Месть и Закон

[Ледокол]

Месть и Закон

Там поразить врага не преступленье;
Верна там дружба, но вернее мщенье;
Там за добро — добро, и кровь — за кровь,
И ненависть безмерна, как любовь

Кровная месть является одной из многих тем, с помощью которых происходит  мифологизация современной кавказской повседневности, а знаменитые строки из лермонтовского «Измаил-бея» как будто бы служат лучшим подтверждением для тех, кто готов принять экзотическую лубочную картинку Кавказа за реальную.

На самом деле кровная месть – универсальный обычай отмщения за убийство, ранение, увечье, оскорбление, захват земли, характерный для догосударственной жизни. Кавказ вплоть до 20-х - 40 гг. ХХ века оставался одним из регионов мира, наряду с Албанией, Сербией, Корсикой, Южной Италией, Японией, где традиция кровной мести во взаимосвязи с традицией примирения кровников была жива и служила стабилизирующим социум фактором.

В обществах, не знавших государственных институтов, кровная месть была по сути своей самозащитой и не просто обязанностью, но и священным долгом. Сначала за обиду весь род потерпевшего мстил всему роду обидчика, но с течением времени круг мстителей и обидчиков сужался и, в конце концов, ограничивался только самыми близкими родственниками. Если на Кавказе же задевалась честь женщины или семьи, то месть могла длиться десятилетиями и даже столетиями. Известный современный кавказовед Владимир Бобровников пишет, что в даргинском селе Кадар два тухума враждовали около 200 лет, с XVII до 60-х гг. XIXвека.

 

[Ледокол]

Однако, как остроумно подметил в одном из комментов к моему посту об абреках некто Larsen, «никто не хотел умирать», и каждое общество вырабатывало противовесы, т.е. традиции, сдерживающие и ставящие пределы кровной мести. Система композиций (от лат. Compositio – примирение) предусматривала выплату стороной виновного денежных или натуральных штрафов по нормам обычного права, поскольку до введения шариата и русского имперского законодательства кавказские горцы не знали таких форм общественного наказания, как заключение в тюрьму и телесные наказания. «О телесных наказаниях не имели и понятия», - писал Хан-Гирей, один из первых черкесских историографов.

Леонтий Люлье, исследователь кавказского быта XIX века, писал: «У горцев кровомщение ни есть необузданное, неудержимое чувство, вроде вендетты корсиканцев; это скорее обязанность, налагаемая честью, общественным мнением, требованием крови за кровь».

 

Кто знает, возможно, кавказский горец, решивший отомстить, в XIX веке веке выглядел именно так?  

Шкала возмещений «за кровь» была строго регламентирована – все зависело от сословной принадлежности потерпевшего. Чиновники Терско-Кубанской сословной комиссии начала ХХ века писали в своем отчете: «Плата за кровь убитого князя не может быть исчислена. По выражению горцев, кровь убитого пши (князя) наполняет собой всю глубину ущелья, в мрачную бездну которого со страхом падает взор могильного ворона». Адат предписывал, что кровная месть не могла быть обращена против вышестоящего лица, и выплаченный штраф в этом случае, как правило, значительно превосходил нанесенный ущерб. Компенсация взымалась крупным и мелким скотом, лошадьми, оружием, тканями, металлической (медной) посудой, рабами и крепостными. В Чечне и Дагестане практиковалась высылка убийцы и его ближайших родственников за пределы селения. Тот же Владимир Бобровников пишет, что в Дагестане несколько селений основано кровниками, бежавшими от кровомщения.

 

Положение кровника регулировалось обычаем гостеприимства. Отношение к гостю, восторженно описанное всеми европейцами, посетившими Северный Кавказ в средние века и новое время, основывалось на двух принципах: гостеприимство распространялось на любого человека, который переступил порог кавказского дома; ради гостя хозяин был обязан жертвовать своей жизнью. Это позволяло беглецам-кровникам успешно уходить от своих преследователей.

О том, какие изменения претерпел обычай кровной мести в имперскую эпоху, как мирили кровников в СССР и почему обычай стал актуален на современном Северном Кавказе – читайте в следующих постах.

