Ordan-burdan

[Эда F]

канасын... канасын..

буракын йарам канасын..

[Эда F]

Alessandro Diddi   и его карандашные  3D рисунки.

 

[Эда F]

Эда, переведите пожалуйста:  (Можете добавить от себя.)

Он был так влюблён, что написал для неё сонет, который затем выбил на Луне. Увы, она не смогла прочитать его, а её отец вскоре, замазал его чёрной краской. С тех пор, видать, на Луне есть чёрные пятна.

 

 

ест-но добавлю..

 

 

Onu çox sevirdi.. ona sonet həsr etmişdi. , Ayın üzərinə döymüşdü  hisslərinin tərənnümünü. Məlakə isə oxuya bilmədi, aça bilmədi  sehrli sonetin sehrini. .., onun üçün hədiyyə sadəcə səslər və sözlər tozanağı olaraq qaldı. əfsus... məlakə dırnaqlarını uzadıb cırdı Ayın üzünü., cırdı ki, ona həsr olunmuşu və anlamadığını başqaları görməsin. Məlakə it kimi qəddar idi.

 

O vaxtdan Ayın üzü  köz bağlamış yaralarla doludur.

Изменено 6 ноября, 2014 пользователем Эда F

[Эда F]

я.  ..так сказали ))

 

[Эда F]

Спасибо:

 

Тот,  кто поистине счастлив, счастлив везде: во дворце и в избушке, в богатстве и в бедности, ибо он открыл фонтан счастья, пребывающий в его собственном сердце. До тех пор, пока человек не нашел этого источника, ничто не даст ему настоящего счастья.

 

Мне вспомнился один эпизод. Как-то со мной случилось несчастье. Проходит несколько дней, я еле вылезаю из дома, иду по делам, на встречу  мне соседка, смотрит  на меня внимательно и говорит: м-да, и вправду ж говорят, счастье, оно внутреннее должно быть..

Не знаю, что она увидела на моем лице, или чего не увидела, то, что ожидала, какие следы..

[Эда F]

Это  я нашла  у папы., гэдимовские вещи. Он не знает, что это, говорит, от прабабушки (от знахарки) остались. Мне кажется, это серебряные закладки для книг. Прабабка читать не умела, зачем ей закладки были нужны, интересно конечно..

 

[Эда F]

Недавно Караченцова показали по TV., кадры из фильмов, с его участием (трюки он выполнял сам). Брутальный красавец,  с медным голосом. У него хорошая семья, любящая жена, внуки.., сам старый немощный..после аварии и комы., инвалид..

 

не могу я видеть такое. Караченцов мой любимый актер..не могу видеть объектов своего восхищения в столь плачевном состоянии. Это меня вгоняет в такую тоску.. ненавижу старость., в старости прекрасно только одно: то, что она тоже проходит.

 

уйти что ль молодой  красивой. , чтоб такой и запомнили.. и старость твою никто не увидел?...

[Эда F]

                          ~   ~   ~   ~   ~   ~   ~   ~   ~   ~   ~   ~   ~

 

 

- Надо бы позвонить тому-то, сходить туда-то, сделать то-то… - опять монолог -  Что ты скажешь? Ты меня не слушаешь?!

- Нет, не слушаю.

- Ты помнишь в прошлом году что случилось с тем-то?..

- Нас с тобой это как-то касается?

- Нет…, просто начинаю издалека.

- Тогда не отвлекайся., и меня не отвлекай,., на чужие судьбы.

 

Пауза…уже собираюсь уходить. Я знаю, что бывает, когда нарастает напряжение., да и надоел театр одного артиста, где я вечно  в роли травести.

 

- Не провожай меня. Сама закрою дверь.

 

Беру сумку, нервно роюсь, наконец, достаю ключ (не люблю картинный уход, когда долго прощаются.., мой уход сопровождает только звук поворачивающегося ключа в замочной скважине), опускаю его  в тесный карман джинсов, и тут же забываю о нем… Стою несколько минут потерянная, понимаю, что каждый раз наступаю на те же грабли, и медленно отправляюсь к выходу. На пороге открываю сумку и опять ищу ключ….-блин, я ж сюда его бросила, где ж он? Да тут чего только нет..

 

- Стой! Последняя твоя фраз?

Все роюсь  в сумке, уже и забыла, что ищу..

- Луна, говорю, каждый год на 4 см отдаляется от нас.

- н-да…пора бить тревогу. У каждого своя судьба. Каждый пришел на этот свет за своим делом. Тут  к месту прозвучало бы кое-что, да не хочу  озвучить то, что тебе уши дерет.

- Рада, что ты понял, наконец. Так я останусь?.. у нас море нерешенных вопросов, что ждут своего часа.

- да, конечно.

_ ….. так. чай, кофе?

- тишина. Потуши свет.

- …

 

опять этот дурацкий свист попугаев… в тишине звук другого цвета.

 

- Я хочу, чтоб ты помнил: всегда ко всему требуется  допуск, «лицензия»(русхет). Имеем то, что заслужили. Если не дано, то хоть в лепешку расшибись..

- Я это понял и освоил уже давно. Потому и рядом. – звонкий звук разбившегося об косяк двери фужера.

 

.....вновь тишина…грустно, бермудно  и некомфортно как-то…перформанс продолжается.

 

- Всегда верила  в тебя., и щас вроде… - не смотрю тебе  в глаза, они мечут молнии,  я знаю.

- У тебя опять тупиковая ситуация? – кривая ухмылка скользит по твоему мрачному лицу.

 

Сколько ж гигабайт «весит»  твоя улыбка украдкой, брошенная в мою сторону  – мороз по коже – улыбка, что есть исчерпывающий ответ на мои немые вопросы и безмолвный крик..?, а твоя суровость?.. а доброта?...мне столько не впустить  в себя и не вместить в своих пределах… всё у тебя сочетается., дико  и безнадежно.., в этом жестком рычащем сочетании суровых тонов сказывается  такая мощь., такая могучая гармония… в этом сочетании весь ты..

 

- Почему опять? У меня вроде континуум., перманент..

- Здорово! , не скучно, во всяком случае. От добра добра не ищи.

- не нравится, когда ты так говоришь.

- не новость. …. Так вот что….все мои координаты ты знаешь. , где меня найти тоже знаешь. До конца месяца я в городе. Не исчезаю, не бросаю, не забываю и не ухожу из твоей жизни, даже не думаю. Оставим всё, как есть.

- Послушай!

- Нет, это ты послушай!  я буду отстоять свой статус-кво, детка.

- чтоб ты провалился со своим статусом..

 

Нервный неприятный смех, сотрясающий стены. Что-то говорит,  я затыкаю уши ладонями и  наблюдаю за пантомимой,  …. мне и так все понятно, я умею читать по губам. , мне нравится беззвучная речь…. слова….от них я устала, от громких фраз тоже. Стражи тишины – затычка для ушей, мои пальцы – благо, они всегда со мной,  рядом., благодаря им мой мозг не взорвался от всевозможных обвинений и лишнего шума. Подходит, опускает мои руки вниз:

 

 

- Пора бы тебе научиться врать, милая.

- Не могу, я из хорошей семьи. – чувствую, как терпение покидает меня, по дюймам, но уверенно и четко  - Скажи мне, что изменилось? – не узнаю свой голос.

- А что-то изменилось?? У меня все  в порядке.

- Да, пожалуй, все по-старому,  с одной лишь разницей, сейчас я принимаю твою философию., разделяю твои взгляды.

- я тоже рад, что достучался-таки.

- нет, я б не сказала…просто я устала,..очень..

- В любом случае, не оголяя базис и контекст, мы в компромиссе?

- В полном.

- Всё, что хотел услышать. , остальное не имеет уже значения..

 

ушел.. плоскости расступились., остались их тени.

 

Обращаюсь  к пустоте:

- Не провожай меня. Дверь закрою сама.

Беру сумку, спешу  к выходу., не думаю даже искать ключ.

 

- Стой! – кричит твой абсенс. – Если ты уйдешь, ему незачем будет возвращаться.., а он вернется, знаешь.

знаю…

 

 

Amma gedəcəm.. səninlə mənim yoxluğumu qaranlığın dizləri üstünə atıb gedəcəm..

başımda gecədən qopartdığım qara örpək., üstündə yaşanmış sərxoş sərgüzəşt, ilğımlı dəqiqələr, şıltaq qırıq səslər.. 

 

ramedilməz...düşünmə..

Изменено 7 ноября, 2014 пользователем Эда F

[Maestro]

Эда,концовка твоя,а чей текст?

[Эда F]

текст тоже мой. из старых.

Ты не узнал мой стиль, Ильгар?

[Maestro]

На нашем ты пишешь очень подробно,чувственно, а тут так кратко и четко....

Мне понравилось...

[Эда F]

На нашем ты пишешь очень подробно,чувственно, а тут так кратко и четко....

Мне понравилось...

 

тэшэккюр )

[Эда F]

Эда, а вы могли бы перевести и это:

 

Однажды один человек стал близок с Луной. Его постоянно спрашивали, почему он так полюбил её, ведь большинство из его друзей решили быть близкими к Солнцу. Его ответом, как ни странно, было то, что он любил безысходность и время.

 

Время йох., rebellion. бунт. гийам. Ай шехсен менимчун гиямды.

 

Bir vaxt biri Ayla doğmalıq duydu. Dostları Günlə yaxınlıq qurmağa üstünlük verirdilər, o isə... Aya olan rəğbətinin səbəbi nə? - sualına  

“mən çarəsizliyi, mümkünsüzlüyü və qiyamı sevirəm” dedi.

[Эда F]

Оставлю вам щас все это и пойду скончаюсь.

 

 

 

 

(2 часть)               «На 50 оттенков темнее»

 

 

В рецензиях пролог ко 2 части неверно интерпретируется. Это не сон Аны, это кошмарный сон  Кристиана, после того, как он потерял ее, любимую. Он видит  сутенера, избивающего ремнем мать, его мать. Это были отголоски детства, мать Аны не была продажной ж-ной.

 

 

Пролог

 

 Он возвращается. Мама лежит на диване, спит, или ей опять плохо.

