"Так удались, живи один.." : об остракизме на Кавказе

[Лезгин-999]

"Так удались, живи один.." Об остракизме на Кавказе.

 

Изгнание из родного села или аула, семьи или патронимии – это частный случай остракизма.

Остракизм (от греческого «черепок, скорлупа») —  это принятое  в Афинах и других городах Греции в 6—5 вв. до н.э. изгнание отдельных граждан, опасных для народа и государства. Решение об изгнании принималось тайным голосованием на народном собрании. В качестве бюллетеней выступали черепки, на которых писались имена изгоняемых. Если имя одного и того же человека написали 5000 и более человек, его изгоняли на 10 лет. Изгнанные (обычно на 10 лет) не лишались гражданских прав и собственности. Остракизму были подвергнуты известные деятели греческой культуры - Фемистокл, Аристид и др.

 

Вопрос о том, как работает остракизм на Кавказе – один из неизученных. Профессор Юрий Анчабадзе в своей статье «Остракизм» на Кавказе  (журнал «Советская этнография, 1979, №5) был одним из первых ученых, кто поднял большой массив исторических источников и разделил проблему на три составляющие – в каких случаях община (семья, род, тухум) прибегала к изгнанию? какова сама процедура изгнания? как жил изгой?

 

Как я писала в предыдущих постах, все острые конфликты на Кавказе -  убийства, нанесение ран и увечий, кражи, похищение женщин, нарушение земельной собственности – решались через маслагат  (мировая сделка с помощью уважаемых посредников).  

Однако были случаи, которые априори не могли быть разрешены с помощью третейского вмешательства. Это, как правило, конфликты, произошедшие внутри большой семьи – убийство родственника (отца, матери, брата, сестры), преступления родственников друг против друга, кровосмешение, интимные отношения внутри патронимии, нарушение обычая гостеприимства, клятвопреступление, трусость в бою, сотрудничество с внешними врагами, злостное воровство, неуплата долгов и т.д.  Т.е., все то, что подрывало силу и репутацию семьи, рода и патронимии.

 

В этом случае применялась суровая мера, имеющая для преступника самые тяжелые последствия — изгнание из своей семьи, как реальное, так и моральное.

В дагестанских обществах изгой, даже если его не выселяли из селения,  не мог баллотироваться на выборные должности в джамаате или же присягать за себя и быть соприсягателем для очищения близких при судопроизводстве. Также члены джамаата считали ниже своего достоинства родниться с таким человеком, торговать с ним и совершать с ним деловые сделки. 

Были общества, в которых предусматривалось обязательное изгнание аморального члена из своего тухума или джамаата, и такая процедура была кодифицирована в нормах обычного права некоторых обществ. 
 

[Лезгин-999]

Х. Магомедсалихов в статье «Остракизм в дагестанском обществе: традиции и современность" описывает обряд изгнания тухумом своего члена, ведущего порочный образ жизни у кайтагов:  «…если кто-нибудь из членов ведет себя дурно: ворует, убивает, то за него тухум отвечает до трех раз. Если член тухума не исправляется, то его убивают или отделяют. Обряд отделения следующий: все родственники тухума собираются в определенное место; причем присутствуют и посторонние люди. Тухум по общему соглашению составляет бумагу следующего содержания: «Мы, родственники такого-то тухума, отделяем из своей среды такого-то за его дурное поведение, и с этой поры, если его кто-нибудь убьет или он убьет, то мы за его кровь не отвечаем и его крови искать не будем; обворует ли кого или ограбит – мы также за него не отвечаем, и наоборот, после нас или его, если останется какое бы то ни было имущество, мы не имеем на него никакого права, и он также – на наше. Кроме того, после сего дня он не имеет права снова войти в состав нашего тухума и быть его членом. В удостоверение чего присягаем на святом Коране и прилагаем свои пальцы».

 

В адатах Гидатлинских обществ остракизм порочного члена также был кодифицирован и подвергался изгнанию не члена тухума, а джамаата: «Виновный в поджоге большого моста подвергается штрафу в размере 100 котлов и изгнанию из Гадатлинского общества. Если кто-либо избил изгнанного, то за это не требуется возмещение. Если кто-либо убьет изгнанного, то за его кровь не отвечают»..

