Velma Kelly
-
Публикации
293 -
Зарегистрирован
-
Посещение
Сообщения, опубликованные пользователем Velma Kelly
-
-
решила перехитрить этот тест, попробовала три раза с тремя разными фотографиями, две кандидатуры менялись, железно осталась во всех трех версиях - Stephanie Seymour.
Ну, получается, что мы похожи.
-
Roxie
и Мне нравится героиня, она из тех, кого принято называть разлучницами, потенциальными разрушительницами семей, а она просто влюбилась и не смогла построить своего счастья на обломках чужого. Отличная история. Хорошая ЖП с грустным (а может и счастливым - кто знает) концом.
-
Maestro
спасибо. приз? приза нет, это номинация. в случае выигрыша, меня издадут в паре сборников рассказов.
Teymur
За похвалу и поздравления спасибо.
Что о сюжете... что ж Вы такой сурьезный-то?
Говорю же, это псевдореализм, оптимистическая полушутливая история для брошенных дамочек, которые достали меня своими стенаниями...Легче, Теймур, легче, по индивидуальной программе.
-
Котёнка
Ненавидеть друг друга? А зачем? Я вообще не понимаю, когда ненавидят ту, к которой уходит любимый человек, предположим. Не понимаю, когда говорят "увела любовница". Никого никто увести не может. И в рассказе моем ни одна из Аленек не виновата в том, что Макс оказался таким вот полумистическим ловеласом. Да и Макс не виноват. Легче надо, легче (как в рекламе шоколада - по индивидуальной программе).
Не думаю, что стоит ненавидеть соперницу, если и можно кого-то возненавидеть, так это изменившего. А Макс? Вот такой он Макс, как герой Николсона из Иствикских ведьм, его нельзя не любить. А вообще это псевдореализм, сказка так сказать. Оптимистическая история для несчастных влюбленных.
Спасибо за поздравления.
-
Можно.
А можно и наоборот: нет денег, но есть собственный стиль, фантазия и оригинальность. Очень радует, когда видишь эту "оборотную" картинку: немного денег, но выглядит как конфетка :-) Здорово!
) конечно, Ale, если у человека немного денег, он все равно может выглядеть стильно. я вообще считаю некорректным разговор о деньгах, тут могут сидеть люди, у которых нет возможности, зачем их унижать?
унижая их, сами не возвысимся, скорее наоборот.
это разговоры о моде и шмотках, обмен впечатлениями о новых покупках, а не "ярмарка тщеславия" а-ля мещанские посиделки.
Кстати, обратимся к классике, обедневшие аристократы, даже в старых поношенных вещах, выглядели лучше выряженных, кичащихся своим благополучием, мещан.
Стиль и умение выглядеть изнутри идет. Конечно хорошо, если ко всему этому имеются и финансы.
-
Ale
Вот выше в моем посте есть рецептик. Это можно и с мясом сделать.
А соус для жареного мяса я тебе советую такой.
Мясо режешь полосочками. Потом на сковородку, туда же немного воды, когда вода почти вся выкипит, туда же лук, мелко нарезанный, посолить. Пусть жарится. Когда мясо пожарится, добавляешь помидоры (без шкурок, просто мякоть), потом туда паприку, корицу, перец и немножко сунели. Еще немного сахара добавь, полчайной ложки хватит. Сладко не будет, не бойся.
И в обычный соус - с мясом, картошкой, ну соус - не подлива, а обед. Туда можешь добавить.
Главное не перебарщивать.
-
-
ALIEN
-
хочу поделиться радостью.
меня номинировали на премию прозы.ру, точнее мой рассказ "В ритме танго".
-
Enternity
конечно. зимой сандаловые и коричные нотки "звучат" просто жутко.
Вот, к примеру, Гуччи Раш (1), он может нравиться или нет, но зимой он нормальный, а летом тошнотворный.
Летом и весной хороши свежие запахи, прохладные, цитрусовые.
-
Не_вечная*)
ну, кто знает...
Женщины бывают разные - черные, белые, красные... Может и случилось бы такое, а может и нет. Всякое бывает, как я уже сказала выше, это три авартюристки. Я сама такая, и у меня есть пара-тройка таких подруг - оптимисток-пофигисток. Наверное, просто каждый воспринимает ситуацию относительно себя и думает сделал бы он также. Я бы сделала, думаю. Это же лучше чем сидеть и рыдать? Зачем? Лучше отправиться в путешествие, на дискотеку, просто погулять, развеяться и успокоиться. Спасибо тебе за отзыв.