 Я прячусь на кухне под столом, прижимаюсь к стене, чтобы он меня не заметил. Закрываю лицо руками. Сквозь пальцы вижу маму, ее руку на грязном зеленом пледе. Его огромные ботинки с блестящими пряжками останавливаются напротив нее.

 Он бьет маму ремнем. «Вставай! Вставай! су.а драная!.....! Вставай, су.а! Вставай! Вставай!..»

 Мама всхлипывает. «Не надо. Пожалуйста, не надо!..» Мама не кричит. Мама свернулась в клубок и прячет лицо.

 Я закрываю глаза и затыкаю уши. Тишина. Открываю глаза.

 Он поворачивается и топает на кухню. С ремнем в руке. Ищет меня.

 Наклоняется и заглядывает под стол. Мне в нос ударяет отвратительная вонь, смесь сигарет и виски. «Вот ты где, гаденыш…»

 Он просыпается от леденящего кровь завывания. Господи! Он весь в поту, сердце бешено колотится. Что за черт? Он резко садится и трясет головой. Дьявол, они вернулись… Выл он сам. Он делает глубокий вдох, потом медленный выдох, пытаясь успокоиться, выбросить из ноздрей и из памяти запах дешевого бурбона и вонючих сигарет «Кэмел».

 

Дьявол, они вернулись…  этих слов достаточно, чтоб понять о ком речь. После ухода Аны вернулись его фобии, кошмар.

Изменено 11 ноября, 2014 пользователем Эда F

[Эда F]

2 часть начинается так,  будто по другому и быть не могло. Кристиан пишет и напоминает ей о выставке Хосе Родригеса  (друг Аны) , о которой она напрочь забыла. Вернисаж, где будут представлены его фотоработы Ана ждала давно. Но на фоне последних событий и разлуки с Греем забыла о друге.. Кристиан вежливо предлагает подвезти ее в другой город, где состоится выставка. Ана принимает его предложение., и он отвозит ее на вертолетную площадку. «Чарли Танго» ждет их. , пара прибывает на выставку. Среди остальных работ Кристиан видит снимки Аны, где она естественно и непринужденно улыбается. Он приобретает ее фото, все 7.

 

 

Мы поворачиваем за угол, и тут я понимаю причину странных взглядов. На дальней стене расположены семь огромных портретов — и на них я.

 Я смотрю с портретов в зал. Тут надуваю губы, на соседнем смеюсь, а вот хмурюсь, удивляюсь… Все снято на предельном приближении, все черно-белое.

 Вот зараза! Я вспоминаю, как Хосе возился пару раз с фотоаппаратом, когда бывал у меня и когда я выезжала с ним в качестве шофера и помощника. Я-то думала, что он просто баловался. Не подозревала, что он сделает такие непринужденные снимки.

 Кристиан, как завороженный, подолгу смотрит на каждый портрет.

 — Похоже, не только я один… — загадочно бормочет он. Его губы сжаты в твердую полоску.

 Мне кажется, он сердится.

 — Извини, — говорит Кристиан, пронзив меня на миг своим острым взглядом, и направляется к столику администратора.

 В чем дело? Я завороженно наблюдаю, как он оживленно беседует с мисс Короткая Стрижка и Красная Помада. Вот достает бумажник и извлекает из него кредитную карточку.

— Ты купил один из портретов?

 — Один? — фыркает он, не отрывая от них глаз.

 — Ты купил не один, а больше?

 Он поднимает брови.

 — Я приобрел все, Анастейша. Я не хочу, чтобы всякие там типы таращились на тебя, если купят эти снимки и повесят их у себя дома.

 Я чуть не рассмеялась.

 — Ты предпочитаешь делать это сам? — усмехаюсь я.

 Он сердито смотрит на меня, вероятно, застигнутый врасплох моей дерзостью, но старается скрыть удивление.

 — Честно говоря, да.

 ………….

 — На этих фото ты держишься очень непринужденно. Я нечасто вижу тебя такой.

 ………………………

 — Я хочу, чтобы ты со мной была такой же непринужденной, — шепчет он. Все проблески юмора исчезли.

 Глубоко внутри меня опять зашевелилась радость. Но разве это возможно? Ведь у нас проблемы.

Я вздыхаю.

 — Кристиан, ты хочешь видеть меня своей покорной рабыней, сабой. Вот в чем проблема. Вот определение прилагательного «сабмиссивная» — ты как-то прислал мне его по почте. — Я замолкаю, припоминая дословно его послание. — Кажется, синонимами были, цитирую: «мягкая, покладистая, податливая, уступчивая, сговорчивая, пассивная, послушная, смиренная, терпеливая, кроткая, безвольная, робкая…». Я не должна поднимать на тебя глаза. Не должна говорить без твоего разрешения. Чего же ты ожидал? — ехидно интересуюсь я.

 Он хмурится все сильнее, а я продолжаю:

 — Я вообще не понимаю, чего ты хочешь. То тебе не нравится, что я спорю с тобой, то ты хвалишь мой «дерзкий ротик». Ты ждешь от меня повиновения, чтобы при непослушании меня можно было бы наказать. Я просто не знаю, куда тебя занесет, когда я буду с тобой.

 Его глаза превратились в злые щелочки.

 — Что ж, мисс Стил, в логике вам, как всегда, не откажешь, — цедит он ледяным тоном. — Но сейчас мы поужинаем.

 — Но ведь мы тут пробыли всего полчаса.

 — Ты посмотрела фотографии; ты поговорила с парнем.

 — Его зовут Хосе.

 — Ты поговорила с Хосе. Между прочим, когда я видел его в прошлый раз, ты была пьяная, и он пытался засунуть свой язык в твой рот.

 …………………..

 — Ты срочно должна что-то съесть. Ты вянешь на глазах. Найди парня и попрощайся с ним.

 — Пожалуйста, давай побудем здесь еще немного.

 — Нет. Иди. Немедленно. Попрощайся.

 Я злюсь, моя кровь бурлит. Проклятый идиот, кто дал ему право командовать? Злость — это хорошо. Злость лучше, чем слезы.

 Я с трудом отрываю взгляд от Кристиана и ищу Хосе.

 

помирились..

[Эда F]

ревность

 

Тяжело дыша, он прерывает поцелуй. Его глаза светятся желанием, этот свет уже зажег мою кровь, она бурлит в моем теле. Я хватаю ртом драгоценный воздух, наполняю им легкие.

 — Ты. Моя. Ты. Моя, — рычит он, подчеркивая каждое слово. Наклоняется, упираясь руками в колени, словно только что пробежал марафонскую дистанцию. — Клянусь богом, Ана.

 Я прислоняюсь к стене, тяжело дышу, пытаюсь взять под контроль судорожную реакцию собственного тела, обрести равновесие.

 — Прости, — шепчу я, когда ко мне возвращается дыхание.

 — Ты должна быть моей. Я понимаю, что ты колеблешься. Ты хочешь быть с фотографом, Ана? Он явно неравнодушен к тебе.

 Я виновато качаю головой.

 — Нет. Он просто друг.

 — Всю мою сознательную жизнь я старался избегать крайних эмоций. А ты… ты вытаскиваешь из меня чувства, совершенно мне чуждые. Это очень… — Он хмурится, подыскивая слово. — Тревожно… Я люблю все держать под контролем, Ана, а рядом с тобой это просто… — в его глазах мелькает удивление, — невозможно.

 Он делает неопределенный жест рукой, проводит ею по волосам и тяжело вздыхает.

 — Ладно, пойдем. Нам нужно поговорить, а тебе — еще и поесть.

 

 

Удивителен факт, что Грей с особым трепетом следит за ее рационом, подобный пункт был даже в Контракте (доминант несет ответственность за самочувствие и состояние.здоровья сабы), но он не переставал ее донимать и после того, как выяснилось, что никакая она не саба, а намного больше. Потом становится понятным, почему Кристиан так зациклен на еде.. он сам  в детстве голодал, приемная мать (Грейс Тревельян Грей) нашла его обезвоженным, еле живым.

Изменено 11 ноября, 2014 пользователем Эда F

[Эда F]

— Кристиан, я не ребенок.

 — А ведешь себя как ребенок.

 Я вздрагиваю, словно от пощечины. Сейчас начнется раздраженная перепалка, хотя и в романтичном интерьере, но уж точно без цветов и сердечек.

 — Я ребенок, потому что не люблю стейк? — бубню я, стараясь спрятать обиду.

 — Потому что нарочно заставляешь меня ревновать. Совершенно по-детски. Неужели тебе не жалко своего приятеля, когда ты так поступаешь? — Кристиан поджимает губы и хмурится.

 Возвращается официант с винной картой.

 Как я не подумала об этом? Я краснею. Бедный Хосе — я вовсе не собиралась обнадеживать его. Я помертвела: в самом деле, как по-дурацки! Прав Кристиан.

 

Именно так поступает любящий и уверенный в себя мужчина, который хоть и ревнует, но не боится потерять…..хотя  порой сомнения пробираются  в сознание, и он испытывает страх, в подобные периоды его начинают мучить ночные кошмары, мрачные картины детства вновь и вновь нарушают его покой, отравляют жизнь, и тогда начинается откат, не помогают даже сеансы у психиатра.

[Эда F]

Она его называет « мои 50 оттенков» и любит каждый его оттенок, несмотря на причиненные ей боль и страдания.

 

Позволяю себе на краткий миг рассмотреть его профиль: прямой нос, полные, четко очерченные губы, восхитительно пышные волосы небрежно падают на лоб. Конечно, я недостойна этого божественно красивого мужчины.

 

Думала точно так же в свои 20 лет…. Как бы я хотела вернуть те времена., отбросив боль и лишения..

 

 

Он отменяет все правила, договора, наказания и прочее., позволяя событиям течь своим чередом.

 

— Анастейша, я хочу начать все сначала. Остановимся пока на ванильных радостях. Может быть, потом, если ты начнешь больше мне доверять, мы научимся быть честными друг с другом. Тогда мы выйдем на более высокий уровень общения, шагнем вперед и станем делать кое-какие вещи, которые нравятся мне.

 Я озадаченно гляжу на него, и в моей голове пусто, отсутствуют абсолютно все мысли. Он хочет света, ясности? Но разве мне нравится тьма? Смотря какая и где. В памяти опять всплывают непрошеные воспоминания о Томасе Таллисе.

