Чукчи: самые свирепые воины севера

[Лезгин-999]

Чукчи - свирепые воины севера

Чукчи вели бескомпромиссные войны с эскимосами, коряками и русскими, при этом обладая довольно эффективным, хотя и весьма экзотическим комплексом наступательно-оборонительного вооружения. Последняя война чукчей с эскимосами произошла в 1947 году и окончилась победой чукчей.

 

Эскимосо-чукотские войны

Берингов пролив, отделяющий побережье Азии от Америки, недостаточно широк, чтобы стать преградой для морских зверобоев. В больших байдарах, кожаные борта которых не боялись столкновения с ледяным краем, чукчи пересекали его студеные воды ради добычи и торга. Память об эскимосо-чукотских войнах крепко сохранилась в преданиях обоих народов.

Чукчи и эскимосы встречались, чтобы торговать. Моржовые кожи обменивались на редкую здесь деревянную утварь, мех и тюлений жир. Обмен всегда носил военный характер. В одной руке всегда держалось копье. Любое недоразумение могло приобрести кровавую развязку.

 

Очень часто обмен проходил в виде "немого торга". Одна сторона оставляла свои товары и отходила. Представители другой стороны клали напротив нужной им вещи свои и тоже отходили. Иногда, прежде чем удавалось "договориться", приходилось делать несколько встречных предложений. Обиды множились, лилась кровь. Набегами чукчей на жителей американского побережья двигала месть. Попутно захватывалась добыча и пленники.
В тех случаях, когда война становилась затяжной и бесперспективной для обеих сторон, заключалось перемирие. Мирный договор скрепляли присягой солнцу и возмещением материального ущерба.

 

Чукчи использовали два основных типа доспеха: кожаный ленточный-ламинарный и пластинчатый- ламеллярный, а позднее — железный. Кожаные и железные доспехи представляли собой латы, закрывающие воина с головы до колен или даже до середины голени, тогда как костяной ламеллярный панцирь был полукирасой или кирасой, защищавшей корпус воина, иногда в сочетании с крыльями.

 

В 1793 г. в Сенате обсуждался рапорт капитана Биллингса, в одном из пунктов которого сообщалось, что "северо-восточные американцы, изъявив желание, имели дружественное с россиянами обхождение, испрашивают защищения от нападения и грабежа чукчей". Американские эскимосы жаловались русским, что чукчи "почти ежегодно на байдарах приходя на их землю, истребляют их убийством, имение их грабят, а жен и детей берут в плен."

В набегах участвовали не только береговые чукчи, но и их друзья азиатские эскимосы, и сухопутные чукотские оленеводы, не имевшие байдар. "Взаимодействие армии и флота" чукчей описывается в документе XVIII в.: "Оленные чукчи к сидячим чукчам на оленях приезжают и в зимние походы на коряк подымают тех сидячих на своих оленях, а, напротив того, сидячие чукчи оленных носовых и в дальних от моря местах в тундреных живущих летом возят их на своих байдарах по морю и по реке и дают им во взаимное дружество свои байдары, а от них оленных вместо байдар своих берут на платье себе разного звания кожи оленей."

Эскимосы, надо сказать в долгу не оставались – попавших в плен чукчей они обращали в рабство или изощренно убивали.

Специализированных боевых "драккаров" у чукчей не было – одни и те же байдары использовались и в мирное, и в военное время и применялись лишь для переброски сил, но не морских сражений. Изредка случавшиеся столкновения на море сводились в основном к перестрелке из луков – на беспалубных судах с натяжной обшивкой полноценный абордажный бой невозможен. Зато против них была возможна "водолазная война", когда человек опускался под воду и разрезал обшивку, после чего байдара шла ко дну вместе с экипажем. Такой способ борьбы с лодками противника применялся редко, в основном беглецами для спасения от преследователей, ибо был рискован и для водолаза, ведь чукчи и эскимосы, как правило, не умели плавать и вообще считали воду средой обитания кэле. Деления на гребцов и пехотинцев не существовало: главное было высадиться, а там и те, и другие равным образом участвовали в сухопутной схватке.

Описанная Кобелевым флотилия из десятка байдар и сотни-полутора воинов была достаточно типичной, однако он же упоминает о плавании на Аляску в более ранние времена сборных армад из сотни байдар и восьми сотен "десантников". Чукотские "викинги" в походах вдоль побережья иногда доходили до территории Канады (самыми ценными пленниками таких дальних экспедиций считались негритянки).

[Лезгин-999]

Коряко-чукотские войны из-за оленей

Чукотско-корякские войны, окончившиеся лишь в семидесятых годах XVIII в., отличались особой жестокостью, особенно среди оленеводов. Каждое племя находилось в состоянии потенциальной вражды друг к другу. Воевали из-за оленей. Чукчи, не имевшие больших оленьих стад, как у коряков, направили все свои усилия, чтобы стать хозяевами главного богатства тундры. За пятьдесят лет войны, с 1725 по 1773 г. им удалось отбить у коряков 240 000 голов этих животных.

