От Баку до Ирявана: вся правда без купюр

[Мы из Мегри]

Об истории создания первой родословной карабахских ханов

 

H.A.Джаваншир

Интерес русской администрации к родословным азербайджанских ханов объяснялся прежде всего политическими причинами. Принуждая азербайджанских ханов к российскому подданству посредством «постановлений», «обязательств», «двухсторонних договоров» и оставляя внутреннее самоуправление, русские власти были заинтересованы в преданных себе правителях.

Под свой контроль они ставили вопрос о кандидатуре престолонаследника и, как необходимый атрибут зависимости, вопрос об аманатах (заложниках), которые подбирались из ближайших родственников владетельных особ.

Как известно, число приверженцев, союзники и сама служба в то время почти всегда определялись родственными связями, племенной принадлежностью, династическими браками. Для утверждения своего господства русские часто использовали внутрисемейные разногласия и борьбу различных группировок за власть, как это было в Шекинском, Шемахинском и Нахичеванском ханствах. Вот почему они нуждались в полной информации о владетельных особах, их происхождении, родственниках и т.д.

Родословная карабахских ханов была создана одной из первых и в отличие от родословных других азербайджанских ханов, например, Бакинского, Шемахинского, Шекинского, составленных религиозными деятелями, была написана русским офицером.

Первая публикация родословной карабахских ханов была осуществлена во втором томе Актов, собранных Кавказской археографической комиссии, в 1868 г. В сноске к этой родословной было отмечено, что «данная таблица составлена на основе материалов, собранных майором Дм.Лисаневичем в 1804 году, но дополнена и исправлена».

 

Т.е., составителем родословной карабахских ханов в том виде, в котором она представлена в АКАК, был кто-то из членов комиссии Ад.Берже, который использовал собранные майором Лисаневичем данные. Действительно, это были два варианта родословной карабахских ханов, составленные майором в 1804 и в 1806 г. Оригинальная рукопись последней за подписью самого Лисаневича была обнаружена в Государственном историческом архиве Грузии. Какова была история их создания?

В начале 1804 г. по приказу главнокомандующего русской армией на Кавказе Цицианова майор Лисаневич был отправлен в Шушу для ведения переговоров с Карабахским Ибрагим-Халил-ханом о вступлении Карабахского ханства в Российское подданство. По-видимому, он имел распоряжение генерала о составлении родословной карабахских ханов, упоминание о котором есть в более позднем письме Цицианова от 23 ноября 1805 г.

 

В это время обстановка при ханском дворе была сложной: здесь шла борьба по вопросу политической ориентации. По словам историка Ахмед-бека Джеваншира это противостояние тянулось еще с конца минувшего века, когда независимости Карабахского ханства угрожали походы В.Зубова и Ага-Мухаммед-шаха Каджара.

Сторонниками Каджаров были Мирза-Али-бек (двоюродный брат хана) и Фейзи-бек (племянник и зять хана), которые находились в тесной связи с сыном Ибрагим-Халил-хана Абульфат-ханом (получил этот титул от Каджаров), служившим при дворе Фатали-шаха (Баба-хана) Каджара и бывшим его эмиром. Их поддерживало большое количество знатных беков со своим окружением.

 

Сильная пророссийская партия состояла из старшего сына и наследника карабахского престола Мухаммед-Гасан-аги, его родственников и окружения. Мухаммед-Гасан-ага сразу по прибытии Цицианова в Грузию в начале 1803 г. вел «начальные переговоры с Мелик-Джимшидом, находившимся тогда при Цицианове дабы посредством его получить в искомом удовлетворении».

В последующем Мухаммед-Гасан-ага находился в постоянной переписке с самим Цициановым и рассчитывал на его покровительство, т.к. многие внутри ханства, а также «персы не поддерживали кандидатуру Мамед Гасан аги на престол». В этой борьбе принимали участие «со своей партией» два других сына хана — Мехти-Кули-ага и Ханлар-ага.

Ибрагим-Халил хан

 

[Мы из Мегри]

Источники писали о старости и немощности Ибрагим-Халил-хана на тот момент. Сам Цицианов, давая весьма лестную характеристику хану, как «старцу 85 лет, по общему слуху особенной твердости человека и верного в своем слове», подчеркивал, что «эти его качества старость ослабила и поэтому часто управляем его окружающими».

Источники писали о неких силах, которые раздували несогласие в ханском доме и вносили раскол между ханом и его наследником. Мухаммед-Гасан-ага опирался на обитавшие в Варандинском магале джебраильские племена, откуда происходила его мать. Эти племена подчинялись только его приказам, пренебрегая ханскими. Хан опасался влияния и авторитета своего сорокалетнего наследника и пытался руками других сыновей ослабить партию Мухаммед-Гасан-аги и подчинить себе джебраильские джамааты.

 

Для верности своих действий Цицианову необходимо было иметь полное представление о многочисленной семье хана и его родственниках. Итак, в 1804 г., находясь в Шуше, Лисаневич подготовил первый вариант родословной Карабахских ханов, который включал в себя имена предков действующего хана до четвертого колена и представителей мужской части его семьи, т.е. его сыновей, рожденных по словам Лисаневича от «законных жен и наложниц», и внуков.

14 мая 1805 г. на основании Кюракчайского договора Карабахское ханство вошло в подданство России. Отдельным артикулом подтверждались наследственные права старшего сына хана — Мухаммед-Гасан-аги, и правила наследования трона по «старшинству колена».

Пророссийская партия в окружении хана взяла вверх. Однако, дальнейшие события сильно повлияли на обстановку внутри ханства и на настроение самого хана. Сразу после заключения договора начались военные действия на территории Карабаха между русскими и Каджарами. Русские не смогли выполнить свои договорные обязательства — защитить Карабахское ханство, оно было страшно разорено и обезлюдело.

 

Тяжелым бременем стали содержание русских войск, выплаты по дани, другие повинности. Усилилось вмешательство во внутренние дела ханства и давление на Ибрагим-Халил-хана, которому так и не вручили императорской грамоты на правление. Все это привело к росту антирусских настроений и к осени 1805 г. Ибрагим-Халил-хан имел уже тесные контакты с сыном Абульфат-ханом.

19 ноября 1805 г. наследник карабахского престола и сторонник России Мухаммед-Гасан-ага скончался от туберкулеза. В это время сам Ибрагим-Халил-хан тяжело болел. Обеспокоенный создавшимся положением, когда «после смерти Мамед Ассан аги партия Мехти аги (Мехти-Кули-ага) весьма усилилась», Цицианов, который в это время находился в походе на Шемахинское ханство, 23 ноября направляет к Лисаневичу письмо, в котором заявляет, что «после Ибрагим хана ни Мехти are, ни Ханлар aгe не бывать Карабахским ханом, так как они в согласии с Мирза Али беком и Фази (Фейзи) беком и их действиями Абдул Фетх ага (Абульфат-ага) намеревается возвратиться в Карабах».

По условиям Кюрекчайского трактата власть должна была переходить по старшинству колена и, следовательно, наследником становился старший сын Мухаммед-Гасан-аги Джафар-Кули-ага. Однако молодой возраст наследника, а ему на тот момент было всего девятнадцать лет, неопытность и немногочисленность сторонников, нарастающая неприязнь к русским, лояльность к которым молодого наследника была естественна и очевидна, делали его слабой кандидатурой.

Это сильно беспокоило Цицианова, и в этой связи он советовал Лисаневичу: «… Джафаркули aгe… внушите весьма тайно, чтобы он старался как можно себя воздержать и привлечь к себе знатную партию из верных России и значащих в Карабахе людей».

В тоже время Цицианов не исключал вариант с подбором новой кандидатуры престолонаследника и просил выслать к нему ханскую родословную, некогда составленную Лисаневичем, «поместив в ней по порядку всю фамилию владельческого дома, ныне существующего, а потом уже прошедшую…».

 

В декабре 1805 г. Цицианов получает от Лисаневича ханскую родословную. В ответном письме от 16 декабря 1805 г. главнокомандующий в резкой форме раскритиковал присланный Лисаневичем документ «без означения законных ханских жен и его наложниц, так же детей его от тех и других рожденных и равным образом жен ханских сыновей и их детей» и заявил, что в такой форме он не сможет послать родословную к императорскому двору, где сочли бы его безграмотным.

Карабахское ханство на российской карте 1823 г.

Далее Цицианов дает четкую схему, по которой следовало собирать «достоверные сведения в первых о законных женах ханских их именах, чьи дочери и чьи сестры, также о наложницах его. Потом о сыновьях ханских от законных жен, рожденных от наложниц, далее о дочерях ханских и за кем они замужем. И наконец о законных женах сыновей ханских их именах, чьи дочери и чьи сестры, также о наложницах и детях их законных и побочных».

Получив это распоряжение, Лисаневич в середине января 1806 г. приступил к составлению второго, более подробного варианта родословной, данные которой были включены комиссией Берже в качестве «дополнений» к родословной 1804 г., а также выведены в «примечание».

 

Во втором варианте родословной Лисаневич опустил информацию о предках хана, но все остальное «о ханской фамилии» написал с особой тщательностью. Структурно она точно соответствует предложенной Цициановым схеме и начинается с перечня законных и временных жен хана, их происхождении, родственных связях и т.д. по схеме, к которой Лисаневич также прибавил информацию о временной жене Джафар-Кули-аги и рожденных от нее детях.

Единственным «авторским» дополнением комиссии Берже является информация о замужестве младшей дочери хана Говхар-ага за Джафар-Кули-ханом Шекинским, что случилось позднее и не могло отразиться в составленной Лисаневичем родословной.

«Исправления» комиссии Берже коснулись некоторых имен, которые были искажены при написании Лисаневичем, например, Суин-бек (Гусейн), Гафар-ага (Говхар), Амирхан (Омар), Сапы-бек (Сефи) и т.д.

Однако некоторые достоверные факты в составленной Лисаневичем родословной по причине неразборчивости почерка или какой-то другой были искажены комиссией. Так, супруга Ибрагим-хана, мать Мухаммед-Гасан-аги Ханум у Лисаневича названа дочерью Джебраильского минбаши, что соответствует действительности, а в родословной Берже она упоминается как дочь Джеванширского минбаши. У Лисаневича временная жена хана Хатай-ханум верно называется дочерью «Тезахского мелика Бахтама», а у Берже Вахтанга. У Лисаневича есть данные о живых и умерших на тот момент постоянных и временных женах хана, в родословной Берже этих данных естественно нет.

 

Суждено было генералу Цицианову увидеть второй вариант родословной — неизвестно. Он был убит в начале февраля 1806 г. у стен Баку. Его опасения по поводу усиления партии Мехти-Кули-аги оказались небезосновательными. Ибрагим-Халил-хан объявил его наследником в обход утвержденному в трактате правилу наследования престола, «с согласия всего карабахского духовенства, беков, меликов, старшин и народа, что было засвидетельствовано в присутствии подполковника гарнизона печатью Ибрагим хана».

Русской администрации пришлось смириться с существующими реалиями. В своем письме Джафар-Кули-аге от декабря 1805 г. Цицианов писал, что ему «словесно донесли, что дед ваш Ибрагим хан, по смерти вашего батюшки призвал вас к себе и приказал вам Мехти агу почитать за своего отца, то и прошу.. .не выходить ни на шаг из его воли, разве тогда только когда…его приказания будут… России противны». Это привело к новому витку напряженности при дворе и стало одной из дричин трагической гибели Ибрагим-Халил-хана в мае 1806 г.

Внутрисемейное противостояние продолжалось вплоть до ликвидации ханства в 1822 г. и даже после, и умело использовалось «новыми хозяевами» края — ген. Ермоловым и ген. Мадатовым. Единственным позитивным событием в этой истории стало создание исторического документа — родословной карабахских ханов.

По материалам Азербайджанского историко-родословного общества

[Мы из Мегри]

Подарил Карабах Азербайджану? Сталин и территориальная целостность АзССР

 

И.Нифталиев

В издаваемых с конца 1980-х годов в Армении академических трудах и монографиях делалась попытка доказать, что именно И.Сталин в начале 1920-х годов передал Азербайджанской ССР армянские якобы земли Нагорный Карабах и Нахчыван.

Появление в этот период такого рода публикаций было не случайным, так как со второй половины 80-х годов ХХ века в СССР на страницах союзной печати под флагом «перестройки», «нового мышления» началась мощная волна антисталинской критики, на которого удобно было списать все издержки тоталитарной коммунистической системы, в том числе и в области межнациональных отношений.

После оккупации Северного Азербайджана в апреле 1920 года российской ХI Красной Армией армянские притязания на азербайджанские земли в Карабахе, Зангезуре и Нахчыване не прекратились. Советская Россия, вынашивавшая планы аннексии всего Южного Кавказа, выступила в роли посредника в решении данного конфликта.

Среди лидеров Советской России, активно участвовавших в этом процессе, был И.Сталин, который в 1917-1922 годах возглавлял Комиссариат по делам национальностей РСФСР. Будучи политическим деятелем с имперским мышлением, Сталин прекрасно понимал, что страна, которая находится в состоянии гражданской войны и переживает экономическую депрессию, нуждается в межнациональном мире и стабильности. При разрешении межнациональных конфликтов у Сталина всегда доминировали соображения политической целесообразности.

Как свидетельствуют архивные документы, в период 1920-1921 гг. телеграммы и доклады в Центр по территориальным вопросам в армяно-азербайджанском конфликте имели четких адресатов И.Сталин и Г.Чичерин.

 

И это вполне объяснимо, так как первый был наркомом по делам национальностей, а второй наркомом иностранных дел РСФСР. В основном телеграммы, посылаемые в Центр, были за подписью Г.Орджоникидзе, на которого Ленин возложил курирование внутренней и внешней политики Азербайджанской ССР. Именно Орджоникидзе впервые в своей телеграмме, направленной в середине 1920 года Сталину и Чичерину, предлагал выделить Нагорный Карабах в автономную область в составе Азербайджанской ССР.

В свою очередь, впервые свою позицию в армяноазербайджанском территориальном конфликте Сталин изложил в телеграмме С.Орджоникидзе 8 июля 1920 г.: «Мое мнение таково, что нельзя без конца лавировать между сторонами, нужно поддерживать одну из сторон, в данном случае Азербайджан с Турцией. Я говорил с Лениным, он не возражает».

 

Однако Сталин подходил к решению территориальных вопросов с точки зрения политической конъюктуры. Подтверждением служит выступление Сталина на объединенном заседании ЦК АКП (б), БК АКП (б), Кавбюро ЦК РКП (б), Азревкома и Бакисполкома 9 ноября 1920 года, где обсуждался вопрос о территориях Азербайджанской ССР, на которые претендовала дашнакская Армения.

В своем выступлении Сталин сказал: «Если хотят узнать, кому принадлежат долина Зангезур и Нахичевань, то теперешнему правительству Армении их передавать нельзя, будет советская, тогда можно будет».

Из этого заявления Сталина становится ясно, что план передачи Нахчывана и Зангезура Армении был подготовлен высшим большевистским руководством в Москве еще до советизации Южного Кавказа.

Претворение этих планов в жизнь началось сразу же после образования Армянской ССР в конце ноября 1920 года. В статье «Да здравствует Советская Армения», опубликованной в газете «Правда» 4 декабря 1920 г. Сталин, грубо исказив текст декларации Баксовета от 1 декабря 1920 г., торжественно провозгласил передачу Зангезура, Нахчывана и Карабаха Советской Армении.

Существует искусственно созданный армянскими историками и прочно внедренный в сознание широкой общественности миф о том, что якобы известное решение июльского пленума Кавбюро ЦК РКП (б) 1921 года по Нагорному Карабаху было навязано Сталиным.

 

В первые месяцы «карабахского конфликта» армянами был использован довольно простой и, как позже выяснилось, эффективный прием создана и активно пропагандировалась «историческая легенда» о том, что 4 июля 1921 года пленум Кавказского бюро ЦК РКП(б) постановил включить Нагорный Карабах в состав Армении, но в результате вмешательства Сталина пленум на своем заседании 5 июля 1921 года принял противоположное решение, «оставив» Нагорный Карабах в Азербайджанской ССР.

По этой причине автономный статус Нагорного Карабаха в составе Азербайджанской ССР трактовался Ереваном как одно из тяжких последствий сталинизма, что само по себе уже предопределило позицию и отношение советской общественности к искусственно созданной и на все лады муссируемой карабахской проблеме.

Рассмотрим роль Сталина в этой проблеме, опираясь на документальные факты. Согласно биографической хронике, Сталин с конца мая 1921 года находился на отдыхе в Нальчике. Примерно за неделю до рассмотрения вопроса о Нагорном Карабахе в конце июня 1921 г. он прервал отдых и приехал в Тифлис. Здесь надо отметить, что Сталин присутствовал в Тифлисе также в связи с претензиями к Грузии со стороны армян, которые требовали Ахалкалакский и Борчалинский уезды.

 

Представитель Армянской ССР А.Бекзадян на заседании комиссии по определению границ между республиками Южного Кавказа в Тифлисе заявил 25 июня 1921 года: «Ныне, не располагая достаточной территорией, Армения как политически самостоятельная единица существовать не может. Ввиду этого обстоятельства находим крайне необходимым произвести территориальные прирезки от соседних республик Азербайджана и Грузии в пользу Армении».

 

1930-е годы. Ханкенди, Карабах. Застройка конца XIX — начала ХХ века

В протоколе заседания отмечено, что во время свидания Мясникова и Бекзадяна со Сталиным эта точка зрения последним разделялась. Таким образом, Сталин, прибыв в Тифлис и участвуя в заседаниях пленума Кавбюро ЦК РКП (б), уже имел беседы с армянской стороной, был в курсе ее претензий к соседним республикам и поддерживал идею расширения территории Армянской ССР за счет Азербайджанской ССР.

Со 2 по 7 июля 1921 года Сталин участвовал в работе пленума Кавбюро ЦК РКП (б) как нарком по делам национальностей и представитель Центра.

Следует отметить, что он, хотя и присутствовал при обсуждении карабахской проблемы, однако не выступал и не принимал участия в голосовании. Интересно также, что именно 4 июля Ленин направил в Тифлис телеграмму Орджоникидзе, в которой сказано: «Удивлен, что вы отрываете Сталина от отдыха. Сталину надо бы ещё отдохнуть».