 — Как же наказания?

 — Никаких наказаний. — Он кивает как бы в подтверждение своих слов и еще раз повторяет: — Никаких.

 — А правила?

 — Никаких правил.

 — Вообще никаких? Но тебе ведь нужны правила.

 — Ты нужна мне еще больше, чем они, Анастейша. Последние дни показались мне адом. Моя интуиция, мой здравый смысл убеждали меня, что я должен тебя отпустить, что я не заслуживаю твоего внимания. Те снимки, которые сделал парень… Мне стало ясно, какой он тебя видит. Ты выглядишь на них беззаботной и красивой. Ты и сейчас красивая, но я вижу твою боль. Мне грустно сознавать, что я стал виновником этой боли… Да, я эгоист. Я захотел тебя мгновенно, в тот момент, когда ты рухнула на пороге моего кабинета. Ты необыкновенная, честная, добрая, сильная, остроумная, соблазнительно невинная; твои достоинства можно перечислять бесконечно. Я обожаю тебя. Хочу тебя, и мысль о том, что ты будешь с кем-то другим, словно нож ранит мою темную душу.

 У меня пересохли губы. Мама родная! Если это не признание в любви, тогда что же?

[Эда F]

Ужасы детства, что преследуют его всю жизнь: (голодный 4-летний ребенок с трупом матери в запертом помещение)

 

— Я не переношу, когда ко мне прикасаются, Анастейша, — шепчет он.

 — Знаю. Только не понимаю почему.

 Он молчит, потом вздыхает и говорит вполголоса:

 — У меня было ужасное детство. Один из сутенеров матери… — Его голос дрожит и замолкает, а тело каменеет. Он вспоминает какой-то невообразимый ужас и содрогается. — Я ничего не забыл.

 У меня сжимается сердце, когда я вспоминаю шрамы от ожогов на его теле. О Кристиан! Я еще сильнее обнимаю его за шею.

 — Она обижала тебя? Твоя мать? — У меня дрожит голос, а в глазах стоят слезы.

 — Нет, насколько я помню. Но она меня почти не замечала. Не защищала от своего дружка. — Он хмыкает. — По-моему, это я заботился о ней, а не наоборот. Когда она в конце концов свела счеты с жизнью, прошло четыре дня, прежде чем кто-то забил тревогу и нашел нас… Я это помню.

 Я не в силах сдержать возглас ужаса. Господи! К моему горлу подступает желчь.

 — Хреново тебе пришлось, — шепчу я.

 — На мою долю выпали все пятьдесят оттенков мрака, — бормочет он.

 Я прижимаюсь губами к его шее, жалею, представляю маленького и грязного сероглазого мальчугана, растерянного и одинокого, рядом с телом мертвой матери.

 

 

Лаптоп, блэкберри, и на роскошном айпаде микстейп от КГ(Кристиан Г), составленная им музык.композиция и электрон.книги. , он также купил ей доступ в британскую библиотеку, достаточно лишь касаться иконки.

[Эда F]

В кадре новый персонаж. Лейла, предыдущая саба Кристиана.

 

На выходе из здания меня кто-то окликает.

 — Мисс Стил?

 Я поворачиваюсь и вижу совсем юную девушку. Она похожа на призрак — бледная, со странным лицом, похожим на маску.

 — Мисс Анастейша Стил? — повторяет она, а ее лицо остается неподвижным, даже когда она говорит.

 — Да, а что?

 Она останавливается на тротуаре в метре от меня и смотрит мне в глаза. Я тоже смотрю на нее в оцепенении. Кто она такая? Что ей надо?

 — В чем дело? — интересуюсь я. Откуда она знает, как меня зовут?

 — Нет… я просто хотела взглянуть на вас.

 Ее голос до жути нежный. Как и у меня, у нее темные волосы и светлая кожа. Глаза желто-карие, как виски бурбон, но безжизненные и тусклые. На красивом лице — печать горя.

Теперь я замечаю, что она выглядит странно, вся неухоженная и растрепанная. Ее одежда на два размера больше, чем надо, в том числе и элегантный плащ-тренчкот.

 Она смеется — тоже странно, неестественно, и ее смех лишь усиливает мое беспокойство.

 — Что в тебе есть такого, чего нет у меня? — грустно спрашивает она.

 Мое беспокойство перерастает в страх.

 — Простите, кто вы?

 — Я? Я — никто.

 Она поднимает руку и проводит ладонью по длинным, до плеч, волосам. Рукав пальто сползает вниз, обнажая запястье, а на нем — грязноватый бинт.

 Мамочка моя!

 — Всего доброго, мисс Стил.

 Она поворачивается и уходит вверх по улице, а я будто приросла к месту и смотрю, как ее хрупкая фигура исчезает в толпе людей, выходящих из различных офисов.

 Что все это значит?..

 Озадаченная, я направляюсь через улицу к бару, пытаясь понять, что же произошло. Мое подсознание поднимает свою отвратительную голову и шипит как змея: «Она имеет какое-то отношение к Кристиану».

[Эда F]

Анастейша устраивается на работу. Кристиан признается ей, что купил фирму, где она работает.

 

— Твой босс, Джек Хайд… он хороший работник?

 Ого! Неожиданная смена темы. Я хмурюсь.

 — А что? Это имеет какое-то значение?

Кристиан фыркает.

 — Парень хочет залезть тебе в трусики, Анастейша.

 У меня отваливается челюсть. Я краснею и нервно кошусь на Тейлора.

 — Ну, мало ли что он хочет… Зачем вообще говорить об этом? Ты ведь знаешь, что он мне неинтересен. Он просто мой босс.

 — В этом все дело. Он посягает на то, что принадлежит мне. Мне нужно знать, хороший ли он профессионал.

 — Пожалуй, да.

 Я пожимаю плечами. Зачем ему это надо?

 — Ну, пускай он оставит тебя в покое, иначе в два счета вылетит на улицу.

 — Ой, Кристиан, что ты говоришь? Он не сделал ничего дурного…

 Нет, он стоял слишком близко ко мне.

 — Если хоть раз попробует, скажи мне. Это называется грубое попрание общественной морали или сексуальное домогательство.

 — Мы просто пили пиво после работы.

 — Я не шучу. Одна попытка, и он вылетит.

 — У тебя нет такой власти. — Честное слово, я так и сказала. Но тут же понимание ударило меня с силой мчащегося грузовика. — Или есть, Кристиан?

 Вместо ответа Кристиан опять загадочно улыбается.

 — Ты покупаешь фирму, — в ужасе шепчу я.

 — Не совсем, — говорит он с улыбкой.

 — Ты уже купил ее. Уже.

 — Возможно, — уклончиво отвечает он.

 — Купил или нет?

 — Да.

 Что за черт? Это уже слишком.

 — Зачем? — пораженно спрашиваю я.

 — Потому что я могу себе это позволить, Анастейша. Ради твоей безопасности.

 — Но ведь ты сказал, что не будешь вмешиваться в мою карьеру!

 — Я и не буду.

…………………

— Если я найду другую работу, ты купишь и ту компанию?

 — Но ведь ты не собираешься уходить, верно? — Он настораживается.

 — Возможно. Я не уверена, что ты позволишь мне выбирать.

 — Да, я куплю и ту компанию. — Он непреклонен.

 Я хмурюсь, не видя выхода.

[Эда F]

Как странно звучат эти избитые фразы в устах Доминанта..

 

— Знаешь ли ты, как много ты для меня значишь? — шепчет он мне на ухо.

.........

 — Я боюсь моей любви к тебе, — шепчу я.

 — Я тоже, — спокойно говорит он.

 — Вдруг ты меня бросишь? — Мне страшно об этом даже подумать.

 — Я никуда не денусь, Анастейша. По-моему, я даже не смогу никогда насытиться тобой.

 Я поворачиваюсь и гляжу на него. Его лицо серьезное и искреннее. Я нежно его целую. Он улыбается и заправляет прядь моих волос за ухо.

 — Мне никогда еще не было так плохо, как после нашей ссоры, Анастейша, когда ты ушла. Я сделаю все что угодно, горы сдвину, лишь бы не страдать опять, как в тот раз.

 В его словах звучат грусть и даже удивление.

[Эда F]

У Кристиан Тревельян Грей , ген.дир.холдинга  попутный бизнес (и не один такой) – сеть салонов красоты, куда он приводил своих саб, чтоб они максимально соответствовали его требованиям. Туда же и приводит Ану (ей подстричься нужно, вечером в родительском доме Грея торжественный летний прием, ежегодная благотворительная акция). Салон называется  «Экслава» (рабыня по-исп.) , там она встречает  платиновую блондинку, элегантную зрелую женщину, они с Кристиан о чем-то долго беседуют. «мой деловой партнер» - он так представляет женщину. Ана же понимает, что это та самая мисс Робинсон (Элена Линкольн), которая совратила юного Кристиана. Пристрастием к садо-мазо и всяким перверсиям он обязан именно ей. Кристиан несколько лет был ее сабмиссивом, и она якобы помогла забыть, перечеркнуть  ужасы детства. Именно она ему помогла, когда он делал свои первые шаги  в бизнесе, вложила  в его фирму немало денег (я писала уже об этом).  Ане становится не по себе и она отказывается от услуг парикмахера, возвращается домой, к Грею.

 

 

Ана рассказывает Кристиану о его экс-сабе, Лейле. Со слов Грея становится известно, что  у девушки нервный срыв, она, после того, как рассталась с КГ, вышла замуж, но в данный момент она одна, горит желанием отомстить, подвинулась рассудком и у нее револьвер., девушка намерена вернуть своего хозяина, и ее ничто не остановит.. (если не мой, значит ни чей).

 

На каждом шагу попадаются эпитеты Грею:   Грей! Красивый  как греческий бог, сексуальный как дьявол, богатый как Крез и вдобавок ко всему сумасшедший. Князь тьмы. Красив до безобразия. «да, это я , Ана, я, во всех 50-ти оттенках моей порочности»

Словами Аны: я отравлена этим красивым испорченным мужчиной., моим мужчиной.

