллой разделяли чуть более полувека, писал: «Я думаю, что этот человек являл пример наивысшей двойственности и противоречивости духа» (II, 25, 3). Именно противоречивая натура Суллы занимала умы античных авторов, заставляя их писать о его личности больше, чем о его делах. В связи с этим у современного историка есть все основания изучать не только военно-государственную деятельность Суллы, но и попытаться исследовать его «феномен», разобраться в личности этого человека, определить мотивы его деятельности.

Историография
«Феномен Суллы» интересовал многих исследователей античности, однако до сих пор эта историческая фигура остаётся загадочной. В подтверждение этому можно привести несколько примеров из историографии.

Авторитетный немецкий историк XIX в. Теодор Моммзен в своей известной работе «История Рима» писал следующее: «Потомство не оценило по достоинству ни личности Суллы, ни его реформ; оно несправедливо к людям, идущим против потока времени. В действительности же Сулла — одно из поразительнейших явлений в истории…»1. Моммзен рисовал Суллу искренним «реставратором» республики, который защищал аристократию и не помышлял о личной власти2.

Российский историк начала XX в. Р. Ю. Виппер отводил диктатуре Суллы определяющую роль в истории поздней республики, считая его первым римским императором: «…Вся картина императорства вплоть до игры республиканскими символами уже была осуществлена Суллою»3. В политической деятельности Суллы Виппер усматривал влияние эллинистического Востока4. Сам же Сулла получил признание как «загадочный человек, которому выпали на долю такие неправдоподобные успехи»5. М. И. Ростовцев, другой известный российский историк первой половины XX в., отмечал, что «реформы Суллы в значительной своей части, несомненно, подготовили строй будущего принципата»6. «Неясным, — писал Ростовцев, — конечно, останется вопрос, добивался ли Сулла власти для проведения своей реформы или проводил реформы для укрепления своей власти. Такие вопросы индивидуальной психологии, как они ни важны, по моему мнению, научно и методологически неразрешимы»7. В советской историографии наиболее интересные оценки Сулла получил в работах В. С. Сергеева (Москва), С. И. Ковалёва (Ленинград), Н. А. Машкина (Москва), С. Л. Утченко (Москва) и А. Б. Егорова (Ленинград). Эти оценки имеют много общего, так как перечисленные историки анализировали деятельность Суллы с позиций марксизма. Все они подчёркивали большую роль наёмной армии как главного орудия военного переворота.

В. С. Сергеев в своих «Очерках по истории Древнего Рима» (вторая половина 1930-х годов) характеризовал Суллу как предшественника будущих императоров, с которого началась эпоха военных диктатур: «Историческое значение сулланского переворота чрезвычайно велико… Субъективно преследуя реставраторские цели, объективно Сулла заложил основу новой политической организации»8. Отставку Суллы Сергеев объясняет тем, что «он, по его убеждению, выполнил основную задачу, ради которой ему была вручена диктаторская власть, — восстановление государственного порядка»9. С. И. Ковалёв в труде «История Рима» (1948) считал Суллу «первым императором в новом, а не в республиканском значении этого слова»10. «Власть Суллы носила чисто военный характер… — писал Ковалёв. — Она была диктатурой класса римских рабовладельцев, преимущественно нобилитета, для которого служила средством борьбы с революционно-демократическим движением»11. «Под флагом реставрации сенаторской республики Сулла укреплял свою личную диктатуру»12. Однако режим Суллы имел слишком узкую социальную базу, что заставило диктатора отказаться от власти, ограничившись только политическим влиянием13.

Н. А. Машкин также считал диктатуру Суллы «первой попыткой утвердить в Риме монархическую власть»: «Он впервые в Риме под влиянием эллинистических теорий и обычаев стремился найти религиозное обоснование своей власти. Но если реформы Суллы и соответствовали интересам нобилитета, то единоличное его правление … не совпадало с целями и задачами высшей аристократии. Это обстоятельство и послужило … главной причиной отказа Суллы от власти…»14.

С. Л. Утченко отрицал, что Сулла был первым римским императором, тем более настоящим монархом, как полагал французский историк Жером Каркопино15. «Его классовые позиции ясны: он был защитником интересов сенатской аристократии, — писал С. Л. Утченко. — Проведённые им реформы возвращали Рим к догракханским временам. Основная же слабость его политики состояла в том, что он, используя новые методы и приёмы политической борьбы (опора на наёмную армию, бессрочная диктатура), стремился возродить уже отжившую политическую форму: правление сенатской олигархии»16.

Российский историк А. Б. Егоров, изучавший деятельность Суллы, подчёркивал: «Оценка Суллы и его деятельности представляет немалые трудности. Это едва ли не самая противоречивая фигура поздней республики, действовавшая в момент, когда государство находилось на перепутье и консервативная и динамичная тенденции уравновешивались»17. Сам Егоров полагал, что историческая роль Суллы заключалась в следующем: «Диктатура Суллы стала развитием единоличной власти и усилением монархической тенденции. Одновременно с этим трансформация республики в монархию была во многом приостановлена, а позиции оптиматов упрочены. Диктатура не ликвидировала противоречий, а, наоборот, только обострила их…»18.

Наконец, современный европейский историк Франсуа Инар (профессор Каннского ун-та, Франция) полагает, что Сулла «является последним представителем аристократии, очень дорожащей традициями… Всё в поведении Суллы отсылает к социальной и политической практике только что закончившегося века»19. Инар также отрицает, что диктатор был первым императором: «…Сулла, искренне веривший, что он новый основатель Рима, тот, кто поможет Городу узнать новую эру равновесия и процветания, в конечном итоге является только последним настоящим республиканским лидером, но лидером республики, невозможность существования которой он сам показал»20. Итак, уже краткий обзор историографии показывает, насколько противоречивую оценку получил Сулла в трудах новых и новейших исследователей. Как видно из обзора, главное противоречие в оценке Суллы следующее: исследователи не могут примирить авторитарный характер действий и режима Суллы с его аристократической программой. Отсутствие единого мнения о Сулле ещё раз свидетельствует о необходимости тщательного анализа источников и вынесения объективного суждения об исторической роли этого человека.

Античная традиция
Образ Суллы в историографии античности такой же противоречивый, как и в современной. В данном случае целесообразно привести наиболее интересные оценки древних авторов.

Одним из главных источников, на основании которых создаётся представление о Сулле, является одноимённая биография Плутарха, известного исторического писателя I—II вв. н. э. Рассказ этого античного автора, вряд ли полностью объективного, оказал существенное влияние на формирование исторического «мифа о Сулле», если можно так выразиться. Как замечает один современный западный исследователь, «Плутархов Сулла — это зловещий персонаж, жестокий и испорченный, но также грандиозный и являющий пример исключительной судьбы…»21. У Плутарха «Сулла появляется как личность, вдвойне включённая в план римской истории.

С одной стороны — своей причастностью к истории политической и к величию римской истории. С другой — неспособностью контролировать свои страсти, своей жестокостью и неумеренностью; очевидны … те серьёзные недостатки, какие Плутарх отмечает у других великих римских фигур»22. Плутарх рисует Суллу крайне противоречивым человеком. Он оценивает дела Суллы до и после гражданской войны, после чего, как и полагается моралисту, делает вывод о нравственной деградации своего героя: «Он по справедливости навлёк на великую власть обвинение в том, что она не даёт человеку сохранить свой прежний нрав, но делает его непостоянным, высокомерным и бесчеловечным» (Plut. Sull., 30).

Ценность рассказу Плутарха придаёт тот факт, что он приводит много сведений из «Воспоминаний» Суллы. Цицерон порицал Суллу за проведение проскрипций (De off. II, 8, 27—29), а также за чрезмерную мстительность (De leg. II, 22, 56—57), что, однако, не мешало ему официально называть Суллу выдающимся полководцем (De imp. Cn. Pomp. 3, 8; Pro L. Muren. 15, 32). Кроме того, как сторонник нобилитета, Цицерон одобрял ограничение диктатором прав народных трибунов (De leg. III, 9, 22). Саллюстий, современник и апологет Цезаря, дал оценку диктатору в своих произведениях «Югуртинская война», «Заговор Катилины» и «История». В начале своей карьеры Сулла изображён талантливым и удачливым человеком, его образ можно назвать позитивным (Bell. Iug. 95, 3—4). Однако властолюбие изменяет натуру Суллы, и Саллюстий констатирует, что «Луций Сулла, силой оружия захватив власть в государстве, после хорошего начала закончил дурно» (Cat. 11, 4). Таким образом, Саллюстий рисует Суллу противоречивой личностью, дела которой имели доброе начало и наихудший конец23. Веллей Патеркул, писавший свою «Римскую историю» при Тиберии, полагал, что Сулла — «человек, в отношении которого до одержания победы ни одна похвала не покажется чрезмерной, равно как ни одно порицание после этой победы» (II, 17, 1). Веллей, как и Саллюстий, также считает, что именно гражданская война изменила Суллу в худшую сторону: «пока он ещё побеждал, он был мягче справедливейшего, но после победы неслыханно жесток» (II, 25, 3). Сулла, писал Веллей, был бы действительно «счастливым», «если бы вместе с победой закончилась его жизнь» (II, 27, 5). Знаменитый Тацит, современник первых цезарей, писал в своей «Истории», что «кровожадный аристократ Луций Сулла» оружием подавил свободу, заменив её самовластьем (Hist. II, 38). Правда, в одном месте «Анналов» Тацит пишет, что во время кризиса республики «продолжали принимать многочисленные и противоречащие друг другу законы, пока диктатор Луций Сулла, отменив или изменив предшествующие и добавив ещё больше новых, не пресёк на короткий срок деятельность такого рода» (Ann. III, 27). Это, обстоятельство, видимо, можно рассматривать как некое оправдание Сулле.

