Харьковская катастрофа и ублюдочный фельмаршал Баграмян

[Rasstrelli]

Харьковская катастрофа: к чему приводит самонадеянность

В мае 1942 года разразилась "харьковская катастрофа": наступление двух советских фронтов на Харьков закончилось их разгромом, открыв немцам дорогу на Сталинград и Северный Кавказ. Промедление с принятием ключевого решения всего на два дня привело к потере более 400 тысяч человек и тысячи танков.

Фактор внезапности к тому времени давно иссяк. Несмотря на гигантские потери 1941 года, к апрелю 42-го численность Красной армии восстановилась, достигнув 5,6 млн человек. В первом полугодии 1942 года по сравнению со вторым полугодием 1941 года выпуск танков увеличился в 2,3 раза (11178 единиц), артиллерийских орудий – в 1,8 раза, автоматов – в шесть раз. В феврале советские ВВС получили от промышленности 822 самолета, а в апреле уже 1423. Начала поступать Нажать помощь по ленд-лизу.

Однако и 1942 год ознаменовался для СССР тяжелыми поражениями. Потери Красной армии убитыми, ранеными и пленными за это время составили около семи миллионов человек, у вермахта – почти в четырнадцать раз меньше, всего 519 тысяч.

 

Главную причину аналитики видят в непрофессионализме и шапкозакидательских настроениях политического руководства и высшего командования.

"Советские маршалы придумали своим провалам совершенно уникальное оправдание: оказывается, в 1942 году они еще не умели воевать! Командующие фронтами и армиями, начальники штабов с детской непосредственностью сообщают, что они пока только учились, присматривались к противнику, накапливали опыт", – пишет современный исследователь Владимир Бешанов.

В работах советского периода фигурировало устоявшееся определение каждого военного года: "трагический" 41-й, "переломный" 43-й, "победный" 44-й, "завершающий" 45-й. 1942 год чуть ли не официально окрестили "учебным".

Колонна советских пленных на марше по окраине Харькова.

Ход операции

Первая попытка отбить захваченный вермахтом в октябре 1941 года Харьков была предпринята в январе. Она завершилась неудачей, но привела к возникновению так называемого "барвенковского выступа", вклинивавшегося в немецкие позиции на глубину до ста километров.

22 марта главком Юго-Западного направления Семен Тимошенко, член Военного совета Никита Хрущев и начальник штаба Иван Баграмян предложили Ставке осуществить грандиозное наступление, обещая освободить не только Харьков, но и всю левобережную Украину, если в дополнение к имевшимся 92 дивизиям и 480 танкам им дадут еще 40 дивизий и 1500 танков.

 

"Для запланированного немецкого наступления попытка русских помешать ему была только желанным началом"

Курт фон Типпельскирх, германский генерал

28 марта Сталин, считавший тогда приоритетным западное направление, приказал Юго-Западному фронту Тимошенко и Южному фронту генерала Родиона Малиновского, также подчинявшемуся Тимошенко как главкому направления, провести более ограниченную операцию по взятию Харькова.

Подкреплений Тимошенко получил меньше желаемого: 10 дивизий, 26 танковых бригад и 18 артполков. Однако имевшиеся в его распоряжении силы все равно превосходили германские, насчитывая 640 тысяч солдат и офицеров и 1200 танков. Во всей группе армий "Юг" имелись 64 дивизии и 450 танков, в находившейся непосредственно в районе Харькова 6-я армии Фридриха фон Паулюса – 13 дивизий, из них одна танковая.

 

Немцы, со своей стороны, сами намеревались срезать барвенковский выступ, запланировав на 18 мая операцию под кодовым названием "Фридрихус".

В отличие от лета 1941 года, советскому командованию удалось перехватить инициативу, атаковав шестью днями раньше. Но и это не привело к успеху.

Для удара с юга по горловине барвенковского выступа немцы сосредоточили танковую группу генерала фон Клейста.

Советское командование проглядело концентрацию вражеских сил и вообще не предполагало, что немцы осмелятся контратаковать.

""Летом 1942 года Сталин окончательно убедился, что "гинденбургов" у него нет. Их и не могло быть. Для той Большой войны, которую он по-дилетантски готовил, они ему не требовались. Являясь всего лишь "винтиками" и "шестеренками" советской военной машины, генералы интересовали Сталина исключительно с точки зрения "надежности". Полководцев ему пришлось лично готовить в ходе войны, осваивая постепенно военное дело "

Владимир Бешанов, историк

"Наши прогнозы строились больше на догадках, чем на реальных сведениях", – признавал после войны Баграмян.

Современные исследователи установили, что начальник Особого отдела Юго-Западного фронта Владимир Рухле все-таки предупредил Москву, но его сообщение проигнорировали. По имеющимся данным, руководитель контрразведки Виктор Абакумов не пожелал идти вразрез с господствовавшими в Ставке настроениями и не нашел ничего лучше, как обсудить полученную информацию с Хрущевым, который якобы отсоветовал ему докладывать Сталину.

 

Как писал впоследствии маршал Александр Василевский, в те дни вступавший на пост начальника Генерального штаба, его предшественник Борис Шапошников считал харьковскую операцию недостаточно подготовленной, но Сталин "приказал Генштабу считать ее делом Тимошенко и ни в какие вопросы по ней не вмешиваться".

 

"Уже одно то, что товарищ Сталин, наш великий друг и учитель, одобрил наступательные планы фронта, может служить верным залогом в предстоящем успехе нашего наступления", – заявил Тимошенко на совещании с командирами в Купянске 11 мая.

В тот же день в частях прошли митинги, на которых предстоящее наступление называлось "операцией по полному и окончательному освобождению Украины от немецко-фашистских захватчиков".

"Дух оптимизма витал на командном пункте фронта, – вспоминал командующий 38-й армией, будущий маршал Кирилл Москаленко. – Как это ни странно, Военный совет фронта уже не считал противника опасным".

Операция началась в 07:30 утра 12 мая и на первых порах развивалась успешно. 15 мая советские танки находились в 20 км от Харькова.

17 мая Клейст нанес отсекающий удар в тыл советским войскам и уже к вечеру продвинулся на 25 км к северу.

 

В тот же день Василевский доложил об изменении обстановки Сталину, но приказ приостановить наступление и развернуться фронтом к немцам последовал только 19 мая.

Как писал в своих мемуарах Москаленко, два дня советские дивизии "сами лезли в мешок, в пасть к врагу".

Возможно, и после 19 мая было еще не поздно спасти положение. Однако, по словам Москаленко, для этого "необходимо было в ограниченное время произвести перегруппировку больших масс войск, разбросанных на большом пространстве, а мы тогда еще не умели делать это должным образом".

"Они не умели ничего, кроме как стучать кулаком по столу, требовать "Стоять насмерть!", грозить трибуналом, "внушать бодрость" войскам при помощи заградительных отрядов и забрасывать врага трупами красноармейцев", – комментирует Бешанов.

 

Как и в 1941 году, возможность перехода к обороне не предусматривалась даже теоретически. На 180-километровом фронте под Харьковом за весну было построено всего 11 км проволочных заграждений.

"Посылать людей на войну, не обучив, значит предавать их"

Конфуций

Маршал Тимошенко потерял управление войсками и в самые критические дни 22 и 23 мая покинул командный пункт, чтобы лично налаживать переправу через Северский Донец в районе Ивановки. Приказ о прекращении наступательной операции он отдал лишь 28 мая.

22 мая Клейст соединился с Паулюсом, окружив три советские армии. К 30 мая их уничтожение закончилось. Попытки прорыва успехом не увенчались, хотя командир одной из немецких дивизий генерал Ланц вспоминал о "чудовищных атаках русской пехоты".