-
Котёнка
Спасибо за добрые слова.
Бывает. Конечно бывает. Если встретятся три одинокие авантюристки, так и будет. -
Saudade
Спасибо за отзыв.
Место страшное, правда. Кстати, тот врач палатный, подделывавший анализы - реальная личность, только фамилия у него азербайджанская. Наш этот ублюдок. История выдуманная, но была похожая с пациентом одним.
Я специально описала отрывок жизни до Макса другими красками, чтоб подчеркуть, что с его появлением жизнь первой Аленьки стала легкой и простой, беззаботной, что он научил ее и остальных так жить. И так жить и надо.
Еще раз спасибо.
-
Спасибо, девочки!
Я бы никогда не написала этот рассказ, если бы в последние несколько дней моя аська не разрывалась бы бабьими воплями, какая, мол, жизнь фигня, а мужики - гады. Каждая вторая рассказывала душещипательную историю любви, а потом следовала неизменная фраза "Нат, я сижу перед компом и ревуууууу". И так меня достали эти ревущие девочки, что решила я написать оптимистический рассказ для них и вообще для всех.
Рада, что Вам понравилось.
-
LANA
спасибо тебе. Прочтешь, поймешь за что.
-
В воздухе, словно сотканном из солнечных лучей и искрящейся пыли, носились туда-сюда, неожиданно зависая на пару секунд, стрекозы; чувствовалось неизбежное наступление осени.
Я лежала в штопанном-перештопанном гамаке, отведав привычную чашечку чая в пять, закончив перевод четвертой главы одного из романов Маргерит Дюрас, и упивалась сладостным бездельем. Откуда-то с улицы через распахнутое окно доносилась “Hawaiian Sunset” Элвиса, мне захотелось было танцевать... А потом я так разомлела, что стала просто раскачивать гамак под музыку, придирчиво рассматривая комнату, в которой жила чуть больше двух месяцев, но уже успела обустроить по своему вкусу – кремовые обои со странным восточным орнаментом; плотные фисташковые шторы, отодвинутые и собранные толстыми лентами у стен; огромный секретер со множеством ящичков, куда я обычно рассовывала, так и не прочитав, письма от Макса, несколько аккуратных стопок книг на полу; всюду, так любимые мной, маленькие, на первый взгляд ненужные, но очень милые безделушки, они были разложены по крохотным треугольным полочкам, прибитым в углах комнаты, тут и статуэтки - фарфоровые и из слоновой кости, тряпичные куклы, несколько цветных керосиновых ламп и великое множество колокольчиков, больших и маленьких; у двери стояла тахта с длинными цветными подушками-мутаками, а в самом центре комнаты был натянут гамак, из которого я и наблюдала за всем этим великолепием. Я раскачивалась и раскачивалась – каждый вечер в соседнем доме слушали эту пластинку, а так как на дворе был жаркий август, музыка выскальзывала сквозь паутину оконной сетки и проникала везде и всюду. В эти часы улица жила песнями Элвиса, думаю, каждый успел заучить тексты наизусть и мурлыкал их себе под нос, как это делала я. Уверена, что домохозяйки, пританцовывали у своих стиральных машин под “Jailhouse Rock”, а влюбленные школьницы отчаянно вгрызались в карандаши и ручки, заслышав “Can’t help falling in love” или “Only you”. Я же раскачивалась в гамаке и думала о Максе.
***
Мы познакомились в Онкологическом Центре на Каширке, куда я привезла умирать свою бабушку. Бабушка, полупрозрачная, будто восковая, с тонкими слабыми руками, осунувшаяся, с выпавшими после химиотерапии волосами, единственная верила в чудо, а я давно смирилась и просто выполняла свой долг перед ней.
Я помню нескончаемый кривой коридор с дыркой в стене, предназначение которой я, как ни старалась, так и не выяснила, помню первый этаж, где на маленьком столике продавалась косметика «Орифлэйм», помню пирожки на втором или четвертом этаже, с картошкой и капустой, необыкновенно вкусные... Помню как бабушка покупала детективы в ужасающе китчевых обложках – сначала сама, пока могла ходить, а потом поручала мне. Бабушка - филолог, знавшая наизусть с десяток стихов Бальмонта, восхищавшаяся Буниным и Набоковым, зачитывалась теперь книгами Донцовой, Доценко и Даниэлы Стил. Она стала раздражительной и капризной, казалось, что тело ее еще живет, а душа отошла в мир иной, и я тщетно пыталась узнать в этой истеричной издерганной женщине свою любимую Бу.