Это показывает, что Сталин принимал участие в работе заседания Кавбюро ЦК РКП (б) 4-5 июля 1921 г. без ведома Ленина, но по требованию Орджоникидзе.

 

Таким образом, армянская версия о том, что якобы Сталин «подарил Нагорный Карабах Азербайджану», исходя из каких-то особых симпатий к азербайджанцам, беспочвенны. Сталин прекрасно понимал, что Нагорный Карабах служил разменной монетой в большой стратегической игре, сутью которой было скорейшее создание на Южном Кавказе советских республик с перспективой их последующего включения в единое многонациональное, а фактически унитарное Советское государство.

Данные доводы верны и при рассмотрении роли Сталина в решении вопроса статуса Нахчывана. Версия о сговоре Советской России и Турции в войне против Армении служит у армянских авторов главным обоснованием свержения дашнакского правительства в ноябре 1920 г. Составной частью этой политики, по мнению тех же авторов, явилось принесение Советской Россией «армянских земель» Нахчывана и Карабаха в жертву Азербайджану ввиду собственной военной слабости в обмен на продолжение Ататюрком войны против агрессии Антанты.

Давая оценку Московскому договору 1921 г. между Турцией и Советской Россией, эти авторы, искажая условия его 3-го пункта, пишут о «вхождении Нахчывана в состав Азербайджана» и обвиняют Турцию в развязывании войны против Армении, захвате якобы её территорий.

Объявляя Сталина основным виновником решения вопроса о Нахчыване в пользу Азербайджана, армянские исследователи часто ссылаются на мемуары участника Московской конференции, члена турецкой делегации Фуата Джебесоя, который в своих воспоминаниях писал: «Наше соглашение с Чичериным состоялось в результате вмешательства Сталина. Трудности, возникшие в ходе переговоров, также были преодолены в результате вмешательства Сталина».

 

А трудности в переговорах создавали необоснованные требования наркома иностранных дел Советской России Чичерина к турецкой стороне об очищении Вана, Битлиса, Муша и других турецких провинций от многочисленного мусульманского населения для их передачи Армении. Поэтому в телеграмме на имя Ленина от 12 февраля 1921 г. Сталин призвал его «запретить Чичерину посылку нот туркам под диктовку националистически настроенных армян».

Подобная позиция Сталина отнюдь не вызвана особыми симпатиями к туркам. Свидетельство тому письмо полномочного представителя Армянской ССР в РСФСР С.Тер-Габриеляна о его беседе со Сталиным, направленное 15 января 1921 года в ЦК КП Армении: «…беседовал с ним очень долго. Сталин, как видно, и другие товарищи значительно изменили свое отношение к турецкому движению, благодаря того довольно вызывающего тона, каким они стали говорить с Россией. Сталин в категоричной форме заявил, что разговора о Нахичевани не может быть, Нахичевань будет в Советской Армении».

 

Причиной изменения позиции Сталина было международное положение Советской России. Продолжающаяся гражданская война в стране, неудачи на польском фронте и, наконец, захват дашнаками власти в «советской» Армении в феврале 1921 г., т.е. прямо накануне Московской конференции, вынуждали большевистское руководство во главе с Лениным быть более уступчивым. С другой стороны, в 1921 году Сталин еще не обладал той властью, которая давала бы ему право решающего голоса в таких важных вопросах.

В целом, как показывают выступления Сталина по вопросу определения границ между советскими республиками Южного Кавказа, он всегда занимал конъюнктурную позицию, в зависимости от конкретных обстоятельств и изменений ситуации в регионе. В частности, в 20-х годах Сталин усматривал единственный путь урегулирования отношений между азербайджанцами и армянами в установлении над ними жесткого контроля союзного Центра.

На протяжении всего периода нахождения у власти главным критерием прагматичной имперской политики И.Сталина по государственно-административному размежеванию были не исторические реалии, а достижение определенного политического консенсуса, обеспечивающего стабильность в рамках унитарного многонационального государственного образования, каким был СССР.

По материалам журнала IRS Наследие

[Мы из Мегри]

Как Южный Азербайджан использовали для создания «великой Армении» (1920е-1930е гг.)

 

И.Нифталиев

После падения Араратской республики и советизации Армении в конце 1920 года многие дашнаки бежали в соседние страны, в том числе в Персию (В 1935 году название государства было официально изменено с Персии на Иран).

В Персии значительная их часть сосредоточилась в Южном Азербайджане. Здесь дашнаки начали создавать свои организации и вели активную антисоветскую деятельность.

Согласно 5 статье советско-персидского договора от 26 февраля 1921 года, стороны обязывались не допускать на своей территории образования или пребывания организаций или групп, как бы они ни именовались, или отдельных лиц, ставящих своей целью борьбу против Персии и России.

 

Об этом и о враждебных действиях дашнаков против Советов не преминул напомнить в телеграмме от 30 сентября 1921 г. послу Персии в РСФСР нарком иностранных дел Советской России Г.Чичерин:

«По официальным донесениям, которые поступают к нам, положение в том, что касается активности дашнаков на персидской территории, представляется весьма серьезным; некоторые из них проникли в Карадаг и находятся на службе Амира Аршада, который получает в Тебризе субсидии от англичан. Пользующийся широкой известностью дашнак Нжде формирует из этих беженцев военные части. Это контрреволюционеры, полные ненависти, которые не воспользуются никакой объявленной им амнистией. В самом Тебризе пресловутый «комитет спасения родины» во главе с дашнаком Врацяном открыто проводит свою деятельность. В этом городе персидские власти отнюдь не могут ссылаться на отсутствие реальной власти. Их терпимость в отношении так называемого армянского контрреволюционного правительства является прямым нарушением статьи V Московского договора. Российское Правительство протестует против такого нарушения договорных обязательств, связывающих Россию с Персией, и требует немедленного прекращения такого положения вещей в Тебризе, а равно принятия эффективных мер для его прекращения в Карадаге; оно требует, чтобы так называемое правительство Врацяна было полностью ликвидировано, чтобы дашнаки на территории Персии были разоружены, а их банды и отряды были распущены, а сами они были вынуждены покинуть Персию и как бандиты, перешедшие границу, были арестованы и переданы в руки советских властей».

Ранее, 26 июля 1921 года, Г.Чичерин от имени правительства Советской Армении просил у персидского посла выдать членов банды Нжде, которые после поражения в Зангезуре бежали в Персию.

 

Однако в ответных телеграммах от 28 июля и 5 октября 1921 года персидский посол Мошавер-оль-Мемалек полностью игнорировал доводы советского наркома: «Что касается армянских беженцев в Персии, считаю своим долгом напомнить Вам, что означенные беженцы явились в Персию совершенно без оружия и что они просили только, чтобы им была обеспечена безопасность для того, чтобы возвратиться к своим очагам. Обращаясь к вопросу о вооруженных армянских единицах, считаю своим долгом довести до Вашего сведения о том, что означенные единицы, в том случае, если они существуют, являются, вероятно, армянами — персидскими подданными, которые согласно конституционным законам пользуются равноправием и служат в рядах казаков, жандармерии и других вооруженных сил, которыми располагает Персидское Правительство».

 

Вслед за Чичериным 15 декабря 1921 г. министру иностранных дел Персии обращается полномочный представитель РСФСР в Персии Ф.Ротштейн.

В письме посла отмечалось: «На мои две ноты от 6 августа и 25 октября сего года и на мои многократные устные заявления относительно недопустимости организации и агитации дашнакских групп на персидской территории я, к сожалению, до сих пор не получил удовлетворительного ответа, и на все мои настояния разоружить, интернировать или другим способом обезвредить их, со стороны вашего Правительства до сих пор не последовало соответствующих действий. Между тем, имеющиеся у меня точные сведения рисуют реальную угрозу союзной с нами Советской Армении со стороны означенных групп, которые ныне возглавляются даже «правительством», дающим политические и военные директивы и имеющим своего представителя в Тегеране в лице г. Аргутинского. Этот последний, мне доподлинно известно, продолжает пользоваться печатью и паспортными бланками свергнутого армянским народом дашнакского правительства и даже имеет возможность посылать и получать шифрованные телеграммы через персидский телеграф…»

 

И далее: «Одновременно, как мне известно, на территории Персии имеется организованный вооруженный отряд дашнаков и отдельные террористы, угрожающие жизни и безопасности всех тех, кто осмеливается бороться с деятельностью дашнаков. Такие явления абсолютно недопустимы с точки зрения не только Русско-Персидского договора, но и вообще международного права, и я вынужден, милостивый государь, вновь обратиться к Вам с требованием положить предел преступной организации дашнакских сил путем интернирования или высылки всех дашнакских главарей и немедленного разоружения и расселения всех дашнаков, бежавших из Советской Армении. Не желая видеть какого бы то ни было нарушения дружеских добрососедских отношений между Персией и Российской Советской Федерацией, я предупреждаю ваше Правительство против могущих возникнуть тяжелых осложнений вследствие учинения, с попустительства вашего Правительства, какого-либо нападения на Советскую Армению или отдельных террористических актов на персидской территории».

Телеграммы подобного содержания были посланы Ф.Ротштейном также 18 января, 11 февраля, 12 марта 1922 года. Отдельно были направлены телеграммы от имени полномочного представителя Советской Армении. 22 апреля 1922 года была послана совместная телеграмма полномочного представителя РСФСР в Персии Ф.Ротштейна и полномочного представителя Советской Армении в Персии Саркисяна.

В ней отмечалось: «Дашнакцаканы продолжают энергично развивать свою преступную деятельность. Пользуясь выборами в Меджлис, они отправили своих агитаторов в различные провинции, где эти агитаторы ведут злостную агитацию против Советской Армении и Советской России. В Тебризе дашнакцаканы по-прежнему заняты организацией и вооружением гайдукского отряда, причем, они одновременно тайком перевозят оружие из муджумбарского склада в Зангезур, надеясь поднять там восстание. В Реште председатель дашнакского комитета д-р Тертерян ведет самую возмутительную агитацию против Советской России. В то же время председатель восточного бюро «дашнакцутюн» Рубен-паша со своими маузеристами разъезжает свободно по различным городам Персии и повсюду организует группы для активной борьбы с Советскими Правительствами.»

 

И далее: «На основании всего вышеизложенного… мы заранее заявляем на случай каких-либо террористических актов со стороны «дашнакцутюн» против отдельных советских представителей или их друзей или учинения где-либо восстания подосланными ими из Персии агентами или каких-либо других осложнений в результате их преступной деятельности в Персии, что мы оставляем за собой всю свободу действий к ограждению безопасности Советских Республик. В то же время мы выражаем уверенность, что Персидское Правительство, в целях недопущения такого осложнения в дружественных отношениях с Россией и союзных с ней Советских Республик, не преминет само принять неотложные меры к ликвидации столь затянувшейся в Персии преступной деятельности «дашнакцутюн»«.

В отличие от предыдущих телеграмм персидской стороны тон ответной телеграммы министра иностранных дел Хаким-оль-Молька от 3 мая 1922 г., адресованного полномочному представителю РСФСР в Персии Ф.А.Ротштейну, носил более мягкий характер.

В ней министр иностранных дел отчитывался о проделанной работе: «Персидскими властями были приняты своевременно все надлежащие меры, как-то: обезоружение упомянутых беженцев, высылка их вождей, возвращение на родину значительных контингентов беженцев. Я тотчас же по получению упомянутой ноты снова сделал настоятельное представление азербайджанским властям (имеется ввиду наместник Южного Азербайджана) относительно расследования деятельности и организационной и мобилизационной работы дашнаков. Согласно полученной недавно от азербайджанского наместничества ответной телеграммы, в настоящее время в Тебризе из всех прежних армянских главарей осталось всего 25 человек, которые не имеют оружия, не организованы и не дают никаких поводов предполагать, что ими ведется какая-либо работа, враждебная Советской России и Армении.»

 

И далее: «Что же касается склада оружия в Муджумбаре, о котором Вы пишете, то мною был дан приказ о том, чтобы этот склад был немедленно захвачен и конфискован. Относительно поездок Рубен-паши, который совершает путешествия в «различные места» и организует «повсюду» группы и отряды, имею честь уведомить Вас, что вышеупомянутый был прежде выслан из Азербайджана и несколько времени тому назад вместе с Нжде уехал в Константинополь».

 

Однако несмотря на все заверения персидской стороны о недопустимости в будущем каких-либо враждебных действий дашнаков с территории Ирана в отношении СССР, они продолжались, и, по всей вероятности, не без ведома шахского правительства.

В ноте Народного комиссариата иностранных дел СССР посольству Персии в СССР от 24 мая 1930 года отмечалось: «Организация дашнаков, почти не скрывая этого от местных властей, имеет склад оружия в селении Муджумбаре около Тебриза, который находится в ведении хумбапета Япона. В самом Тебризе все дашнаки вооружены, и полиция ничего не предпринимает для изъятия у них оружия».

Народный комиссариат иностранных дел считал необходимым безотлагательно выслать из Тебриза и персидского Азербайджана весь состав дашнакского комитета, а также всех членов и представителей этой организации, ликвидировать склад оружия партии Дашнакцутюн в Муджумбаре, снять и удалить из персидского Азербайджана армянского епископа Нерсеса Мелик Тангиана, члена дашнакской организации и активного руководителя враждебной СССР деятельности эмигрантов.

 

Однако, персидское правительство не принимало никаких действенных мер против дашнаков. Как следует из данных иностранного отдела ГПУ ЗСФСР от 15 мая 1932 года, в Тебризе, где в это время проживало 15 тысяч армян, дашнаки по-прежнему имели свою организацию, насчитывавшую более 330 человек, склады оружия, которые находились не только в помещениях партии, но и армянской в церкви.

Таким образом, накануне Второй мировой войны территория Южного Азербайджана превратилась в настоящее дашнакское гнездо.

Учитывая сложные отношения между Советским Союзом и Пехлевийским Ираном, а также постепенное сближение последней с фашистской Германией, дашнаки надеялись в случае большой войны использовать данные противоречия для реализации своих планов по свержению советской власти в Армении и расширению ее территорий за счет соседних Турции, Грузии и Азербайджана.

[Мы из Мегри]

Как СССР выселял иранцев из Азербайджана

 

Э.Зейналов

В ходе Большого террора 1930-х годов в СССР преследованиям подвергались не только по классовому и политическому мотивам, но и из-за этнической принадлежности.

Старт «национальным операциям» в СССР был дан выселением иранцев и курдов из Азербайджана в Иран и Казахстан. Кто-то из них приезжал в Баку на заработки, кто-то пас скот по обе стороны границы, у кого-то были родственники в приграничной зоне, а кто-то бежал от преследований иранского правительства.

В рабочей среде Баку и Гянджи иранские иммигранты быстро воспринимали революционные идеи. В 1916 г. они основали в Баку социал-демократическую организацию «Адалят» (Справедливость). В феврале 1920 г. персидский «Адалят», тюркский «Гуммет» и Бакинская организация РКП(б) вошли в Азербайджанскую коммунистическую партию (большевиков).

Часть «адалятовцев» также участвовала в создании СДП Ирана. Несмотря на это, отношение к «Адалят» и вообще к иранцам в СССР было настороженным. Вероятней всего, на это повлиял крах авантюрной Персидской Советской Социалистической Республики, созданной при помощи армии большевиков в г.Решт (остан Гилян) в июне 1920 г.

 

В правительстве участвовали и «адалятовцы», провозгласившие себя Иранской Коммунистической партией. Но вскоре в Генуе начинаются переговоры о торговом договоре между РСФСР и Великобританией (де-факто признании советского правительства).

Как вспоминал один из лидеров АКП(б) Н.Нариманов, в тот период нарком иностранных дел Чичерин писал ему, что «необходимо прекратить всякое содействие персидским революционерам, так как это нам мешает связываться с Англией».

Так и поступили. 26 февраля 1921 г. был заключён советско-иранский договор, согласно которому РСФСР вывела войска к 8 сентября. После этого Гилянскую Республику охватывает хаос, лидеров компартии истребляют, и шах подавляет восстание. Четверть века спустя СССР точно так же предаст созданное им правительство Южного Азербайджана.

 

В письме Н.Нариманова «К истории нашей революции в окраинах» (май 1924 г.) значительное место уделено критике «коммунистической революции Микояна вместе с Султан-заде в Персии» и констатации того, что коммунисты «своими руками убили освободительное движение в Персии, так как нужно было Ллойд Джорджу».

Нариманов верил, что не все потеряно, и настаивал на подготовке «кадров работников для будущей советской власти в Персии», но встретил противодействие со стороны руководства АКП(б). Среди них в первую очередь был первый секретарь ЦК АКП(б) Левон Мирзоян, который публично высказался, что «рабочих-персов не следует принимать в партию».

А секретарь Бакинского комитета партии Саркис Даниэлян «после советизации Азербайджана, выбросил из партии подпольных работников-персов около 500 человек». Позицию Мирзояна и Саркиса поддерживали и т.н. «левые». Скорей всего, рабочие-персы мешали москвичам тем, что вместо европейской революции мечтали о своей, персидской. Они не могли не критиковать бездарную попытку экспорта революции в Гиляне и предательство Москвы. Немало иранцев — членов АКП(б) впоследствии разделяли левые взгляды Л.Троцкого.

Был и другой момент. Рабочие-персы были более религиозными мусульманами, чем азербайджанцы, прожившие век под властью России, и острее реагировали на мероприятия Советской власти, в частности, на ее воинствующий атеизм. Они не понимали, зачем при реквизиции «большевики отбирали туманы (юбки) женщин-мусульманок, передавали их из рук в руки (а это значит обесчестить женщину)».

При разгоне красноармейцами шествия рабочих-персов в пос. Балаханы близ Баку в траурные дни «Ашура» 1922 г. было применено оружие.

Глава правительства Г.Мусабеков вынужден был посетить семьи убитых рабочих и обещать «до крайности раздраженной толпой рабочих», что «виновные будут наказаны». Ему не поверили. Тогда «в рабоче-крестьянской республике рабочих стал успокаивать и усмирять представитель персидского шаха — консул… И рабочие разошлись».

 

Поэтому, хотя «иранская операция» и оправдывалась очисткой приграничных и режимных местностей от «неблагонадежных элементов», но от иранцев чистили не только приграничную зону, но и всю республику. Помимо этого, даже в Тульской области России было найдено и арестовано «по иранской линии» 48 человек.