В Абхазии остракизму подвергались люди,  уличенные в насилии, и считалось допустимым и правильным, если сами родственники лишали его жизни.  Старейшины рода запрещали его оплакивать и носить по нему траур. Такого человека не хоронили  на кладбище, могилу рыли недалеко от дома, а со временем сравнивали с землей. У осетин никто не садился с отцеубийцей за один стол, никто не пил с ним из одной чашки. Его жилище и все имущество разорялось и предавалось огню.

 

У некоторых народов по отношению к человеку, отвергнутому своей патронимией, действовал обычай гостеприимства, но в таких рамках, которые сами по себе опрокидывали и нивелировали этот обычай   – ему не предлагали место за общим столом, кормили в самом темном углу, подбрасывая худшие куски. Ю. Анчабадзе пишет, что «остатки его еды тут же выбрасывались на съедение псам с характерным возгласом: «От собаки к собаке». Все, к чему он прика­сался, сразу тщательно обмывалось и чистилось, а жалкий клочок вой­лока или бурки, на котором спал изгнанник, хозяин с брезгливостью сжигал. Такой гость оставался и в приютившем его доме в полном оди­ночестве. С ним никто не заговаривал, никто не служил ему, и все до­мочадцы облегченно вздыхали, когда он покидал пределы их усадьбы».

 У черкесов никто не подавал таким людям руки,  не пускал в дом, не вступал в разговор, отказывали в помощи, в обычных визитах вежливости, не являлись даже на их похороны.  Существовала традиционная словесная формула, обозначающая такое наказание: "Непосещение дома - неучастие в похоронах".

 

Изгнание из рода, села, тухума, джамаата было свобразной  высшей мерой наказания. Изгнанник не только лишался привычного географического пространства, он оказывался  вне покровительства рода, тухума, джамаата -  его жизнь отныне ничего не стоила. Изгнание при этом часто носило добровольный характер, и было «смерти подобно». Знаменитый автор 19 века Н. Дубровин писал об изгнанниках: «У полудикого человека любовь к родине проявляется бессознательною привязанностью к месту рождения, обычаям, которые он считает лучшими в мире. Насильственно оторванный от родных гор и ущелий, он тоскует. Бывали частые примеры, что изгнанный из общества и не имевший возможности явиться, без явной опасности, на родину, ночью часто приезжал на родные ему поля, просиживал целые ночи вблизи того аула, где провел молодость, и с рассветом уезжал».

 Но человек, не нужный своей семье, роду, оказывался, как правило, изгоем и на новом месте. У аварцев по отношению к таким пришельцам сложилась поговорка «Апарагасул рукъ – росу рагIалда, хоб – хабал рагIалда», означавшая – «дом пришельца – на окраине села, и могила – на краю кладбища»

[Лезгин-999]

ОСТРАКИЗМ В ДАГЕСТАНСКОМ ОБЩЕСТВЕ:ТРАДИЦИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ

 

Даже беглый взгляд в историческое прошлое многих народов свидетельствует о наличии системы мер и способов его морально-нравственного самоочищения. Наличие такой системы и периодическое обращение к ней способствовало не только самосохранению народа, но и динамической стабильности в обществе, профилактике наиболее острых социальных конфликтов на почве аморального поведения. В системе эффективных мер, обеспечивавших стабильность в обществе, наряду со множеством превентивных использовались также довольно безапелляционные и жесткие методы. Известно, что такие острые социальные конфликты как убийства, ранения, похищения женщин либо межобщинные конфликты на почве нарушения границ и т.д., как правило, завершались маслаатом, где ведущую роль играла народная дипломатия. Однако, далеко не все острые социальные конфликты завершались примирением, и в традиционном дагестанском обществе имели место такие прецеденты, за которые не предусматривалась кровная месть.