Серый коридор, именно таким он мне и запомнился, хотя, допускаю, что стены были выкрашены в другой цвет, по которому я ежедневно бродила, сталкиваясь с врачами, медсестрами, такими же нервными родственниками или самими больными. Разговоры велись одни и те же – о болезни, пожиравшей бабушку, о метастазах, операциях, новых лекарствах, какой-то легендарной клинике в Германии, где якобы могли вылечить любую стадию рака, о медперсонале, санитарках и невозможно противной еде из столовой. Более всего я не любила ездить в лифте, так как именно там можно было столкнуться с маленькими, совсем крошечными человечками в белых косынках на лысеющих головах, детьми по возрасту, но не по выражению глаз. Порой я становилась невольной свидетельницей чьих-то слез - горя, отчаянья, бессилия. Вся атмосфера Каширки окунула меня в мрачное депрессивное состояние, а единственными, кто ощущал себя спокойно в этом огромном центре, были врачи. Они весело переговарились между собой, обсуждали недавние поездки на Канары, Сейшелы, Карибы, без лишних эмоций наблюдали за постоянным, непрекращающимся умиранием, изредка деловито интересуясь диагнозами и историями болезней. Больные, как ни странно, старались не общаться друг с другом, будто показывая – мол, я тут случайно, не думайте, скоро я уйду, вернусь в нормальную жизнь, я не отсюда. И уходили. Кто куда – обратно в жизнь или чаще в морг.
Бабушки не стало, когда я спала. Я проснулась и увидела, что впервые за последнюю неделю она не полусидит на кровати, измученная бессоницей, уставившись в одну точку или отсчитывая капли, стекающие по трубке в вену, а лежит, свернувшись клубочком под тонким коричневым одеялом. Я перевела взгляд на часы, было ровно пять утра, закрыла глаза и спокойно уснула. Разбудили меня медсестры...
В ту ночь на Каширке умерла еще одна женщина. Молодая и красивая, не больная раком, ждавшая, что ей в скором времени удалять доброкачественную опухоль. Ждавшая несколько месяцев, терзаемая сомнениями, она просто не дожила. Палатный врач, юркий и приземистый, по фамилии Хаимов, писал диссертацию под руководством одного из хирургов, и естественно всех новопоступивших больных отправлял к нему. Обычно больные не сопротивлялись. Но та женщина взбунтовалась, она приехала к другому онкологу по знакомству, блату, чему предшествовало множество звонков. Хаимов уговаривал, приводил всевозможные доводы, но она уперлась и ни в какую не хотела уступать. Между тем выбранный ею хирург большую часть времени проводил в командировках, и каждый раз к его приезду, когда назначалась операция, анализы больной по какой-либо причине не соответсвовали норме. А только лишь тот уезжал, Хаимов, робко постучав в дверь, входил в палату и вкрадчиво советовал, не теряя время, обратиться к рекомендуемому им врачу, пока анализы нормальные. Так прошло два месяца, пациентка не сдавалась. Наступила зима и буквально с середины декабря центр опустел, врачи разъехались – праздники начались с католического рождества и еле закончились к старому новому году, до которого она, увы, не дожила. Перенервничала, отказало сердце.
Мы просто брели по коридору. У меня умерла бабушка, у него сестра. Мы столкнулись и заговорили, первой заплакала я, потом он.
***
В прихожей затрезвонил телефон, в дверь сухо постучали, я выкарабкалась из гамака. Соседка многозначительно протянула трубку.
- Да. Я слушаю.
- Аля?
- Макс?
- Как ты? Еле раздобыл твой номер, прячешься?
- Вовсе нет, вероятно не там искал просто.
- Ты не отвечала на мои письма?
- Я их не получала, - соврала я.
Заминка.
- Ну, это не важно. Зато я получил приглашение.
- Куда?
- Как куда? Ты еще спроси - от кого?!
- Ну, если ты так настаиваешь, могу спросить. От кого?