[Ледокол]

Месть и Закон. Балканы

В историческом плане кровная месть - универсальное явление, а в обычаях, которые сложились вокруг этого института, особенно в таком обряде, как примирение кровников, есть очень много общих черт. Особенности культуры каждого этноса отражаются именно в тех нюансах, которые отличают эти обряды в той или иной культуре. В двух следующих постах я предлагаю Вам, дорогие читатели, тексты, описывающие процедуру примирения кровников на Балканах и в Дагестане. Сравните их - общего больше, чем различий.

 

После того, как стороны договаривались о выкупе,назначали поручителей и утрясали все дела, наступала процедура примирения.

Север Албании, описание 1933 года : " ...убийца зовет главарей, друзей убитого и священника, они все собираются вместе, берут с собой убийцу и двух женщин с колыбелями, в которых лежат грудные дети, и идут к дому убитого. Приблизившись к дому, связывают убийце руки, засовывают ему нож за ворот, накидывают ему на голову большой воротник черной суконной куртки и так подходят к дому. Подойдя к дому, две женщины берут в руки колыбели с детьми и входят в дом, а за ними убийца, а за ним все остальные.

 

Убийца подходит к огнищу, становится на колени и преклоняет голову на перекладину (подпорку для поленьев на краю открытого очага), к нему подходит старейшина дома, подымает его, открывает голову, развязывает ему руки и вынимает нож из-за ворота и затыкает ему за пояс, потом целует его и говорит, что ради Бога, святого Иоанна, людей, которые пришли, прощает ему кровь своего сына, брата или того, кем был ему убитый.

После этого убийца зовет в свой дом всех сопровождающих и родню убитого и устраивает большое пиршество и на том пиршестве происходит примирение крови, большое количество оружия, украшенного серебряными пластинками, преподносят родственникам убитого, чтобы они взяли все, что захотят.

Породистые лошади на Кавказе, как и на Балканах, были одной из составляющих "цены крови". Рисунок Сэра Вильяма Аллана. Черкесский вождь, седлающий коня. 1843.

 

Но они прощают и не берут ничего, но некоторые, хотя и очень редко, берут что-нибудь из предложенного. Вследствие этого становятся кумовьями и побратимами родственники той и другой сторон. Это наиболее твердое примирение, редко когда после такого примирения следует месть".
 

[Ледокол]

Месть и Закон. Дагестан

Обряд примирения по адатам кумыков описан в книге: Алибек М. Адаты кумыков. Махачкала,1927.

 « Канлы ( убийца или другой ответчик по кровной мести) до своего примирения с родственниками убитого не должен был ни брить, ни стричь волос. Перед отправлением на примирение родственники канлы, объявив о своем намерении, старались собрать к себе возможно больше народу для того, чтобы шествовать на примирение. Среди этого народа должен был находиться князь… вся сторона канлы шествовала в таком порядке: впереди шли кади (шариатские судьи – НН), муллы (служители мусульманского культа – НН), хаджи, старики с князем, за ними весь собравшийся посторонний народ, за ними родственники по отцовской линии, дяди по матери, племянники по сестре,внуки по дочери. Сзади них сам канлы. Впереди канлы вели оседланную лошадь с накинутым на седле панцирем. На передней луке висело ружье с дулом, направленным назад.

 

Прежде, чем дойти до тазията (траурное сидение мужчин на подворье убитого), канлы с родственниками, вышедшие из дома, неопоясанные и без оружия, снимали свои папахи.  

Тогда кади в сопровождении князя и почетных людей входил на тазият и, после своего салама и прочтения молитвы, произносил проповедь о прощении. Прибывшие за кадием князь и народ просили: «Во имя Бога, простите!». Если старейший из родни убитого скажет: «Нет, не прощаю», то все прибывшие посторонние снимали папахи, а если и тогда получали отрицательный ответ, то все они становились на колени. Все тоже проделывали родственники убитого, стоя поодаль. Наконец, добивались утвердительного ответа.

 

После этого во двор тазията вводили лошадь, а за нею канлы с родственниками. По получении лошади старейший родственник убитого дарил ее князю, а последний возвращал ее хозяину, у которого она была взята родственниками канлы. Потом водили канлы мимо ряда стоящих на тазияте родственников убитого, и он перед каждым из них падал ниц, прося о прощении; после того, как каждый стоявший на тазияте из родственников произносил: «Живи, вставай, прощаем», - канлы вводили к сидящим…женщинам. После того, как канлы там проделывал тоже самое, что перед мужчинами, его выводили во двор и все присутствующие произносили: «До свидания, да даст Бог согласие» - и, уводя с собой канлы и родственников, уходили по домам.