Репрессии начались с постановления Совета Народных Комиссаров (СНК) СССР «О выселении контрреволюционных элементов из Азербайджана в Иран и отдаленные районы СССР» от 17 декабря 1936 г. Во исполнение этого постановления Народный Комиссариат Внутренних Дел (НКВД) СССР 9 января 1937 г. издал соответствующую директиву N233. К выселению из Баку и пограничной зоны Азербайджана были намечены 2500 иранских поданных и 700 семей «контрреволюционных элементов».

Кроме того, 23 октября 1937 г. вышел приказ НКВД СССР N 00693, которым предписывалось арестовывать и проверять всех перебежчиков. Так как параллельно шло множество других массовых репрессий, «иранская операция» затянулась.

 

Поэтому 11 декабря 1937 г. ее продлили до 1 января 1938 г. К этому времени осложнились отношения СССР с Ираном, из-за расширения контактов последнего с Германией. 3 января 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о закрытии четырех иранских консульств в СССР и всех советских в Иране.

17 января И.Сталин пишет записку наркому Н.Ежову, где интересуется: «Что сделано по выявлению и аресту всех иранцев в Баку и в Азербайджане?» На этот раз речь шла уже не о контрреволюционерах, а о «всех». И операция приобрела массовый характер.

18 января замнаркома внутренних дел АзССР Борщову была направлена директива Ежова об арестах «всех иранцев — иранских подданных и иранцев, не имеющих ни советских, ни иностранных паспортов», и о полной очистке Баку и Кировабада.

19 января вопрос был обсужден в Политбюро ЦК ВКП(б), которое предложило властям Азербайджана поставить жителям приграничных с Ираном районов ультиматум «об оформлении советского подданства в течение 10 дней в том случае, если эти граждане считают себя подданными Ирана». Тех, кто переходил в советское подданство, переселяли в месячный срок в Казахстан.

 

Те, кто отказывался, подлежали немедленному выселению в Иран и в случае отказа — аресту. По окончанию срока, 29 января Н.Ежов рассылает директиву N202, которой предписывалось с 5 февраля 1938 г. одновременно по всем республикам начать аресты всех подозреваемых в антисоветской деятельности иранцев и иранских армян (иностранцев и советских граждан).

Директива перечисляла широкий круг подозреваемых и требовала тщательной «очистки» от подозрительных иранцев пограничных районов, промышленных предприятий, транспорта, морских портов, армии, флота, войск и органов НКВД. Предлагалось «начать следственную работу с целью полного вскрытия всех очагов и линий шпионско-диверсионной, повстанческой и националистической работы иранцев, обращая особое внимание на раскрытие связей с английской, германской и японской разведками».

31 января Политбюро ЦК ВКП(б) вновь продлило «национальные операции», включая иранскую, до 15 апреля 1938 г. 14 февраля НКВД особо разъяснил, что арестованные иранско-подданные, «в отношении которых нет серьезных улик антисоветской и шпионской деятельности», будут высылаться в Иран, причем с членами семей независимо от их гражданства (при их согласии). До отъезда они имели право распорядиться принадлежащим им в СССР имуществом.

Иранцев касалось и постановление Политбюро ЦК от 23 марта об очищении оборонной промышленности от лиц, принадлежащих к «национальностям, в отношении которых проводятся репрессии», и приказ Наркомата Обороны от 24 июня об увольнении из РККА военнослужащих «национальностей, не представленных на территории СССР».

 

До сентября 1938 г. репрессии оформлялись в основном Комиссией наркома внутренних дел СССР и Прокурора СССР (т.н. «двойками»). Применялся т.н. «особый порядок» (по альбомам со списками). После утверждения списков приговор немедленно приводился в исполнение.

Постановлением Политбюро от 26 мая 1938 года срок продлили в третий раз — до 1 августа 1938 года. И снова НКВД не уложился. 15 сентября Политбюро ЦК ВКП(б) делает последнюю попытку и принимает решение о создании «особых троек» для рассмотрения накопившихся дел. Для завершения дел дали 2 месяца.

По окончанию этого срока, 17 ноября СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», в котором критиковались методы арестов и следствия. Наркома Н.Ежова 25 ноября сменил Л.Берия.

 

Уже 26 ноября 1938 г. Л.Берия издал приказ об отмене всех приказов и директив о массовых операциях. Все остававшиеся дела передавались в суды и Особое совещание. Директива от 22 декабря 1938 г. отменила все приговоры внесудебных органов (тройки, двойка, Особое совещание), если они не были приведены в исполнение или не были объявлены осужденным до 17 ноября.

Следует отметить, что репрессии против иностранцев не обошлись без международных протестов.

По словам Ежова: «наиболее энергичные протесты были со стороны Иранского правительства. Оно протестовало против проводимых репрессий персидских подданных, их высылки из СССР в Иран и против конфискации их имущества. Этот вопрос они ставили даже перед дипломатическими представителями других стран с предложением совместного протеста. В Иране было даже создано специальное общество по защите от гонений иранских подданных в СССР, которое по всей стране устраивало денежные сборы в пользу репрессированных в СССР иранцев. Кроме того, в Иране был предпринят ряд ответных репрессий против граждан СССР».

Эти демарши имели эффект. Всего было осуждено 13297 иранцев, из них 5994 — как шпионы. 2048 иранцев приговорили к расстрелу.

27 декабря 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) решило выселить из СССР «всех тех арестованных ирано-подданных, которые являются физически здоровыми», вместе с их семьями. На 1 января 1939 г. под арестом оставались 1500 иранцев, из них лишь 711 были иранскими гражданами. Так закончилась «иранская операция» НКВД…

[Мы из Мегри]

Мемуары турецкого генерала: Красная Армия морила голодом Нахчыван в 1920 г.

 

Азиза Назарли

После образования в мае 1918 года Азербайджанской, Грузинской и Армянской республик дашнакское правительство при поддержке Англии и США начало проводить политику присоединения Нахчывана к Армянской Республике. Однако при помощи посланных в регион турецких солдат и сопротивления местного населения территориальные притязания Армении не осуществились.

В обороне Нахчывана от агрессии армянских военных формирований большая заслуга принадлежит командующему I Кавказским корпусом Османской Армии Казыму Карабекир Паше. Но по Мудросскому договору (октябрь 1918 г.) Турция вывела свои войска из Нахчывана.

В ноябре 1918 г. в Нахчыване была провозглашена Аразская Тюркская Республика. Однако, после ликвидации данной республики, в начале мая 1919 г. английское командование временно, до решений Парижской конференции передало Нахчыванский регион под контроль армянского правительства. После же ухода английских войск из Азербайджана в конце июля 1919 г., в результате активного сопротивления населения Нахчывана, армянское управление здесь было ликвидировано.

 

В апреле 1920 г. Азербайджанская Республика потеряла свою политическую независимость ввиду её оккупации со стороны РСФСР. С помощью XI Красной Армии здесь была установлена Советская власть, и начались бесчинства военных на всей территории вновь провозглашённой Азербайджанской Советской Социалистической Республики. Бесчинства привели к народным восстаниям во всех регионах республики. Но они были жестоко подавлены XI Красной Армией.

Ситуация в Нахчыванском крае в 1920 г. также была очень тяжёлой. 28 июля 1920 г. I Кавказский полк XI Красной Армии захватил Нахчыванский уезд, а 29 июля командир полка телеграфировал С.Кирову о прибытии в Нахчыван. В этот день был организован Нахчыванский Ревком, в который вошли коммунисты и беспартийные. Председателем Ревкома был избран Мирза Али Бекташев. В состав Нахчыванского ревкома вошли А.Кадымов, И Аскеров, Г.Казиев, Г.Бабаев и другие.

В сентябре-октябре 1920 г. Ордубад, в ноябре-декабре Шарур также были взяты под контроль XI Красной Армией.

3 августа 1920 г. от министра иностранных дел Армянской Республики А.Оганджаняна на имя дипломатического представителя Армении в Азербайджане Т.Бекзадяна из Эривани была направлена телеграмма, в которой говорилось: «Вчера Начальником Армянских войск, занимающих район Шахтахты, была получена из Нахичевани следующая бумага: «28 июля 1920 года красные войска РСФСР, а также союзные наши войска Красной Турции в силу данного приказа вступили в совершенно оставленный жителями город Нахичевань и его район, не имея целью военных действий против Армении. По имеющимся сведениям, вверенные Вам войска намерены провести наступление на город Нахичевань для предания его огню и мечу. Во избежание недоразумения и бесцельного пролития крови, могущих повлечь за собой последствия государственной важности, ставим Вас в известность о занятии нами Нахичевани и его окрестностей 30 июля 1920 г. Город Нахичевань. Командующий объединёнными войсками Российской Социалистической Федеративной Советской Республики и Красной Турции, занимающий город Нахичевань и его окрестности Тарханов». Сообщаем для сведения и протеста пред Кировым и Чичериным«.

 

Большой исторический интерес и научную ценность для изучения истории Нахчывана в этот период имеют мемуары генерала Вейсала Унувара. Они были изданы в Турции в 1948 и 1997 годах под названием «Восемь месяцев с большевиками в борьбе за независимость (1920-1921)».

В 1918 г. В.Унувар приехал в Нахчыван в составе армии Казыма Карабекира, в 1920-1921 гг. он находился в Нахчыване в статусе временного чрезвычайного представителя Турции.

Воспоминания турецкого генерала являются важным источником для изучения малоизвестных страниц из истории Нахчывана начала 1920-х годов. Основное место в его мемуарах уделено борьбе против армянской агрессии и установлению, по заданию турецкого правительства, миролюбивых отношений с советской властью в лице прибывших в Нахчыван русских чиновников и военных. В целях защиты и укрепления границ Нахчывана от дашнаков генерал В.Унувар расширил военную работу, объявил мобилизацию, организовал военный трибунал.

Мемуары проливают свет на тёмную сторону общественно-политических событий и включают новые сведения и факты.

Особенный интерес вызывают рассказы автора мемуаров о поведении и действиях русских военных, оккупировавших Нахчыван в 1920 году. Генерал описал их реальное отношение к местному населению. Основным орудием политики русских мемуарист назвал голод и преследования.

Активный участник борьбы за независимость Турции, в 1920-1921 гг. находившийся в Нахчыване в качестве Чрезвычайного представителя Турции генерал В.Унувар писал в своих мемуарах, что «здесь никто не имел понятия об истинном большевизме. Местные люди наивно полагали, что большевизм—это уничтожение в стране голода и нищеты, обращение с каждым человеком достойным образом. Население Нахчывана поверило и приняло в качестве лозунга распространяемую большевиками идею «человеческого» (гуманного) отношения. Большевики на первых порах в глазах местного населения олицетворяли собой справедливость, совесть и милосердие и якобы намеревались создать мировой рай и золотой век.»

Коммунисты обещали, как писал турецкий генерал, что в мире не останется человека, совершающего беззаконие. Когда им указывали на то, что это сделать невозможно, большевики отвечали, что, конечно, это очень трудно сделать, также как спустить звезду с неба на землю.

Генерал Унувар в своих мемуарах характеризует большевистский гнёт, который заставил забыть армянские насилия, так как намного превышал их. В.Унувар писал о том, что большевики реквизировали всё продовольствие для собственных нужд. Были захвачены также транспортные средства. Вся хозяйственная жизнь по вине большевиков была разрушена.

 

Генерал также описал поведение солдат XI Красной Армии. Согласно его поспоминаниям, «однажды два красноармейца ворвались в женскую баню, но солдаты военной полиции (турки) вытащили их из бани и избили. При этом, бригадный командир русских даже не был оповещен об этом инциденте.»

В.Унувар пишет о том, что большевики, захватив Нахчыван, не считались с условиями жизни и интересами его населения. Вместо этого они предлагали народу вступить в компартию, дабы не умереть от голода.

 

Турецкий генерал в своих мемуарах коснулся вопроса о том, как проходили выборы в ревкомы. Он писал о том, что в целях внедрения большевистской политики в местную жизнь, в органах управления нужны были люди-марионетки. В деревне Джахри, например, представителей большевиков и генерала Унувара тепло встретил и отвёл в свой дом 70-летний местный житель. У него спросили, кто из жителей села самый бедный. Привели пастуха, которому в приказном тоне объявили, что с этой минуты он является председателем ревкома.

Пастух долго не соглашался, ссылаясь на то, что он безграмотный и ничего не знает. По словам Унувара, откуда было знать несчастному, что рядовые люди не должны были быть образованными. Как раз, наоборот, они должны были быть необразованными, чтобы установилось большевистское управление. Отказ пастуха принять должность продемонстрировало уважение к знанию и науке, которые культивировались правительством АДР в 1918-1920 годах. Однако насильственным образом пастуха назначили председателем ревкома.

 

Со слов мемуариста, большевики считали, что, вкусив сладость должности и преподносимых ему подарков, пастух попадётся на крючок и в будущем не станет противодействовать приказам. Дальнейшие события подтвердили «правомерность» тактики большевиков.

Унувар указывает в мемуарах, изначально большевики распространяли среди местных жителей теорию о большевистском намерении разделить с бедняком кусок хлеба поровну. Местные жители ждали и не дождались претворения этой теории в жизнь. На втором этапе население убедилось в обратном, увидев, что имеющееся у народа отнимают и отдают членам компартии. Народ, разочаровавшись в политике большевиков, перешел к сопротивлению.

В Нахчыване, как известно, вспыхнуло антисоветское восстание, охватившее Абракунус (сёла Сураб, Аразин, Абракунус) и Шахбузский район (село Кечили и др.). Оно было подавлено с большой жестокостью. Из 89 арестованных повстанцев 50 были расстреляны, остальные — приговорены к лишению свободы на различные сроки, а 3 человека (из них двое с семьями) были сосланы.

Слова большевиков о действиях во имя гуманизма расходились с их делами. Как рассказывал В.Унувар, был даже вопиющий случай, когда расстреляли бедняка за то, что тот требовал возместить убыток и заплатить деньги за унесённые военными вещи.

 

30 сентября 1920 г. между Г.Орджоникидзе (Баку) и Б.Леграном (Тифлис) состоялся разговор. Б.Легран сказал, что ввиду присутствия турок в Нахчыване необходимо принять все меры, чтобы сделать невозможным какое-либо нападение их оттуда, т.к. Нахчыван по договору находится под охраной Красной Армии.

 

28 января 1921 г. в селе Джахри, а 18 февраля в селе Гарачух Тиркеш Начхыванского уезда местное население выступило против новой советской власти. Но народные восстания были немедленно подавлены. Возглавил подавление председатель Нахчыванского ЧК Б.Велибеков и член АКП(б), «представитель бакинских рабочих» Ханджан Гусейнов.

Председатель революционного комитета в Нахчыване А.Кадымов в телеграмме от 23 марта 1921 г. сообщал о том, что Нахчыванский край представлял из себя «груды развалин»: «В хлебной полосе края, в Шаруре хлебные злаки унесены дашнаками, а Нахчыванский уезд все свои запасы отпустил наводнившим его беженцам и красноармейцам. Скот и даже многие домашние вещи в 1920 году отобраны от населения на нужды армии. Таким образом, красный Нахчыванский край ко времени признания его самостоятельной единицей экономически очутился в крайне безвыходном и критическом положении«.

В телеграмме говорилось, что не было ни одного уголка республики, где не были бы слышны душераздирающие стоны умирающего от голода крестьянина. Между тем, через территорию Нахчыванского края перебрасывали из Персии для Армении десятки тысяч пудов пшеницы, из которых на нужды Нахчывана не выделялось ничего.

В этот период Азербайджанскую ССР наводнило огромное количество беженцев, в основном разорённых крестьян, пострадавших от армянской агрессии. Отдел комиссариата труда для беженцев возглавлял Ахмед бек Пепинов, который приложил немало усилий для улучшения их положения. Бежотдел дал инструкции закупать зерно и раздавать беженцам. Однако продовольственные органы на местах не разрешали уполномоченным бежотдела закупать зерно.

По инициативе А.Пепинова в начале августа 1920 года было созвано совещание под председательством заместителя председателя Азербайджанского Ревкома М.Д.Гусейнова, Продовольственной комиссии XI Армии и Народного комиссариата по продовольствию для обсуждения вопроса о снабжении беженцев продуктами. На этом совещании выяснилось, что заготовку зерна Продовольственная комиссия XI Красной Армии разрешить не может, так как вся республика снабжала XI Красную Армию. А.Пепинов выступил с докладом на коллегии комиссариата и Малом Совете Азревкома, где привёл доводы о необходимости уделить хотя бы минимальное количество зерна для снабжения беженцев и выдачи на засевание. Он просил военное ведомство отвести бежотделу определённый район для заготовок или выдать из своих складов некоторое количество продуктов. Однако и на этот раз Продовольственная комиссия XI Армии ответила категорическим отказом.

 

Бежотдел вынужден был с согласия Коллегии и санкции Азревкома перейти к денежной помощи (1000 руб. взрослым и 500 руб. детям).

К несчастью, денежная помощь не оказалась эффективной. В условиях дефицита, дороговизны, голода, болезней азербайджанский народ потерял десятки тысяч своих соотечественников-беженцев из Зангезура, Шамахи, Гарабаха, Мугани, Ираванской губернии, Карской области, чудом спасшихся от агрессии армян, но погибших из-за тяжёлых условий жизни. К этому приложила руку и бесчинствующая XI Красная Армия, не подавшая беженцам руку помощи.

Беженцы Зангибасара, Ведибасара, Аралаха, Шарурского, Сурмалинского и отчасти Нахчыванского уездов, Карской области численностью до 1 млн. людей, сбежали в Персию, где от голода и болезней ежедневно умирало до 300 человек. С 1 по 7 августа 1920 г. на берегу Араза было обнаружено до 6000 трупов умерших от голода, укусов змей и насекомых.

В сентябре 1920 г. ЦК АКП (б) послал своего представителя в город Нахчыван, снабдив его 10 миллионами рублей для оказания помощи беженцам, а наркомат здравоохранения — своего представителя с необходимыми медикаментами. Так, увидев эти чудовищные последствия, компартия предприняла хоть какие-то запоздалые меры.

