От Баку до Ирявана: вся правда без купюр

[Мы из Мегри]

В 1784-1785 годы Ш.Шаамирян через католикоса Гукаса отправил карабахским меликам и Ираклию II работы с изложением своих идей и планов, в том числе изданную им карту задуманного армянского государства. Для создания армянского государства на исконно азербайджанских землях Шаамирян стремился наладить контакты с высшими правительственными кругами России. Он даже предлагал армянам Мадраса переселиться в Кизляр и принять российское подданство.

Ш.Шаамиряном был составлен «проект русско-армянского договора» из 17 пунктов. Проект предусматривал размещение на территории предполагаемого армянского государства 6-тысячного российского воинского контингента. На его содержание выделялась 60 тысяч туманов, из которых половину предусматривалось выплатить деньгами, другую половину – хлебом, мясом и вином. Через 10 лет выводится треть русских войск, через 15 лет – вторая треть, а через 20 лет – оставшаяся треть.

И.Иоаннисян замечает: Второй вариант «армяно-русского договора» (20 пунктов), представленный И.Аргутинским российским властям, был составлен с использованием проекта Шаамиряна, изложенного в письме к нему от 1 января 1786 г.  И.Аргутинский, изменив все даты, представил проект от своего имени.

Согласно проекту Аргутинского: армянские правители по происхождению должны быть армянами и принадлежать к армянской григорианской церкви; для защиты армян на территории государства в течение 20 лет размещаются русские войска (2 тыс. конницы, 2 тыс. пехоты, 2 тыс. артиллеристов с необходимым количеством пушек и боеприпасов); для содержания 6 тысячного войска армяне ежегодно выплачивают 60 тысяч туманов, из которых 30 тысяч золотом и серебром, а 30 тысяч – хлебом, мясом и вином; ежегодно в виде подношения армяне предоставляют российской казне 20 мискалей золота, 3 лошади, 6 баранов; армянское государство обязуется воспринимать друзей России как своих друзей, врагов России – как своих врагов; по требованию императора армяне предоставляют России 6-тысячное войско; император России признает армянское правление как армянское государство с открытием его посольства в Петербурге; для спасения Агвана (имеется в виду бывшая Албания – Г.Н.) и Грузии направляются русские войска; для покрытия расходов на содержание 6 тысячного войска 4/10 от общей прибыли будущего армянского государства должно перечисляться русскому императору.

Два вышеописанных проекта различаются в пункте о том, в какой форме будет оформлена зависимость будущего армянского государства от Российской империи. Проект И.Аргутинского предусматривал его непосредственную вассальную зависимость от России, вплоть до назначения армянского царя со стороны императора, и размещение постоянного русского военного контингента. В проекте Ш.Шаамиряна зависимость от России ограничивалась ежегодной выплатой дани и предоставлением определенного числа бойцов во время войны.

Но оба проекта совпадали в главном: и Ш.Шаамирян, и И.Аргутинский планировали создать армянское государство на землях азербайджанских ханств при военной помощи России. Проекты появились в период, когда «армянский вопрос» приобрел актуальность на фоне экспансии России на Восток. Проект И.Аргутинского был воспринят правящими кругами России как наиболее оптимальный. Очевидно, что создание марионеточного армянского государства представлялось выгодным с точки зрения успешной реализации российской дипломатией поставленных задач.

Однако в середине 80-х годов XVIII века ситуация несколько изменилась. Российское правительство, рассчитывая мирным путем завладеть Южным Кавказом, вступило в переговоры с Алимурад ханом, подчинившим себе восточный Иран.

«Армянские деятели по-прежнему возлагали определенные надежды на Картли-Кахетинское царство. …Шаамирян в своем письме к царю Грузии выразил надежду, что благодаря Георгиевскому трактату ему удастся освободить грузинский и армянский народы от «рабства и угнетения» и при помощи России создать армяно-грузинское независимое государство».

И.Аргутинский, пытавшийся ускорить поход русских войск на Южный Кавказ в письме Г.А.Потемкину от 10 сентября 1784 г. сообщал о том, что «теперь пробудились и араратские жители, которые желают при его (князя Г.А.Потемкина – Г.Н.) содействии освободиться от горького рабства и восстановить падшее царство».

В письме отмечалось, что «если Ибрагим хан будет принят под покровительство императрицы, чтобы мелики были приняты под покровительство особо, и согласно своим просьбам были бы признаны самостоятельными, находясь в зависимости лишь от царя Ираклия». По всей видимости, у И.Аргутинского появились серьезные сомнения насчет намерения России предпринять военную кампанию на Южном Кавказе.

По мнению А.Иоаннисяна, И.Аргутинский, узнав об обращении Карабахского правителя Ибрагимхалил хана к России, встревожился, что российские власти, заключив договор с карабахским ханом, позабудут об армянах.

Поэтому, если еще год назад он выступал с грандиозными планами создания «великой Армении», охватывающей огромную территорию азербайджанских ханств и части Османской империи, то теперь его амбиции ограничивались лишь созданием «Араратского царства» в пределах западных земель Иреванской области.

Во II половине XVIII века Российской империи не удалось реализовать колониальные замыслы на Южном Кавказе, а потому проекты создания армянского государства на азербайджанских землях потерпели неудачу.

По материалам журнала IRS Наследие

[Мы из Мегри]

Агдам, 1992: Нефтечалинская рота, которая билась до последнего патрона

 

М.Велимамедов

В сентябре 1992 года, во время карабахского конфликта, в ожесточенном бою у села Сырхавенд Агдамского района Азербайджана погибла целая рота 123-го полка. Вот как это произошло…

Шла карабахская война. В начале сентября 1992 г. после успешного летнего наступления, азербайджанские войска освободили Геранбойский район и большую часть Агдеринского района (согласно Решению № 327 Милли Меджлиса, принятому 13 октября 1992 года, Агдеринский район был упразднен и поселок Агдере и 28 сёл данного района были переданы в подчинение Тертерскому району), взяв под контроль дорогу Тертер – Кельбаджар.

Несмотря на успешные наступательные операции на северном участке фронта, подразделениям 2-го армейского корпуса так и не удалось взять под контроль стратегически важное село Сырхавенд и одноименную высоту, а также прилегающие н/п Кичан, Казанчи, Маникли, Орта Гюнейпая и Баш Гюнейпая.

В случае освобождения вышеуказанных сел удалось бы взять под контроль единственную дорогу, которая вела из центральной части Нагорного Карабаха в Агдеринский район, и единственный мост через реку Хачинчай. Взяв мост и блокировав движение по дороге, азербайджанские войска полностью расчленили бы армянские силы, лишив их возможности перебрасывать подкрепление в Агдеринский район.

 

Первая попытка взять Сырхавенд была предпринята 12-16 июня, но окончилась неудачно. Понеся большие потери, азербайджанские войска были вынуждены отступить. Поэтому командованием 708-й ОТБР была разработана новая операция с целью освобождения Сырхавенда.

Т.к. сил у 708-й ОТБР для проведения данной операции не было, командование бригады обратилось в штаб 2-го АК с просьбой выделить подкрепления. В ответ в Агдамский район была переброшена рота 3 МСБ 123 МСП.

[Мы из Мегри]

Данная рота была сформирована из жителей Нефтчалинского района, поэтому ее также называли Нефтчалинская рота. Она прибыла в расположение 3 МСБ 123 МСП на ст. Мингячевир в начале сентября и еще находилась в стадии формирования. На момент проведения операции в ее штате было всего 44 военнослужащих, большую часть из которых составляли ветераны войны в Афганистане. Получив приказ командования, данная рота прибыла в Агдамский район и поступила в оперативное подчинение командира 708-й ОТБР.

 

Утром 15 сентября 1992 г. началась операция по освобождению Сырхавенда. Основной ударной силой должны были стать Нефтчалинская рота и местный батальон под командованием Аршада Надирова (более известного как «генерал Аршад»).

По плану, данные подразделения должны были обойти Сырхавенд с севера и с юга, после чего соединиться в н/п Кичан к западу от Сырхавенда. Тем самым армянские войска в Сырхавенде были бы отрезаны от основных сил.

Операция началась успешно. Прорвав оборону армянских войск, Нефтчалинская рота обошла Сырхавенд с севера и вошла в н/п Кичан, в котором разгорелся ожесточенный бой с армянскими войсками. Батальон под командованием А.Надирова подошел к Кичану с юга. Параллельно шел бой за сам Сырхавенд.

Батальон под командованием А.Надирова, столкнувшись с сильным сопротивлением противника, не смог прорваться в н/п Кичан. Т.к. у наступавших подразделений начали заканчиваться боеприпасы, было решено, что местный батальон, который знал местность лучше, отойдет за боеприпасами. Бойцы батальона отошли от Кичана и растянулись по цепочке вдоль дороги и на высотах, чтобы обеспечить доставку боеприпасов.

А Нефтчалинская рота продолжала вести бой в Кичане. Но доставка боеприпасов сильно запаздывала. Подтянув резервы, армянские войска перешли в контрнаступление и отбросили батальон под командованием А.Надирова на исходные позиции. Нефтчалинская рота оказалась в окружении в н/п Кичан.

 

Попав в окружение, Нефтчалинская рота оказала ожесточенное сопротивление и стояла до последнего солдата. На предложение противника сдаться последовал категорический отказ.

Ведя бой в окружении, бойцы Нефтчалинской роты решили, что раз пришло время умирать, значит надо взять с собой как можно больше врагов…

Бойцы Нефтчалинской роты уничтожили столько врагов, что противник даже не отдал их трупы. Погибли и многие бойцы батальона «генерала Аршада», которые стояли на охране дороги. Так и не сумев решить поставленную задачу, азербайджанские войска отошли на исходные позиции.

[Мы из Мегри]

Мазымчайский пост: Как Грузия и АДР оказались в шаге от войны (1919-1920 гг.)

 

Ш.Рахманзаде

История взаимоотношений постимперских государственных образований России в период независимого их существования в 1918-1920-х годах всегда привлекала историков, социологов, политологов, правоведов.

Становление территориальной идентичности часто приводило к конфликтам, поскольку складывающиеся нации-государства нередко претендовали на одни и те же территории. Спорные территориальные вопросы не обошли стороной и азербайджано-грузинские политические отношения рассматриваемого периода.

Достаточно вспомнить острые разногласия по поводу принадлежности Борчалы, Закаталы, Гараязы, Сыгнах – областей, населенных преимущественно азербайджанцами. Спорные территориальные вопросы, равно как и динамику азербайджано-грузинских отношений следует рассматривать в контексте международной ситуации, сложившейся на Южном Кавказе в 1918-1920 гг.

При рассмотрении азербайджано-грузинских территориальных споров следует иметь в виду то обстоятельство, что они протекали без особых эксцессов — сказывались тесные союзнические отношения, установившимися между двумя республиками.

С марта 1919 года между сторонами начинается борьба за так называемый Мазымчайский пост. Произошедшие в марте-апреле и в сентябре-октябре и условно обозначенные как Первое и Второе Мазымчайские происшествия с конфликтологической точки зрения могут быть охарактеризованы как инциденты: эти события являлись первыми открытыми столкновениями сторон. Данные инциденты, и особенно второй, даже привели оба государства на грань военной конфронтации.

Вкратце суть проблемы заключалась в следующем. После окончательного утверждения российского управления река Мазымчай (один из притоков реки Алазани) фактически служила административным рубежом между Закатальским округом и Сигнахским уездом Тифлисской губернии. На правом берегу реки Мазымчай, то есть в Сигнахском уезде, в так называемом саду Энфиаджианца (крупного табакопромышленника из Тифлиса) располагался военно-сторожевой пост.

Уже после образования независимой республики правительство Азербайджана, учитывая стратегическое значение данной местности, позволяющей контролировать обширный район, а также факт вхождения участка в черту землепользования закатальских крестьян, в 1918 году разместило там свой пост.

 

В первое время поглощенное внутренними делами грузинское правительство не придавало этому факту особого значения. Однако в начале 1919 года оно, посчитав сложившуюся ситуацию благоприятной, приступило к действенным мерам по захвату поста. Прежде всего, в грузинских газетах было опубликовано донесение Лагодехского комиссара военному министру о якобы готовящемся со стороны закатальских «лезгин» (аварцев) нападении на грузинские села.

27 февраля МИД Грузии, обратившись в дипломатическое представительство Азербайджана, выразило свою обеспокоенность по данному вопросу. В ответном отношении дипломатическое представительство опровергло этот факт.

