104 года назад большевики оккупировали Азербайджан

[Ледокол]

28-е мгновение апреля: Необъявленная война против истории продолжается

Признаться, точно не помню: говорили ли нам тогда о советской, социалистической большевистской революции в Азербайджане? Вот, про 11-ю армию помню, еще помню, что каждый год 28 апреля отмечался, как день установления советской власти в Азербайджане. А вот про революцию…

В любом случае, сегодня исполняется 100 лет со дня установления советской власти в Азербайджане. Конечно, было бы совсем уж смешно, если бы кто-то решил отмечать эту «круглую дату»: ведь, никто на свете, ни один народ в мире не отмечает день своего поражения, потерю собственной независимости и суверенитета…

 

Тем более, что Азербайджан скоро отметит 29-ю годовщину своей национальной независимости и суверенитета.

Очевидно, что за эти годы были критически осмыслены не только отдельные эпизоды национальной независимости, — нет, почти вся история страны была тщательно проанализирована и, казалось бы, «белых пятен» уже не осталось.

Но, нет, это только на первый взгляд так кажется. А так, советская система, ее идеологические штампы настолько сильно спроектированы на нашу историко-культурную плоскость, что еще долго придется освобождаться от них, несмотря на то, что Азербайджан был и теперь есть одной из первых советских республик, который быстро избавился от советских памятников, названий и исторических концепций…

Но, как ни странно, в этом процессе наблюдалась и теперь наблюдается некоторая непоследовательность, селективность и избирательность. В одном случае, мы говорим всю историческую правду о каком-то событии и человеке, а в другом, или молчим или же не досказываем всю правду, стараемся обелить черные страницы нашей истории…

Даже бывших коммунистов-большевиков мы, как правило, делим на «своих» и «чужих», хотя вина их перед нашей историей и народом одинакова – они сотрудничали с оккупационным советским режимом, а в некоторых случаях были даже активными участниками процесса оккупации.

 

 

 

[Ледокол]

Например, наше отношение к Нариману Нариманову всегда сильно отличалось от отношения к другим коммунистам, которых мы видели, о которых слышали или читали. Конечно, роль Нариманова в нашей истории не ограничивалась только его большевистской деятельностью, нет, он был писателем, просветителем и общественным деятелем. Но мы не должны забывать, что Нариманов также вернулся в Азербайджан и в Баку на плечах красноармейцев 11-й армии.

Нет, мы вовсе не призываем забыть его заслуги, в том числе, на посту председателя Совета Народных Комиссаров Азербайджана, но должны постоянно помнить, что это был оккупационный режим, оккупационная система правления и т.д.

 

Например, даже теперь память Нариманова больше увековечена, чем память любого деятеля нашей Первой Демократической Республики: его именем названы станция метро, целые районы, различные предприятия, десятки, даже возможно, сотни улиц. О деятелях же Первой Республики мы, в лучшем случае, эпизодически вспоминаем только 28 Мая…

 

Некоторые специалисты, а среди них есть даже профессиональные историки, стараются преподнести нам советскую власть в иной «обвертке»: якобы это был прогрессивный режим, была полностью ликвидирована безграмотность, якобы, став союзной республикой, мы получили некоторые атрибуты национальной независимости и государственности…

Так ли это? Конечно же, нет. Свободы не бывает половинчатой – она или есть или нет…

Благодаря советскому режиму мы потеряли значительную часть наших территорий. Мы, конечно, не специалисты по древней истории и не знаем, какие народы жили на Южном Кавказе во времена римского правления. Понятно, что, если армяне жили в Иране и Оттоманской Турции, их можно было встретить и на этой территории, т.е. Южном Кавказе.

Но они были этническим меньшинством и увеличили свою численность на Южном Кавказе благодаря царской России. Армян систематически переселяли на наши территории, уже к началу большевистской революции их тут было достаточно, чтобы даже объявить «армянскую социалистическую республику».

Да, армянские националисты-дашнаки открыто говорили: «Мы объявили армянскую республику, а строить ее – уже дело армянских коммунистов». Надо признать, что армянские коммунисты с энтузиазмом приняли этот призыв армянских националистов.

 

В течение 70 лет существования советского режима они объявили войну не только азербайджанскому народу, но и его истории – понимая, что, только уничтожив историю этого региона, они могут превратить его в «собственную историческую территорию».

Поэтому каждый раз, вспоминая советский режим, советское государство, мы не должны забывать и эти моменты: мы потеряли не только собственную историю и культуру, но и почти половину наших территорий…

Автор: Гусейнбала Салимов |

[Ледокол]

104 года назад большевики оккупировали Азербайджан

Сегодня исполняется 104 года со дня советской оккупации Азербайджана.

К 27 апреля 1920 года вооружённые силы Азербайджанской Демократической Республики насчитывали 30 тыс. человек.

Однако основные силы вели боевые действия с дашнаками, в то время как остальные части были разбросаны по всей территории Азербайджана. Близ границы с Дагестаном, в районе реки Самур, в Кубе, Кусарах и на станции Худат, располагались силы численностью 3 тыс. человек с двумя бронепоездами; непосредственно на границе стоял жандармский дивизион. Ещё около 3 тыс. человек составляли гарнизон Баку.

Согласно российскому автору А.Б.Широкораду, «вторжение советских войск в Азербайджан производилось по стандартному большевистскому сценарию: местный ревком поднимает настоящее или «виртуальное» восстание рабочих и сразу же обращается за помощью к Красной Армии. По этой схеме действовали потом еще свыше 50 лет — вторжение в 1956 году в Венгрию, в 1968 году в Чехословакию и т.д».

28 апреля Бакинский ревком обратился за помощью к Совнаркому РСФСР. Однако ещё за день до обращения за помощью, 11-я армия в составе 26-й, 28-й, 32-й стрелковых дивизий и 2-го конного корпуса (всего свыше 30 тыс. человек) вторглась на территорию Азербайджана.

Намечалось нанести внезапный удар силами 11-й армии вдоль железной дороги Порт-Петровск — Баку, кавалерии наступать на Шемаху, Кюрдамир и отрезать пути отхода противника. Волжско-Каспийская военная флотилия должна была прикрывать сухопутные войска с моря и высадить десант в районе станции Алят, к югу от Баку.

Этой же ночью, с целью не допустить кровопролития, парламент Азербайджана принял решение: «Сдать власть тюркским большевикам и с сегодняшнего дня парламент и правительство считать распущенными». Этой же ночью члены Азревкома и ЦК АКП(Б) переехали в здание бывшего парламента.

Вся полнота власти в стране перешла к Азревкому, который провозгласил независимую Азербайджанскую Советскую Социалистическую Республику.

Азербайджанская Демократическая Республика прекратила свое существование.

Сейчас уже всем известно, что в Азербайджане отсутствовала революционная ситуация и Советская власть была навязана силой, а действия 11-й Красной Армией были ничем иным, как оккупацией.

По мнению американского историка азербайджанского происхождения Фирузу Каземзаде, «националистическое притяжение «Мусавата» было настолько сильным, что никакая сила в пределах самого Азербайджана не могла противостоять ему. Только внешняя сила могла смести и поставить коммунистов на место правящей партии».

[gasiga]

До сих пор не мало поклоняющихся подонков и ждущих возвращения

[Da Vinci]

Учите историю,никто не поглощал.Добровольно вступили,ища защиты.Как бы кто сейчас не ругал штольцев и их подобных,а историю коверкать не надо

[Ледокол]

Россия и Германия в борьбе за «черное золото» Баку (1918 г.)

 

Ф.Джаббаров

С начала ХХ столетия один из главных мировых центров нефтедобычи — Баку стал яблоком раздора между ведущими державами. Первая мировая война, приведя к росту военно-экономического значения жидкого топлива, открыла новую страницу в этой борьбе. В 1917 г. пала монархия в России; Южный Кавказ, находившийся под её контролем в течение столетия, стал привлекать внимание других держав, стремившихся утвердиться в регионе.

Именно бакинская нефть послужила одной из важнейших причин столь пристального интереса. Антанта опасалась возможности овладения Баку германо-турецким альянсом.

В мае 1918 года в Тифлисе была провозглашена Азербайджанская Демократическая Республика. Правительство молодой республики с первых же дней столкнулось с серьёзной проблемой: главный экономический, политический, культурный центр страны – Баку находился под контролем большевиков, которые отказывались признать независимость АДР.

Приходилось учитывать усиление борьбы за бакинскую нефть на международной арене. Одним из претендентов на ключевую роль на Южном Кавказе была Османская империя, которая выступала в качестве союзника Азербайджана. После заключения 4 июня 1918 г. двустороннего Османская империя начала оказывать военную помощь Азербайджану.

Тем временем правительство советской России во главе с В.Лениным, понимая, что турецко- азербайджанское сближение в конечном итоге приведёт к столкновению с большевиками из-за Баку, начало предпринимать комплекс дипломатических и военных мер, чтобы сохранить Баку в своих руках.

Стремясь сыграть на противоречиях между Германией и Турцией, В.Ленин 24 мая 1918 г. отправил письмо главе Бакинского совета народных комиссаров С.Шаумяну, в котором говорилось: «…Положение Баку трудное в международном отношении. Поэтому советовал бы попытать блок с Жордания. Если невозможно – надо лавировать и оттягивать решение, пока не укрепитесь в военном отношении. Трезвый учет и дипломатия для оттяжки – помните это…».

Руководствуясь полученной установкой, С.Шаумян 6 июня обратился к главе грузинского правительства Н.Жордания с предложением оказать помощь Советам якобы в деле защиты независимости Южного Кавказа от нападения Турции. При этом он гарантировал, что если Грузия не пропустит турок через свою территорию в Азербайджан, то СНК РСФСР после установления власти на Южном Кавказе предоставит грузинам автономию.

 

Продвижение турецкой добровольческой армии на территорию Азербайджана не устраивало не только Россию, но и Германию. Если для первой это было чревато опасностью потерять нефтяной Баку, то Германия не была уверена, что турки совместно с азербайджанскими силами смогут взять город. В Берлине опасались, что нефтепромыслы будут уничтожены в ходе военных действий. Таким образом, пусть и в сугубо тактическом плане, интересы России и Германии совпали в том, чтобы помешать Турции.