Аппиан Александрийский, греческий историк II в. н. э., один из лучших представителей историографии античности, считал Суллу великим человеком, который, не брезгуя никакими методами, достиг вершин власти и славы. «Это был, по-видимому, как показало и его имя, счастливейший человек во всём до конца своей жизни, если считать счастьем для человека исполнение его желаний» (App. BC. I, 105). Аппиан особо подчёркивает могущество диктатора, которого он добился благодаря жесточайшим проскрипциям: «Сулла поистине был царём или тираном не по избранию, а по силе и мощи. Ему, однако, нужна была хотя бы видимость того, что он избран, и он достиг этого…» (BC. I, 98). Но более всего историка удивляет то, что Сулла по своей воле отказался от этой огромной власти (BC. I, 104).

Оригинальную характеристику диктатору дал Юлий Эксуперанций, малоизвестный компилятор V в. н. э., автор т. н. «Бревиария». «Когда Сулла захватил власть, то ввёл многие законы правила, дал многим общинам освобождение от налогов, многим лицам даровал римское гражданство» (Exup. 5, 34). Правда, Сулла «не восстановил отомщённую республику с помощью законов, а сам завладел ею и вёл себя так, словно домогался тирании, как Цинна и Марий…» (5, 32). Под влиянием Саллюстия Эксуперанций делает вывод, что «добрыми были его помыслы, когда Сулла хотел защитить поруганную свободу, но дурными — последствия, когда он … сам ещё суровее обошёлся с государством…» (5, 33). Образ Суллы в античной традиции имеет позитивные и негативные черты: с одной стороны, Сулла — выдающийся полководец, целеустремлённая и талантливая личность, с другой — организатор кровавых проскрипций, узурпатор и тиран. Образ Суллы получился крайне неоднозначным и даже приобрёл определённый мистический оттенок. Сама эпоха Суллы оценивалась как переходный период, переломный момент в истории республики.

Личность Суллы
Диктатор был крайне противоречивым человеком, в нём переплетались самые разнообразные качества. Плутарх писал, что Сулла «производил впечатление человека переменчивого и с самим собой несогласного» (Sull., 6). Чтобы составить более-менее чёткое представление об этом человеке, необходимо снова обратиться к античной традиции.

Будущий диктатор происходил из знаменитого патрицианского рода Корнелиев, однако «принадлежал … к его ветви, уже почти угасшей ввиду бездеятельности предков» (Sall. Iug. 95, 3). Более того, предок Суллы Корнелий Руфин, консул 290 и 277 гг., опозорился тем, что нарушил закон против роскоши, после чего его потомки утратили прежнее почётное положение (Plut. Sull., 1). Свою молодость Сулла провёл в бедности, имея скандальную репутацию (Plut. Sull., 1—2). Именно бедность могла побудить молодого патриция к активной деятельности, позволила ему приобрести богатство и власть.

Из источников следует, что Сулла, как и подобало патрицию, получил хорошее образование. «В знании греческой и латинской литературы он не уступал ученейшим людям…» — сообщает Саллюстий (Iug. 95, 3). По словам Николая Дамасского, Сулла сочинял сатирические комедии на латинском языке — правда, неясно, какого качества (Nic. Dam. Hist. 107, 84). Диктатор написал «Воспоминания», посвятив их своему любимцу Лукуллу; ему также было поручено усовершенствовать литературный стиль мемуаров, что позволяет говорить о не совсем полной компетентности Суллы в этом вопросе (Plut. Sull., 37; Luc., 1). Последнюю книгу мемуаров Суллы завершил грамматик Корнелий Эпикад, его вольноотпущенник (Suet. De gramm., 12). После взятия Афин Сулла привёз в Рим библиотеку Аристотеля и «отца ботаники» Теофраста, хранившуюся у одного греческого коллекционера (Plut. Sull., 26; Strabo. XIII, 1, 54). «Когда библиотеку привезли туда, — говорит известный географ Страбон, — то она попала в руки грамматика Тиранниона, почитателя Аристотеля…» (XIII, 1, 54).

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Таким образом, Сулла внёс вклад в распространение в Риме греческой культуры. В самой Греции он построил театр в честь одной из своих побед (Plut. Sull., 19). Все эти данные свидетельствуют об относительно высоком уровне культурного развития Суллы.

Сулла был амбициозным, целеустремлённым и практичным человеком, что помогло ему утвердиться в мире политики. «Он был красноречив, хитёр, легко вступал в дружеские связи, в делах умел необычайно тонко притворяться; был щедр на многое, а более всего на деньги», — так характеризует его Саллюстий (Iug. 95, 3). Сулла был сильной личностью и умел достигать своих целей. Этот человек, безусловно, имел качества харизматического лидера, и только обстоятельства сделали его лидером авторитарного толка. Будучи по натуре властным и злопамятным, Сулла, судя по источникам, был иным в кругу своих близких соратников. Диктатор с уважением относился к молодому Помпею, даже почтил его прозвищем «Великий» (Magnus) и императорским титулом (Plut. Pomp., 8—9, 13—14). «Помпей вызывал восхищение Суллы своей воинской доблестью», — объясняет такое поведение Плутарх (Pomp., 9). Подобное благоволение диктатор проявлял по отношению к Лутацию Катуллу, одному из лидеров оптиматов (Plut. Pomp., 15), молодым аристократам Лукуллу (Plut. Luc., 1—2, 4) и Крассу (Plut. Crass., 6), знатному всаднику Помпонию Аттику (Nepo. XXV, 4). Впрочем, диктатор был властным и в своём окружении: так, стремясь породниться с Помпеем, он приказал ему развестись с женой и выдал за него свою падчерицу, разведённую ради этого с мужем; брак этот так и не состоялся, поскольку новая жена Помпея умерла через несколько дней (Plut. Pomp., 9; Sull., 33). Личная жизнь Суллы была скандальной и бурной. Ещё в молодости он приобрёл славу человека испорченного, любителя общества шутов, комедиантов и мимов (Plut. Sull., 1—2). Из рассказа Плутарха, правда, следует, что моральное разложение Суллы особенно проявилось, когда он достиг власти (Sull., 2).

У Саллюстия по этому поводу сказано: «На досуге он любил предаваться роскоши, но плотские радости всё же никогда не отвлекали его от дел; правда, в семейной жизни он мог бы вести себя более достойно» (Iug. 95, 3). Сулла был три раза женат, пока, наконец, не женился в четвёртый раз на Цецилии Метелле, дочери великого понтифика, имевшей хорошую репутацию; в это время ему было уже 50 лет (Plut. Sull., 6). «Метелле он, правда, угождал всегда и во всём…», — отмечает Плутарх (Sull., 6). Сулла болезненно воспринимал остроты по поводу своих семейных дел: издёвки афинян над ним и Метеллой приводили его в бешенство, и это могло быть косвенной причиной его неприязни к Афинам (Plut. Sull., 13). Когда Метелла умерла (около 79/78 гг.), Сулла устроил ей богатые похороны, нарушив собственный закон о расходах на роскошь (Plut. Sull., 35). Спустя несколько месяцев диктатор сочетался пятым — и последним — браком с уже разведённой Валерией, сестрой оратора Квинта Гортензия, видного оптимата (Plut. Sull., 35). «Впрочем, и поселив Валерию в своём доме, он не отказался от общества актрис, актёров и кифаристок, — сказано у Плутарха. — С самого утра он пьянствовал с ними, валяясь на ложах. Ведь кто в те дни имел над ним власть? Прежде всего комический актёр Росций, первый мим Сорик и изображавший на сцене женщин Метробий… Всё это питало болезнь Суллы, которая долгое время не давала о себе знать…» (Sull., 36). Загадочная болезнь Суллы — отдельный эпизод античного предания о диктаторе. Древние авторы сообщают, что Сулла был болен какой-то неизлечимой болезнью, которая вызывала у него сильный зуд во всём теле и красную сыпь на лице, служившую предметом насмешек; эта болезнь привела к летальному исходу (Plut. Sull., 2, 36—37; Plin. XXVI, 138; VII, 134, 137; Aurel. Victor. De vir. ill. 75, 11). Известно, что ещё во время своего пребывания на Востоке Сулла лечился целебными водами горячих источников (Plut. Sull., 26; Strab. X, 1, 9). Предание о болезни диктатора, конечно, имеет под собой какие-то реальные факты, однако в целом несёт на себе печать искусственности, намеренной драматизации сюжета, что очень любили в античности.