 

Погибли 171 тысяча человек, в том числе семь генералов, в плен попали 240 тысяч. Из окружения вышли всего 22 тысячи человек.

 

Немецкие потери составили около 20 тысяч. Паулюс получил от Гитлера Рыцарский крест.

"В огненном смерче даже мертвые не обретали покой, – вспоминал царивший под Харьковом ад фронтовой разведчик, впоследствии писатель Борис Витман. – Вместе с живыми их швыряло взрывной волной, кромсало уже искореженные тела. К исходу 29 мая длина колонн пленных достигала нескольких километров. "Сколько же вас, родимых, – услышал я женский голос, – второй день мимо нас идете, а конца не видать!"

 

[Rasstrelli]

В результате огромных потерь советская оборона на юге оказалась существенно ослаблена, чем германское командование не преминуло немедленно воспользоваться. 28 июня 4-я танковая армия генерала Гота прорвала фронт и устремилась к Дону. 7 июля немцы подошли к Воронежу, 23 июля пал Ростов-на-Дону. В начале августа 6-я армия Паулюса вышла на дальние подступы к Сталинграду.

Колонна советских военнопленных в поле под Харьковом

Головокружение от успехов

По оценкам историков, после разгрома немцев под Москвой Сталин впал в теоретически осуждавшееся им "головокружение от успехов", находился в плену аналогий с 1812 годом и считал войну практически выигранной.

Высшие военачальники не пытались вывести его из этого состояния. На совещании 5 января 1942 года командующие фронтами, как один, докладывали о грандиозных успехах и просили резервов, обещая немедленно кого-нибудь разбить. Результатом стало директивное письмо от 10 января, в котором ставилась задача "обеспечить полный разгром гитлеровских войск в 1942 году".

 

Шапкозакидательским настроениям способствовали фантастические данные ГРУ, оценившего потери вермахта к 1 марта 1942 года в 6,5 млн человек, тогда как на деле они едва превысили один миллион.

"Инициатива теперь в наших руках. Потуги разболтанной ржавой машины Гитлера не могут сдержать напор Красной Армии", – утверждал Сталин в праздничном приказе 23 февраля.

"В Ставке ослабло критическое отношение к обстановке, многое представлялось в слишком розовом цвете. Разрабатывая гигантские планы, Ставка не учитывала реальную действительность", – писал после войны генерал-полковник Павел Белов.

 

"Многие из нас предполагали, что Красная Армия уже в состоянии немедленно выбросить захватчиков с советской земли", – вспоминал маршал Москаленко.

"Ну, шапка была набекрень у всех тогда", – заявил маршал Жуков в 1966 году на встрече с сотрудниками "Военно-исторического журнала".

"Точно так же, как Гитлер при нападении на Советский Союз, теперь русское командование переоценило свои силы", – указывал в мемуарах германский генерал Курт фон Типпельскирх.

Британский министр иностранных дел Энтони Иден 16-20 декабря 1941 года находился в Москве, чтобы подписать официальный договор о союзе в войне против Германии и послевоенном сотрудничестве. К его удивлению, Сталин практически не интересовался открытием второго фронта, а всецело сосредоточился на вопросе о признании Лондоном территориальных приобретений СССР по Нажать пакту Молотова-Риббентропа. В результате Иден уехал ни с чем.

"История Великой Отечественной войны абсолютно неправдивая… Это не история, которая была, а история, которая написана. Она отвечает духу современности. Кого надо прославить, о ком надо умолчать"

Маршал Георгий Жуков, из интервью "Литературной газете"

20 января 1942 года советский полпред в Вашингтоне Максим Литвинов запросил Москву, не следует ли, в связи со вступлением США в войну, поднять вопрос о втором фронте перед Рузвельтом. Молотов ответил: "Подождем момента, когда, может быть, сами союзники поставят этот вопрос перед нами".

Изменил эту позицию только разгром под Харьковом. Когда Молотов, в те дни находившийся с визитом в Лондоне, сообщил, что Британия по-прежнему не готова включить в договор пункт о признании границ 1941 года, Сталин ответил: "Согласись без этого". Документ был подписан 26 мая.

На переоценку своих сил наложился крупный стратегический просчет.

 

После поражения под Москвой и вступления в войну США Германия оказалась перед лицом затяжной войны, в которой решающую роль играют материальные ресурсы. Главной целью Гитлера стали кубанская пшеница и кавказская нефть.

"Москва как цель наступления совершенно отпадает", – записал после совещания в ставке фюрера 28 марта генерал Вальтер Варлимонт.

Сталин до лета 1942 года не сомневался, что немцы повторят попытку захватить Москву, и считал южное направление второстепенным и отвлекающим. Основные силы Красной армии были брошены на то, чтобы оттеснить подальше от столицы группу армий "Центр", и германское командование перемалывало их, уйдя на этом участке фронта в глухую оборону.

 

"Наступательными действиями мы изматывали свои войска во много раз больше, чем вражеские. Это изматывание было выгодно противнику, а не нам", – писал в мемуарах маршал Рокоссовский. Фраза была вычеркнута цензурой и впервые вошла в издание 1990 года.

22 января был освобожден последний занятый немцами населенный пункт на территории Московской области – деревня Уваровка.

Но взять Ржев в 200 км к западу от Москвы удалось только в марте 1943 года. Потери в бесконечных боях за Ржев составили полмиллиона человек. Александр Твардовский посвятил им одно из самых пронзительных стихотворений во всей военной литературе: "Я убит и не знаю, наш ли Ржев, наконец?"

"Наше счастье, что силы советского тыла неисчислимы"

Маршал артиллерии Николай Воронов

Общие потери Западного и Калининского фронтов Жукова и Конева с 8 января по 20 апреля 1942 года, когда наступление окончательно выдохлось, составили 776889 человек.

Однако и после этого Верховный продолжал гнуть свое.

 

"Всей Красной Армии добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев", – писал он в первомайском приказе.

Аэрофотосъемка сборного пункта советских военнопленных в поле под Харьковом

Кто виноват?

известном докладе XX съезду КПСС Хрущев возложил всю вину за харьковское поражение на Сталина, который, по его словам, загубил дело, упорно не давая перейти к обороне.

"Война по должности превратила Сталина в Верховного Главнокомандующего, но не могла превратить его в профессионального военачальника. Между тем привычка к неограниченной власти сделала неизбежным его вмешательство именно в профессиональные вопросы войны "

Николай Сванидзе, журналист и историк

В воспоминаниях Никиты Сергеевича досталось и маршалу Василевскому за то, что он 17 мая не настоял перед Верховным на прекращении наступления и тем самым, по мнению Хрущева, "не выполнил своего долга воина".

Однако, как следует из опубликованных документов, Тимошенко, Хрущев и Баграмян, докладывая о тяжелой обстановке, тоже не решились произнести главные слова – "остановить наступление".

 

[Rasstrelli]

Маршал Тимошенко не любил публично вспоминать войну

Как указывал в воспоминаниях Жуков, 17-18 мая "Военный совет [Юго-Западного] фронта особого беспокойства не проявил".

С одной стороны, Сталин возглавил вооруженные силы воюющей страны, будучи гражданским человеком, притом давно уверовав в собственную непогрешимость и внушив всем, а маршалам и генералам больше, чем кому-либо, что противоречить ему смертельно опасно.

Жуков, уже находясь на пенсии, на вопрос Константина Симонова, каким был Верховный, ответил коротко: "Он был страшен".

 

С другой стороны, подавляющее большинство выдвинутых им военачальников имели за плечами лишь начальную школу да разные краткосрочные курсы. В результате Большого террора крупными соединениями пришлось командовать людям, недавно пришедшим, в лучшем случае, с дивизионного уровня.