Это привело к их сближению и началу российско-германского торга относительно Баку. Германская сторона пришла к выводу, что ключ от «бакинской проблемы» находится в руках РСФСР, которая поддерживала бакинский Совнарком.

Такое мнение отражено в отчёте германского консула в Стамбуле, где отмечается, что большевики прочно удерживают Баку, и выражается сомнение в том, удастся ли захватить город. Исходя из этого, консул высказывался за переговоры с Россией: «Если мы договоримся с большевиками, то нефтяные источники Баку и запасы нефти попадут в наши руки в целости и сохранности. Если большевики, вопреки ожиданиям, будут вынуждены покинуть его, то подожгут промыслы, и ни мы, ни турки не сможем воспользоваться запасами нефти».

Следует отметить, что германский дипломат оказался весьма прозорливым в том отношении, что большевики могут сжечь бакинские нефтепромыслы. Конечно, он не мог знать этого наверняка, ибо данный план был строго засекречен, но публикации свидетельствуют, что он действительно существовал.

5 июня 1918 года В.Ленин писал неустановленному лицу: «Можете ли Вы ещё передать Теру (имеется в виду С.Тер-Габриэлян — один из руководителей Баксовнаркома – Ф.Д.), чтобы он всё приготовил для сожжения Баку полностью, в случае нашествия, и чтобы печатно объявил это в Баку?».

Подтверждением того, что большевики готовили план уничтожения промыслов, служит письмо Шаумяна Ленину от 23 июня 1918 г., где он благодарит Ленина за то, что в Баку С.Тер- Габриэляном доставлено вооружение и «много другого добра».

Шаумян выражает обеспокоенность, что немцы могут помочь азербайджано- турецким силам: «…тогда, вероятно, нам не удастся отстоять Баку. И тогда мы применим Ваш рецепт. Об этом была принята нами резолюция, сообщённая Вам, и образована комиссия из специалистов, ежедневно докладывающая мне о своих работах».

По мере продвижения азербайджано-турецких сил к Баку российско-германское сближение переходило в реальную плоскость.

Это заметно из телеграммы Ленина И.Сталину: «Сегодня, 30 июня, получено сообщение от Иоффе (полномочный представитель РСФСР в Берлине – Ф.Д.) из Берлина, что Кюльман (статс-секретарь иностранных дел Германии – Ф.Д.) имел предварительный разговор с Иоффе. Из этого разговора видно, что немцы согласны принудить турок прекратить военные операции дальше брестской границы, установивши нам точную демаркационную линию. Обещают не пускать турок в Баку, но желают получать нефть. Иоффе ответил, что мы будем строго придерживаться Бреста, но вполне согласны с принципом давать, чтобы получать. Обратите сугубое внимание на это сообщение и постарайтесь передать его Шаумяну поскорее, ибо есть серьёзнейшие шансы удержать Баку. Часть нефти, конечно, мы дадим».

 

 

[Ледокол]

В следующей телеграмме от 7 июля Ленин писал Сталину: «…Относительно Баку самое важное, чтобы Вы были непрерывно в сношениях с Шаумяном, и чтобы Шаумян знал предложение германцев, сделанное послу Иоффе в Берлине, относительно того, что немцы согласились бы приостановить наступление турок на Баку, если бы мы гарантировали немцам часть нефти. Конечно, мы согласимся».

Для России было очень важным, чтобы немцы признали Баку за ней, причём, помимо уступки части нефти, большевики соглашались не вмешиваться в дела Грузии, которая находилась под германским протекторатом.

 

Интересно отметить, что Шаумян, бывший в курсе русско-германских переговоров и соглашений, лицемерно отрицал сговор между большевиками и немцами. В статье «Бесчестные клеветники» в газете «Бакинский рабочий» он писал: «Ленин требовал от нас принять все меры, чтобы в случае занятия немцами Баку они не могли получить здесь нефтяных запасов. Бакинский Совет на одном из своих заседаний вынес по моему предложению резолюцию: уничтожить всю нефтяную промышленность, но не сдавать ее немцам».

В создавшихся условиях правительству Азербайджанской Республики приходилось считаться с интересами Турции и Германии, лавировать между ними. Министр иностранных дел М.Г.Гаджинский в своём послании предлагал находившемуся в Стамбуле председателю Национального совета М.Э.Расулзаде заверить Германию и Турцию, что азербайджанское правительство готово содействовать удовлетворению их интересов: «Найдите почву для примирения интересов Турции, Азербайджана и Германии. Этой почвой является экономическое соглашение относительно бакинской нефти. Тут можно идти на уступки».

Турецкие войска идут на помощь Азербайджану. Окрестности города Газах. Конец июня 1918 года

Тем временем наступление азербайджано- турецких ополченцев на Баку продолжалось. Народный комиссар иностранных дел РСФСР Г.Чичерин отправил ноту дипломатическому представителю Германии Рицлеру с протестом против наступления турок. С.Шаумян постоянно телеграфировал в Москву о приближении турок. Россия прилагала все усилия, чтобы обеспечить бакинских большевиков в военном отношении.

Однако в это время в Баку произошли события, которые повлекли за собой падение советской власти – форпоста России на Южном Кавказе. Убедившись, что большевики не могут защитить город, Бакинский совет 25 июля 1918 г. принял решение о приглашении англичан. Не сумев удержать власть, Бакинский Совнарком 31 июля сложил полномочия. Власть в городе перешла к правительству «диктатуры Центрокаспия», состоявшему из представителей эсеров, меньшевиков и дашнаков. Через несколько дней Баку оккупировали британские войска.

Однако Россия не хотела мириться с потерей Баку, и теперь она ощущала ещё большую необходимость в поддержке Германии. 19 августа 1918 г. Г.Чичерин обратился к генеральному консулу Гаушильду с нотой протеста против продвижения турецких войск на Баку. В ней указывалось на «то значение, которое бакинская нефть имеет для народного хозяйства всей России, а потому и для тех стран, с которыми Россия собирается вступить в экономические соглашения».

[Ледокол]

Немцы были согласны гарантировать ненаступление на Баку, если Россия обеспечит уход англичан. Германское правительство было заинтересовано в том, чтобы Баку остался в руках России. Наконец, после длительных переговоров «бакинский вопрос» был решён. 27 августа 1918 г. Германия и Россия подписали в Берлине Добавочный договор к Брестскому миру. Ряд статей этого документа непосредственно касался Южного Кавказа.

 

Так, в статье 4 говорилось: «…Германия никоим образом не будет вмешиваться в отношения между Русским государством и его отдельными областями, и, следовательно, она в особенности не будет ни вызывать, ни поддерживать образование самостоятельных государственных организмов в этих областях».

Согласно статье 14, Германия не должна была оказывать «поддержки никакой третьей державе при возможных на Кавказе вне пределов Грузии или округов, …военных операциях». Этот пункт был направлен против Турции, именуемой «третьей державой», ибо ее силы вместе с азербайджанской армией перешли установленную Брестским миром демаркационную линию. Россия, в свою очередь, брала обязательство содействовать нефтедобыче в Баку и предоставить Германии четвёртую часть добытой нефти. Взамен немцы обещали предоставить России донецкий уголь.

Договор от 27 августа был по своей сути противоправным. Две державы вели между собой торг, заключали сепаратные сделки, делили природные богатства, решали судьбы территорий, на которые они не имели юридических прав. Статьи договора, касающиеся Кавказа, были направлены прежде всего против территориальной целостности Азербайджана.

 

Естественно, что этот договор вызвал возмущение азербайджанского правительства. В ноте М.Э.Расулзаде германскому послу в Стамбуле говорится: «…азербайджанский народ… не может отказаться от своего желания получить обратно Баку. Этот вопрос является для Азербайджана вопросом не только территориального увеличения, но и условием жизнеспособности; наоборот, для России и других народов, утверждающих, что Баку им необходим, этот город является важным чисто лишь экономически».

Тем временем международная обстановка окончательно стала благоприятной для Антанты, и это ослабило интерес Германии к договору от 27 августа. Советская Россия не смогла вытеснить англичан из Баку. В таких условиях Германия, которая по договору обязывалась не допускать в Баку «третью державу» — Турцию, фактически защищала город для англичан. Поэтому, осознав всю абсурдность и нежелательность такого положения, Германия отказалась от договора 27 августа и, более того, решила внести свою лепту в дело освобождения Баку. Генерал Гинденбург сообщил османскому правительству об отправке на Южный Кавказ двух германских бригад для освобождения Баку от англичан.

Как вспоминал позже генерал Э.Людендорф, «верховное командование приступило к подготовке атаки на Баку и с этой целью привлекло войска Нури и отправило в Тифлис кавалерийскую бригаду и несколько батальонов. Но Нури занял Баку прежде, чем мы успели закончить переброску войск, а последовавшие затем события в Болгарии заставили нас направить эти части в Румынию».

Итак, помощь немцев не потребовалась: 15 сентября 1918 года Кавказская исламская армия, состоявшая из турецких и азербайджанских отрядов, вступила в Баку, освободив город от англичан и марионеточного правительства «диктатуры Центрокаспия».

Баку и бакинская нефть перешли под контроль азербайджанского правительства. Однако советская Россия не оставляла попыток вернуть нефтяной Баку. Народный комиссариат иностранных дел РСФСР выступил с нотой, в которой освобождение Баку расценивалось как «захват одного из важнейших городов Российской Республики турецкими войсками при помощи татарских бандитских отрядов».

 

На протесты России правительство Германии ответило, что, «по наведённым справкам, на Баку наступают не регулярные части турецкой армии, а какие-то местные банды».

В сентябре 1918 г. в Стамбуле и Берлине прошли переговоры между Османской империей и РСФСР по поводу урегулирования споров, возникших на Кавказе. Переговоры велись на уровне великого визиря Талаат-паши и представителя России в Берлине А.Иоффе. Талаат-паша согласился на отвод турецких войск, но отказался принять условие о передаче территории Азербайджана советской России.

Кроме того, турецкий посол в Германии Рифат-паша предложил Иоффе подписать протокол об урегулировании военного положения на Кавказе. Представленный проект протокола предусматривал вывод турецких войск с Кавказа до границ, определенных Брестским договором. Но российское правительство отвергло проект именно из-за отсутствия пункта по нефтяному Баку.