Через три дня сторона убитого звала к себе канлы и, оказав ему все признаки уважения, объявляла его своим кровным родственником. После этого его сажали на пороге двери и срезав ему несколько волосков с головы, говорили: «Иди, живи». После этого канлы мог сбрить волосы.

Ю.Иванова обратила внимание на сходство обрядов примирения кровников у кавказских и албанских горцев. Сравнивая  примирение кровников на Балканах и на Кавказе, она подчеркнула, что прежде всего внешний вид кровника отличает его  от остальных людей.

 

У кумыков он босой, не подпоясанный, с непокрытой головой (шапка для кавказского горца – символ его мужского достоинства; открытая голова – символ покорности, поэтому прося о прощении, партия кровника трижды снимает папахи перед партией мстителей); у албанцев руки кровника связаны, голова скрыта под капюшоном черной куртки, а из-за ворота торчит нож – человек как бы изображает мертвого, уже уничтоженного мстителем; представитель стороны потерпевшего вынимает нож из-за ворота и поднимает врага с колен, таким образом символически воскрешая его из мертвых. Так и кумыки, говоря убийце «Живи», прощали ему пролитую кровь.

То, что в церемониях присутствуют женщины и дети – тоже символично. Они – продолжатели рода, во имя которых виновная сторона просит не прерывать их род.

 

Наиболее значимый элемент обряда – оружие.

 Оружие у кавказских народов было прежде всего символическим знаком мужского достоинства. Комплекс полного вооружения воина, преподнесенный цесаревичу Николаю Александровичу, будущему императору Николаю II, 1880-е гг. Дар был задуман как подношение от ряда народов Северного Кавказа, поэтому в формах предметов и в их декоре сочетаются разные национальные традиции. 

И у горцев Албании, и у горцев Кавказа – оружие, холодное и огнестрельное, - атрибут воина, сакральный предмет, который одушевляли, символ мужской чести и достоинства. То, что виновная сторона преподносила оружие, а прощающая сторона брала его себе, а потом возвращала в знак прекращения кровной мести – тоже символично.
 

[Ледокол]

Месть и Закон. Империя и "умиротворение Кавказа".

Кровная месть, наряду с такими традициями, как похищение невест (умыкание), конокрадство, уплата калыма, сразу же попала в сферу правового регулирования Российской империи.

Завоевание Кавказа, по мнению российской политической элиты, было для империи не только выполнением геополитических задач, но «цивилизаторской миссией» по отношению к народам региона.  За последними в записках, дневниках, отчетах имперских политиков и военных закрепились устойчивые стереотипы, выражавшиеся в таких клише, как «хищники», «дикие», «варвары» (в отличие от романтичного образа благородного и свободного горца в  русской литературе).  

Концентрацией подобных характеристик является высказывание известного русского публициста Н.Я. Данилевского (1871): «Кавказские горцы – и по своей фанатической религии, и по образу жизни и привычкам, и по самому свойству обитаемой им страны – природные хищники и грабители, никогда не оставлявшие и не могущие оставлять своих соседей в покое».

Кровная месть, которую известный современный кавказовед Владимир Бобровников называет правоохранительным институтом, подверглась воздействию новой судебной системы впервые в 18 веке в Кабарде.

 

 Здесь местные российские власти  запретили разбирать дела о кровомщении по адату: в Моздоке был учрежден Верхний пограничный суд, в котором разбирательство осуществлялось на основании российских законов. Дела по мелким уголовным и гражданским преступлениям, ранее решавшиеся по адатам третейскими судами и сельскими сходами,  были переданы вновь учрежденным «родовым (адатным) судам и расправам».

  Родовые суды и расправы были вскоре отменены и заменены мехкеме, шариатскими судами, но после завоевания Кабарды и последние были распущены, и в 1822 году был создан Кабардинский временный суд, в ведение которого входили и вопросы «о кровомщении».  