"Когда задумываешься о любимцах Сталина, которым вверялась власть над миллионами наших солдат, то невольно возникает вопрос: как мы вообще эту войну с Германией выиграли?"

Валентин Пикуль, писатель

"Мы не имели заранее подобранных и хорошо обученных командующих фронтами, армиями, корпусами и дивизиями. Во главе фронтов встали люди, которые проваливали одно дело за другим. Все эти командиры учились войне на войне, расплачиваясь за это кровью наших людей", – указывал Жуков в письме начальнику Главного управления кадров наркомата обороны 22 августа 1944 года.

Вплоть до 1943 года Сталин в форме приказов направлял командующим фронтами и армиями пространные инструкции и, по их собственным словам, "открывал глаза" на вещи, которые обязан знать любой курсант, вроде необходимости концентрации сил на решающих участках и артиллерийской поддержки наступления, использования радиосвязи и инженерных заграждений.

 

"Не имевшие достаточного опыта, не отягощенные образованием, скороспелые сталинские полководцы, заняв генеральские должности, в своем подавляющем большинстве остановились в развитии и ничему учиться не желали. Они готовились только наступать, но, как выяснилось, наступать тоже не умели. Во-первых, сразу терялось управление; во-вторых, "не хватало опыта"; в-третьих, мешал противник, создававший своими действиями "сложную обстановку", – пишет Владимир Бешанов.

"Расплачиваться за невежество пришлось долго и большой кровью. Не своей, конечно", – резюмирует исследователь.

27 мая 1942 года Сталин ответил Тимошенко и Хрущеву на просьбу о дополнительных резервах: "Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого в стране. Учтите все это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь".

"Тот факт, что мы отступили далеко от границы и дали противнику возможность занять и разорить Украину, Белоруссию, часть Российской Федерации, явился результатом просчетов и неумелого руководства. Многие люди, которым доверили дело, были достаточно примитивны", – утверждал Хрущев.

"Врать не хочу, а правду все равно написать не позволят"

Маршал Иван Конев о своем решении не описывать в мемуарах начальный период войны

По оценкам современных историков, Иосифу Виссарионовичу следовало бы вместо "вам" сказать "нам", а Никите Сергеевичу – включить в число "примитивных людей" себя самого.

Маршал Семен Тимошенко не захотел участвовать в запоздалом обмене упреками. Единственный из крупных советских военачальников второй мировой войны, он отказался писать мемуары и публично делиться воспоминаниями.

 

Знаменитый актер Евгений Весник рассказывал, что через много лет после войны ехал с Тимошенко в одном купе. Как водится, налегли на коньячок.

Захмелев, Весник, по его словам, "набрался наглости" и спросил маршала: как же нам все-таки удалось выиграть войну?

"А хрен его знает!" – ответил тот.

Солдаты 23-й танковой дивизии вермахта смотрят на пленных красноармейцев на дороге под Харьковом

[Rasstrelli]

ВОЕННАЯ КАТАСТРОФА

Кто виноват в Харьковской трагедии 1942 года

 

Этим летом исполняется ровно 80 лет битве за Сталинград. Формально считается, что началась она в июле 1942 года, когда немецкие войска вышли на дальние подступы к этому городу. Однако в реальности её началом можно считать харьковскую операцию Красной армии, которая закончилась неудачей и которая позволила врагу осуществить прорыв к Волге…

 

И действительно, допущенные при планировании операции ошибки и стратегические просчёты привели к окружению и разгрому трёх советских армий и потере около 270 тысяч человек. Историки до сих пор спорят о причинах харьковской катастрофы. Тем более масла в огонь в своё время подлили и сами очевидцы событий.

Особо здесь усердствовал Никита Хрущёв. В 1942 году он был членом Военного совета Юго-Западного фронта – как раз в полосе этого фронта и случилось сражение за Харьков. На ХХ съезде КПСС в своём «секретном» докладе Хрущёв прямо обвинил в поражении главу советского государства военной поры Иосифа Сталина. По заверению Никиты Сергеевича, именно Сталин якобы настоял на наступлении, которое не было до конца подготовлено; потом, когда немцы нанесли свой удар, не отдавал приказа перейти к обороне, а когда отдал, было уже поздно…

 

Однако факты опровергают столь односторонние обвинения. Так, по итогам Харьковской операции сохранился доклад от 30 мая 1942 года, подписанный командованием Юго-Западного фронта, а именно командующим маршалом Семёном Тимошенко, начальником штаба генерал-лейтенантом Иваном Баграмяном и тем же Никитой Хрущёвым. Там, в частности, говорилось: «Главная причина провала Харьковской операции была в том, что командование Юго-Западного направления неправильно оценило обстановку, а когда войска Юго-Западного фронта попали в сложное положение, своевременно не прекратило наступление. Более того, настаивало перед Ставкой на его продолжении… Штаб фронта преуменьшил силы врага на 30 процентов, несвоевременно вскрыл подходившие из глубины его резервы и проводимые им перегруппировки…».

В общем, вина командования фронта была как минимум ничуть не меньшей, чем Ставки Верховного командования…

Головокружение от успехов

 

На мой личный взгляд, причиной поражения стали ошибки всех причастных к планированию операции – от столичного до фронтового руководства. Начать надо с того, что успешные наступательные операции РККА зимой 1941 – 1942 годов под Москвой, Ростовом-на-Дону, в Крыму и под Харьковом буквально вскружили голову нашим военачальникам. А у Верховного главнокомандующего Сталина сложилось убеждение, что Красной армии удалось завладеть стратегической инициативой и она способна к активным наступательным действиям. Хотя на самом деле войска зимой понесли очень тяжёлые потери, нуждались в пополнении и отдыхе.

Плохо сработала и военная разведка. Судя по её донесениям, немцы предстоящей весной и летом собирались наступать на Москву, хотя на самом деле Гитлер принял решение нанести удар на юге с целью выйти к запасам бакинской нефти. Эта ошибка заставляла держать значительную часть резервов Ставки на западном направлении в ущерб южному…

 

В январе 1942 года войска Юго-Западного фронта провели успешную Барвенково-Лозовскую операцию, в ходе которой была освобождена южная часть Харьковской области, в том числе города Изюм, Барвенково и Лозовая. В результате возник так называемый Барвенковский выступ, с которого советское командование планировало проведение наступательной операции с целью освобождения Харькова и полного разгрома немецкой группа армий «Юг». Планы вообще были грандиозные: после взятия Харькова намеревались развернуть наступление в направлении Днепропетровска, чтобы за пару месяцев очистить от врага всю левобережную часть Украины.