В том веке окончательно складывается у чукчей пастушеское оленеводство главным образом за счет насильственно отнятых стад у коряков. Многим корякам, обедневшим в войнах с чукчами, пришлось "сойти на берег" и заняться охотой и рыбной ловлей. В этой борьбе чукчи всегда были первыми. Их желание иметь стада подкреплялось воинским умением и неистощимой энергией. Отряд корякских воинов численностью в 50 человек не решался оказать сопротивление чукчам, если в их отряде было 20 бойцов. Собираясь на большие военные операции, чукчи могли выставить 200-300 бойцов. Самые большие ополчения, которые выставлялись против русских, насчитывали около 3000 человек. Первые русские путешественники отмечали, что в бой чукчи шли под грохот бубнов, на которые была натянута человеческая кожа.

 

Для коряков был традиционен костяной ламеллярный панцирь, который носили состоятельные воины. У бедных коряков доспехи были из нерпичьих, костяные же доспехи богатых коряков в первой половине XVIII в. постепенно вытеснялись железными.

Собираясь в набег, чукчи брали основное оружие дальнего боя - лук, изготовленный из двух пород дерева: березы и лиственницы. Наконечники изготавливались из кости, клыка и камня, на тетиву шли нарезанные из тюленьей кожи ремни или сухожилия. Колчан чукчи носили удобно, как ранец, за спиной. Свои меткие выстрелы чукчи и коряки "подкрепляли", смазывая наконечники ядом. В тундре растет неказистый лютик, корень которого вполне годился для изготовления смертоносного зелья. Рана опухала, и через несколько дней человек умирал.

[Лезгин-999]

Защитить тело человека в бою должен был панцирь из моржовой кожи. Ровными полосами моржовая кожа опоясывала воина - нижний ряд нашивался на верхний. Панцирь расходился к низу широким раструбом, грудь прикрывала пластина из кожи сивуча. Но самой "приметной" частью доспехов был щит, отброшенный за спину воина, словно он собрался подняться в воздух на дельтаплане. Спинная часть щита, состоявшая из широкой доски, обтянутой кожей, возвышалась над головой воина. Боковые "крылья" легко складывались на сгибах, закрывая в нужный момент грудь и лицо. Чтобы приводить их в движение, на крыльях были петли.

Требовалось время, чтобы освоиться с панцирем, имевшем целую систему ремней, петель и пряжек. Ленточный панцирь, который чукчи называли "мэргэв", имели не все воины. Он был все-таки тяжел и неудобен, как, впрочем, и любые доспехи. Пожалуй, единственным неоспоримым удобством он обладал для убегающего - задняя часть щита надежно защищала спину и голову от стрел врага. Поэтому наиболее храбрые чукотские воины считали постыдным его носить, как явный знак трусости.

[Лезгин-999]

Чукча на нартах

Легкие маневренные нарты и оленья упряжка стали основным транспортом чукотско-корякских войн в отличие от эскимосо-чукотских военных кампаний, когда к вражескому берегу десант доставляли весельные байдары. И если отряд проскакивал в стойбище врага незамеченным, схватка, как правило, была короткой. Атака проводилась на рассвете. Часть воинов на лыжах окружала ярангу и разрушала ее, выдергивая стойки жилища. Именно для этой цели и были незаменимы арканы, метко набрасывать которые чукчи или коряки умели с детства. В это же время другие копьями протыкали покров яранги, стараясь перебить всех, кто находился в спальном пологе. Остальные на полном скаку подлетали на нартах к оленьему стаду и, поделив его на части, угоняли.

Оборонительные сооружения и крепости северных народов

Чукчи и коряки использовали нарты не только как транспорт, но и как незаменимое оборонительное сооружение. Нарты расставляли вертикально по кругу, связывая между собой накрепко ремнями. Сверху на них набрасывали моржовые кожи, закрепляя, где нужно ремнями. На пути врага вырастал "вагенбург", из-за которого лучники вели обстрел.

 

Существовали и капитальные стационарные каменные крепости (по-эскимосски "умкы"), с бойницами двух видов: для стрельбы из лука и скатывания камней. Вход закрывался каменной плитой. Рвом, правда, эти замки не обносили: в вечной мерзлоте копать каменными и костяными орудиями траншеи глубже полуметра затруднительно даже летом. На длительную осаду такие крепости рассчитаны не были, но арктические народы ее вести и не умели – обычно после непродолжительного интенсивного обстрела переходили к штурму. Но часто жителей поселка мог спасти сам факт наличия крепости (если речь не шла о мести именно данному конкретному роду) – нападающие обычно высылали вперед разведчиков, и если те видели, что в поселке возведена крепость, а жители готовы к обороне, то алчущие более наживы, чем ратных подвигов агрессоры могли обойти данное поселение стороной.