 

В таких случаях разрешение конфликта путём вмешательства третейской стороны, а также другие процедуры не предусматривались. К таким конфликтам относились:

а) убийство в семье по восходящей линии, которое, как правило, не наказывалось в дагестанских обществах;

б) вора, застигнутого на месте преступления, можно было безвозмездно лишать жизни;

в) согласно адатам сельских обществ, можно было безнаказанно убить застигнутых во время прелюбодеяния и обязательно обоих, как мужчину, так и женщину, в противном случае предусматривалась кровная месть со стороны родственников убитого;

г) члена тухума, ведущего порочный образ жизни, можно было лишить жизни, и такой порядок во многих дагестанских обществах в XIX веке еще сохранялся;

д) убийство члена джамаата, объявленного врагом общества за порчу общественного имущества (согласно Гидатлинским адатам позволялось безнаказанно убивать разрушившего большой мост через Койсу);

е) незаконнорожденные дети почти всегда умерщвлялись без всяких на то взысканий (адаты Андийского округа);

ж) допускалось убийство похитителей женщины при преследовании родственниками похищенной;

з) убийство, пойманных в мужеложстве;

и) убийство, сотворивших кощунство и кровосмешение;

к) за убийство гостя также позволялось безнаказанно убить преступника.

Ни адатные нормы, ни шариат даже при тяжких злодеяниях не обязывали к смертной казни, но и не запрещали её, если сельское общество или тухум применяло эту меру в особых случаях к своему порочному представителю.

Наряду с адатом и шариатом морально-нравственные установки, принятые в традиционных обществах, оказывали значительное влияние на взаимоотношения в обществе и статус каждого отдельного человека или тухума в целом, строго зависели от их морально-нравственной репутации в джамаате.

Были общества, в которых предусматривалось обязательное изгнание аморального члена из своего тухума или джамаата – остракизм и такая процедура была кодифицирована в нормах обычного права некоторых обществ.

 

Так, обряд изгнания тухумом своего члена, ведущего порочный образ жизни у кайтагов описан так: «…если кто-нибудь из членов ведет себя дурно: ворует, убивает, то за него тухум отвечает до трех раз. Если член тухума не исправляется, то его убивают или отделяют. Обряд отделения следующий: все родственники тухума собираются в определенное место; причем присутствуют и посторонние люди. Тухум по общему соглашению составляет бумагу следующего содержания: «Мы, родственники такого-то тухума, отделяем из своей среды такого-то за его дурное поведение, и с этой поры, если его кто-нибудь убьет или он убьет, то мы за его кровь не отвечаем и его крови искать не будем; обворует ли кого или ограбит – мы также за него не отвечаем, и наоборот, после нас или его, если останется какое бы то ни было имущество, мы не имеем на него никакого права, и он также – на наше. Кроме того, после сего дня он не имеет права снова войти в состав нашего тухума и быть его членом. В удостоверение чего присягаем на святом Коране и прилагаем свои пальцы».

 

В адатах Гидатлинских обществ остракизм порочного члена также был кодифицирован и подвергался изгнанию не члена тухума, а джамаата: «Виновный в поджоге большого моста подвергается штрафу в размере 100 котлов и изгнанию из Гадатлинского общества. Если кто-либо избил изгнанного, то за это не требуется возмещение. Если кто-либо убьет изгнанного, то за его кровь не отвечают».

 

[Лезгин-999]

Соответственно строгое наказание предусматривали Гидатлинские адаты по отношению к сельскому исполнителю за оказание содействия виновному в неуплате штрафа и в качестве наказания определяли «отвержение его всеми односельчанами и всем обществом». Изгнание из своего состава было высшей мерой наказания для представителя джамаата или тухума. Подвергнутый остракизму отныне находился вне закона; его можно было безнаказанно убить, отныне он не пользовался покровительством тухума или джамаата.

В Кубачах не существовало обычая отделять от тухума, если попадался человек порочного поведения, его наказывали и штрафовали, пока он не исправлялся, а если эти меры на него не действовали, то убивали.