21 марта в азербайджанское правительство поступила тревожная телеграмма от губернатора Закатал Гашимбекова. В ней говорилось, что начальник Лагодехского пограничного отряда Лиладзе передал Мазымчайскому сторожевому посту Азербайджана фактически ультиматум об оставлении в срочном порядке поста. Грузинские власти также собирались перевести свои посты на реке Алазань на правый берег реки Улгамчай (на левом берегу расположились азербайджанские посты).

Река Улгамчай, будучи притоком реки Алазань, протекала юго-западнее реки Мазымчай и отчасти разделяла южную часть Чиаурской дачи от Закатальских общин.

Телеграмма Гашимбекова была обсуждена на заседании правительства Азербайджана, в котором были даны особые поручения министрам внутренних и иностранных дел по сохранению существующего положения на границе.

24 марта министр иностранных дел А.Зиядханов отправил телеграмму в дипломатическое представительство Азербайджана в Тифлисе. В этом документе соблюдался дипломатический этикет и ориентация на политическое сближение между двумя республиками, принявшее отчетливое очертание за последние месяцы. Однако при этом ясно давалось понять, что Азербайджан готов к конфронтационному развитию событий, ибо «любого рода попытка к насильственному изменению существующего положения может привести к тяжелым и нежелательным последствиям».

Также с аналогичным отношением обратился к Сигнахскому комиссару и губернатор Гашимбеков. В нем, полных срытых угроз, артикулировалось мнение местного населения, требующего «оставить посты на прежних местах в целях не допущения нежелательных враждебных столкновений».

Позиция грузинской стороны была изложена в отношении, переданном 27 марта представителем Грузии в Азербайджане Карцивадзе министру иностранных дел АДР. В нем азербайджанский пограничный отряд, расположенный в саду Энфиаджианца, обвинялся в разорении имения. Действия грузинской стороны, таким образом, преподносились как стремление огородить имение, имеющее хозяйственное значение.

Однако дальнейшее развитие событий показало, что грузинская сторона руководствовалась не только одними заботами о сохранности имения. 30 марта командир грузинского пограничного сторожевого отряда передал ультимативное требование начальнику Балакенского участка очистить в течение 3-х дней Мазымчайский пост. Для переговоров Гашимбеков откомандировал на границу начальника губернской жандармерии Ш.Дибирова, который сообщил грузинскому начальнику о невозможности передислокации поста.

 

Однако весной 1919 года грузинские власти еще не были готовы пойти на эскалацию конфликта. Переговоры Дибирова оказались успешными. В отношении командира 2-го Сигнахского подразделения пограничных войск Грузии на имя закатальского губернатора Гашимбекова от 5 апреля отмечалось, что было поручено оставить посты на своих местах до окончательного установления государственных границ. Об этом же 28 апреля МИД Грузии поставил в известность дипломатическое представительство Азербайджана.

Однако этот шаг грузинского правительства являлся сугубо тактическим маневром; он во многом был вызван усилением деникинской опасности. Дело в том, что в феврале 1919 года Добровольческая Армия перешла в наступление как по дагестанскому направлению, так и вдоль черноморского побережья. Добровольцы выбили грузинские части из Сочинского округа и заняли город Гагры.

Именно наличие общей – «белой» – угрозы побуждало Азербайджан и Грузию временно отодвинуть на задний план имеющиеся спорные вопросы. Однако это отнюдь не означало устранение самой проблемы.

[Мы из Мегри]

Второй Мазымчайский инцидент грозился перевести разногласия в деструктивную фазу. Грузинское правительство, учитывая уроки мартовских событий, уже с лета готовилось к новому инциденту. Осуществляемая в стране аграрная реформа подталкивала грузинские власти к привлечению в хозяйственный оборот новых земельных угодий. Наряду с другими районами, правительственные круги обратили свой взор и на спорные участки, куда началось переселение безземельных крестьян.

29 и 30 июля 1919 года МИД Грузии направил в дипломатическое представительство Азербайджана 2 отношения, в которых сначала в форме просьбы, а потом уже в форме требования, предлагалось перенести Мазымчайский пост на левый берег реки.

Следует упомянуть и внешнеполитический фактор, серьезно влиявший на содержание, характер и динамику азербайджано-грузинских отношений. К лету 1919 года напряжение между Грузией и «Добровольной армией» немного спало. Однако на этот раз Азербайджан столкнулся с реальной вероятностью вторжения деникинских войск, поскольку добровольцы, оккупировав в мае-июне весь Дагестан, вплотную приблизились к границам Азербайджана. Опасность белой интервенции сближала две республики.

Необходимость тесных союзнических отношений так артикулировалась газетой «Борьбa» – органом грузинских меньшевиков: «Спасение независимости (Азербайджана) есть ее (грузинской демократии – Ш.Р.) собственное дело».

Действительно, Грузия оказывала поддержку снаряжением, боеприпасами и офицерами Азербайджану. Летом и осенью сотрудничество развивалось, практически между двумя молодыми республиками установились тесные союзнические отношения, которые были официально оформлены договором от 11 июня 1919 года. И на этом фоне неожиданное обострение конфликта по приграничным спорным территориальным вопросам выглядит довольно парадоксальным.

 

Однако тактика, выбранная грузинской стороной по данному вопросу, опиралась на рациональные расчеты. Во-первых, как уже отмечалось, к лету конфронтация между Грузией и добровольцами в известной степени потеряла свою остроту: активизация деникинцев в Дагестане, и, в первую очередь, начавшийся знаменитый «Поход на Москву» привели к значительному уменьшению натиска их сил на Черноморском побережье.

Это обстоятельство открывало перед Грузией более широкое поле для маневра по сравнению с Азербайджаном, столкнувшим с реальной опасностью деникинского вторжения и пребывающим в беспрерывной конфронтации с Арменией.

Во-вторых, подписание военно-оборонительного договора между ГДР и АДР от 11 июня 1919 года вовсе не означало автоматического снятия территориальных и приграничных споров между этими республиками.

В-третьих, в отличие от своих соседей, Азербайджан довольно поздно приступил к военному строительству. Как известно, в царское время азербайджанцы наряду с другими мусульманскими народами не призывались на военную службу. Это привело к тому, что грузины и армяне, сражающиеся на фронтах мировой войны, в отличие от азербайджанцев имели необходимый боевой опыт.

Осенью 1919 года азербайджанская сторона стремилась избежать шагов, могущих вызвать осложнения в двусторонних отношениях. Так, например, в ответном отношении МИД Азербайджана в МВД от 21 сентября 1919 года отмечалось, что до работы азербайджано-грузинской комиссии, призванной решить данный пограничный инцидент, следует устранить любой повод, способный «обострить отношения между по-граничными жителями» двух республик.

Грузинская сторона, прекрасно осознавая уязвимость положения Азербайджана, тактически грамотно выстраивала свою линию в данном конфликте. Даже время для очередного обострения, инициатором которого выступало грузинское правительство, было выбрано неслучайно.

Дело в том, Азербайджан в сентябре столкнулся с очередной деникинской угрозой. 21-го сентября вице-адмирал «добровольцев» Герасимов передал Азербайджанскому правительству заявление о «недопустимости плавания азербайджанского военного и торгового флота в Каспийском море». Этот фактический ультиматум, содержавший неприкрытую угрозу, был обсужден и отвергнут на особом заседании Государственного Комитета Обороны Азербайджана как акт, направленный против суверенных прав республики.

Параллельно с начала сентября регулярные и иррегулярные армянские части перешли к методическому истреблению азербайджанского населения Зангезура. По подсчетам военного историка М.Сулейманова, только за один месяц были уничтожены 110 больших сел Зангезура, свыше 60 тысяч мирных жителей вынуждены покинуть места своего проживания.

Вне сомнения, грузинская сторона тщательно следила за синхронными, во многом согласованными действиями деникинцев с армянами. Неудивительно, что грузинские власти сочли сложившуюся ситуацию благоприятным моментом для решения приграничного конфликта. 24-го сентября 1919 года грузинская пограничная стража в составе 30 вооруженных военных, прибыв на Мазымчайский пост, вынудила двух азербайджанских пограничников покинуть позицию.

На требование помощника Закатальского губернатора, тотчас же прибывшего на место инцидента, об очищении пограничного поста, грузинский офицер и член правления Лагодехской земской управы ответили отказом, мотивируя тем, что для этого необходимо соответствующее распоряжение грузинского правительства.

Второй Мазымчайский инцидент до предела обострил ситуацию в конфликтном очаге. Противоборствующие стороны были в шаге от вооруженной конфронтации.

В те дни местные азербайджанские власти наряду с переговорами, призванными вернуть пост, вели и определенные военные приготовления. Начальник Закатальского гарнизона Ш.Дибиров, временно замешавший губернатора Шахмалиева, в отношении председателю Лагодехского земства от 24 сентября подчеркивал, что сторожевому пограничному отряду дан приказ вернуть Мазымчайский пост даже с учетом вероятности военного столкновения с грузинскими силами.

Однако отмеченные выше военно-политические обстоятельства вынуждали Азербайджан избегать любых действий, могущих ухудшить отношения со своим единственным союзником. Скорее всего, верхи дали четкое указание Дибирову не накалять ситуацию. Это находит свое косвенное подтверждение в отношении министра иностранных дел АДР М.Ю.Джафарова к главе правительства Н.Усуббекову от 29 сентября. В нем отчетливо подчеркивалось о недопустимости любого повода, способного привести к столкновению сторон.

В результате Дибиров фактически отменяет свое распоряжение; в телеграмме секретарю губернского правления Шихлинскому от 26 сентября он запрещает возвращение поста силовым путем. Между тем переговоры на уровне местных органов властей в конце сентября завершились безрезультатно: грузинская сторона еще раз заявила, что без соответствующего указания своего правительства она не вправе вернуть пост.

В те дни, когда разворачивались события вокруг поста, границу Закатальской губернии с Грузией охранял сторожевой отряд из 40 человек. Полк, дислоцированный в губернии, был переброшен в Зангезур для отражения армянской агрессии. Ш.Дибиров в своем отношении от 17 сентября министру внутренних дел отмечал, что после ухода полка в случае вооруженных эксцессов некого будет выставить против грузинских сил.

Для предотвращения дальнейшей эскалации конфликта 28 октября 1919 года в Закатале была созвана так называемая «Международная комиссия» с участием представителей местных властей и полномочных лиц обеих стран.

Комиссия провела несколько заседаний. На состоявшемся 29 октября втором заседании произошло окончательное оформление отказа азербайджанской стороны от Мазымчайского поста. В принятом постановлении отмечалось, что до установления окончательного размежевания между двумя республиками азербайджанский пост будет располагаться на левом берегу Мазымчая.

Общая поступательная динамика азербайджано-грузинских отношений, равно как внешнеполитическая конъюнктура, сложившаяся вокруг региона, удерживала Азербайджанскую сторону от силовых действий. Линия же поведения грузинской стороны в данном конфликте определялись намерениями постепенного изъятия земельных участков у настоящих владельцев и усвоение их в демографическом и экономическом плане.

[Мы из Мегри]

О провалившихся планах по «приармяниванию» Баку

 

Нурани

В 1918 году хоронили жертв «мартовской резни» 1918 года — геноцида азербайджанцев, развязанного дашнаками и большевиками. Трагедия в Баку не была единственным эпизодом. Банды Степана Шаумяна и Степана Лалаяна бесчинствовали на значительной территории Азербайджана — в Губе, Шемахе, Ленкорани…

Мусульманское население планомерно вырезали на тех территориях, которые затем должны были быть присоединены к Армении. И аппетиты распространялись не только на Нахчыван и Шушу, но и на Баку.

 

История «территориального раздела» Южного Кавказа в начале ХХ века стоит того, чтобы ее рассказать.

Как указывала газета «Голос Армении», в свое время Ереван посетил гениальный бразильский архитектор Оскар Нимейер. В столице Армении ждали от него восторгов по поводу «города-Солнце», домов из розового туфа с арками и колоннами, но бразильский архитектор принимающую сторону не на шутку разочаровал, ограничившись коротким: «Я не увидел здесь ни старины, ни модерна. А коньяк у вас превосходный».

Не будем подвергать слишком уж строгому «факт-чекингу», на самом ли деле Оскар Нимейер столь восторженно отозвался об армянском коньяке. Важно другое: Оскар Нимейер, не увидев в Ереване никакой старины и открыто заявив об этом, возможно, сам того не желая, ударил по самой «болевой» точке властей Армении.

В Азербайджане вряд ли кому-то есть необходимость напоминать, что в реальности Иреван был основан Реван-Гулу-ханом по приказу Шаха Исмаила Хатаи в 1509-1510 годах и в течение всей своей истории строился и развивался именно как азербайджанский город.