Знаменитый знаток адатов кавказских горцев Леонтович в своей книге приводит «Наставления» Кабардинскому временному суду от А.П.  Ермолова, где он предписывает разбирать «обнажение оружия в ссорах с причинением ран» только на основании законов Российской империи. Вместо «цены за кровь», существующей в горских адатах, стала практиковаться ссылка на каторгу.

 

Более того, сам институт кровной мести стал инструментом для давления на аристократические сословия горцев. Если раньше  лица высокого социального статуса не подлежали отмщению, то теперь «проконсул Кавказа» предписывал «забыть глупое обыкновение не стрелять в князей, когда они стреляют». Владимир Бобровников отмечает, что, таким образом, с одной стороны «было подорвано уважение к князьям, с другой – был уничтожен принцип, сдерживающий кровомщение. Из правоохранительного института кровная месть постепенно превращалась в противоправное, преступное деяние, дестабилизируя положение в горском обществе».

Аналогичная ситуация складывалась в Нагорном Дагестане и Чечне. По опыту Кабарды дела о кровомщении были изъяты из ведения сельских судов. Хотя надо отметить, что в течение 5 лет (1860-1865) было сохранено рассмотрение такого вида дел по адату, в народных судах Дагестанской и Терской областей.  Но позднее дела о кровомщении передавались только в военные суды и рассматривались по российским законам. Из горцев, признанных виновными в кровомщении, формировались арестантские роты, которые высылались в отдаленные губернии России на длительные сроки – 5, 10, затем, с 1911года, на 20 лет.

 

В книге В. Бобровникова «Мусульмане Северного Кавказа:обычай, право, насилие» приводится такая статистика: «Уже к началу 1865 г. при помощи российских властей в разных округах Кавказа примирились до 60-90% давних кровников, но ..искоренить кровную месть в пореформенный период так и не удалось. По официальной статистике в Нагоном Дагестане и Чечено-Ингушетии около 80% тяжких уголовных преступлений совершалось на почве кровной мести». До имперских властей старались не доводить дела, связанные с публичным оскорблением какого-либо рода или громким убийством,  и решали их по адату, т.е. с требованием смерти обидчика или его ближайшего родственника.

Наконец, некоторые русские  чиновники и офицеры, служившие  в местных администрациях и судах, даже стали находить кровную месть справедливой, о чем писали в своих мемуарах,  и словно не замечали громкие случаи  кровомщения на вверенных им территориях.
 

[Ледокол]

Месть и Закон. Как это было в СССР

«Смутное время» революции и Гражданской войны сопровождалось на Северном Кавказе разгулом преступности. Рассекреченные фонды бывших архивов КПСС содержат интереснейшие отчеты местных кавказских УГРО и НКВД о большом количестве банд, поджигавших склады, грабивших проходящие поезда, кассы, простых горожан. Причем в этой войне банды не щадили ни белых, ни красных, а политический бандитизм расцветал также, как и уголовный.

Кровная месть в это время переживала подъем – те же УГРО в своих отчетах сообщали, что случаи самосуда с последующими убийствами стали чуть ли обычным явлением. Революционный разлом приводил к конфликтам и внутри сельских общин - поземельные споры между сельскими обществами доходили до массовых вооруженных столкновений.

 

В сельских районах Северного Кавказа создавались общества «Долой кровную месть!», комиссии по примирению кровников с участием стариков, а в 1928 году в ход пошла тяжелая артиллерия - в Уголовный кодекс были внесены беспрецедентные изменения – была введена новая глава Х «О преступлениях, составляющих пережитки родового быта», по которой было запрещено взымать за убийство «цену крови», а также совершать захват имущества родственников или односельчан ответчика, с тем чтобы заставить его выплатить долг. Т.е, законодательство революционного времени разрушало адатные нормы, предлагая взамен приравнять преступления по кровной мести к тяжким уголовным правонарушениям.

Интересно, что советские юристы вели с горскими адатами в 1920-е гг. свою игру – они то изгоняли их из новых закононодательных норм, то возвращали, используя наработанные веками рычаги. Так, в главе Х были прописаны такие виды наказаний, которые существовали еще в дореволюционных адатах – изгнание убийцы и его ближайших родственников из общины и денежные компенсации.