 

На это прямо указывает В.Ленин в телеграмме Иоффе от 7 октября 1918 г.: «Подписать турецкий протокол не согласны, пока не будет принята передача Баку нашим властям, ибо без этого пункта есть все основания подозревать тайные соглашения с Антантой о передаче Баку в её руки».

Турецкие предложения, выдвинутые на переговорах, были направлены на обеспечение интересов независимого Азербайджана. Но в связи с откровенно империалистической позицией России переговоры закончились безрезультатно. Таким образом, после объявления независимости Азербайджана борьба за бакинскую нефть разгорелась с новой силой.

В ходе военно-дипломатического противостояния правительство Азербайджанской Демократической Республики продемонстрировало твёрдую решимость защитить Баку от каких бы то ни было посягательств. Международная обстановка на тот момент, союз с Османской империей благоприятствовали этой политике.

Россия, не желая упускать из рук «чёрное золото», пускала в ход все средства, чтобы не допустить перехода Баку в руки Азербайджанской Республики. В 1918 году эти попытки окончились крахом, и богатство Азербайджана перешло в руки своего подлинного хозяина – азербайджанского народа.

[Ледокол]

Мемуары турецкого генерала: Красная Армия морила голодом Нахчыван в 1920 г.

 

Азиза Назарли

После образования в мае 1918 года Азербайджанской, Грузинской и Армянской республик дашнакское правительство при поддержке Англии и США начало проводить политику присоединения Нахчывана к Армянской Республике. Однако при помощи посланных в регион турецких солдат и сопротивления местного населения территориальные притязания Армении не осуществились.

В обороне Нахчывана от агрессии армянских военных формирований большая заслуга принадлежит командующему I Кавказским корпусом Османской Армии Казыму Карабекир Паше. Но по Мудросскому договору (октябрь 1918 г.) Турция вывела свои войска из Нахчывана.

В ноябре 1918 г. в Нахчыване была провозглашена Аразская Тюркская Республика. Однако, после ликвидации данной республики, в начале мая 1919 г. английское командование временно, до решений Парижской конференции передало Нахчыванский регион под контроль армянского правительства. После же ухода английских войск из Азербайджана в конце июля 1919 г., в результате активного сопротивления населения Нахчывана, армянское управление здесь было ликвидировано.

В апреле 1920 г. Азербайджанская Республика потеряла свою политическую независимость ввиду её оккупации со стороны РСФСР. С помощью XI Красной Армии здесь была установлена Советская власть, и начались бесчинства военных на всей территории вновь провозглашённой Азербайджанской Советской Социалистической Республики. Бесчинства привели к народным восстаниям во всех регионах республики. Но они были жестоко подавлены XI Красной Армией.

Ситуация в Нахчыванском крае в 1920 г. также была очень тяжёлой. 28 июля 1920 г. I Кавказский полк XI Красной Армии захватил Нахчыванский уезд, а 29 июля командир полка телеграфировал С.Кирову о прибытии в Нахчыван. В этот день был организован Нахчыванский Ревком, в который вошли коммунисты и беспартийные. Председателем Ревкома был избран Мирза Али Бекташев. В состав Нахчыванского ревкома вошли А.Кадымов, И Аскеров, Г.Казиев, Г.Бабаев и другие.

В сентябре-октябре 1920 г. Ордубад, в ноябре-декабре Шарур также были взяты под контроль XI Красной Армией.

[Ледокол]

3 августа 1920 г. от министра иностранных дел Армянской Республики А.Оганджаняна на имя дипломатического представителя Армении в Азербайджане Т.Бекзадяна из Эривани была направлена телеграмма, в которой говорилось: «Вчера Начальником Армянских войск, занимающих район Шахтахты, была получена из Нахичевани следующая бумага: «28 июля 1920 года красные войска РСФСР, а также союзные наши войска Красной Турции в силу данного приказа вступили в совершенно оставленный жителями город Нахичевань и его район, не имея целью военных действий против Армении. По имеющимся сведениям, вверенные Вам войска намерены провести наступление на город Нахичевань для предания его огню и мечу. Во избежание недоразумения и бесцельного пролития крови, могущих повлечь за собой последствия государственной важности, ставим Вас в известность о занятии нами Нахичевани и его окрестностей 30 июля 1920 г. Город Нахичевань. Командующий объединёнными войсками Российской Социалистической Федеративной Советской Республики и Красной Турции, занимающий город Нахичевань и его окрестности Тарханов». Сообщаем для сведения и протеста пред Кировым и Чичериным«.

 

Большой исторический интерес и научную ценность для изучения истории Нахчывана в этот период имеют мемуары генерала Вейсала Унувара. Они были изданы в Турции в 1948 и 1997 годах под названием «Восемь месяцев с большевиками в борьбе за независимость (1920-1921)».

В 1918 г. В.Унувар приехал в Нахчыван в составе армии Казыма Карабекира, в 1920-1921 гг. он находился в Нахчыване в статусе временного чрезвычайного представителя Турции.

Воспоминания турецкого генерала являются важным источником для изучения малоизвестных страниц из истории Нахчывана начала 1920-х годов. Основное место в его мемуарах уделено борьбе против армянской агрессии и установлению, по заданию турецкого правительства, миролюбивых отношений с советской властью в лице прибывших в Нахчыван русских чиновников и военных. В целях защиты и укрепления границ Нахчывана от дашнаков генерал В.Унувар расширил военную работу, объявил мобилизацию, организовал военный трибунал.

Мемуары проливают свет на тёмную сторону общественно-политических событий и включают новые сведения и факты.

Особенный интерес вызывают рассказы автора мемуаров о поведении и действиях русских военных, оккупировавших Нахчыван в 1920 году. Генерал описал их реальное отношение к местному населению. Основным орудием политики русских мемуарист назвал голод и преследования.

[Ледокол]

Активный участник борьбы за независимость Турции, в 1920-1921 гг. находившийся в Нахчыване в качестве Чрезвычайного представителя Турции генерал В.Унувар писал в своих мемуарах, что «здесь никто не имел понятия об истинном большевизме. Местные люди наивно полагали, что большевизм—это уничтожение в стране голода и нищеты, обращение с каждым человеком достойным образом. Население Нахчывана поверило и приняло в качестве лозунга распространяемую большевиками идею «человеческого» (гуманного) отношения. Большевики на первых порах в глазах местного населения олицетворяли собой справедливость, совесть и милосердие и якобы намеревались создать мировой рай и золотой век.»

Коммунисты обещали, как писал турецкий генерал, что в мире не останется человека, совершающего беззаконие. Когда им указывали на то, что это сделать невозможно, большевики отвечали, что, конечно, это очень трудно сделать, также как спустить звезду с неба на землю.

Генерал Унувар в своих мемуарах характеризует большевистский гнёт, который заставил забыть армянские насилия, так как намного превышал их. В.Унувар писал о том, что большевики реквизировали всё продовольствие для собственных нужд. Были захвачены также транспортные средства. Вся хозяйственная жизнь по вине большевиков была разрушена.

 

Генерал также описал поведение солдат XI Красной Армии. Согласно его поспоминаниям, «однажды два красноармейца ворвались в женскую баню, но солдаты военной полиции (турки) вытащили их из бани и избили. При этом, бригадный командир русских даже не был оповещен об этом инциденте.»

В.Унувар пишет о том, что большевики, захватив Нахчыван, не считались с условиями жизни и интересами его населения. Вместо этого они предлагали народу вступить в компартию, дабы не умереть от голода.

Турецкий генерал в своих мемуарах коснулся вопроса о том, как проходили выборы в ревкомы. Он писал о том, что в целях внедрения большевистской политики в местную жизнь, в органах управления нужны были люди-марионетки. В деревне Джахри, например, представителей большевиков и генерала Унувара тепло встретил и отвёл в свой дом 70-летний местный житель. У него спросили, кто из жителей села самый бедный. Привели пастуха, которому в приказном тоне объявили, что с этой минуты он является председателем ревкома.

Пастух долго не соглашался, ссылаясь на то, что он безграмотный и ничего не знает. По словам Унувара, откуда было знать несчастному, что рядовые люди не должны были быть образованными. Как раз, наоборот, они должны были быть необразованными, чтобы установилось большевистское управление. Отказ пастуха принять должность продемонстрировало уважение к знанию и науке, которые культивировались правительством АДР в 1918-1920 годах. Однако насильственным образом пастуха назначили председателем ревкома.

Со слов мемуариста, большевики считали, что, вкусив сладость должности и преподносимых ему подарков, пастух попадётся на крючок и в будущем не станет противодействовать приказам. Дальнейшие события подтвердили «правомерность» тактики большевиков.

Унувар указывает в мемуарах, изначально большевики распространяли среди местных жителей теорию о большевистском намерении разделить с бедняком кусок хлеба поровну. Местные жители ждали и не дождались претворения этой теории в жизнь. На втором этапе население убедилось в обратном, увидев, что имеющееся у народа отнимают и отдают членам компартии. Народ, разочаровавшись в политике большевиков, перешел к сопротивлению.

В Нахчыване, как известно, вспыхнуло антисоветское восстание, охватившее Абракунус (сёла Сураб, Аразин, Абракунус) и Шахбузский район (село Кечили и др.). Оно было подавлено с большой жестокостью. Из 89 арестованных повстанцев 50 были расстреляны, остальные — приговорены к лишению свободы на различные сроки, а 3 человека (из них двое с семьями) были сосланы.

Слова большевиков о действиях во имя гуманизма расходились с их делами. Как рассказывал В.Унувар, был даже вопиющий случай, когда расстреляли бедняка за то, что тот требовал возместить убыток и заплатить деньги за унесённые военными вещи.

 

 

[Ледокол]

30 сентября 1920 г. между Г.Орджоникидзе (Баку) и Б.Леграном (Тифлис) состоялся разговор. Б.Легран сказал, что ввиду присутствия турок в Нахчыване необходимо принять все меры, чтобы сделать невозможным какое-либо нападение их оттуда, т.к. Нахчыван по договору находится под охраной Красной Армии.

28 января 1921 г. в селе Джахри, а 18 февраля в селе Гарачух Тиркеш Начхыванского уезда местное население выступило против новой советской власти. Но народные восстания были немедленно подавлены. Возглавил подавление председатель Нахчыванского ЧК Б.Велибеков и член АКП(б), «представитель бакинских рабочих» Ханджан Гусейнов.