- Альбина, ты издеваешься? – Макс перешел на крик.
- Не ори, объясни по-человечески.
- Я же от тебя получил приглашение в санаторий «Замок», в горах. На прошлой неделе еще. И позвонить решил, чтоб выяснить во сколько мне там надо быть, дорога все же не близкая, четыре часа ехать, - проговорил он растерянно.
- Да не посылала я тебе никакого приглашения.
- Ну, что же... Ну, не буду навязываться. Пока.
- Макс...
- Что?
- А давай вот что, - я почувствовала как краснею и обрадовалась, что он меня не видит, - Давай сделаем вид, что приглашение прислала я. Наверняка это кто-то из общих друзей решил нас так помирить. Глупо, но... Мы же можем поехать в горы, как друзья?
- В таком случае, заеду за тобой завтра в час.
После разговора с Максом, я вернулась в комнату, налила себе бейлиса, отпила глоток и блаженно улыбнулась... Всё получилось именно так, как я хотела.
***
Мы сидим с Максом на берегу какой-то реки, к стыду своему, не знаю какой. Я внимательно слушаю, он читает стихи, глядя на мутную воду. Внезапный порыв ветра, как это обычно бывает в Пекине, потемневшее за доли секунды небо, набухшие тучи. Мы бежим в беседку с традиционной пагодой. Ливень настолько сильный, что кажется, наводнение неминуемо, но мы спокойны, так как уже знаем, лишь дождь закончится, вся вода уйдет в специально происпособленные для таких случаев отверстия и люки.
Пробегают китаянки в коротких брюках всевозможных расцветок, проносятся велосипедисты в специальных ярких полиэтиленовых плащах-чехлах, а мы сидим в бордово-зеленой беседке на низеньких стульях-пеньках и обсуждаем увиденный недавно «Город Ангелов», грустную голливудскую лав-стори.
- Аленька, я хочу тебе кое-что сказать.
- Я так счастлива, Макс, - я перебиваю его, - Эти две недели в Китае – лучшие каникулы в моей жизни, как ты только додумался привезти меня сюда.
- Аля, выслушай...
- Подумать только, Макс, я в Пекине, сижу в беседке с пагодой. Не верится даже. Жаль мне остался последний курс, я тут встретила наших девочек-студенток, честное слово, было бы это пару лет назад сдала бы документы в их университет...
- Аля!
- Да ладно тебе, Макс, - я усмехнулась, - Расстаемся, ведь так? Я давно это поняла, и не обязаетельно говорить мне об этом сейчас, зачем портить такие счастливые пекинские каникулы.
- Альбина, - он смутился, - Я просто хотел тебе сказать... Одним словом, выходи за меня.
Я выскочила из беседки и остановилась под дождем, запрокинув голову, закрыв глаза, подставив лицо воде. Макс бросился за мной, уговаривая вернуться. Он смеялся и целовал меня, мы оба промокли до нитки...
***
Мазок за мазком, все недостатки кожи скрыл тончайший тональный крем, немного перламутровых теней кремового оттенка, тушь на кончики ресниц - глаза как у египетской царицы, капельку персиковых румян на скулы, нежно-розовый блеск для губ – из зеркала на меня смотрела ухоженная, довольно привлекательная, молодая женщина. Я влезла в узкие светло-голубые джинсы, надела майку с большим вырезом и босоножки на выском каблуке, собрала волосы в хвост, спряталась за темными очками, взяла сумку и, довольная своим обликом, вышла из дома.
Я прошла по тихой улочке, свернула направо и вышла на центральную площадь, жара стояла невозможная, джинсы тот час же намертво прилипли к коже, а по спине змейками заструились капельки пота, стало трудно дышать. Прохожие еле передвигали ноги по раскаленному асфальту, раздраженно бибикали машины, особенно одна заливалась истеричными трелями – синяя феррари, любимица Макса.
- Аа-ах, - вырвалось у меня, когда после уличного марева я оказалась в прохладном салоне автомобиля. Играла музыка, что-то из Иглесиаса, которого так любил Макс, и терпеть не могла я.
- Ну, здравствуй, дорогая, - он чмокнул меня в щеку.
- Здравствуй, дорогой, - передразнила его я.
- Поехали?
- Как тебе угодно.
- Как думаешь, чьих рук дело? - Макс внимательно посмотрел мне в глаза.