 

Однако революционный суд 1920-1930- хх имел свою специфику – советские суды выносили мягкие наказания убийцам «пролетарского происхождения», а их решения не имели «веса» в глазах местного населения.  В свое время я посмотрела немало архивных отчетов 1920-1930-х гг. по советским судам и местным кавказским прокуратурам – из текстов понятно, что новые органы правосудия и надзора приживались в горской среде с трудом.

«Один убивает другого и попадает под суд, а суд со всей строгостью присуждает убийцу к 6-8 годам заключения, и еще со строгой изоляцией, а потом, «принимая во внимание» его происхождение, его темноту, то обстоятельство, что он судим впервые и т.д. сокращает сроки наполовину, а там подоспевают разные манифесты, годовщины и т.д. и не проходит двух лет, как убийца уже дома. Ясно, что кровники возвратившегося домой убийцы не могут смириться  с этим, и вот происходит второе убийство, а там третье, четвертое…», - такой рассказ крестьянина приводится в книге дагестанского историка Г. Даниялова о строительстве социализма в Дагестане.  

 

В 30-50 гг. советское государство стало применять более жесткие меры. В 1931 году была принята поправка в УК РФ, по которой убийства на почве кровной мести считались «государственными преступлениями», за совершение которых предусматривался расстрел.

В целом курс  на изживание кровной мести, как и вообще «пережитков прошлого» отрабатывался по всем  направлениям – целый ряд обычаев, даже почтительное отношение к старикам, было объявлено «вредными явлениями». Об искоренении  «проклятого наследия темных времен»  писали в местных газетах, говорили на митингах, призывали с плакатов.

Плакат, который я вам здесь хочу показать, не имеет прямого отношения к борьбе с кровной местью в 1920-е гг., но его символический смысл вполне вписывается  в наш разговор.

Плакат с двусмысленным названием «Чистота – залог здоровья» (1923), на котором изображена мужеподобная горянка-великанша  в красной косынке и с открытым лицом, призывал горянок выметать традиции, словно мусор.

 

 С 1950-х, по официальной статистике, которой не во всем, конечно, надо доверять, кровная месть сходит на убыль – в период сталинских репрессий кровники отправлялись в лагеря, часто по доносам и ложным обвинениям пострадавших фамилий. Новый УК РСФСР, однако, смягчает наказание – и расстрел заменяется сроком от 8 до 15 лет.

Послевоенные, особенно 1960-е годы, отмечены перемещением горцев на равнины, в большие города – сюда же перекочевала и кровная месть. В структуре городской преступности Северного Кавказа месть была основным мотивом 47% преступлений. При этом мстить стали и женщины.

Изменилась и сама месть – красочные обряды примирения, описанные мной в предыдущих постах, отошли в прошлое, стали экзотикой, месть теперь уже не распространялась на весь клан кровника, а ограничивалась ответным убийством или ранением убийцы и ближайшего родственника.

В первые постсоветские годы, когда были уже слабы и адатные нормы, и советские провоохранительные органы,  древняя традиция, имеющая когда-то внутренние механизмы саморегуляции, выродилась в обычный самосуд.
 

[Ледокол]

Закрывая тему кровной мести, сначала хотела свести воедино некоторые известные истории.

Историю о Валерии Калоеве, который, так и не дождавшись официальных извинений от кампании Скайгард, ответил человеку, в одночасье обрушевшему его Мир, Дом, Очаг, Будущее, так, как отвечали кавказские мужчины своим обидчикам в XIX веке. И если совсем неудивительно, что в родную Осетию он вернулся героем, удивительно, что даже в демократичной Европе, где «буква закона» есть абсолют,  его история была воспринята с человеческим пониманием – в тюрьму писали письма, посылали плюшевых мишек, зайчиков и кексы к Рождеству.

Хотела также написать, что всего года три назад братья Ямадаевы, которых подозревали в похищении и убийстве двух братьев московского банкира Арсамакова, приехали в родное село Арсамаковых, к старейшинам рода и поклялись на Коране, что не имеют отношение к случившемуся.

Хотела написать, что журналисты Ольга Алленова, Алевтина Елсукова и Муса Мурадов в 2008 году написали замечательную статью в «Большом городе» о том, что нашли в Чечне людей, для которых помирить кровников – это не только почти  профессия, наследуемая от отца к сыну, но и в какой-то мере духовная миссия. 