Председатель революционного комитета в Нахчыване А.Кадымов в телеграмме от 23 марта 1921 г. сообщал о том, что Нахчыванский край представлял из себя «груды развалин»: «В хлебной полосе края, в Шаруре хлебные злаки унесены дашнаками, а Нахчыванский уезд все свои запасы отпустил наводнившим его беженцам и красноармейцам. Скот и даже многие домашние вещи в 1920 году отобраны от населения на нужды армии. Таким образом, красный Нахчыванский край ко времени признания его самостоятельной единицей экономически очутился в крайне безвыходном и критическом положении«.

В телеграмме говорилось, что не было ни одного уголка республики, где не были бы слышны душераздирающие стоны умирающего от голода крестьянина. Между тем, через территорию Нахчыванского края перебрасывали из Персии для Армении десятки тысяч пудов пшеницы, из которых на нужды Нахчывана не выделялось ничего.

В этот период Азербайджанскую ССР наводнило огромное количество беженцев, в основном разорённых крестьян, пострадавших от армянской агрессии. Отдел комиссариата труда для беженцев возглавлял Ахмед бек Пепинов, который приложил немало усилий для улучшения их положения. Бежотдел дал инструкции закупать зерно и раздавать беженцам. Однако продовольственные органы на местах не разрешали уполномоченным бежотдела закупать зерно.

По инициативе А.Пепинова в начале августа 1920 года было созвано совещание под председательством заместителя председателя Азербайджанского Ревкома М.Д.Гусейнова, Продовольственной комиссии XI Армии и Народного комиссариата по продовольствию для обсуждения вопроса о снабжении беженцев продуктами. На этом совещании выяснилось, что заготовку зерна Продовольственная комиссия XI Красной Армии разрешить не может, так как вся республика снабжала XI Красную Армию. А.Пепинов выступил с докладом на коллегии комиссариата и Малом Совете Азревкома, где привёл доводы о необходимости уделить хотя бы минимальное количество зерна для снабжения беженцев и выдачи на засевание. Он просил военное ведомство отвести бежотделу определённый район для заготовок или выдать из своих складов некоторое количество продуктов. Однако и на этот раз Продовольственная комиссия XI Армии ответила категорическим отказом.

[Ледокол]

Бежотдел вынужден был с согласия Коллегии и санкции Азревкома перейти к денежной помощи (1000 руб. взрослым и 500 руб. детям).

К несчастью, денежная помощь не оказалась эффективной. В условиях дефицита, дороговизны, голода, болезней азербайджанский народ потерял десятки тысяч своих соотечественников-беженцев из Зангезура, Шамахи, Гарабаха, Мугани, Ираванской губернии, Карской области, чудом спасшихся от агрессии армян, но погибших из-за тяжёлых условий жизни. К этому приложила руку и бесчинствующая XI Красная Армия, не подавшая беженцам руку помощи.

Беженцы Зангибасара, Ведибасара, Аралаха, Шарурского, Сурмалинского и отчасти Нахчыванского уездов, Карской области численностью до 1 млн. людей, сбежали в Персию, где от голода и болезней ежедневно умирало до 300 человек. С 1 по 7 августа 1920 г. на берегу Араза было обнаружено до 6000 трупов умерших от голода, укусов змей и насекомых.

В сентябре 1920 г. ЦК АКП (б) послал своего представителя в город Нахчыван, снабдив его 10 миллионами рублей для оказания помощи беженцам, а наркомат здравоохранения — своего представителя с необходимыми медикаментами. Так, увидев эти чудовищные последствия, компартия предприняла хоть какие-то запоздалые меры.

Однако виновными выставили работников Бежотдела. «За халатное, преступное отношение к народному достоянию» работники отдела А.Пепинов, Брон и Плавинский были преданы Верховному Революционному Трибуналу. Следствием было установлено 23 случая безотчётного распоряжения мануфактурой и одеждой, которые выдавались беженцам этими сотрудниками иногда по устным требованиям.

Последствия советской оккупации были настолько тяжёлыми, что положение Нахчывана ещё долгое время оставалось критическим. Политические события 1920 г. сказывались на судьбах людей в Нахчыване спустя много лет. Так, при посещении Закавказья в марте 1925 г. председатель СНК СССР А.И.Рыков был поражён разрухой и нищетой Нахчыванской Автономной Советской Социалистической Республики, назвал её состояние «советским беспорядком» и призвал власти Азербайджана срочно принять меры, чтобы эта автономная республика служила идеям мировой революции, стала образцом Советской республики, а для стран Ближнего Востока — наглядной агитацией за Советскую власть.

Вместо оказания должной помощи руководство Азербайджана, уходя от ответственности, истолковало причины «советского беспорядка» захватом в Нахчыванской АССР государственной власти «ханско-бекским элементом». В конце марта 1925 года туда была направлена Особая комиссия с неограниченными полномочиями под председательством наркома внутренних дел Азербайджанской ССР М.Дж.Багирова. Секретарь Заккрайкома Г.Орджоникидзе предоставил комиссии право «действовать со всей решительностью».

Из «чёрного списка» в составе 50 ответственных работников были репрессированы 48 человек. Своим решением Комиссия исключила из партии 13 руководителей, 40 человек были арестованы и в специальном вагоне отправлены в Баку.

Насильственное приобщение разорённого и обнищалого советского Нахчывана к пролетарскому образу жизни успеха не имело. «Нашествие» Особой комиссии на Нахчыван лишь ещё больше опорочило советскую власть.

Таким образом, советская оккупация 1920 года не принесла Нахчывану ничего кроме головной боли. «Интернациональная помощь и освободительная миссия» XI Красной Армии, как об этом писали советские идеологи, на самом деле привела к нищете, разрухе, потере исторических земель и репрессиям. Эти тяжёлые последствия насильственной советизации Нахчывана продолжались и в последующие годы. Репрессии середины 1920-х годов — тому яркое свидетельство.

[Ледокол]

 

[Ледокол]

 

[Ледокол]

 

[Ледокол]

 

[Ледокол]

 

[Ледокол]

 

[Ледокол]

 

[Ледокол]

Однажды поднятое знамя не падет

Азербайджан отмечает свой главный государственный праздник — День независимости. 28 мая 1918 года была провозглашена Азербайджанская Демократическая Республика — первая демократическая республика парламентского типа на мусульманском Востоке. Именно оттуда, из 1918 года, «родом» наша государственная символика — флаг, гимн, герб. Но самое главное, это был опыт уже новой государственности — с парламентской демократией, многопартийностью, республиканским строем, с прямым и равным избирательным правом для женщин — раньше США и многих стран Европы.

Сегодня остается только предполагать, как сложились бы судьбы каждого из нас и как бы выглядела наша страна, да и весь регион Южного Кавказа, если бы в апреле 1920 года АДР устояла. Если бы нефть работала на Азербайджан не с 1991 и не с 1994 года, а с 1918 года. Если бы в 1923 году не подарили Армении Западный Зангезур и побережье озера Гейча. Если бы…

Короткая история АДР уместилась менее чем в два года. Но именно тогда был заложен фундамент и политических традиций, и новой государственности, и национального самосознания. И несмотря на 28 апреля 1920 года, несмотря на 70 лет далеко не добровольного пребывания в СССР, мы не забыли свой опыт демократической государственности. «Однажды поднятое знамя не падет!» — это тоже из истории АДР, нашей первой республики.

Короткая и трагичная история АДР подарила нам тяжелый, страшный и в то же время неоценимый опыт. С провозглашением независимости построение собственного государства только начинается. И самое главное, эту независимость мало провозгласить — её ещё надо удержать. И, наконец, потеряв государственный суверенитет, уже не получится удерживать территории.

 

Ни тогда, в 1918 году, ни позже, осенью 1991 года, независимость не упала нам в руки, как подарок, как перезревший плод. На пути к ней были «мартовская резня» и победный марш новосозданной Национальной армии Азербайджана вместе с Кавказской Исламской армией Нуру-паши, были потоплены в крови восстания двадцатых годов и репрессии тридцатых, был Черный Январь 90-го, ставший водоразделом.

И был, возможно, самый главный и тяжелый наш экзамен на государственную зрелость — девяностые. Те самые, когда Азербайджан столкнулся и с внешней агрессией, и с вопиющей некомпетентностью, а то и прямым предательством тогдашнего правительства, состоявшего из случайных, в общем-то, персонажей, никак не готовых к тому, чтобы взять на себя ответственность за страну, с гуманитарной катастрофой. И в ситуации, когда, казалось, с таким трудом восстановленная независимость могла быть вновь потеряна, в последнюю секунду мы отвернули от пропасти.

А потом было более четверти века незаметной, тяжелой и изнурительной работы, когда мы с нуля строили собственную страну. Когда создавали новую систему власти, подписывали «нефтяные контракты», выстраивали внешнюю политику и армию, добивались реальной, а не номинальной независимости. Азербайджан никогда не делился своим суверенитетом. Независимость досталась нам слишком дорогой ценой, чтобы разменивать её на сиюминутные призрачные дивиденды. Мы не позволили превратить себя в «форпост», в разменную монету, в инструмент чужой политики.

 

Чтобы сегодня, под руководством своего президента и верховного главнокомандующего, впервые встречать 28 мая, День Независимости, полностью восстановив территориальную целостность. Сегодня азербайджанский триколор поднят над Шушой и Ханкенди, над Кельбаджаром и Зангеланом. За несколько дней до праздника под контроль Азербайджана были возвращены четыре села Газахского района, оккупированные ещё в 1990-1991 годах. В пределах международно признанных границ Азербайджана более не существует оккупированных территорий. Нет никаких «серых зон» с непонятным статусом. Нет иностранного военного присутствия — неважно, «по приглашению» или без.