Как полагают современные исследователи, эта история превратилась в миф, который порождал веру в «божественность» Суллы: ведь только великие люди, по античным преданиям, умирали от необычных болезней24. Сулла любил эффектные поступки и фразы. Вошли в историю его слова, сказанные афинянам, молившим о пощаде после кровавого взятия города: «Я дарую немногих многим, милуя живых ради мёртвых» (Plut. Sull., 14). Не менее эффектным было обращение Суллы к своим войскам в критический момент битвы при Орхомене (86 г.), когда армия готова была дрогнуть (Plut. Sull., 21). Ещё более известен эпизод 83 г. Собрав в цирке пленных марианцев-самнитов, Сулла приказал начать резню, а сам созвал заседание сената; услыхав крики, сенаторы заволновалась, а Сулла хладнокровно приказал им не беспокоиться: это по его приказу дают урок кучке негодяев (Plut. Sull., 30; Strab. V, 4, 11; Flor. III, 21, 23; Vell. Pat. 26, 2). Это искусно поставленное действо говорит, что Сулла был тонким психологом и умел воздействовать на массовое сознание. Целенаправленное создание атмосферы страха в римском обществе (напр., запугивание народного собрания — App. BC. I, 101) облегчало Сулле контроль над широкими массами. Античные авторы часто упрекают Суллу за жестокость и мстительность. Взяв в 86 г. Афины, Сулла учинил страшное кровопролитие (Plut. Sull., 14) и подверг город чудовищным разрушениям, что подтверждают и современные археологические раскопки25. По словам Мемнона26, «город был бы разрушен до основания, если бы сенат римлян не задержал поспешно намерения Суллы» (Memn. XV, 32, 1). Сулла также взял и Пирей, во второй раз разрушив Длинные Стены — впервые они были разрушены спартанцами во время Пелопоннесской войны конца V в. (Strab. VII, 7, 15). Точно так же Сулла вёл себя и по отношению к своим противникам в Риме. Брату соперника Суллы Мария «вырвали руки и ноги, чтобы он умирал постепенно, теряя один член за другим» (Flor. III, 21, 26). Труп самого Мария Сулла приказал вырыть из могилы и бросить в реку Анио, приток Тибра; сам же, боясь подобной участи, первым из рода Корнелиев приказал предать своё тело огню (Cic. De leg. II, 22, 56—57; Plin. VII, 55). Даже своего легата Лукреция Офеллу, который стал требовать себе консульства, Сулла приказал публично убить на Форуме (App. BC. I, 101; Plut. Sull., 33). Наконец, перед самой своей смертью Сулла приказал рабам удавить некоего Грания, мелкого чиновника, злословившего о нём (Plut. Sull., 37). Именно в это время в Риме родилась крылатая фраза: «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». «Сразу видно, что написано во времена Суллы», — комментировал приводящий этот факт философ Сенека (De ira. I, 20).

Итак, личные качества Суллы были очень противоречивыми. Многие его недостатки в известной степени преувеличены античной традицией, и этот факт также надо учитывать. Сулла, как видно из источников, был типичным представителем римской аристократии, для которой распущенность, властолюбие и т. д. были характерны. Следовательно, главное обвинение против Суллы — это террор, организация проскрипций. Данный вопрос требует более детального анализа.

Проскрипции
Победив в 82 г. марианцев, Сулла начал массовый террор против своих политических противников. В ноябре 82 г. был проведён закон оптимата Валерия Флакка, по которому Сулла получал право казнить любого человека по своему усмотрению, без судебного разбирательства (Cic. De leg. I, 15, 42). Кроме того, Валериев закон предусматривал конфискацию имущества опальных (Cic. Pro Rosc. 43, 125—126). Наконец, в этом законе указывался «срок, установленный для опал и продаж, а именно — календы июня» (Cic. Pro Rosc. Am. 44, 128). Закон Валерия предоставил Сулле огромные полномочия. «Было постановлено, — пишет Плутарх, — что он не несёт никакой ответственности за всё происшедшее, а на будущее получает полную власть карать смертью, лишать имущества, выводить колонии, основывать и разрушать города, отбирать царства и жаловать их, кому вздумается» (Sull., 33). Таким образом, система сулланского террора легально действовала с ноября 82 г. по 1 июня 81 г. — чуть более полугода.

Само слово «проскрипции» ранее обозначало списки с именами лиц, имущество которых продавалось за долги. Сулла, вывесивший списки с именами приговорённых к смертной казни, придал этому слову новое значение (Plut. Sull., 31; App. BC. I, 95; Vell. Pat. 28, 3). По словам историка Флора, это был «эдикт невиданного ещё образца» (III, 21, 25).

По всей Италии были учреждены суды, которые выносили смертные приговоры и постановления о конфискации имущества (App. BC. I, 96). Дети и внуки проскрибированных были урезаны в правах гражданства и наследования, им был закрыт доступ к магистратурам (Vell. Pat. II, 28, 4; Plut. Sull., 31; Liv. Per., 89). Проскрипции, как и всякий массовый террор, сопровождались множеством злоупотреблений (App. BC. I, 95—96; Plut. Sull., 31). Кроме собственно марианцев, главными жертвами проскрипций стали четыре группы людей: 1) оппозиционеры из нобилитета; 2) богатые всадники; 3) италики; 4) просто состоятельные люди, чьё имущество привлекало победителей27. Репрессии противостоящих Сулле сенаторов и всаднической верхушки должны были подавить сопротивление новому режиму в высших слоях римского общества. Сулла, по сути, опирался лишь на некоторые группы римской олигархии (во главе с Лутацием Катуллом, Квинтом Гортензием и другими), тогда как другая часть знати могла и противостоять ему. Сулла боролся именно с теми представителями нобилитета, которые были связаны с марианцами. В качестве примера можно привести известную историю с молодым патрицием Юлием Цезарем, племянником Мария и зятем Цинны, которого Сулла включил в проскрипционные списки; правда, по ходатайству родственников Цезаря, видных сулланцев, диктатор даровал ему пощаду (Plut. Caes., 2; Suet. Caes., 1). Что же касается всадников, то со времён Гракхов это сословие представителей торгово-ростовщического капитала стало главным конкурентом сенатской знати в борьбе за власть, и Сулла, опиравшийся на консервативную часть нобилитета, «убрал» самых опасных из этих них, т. е. наиболее богатых и влиятельных. Всего при Сулле было проскрибировано примерно несколько тысяч представителей сенаторского и всаднического сословий.

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

По данным Аппиана, только первый проскрипционный список содержал имена 40 сенаторов и 1600 всадников (App. BC. I, 95). Ливий называет цифру в 3500 человек (Per., 89). По данным Флора, Сулла истребил «цвет всаднического сословия и две тысячи из сената» (III, 21, 25). Наконец, автор I в. н. э. Валерий Максим сообщает, что всего было проскрибировано 4700 человек, из них 40 сенаторов и 1600 всадников, что соответствует данным Аппиана (IX, 2, 1); следует, однако, учитывать, что данные Максима касаются лишь верхов римского общества28. В целом «чистка» нобилитета и всадничества была насильственным перераспределением собственности в среде господствующих слоёв населения.

Репрессии Суллы против италиков следует объяснять не только тем, что во время гражданской войны они примкнули к Марию и популярам. В данных действиях Суллы проявилась общая тенденция оптиматов к подавлению движения италиков, права гражданства и самоуправления, уравнение с Римом. Борьба италиков против Суллы, вероятно, была продолжением Союзнической войны29, и для обеспечения стабильности Сулле необходимо было подавить италийское движение. Как свидетельствуют источники, от проскрипций больше пострадали италики, чем собственно римляне. Стены италийских городов разрушались, их население подвергалось репрессиям, земли раздавались легионерам Суллы (App. BC. I, 96; Plut. Sull., 31; Liv. Per., 89). Флор сообщает об этом: «Можно ещё примириться с наказанием отдельных людей, но были пущены с молотка знаменитейшие муниципии Италии — Сполеттий, Интерамний, Пренесте, Флоренция. Сульмон, древний город, союзный и дружественный нам, … Сулла не завоевал, не разрушил по праву войны, но обошёлся как с приговорёнными к смерти — приказал уничтожить» (III, 21, 27—28). Самым известным эпизодом сулланского террора в Италии была массовая казнь 12 тыс. жителей Пренесте — всего населения города (Plut. Sull., 32; Liv. Per., 88; App. BC. I, 94). Особенно пострадали от террора самниты. Несколько тысяч пленных самнитов Сулла приказал перебить в цирке, едва вступив в Рим (App. BC. I, 93; Plut. Sull., 30; Liv. Per., 88; Flor. III, 21, 24; Strab. V, 4, 11).

«Затем Сулла продолжал непрерывно преследовать самнитов проскрипциями, — сообщает Страбон, — пока не уничтожил у них всех именитых людей или не изгнал из Италии. Лицам, упрекавшим его за такую страшную жестокость, он отвечал, что по опыту знает, что ни один римлянин никогда не будет жить в мире, пока самниты продолжают существовать самостоятельно. Действительно, их города стали теперь [Страбон писал при Августе и Тиберии] простыми селениями, а некоторые даже совершенно исчезли… Ни одно из этих местечек не заслуживает названия города… Впрочем, Беневент и Венусия всё-таки хорошо сохранились до сих пор» (V, 4, 11). Итак, Самний подвергся особенно масштабным репрессиям как центр антиримского движения италиков. Организация проскрипций — главное обвинение, которое выдвигают против Суллы древние авторы. Данную точку зрения античных историков в III в. н. э. обобщил Дион Кассий: «Столь великое несчастье постигло Рим. Никто не в состоянии пересказать все насилия, произведённые над живыми. Не говоря уже о мужчинах, с женщинами и детьми даже из самых древних и почтенных фамилий обращались так, как если бы они были военнопленными… Несмотря, однако, на весь ужас, всё это могло бы казаться ещё терпимым, в особенности тем, кто стоял в стороне и сам не пострадал. Нечто подобное имело место и в другие времена. Но ужас состоял в том, что Сулла не удовлетворился всем вышеописанным и пошёл дальше. На него нашло какое-то безумие никому не уступать в жестокости. Чтобы и в этом быть новым, он выставил белую доску, на которой заносились имена приговоренных» (Cass. Dio. XXX—XXXV, 109, 11)30. В рассказе Диона Кассия история уже превращается в миф: намеренно драматизируется сюжет, Сулле приписываются почти маниакальные стремления «никому не уступать в жестокости». Подобная драматизация и преувеличение масштабов сулланских проскрипций характерны для античной традиции.