А также о том, что в Чечне с прошлого года работает комиссия по примирению кровников, которая за короткий срок помирила сотни людей, готовых свести друг с другом счеты.
Хотела написать обо всем этом, но подумала совсем о другом. Сегодня, когда только и говорят о кризисе кавказской культуры, о том, что все не те и все не так, что век масштабных личностей закончился, а элиты измельчали, когда очевидно, что традиционные ценности размыты и живут только в этнографических описаниях XIX  – начала ХХ века или в свадебном (да и то с большими потерями), или в погребальном обряде, да еще в лезгинке, которая наполнилась политическими смыслами – так ли правы те,  кто вполне искренне полагает, что восстановив традиции в их первозданном виде, мы вернемся к «Золотому Веку», а в кавказских обществах воцарится стабильность и порядок?

 

Элла Памфилова, еще занимая свой высокий пост, в прошлом году предложила создать Совет старейшин при СКФО. Это странное и, как мне кажется, обреченное предложение как раз пример того, как на Кавказ современный переносится этнографическая картинка Кавказа XIX века, к тому же сильно романтизированная русскими писателями и европейскими путешественниками.

В 1990-е традиции действительно удержали горские общества от распада; федеральная власть была слаба,  но заработали традиционные институты – народы Северного Кавказа показали самый высокий уровень самоорганизации и за счет традиций не скатились в пропасть. Это признают даже те эксперты, которые не испытывают к современным горцам особых симпатий. Но сегодня, когда кавказское общество стало сложнее и  сегментированнее, а сами кавказцы более мобильны, скорости высоки, мир доступен и открыт, а интернет вообще конструирует новые реальности, сработает ли ставка на традиции, когда –то прекрасно работавшие в сельских относительно изолированных обществах?

Возможно, Северному Кавказу нужен такой масштабный проект, где традиция работала бы на модернизацию?
 

[A...]

Мое мнение : желание мстить возникает у слабых людей,кто не может отпустить ситуацию или человека

 

Хотя месть ,на первый взгляд и взгляд дилетанта,есть смелость и сила...

[A...]

Есть три типа людей : 

которые все прощают

которые ничего не прощают

которые не только не прощают,но и мстят..

 

--

А если говорить про кровную месть ,то кроме  недалекости  это еще и дикость

у кровной мести часто есть начало,но нет конца

 

Хорошо ,что эта традиция осталась в прошлом,в большинстве своем..

 

.

 

[gasiga]

5 hours ago, A... said:

Мое мнение : желание мстить возникает у слабых людей,кто не может отпустить ситуацию или человека

 

Хотя месть ,на первый взгляд и взгляд дилетанта,есть смелость и сила...

 

5 hours ago, A... said:

Есть три типа людей : 

которые все прощают

которые ничего не прощают

которые не только не прощают,но и мстят..

 

Наверно у всех есть точки после нажатия которых они будут мстить. Я например не буду мстить за деньги, ругательство или избиение, смогу перешагнуть это и через пару недель остыну.

 

Но буду долго мстить и мстил изо всех сил за что-то принципиальное, если конкретно наглость или нахальство увидел типа иди делай что хочешь. На это я потрачу всё время и средства даже если изначально сама проблема в пяти копейках.

Пытаюсь вспомнить, вёл например войну за парковочное место, когда чувак просто нагло заявлял что эджеб эляйирям, ня истяйирям эдирям. Не обоснованно, мол общий двор, все имеют право и тд (он даже не жилец был со двора, а проходимец)

 

Вёл войну в старом доме с соседом выше, когда у него была переделка и текла вода, а он продолжал сдавать квартиру живя сам в районе и уходить от контакта очень наглыми ответами типа не беспокой меня.. 

Потом он два года не мог сдать эту квартиру, так как от него шарахались все запуганные маклеры и пришел своими ножками и привел мастера и всё починил и еще полгода звонил извинялся и просил дать ему привести жильцов, хотя я уже съехал к тому времени.

 

Месть для меня это не физические наказания или кровь. А именно тот момент когда обидчик признается что гялят элямищям или же если не признается то лишается предмета / источника спора.