 

У всех народов Дагестана и Чечни нарушение маслаата также считалось аморальным поступком, за которым следовало жесткое наказание. Так, виновный в нарушении маслаата, у ауховцев и ичкерийцев «предается народом проклятию», а имущество, полученное при машаре, возвращается[8]. У кумыков за подобное преступление убийца ставился вне закона и его можно было безнаказанно убить – «…за убийство кровника после того как с ним состоялось примирение по обычаю кумыков в Тарковском округе, а также в Мехтулинском ханстве виновные считались врагами всего общества, и всякий мог их убить …».

 

Отношение к аморальному члену тухума у всех народов Северного Кавказа было одинаково жестким, что носило назидательный характер. Так, традиционно в Абхазии, человек, совершивший насилие, считался позором семьи, и считалось правильным, когда его лишают жизни свои же родственники. Когда расправу совершают родственники насильника, старейшины рода запрещают его оплакивать и носить по нему траур. Такого человека не хоронят на кладбище, могилу роют недалеко от дома, а потом ровняют с землей.

 

Судьба изгоя была ужасна. У осетин никто не садился с отцеубийцей за один стол, никто не пил с ним из одной чашки. Его жилище и все имущество разорялось и предавалось огню.

Бесправный во всем изгой не лишался лишь права на гостеприимство. Однако его не сажали за один стол, где обедала или ужинала семья, а отводили в самый темный угол дома: остатки его еды тут же выбрасывались на съедение псам с характерным возгласом: «От собаки к собаке».

 

В дагестанских обществах изгою также формально не отказывали в гостеприимстве, но в то же время возмутитель спокойствия, неугодный в своем тухуме или джамаате, также не нужен был в любом другом сообществе. У горцев такого называли «апараг», то есть пришелец и соответственно к нему относились. У аварцев по отношению к таким пришельцам сложилась поговорка «Апарагасул рукъ – росу рагIалда, хоб – хабал рагIалда», означавшая – «дом пришельца – на окраине села, и могила – на краю кладбища». В положении пришельцев в зависимости от содеянного преступления, чаще всего оказывались кровники.

Помимо физического остракизма безнравственного члена тухума или джамаата в горских обществах могли подвергнут моральному остракизму. Так, он не мог баллотироваться на выборные должности в джамаате или же присягать за себя и быть соприсягателем для очищения близких при судопроизводстве. Также члены джамаата избегали с порочным членом вступать в брачные, торговые или иные деловые отношения, и таким образом происходило нравственное самоочищение и поддержание чистоты в социокультурном пространства на микро- и макроуровнях.

 

Тем самым в обществе обозначилась статусная градация в зависимости от морально-нравственной репутации человека, тухума или джамаата; выделились джамааты, снискавшие себе репутацию честных и безупречных в морально-нравственном отношении, к посреднической помощи которых прибегали при решении спорных вопросов. Таковым являлся, например, Зубутль в Салатавском союзе сельских обществ, а зубутлинцы всегда гордились своим статусом и поддерживали его.

Исторические события и факты в традиционном и современном дагестанском обществе порой перекликаются и также как в традиционном прошлом носят назидательный характер, что очевидно в связи событиями в республике за последнее десятилетие.

 

В памяти дагестанцев хорошо сохранился одиозный случай, имевший место в условиях экономического развала, морально-нравственной девальвации и правового нигилизма конца прошлого столетия в г. Буйнакске, когда детей похищали и использовали в качестве доноров с целью трансплантации органов. Преступников настигла народная кара: прямо на площади они были убиты, а тела их сожжены. Или же другой случай, имевший место в селении Башлыкент Каякентского района года два тому назад, когда насильника двух малолетних девочек также настигла народная кара; народ вспомнил позабытые традиции – насильника публично лишили жизни и органам правопорядка не дали вмешаться. В подобных случаях моральному остракизму подвергали также всю семью порочного члена. Эти случаи не единичные и что примечательно – где перестает работать закон, там народ возвращается к своим традициям.

 

Самосуд и тем более коллективный, естественно не является решением проблемы, и нет этому оправдания. Но подобные прецеденты в иных случаях способствовали морально-нравственному очищению традиционно и теперь очищают наше общество, внося элемент назидания. И это немаловажный элемент в период становления гражданского общества, так как под гражданской позицией подразумевается ответственность каждого за происходящие в обществе процессы, гражданская солидарность за морально-нравственное очищение общества и поддержание этой чистоты.