Еще в 1931 г. жители Наукана традиционно обкладывали яранги почти до крыши камнем, превращая их в крепости.

 

Воспитание воинов

После победы над врагом чукчи татуировали свое тело: обычай татуировать на руках изображение убитого врага очень древний. Как правило, победитель татуировал точку на задней стороне правого запястья. У опытных воинов такие точки сливались в одну сплошную линию, идущую от запястья по направлению к локтю.

Корякские и чукотские женщины носили нож, которым в случае победы врага убивали своих детей, а потом и себя. Обычай предпочтения смерти плену очень древний. В тех случаях, когда человек попадал в плен, он становился рабом.
Чукчи довольно редко применяли по отношению к пленным пытки. Но если им в руки попадал военачальник или знаменитый воин - ему приходилось туго.

[Лезгин-999]

Победить и спасти жизнь не только свою, но и всей родовой группы - эта задача была по плечу не только смелому, но и тренированному воину. Сама жизнь приучала действовать в экстремальной обстановке. Любимой игрушкой чукотских детей был лук, а высшей оценкой мастерства лучника - выстрел стрелы, расщепляющей воткнутый в землю прут.

Тактические приемы северных войн: нападать стремились неожиданно: на рассвете, в утреннем тумане, или специально выбирав время, когда основная часть мужчин на охоте и поселок без защитников. Эскимосы же, уходя на охоту, иногда прибегали к хитростям: выставляли на видных местах кучи камней в рост человека, одетые в парки – разведчикам они должны были показаться часовыми. Часто упоминается, что флотилия при подходе к поселению врага разделялась: большая ее часть скрытно приставала к берегу и готовилась напасть с тыла, тогда как меньшая чалилась в виду поселения, отвлекая на себя внимание. Высадка могла происходить и в отдалении от вражеского стойбища, чтобы жители не сразу узнали о ней, а приплывшие могли отдохнуть от гребли.

Насколько серьезно подходили к подготовке воина, говорит метод, который практиковали коряки для вырабатывания у детей реакции на внезапную опасность. К ребенку подкрадывались и обжигали его острым, раскаленным предметом. В результате добивались того, что ребенок от малейшего шороха или прикосновения отскакивал в сторону. Заканчивалось обучение тем, что отец отправлял сына с каким-нибудь заданием, а сам крался следом. Выждав удобный момент, он спускал с лука стрелу, целясь в сына. Выдержавший экзамен оставался в живых, вовремя отпрыгнув в сторону. Проваливший - падал замертво.

Суровые законы жизни на Крайнем Севере, войны выработали у чукчей презрение к смерти. Побежденный в поединке не просил пощады, а просил смерти. Выработалась формула - равнодушное обращение к противнику с просьбой о смерти: "Что ж, если я стал для тебя диким оленем, торопись!" - то есть убей.

Русско-чукотские войны

Первое упоминание о чукчах в письменных источниках относится к 1641г. в связи с тем, что в районе Колымы они напали на русских сборщиков ясака (подать пушниной, собираемая с аборигенов). Стоит обратить внимание, что это была агрессия со стороны чукчей, до их территорий русские в то время ещё не дошли.

Надо отметить, что к этому времени чукчи были местными экспансионистами и вели частые войны против соседних народов. Именно чукотский беспредел привел к тому, что коряки, ительмены и юкагиры с радостью и облегчением приняли русское подданство и ходили вместе с русскими в походы на чукчей. Эскимосы же старались устрашить чукчей жестокостью: например, убивали пленных, просверливая им головы.

[Лезгин-999]

Чукчи, не смотря на то, что могли противопоставить мушкетам и саблям лишь стрелы и копья с костяными наконечниками, оказали ожесточённое сопротивление. Они разгромили несколько отрядов с командиром, им удалось захватить оленей анадырского гарнизона, оружие, боеприпасы и снаряжение отряда, в том числе одну пушку и знамя.

События, развернувшиеся в 1730-1750-х гг. на Чукотке и Камчатке, были насыщены многочисленными сражениями, взятием русских и аборигенных крепостей-острогов, взаимным ожесточением и немалыми жертвами.

 

Появление у берегов Чукотки английских и французских экспедиций заставило власти Российской империи снова задуматься о покорении этого края. В 1776 г. Екатерина II указала приложить все усилия для принятия чукчей в подданство. Действуя не военной силой, а подкупом, русские добились значительно большего. В марте 1778 г. стараниями коменданта Гижигинской крепости капитана Тимофея Шмалева и сибирского дворянина, крещеного чукчи Николая Дауркина с "главным" тойоном Омулятом Хергынтовым был заключен договор о принятии чукчами русского подданства.

