Три истории о Женщинах, для которых слово Долг не просто слово

[Berryl]

Мамка.

Мамка… Ей совсем не так много лет как казалось. Она совершенно не воспринимала реалии научно-технического прогресса в виде компьютера, сотового телефона, пульта дистанционного управления от любых приборов. Она ими пользовалась в силу необходимости, но делала это так неумело, что каждый оказавшийся рядом считал своим долгом помочь. Она воспитала своих троих детей и несколько сотен интернов и ординаторов, которые разлетелись по всему свету. Она в свою очередь свято чтила память основателя акушерско-гинекологической службы в нашей губернии, собирая материалы и записывая воспоминания тех, кто еще помнил Станислава Адольфовича Драверта. Многочисленные потомки любвеобильного врача (а у него было 4 официальные жены) знали Мамку и часть из них были благодарны ей за эту память. Мамке можно было позвонить в любое время дня и ночи, и она всегда срывалась и бежала на помощь.

Мамка… Так ее называли все, в глаза и за глаза. Заведующая отделением гинекологии областной больницы. Казалось, Мамка понимала всех и не осуждала, когда врач, наработавшись в районе, сбегал оттуда в поисках лучшей жизни, оставив этот самый район без врачебной помощи. Она лишь улыбалась растерянной улыбкой, и устало говорила: «Ну что поделать, будем летать туда чаще». 

Как всегда по закону ли подлости, или по какому-то иному закону все неприятности случаются тогда, когда для них самое неподходящее время. В зале шло очередное собрание акушеров-гинекологов города с участием ведущих областных специалистов. Как всегда каждый заведующий роддомом пытался отхватить кусок пирога побольше и, желательно, чтоб было полегче. Пока шли бурные дебаты, Мамка бегала по коридору и громко кричала в телефонную трубку захлебываясь от бессилия: «Идите в операционную…. Ждать нечего. Критическое же у нее состояние. Вы что внематочную никогда не видели?». Услышав в ответ, что после очередной модернизации и реорганизации райбольнички в ней не стало анестезиолога, и операционная давным-давно не работает, а врач ведет только поликлинический прием, она судорожно вдохнула и закричала еще громче: «Я позвоню анестезиологу из ближайшего района. Петрович не откажет. Заходите в живот с ним, наложите зажимы и ждите. Я выезжаю». 

Мамка долго вглядывалась в кнопки мобильного телефона, вспоминая какой же из них отключается вызов, а потом стала набирать санавиацию. Выяснив, что единственный вертолет уже улетел в северный район, куда нет автомобильной дороги, а автомобиль санавиации застрял в пробке на въезде в город, она заказала на станции переливания 5 доз плазмы и 4 дозы эритроцитарной массы. Подумала и заказала еще. Позвонила Петровичу, тот ворчал и крыл матом всю реорганизацию, модернизацию и министерство, а Мамка ласково и виновато уговаривала его бросить все, свой район неприкрытым и ехать около 150 км в другую больничку, где неизвестно какой аппарат и неизвестно какие медикаменты. 

Забежав в зал за сумкой, Мамка поделилась бедой с главным акушером-гинекологом области. Они обе выскочили из зала, и понеслись в областную больницу, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. 

Служебный автомобиль санавиации с мигалками и сиреной несся по ямам и колдобинам разбитой после зимы дороги. Врачи ехали на помощь, зная, что женщина лежит на операционном столе. Зная, что осталась малая надежда доехать вовремя. Зная, что около 300 км по такой дороге отнимут чертову кучу времени. Зная, что в любой момент они могут попасть под многотонный грузовик, как это случилось с такой же бригадой санавиации несколько лет назад. Им было все равно, что их выезд стоит копейки по тарифам обязательного медицинского страхования. Они ехали спасать жизнь. Рискуя своими.

Они успели. Доехав за 2,5 часа. Жизнь… Просто жизнь.

Изменено 12 мая, 2011 пользователем Berryl

[Skorpionn]

для нее иначе и быть не должно)

Изменено 12 мая, 2011 пользователем Skorpionn

[Berryl]

Наталья

Предновогодняя суета…Предпраздничное настроение… Наталья смотрела на беременную женщину, которую на каталке везли в палату интенсивной терапии. Симпатичная длинноволосая блондинка обращала на себя внимание ярко желтым цветом кожи и какой-то сонливой заторможенностью. Наталья нахмурилась: «Все гораздо хуже, чем я думала…» Она негромким голосом четко отдавала распоряжения сотрудникам: «Вызовите лаборанта. Пусть возьмут кровь на общий анализ, всю биохимию, гемостаз.  Да… И УЗИ брюшной полости и плода. Cito!!!». Наталья задумалась, глядя на женщину, которая с трудом открывала глаза, что нужно срочно собирать консилиум, как только будут готовы анализы.