Однако виновными выставили работников Бежотдела. «За халатное, преступное отношение к народному достоянию» работники отдела А.Пепинов, Брон и Плавинский были преданы Верховному Революционному Трибуналу. Следствием было установлено 23 случая безотчётного распоряжения мануфактурой и одеждой, которые выдавались беженцам этими сотрудниками иногда по устным требованиям.

Последствия советской оккупации были настолько тяжёлыми, что положение Нахчывана ещё долгое время оставалось критическим. Политические события 1920 г. сказывались на судьбах людей в Нахчыване спустя много лет. Так, при посещении Закавказья в марте 1925 г. председатель СНК СССР А.И.Рыков был поражён разрухой и нищетой Нахчыванской Автономной Советской Социалистической Республики, назвал её состояние «советским беспорядком» и призвал власти Азербайджана срочно принять меры, чтобы эта автономная республика служила идеям мировой революции, стала образцом Советской республики, а для стран Ближнего Востока — наглядной агитацией за Советскую власть.

Вместо оказания должной помощи руководство Азербайджана, уходя от ответственности, истолковало причины «советского беспорядка» захватом в Нахчыванской АССР государственной власти «ханско-бекским элементом». В конце марта 1925 года туда была направлена Особая комиссия с неограниченными полномочиями под председательством наркома внутренних дел Азербайджанской ССР М.Дж.Багирова. Секретарь Заккрайкома Г.Орджоникидзе предоставил комиссии право «действовать со всей решительностью».

Из «чёрного списка» в составе 50 ответственных работников были репрессированы 48 человек. Своим решением Комиссия исключила из партии 13 руководителей, 40 человек были арестованы и в специальном вагоне отправлены в Баку.

Насильственное приобщение разорённого и обнищалого советского Нахчывана к пролетарскому образу жизни успеха не имело. «Нашествие» Особой комиссии на Нахчыван лишь ещё больше опорочило советскую власть.

 

Таким образом, советская оккупация 1920 года не принесла Нахчывану ничего кроме головной боли. «Интернациональная помощь и освободительная миссия» XI Красной Армии, как об этом писали советские идеологи, на самом деле привела к нищете, разрухе, потере исторических земель и репрессиям. Эти тяжёлые последствия насильственной советизации Нахчывана продолжались и в последующие годы. Репрессии середины 1920-х годов — тому яркое свидетельство.

По материалам Музея истории Азербайджана

[Мы из Мегри]

Как Ираван превращали в Ереван, а Иреванское ханство — в моноэтничную Армению

 

Нурани

«Непредсказуемое прошлое» в СССР, как и в других тоталитарных государствах, с годами стало притчей во языках. Честно говоря, можно понять и объяснить, почему переписывали и корректировали события прошлого, обстоятельства свержения царизма, захвата большевиками власти, наконец, оккупации и аннексии независимых государствр возникших на месте распавшейся Российской империи.

 

Но переделывалась и история куда более древняя. Прежде всего на Южном Кавказе., где вдруг потребовалось превратить азербайджанский город Иреван в новоявленную армянскую столицу.

Строго говоря, цель тут была более чем понятна. Переселять армян из Ирана и Турции на земли Эриванского ханства начала еще Российская империя, создавая таким образом «христианский форпост» на границе с Ираном и Османской империей. Но для этого мало было просто организовать кампанию по переселению — надо было еще и объявить исконно азербайджанские и грузинские земли «исконно армянскими».

 

Начавшись в годы существования Российской империи, во время существования СССР этот процесс достиг размеров гротеска. В который, однако, предписывалось верить. И «арменизация» чужих земель шла чаще всего при помощи откровенных фальсификаций.

Особенности национальной истории

Армянскую историю изучать нелегко. Она большая, сложная, временами неизвестная и часто противоречивая, так как часто искажена армянскими же историками, переусердствовавшими в «удревнении» истории своего народа. Существует богатая хроника для изучения, однако тексты и традиции не рассматривались так детально и критически независимыми учеными, как это делалось в отношении многих других старых народов.

Армянская история изучалась и писалась почти полностью армянами, — отмечал, напомним, известный американский исследователь Поль Хенце в своей статье «Истоки армянского насилия: где они берут начало?» писал: «Люди, пишущие свою историю сами, склонны прославлять свое прошлое и избегать объективного рассмотрения противоречивых ее черт. Армяне подвержены этому более чем большинство народов, а во второй половине XX века эта тенденция особенно усилилась«.

 

И, честно говоря, неудивительно, что уже потом, с началом карабахского конфликта, на страницы армянских и «центральных», то есть московских, газет выплеснется огромное количество разного рода «исторических исследований», авторы которых убеждали легковерную аудиторию, какие земли, где жили азербайджанцы, турки, грузины, будто бы являются «исконно армянскими». В ход шло все, от фальшивок до воспоминаний путешественников.

Впрочем, насколько «исторические выкладки» — основание для территориальных претензий, в особенности если речь при этом идет о событиях, случившихся, по уверению очередных «историков-фантастов», до новой эры.

 

В самом деле, исторические карты, свидетельствующие о былом величии, существуют в исторической памяти многих народов, будь то Великое княжество Литовское или империя Габсбургов. Но «Великая Армения» — случай уникальный. Прежде всего потому, что представляет она собой не просто историческую теорию, пусть и весьма сомнительную, но и руководство к действию. Точнее, план по захвату земель соседних народов. И «доказательства» существования этой самой «Великой Армении» получали при помощи откровенных фальсификаций.

Наибольшую известность приобрела история, когда в 1971 году в ереванском «Историко-филологическом журнале» было опубликовано возмущенное письмо Бориса Пиотровского, академика, директора Государственного Эрмитажа.

 

Академик писал: «В своем выступлении 24 марта с/г на заседании президиума Академии наук Армянской ССР я указал на то, что в изданиях академии и в ряде журналов были напечатаны статьи о древнем иероглифическом письме Армении, в которых авторы арабское письмо выдавали за хайасские иероглифы XIX-XVII вв. до нашей эры. Тогда я посчитал ограничиться лишь устным сообщением, но письма, направленные С.Айвазяном в разные инстанции, в том числе и в президиум Академии наук Арм.ССР, показали, что он считает мое выступление на президиуме неверным. Поэтому я и прошу вас опубликовать мои замечания«.

По словам Пиотровского, в ряде статей С.Айвазян сообщал об открытом им иероглифическом письме XIX в. до нашей эры и без затруднений дает перевод этих надписей, сравнивая знаки на скалах Мецамора со знаками, сохранившимися в армянских рукописях, в свое время изданных Н.Эмином («Исследования и статьи Н.О.Эмина», М.1896). В «Известиях академии наук» Арм.ССР («Науки о Земле». XVII.6.Ереван, 1964), были опубликованы бронзовые «личный доверительный знак» и монеты с хайасскими иероглифами, «предшествующими знакам древне армянского (гикосского) иероглифического алфавита».

Далее в статье Б.Мкртчяна, напечатанной на английском языке (The Mystery of Metsamor) в чехословацком журнале «New Orient»(1967), кроме прорисовок «хайасских монет XIX в. до н.э.», помещены также и фотографии. Когда эти монеты были переданы на определение в отдел нумизматики Исторического музея Армении, то было получено следующее заключение: «Медные монеты, изображенные в журнале, совершенно неправильно представлены как денежные единицы XIX века до нашей эры. На самом деле это монеты (со стертыми надписями) XII-XIII вв. нашей эры, выпущенные атабеками Азербайджана из династии Ильдегизидов (1133-1225 гг.н.э.). Таковые имели массовое распространение в средневековой Армении и сопредельных бластях Закавказья«.

После этого заключения института нумизматики Пиотровский отмечал, что прорисовки, опубликованные С.Айвазяном и перепечатанные в статье Мкртчяна, «фантастически ничего общего не имеют с реальностью. Нужно лишь удивляться тому, как решился автор публиковать заведомо подложные прорисовки«.

И тут же отмечает, что не лучше обстоят дела и с «хайасскими надписями» (XVII век до н.э.) на камнях и скалах Мецамора. Так, в процитированной выше статье приведен «мецаморский петроглиф», снабженный переводом текста: «Далее дом огня (богатое помещение). Дважды благословен Акоп, которому принадлежит родниковая земля навечно«. В действительности, по заключению арабистов Института истории АН Арм.ССР, камень представляет собою надгробие с арабской надписью (неточно скопированной): «Али… Касимхан«. Конечно, эта надпись читается не слева направо, как полагал С.Айвазян, а наоборот, справа налево».

 

По утверждению Пиотровского, за «хайасские иероглифы» С.Айвазян принял написанные куфическим письмом имена: Мухаммед, Хасан, Али, причем из тамгообразных знаков, куфических надписей и петроглифов он составил целую надпись, читая ее слева направо.

Когда кончается «восточная сказка»

Но, пожалуй, наиболее остро историю армянских фальсификаций можно проследить на примере Еревана. Точнее, Иревана, который в годы советской власти спешно переформатировали в армянскую столицу.

Британский журналист Том де Ваал в своей книге «Черный сад» писал: «В 1905 году журналист Луиджи Виллари был очарован небольшим кавказским городом с двадцативосьмитысячным населением: «Сводчатые пассажи, впитавшие в себя аромат всех тайн Востока, где расположились занавешенные темной тканью лавчонки, толпы татар, облаченных в длинные синие туники, мелькающие здесь и там зеленые тюрбаны мулл, — все было очень привлекательным. В маленькой открытой комнатке без дверей я увидел учителя, преподающего дюжине мальчиков основы религии. Он нараспев монотонно бубнил свой урок, раскачиваясь вперед и назад. В другой комнате цирюльник сбривал очередной своей жертве остатки волос. На каждом шагу встречались лотки с чаем и кофе, но тех диковинных вкусных восточных сладостей, которые я отведал в Константинополе и Сараево, найти мне не удалось. Огромные нескладные верблюды отдыхали в темных галереях и крошечных двориках. Миновав зловонный базар, вы неожиданно выходите к прекрасной мечети, называемой Гек Джами. Этим городом был Ереван. В то время его смешанное население составляли армяне и мусульмане, городским головой был русский, а атмосфера его была напоена духом Ближнего Востока. В течение нескольких веков Ереван был форпостом Персидской империи, но ко времени его посещения Виллари город на протяжении уже почти восьмидесяти лет находился в российском владении».

Как признавал де Ваал, Ереван стал столицей Армении чуть ли не по ошибке: «Многие армяне считают Ван своей столицей, — писал другой путешественник, Уильям Элрой Куртис, побывавший в Ереване спустя пять лет после Виллари в 1910 году«.

О том, как Ираван превращали в Ереван, а Иреванское ханство — в моноэтничную Армению, рассказывали не только азербайджанские, но и грузинские ученые. В частности, профессор Сухумского университета Гурам Мархулия.

 

Он писал: «Армянская этническая и топонимическая реформы не в состоянии скрыть историческую правду, армянские «этимологи», коренным образом изменив азербайджанскую и грузинскую топонимику исторических грузинских и азербайджанских областей, предлагают свое, в основном, лирическое толкование. Армянские легенды возводят основание Еревана к Ною, выводя название города из восклицания: «Ереванц!» (Она появилась!), якобы сделанного Ноем, когда из-под воды показалась вершина Арарата. Это считается примером т.н. народной этимологии, таким образом, согласно армянским преданиям конца XIX века, Ереван — это первый послепотопный, а значит, самый древний город на планете, к тому же Ной был армянином, своим восклицанием «Ереванц» — Ной случайно выдал свою национальную принадлежность. Так армяне ковали себе историю и культуру, выдав ее затем за летопись «древней великой Армении».»

[Мы из Мегри]

«Искусственно удревнить историю возникновения города Еревана армянским делателям истории не удавалось до 1950 года. В 1950 г. армянские-советские археологи на холме Арин-Берд нашли каменную плиту, согласно клинописной надписи город Эребуни основан урартским царем Аргишти I,» — продолжает он в своей статье. «Расшифровали надпись, говорящую о сооружении урартской крепости Эребуни в 782 г. до н.э., вся Армения ликовала, мол нашли все-таки, что моментально стало основанием для властей Армянской ССР отпраздновать 2750-летие Еревана в 1968 г. Хотя в надписи упоминаются три клинописных знака «РБН» (в древности гласных букв не было), это незамедлительно было расшифровано как «Эребуни». К тому же не было в древней надписи и четкого указания географического расположения города «РБН». Однако совершенно непонятно, какое отношение к Урарту имеет Армения? Армяне к этому времени еще были в поисках своей исторической родины, и они еще не обитали на Кавказе».

 

Об этой странной истории писал исследователь Виктор Шнирельман: «Никакой прямой связи между археологическим открытием и состоявшимися позднее празднествами (в Советской Армении) не было. Действительно, ведь пышный общенародный праздник организовали не археологи, а власти Армении, затратившие на это огромные средства. Да и какое отношение имеет столица Армении Ереван к урартской крепости, связь которой с армянами еще требует доказательств? Ответ на поставленные вопросы не представляет секрета для того, кто знает новейшую историю Армении. Искать его надо в событиях 1965 г., всколыхнувших, как мы увидим ниже, всю Армению и давших мощный импульс подъему армянского национализма».»

«То есть, если бы не было случайной и неправильно расшифрованной археологической находки, то армяне так и не узнали бы о том, что их «родному» Еревану, оказывается, почти 2800 лет», — иронизировал ученый.

Шнирельман писал: «В действительности, согласно историческим фактам, Иреван был основан в начале XVI века как опорная крепость Сефевидской (тюрко-азербайджанской) империи на границе с Османской империей. Чтобы остановить продвижение османов на восток, шах Исмаил I Сефеви в 1515 году приказал построить на реке Зенги крепость. Строительство было поручено везирю Реван-гули хану. Отсюда и название крепости — Реван-кала. В дальнейшем Реван-кала стала городом Реваном, далее Иреваном. По мнению некоторых востоковедов, топоним «Ираван» состоит из соединения тюркского слова «ир», в средние века обозначающего «волнообразные вершины гор; склоны гор, направленные к солнцу», и персидского «ван», которое переводится как «местность». Затем в период ослабления Сефевидской империи образовалось свыше 20 независимых азербайджанских ханств, одним из которых и стало Иреванское, просуществовавшее вплоть до вторжения в регион Российской империи и захвата Иревана в начале XIX века.

 

Согласно списку И. Шопена, составленному в момент присоединения армянской области к России, территория ханства состояла из следующих областей-Махалов: Ведибасар, Зенгибасар, Гернибасар, Басаркечар, Дерелаязь, Гекча, Зангезур, Гырхбулаг, Абаран, Саадлы, Сеидли, Деречичек, Дерекенд, Талын, Сердарабад. Сразу же после Туркменчайского договора Николай I, император всея Руси, своим Указом от 21 марта 1828 года образовал на территории Иреванского и Нахичеванского ханств «Армянскую область», в состав которого вошел и город Иреван, в котором на тот период проживали 7331 азербайджанцев и 2369 армян».

Как указывает Мархулия, «в конце XIX века Иреванская губерния занимала на Кавказе третье место по количеству населения азербайджанцев после Бакинской и Елисаветпольской (Гянджинской) губерний. По данным проведенной первой в Российской империи переписи населения, в 1897 году в Иреванской губернии жили 313178 азербайджанцев. Дальнейшие события начала XX века показали, что такая ситуация и послужила причиной продолжения трагедий в истории азербайджанского народа».

 

Он писал: «В годы после событий 1905-1907 гг. процессы массовых репрессий против азербайджанцев были продолжены в скрытой форме, о чем свидетельствуют статистические данные. Эти данные за 1916 год показывают, что количество населения 5 уездов Иреванской губернии на 1916 год по сравнению с 1831 годом увеличилось в 40 раз, т.е. от 14300 до 570000 человек, но в то же время увеличение азербайджанцев составило только 4.6 раза, достигнув 246600 человек. Или другой пример: если в 1886-1897 годах абсолютное увеличение населения составляло 40000 человек, то в 1905-1916 годах эта цифра была равна 17000, хотя в 1905 году население было на 61000 человек больше, чем в 1886 году. Эти вопиющие цифры говорят о шовинистической политике, проводимой армянскими националистами во время правления царской России, они свидетельствуют о конкретной реализации плана по изгнанию азербайджанцев и создании «Армении без турков», как армяне называют азербайджанцев».

«Пользуясь ситуацией в России после первой мировой войны, февральской и октябрьской революций 1917 года, армяне стали добиваться реализации своих планов под знаменем большевизма. Бакинская коммуна под лозунгом борьбы с контрреволюционными элементами с марта 1918 года приступила к осуществлению преступного плана, преследующего цель ликвидации азербайджанцев по всей Эриванской губернии. Совершенные армянами в те дни преступления навсегда запечатлелись в памяти азербайджанского народа. Лишь в силу своей национальной принадлежности были уничтожены тысячи мирных азербайджанцев. Армяне поджигали дома, предавали огню живых людей. Ими были разрушены национальные архитектурные сокровища, школы, больницы, мечети и другие сооружения, превращена в руины,» — напоминал Мархулия.

 

Создание Азербайджанской Демократической Республики (АДР) 28 мая 1918 года также не обошлось без жертв — потери части территории, о чем свидетельствует письмо председателя Совета Министров Ф.Х.Хойского министру иностранных дел М.Г.Гаджинскому, в котором говорится: «С армянами мы покончили все споры, они примут ультиматум и покончат с войной. Мы уступили им Иревань.»

Но, увы, предотвратить войну таким способом не удалось.

Мархулия писал: «В 1918-1920 гг. во время массовых истреблений из 575000 азербайджанцев, живших на территории сегодняшней Армении, 565000 было убито и выдворено. Эти данные подтверждаются и армянскими источниками: После дашнаков к 1920 году в Советской Армении тюркское (азербайджанское) население составляло немногим больше 10000 человек. В 1922 г. после возвращения 60000 беженцев азербайджанцы составляли здесь 72596 человек. В годы советской власти армяне продолжили уже ставшую традиционной методику постоянного выживания азербайджанцев с территории Армянской ССР, попыток расширения своей территории за счет соседей. В этих действиях армяне, живущие в Армении и за рубежом, проявляли общую согласованность действий, что свидетельствовало о наличии глобальной стратегии для достижения бредовой идеи о «Великой Армении».

