Казаки фюрера

[Ратмир]

 

Казаки фюрера.В январе 1947 г. советский суд приговорил к смертной казни «красновцев», воевавших на стороне нацистов.

 

17 января 1947 года в газете «Правда» было напечатано сообщение: «Военная коллегия Верховного суда СССР рассмотрела дело по обвинению арестованных агентов германской разведки, главарей вооружённых белогвардейских частей в период Гражданской войны атамана Краснова П. П., генерал-лейтенанта белой армии Шкуро А. Г., командира «дикой дивизии» генерал-майора белой армии князя Султан-Гирея Клыча, генерал-майоров белой армии Краснова С. Н. и Доманова Т. И., а также генерал-лейтенанта германской армии эсэсовца фон Паннвица в том, что по заданию германской разведки они в период Отечественной войны вели посредством сформированных ими белогвардейских отрядов вооружённую борьбу против Советского Союза и проводили против него шпионско-диверсионную и террористическую работу…»

 

Ветеринарный врач кавалерийского корпуса Владимир Доценко так вспоминал о встрече с «казачьими генералами вермахта» в конце мая 1945-го в Австрии: «Павлов <начальник местного гарнизона, генерал-майор. — А. К.> привёл нас в довольно просторное помещение. Десяток старцев при полной форме лениво поднялись со своих мест. Вперёд вышел длинный дряхлый человек с воспалёнными глазами. За ним — обрюзгший коротышка с красным испитым лицом. На плечах у обоих поблёскивали генеральские погоны с серебряной канителью.

 

— Господа! — обратился к ним Павлов. — Перед вами заместитель командира советского Донского казачьего кавалерийского корпуса генерал-майор Малеев. Прошу представиться, господа.

— Генерал Краснов, — сухо сказал высокий старик с воспалёнными глазами.

— Генерал Шкуро, — промычал обрюзгший коротышка. За их спиной раздались невнятные голоса.

Малеева, видимо, больше, чем нас, поразила эта сцена. Некоторое время он молчал, пристально разглядывая арестованных.

 

Пётр Краснов. Источник: Wikimedia Commons

 

 

— Простите, генерал, — нарушил тишину Краснов. — Не знаете ли вы, от чего умер Борис Михайлович Шапошников?

— Маршал Шапошников был тяжело болен, — ответил Малеев.

— А как здоровье Будённого и Ворошилова? — полюбопытствовал Шкуро.

— Отличное. Если это вас интересует…

— Как же! Как же! Приходилось с ними встречаться… Я имею в виду поле брани… Вы ещё не воевали в те времена.

— Напротив, воевал. И, представьте себе, именно в кавкорпусе Семёна Михайловича Будённого…»

Этому разговору предшествовали события более чем драматические…

 

 

 

Краснов

Трудно найти более последовательного борца с советской властью, чем генерал Краснов. Собственно, хронологически он был первым, кто выступил против неё с оружием в руках: после спешного отъезда Керенского из Петрограда на фронт 25 октября Краснов оказался единственным военачальником, согласившимся идти на столицу. Однако ему удалось собрать только около 2000 человек, немного артиллерии и бронепоезд. Группа вышла на ближние подступы к городу, но была отбита. Краснова отпустили под честное слово «не бороться более против советской власти». Он его не сдержал.

 

Именно в Гражданскую начался его роман с немцами, что было довольно необычно для белого генерала: большинство вождей движения ориентировались на Антанту. Созданное под его руководством казачье «государство» — Всевеликое Войско Донское — заключило с Германией союз и получило немалую помощь оружием и боеприпасами. Прогерманская ориентация Краснова была одной из причин его расхождений с Деникиным, и ему пришлось сложить с себя полномочия и уехать в Германию, а потом во Францию, где он активно участвовал в антисоветской деятельности эмигрантских организаций.

Никакого внутреннего конфликта по поводу проживания в нацистском государстве (Краснов окончательно осел в Германии в 1936-м и имел германское гражданство) атаман не испытывал: Гитлер ему нравился, в романе «Ложь» (1939) он об этом прямо сказал, а евреев он на дух не переносил и видел в них угрозу европейской цивилизации.