Четверть века и четыре года — столько потребовалось нам для решения своей главной общенациональной задачи — освобождения оккупированных территорий, возвращения в Карабах и восточный Зангезур. Сегодня 28 мая будут отмечать в Шуше, в селах Забух и Сус, в возрожденном Лачине, в Физули, в Джебраиле — там, где на месте оставленных армянскими оккупантами развалин уже встают новые «умные» села и города, аэропорты, агропарки. Военные сводки уступили место новостям о Великом Возвращении, и эту задачу Азербайджан вновь решает своими силами — несмотря на чудовищный урбицид и минный террор. А зарубежные эксперты ищут ответ на вопрос: как? Как Азербайджан смог своими силами добиться того, что не удалось другим постсоветским странам с весьма влиятельными, как казалось, союзниками?

Сегодня уже можно попытаться разложить нашу победу на слагаемые. Где свою роль сыграло всё: «нефтяная стратегия» и экономика, которые, в числе прочего, позволили насытить военный бюджет, патриотическое воспитание, когда в очереди у военкоматов на войну за освобождение Карабаха выстраивались юноши и девушки, которые знали Карабах только по рассказам старших родственников, внутриполитическая устойчивость, когда раз за разом терпели крах попытки Армении и тех, кто за ней стоял, «раскачать ситуацию» в Азербайджане и вернуть страну в ранние девяностые.

 

И самое главное, здесь очень много зависит от личности. От того, кто в решающий момент окажется у руля государства. Азербайджан не выиграл свою победу в «политическую лотерею». Азербайджан одержал свою победу под руководством президента Ильхама Алиева. И теперь наша страна выходит на новый уровень политики, экономики. Отвечает на новые вызовы и решает новые задачи. Готовится принять престижнейший саммит СОР29 и реализует «нефтяную повестку». Выстраивает сбалансированные отношения с Россией и США, Евросоюзом и Китаем. И по-прежнему не делится своим суверенитетом. Азербайджан сдал свой труднейший экзамен на государственную зрелость и сдал его на отлично.

Потому что однажды поднятое знамя не падет.

Нурани, обозреватель

[Ледокол]

 

[Ледокол]

Мы не отступили. Отступить пришлось им

Нурани

 

 

20 января. День всенародной скорби. День памяти шехидов — жертв жестокой карательной акции советской империи.

Наверное, сейчас, через 35 лет, кто-то не помнит, а кто-то не хочет вспоминать об истинных целях январской бойни. В Азербайджане предстояли выборы в Верховный Совет, и победа сторонников выхода из СССР и восстановления независимости была по сути предрешена. А допустить выхода из СССР Азербайджана с нашей нефтью, газом, стратегическим положением на перекрёстке меридиональных и широтных путей, с точками для ракетных позиций и РЛС, Кремль никак не желал. Это уже диктовало вполне понятный сценарий действий: топить национальное движение в крови, а чтобы заполучить повод для карательной акции — устроить силами советского спецподразделения «Вымпел» теракт на собственной территории, взорвать энергоблок телерадиоцентра. Потом «навесить» его на мифических «исламских экстремистов». И дальше уже давить танками людей и автомобили, стрелять по автобусам и машинам «скорой помощи», просто по освещённым окнам домов…

 

В истории иногда случаются очень жестокие и оттого ещё более красноречивые совпадения. На одной из «въездных» дорог в Баку стоял памятник XI Красной Армии, той самой, которая 28 апреля 1920 г. оккупировала независимую Азербайджанскую Демократическую Республику.

Через почти 70 лет, 20 января 1990 г., именно здесь, у подножия этого памятника, в худших традициях советского колониализма разыгрался один из самых кровавых эпизодов той трагедии. Тогда, 105 лет назад, нас силой загнали под власть Кремля. 35 лет назад точно так же, при помощи силы, «огня на поражение» по рейсовым автобусам, машинам «скорой помощи» и окнам жилых домов, пытались в СССР удержать. И — не смогли. Именно этот день, 20 января 1990 г., стал для нас водоразделом, точкой отсчёта новых политических координат. В этот день Азербайджан перестал быть советским, и если устроители бойни столь неудобных для себя реалий не понимали, это уже ничего не меняло. Вывод российских войск из Азербайджана и прекращение деятельности Габалинской РЛС, «Контракт века» и независимые экспортные трубопроводы, прекращение российской миротворческой акции в Баку и сегодняшняя принципиальная позиция по расследованию катастрофы в Актау — многие сегодняшние политические реалии родом оттуда, из 20 января, со следов танковых гусениц на улицах, с дорожек и ковров из гвоздик, с гудков кораблей, разрывавших тишину каждые полчаса.

 

20 января — это ещё и беспрецедентная хроника сопротивления. Центральным, поворотным событием стала пресс-конференция Общенационального лидера Гейдара Алиева в постпредстве Азербайджана в Москве. Именно там впервые была озвучена политическая оценка январской бойни. Уже потом, став президентом независимого Азербайджана, Гейдар Алиев не только подпишет указ об объявлении 20 января Днём всенародной скорби, но и та политическая оценка, которая была озвучена по горячим следам на пресс-конференции в постпредстве Азербайджана, станет официальной позицией нашей страны. 20 января — это акция протеста моряков, та самая, которая до сих пор не имеет аналогов. Это похороны шехидов, в которых приняли участие около миллиона человек. Это Аллея шехидов на высшей точке Баку — нас не «прогнули», не заставили тихо похоронить погибших на разных городских кладбищах. Это сорокадневная всеобщая забастовка. До конца действия чрезвычайного положения в Баку — а оно закончилось только с распадом СССР! — азербайджанские теле- и радиожурналисты не прочитали в эфир ни одной сводки военного коменданта. Даже траур по погибшим тогда был сопротивлением, выражением солидарности. В расстрелянном, оккупированном городе мы не отступили. Отступить пришлось им.

 

И неудивительно, что сегодня в Азербайджане требуют лишить Михаила Горбачёва, тогдашнего генсека ЦК КПСС и будущего первого и последнего президента Советского Союза, Нобелевской премии мира.

Мир тогда жил в состоянии «эйфории Горби» и не видел, точнее, не хотел видеть всего того, что творилось в СССР на национальных окраинах. А это и планомерное выбивание сильных национальных кадров из советского руководства. Ключевым эпизодом здесь стала отставка Общенационального лидера Гейдара Алиева. Но в том же ряду — и репрессии в Узбекистане под видом расследования «хлопковых дел», и назначение Геннадия Колбина на высший пост в Казахстане, и многое другое. Именно при Горбачёве «союзный центр», назовём вещи своими именами, прямо занимался провоцированием межнациональных конфликтов — армянские националисты, по сути дела, получили от Москвы карт-бланш. Но зато национальное движение в республиках самым жестоким образом подавлялось. Особенно в тех, кто имел шансы, выйдя из СССР, выжить самостоятельно экономически. И на первом месте здесь, без сомнения, находится Азербайджан — одна из двух «республик-доноров». Под этим милым эвфемизмом скрывался неприкрытый колониальный грабёж…

 

Но удержать нас в составе СССР уже не удалось. Советский Союз рухнет менее чем через два года после Чёрного Января.

Потом будет ещё много попыток нас сломать. Будет 366-й полк в Ходжалы и Псковская дивизия ВДВ в будущем, а теперь бывшем Лачинском коридоре, будет транспортная блокада Азербайджана в ответ на подписание нефтяных контрактов в Баку, будут «оружейные подарки» Армении на миллиарды долларов, «Искандеры» на параде в Ереване и самолёты с оружием накануне и во время 44-дневной войны… И каждый раз они будут терпеть крах. Мы выстоим.

 

Построим новый, по-настоящему независимый Азербайджан. Восстановим свой суверенитет в Карабахе. Пройдём путь от январских гвоздик до харыбюльбюля. Проведём на той же площади, откуда провожали в последний путь шехидов 20 января, свой парад Победы. Тогда, в нашем страшном январе, мы, быть может, и сами не до конца это понимая, одержали свою первую и самую важную победу. Не прогнулись. Не отступили.

И уже не отступим.

[Ледокол]

Вторая мировая война: Что говорили исторические личности о нефти Баку?

 

Азербайджан внес свой, далеко не маленький вклад в победу Советского Союза в Великой Отечественной Войне. Без фактора азербайджанской нефти СССР бы не одержал победы, а самолеты и танки страны были бы просто грудой металла.

По некоторым данным, в период войны, на Азербайджан приходилось порядка 80% нефти от всей добычи по Советскому Союзу, и до 50% — от мировой добычи.

 

К сожалению, советская историография умалчивала роль азербайджанских нефтяников, работавших под страхом взрывов нефтепромыслов и переселения в случае захвата Азербайджана гитлеровцами. А ведь без бакинской нефти одним лишь патриотизмом вряд ли удалось бы их победить. Нефть выкачивали, инфраструктуру рушили, экологии вредили, эксплуатировали труд женщин и детей (любопытный факт — в 1941-1945 годах больше половины работников в нефтяном секторе составляли женщины и дети).

 

И тем не менее, история сохранила высказывания некоторых знаменитых исторических личностей, которые отмечали значимость Бакинских нефтепромыслов а также роль азербайджанских нефтяников в победе.

**********

Маршал Советского Союза, Федор Толбухин: «Красная армия в долгу перед азербайджанским народом и отважными бакинскими нефтяниками за многие победы, за своевременную поставку наступающим частям качественного топлива».

Советский государственный деятель, Н.К.Байбаков: «Советская боевая машина на 75-80% приводилась в движение благодаря доблестному труду бакинцев».

Маршал Советского Союза, Константин Рокоссовский: «В каждом боевом ударе бесстрашных соколов, в каждом рейде советских танкистов, в каждой победе под немецко-фашистскими силами немалая доля успеха принадлежит бакинским нефтяникам».

Сэр Уинстон Черчилль: «Если нефть — королева, то Баку это ее трон».

Маршал Советского Союза Георгий Жуков: «Нефтяники Баку давали фронту и стране столько горючего, сколько нужно было для защиты нашего Отечества, для быстрой победы над врагом».

Маршал Советского Союза Семен Буденный: «Не будь вашей нефти в войне, вряд ли мы могли пойти далеко с помощью кавалерии».

[Ледокол]

Большевистско-дашнакский тандем: Бакинская резня 1918 года

 

Происшедшее вследствие Февральской революции 1917 г. свержение самодержавия прервало осуществление планов русской колонизации османских областей. При Временном правительстве на местах началось формирование новых органов власти. Функции Кавказского наместничества перешли в ведение Особого закавказского комитета (ОЗАКОМ), а при мэрии османского Вана возник т.н. Ванский исполком, после чего постановление правительства Керенского «Об управлении Турецкой Армении» потребовало принять «меры к обратному заселению этих областей армянами, переселившимися в пределы России в течение текущей войны и в прежние годы».