В 1828 году, после подписания Туркманчайского договора, раздела Азербайджана на Северный и Южный и — подберем самый мягкий эпитет — присоединения северных азербайджанских ханств к России началось организованное переселение на земли Эриванского и Карабахского ханств армян из Османской империи и Ирана, который тогда чаще именовали Персией.

 

Российская империя сколачивала свой «форпост» вблизи границ Блистательной Порты и Персии, а для этого требовалось вытеснить из наиболее важных районов коренное мусульманское население и заменить его лояльными во всех смыслах переселенцами.

[Мы из Мегри]

Уже потом, в мае 1918 года, делегация Азербайджанской Демократической Республики уступит Иреван в качестве столицы создающейся на Кавказе Армении — в обмен на отказ от претензий на Карабах. К тому же в это время Армения не контролировала и Гюмри, оставшись вообще без мало-мальски крупного города, подходящего для столицы.

Дальнейшие события тоже известны слишком хорошо. От претензий на Карабах, и не только на Карабах, армянские националисты и не думали отказываться. В результате к 1920 году Армения, ввязавшаяся в войну со своими соседями, оказалась перед реальной перспективой вообще исчезнуть с карты мира.

Вторжение XI Красной Армии сначала в Азербайджан, затем в Грузию, вслед за ней — в Армению позволило этой самой Армении удержаться на карте мира, правда, уже в статусе союзной республики, и даже расширить свою территорию: в России менялась власть, столицу перенесли из Петербурга, ставшего Петроградом, в Москву, но «форпост» по-прежнему был необходим. И ему даже расширяли территорию.

Но в Армении, похоже, все-таки не без оснований сомневались в незыблемости своих «имущественных прав» на Иреван, ставший Ереваном. Тем более, что облик города слишком уж явственно свидетельствовал о его мусульманском, вернее, азербайджанском прошлом. В результате уже в двадцатые годы был дан старт «реконструкции» Еревана, когда вся его историческая застройка была просто разрушена.

Под бульдозер пошли великолепная Иреванская крепость, ханский дворец с зеркальным полом, где состоялась первая постановка грибоедовского «Горя от ума», шесть из семи иреванских мечетей, бани-хамамы, дома азербайджанской знати…

«Режимом наибольшего благоприятствования» армяне пользовались не только в Иреване или Шуше. Особый статус охватывал практически весь юг тогдашней Российской империи, от Северного Кавказа до Средней Азии, включая и нынешнюю столицу Азербайджана — Баку.

На момент подписания Туркманчайского договора Баку был если и не заштатным городком, то уж во всяком случае явно уступал по своему значению Шемахе и Гяндже. Но затем все изменилось. Удобная бухта на Каспии и, главное, нефтяные поля превратили его в один из ведущих промышленных, экономических и политических центров Российской империи. Даже советские учебники истории сквозь зубы признавали, что именно в Баку в начале ХХ века возникали одни из первых в России профсоюзов.

А 19 декабря 1904 г. на заводе «Электрическая сила», на основании постановления общего собрания нефтепромышленников, керосинозаводчиков и фирм, занимающихся подрядным бурением, Союз съезда нефтепромышленников Баку подписал и довел до сведения мастеровых и рабочих Коллективный договор бакинских рабочих с нефтепромышленниками, который потом назвали «Мазутной конституцией».

 

Запах бакинской нефти манил и Нобелей, и Ротшильдов, и многих других. Разворачивал свой бизнес тогда еще мало кому известный Siemens — эта фирма не занималась нефтью, но нефть служила неплохими «дрожжами» для всей остальной промышленности, не говоря о медных рудниках Кедабека.

Позиции армянского капитала здесь тоже были весьма сильны — благодаря все тому же «режиму особого благоприятствования». Достаточно вспомнить Манташева, Мирзабекянца и ему подобных. Потом в Баку будет создана и одна из первых ячеек партии «Дашнакцутюн», «заточенная» не под политические реформы, а под территориальные «приобретения».

И вот тут начинается самое интересное. Россия переселяла армян на земли Эриванского и Карабахского ханств, но в самой армянской среде, судя по всему, были не прочь «приармянить» еще и Баку — с его нефтяными месторождениями, самой удобной на Каспии бухтой и естественным «коридором» между Россией и Ираном. Первая попытка «перекроить баланс сил» в Баку была предпринята еще во время резни 1905 года. Потом наступило затишье. Но лишь на время.

В 1917-1918 году наступает второй акт: «В куски разлетелася корона, нет державы, нету трона, честь России и законы — все к чертям!»

Распад Российской империи становится реальностью. И на Южном Кавказе (впрочем, не только на Южном Кавказе) начинается процесс этакого «дележа территорий».

А вот тут нужно поподробнее. Войны между Азербайджаном и Грузией на этом фоне не случилось, хотя при желании можно было найти сколько угодно «спорных территорий».

Иное дело — Армения, которой на Кавказе до перехода региона под российский контроль не было вообще и чьи границы можно было рисовать как угодно. И почему бы не присоединить к Армении весьма привлекательный с точки зрения экономики Баку? Да и в окружении Ленина были явно не против, чтобы город с его уникальными ресурсами оказался в руках «лояльных» во всех смыслах Шаумяна и Лалаяна.

Оставалось только «вывести из игры» азербайджанцев или, как говорили тогда, «закавказских татар». Массовая резня мирного населения представлялась здесь самым легким и надежным способом, тем более, что дашнаки к этому моменту уже располагали солидным вооруженным «кулаком» и еще могли рассчитывать на помощь большевиков.

 

В ход шло тяжелое оружие, мусульманские кварталы Баку обстреливали с моря, из корабельных орудий. Именно в результате мартовской резни Баку стал «интернациональным»: азербайджанцы здесь уже не имели большинства.

Тем не менее, армянской «приватизации» Баку не случилось. Уже 15 сентября того же 1918 года азербайджанские национальные воинские части и Кавказская армия под командованием Нуру-паши выбьют из Баку дашнаков и их союзников, англичане, на которых возлагались особые надежды, предпочтут бежать, а Азербайджан обретет свою естественную столицу.

[Мы из Мегри]

Знамя правителя Карабаха: От Мехтикули хана до Музея истории Азербайджана

 

С.Ахмедов

В свое время в фонд Национального Музея Истории Азербайджана (НМИА) НАН Азербайджана было передано знамя пожалованное Мехтикули хану Карабахскому российским императором Александром I. Знамя является материальным подтверждением того, что российские императоры признавали в качестве правителей Карабаха азербайджанских ханов из династии Джаваншир. В качестве признания этого и как символ власти и было даровано знамя.

Знамя представляло собой полотнище из белого канауса на древке, с бахромой, с двумя шнурами, с кистями и подтоком (оковка пятки древка не сохранилась). Полотнище знамени (115 х 100 см) прямоугольное, двустороннее, то есть имело лицевую и обратную стороны. Изображения на обеих сторонах полотнища одинаковые: герб Российской империи — двуглавый орел серого цвета; его клюв, глаза, когти, а также символы власти — скипетр и держава в лапах, как и короны на орлиных головах — все золотистого цвета.

Короны были украшены синими и красными каменьями. На груди орла щит, на котором изображен герб Москвы, ее покровитель Георгий Победоносец на коне, поражающий копьем дракона. Края полотнища были обшиты галуном, на котором были закреплены серебряные восьми- и четырехлепестковые розетки. Бахрома знамени была составлена из золотых нитей и серебряных подвесок в виде шестилепестковых розеток.

Фрагмент знамени Мехтикули хана

Древко знамени состояло из двух частей, соединенных стальной позолоченной шайбой. На верхнюю часть древка был надет кутас (кисть) из переплетённых серебряных и золотых нитей. К древку были подвешены два шнура из золотых и и серебряных нитей, заканчивающиеся кистями. По сохранившемуся описанию, подток знамени представлял собой усеченный железный конус.

Впервые это знамя было подробно описано в каталоге «Азербайджанские знамена», посвященном знаменам из коллекции НМИА. Каталог не только отражал материальные свидетельства государственности, но и является первым научным трудом по вексиллологии Азербайджана.

Информация, представленная в каталоге, привлекла внимание средств массовой информации. Особо обращалось внимание на то, что знамя является материальным свидетельством признания российским императором правителями Карабаха ханов из азербайджанского рода Джаваншир.

Кисть знамени Мехтикули хана Кисть на древке знамени Мехтикули хана

ИСТОРИЯ

 

Исторические условия, в которых знамя было даровано 14 мая 1805 года между Карабахским ханством и Российской империей был подписан Кюрекчайский договор, по которому ханство входило в состав империи. От имени ханства договор подписал его глава Ибрагим Халил хан, от имени империи — генерал П.Д.Цицианов.

По договору император обязался «2) Высокостепенного Ибрагим-хана и его дому наследников и потомков сохранять беспеременно на ханстве Шушинском. 3) Власть со внутренним управлением сопряжённую, суд и расправу, так равно как и доходы с владением его предоставить Его Высокостепенству в полную его волю…».

Интересно, что в договоре дается информация о том, что российский император даровал знамя Ибрагим Халил хану: «Е. И. В. в знак вящщего благоволения и милости своей к е. высокост. Ибрагим-хану Шушинскому и Карабахскому всемилостивейше дарует ему преемникам его знамя с гербом Всероссийской Империи, которое долженствует оставаться при нем и по нем при владеющем хане знаком ханства и власти, Высочайше дарованной над оным владением, с коим на войну, если-б потребовалось, никто кроме самого хана выехать не может».

Четыре месяца спустя указом императора Александра I Ибрагим Халил хану было присвоено воинское звание генерал-лейтенанта, а его сыновьям Мухаммедгасану и Мехтикули — генерал-майора.

Азербайджанские историки XIX века Рза-гулу-бек Мирза Джамал оглу, Аббасгулу-ага Бакиханов и другие комментировали этот факт как стремление империи использовать военные силы ханства. Еще в 1795 году сыновья Ибрагим Халил хана Карабахского отличились в боях против войск Ага Мухаммед шаха Каджара. Конные отряды Мухаммедгасана и Мехтикули командующий русскими войсками на Кавказе генерал П.Д.Цицианов использовал во время военных действий для разведки.

По Кюрекчайскому договору сыну Ибрагим Халил хана от Ханханым-ага Джеванширской, Мухаммедгасану была вручена для ношения на шее золотая, украшенная бриллиантами медаль с надписью «Наследнику Карабага Мамедгасан-Аге за верность 1805 года».

[Мы из Мегри]

В том же 1805 году Мухаммедгасан скончался от чахотки. Наследником хана должен был стать сын Мухаммедгасана, Джафаркули. Некоторые авторы указывают, что 24 февраля 1806 года Ибрагим Халил хан объявил наследником своего сына Мехтикули.

Убийство Ибрагим Халил хана и почти всех членов его семьи 12 июня 1806 года русскими военными под командованием находившегося в Шуше майора Д.Т.Лисаневича изменило военно-политическую обстановку.

Проведенное русским командованием формальное следствие объявило, что Д.Т.Лисаневич действовал «под влиянием и по наущению злонамеренных лиц», а отнюдь не по приказу своего командования. Тем не менее тот факт, что майор не был наказан, более того, ему позднее присвоили чин подполковника, побудил местных ханов прийти к совершенно иным выводам.

 

Принц Аббас Мирза Каджар

Результатом вероломного убийства Карабахского хана, пользовавшегося на Кавказе авторитетом, стали восстания по всему Северному Азербайджану. Восставшие выбили русские войска из всех занимаемых ими пунктов, за исключением Дербенда. Итоги русских походов 1801-1805 годов были сведены на нет. Для подавления восстаний император послал на Южный Кавказ дополнительные силы, встретившие упорное сопротивление.

Однако сын Ибрагим Халил хана от Хуршид-беим Гянджинской Мехтикули хан не поддался чувствам, и подтвердил условия Кюрекчайского договора. По представлению командующего русскими войсками в регионе генерал-майора Петра Несветаева, император Александр I подтвердил права Мехтикули хана на Карабахское ханство.

Российский историк XIX века П.Дубровин отмечает, что указ императора о назначении Мехтикули ханом Карабаха был подписан 10 сентября 1806 года.20 Как пишет Мир Мехти Хазани, указ о подтверждении Мехтикули хана правителем Карабахского ханства был оглашен 19 сентября 1806 г.

Мирза Джамал Джаваншир пишет, что вместе с указом Мехтикули хан получил от императора знамя и украшенную драгоценностями саблю. Он был утвержден в звании генерал-майора, а его брат Джафаркули получил звание полковника русской армии. Знамя и сабля были преподнесены Мехтикули хану в 1807 году.