Любопытно, но более всех настаивал на проведении наступления именно член Военного совета Юго-Западного фронта Хрущёв. Ведь он был одновременно первым секретарём ЦК Компартии Украинской ССР, и ему явно не терпелось как можно быстрее начать освобождение вверенной ему территории. Сталин дал добро…

Однако и немцы планировали своё южное наступление, причём тоже в районе Барвенковского выступа. Для этого с ростовского на харьковское направление была переброшена Первая танковая армия фон Клейста. Увы, наша разведка это перемещение вовремя не обнаружила…

 

Наступление началось 12 мая 1942 года и поначалу развивалось успешно – Красной армии удалось довольно глубоко вклиниться во вражескую оборону в направлении города Красноград и даже частично выйти на оперативный простор. Однако решительного успеха достичь так и не удалось. Наступление стало явно выдыхаться. Как вспоминали потом очевидцы, танки ушли вперёд, значительно оторвавшись от поддерживающей их пехоты, что делало их лёгкой добычей для противника. Кроме того, наступающих очень слабо поддерживала авиация…

Немцы же, в свою очередь, выбрали верную тактику. Они дождались момента, когда в прорыв ушли все основные силы Красной армии, а оборона на русских флангах сильно ослабла. И утром 17 мая танковая армия фон Клейста из района Славянска нанесла мощный удар в тыл соединениям Юго-Западного фронта, наступавшим с Барвенковского плацдарма. Немцы довольно быстро смели нашу оборону, совершили длительный бросок и замкнули кольцо окружения – к 23 мая силы 6‑й, 57‑й, 9‑й армий Юго-Западного фронта оказались в полном кольце…

[Rasstrelli]

 

[Rasstrelli]

 

[Rasstrelli]

 

[Rasstrelli]

 

[Rasstrelli]

 

[Rasstrelli]

 

[Rasstrelli]

«Если бы мы сообщили стране о той катастрофе с потерей 18–20 дивизий…» В 1942 году Баграмян ждал, что его расстреляют перед строем солдат, выживших в Харьковской операции

Жить оставалось недолго. Уже скоро придут и выведут в поле. Или расстреляют прямо у штаба, перед строем солдат.

Сто семьдесят тысяч бойцов полегли из-за неверных данных разведки и бездарного планирования операции. Враг победил там, где его должны были уничтожить.

Баграмяна от расстрела тогда спас Жуков, бездарный командир и опытный мародёр, не жалеющий жизни необученных солдат и бросающий их дивизиями на верную гибель под немецкий шквальный свинцовый град.

 

Бабы ещё нарожают.(с)

 

 

 

[Rasstrelli]

 

[Rasstrelli]

 

[Ледокол]

«Топливный фронт»: О победе СССР над гитлеровской Германией за счет Баку

 

Нефть и Победа — ни в одной другой войне эти понятия не соединились настолько крепко, как в Великой Отечественной. Свою схватку с нацистской Германией, растянувшуюся на долгих 1418 дней и ночей, советский народ вел в прямом смысле до последней капли нефти — в цехах НПЗ, на буровых площадках и трубопроводах, на суше и море. Не получив решающего перевеса в этом жестоком противостоянии, в основе своей тыловом, производственном, ни на какую военную победу нельзя было рассчитывать.

«Моторы сами по себе — безжизненная стать. Для того чтобы они разили врага, нужен бензин. Бензин — кровь самолетов, танков, автомобилей. Наши нефтяники оживляют холодную сталь моторов. Они дадут фронту столько горючего, сколько нужно для полного разгрома врага», — писала газета «Правда» 8 февраля 1942 года.

Под «нефтяниками» здесь надо понимать даже не столько профессионалов отрасли, сколько подростков, стариков, женщин, которые заменили ушедших воевать мужей. Словом, всех, кто остался в тылу и открыл там свой личный, нефтяной фронт.

Эти люди совершили невозможное, все пять лет войны бесперебойно снабжая топливом Красную Армию.

В 1938 году Советский Союз добыл 30 млн тонн нефти, выйдя по этому показателю на второе место в мире. Гитлеровская Германия, с 500 тысячами тонн, не входила и в десятку.

«Мы вторглись в Россию из-за нефти», — признавался в мемуарах министр военной промышленности Рейха Альберт Шпеер.

Проблема для СССР заключалась в том, что страна критически отставала от Германии по запасам горючего для армии: для своего блицкрига Гитлер накопил их в семь раз больше. А 22 июня немцы уничтожили с воздуха почти четверть советских военных складов с топливом. В первые месяцы войны, когда Красная Армия отступала от западных границ, для полуторок (ГАЗ-АА) не хватало бензина. Снаряды на передовую бойцы носили на руках. Были нарушены коммуникации, железная дорога задыхалась от скопления эшелонов с имуществом в тыл и грузами для фронта.

[Ледокол]

Но и у вермахта стали возникать свои сложности. На русском бездорожье, особенно на подступах к Москве осенью 1941-го, немецкие танки испытывали «моторный голод». Самый массовый танк Pz.Kpfw (T-IV) потреблял 318 литров бензина на 100 км хода по шоссе и около 500 литров по бездорожью.

 

В 1942-м, потерпев неудачу под Москвой, он вернулся к своей идее захвата советских нефтяных промыслов, в первую очередь на Северном Кавказе и в Закавказье. 10 августа 1942-го немцы взяли Майкоп, а 12 августа — Краснодар. Угроза нависла над кубанскими месторождениями, в первый год войны снабжавшими фронт танковым дизельным топливом, авиационным бензином и мазутом для кораблей Черноморского флота.

В наступающих войсках находились специалисты-отраслевики, призванные незамедлительно наладить добычу нефти. Однако на подходе к промыслам их встретил густой черный дым: это горели буровые скважины, которые подожгли советские спецгруппы, созданные из профессиональных нефтяников и оперативников НКВД. Так кубанское сырье не досталось врагу.

А ранее, еще осенью 1941-го, началась эвакуация Туапсинского НПЗ: к лету 1941-го 780 вагонов с различным оборудованием вывезли в город Красноводск в Туркмении, где круглосуточно шло строительство нового завода.

Не удалось немцам прорваться и к Баку. В 1940-м Азербайджан давал почти три четверти общесоюзной добычи. В 1941-м отсюда отправили на нужды фронта 23,5 млн тонн нефти, а всего за войну — 75 млн тонн. В период германского наступления отсюда (а также из Грозного и Москвы) в Башкирию целыми предприятиями были эвакуированы специалисты-энергетики. В Уфу, которой перешла роль фактического центра нефтяной промышленности СССР, были перебазированы столичный Институт нефти, Наркомат нефти, Центральный институт масел и авиабензина, Грознефтепроект.

Но гитлеровцы добились другого — отсекли Москву и Сталинград от бакинской нефти, перерезали артерии, по которым текла «черная кровь» этой войны, — Северо-Кавказские железные дороги.

«За счет быстрого продвижения немцев в сторону Волги у нас оказался перекрыт тот маршрут доставки, традиционный, который был с Баку. Пришлось транспортировать совершенно другим маршрутом — через Каспий. Это привело к тому, что в районе Баку скапливалось огромное количество нефти. Нефтяники просто физически не успевали ее вывозить», — рассказывал проректор Российского государственного университета нефти и газа Никита Голунов.

Чтобы доставить нефть до фронта, потребовались чудеса изобретательности. С железнодорожных платформ, на которых крепились цистерны с топливом, снимали колеса. Затем платформы вместе с цистернами спускали на воду в Баку или Махачкале, откуда буксир тянул этот невероятный караван до Астрахани (колеса везли на отдельных баржах). Из Астрахани цистерны с горючим шли к фронту уже по железной дороге. Был еще один способ: нефть перевозили на баржах по Волге.

В гитлеровском плане «похода за нефтью» захват Сталинграда имел колоссальное значение. В случае потери города и прорыва немцев в район «второго Баку» — Волго-Уральского нефтяного района — Красной Армии грозил острейший дефицит топлива. 23 августа 1942 года около тысячи немецких самолетов подвергли Сталинград массированной бомбардировке, сделав упор на нефтехранилищах. Из взорванных резервуаров горящее сырье выливалось в Волгу, и для очевидцев это была одна из самых жутких картин в жизни.

 

 

[Ледокол]

Летом и осенью 1942-го противник регулярно бомбил стратегически бесценный Саратовский НПЗ, откуда эшелоны с нефтепродуктами шли прямо в войска. Завод, находившийся в непосредственной близости к сталинградскому фронту, стал для немцев костью в горле. Им удалось разрушить его на 80%, погибло около 800 сотрудников — в четыре раза больше, чем ушедших на войну заводчан. Но предприятие продолжало выпускать 5 тысяч тонн нефти в сутки, а также — стволы для минометов, треноги для противотанковых ружей, бутылки с горючей смесью.

Кстати, вот еще одна, подлинно боевая ипостась нефтепродуктов: они могли служить не только топливом для танков и самолетов, но и разить врага в буквальном смысле. Уже 7 июля 1941 года Государственный комитет обороны принял секретное Постановление «О противотанковых зажигательных гранатах», в котором предписал наладить производство 120 тысяч бутылок с зажигательной смесью в сутки.

Было несколько видов такого оружия с разным составом, например, «БГС» (бензольная головка и сольвент), «Смесь № 2» (древесная смола, бензин, скипидар), «Смесь № 3» (бензин и соляровое масло). В памятках по борьбе с танками слабые места немецких машин обозначались на схемах надписями «бей гранатой» или «бей бутылкой». Всего за войну было выпущено около 110 млн «огненных бутылок».

Нараставший размах военных действий на советско-германском фронте требовал все больше топлива. Только за полтора месяца боев на Курской дуге (лето 1943-го), в которых с обеих сторон приняли участие свыше 5 тысяч танков и около 5 тысяч самолетов, Красная Армия израсходовала 204 тысячи тонн нефтепродуктов. Для сравнения: за семь месяцев сражения за Москву с 30 сентября 1941 года по 20 апреля 1942-го — 294,4 тысячи тонн.

Перед СССР стояла задача дальнейшего наращивания добычи нефти и скорейшего восстановления разрушенных нефтепромыслов в освобожденных районах. Для Германии — поиск новых энергоисточников.

Нефть для фронта поступала и с самых отдаленных от него районов страны — с Дальнего Востока и Сахалина. В декабре 1942 года с Комсомольского НПЗ (строительство началось в сентябре 1941-го) ушел первый эшелон с бензином — в сторону Сталинграда. На предприятии «Сахалинморнефтегаз» почти половину работников составляли женщины и подростки. Жили в казармах. За войну здесь добыли 3 млн тонн нефти, объем бурения по сравнению с 1940 годом вырос в 3,4 раза.

Уже в 1943 году началось восстановление нефтепромыслов на Кубани и Северном Кавказе. Буквально через месяц, как немцев отбросили от Малгобека, под которым в августе 1942-го советские группы взорвали перед отступлением более 700 скважин и основные НПЗ, здесь вновь зашумели буровые установки. Малгобек, в 1940-м давший 1,3 млн тонн нефти, стал возвращать себе статус крупнейшего кавказского нефтепромысла. А всего в СССР за третий год войны добыли 18 млн тонн нефти, тогда как в рейхе (самой Германии, Австрии и оккупированной части Чехословакии) — 1,9 млн. От своих союзников — Румынии и Венгрии — Берлин получил около 3 млн тонн. Гитлера продолжал спасать синтетический бензин, производимый из каменного угля.

 

В 1943–1944 годах германские заводы дали рекордное количество «синтетики» — 5,7 млн тонн. Но после того как 12 мая 1944-го их сравняли с землей 935 американских бомбардировщиков, а в августе советские войска заняли главную нефтяную область Румынии — Плоешти, — для вермахта и люфтваффе в «топливном смысле» все было кончено.

Победа в Великой Отечественной складывалась по крупицам, пропитанным нефтью и потом. В августе-сентябре 1941-го разобранные и промаркированные НПЗ из Одессы и Херсона начали прибывать в Сызрань, где их «разложили в поле и собирали все на земле».

За войну Красная Армия израсходовала 13,5 млн тонн горючего. При этом труженики тыла ни разу не оставили ее на голодном пайке, с последней, неразменной «каплей нефти» в топливных баках.

По материалам газеты «Московский Комсомолец»

[Ледокол]

Генерал Ази Асланов: невозмутимый герой, который не боялся смерти

 

В день 50-летия начала Великой Отечественной войны — 22 июня 1991 года — в печати был опубликован Указ о награждении Героя Советского Союза, генерал-майора Асланова Ази Ахад оглы орденом Ленина и второй медалью »Золотая Звезда.

Эта высокая награда с опозданием на сорок семь лет была присуждена герою, увы, посмертно… Между тем, еще в июле 1944-го командование 3-го Белорусского фронта представило командиру 35-й гвардейской танковой бригады, Героя Советского Союза генерал-майора Ази Асланова к присвоению звания дважды Героя Советского Союза «за боевые действия с 23 по 30 июня 194 4 года в ходе операции «Багратион».

Почти полвека, по трудно объяснимым причинам, наградной материал за номером 0713 от 4.07.1944 года пролежал без движения в Центральном архиве Министерства обороны СССР…

Как свидетельствуют документы, бригада генерала Асланова первой из частей фронта форсировала реку Березину, имевшую важное стратегическое значение, затем малыми силами стремительно и неожиданно атаковала сильно укрепленный вражеский гарнизон, освободив город Плешеницы и обеспечив поспешное наступление основных сил 3-го Белорусского фронта. В ходе ожесточенных боев были освобождены 580 населенных пунктов, уничтожены и захвачены 263 автомашины, 18 танков, 9 орудий, много другой техники, истреблены 1240, взяты в плен 880 фашистских солдат и офицеров.

Маршал А.М.Василевский, представитель Ставки на 3-м Белорусском фронта, докладывая Верховному Главнокомандующему, отмечал, что »решительные действия 35-й танковой бригады генерала Асланова, являющиеся образцом военного искусства, создали благоприятные условия для успешного наступления наших войск в овладении городом Минском».

Вскоре после этой блестяще проведенной операции генерал Асланов был представлен ко второй Золотой Звезде. Однако, вопреки содержанию подлинных документов, в представлении к награде отражались боевые действия танкистов Асланова лишь в течение двух июньских дней, а не восьми, как это было в действительности. И только в преддверии 50-летия начала Великой Отечественной историческая справедливость восторжествовала.

Вехи судьбы Ази Асланова невольно наводят на мысль о печальном знамении и симптоматичных совпадениях. Ему, родившемуся 22 января 1910 года, суждено было всего на два дня пережить свое тридцатипятилетие и погибнуть при обстоятельствах, связанных с весьма нелепым распоряжением вышестоящего начальства. Распоряжение, которое в свете нашего позднейшего познания и прозрения, не может не показаться сомнительным.

Последний январь Ази Асланова абсурдно и жестоко аукнется «черным январем» 1990 года, когда советские танки, овеянные праведной славой и когда-то громившие оккупантов, были двинуты на родную землю советского генерала и покрыли себя позором карательной расправы… Под вероломным распоряжением о вводе войск в Баку и под указом о посмертном присуждении Ази Асланову звания дважды Героя Советского Союза стояла подпись одного и того же человека, бывшего президента бывшей державы…

 

Перелистаем страницы высокой и достойной биографии Ази Асланова. В предгрозовые тридцатые годы он приобщился к армейской службе в Бакинском военно-подготовительном училище. Вместе с ним обучались здесь Аслан Везиров, Аким Аббасов, Гудрат Джахангиров, Фархад Агаев и другие земляки, которым суждено было внести свою достойную лепту в дело Победы.

Война застала его комбатом у самой границы, в городе Зловеч на Львовщине, уже заполыхавшей огнем. Противостоять огромной разрушительной силе врага, не растеряться в сумятице первых боев, в горьком угаре потере жертв, эвакуации, отступления, собрать свою волю в кулак, сориентироваться в стремительно ухудшающейся, отчаянной ситуации, сплотить людей, явить пример самообладания, мужества, бесстрашия — это под силу не каждому командиру. Это, как говорится, дар от Бога, счастливое свойство натуры. Достоинство, сочетавшееся у молодого Асланова с прекрасным знанием военной техники, стратегическим чутьем и молниеносной интуицией.

Батальон бился с врагом насмерть, противостоял бешеному натиску, отходил… Нес потери, но куда меньшие, чем остальные. Ази Асланов всегда оказывался в самом пекле боя, шел впереди, воодушевлял бойцов. Был строг и добр.

Позднее военный историк, академик Самсонов напишет весомые слова об Асланове — командире и воине. С первых боев, по свидетельству ученого, Ази проявил себя доблестным, не боявшимся смерти воином. В этих боях он дважды был ранен в правую ногу, вскоре его ранило осколком в голову, но он не покинул своих бойцов, раненый, геройски сражался с фашистами. Каждый день войны был для него самого и его солдат школой великого испытания. В этих боях они закалились, отличились, набирались ратного опыта для грядущих побед.

Несколько месяцев длилось тягчайшее противоборство 1941-го года. Печально и трагически звучали сообщения Совинформ-бюро об оставленных городах и селах, порушенных очагах, сожженных нивах на фоне победных реляций фашистского командования под неизменные трескучие марши. Не считаясь с большими потерями, гитлеровцы, уповая на свое превосходство, рвались к Москве.Одновременно к осени 1941-го первого фашисты усилили натиск на Крымском направлении. Ази Асланов был направлен туда заместителем командира 55-й отдельной танковой бригады. Его танкисты броней и огнем крушили противника в жестоких схватках на Керченском полуострове.

[Ледокол]

Гитлеровцы захватили уже огромное пространство, но главным их вожделением, конечно же, была Москва, под которой разгорелась тяжелейшая битва.

На западном направлении большая группировка советских войск оказалась в окружении. В ту пору Ази Асланов был переведен на этот фронт. Его бригаде поручили обеспечить прорыв к «котлу». Понадобилось несколько яростных атак, чтобы сокрушить основные силы врага и прорвать кольцо. Окруженные части были спасены. За доблесть, проявленную в этой операции, А.Асланов был награжден «Красной Звездой».

Враг, отброшенный от Москвы, вскоре сменил акценты ударов, намереваясь, отрезав южные территории, возобновить наступление на столицу. Лето 1942 года — начало Сталинградской баталии и наступления фашистов на Кавказ.

 

В битве на Волге раскрылись во всем блеске полководческий дар и ратная доблесть Ази Асланова. Атмосфера той грозной, судьбоносной поры, когда вся многонациональная держава — и тыл, и фронт — жили мыслью о праведной борьбе против общего врага, воспламеняла сердца, побеждала сражаться и трудиться с предельным напряжением сил, являя удивительные примеры самоотверженности, мужества и героизма. Но и на фоне общего порыва выделялись лучшие из лучших, храбрейшие из храбрейших.

Даже простое перечисление количества уничтоженной живой силы и боевой техники гитлеровцев может сказать о многом. В студеные ноябрьские дни 1942 года, на заснеженных полях под Сталинградом нашли свой бесславный конец тысячи и тысячи захватчиков, остались покореженной грудой металла хва-леные бронетанковые и воздушные соединения врага.

46 уничтоженных танков, 9 минометных батарей, 14 противотанковых и дюжина полевых орудий, полсотни автомашин, 42 оборонительных сооружения врага и 700 истребленных оккупантов — боевая заслуга танкового полка Ази Асланова за ноябрь.

22 декабря ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Через пять дней, выступая на страницах «Правды» со статьей «Фланговый удар», он делился своим боевым опытом, обосновывая эффективность фланговых ударов, нашедших затем широкое применение в большинстве танковых частей. Суть тактического приема Асланова заключалась в том, что при противостоянии наступающим армадам врага советские танкисты, образовав дугу, как бы втягивали основной ударный клин внутрь дуги, а затем наносили контрудары с флангов, сжимая кольцо.

Битва на Волге явилась историческим переломом в войне. Полчища третьего рейха попятились на запад. Бригаде Ази Асланова выпало на долю сражаться за освобождение Таганрога. Особенно отличились танкисты под его началом в боях на Миусском направлении. Полководческий подвиг Асланова был отмечен орденом Александра Невского.

С 5 июля 1943-го развернулась гигантская баталия на Курской дуге, где с обеих сторон сошлись мощные бронированные группировки — свыше трех тысяч танков. Курская дуга стала судьбоносным этапом войны. Аслановский танковый маневр помог усилить тактический арсенал бронетанковых войск. Битва, длившаяся целый месяц, завершилась разгромом противника. Фашисты отступали. В этих сражениях участвовали и значительные силы авиации.

Меньше чем через год, в марте 1944-го, Асланову присвоили звание генерал-майора бронетанковых войск. 35-я танковая бригада, принимавшая участие в освобождении Витебска, Минска от врага, переправившись черта Березину, продолжала успешно продвигаться на запад.

 

Но задержим еще раз взгляд на берегах изрытой воронками, достопамятной со времен наполеоновского нашествия Березины. Здесь на одном направлении с Аслановым шла сквозь огонь и саперная бригада, возглавляемая бывшим однокашником генерала по бакинскому училищу Асланом Везировым, ставшим Героем Советского Союза. Фронтовые соратники генерала вспоминали: когда танки подошли к реке, оказалось, что фашисты разрушили мосты, возведенные саперами Везирова.

Ази Асланов проявил решительность и смекалку, по его приказу четыре танка были погружены в створ реки, послужив опорами для нового моста. По настилу бригада успешно переправилась на другой берег.

За двадцать дней — с конца июня 1944-го года бригада Асланова уничтожила 15 танков, 40 самолетов, 193 автомашины, 2600 солдат и офицеров противника, захватила 220 автомобилей и взяла в плен 580 гитлеровцев. Фронтовики вспоминали, что командирский танк генерала неизменно шел впереди, и потому он командовал не «Вперед!», а «За мной!».

В составе 3-го Белорусского фронта аслановские танкисты освободили многие города и села Украины, Белоруссии, отличились в освобождении Латвии, особенно — при взятии важного в стратегическом отношении Шавлинска, а также Елгавы — второго по величине после Риги города.

7 июня 1944 года командующий 3-м Сталинградским механизированным гвардейским корпусом Герой Советского Союза генерал-лейтенант Обухов направил представление командованию фронта — речь шла о присвоении генералу Ази Асланову звания дважды Героя. Но с конца июня 35-я бригада была переведена из состава 3-го Белорусского фронта на другой — 1-й Прибалтийский, в распоряжение командующего И.X.Баграмяна. Перевод оказался роковым…

И на этом фронте А.Асланов успел блеснуть полководческим талантом. Его бригада, как мы отмечалось, была активным «действующим лицом» знаменитой операции «Багратион».

И вот уже январь 1945, последнего года войны. Несколько дней Асланову пришлось провести в госпитале — давали жать о себе раны, 24 января он вернулся в родную бригаду. И тут же последовало распоряжение Баграмяна: отправиться на рекогносцировку местности, где предстояло провести военную операцию. Между тем, с этой миссией вполне мог управиться любой компетентный офицер…

Никак нельзя отделаться от ощущения, что даже в те судьбоносные дни великого противостояния с фашизмом и взлета человеческого духа, многонационального фронтового братства давал о себе знать вирус спелого национализма и ксенофобии, от которой не мог избавиться советский сородич печально известного Андроника, позднее «увековечивший» деяния палача азербайджанского народа в своих мемуарах.

Эта «баграмяновская» рекогносцировка стоила Ази Асланову жизни. Прибыв на указанный участок, генерал сходит с машины и тут же из леса, с расстояния 700—800 метров гремит пушечный выстрел. Стрелявшие били наверняка, прицельно: снаряд разрывается возле Асланова… Он ранен в область сердца, перебиты три ребра. Судя по изысканиям журналиста М.Багирова и свидетельствам соратников генерала, Асланов оставался жив еще двадцать часов… И за этот срок прославленному генералу практически не была оказана необходимая и квалифицированная медицинская помощь. В итоге — он погиб…

Не верится, что опытнейший, обстрелянный воин, полководец, мог проявить неосторожность и столь небрежно подставить себя под огонь, при всем его бесстрашии, когда война близилась к завершению и сама конкретная ситуация не требовала, что называется, действовать ва-банк… Ведь из каких только переделок выходил он целым и невредимым… Двадцать пятого января, на другой день, о гибели Ази Асланова узнал весь Азербайджан. Семья, родные, близкие оплакивали утрату. Шли дни, ио гроб с телом генерала так и не прибывал в Баку.

Республиканский ЦК КП связался с Москвой и настоял на отправке тела генерала на родину. Наконец, 31 января Баку встречал бездыханного Героя.

Гроб с телом Ази Асланова был установлен в фойе Дома офицеров. Третьего февраля в почетный караул встали руководители республики… Гроб поплыл на плечах по улице Красноармейская, позднее названной именем Самеда Вургуна. Впереди несли боевые награды — орден Ленина, три ордена Красного Знамени, ордена Суворова, Александра Невского, Красной Звезды, медали. Генерал продолжил свой последний путь на орудийном лафете, под звуки военного оркестра — в Нагорный парк…

Шли годы… Указ о второй Золотой Звезде Героя так и не появлялся, видно, много было препятствий и «подводных рифов». Много было попыток к восстановлению справедливости, но заслуженная вторая Звезда оказывалась за семью печатями…

21 июня 1991 года «лед тронулся», — Михаилу Горбачеву, при всей его негативной роли в карабахском конфликте, не оставалось, видимо, ничего другого, как подписать упомянутый выше указ.

По материалам книги «Годы суровых испытаний»

[Rasstrelli]

Почему Сталин хотел расстрелять Баграмяна

Современная Армения, наряду с нацистскими подельниками Нжде и Дро, чествует и Ивана Баграмяна, советского военачальника, принявшего участие в разгроме крупных группировок немецко-фашистских войск во время Великой Отечественной войны. Советская историография изображала Баграмяна в традициях своего времени, оставляя за скобками неприятные факты биографии Ивана Христофоровича. Тогда как именно у него, как, впрочем, у многих других, их было немало.

 

Так, в Ученых записках Орловского госуниверситета в 2011 году вышла статья «Превратности карьеры маршала И.Х.Баграмяна», где рассмотрены многие детали его биографии. В ней подчеркивается, что служивший после распада Российской империи в дашнакской армии поручик Баграмян примкнул к Красной армии не в ноябре 1920 г., когда большевики провозгласили Армению советской социалистической республикой, а в декабре 1920 г., когда дашнакское правительство объявило о своем отказе от власти. К тому же поручик был вынужден перейти к Советам, так как солдатские массы находились на стороне большевиков.

«Если бы его репутация как «революционно настроенного офицера» была безупречна, Баграмян не обходил бы этот период стороной в своих мемуарах, а советским властям не в чем было бы его подозревать. Но если его не уничтожили в 1930-ые гг., значит, И.В.Сталин считал Ивана Христофоровича не опасным, не способным на заговор. Действительно, Баграмян был исполнителем, а не идеологом. Он всегда шел за большинством. Выжил, скорее всего, потому, что в предвоенное время заметной фигурой не был и мог пригодиться: как-никак два высших военных образования за плечами (Военная академия РККА имени М.В.Фрунзе, Военная академия Генерального штаба РККА). И.В.Сталин знал всю подноготную Баграмяна и держал его «на крючке». Военачальник старался не проявлять инициативы, «не умничать», - пишет автор статьи Лазарев С.Е.

 

В 1938 году Баграмян был отчислен и уволен из армии. Восстановили его на преподавательской работе в Академии Генштаба на волне бериевской реабилитации в 1939 г.

Легендарная версия писателя В.Т.Щукина о том, что Баграмян вместе с другим необоснованно уволенным командиром сидели на Красной площади, чтобы добиться встречи с К.Е.Ворошиловым, и оправдались перед ним, не выдерживает критики. Не стал бы легендарный нарком лично ходатайствовать о Баграмяне, как не просил он и за других, более крупных военачальников, которых знал лично.

 

Из статьи можно сделать вывод, что на Баграмяне также лежит доля вины за катастрофу, постигшую Красную армию в первые месяцы Великой Отечественной войны. Находясь на должности заместителя начальника штаба Юго-Западного фронта, Баграмян знал о сосредоточении больших сил противника у советских границ, но так и не настоял на том, чтобы в ночь на 22 июня 1941 г. привести войска фронта в полную боевую готовность. В результате более 500 тысяч красноармейцев и командиров попали в плен, за первые 15 суток войны Красная армия потеряла 4381 танк из 5826, при попытке выйти из окружения погибли командующий фронтом, генерал-полковник Кирпонос, начальник штаба фронта генерал-майор Тупиков и Член Военного совета фронта Бурмистенко, а член Военного совета Юго-Западного фронта корпусной комиссар Н.Н.Вашугин застрелился.

 

Надо отметить, что во время войны судьба крепко спаяла Баграмяна с другим «гениальным» стратегом – Хрущевым. Они вместе «отличились» в катастрофическом поражении Красной армии во время битвы за Киев и Харьковской катастрофе 1942.

 

Кстати, во время Харьковской операции 1942 года Баграмян занимал должность начальника штаба Юго-Западного направления, в состав которого входили войска трех фронтов: Брянского, Юго-Западного и Южного. Членом Военного совета был Никита Хрущев, благодаря «гениальным» решениям которого (эти решения он на пару с Баграмяном принуждал исполнять маршала Советского Союза С.К.Тимошенко и генерал-лейтенанта Р.Я.Малиновского) немецкому командованию удалось развить наступление на Волгу и Кавказ, пал Ростов-на-Дону, вермахт вышел на подступы к Сталинграду, погибли 170 тысяч советских бойцов и командиров, более 240 000 – попали в плен.

 

 

Крах наступления и прорыв противника вызвали холодную ярость Сталина. Верховный помнил, что Генштаб возражал против этого наступления. И Жуков, и Василевский убеждали: враг контратакует и, сломив слабую оборону, прорвётся в наш тыл. Он может соединиться со своими частями, идущими с запада.

 

Однако командование Юго-Западного фронта проявило настойчивость. Оно упрямо отстаивало свой план, указывая на данные разведки и крайне выгодные условия нанесения удара. И вот результат – две армии оказались в котле и были почти полностью уничтожены. Погибло 170 тысяч солдат. Около 80 тысяч получили ранения. Потеряно более 5 тысяч орудий и миномётов, около 800 танков. Это сокрушительное поражение. Врагу снова открылся путь на Москву и Кавказ.

А 26 июня 1942 года Сталин отправляет Директивное письмо Военному совету Юго-Западного фронта, в котором снимает с поста начальника штаба Юго-Западного фронта Баграмяна, обвинив того в некомпетентности.

 

«Тов. Баграмян не удовлетворяет Ставку не только как начальник штаба, призванный укреплять связь и руководство армиями, но не удовлетворяет Ставку даже и как простой информатор, обязанный честно и правдиво сообщать в Ставку о положении на фронте. Более того, тов. Баграмян оказался неспособным извлечь урок из той катастрофы, которая разразилась на Юго-Западном фронте. В течение каких-то трех недель Юго-Западный фронт благодаря своему легкомыслию не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18-20 дивизий… После всего случившегося тов. Баграмян мог бы при желании извлечь урок и научиться чему-либо. К сожалению, этого пока не видно. Теперь, как и до катастрофы, связь штаба с армиями остается неудовлетворительной, информация недоброкачественная, приказы даются армиям с запозданием, отвод частей происходит также с опозданием, в результате чего наши полки и дивизии попадают в окружение теперь так же, как и две недели тому назад», - говорится в тексте документа.

 

• 
• В те дни, как потом вспоминал сам Баграмян, он просто ждал своей участи и был уверен – расстреляют. Тем более сам Сталин грозил: «Если бы мы сообщили стране о той катастрофе с потерей 18-20 дивизий…» И Баграмян ждал, что свой конец он найдет перед строем солдат, выживших в Харьковской операции. Но от расстрела спас его Жуков, которому нужны были такие как Баграмян, обязанные ему и поэтому послушно исполняющие его замыслы.

 

Вообще Сталин относился к Баграмяну не слишком приветливо. Рассказывают, что во время войны войска под командованием Баграмяна первыми вышли к Балтике. Чтобы преподнести это событие попафоснее, армянский генерал лично налил в бутылку воды из Балтийского моря и велел своему адъютанту лететь с этой бутылкой в Москву к Сталину. Тот и полетел. Но пока он летел, немцы контратаковали и отбросили Баграмяна от балтийского побережья. К моменту прилета адъютанта в Москве об этом были уже осведомлены, а сам адъютант не знал: в самолете радио не было.

 

И вот гордый адъютант входит в кабинет Сталина и пафосно провозглашает:

— Товарищ Сталин, генерал Баграмян посылает Вам воду Балтики!

Сталин берет бутылку, несколько секунд вертит ее в руках, после чего отдает обратно адъютанту и произносит:

— Отдай обратно Баграмяну, скажи, пусть выльет там, где взял.

Конец войны Баграмян встретил в звании генерала армии. По воспоминаниям очевидцев, в 1945 году на приёме по случаю Победы в Кремле Сталин подошёл к Баграмяну и Ерёменко, произнёс тост и сказал: «Все – маршалы. И только двое – Баграмян и Ерёменко – генералы армии».

 

Для Сталина Баграмян являлся второстепенным военным деятелем. Он не был включен в состав ЦК ВКП (б), не удостоился ни ордена «Победа», ни маршальского звания. В глазах политического руководства он оставался лишь «помощником и заместителем» А.М.Василевского, главная заслуга которого – разгром Земландской группировки вермахта.

Карьерный взлет Баграмяна начнется при новом хозяине Кремля. Тут нужно отметить, что Баграмян в будущем весьма оригинально «отблагодарил» своих благодетелей – Хрущева и Жукова. После XX съезда КПСС Иван Христофорович присоединился к развенчанию культа личности Сталина, упрочнив свои позиции. Он был назначен заместителем министра обороны СССР – начальником Тыла Вооруженных сил, удостоился звания маршала Советского Союза, в 1961 г. был введен в состав ЦК КПСС.

 

Чтобы удержаться наверху, Баграмян не считался с принципами. В 1957 г. Иван Христофорович принял деятельное участие в травле Г.К.Жукова, обвинив того в мании величия. Он помог Хрущеву свергнуть непокорного маршала с поста министра обороны, хотя с 1924 года клялся тому в вечной дружбе. Точно так же он поступил, когда произошел брежневский переворот, поддержав свержение Хрущева. За что в благодарность от Брежнева получил должность Генерального инспектора Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР, вторую Звезду Героя, три ордена Ленина, орден Октябрьской революции, орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР», именную шашку с золотым изображением Государственного герба СССР и т.д.

 

Видимо, Иван Христофорович поощрял себя за более чем 20-летний срок довоенной службы без единой награды. И в итоге стал очередным брежневским «парадным генералом», занимавшим свой пост вплоть до смерти в сентябре 1982 г.

Подробнее: https://erevangala500.com/news/403.html

[Rasstrelli]

САР обвиняет Азербайджан на фоне гробового молчания азербайджанской диаспоры…

Общественная российская организация «Союз армян России» (САР) продолжает совершать выпады в сторону Азербайджана. Так, САР обратился в Следственный комитет РФ с призывом возбудить уголовное дело в связи «со сносом и осквернением памятников героям Великой Отечественной войны на территории Карабаха».

«САР расценивает данные действия как часть спланированной кампании, направленной на подмену исторических фактов, обесценивание вклада советского народа в Победу и разрушение нравственных основ и преемственности поколений», — отмечается в телеграм-канале организации.

При этом ранее САР никак не отреагировал на высказывание бывшего спикера Минобороны Армении Арцруна Ованнисяна, возглавляющего командно-штабной институт имени маршала Ованеса Баграмяна при Военной академии Министерства обороны Армении, о том, что Сталинградская битва помешала нацистской Германии захватить Турцию, что в свою очередь помогло бы армянам создать «Великую Армению».

На данное высказывание отреагировали многие общественные и политические деятели России, но САР предпочел отмалчиваться. Возглавляющий САР Ара Абрамян имеет давнюю привычку обвинять Азербайджан во всех смертных грехах. Во время 44-дневной войны он даже заявил, что планирует отправить на фронт около 20 тысяч армян из России. В связи с этим генпрокурор Азербайджана обратился к своему российскому коллеге и председателю Следственного комитета. Позднее власти Азербайджана объявили Ару Абрамяна в международный розыск по обвинению в незаконном провозе оружия и военной техники в Армению и оттуда в Карабахский регион Азербайджана.

Однако российская сторона до сих пор не выдала Азербайджану Абрамяна, который продолжает изливать желчь, чувствуя свою безнаказанность. Самое обидное, что Абрамян пытается поднять свой низкий авторитет среди армян, набивая себе цену абсурдными обвинениями в адрес Азербайджана, на фоне гробового молчания азербайджанской диаспоры, чьи представители предпочитают плести интриги друг против друга, чем отстаивать интересы исторической родины.

Хотя, чтобы заткнуть Абрамяна, особых усилий даже не нужно. Достаточно отчета, подготовленного Центром анализа международных отношений Азербайджана, в котором приводятся факты разрушения и осквернения мемориалов памяти участников Великой Отечественной войны в период нахождения Физулинского, Джебраильского, Губадлинского, Зангиланского и Агдамского районов под армянской оккупацией.

Что касается памятников участникам ВОВ, то чьи имена увековечивать на азербайджанской земле является личным делом властей страны. Неужели САР полагает, что власти Азербайджана должны оставлять памятники с армянскими именами на азербайджанской земле после вопиющего вандализма, царившего на протяжении 30-летней оккупации?! Или САР может привести в качестве примера памятник азербайджанцу-участнику Великой Отечественной войны на территории Армении?

Такового быть не может на территории Армении, откуда были насильно изгнаны этнические азербайджанцы в 1988-1989 годах. В центре Еревана в 2016 году был открыт памятник приспешнику немецких нацистов Гарегину Нжде, который заявлял о том, что кто погибает за Германию, тот погибает за Армению. Но почему-то САР наличие этого памятника в Ереване не волнует. Более того, САР даже пытался провести в январе 2022 года в Москве показ художественного фильма о Нжде. Странное дело, САР возвеличивает культ приспешника немецких нацистов Гарегина Нжде, но вместе с тем обвиняет Азербайджан в «обесценивании вклада советского народа в победу»…

Автор: Асиф Айдынлы |