Как следствие, в городах Закавказья возникли армянские национальные советы. А вскоре центральные власти признали правомочность учрежденной должности «армянского военного комиссара», возложенную на главнокомандующего Петроградским военным округом Акопа Багратуни.

Это не было случайным, т.к. именно с его стороны товарищу военного министра Борису Савинкову был представлен проект создания армянского корпуса по образцу русских армейских корпусов. Так, на Кавказском фронте возникло 6 армянских полков, к осени 1917 г. вошедших в состав единого Армянского корпуса (была включена и дивизия Андраника Озаняна).

Тем временем 7 ноября 1917 г. Временное правительство сменяется властью большевиков, и все вышеотмеченные «завоевания армянского движения» (за исключением создания Армянского корпуса) остались нереализованными. Но если в Баку большевикам удалось добиться объявления городского совета высшей властью в городе, то созванное меньшевистским «Комитетом общественной безопасности» в Тифлисе совещание с участием политических партий, ОЗАКОМа и консульского аппарата стран Антанты отказалось признать власть большевиков, провозгласив необходимость создания «Независимого правительства Закавказья». И уже 15 ноября на место ОЗАКОМа вступил Закавказский комиссариат.

В свою очередь, 11 января 1918 г. был обнародован Декрет Совета народных комиссаров (СНК — название правительства новой большевистской России) об османских территориях, поддержавший «право армян оккупированной Россией «Турецкой Армении» на свободное самоопределение вплоть до полной независимости». При этом СНК высказался за «референдум армянского народа» при предварительном образовании «Временного народного правления «Турецкой Армении» в виде Совета депутатов армянского народа».

 

Одной из гарантий реализации этих пунктов декрет объявил вывод российских войск из данной зоны при немедленном образовании «народной армянской милиции». «Всяческое содействие» в решении этих и аналогичных вопросов, включая создание комиссии для установления срока и способа вывода войск из пределов «Турецкой Армении», возлагалось на председателя исполкома Бакинского совета Степана Шаумяна.

[Ледокол]

На следующий день после обнародования декрета между большевиками и Стамбулом было подписано перемирие. Вслед начался стихийный распад фронта, солдаты принялись самостоятельно возвращаться в Россию. Менявшиеся с калейдоскопической скоростью события вокруг России, естественно, вызывали необходимость адекватных шагов со стороны Запада, в частности, на кавказском направлении, где одним из узловых становился принимавший новые контуры «армянский вопрос».

Нужно отметить, что «армянские чаяния», как обычно, интересовали Запад исключительно в качестве «разменной монеты». Объектом заинтересованности британцев являлся Кавказ в целом. 23 декабря 1917 г. между Англией и Францией была заключена конвенция о разделе сфер действий этих держав.

 

У.Черчилль отмечал, что «английская зона» охватывала территории казаков, Кавказа, Армении, Грузии и Курдистана. Под этим прикрытием народы Грузии, Армении и Азербайджана должны были пользоваться полной независимостью, и вторжения большевиков в Турцию, Курдистан или в Персию были предотвращены. Активизировался и Вашингтон: по инициативе американского консула в Тифлисе Феликса Смита 10 февраля был создан новый орган государственной власти — Закавказский сейм (как представляется, в качестве первого шага юридического оформления отторжения Закавказья от большевистской России).

Торговый представитель США в России Гонтингтон в том же году провел в Тифлисе совещание представителей ряда американских банков с местными промышленниками, на котором обсуждался вопрос о вложениях заокеанских капиталов в этом регионе, в первую очередь, в «кавказские нефтяные промыслы». Но наибольших успехов в игре вокруг южных регионов России достигла Германия, с которой 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске большевики подписали мирный договор. Они отказывались в пользу важнейшего германского союзника Стамбула от занятых в ходе войны османских территорий, а также Карса, Ардагана и Батума.

В этой связи У.Черчилль подчеркивал, что Берлин беспрепятственно сможет «пользоваться житницами Украины и Сибири, нефтью Каспийского побережья и всеми вообще ресурсами огромной страны. Командующий английским экспедиционным корпусом в Персии генерал Л.Денстервиль добавлял, что занятие Баку… позволяло бы врагу господствовать на Каспийском море,… открыло бы им свободную дорогу в Азию и Афганистан».

Смычка большевиков и дашнаков в Баку

Заинтересованность Совнаркома в скорейшем распространении своей власти именно на Баку было обусловлено нефтяными запасами Абшерона. Неслучайно к концу 1917 г. СНК ввел новую должность — Чрезвычайный комиссар по делам Кавказа, которую занял вездесущий глава исполкома Баксовета С.Шаумян.

 

С начала 1918 г. бакинские большевики начали создавать в Баку вооруженные отряды. К этому времени в городе были сосредоточены 4 тыс. военнослужащих из добольшевистского «Армянского корпуса». Кроме того, в Баку стекались тысячи покидавших фронты вооруженных солдат-армян. Официальным обоснованием оседания такого количества вооруженных армян в городе называлось закрытие ж/д сообщения между Баку и Тифлисом.

[Ледокол]

Однако реальной причиной являлась необходимость укрепления власти большевиков в Баку путем сращивания с «армянским движением», представленным в лице Армянского национального совета, «Дашнакцутюн» и «армянской когорты» экс-Кавказской армии. Так стала осуществляться стыковка советской власти с дашнаками (а ж/д находилась в руках С. Шаумяна и Ко, имевших возможность управлять ею по своему усмотрению).

Как представляется, данное единение именно на этом этапе было обосновано следующим. 14 марта 1918 г. на Трапезундской мирной конференции Стамбул, предложив Закавказскому правительству согласиться с правами османов на Батум, Карс, Ардаган, призвал обратиться к Германии, Австрии, Болгарии и Османской империи с просьбой о признании Закавказской республики и оказании ей военной поддержки против большевиков.

 

В этом особо был заинтересован Берлин, т. к. тем самым подтверждались результаты Брестского мира, но уже независимым от России Закавказьем. Естественно, такое развитие событий означало бы начало краха ленинской власти, т. к. нефтеносный Баку однозначно оказывался в зоне влияния Стамбула. Но головную боль для ленинцев представлял, конечно же, не османский фактор, а великий союзник Турции — Германия. Тем более что 21 марта немецкие войска начали наступление на Западном фронте.

Вполне очевидно отсутствие у большевиков иллюзий по поводу соблюдения Германией условий Бреста в случае успешной операции против стран Антанты, вследствие чего российские власти решили заблаговременно утвердиться в нефтеносном Азербайджане. Здесь и видится основа пути к антиазербайджанскому тандему большевистского правительства с «Дашнакцутюн».

Американский исследователь истории Южного Кавказа, преподаватель Джорджтаунского университета Майкл Смит отмечал, что большевистскую власть в Баку охраняла «вооруженная милиция, сформированная из российских армейских частей,… а также… многочисленные армянские части под руководством дашнаков».

Мало этого, Баксовет «проводил последовательную политику недопущения «Мусавата» к участию в демократических органах власти Баку, несмотря на то, что мусаватисты фактически стали монопольными представителями мусульманской общины города и пользовались поддержкой большинства мусульманских избирателей», как отмечал Смит.

Поэтому неудивительно, что на фоне отсутствия каких-либо крупных вооруженных формирований у азербайджанского населения, С.Шаумян отмечал, что «у нас (большевиков. — Прим. авт.) были уже вооруженные силы около 6 тыс. человек. У «Дашнакцутюн» имелось также около 3-4 тысяч вооруженных частей, которые были в нашем распоряжении».

Обосновавшийся с согласия большевиков в тот период в Баку армянский военный комиссар Акоп Багратуни даже и не скрывал, что «оборона Баку имела большое значение в деле защиты пределов России, но особенное, исключительное значение она имела также для армян… Вот почему я постоянно поддерживал мысль о необходимости обороны Баку с чисто даже армянской точки зрения».

Мартовская трагедия, ставшая геноцидом

С «чисто армянской точки зрения» или с «чисто большевистской», но 31 марта началось физическое истребление коренного населения Баку. Как писал непосредственный свидетель событий, член Русского национального совета в Баку в 1918-1919 гг. Борис Байков, постепенно «большевистско-татарское (азербайджанское. — Прим. авт.) столкновение начинало приобретать характер национального столкновения, причем против татар, кроме большевиков, выступали все большие массы армян…»

 

[Ледокол]

 

Байков отмечал: «Дашнакцакане повели наступление на татарские позиции. Один за другим сносились здания, особенно дорогие в глазах мусульман… большая мечеть Джума, дом мусульманского благотворительного общества… Несчастное население татарских частей города, бросая имущество на произвол судьбы, спешило уйти из-под убийственного огня артиллерии и пулеметов и скрыться где-нибудь в окрестностях… Большевики принялись массами арестовывать татар, и в особенности всех тех, которые хоть сколько-нибудь возвышались над уровнем пролетарских классов; обвинения если и предъявлялись, то — или в контрреволюционности или в принадлежности к «бекско-ханской партии «Мусават»… Началась реквизиция квартир, помещений и домов».

 

Анализ сказанного позволяет сделать вывод, что при всей большевистско-дашнакской стыковке «армянское движение» преследовало собственные цели, о которых вскользь упомянул А.Багратуни. Если первая часть тандема (большевистская верхушка), сыграв на опережение Берлина, дала добро на мощнейшую атаку города (в целях укрепления власти на пути к обладанию нефтяными богатствами), вторая (армянские лидеры) — инициировала резню мирного населения.

Российский исследователь Андрей Зубов также отмечал, что «жестокой расправе, фактически погрому, подверглись со стороны победивших большевиков именно мусульмане». Армянский историк Грант Аветисян раскрывает, что в Баку за советскую власть «сражались четыре бригады Кавказской армии, состоящей из 25 батальонов и 18 тыс. красноармейцев, около 70% красноармейцев – армяне».