Как местные, так и российские источники отмечают мягкосердечие Мехтикули хана и его верность России. Однако проводник российской политики на Кавказе главнокомандующий русскими войсками в Грузии и командир Отдельного Кавказского корпуса генерал А.П.Ермолов вел курс ликвидации североазербайджанских ханств. Совместно со своим главным помощником, управляющим мусульманскими провинциями Южного Кавказа, российским генералом армянского происхождения В.Г.Мадатовым, он постоянно притеснял Мехтикули хана.

В результате 21 ноября 1822 года Карабахский хан был вынужден уйти в Южный Азербайджан, где стоял со своим войском сын шаха принц Аббас Мирза. Как было установлено при сменившем на Кавказе А.П.Ермолова генерале князе И.Ф.Паскевиче, Мехтикули хан ушел из Карабаха, опасаясь за свою жизнь и «в знак протеста против нанесенных ему обид и притеснений Мадатовым».

В 1826 году, в ходе второй русско-иранской войны Мехтикули хан возвратился в Карабах в качестве командира одного из отрядов принца Аббас Мирзы. Ему удалось несколько раз организовать засады против русских отрядов, к тому же его прибытие в Карабах имело своим следствием присоединение многих карабахцев к войскам Аббас Мирзы.

Но, как показывают  источники, принц и хан не ладили. Хан добился освобождения из каджарского плена азербайджанцев, ранее находившихся на службе в русской армии и не принял участия в осаде крепости Шуша, где закрепился русский отряд. В результате неудачи похода Аббас Мирзы, хан был вынужден вернуться в Южный Азербайджан.

 

Новый командующий русскими войсками генерал И.Ф.Паскевич высоко ценил Мехтикули хана и стремился вернуть его в Карабах. После долгих переговоров и дачи гарантий ему это удалось. Мирза Адыгезал бек пишет, что возвращение хана в 1827 году было обставлено очень торжественно. В местечке Агкаравансарай он был встречен новым управляющим мусульманскими провинциями Южного Кавказа полковником И.Н.Абхазовым с двумя русскими батальонами в качестве почетного караула. В том же году Мехтикули хан был восстановлен в звании генерал-майора.

Знамена в экспозиции Кавказского Военно-исторического музея. 1913 г. Знамена в экспозиции Кавказского Военно-исторического музея. 1913 г.

Мир Мехти Хазани отмечает, что 30 октября 1838 года император Николай I специальным указом отметил заслуги Мехтикули хана и возвратил ему все его имущество. Вместе с указом он получил «украшенную драгоценностями саблю и джигу» (джига — украшенная драгоценностями декоративная пластина, надеваемая на головной убор; в европейских языках — эгрет).

Указом императора Николая I от 30 октября 1838 года было подтверждено право Карабахских ханов использовать дарованное в 1807 паду Мехтикули хану знамя как символ власти.

Как видно из архивных документов, «Его Высокостепенство генерал-майор, кавалер ордена Св. Анны 1-й ст. Мехти Кули хан Карабахский умер после семидневной болезни в 7 часов поутру в Агдаме 14-го мая 1845 года».

[Мы из Мегри]

По Туркменчайскому договору (1828 год) исторические земли Азербайджана были разделены между Российской империей и Каджарским государством. Этот процесс сопровождался ликвидацией азербайджанской государственности и ее атрибутов. По этой причине местная знать, в том числе ханы, не использовали государственные атрибуты.

Предположительно, так как Карабахское ханство было ликвидировано, после смерти Мехтикули хана дарованное ему знамя было передано в Царскосельский дворцовый арсенал. По крайней мере, такая практика в Российской империи имелась. В Арсенале кавказские знамена не экспонировались, о них вспомнили лишь в 1888 году, когда в Тифлисе был открыт Кавказский военно-исторический музей (КВИМ).

Кавказский Военно-исторический музей. Тифлис, 1913 г.

Предполагалось доставить в музей трофейные кавказские знамена, а также трофеи русско-иранских и русско-османских войн. Открытие музея было приурочено к посещению Кавказа императором Александром III и его семьей, поэтому второпях подготовили экспозицию, состоявшую только из батальных картин. После отъезда императора об идее привезти из Санкт-Петербурга знамена забыли.

Как указывают авторы «Путеводителя по Кавказскому военно-историческому музею», «первые 18 лет своего существования Музей не имел ни правильной организации, ни настоящего хозяина… и потому находился в полном забвении». В марте 1906 года КВИМ был подчинен Военно-историческому отделу при штабе Кавказского военного округа, Царскосельский дворцовый арсенал был ликвидирован, а его материалы переданы в три музея: Эрмитаж, Артиллерийский исторический музей и КВИМ.

11 февраля 1907 года состоялось торжественное открытие экспозиции КВИМ с участием наместника на Кавказе графа И.И.Воронцова-Дашкова. В ней демонстрировались и знамена из Азербайджана. В 1913 году был составлен «Краткий указатель по Военно-историческому музею», опубликованный в том же году под названием «Путеводитель по Кавказскому военно-историческому музею». В этом путеводителе в разделе «Почетные ханские знамена и печати» была дана следующая информация: «№ 224. Знамя почетное, пожалованное императором Александром I Мехтикули-хану Карабагскому в 1807 году».

АДР и АзССР

Состояние знамени, привезенного в Баку в 1925 г.

В период Азербайджанской Демократической Республики (1918-1920) были предприняты попытки вернуть на Родину исторические реликвии, в том числе отражающие историю государственности Азербайджана. По указанию военного министра АДР генерала от артиллерии Самедбека Мехмандарова, азербайджанскому военному атташе в Республике Грузия подполковнику Мамедбеку Алиеву было поручено получить согласие у грузинского правительства на возвращение в Баку азербайджанских знамен и символов государственности, хранящихся в вышеуказанном тифлисском музее.

Началась работа по созданию музея «Истиглал» — первого азербайджанского музея широшго профиля. Однако, последовавшие военно-политические события и ликвидация АДР не позволили довершить задуманное.

В 1920 году в Баку был создан Азербайджанский Государственный Музей, и проблема возвращения исторических атрибутов государственности была поднята вновь. Но она осталась вновь нерешенной, хотя о ней говорилось на Общеазербайджанском краеведческом съезде в сентябре 1924 года. Согласно принятой на нём резолюции, азербайджанское правительство должно было предпринять шаги для возвращения в Азербайджанскую ССР из музеев других советских республик экспонатов, относящихся к отечественной истории.

В январе 1925 года Коллегия Наркомата культуры Азербайджанской ССР заслушала доклад директора Азербайджанского государственного музея, ученого-историка Давуда Шарифова о необходимости возвращения в республику исторических материалов из центральных музеев СССР и союзных республик, а затем приняла постановление о командировании специалистов Азгосмузея в центральные музеи.

Наиболее удачной оказалось командировка Д.Шарифова: в Азгосмузей из Тифлиса были переданы материалы из КВИМ, а также некоторые археологические артефакты. Среди материалов оказались и атрибуты государственности азербайджанских ханств. В том же году Азгосмузей получил знамена, в том числе то, которое было пожаловано Мехтикули хану императором Александром I.

Директор Азербайджанского Государственного Музея Давуд бек Шарифов Знамя Мехтикули хана в Фонде оружия и знамен НМИА

Знамена должны были демонстрироваться в экспозиции, однако в 1928 году Азгосмузей накрыла волна сталинских репрессий, уничтожившая цвет интеллигенции Азербайджана. Среди репрессированных оказался и директор Азгосмузея Д.Шарифов, так много сделавший для пополнения музейных фондов. Вместо него директором назначили С.Мануцяна, при котором музей стал «проводником советской политики изживания пережитки прошлого».

Часть экспонатов была отправлена в московские музеи, но о знамени Мехтикули-хана забыли, и оно долгое время оставалось не раскрытым в фонде новой истории.

Восстановление независимости Азербайджана в 1991 году позволило вновь обратиться к историческому прошлому. Знамена как самих азербайджанских ханств, так и дарованные азербайджанским ханам вновь были представлены широкой общественности. В мае 2008 года открылась новая экспозиция Национального музея истории Азербайджана, в которой почетное место занял муляж знамени Мехтикули-хана Карабахского.

[Мы из Мегри]

Род Джамиллинских и борьба за землю в Карабахе (вторая пол. XIX в.)

 

Джамиллинские — карабахский бекский род, тесно сплетенный родственными узами со многими азербайджанскими знатными фамилиями (например, с Джеванширами, Исрафилбековыми, Сафикурдскими, Калабековыми и другими).

Имена представителей рода Джамиллинских на каждом этапе развития Азербайджана за последние несколько столетий были вписаны в историю народа. Это были государственные деятели и политики, военные и полицейские чины, инженеры и работники системы просвещения.

Основу для статьи составили архивные документы второй половины XIX столетия, обнаруженных в Государственном историческом архиве Азербайджана. В одном документе середины XIX в. речь идет о Комиссии учрежденной при Департаменте Государственных Имуществ Главного Управления Наместника Кавказского, которая пересматривала списки о бекских имениях Бакинской губернии и поземельных правах.

Рассматривались поземельные права Мамед Бека Исмаил Ага оглы, на кочевье Джамиллу, состоящее Шушинского уезда в Джеванширском участке.

Комиссия установила в 1865 г., что «Кочевье Джамиллу, в числе 44 семейств, занимает, по собственному их показанию, землю под названием Джамиль-Кягризи, в следующих границах: с Востока курганы Учь-Тапа, с Запада — вытекающая из земли вода Донкуз-Булаги, с Юга — место под названием Мирза-Наги и с Севера — мост Тахта-Кюрписи, он же Ясти-Юлум.»

В документе отмечалось, что «Из сказанных 44 семейств, 10 семейств оказались принадлежащими к разряду поселян подвластных Мамед-Беку и пользующихся его землею, а потому они причислены по платежу податей к этой категории, остальные же 34 семейства поселившиеся с давнего времени на земле того же владельца пользуются правом личной независимости, кроме выдела поземельных доходов…»

Далее отмечалось, что по документу 1858 г. было сделано распоряжение, чтобы «занимаемая Кочевьем Джамиллу в описанных границах земля, оставалась во владении Мамед-Бека; чтобы на 10 семейств было распространено положение о взаимных отношениях беков и поселян, и чтобы 34 семейства вошли с владельцем в соглашение о платах за землю доходов, с уменьшением им казенной подати до размера установленного для поселян, пользующихся бекскою землею по условию, т.е. до Зр. с дыма.»

В документе 1858 г. Указывалось —  Мамед-Бек признавался, что на данную землю документов у него нет, потому что ему она досталась от предков, после которых он владел ей по прямому наследству. Из архивного дела 1849 г. указывалось также, что Мамед-Бек обращался в том же году с просьбой о возвращении ему из казны отобранных у него крестьян кочевья Джамилли.

 

Коммиссия, изучив упомянутые и другие документы, пришла к выводу, что «Мамед-Бек-Исмаил-Ага-оглы, не имея никаких документов на землю кочевья Джамиллу, основывает права свои на одной давности владения. Но принимая во внимание, что отец его Исмаил-Ага, как значится в описании Могилевского и Ермолова, был в этом кочевье не прямым владетелем, а только управляющим… Комиссия определила: признав кочевье Джамиллу не подходящим под Монаршую милость выраженную в Высочайшем рескрипте 6 Декабря 1846 года, заявить, что казна не может устранить на оное права свои.»

Наведенная в Казенной Палате Справка удостоверяла, что по Камеральному описанию и по облагательным табелям, «в Джеванширском участке находится два кочевья под названием Джамиллу: 1-е из 36 семейств обложенных податью по 3 р. с дыма, как живущих на владельческой земле по условию, а 2-е из 10 семейств, обложенных по 2 р. с дыма…»

Согласно документу 1867 г. Мамед-Бек Исмаил Ага-оглы доказывал, что «кочевье Джамиллы в описании Могилевского показано по ведомости колонийцев, потому без сомнения, что во время составления той ведомости, оно находилось на кочевке в бывшем колонийском магале, между тамошними жителями, что не может иметь никакого отношения к правам его на землю, занимаемую тем кочевьем под названием Джамиль Каркуси, состоящую в Джеванширском участке.»

[Мы из Мегри]

Таким образом, по документам видно, что борьба за права на землю шла не один год. Дело усложнялось тем, что в те времена земли на территории Азербайджана действительно передавались из поколения в поколение без каких либо бумаг. Это создало определенные сложности царским властям.