В чукотской мифологии образ русских сложился такой: "Одежда вся железная, усы как у моржей, глаза круглые железные, копья длиной по локтю и ведут себя драчливо - вызывают на бой". Благодаря воинской силе, русские заслужили у чукчей определенное уважение. Чукчи относились ко всем своим соседям крайне высокомерно и ни один народ в их фольклоре, за исключением русских и их самих, не назван собственно людьми. В чукотском мифе о творении мира предназначением русских считается производство чая, табака, сахара, соли и железа, и торговля всем этим с чукчами.

 

Под русской властью межплеменные конфликты постепенно утихали, однако рецидивы случались, так, например, есть сведения, что последняя война чукчей с эскимосами произошла в 1947 году и окончилась победой чукчей.

[Лезгин-999]

В нашем бытовом фольклоре давно закрепился образ чукчи, как персонажа из анекдотов. На самом деле, в свое время чукчи были величайшими воинами севера. Бесстрашными, воинственными, опьяненными мухоморами и носящими экзотические доспехи, которые могли остановить пули казаков. Чукчи были настолько свирепы, что русские колонизаторы так и не сумели покорить этот народ — полностью присоединить их удалось только в XX веке.

Внешний вид, подготовка и традиции

Лучше всего образ чукчи описал капитан Д.И. Павлуцкий, долгое время воевавший с этим народом, вошедший в их мифологию в виде злобного персонажа и в конце-концов чукчами же и убитый:

«Чукчи — народ сильный, рослый, смелый, плечистый, рассудительный, справедливый, воинственный, любящий свободу и не терпящий обмана, мстительный, а во время войны, будучи в опасном положении, себя убивают».

— Исчерпывающая характеристика, особенно ценная тем, что ее написал их непримиримый противник.

Собственно, сами чукчи делились на оленных кочевников, занимавшихся в основном разведением оленей, и оседлых рыболовов и охотников на морского зверя. Оленные чукчи были самыми подготовленными и сильными и воспринимали оседлых как более слабых и изнеженных, что не мешало им в случае морского набега, объединяться вместе, чтобы пограбить тех же американских эскимосов. Любопытно, что иногда некоторых воинов в поход заставляли идти против их же воли.

О частоте боевых столкновений с эскимосами говорит хотя бы такой обряд: когда встречались два этих народа и собирались торговать, перед торгом проводили жертвоприношение, убивая двух оленей и по тому, как они падали, определяли, кто в случае ссоры нападет первым.

Если ссора действительно случалась, все расходились, готовились, отправляя женщин и детей подальше, и с рассветом нападали на противника. Сама практика такого ритуала, говорит о том, что драки и войны были настолько обыденными, что их уже стали заранее регулировать с помощью жертвоприношения.

Оленные же или по другому, кочевые чукчи с детства тренировались в беге, переносе тяжестей и боевых и охотничьих искусствах. Мальчики подолгу бегали, преследуя оленей, и занимаясь выпасом стад, учились легко переносить голод и жажду, стрелять из лука и биться копьем и ножом, носить доспехи и бороться.

Ловкость юных чукчей доходила до того, что в их боевых обычаях закрепилась привычка уворачиваться от стрел во время битвы, если на них не было доспехов. Рассказывают, что малолетних чукчей приучали чуять опасность таким образом: к ничего не подозревающему мальчику подкрадывался родитель и прижигал ему кожу раскаленным ножом. И так до тех пор, пока парень не начинал отскакивать в сторону от каждого шороха.

А во время финального испытания за юным чукчей крался отец с луком и неожиданно стрелял в спину. Если парень уворачивался — становился воином. Если нет — умирал от раны, ибо такой неумеха был не нужен.

Военное дело

Оседлые чукчи чаще всего делали набеги на больших лодках-байдарах под парусом на своих американских соседей, или жителей островов. А вот оленные чукчи занимались кражей стад у коряков и других местных жителей, отправляясь в грабительские набеги в основном зимой, когда могли передвигаться с ощутимой скоростью на запряженных оленями нартах.

Чаще всего набег выглядел так: к стойбищу подкрадывались на рассвете, когда жертвы спали в яранге, общем жилище из шкур оленя и жердей, в котором кругом располагались палатки отдельных семей. С помощью аркана роняли ярангу и начинали бить копьями через шкуры по ничего не соображающим спросонья людям, а выбиравшихся наружу — убивали. В это время другие чукчи уже угоняли оленей.

Правда, иногда жители яранги начинали стрелять через специальные бойницы в стенах из луков или огнестрельного оружия, и если убивали нескольких чукчей, те предпочитали сбежать.

Иногда чукчи устраивали засады на казаков или местных жителей, которые прятались в русских крепостях-острогах. Для этого небольшой отряд нападал на острог и получив отпор притворно сбегал, а если их начинали преследовать, заманивал врага в засаду, где его поджидали гораздо большие силы.