[Ратмир]

Потомки древних готов

 

К казакам в Третьем рейхе отношение было особое: Гитлер и его «специалисты по расовой теории» считали их не славянами, а потомками готов, то есть арийцами. Поэтому когда осенью 1942 года в оккупированном Новочеркасске собрался казачий сход, инициатива была горячо поддержана германской стороной. Впрочем, Ростовская область была под немцами недолго: уже в январе 43-го казачьим полкам пришлось отступать вместе с немцами. Одним из руководителей сформированного на Украине Казачьего стана стал ещё один будущий подсудимый на процессе 1947 года — Тимофей Доманов, бывший сотник, осуждённый перед войной за недостачу.

 

По мере того как германская армия и её союзники откатывались на восток, а в районах, остающихся под оккупацией, нарастало партизанское движение, казачьи формирования были востребованы всё больше и больше. Первая казачья дивизия Гельмута фон Паннвица, развёрнутая к началу 1945-го в корпус СС, оставила по себе страшную память на территории Югославии. Домановцы «славно потрудились» при кровавом подавлении Варшавского восстания в августе 44-го, а партизанам Северной Италии пришлось пролить немало своей крови в борьбе с казачьей Кавказской дивизией Султан-Гирея Клыча, ещё одного белого генерал-майора.

 

Казачьи части в составе вермахта. Источник: Wikimedia Commons

 

 

В отличие от многих власовцев, чей переход на сторону врага произошёл в плену под угрозой голодной смерти, казаки, как правило, вступали в части, сражающиеся на стороне немцев, вполне осознанно, по идейным соображениям. Понятно, что волны «расказачивания» и раскулачивания вызвали у них совершенно определённое отношение к советской власти, но — с Гитлером?..

 

В конце войны большинство казачьих частей вермахта оказались на территории Австрии, в районе городов Лиенца и Юденбурга в Восточном Тироле. По разным оценкам казаков там собралось от 40 до 60 тысяч, из них половина — члены семей: женщины, старики и дети. 18 мая англичане приняли их капитуляцию. Десятью днями позже в соответствии с достигнутыми на Ялтинской конференции договорённостями началась передача казаков советским представителям. Англичане «перевыполнили норму»: они передавали даже тех, кто не был гражданином СССР до 1939 года, а эти лица выдаче не подлежали. Среди прочих СССР были переданы дядя и племянник Красновы, Клыч, Шкуро и фон Паннвиц.

 

[Ратмир]

«Я не нахожу себе оправдания»

Следствие вели не торопясь. С заключёнными неплохо обращались, берегли для суда. По всей вероятности, до поры до времени была идея устроить показательный открытый процесс. Потом от неё по каким-то причинам отказались.

 

В январе 1947 года министр госбезопасности Виктор Абакумов обращается к Сталину: «Прошу разрешить:

1. Судить Военной коллегией Верховного суда Союза ССР руководителей созданного немцами главного управления казачьих войск при министерстве восточных областей Германии, немецких агентов — атамана Краснова П. Н., генерала белой армии Шкуро А. Г., командира «дикой» дивизии — генерала белой армии Султан-Гирея Клыч, их ближайших сообщников: Краснова С. Н. (племянника атамана Краснова П. Н.) и Доманова Т. И., а также командира «добровольческого» казачьего корпуса германской армии генерала фон Паннвиц Гельмута (список прилагается).

 

2. Дело Краснова, Шкуро, Султан-Гирея и других заслушать в закрытом судебном заседании без участия сторон (прокурора и адвокатов).

3. Всех обвиняемых в соответствии с пунктом I Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года осудить к смертной казни через повешение и приговор привести в исполнение в условиях тюрьмы.

4. Ход судебного разбирательства в печати не освещать, а по окончании процесса опубликовать в газетах сообщение от имени Военной коллегии о состоявшемся процессе, приговоре суда и приведении его в исполнение».