- Приглашение? Понятия не имею, может сестра моя постаралась, может кто другой. Поверь, не я.., - я старалась говорить как можно спокойнее и непринужденнее.
- Охотно верю.
- Как твой бизнес?
- Вроде нормально. Почему спрашиваешь?
- Да так. Из вежливости, - я пожала плечами и отвернулась к окну, замелькали дома и деревья, памятники и фонтаны.
***
- Вам, простите, кого? – спросила я, открыв дверь.
- Посторонитесь, милочка, - в квартиру ввалилась грузная женщина лет сорока, прошла на кухню, затем в спальню, заглянула в ванную и, наконец, водрузилась на диван в столовой.
- Я сейчас вызову милицию, - неуверенно проговорила я.
- Да ну, - она отмахнулась, - Никого Вы не вызовите. Муж мой когда придет?
- Кто?!!
- Макс, так он, кажется, себя называет? Так вот, когда так называемый Макс придет.
Я не верила своим ушам, глазам и вообще всему происходящему. На диване в нашей новой, только отремонтированной квартире сидела полная немолодая женщина и называла моего мужа своим. Женщина в растянутой шерстяной юбке, в ужасающих лаковых туфлях с огромными пряжками, в шляпе с искривленными полями, с отбеленным до мертвецкого лицом и чернеными бровями, увешанная золотыми побрякушками невероятных размеров – просто не могла быть женой Макса, даже бывшей.
- Вы вероятно что-то путаете.., - начала было я.
- Да ничего я не путаю, деточка, - проговорила она и, порывшись в белой лаковой сумке, протянула мне конверт.
Открыв его, я обнаружила несколько фотографий - свадебную, где Макс улыбался, держа за руку это чудовище; пляжную, где глыбистые целлюлитные прелести выпирали из аляповатого купальника, и Макс казался цыпленком на ее фоне; с ребенком, где они с Максом склонились над ярко-голубой коляской.
- Это фотомонтаж, - промямлила я, падая в кресло.
- Я предполагала, что Вы так скажете, - она протянула мне кассету, - Да, кстати, давайте знакомиться, Алевтина, можно просто Аля.
Я поперхнулась.
***
В горах было значительно прохладнее, санаторий «Замок» оказался обычным двухэтажным коттеджем с огромной верандой, где мы и расположились с Максом за огромным овальным столом. Официантка принесла чай с клубничным вареньем. Минут пятнадцать мы сидели молча, водя ложками по розеткам, пили крашеную чайными пакетиками воду, изредка посматривая друг на друга.
- Знаешь, Альбина, я так и не понял причину нашего разрыва, - проговорил Макс, - Почему ты ушла?
- Я тебе разве не объяснила? Вроде все предельно ясно.
- Аленька, «я тебя разлюбила» - не причина для развода.
- Вот как? – я удивленно приподняла бровь, - А по мне, так более чем!
- Аля, так не бывает! Я уехал в командировку, приехал и вот те на – разлюбила. Может ты все же объяснишь?
- Слушай, к чему этот разговор? Ну, вот такая я, ветренная девчонка, разлюбила и все дела. Давай чай попьем спокойно.
- О! Какая встреча!
Все таких же необъятных размеров, в умопомрачительном белом костюме с рюшами и воланами, Алевтина виртуозно продефелировала на высоченных каблуках к столу.
- Здравствуй, Аленька.
- Здравствуй, родная, - мы поцеловались, и она плюхнулась на стул рядом со мной.
Макс оторопел. Он, не моргая, смотрел на нас и пытался понять что же происходит.
Тем временем мы с Алевтиной принялись обсуждать недавнюю поездку в Прагу, посыпались воспомнинария, яркие истории, впечатления, Макса мы просто перестали замечать.
- Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?!!! Аля! Аля! Альбина! Алевтина!
- С привеликим удовольствием, – раздался голос у меня за спиной.
- Алина?
- Да, дорогой, - она приблизилась к нам, - Привет, девочки.
- Алинка! – воскликнула Алевтина, - А мы тут как раз о поездку в Чехию вспоминали. Помнишь как ты потерялась на Староместской Площади?
***
Мы нашли Алину в Тбилиси. Яркая брюнетка, с тонким длинным носом с очаровательной горбинкой, высокая, стройная. Она жила в старом доме на Майдане недалеко от Серных бань, в квартире с небольшим балконом, увитым виноградом, работала учительницей музыки, увлекалась составлением астрологических прогнозов, очень любила мужа...