Джамиль бек Джамиллинский (род. ок. 1864 — 1898)  

 

[Мы из Мегри]

Хаджар ханум Агамирова (Джамиллинская, 1869-1910). Дочь поэтессы Натаван

Сложности эти продолжились, как следует из документа, согласно которому в 1872 г. «Шушинская Бекская Комиссия слушала дело о правах потомков Джамиль Аги на отыскиваемое ими бекское достоинство«.

Дело было в том, что жители селения Джамиллу, бывшего Джеванширского участка, Елисаветпольского уезда Мамед Ага Усуб Ага оглы, Гасан Ага Кадым Кули Ага оглы и Мамед бек Исмаил Ага оглы подали в Коммиссию в 1870 г. прошение.

Упомянутые жители представили семейные списки с родословными, обьясняя что они все родственники, «принадлежащие к одному роду и что фамилию желают получить: первый и второй просители «Джамиль Агаев» от имени родоначальника, а третий проситель: «Джамиллинский», от названия владеемой им деревни.»

Согласно документу, «в семейных списках первых двух просителей объяснено, что населенным имением ныне не владеют и прежде не владели, а в семейном списке третьего просителя Мамед бек Исмаил Ага оглы сказано, что ныне владеет селениями Джамиллу 1 и 2; прежде же отец его владел селениями: Джамиллу и Соглабад. Родословными все три просителя показывают своим родоначальником Джамиль Агу, его сына Халил Агу, внука Манаф Агу, у которого было три сына: Мамед Ага, Джамиль Ага и Кадым Кули Ага.»

Коммиссия рассмотрела все обращения, и пришла к выводу, что «третий проситель, владея населенным имением Джамиллу, происходит наследственно из бекского звания, а относительно первого и второго просителей между выборными членами произошло разногласие…»

 

По окончательном рассмотрении всех обстоятельств дела, Шушинская Бекская Комиссия определила всех трех человек признать принадлежащими к бекскому достоинству, причислив их к разряду потомственных беков, всем предоставить одну общую фамилию — «Джамиль-Агаев», изготовить для каждого лица, с его семейством, особое свидетельство.

Джамиль-ага упоминается в документах как первый известный владелец [ага] газахского кочевья Джамиллы. Его потомки во второй половине XVIII в. во главе оймака (нарицательное наименование каждого из родов, входящих в состав племен, а также территории занятой каким-либо родом) текле-муганлы переселились в Карабах. В протоколе Шушинской бекской комиссии от 19 декабря 1872 г. Джамиль-ага упомянут как родоначальник семьи. Его потомки после 1872 г. приняли фамилии «Джамиль-Агаев» и «Джамиллинский».

Упоминается также и в протоколе от 25 октября 1865 г. Департамента Государственных Имуществ Главного Управления Наместника Кавказского: «… между тем земля Джамиль Каркуси постоянно находилась в обладании рода его, начиная от родоначальника его Джамиль Аги, от которого и получило название Джамиль Каргуси …».

Исмаил-ага Джамиль-ага оглу упоминается в «Описании Карабахской провинции» 1823 г., в котором, в частности, было отмечено, что кочевье Джамиллы находится «в управлении Исмаил-Ага»; также было отмечено, что жители кочевья Джамиллы «во время Аги Мамед-Хана (т.е. в 1797 г.) удалились в Казахи» и возвратились в Карабах только около 1820 г.

Вероятно именно Исмаил-ага водворив жителей селения Джамиллы в Газахском султанстве (или как в русских источниках — «казахской татарской дистанции») находившемся в этот период в вассальной зависимости от картли-кахетинских царей, уже как один из агаларов Газаха получил грамоту грузинского царя на владение участком земли в селе Крах кесаман. Это позволило в дальнейшем его сыну Мамед-беку в 1848 г. подать прошение в так называемую «Комиссию о наделении Агаларов землями Казахского, Борчалинского и Шамшадильского Участков» о пожаловании ему свободного участка земли в сел. Крах кесаман.

[Мы из Мегри]

Двоевластие в Азербайджане и вызовы нового времени (февраль 1917 – май 1918 гг.)

 

И.Багирова

Крушение Российской империи кардинально изменило политическую ситуацию на Кавказе. Начало этому процессу положила Февральская революция 1917 года, вселившая в народы Кавказа надежду на демократические преобразования в крае.

Весть о революции была получена в Баку 2 марта 1917 г. и встречена единодушным ликованием всех слоев общества и национальностей. Митинги и демонстрации первых дней Февральской революции завершились образованием двух органов власти – Исполнительного комитета общественных организаций и Совета рабочих депутатов, исполнявших свои функции до октября 1917 года.

4 марта в здании управы, либерально настроенный городской голова Л.Быч объявил о решении городской думы образовать Исполнительный комитет общественных организаций, который стал по существу представительством Временного правительства в Баку.

В состав Исполнительного комитета (ИКОО) вошли как представители бывших городских властей, так и члены либеральных и социалистических партий. Таким образом, вопреки общепринятому мнению, в ИКОО были представлены не только социальные верхи, но практически весь политический спектр Баку (всего 75 человек), что в какой-то степени даже затрудняло его деятельность, делая неспособным принимать единогласные решения.

В это же время возобновило свою работу Бакинское отделение партии кадетов, ставшей правящей партией в России. Этот факт, однако, не означал того, что бакинские кадеты сосредоточили в своих руках власть. Часть их них вошли в ИКОО, некоторые активисты вышли из партии, остальная часть образовала организационный комитет партии народной свободы из 9-ти человек.

В первых числах марта Оргкомитет кадетов опубликовал воззвание, призывающее всех граждан к поддержке Временного правительства, к единству всех политических сил страны, к верности союзникам по Антанте и доведению войны до победного конца.

Через два дня после учреждения ИКОО, в ночь с 6 на 7 марта прошло первое заседание вновь созданного Бакинского совета рабочих депутатов. В его состав вошли 52 депутата, избранные от 52,000 рабочих и служащих. Большинство в Совете, как и повсюду в России, составили эсеры и меньшевики. В Совет было избрано всего 9 большевиков. В апреле 1917 г. большевики добились дополнительных выборов в Совет, где их представительство было увеличено до 25-ти человек.

 

Таким образом, в Баку, так же, как и в Петрограде, сложилась ситуация двоевластия. Бакинская эсеровская организация в этот период переживала свой второй расцвет. Ряды ее значительно пополнились в основном за счет моряков Каспийской флотилии и расквартированных по всему Закавказью солдатских гарнизонов, большинство из которых составляли выходцы из крестьян.

В середине марта были созданы Советы офицерских и солдатских депутатов, объединившиеся несколько позже в Совет военных депутатов, в руководстве которого также преобладали эсеры. Что касается тактической линии эсеров, то помимо выступлений на митингах с демагогическими обещаниями раздачи земли каждому жителю, самостоятельно они старались не действовать, вступая во временные коалиции то с большевиками, то с меньшевиками и дашнаками. Но окончательно трехпартийный (меньшевики, эсеры и дашнаки) антибольшевистский блок оформился только после октября 1917 года.

Социал-демократы, для которых Февральская революция, по признанию многих их деятелей, явилась полной неожиданностью, с большим рвением приступили к реставрации своей сильно поредевшей за годы войны организации. В первые месяцы революции и в рабочих массах, и среди самих социал-демократов, охваченных эйфорией приобретенной свободы, господствовали настроения примирения. На собрании представителей социал-демократических организаций было решено избрать Временный Бакинский комитет РСДРП.

В комитете были как меньшевики, так и большевики. Однако довольно скоро межфракционные разногласия дали о себе знать. Прежде всего это проявилось в позиции Бакинского комитета и всей организации по отношению к Временному правительству. Меньшевики возлагали на Временное правительство определенные надежды, связывая с ним осуществление на практике гражданских свобод при условии давления на него рабочих масс во главе с Советом.

[Мы из Мегри]

Выразителем крайне левых, ленинских взглядов на революцию в Баку явился Степан Шаумян, который объявил «русскую буржуазию и представляющее ее Временное правительство откровенно контрреволюционными, а лозунгом настоящего момента провозглашен «не гражданский мир, а классовая борьба». Но до конца мая организация оставалась еще формально единой.

Однако по мере развития событий на театре военных действий, углубления экономического кризиса и реорганизации в правительственных сферах (формирование коалиционного правительства, в которое вошли министры – социалисты) окончательный раскол в Бакинской организации РСДРП, так же, как и в Совете рабочих депутатов стал неизбежным. Коренным разногласием продолжал оставаться вопрос о войне.

Окончательный разрыв с меньшевиками, которых большевики назвали оборонцами, произошел 25 июня 1917 г. на межрайонной конференции БО РСДРП. А днем раньше, а 24 июня меньшевики созвали свою конференцию, которая поддержала решение Временного правительства о наступлении на фронте. На той же межрайонной конференции РСДРП (25 июня) был выбран большевистский Бакинский комитет.

Среди избранных были и представители возобновившей в марте 1917 г. свою деятельность азербайджанской социал-демократической организации «Гуммет» (Энергия) Н.Нариманов, С.Эфендиев и М.Исрафилбеков (Кадырли). Был образован Временный комитет «Гуммет» под председательством Н.Нариманова.

Возрожденный «Гуммет» придерживался большевистской ориентации, как и 10 лет назад. Значительная часть его бывших членов влилась в ряды других партий, оставшиеся были или старыми большевиками, или вновь вступившими в организацию пробольшевистски настроенными революционерами. Если бакинский «Гуммет» твердо встал на большевистские позиции, то воссозданный летом 1917 г. тифлисский «Гуммет», как и в 1905 г., придерживался меньшевистской ориентации.

 

Одним из первых актов новых властей после Февральской революции была декларация от 6 марта об отмене ограничений для всех проживающих в России граждан, основанных на религии и национальном происхождении. Это известие не могло не вызвать небывалого энтузиазма у всех нерусских национальностей, надеявшихся получить гражданское и политическое полноправие при новом демократическом строе.

В Баку и Елисаветполе (Гяндже) также как и во многих городах России, помимо местных органов власти, стали возникать национальные советы и комитеты, объединившие в общественные организации и политические партии. Во второй половине марта был образован Армянский национальный совет, в состав которого вошло 17 представителей «Дашнакцютун». Совет пользовался достаточно большим влиянием в армянских кругах, выпуская газету «Арев», имел своих представителей в ИКOО и Бакинском совете рабочих депутатов.

С 21 марта образовался Еврейский национальный Совет, в который вошли несколько представителей «Бунда», кадетов и членов еврейской общественности. 22 марта состоялось организационное собрание украинцев, постановившее создать национальную группу под названием «Украинская громада миста Баку».

26 марта в Балаханах состоялось собрание рабочих – казанских татар, принявшие решение создать особую организацию, в задачу которой входила бы популяризация среди татарского пролетариата идей демократии и подготовка их к выборам в Учредительное собрание. Организацию такого же типа образовала колония латышей города Баку.

Характерной чертой всех национальных советов и организаций того периода являлась их лояльность по отношению к новым властям и ограничение притязаний в основном требованиями культурно-национальной автономии. Большую роль в жизни азербайджанского общества в качестве одного из первых органов национального самоуправления сыграл созданный также в марте Комитет мусульманских общественных организаций.

16 марта собрание представителей азербайджанской интеллигенции, обсудило вопрос о выборах национального органа. Было избрано Национальное бюро Временного Комитета мусульманских общественных организаций во главе с М.Гаджинским. В его состав вошли в основном представители либеральной интеллигенции, отдельные нефтепромышленники и один представитель духовенства. Было принято воззвание к «Мусульманам» от имени Временного комитета, в котором объяснялась цель создания этого комитета.

Осудив царский режим, ущемлявший права мусульман, воззвание приветствовало Февральскую революцию и Временное правительство, которому все народы России без различия классов и национальностей должны оказать всяческую поддержку, как гаранту свободы и политического равноправия. Комитет призвал всех мусульман встать выше личных интересов, сгруппироваться вокруг национально-политических лозунгов, высказался также за необходимость демократической республики в России.

[Мы из Мегри]

Активное участие в работе Совета и Комитета принимали члены, вышедшей из подполья партии «Мусават», о чем свидетельствует тот факт, что официальным печатным органом Совета стала газета «Ачыг сёз» (Открытое слово). Деятельность «Мусавата» с марта по июнь 1917 г. сводилась в основном к работе в КМОО, к подготовке и проведению Общекавказского и Всероссийского съездов мусульман, в которых не последнюю роль сыграл лидер партии Мамед Эмин Расулзаде.