 

Приговор по делу атамана Краснова. Газета «Правда». Источник: Wikimedia Commons

 

 

Судебный процесс, проведённый Военной коллегией Верховного суда СССР 15−16 января 1947 года под председательством неизменного Василия Ульриха, предсказуемо завершился заранее вынесенным смертным приговором.

 

Согласно стенограмме, сохранившейся в 12-м томе следственного дела, в своём последнем слове атаман Краснов сказал: «Два месяца назад, 7 ноября 1946 года, я был выведен на прогулку. Это было вечером. Я впервые увидел небо Москвы, небо моей родины, я увидел освещённые улицы, массу автомобилей, свет прожекторов, с улиц доносился шум… Это мой русский народ праздновал свой праздник. В эти часы я пережил очень много, и прежде всего я вспомнил про всё то, что я сделал против русского народа. Я понял совершенно отчётливо одно — что русский народ, ведомый железной, стальной волей его вождя, имеет такие достижения, о которых едва ли кто мог мечтать… Тут только я понял, что мне нет и не будет места в этом общем празднике… Я осуждён русским народом… Но я бесконечно люблю Россию… Мне нет возврата. Я осуждён за измену России, за то, что я вместе с её врагами бесконечно много разрушал созидательную работу моего народа… За мои дела никакое наказание не страшно, оно заслуженно… Я уже старик, мне недолго осталось жить, и я хорошо понимаю, что не могу жить среди русского народа: прожить скрытно нельзя, а показываться народу я не имею никакого права… Я высказал всё, что сделал за тридцать лет борьбы против Советов… Я вложил в эту борьбу и мои знания, и мою энергию, все мои лучшие годы и отлично понимаю, что мне нет места среди людей, и я не нахожу себе оправдания».

25 декабря 1997 года своим определением Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации признала осуждённых по процессу 1947-го не подлежащими реабилитации.

[Ратмир]

 

[Ратмир]

Казаки Третьего Рейха

 

[Ледокол]

Как Баку помог СССР победить во Второй мировой войне

 

Во времена Второй мировой войны, Баку (и весь Азербайджан соответственно) был частью Советского Союза. Чем закончилась война знают все. Однако, роль Баку как нефтедобывающего центра, в борьбе с нацизмом, к сожалению, была занижена советским руководством.

Почему Баку, внесший неоценимый вклад в победу над Германией, не удостоился звания Города-героя?…Сознательно, или же по стечению обстоятельств, но нефтяное сердце советской страны, четко бившееся в те тяжелые годы, несмотря ни на что, осталось без заслуженной награды.

Многим, наверное, известно, что Баку, как центр мировой добычи углеводородов, сформировался еще в далеком 1901 году. Но немногие знают, что Первая мировая война, а затем захват страны большевиками практически нивелировали эту роль, превратив Баку в региональную «столицу нефти».

Накануне Второй мировой войны советское правительство вывезло из Баку все передовое оборудование и лучших специалистов–нефтяников в Поволжье и на Южный Урал. Но что интересно — сам Баку при этом по-прежнему оставался главной жилой «черного золота». Не шутка ведь – на тот период столица Азербайджанской ССР давала порядка 80% нефти от всей добычи по Советскому Союзу, и до 50% — от мировой добычи.

Непонятно одно, а именно, для какой цели СССР нужно было вывезить из Баку все в Поволжье и на Южный Урал? Ведь если Баку как таковой устраивал советское руководство в плане источника углеводородной добычи, то какая необходимость была в создании его двойника, что требовало огромных затрат?

Из исследований, проведенных историками, стало ясно, что выделенные средства в итоге просто ушли на ветер, а сформированная за долгие годы нефтяная инфраструктура Азербайджана была разорена, ценные кадры вывезены и т.д. Эффект оказался таким, что за годы войны с Германией в новом нефтяном регионе было добыто всего 4 млн. тонн нефти, в то время, как Баку за эти же годы дал более 75 млн. тонн нефти, и это несмотря на разоренную инфраструктуру.

Главную причину, по которой возникла необходимость создать «второй Баку», историки видят в том, что в тот период существовала опасность оккупации Баку.