При крупных сражениях чукчи старались основным отрядом напасть с фронта, отвлекая противника, а вторым — обойти с тыла, внося неразбериху и панику в ряды врага.
Осаждать крепости и брать их штурмом чукчи не особо умели, да им это чаще всего было не нужно.

Оружие и боевые приемы

Самыми важными орудиями войны у чукчей были луки и копья. Этим оружием учились владеть все, так как они были не только военным, но и охотничьим снаряжением. Луки были сложносоставные, а наконечники стрел изготавливали сначала из камня и кости, а с приходом русских — из железа, так как у самих чукчей металлургия была не слишком развита. Также в качестве наконечников использовали и старые ножи.

Копья чаще всего приспосабливали специально для рукопашной схватки, наконечники также старались делать из металла, делали их длинными и широкими, так, чтобы ими было легко рубить. Существовала и иная разновидность древкового оружия — что-то вроде тесака на древке, которым иногда умудрялись отрубить противнику голову в одного удара. Ну и конечно любой чукча имел при себе нож. Гораздо реже использовали топоры, тесаки, дубины и пращи для метания камней.

Сами воины разделялись на тяжеловооруженных — одетых в доспехи, стрелявших из лука, а затем идущих в рукопашную, а также легких — уворачивающихся от стрел и после победы догонявших разбегающихся врагов.

Доспехи чаще всего были пластинчатые, причем пластинки часто изготавливали из китового уса или кости, при этом качество выделки было таким, что мелкокалиберное огнестрельное оружие его не всегда пробивало. Позже доспехи стали изготавливать из металла.

Шлем носили редко, предпочитая защищать голову с помощью крыльев — шитков из дерева, покрытых пластинами, которые сзади закрывали затылок, и привязывались к рукам, позволяя не только стрелять из лука, но и легким движением закрываться крылом как щитом. Обычно воин носил одно крыло, вставая к врагу так, чтобы всегда можно было защититься крылом от стрелы. Часто на доспехи наносили изображение убитого врага — считалось что так его дух не сможет повредить своему убийце.

Нарты использовали не только для передвижения, но и как колесницы — с них могли во время движения стрелять из лука. Запрягали в них обычно пару холощеных оленей. Кастрировали же их раздавливая зубами канальцы яичек у молодого самца, а иногда отгрызая ему одно яичко. Такое свежеотгрызенное лакомство отдавали самому почтенному старцу или дорогому гостю — оно считалось деликатесом.

Также нарты использовали в виде временных полевых укреплений, ставя их кругом, наподобие гуситского вагенбурга, и отстреливаясь из-за такой импровизированной стены. Бывало, что чукчи защищались, забравшись на холм, и полив водой тропинку, ведущую к вершине. Вода замерзала, и навстречу наступающему противнику пускались тяжеленные нарты, заполненные камнями и утыканные спереди копьями и заостренными рогами оленей. После того, как такой таран сносил первые волны врага, чукчи шли в атаку.

В бою чаще всего участвовали молодые мужчины, которые хотели доказать свое мужество, а также опытные воины, получавшие от набегов добычу. Впрочем, иногда воевали и женщины, особенно если на ярангу нападали враги, в то время как мужчина был на охоте.

Бывало, что женщин брали и в набег, и иногда они даже участвовали в битве. Когда семья оставалась без кормильца, девочки тренировались точно также как мальчики, и такие воительницы могли участвовать в походах на равных с мужчинами. Но вообще, традиционно драться с женщиной считалось позорным.

Особо стоит отметить у чукчей существование своеобразной касты транссексуалов. Дело в том, что вся чукотская традиционная религия пронизана верой в духов и иногда они нашептывали мужчине или женщине о смене пола. Тогда такой человек начинал носить одежду и подражать голосу того пола, который выбрали духи. Мужчины-транссексуалы выходили замуж или оказывали сексуальные услуги, а женщины-транссексуалы выполняли мужскую работу и ходили на войну.

Отношение к смерти и воинские традиции

Чукчам свойственен фатализм и восприятие смерти как перехода в лучший мир предков. Поэтому проигравший в поединке часто просил его добить, а немощных стариков по их желанию умерщвляли родственники. Часто женщины, видя что их мужчины проигрывают в битве, закалывали детей и затем убивали себя.

Русские путешественники времен покорения Сибири отмечали, что чукчи были настолько вспыльчивыми и эмоциональными, что, случалось, совершали самоубийство под впечатлением от невыгодной сделки или другого подобного расстройства.

При этом воинственность этого народа настолько укоренилась в их культуре, что по традиции более сильный воин мог запросто потребовать от слабого отдать его жену или оленей. Если тот отказывался делиться, следовал вызов на борцовский поединок. Проигравший лишался имущества или женщины, и всем это казалось справедливым.

Татуировки — отдельная гордость чукчей. Чаще всего ими украшались лица воинов или женщин. Особо же лютые бойцы за каждого убитого врага, рисовали себе точку на руке. И у матерых воинов из этих точек могла выстроиться линия от запястья до локтя.