Объективно о проскрипциях Суллы можно сказать следующее. Сулланский террор был рациональным и преследовал конкретную цель, а именно: подавить и дезорганизовать те группы римско-италийского населения, а также тех влиятельных лиц, которые могли составить оппозицию режиму Суллы; приобрести средства для вознаграждения армии и сторонников; создать социальную опору новому режиму — путём приобщения к репрессиям и конфискациям представителей различных социальных групп, вплоть до рабов. Определённую — но отнюдь не главную — роль мог сыграть и фактор мести. Наконец, следует учитывать, что гражданские войны привели к разгулу преступности, массовым злоупотреблениям, и быстрое восстановление порядка можно было достичь только репрессивными мерами. Таким образом, террор был исторически обусловлен. Понятно, что проскрипции не могли полностью подавить оппозицию и имели временный результат, после чего политическая борьба разгорелась бы с новой силой.

Методы террора политических противников Сулла заимствовал у Мария, который применил их ещё в 87—86 гг. Необходимо отметить, что масштабы репрессий и личная жестокость Суллы значительно преувеличены в античной традиции, что, однако, не даёт повода относиться к ней с гиперкритикой. Приведённые выше факты свидетельствуют: проскрипции коснулись многих тысяч людей, сопровождались многочисленными злоупотреблениями и перегибами, нанесли серьёзный урон хозяйству и демографическому положению Италии. Поэтому вины Суллы отрицать нельзя. Вместе с тем нельзя не считаться с историческими условиями данной эпохи, приписывать Сулле маниакальные черты и по-иному искажать факты уже в другую сторону.

Сулла как военно-политический деятель
Одной из причин, в силу которых диктатор присвоил себе прозвище «Счастливый» (Felix), была его удачная военно-политическая карьера. Небогатому амбициозному аристократу удалось достичь вершин власти и славы. Естественно, в этом сыграли роль в первую очередь его личные качества. Сулла начал свою карьеру в качестве квестора Мария во время Югуртинской войны 111—105 гг. Молодой командир, «поначалу неопытный и несведущий в военном деле, в короткий срок стал очень искусен в нём» (Sall. Iug. 96, 1). Уже тогда, если верить Саллюстию, Сулла стал популярным в солдатской среде (Iug. 96, 2—4). Югуртинская война принесла Сулле славу: благодаря своей умелой дипломатии он добился от мавританского царя Бокха выдачи его зятя Югурты, зачинщика войны (Sall. Iug., 103—113; App. Numid., 5; Plut. Sull., 3—4; Liv. Per., 66). Именно с этого времени началось соперничество Суллы и Мария, который был недоволен успехами своего квестора.

В 102—100 гг. Сулла участвовал в кампании Мария против германских племён кимвров и тевтонов, где также «проявил большое усердие» (Aurel. Victor. 75, 3).

Во второй половине 90-х годов Суллу назначают претором провинции Киликия, где он приобрёл административный опыт и, кроме того, воспрепятствовал Митридату Понтийскому захватить союзную Риму Каппадокию; царь Каппадокии Ариобарзан, изгнанный Митридатом, был восстановлен Суллой на престоле31. Тогда же Сулла стал первым римским чиновником, принявшим послов парфянского царя (Plut. Sull., 5; Vell. Pat. II, 24, 3).

По возвращении в Италию Сулла вместе с Марием и другими известными полководцами принял участие в Союзнической войне, отличившись во многих успешных операциях против италиков (App. BC. I, 40, 46, 50—52; Vell. Pat. II, 15, 3; II, 16, 4; Liv. Per., 74—75). Военная слава Суллы помогла ему победить на выборах в консулы на 88 г. (Plut. Sull., 6). Консульство Суллы стало годом начала гражданской войны. Марий и Сулла боролись за командование на Востоке (там началась война с Митридатом), что переросло в открытый конфликт. Марианцы хотели отнять командование у Суллы, и он ввёл в Рим войска, устроив резню и изгнав своих противников. Впервые римские войска выступили против собственной столицы. Именно тогда проявилась консервативно-аристократическая ориентация Суллы: как консул он провёл ряд антидемократических мероприятий в духе оптиматов, объявив главарей популяров врагами народа. После этого Сулла отбыл на Восток (App. BC. I, 55—63; Plut. Sull., 8—10; Vell. Pat. II, 18—19; Flor. III, 21, 6—7; Liv. Per., 77). События 88 г. имели большое историческое значение: «Своим походом на Рим Сулла открыл новую … страницу римской истории — истории борьбы командиров за верховную власть»32.

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Во время I Митридатовой войны в полной мере проявился полководческий талант Суллы. Победа над Митридатом, которого римляне называли «вторым Ганнибалом» (Vell. Pat. II, 18, 1) прославила Суллу (App. Mithr., 58; Liv. Per., 83; Vell. Pat. II, 23, 6; Flor. III, 5, 2). Имя Суллы упоминают военные историки эпохи принципата Фронтин (I, 5, 17; I, 9, 2; I, 11, 11; I, 11, 20; II, 3, 17; II, 7, 2—3; II, 8, 12; II, 9, 3; IV, 1, 27) и Полиен (VIII, 9, 1—2). Самыми известными стали сражения Суллы в Греции, при Херонее и Орхомене (86 г.), в которых он наголову разбил Архелая, одного из полководцев Митридата (Plut. Sull., 17—21; App. Mithr., 42—45, 49—50; Memn. XV, 32, 3). Во время этой кампании Сулла одним из первых полководцев древности применил систему полевых укреплений: Фронтин сообщает, что «Сулла провёл на обоих флангах рвы большой ширины и на их концах воздвиг укрепления; этим он обезопасил себя от окружения неприятелем, превосходившем его численно, особенно конницей» (II, 3, 17).

В 85 г. силы Митридата истощились, и Сулла подписал с царём мирный договор, по которому тот уступал захваченные территории, выдавал военный флот и выплачивал крупную контрибуцию, получая взамен титул «друга и союзника римского народа» (App. Mithr., 58; Plut. Sull., 23—24; Vell. Pat. II, 23, 6; Memn. XV, 35). Флор, правда, упрекал потом Суллу, что он «предпочёл скорый триумф истинному», позволив Митридату восстановить силы (III, 5, 11). В том же году Сулла обезвредил консула Гая Фимбрию, посланного против него марианцами, захватившими Рим: легионы Фимбрии перешли на сторону Суллы, а сам он покончил с собой (Plut. Sull., 25; Aurel. Victor., 70). «Таким образом, — замечает Мемнон, — Сулла с честью возвратился в Италию, и Марий33 тотчас покинул Рим» (Memn. XV, 35, 3). В течение 83—82 гг. силы марианцев в Италии были разгромлены.

Преданная армия, захваченные на Востоке огромные средства, имя победителя Митридата (App. BC. I, 76) сделали Суллу победителем в гражданской войне. Сулла стал одним из самых богатых людей Рима. По данным Плиния, его военная добыча в целом составила 29 тыс. фунтов золота и 121 тыс. фунтов серебра (Plin. XXXIII, 5, 16). Эмилий Скавр, пасынок Суллы, один из его наследников, был баснословным богачом (Plin. XXXVI, 24, 11).

Запуганное народное собрание избрало Суллу диктатором и делегировало ему чрезвычайную власть (App. BC. I, 98; Plut. Sull., 33; Liv. Per., 89; Vell. Pat. II, 28, 2). Во время своей диктатуры (82—79) Сулла провёл ряд консервативных реформ в интересах нобилитета, направленных против римской «демократии». Самой известной реформой Суллы, пожалуй, стало ограничение власти народных трибунов — основного политического орудия популяров (App. BC. I, 100; Liv. Per., 89; Cic. De leg. III, 9, 22). Веллей Патеркул (II, 30, 4) писал по этому поводу, что от трибунской власти Сулла оставил лишь видимость без содержания. Во время своей диктатуры Сулла продолжал уделять внимание интересам Рима в Средиземноморье: он быстро предотвратил очередной конфликт с Понтом (II Митридатова война, 83—82 гг.)34, пытался посадить на египетский трон своего ставленника Птолемея X Александра (App. BC. I, 102).

Как политик, Сулла обнаружил целеустремлённость и неразборчивость в средствах, склонность к силовым мерам, но вместе с тем и умение привлекать к себе людей, извлекать выгоду из ситуации. Впрочем, так же цинично поступали марианцы, что является слабым оправданием Сулле. Характерной чертой сулланской диктатуры были её военный характер, концентрация огромной власти в руках у одного лица, осуществление политики авторитарными, в некоторой степени авантюристическими методами. «Во власти одного человека законы, правосудие, государственная казна, провинции, цари — словом, право жизни и смерти над гражданами», — говорили потом его противники (Sall. Hist. I, 55, 13). По словам Аппиана, некоторые современники Суллы уже открыто называли его власть царской властью и общепризнанной тиранией (BC. I, 101). Всё это вступало в противоречие с задачей реорганизации республики (rei publicae constituendae), которую декларировал Сулла.

Тем не менее, Сулла восстановил пошатнувшееся положение нобилитета, став его вождём. Диктатор подавил сопротивление противников и реализовал свою политическую программу — программу оптиматов, из среды которых он происходил и чью идеологию разделял. Выступив в 88 г. на стороне оптиматов против Мария и «демократии», Сулла остался верен этому политическому выбору до конца.

Социальная опора
Сулла не пользовался поддержкой широких слоёв населения, его социальная опора была довольно узкой. Могущество Суллы было основано в первую очередь на поддержке со стороны армии и наиболее консервативных группировок нобилитета. Это предопределило, с одной стороны, военный, а с другой, аристократический характер сулланской диктатуры.