 

Квартиры в Нью-йорке, Аспене, в Сиэтле (Эскале).., катамаран, летат.аппараты…после того, как Лейла изуродует ауди  Анастейши, он покупает ей Сааб конвертибль с откидным верхом, ему неприятно, что Ана водит ауди, как оказалось, он всем своим сабам покупал  только ауди, руководствовался тем, что они более безопасны.  В конце 2 книги он показывает Ане роскошный дом с прекрасной панорамой ... И .это тот дом, что он намерен купить для нее.., вернее для семьи своей будущей. Его квартира  с Игровой комнатой (Эскале) всячески будут напоминать ему о прошлом, что ему хочется вычеркнуть. Он весь мир бросает  к ее ногам, и в то же время ему приятно осознавать, что она не падкая на денег.  Ана с легкостью возвращает ему все его дорогие подарки, на его глазах рвет чек на круглую сумму., она не рабыня. Ее не интересует Грея материаль.состояние, она хочет достучаться до него, ей нужны доверительные отношения и он сам. Она вольна как ветер, дерзкая и непослушная.

 

 

Она другая. Кристиан все больше привязывается  к ней.

[Эда F]

Благотворительный вечер у отца Грея.

 

БАЛ-МАСКАРАД

 В ПОЛЬЗУ ОБЩЕСТВА

 «СПРАВИМСЯ ВМЕСТЕ» (реабилитация для наркозависимых родителей с маленькими детьми)

 

После  официальной части, песни и плясок начинается аукцион (а  завершает вечер грандиозный фейерверк). Торги за девушек. Девушки как на подбор. Среди них полиглоты, олимпийские чемпионки по гимнастике, и по прыжкам с шестом, пилот истребителя, матадор, музыканты. (кажется, только Ана среди них самая что ни на есть обычная). назвавший наибольшую цену, получает свой лот на танец с дамой. Когда приводят Ану, Кристиан сразу ставит 10 тыс., чтоб никто на нее не позарился и  на танец  с ней не рассчитывал. Но нет же, у Крист.появляется конкурент, тогда шокировав всех суммой в 100 тыс. Грей побеждает. (весь вечер ей приходится держать внутри  серебр.шарики – каприз Крист.) Там же, после благотвор.вечера, аукциона, моря алкоголя и элитных напитков, танцев и все прочее порка в родит.доме Грея, в его комнате, где он провел молодость (где  Ана видит черно-белое фото его биологической матери).  На сей раз по собствен.желанию девушки и никаких претензий. Она находит эти игры довольно забавными и сексуальными. Либофь…

 

На вечер приглашена и Мисс Робинсон (Элена) Она находит Ану и угрожает расправой, если та еще раз заставит Кристиана страдать.

 

— Анастейша?

 Нежный голос поражает меня. Я оглядываюсь и вижу женщину в длинном облегающем платье из черного бархата. Ее изысканная, отделанная золотой нитью маска не походит на остальные. Она закрывает верхнюю часть ее лица и все волосы.

 — Я так рада, что вы тут одна, — тихо говорит она. — Весь вечер я искала возможности поговорить с вами.

 — Простите, я не знаю, кто вы.

 Она снимает маску с лица и волос.

 Черт! Это миссис Робинсон.

 — Простите, я вас испугала.

 Я смотрю на нее, разинув рот. Черт, какого хрена нужно от меня этой женщине?

— Я буду лаконична, Анастейша. Мне известно, что вы думаете обо мне… Кристиан мне сказал.

 ……..

 — Ладно, мы быстро, — торопливо говорит она. — Вам, должно быть, ясно, что Кристиан в вас влюблен. Я никогда еще не видела его таким, никогда. — Она подчеркивает последнее слово.

 Что? Любит меня?.. Нет. Зачем она говорит мне об этом? Чтобы убедить меня? Не понимаю.

 — Он не скажет вам этого, потому что, возможно, сам не сознает, хотя я говорила ему об этом. Но это Кристиан. Он не очень держится за те позитивные чувства и эмоции, которые у него возникают. Гораздо крепче он цепляется за негативные. Вероятно, вы и сами поняли это. Он не считает себя достойным позитива.

 Я сижу в растерянности. Кристиан любит меня?.. Он ничего не говорил мне про любовь, а эта женщина сообщила ему, что он ее чувствует? Как все странно.

 Сотни мыслей пляшут в моем сознании: айпад, полет на вертолете, чтобы повидаться со мной, все его действия, его ревность, сто тысяч за танец. Это любовь?

 Слышать о его любви от этой женщины, честно говоря, неприятно. Я предпочла бы услышать это от него самого.

 Мое сердце сжимается. Он чувствует себя недостойным? Почему?

 — Я никогда еще не видела его таким счастливым, и мне очевидно, что вы тоже испытываете к нему какие-то чувства. — Мимолетная улыбка появляется на ее губах. — Это замечательно, и я желаю вам обоим всего наилучшего. Но вот что я хотела сказать: если вы опять его обидите, я найду вас, леди, и вам не поздоровится.

 Она смотрит на меня; голубые льдинки глаз впиваются в мой мозг, пытаются проникнуть под маску. Ее угроза настолько удивительна и неожиданна, что у меня невольно вырывается недоверчивый смех. Я ожидала от нее чего угодно, но только не этого.

 — Вы думаете, это смешно? — сердится она. — Вы не видели его в минувшую субботу — что с ним творилось.

 Мое лицо мрачнеет. Мне неприятна мысль о несчастном Кристиане, ведь в минувшую субботу я от него ушла. Вероятно, он поехал к ней. Мне стало противно. Зачем я сижу здесь с ней и выслушиваю всякую чушь? Я медленно встаю, не сводя с нее глаз.

 — Меня смешит ваша наглость, миссис Линкольн. Вас совершенно не касаются наши с Кристианом отношения. А если я все-таки его брошу и вы явитесь ко мне, я буду вас ждать, не сомневайтесь. И может, я дам вам попробовать ваше собственное лекарство в отместку за пятнадцатилетнего ребенка, которого вы совратили и, вероятно, испортили еще сильнее, чем он был испорчен.

 У нее отвисает челюсть.

 — Теперь извините. Меня ждут более приятные вещи, чем разговор с вами.

 Я резко поворачиваюсь; адреналин и гнев бурлят в моем теле.

 

Реакция Кристиана:

 

— Прошу тебя, не позволяй Элене испортить наш вечер. Ведь она — старая новость, клянусь тебе.

[Эда F]

Во время танца с Каррик (приемный отец Кристиана.  У Каррика трое детей, все приемные) Ана узнает следующее:

 

— Моя жена была на дежурстве, когда полицейские привезли его в госпиталь. Он был страшно обезвожен и очень худой, кожа да кости. И совсем не мог говорить. — Каррик мрачнеет, несмотря на окружающую нас бодрую музыку. — Фактически он не говорил около двух лет. Ему помогла прийти в себя игра на фортепиано. Да, конечно, и появление Миа. — Его губы растягиваются в нежной улыбке.

 — Он прекрасно играет, профессионально. Вы можете им гордиться, — говорю я, а сама никак не могу прийти в себя: какой ужас, не говорил два года…

 — Да, мы гордимся. Он целеустремленный, способный и умный. Но скажу вам по секрету, Анастейша, нам с матерью радостнее всего видеть его таким, как сегодня, — молодым и беззаботным. Мы уже обменялись с ней впечатлениями. И благодарить за это мы должны вас.

 Кажется, я покраснела с ног до головы. Что мне сказать на это?

 — Он всегда был одиночкой. Мы уж и не чаяли увидеть его с избранницей. Пожалуйста, не останавливайтесь, что бы вы ни делали. Как приятно видеть его счастливым. — Внезапно он замолкает, словно именно он переступил через запретную черту. — Простите, я не хотел вас смущать.

 

Гости расходятся, проект удался

 

— Леди и джентльмены, — кричит церемониймейстер, когда затихают крики и свист. — В завершение этого замечательного вечера хочу вам сообщить следующее: сегодня ваша щедрость принесла в программу «Справимся вместе» в общей сложности один миллион восемьсот пятьдесят три тысячи долларов!

[Эда F]

Проказы Лейлы.

 

 

Пара возвращается домой к Кристиану. Ему по рации передают, что кто-то проколол шины на Ауди мисс Стил и вся машина залита краской. Возможно, Лейла внутри.  Кристиан  с охраной идет проверять квартиру,  но девушки нигде нет.

 

 

Ана получает послание от мисс Робинсон. (на счет посланий от бывших любовниц. Более омерзительную вещь трудно себе представить., когда пытаются отвоевать бывшего и оживить прошлое..а когда угрожают расправой, это вообще пиндык.)

 

А мистер Грей рад отойти от Элены.., его мысли сейчас целиком и полностью заняты только Аной.

 

Он медленно встает со стула, все еще одетый в белую рубашку и костюмные брюки. Теперь его глаза сияют и полны обещания… хотя в них видна и грусть. Он стоит передо мной, устремив на меня пронзительный взгляд, но ко мне не прикасается.

 — Знаешь ли ты, что ты значишь для меня? — спрашивает он. — Если по моей вине с тобой что-нибудь случится…

 Его голос обрывается, на лице — болезненная гримаса. Он выглядит таким беззащитным, он боится за меня…

 — Ничего со мной не случится, — заверяю я его ласковым голосом и глажу его по лицу, провожу пальцами по щетине на щеке. Она неожиданно мягкая на ощупь. — Как быстро у тебя растет борода, — шепчу я, не в силах убрать из своего голоса восхищение этим красивым, испорченным мужчиной, который стоит передо мной.

 

Черти рогатые! Телохранители, секьюрити и всё такое…., а Кали рядом (Лейла).

 

— Интересно, почему? — Я хватаю его за руку, вытаскиваю из кабинета и веду в спальню. Там прохладно.

 — Ты открывала балконную дверь? — спрашивает он, нахмурив брови, когда мы входим.

 — Нет. — Я не помню этого. Помню только, как я обвела взглядом комнату, когда проснулась. Тогда дверь была закрыта.

 О черт! Кровь отхлынула от моего лица; разинув рот, я гляжу на Кристиана.

 — Что? — отрывисто спрашивает он.