 

Вскоре он озвучил более конкретное требование, гарантирующее свободное развитие составляющих Россию национальностей. Оно было сформулировано в программе «Тюркской демократической партии федералистов Мусават», образованной в июне 1917 г. из слившихся в одну партию «Мусават» и гянджинской (тогда Елисаветполь) партии федералистов, что зна- чительно увеличило ее ряды.

В сентябре того же года образовалась партия «Иттихад» («Мусульманство в России»), впоследствии главный оппонент Мусавата, объявивший своей целью единство всех сил мусульманской демократии без различия национальностей. Тем не менее лидирующее место среди мусульманских слоев населения занимал Мусават, о чем свидетельствовали новые выборы в Бакинский Совет, которые прошли 22 октября 1917 г. и обеспечили Мусавату 9,617 голосов (40 % избирателей). На втором месте были эсеры – (6,305); на третьем – дашнаки (5 288), на 4-м – большевики (3,823), меки (687).

Однако, несмотря на такую победу, Мусават отказался войти в Бакинский совет под предлогом недемократичности выборов и неполного представительства там, в частности крестьянских слоев. Это было роковой ошибкой партии, во многом предопределившей дальнейшие события. 25 октября Мусават провел свой первый съезд, где в первом же пункте своей программы определил государственный строй в России, который должен быть в форме федеративной демократической республики на началах национально-территориальной автономии, призывает к свободе слова, совести, собраний и пр., провозгласил равенство всех перед законом без различия национальностей, для рабочих и служащих 8-часовой рабочий день, передачу казенных и частновладельческих земель крестьянам, вcеобщее бесплатное обучение и т. д.

На второй день работы съезда было получено сообщение о революции в Петрограде и свержении Временного Правительства. Как ни странно это звучит после 70-летней советской пропаганды, Мусават достаточно доброжелательно встретил Октябрьскую революцию, с которой эта партия связывала свои надежды на ленинские обещания права на самоопределение наций, вплоть до отделения и создание автономного Азербайджана.

Подтверждением этим надеждам стали первые же декреты Советской власти, такие как «Декларация прав народов России», провозгласившая равенство и суверенность народов России, отмену всяких национально-религиозных привилегий и ограничений, право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

[Мы из Мегри]

Следующее «Обращение к трудящимся мусульманам России и Востока», в котором, в частности, отмечалось, что все их верования и обычаи, национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными, еще более усилило оптимистические ожидания мусульманского населения.

Так же, как и большевики, мусаватисты, в отличие от других партий, выступали за немедленное окончание войны, затягиваемой Временным правительством. Еще большее сближение с Бакинским Советом произошло после того, как мусаватисты выступили против Комитета общественной безопасности, созданного сразу после Октябрьской революции меньшевиками, эсерами и дашнаками в качестве высшего органа власти в Баку. Мусават признал действия этого Комитета вредными для политики примирения и соглашения и заявил о невозможности для себя участвовать в его деятельности.

Расширенное заседание Бакинского Совета встретило данную резолюцию «Мусавата» бурей аплодисментов, и 12 ноября было принято решение о роспуске Комитета общественной безопасности.

Однако сотрудничество Мусавата с большевиками длилось недолго. По мере того как «Мусават» активизировал свою деятельность и увеличивал популярность, отношения между ним и Бакинским Советом все более ухудшались. В начале ноября в Баку прошла конференция мусульманских национальных комитетов Закавказья под руководством «Мусавата», которая приняла решение о созыве национального Учредительного Собрания с целью реализации обещанного права на самоопределение и создания автономного Азербайджана.

Это не могло не насторожить Бакинский Совет и его руководителя, связывающих свое будущее с советской Россией, тем более, что Совет в это время контролировал только Баку и его окрестности. Остальная же часть Южного Кавказа контролировалась созданным 11 ноября Закавказским Комиссариатом, что особенно тревожило большевистскую власть в Петрограде. 16 декабря на заседании Совнаркома Сталин сделал доклад о положении в Закавказье, после которого было принято решение назначить чрезвычайным комиссаром на Кавказе С. Шаумяна.

После разгона Учредительного собрания в Петрограде и полного захвата власти большевиками на Южном Кавказе смену Закавказскому комиссариату в Тифлисе 23 февраля 1918 г. пришел законодательный орган – Закавказский Сейм, в состав которого вошли депутаты, избранные от Закавказья во Всероссийское Учредительное Собрание. В Сейм дополнительно были кооптированы представители различных партий в соответствии с полученными ими голосами на выборах Учредительного Собрания. Азербайджанская фракция Сейма состояла из 44 депутатов, представляющих партии «Мусават», «Иттихад», «Гуммет» и мусульманский социалистический блок.

Между тем в Баку события принимали драматический характер. Опасаясь усиления позиций Мусавата, требовавшего автономию Азербайджана, мысли о которой Шаумян категорически не допускал, Бакинский Совет решил убрать эту партию и ее сторонников со своего пути. Воспользовавшись прибытием в Баку солдат и офицеров т. н. «Татарского кавалерийского полка», состоящего из азербайджанцев известной «Дикой дивизии» на похороны своего товарища, в день их отплытия в Ленкорань на пароходе «Эвелина» руководители Бакинского совета отдали распоряжение об их аресте и разоружении. Это вызвало возмущение азербайджанского населения города, начавшего стихийные митинги с требованием возвращения оружия.

Воспользовавшись поводом – попыткой нападения на конный отряд Красной армии, войска Бакинского совета начали обстрел мусульманских частей города, причем не только с суши, но и самолетами, а также кораблями Каспийской флотилии. В результате с 29 марта по 2 апреля погибли до 12 тыс. мирных жителей.

31 марта 1918 г. был объявлен Днем геноцида азербайджанцев. Мартовские события окончательно отвратили от Советской власти азербайджанское население, связывавшее теперь все надежды с Закавказским Сеймом, в азербайджанской фракции которого в свою очередь усилились протурецкие настроения. Азербайджанские депутаты Сейма потребовали посылки в Баку военной помощи, однако поход на Баку войск Сейма под командованием князя Магалова не увенчался успехом.

После многочисленных заседаний 22 апреля 1918 г. Заксейм под давлением Турции принял резолюцию о провозглашении независимой Закавказской Демократической Федеративной Республики. Однако относительно самостоятельно первая Закфедерация просуществовала совсем недолго.

11 мая возобновились начавшиеся еще в апреле Трабзонские переговоры между Закфедерацией и Турцией, на этот раз в Батуме. В качестве наблюдателей на Батумской конференции присутствовали представители Германии во главе с генералом Отто фон Лоссовым, вступившими в свою очередь в переговоры с грузинской стороной. Мусаватисты стремились к союзу с Османской Турцией, грузинские меньшевики рассчитывали на Германию, армянские депутаты ориентировались на победу Антанты, восстановление России и ее покровительство.

Наконец, 25 мая А.Церетели сделал заявление, в котором отметил, что вокруг лозунга «независимости» объединить закавказские народности не удалось и факт распадения Закавказья уже налицо. При этом вину за распад федерации грузины возложили на азербайджанскую фракцию за ее протурецкую ориентацию, что вызвало резкую реакцию последней, считавшей эти обвинения безосновательными и в свою очередь обвинившей грузин в стремлении к «обособленному политическому существованию».

26 мая 1918 г. Закавказский Сейм принял последнее решение: «Ввиду того, что по вопросу о войне и мире обнаружились коренные расхождения между народами, создавшими Закавказскую независимую республику, и потом стало невозможным выступление одной авторитетной власти, говорящей от имени Закавказья, Сейм констатирует факт распадения Закавказья и слагает свои полномочия».

Сразу же вслед за этим объявили о своей независимости Грузия, затем Азербайджан и Армения. Впервые на Востоке и мусульманском мире 28 мая 1918 года в Азербайджане была провозглашена демократическая республика с парламентской формой правления, которая за два года своего существования совершила коренные преобразования в жизни своего народа, восстановившего государственную независимость только через 70 лет.

Таким образом, победа Февральской революции ознаменовала коренной перелом в судьбах как России, так и всех населяющих ее народов. Наступил качественно новый этап и в общественно-политической жизни Азербайджана, когда на политическую арену выступили все подпольно или полулегально существовавшие, а также вновь образовавшиеся партии и общественные организации, сделавшие достоянием широкой общественности свои замыслы и программы.

Впервые были созданы общие органы власти Южного Кавказа – сначала Особый Закавказский комитет (ОЗАКОМ), затем после прихода к власти в Петрограде большевиков – Закавказский комиссариат и Закавказский Сейм, не желавшие признавать советскую власть.

Полные драматизма события конца 1917 – начала 1918 годов, осложненные внешними факторами, разногласия между членами Заксейма, в том числе и по национально-территориальному вопросу, привели к его распаду и появлению первых трех республик на Южном Кавказе, просуществовавших недолго: 2 года – Азербайджан и Армения, 3 года – Грузия. Однако этот период оставил неизгладимый след в истории своих народов.

[Мы из Мегри]

Армянские преступления в Южном Азербайджане в 1918 году

 

В.Абышов

С конца XIX века в повестке дня международной политики встала надуманная проблема «великой Армении от моря до моря». Западные державы и Россия, используя эту искусственно созданную проблему для достижения своих стратегических целей в Кавказском регионе, немедленно поднялись на «защиту армянского народа».

Во время первой мировой войны Великобритания обещала способствовать возвращению армянам независимости. Хотя, как заметил в своём выступлении в палате общин лорд Йорк, проблема здесь состоит в том, что в областях, которые Лондон планировал передать в состав армянского государства, армянского населения нет.

Выдающийся азербайджанский писатель и государственный деятель Юсиф Везир Чеменземинли, комментируя позицию великих держав в «армянском вопросе», писал: «С прошлого века на обращения армян о христианстве, во имя единоверной солидарности европейцы давали обещания, говорили приятные для слуха вещи, но вопрос так и не решился. Взамен выяснилось, что британский флот не в состоянии занять гору Арарат; Бисмарк не согласился променять одну кость любого германского солдата на все армянство, русские же помышляли не о спасении армян, а о захвате Армении».

Тот же автор указывает, что гипотетическое армянское государство должно было занимать весьма обширную территорию, омываемую Чёрным, Средиземным и Каспийским морями.

В книге русского автора начала XX века И.Н.Канадеева «Очерки закавказской жизни» имеется карта «армянского мира», охватывающая всё Закавказье и азиатскую часть Турции.

В целом планы создания в начале XX века армянского государства охватывали большую часть Южного Кавказа, Малую Азию и северозападные области Ирана (Южный Азербайджан). Эти планы пользовались весьма активной поддержкой ряда великих держав — Великобритании, Франции и России.

Когда после вторжения России на север Ирана армянские банды развязали террор против мусульманского населения, иранский автор А.Кесреви задался вопросом, что побудило христиан, которые всегда жили дружно с мусульманами, взяться за оружие и проливать кровь соотечественников, как только в страну вошли иноземные войска.

 

 

[Мы из Мегри]

Наместник Кавказа в начале XX века И.И.Воронцов-Дашков, известный своими проармянскими симпатиями, в своём докладе императору Николаю II признал, что армянская партия «Дашнакцуктюн» преследует цель создать в регионе территории, населённые только армянами, и тем самым создать почву для требований об армянской автономии.

Османский историк Гусейн-паша в своей книге «История армянских смут» отмечал, что созданный в 1887 году кавказскими армянами Аветисом Назарбеком и Марианом Варданяном комитет «Гнчак» ставил задачу вначале провозгласить «турецкую Армению», а затем объединить ее с «русской Арменией» и «персидской Арменией» и создать независимое армянское государство.

В 1907 году Российская и Британская империи заключили договор о разделе Ирана на зоны влияния, и в соответствии с этим документом южная часть страны была занята британскими войсками, а северная — российскими. Хотя с началом первой мировой войны Иран заявил о своём нейтралитете, территория страны стала театром боевых действий на Кавказском фронте между воюющими державами — Великобританией и Россией с одной стороны, Османской империей — с другой.

Правившая в Иране династия шахов Каджаров не в состоянии была защитить страну. К тому же часть окружения шаха служила Британии, другая — России, сам же шах Ахмед считал, что победит Германия.

После октябрьского переворота 1917-го года в Петрограде российские войска покинули Иран. В этих условиях британское командование с целью как-то восполнить образовавшийся на Кавказском фронте вакуум сформировало из армян и ассирийцев азербайджанских городов Салмас и Урмийе отряды под началом русских и французских офицеров.

Общее командование этими силами осуществлял армянин Ага Петрос, а политическое руководство — ассирийский лидер Буньямин Маршинун. Эти силы совершили марш из Салмаса в Урмийе, где устроили погром местных азербайджанцев. Армяне врывались в их дома, грабили и убивали, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков. По некоторым данным, было сожжено дотла 500 домов.

