Горизонтальный коллаборационизм: offrez-vous du sexe

[=Zaman=]

Честно говоря… 

Эмин Галалы публицист Caliber.Az

 

Потянуло на сравнительный анализ английского. Видимо, глубоко внутри дремлет неродившийся лингвист. Есть в английском выражение «честно говоря». Оно есть во многих языках, только в английском это «to be frank». «Быть честным» созвучно «быть франком». Не монетой. Я о древней Франкии, которая дала название королевству Франции, пусть и в иных границах.

Осмелюсь усомниться, что исторические симпатии англичан к французам зашли так далеко, что они отождествили честность с названием этой страны и народа. Проблем между французами и англичанами хватало. Байка о происхождении жеста средним пальцем как способе демонстрации английскими лучниками пренебрежения к угрозам французских солдат, этот палец – крайне важный при стрельбе из смертоносного английского тисового лука – отрезать, родилась не на пустом месте. И коли уж мы заговорили об этой версии рождения почти глобально-универсального знака, добавлю, что стрелять из него по-английски «pluck yew». Есть мнение, что это стало корнем созвучной английской фразы, тоже заканчивающейся на «you». Первую ее часть не могу привести, опасаясь гнева редакции. Подсказка – начинается на «f».

Франция напоминает шпаненка, который попытался «разуть» показавшегося ему мелким салагой зеваку, а, получив отпор, играет в оскорбленную добродетель. Сожаление неконструктивной позицией Баку, не воспользовавшегося многочисленными возможностями для нормализации отношений, мы понимаем. Ведь что стоило устранить имеющиеся барьеры? Французы ничего особенного не просили. Всего ничего – отступиться от Карабаха. Зато «дядя» Эммануэль был бы доволен. И не было бы кризиса между Парижем и Баку.

Кризис мы переживем. И переживаем – в смысле продолжаем движение вперед – особо не переживая – не парясь, а порой и просто применяя формулу собаки и каравана. Но хотелось бы, чтобы наши французские «друзья» были немного искреннее. Сами с собой, с армянскими собратьями (сосестрами?). Да и с нами тоже. Истина горька, но неоспорима. Господин Макрон привел Париж к целому ряду блистательных неудач, на фоне которых тщетные потуги спасти сепаратистов в Карабахе выглядят детской забавой. Когда-то всемогущая французская внешняя политика стала каталогом поражений, и им не видно ни конца, ни края.

 

Ведь кичливое хамство французы демонстрируют не только по отношению к нам. Оно лезет отовсюду, и запихнуть его обратно по принципу «как аукнется, так и откликнется» хочется не только нам. Может, не все это реально делают, и уж тем более не у всех это реально получается, а у нас выходит вполне себе, но факт остается фактом. Желания Франции не совпадают с ее возможностями.

Вспомнился англо-французский анекдот. Англичанин ищет паспорт на стойке иммиграционного контроля в Париже. Надменный французский полицейский тоном лектора объясняет, что паспорт по прибытии во Францию нужно иметь наготове. Выходец с туманного Альбиона, ехидно прищурившись, отвечает: «Прошу прощения, дед рассказывал, когда он прибыл на пляж Джуно в 1944-м, никак не мог найти ни одного француза, чтобы предъявить документы».

Пляж Джуно был одним из пяти секторов высадки союзников в Нормандии в 1944-м. Франция времен Второй мировой — это и история грязи и предательства, и сага доблести и отваги. Символом мужества французского народа был генерал де Голль. Мог ли великий лидер, пришедший в восторг от «Крепости» и восторгавшийся бессмертным «Кероглы» Гаджибекова в 1944-м, предположить, что его потомки (не все, конечно) через каких-нибудь 70 лет займут открыто антиазербайджанскую позицию, всеми силами потакая тем, кто принесет войну на землю Азербайджана?

 

Макроны приходят и уходят. Карабах как часть нашего национального «я» остается. Я уверен, что во Франции есть люди, видящие дальше нездоровых амбиций конкретной группы населения. Они еще скажут свое слово, и потому мосты, подлежащие сожжению, нужно выбирать мудро.

А пока мы можем следовать примеру английских лучников...

 

Caliber.Az

[=Zaman=]

Увековечивание нацистов: последнее пристанище Макрона 

Артем Кирпиченок

публицист, историк, специально для Caliber.Az

 

Стремительно теряя популярность внутри страны, президент Франции Эммануэль Макрон сейчас активно пытается поддержать свой авторитет участием в государственных церемониях и общественных мероприятиях. Благо сегодня для этого есть повод. В нынешнем году Франция отмечает 80-летие освобождения от нацистской оккупации.