 — Когда я проснулась, здесь кто-то был, — шепчу я. — Только тогда я решила, что мне почудилось.

 — Что? — На его лице отражается ужас. Он бросается к балконной двери, выглядывает из нее, потом возвращается в комнату и запирает за собой дверь. — Точно? Кто?..

 — Женщина, кажется… Было темно. И я только что проснулась.

 — Одевайся, — рычит он. — Немедленно!

 — Моя одежда вся наверху, — жалобно сообщаю я.

 Он выдвигает ящик комода и выуживает из него спортивные штаны.

 — Вот, надевай. — Штаны велики, но сейчас с ним не поспоришь.

 Он хватает майку и торопливо натягивает на себя. Хватает телефон и нажимает две кнопки.

 — Она все-таки здесь, мать ее так, — шипит он в трубку.

 Через три секунды Тейлор и один из секьюрити вбегают в спальню Кристиана. Тот кратко сообщает о случившемся.

 — Давно? — спрашивает Тейлор деловым тоном. На нем, как всегда, его куртка. Спит когда-нибудь этот человек или нет?

 — Минут десять назад, — бормочу я, почему-то чувствуя себя виноватой.

 — Она знает квартиру как свои пять пальцев, — говорит Кристиан. — И прячется где-то здесь. Найдите ее. Сейчас я увезу Анастейшу.

 — Да, сэр. Вы поедете в Белвью?

 — Я не хочу привозить проблему своим родителям. Забронируй мне где-нибудь номер.

 — Да. Я вам позвоню.

 — Мы не преувеличиваем опасность? — спрашиваю я.

 Кристиан сердито сверкает глазами.

 — Возможно, у нее пистолет.

 — Кристиан, она стояла возле кровати и могла меня застрелить, если бы хотела.

 Он замирает на мгновение, вероятно, чтобы взять себя в руки. Потом зловеще ласковым голосом говорит:

 — Я не готов рисковать. Тейлор, Анастейше нужна обувь.

 

Интересно наблюдать, как у него дух перехватывает, когда речь идет о безопасности Аны.(напоминает эпизод с сумасшедшей женой Рочестера).

[Эда F]

Опасения Кристиана: если  психиатр расскажет Ане его историю, возможно та не захочет остаться  с ним.. Грей.. с одной стороны порочный красавец, сердцеед, с другой – раним и полон ненависти  к себе.

 

«Расскажи мне о себе. Скажи мне, что ты любишь меня».

 — Почему ты решил, что я уйду, когда я пошутила, что доктор Флинн рассказал мне все, что знает о тебе?

 Он тяжко вздыхает, на мгновенье прикрывает глаза и очень долго не отвечает.

 — Тебе трудно понять всю глубину моей порочности. И мне совсем не хочется делиться этим с тобой.

 — И ты действительно подумал, что я бы ушла, если бы узнала? — Срываюсь на крик. Неужели он не понимает, что я люблю его? — Ты так плохо думаешь обо мне?

 — Я знаю, что ты уйдешь, — грустно произносит он.

 — Кристиан… Я думаю, что это невозможно. Я не могу представить себе жизни без тебя… — «Совершенно не могу».

 — Однажды ты уже от меня уходила — я не хочу повторения.

 — Элена сказала, что видела тебя в прошлую субботу.

 — Нет, не видела. — Он хмурится.

 — Ты не ездил к ней, когда я ушла?

 — Нет, — раздраженно отрезает он. — Я уже сказал тебе — и я не люблю, когда кто-то не верит моим словам. Я никуда не ездил и не ходил в минувшие выходные. Я сидел и мастерил планер, который ты мне дала. Так и провел время, — спокойно добавляет он.

 У меня опять сжимается сердце. Миссис Робинсон сказала, что видела его.

 Видела или не видела? Она солгала. Зачем?

 — Вопреки уверенности Элены, я не бегаю к ней со всеми своими проблемами. Я вообще не бегаю ни к кому. Возможно, ты заметила, я не слишком разговорчив. — Он еще крепче сжимает баранку.

[Эда F]

Недозволенное..

 

его трогать нельзя. Любой тактильный контакт возвращает его  к воспоминаниям детства.

 

Я нежно кладу руки по обе стороны его грудной клетки, и он снова застывает.

 Это невыносимо. Я потрясена его доверием ко мне — потрясена его страхом, тем злом, которое было причинено этому прекрасному, падшему, испорченному человеку.

 Слезы набухают на моих глазах, текут по лицу и смешиваются с водой из душа. Кристиан! Кто же сделал тебе такое?

 Его диафрагма быстро движется в такт дыханию, тело окаменело, напряжение исходит от него волнами, когда мои руки ползут вдоль линии, смывая ее. Да если бы я могла смыть и его боль, я бы смыла, я бы сделала что угодно… И сейчас мне ужасно хочется поцеловать каждый шрам, который я вижу, убрать поцелуями все ужасные годы. Но я знаю, что не могу этого сделать, и по моим щекам льются непрошеные слезы.

 — Пожалуйста, не плачь, — уговаривает он меня и крепко обнимает. — Пожалуйста, не плачь из-за меня.

 И тут я разражаюсь бурными рыданиями, уткнувшись лицом в его шею. Я оплакиваю маленького мальчика, погруженного в море боли и страха, запуганного, грязного, изнасилованного и обиженного.

 Он сжимает ладонями мою голову, запрокидывает ее и наклоняется, чтобы поцеловать меня.

 — Не плачь, Ана, пожалуйста, — бормочет он возле моих губ. — Это было давно. Мне ужасно хочется, чтобы ты прикасалась ко мне, но я все-таки не могу это выдержать. Это выше моих сил. Пожалуйста, пожалуйста, не плачь.

 — Я хочу прикасаться к тебе. Очень-очень хочу. Я страдаю, когда вижу тебя таким… Кристиан, я очень люблю тебя.

 Он проводит большим пальцем по моей нижней губе.

 — Я знаю. Я знаю, — шепчет он.

 — Тебя очень легко любить. Неужели ты этого не понимаешь?

 — Нет, малышка, не понимаю.

 — Легко. И я люблю тебя, и твоя семья тебя любит. И Элена, и Лейла — они странно проявляют свою любовь, но они любят тебя. Ты достоин ее.

 — Стоп. — Он прижимает палец к моим губам и качает головой, в глазах страдание. — Я не могу слышать это. Я ничтожество, Анастейша. Я лишь оболочка человека. У меня нет сердца.

 — У тебя есть сердце. И я хочу владеть им, всем твоим сердцем. Ты хороший человек, Кристиан, очень хороший. Ты даже не сомневайся в этом. Посмотри, сколько ты всего сделал, чего достиг. — Я рыдаю. — Посмотри, что ты сделал для меня… от чего ты отказался ради меня. Я знаю. Я знаю, что ты испытываешь ко мне.

 Он смотрит на меня с высоты своего роста. В его широко раскрытых глазах я вижу панику. Шумит вода, льется на нас сверху.

 — Ты любишь меня, — шепчу я.

 Его глаза становятся еще больше, губы приоткрываются. Он вздыхает. Он кажется измученным и беззащитным.

 — Да, — шепчет он. — Я люблю.

 

добилась таки признания от него..

[Эда F]

Он, будучи ребенком  не разрешал приемной матери дотронуться до себя., сам все делал, сам и купался., вообще в раннем детстве лишенный родительского тепла и заботы мысли не мог допускать, что его тоже полюбят ..,потому он не принимал ласки  со стороны приемной матери… думал, что  в них не нуждается – инграмма. 

 

 

— Можно я тоже поухаживаю за тобой?

 Он кивает, хоть и без энтузиазма. Я беру еще одно пушистое полотенце из большой стопки рядом с туалетным столиком и, встав на цыпочки, принимаюсь вытирать его волосы. Он слегка наклоняется, облегчая мне задачу, и когда я иногда вижу за полотенцем его лицо, оказывается, улыбается, как маленький мальчик.

 — Давно никто не вытирал мне голову. Очень давно, — бормочет он, но потом хмурится. — Вообще-то, кажется, никто никогда не вытирал.

 — Но уж Грейс-то наверняка ухаживала за тобой, когда ты был маленьким?

 Он качает головой и опережает мой вопрос.

 — Нет. Она с самого первого дня уважала мои границы, как ни трудно ей это было. Я был весьма самодостаточным ребенком, — спокойно поясняет он.

 У меня снова заныло сердце: я думаю о медноволосом малыше, который заботится о себе сам, потому что больше никому нет до него дела. Мысль ужасно печальная.

 

Ана понимает, что она для него как бальзам, источник успокоения, панацея. И ее безопасность – его религия.

 

— Мне хотелось бы спросить тебя вот о чем.

 — Валяй.

 — Твой биологический отец… тебе известно, кто он? — Эта мысль давно не дает мне покоя.

 Сначала он морщит лоб, потом трясет головой.

 — Нет, я не имею ни малейшего представления. Только он не был таким дикарем, как ее сутенер, и это уже хорошо.

 — Откуда ты знаешь?

 — Мне что-то такое говорил отец… говорил Каррик.

 Я выжидающе гляжу на него и жду.

 — Ты так жаждешь информации? — вздыхает он и качает головой. — Сутенер обнаружил труп проститутки и сообщил в полицию. На это открытие он потратил четыре дня. Уходя, он закрыл дверь… оставил меня с ней… с ее телом. — При этом воспоминании в его глазах появилась печаль.

 Я всхлипываю. Бедный малыш — ужас слишком велик, чтобы его можно было понять.

 — Потом его допрашивала полиция. Он всячески отрицал свое отцовство, и Каррик сказал, что мы с ним совершенно разные.

 — Ты помнишь, как он выглядел?

 — Анастейша, в эту часть моей жизни я стараюсь не заглядывать. Да, я помню его внешность. Я никогда его не забуду. — Лицо Кристиана помрачнело и сделалось суровым, в глазах сверкнул гнев. — Знаешь, давай поговорим о чем-нибудь другом.

[Эда F]

Очередная игрушка Грея. Огромный катамаран, что был построен в его компании и назван  в честь матери (приемной)  «Грейс». Он везет ее на гавань и приглашает прокатиться., сам же им управляет.