В эти трагические дни город не получил помощи ни из Тегерана, ни от наместника Азербайджана и наследника престола Мохаммеда Гасана Мирзы Каджара, находившегося в Тебризе.

В результате, как писал А.Кесреви, только за один день армянские боевики убили 10 тысяч человек. Массовые погромы азербайджанцев были устроены также в городах Маку и Хой.

В мае 1918 года 5 тысяч армянских боевиков во главе с печально известным дашнакским командиром Андраником Озаняном атаковали Хой, однако столкнулись с упорным сопротивлением жителей города. Узнав о приближении османских войск, Андраник счёл за благо уйти. Перейдя Араз, он учинил резню азербайджанцев в Нахчыване и Карабахе.

 

В своей статье «Судьба первого советского правительства в Баку», посвященной кровавым мартовским событиям 1918-го года, видный деятель азербайджанского движения в Иране Сеид Джафар Пишевари, в частности, писал: «Я своими глазами видел зверства дашнаков, видел, как убивают и сжигают в караван-сараях тела бесчисленного множества безвинных людей, особенно непричастных к событиям иранцев. Это была страшная, вызывающая отвращение акция. Преступления дашнаков, вызванные одной только ненавистью и враждой, сжимали сердце всякого».

Следует заметить, что Бакинский совет, в котором заправляли большевики и дашнаки во главе с С.Шаумяном, повинен в массовых убийствах азербайджанцев не только в Северном, но и Южном Азербайджане.

Постановлением военно-революционного комитета Бакинского совета в российских военных частях, дислоцированных по линии фронта от Каспийского до Чёрного морей, — в городах Энзели, Урмийе, Джульфа, на станции Шахтахты, вблизи озера Ван, в городах Эрзерум, Эр-зинджан, Сарыкамыш и Трабзон — были созданы военно-революционные комитеты.

Большевики, среди которых было немало армян, вели также активную агитацию в российских военных частях, расквартированных в Тебризе, Казвине, Сеферхане, Дилмане, Салмасе и других городах Южного Азербайджана.

Результатом этой агитации явилось безразличное отношение русских военных к погромам азербайджанцев, а в некоторых случаях — их активное участие в зверских расправах над мирными людьми, чинившихся в южноазербайджанских городах Урмийе, Хой, Салмас, в ряде городов и сёл Северного Азербайджана.

В последствии, в Иране был издан ряд книг и статей о массовых убийствах азербайджанцев армянскими националистами в XX веке. В этом контексте следует отметить книги Самеда Сардаринийа «Геноцид мусульман по обеим сторонам Араза», «Иреван был городом с мусульманским населением», «Карабах в потоке истории».

Как видно, история повторяется — армянские националистические группировки, пользуясь поддержкой и покровительством определённых влиятельных кругов великих держав мира, продолжали проводить политику захвата и арменизации земель соседних народов.

[Мы из Мегри]

Деазербайджанизация Карабаха и замена большевиками АОНК на НКАО в 1920-х гг.

 

И.Нифталиев

Специфика межгосударственных границ на Южном Кавказе состоит в том, что они возникли в результате административно-территориальных реформ, проведенных вначале Российской империей, а затем советским режимом.

При этом если царское правительство при проведении административно-территориальных преобразований начисто игнорировало принцип этнического единства, то смысл относительно либеральной политики советского руководства в отношении национальных окраин внешне заключался в том, чтобы гасить очаги национального напряжения на окраинах.

Вариативность и в то же время непоследовательность политики большевиков, порождавшая множество компромиссов, вызывалась их недостаточным контролем над территориями и населением национальных окраин.

Одно декретирование создания конкретного национально- территориального образования ещё не означало, что большевики имели ясные представления и политические рецепты воплощения в жизнь своих решений. Эти решения не всегда основывались на заранее подготовленном плане с выверенным рисунком этнических границ. Чаще всего при организации нового территориального образования изначально сталкивались различные политико-идеологические и экономические приоритеты, а также различные групповые интересы, и все это сопровождалось конфликтами и кулуарными решениями.

В результате многие решения, формировавшие первоначальные административные границы, впоследствии то и дело пересматривались. Поэтому при распаде Советского Союза бывшие союзные республики, выдвигая друг к другу территориальные претензии, для доказательства своей правоты ссылались на политические решения и на географические карты разного времени.

Образованная в составе Азербайджанской ССР в июле 1923 года армянская автономия в Нагорном Карабахе, будучи одним из вариантов решения большевиками межнациональных конфликтов, вобрала в себя многие противоречия советской формы национально- государственного строительства.

Карабах – историческая область Азербайджана, по своему рельефу делился на низменную (равнинную) и нагорную часть. Нагорный Карабах ограничивался на востоке Карабахским хребтом, включая также область предгорий Карабахского хребта, отделявшую его от степных пространств Низменного Карабаха, а на западе Зангезурским хребтом. Таким образом, географически Нагорный Карабах в несколько раз превосходил по площади административное образование с тем же названием, т.е. область предгорий Карабахского хребта, которая стала именоваться с 1923 года Автономной Областью Нагорного Карабаха.

 

В период вхождения Карабаха, точнее — бывшего Карабахского ханства в состав царской России понятие «Карабах» утратило своё первоначальное административно-политическое значение. Однако в период Азербайджанской Демократической Республики (1918-1920) топониму «Карабах» было возвращено прежнее значение.

В это же время появляется также созданный дашнаками термин «Нагорный Карабах», который стал приобретать не столько географическое, сколько политическое значение. После завоевания Северного Азербайджана большевиками этот термин начал употребляться и в административно-политическом значении, став одним из основных понятий в политическом лексиконе армяно-азербайджанских отношений.

После долгих дискуссий на различных уровнях 5 июля 1921 г. Кавказское бюро ЦК РКП(б) выносит решение: «Нагорный Карабах оставить в пределах Азербайджанской ССР, предоставив ему широкую областную автономию с административным центром в гор. Шуше, входящим в состав автономной области». Как видим, с самого начала в процессе разрешения армяно-азербайджанского территориального конфликта присутствовал правовой казус, состоящий в том, что этим вопросом занимался партийный орган третьей страны (тогда СССР еще не было) — Кавказское бюро РКП (б).

С другой стороны, вполне правомочным представляется подписанное 22 августа 1919 г. соглашение VII съезда армян Карабаха с правительством Азербайджана, по которому армянское население признавало себя частью Азербайджана. Данное соглашение было единственным до 1921 года официальным документом, касающимся урегулирования отношений между армянами Карабаха и правительством Азербайджана.

7 июля 1923 г. ЦИК Азербайджанской ССР издает декрет «Об образовании Автономной Области Нагорного Карабаха». АзЦИК постановил «образовать из армянской части Нагорного Карабаха автономную область как составную часть АССР, с центром в местечке Ханкенди». В целом декрет не производил впечатления серьезного юридического документа. В преамбуле нарушена историческая хронология, фальсифицировались факты, недостаточно было обосновано предоставление автономии Нагорному Карабаху.

В качестве основного аргумента для этого взяты кровавые события 1905-1906, 1918-1920 годов в Карабахе и других регионах Закавказья, ответственность за которые возлагается на царское правительство, а также дашнаков и меньшевиков. Хотя известно, что в ходе событий азербайджанцы пострадали больше чем армяне, так что по логике азербайджанскому населению Армянской ССР также должна была быть предоставлена автономия. Из документа также явствует, что армяне были расселены не по всему Нагорному Карабаху.

С другой стороны, центром новосозданной автономной области был выбран Ханкенди – азербайджанский населенный пункт. При внимательном изучении текста постановления Кавказского бюро ЦК РКП(б) о статусе Нагорного Карабаха от 5 июля 1921 года и декрета АзЦИК от 7 июля 1923 года можно отметить существенные отличия. Если решением Кавбюро РКП(б) автономия предоставлялась всему населению Нагорного Карабаха (т.е. и армянам, и азербайджанцам), то в декрете от 7 июля 1923 года она относится лишь к армянской части населения.

В состав Автономной Области Нагорного Карабаха было передано в общей сложности 169 селений Джеванширского, Шушинского и Губадлинского уездов, в подавляющем большинстве с азербайджанскими названиями. Данный факт в корне противоречил декрету АзЦИК от 7 июля 1923 г., согласно которому автономия предоставлялась лишь армянской части Нагорного Карабаха.

Не случайно на заседании Президиума ЦК АКП(б) от 8 октября 1923 года, заслушавшем доклад комиссии по обследованию проведения в жизнь решения о выделении Нагорного Карабаха в автономную область, было признано необходимым принять меры по популяризации данного постановления, особенно среди тюркского населения автономии. Для этого А.Караеву было предложено провести широкую агиткампанию.

 

О реальной необходимости в этом можно судить также из доклада о политическом состоянии области секретаря Карабахского обкома партии С.Мануцяна от 12 октября 1923 года, в котором признается: «Акт автономии со стороны крестьян встречен единодушием. Общий диссонанс вводят шушинские граждане, которые недовольны переводом центра из Шуши».

Шуша была настолько очевидно азербайджанским городом, что никак не могла рассматриваться не только как центр автономии, но и как ее часть. Достаточно сказать, что согласно переписи 1926 года 96% жителей Шуши составляли азербайджанцы. Данные факты ещё раз доказывают, что тюркское население АОНК было настроено против создания этой искусственной автономии, положившей начало деазербайджанизации региона.

[Мы из Мегри]

Вскоре после декрета об образовании АОНК 18 сентября 1923 г. решением Карабахского обкома партии Ханкенди в честь памяти дашнака-авантюриста С.Шаумяна и 26 бакинских комиссаров был переименован в Степанакерт. Это стало первым шагом в переименовании географических названий Нагорного Карабаха на армянский лад.

С конца 1923 года началась работа по определению территорий, подлежащих включению в состав Автономной Области Нагорного Карабаха. 16 сентября 1923 г. согласно постановлению Президиума ЦК в Карабах выезжает комиссия в составе И.Довлатова, М.Багирова и Э.Ханбудагова для изучения положения дел в регионе.

Позже в докладной записке по результатам этой работы от 8 октября 1923 г. в ЦК АКП (б) М.Багиров писал: «В районе Ханкенди, Шуша и Абдалар находится ряд мусульманских селений: Халфалы, Зарыслы, Мусульманлар и ряд других с числом населения до 8000 душ, которыми гораздо легче управлять с Абдалар, чем с Ханкенди. Только потому, что среди этих мусульманских сел находится село Каладараси с числом населения около 1150 душ — армян, весь этот район присоединили почему-то к Ханкенди, плюс к этому и Шушу с числом населения около 10000 душ, тоже мусульман. В Джеванширском уезде среди трех десятков мусульманских сел находится одно армянское селение, почему-то через голову этих мусульманских сел присоединили к Ханкенди».

Как видно из отчетов комиссий, армянам, которые постоянно жаловались на малоземелье, передавались даже территории мусульманских кладбищ.

На проведенном 13 июня 1924 г. заседании комиссии по разрешению вопросов, связанных с выделением Нагорного Карабаха в автономию, было принято решение поручить Наркомату земледелия к 1 июля провести землеустроительные работы в целях определения свободных земельных фондов Карягинского и Агдамского уездов, причем эту работу провести таким образом, чтобы свободные земли вошли в состав автономии.

Кроме того, на заседании комиссии 16 июля 1924 г. был рассмотрен вопрос о спорной между Агдамским уездом и АОНК местности Хонашен. Здесь издавна находились мусульманские селения Ходжалан, Ходжалы, Муганлы и др. Во время резни все эти селения были разорены, а население разбежалось, и освободившиеся земли были заняты армянами из отдаленных селений. Тем не менее комиссия не стала вдаваться в эти «мелочи» и решила передать местность Нагорному Карабаху.

 

Согласно «Положению об Автономной Области Нагорного Карабаха», опубликованному 26 ноября 1924 г., из Шушинского уезда в АОНК были переданы гг. Шуша и Ханкенди, а также 115 селений, из Джеванширского уезда — 52 селения, из Карягинского — 30 селений, из Губадлинского уезда – селение Каладараси. Таким образом, по сравнению с положением на июль 1923 года число переданных в АОНК селений со 169 возросло на 24. Как следует из информации Азербайджанского статистического комитета за 1924-й год, число этих населенных пунктов превышало уже 200.