Использовались и стимуляторы. Перед боем чукчи часто жевали шляпку мухомора. Опытным путем они обнаружили, что в малой дозе гриб действовал как стимулятор, и лишь в большой становился источником видений. Особо упоротые употребляли мочу бойца, объевшегося мухоморами (активные вещества в ней сохраняются, так что единожды съев гриб можно испытать эффект повторно). Был в этом, видимо, некий шик.

В общем, оказавшись на крайнем Севере, среди улыбающихся оленеводов, десять раз подумайте, стоит ли рассказывать анекдот про глупого чукчу, ведь среди слушателей может оказаться человек, чьи предки так и не покорились колонизаторам, кастрируя своих оленей зубами и отправляя в набег боевых транссексуалов.

[Лезгин-999]

Попробуй завоюй. Чукчи жестоко убивали русских и выиграли войну. Но проиграли водке и сифилису

 

Почему чукчи долго и упорно противостояли российскому завоеванию? Зачем Россия так настойчиво стремилась овладеть Чукоткой? Почему коммунисты оказались здесь успешнее царских воевод и имперских чиновников, но чем опасны последствия советской национальной политики? .

«Сибирские черкесы»

Анекдоты про чукчей слышали все. Поэтому в современном массовом сознании сложилось несправедливое впечатление о них, как о безобидном диковатом северном народе, представители которого постоянно попадают в какие-то нелепые и смешные ситуации. Однако сейчас мало кто знает, что в свое время чукчи имели репутацию «сибирских черкесов» (по аналогии с кавказскими горцами) — настолько долго, успешно и ожесточенно сопротивлялись они натиску России. Собственно, вплоть до советской эпохи российская власть на этой территории была представлена номинально — лишь с 1912 года там появилась местная администрация в составе семи человек. Как она функционировала, наглядно показано в известном фильме «Начальник Чукотки».

 

Почему же завоевание Чукотки для российского государства на многие десятилетия стало неизбывной головной болью? Особенно удивителен этот факт по сравнению с поистине триумфальным шествием по Сибири русских «конкистадоров», за 60 лет успешно покоривших громадную территорию от Урала до Тихого океана, от Тюмени до Охотска. Почему же именно на Чукотке российская экспансия надолго споткнулась?

 

Картина Ю. Н. Тулина «Землепроходцы»

Впервые русские первопроходцы проникли в северо-восточную Сибирь в 40-х годах XVII века. Ими двигали те же мотивы, что и на других осваиваемых землях: получение ясака (то есть дани) пушниной, моржовой костью, драгоценными камнями и металлами. Понятно, что за казаками, служилыми людьми и купцами стояло российское государство. Как отмечает современный исследователь Андрей Зуев, «присоединение крайнего северо-востока Сибири и подчинение обитавших там коряков, чукчей (и азиатских эскимосов) осуществлялось на основе уже апробированной ранее на остальной территории Сибири правительственной установки, стержнем которой являлся принцип взаимодействия с аборигенами "ласкою, а не жесточью". Однако этот принцип не исключал применение к сопротивлявшимся насилия: в том случае, когда "иноземцы" отказывались идти в ясачный платеж, разрешалось приводить их к покорности вооруженным путем».

В стремлении обложить ясаком как можно большую территорию русские отряды сразу вступили в ожесточенное вооруженное противостояние с местными племенами, прежде всего с чукчами. Надо сказать, в те времена у этого народа была совсем иная репутация, чем сейчас. Чукчи считались жестокими и свирепыми воинами, безжалостно подавляющими соседние народы. В этом смысле они вели себя подобно инкам и майя в Америке накануне испанского завоевания. Неслучайно самоназвание чукчей («луораветлан») в переводе означает «настоящие люди». Русские поселенцы много позже за привычку чукчей обеспечивать свой достаток за счет набегов на соседей назвали их «сибирскими черкесами». Для выживания в суровых условиях Крайнего Севера с очень скудными ресурсами чукчам приходилось проявлять исключительную воинственность и агрессивность, что во многом и сформировало их национальный характер.

Карательный поход Jakуннiн’а

Поначалу русские «конкистадоры» недооценили боевой потенциал чукчей, хотя к началу XVIII века их численность не превышала десяти тысяч человек. Форпостами русской колонизации Колымского края стали Анадырский (не путать с современным Анадырем), Алазейский и Нижнеколымский остроги. Во второй половине XVII – начале XVIII вв. вооруженные конфликты завоевателей с аборигенами были вялотекущими, поскольку Приколымье и Чукотка не представляли особого интереса для Москвы и Петербурга. Все изменилось в 1727 году, когда русские открыли путь на Аляску. В новых условиях оставлять в тылу непокоренные чукотские земли было нельзя, поэтому Правительствующий сенат Российской империи постановил «иноземцев и которые народы сысканы и прилегли к Сибирской стороне, а не под чьею властию, тех под российское владение покорять и в ясачный платеж вводить». Россия твердо решила установить свою власть над всей Сибирью, включая и ее северо-восточную часть. Такое решение предопределяло неизбежное столкновение русских с местным воинственным населением.