Нас с Алевтиной она выслушала спокойно, налила необычайно вкусный заварной кофе, угостила лимонным тортом. Потом также спокойно собрала вещи Макса в два больших чемодана и выставила за дверь, хотела порвать фотографии, но мы ее остановили.
- Подожди, Аля, - сказала я, - Нам они еще пригодятся.
Алина поселила нас у себя. Целую неделю Алевтина и я лакомились изысканными яствами с трудно произносимыми и потому незапоминающимися названиями, петляли по узким улочкам старого Тбилиси, дивясь все еще величественной красоте ветхих двухэтажных домиков, сталкиваясь с сухонькими старушками в черном и шумной детворой, слыша певучую, немного гортанную речь. Мы любовались Метехи и крепостью Нарикала, Мтацминдой и Сололаки, и мне захотелось непременно попасть в Академию Художеств на ул. Грибоедова, но туда нас не пустили, потому пришлось довольствоваться парой снимков на фоне этого несколько обшарпанного здания. Как ни странно, Тбилиси представлялся мне именно таким – городом из книг Думбадзе и Панджикидзе, из фильмов Данелия, городом с красивыми горожанами и горожанками, приветливыми и хлебосольными даже по отношению к совершенно незнакомым людям. Алина качала головой и виновато повторяла, что это уже «не тот» Тбилиси, яркий и помпезный, не тот, что прежде, мол, люди стали злее и задумчивее, народ обнищал, но мы с Алевтиной были довольны, смутно представляя как могло бы быть лучше - казалось, что лучше некуда.
Вечерами мы пили молодое вино, которое пьянило не сразу, но стоило только встать из-за стола, било по ногам. Дойдя до определенной кондиции, мы пытались петь «Сулико» и цитировать «Витязя в тигровой шкуре», а я принималась с маниакальной настойчивостью допытываться у Алины, правда ли, что у Ниночки Чавчавадзе никого не было после смерти Грибоедова, она только пожимала плечами и подливала вино в стакан.
Одним словом, нам было не до Макса.
***
Макс задумчиво курил. Стемнело, стрекотали сверчки. Мы с девочками обсудили поездку в Прагу - вспомнили и экскурсию к Собору Святого Вита, и поиски дома, где жил Кафка, которого, кстати, никто не читал, ни я, ни Алина, ни тем более Алевтина - просто, проштудировав путеводитель, мы решили его посетить. Но проблема заключалась в том, что в одной брошюре нас посылали на Злату улицу к дому номер двадцать два, а в другой к двадцать пятому. Ни тот, ни другой мы так и не нашли. В итоге мы набрели на какой-то паб, где чуть позже дегустировали темное пиво с тремя симпатичными чехами, Алевтина заигрывала с самым субтильным и молодым, а мы с Алиной, давясь смешками, наблюдали за ней, про Кафку мы забыли...
После воспоминаний о Праге, мы перешли к обсуждению новинок моды, косметики, парфюмерии. Алевтина поправляла пышный артемоновский бант на блузе и пафосно называла себя любительницей классики; Алина, одевающаяся подчеркнуто в спортивном стиле, увлеченно рассказывала о какой-то пупырчатой «шкурке» из «Маркс-энд-Спенсер», которую она приобрела в начале мая и теперь с нетерпением ждет наступления холодов; я просто слушала и размышляла о том, какие мы разные, и как нам хорошо втроем.
- Так! – выдал Макс наконец, - Теперь потрудитесь мне всё объяснить.
Мы удивленно переглянулись.
- Девочки, бааа, да он заговорил! – хохотнула Алина.
- Альбин, давай, ты у нас самая умная, объясни мужчинке что к чему, - проговорила Алевтина, разворачивая «Раковую шейку».
- Макс, - торжественно начала я, - как известно, многоженство запрещено законом, как и использование поддельных документов. Мы не в курсе сколько у тебя еще жен, но наши фотографии, видеопленки, свидельства о браке и множество очевидцев, согласных все это подтвердить... Одним словом, дорогой, если не хочешь в тюрьму, выслушай наши требования, - я сделала паузу и обернулась к девочкам, они утвердительно закивали.
Макс хмыкнул и ничего не ответил.