В палате интенсивной терапии было многолюдно. Пришли все значимые лица роддома, начмед, замы главврача, заведующие отделениями, кафедралы… С каждой минутой становилось все больше и больше людей. «Наташ, ты ж в отпуске вроде» - спросила Наталью невысокая худенькая женщина. «Какой нахрен тут отпуск, Оль. Сама видишь…» 

Наталья доложила собравшимся всю историю женщины, все результаты обследований. И с каждым словом лица окружающих ее людей становились все более напряженными. «Ну чего скажете?» спросила она и обвела взглядом мрачные лица присутствующих. «Родоразрешать нужно, пока ребенок жив» - сказала заведующая родовым отделением. «Как? Она ж раскровится. Анализы ведь хуже некуда» - ответила Наталья. «Плазму заказать, эритроцитарную массу, есть у нас Ново-Севен, его можно…» - вставила начмед – «Ну и быть готовыми к расширению объема операции». «Матку убрать всегда успеем» - снова подала голос заведующая родовым. Решение принято. Все занялись своим делом. Наталья побежала отдавать распоряжения по подготовке к операции. 

В операционной было тесно от набежавшего народа. Наталья стояла у головы пациентки и, положив руку ей на лоб, смотрела поверх занавески в операционную рану. На столике для обработки новорожденных пищал маленький недоношенный ребенок. «Печень вся желтая… » сказал кто-то у операционного стола. Наталья почувствовала, что ноги у нее мелко задрожали. «Подключайте плазму» - сказала она анестезистке. Желтоватая вязкая жидкость медленно капала через фильтр и продолжала свой путь по тонкой прозрачной трубочке. В операционной не было привычных шуток, смешков. Напряженную тишину нарушали реплики оперирующих: «Матка не кровит. Гемостаз. Считаем салфетки. Уходим». Операция закончена. Заведующая родовым вышла из операционной. 

Наталья сидела в палате, куда перевезли женщину после операции и следила за показателями монитора. Вроде стабильно, лечение расписано, но что-то мешало ей подняться и уйти домой. Она сидела и листала историю, снова и снова просматривая анализы. Монитор вдруг тревожно запикал. «Давление падает» -отметила Наталья. 

Через полчаса по отделению бегал народ. Собирались снова в операционную. Из морозильника достали все запасы крови. По роддому кинули клич –«Нужна первая положительная». Кто-то шел сдавать сам, кто-то звонил мужьям. 

Уже которое утро Наталья встречала на работе. Она не совсем понимала какой сегодня день, какие сутки. Сколько уже она на работе. Из областной приехала Мамка, из департамента главный акушер-гинеколог, приехал профессор хирург-гепатолог. Все снова собрались решать что же делать. Женщина была бледна восковой бледностью, за нее дышал аппарат. «Надо ее забирать в областную, тут акушерской патологии уже нет. Тут наше все, гепатологическое»: сказал профессор. Все понимали, что так оно и есть. Что надо отправлять. 

Наталья стояла у дверей приемного покоя, через которые минуту назад вынесли женщину, и провожала взглядом машину, увозившую сложную пациентку.

Женщина умерла от постреанимационных осложнений через 38 дней после родоразрешения. Ее ребенок жив. Жизнь за жизнь…. Просто жизнь…

Изменено 12 мая, 2011 пользователем Berryl

[Rufa]

я преклоняюсь перед такими людьми

[Platon-1961]

Грустная история..........

[Berryl]

Ольга

Больше всего Ольга не любила дежурить на пульте. Дистанционно-консультационный центр был неплохой задумкой. Помогать советом врачам в районах. Дежурили только опытные врачи, имеющие первую и высшую категории. Все было бы хорошо. Если бы не одно Но…. Врачи то ли от страха, то ли от недопонимания зачастую искажали истинную картину. Или игнорировали советы. В любом случае ответственность делилась между тем, кто был у постели больного и тем, кто консультировал. 

Когда премерзко затренькала оранжевая трубка телефона, Ольга непроизвольно вздрогнула. «Перинатальный центр, врач Колбина, добрый вечер,слушаю» - привычной фразой начала она диалог. В трубке раздался неуверенный скрипучий голос: «У меня пациентка, первородящая. 18 лет. Беременность доношенная. Очень болезненные схватки. Очень. Кричит. Мечется». Выспросив подробно всю акушерскую ситуацию, Ольга задала единственный вопрос: «Вы ее как-то обезболивать пробовали?». Выяснив, что подобная мысль не приходила в голову врачу, она дала рекомендации по дальнейшему ведению родов, подробно расписав терапию. Прошло два часа. За это время она успела принять на контроль пару родов в отдаленном районе, перевести в Перинатальный центр женщину с тяжелым осложнением беременности. В общем, занималась обычной рутинной работой.