 

Кстати, после прочтения 2 части, вопрос «почему  книга стала бестселлером» не возникал. Эта книга не посвящена перверсии и изощренному сексу или БДСМ. Эротика тут как бы рядом топает и подпевает. Книга о большой любви  и о том, как из монстра можно сделать человека., о преображении, что и привлекает широкие массы., о том, как изгоняется Зло и Мрак из души человека.

 

Что примечательно  в их отношениях, эти двое многое открыли друг для друга, и для себя. Ана благодаря ему ощутила себя желанной, познала Любовь. , именно после того, как Грей направил на нее свое внимание, а потом и полюбил, у нее повысилась самооценка. Кристиан, благодаря Ане  познал прелести и вкус  «ванильных отношений», испытал наст.чувства, впервые  в жизни безо всякого там доминирования ощутил себя счастливым и беззаботным. И оставил глупое самобичевание  - я есть порок и похоть, у меня нет сердца, меня любить нельзя  и тд. Они оба окутаны этими новыми ощущениями словно кокон.

[Эда F]

Она (автор) находит-таки препятствие, чтоб сеять раздор между ними. Работа…да, пожалуй, необходимость каждый день проводить по неск.часов  вдали от дома при сложившихся обстоятельствах, когда за тобой охотится взбесившаяся бывшая твоего любимого…это да, это резон для скандала.

 

— Вот только я приготовлю одежду на завтра. Чтобы утром не опоздать на работу, — говорю я.

 — На работу! — восклицает Кристиан, как будто это неприличное слово, и, разжав свои объятья, сердито смотрит на меня.

 — Да, на работу, — отвечаю я, смущенная его реакцией.

 Он глядит на меня с удивлением и гневом.

 — Но Лейла — ведь она в городе. — Некоторое время он молчит. — Я не хочу, чтобы ты ходила на работу.

 Что?

 — Но это смешно, Кристиан. Я должна работать.

 — Нет.

 — У меня новая работа, и она мне нравится. Конечно, я должна пойти на работу. — «Что еще он выдумывает?»

 — Нет, — сердито повторяет он.

 — Ты думаешь, я останусь тут бить баклуши, а ты на своей работе будешь хозяином вселенной?

 — Честно говоря, да.

 «Ох, Грей, Грей, Грей… дай мне силы!»

 — Кристиан, мне надо работать.

 — Нет.

 — Да. Надо. — Я повторяю медленно и внятно, словно ребенку.

 Он хмуро глядит на меня.

 — Это небезопасно.

 — Кристиан, мне нужно зарабатывать себе на жизнь. Все будет хорошо.

 — Нет, тебе не нужно зарабатывать на жизнь — и откуда ты знаешь, что все будет хорошо? — Он почти кричит.

 Что он имеет в виду? Он намерен содержать меня? Ну, это даже не смешно. Сколько я его знаю, пять недель?

 Он злится, глаза сверкают, но мне плевать.

 — Ради бога, Кристиан, пойми: Лейла стояла возле твоей кровати и не причинила мне вреда. И мне надо работать, да, надо. Я не хочу зависеть от тебя. Мне нужно выплачивать ссуду на учебу.

 Его губы сжимаются в тонкую линию, а я упираю руки в бока. Я намерена стоять на своем. Что он себе воображает?

 — Я не хочу, чтобы ты завтра ходила на работу.

 — Это не твое дело, Кристиан. Не тебе решать.

 Он проводит рукой по волосам и глядит на меня. Секунды, минуты мы глядим друг на друга.

 — Сойер пойдет с тобой.

 — Кристиан, это лишнее. Ты ведешь себя неразумно.

 — Неразумно? — рычит он. — Либо он идет с тобой, либо я действительно поступлю неразумно и запру тебя здесь.

 Он этого не сделает. Или сделает?..

 — Как?

 — О-о, я найду способ. Не вынуждай меня на крайности.

 — Ладно-ладно! — соглашаюсь я и выставляю перед собой ладони, успокаивая его. Черт возьми, Пятьдесят вернулся назад, на всю катушку…

 Мы стоим, хмурясь друг на друга.

 — О’кей, Сойер может завтра поехать со мной, если тебе так спокойнее, — уступаю я, закатывая глаза.

 Кристиан щурится и с грозным видом делает шаг ко мне. Я немедленно отступаю. Он останавливается, вздыхает, закрывает глаза и проводит обеими руками по волосам. Ой-ой, Пятьдесят очень сильно взвинчен.

 

 

Женщину часто ставят перед выбором: я или работа.., любовь или карьера. А может это – дело моей жизни, мое призвание, источник энергии, радость… вот так возьми и откажись..

 

А от него как отказаться? Может это тот человек, кого я всю жизнь ждала?  В общем, глупо, горько и архисложно.

 

Не спешите девки замуж. Сначала нужно отучиться., потом пойти работать, одним словом, стать человеком. Муж, семья, ребенок.. это конечно хорошо., но нельзя доверить свою судьбу никому. Единственный чел, кто  не предаст никогда, костьми ляжет, тебя в обиду не даст  – это отец родной., твоя кровь.. (#мать)

[Эда F]

На работе босс (Джек) говорит Ане, что она  с ним летит  в командировку в Нью-Йорк.  (Ана чувствует нездоровый интерес к себе со стороны босса, но отгоняет от себя подобные мысли). Она пишет об этом Кристиану, тот отвечает, что никуда она не поедет. Она перечит Грею, тот прерывает разговор, проходит немного времени и  Джек неожиданно заявляет, что не нужно покупать билет, верховное начальство вдруг требует согласовывать все расходы.(он еще не  в курсе, что Грей купил эту фирму), и возможно он поедет один.

 

 

Ане сказано не покидать офис, а вечером ее заберут  с работы. Босс отправляет ее за ланчем, она не может отказать..

 

Вернувшись на место, решаю пока не сообщать Кристиану об этом, иначе он как-нибудь вмешается. Сижу и ем сэндвич с курятиной и салатом, который приготовила миссис Джонс. Очень вкусный.

 Конечно, если я перееду к Кристиану, она будет каждый день делать для меня ланч. Мысль мне неприятна. Я никогда не мечтала о богатстве и нарядах — только о любви. Мечтала найти мужчину, который будет любить меня и не станет контролировать каждый мой шаг. Тут зазвонил телефон.

 — Офис Джека Хайда…

 — Ты уверяла меня, что не будешь выходить, — прерывает меня Кристиан. Тон холодный и строгий.

 Мое сердце сжимается в миллионный раз за этот день. Черт, да откуда он узнал?

 — Джек послал меня за ланчем. Я не могла отказаться. Ты что, устроил за мной слежку? — При мысли об этом меня разбирает злость. Неудивительно, что я чувствовала себя параноиком — за мной кто-то и в самом деле следил.

 — Вот почему я не хотел, чтобы ты вышла на работу, — рычит Кристиан.

[Эда F]

Приходится поставить босса в известность кто ж есть ее  «друг»

 

— Как ты провела выходные, хорошо? — вкрадчиво спрашивает Джек.

 — Да, спасибо. — К чему он клонит?

 — Встречалась с другом?

 — Да.

 — Чем он занимается?

 «Он твой босс, козел…»

 — Он бизнесмен.

 — Как интересно. И что за бизнес?

 — О, у него много всего. Ну, у него телекоммуникации, производство и сельское хозяйство.

 Джек удивленно поднимает брови.

 — Так много всего. На кого же он работает?

 — Он работает на себя. Если ты доволен документом, я пойду. Хорошо?

 — Тебе он нравится? Твой друг?

 — Я люблю его, — отвечаю я, глядя Джеку прямо в глаза.

 — Понятно. — Джек хмурится. — Как его фамилия?

 Я смущаюсь.

 — Грей. Кристиан Грей, — мямлю я.

 У Джека отвисает челюсть.

 — Самый богатый холостяк в Сиэтле? Тот самый Кристиан Грей?

 — Да. Тот самый. — (да, тот самый Кристиан Грей, твой будущий босс. Он съест тебя с потрохами, если ты еще раз нарушишь мое личное пространство, идиот.)

 — То-то он показался мне знакомым, — мрачно бормочет Джек и снова морщит лоб. — Что ж, он счастливец.

 Я растерянно гляжу на него. Что я могу ему сказать?

 — Желаю приятно провести вечер, Ана. — Джек улыбается, но его глаза остаются холодными. Потом он идет, не оглядываясь, в свой кабинет.

 Я с облегчением вздыхаю. Проблема улажена. Кристиан Грей делает свое дело. Его имя — мой талисман. Вот и этот кобелек отступил, поджав хвост. Я позволяю себе победную улыбку. «Видишь, Кристиан? Меня защищает даже твое имя — тебе нет необходимости в чем-то меня ограничивать». Я навожу порядок на столе и гляжу на часы. Кристиан должен уже приехать.

 

 

……………

 

— Я хочу лишь твоей безопасности, Анастейша. Если с тобой что-нибудь случится, то я… — Он замолкает.

Он с беспокойством смотрит на меня, сидя на барном стуле, и это заставляет меня обойти вокруг стола и встать возле него. Я беру его руки и завожу их вокруг своей талии.

 — Ты не должен вмешиваться в мою работу. Это неправильно. Я не хочу, чтобы ты появлялся как светлый рыцарь и спасал ситуацию. Понятно, что ты хочешь держать все под контролем, но не надо этого делать. Все равно это невозможно. Научись терпению. — Я поднимаю руку и глажу его по щеке. Он глядит на меня широко раскрытыми глазами. — Если ты научишься терпению и дашь мне свободу действий, я перееду к тебе, — тихо добавляю я.

 От удивления он прерывисто вздыхает.

 — Правда? — шепчет он.

 — Да.

 — Но ты меня не знаешь. — Кристиан мрачнеет, и внезапно в его сдавленном голосе слышится паника. Сейчас он не похож сам на себя.

 — Я уже неплохо знаю тебя, Кристиан. Теперь я ничего не испугаюсь, что бы ты ни рассказал о себе. — Я ласково веду согнутыми пальцами по его щеке. Тревога на его лице сменяется сомнениями. — Вот только если бы ты смог ослабить свой контроль надо мной, — умоляюще заканчиваю я.