Таким образом, происшедшая в марте 1918 г. трагедия в Баку, преподносимая советской историографией как «подавление контрреволюционного мусаватистского мятежа», фактически была запрограммирована большевиками, но осуществлена большевистско-дашнакским тандемом.

Будущий глава делегации Азербайджанской Демократической Республики на Парижской мирной конференции Али-Марданбек Топчибашев по горячим следам тонко дистанцировал эти силы по их отношению к азербайджанцам: «Чудовищная по своей сути гражданская война привела к массовым грабежам и убийствам мирных мусульман, санкционированных большевиками со свойственной только им ненавистью и инстинктом разрушения. И претворялось все это с одной лишь целью — прийти к власти».

[Ледокол]

Далее Топчибашев сделал важнейшее уточнение, раскрывающее суть происшедшей трагедии: «Свыше 3 тыс. армянских солдат, возвращавшихся с Западного фронта… стали инициаторами и приняли активное участие в гражданской войне,… превращенной армянским населением Баку в широкомасштабный конфликт на национальной почве между армянами и мусульманами».

О том, что физическое уничтожение азербайджанцев не было большевистской целью (или русских), свидетельствуют воспоминания Б.Байкова: «На решение большевиков о прекращении дальнейших боевых действий против татар повлияла не столько ненужность дальнейшего кровопролития, сколько категорическое заявление двух пехотных русских полков, при возвращении с фронта умышленно задержанных большевиками в городе. Полки эти, не принимавшие никакого участия в военных действиях большевиков, категорически заявили, что если большевики не прекратят дальнейшего кровопролития, то они немедленно сами выступят против большевиков».

Хотя в этом контексте речь о большевиках в целом, в реалии подразумеваются дашнакские части, входившие в правительственные войска.

«Армянская вакханалия» творилась и в районах Азербайджана, в частности, Шамахинском и Губинском. При этом наряду с азербайджанским уничтожалось и еврейское население. Председатель общины горских евреев Азербайджана Семен Ихиилов отмечал, что в 1980-е гг. им «были обнаружены ранее неизвестные широкой общественности факты массового истребления евреев, имевшие место в период геноцида азербайджанского народа в 1918-19 гг…».

 

Все вышеизложенное, как и практически идентичные события в Сальянском и Лянкяранском районах, советской исторической наукой преподносилось как установление советской власти в районах Азербайджана. Причем с легкой руки С.Шаумяна, охарактеризовавшего акции как «участие армян в борьбе за советскую власть против мусульманских контрреволюционеров».

В действительности же вместо декларируемого ленинским Совнаркомом «права наций на самоопределение» большевистско-дашнакский тандем осуществил массовое убийство безоружного азербайджанского населения.

Не случайно уже 3 апреля 1918 г. было опубликовано открытое письмо будущего председателя Совнаркома Азербайджана Наримана Нариманова С.Шаумяну, в котором он писал, что происшедшее «пятнает советскую власть, чернит ее. Если вы в ближайшее время не разорвете эту черную завесу и не снимете это пятно, большевистская мысль и советская власть здесь удержаться не сумеет».

Один из первых критиков сталинского режима, в 1925 г. погибший при невыясненных обстоятельствах на посту председателя ВЦИК, был прав: советская власть в Баку вскоре пала. Но причины этого были далеко не в резне азербайджанцев. А по горячим мартовским следам апрелевским постановлением Баксовета должен был быть упразднен Армянский национальный совет и распущены армянские национальные полки с их уже официальным вхождением в состав Красной армии.

Но реализация этих пунктов была довольно своеобразной. Согласно данным уже цитируемого Г. Аветисяна, дашнакские «вооруженные силы перешли в распоряжение Баксовета. Были организованы три бригады, которыми руководили Амазасп, подполковники Бек-Зурабян и Арутюнян. Командиром корпуса был полковник Казарян, начальником штаба полковник Аветисян».

 

Т.е. большевистско-дашнакская связка «узаконилась», вслед затем прошли выборы в Баксовет: из 308 депутатов дашнаков было 36, мусаватистов — 23, входили также большевики, меньшевики и эсеры и др. С учетом минимального представительства азербайджанцев среди «правых» и «левых» можно сказать, что коренная нация была представлена в этом органе в количестве менее 10%.

Армянская же прослойка довольно объемно присутствовала во всех фракциях, в связи с чем оперившийся Баксовет 25 апреля 1918 г. образовал Совнарком: председатель и комиссар по иностранным делам Степан Шаумян, он же — чрезвычайный комиссар советского правительства по делам Кавказа. Представители нации-союзника большевиков (на тот период) заняли и др. ответственные посты: комиссар по военно-морским делам Григорий Корганов, юстиции — Арташес Каринян (Габриэлян); зам. наркома продовольствия — Арам Костандян; военный комендант Баку — Багдасар Авакян; председатель Чрезвычайной комиссии — Саак Тер-Габриелян; редактор «Бакинского рабочего» — Арсен Амирян; редактор «Известий Бакинского Совета» — Сурен Осипянц и т. д.

При этом продолжал самостоятельную деятельность и Армянский нацсовет. На этом фоне «нефтяная» мечта большевиков постепенно становилась былью.

[Ледокол]

Восстание в Гяндже: воспоминания о событиях 1920 года

 

Полковник азербайджанской армии Джахангирбек Казымбеков (в эмиграции Джахангирбек Казум-Бек или Казымоглу, 1894-1955), был одним из тех, кто не желал мириться с приходом советской власти в Азербайджан. Ему суждено было стать предводителем первого вооруженного выступления против советизации Азербайджана в мае 1920 года.

Казымбеков родился 15 марта 1885 года в Гяндже. Закончил гимназию в родном городе. В 1902 году начал военную службу. Через три года получил первый офицерский чин — стал хорунжием эскадрона (офицерский чин в пехоте и кавалерии). Завершил свою военную карьеру в царской армии в 1917 году в звании подполковника. В декабре 1918 года в качестве командира 3-го Гянджинского полка начал службу в новообразованной армии Азербайджанской Республики. В марте 1920 года ему было присвоено звание полковника.

Под его командованием спустя около месяца после насильственной советизации Азербайджана началось вооруженное восстание частей национальной армии против новой власти. Однако, как и следовало ожидать, восстание было потоплено в крови.

Малочисленному отряду солдат и офицеров, в том числе полковнику Д.Казымбекову удалось отступить в Грузию. После советизации Грузии он эмигрировал в Турцию. А в 1923 году оказался в Польше. Здесь, в 1923-1939 гг. Д.Казымбеков был офицером — контрактником Польской армии. Прошел курсы слушателей Вооруженных сил Польши, командовал батальоном и полком. В годы второй мировой войны он стал одним из активных участников эмигрантского движения. Именно ему было доверено открытие Национального съезда азербайджанцев, состоявщегося в 1943 году в Берлине.

Обращаясь к участникам съезда, он говорил: «Дорогие соотечественники! Мне, как старому офицеру Национальной армии Азербайджана предоставляет огромное удовольствие приветствовать представителей наших героических легионеров, продолжающих славные традиции той армии, которая 23 года тому назад начала борьбу за свободу и независимость родины против большевистских поработителей и оросила своей кровью каждую пядь земли нашей священной отчизны. Азербайджанцы неоднократно с оружием в руках поднимались на кровавую борьбу для отстаивания своих национальных интересов, для защиты чести и достоинства народа. Героическая борьба за национальную независимость Джавадхана, восстания в Гяндже, Шеки, Закаталах, Карабахе и другие вооруженные выступления азербайджанцев являются яркими примерами этого неутихающего народного сопротивления за свободу».

Непримеримый враг советской власти полковник Д.Казымбеков принимал активное участие в организации национального легиона из военнопленных азербайджанцев в годы второй мировой войны.

 

После завершения войны он некоторое время жил в Италии, а затем обосновался в Турции. Офицер трех армий (русской, азербайджанской, польской,) Д.Казымбеков умер в 1955 году в Германии, в Берлине, куда прибыл по частному приглашению. Эмигрантские издания считали эту смерть политическим убийством, осуществленным спецслужбами СССР.

«Воспоминания» полковника Д.Казымбекова были опубликованы в журнале «Simali Kafkasya» — «Северный Кавказ» (1935, N18, стр 14-17), который издавался в 1934-1939 гг. в Варшаве и соединял вокруг себя представителей эмигрантских кругов Кавказа — азербайджанцев, грузин и горцев.

 

Джахангирбек Казымбеков (1894-1955)

Гянджа против рабства

Восстание в Гяндже является одним из наиболее ярких протестов азербайджанских народных масс против нового рабства, наложенного на Азербайджан в апреле 1920 года. Восстание началось 22 мая 1920 года. Но, уже с первых дней появления частей красной армии в Гяндже, было видно, что оно неминуемо и что необходимо принять все меры, дабы выступление состоялось своевременно и организованно. Поэтому всю первую половину мая офицеры 3 пехотного Гянджинского полка, всячески старались удержать население города и солдатов полка от несоответствующих шагов, советуя быть терпеливыми и сохранять спокойствие.

Но бесчинства красных частей (в Гяндже были расположены пехотная дивизия красной армии и т.н. Шариатский полк, составленный из мусульманского населения бывшей империи с значительной примесью русских красноармейцев) переходили уже все границы и все труднее и труднее становилось подавлять гнев жителей Гянджи.

День выступления назначен был на 22 мая. 16 мая в Тифлис высылаются два грузинских офицера, тайно пребывающие в Гяндже. Офицеры эти подробно посвящаются в план выступления и получают задачу установить связь с Грузинской армией (это было в период боев Грузинской армии с красными войсками у Пойлинского моста).

Для установления связи с основными силами азербайджанской армии, расположенной в это время в Карабахе, высылаются другие 2 офицера, снабженные соответствующими инструкциями и посвященные также в план выступления. Офицеры эти должны были явиться к командиру 3-го конного Шекинского полка, расположенного в районе Агдама и Тертера и составляющего, как бы, авангард расположенных в Карабахе частей. Вместе с этим, для отвлечения внимания красного командования вводятся в полку усиленные занятия и ежедневно проводится боевая стрельба.

[Ледокол]

Так, в состоянии напряженного ожидания, наступает день 22 мая. Около 4 часов дня созываются влиятельные общественные и политические деятели города, которые с энтузиазмом выражают согласие на выступление и обещают принять все меры, дабы азербайджанское население полностью поддержало свой полк. На этом совещании устанавливается, что каждый район города при первых же выстрелах организует особый партизанский отряд и спешит на помощь войскам.