 

Армянская диаспора, воспользовавшись случаем проведения Тегеранской конференции (1943 г.) обратилась к министру иностранных дел СССР В. Молотову с просьбой разрешения переселения в СССР армян, живущих в Иране. Согласие Иосифа Сталина по этому вопросу фактически заложило основу процессам массовой депортации из Армении азербайджанцев в 1948-1953 года.

В 1945 году руководство Армении подняло вопрос о присоединении Карабаха, обосновывая это экономической связанностью с Арменией, но в тот период эти попытки не достигли цели. Тогда была избрана другая тактика. Сразу же после войны в 1941-1945 годах началось переселение армян из-за рубежа в Армению. Так, в 1946 году из Сирии, Греции, Ливана, Ирана, Болгарии и Румынии было переселено 50900 человек, а в 1947 году из Палестины, Сирии, Франции, США, Греции, Египта, Ирака и Ливана 35400 человек. В 1947 году секретарь ЦК КП Армении Г. Арутюнов, обращаясь в Москву с жалобой на трудности размещения переселяемых армян, предложил циничную идею переселения азербайджанцев, проживающих в Армении, в хлопководческие районы Азербайджана, якобы для обеспечения производительности труда.

Согласно данным, в 1948 году в Азербайджан было переселено 2357 семей (11046 человек), в 1949 году — 2368 семей (10595 человек), в 1950 году — 14361 человек. Из 8110 семей, переселенных в 1948-1950 годах, всего было обеспечено жильем только лишь 4878 семей. В общем, за 1948-1952 года было переселено более 100000 человек. Переселенные люди, в основном прожившие в горной местности и необеспеченные жильем, тяжело переносили знойный климат низменной местности, и среди них имелись многочисленные жертвы. Даже в таких условиях неоднократные обращения переселенных азербайджанцев и руководства Азербайджана в Москву о разрешении расселения в горной местности, в том числе и в Карабахе, было категорически отвергнуто центральными органами. Вот еще одна сторона добровольного переселения во имя развития хлопководства — бесчеловечность к судьбам людей и жертвы тысячи человеческих жизней».

 

Именно таким образом, за счет депортаций, Армения и превратилась в моноэтничную республику, подчеркивал Мархулия.

«Как утверждают армянские делатели истории, бывший Ираван — средневековая азербайджанская крепость, а ныне Ереван, является «двенадцатой столицей Армении», 10 октября 2010 года армянские мудрецы отметили 2792-летие Еревана. Несмотря на столь преклонный возраст, «старцем» его все же не назовем, так как в действительности самый древний армянский город не имеет даже 100-летней истории,» иронично отмечал ученый.

Из архивов газеты ЭХО

[Мы из Мегри]

Кто виноват: По следам трагедии в Сумгаите (1988 г.)

 

К.Али

Трагические события 1988 г. в Сумгайыте, расположенном в получасе езды от Баку, остались горькой страницей в истории Азербайджана. В Армении поистине страшными историческими событиями этих двух дней пользовались как инструментом для обоснования агрессии Армении на Азербайджан, захвата пятой части его земли и попыток узаконивания оккупации Карабаха.

Обстоятельное изучение событий, произошедших в Сумгайыте, убеждает в том, что массовые преступления против армян и азербайджанцев в этом городе тщательно организованы и исполнены именно для этих целей. Наиболее обстоятельное описание сумгайытских событий дал адвокат Аслан Исмаилов, назначенный государственным обвинителем в суде, проводившимся в Баку над исполнителями преступлений.

 

Удивительные факты, ставшие известными в ходе следственного и судебного расследования, Исмаилов собрал и опубликовал в своей книге «Сумгайыт. Начало распада СССР». В книге были фотокопии документов, допросов и свидетельских показаний, некоторые из которых были проигнорированы судьей Мансуром Ибаевым при вынесении приговора. Наверное, в те советские годы иначе быть не могло, ведь генеральным секретарем ЦК КПСС была дана четкая политическая установка — в Сумгайыте происходили хулиганствующие действия группы экстремистки настроенных «элементов». И не более того.

Что стало причиной убийства людей, почему это происходило именно в городе, населенном рабочими, и в те дни, а не в другие, почему лидером погромов был Эдуард Григорян, а не преступник азербайджанской национальности, и кто им руководил? Эти актуальные вопросы советский суд не интересовали.

Итак, массовые беспорядки в Сумгайыте произошли 27-28 февраля 1988 года. Уже 28 февраля прокуратурой Сумгайыта было возбуждено уголовное дело по этим событиям, а 1 марта дело было принято к производству Прокуратурой СССР. В ходе следствия были установлены гибель во время беспорядков 32 человек, ранения более 400 человек. На скамье подсудимых сидели шесть подозреваемых — житель Сумгайыта, необразованный и ранее судимый Эдуард Григорян и шесть местных азербайджанцев.

На 10-й день изучения толстых томов уголовного дела у Исмаилова возникли резонные вопросы: почему армянин Григорян оказался во главе банд, убивавших и насилующих армян? Затем обвинителю стало ясно, что события были организованы центральными — московскими властями. Это подтверждали материалы дела, допросы и свидетельства, собранные следователями.

 

Григорян чисто говорил на азербайджанском языке и внешне совсем не походил на армянина. В характеристике на него говорилось, что Григорян родился 14 декабря 1959 года в семье рабочего, в Сумгайыте. Кроме него, в семье было еще пятеро детей. Отец умер в 1969 году из-за болезни. Два его брата судимы. Воспитанием детей занималась мать. В пятой средней школе города Сумгайыта он учился плохо. Педагоги советовали матери отдать Эдуарда в школу для слаборазвитых детей, что она и сделала. 17 декабря 1976 года Григорян был осужден за особо злостное хулиганство к 3 годам условно, с испытательным сроком на три года. Затем Эдуард был судим за кражу и отбывал наказание в ИТК вместе с Н.Наджафовым, с которым в 1988 году вместе убивал в Сумгайыте. За кражу Григорян был осужден на 5 лет 5 месяцев.

 

Как писал в воспоминаниях Исмайлов: «Это вовсе не говорит о том, что у него не было ума. Если во время перекрестных допросов на суде обвиняемые порой терялись и вынуждены были говорить правду, то Григоряна подобными вопросами запутать было невозможно. Он, будто бы читая мысли, знал, что у него спросят после 3-4 вопросов. Ответы даже на самые неожиданные вопросы он тщательно продумывал, анализировал и только после этого озвучивал. В течение судебного процесса я ни разу не видел, чтобы на вопрос он отвечал немедленно. Если же не находил правильный с его точки зрения вопрос, то переходил на оскорбления или же заученно повторял, что «не отвечать — это его право». Складывалось впечатление, что он прошел специальную подготовку».

 

Чтобы не возникало даже и мысли в предвзятом отношении следствия к Григоряну, Асланов особо отмечал, что все участники расследования — оперативники, следователи, руководитель следственной группы — были не азербайджанцами. Это были специалисты правоохранительных органов, привлеченных из разных регионов СССР.

Следствием руководил следователь по особо важным делам при Генпрокуратуре СССР Владимир Галкин, который и подписал обвинительный акт. Поэтому в данном случае глупо обвинять азербайджанцев в предвзятом отношении к армянам, так как следствие проводилось Генпрокуратурой СССР. Между тем, армянские националисты распространяли по миру ложь об убийстве в Сумгайыте тычячи армян, на самом же деле было убито 32 человека, из которых шестеро азербайджанцы.

Теперь о следствии — Григорян любым способом пытался создать себе алиби, даже будучи под арестом умело влиял на свидетелей. Стоило в суде кому-нибудь из его подельников, отвечая на «неудобные» вопросы, начать давать правдивую информацию, как Григорян одним взглядом заставлял их немедленно замолкнуть и отказаться от сказанного. При даче показаний обвиняемые всегда следили за Григоряном, за его мимикой и жестикуляцией. Любого его жеста было достаточно, чтобы они поменяли показания.

 

Наблюдая за поведением Григоряна, записанным на видеокассетах, можно было заметить, с каким хладнокровием он дает показания, позволяет себе даже глумиться над следователями. Неоднократно А.Исмаилов удивлялся тому, что при одном только взгляде Григоряна подсудимый менял свои показания и даже вставал со скамьи. Как правило, за решеткой Григорян оставлял свободное место рядом с собой. Во время процесса при одном только взгляде Григоряна подсудимый вставал и садился рядом с ним, будто ожидая от него приказа. Исмаилов не раз указывал суду на то, что Григорян влияет на подсудимых, но судья Ибаев не обращал на это внимания.

Однажды во время перерыва в зале суда гособвинитель стал свидетелем прискорбного, но очень характерного эпизода. Был жаркий летний день. Подсудимым принесли бутылку минеральной воды и передали тому, кто сидел с краю. Он же, не открывая бутылку, передал ее следующему, который в свою очередь передал ее дальше, пока бутылка не дошла до Григоряна. Только после того, как Григорян открыл бутыку и выпил воду, остальные осмелились допить остатки.

О том, как сильно подсудимые боялись Григоряна, рассказывал в газете «Бизим Йол» (Наш Путь) в 2010 г. адвокат Асадага Абдуллаев, защищавший подсудимого Галиба Мамедова: «Родители других подсудимых приносили еду своим детям, но те сначала кормили Григоряна, а потом ели сами. Наливали «Бадамлы» в стакан и первым давали его Григоряну со словами: «Эдик, давай, ты попей».

 

Непосредственно в дни погромов, прежде чем отправиться убивать невинных людей, Григорян раздавал подельникам таблетки. На судебном процессе демонстрировались видеозаписи показаний. На очной ставке подсудимый Исаев сказал, что «Эдик раздал всем таблетки, после употребления которых почувствовал прилив сил».

 

Все обвиняемые признались, что после принятия таблеток стали более смелыми и решительными. На судебном процессе было продемонстрировано много видеокассет, подтверждающих сказанное, но несмотря на настойчивость Аслана Исмаилова, этот факт не был до конца расследованным. Все это говорит о том, что Григорян был не простым «сумгайытским рабочим». Суд даже не расследовал, откуда у Григоряна были эти таблетки, как они назывались, кто ему их предоставил и с какой целью.

Из материалов очных ставок становилось очевидным, что именно Григорян давал указания бандитам. Он руководил всеми обвиняемыми, давал им указания, именно у него был список проживавших в Сумгайыте армянских семей с их адресами. О хладнокровной изощренности «сумгайытского рабочего» говорит следующий факт: на суде, обращаясь к своим армянским жертвам, которых лично насиловал и убил их родных, Григорян просил снисхождения, напоминая, что он как и они, является армянином.

 

Спустя некоторое время после сумгайытских событий часть армян переехала в Ереван. Следственная группа во главе с членом следственной бригады Генпрокуратуры ССССР В.Калиниченко проводила дальнейшее следствие в этом городе. Важно отметить, что пострадавшие — сестры Межлумян — опознали Григоряна, находясь в прокуратуре Армянской ССР, в Ереване, с участием армянских следователей и руководства Прокуратуры СССР. На этом опознании Григорян говорил, что он армянин, и умолял не называть его имени. Одна из сестер — Люда — показала, что Григорян насиловал ее, причем был в этом деле пятым. Была изнасилована также Карина Межлумян. Затем Григорян бил сестер ногами, призывал подельников их убить, рассказывала Карина.

Самым жутким уголовным эпизодом во время событий в Сумгайыте стали зверства в отношении 60-летней Эммы Григорян. Она была подвергнута жестоким истязаниям, причем действиями преступников, избивавших голую женщину на улице, лично руководил Григорян. Он приказал принести железную трубу и вставить ее в половой орган лежащей на земле неподвижной жертвы.

Из показаний очной ставки Исаева и Гусейнова: «Эдик мне рассказал, что они уже ходили по квартирам армян, грабили их, насиловали и убивали. Григорян Эдик достал из кармана какой-то список, посмотрел в него и повел за собой в сторону группы домов, расположенных рядом с моим домом… Эдик повел всех грабить квартиры армян, он их знал. Я не знал, где живут армяне, нас вел Григорян».

 

Хотя во всех показаниях неоднократно подтверждаются факты раздачи Григоряном таблеток, наличия у него списка армян с их адресами, гипертрофированной настойчивости в склонении остальных обвиняемых к проявлению жестокости в отношении армян, следствие привлекло Григоряна к ответственности не в качестве организатора, а только как участника тяжких преступлений. Несмотря на все усилия Аслана Исмаилова, судья подтвердил эту позицию, и во время судебного разбирательства причислил Григоряна к рядовым участникам событий.

В показаниях жены Григоряна, а также Галиба Мамедова и Вагифа Гусейнова, привлеченных в качестве обвиняемых, упоминаются люди в черных плащах, отмечаются постоянные встречи Григоряна с ними. Трое свидетелей подтверждали постоянные встречи Григоряна с двумя людьми.

Однажды, когда Григорян с супругой возвращались домой, на углу здания она заметила двух людей в черных плащах. Григорян помешал ей рассмотреть этих людей, увел ее домой. Оставив жену, он ушел, не сказав — куда. Сказал только, что у него важное дело. Простая логика говорит о том, что Григорян отправился именно на встречу с людьми в черных плащах, — писал в своей книге А.Исмаилов.

 

На следствии обвиняемый Г.Мамедов говорил: «Мы шли толпой, я находился позади Григоряна. В стороне я увидел двух стоящих людей в черных плащах. Они не были сумгайытцами, были похожи на приезжих. Потом я увидел, что хотя эти люди в черных плащах ничего не говорили Григоряну, тот повернулся в их сторону и, как будто успокаивая, взмахнул руками и сказал: «Все в порядке, дубы идут за мной…».

 

Дубами он называл толпу азербайджанцев, ведомых армянином, чтобы убивать армян…

Аналогичное показание давал Вагиф Гусейнов. Но, несмотря на важность этих сведений, следствие не выяснило, кем были эти двое в черных плащах, с какой целью встречались с Григоряном, что обсуждали с ним, и почему Григорян говорил вышеуказанные слова.

Для того, чтобы прояснить эти вопросы, А.Исмаилов решил познакомиться с кем-нибудь из членов следственной группы. Он встретился с членом группы Ниязи Велихановым. Ниязи предложил поговорить с полковником КГБ, членом следственной группы. Трое вместе обедали в бакинском ресторане «Зоопарк». Изрядно выпив, полковник КГБ признался в том, что следствию известны двое в черных плащах, их опознали по фотографиям свидетели событий. Следователи знали, что названные люди были действительными организаторами беспорядков. Впоследствии они уехали в Узбекистан.

[Мы из Мегри]

По словам полковника, он отправился к руководителю следственной группы Галкину и просил направить его в Узбекистан, чтобы привести этих людей. В ответ Галкин сказал: «Ты разве не слышал выступление генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева? Ведь он сказал, что Сумгайытские события — дело рук хулиганствующих элементов. Именно так и надо завершить дело…«.

Вскоре произошли аналогичные события в Узбекистане, в Оше и Фергане, и к ним могли приложить руки те самые люди в черных плащах. А после распада СССР стало известно, что в КГБ СССР имелась структура, занимавшаяся организацией беспорядков в Африке, в азиатских странах. Не исключено, что указанные люди были сотрудниками той самой структуры, — отмечал А.Исмаилов.

 

В течение всего судебного процесса «сумгайытского дела» постоянно происходило постороннее вмешательство, в разных формах. Неподобающе вели себя адвокаты обвиняемых. Они давили на арестованных, всячески мешали им давать правдивые показания. Стоило гособвинителю на перекрестных допросах обличить кого-то, как адвокаты нападали на Исмаилова, переходили на оскорбления.

Среди адвокатов была женщина по фамилии Трубовская, она защищала Григоряна. Примерно с середины слушаний адвокат стала постоянно опаздывать на судебный процесс, приходя позже на час-полтора. Появилось подозрение, что она перед каждым судебным заседанием с кем-то встречается и выслушивает наставления. Именно после ее опозданий в рядах подсудимых и адвокатов происходило оживление, будто она каждого из них инструктировала.

А.Исмаилов искал способы повлиять на подсудимых, чтобы они начали говорить правду. Он просил, объяснял их родственникам, что давая правдивые показания, обвиняемые облегчат свою участь. Ему удалось склонить на свою сторону подсудимого Галиба Мамедова. Он на суде честно рассказал, что делал в день трагедии, как Григорян раздавал им таблетки, вел их по армянским квартирам, вытаскивал из кармана список адресов армян, подстрекал участников банды к жестокости. Несмотря на то, что в это время Григорян открыто угрожал Мамедову, тот продолжал давать честные показания.

 

Тогда другие подсудимые тоже стали обращаться к судье Мансуру Ибаеву с готовностью рассказать правду. В это время произошло неожиданное: несмотря на то, что до конца заседания оставалось полчаса, судья объявил перерыв и сразу покинул зал заседания. Исмаилов объяснял, что почти два месяца суд не может добиться правды от преступников, и теперь, когда они готовы рассказывать, принимается решение о перерыве. Судья сказал, что у него имеется важное дело. И добавил: «Еще неизвестно, каковы будут их показания в дальнейшем«. Несмотря на просьбы государственного обвинителя, судья ушел по своим «важным делам».

В три часа пополудни, сразу после начала второй части слушаний, Г.Мамедов без разрешения встал со своего места и объявил, что все показания, данные им ранее, ложные, даны под давлением, и давление на него оказал Аслан Исмаилов. Остальные обвиняемые также дружно отказались давать показания. После этого все обвиняемые и их адвокаты перестали сотрудничать с судом, своими репликами и оскорблениями выводили гособвинителя из себя. К кампании обструкции присоединись родственники обвиняемых.

23 августа Исмаилов узнал, что адвокаты и родственники обвиняемых, дав деньги конвоирам, встречаются с подсудимыми и передают им разные предметы. Именно в этот день у Григоряна было найдено лезвие. «Я уверен, что Григоряна хотели либо убить, либо устроить ему побег. Для этого ему и передали лезвие. Но на все мои предупреждения никто не реагировал«.

В последующие дни Исаев и Наджафов совершили попытку самоубийства, вскрыв себе вены.

Убедившись в том, что суд не принимает мер по обеспечению безопасности преступников, гособвинитель позвонил в воинскую часть, занимавшуюся конвоированием обвиняемых, и просил обеспечить верховенство закона.