 

[gasiga]

Всего раз я проиграл затяжную войну. Начальнику департамента, англичанину. Но там изначально не было шансов и то я умудрился обойтись без потерь, даже перешел из очень плохого в очень хороший коллектив, а его тихонько сослали в Африку, которая после Баку по деньгам примерно одинаково, а по условиям гораздо хуже.

[intanella]

А почему такая тема в Амфитеатре?))

[Ледокол]

ПРОЩЕНИЕ КРОВНОЙ МЕСТИ ДАКИЕВЫМ

28.12.22

СТАВШАЯ ПРИЧИНОЙ ДТП В ЧЕЧНЕ, ГРОЗНОМ

 

 

[Ледокол]

СССР – государство-преступник. НКВД – преступная организация. Россия покрывает палачей

• 
  

Расстрел поляков в Катыни признан военным преступлением, не имеющим срока давности.

О последствиях этого судебного решения для палачей и Российской Федерации.

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) пришел к заключению, что массовый расстрел поляков в СССР в 1940 году является военным преступлением. Вместе с тем суд отказался оценивать эффективность расследования так называемого «катынского дела», проведенного российскими властями.

В суд обратились 15 граждан Польши, все — родственники расстрелянных. В своем иске они ссылались на нарушение Россией статьи о праве на жизнь Европейской конвенции о защите прав человека, поскольку российские власти не провели эффективное расследование гибели их родственников.

Как известно, «катынское дело» было закрыто Главной военной прокуратурой РФ в 2004 году. А соответствующее постановление было засекречено российскими властями. Из 183 томов этого уголовного дела польской стороне сначала было передано 67 томов, так как остальные 116, по утверждению российской стороны, содержат государственную тайну. Европейский суд счел такое отношение к родственникам погибших бесчеловечным. И обвинил Россию в утаивании информации об обстоятельствах катынской трагедии.

Польская сторона намерена обжаловать сегодняшнее решение суда в Страсбурге.

Комментируя решение ЕСПЧ, Минюст России лишь отметил, что Европейский суд по правам человека отклонил требования родственников расстрелянных под Катынью польских военнопленных о присуждении им компенсации.

СПРАВКА: Катынская трагедия («катынский расстрел») — массовые казни польских граждан (в основном пленных офицеров польской армии, полиции и помещиков), осуществлённые весной 1940 года сотрудниками НКВД СССР. Как подтверждают опубликованные в 1992 году документы, расстрелы осуществлялись по решению так называемой «тройки» НКВД СССР в соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года (на документе стоят подписи Сталина, Ворошилова, Молотова, Микояна, Берии.

Согласно обнародованным архивным документам, всего было расстреляно 21 857 польских пленных. «Катынским расстрелом» сначала называли убийство польских офицеров в Катынском лесу (Смоленская область) близ села Катынь. После обнаружения других массовых захоронений польских граждан и советских архивных документов об их расстрелах, термин «Катынский расстрел» и стал употребляться по отношению ко всем массовым убийствам польских граждан в СССР, осуществленных в апреле-мае 1940 года в разных лагерях и тюрьмах НКВД СССР.

Первой в массовом убийстве польских граждан СССР обвинила фашистская Германия, чьи военные обнаружили места захоронений убитых польских военнопленных. Советский Союз отрицал эти обвинения, а после освобождения Смоленска советскими войсками уже советская комиссия заключила, что поляки были расстреляны в Катыни в 1941 году немецкими оккупантами. Эта точка зрения была официальной в СССР и странах т.н. социалистического лагеря до 1990 года, когда руководство Советского Союза официально признало ответственность НКВД СССР.

В 2004 году завершилось расследование «катынского расстрела» Главной военной прокуратуры России, которое подтвердило вынесение «тройкой НКВД» смертных приговоров 14 542 польским военнопленным по обвинению в совершении государственных преступлений и достоверно установила смерть 1803 человек и личность 22 из них.

Уже установлена более-менее точная картина уничтожения, фактически, цвета польской нации, оказавшегося в плену у СССР после раздела Польши между Совестким Союзом и гитлеровской Германией. Заключённых поляков из всех украинских тюрем везли на расстрел в Киев, Харьков и Херсон, из белорусских — в Минск. Для уничтожения заключённых Осташковского лагеря (Калининская область РФ) была приготовлена Калининская тюрьма, заранее освобождённая от других заключённых.