[Лезгин-999]

Остракизм, или Суровая афинская демократия

В Древних Афинах во главе угла стояла демократия. Её защищали, холили и лелеяли. Вершился демократический суд с помощью обыкновенных глиняных черепков. 

В целях профилактики

Остракизм, или Суровая афинская демократия
В Древних Афинах во главе угла стояла демократия. Её защищали, холили и лелеяли. Вершился демократический суд с помощью обыкновенных глиняных черепков. 

Несмотря на то, что в современном мире термин «остракизм» часто используют, когда речь идёт о гонении, травле, общественном неприятии, неправильно считать остракизм наказанием, расплатой за какие бы то ни было грехи и преступления. Эта мера являлась профилактической, причём в каком-то смысле остракизм можно было расценивать как высшую степень общественного признания и народной любви. Изгоняли ведь зачастую чрезмерно успешных, популярных и красноречивых.

Клисфен. Современный бюст. Источник: wikipedia.org

Аристотель писал, что появлением остракизма афиняне были обязаны реформатору Клисфену. Соответственно, возникновение этого обычая принято датировать ориентировочно 508 годом до н. э. — незадолго до этого была свергнута тирания Писистратидов, и полис нуждался в некоем механизме, который бы не допустил появления новых тиранов. Первым изгнанником стал Гиппарх в 487 году до н. э.

Суд черепков

Привычных нам бюллетеней у древних афинян, конечно же, не было. Изъявлять волю в устной форме не имело смысла — в условиях большого города-государства можно было и запутаться. Поэтому жители полиса писали имена граждан, достойных изгнания, на глиняных черепках. Называли их «остраконами» или «остраками» — так, собственно, и появился сам термин «остракизм».

В назначенный день граждане приходили с заранее подготовленными черепками и складывали их в огороженном пространстве — прототип современной кабины для голосования — надписью вниз. Именно так максимально соблюдался принцип анонимности. Затем вёлся подсчёт черепков. Голосование считалось недействительным, если в нём приняли участие менее 6 тысяч человек.

Остраконы, обнаруженные при раскопках. Источник: wikipedia.org

Интересно, что иногда на остраконах встречались не только имена, но и небольшие комментарии к ним. Стандартным считалось указание имени отца — «Перикл, сын Ксантиппа». Однако иногда могло быть упомянуто и имя брата. Например, исследователи считают, что надпись «Аристид, брат Датиса» имела политическую подоплёку. Дело в том, что Датис был персидским полководцем, принимавшим участие в Марафонской битве. Таким способом афинянин намекал, на чьей стороне находится Аристид.

Прочь из полиса!

Изгнание обычно не было пожизненным: по прошествии 10 лет — чаще всего срок был именно таким — подвергнутый остракизму гражданин имел полное право вернуться обратно. Иногда изгнанников даже «миловали» досрочно — часто это было связано с тем, что полису угрожала опасность, с которой сложно было разобраться без опытного полководца и политического лидера. Также примечательно, что изгнанные по-прежнему оставались гражданами полиса, а их имущество не только не конфисковалось, но и считалось неприкосновенным.

Фемистокл. Источник: wikipedia.org

Одним из самых известных афинских политических лидеров, подвергнутых остракизму, был Фемистокл. По словам Плутарха, одной из причин изгнания стало то, что Фемистокл слишком часто обращал внимание сограждан на свои заслуги, без устали напоминал афинянам, что ему они обязаны спасением от персов. Жителям полиса это надоело, и они решили отправить Фемистокла куда-нибудь подальше лет на 10. Конечно же, это могло стать лишь одним из мотивов. К изгнанию Фемистокла приложили руку его политические оппоненты, которые могли умело управлять механизмом остракизма в своих целях.

Остракон с указанием имени Фемистокла. Источник: wikipedia.org

Был подвергнут остракизму и Дамон — советник Перикла и вероятный учитель Сократа. Его сочли симпатизирующим тирании и изгнали из полиса.