 

Для выполнения поставленной задачи была сформирована военная экспедиция (Анадырская партия) в составе 400 казаков и солдат, к которой позже присоединились враждебные чукчам коряки и юкагиры. Командовал ею капитан Тобольского драгунского полка Дмитрий Павлуцкий, а его заместителем стал якутский казачий атаман Афанасий Шестаков. Будучи оба людьми буйного нрава, они сразу не поладили друг с другом. Раздорам между ними способствовали невнятные указания из Петербурга, не определявшие четкое разграничение полномочий. Весь путь от Тобольска до Якутска сопровождался ожесточенными перебранками между Павлуцким и Шестаковым, нередко переходившими в мордобой. В итоге по прибытии в Якутск экспедиция окончательно раскололась и двинулась в путь разными маршрутами. Результат был печален — в марте 1730 года в битве при Егаче отряд Шестакова разгромили чукчи. Самого атамана сначала тяжело ранили в горло, а затем добили.

 

Любопытно, что его несостоявшийся компаньон Дмитрий Павлуцкий погиб ровно через 17 лет в тот же день — 14 (25) марта 1747 года — в битве при Орловой, также окончившейся уверенной победой чукчей. В промежутке между этими событиями он провел несколько карательных экспедиций против кочевников. Поход 1731 года длился десять месяцев, за которые русский отряд прошел по неисследованной малолюдной территории свыше двух тысяч километров. За это время люди Павлуцкого вступили с чукчами в три крупных сражения и хотя «побили их чюкоч немалое число», но так и не покорили. Произведенный в феврале 1733 года в майоры «за долговремянное в таком дальном крае бытие» Павлуцкий с досадой докладывал, что «оные чюкчи народ непостоянной, не так как протчие иноземцы в ясашном платеже обретаютца».

За следующие десять лет ситуация мало изменилась, поэтому в феврале 1742 года Сенат по предложению иркутского вице-губернатора Лоренца Ланга постановил «на оных немирных чюкч военною оружейною рукою наступить, искоренить вовсе… оных, также жен их и детей, взять в плен и из их жилищ вывесть и впредь для безопасности распределить в Якуцком ведомстве по разным острогам и местам между живущих верноподданных». Окончательное решение чукотского вопроса вновь возложили на Павлуцкого, который к тому времени уже стал якутским воеводой. Три похода, совершенные им на чукчей в середине 40-х годов XVIII века, успеха не имели и закончились, как было сказано выше, гибелью самого Павлуцкого. В чукотском национальном эпосе он запомнился в образе лютого злодея по прозвищу «Якунин» (Jakуннiн), что можно примерно перевести как «жестокий убийца».

«Русская болезнь»

После гибели Павлуцкого Анадырская партия постепенно перешла от военной экспансии к промысловой деятельности — заготовке рыбы и оленьего мяса. Менялась и политика России по отношению к чукчам. Стало ясно, что только военными усилиями их покорить нельзя. К тому же расходы на содержание Анадырской партии многократно превышали ее доходы. А после открытия морского пути к Аляске вдоль Алеутских островов Петербург и вовсе перестал считать Чукотку стратегически важным местом.

 

В 1763 году новый начальник Анадырской партии Фридрих Плениснер с немецкой тщательностью подсчитал стоимость ведения войны с чукчами и доказал ее бессмысленность, так как «Чукоцкую землю… можно назвать последнейшею и беднейшею всего земного круга в последнем лежащую». На основании его выводов в 1764 году Сенат в докладе императрице Екатерине II резюмировал, что «чукоч, в разсуждении лехкомысленного и зверского их состояния, також и крайней неспособности положения мест, где они жительство имеют, никакой России надобности и пользы нет и в подданство их приводить нужды не было». В результате в 1765 году началась эвакуация войск и гражданского населения из Анадырского острога, а через несколько лет перед своим уходом русские уничтожили все его укрепления. На целое десятилетие Россия позабыла о Чукотке.

Все опять изменилось в 1776 году, когда у берегов Чукотки стали регулярно появляться английские и французские корабли. Известия об этом побудили Екатерину II приказать иркутскому генерал-губернатору, чтобы он ускорил принятие чукчей в российское подданство. На сей раз это проводилось без насилия, с помощью мирных переговоров или подкупа старейшин (тойонов). Как указывает историк Зуев, «для исполнения этой задачи в 1778 году армейский капитан Т. И. Шмалев при помощи крещеного чукчи Н. И. Дауркина заключил в Гижигинской крепости первый письменный договор с одним из чукотских тойонов — Омулятом Хергынтовым. Хотя этот договор имел локальный характер, поскольку распространялся только на те чукотские стойбища, которые признавали власть Омулята, Шмалев, а с его подачи и правительство расценили данное событие как признание подданства всеми чукчами. В результате в 1779 году Екатерина II официально объявила чукчей подданными Российской империи, хотя и после этого ясак чукчи давали только по собственному желанию и только в обмен на подарки».