Оранжевая трубка надрывалась резким пиликанием. Тот же скрипучий голос, только нотки неуверенности сменились паническими: «У меня эта…Пациентка. Схватки прошли. Совсем. Нету схваток-то. И сердцебиение плода стало аритмичным. То 90 то 200». «Сколько вы сделали промедола?»: спросила Ольга. Врач на том конце телефонного провода замялся: «Ну кричала она сильно». Продолжая фиксировать ситуацию в специальном бланке, Ольга выясняла на каком этапе роды,что хочет делать сам врач. Она начинала тихо заводиться от неуверенности и паники доктора, от того, что он даже на простые вопросы не мог дать однозначного ответа, от того, что не может сама посмотреть женщину. Ровным и спокойным голосом, участливо она пыталась привести в чувство врача. «Вы готовы сделать женщине кесарево сечение?» - спросила она, судорожно вспоминая, кто дежурит по санавиации. «Да, да. Кесарево от сделаем» - услышала она. «Отзвонитесь по результатам, жду» - сказала она и положила трубку. 

Какое-то чувство жуткой тревоги разливалось внутри. Она не могла найти себе место. И, услышав звонок, сразу же схватила трубку. Женский голос: «Я райгинеколог. Я в отпуске. За меня работает Павел Васильевич. Он на пенсии давно. Вы с ним общались. Так вот. Я на кесарево пришла, а голова-то уже глубоко. Не выцарапать ее оттуда. Делать-то чё??». Ольга глубоко вдохнула,чтобы не заорать в трубку: «Схватки есть?». «Нет. Никаких схваток. А сердцо страдает. Аритмично и глухо» - услышала она в ответ. «Щипцы наложите?» - «Нееет. Не умею. Не делала никогда». – « А кислород-то у вас есть?». – «А это есть». – «В общем, давайте так, стимулировать все равно придется. Так не родить, а дитю плохо. Кислород масочно, окситоцин очень медленно, монитор снимайте постоянно. И через час жду вашего звонка. Сообщите о состоянии  плода» - Ольга отключилась, встала и подошла к окну, где с высоты пятого этажа люди казались маленькими и игрушечными. Она прижалась лбом к холодному стеклу и стала молиться. Не за себя, за ту незнакомую ей молодую женщину и ее нерожденного еще ребенка. Зазвонил мобильник: «Приииивет, жена». Она тихо ответила: «Привет, как вы?». «Что-то случилось?» - спросил муж. «Да, похоже случается». Ольга вкратце описала ситуацию. «Оль, все будет хорошо. Для того ты там и сидишь. А у нас все хорошо,справимся. Ты не беспокойся. Сто раз говорил тебе, завязывай с дежурствами. Так ведь нет. Упрямая как…» - сорвался он. Ольга улыбнулась. Она знала как непросто мужу с уже взрослеющим сыном дома. Особенно когда она дежурит. 

Прошло полтора часа. Звонка не было. Ольга кусала нижнюю губу, глядя на мерзкую молчащую оранжевую трубку. Не выдержав, она набрала номер районного роддома. Ответила санитарка: «А все в родовой. Ребенок то хорошущщий. Слышь как орет. Мамкой они занимаюсса». «Что с женщиной?» - спросила Ольга. «Ак ничё. Порвала чёй-то. Дык штопают» - продолжала вещать гордая своей ролью женщина. «Вы передайте им,пожалуйста, что я жду звонка, как выйдут из родовой» - попросила Ольга и уронила голову на руки. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. А в голове одни слова благодарности Богу, судьбе, чутью и удаче. 

Еще одна непростая ситуация. Еще одна рожденная жизнь. Просто жизнь…

Изменено 13 мая, 2011 пользователем Berryl

[Berryl]

Три истории о трех женщинах-врачах. Они работают так как требует того Долг врача. Они привыкли поступать так, как должны. И такое отношение к долгу они перенесли и в свою обыденную жизнь. Мамка прибирает могилы всех одиноких врачей, которые не оставили после себя детей, отдав свою жизнь работе. Мамка, узнав что закрывают ее отделение и чувствуя свой долг перед больными и перед сотрудниками, встала на дыбы и не испугалась выступить в оппозиции к партии власти на прошедших выборах в областную думу. Хотя ее вызывали к руководству, грозили и намекали о санкциях. Я могла бы рассказать о других людях, для кого слово Долг не просто слово. Их немного, но они есть. Это их жизнь. Они так живут, так работают. Вы можете сказать, что это их работа. Да, работа. С 8 и до 16.30. Никто не заставляет их кроме чувства долга жить в больнице у постели тяжелых больных. Я смотрела в их глаза. Видела их улыбки. Растерянные, обнадеживающие, радостные. Мамка учила меня тогда, в далеком 99-м году. И это она привила мне понятие и чувство Долга. Спасибо ей за это. Огромное спасибо. Был еще и Дядька, который тоже меня учил моей профессии, учил жизни. Но это другая история...

Я живу с такими людьми, работаю с ними, радуюсь и огорчаюсь, горюю и праздную. Мне повезло. Я такая как есть благодаря им.