Недавно Макрон посетил Страсбург, где сделал два важных заявления. Во-первых, он сообщил о переносе праха выдающегося французского историка Марка Блока, погибшего от рук нацистов, в Пантеон. Во-вторых, он анонсировал, что в школьную программу будет включено изучение «мальгрену» — жителей Эльзаса и Лотарингии, служивших в вермахте в годы Второй мировой войны.

Напомним, что восточные департаменты Франции, Эльзас и Лотарингия, издавна были объектом спора между Францией и Германией. После франко-прусской войны 1871 года эти земли стали частью Германии. По итогам Первой мировой войны Франция смогла вернуть себе суверенитет над восточными департаментами, но в 1940 году французы потерпели очередное сокрушительное поражение, на этот раз от Гитлера. Эльзас и Лотарингия стали частью Третьего рейха, а его жители — немецкими гражданами, подлежащими призыву в вермахт. 

 

В 1942 году в немецкие вооруженные силы было призвано более 130 тысяч жителей двух департаментов. Еще 2000 эльзасцев и лотарингцев стали добровольцами СС. 150 тысяч работали в военизированной организации Тодта на постройке укреплений и военных объектов. 6000 женщин отбывали в Германии трудовую повинность. Всего же в той или иной форме на немецкой военной службе в 1940-1945 гг. состояло до десяти процентов населения Эльзаса и Мозеля.

Действительно, далеко не все из этих призывников отличались высоким боевым духом. Около 40 тысяч «мальгрену», что переводится с французского «против моей воли», дезертировали из вермахта или бежали в Швейцарию. Остальные были направлены на Восточный фронт. Известный советский партизанский командир и мемуарист Петр Вершигора вспоминал о встрече с эльзасцами: «Но это были не немцы, а эльзасцы. Батальон их охранял этот участок железной дороги и большой железнодорожный мост через Тетерев. Миша Тартаковский беспомощно разводил руками. Пленные либо совсем не говорили по-немецки, либо говорили на таком диалекте, который моему переводчику был явно не под силу».

Летом 1942 года около 1500 пленных из Эльзаса и Лотарингии были переданы советскими властями союзникам и направлены в Алжир, в формирующиеся части «Свободной Франции». 

 

Впрочем, не стоит преувеличивать антинацистские настроения среди «мальгрену». Большинство из них верно служили Гитлеру до конца войны и несут ответственность за многие военные преступления. Самым известным из них стала резня в деревне Орадур-сюр-Глан 10 июня 1944 года, когда солдаты дивизии СС «Дас Райх» истребили 642 мирных жителя в отместку за действия партизан. После Второй мировой войны часть эсэсовцев предстали перед французским судом, причем четырнадцать из них были как раз эльзасцами. 11 февраля 1953 года суд признал обвиняемых виновными, но осуждение вызвало протесты в Эльзасе, где как раз в тот момент шли выступления с требованием автономии. В итоге эсэсовцы из Эльзаса были освобождены, что, в свою очередь, вызвало понятное возмущение родственников погибших в Орадур-сюр-Глан. Немало преступлений «мальгрену» совершили и на Восточном фронте, но в Западной Европе всегда считалось дурным тоном вспоминать об этих событиях. 

 

Как и в других европейских странах, XXI век во Франции стал временем реабилитации нацистских коллаборантов.

В 2005 году в мемориальном музее Эльзас-Мозель была открыта выставка, посвященная «ужасным условиям жизни» пленных эльзасцев в советском лагере пленных в Тамбове. «Жестокость Тамбова во многом запечатлелась в коллективной памяти эльзасцев», — говорит местный историк Альфонс Троестлер. Позже по каналу France 3 Elsace был показан документальный фильм Vermisst («Пропавшие без вести»), посвященный необходимости увековечивания памяти французов, воевавших в рядах вермахта. «Я не знаю моего отца, но он был героем», — так резюмирует эту картину сын француза, сражавшегося за Гитлера и погибшего на Восточном фронте. 

 

Первым о том, что воевавшие на стороне рейха выходцы из Эльзаса и Лотарингии являются не предателями, а жертвами, сказал бывший президент Франции Николя Саркози в 2010 г. По его словам, «мальгрену были не предателями, а наоборот, жертвами настоящего военного преступления. На них была надета форма, отличная от той, которой принадлежали сердца и верность. Их заставили действовать против своей родины, своей присяги, своей совести».

В 2013 году французский кассационный суд осудил Робера Эбраса, последнего выжившего в резне в Орадур-сюр-Глан, по иску от ветеранской организации из Эльзаса за то, что в своей книге упомянул о службе эльзасцев в подразделениях СС и об их участии в сожжении его родной деревни.