- Так что, дорогой, мы - настоящие женщины, коварные существа. Больше скажу, шантажистки. Ты выплачиваешь определенную сумму Алине, Алевтине и мне, и всё, мы квиты, оставляем тебя в покое.
Макс расхохотался.
- А если я не соглашусь? Не соглашусь и уеду, чего мне бояться? У меня еще две жены про запас имеются. В дальнем, кстати, зарубежье. Что же? Интерпол подключите? И вообще, Аленьки мои, чем Вы недовольны, я вроде бы всех вас любил по-своему, ни в чем не отказывал, и по сей день готов был это делать. Да, и потом, что за претензии? Мужчины полигамны по своей природе. Алевтина, солнышко, я не обеспечил тебя всем, о чем ты мечтала? Подарил тебе небольшой дом с садом, ребенка сделал, на работу устроил в туристическое агенство. А тебя, Алина? Я вытащил тебя из долговой ямы, выкупил квартиру твоих родителей, заложенную под ссуду в банке. А тебе, Альбина, чем плохо было? Возил тебя по всему свету, покупал дорогущее шмотье, оплатил магистратуру в Англии, да не где-нибудь - в LSE, также устроил на работу, между прочим. И никого ведь из вас, девочки, я бросать и не думал. Даже женился на всех, как честный человек. Жили себе свободно, любовников заводили, благо я в разъездах постоянно. Не понимаю я вас.
- Иствикские ведьмы, - проговорила Алина задумчиво.
- Вот-вот! – кивнула я.
Алевтина промолчала, фильм этот она, вероятно, не видела.
- Ах да, а почему все Али, кстати? – спросила Алина.
- Всё очень просто, чтоб не путать.., - пробурчал Макс.
Мы переглянулись, взяли сумки и встали из-да стола.
- Вот что, милый, - проговорила Алевтина, - Да не нужны нам твои деньги, пошутили мы, оставь их себе и двум оставшимся. Мы с девчонками друг друга нашли, благодаря тебе. Вот и решили спасибо сказать. Развод тебе все дали давно. Так что никаких проблем. Такие вот дела.
- Только просьба у нас к тебе одна, - прибавила Алина.
- Ты нас больше звонками и письмами не доставай, - продолжила я.
Мы поймали в такси и отправились обратно в город...
Поднялись ко мне, расселись на широкой тахте и, облокотившись на подушки, стали решать куда отправимся в сентябре – в Барселону или Эдинбург. Алевтина недовольно морщилась, ей хотелось в Джакарту или Карачи, но ни я, ни Алина не разделяли ее тяги к экзотике.
Мы сидели втроем, счастливые, свободные, беззаботные. А Макс? Макс, научивший нас жить сегодняшним днем, развлекаясь и не задумываясь о последствиях... Макс, которого мы конечно любим... Макс? Куда он денется, завтра же каждой позвонит. Да и вообще, при чем тут Макс?!!
Через паутину оконной сетки в комнату проникал голос Элвиса – “Hard Headed Woman”...
-
сунели, паприка, garlic pepper, шафран, кордамон, различная сухая зелень, корица, ваниль.
сунели использую во многих блюдах, совсем капельку, чтоб не перебить вкус. люблю комбинировать специи и сильно сдобрять перцем. еще придумываю новые блюда с разными специями, и мне нравится готовить (наверное потому, что делаю это не так уж часто).
вот 1 рецептик, очень быстрый и простой. Что-то типа бефстроганов.
соус - 2 банки сметаны, 3 ст. ложки майонеза, 3 ст. ложки кетчупа и 1 чайная ложка горькой аджики, добавить сунели, garlic pepper, перец обычный, соль. Тщательно перемешать. Полученный соус должен быть розовым.
обжарить небольшие кусочки куринного филе с луком. и залить это дело соусом. Как только соус "булькнет", газ убавить и закрыть крышкой. Переодически помешивать, чтоб масса оставалась однородной (это я про соус), через 20-25 минут газ выключить. Можно есть.
-
Feya
Если человек с маниакальным пристрастием гонятся за мной по всем темам, начиная с литературы и заканчивая жен.клубом, отвязно хамит и цепяется, я сначала делаю вид, что не замечаю - это первая стадия, вторая стадия - я человека посылаю, третья стадия - перевожу в игнор, предварительно проинформировав данного индивида об этом.