 

Между тем, планы по взрыву нефтепромыслов Абшерона были весьма актуальны не только в годы Великой отечественной. Обсуждения велись еще во время Первой мировой войны британскими оккупационными войсками, затем правительством 26-ти Бакинских комиссаров. Накануне начала Второй мировой войны Великобритания и Франция также разработали совместный план по взрыву нефтепромыслов Баку в случае военных действий. Тогда эти страны считали, что социалистический СССР опаснее гитлеровской Германии, однако после захвата немцами Франции и бомбардировки крупнейших английских городов планы союзников изменились.

 

Дело в том, что немецкие войска уже находились на Северном Кавказе. Во время войны никакой другой нефтепромысловый район СССР не был так близок к угрозе военных действий, как Баку. Исходя из этого риска, советское правительство потому и пришло к решению создать так называемый (в литературе так и указывается) «второй Баку».

В итоге, с начала 41-го и до 42-го года проводилась переброска нефтяного оборудования, а самое главное, были эвакуированы ценные кадры в области нефтедобычи. Фактически, в Баку на тот момент работающих нефтяников со стажем практически не осталось.

 

Но даже при наличии угрозы взрыва, советское руководство ошибочно полагало, что за счет Поволжья и Южного Урала можно будет обеспечить горючим все необходимое, начиная танками и заканчивая авианосцами.

Уже после окончания войны, когда стало возможным подсчитать результаты того, что же дал новый нефтепромысловый регион, выяснилось, что практически ничего. Всего 4 миллиона тонн нефти – это капля в море по сравнению с тем, что дал сам Баку. Это был огромный просчет со стороны властей СССР.

А после, когда фашисты были разгромлены и было объявлено об окончании войны, никто так и не стал восстанавливать довоенный уровень нефтепромыслового центра — Баку. Кадры не были возвращены, а разрушенная инфраструктура так и не была восстановлена.

Если в 41-м году в Баку, еще до создания его двойника, было добыто 23,5 миллиона тонн нефти, что по сути превзошло самые ожидаемые результаты по добыче, то спустя годы после разорения инфраструктуры такого уровня добычи так и не сумели достичь. В 1943 году, когда после победы под Сталинградом была приостановлена операция Гитлера по захвату Кавказа и бомбардировки Баку, объемы добычи бакинской нефти вновь увеличились, но все равно уже не достигали того уровня, что наблюдался двумя годами ранее.

Из сохранившейся переписки первого секретаря ЦК Компартии Азербайджанской ССР Багирова с центральным руководством СССР в ответ на требование повысить нефтедобычу следует: в условиях разрушенной инфраструктуры это невозможно. Но нефть все равно приходилось выкачивать любыми способами, дабы обеспечивать растущие военные расходы советской армии. В противном случае, это было бы расценено как диверсия со стороны руководителя Азербайджанской ССР. Так что Баку на тот момент сделал все возможное и невозможное для победы над фашистами.

 

Баку, несмотря на опасность его бомбардировки, несмотря на то, что пережили его жители, несмотря на героизм города по добыче горючего, без которого любой патриотизм выглядел бы голым, Баку фактически помог СССР выиграть войну.

 

Да, фашизм был побежден, но советская историография почему-то умалчивала роль азербайджанских нефтяников, работавших под страхом взрывов нефтепромыслов и переселения в случае захвата Азербайджана гитлеровцами.

А ведь без бакинской нефти одним лишь патриотизмом вряд ли удалось бы их победить. Нефть выкачивали, инфраструктуру рушили, экологии вредили, эксплуатировали труд женщин и детей (любопытный факт — в 1941-1945 годах больше половины работников в нефтяном секторе составляли женщины и дети).

Не нужно забывать, что вклад Баку в Победу – это не только нефть. Баку жил в режиме почти что прифронтового города, под постоянной угрозой бомбардировок и оккупации, его жители, несмотря на все трудности, героически трудились для фронта, приютили, накормили и обогрели в те годы в своих домах тысячи беженцев из России, Украины, Беларуси. На фронт ушли и не вернулись сотни тысяч мужчин этой маленькой республики.