В АОНК подавляющее большинство селений имели тюркские названия. Азербайджанский статистический комитет с учетом административно- территориального деления тех или иных районов и на основе материалов сельскохозяйственной переписи 1921 г. провел учет площади этих территорий, национального состава населения и других показателей. Согласно этим данным, из исторических земель Карабахского ханства, включая Автономную Область Нагорного Карабаха (4160,5 км2.), в составе Азербайджана осталась территория площадью 15996,9 км2, а остальная часть была передана Армении.

Только за два года (1923-1925) из земельного фонда Азербайджанской ССР в состав АОНК было передано 16 тысяч десятин земли. Эти факты показывают, что вопреки официальным документам территория Автономной Области Нагорного Карабаха непрерывно расширялась, и позже, как следует из данных на 1 января 1933 года, была доведена до 4431,7 км2, а за счет новых населенных пунктов шло изменение численности и этнического состава её населения в пользу армян. С образованием АОНК в партийно-государственные органы Азербайджана хлынул поток обращений армян из различных уездов о переселении их на «историческую родину» – Нагорный Карабах.

Так, в марте 1925 г. «беженцы-армяне» Нухинского уезда обратились с письмом к председателю СНК АОНК А.Каракозову. Авторы письма не скрывают своей цели – «создание неизменно-устойчивого очага в области, которую по воле исторических условий армянское население покинуло сто лет тому назад для поселения в Нухуезде». Несмотря на очевидную дискуссионность признания беженцами людей, снимающихся с насиженных мест по собственной воле, поданное армянами 14 марта 1925 г. в переселенческий отдел Наркомзема заявление после согласования с Каракозовым получило положительный ответ.

Уже летом 1925 г. Переселенческий комитет принял решение удовлетворить просьбу, и армяне численностью как минимум «более 2000 человек» (как следует из письма, именно такое количество армян участвовало в собрании, рассмотревшем обращение) направились на новое местожительство в Нагорный Карабах.

Другим очагом армянского сепаратизма в Азербайджане была нагорная часть Гянджинского уезда. Прав был Н.Нариманов, когда после образования АОНК заметил: «дальше вопрос идет о нагорной части Гянджи и т.д.». 23 ноября 1925 г. на заседании Президиума ЦК АКП(б) было рассмотрено заявление армян 14 сел Верхне- Аджикендского района Гянджинского уезда о присоединении к Нагорному Карабаху, принятое на собрании крестьян с участием представителя Заккрайкома. В заявлении наряду с традиционными требованиями, как нехватка земли, отсутствие армянских кадров в уездном аппарате власти, приводились также ссылки на общность культуры и языка с Нагорным Карабахом, говорилось даже о праве на самоопределение.

Однако прошение армян было отклонено со следующей аргументацией: «1) для решения земельного вопроса не обязательно присоединение к Нагорному Карабаху и можно решить за счет земель тюркского крестьянства; 2) Аджикендский район находится в более 200 верстах от Нагорного Карабаха, что не даст возможности управлению районом; 3) Присоединение или выделение района приведет к подобным тенденциям по всему Закавказью, что обострит межнациональные отношения».

В то же время было принято решение максимально вовлечь армян в государственный и хозяйственный аппарат уезда, увеличить штат уездного исполкома на 3 человека для ведения делопроизводства с армянскими районами на армянском.

С принятием Конституции СССР 1936 года название АОНК было трансформировано в несколько иное – «Нагорно-Карабахская Автономная Область» (НКАО), что по сути не одно и то же. Если в первом варианте речь идет лишь части Нагорного Карабаха, выделенной в автономию, то в новом варианте подразумевается весь Нагорный Карабах в рамках области.

В связи с названием НКАО необходимо отметить еще один момент. Если официальные названия всех составлявших СССР союзных и автономных республик, автономных областей и округов включали титульный этноним, то созданная на территории Азербайджанской ССР «АОНК» стала в этом плане единственным исключением, т.е. в ее названии нет указания на этнос, которому предоставлена в данном случае автономия.

Это позволило армянским националистам создать за счет азербайджанских земель второе после Армянской ССР армянское национально-территориальное образование в составе СССР. Хотя факт оставления Нагорного Карабаха в составе Азербайджанской ССР был расценен партийным руководством республики как достижение в борьбе за территориальную целостность, с другой стороны, учреждение автономии открыло широкие возможности для территориальных претензий против Азербайджана.

[Мы из Мегри]

BBC, Reuters, Le Monde, Financial Times и другие СМИ о резне в Ходжалы в 1992 г.

 

Ночь с 25 на 26 февраля 1992 года черными буквами вписана в историю азербайджанского народа. В эту ночь армянские вооруженные формирования с помощью бронетехники и военнослужащих расквартированного в городе Ханкенди 366-го мотострелкового полка вооруженных сил СНГ, большинство командного и личного состава которого составляли армяне, стерли с лица земли небольшой азербайджанский город Ходжалы, в разгар карабахской войны.

Около 23 часов начался артиллерийский обстрел города. В результате были уничтожены казарма, находящаяся в глубине жилых кварталов, и форпосты обороны. С часа ночи до 4 часов утра 26 февраля в Ходжалы стала входить вражеская пехота.

Как свидетельствовали практически все беженцы из Ходжалы, в штурме города принимали участие военнослужащие 366-го полка. По сведениям армянской стороны, в штурме участвовала бронетехника 366-го полка с экипажами, обстреливавшая Ходжалы, но не входившая непосредственно в город.

Ходжалинская трагедия – одна из кровавых страниц в истории человечества. В результате этой очередной массовой бойни, устроенной армянскими агрессорами против азербайджанского народа, погибли свыше 600 человек, включая женщин, стариков и детей. В ходе этого акта геноцида с невиданной жестокостью убивали мирных жителей, а взятые в плен подвергались варварским пыткам.

Трагические события в Ходжалы широко освещались в мировой печати:

Газета «The Sunday Times» (Лондон), 1 марта 1992 года: «Армянские солдаты уничтожили тыся- чи семей».

Газета «The Times» (Лондон), 4 марта 1992 года: «Многие трупы были изуродованы, от трупа маленькой девочки осталась лишь голова».

 

Газета «Известия» (Москва), 4 марта 1992 года: «Видеокамера показала трупы детей с отрезанными ушами. Половина лица одной женщины была отрезана. Мужские трупы были скальпированы».

Газета «Известия» (Москва), 13 марта 1992 года: «Майор Леонид Кравец: Я лично видел на холме около сотни трупов. У трупа одного мальчика не было головы. Повсюду были видны трупы женщин, детей и стариков, убитых с особой жестокостью».

Газета «Financial Times» (Лондон), 14 марта 1992 года: «Генерал Поляков сообщил, что 103 военнослужащих армянской национальности 366- го полка остались в Нагорном Карабахе».

Газета «Le Monde» (Париж), 14 марта 1992 года: «Находившиеся в Агдаме иностранные журналисты видели среди трупов убитых в Ходжалы женщин и детей трупы трех человек, которые были скальпированы и у которых были вырваны ногти. Это не пропаганда азербайджанцев, а истина».

Журнал «Newsweek» (США), 16 марта 1992 года: «На минувшей неделе Азербайджан вновь превратился в кладбище: беженцами и изуродованными трупами было заполнено все пространство до находившегося позади мечети морга. Это были простые азербайджанские мужчины, женщины и дети из небольшого населенного пункта Ходжалы в Нагорном Карабахе, захваченного ар- мянскими военными формирования 25-26 февраля. Многие были убиты при попытке бегства выстрелом с близкого расстояния, лица одних трупов были жестоко изуродованы, а другие — скальпированы. Члены семей погибших плакали».

Фотограф агентства «Reuters» Фредерик Ленгейн: «В первой машине я насчитал 35 трупов, а во второй трупов было еще больше. У некоторых трупов были отрезаны головы, многие обгорели…»

Газета «The Sunday Times» (Лондон), 1 марта 1992 года: «Томас Гольц: Оставшиеся в живых азербайджанцы рассказывают, что армянские солдаты расстреляли и закололи штыками более 450 азербайджанцев. Большинство из них женщины и дети. Сотни, а может, тысячи людей пропали без вести или погибли. Вчера вечером в морге Агдама было зафиксировано 579 трупов. 29 трупов были захоронены на кладбище. Среди семи трупов, которые еще предстояло захоронить, я увидел трупы двух детей и трех женщин. На одном из трупов было пулевое ранение в грудь, полученное от выстрела с близкого рассто- яния. В Агдамской больнице наблюдалась чудовищная картина. Врачи сообщили, что большинство спасшихся от бойни 140 больных получили пулевые ранения…»

Газета «The Sunday Times» (Лондон), 8 марта 1992 года: «Томас Гольц: На прошлой неделе эта местность исчезла с карты. Страшные новости поступали в прифронтовой азербайджанский город Агдам, трупы переполняли морги… Я был последним западным человеком, посетившим Карабах. Был январь, люди предвидели свою горькую судьбу. Защитники Азербайджана погибали один за другим. Оставшиеся в живых сообщали, что после этого армянские силы приступили к беспощадной бойне, стреляли по всему, что двигалось. Некоторые выражали свой гнев иностранцам: «Где моя дочь? Где мой сын? Изнасилованы. Зарублены. Пропали без вести», — стонали матери.

 

Газета «The Times» (Лондон), 2 марта 1992 года: «Анатолий Ливен: Приземлившись на покрытые снегом холмы Нагорного Карабаха, мы увидели, что трупы повсюду. Отчетливо было видно, что люди были расстреляны, пытаясь спастись бегством…».

Газета «The Times» (Лондон), 3 марта 1992 года: «Анатолий Ливен: Разбросанные по холмам Нагорного Карабаха более 60 трупов женщин и детей подтверждают заявления об истреблении армянскими войсками мирного азербайджанского населения. Сотни людей пропали без вести. Трупы азербайджанских беженцев, разбросанные вдоль холмов и небольшой равнины, свидетельствуют о бойне, устроенной армянскими боевиками в минувшую среду…»

Телеканал «Channel 4 News» (Великобритания), 2 марта 1992 года: «Двое французских журналистов видели 32 трупа мужчин, женщин и детей в гражданской одежде. Большинство этих людей были убиты выстрелами в голову с расстояния не больше одного метра».

Газета «Boston Sunday Globe» (США), 21 января 1993 года: «Сотрудник Globe Джон Ауэрбах: Запуганные дети в лагере беженцев, переполненные стонущими матерями грузовики, море побледневших от страха людей, тысячи азербайджанцев порождают вопрос: зачем они ищут здесь убежище? Увиденное нами — результат систематического разрушения каждого села на их пути. Увиденное нами — это событие, порождающее наибольшую ненависть…»

Газета «The Age Melbourne» (Австралия), 6 марта 1992 года: «Хелен Уомак: Точное число жертв неизвестно, однако нет никаких сомнений в том, что на минувшей неделе гражданское на- селение азербайджанского села Ходжалы в снеж- ных горах Нагорного Карабаха было истреблено армянской армией. Нашедшие убежище в городе Агдам ходжалинские беженцы подробно рассказывают о том, как армяне напали на их дома 25 февраля, выслеживали и убивали тех, кто бежал и прятался в лесу. Приехав во вторник в Агдам, мы увидели 75 свежевыкопанных могил и четыре изуродованных трупа в мечети…»

Газета «The Washington Post» (США), 28 февраля 1992 года: «Беженцы говорят, что во время атаки армян погибли сотни человек. Сегодня обнаружено 7 трупов, среди которых трупы двух детей и трех женщин, один из этих людей убит выстрелом в грудь с близкого расстояния. Еще 120 беженцев с тяжелыми ранениями находятся в больнице в Агдаме».

Газета «The Washington Times» (США), 2 марта 1992 года: «Во время нападения армян были убиты или пропали без вести сотни азербайджанцев. Примерно 1000 жителей Ходжалы были истреблены во вторник армянской армией. Азербайджанское телевидение показало грузовики, переполненные доставленными с территории Ходжалы трупами».

 

«The Independent» (Лондон), 29 февраля 1992 года: «Хелен Уомак — «Корреспондент «Рейтерс» в Агдаме Элиф Кабан сообщает, что после вчерашнего массового истребления гражданского населения азербайджанцы хоронят людей, погибших во время атаки армян на город Ходжалы. «Мир закрывает глаза на происходящее здесь. Нас убивают, а вы просто наблюдаете», — кричал один из людей на группу журналистов».

Газета «Ние» (Болгария), Виолетта Парванова: «Ходжалы — трагедия человечества».

«BBC Morning News», 3 марта 1992 года: «Побывавший на месте происшествия наш корреспондент сообщил, что увидел более 100 трупов азербайджанцев — мужчин, женщин и детей, которые были убиты выстрелами в голову с близкого расстояния».