В Катыни расстрел осуществлялся следующим образом: расстреливаемых связывали (иногда также накидывали на голову шинель) и подводили к рву, после чего стреляли из пистолета в затылок. В Харькове и Калинине расстрелы производились в тюрьмах. Убийства поляков начались в начале апреля, а завершились в середине мая 1940 года — в рамках «Операции по разгрузке лагерей».

По состоянию на 2011 год, 35 из 183 томов уголовного «катынского дела», а также сам текст постановления Главной военной прокуратуры о закрытии этого уголовного дела в 2004 году, остаются засекреченными.

 

Что означает решение Европейского суда для родственников замученных в СССР поляков, их палачей и для современной России?

Военные преступления, согласно определению Международного уголовного суда, — это серьёзные нарушения Женевских конвенций, а также другие серьёзные нарушения законов и обычаев, применимых в международных вооруженных конфликтах.

К ним относятся: умышленное убийство, применение запрещенных средств и методов ведения войны, пытки или бесчеловечное обращение, умышленное причинение тяжелых страданий, депортация или незаконное перемещение населения, вероломное использование эмблемы красного креста, красного полумесяца и красного кристалла и т. д., бессмысленное разрушение городов и др. населенных пунктов, уничтожение культурных ценностей.

Международным правом установлена не только личная (персональная) ответственность за военные преступления, но также и командная ответственность.

В частности, ст. 86 I-го протокола к Женевским конвенциям 1949 г. утверждает: командир несёт ответственность за нарушения конвенций подчиненными в том случае, если он знал о возможности совершения ими преступлений, но не принял необходимых мер для их предотвращения. Таким образом, в нарушителях Женевских конвенций — сотни и тысячи работников НКВД, тем или иным образом причастных к уничтожению поляков.

И еще: к военным преступлениям неприменим срок давности.

Исходя из всего вышесказанного, опираясь на решение ЕСПЧ, родственники замученных в СССР поляков имеют полное право требовать рассмотрения «катынского дела», которое старательно «секретит» Российская Федерация, в Международном уголовном суде. (Который был создан для того, чтобы не создавать отдельный трибунал для каждого вооруженного конфликта, в 1998 году и вступил в силу в 2002 году). В компетенции Международного уголовного суда находятся военные преступления, для которых определена универсальная юрисдикция.

Таким образом, польская сторона теперь вправе требовать установления и привлечения к уголовной ответственности всех виновных в «катынском расстреле» лиц — от уже скончавшихся членов сталинского Политбюро до конкретных членов расстрельных команд НКВД. И, конечно, все чинов НКВД, задействованных в «операции по разгрузке лагерей» — а это едва ли не весь аппарат, как минимум, четырех областных управлений НКВД, целого ряда районных, а также множество чинов центрального аппарата и республиканских «контор». Все, кто приложил руку к массовому убийству польских граждан в СССР в 1940-м году — военные преступники. Сродни эсесовцам, планомерно уничтожавших евреев в годы Второй мировой.

 

Признание «катынского расстрела», санкционированного высшим руководством СССР, военным преступлением — фактическое признание СССР преступным государством, а НКВД — преступной организацией (наподобие фашистской СС).

Хуже того: отказ Кремля содействовать международному расследованию «катынской трагедии» и засекречивание имен-фамилий многочисленных палачей (пусть уже и покойных) ставит путинскую Россию в положение государства, покрывающего военных преступников — нарушителей Женевских конвенций. То есть в страну-изгоя в глазах международного сообщества.

Правда, та же Россия (как США и Китай) до сих пор не ратифицировала создание Международного уголовного суда. И, соответственно, не признает его решения. Но это уже проблема самой России. Стремительно катящейся назад, к «империи зла» времен «холодной войны».

И если гибель двадцати тысяч поляков уже международный суд признал «военным преступлением», не имеющим срока давности, то каким преступлением является уничтожение в тюрьмах и лагерях СССР миллионов заключенных — советских граждан? Уничтожение, которое планомерно осуществлялось по приказам все того же Политбюро Коммунистической партии Советского Союза, руками работников НКВД СССР.

 

Уничтожение миллионов, за которое до сих пор никто не ответил: ни советское руководство, ни Коммунистическая партия, ни ее «боевой отряд» палачей — ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ.