Магрибский передел

[Самарканд]

Вечный заложник чужих геополитических игр

15 ноября 1976 года сирийские войска были введены в ливанскую столицу Бейрут в составе Арабских сил сдерживания. Началась сирийская военная интервенция, которая продолжалась почти 30 лет.

Есть сила грубая – та, что ломает ворота тараном. А есть сила хитрая – та, что входит в них с улыбкой «старшего брата» и мандатом «миротворца». Именно эту силу и явил миру Дамаск 15 ноября 1976 года.

 

Сирийские солдаты, ступившие в тот день на бейрутскую землю, не были завоевателями в классическом смысле этого слова. Они были менеджерами хаоса. Технократами от оккупации, пришедшими на тридцатилетнюю работу по тотальному администрированию чужой войны. И платить им зарплату предстояло самим ливанцам – их свободой, их суверенитетом, их кровью.

Ливан 1976 года был не страной, а анатомическим театром, где гражданская война вскрыла все внутренние противоречия. Но к середине того рокового года кровавый хаос обрел свою собственную, железную логику. Коалиция палестинских организаций и левомусульманских милиций, набравшая силу, методично выдавливала правохристианские фракции к краю пропасти. Казалось, еще один рывок – и христианский лагерь, этот столп ливанской государственности, будет сброшен в небытие.

 

И тут вступает ирония истории, горькая и беспощадная. Самые ярые защитники ливанского суверенитета, оказавшись прижатыми к стене, сами впустили в страну того, кто на три десятилетия этого суверенитета их лишит. Отчаянный призыв христианского руководства в Дамаск был не дипломатической нотой – это был крик утопающего, хватающегося за руку тонущего. Ибо Сирия Хафеза Асада была не спасательным кругом, а хищником, который терпеливо ждал своего часа в мутной воде.

Асад – этот мастер ближневосточного покера – получил идеальную карту на руку. Он не просто «откликнулся на просьбу». Он цинично воспользовался чужим отчаянием как легальным пропуском для собственной империи. Ливан он с холодной страстью стратега рассматривал не как соседа, а как «историческую провинцию», зону своего жизненно важного влияния. И теперь хаос давал ему безупречный предлог навести там «порядок».

Асад – этот мастер ближневосточного покера – получил идеальную карту на руку

И здесь картина раскололась, как сам Бейрут, на черное и белое.

Правохристианские кварталы встретили сирийцев не как оккупантов, а как легионеров-спасителей. Но по другую сторону баррикад этот же шаг был встречен свинцом и проклятиями. Для левых милиций и палестинских боевиков, уже предвкушавших победу, сирийцы были не миротворцами, а предателями и жандармами. Так один и тот же исторический момент стал для разных сторон и спасением, и порабощением, и надеждой, и предательством.

 

Уход сирийцев в 2005 году стал не доброй волей Дамаска, а итогом «Кедровой революции» – взрыва народного гнева после убийства экс-премьера Рафика Харири, в котором обвинили Сирию.

Под давлением гигантских уличных протестов и жесткой международной изоляции сирийский режим был вынужден убрать свои войска, завершив почти 30-летнюю оккупацию.

Тень Дамаска оказалась короче, чем тень Тегерана, и гораздо длиннее, чем тень самого Ливана

Но главное – и самое трагическое для Ливана – сирийское доминирование в Ливане с 1976 по 2005 год предоставило проиранской «Хезболле» не просто укрытие, а стратегический плацдарм для роста. Сирийская «крыша» стала идеальным инкубатором для реализации иранского проекта по созданию в Ливане лояльной Тегерану мощной военно-политической структуры.

 

Проще говоря, сирийская интервенция не просто оставила наследство – она создала действующий механизм блокировки Ливана, где квазигосударство в государстве продолжает держать страну в заложниках у внешних интересов.

Сирийская интервенция не просто закончилась – она оставила после себя не наследство, а действующий механизм самоуничтожения. Ливан так и не смог подняться с колен – он остался вечным заложником в чужих геополитических играх, где его территория стала полем боя, а суверенитет – разменной монетой. Тень Дамаска оказалась короче, чем тень Тегерана, и гораздо длиннее, чем тень самого Ливана.

[Самарканд]

Когда под боком харам

В 2014 году исламистская вооруженная группировка «Боко харам» похитила 276 девочек из школы в городе Чибуке. Это преступление потрясло тогда мир. К возвращению детей подключились международные организации, личное участие в усилиях по их спасению приняла Мишель Обама, которая тогда была первой леди США. Части девочек удалось бежать, часть была освобождена, но до сих пор пропавшими считаются больше 80 детей.

 

И вот теперь новое массовое похищение. В минувшую пятницу была атакована католическая школа в центральной Нигерии, в городе Папири. 12 учителей и 303 школьницы были похищены нападавшими. Памятуя о судьбе жертв похищения десятилетней давности, родители и близкие выкраденных сейчас испытывают самые тяжелые чувства.

«Боко харам» все еще свирепствует

Практика похищений в Нигерии чрезвычайно распространена. Amnesty International утверждает, что счет угнанных детей и женщин идет на тысячи. Так, весной 2015 года в рамках операции нигерийской армии на территории, контролируемой боевиками, было освобождено 275 женщин и детей, но никто из них не имел отношения к пропавшим из школы в Чибуке. В 2018 году последовало еще одно нападение, в городе Дапчи, в ходе которого было похищено 110 девочек. Впоследствии большинство из них освободили, но одна погибла.

 

Только на прошлой неделе произошло еще два случая похищения. Больше двух десятков школьниц было похищено из школы-пансионата в штате Кебби, а в штате Квара было совершено нападение на церковь: двух человек убили, 38 угнали в плен.

Ситуация с безопасностью школ настолько острая, что президент страны Бола Тинубу отложил визит в Южную Африку на саммит Большой двадцатки. По всей стране приказано временно закрыть десятки государственных школ и колледжей. Нигерийцы требуют у центрального правительства решительных мер, которые защитят их детей.

Снова похитили девочек

У этой проблемы с некоторых пор появилось новое, международное звучание. В Соединенных Штатах тема похищения детей в Нигерии подавалась как террор в отношении христианского населения. Дональд Трамп даже пригрозил: если это будет продолжаться, США наведут порядок силой. Теперь появился очень весомый повод воплотить эту угрозу.

 

Между тем для похитителей конфессиональный фактор имеет обычно второстепенное значение. Девочек боевики либо используют как секс-рабынь и рабочую силу, либо пытаются выбить из родственников большие суммы выкупа. Поскольку набегам исламистов подвергаются чаще всего северо-восточные штаты Нигерии, где большинство населения мусульмане, то и страдают они ничуть не меньше христиан. Нападение в Дапчи, например, было именно на мусульманскую школу.

 

Нередки случаи похищений и в центральной Нигерии, там это связано с враждой местных племен, борющихся за ресурсы – воду или землю. Часто враждующие группировки являются христианскими.

Очевидно, что эти ужасные местные традиции простой военной операцией, даже если в ней будут задействованы элитные подразделения армии Соединенных Штатов, не решить.