 — Я стараюсь, Анастейша. Но только я не мог позволить тебе поехать в Нью-Йорк с этим… слизняком. У него нехорошая репутация. Ни одна из его секретарш не задерживается дольше трех месяцев, они уходят из фирмы. Я не хочу, чтобы такое случилось с тобой. — Он вздыхает. — Я не хочу, чтобы с тобой вообще что-нибудь случилось. Меня приводит в ужас мысль, что тебя могут обидеть. Я не могу обещать тебе, что не буду вмешиваться, особенно если увижу, что тебе что-то угрожает. — Он замолкает, потом вздыхает. — Я люблю тебя, Анастейша. Я буду делать все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Я не представляю себе жизни без тебя.

 Черт побери… Моя внутренняя богиня, мое подсознание и я сама в шоке глядим на Пятьдесят Оттенков.

 Три коротких слова. Мой мир замирает, кренится, потом вращается на новой оси. Я наслаждаюсь этим замечательным моментом, глядя в искренние, прекрасные серые глаза.

Изменено 11 ноября, 2014 пользователем Эда F

[Эда F]

упс… они подъезжают к ее дому и … (в тот день должен был приехать Итан, брат ее подруги, он хотел поселиться  у Аны)

( неплохо описывается немая сцена.. доминант и саба лицом  к лицу.)

 

 

Когда мы подъезжаем, Кристиан достает из кармана свой «блэкберри».

 — Грей, — отвечает он. — Рос, что там? — Внимательно слушает, что ему говорят.

 — Я пойду и приведу Итана. Через две минуты вернусь, — шепчу я Кристиану и показываю два пальца.

 Он рассеянно кивает, очевидно, поглощенный сообщением. Тейлор с теплой улыбкой открывает мне дверцу. Я ухмыляюсь в ответ. Потом нажимаю на кнопку домофона и весело кричу:

 — Привет, Итан, это я. Открывай.

 Замок жужжит, дверь открывается. Я взбегаю по ступенькам к нашей двери. Оказывается, я не была здесь с субботы, всего четыре дня, а кажется, что целую вечность. Итан любезно оставил дверь открытой. Я шагаю в квартиру и непонятно почему инстинктивно застываю на месте. Через мгновение понимаю причину: возле кухонного островка стоит бледная фигура, направив на меня револьвер. Это Лейла.

Ни хрена себе…

 

 Она здесь. Глядит на меня с чудовищным бесстрастным выражением лица, целится из пушки. Мое подсознание шлепается в глубокий обморок, ему не поможет даже нюхательная соль.

 Я смотрю на Лейлу, а мой мозг лихорадочно работает. Как она сюда попала? Где Итан? Черт побери! Где Итан?

 Ледяной страх стискивает мое сердце, кожа на голове зудит от того, что каждый волосок встал дыбом от ужаса. Вдруг она что-то с ним сделала? У меня учащается дыхание, по телу проносятся волны адреналина и смертельного ужаса. «Спокойно, спокойно», — я повторяю эти слова как мантру.

Мне кажется, что прошла тысяча лет, хотя на самом деле — всего доли секунды. Лицо Лейлы по-прежнему остается бесстрастной маской, а выглядит она, как и в прошлый раз, грязной и неряшливой. Ей весьма не мешало бы принять душ, и на ней все тот же грязный тренчкот. Грязные волосы липнут к голове, висят сосульками; тусклые карие глаза затуманены, и я вижу в них легкое замешательство.

 Несмотря на то что в моем рту сухо, как в пустыне, я пытаюсь завязать диалог.

 

 — Привет. Ты Лейла, да? — хрипло каркаю я. Ее губы дергаются, изображая улыбку.

 — Она говорит, — шепчет Лейла, и ее голос, одновременно нежный и хриплый, звучит жутковато.

 — Да, я говорю. — Я произношу эти слова ласково, словно уговариваю ребенка. — Ты тут одна?

 

 Где Итан? Мое сердце сжимается от ужаса при мысли о том, что он мог пострадать.

 Ее лицо вытягивается, мне даже кажется, что она готова зарыдать — такой несчастной она выглядит.

 — Одна, — шепчет она. — Одна.

 И в одном этом слове звучит такая глубокая печаль, что сердце сжимается. Что она имеет в виду? Я одна? Она одна? Она одна, потому что сделала что-то с Итаном? Только не это… Я с трудом перебарываю страх, сжимающий мое горло.

 — Что ты здесь делаешь? Тебе помочь?

 

 Несмотря на душащий страх, мои слова звучат как спокойный, доброжелательный допрос. Она морщит лоб, словно вопросы сбивают ее с толку, но не делает никаких агрессивных шагов. Ее рука по-прежнему спокойно сжимает оружие.

 Тогда я выбираю другую тактику, пытаясь не обращать внимания на свои нервы.

 — Может, ты хочешь чаю? В квартире еще кто-нибудь есть? — неуверенно спрашиваю я.

— Одна. Совсем одна, — бормочет она. Меня ее слова немного успокаивают. Может, Итана здесь нет.

 — Ты точно не хочешь выпить чая или кофе?

 — Не хочу пить, — тихо отвечает она и делает осторожный шаг в мою сторону.

 

 Мое ощущение того, что я владею ситуацией, испаряется. Дьявол! Я опять тяжело дышу от страха, который расползается по моим жилам. Несмотря на это, я поворачиваюсь и беру из шкафчика пару чашек.

 — Что в тебе есть такого, чего нет у меня? — спрашивает она, вернее, произносит с напевной интонацией ребенка.

 — Что ты имеешь в виду, Лейла? — спрашиваю я как могу ласково.

 — Мастер, мистер Грей, разрешает тебе называть его по имени.

 — Я не сабмиссив, Лейла. Ну, Мастер понимает, что я не способна исполнять эту роль, что я не подхожу, что я неадекватна для нее.

— Не-аде-кват-на. — Она проговаривает это слово, пробует его на вкус языком. — Но Мастер счастлив. Я видела его. Он улыбается и смеется. С ним это бывает редко, очень редко.

 Ничего себе.

 

 — Ты выглядишь, как я. — Лейла меняет тему, удивив меня; ее глаза, кажется, впервые за все время фокусируются на мне. — Мастер любит покорных, которые выглядят как ты и я. Другие, все равно… все равно… и все-таки ты спишь в его постели. Я видела тебя.

 Черт! Она была в комнате. Я и не догадывалась об этом.

 — Ты видела меня в его постели? — шепчу я.

 — Я никогда не спала в постели Мастера, — бормочет она.

 

 Она напоминает мне эфирное видение. Половину личности. Лейла кажется такой эфемерной… Несмотря на то что она держит оружие, я внезапно ощущаю к ней симпатию. Тут она берет револьвер двумя руками, и мои глаза едва не вылезают из орбит.

 — Почему мы нравимся Мастеру? Я думаю, что… что… Мастер темный… Мастер темный человек, но я люблю его.

  — Лейла, ты не хочешь отдать мне револьвер? — ласково спрашиваю я. Ее рука крепче стискивает его, прижимает к груди.

 — Это мое. Это все, что у меня осталось. — Она нежно ласкает револьвер. — Он поможет мне вернуть мою любовь.

 Черт!.. Какую любовь, Кристиана? Она словно ударила меня под дых. Я понимаю, что с минуты на минуту он явится сюда выяснить, что меня задержало. Неужели она хочет его застрелить? Мысль так ужасна, что у меня в горле растет огромный комок боли, почти душит меня; он сравним со страхом, который скапливается в моем животе.

 

 В ту же минуту дверь распахивается — на пороге стоит Кристиан. За ним — Тейлор.

 Кристиан окидывает меня взглядом с головы до ног, и я замечаю в его взгляде проблеск облегчения. Но оно мгновенно тает, когда Кристиан обнаруживает Лейлу и фокусируется на ней. Он смотрит на нее с пронзительностью, какой я не видела прежде. В его глазах сверкают гнев и испуг.

 О нет… нет…

 Лейла широко раскрывает глаза, и в какое-то мгновение мне кажется, что к ней вернулся рассудок. Она часто моргает, а ее рука снова крепко сжимает револьвер.

 Воздух застревает у меня в горле, а сердце стучит так громко, что в ушах шумит кровь. Нет, нет, нет!..

 Весь мой мир оказался сейчас в руках этой бедной, безумной женщины. Станет ли она стрелять? В нас обоих? В Кристиана? Все варианты ужасны.

 

 Однако спустя целую вечность, когда вокруг нас сгущалось время, ее голова опускается, и Лейла смотрит на Кристиана из-под длинных ресниц. На ее лице написана покорность.

 Кристиан поднимает руку, приказывая Тейлору оставаться на месте. Побелевшее лицо Тейлора выдает его ярость. Я еще никогда не видела его таким. Но он тихо стоит, а Кристиан и Лейла глядят друг на друга.

 Оказывается, я затаила дыхание. Что будет делать она? Что будет делать он? Но они продолжают смотреть друг на друга. На лице Кристиана отражаются какие-то непонятные мне эмоции. Что это — жалость, страх, привязанность… или любовь? Нет, пожалуйста, только не любовь!

 

 Его глаза впиваются в нее, и атмосфера в квартире мучительно медленно меняется. Напряжение накапливается до такой степени, что я ощущаю их связь, электрический заряд между ними.

 Нет! Внезапно чувствую, что это я вторгаюсь в их отношения, когда они стоят, глядя друг на друга. Я посторонняя — вуайеристка, подглядывающая запретную интимную сцену, разворачивающуюся за задернутыми занавесями.

 Пронзительный взгляд Кристиана разгорается ярче, а его осанка слегка меняется. Он кажется более высоким, каким-то угловатым, холодным и более отрешенным. Я узнаю этот облик. Таким я уже видела Кристиана — в его игровой комнате.

 

 У меня снова встают дыбом волосы. Передо мной сейчас стоит Доминант Кристиан. Я не знаю, рожден он для такой роли или обучен, но я наблюдаю с щемящим сердцем и болезненным ощущением под ложечкой, как Лейла отвечает ему, как раскрываются ее губы, учащается дыхание, а на щеках появляется легкая краска. Нет! Мне мучительно видеть такую неприятную картину из его прошлого.