В этот день адвокат Трубовская вновь опоздала на процесс, а после ее появления адвокат Мирзоев выразил суду протест по поводу личной заинтересованности Исмаилова. Этот эпизод подтвердил обоснованность подозрений Исмаилова по поводу инструктажа адвокатов со стороны Трубовской. Наблюдая за ходом процесса и поняв, кто в этом деле является истинными организаторами, видя, что подсудимые-азербайджанцы боятся давать правдивые показания, Исмаилов обратился за помощью к начальнику своего отдела Э.Дадашеву. Но тот помогать не стал.

Советская власть всячески вела судебный процесс к выводу о том, что в Сумгайыте армян убивали «просто так», «из хулиганских побуждений». Этот вывод приводил к логическому продолжению о запрограммированности азербайджанцев на убийство людей армянской национальности.

 

Напротив, выводы государственного обвинителя Исмаилова по итогам этого судебного процесса были категоричны: беспорядки были организованы умышленно, а корни событий тесно связаны с процессами, происходящими в Нагорно-Карабахской Автономной Области (НКАО) Азербайджанской ССР. Этот вывод подтверждается многочисленными показаниями свидетелей, отраженных в материалах уголовного дела.

Подсудимые и свидетели рассказывали, что напряженность в городе, ненависть к армянам создавалась постоянно поступающей из НКАО и Армении информацией о массовых убийствах и изгнаниях оттуда азербайджанцев. Особо отличался Григорян, который выпячивал, разжигал антиармянские страсти, хотя главным организатором погромов был, конечно, Центр.

Исмаилов подготовил свою обвинительную речь, написал ее. Текст речи состоял из двух частей. Но накануне, или в день суда вторая часть у Исмаилова пропала. Именно в ней излагался и доказывался организованный характер сумгайытских событий, а также связанные с этим предложения. Учитывая присутствие в суде офицеров КГБ, Исмаилов связывал пропажу текста с их профессиональной деятельностью.

Случившееся не помешало гособвинителю выступить, повторить почти слово в слово написанное им заранее. До этого он предупредил начальника, что потребует от суда смертной казни Григоряну и Гусейнову, возбуждения уголовного дела и вынесения частного определения в отношении следователей Прокуратуры СССР, допустивших фальсификации и умышленное утаивание фактов. Но начальник отдела категорически возразил, сказав, что Исмаилов сошел с ума. Он потребовал, чтобы ни о смертной казни, ни о возбуждении уголовного дела, ни о частном определении в речи гособвинителя не было и речи.

 

Тем не менее в суде Исмаилов потребовал приговорить к смертной казни Эдуарда Григоряна и Васифа Талыбова, к 15 годам лишения свободы Надира Наджафова, к 14 годам лишения свободы Низами Сафарова, к 13 годам — Афсара Исаева, к 10 годам Галиба Мамедова. Подсудимый Э.Гянджалиев во время судебного процесса умер.

Исмаилов просил суд вынести решение о возбуждении нового уголовного дела об организации событий в Сумгайыте со стороны Центра и их осуществлении с помощью Григоряна и других, а также вынести частное определение в отношении Следственной группы Прокуратуры СССР.

Суд признал обвиняемых виновными и приговорил Григоряна к 12 годам лишения свободы, Гусейнова к 6 годам, Наджафова к 7 годам, Сафарова к 8 годам, Исаева к 3 годам, Мамедова к 4 годам лишения свободы. Оставшуюся часть уголовного дела постановил вернуть на доследование в Прокуратуру СССР. Впоследствии уголовное дело было перенаправлено Прокуратурой СССР в Ставропольскую краевую прокуратуру Российской Советской Республики, и там, без продолжения следствия, закрыто.

Поразительно и многозначаще следующее: получивший приговор в виде 12 лет заключения Григорян через короткое время отбывания наказания был отправлен в Россию, а оттуда в Армению.

 

В связи с этим показательна участь Ахмеда Ахмедова, также арестованного в связи с сумгайытскими событиями. Судебный процесс над ним проводился не в Баку, а при нарушении закона в Москве. Точнее, в Москве проводилось «шоу» при поддержке московских СМИ, а также известных армянских и российских пропагандистов. Были нарушены элементарные права Ахмедова, как подсудимого. Вина двух азербайджанцев, арестованных вместе с Ахмедовым, не была доказана, и их отпустили. Ахмедов же, виновность которого также не была доказана, приговорен к расстрелу. Вскоре приговор привели в исполнение…

[Мы из Мегри]

Карабахская война, 1992 г.: Операция «Коридор» в Лачинском районе

 

М.Велимамедов

В начале сентября 1992 г. после успешного летнего наступления, азербайджанские войска, в ходе карабахской войны, освободили Геранбойский район и большую часть Агдеринского района.

После выхода в начале сентября 1992 г. к населенному пункту Чылдыран Агдеринского района Азербайджана, перед азербайджанским командованием встал вопрос о том, на каком направлении продолжать наступление.

Командование 2-го АК и 703 МСБр совместно с приглашенными из 104-й ВДД офицерами считало, что надо продолжать наступление на Агдеринском направлении и до зимы взять под контроль седловину Карабахского хребта по линии Ванк — Арачадзор — Сырхавенд — Улубаб — Фаррух. Закрепиться на этом рубеже, после чего, если мирные переговоры не приведут к успеху, весной 1993 г. начать наступление на Ханкенди с этих рубежей.

 

Руководство Минобороны и Генштаба считало, что надо остановить наступление на Агдеринском направлении и бросить все силы в Лачинский район с целью взятия под контроль Лачинского коридора и тем самым прервать сухопутное сообщение Армении и Нагорного Карабаха.

К осени 1992 г. все сухопутное снабжение армянских войск в Нагорном Карабахе осуществляюсь только по дороге Горис – Лачин – Шуша. По этому замыслу, если удалось бы взять под контроль Лачин и перекрыть дорогу Горис-Лачин-Шуша, то без сухопутных коммуникаций с Арменией армянская группировка в Нагорном Карабахе не смогла бы долго оказывать сопротивление, тем более в условиях приближающейся зимы.

После долгих споров, президент А.Эльчибей поддержал точку зрения Министерства обороны и Генштаба, позвонил командованию 2 корпуса и сообщил о своем решении о проведении операции по перекрытию Лачинского коридора. Эльчибею пытались объяснить, что нельзя останавливать наступление в Агдеринском районе, пока есть возможность надо атаковать позиции противника в Хачинском ущелье и брать его под контроль. Эту мысль поддерживал и командир 703 МСБР полковник Наджмеддин Садыхов, но в итоге он был вынужден подчиниться решению президента и Министерства обороны.

Было решено начать подготовку к операции «Коридор» в Лачинском районе с целью перекрытия Лачинского коридора и полного окружения Нагорного Карабаха Вооруженными силами Азербайджана.

 

Также в начале сентября 1992 г. из штаба 2-го АК была отозвана группа российских офицеров во главе с начальником оперативного отдела 104 ВДД подполковником Владимиром Селивановым, которые в качестве советников оказывали помощь командованию 2 АК в планировании операций. Инициаторы этого решения считали, что необходимости в помощи российских военных более не было.

С целью проведения операции «Коридор» были сформированы две ударные группировки. Одна на севере Лачинского района в составе 701-й МСБР, 123-го МСП, 811-го отдельного горнострелкового (Лачинского) полка, 778-го БСПН, Лачинской роты полиции, 771-го рейдового отряда и других подразделений — под общим командованием начальника штаба 2-го АК полковника Ильхама Асланова.

 

Основу наступавших с юга на Лачин сил составляла 706-я МСБР и иные приданные силы. Общее руководство силами, наступавшими с юга на Лачин, осуществлял начальник генштаба генерал-майор Нуреддин Садыхов.

В связи с тем, что имелись большие проблемы с некомплектом в воинских частях на фронте (планы по призыву не выполнялись, после почти 3-х месяцев наступательных операций в Геранбойском и Агдеринском районах войска понесли серьезные потери), встал сложный вопрос комплектования войск, которые планировалось использовать в операции.

С целью доукомплектовать войска осенью 1992 года власти из патриотических соображений приняли решение помиловать тех заключённых, которые изъявят желание воевать на фронте за родину. Первая партия добровольцев отправилась на фронт 15 сентября 1992 года, вторая – 6 октября. Всего на фронт, был направлен 701 заключённый. Большинство бывших заключённых воевали на совесть. Более 60 погибли, около 120 были ранены, около 15 человек награждены государственными медалями.

Наступление началось 16 сентября 1992 г. Северная группировка наступала на Лачин по двум направлениям: по левому берегу реки Акера наступали 811-й отдельный горнострелковый (Лачинский) полк, 123-й МСП и 778-й БСПН. По правому берегу реки Акера наступали 701-я МСБр, Лачинская рота полиции и 771-й рейдовый отряд.

 

В ходе боев 16—20 сентября 1992 г. на направлении н/п Фингя — высота Сарыбаба (выс. 2295,8) силами северной группировки при поддержке боевых вертолётов, части Вооруженных сил Армении были разбиты. После этого 123-й МСП приступил к решению поставленной командиром группировки задачи по занятию устойчивой активной обороны, с целью исключить вероятные удары противника по группировке азербайджанских войск, непосредственно выполнявших задачи по перекрытию Лачинского коридора с тыла и флангов с общей протяженностью линии обороны около 20 км и со штабом и тылом полка в н/п Фингя. 778-й БСПН занял позиции к югу от выс. Сарыбаба. 811-й отдельный горнострелковый полк продолжил наступление на Лачин.

21 сентября 1992 г. автономно действующие группы 123-го МСП (основной задачей которого было прикрывать левый фланг и тыл группировки, наступавшей на Лачин с севера, и не допустить удара противника) для отвлечения сил противника и содействия продвижению азербайджанских войск, наступавших на Лачин, на транспортных вертолетах Ми-8, преодолев Карабахский хребет (высота 2200—2500 метров), высадились в тылу противника. Они проникли на территорию Шушинского района и взяли под контроль села Ханалы, Аллахкулулар, Сафыханлар, Ханлыпея, Имангулулар, Заманпеяси.

 

Перед высадкой тактического десанта удары по позициям армянских войск нанесли реактивные системы залпового огня и ударные вертолеты Ми-24. Группировкой армейской авиации 21 сентября 1992 г. было высажено около 300 военнослужащих и обеспечены их действия. Общее командование операцией осуществлял начальник штаба 123-го МСП полковник-лейтенант Назим Байрамов.

На занятой территории подразделения 123-го МСП заняли активную оборону. Разведподразделения 123-го МСП под руководством командира разведроты 123-го полка Байрама Байрамова подходили к Шуше на расстояние до 3—5 км по воздуху и наблюдали за передвижениями армянских войск по дороге Шуша — Туршсу — Лачин. Этими группами активно проводились разведывательно-диверсионные операции и рейдовые действия в районе вышеуказанных сел Шушинского района, с целью упреждения сосредоточения противника. Снабжение группировки осуществлялось транспортными вертолетами Ми-8.

К 25 сентября 1992 г. наступавшие на Лачин с севера войска смогли выйти на линию Гочаз — Тигик — Хырманлар. Из-за объявленного 25 сентября 1992 г. прекращения огня дальнейшее наступление на Лачин было приостановлено. Группы 123-го МСП были выведены из Шушинского района обратно в Лачинский район и продолжили занимать активную оборону по Карабахскому хребту.

 

Наступившая с юга группировка, столкнувшись с сильным сопротивлением противника, смогла продвинуться незначительно, освободив лишь несколько н/п. За время боев с 18 по 25 сентября 1992 г. азербайджанские войска смогли освободить лишь несколько н/п, выйдя на линию. 25 сентября 1992 г. командир 706-й МСБР полковник Н. Намазов был освобождён от занимаемой должности. Новым командиром 706-й МСБР был назначен полковник Балага Рзаев. Также для усиления наступавшей с юга на Лачин группировки, азербайджанское командование перебросило в Губадлинский район 820-й МСП.

Во время перемирия произошли изменения и в командовании наступавшей с севера группировкой. Ильхам Асланов был отозван в штаб корпуса, а общее командование наступавшей с севера группой войск было возложено на командира 701-й МСБР полковника Задира Рзаева.

Проведя перегруппировку, 29 сентября 1992 г. азербайджанские войска возобновили наступление в Лачинском районе. Смысл операции был в нанесении сходящихся ударов с севера и с юга Лачина, чтобы зажать армянские войска в клещи и, освободив город Лачин, постепенно восстановить контроль над всем Лачинским районом. Наступавшие с юга и с севера войска должны были соединиться в н/п Киров.

 

Задачей наступавшей с севера группировки было перерезать коммуникации армянских войск по дороге Лачин-Горис. Наступавшая с юга группировка должна была освободить сам г. Лачин. С севера наступала группировка, состоящая из 701-й МСБР, 811-го отдельного горнострелкового полка, 778-го БСПН, Лачинской роты полиции и 771-го рейдового отряда. С юга наступала группировка, состоящая из 706-й МСБР, 820-го МСП и иных приданных сил. В случае успеха операции армянские войска в Нагорном Карабахе были бы полностью отрезаны от Армении.

[Мы из Мегри]

Основной удар был нанесён со стороны села Гюлебрид Губадлинского района. В первом эшелоне наступавших сил шли: левый фланг 1 МСБ 706 МСБР под командованием А.Алиева, по центру 820 МСП под командованием М.Гаджиева, правый фланг 5 МСБ 706 МСБР под командованием В.Джаббарова. В ходе тяжелых боев, 29 сентября – 2 октября наступавшая с юга группировка смогла занять н/п Сафьян, Ханалар, Фараджан. Магыдере, Суарасы, Малхалаф и важную выс. Сусуздаг отм. 1687,9.

 

Бойцы 820-го МСП

В ходе боев 3 октября были освобождены н/п Фаталипея, Дейхан и выс.Шурумбаши отм. 1224,7.  Заняв выс. Сусуздаг, артиллерийский дивизион 820-го МСП, начал наносить артудары по дороге Горис-Лачин с целью нарушить коммуникации армянских войск между Арменией и Нагорным Карабахом.

 

Таким образом к 4 октября наступавшая с юга группировка азербайджанских войск смогла выйти на рубежи: выс. 1121,0 – н/п Фаталипея – выс.Шурумбаши отм. 1224,2 – н/п Дейхан, приблизившись к Лачину на расстоянии 5-7 км по воздуху.

Одновременно начали наступление азербайджанские войска к северу от Лачина. В ходе боев 30 сентября — 2 октября, 811-й отдельный горнострелковый полк, наступавший по левому берегу р.Акера, смог освободить н/п Зерти и выс. Лачиндаг.  Батальоны 701 МСБР, а также рота Лачинской полиции, наступавшие по правому берегу р.Акера, в ходе совместной операции заняли высоту Гочаз.

В ходе боя за выс. Гочаз был убит командир армянского отряда, который занимал оборону около выс. Гочаз. После этого бойцы отряда самовольно покинули свои позиции и ушли в Армению. В результате в обороне армянских войск к северу от Лачина образовалась брешь. Воспользовавшись этим, азербайджанские войска продолжили свое наступление. После взятия высоты Гочаз, 2 и 4 октября 1992 года, батальон под командованием Горхмаза Гараева, продолжив наступление, занял н/п Сус и Гызылджа, а также важную высоту 1504,9. Расстояние по воздуху до Лачина составляло 1200-1500 метров.

Если бы азербайджанским войскам удалось закрепиться в н/п Сус и высоте 1504,9, то они смогли бы взять под контроль дорогу Горис-Лачин. Таким образом, к 5 октября 1992 г. азербайджанские войска максимально близко подошли к Лачину с северного направления, выйдя на новые рубежи.

Но, не взорвав мост через р.Акера, азербайджанские войска дали возможность армянам продолжать перебрасывать войска по дороге Горис-Лачин, что позволило сконцентрировать резервы на месте прорыва.

Утром 5 октября армянские войска, используя подошедшие резервы в лице Кироваканской роты численностью примерно 120 чел. и двух танков Т-72, перешли в контрнаступление и выбили азербайджанские войска из н/п Сус и выс. 1504,9. 6 октября азербайджанские войска были вынуждены оставить н/п Кызылджа и Моллалар и отошли к выс. Гочаз, где смогли закрепиться. Армянские войска предприняли две атаки на позиции азербайджанских войск в районе выс.Гочаз, но обе атаки были отбиты.

 

Одновременно продолжалось наступление на Лачин с южного направления. После ожесточённых боев 3—6 октября 1992 г. подразделения 706 МСБР смогли продвинуться на два километра к северу от н/п Фаталипея в направлении Лачина.

3 октября 1992 г. в боях за высоту Шурумбаши (выс. 1224,2) погиб командир 1-го МСБ 706-й МСБР Алияр Алиев, имевший огромный авторитет в войсках. После его гибели часть бойцов территориальных батальонов оставили свои позиции и начали возвращаться в Губадлы. Этот самовольный уход бойцов привел к тому, что бойцы еще ряда других подразделений начали бросать свои позиции и уходить в Губадлинский район, в результате чего на фронте образовалась брешь, а в войсках проявились признаки дезорганизации. Для того, чтобы как-то закрыть брешь, командование бросило на эти участки имевшиеся у него резервы.

Артиллерийский дивизион под командованием А.Багирова, который был прислан из Баку для оказания артиллерийской поддержки, был снят с фронта и отправлен в Баку для участия в военном параде 9 октября. После того, как присланная из Баку артиллерия под командованием А.Багирова покинула зону боевых действий, 820-й МСП оказался без артиллерийской поддержки, что сыграло свою роковую роль в последующие дни.

Таким образом, к 4 октября 1992 г.  наступавшим с южного направления на Лачин азербайджанским войскам удалось подойти к Лачину на расстоянии примерно 4-5 км. Но, столкнувшись с упорным сопротивлением противника и понеся серьёзные потери, наступавшая с южного направления группировка фактически потеряла свою пробивную силу и уже не могла наступать дальше. Все попытки продвинуться дальше, предпринятые в период с 4 по 7 октября, были отбиты.

После гибели А.Алиева в войсках началась дезорганизация, некоторые подразделения начали самовольно покидать свои позиции. Так как резервов не хватало, в качестве подкрепления был прислан даже отряд численностью примерно 100 чел., состоящий из руководящих работников МВД.