Сулла, конечно, понимал необходимость расширения своей социальной базы и активно искал сторонников. Ещё перед избранием в диктаторы Сулла декларировал, что «улучшит положение народа, если его будут слушаться» (App. BC. I, 95). Чтобы приобрести популярность среди народной массы, которая ориентировалась на популяров, он организовал богатые угощения для городского плебса, растянувшиеся на несколько месяцев (Plut. Sull., 35). В связи с этим следует рассматривать и посвящение им десятой части имущества Геркулесу (Plut. Sull., 35): это был древний ритуальный обряд (Macrob. III, 12, 2)35. Сулла искал сторонников не только в Риме. Так, он наградил греческий город Магнесию, противостоявший Митридату, объявив местный храм Дианы неприкосновенным убежищем (Tac. Ann. III, 62). Жителей Илиона, стоявшего на месте древней Трои, которые подверглись нападению Фимбрии, Сулла «утешил, оказав им большую помощь по восстановлению города» (Strab. XIII, 1, 27). Этот акт мог преследовать и идеологическую цель: так как Илион считался древней прародиной римлян, Сулла в силу своего благодеяния как бы становился его почётным патроном.

Источники позволяют выделить несколько основных групп сторонников Суллы, которые составляли его социальную опору. Необходимо, однако, учитывать условность подобного деления.

Армия. Наёмное войско было главной опорой сулланского режима, именно оно обеспечило его победу. Сулла был популярен среди солдат, привлекал их щедростью и лояльностью (Sall. Iug. 96, 2—4). По рассказу Саллюстия, во время пребывания в Азии Сулла приучил солдат к разгулу и мародёрству, стремясь сохранить их верность (Cat. 11, 4—8). Ещё более красноречивый рассказ о лояльности Суллы к солдатам передаёт военный историк II в. н. э. Полиен: «Сулла в Союзническую войну, когда его воины умертвили претория и легата Альбина камнями и палками, не преследовал их, но простил убийц, сказав, что этим они сделаются более усердными к войне, будучи вынуждены из-за большого прегрешения оправдаться большей доблестью» (VIII, 9, 1). После захвата восточной добычи Сулла, по словам Аппиана, «возвратился с большим преданным ему войском, хорошо вышколенным, гордящимся его подвигами…» (BC. I, 76). Захватив власть, Сулла щедро наградил своих солдат и, стремясь предупредить их требования в будущем, превратил их в колонистов. «Сулла отобрал у самнитов Нолу и отобранные поля раздал 27-ми легионам», — сказано у Ливия (Per., 89). По версии Аппиана, землю получили 23 легиона (BC. I, 100), всего 120 тыс. человек (BC. I, 104). Большое количество ветеранов было поселено в Этрурии (Sall. Cat. 28, 4). Однако превратить солдат в крестьян не удалось. Легионеры не были знакомы с производительным трудом, их средством существования была война, поэтому очень скоро они деклассировались. Примерно через 15 лет после смерти Суллы, к концу 60-х годов, многие колонисты Суллы, по словам Саллюстия, «из-за распутства и роскоши из огромной добычи не сохранили ничего» (Cat. 28, 4). Военные колонисты, получившие от Суллы военную добычу и землю, связанные с ним кровавой порукой, составляли главную и самую надёжную его опору.

Нобилитет. Сулла был выдвиженцем оптиматов и защищал их интересы, укрепляя одновременно и свою личную власть, чтобы не впадать в зависимость от сената. Союз Суллы с сенатом был исторически обусловлен, так как обе силы нуждались друг в друге. Суллу связывали с нобилитетом как сословные интересы, так и политические. Сенат, который никогда не хотел видеть кого-либо над собой, в тех условиях был заинтересован в союзе с Суллой, ведь альтернативой сулланской диктатуре могла быть только марианская, совсем невыгодная оптиматам. Отсутствие у сената собственных вооружённых сил заставляли его сотрудничать с Суллой, который именно как военный вождь стал играть главную роль в этом союзе.

Сторонниками Суллы были Лутаций Катул, Квинт Гортензий, молодые представители знати Помпей, Лукулл, Красс, Катилина. Из них Красс и Катилина приняли прямое участие в проскрипциях (Plut. Sull., 32; Crass., 2). Известно о его доброжелательности по отношению к молодому состоятельному всаднику Помпонию Аттику, с которым он встретился в Афинах (Nepo. XXV, 4). Молодой аристократ Марк Порций Катон состоял в числе близких знакомых Суллы (Plut. Cat. Min., 3). Сулла стремился пополнить сенат своими сторонниками: он включил в сенаторское сословие 300 знатных всадников (App. BC. I, 100; Liv. Per., 89), сделал сенаторами даже некоторых из своих солдат (Sall. Cat. 37, 6). Эти действия Суллы уже противоречили сословным интересам нобилитета и были продиктованы стремлением Суллы обеспечить контроль над сенатом, разбавив его своими ставленниками.

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Фавориты. Это была самая малочисленная, но и самая влиятельная группа сторонников Суллы. Социальный состав её был очень пёстрым: тут встречались и представители знати, и люди низкого звания. Функции фаворитов также были различны: одни были соратниками Суллы, другие просто помогали и служили ему. Фаворитами Суллы из знати были упомянутые Катул, Помпей, Лукулл, Красс. Все они деятельно помогали ему в проскрипциях (Красс), или в политике (Катулл), или в военной сфере (Помпей, Лукулл, Красс). Важную роль, однако, играли и другие фавориты. Цицерон в речи «В защиту Секста Росция Америйского» сообщает о вольноотпущеннике Суллы Хрисогоне, который организовал убийство богатого землевладельца, post factum включил его имя в проскрипционные списки и хотел присвоить его имущество. Понятно, этот Хрисогон должен был иметь большое влияние. Из числа фаворитов Суллы источники также упоминают некоего «письмоводителя Корнелия» и уроженца Пицена Веттия (Sall. Hist. I, 55, 17), «гнусную служанку» Фуфидия (Sall. Hist. I, 55, 21; Plut. Sull., 31; Flor. III, 21, 25) и других лиц. Среди любимчиков Суллы было много разных актёров, комедиантов, шутов и т. п., для удовлетворения которых он шёл на серьезные злоупотребления. Плутарх сообщает, что «красивым женщинам, певцам, мимическим актёрам и подонкам из вольноотпущенников он жаловал земли целых народов и доходы целых городов, а иным из своих приближённых — даже жён, совсем не жаждавших такого брака» (Sull., 33). Николай Дамасский также подтверждает, что «Сулла, любитель смешного, роздал много югеров государственной земли мимам и шутам в награду за то удовольствие, которое они ему доставляли» (Hist. 107, 84).

Сообщения античных авторов о фаворитах Суллы, конечно, могут быть сильно преувеличены, однако, в принципе, можно согласиться с теми исследователями, которые полагают, что уже тогда в Риме возник прообраз «императорского двора»36.

Корнелии. Своим возникновением эта прослойка была обязана только Сулле. По рассказу Аппиана, Сулла отобрал 10 тыс. крепких и здоровых рабов проскрибированных и даровал им римское гражданство (BC. I, 100). Как вольноотпущенники Суллы, они получали его родовое имя, однако считались полноправными гражданами. Корнелии обеспечивали Сулле голоса в народном собрании и вообще лоббировали его интересы. В Лации сохранилась их надпись в честь патрона: «Луцию Корнелию Сулле Счастливому, сыну Луция, диктатору, вольноотпущенники»37. Массовое дарование этим лицам римского гражданства также противоречило традициям оптиматов.

Деклассированные элементы. Древние авторы иногда упоминают о них — наполовину уголовных элементах, которые принимали участие в проскрипциях, помогая Сулле осуществлять террор. Это были убийцы, доносчики и прочий подобный люд. Светоний упоминает каких-то лиц, которые получали деньги из казны за убийство проскрибированных и были амнистированы Корнелиевым законом (Caes., 11). Эти самые элементы, вероятно, имеет в виду и Саллюстий (Cat. 51, 33). Наконец, Аппиан, говоря о приверженцах Суллы, упоминает и «прочий люд, относящийся к числу его сторонников, преданный ему, опасный для других» (BC. I, 104). Эта социальная группа, наверное, была многочисленной, однако, ввиду своего низкого социального и имущественного статуса, вряд ли играла серьёзную роль.

Обоснование власти
Захватив власть, Сулла столкнулся с необходимостью найти объяснение образованию своего режима, доказать необходимость его диктатуры для «восстановления республики», расположить к себе широкие массы. Источники свидетельствуют, что Сулла стремился к идеологическому и религиозному обоснованию своей власти.

И в этой области Сулла не был новатором: до него подобным образом пытались обосновать свой исключительный статус Сципион Африканский (Liv. XXVI, 18—19; Aurel. Victor. 49, 3) и Марий, принявший имя «Новый Дионис» (Val. Max. III, 6, 6; Plin. XXXIII, 150). Сулла лишь творчески использовал традиции своих предшественников.

Сулла пытался создать свой позитивный образ в историографии, для чего написал «Воспоминания», в которых клеймил своих противников и объяснял свои удачи волей богов (Plut. Sull., 6, 17, 23, 37; Cic. De div. I, 34, 72). Во второй книге «Воспоминаний» он возводил своё происхождение к фламину Юпитера Публию Корнелию, который якобы первым получил прозвище «Сулла» (Gell. I, 12, 16). Тенденцию прославления Суллы продолжил историк Луций Корнелий Сизенна, современник Суллы, написавший после его смерти «труд о гражданских и сулланских войнах» (Vell. Pat. II, 9, 5). По словам Саллюстия, Сизенна изучил события эпохи Суллы «лучше и тщательнее всех, кто описывал события того времени», однако «не был достаточно беспристрастен в своих суждениях» (Iug. 95, 2). Причиной субъективности Сизенны была его принадлежность к роду Корнелиев, вследствие чего он хотел выставить в лучшем свете дела своего великого родича.