Дабы понять в чем дело, можешь полистать еще пару темок тут и в жен.клубе. Я, кстати, безусловно люблю творчество Уильяма Теккерея, но менее всего "Ярмарку тщеславия"... Читая темы данного индивида я не раз задумывалась "может это все таки стеб???" Ну, не может нормальный человек писать такое, унижая тех, у кого, к примеру, нет денег, давая им понять, что они ничтожества. Тут безусловно сидят люди, неимеющие возможность на косметику от шанель или духи от картье, так зачем их "опускать"? Или я просто иначе воспитанна - наверное, это старомодно очень стесняться хвастать своим благосостоянием, я отстала от жизни.
Обо всем выше перечисленном, надо заметить, я размышляла молча, не обращаясь ни к данному индивиду, ни к ее товарке. Ко мне же обращались постоянно, с неудачными попытками подколоть или доколоться до всего, вплоть до слова "ряха" (вероятно плохо владеют русским языком), при том, что обсуждение на я вела исключительно с другими форумчанами.
Так что начиналось все не так уж и хорошо.
-
В Москве, например, вообще всего только один магазин. Это безобразие!)
В mall-е на МКАДе? Там все магазинчики - и мотиви, и нафнаф, сисли, конлинз, манго, бгн и зара!
-
Ale
спасибо, родная, и тебе того же, еще желаю выглядеть сногсшибательно стильно, независимо от лейбла!
Я знавала людей, одевающихся в дорогих магазинах, на голову выше зары и манго, а выглядящих как идиотки - в рюшах, бантах и лаковой коже. Как классную вещь, так и дерьмо при желании можно найти везде, в любом бутике.
-
Roxie Hart
а где остальное???? Давай ВСЁ! Это давай - про "чуречки с зеленью", я наверное голодная была, когда читала, запомнила их!
-
В бакинском Mango не была, ничего сказать не могу. Манговские вещи, как ни странно, больше любит моя мама. Вот ей праздник, что открылся.
Zara люблю, в принципе, на прошлой неделе прикупила у них рубашечку темно-зеленую, льняную на трех пуговках и с веревочкой под грудью. Милая вещичка. Но все таки, у каждого есть свое понимание стильности, и каждому в той или иной степени подходит продукция той или иной фирмы. Т.е. вот по посту Але я поняла, что у нее "совпадение во вкусах" с Zara. У кого-то из девочек с Mango. Я ни разу не выходила без покупки из Only JJ и редко без оной выхожу из Veromoda (LANA
) или Etam, с этими фирмами у меня полное совпадение (так что надо мне туда наведываться не более двух раз в месяц). А вот в Nafnaf я редко на чем глаз остановлю, в Esprit на сумках, редко на чем-то еще, в motivi неплохи платьица и сарафаны, маечки, а вот симпатичных (лично мне) брючек и юбок я там не видела. В Sisley много чего хорошего, а есть и вещи, до меня недоходящие. Думаю, у каждого так. А вообще, как сказано выше, если есть вкус и чувство стиля, можно прибарахлиться где угодно, главное, чтоб вещи были качественными и хорошо пошитыми.
-
Заговорили про Набокова? Оооооо. Моя излюбленная тема.
Одна "Адмиралтейская игла" чего стоит? Из рассказов.
У Набокова надо читать "Приглашение на казнь" и "Камеру Обскура", это две, наверное самые сильные его вещи. И конечно шедевр "Другие берега" - это просто словесная живопись, не иначе. А вот "Машеньку" Набоков терпеть не мог, даже стыдился ее, считая недоработанной.
Набоков, это мастер деталей и описаний, человек, рисовавший словами, пишущий необычно певучим сочным языком, "своим языком", презрев правила орфографии и лексики.
Сколько, кстати, Набокова ругали, обзывали бесталанным и бездарным, Зинаида Гиппиус, к примеру, обозвала его пустоцветом, пишущим деталями, без определенного сюжета. Ну, и кто сейчас кроме пары любителей акмеизма и литературоведов, знает Гиппиус, а Набоков - это всмирно известный писатель, имя-логотип. Набоков - гений.
-
Нравится.
и 
Аленьки.
в Литература
Опубликовано:
Roxie Hart, Жизнь прекрасна
спасибо, девочки!
Жизнь прекрасна, так держать (это я про подружек
)