В конце сентября 1992 г. командование армянскими войсками в районе Лачинского коридора принял 1-й заместитель министра обороны Армении генерал-лейтенант Грач Андреасян. Им были проведены мероприятия по созданию устойчивой активной обороны. По его решению началось сосредоточение армянской группировки на границе Шушинского и Губадлинского районов для удара в правый фланг наступавшей с юга на Лачин азербайджанской группировки.

Одновременно отступающим армянским войскам был отдан жёсткий приказ цепляться за каждую позицию, активно контратаковать и максимально измотать азербайджанские войска в оборонительных боях. Боевые действия носили жесткий характер, некоторые населенные пункты переходили из рук в руки.

 

Измотав азербайджанские войска в оборонительных боях, 8 октября 1992 г. армянские войска перешли в контрнаступление и со стороны Шушинского района нанесли удар по правому флангу наступавших со стороны Губадлы азербайджанских войск. Перед началом атаки четыре вертолета Ми-24 армянских ВВС и один Ми-8 нанесли удар по позициям азербайджанских войск в районе горы Сусуздаг. В ходе авиаудара армянские вертолеты использовали противотанковые ракеты «Штурм-В».

После нанесения удара армянские вертолеты без потерь вернулись на базу. Затем ударом со стороны Шушинского района во фланг наступавшей со стороны Губадлы группировки армянским войскам удалось прорвать оборону азербайджанских войск и захватить села Суарасы, Арпагядик и Фараджан. Пробив брешь в правом фланге азербайджанских войск, наступавших на Лачин со стороны Губадлы, армянским войскам удалось проникнуть вглубь основных сил азербайджанской группировки, наступавшей с юга на Лачин, и расширить эту брешь.

Ведя наступление против флангов и тыла азербайджанских войск, армянские войска постоянно маневрировали и, продолжая наступление, в последующие два дня смогли также захватить населенные пункты Магыдере, Ханалар, Тарханлы, Мазутлу, Малхалаф, Ашагы Фараджан, Гушчулар, Сафьян, Гюлебрид Губадлинского района. Таким образом, создалась угроза рассечения группировки, наступавшей на Лачин с юга (со стороны Губадлы) на две части. Контрнаступление армянских войск и прорыв в тыл привели к дезорганизации азербайджанских войск, потере управления войсками со стороны командования.

 

В течение 9—12 октября 1992 г. армянским войскам удалось отбросить азербайджанские войска от Лачина. Если на севере Лачина азербайджанские войска смогли в основном удержать свои позиции, потеряв в ходе боев 8-15 октября только н/п Зерти и выс. Лачин отм.1884,0, то наступавшая с юга группировка рассыпалась под ударами армянских войск.

Для того чтобы остановить контрнаступление армянских войск были задействованы боевые вертолеты ВВС Азербайджана. Они неоднократно наносили удары по наступавшим армянским войскам. В ходе боев 11 октября 1992 г., противником был сбит Ми-24 под управлением Закира Юсифова, Рауфа Кулиева и Тахира Багирова (весь экипаж погиб).

12 октября 1992 г. армянские войска, продолжая наступление, вышли к границе Губадлинского района, где были остановлены у села Мурадханлы. Для остановки наступления противника в Губадлинский район был срочно переброшен 776-й отдельный разведывательный батальон и сводный батальон 820-го МСП. Перейдя в контратаку, азербайджанским войскам удалось отбить н/п Гюлебрид. После нескольких дней боев линия фронта стабилизировалась на линии между селами Гюлебрид и Мурадханлы со стороны Губадлы и по линии выс.Гочаз отм.1918 – н/п Гочаз – н/п Тигик – выс.Сарыбаба отм.2295,8, к северу от Лачина.

 

Причиной неудачи наступления на Лачин стали отсутствие взаимодействия между наступавшими с севера и с юга на Лачин группировками и допущенные тактические просчёты. В свою очередь подчинённые Задиру Рзаеву подразделения не смогли активно противодействовать продвижению противника по Лачинскому коридору, в результате чего противник смог перебросить подкрепления в зону боевых действий.

По происшествии времени можно констатировать, что бои за Лачин осенью 1992 г. являются одним из ключевых этапов Карабахской войны. Если бы азербайджанским войскам удалось перекрыть Лачинский коридор и окружить армянские войска в Нагорном Карабахе, то скорее всего исход войны был бы предрешен. Но, неудачное наступление истощило силы, поставленную задачу решить не удалось, а война перешла в новый этап.

По материалам сайта Armiya.Az

[Мы из Мегри]

Армянская легенда о пророке Ное и «проблема» Нахчывана

 

Эмин Шихалиев

Притязания армянских националистов на исконно азербайджанскую землю Нахчывана имеют довольно давнюю историю. Одним из «аргументов», используемых при этом, является весьма неординарный, скажем так, тезис об армянской национальности легендарного пророка Ноя.

Излишне пояснять, что для его «обоснования» используется довольно вольное, мягко говоря, обращение с историей и мифологией, а точнее – мифологизация истории.

 

Известный английский историк Эрик Хобсбаум писал: «…если основу наркотической зависимости составляет гашиш, то история – основа уходящих корнями в глубокую древность традиционных отношений, этнического национализма и идеологий. Если отсутствует требуемое прошлое, его можно создать заново. Прошлое узаконивается, а к настоящему, в котором нечем гордиться, предлагается новый план…»

Если подойти к проблеме в контексте приведенной цитаты, можно провести аналогии с попытками армянских националистов самым причудливым образом отодвинуть начало армянской истории аж к 2350-м годам до новой эры, привязав ее к Гайку, праправнуку пророка Ноя, и на этой основе сделать вывод об армянском происхождении самого пророка, даже его армяноязычии.

Если верить данному тезису, Ноев ковчег бросил якорь на гору Арарат, и поэтому родиной армян, происшедших от потомка Ноя Гайка, стали восточные районы Малой Азии. Сам Гайк (Гай) прожил 400 лет и сумел расширить свои владения до Вавилонии. Однако армянский ученый Кегам Керовпян в своем труде «Мифологическая история армян» указывает, что Гайк и его потомки не являются историческими личностями, так именуют армян различные народы, с ними общающиеся.

Армянский историк Микаел Вартабет Чамчиян в книге «История армян», изданной в 1811 г. в Италии (см.: Esat Uras, Tarihte Ermeniler ve Ermeni Meselesi), писал:

«После потопа сыновья Ноя Яфес, Сам и Хам поселились на Арарате, где от них произошло многочисленное потомство. Сам вместе с сыновьями расселились на северо-запад, а Хам и Яфес со своими сыновьями – по различным территориям Армении. Дети Хама поселились на западных границах, а дети Яфеса – вокруг горы Арарат. Часть их откочевала в сторону Месопотамии; среди них был внук Яфеса Гай (или Гайк) который считается прародителем армян. Гайк участвовал в строительстве Вавилонской башни, а в 130 лет после разушения башни вместе с сыновьями и внуками вернулся в Армению. Все они говорили на одном языке, едином наречии, и, скорее всего, это был армянский язык. От Яфеса произшел Гомер, от Гомера Торком, Ашкеназ, а от Торкома – Гайк.

 

«Гайк» означает «отец», «прародитель». От Гайка произошел наш народ, то есть его нарекли Гайком потому, что он был отцом народа. Наша история берет начало с Гайка… В период жизни в Вавилоне Гайк выделялся красотой, курчавыми волосами, резким взглядом, сильными руками и меткостью в стрельбе из лука. Он выступил против деспотии вавилонского царя Пела (Бела), известного в истории под именем Немрута.

 

Владея всем миром, Пел объявил себя богом и повелел, чтобы все поклонялись ему. Но гордый Гайк выступил против царской воли. В Вавилоне у него родились несколько сыновей – Арменак, Манаваз, Хор и другие. Потом, не желая подчиняться Пелу, Гайк с сыновьями, дочерьми, внуками и сильным отрядом в 300 человек прикочевал в район Арарата. На Арарате он встретил свой народ, говорящий на языке Ноя, и обьединил его под своей властью…»

Могила Ноя. Художник Бахруз Кенгерли, 1916 г.

Из приведенного отрывка следует, что пророк Ной был армянином, а там недалеко и до вывода о том, что все земли, куда ступала нога его и его потомков, являются исконно армянскими. Здесь трудно не обратить внимание на параллели между иудейской и армянской идеологиями.

Согласно еврейской философии и иудейским священным книгам, евреи, то есть сыны Израилевы являются богоизбранным народом; Бог явился Аврааму во сне и объявил, что отдает в дар сынам Израилевым все земли от Нила до Евфрата. Аналогичным образом и армянские идеологи всячески внушают мировой общественности мысль о некоей избранности, уникальности армянского народа и о том, что сам Бог подарил Гайку, потомку Ноя, все земли, на которые они претендуют. Вот почему идеологи армянского агрессивного национализма так настаивают на том, что Ной, дескать, был армянином.

[Мы из Мегри]

Так, известный фанатичным национализмом Зорий Балаян в своей книге «Очаг», исходя из этой посылки, заявляет: «По преданию Ной, увидев первую после потопа землю, воскликнул «эревуме», (т.е. вновь виднеется Э.Ш.), и название этой земли осталось в истории как Ереван.»

 

Очевидна надуманность и алогичность подобных утверждений. Если рассмотреть вопрос с точки зрения религии, то подобно тому, как Адам считается первым отцом человечества, вторым отцом должен считаться Ной, спасший все живое во время всемирного потопа. Говорить о национальности Ноя – все равно, что дискутировать о национальности Адама, или Евы. Соответственно заявления о том, что Ной армянин, фактически означают, что человечество произошло от армян, а все языки мира – не более чем искаженные формы армянского языка…

В свете подобной, с позволения сказать, логики уже не столь диковинно звучат утверждения о том, что армяне первыми изобрели письменность, астрологию, первыми стали добывать медь и железо, что человечество возникло «на берегах озера Севан», тем более что именно армяне первыми приняли христианство.

27 мая 1703 г. группа армянских старейшин направила российскому императору Петру I письмо, в котором на полном серьезе заявляют, что «сотворение мира началось в нашей стране», что «когда Ноев ковчег пристал к горе Арарат, Ной сошел с ковчега, и весь мир был сотворен из этого ковчега. Многие царства выделились из состава нашей страны. Наше государство древнее всех государств, в наших руках ключи от всех государств.»

 

Безусловно, в фольклоре каждого народа присутствуют легенды о его зарождении от того или иного мифического прародителя. Такие легенды могут служить отправной точкой каких-то культурных традиций, но не основанием для научных исторических выводов. Тем не менее, при всей ненаучности и несерьезности с точки зрения здравого смысла утверждений о том, что Ной был армянином, таким путем армянские идеологи сумели представить свой народ в глазах чуть ли не всего мира в этаком возвышенном, романтическом ореоле.

 

Попутно они, пользуясь привязкой легенд о Ное и Ноевом ковчеге к Нахчывану, в частности, совпадением содержащихся в религиозных книгах сведений о всемирном потопе с бытующими в Нахчыване преданиями о том, что Ноев ковчег пристал к священной горе Гямигая, пытаются обосновать свои территориальные притязания на Нахчыван.

Могила Ноя. Художник Бахруз Кенгерли, 1919 г.

Следует отметить, что данные о всемирном потопе в священных книгах нередко расходятся. Так, в Библии говорится об остановке Ноева ковчега после всемирного потопа у горы Арарат, в Коране – у горы (холма) Джуди. Естественно, в западной традиции принято, что ковчег остановился у горы Арарат.

 

Примечательно, что для нахождения точного места остановки Ноева ковчега в этот район организовывались экспедиции; более того, как отмечается в книге члена-корреспондента Национальной академии наук Азербайджана, доктора исторических наук Гадира Гадирзаде «Ной, всемирный потоп и Нахчыван», «судно искали не только с суши, но и с помощью самолетов, даже из космоса. В 1997 году ЦРУ США распространило сообщение, в котором указывается, что ковчега на Арарате не было.

Тем не менее различные общества и группы продолжали настаивать, что ковчег был на Арарате и его окрестностях, а действующее в США «Общество Ноева ковчега» объявило, что выплатит премию в миллион долларов тому, кто найдет ковчег до 2000-го года». В свою очередь, автор приводит ряд аргументов в пользу версии о том, что ковчег пристал к горе Гямигая.

Армянская пропаганда издавна эксплуатирует данную тему в политических целях. Если верить их концепции, люди, которые сошли с Ноева ковчега на вершину горы Арарат и спаслись от потопа, родоначальники армянского народа, и в силу этого Арарат – священная гора для армян.

Подобные воззрения активно распространялись армянской церковью, внушающей своей пастве мысль о том, что Бог подверг армян – «богоизбранный» народ испытанию всемирным потопом, и армяне с честью выдержали это испытание. Все эти надуманные посылки широко используются для обоснования территориальных претензий к соседям Армении.

 

В данном контексте интересно привести отрывок из Корана: «О Нух! Сходи (на берег) с миром, низпосланным Нами, и с благословениями (Нашими) тебе и общинам, которые с тобой. (Среди твоих потомков будут) общины, которых Мы благодетельствуем, но потом их постигнет (за грехи) мучительное наказание от Нас» (сура Худ, аят 48).

Здесь кстати уместно коснуться происхождения топонима «Арарат». Дело в том, что не только у широкой общественности, но и среди большинства исследователей, в том числе многих азербайджанских и турецких, давно и прочно укоренилась ошибочная точка зрения, что это название армянского происхождения. При этом упускают из виду, что сами армяне именуют гору Арарат (в турецком варианте Агрыдаг) Масисом. В действительности слово «Арарат» (транскрипция слова «rrt») представлет собой семитскую форму названия «Урарту».

 

Как известно, урартские племена азиатского – хурритского происхождения, и поэтому их никак нельзя отождествить с гайками – армянами, язык которых относится к индоевропейской семье. К тому же название «Арарат» встречается в Библии, а во времена, когда появились первые библейские книги, армянского народа и языка еще не было.

По материалам журнала IRS Наследие

[Мы из Мегри]

Азербайджан на Кавказе в средневековых армянских источниках

 

Ризван Гусейнов

На протяжении длительного времени европейская, советская, и позднее российская историческая наука старались избегать детального исследования территории исторического Азербайджана, который больше связывали с Передней Азией (Ираном), чем собственно Кавказом. Исподволь навязывался тезис о том, что исторически Азербайджан регион на территории северного Ирана, не имевший прямого отношения к Южному Кавказу.

Эта идея особенно пришлась по вкусу армянским историкам и политикам, которые, отрицая исторические корни Азербайджана на Кавказе, стремились оправдать армянскую экспансию и агрессию против суверенной Азербайджанской Республики.

Азербайджан веками играл важную политическую роль в регионе. Страна включала в себя территорию от Кавказского хребта на севере до Дербента (позднее Дагестан) и до Хамадана (центральный Иран) на юге, от озера Гейча (оз. Севан в Республике Армения), региона Борчалы (Грузия) и озера Урмия (северо-запад Ирана) на западе и до побережья Каспийского моря на востоке.

Российская империя, начавшая в XIX веке освоение Кавказа, проводила научно-исторические исследования, на основе которых написана нынешняя, нередко искаженная история региона. В этот период российскими историками введена традиция представлять все азербайджанское «персидским» и, в частности, называть тюркоязычных азербайджанцев персами.

Труды русских исследователей М.Чулкова, Н.Костомарова, П.Мельгунова, А.Попова, О.Зубашевой-Корнилович, А.Шпаковского, Г.Котошихина, А.Мулюкина, Е.Козубского содержат массу интересных данных по истории Азербайджана, однако эти авторы часто не ставили различия между Азербайджаном и Персией. Впервые на это обратил внимание видный азербайджанский исследователь Е.Зевакин, который, хорошо зная специфику источников изучаемого периода, отметил, что под термином «Персия» часто подразумевается Азербайджан, а под «персами» – азербайджанцы.

Имеются многочисленные арабские, персидские, османские, европейские, российские, армянские источники, в которых описываются ареал и территория Азербайджана в указанных выше географических рамках. Ниже мы будем ссылаться лишь на армянские средневековые и позднейшие источники, по которым постараемся определить ряд территорий исторического Азербайджана на Кавказе.

Любопытные факты о территории Азербайджана и том, что Армения, Иреван (Ереван) находятся в Азербайджане, приведены в «Географии» «отца армянской истории» Моисея Хоренского; описание азербайджанских городов есть в «Дневнике» средневекового армянского путешественника Закария Акулисского.

 

В сочинениях армянского летописца XIII века Этьена Орпелиана, упоминается о царствовании Ильдегизидов (Атабеков) Азербайджана, «живущих в стране огней», владевших обширными территориями на Кавказе и в Малой Азии, в том числе и областью Армения. Речь идет, в частности, о правлении Атабека Азербайджана Шамс-ад-дина Ильдегиза. Эти сведения армянских летописцев об Азербайджане подтверждает известный французский ориенталист, кавказовед XIX века А.Ж.Сен–Мартен в труде «Исторические и географические мемуары об Армении».

Уместно отметить, что согласно исследованиям известного арменоведа академика И.А.Орбели, княжеский род Джалалидов, восстановивший в XIII веке былую мощь албанского государства (Хаченское княжество) в Карабахе, имел отношение к Атабекам Азербайджана (Государство Атабеков Азербайджана (Атабекан-и-Азербайджан) 1136-1225 гг.). У основателя албанского Хаченского княжества князя Хасан Джалала Давла были братья Закария Наср Давла и Иванэ Атабег.

 

Как видим, их имена и указание на род Атабеков Азербайджана ясно дают понять, что этот княжеский род не имеет отношения к армянам. Это подтверждает французский кавказовед Сен-Мартен, который писал о том, что братья и окружение Гасан Джалала относились к роду Ильдегизидов – Атабеков Азербайджана.

Попутно Сен-Мартен обнаруживает, что у М.Хоренского – армянского автора якобы V века, описывается город Рован (Реван), который был построен азербайджанскими правителями в XVI веке.

Французский кавказовед с удивлением пишет в комментарии: «Я примечаю (в «Географии» Моисея Хоренского – Р.Г.) ещё название Рован, данное одному из регионов Адербайджана, которое возможно является Реваном, и ему это название присвоили мусульмане, это часть Армении Эриван, является столицей, которая под их властью была всегда частью Адербайджана».