Не меньше внимания Сулла уделял прославлению своих военных подвигов. Он организовал богатый триумф в честь победы над Митридатом (App. BC. I, 99; Plin. XXXIII, 5, 16), причём шедшие рядом с ним сенаторы славили его как спасителя и отца (Plut. Sull., 34). В честь победы над самнитами Сулла «учредил цирковые игры, известные под его именем как Сулланские победы» (Vell. Pat. II, 27, 6). Но главной частью сулланской пропаганды Суллы, видимо, был культ его гения. Ещё во время военных действий Сулла говорил солдатам, «будто боги предсказывают ему будущее» (Frontin. I, 11, 11). Став диктатором, он принял имя Счастливого (Felix, т. е. избранника богини счастья Felicitas), а также Любимца Афродиты-Венеры (App. BC. I, 97 Plut. Sull., 34). Сулла якобы в специальном эдикте объявил себя Счастливым (Aurel. Victor. 75, 9), тотчас же после победы над марианцами (Vell. Pat. II, 27, 5). Западный историк Балсдон, анализируя прозвища Felix и επαφρόδιτοσ, пришёл к выводу, что второе из них является не переводом первого, а самостоятельным титулом, т. е. предназначалось для греческого Востока и должно было напоминать о происхождении римлян от Энея и Афродиты38. В дар Дельфийскому оракулу диктатор послал секиру и венок из чистого золота, посвятив их Венере, которая якобы помогла ему в битвах (App. I, 97). В Риме Сулле поставили конную статую с надписью: «Любимцу Венеры» (App. BC., I, 97; Plut. Sull., 34), посвящали надписи39. Даже побеждённые Суллой афиняне вынуждены были учредить государственные празднества «Силлеи» и установить публичную статую в его честь40. Сам Сулла в 82 г. выпустил монеты, «на аверсе которых изображена голова Венеры, а на реверсе — в подражание египетским образцам — два рога изобилия, символизирующие наступление благоденствия»41. Эта пропаганда оказала влияние на литературную традицию: Аврелий Виктор, например, сохранил рассказ о том, как некая женщина (богиня?) предсказала Сулле счастье, когда он был ещё младенцем» (75, 1).

Приведённые выше факты свидетельствуют, что Сулла стремился утвердить свою гегемонию не только в политической сфере, но также в религии и идеологии римского общества. Эта тенденция Суллы, берущая начало от Сципиона Африканского и Мария, была началом трансформации от полисной системы ценностей к идеологии военной монархии. Вместе с тем роль в этом Суллы нельзя преувеличивать. Процесс создания императорского культа был постепенным, в его развитие внесли существенный вклад и преемники Суллы, в первую очередь Цезарь.

Историческая роль Суллы
Внезапный уход Суллы от власти — наверное, самоё загадочное из всех действий диктатора. После избрания консулов на следующий год (лето 79 г.), диктатор созвал народное собрание, на котором официально отказался от власти; даже пообещал дать отчёт в своих действиях, если кто-либо имеет к нему претензии (App. BC. I, 103—104 Plut. Sull., 34). Диктатор удалился на отдых в свои кампанские поместья (App. BC. I, 104), хотя так и не оставил государственных дел (Plut. Sull., 37). Бывший диктатор сохранил политическое влияние вплоть до своей смерти, которая последовала уже в 78 г.; ветераны и корнелии заставили сенат устроить Сулле почти царские похороны (App. BC. I, 105—106; Plut. Sull., 38).

Отказ Суллы от власти вызывал удивление ещё в древности. Аппиан, например, комментировал этот поступок так: «Причина, почему Сулла пожелал стать из частного человека тираном и из тирана обратиться снова в частного человека и после этого проводить жизнь в сельском уединении, заключается, на мой взгляд, в том, что он за всякое брался с пылом и проводил его со всей энергией… Мне кажется, Сулла пресытился войнами, властью, Римом и после всего этого полюбил сельскую жизнь» (BC. I, 104). С подобным мнением вряд ли можно согласиться. На решение Суллы, скорее всего, повлияли не столько личные, сколько политические причины. Сулла, видимо, осознал узость своей социальной базы и предвидел возможность возникновения сильной оппозиции в недалёком будущем. Главной его опорой, помимо армии, был нобилитет, а оптиматам не могла импонировать абсолютизация власти Суллы и его авторитарные методы управления. Но самое главное, видимо, в другом. Сулла был выдвиженцем оптиматов, был связан с ними сословными и политическими интересами, предрассудками, наконец, поэтому его диктатура и носила противоречивый характер: с одной стороны, это был типичный оптимат со всеми достоинствами и недостатками высшей знати, с другой — военный вождь, ломавший традиции республики. Одновременное сочетание в личности Суллы консервативного аристократа и военного вождя является главной особенностью и главным противоречием этой исторической фигуры.

Трудно сказать, считал ли Сулла сенатскую республику мыслимой формой правления. В любом случае, он предпочёл традиционный режим тому, который в силу исторических обстоятельств создал сам. Внезапная смерть Суллы, возможно, спасла его от вероятной развязки. Если же говорить об исторической роли сулланской диктатуры, то она предопределила развитие Римской республики в том, что вместо военной диктатуры Мария, который лавировал между популярами, всадниками, италиками и плебсом, в Риме установилась военная диктатура Суллы, опиравшегося на оптиматов и наёмную армию; в том, что всадники, как социально-политическая сила, были исключены из политики, их деятельность ограничивалась экономикой42; в том, что подавили на время любую оппозицию нобилитету и тем самым обеспечили некоторую стабильность — правильнее сказать, временное прекращение политической борьбы. Римская «демократия» сумела взять реванш лишь в конце 70-х годов, да и то при помощи Помпея. Таким образом, диктатура Суллы способствовала сохранению сенатской республики ещё на несколько десятилетий. Вместе с тем она стала прототипом для цезарианской диктатуры (опора на наёмную армию, командные методы руководства, прикрытие авторитарной сущности диктатуры её республиканской оболочкой и т. д.) и во многом способствовала переходу от республиканского строя к имперскому. В этом её историческое значение.

Как бы древние и современные исследователи ни оценивали Суллу, это, безусловно, была великая личность — не только в римской, но и во всемирной истории.

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Война с германскими племенами кимвров и тевтонов стала неожиданностью для Римской Республики, причём не столько факт войны, сколько неудачи, всюду сопровождающие военачальников, выступавших против новой угрозы. Кимврская война постепенно вскрыла процессы упадка качества римских легионов и всей действующей военной системы. При этом нашествие германцев не было единственной проблемой Республики- в северной Африке, разгорелась война с бывшим союзником- нумидийским царём Югуртой.

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Луций Корнелий Сулла

"Здесь лежит человек, который более, чем кто-либо из других смертных, сделал добра своим друзьям и зла врагам" — надпись на мавзолее Суллы, составленная им самим

Сулла жил во время поздней республики. Что из себя представляла римская держава на момент рождения Суллы? Рим занял господствующее положение в Средиземноморье, подчинив себе Карфаген и ведя дружественную политику с царством Массесилов. Кроме этого республика все чаще и чаще вмешивалась в дела востока, принимая участие в войнах диадохов меж собой. К 138 году до Христа Риму подчинились Греция, Македония, Пергам и был целый ряд государств марионеток. Однако за внешним блеском и мощью скрывались большие внутренние проблемы, которые назревали со времен Первой пунической войны.

Несмотря на то, что существовали товарные виллы, процветала торговля и ремесла, а многим племенам – союзникам были дарованы права гражданства или полугражданства, Рим в своем все еще оставался полисом. Все дела государства вершили лишь граждане Рима, не считаясь с мнением остальных городов Италии. Внутри самого Рима тоже кипели страсти. Шло разделение интересов сельских жителей и городских, чьи предпочтения не совпадали. Сельский плебс считал городских жителей тунеядцами, а городской, привыкший жить за счет подачек политиков уже не горел желанием возвращаться к тяжелому сельскому труду. Шло быстрое обнищание мелких землевладельцев и концентрация наделов в руках патрициев и всадников.

Сенат тоже был разделен. Было две партии, популяров и оптиматов. Популяры выражали интересы прогрессивной части знати, а оптиматы консервативной части знати. В это неспокойное время и родился Сулла.

Он происходил из богатого и престижного рода Корнелиев, которые издавна играли большую роль в делах Рима. Его предок был диктатором, прапрапрадед консулом, прапрадед претором, еще один прапрадед понтификом, прадед и дед были преторами. А так же его дед был наместником Сицилии. Однако его предок Корнелий Руф был осужден за наличие дома большого числа серебра, отчего был нанесен серьезный удар по престижу дома, а к моменту рождения Суллы род считался уже угасшим.

Он получил хорошее образование и владел греческим. Однако он не пошел по стезе ораторов. Он свою молодость провел в пьянках и распутстве, в обществе шутов и проституток. Его лучшим другом был актер Квинт Росций, что считалось непозволительным для римского аристократа, а уж тем более патриция. В молодости он активно интересовался эллинским искусством, писал сатирические комедии, неизвестно какого качества. Свою молодость он провел, снимая комнату на нижнем этаже инсулы.

Однако став взрослее, он решил пойти на государственную службу. В 107 году до.н.э он получил должность квестора, под подчинением консула Гая Мария и отправился с ним в Африку. Он смог себя зарекомендовать, чтобы претендовать на нечто большее, чем быть на побегушках у Мария. Сулла смог собрать отряд союзников и за кратчайшие срок переправить его в Сицилию. Во время восстания Югурты он получил титул легата – командира легиона. Благодаря патронажу Мария и женитьбе на одной из его дочерей. В 105г.д.н.э неподалеку от города Сефира Сулла принял участие в своем первом бою. Мавретано-нумидийское войско осадило лагеря римлян, но Марию удалось победить врагов, благодаря железной дисциплине его войск и благодаря тому, что большинство войск были ветеранами африканских войн. Сулла в том бою командовал легионной конницей.

3D-рендер золотой монеты с изображением Югурты.