 

В Страсбурге же Макрон возмутился, что его соотечественники не знают о судьбе «детей Эльзаса и Мозеля, взятых в плен, одетых в ненавистную им форму, ...ставших орудиями преступления, которое также убивало и их... Трагедия должна быть названа, признана и преподана, потому что это трагедия нации». По инициативе Макрона история «мальгрену» будет включена в программу выпускных классов французской школы, чтобы, как отметил Елисейский дворец, школьники поняли, что «у каждого француза в ту эпоху был свой путь».

Особое сочувствие вызывают у французов солдаты, воевавшие в Ваффен-СС. Как отмечал французский историк Кристоф Верле, «для Советов, если вы были частью Ваффен-СС, не имело значения, француз вы или немец, ничего не меняло, вас казнили без суда и следствия». На Восточном фронте погибло около 30 тысяч эльзасцев и мозельцев, и еще 12 тысяч оказались в плену. Ожидается, что в ближайшее время им будет установлен памятник. 

Сразу же после выступления Макрона мэр Страсбурга от партии зеленых Жанна Барсегян предложила выдать пенсии и компенсации семьям «мальгрену», погибших «при исполнении долга» в рядах нацистского вермахта. По ее словам, «спустя 80 лет мы должны произнести слова и совершить действия, мы должны избавиться от чувства стыда и непризнания». 

Пока эта идея была отвергнута, но, учитывая нынешние политические тенденции, нельзя исключать, что в скором времени во Франции появятся монументы и памятные доски французам, воевавшим в рядах вермахта и СС. 

 

По всей видимости, Макрону предстоит еще большая работа. По подсчетам российских историков, в различных формированиях, подчиненных Третьему рейху, в годы Второй мировой войны воевало около 200 тысяч французов. Последними защитниками Берлина в 1945 году были французские добровольцы – эсэсовцы из дивизии «Шарлемань». Тридцать из них были взяты в плен в Имперской рейхсканцелярии, которую они защищали до последнего патрона. Поскольку речь идет о «французах, которые избрали свой путь», следует ожидать, что память и этих людей будет увековечена в макроновской Франции.

Caliber.Az

[=Zaman=]

-------------

Изменено 18 часов назад пользователем =Zaman=

[=Zaman=]

---------------

 

Изменено 18 часов назад пользователем =Zaman=

[Ратмир]

Дешёвая выходка Макрона: Minval узнал, что Франция отказала Азербайджану в приглашении на празднование Победы

 

Власти Франции дёшево и цинично разменивают память о Второй мировой войне на сиюминутную политическую конъюнктуру. Завтра, 8 мая, в Париже намечены масштабные торжества в честь восьмидесятилетия победы над Германией во Второй мировой войне. И, как стало известно Minval, на торжественное мероприятие приглашены практически все посольства, кроме… посла Азербайджана Лейлы Абдуллаевой. Очевидно, что команда Макрона прибегает к дешёвым во всех смыслах политическим ходам, которые демонстрируют отсутствие у нынешней правящей команды каких-либо моральных ценностей и этических норм.

 

О вкладе Азербайджана в победу над Германией можно рассказывать очень долго. Ограничимся только самыми известными цифрами: в боевых действиях против Германии принимали участие 600 тысяч граждан нашей страны. 300 тысяч из них погибли. Азербайджан потерял каждого десятого своего гражданина. Роль азербайджанской нефти и логистики для ленд-лиза эксперты признают уникальной. И самое главное — есть и такая реальность, как участие граждан Азербайджана во французском Движении Сопротивления. Прежде всего, это Ахмедия Джебраилов, также известный как Кардо, Ахмад Мишель, Армед Мишель, Матье Мишель, Кураже Мишель, Харго, Фражи, Рус Ахмед, награждённый высшей наградой Франции — орденом Почётного легиона. Кроме того, руководство Франции наградило его Военным крестом, Крестом за воинскую доблесть, медалью Французского движения Сопротивления, медалью за ранения, медалью за отвагу. В 1990 году его пригласили в Париж на церемонию по случаю 100-летия со дня рождения Шарля де Голля.

 

И Ахмедия Джебраилов — не единственный наш соотечественник, который сражался в рядах «маки».

В частности, во французском городе Родез в лагере военнопленных содержалось немало азербайджанцев. Именно здесь началось формирование первого советского партизанского полка. Офицер Мирзахан Мамедов объединил вокруг себя азербайджанцев. Им удалось организовать несколько побегов из лагеря Монд. Бывшие военнопленные азербайджанцы вступали в отряды «Военного комитета советских патриотов» — первого советского партизанского полка, который был дислоцирован в горах Авейронского района. Идрис Гашимов служил в батальоне «Арет-Соль» Авейронского округа. Он участвовал в освобождении Лиона, Дижона, Родеза, а также в районах Мийо, Менд, Лангон и других, за что получил особую благодарность от командования «маки». Кроме того, в рядах французского Сопротивления сражались Нуруш Имамгулу оглы Мехтиев, Джалил Танрывердиев, Мамед Мамедов, Хасай Гулиев, Аллахверди Велиев, Гусейнрза Мамедов, Таваккул Мамедов, Аббас Гусейнов, Халаф Гаджиев, Халеддин Гаджимурадов, Эюб Мамедов, Княз Абдурагимов, Мамедтаги Мурсалов и другие. Все они участвовали в освобождении от фашистов французских городов Нима, Алеса и других, были отмечены в приказах командования «маки» и награждены французскими орденами и медалями.