 

Но когда в 1791 году Чукотку посетила экспедиция Биллингса-Сарычева, то местные жители ничего не подозревали о своем российском подданстве. Еще в 1909 году этнограф и лингвист Владимир Тан-Богораз свидетельствовал: «Пограничные части племени постепенно подчинились русскому влиянию. Но основная чукотская масса до настоящего времени осталась вне русификации. До сих пор существуют чукотские стойбища и селения, где не видели русского лица и не слышали русского слова». Уже упоминавшийся выше наш современник Андрей Зуев соглашается с этим: «Попытки администрирования потестарно-политической организации чукчей и коряков, равно как и их подданство, далеко не в полной мере воплотились в жизнь. Но, несмотря на это, русской власти удалось достичь главного — в регионе установился мир как между русскими и аборигенами, так и между чукчами и коряками».

Полностью подчинить Чукотку удалось лишь большевикам. Но для этого им пришлось разрушить весь многовековой уклад жизни чукчей — впрочем, как и всех других народов нашей страны. С 30-х годов XX века советская власть настойчиво приучала коренные народы Крайнего Севера к оседлому образу жизни. По достижению семилетнего возраста детей забирали из стойбищ, где кочевали их семьи, и отправляли жить и учиться в специальные интернаты. Безусловно, такая политика в основном дала положительные результаты: резко сократилась детская смертность, чукчи получили доступ к образованию и другим благам цивилизации. Но вскоре проявились и другие ее последствия — многие вчерашние кочевники оказались не готовы к радикальному слому традиционного уклада жизни их предков, не сумев адаптироваться к современной реальности и резкой смене рациона питания. Алкоголь и венерические заболевания (сифилис чукчи называют «русской болезнью») оказались для северных народов куда более страшными врагами, чем оружие завоевателей.

[Лезгин-999]

Как Россия проиграла войну с чукчами

Чукотка входила в состав Российской империи лишь номинально. Никогда чукчи не считали себя подданными России. Сто лет назад русские Дальнего Востока России пугали своих детей чукчами, что удивляет когда слышишь о них анекдоты в которых они представлены как недалекие персонажи. Россия почти 150 лет пыталась подчинить чукчей, но в итоге проиграла.

 

 

"Боги" Севера

Впервые русские столкнулись с чукчами в сороковые годы XVII века, когда Россия начала осваивать Чукотку. Попытки русских воевод обложить налогом население ни к чему не привели. Чукчи отказывались платить ясак, но охотно меняли шкуры, моржовые клыки и другие ценности на металлические ножи и другие инструменты из металла. Находиться под чьим-то контролем они решительно не хотели.

Большую роль играла уверенность чукчей в своем превосходстве над всеми. Они считали себя самым сильным народом Северо-Восточной Азии и не считали за людей другие расы. Дети чукчей с малых лет тренировались в стрельбе из лука и воинским умениям, травмы и смертельные исходы среди детей при тренировках считались нормой. У чукчей воинами были все, даже женщины.

Чукчи никогда не сдавались в плен. Узнав что такое огнестрельное оружие - пробивающее кожаные доспехи, чукчи от прямых столкновений перешли к партизанской войне. Они нападали на русские отряды и гарнизоны и быстро терялись в тундре. За день чукчи на своих оленьих упряжках могли преодолеть сотню верст.

Война без смысла

Настоящее "покорение" упрямых чукчей началось в 1727 году. Через 37 лет в 1764 году Россия признала, что это невозможно. Русские войска неоднократно проводили безжалостные походы, истребляя в захваченных селениях всех мужчин, а женщин и детей беря в плен. Захваченные женщины пользуясь любой возможностью убивали детей и сами кончали с собой.

В 1742 году терпение Императрицы Елизаветы Петровны кончилось и она повелела истребить всех чукчей, которые сопротивлялись, а остальных переселить под Якутск. Так началась война на истребление.

В 1747 году войско под командованием Дмитрия Павлуцкого попало в засаду чукчей и было почти полностью уничтожено.

Стало ясно, что затраты на войну против чукчей в несколько раз превышают возможные доходы от налогов. Приказом Екатерины Великой чукчей было велено оставить в покое. В 1822 году вышло "Положение об инородцах", где подтверждалось право чукчей не платить налоги и позволяло управление их старейшинами. Впрочем, законы Российской Империи вплоть до конца XIX века не разрешали продавать чукчам ружья.