Затем Корнелий смог подговорить Бокха – царя Мавретании встать на сторону Рима, а также выдать мятежника Югурту.

Гравюра с изображением Бокха.

Вскоре получил от Мария назначение на пост пропретора. Теперь он мог претендовать на управление провинцией. В 104 году до.н.э пути Мария и Суллы стали расходиться. Причиной тому послужило его честолюбие, которое, как считал сам Луций, было ущемлено во время триумфа Гая. Кроме того в это время Сулла стал тяготеть к оптиматам, а Марий был одной из центральных фигур популяров.

Карта нашествия германских племен.

Пока бушевала Югуртинская война, с севера на Рим двигались племена германцев – кимвров, тевтонов, тевтободов и тектосагов. В 104 г.д.н.э Сулла был легатом, однако спустя год был понижен до военного трибуна. Причиной тому были все обострявшиеся отношения между Марием и Суллой. В то же время Сулла разгромил племя тектосагов и убедил союзное племя марсов не вступать в войну против Рима на стороне германцев. Марий видел эти успехи, а потому более не поручал своему помощнику никаких поручений, опасаясь его быстрого продвижения в иерархии армии, а затем и властных структур. В 102 г.д.н.э Луций Корнелий перешел под командование второго консула Квинта Лутация Катулла(не путать с писателем Катуллом). Там Сулла стал вновь легатом, благодаря тому, что смог втереться в доверие Катуллу. Затем в 101 году участвовал в решающей битве при Верцеллах. После того, как угроза германцев была устранена, он принял участие в триумфе Мария.

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Вскоре после окончания Кимврской войны Луций решил начать карьеру политика, подстегиваемый собственным честолюбием и благородным желанием снова возвысить свой угасший род. Не то подкупом, не то честным путем стал городским претором. Несмотря на то, что он не был эдилом, смог организовать травлю зверей, а также устроить игры в честь Апполона, которые последний раз проводил его прадед.

В 95г.д.н.э пытался стать претором, но его попытка провалилась.

В 92 году д.н.э Сулла был назначен пропретором Киликии, где пытался посадить на трон соседнего царства Каппадокии ставленника Ареобарзана. Эта политическая авантюра ему удалась, однако он встретил сопротивление со стороны Митридата Евпатора и Тиграна II, с которыми ему еще предстоит встретиться в будущем.

Кроме того, будучи наместником Киликии он принял послов из Парфии, что могли делать лишь Сенат или народный трибун. Тем более это привело к дипломатическим осложнениям в будущем. Поступок Луция показал – Рим не воспринимает Парфию как равного.

По возвращении в Рим, его пытались обвинить в мздоимстве. Однако Сенат не смог представить доказательства вины и обвинения пришлось снять. Впрочем, Сулла не стал лезть на рожон и не принимал участия в консульских выборах 92 года.

Карта Союзнической войны

Как только вспыхнула союзническая война Сулла вновь облачился в красный военный плащ и в чине легата был под командованием Луция Юлия Цезаря, дед Марка Антония по женской линии.

Сперва армия Суллы напала на отряд италиков Луция Клуенция, но из-за поспешности в приготовлениях она была обращена в бегство италиками. Во время отступления навстречу убегающим сулланским войскам спешил его резерв, благодаря которому уже Клуенций был вынужден отступить. Однако Клуенций находился поблизости, и вскоре, усилив свою армию пришедшими на помощь галлами, вышел для сражения с Суллой. По сообщению Аппиана, перед битвой один массивный галл из армии Клуенция стал вызывать кого-либо из римлян на бой; из рядов сулланской армии вышел невысокий мавританец и убил галла. Остальные галлы разбежались, а Сулла воспользовался начавшимся бегством всех войск Клуенция и начал их преследование. По сообщению античных историков, во время этого преследования Сулла уничтожил около 30 тысяч солдат противника, а у стен близлежащего города Нолы, куда бежали солдаты Клуенция — ещё 20 тысяч. Также во время действий в Кампании Сулла взял Помпеи.

Затем Сулла вошёл в Самний, в область гирпинов, где сперва осадил город Эклан. Жители Эклана ждали прибытия подкреплений из Лукании и просили Суллу дать им отсрочку якобы на размышления. Разгадавший замысел экланцев Сулла за отведённый им час обложил деревянную стену города хворостом, а затем поджёг. Эклан капитулировал, но Сулла, в отличие от других сдавшихся ему городов, отдал его на разграбление своим солдатам, объясняя, что Эклан сдался не из-за лояльности римлянам, а по необходимости. Вскоре после этого Сулла неожиданно напал на военачальника самнитов Мотила с тыла и разбил его, а затем захватил и новую столицу восставших италиков, Бовиан.

Союзническая война стала очень удачной для Суллы; успешные действия выделили его среди других полководцев и сделали героем всей кампании. Он получил один из высших знаков воинской доблести — обсидиановую корону, став третьим её обладателем за два века. В октябре 89 года Сулла вернулся в Рим и выставил свою кандидатуру в консулы на следующий год.

Покуда полыхала Союзническая война, Митридат VI Евпатор учинил неслыханное злодеяние. 150 000 римских поселенцев в Малой Азии были перебиты и вырезаны без всякой жалости, Ареобарзан и Никомед(еще один союзный царь) были высланы, лишь Родос сохранил верность Риму. Повисло напряжение. Кто возглавит шесть легионов Рима? Всем были очевидны кандидаты. Гай Марий, который стремился вновь завоевать популярность народа и Сулла, недавно избранный консул. Вскоре Сулле были передано 6 легионов и суда для отправки в Грецию. Однако Гай Марий, не обладая необходимой кандидатурой, полагаясь на поддержку популяров и италиков, решил пойти нелегальным путем. Он заручился для этого поддержкой народного трибуна Публия Сульпиция Руфа. Тот внес закон о включении италиков в трибы.

Далее Сульпиций предложил исключить из сената всех, у кого задолженность была более чем 2000 динариев и вернуть из изгнания участников движения Сатурнина двенадцатилетней давности.

Сулла не мог не воспрепятствовать, ибо законы Сульпиция ущемляли его собственные права патриция, взыграла старая неприязнь в Марию. Италики, благодарные Марию могли в любой момент передать управление армией ему. Сулла объявил, что время, назначенное для обсуждения в сенате неприсутственны. То есть, народные собрания проводить запрещено.

Сульпиций со своими сторонниками явился на форум, вместе со своими сторонниками, вооруженные кинжалами. Понимая, что Сулла в любой момент может уйти в Грецию, тот потребовал от Корнелия немедленно отменить неприсутственные дни. Когда же Луций отказался, Сульпиций приказал обнажить клинки, в то время как Помпей Руф успел сбежать. А Сулла, о ирония, ринулся просить убежища у Гая Мария, чей дом был неподалеку. Разумеется, Марий не принял его и Сулле пришлось пойти на условия Сульпиция. Его законы были сразу приведены в жизнь.

Сулла ринулся к легионам в Нолу, где те были расквартированы для скорой переправы в Грецию. Большинство легионеров были ветеранами Союзнических войн и прекрасно знали Суллу, а потому ни секунды не колебались.

Он выступил на Рим и захватил его. Марианцы попытались оказать сопротивление, но были разбиты. Первым делом Сулла отменил все постановления Сульпиция, а также пополнил сенат 300-ми наиболее знатными сенаторами. Сульпиций и Марий, а также его сын – Марий младший были изгнаны из Рима и заочно приговорены к смерти. Вскоре Сульпиций умрет от рук раба, а Гай Марий скроется в Африке, на земле прежде ненавистного римлянами Карфагена, откуда и начался путь Суллы.

Раскрашенный бюст Митридата Евпатора

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Сулла получил в свое управление Азию, а также ему было выдано войско для борьбы с Митридатом. Во главе 6 легионов Сулла направился в Азию. Тем временем Митридат развивал успех. Он, захватив Азию, оккупировал Делос, а в Афинах вспыхнуло антиримское восстание.

В 88 году до н. э. десантный корпус Архелая начал подчинение островов Эгейского моря. Почти все они без боя перешли на сторону понтийцев. Лишь на Делосе было оказано сопротивление. В результате этих событий было перебито 20 тысяч римлян и италийцев. Архелай объявил о передаче острова и священной казны Афинам, которые формально были независимым городом. В Афины с деньгами был отправлен Аристион, который, опираясь на недовольство римлянами, захватил власть в городе. Вскоре на сторону Понта перешли Пелопоннес и Беотия.

В 87 году до н. э. Архелай и Аристион выступили с армией в Беотию, где стали осаждать город Феспий, жители которого отказались переходить на сторону Понта. Понтийский стратег Метрофан захватил Эвбею и высадился в Средней Греции, но потерпел поражение от прибывшего в Грецию легата македонского наместника Бруттия Суры и отступил. Бруттий двинулся против Архелая, но в трёхдневном сражении победу не смогла одержать ни одна из сторон. После неудачной попытки захватить Пирей Бруттий отступил в Македонию. Аркафий-Ариарат ещё в 88 году до н. э. был отправлен покорять Фракию, но действовал нерешительно.

Схема Первой Митридатовой войны

Осенью 87 года до н.э. пять римских легионов во главе с Луцием Корнелием Суллой, назначенным полководцем в войне с Понтом, высадились в Греции. Получив наёмников, продовольствие и деньги, он двинулся против Архелая. Во время его прохода через Беотию некоторые беотийские города перешли на его сторону[2]. Понтийский полководец не решился вступить в бой и отступил в Пирей, который был сразу же осаждён. Другая часть войска осадила Афины. Первый штурм Пирея не удался, и Сулла приступил к правильной осаде[4]. К зиме в Афинах начался голод, а Архелай не имел возможности поставить продовольствие в город. Сулла решил организовать морскую блокаду Пирея, для чего отправил Лукулла к царям Сирии, Египта и на Родос. Ему удалось справиться с поручением, и Лукулл начал морскую кампанию против флота Митридата.