 

Но обо всём этом во Франции предпочли забыть. Потому что сейчас на пике политической моды — обнимашки с Арменией. Корректировать память о Второй мировой войне в угоду сегодняшней конъюнктуре — уже отвратительно. Но когда этим занимается такая страна, как Франция…

Будем откровенны: что вообще собрались отмечать в Париже? Через сколько дней после начала Второй мировой войны Франция подняла белый флаг? И, может быть, честнее было бы констатировать, что эта страна с Гитлером вообще не воевала?

Да, Франция была включена в число «держав-победительниц». Но история сохранила показательный факт. В момент подписания акта о капитуляции Германии во Второй мировой войне — 8 мая 1945 года в Реймсе, а затем 9 мая в Карлсхорсте (Берлин), согласно военному протоколу, присутствовали представители союзников: СССР, США, Великобритании и Франции. Когда делегация немецких офицеров увидела французов за столом среди победителей, кто-то из них (по одной версии — генерал Йодль, по другой — Кейтель) саркастически заметил: «А что, мы и Франции тоже проиграли?»

 

Для такого сарказма у немецкого генерала были все основания. Франция считалась одной из ведущих европейских держав. Обладала одной из крупнейших армий мира, развитой военной промышленностью, считала себя вершительницей судеб остальных. Как именно — показывает соучастие Франции в «мюнхенском сговоре» 1938 г., когда была разделена и подарена Гитлеру Чехословакия. В Париже были уверены, что «умиротворили» Берлин. И не обращали внимания на то, как этот шаг деморализовал потенциальных союзников в Восточной Европе, развязал руки Гитлеру и ещё больше разжёг его аппетиты. И самое главное — продемонстрировал несостоятельность Франции как гаранта чьей-либо безопасности. Французское руководство и сейчас критикуют за тот шаг — совершенно справедливо.

 

Но очень скоро стало понятно, что политика «умиротворения агрессора» не работает. Вопреки прогнозам, Гитлер напал на Францию. А французская армия капитулировала перед Германией через 43 дня. Париж был сдан без боя. И то, что немцы, захватив Бельгию, обошли легендарную линию Мажино через Арденны, где французы не ждали удара, объясняет французский военно-политический позор лишь отчасти. Миллионы французских солдат оказались в плену, и почти без сопротивления страна была оккупирована. Франция, считавшаяся великой державой, рухнула быстрее Польши — при том что Польше пришлось вести войну на два фронта, и она уж точно не обладала ни такой армией, ни промышленностью.

 

А потом началась вторая стадия позора. После капитуляции в курортном городке Виши немцы создали марионеточное правительство во главе с маршалом Петэном, который во всём слушался своих берлинских хозяев. И безропотно выполнял для них грязную работу. Доходило до того, что не немецкая, а французская, пусть и вишистская, полиция сама арестовывала и отправляла евреев в лагеря смерти — например, в рамках печально известной Велодромной облавы 1942 года. Французский флот был затоплен самими французами, чтобы не достался союзникам, но и не был использован против Германии. Это справедливо воспринимается как предательство союзников и своего народа.

 

Наконец, есть и такая черта: Париж, где по знаменитым бульварам шатались пьяные эсэсовцы, жил, в общем-то, своей довоенной жизнью. Работали рестораны, дома моды, француженки крутили романы с немцами… Движение Сопротивления в реальности со стороны самих французов имело далеко не тот размах, каким его рисовала уже послевоенная пропаганда. Более того, это движение действовало в основном ближе к 1944 году, когда исход войны был уже, в общем-то, понятен. А основную тяжесть войны несли на себе СССР, США и Великобритания. Да, послевоенные политические интересы, стремление восстановить Францию со стороны союзников принесли ей статус «одной из держав-победительниц». Статус — но не реальную славу. Так что у немецких генералов были все основания для сарказма: «А что, мы и Франции тоже проиграли?»

 

И если теперь Франция, забыв о подвиге азербайджанских партизан на собственной территории, пытается определять, кого допустить в число победителей во Второй мировой войне, а кого — нет… Это даже не смешно. Это жалко.