 Наконец, он говорит ей одними губами какое-то слово. Какое, я не слышу, но оно оказывает на Лейлу мгновенное действие. Она падает на колени, склоняет голову, а револьвер выпадает из ее руки на деревянный пол. Ничего себе!..

 Кристиан спокойно идет к револьверу и, грациозно наклонившись, поднимает его. Рассматривает его с плохо скрытым отвращением и сует в карман пиджака. Снова смотрит на Лейлу, покорно стоящую на коленях возле кухонного островка.

 

 — Анастейша, ступай с Тейлором, — приказывает он. Тейлор шагает за порог и глядит на меня.

 — Итан, — шепчу я.

 — Вниз, — спокойным тоном повторяет Кристиан, не отрывая глаз от Лейлы.

 Надо идти вниз. Не оставаться здесь. С Итаном все в порядке. Волна облегчения стремительно проносится по моему телу, и в какой-то момент мне кажется, что я упаду в обморок.

 — Анастейша. — Голос Кристиана грозный и предостерегающий.

 

 Я гляжу на него, моргая, и не могу пошевелиться. Я не хочу оставлять его — оставлять с ней. Он делает несколько шагов и встает возле покорной Лейлы, словно хочет ее защитить. Она затихла как-то неестественно. Я не могу оторвать глаз от обоих — вместе…

 — Ради бога, Анастейша, хоть раз в жизни сделай то, что тебе говорят, и ступай!

 Кристиан смотрит мне в глаза, его голос похож на осколок льда. Я чувствую гнев за этими спокойными словами.

 Он сердится на меня? Нет, не надо, пожалуйста! Мне кажется, что он ударил меня по щеке. Почему он хочет остаться с ней?

 — Тейлор, отведите мисс Стил вниз. Немедленно.

 Тейлор кивает ему, а я гляжу на Кристиана.

 — Почему? — шепчу я.

 — Ступай. Возвращайся в мою квартиру. — Его глаза холодно сверкают. — Я должен остаться наедине с Лейлой, — настойчиво повторяет он.

 

 Мне кажется, что он пытается что-то сказать, но я настолько потрясена всем случившимся, что не уверена в этом. Я перевожу взгляд на Лейлу и замечаю еле заметную улыбку на ее губах, хотя в остальном она неподвижна. Настоящая саба. Дьявол!.. У меня холодеет все внутри.

 Вот что ему нужно. Вот что ему нравится. Нет!.. Мне хочется плакать.

 

 — Мисс Стил, Ана. — Тейлор протягивает мне руку, пытаясь увести. Я оцепенела от ужасной сцены, которую вижу перед собой. Она подтверждает мои худшие опасения: Кристиан и Лейла вместе — Мастер и его саба.

 — Тейлор, — торопит Кристиан, и Тейлор наклоняется и берет меня в охапку.

 Последнее, что я вижу, когда мы уходим, — как Кристиан нежно гладит Лейлу по голове и говорит ей что-то ласковое.

 Нет!

 Тейлор несет меня вниз по ступенькам, а я безвольно лежу у него на руках, стараясь понять, что произошло за последние десять минут — или больше? Меньше? Я совершенно потеряла счет времени.

 Кристиан и Лейла, Лейла и Кристиан… вместе? Что он делает сейчас с ней?

 

 — Господи, Ана! Что происходит, черт побери?

 Я с облегчением вижу, как Итан идет по маленькому вестибюлю со своей огромной сумкой. Ну слава богу, с ним все в порядке!.. Когда Тейлор ставит меня на ноги, я бросаюсь к Итану, висну у него на шее.

 

Покорность рабыни может разбудить в нем зверя , вернуть его в прошлое, этого Ана и боится.

[Эда F]

Дикая сцена. Кристиан на коленях!

 

Я выхожу из лифта и направляюсь в квартиру Кристиана. Тейлора нет, и это необычно. Распахнув двустворчатые двери, вхожу в большую комнату. Кристиан ходит по комнате и разговаривает по телефону.

 — Она здесь, — рявкает он и поворачивается ко мне. — Где ты была, мать твою? — орет он, но не двигается с места.

 Он злится на меня? Это он-то? Сам провел бог знает сколько времени со своей чокнутой? И теперь злится на меня?

 — Ты пьянствовала? — с ужасом спрашивает он.

 — Немножко. — Не думаю, что это было так заметно.

 Он тяжело дышит и проводит рукой по волосам.

 — Я велел тебе возвращаться сюда. — Его голос зловеще спокоен. — Уже четверть одиннадцатого. Я волновался.

 — Я пошла выпить с Итаном, пока ты возился со своей бывшей, — прошипела я в ответ. — Я не знала, сколько ты собирался пробыть… с ней.

 Он щурит глаза, делает несколько шагов ко мне, но останавливается.

 — Почему ты говоришь это таким тоном?

 Я пожимаю плечами и гляжу на свои пальцы.

 — Ана, в чем дело? — Впервые за это время я слышу в его голосе не только гнев, но и что-то другое. Что? Страх?

 Я с трудом сглатываю и пытаюсь обдумать, что хочу сказать.

 — Где Лейла? — Я гляжу на него исподлобья.

 — В психиатрической больнице во Фримонте, — отвечает он, пристально вглядываясь в мое лицо. — Ана, что такое? — Теперь он стоит прямо передо мной. — В чем дело?

 Я трясу головой.

 — Я тебе не гожусь.

 — Что? — В его глазах появляется тревога. — Почему ты так считаешь? Как ты можешь так думать?

 — Я не могу дать тебе все, что тебе нужно.

 — Ты — все, что мне нужно.

 — Просто я увидела тебя с ней… — Мой голос оборвался.

 — Почему ты мучаешь меня? Дело не в тебе, Ана. Дело в ней. — Он прерывисто вдыхает воздух и снова проводит рукой по волосам. — В настоящий момент она очень больна.

 — Но я почувствовала… то, что вас соединяет.

 — Что? Нет. — Он тянет ко мне руку, а я инстинктивно делаю шаг назад. Его рука безвольно падает, он глядит на меня. Мне кажется, что он охвачен паникой.

 — Ты уходишь? — шепчет он; его глаза полны страха.

 Я молчу, пытаясь собрать мои разбежавшиеся мысли.

 — Не надо, — умоляет он.

 — Кристиан… я… — Что я пытаюсь сказать ему? Мне нужно время, чтобы все обдумать. — Дай мне время.

 — Нет. Нет! — говорит он.

 — Я…

 Он обводит комнату безумным взглядом. Зачем? Ждет озарения? Вмешательства высшей силы? Я не знаю.

 — Ты не можешь уйти, Ана. Я люблю тебя!

 — Я тоже люблю тебя, Кристиан, просто…

 — Нет… нет! — в отчаянии говорит он и хватается руками за голову.

 — Кристиан…

 — Нет, — шепчет он с расширенными в панике глазами и внезапно падает передо мной на колени и склоняет голову. Тяжело вздыхает и не шевелится.

 Что?..

 — Кристиан, что ты делаешь?

 Он продолжает так стоять, не глядя на меня.

 — Кристиан! Что ты делаешь? — повторяю я, почти кричу. Он не шевелится. — Кристиан, смотри на меня! — в панике приказываю я.

 Он тут же поднимает голову и послушно смотрит на меня своими серыми глазами — почти безмятежно… с ожиданием.

 Черт побери! Кристиан. Сабмиссив.

Кристиан на коленях у моих ног, не отрывающий от меня своих безжизненных серых глаз — самое ужасное зрелище в моей жизни. Лейла с ее пушкой не идет ни в какое сравнение. Я тотчас протрезвела, кровь отхлынула от моего лица, алкогольный дурман моментально рассеялся, его сменило жуткое ощущение обреченности, рока.

 Я резко, со всхлипом вдыхаю. У меня шок. «Нет. Нет, это неправильно, очень неправильно и очень тревожно».

 — Кристиан, пожалуйста, не делай так! Я не хочу.

 Он по-прежнему пассивно смотрит на меня, не шевелится, ничего не говорит.

 «Да что ж такое! Мой бедный Пятьдесят». Мое сердце сжимается от тоски. Что я ему сделала? Из моих глаз брызнули слезы.

 — Зачем ты это делаешь? Говори со мной, — шепчу я.

 Он моргает.

 — Что ты хочешь от меня услышать? — говорит он мягко, бесстрастно, и на секунду я испытываю облегчение, что он разговаривает… Но нет — не так, нет. Нет.

 Слезы уже текут по моим щекам. Внезапно я понимаю, что не могу смотреть, как он сидит в той же смиренной позе, что и жалкое существо по имени Лейла. У меня разрывается сердце при виде сильного мужчины, который на самом деле остается маленьким мальчиком, ужасно обиженным и никому не нужным, который чувствует себя недостойным любви ни своей идеальной семьи, ни далекой от совершенства подружки… моим бедным мальчиком.

 Сочувствие, отчаяние, боязнь переполняют мое сердце, сдавливают мое горло. Я буду бороться и верну его назад, верну назад моего Кристиана.

 Мне отвратительна мысль о том, что я буду доминировать над кем-то. А от мысли о доминировании над Кристианом меня вообще тошнит. Тогда я стану похожа на нее — на женщину, которая сделала с ним это.

 При этой мысли я содрогаюсь и чувствую во рту вкус желчи. Никогда не буду это делать. Никогда не захочу.

 Когда мои мысли проясняются, я вижу единственный выход. Я смахиваю слезы тыльной стороной руки и, не отрывая своих глаз от его, опускаюсь перед ним на колени.

 

верное решение. только… чтоб дать ему понять, что никакой он не раб, надо опускаться не на один уровень с ним, как тут говорится, а ниже (ну, если он уже на коленях, сложно придумать куда еще ниже…), надо чтоб реально он смотрел на тебя свысока и почувствовал свое превосходство, и понял, что от тебя ничего не зависит, ты ничего не решаешь, что хозяин ситуации он, а не ты. Если удается вбить это ему  в голову, то он – прежний, сильный, решительный, самоуверенный возвращается., становится таким же, каким ты его любила. (мне по жизни приходилось опускаться, и не символически., чтоб кое-кого поднимать., и ничего страшного  в этом нет. Потом таки восстанавливаешь свой былой статус.)