Зимой 87/86 годов до н. э. отряд Неоптолема потерпел поражение у Халкиды, но Ариарат прошёл Фракию, занял Македонию и двигался в Грецию. Чтобы избежать сражения сразу с двумя армиями, Сулла предпринял штурм Пирея. Однако это ему не удалось, и он снова перешёл к осаде. Между тем Ариарат в дороге заболел и умер, а его армия из-за этого задержалась. Афиняне страдали голода и отправили послов к Сулле просить о мире, но он отказал им. В результате ночного штурма римляне 1 марта 86 года до н. э. вступили в Афины. Аристион с небольшим отрядом укрылся в Акрополе, где держался несколько дней, а в городе началась резня. После взятия города полководец направил силы на штурм Пирея. В течение нескольких дней в ходе кровопролитных боёв римляне заняли большую часть порта, и Архелай с оставшимися войсками отплыл в Беотию, а потом в Фессалию.

Достигнув Фермопил, понтийский стратег присоединил к своим силам войско Ариарата, после чего под его командованием оказалось 50 тыс. пехотинцев, 10 тыс. всадников и 90 боевых колесниц. Сулла также объединился с 6-тысячным легионом Гортензия, и командовал армией численностью 15 тыс. пехоты и 1,5 тыс. кавалерии. После этого Архелай направился в сторону Фокиды, и встал лагерем у города Херонея, расположив войско между холмами, когда его настиг Сулла

днако у римлян, в отличие от понтийцев, практически отсутствовал флот, что позволило остаткам армии Митридата VI покинуть поле боя и сосредоточиться близ Халкиды, где они дождались подхода свежего восьмидесятитысячного войска, посланного понтийским царём Митридатом VI.

Обладание мощным флотом позволяло Архелаю наносить удары с любой точки побережья Адриатического моря, однако он сделал ставку на свою конницу, будучи уверенным, что римлян можно бить и в классическом бою. Он встал лагерем в Беотии близ обширного болота Копаис (осушены в XIX веке) и, зная что Сулла жаждет битвы, стал дожидаться подхода его войск.

Долго себя ждать римлянин не заставил и вскоре предпринял построение близ неприятельского лагеря. В центре римских войск на значительном удалении друг от друга располагались три линии пехоты. На обоих флангах Сулла, чтобы предотвратить использование Архелаем своей конницы, отправил людей выкопать рвы, дабы сковать действия конницы варваров и не позволить им себя окружить. В ответ Архелай предпринял кавалерийскую атаку на рабочих и солдат на обоих флангах. Нападение на левый фланг римлян было близко к успеху, легионы дрогнули и стали пятиться, но ситуацию спасает вмешательство самого Суллы: неся боевой символ легиона, он со своими ближайшими офицерами ринулся на противника, прокричав легионерам: «Если на родине вас спросят, где вы покинули своего вождя, отвечайте: „при Орхомене“» . Римские солдаты, видя подвиг командира, воспряли духом и с новыми силами бросились на неприятеля, не позволив флангу «провалиться».

Тем временем колесницы Архелая врезались в центр построения римской пехоты и, с лёгкостью пройдя первую линию, слишком поздно увидели, какую ловушку им приготовил Луций Корнелий Сулла. Во второй линии были оборудованы специальные конические ловушки, которые ломали шасси колесницам, и те под непрерывными атаками были вынуждены сбавлять ход и разворачиваться, дабы спастись, что удалось далеко не всем. Только тут в ход вступила римская кавалерия, которая ударила по уже дезорганизованной понтийской армии. С этого момента битва превратилась в избиение. Понтийцы во главе с командующим отступили к болотам. Архелаю с немногими уцелевшими, отсидевшись 2-3 дня на болотах, удалось спастись.

**Platon-1961** · 13 ноября, 2022

Мир был вынужденной мерой, так как едва стоило Сулле покинуть берег Италии, как популяры подняли голову. Консулами были избраны Цинна и Гней Октавий. Кроме того, затем был убит его сторонник Помпей Руф. Кроме того, в сенате народный трибун Марк Вергилий начал судебное преследование против Суллы.

Затем пронеслась волна террора марианцев против оптиматов

Сулла высадился в Брундизии, а затем по Аппиевой дороге направился на Рим. По пути к нему примыкали консервативные патриции и всадники, среди которых были Гней Помпей и Марк Лициний Красс. Все играло на руку Сулле. Едва тот успел высадиться в Италии, как вся Южная Италия встала на его сторону. Цинна был убит своими солдатами во время сборов.

Затем в Кампании Сулла разбил войска консула Гая Норбана, а вторая консульская армия встала на сторону Суллы, соблазненные высоким жалованием и обещаниями дарования земель. Зимой 83-82 г.д.н.э Сулла разделил войско на две части. Первая направилась в Пицен и Этрурию, а вторая шла на Рим. Под городом Сигния Корнелий Сулла разгромил войска марианцев и вступил в Рим. Армия Суллы насчитывала по меньшей мере 60 000 человек на момент захвата Рима.

В 82 г.д.н.э Сулла двинулся на последний оплот марианцев – город Пренесте. Казалось бы, кампания сейчас будет завершена. Но тут самниты повели свое войско в 70 000 воинов на Рим. Сулла стал стягивать войска и битве при Коллинских врат с величайшим трудом одолел врага.

Вскоре Пренесте пал и Луций Сулла стал хозяином положения. Вскоре был избран консул Луций Валерий Флакк. Сулла поручил ему внести в сенат закон о выборах бессрочного диктатора. Затем он направил письмо в сенат, где сказал напрямую, что его кандидатура будет сейчас самой лучшей. Сенат подчинился и Сулла был избран диктатором с абсолютной властью. Впрочем консулы продолжали избираться, но они все были или нейтральными политическими фигурами, или ставленниками Корнелия.

Первым делом Сулла устроил проскрипции. 240 человек были записаны в списки проскрибированных, а вмести с ними и их семьи и клиенты. Всего жертвами проскрипций Суллы стало от 560 до 2690 человек. Убивались не только популяры и недобитые марианцы, но и просто богачи. Имущество проскрибированных продавалось, а полученные деньги шли в карманы сторонников Суллы и на выплаты солдатам.

Целые народы пострадали от рук Суллы. Самниты и этруски за сопротивление Сулле были практически истреблены. Их сгоняли в цирки и вырезали без жалости, военнопленных заставляли драться между собой, в то время как Сулла спокойно держал речи перед сенаторами. Земли этрусков и самнитов конфисковывались, укрепления срывались, а уцелевших сгоняли с их родины. Как итог самниты вскоре перестали существовать, а этруски стали постепенно вымирать и к 2 веку от них нет никаких упоминаний.

Сулла, будучи изначально оптиматом, став диктатором, пошел по третьему пути. Он воплощал в жизнь и программу оптиматов, и программу популяров, потому только так можно было устроить порядок в государстве.

Сулла установил новые возрастные цензы для получения должности:

29 лет для квестора(ранее 27)

39 лет для претора(ранее 33)

42 года для консула(ранее 36)

Таким образом на получение более высокой должности проходило 10 лет и более. Кроме этого жестко определил порядок назначения магистратур. Квестор – претор – консул. Квесторов стало не 8, а 20, преторов не 6, а 8. Квесторы стали сразу зачисляться в сенат, по истечении срока их полномочий. После отправления должности преторы и консулы назначались наместниками в провинции.

Он роздал своим солдатам(на окончание гражданской войны их было 120 000), участки земли до 30 югеров, исполняя свое обещание перед ними, данное еще 6 лет назад. Кроме того, теперь ветераны, став землевладельцами, играли большую роль в народном собрании, укрепляя его позиции. Кроме этого Сулла освободил 10 000 рабов и те также были его опорой в Риме.

Он даровал права полноценного гражданства всем жителям Италии, все судебные дела проходили через сенат, сенату же был передан контроль над финансами государства. Само число сенаторов было увеличено до 600 за счет соратников сулланцев.

Наибольший удар Сулла нанес на народном собрании. Теперь оно лишь одобряло или не одобряло предложения народного трибуна, который в свою очередь обсуждал все заранее с сенатом. А сверх этого, те, кто были ранее народным трибуном, было запрещено получать другие должности.

В 79 г.д.н.э Сулла неожиданно для всех добровольно отрекся от власти и спустя год умер.

Сулла был трезвым политиком, хитрым, что позволяло легко втираться в доверие людям. Он был очень настойчивым и упорным, жестоким, блестящим воином. Не был лишен дара красноречия, умел притворяться, но был очень щедр. Особенно Сулла не жалел на подарки денег. На досуге он любил предаваться роскоши и плотским удовольствиям, но никогда не делал этого в ущерб делам и был очень сдержан в семейной жизни. Не был лишен тщеславия и гордыни, а в молодости еще и самонадеянности. Также он был властным и злопамятным. Однако к своим друзьям он относиля с большим уважением и почтительностью, что проявилось в его взаимоотношениях с Гнеем Помпеем. Но, он был все же человеком и болезненно переживал остроты насчет своей внешности и личной жизни. Он очень болезненно переживал насмешки в адрес своей внешности и семейной жизни, а потому недолюбливал афинян, которые насмехались над его внешностью.

**Веро** · 18 ноября, 2022

резюме :
пока Рим воевал
Империя держалась

Войти

Луций Корнелий Сулла. «Начало большого пути»

Recommended Posts

Происхождение и молодость Луция Корнелия Суллы

Начало военной службы

Война с кимврами

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Попытки политической карьеры

Союзническая (Марсийская) война

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Join the conversation