 

Около 6 часов дня происходит совещание с командирами батальонов, на котором устанавливается непосредственный план активных действий:

— Один батальон полка с помощью партизан должен окружить расположение красной дивизии и внезапным и решительным ударом принудить ее к сложению оружия.

— Второй батальон обезоруживает  «Шариатский полк», занимает наиважнейшие пункты в армянской части города, а также почту, телеграф, военные склады и т.д. (3-й батальон Гянджинского полка находится в составе Карабахского отряда. — Прим. авт.).

 

Ровно в 8 часов вечера батальоны, арестовав присланных красным командованием политических комиссаров полка, приступают к исполнению возложенной на них задачи. С первыми выстрелами почти все мужское население города, вооруженное чем попало, высыпает на улицы и частью спешит на помощь полку, вступившему уже в бой с частями красной дивизии, частью же обезоруживает отдельно расположенные мелкие части и бродящих по городу коммунистов и красноармейцев.

 

К 11 часам все было закончено: русская дивизия и «Шариатский полк» были обезоружены и заключены в городскую тюрьму. В ночь с 22 на 23 мая Гянджа находилась в руках восставших патриотов. Первая часть плана была блестяще завершена. В дальнейшем необходимо было приступить к реализации второй части; восстановить местную национальную власть, установить связь с Грузинской армией и с Карабахским отрядом и организовать оборону города против ожидаемого наступления главных сил 11-ой советской армии.

В 6 часов утра было созвано совещание, куда были приглашены пребывающие в городе генералы 23 и 24 мая проходят в неустанной организационной работе. 25 мая около 10 часов утра, обнаруживается наступление армяно-русских частей к юго-западу от города, со стороны немецкой колонии Еленендорф. Находящийся в этом направлении 1 батальон Гянджинского полка, усиленный батареей артиллерии, останавливает наступление и, сам перейдя в контр-атаку, наносит противнику удар и обращает его в беспорядочное бегство.

Между тем обнаруживается наступление противника и к северо-западу от города, со стороны Шамхора (Шамкира), где, приблизительно в 10 километрах от Гянджи, обнаружены значительные массы пехоты, двигающейся в боевом порядке к городу.

 

Это заставляет прекратить преследование разбитого в направлении колонии Еленендорф противника и, оставив на укрепленных позициях одну роту действующего здесь батальона и 4 пулемета, остальные роты перебросить на помощь 2-му батальону, который с вновь сформированной батареей артиллерии и 2 пулеметными ротами занимал укрепленную позицию в 1/2-1 километров к северо-западу от города.

Около 4 часов дня появляются первые цепи неприятеля, но встреченные артиллерийским и ружейным огнем в беспорядке отступают, оставив своих убитых и раненых. В 7 часов вечера неприятель начинает обстреливать город и азербайджанские позиции сильным артиллерийским огнем, во время которго был контужен один из генералов. Но только что сформированная батарея под командой подполковника Станкевича, поляка по происхождению, быстро нащупывает расположение русской артиллерии и метким огнем принуждает ее умолкнуть.

Около 9 часов вечера стрельба затихает. Так проходит день 25 мая. На рассвете 26 мая красные войска снова возобновляют атаки, число которых доходит до 7. Все они успешно отбиваются храбрыми защитниками города.

 

27 мая противник весь день ведет усиленный артиллерийский обстрел города и пытается без успеха атаковать азербайджанские части со стороны колонии Еленендорф. Видя, что помощь ни откуда не подходит, а неопределенность положения вызывает среди солдат и населения некоторую подавленность, было решено выпустить соответственное воззвание к населению и аскерам, собрав одновременно в здании окружного суда влиятельных граждан города во главе с Шейх-уль-Исламом. Ознакомив их с общим положением, их попросили помочь поддержать в войсках и населении необходимый дух.

 

[Ледокол]

Наступило 28 мая. День был исключительно прекрасный. Казалось, сама природа радовалась этому дню и выражала свое сочувствие изнемогающему народу. Зато неприятель уже с раннего утра проявлял усиленную активность. С рассветом со всех сторон был слышен грохот орудийной стрельбы. Противник обстреливал расположение азербайджанцев.

Много снарядов разрывалось и в самом городе. Около 7 часов утра поступило донесение командира 2-го батальона с сообщением о значительных массах неприятельской кавалерии, которые двигались в походной колонне к городу. Учитывая это, было решено произвести рекогносцировку, точно установив положение замеченной колонны. Вскоре было обнаружено, что неприятельская кавалерия перестраивается для атаки. Необходимо было подготовиться к достойной встрече противника. Был отдан приказ прекратить огонь и сосредоточить в угрожаемом пункте все имеющиеся поблизости пулеметы. Солдаты получили строгое приказание стрелять только по команде.

 

Уже ясно видны атакующие массы конницы, двигающиеся рысью 4 эшелонами, приблизительно по 2 эскадрона в каждом. Абсолютная тишина господствует на азербайджанских позициях. Противник переходит в галоп, а затем в карьер, приближаясь все ближе и ближе, 800 метров 700… 600… и, наконец, команда – «Огонь!»

Ураганный огонь 5 орудий, бивших картечью, 22 пулеметов и почти 2-х батальонов пехоты с партизанами производит в рядах атакующего противника огромные опустошения. Все поле перед азербайджанскимми позициями покрывается трупами и массой раненых. Только одиночным всадникам удается уйти из-под смертельного обстрела. Атака, как потом установилось, кавалерийской дивизии была ликвидирована и, судя по потерям, дивизию эту можно было считать уничтоженной.

Около 12 часов дня поступает донесение о наступлении противника со стороны колонии Еленендорф. На этот раз наступление ведется пехотой. В угрожаемый район перебрасывается весь 1-ый батальон и 2 роты 2-го батальона (1 стрелковый и 1 пулеметный), которые подкрепляют находящуюся здесь роту 1-го батальона и партизан. И это наступление удается отбить с большими потерями для противника.

В 4 часа дня большевики в бессильной злобе начинают обстреливать город из тяжелой и легкой артиллерий. Около 8 часов вечера наступает относительная тишина, которая позволяет изнуренным и измученным бойцам передохнуть и подкрепиться. В этот день приходится расстрелять 15 человек, арестованных с поличным при порче телефонных проводов, деструктивной агитации и разбрасывании прокламаций.

 

Так проходит кровавый день 28 мая 1920 года, вторая годовщина объявления независимости Азербайджана. День этот можно считать одним из самых тяжелых дней за весь период восстания. Ночью с 28 на 29 мая получается сведение о заключении русским командованием перемирия с Грузией. Это известие отнимает у осажденного гарнизона последнюю надежду на помощь грузинской армии.

Положение становится безнадежным, так как не поступают известия и от карабахского отряда. В Гяндже начинает ощущаться недостаток в боевых припасах, особенно в артиллерийских снарядах. Приходится экономить каждый патрон, каждый снаряд, тогда как противник, получивший сильные подкрепления, переходит уже к ночным действиям. Всю ночь с 28 на 29 мая часть противника беспокоит азербайджанское расположение в направлении Еленендорфа.

На рассвете 29 мая противник открывает ураганный огонь по городу, а около 8 час. утра густыми цепями переходит в наступление со стороны Еленендорфа на позиции 1-го батальона. В этот день 1-ый батальон, подкрепленный батареей артиллерии и 2-мя пулеметными ротами с партизанами, отбивает ряд ожесточенных атак. Во время одной из них погибает командир батальона капитан Мири-заде. В эти дни погибают и подполковник Станкевич и полковник Гаузен.

NY Times о восстании в Гяндже. 1920 г.

30 мая под давлением превосходящих сил противника 1-ый батальон отходит и неприятель занимает армянскую часть города. Советские войска наступают одновременно и на позиции 2-го батальона, но здесь все атаки удается отбить. Аналогично положение и 31 мая. И в этот день защитники города удачно отбивают ряд неприятельских атак. Все это время приходится маневрировать имеющимися в распоряжении силами, перебрасывая их с одного участка на другой.

 

Уже после получения известия о прекращении боев у Пойлунского моста и о заключенном перемирии, становится ясна безнадежность борьбы. Семидневные беспрерывные бои измучили людей, боевые припасы приходили к концу и, хотя в защите города принимали участие даже женщины и дети, было видно, что с имеющимися силами не удержать город.

Не надо забывать, что под Гянджой сосредоточились главные силы 11-ой советской армии. Период после 28 мая был, в сущности, агонией восстания. О победе уже никто не думал. Необходимо было с честью выйти из положения и добиться того, чтобы победа досталась врагу с возможно большими для него потерями.

1 июня, утром на фронте наступила относительная тишина. Пользуясь этим,  в одну из мечетей были созваны представители общественности. Им рассказали о безнадежности дальнейшей борьбы, так как запасы патронов и снарядов пришли к концу и их может хватить лишь на один день боя. Было выдвинуто предложение — эвакуировать город, причем зная жестокость и беспощадность врага, было указано, что все желающие могут уйти из города под прикрытием войск. Предложение было принято и эвакуация назначена на рассвете 2 июня.

Для проведения эвакуации вырабатывается следующий план действия: две роты и одна пулеметная рота с партизанами удерживают противника, расположенного в армянской части города, за рекой Гянджинкой; остальные силы прорвут вражеское кольцо в северо-западном направлении и, заняв высоты в 3 километрах от города, возьмут осаждающих под фланговый обстрел и дадут возможность мирным жителям уйти в горы, прикрывая и в дальнейшем их отход.

План этот был реализован в полном объеме. Атакующие части опрокинули застигнутого врасплох неприятеля и привели его в полное замешательство. Ураганный фланговый огонь, открытый с занятых высот, увеличил еще более панику среди большевиков. В образовавшийся прорыв непрерывным потоком хлынули жители, покидающие город и направляющиеся в села, расположенные в горах.

К 5 часам вечера к главным силам, проведшим прорыв, присоединились роты, прикрывавшие эвакуацию со стороны армянского квартала. Войска направились вслед за уходящими жителями. Так закончилась 12-дневная эпопея восстания в Гяндже.