Карта Кавказа и близлежащих земель 1730 года. Автор Г.М.Зойтер. Автор статьи красным цветом выделил название «Азербайджан

Как видим, Сен-Мартен и ученые его времени были прекрасно осведомлены о тюркских мусульманских основателях и дате построения ими города-крепости Ревана (Иревана), являвшегося «всегда частью Адербайджана», и нигде не упоминают о древнеармянском Эребуни-Ереване, миф о котором армянские ученые придумали в середине XX века.

Однако средневековые армянские авторы писали, что вообще нынешняя Армения испокон веков входила в состав Азербайджана. В течение многих веков судьбы народов Кавказа, Малой Азии и соседних регионов решались азербайджанскими властителями. Немало сведений об этом можно почерпнуть, в частности, у армянских средневековых авторов.

К примеру, армянский католикос Симеон Ереванци (он стоял во главе армянской церкви с 1763 по 1780 г.) в своем «Джамбре» приводит массу документов и указов, подтверждающих, что территории нынешней Армении на Южном Кавказе относились к Азербайджану и подчинялись азербайджанским правителям.

Приведем некоторые из них:

 

ГЛАВА 20
Есть указ шаха Сулеймана от 1085 года мусульманской эры, данный по просьбе жителей нашего села. В прошении говорится: «У нас есть [оросительный] канал под названием Шахи-арх (канал шаха), который искони принадлежит нам; но теперь жители [села] Хаджигара хотят насильственно отнять у нас этот канал с водой». В заголовке прошения шах пишет указ на имя сардара Азербайджана и властителя Еревана: «Расследуйте дело; если вода принадлежит Эчмиадзину, отдайте ему, и пусть жители Хаджигары не касаются ее».

Есть указ шаха Сулеймана от 1079 года мусульманской эры, данный в ответ на прошение всех армян Азербайджанской страны, …

ГЛАВА 21
Когда персидский шах Аббас Великий в 1112 году мусульманской и в 1052 (1603) нашей эры, во времена католикоса Меликсета, завоевал у турок страну Азербайджан, он: поставил ханом над нашей Ереванской страной Амиргуне».

 

Как видим, армянский средневековый автор не считает указанные земли армянскими, пишет, что они находятся в составе Азербайджана, и называет их «Ереванской страной» то есть землями Эриванского ханства, созданного в 1604 году, первым беглярбеком которого был назначен азербайджанский полководец Амиргуне-хан (годы правления 1604— 1628).

В «Джамбре» приведены указы азербайджанских правителей, пожаловавших различным армянским феодалам земли и титулы меликов на территории Эриванского ханства. При этом ясно отмечается, что подавляющее большинство этих армянских феодалов не являлись ранее тут землевладельцами. Во вступительном слове к переводу «Джамбра» на русский язык отмечается: «Рост владений армянских церковных феодалов за счет земель крестьянства можно проследить на примере Эчмиадзина».

Армянские католикосы активно заселяли на азербайджанские земли Иревана армянами, а также всеми правдами и неправдами расширяли территорию Эчмиадзинского монастыря за счет земель местного азербайджанского населения. Это удавалось благодаря тому, что армянские католикосы пользовались покровительством со стороны азербайджанских сефевидских правителей, которые закрывали глаза на эти «шалости» армянских церковников, поскольку использовали здесь армян в борьбе против Османской империи.

 

Значительное количество документов о ползучей аннексии азербайджанских земель со стороны армянской церкви было собрано в фондах Матенадарана. На основе этих материалов армянский ученый А.Д.Папазян издал «Персидские документы Матенадарана», вышедшие в нескольких томах в 1956, 1959, 1968 гг., где в основном собраны указы азербайджанских шахов Кара-Коюнлу, Ак-Коюнлу и Сефевидов, охватывающие исторический период с XIV по XVII вв.

Большое количество купчих и документов, свидетельствующих о масштабах скупки и незаконного приобретения земель со стороны армянских церковников, было собрано Папазяном во втором томе его книги. Среди этих документов есть такие, где за подписью армянских католикосов указывается, что Эчмиадзин (также именуем Вагаршапат или Учкилисе) и окрестные земли находятся в Азербайджане.

Ниже приводится фрагмент одной из грамот села Вагаршапат от 832 г. хиджры (1428 г. и. э.): «…Это (Вагаршапат – Р.Г.) … одна треть целого села, именуемого Учкилиса из сел нахне ‘Кярби, которое находится в стране Азербайджан…».

В купчей от 1430 года на село Учкилиса, переименованное армянами в Вагаршапат, а одноименный монастырь – в Эчмиадзин, говорится, что Сару (Сары – Р.Г.) Мелик поверенный шейха Саида-бека ал-Са’ди продал «патриарху благородной христианской религии, мутавалли Учкилсы халифе Григору третью часть села Учкилсы, которая находится в подчинении страны Азербайджан вилайета Чухур Са’д».

 

Относительно этой купчей историк В.А.Кулиева констатирует, что «по перечисленной богатой титулатуре можно заключить, что упомянутый Саид-бек ал-Са’ди являлся представителем мусульманского духовенства и принадлежал роду Са’длу (Саадлы – Р.Г.). Из документа становится ясно, что село Учкилса (позднее Эчмиадзин) входило в состав вилайета Чухур Са’д, который в свою очередь подчинялся Азербайджану».

Карта- схема исторических земель Азербайджана

Отметим, что азербайджанский племенной союз Саадлы играл важную роль в государстве Сефевидов, особенно на территории названного по их имени Чухур-Саада, где позднее расположилась Армянская Республика. Слово «саадлы», «саатлы» сохранилось в топонимах и названиях населенных пунктов Южного Кавказа (Саатлинский район), однако на территории нынешней Армении они все были уничтожены.

В купчей от 1400 года, содержащей подробное описание границ сел Хот, Шынхер и Халидзор, принадлежащих Татевскому монастырю, фиксируется, что олки Капаната, Сисаджана (территория Армянской Республики – Р.Г.) и Туман-е Нахчевана принадлежат стране Азербайджан. На основании написанного в 1647-1677 гг. дневника армянского купца Закарии Акулисского можно констатировать, что название Азербайджан охватывало обширные территории, и страна эта имела широкие торгово-экономические внешние связи.

Вот что пишет армянский автор: «1677 г. 18 декабря. Я, Закарий, сын акулисского мгдси Агамира, отправился из Тавриза в Марагу. Марагинским ханом был сын Ага-Хана Гусейнгулихан. Он женат на дочери Адилбейджанского визиря Мирзы-Ибрагима. Страна эта издревле была многолюдная, очень хорошая плодородная. Здесь произрастает отличный, рис, который по качеству выше индийского и вывозится до самой Испании как гостинец. В этой стране произрастает хороший хлопок, обильный табак, есть много изюма и дошаба».

К тому же Закария, относительно карабахских земель везде пишет Карабах, а не Арцах. Везде по тексту, в том числе на территории нынешней Армении, Закария перечисляет сплошь тюркские топонимы и гидронимы.

Пытаясь объяснить факт упоминания армянскими средневековыми авторами Азербайджана на месте нынешней Армении, современный армянский ученый, профессор Гарник Асатрян опосредованно признает, что Азербайджан являлся политико-административной единицей и государством, объединявшим в себе земли на Кавказе и Малой Азии, в том числе географическую область Армении.

 

По этому поводу, пусть и с оговорками, Г.Асатрян в статье «Существует ли народ азари?» пишет: «В отдельные исторические периоды после арабского завоевания края (639-643 гг.) и позднее, нашествия тюрков (11-12 вв.) область Азарбайджан объединялась с Арраном и Ширваном (территория современной Азербайджанской республики) и Арменией, что является причиной расширенного толкования понятия Азарбайджан в некоторых средневековых источниках».

Подведя итоги, следует отметить, что, как следует из анализа работ многочисленных средневековых армянских авторов, земли Азербайджана испокон веков распространялись на Южный Кавказ и прилегающие области, и территория нынешней Армянской Республики, являлась частью исторических азербайджанских земель.

По материалам журнала IRS Наследие

[Мы из Мегри]

Вопрос Нагорного Карабаха в 1960-1980-х: Армяне против Гейдара Алиева

 

И.Нифталиев

Начавшийся после смерти Сталина процесс потепления политического режима в СССР способствовал формированию нового более лояльного контроля государства за настроениями в обществе. Ревизия сталинской модели тоталитаризма сопровождалось сменой руководства в Азербайджане и Армении, где в декабре 1953 года были сняты с должностей первые секретари М.Д.Багиров и Г.Арутинов.

 

Конец багировской эпохи и масштабные изменения в руководстве Азербайджанской ССР приводят также к изменениям в управленческих структурах республики. Раньше других было произведено слияние министерства внутренних дел и государственной безопасности. В результате 3 мая 1954 года был образован Комитет государственной безопасности при Совете министров Азербайджанской ССР. Гейдар Алиев начиная с середины 1950-х годов занимает руководящие посты в отделе контр-разведки КГБ Азербайджанской ССР.

Итоги, состоявшегося в феврале 1956 года ХХ съезда КПСС, на котором новый советский партийный лидер Н.Хрущев выступил с разоблачением культа личности Сталина, были поразному восприняты в советских республиках Южного Кавказа. Если в Азербайджане они стимулировали борьбу за развитие национального языка и ценностей, то в Армении вновь поставили на по-вестку дня идею территориальных притязаний к соседним республикам и Турции.

Было очевидным, что образование в 1923 году Нагорно-Карабахской Автономной Области (НКАО) в составе Азербайджанской ССР армянская сторона не считала решением проблемы и не отказалась от планов аннексии этой территории. Уже после смерти И.Сталина армянское партийное руководство на различных уровнях вновь и вновь возвращалось к этому вопросу.

Данное движение теперь велось не только на уровне партийного руководства, но приняло более широкий размах, представляя собой сбор подписей, петиций и обращений в высшие союзные партийные и государственные органы представителей различных социальных слоев Армении и даже армянского католикоса. Это было показателем того, как думали армяне и как функционировал Советский Союз: армяне никогда не обращались за решением проблемы в Баку, столицу Азербайджана.

 

Большие надежды в вопросе о пересмотре прежних границ армянам вселял указ Президиум Верховного Совета СССР от 19 февраля 1954 года «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР» по случаю трехсотлетия присоединения Украины к России.

1960-е годы ознаменовались новым обострением ситуации вокруг армянских территориальных притязаний к Азербайджанской ССР. Начало этого этапа совпало с очередной сменой руководства республики и назначением Вели Ахундова первым секретарем ЦК КП Азербайджана (1959-1969).

 

Именно на этот период приходится стремительный карьерный рост Г.Алиева в органах госбезопасности республики. В 1960 году Г.Алиев становится начальником контрразведывательного отдела КГБ при Совете Министров Азербайджанской ССР. Безусловно, по долгу службы Г.Алиев теперь был не только в курсе всех перипетий вокруг территориальных притязаний Армении, но также одной из ключевых фигур в руководстве республики, который принимал ответственные решения.

Как человек, получивший историческое образование (в 1957 году окончил заочное отделение Исторического факультета Азербайджанского Государственного уни-верситета им.С.Кирова), затем долго возглавлявший органы госбезопасности и партийную организацию республики, Г.Алиев хорошо знал историю притязаний Армении на Нагорный Карабах и не раз возвращался к нему позже, во время встреч с представителями азербайджанской интеллигенции уже в ранге президента Азербайджана.

Впервые Г.Алиев подробно коснулся истории этой проблемы 9 февраля 1999 года во время встречи в президентском дворце с членами комиссии по подготовке 75 летнего юбилея образования Нахчыванской АР: «Предоставление Нагорному Карабаху автономного статуса проходило в острой борьбе. Когда армяне в 1988 году начали притязать на Нагорный Карабах, они обвиняли Сталина, Орджоникидзе, в том, что якобы они под давлением азербайджанцев оставили Нагорный Карабах Азербайджану. Однако мы считаем, что предоставление автономии Нагорному Карабаху было решением, направленным против Азербайджана. Кто знает историю и знаком с историческими документами, тому известно, как в то время Нариманов и другие вели борьбу с этим. Единственное, чего они добились — это оставили Нагорный Карабах в составе Азербайджана. Историкам известно также и то, что, когда в Москве, Тбилиси, Закавказской федерации ставился вопрос о передачи Нагорного Карабаха Армении Нариман Нариманов выступил с серьезным заявлением, что в этом случае мы прекратим поставку нефти в Россию. Именно в результате этой острой борьбы было принято такое решение».

Во время своей встречи в президентском дворце с представителями азербайджанской интеллигенции 10 ноября 1999 года Г.Алиев вновь показал себя прекрасным знатоком истории нагорно-карабахского вопроса: «Хорошо знаю историю создания в 1923 году автономии Нагорного Карабаха. Предоставление в 1923 году автономии Нагорному Карабаху стало бедой Азербайджана, знайте это. Правда, в те времена её хотели отдать Армении. Руководители Азербайджана постарались и, наконец, добились, чтобы она осталась в Азербайджане. Должна была остаться, но не в виде автономии. Предоставленная в 1923 году автономия –это была бомба, заложенная внутрь Азербайджана, когда-то она должна была взорваться…».

В начале 1960-х годов активисты карабахского движения предпринимали попытки оказать давление на власти Армении, подтолкнуть их к активным действиям. 23-24 апреля 1961 года на территории Армянской ССР было изъято около 100 анонимных писем, адресованных секретарям ЦК, председателю и заместителям председателя Совета министров, председателю Верховного совета, руководителям ряда предприятий рес-публики. Главное содержание данных писем сводилось к требованию «вернуть» Армении «исконно армянские земли» в составе закавказских республик и Турции.

В этот же период активизируется деятельность агентуры партии «Дашнакцутюн», которая воспользовавшись решением Советского правительства относительно репатриации зарубежных армян в Советский Союз, хотела направить по каналам репатриации в Армянскую ССР с территории сопредельных стран агентуру для подрывной работы. Об этом сообщалось в секретной записке от 7 февраля 1962 года, направленной 2-м Главным управлением КГБ при Совете министров СССР на имя начальника 2-го от-дела КГБ при Совете министров Азербайджанской ССР Г.Алиева.

На документе рукой Г.Алиева наложена резолюция с указанием разработать конкретные меры по изучению и выявлению связей зарубежных дашнакских организаций, а также о поимке шпионов в случае их нелегальной заброски через азербайджанский участок границы СССР.

В ответном совершенно секретном письме, направленном 20 июня 1962 года в Москву начальнику 2 от-дела 2 главного управления КГБ СССР пол-ковнику В.М.Хамазюку отмечалось: «На территории Азербайджанской ССР учтено около 60 бывших дашнаков и других армянских буржуазных националистов, в основном проживающих в городах Баку, Кировабаде, Степанакерте и Нахичевани».

 

В том же письме Алиев указывал, что «в мае 1962 год в отдел КГБ при СМ Азербайджанской ССР по НКАО поступили данные о том, что некоторые националистически настроенные лица, из числа армян, проживающих в г.г. Степанакерте и Ереване, используя хозяйственные неполадки в области, распространяют провокационные слухи о присоединение Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР к Армении. Активные распространители этих слухов выявлены и взяты в агентурную проверку».

 

24 июня 1962 года в КГБ Азербайджанской ССР поступила следующая информация: «Среди армянского населения области в связи с предстоящим визитом Хрущева в Армению активизировались слухи о том, что, приехав в Армению, Хрущев в ознаменование 40-летия республики преподнесет Армении в виде подарка Нагорный Карабах».

В 1963 году первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву было послано из НКАО письмо-протест, под которым подписались порядка 2500 армян из Карабаха и других прилегающих районов с армянским населением. Подписанты, раскрыв предысторию проблемы, требовали «незамедлительно решить вопрос воссоединения Нагорного Карабаха и всех прилегающих армянских районов с Армянской ССР или же включение их в состав РСФСР».

Одновременно на различных уровнях активизируется давление армянских националистов на Москву. Представители зарубежных армян, которые, безусловно, координировали свои действия с Ереваном, 18 мая 1964 года направили на имя Н.Хрущева ходатайство, которое закачивается словами: «Мы настаиваем на принятии незамедлительного решения по вопросу Нагорного Карабаха: либо воссоединить автономную область и другие армянонаселенные районы с Армянской ССР, либо сделать их частью СССР».

В январе 1965 года Г.Алиев назначается заместителем председателя КГБ Азербайджанской ССР, которым был тогда С.К.Цвигун. На этот период приходится очередной виток антиазербайджанской и антитурецкой кампании накануне подготовки в Армянской ССР к 50-летию пресловутого «геноцида армян», якобы имевшего место в годы Первой мировой войны в Османской империи. Грядущие события, связанные с проведением мероприятий, посвященных годовщине «геноцида», вызывали обеспокоенность у азербайджанского населения Армении.

В марте 1965 года в ЦК КПСС и нескольким авторитетным людям пришли анонимные письма, написанные от лица азербайджанского населения Армении, с предупреждением о возможной «акции мести» со стороны армян «в памятный день 50-летия резни армян турками».

В 1966 году азербайджанские спецслужбы вскрыли и пресекли деятельность нескольких нелегальных националистических групп. Так ереванские эмиссары из нелегальной организации «Союз армянской молодежи», в которую входило свыше 40 человек, пытались создать на территории автономной области свои организационные структуры. Другая молодежная группа из числа учащихся старших классов средних школ Степанакерта распространяли листовки, в которых содержались призывы воссоединения всех «армянских» территорий, в том числе Нагорного Карабаха и Нахчывана.

 

В августе 1966 года новому генеральному секретарю ЦК КПСС Л.Брежневу было направлено письмо, которое подписали порядка 2000 представителей армянской интеллигенции, где в частности отмечалось: «Карабах- это Армения территориально и по национальному составу, это Армения –по укладу, духовному складу и быту. История Карабаха –это история Армении, армянским является язык, искусство и литература Карабаха. А так как существует Армянская ССР, нецелесообразно её нераздельную часть искусственно отделять от Советской Армении».

Авторы письма, произвольно интерпретируя, а точнее фальсифицируя исторические документы, связанные с образованием НКАО и Нахчыванской АССР, пытались обосновать свои претензии «политическими, экономическими и этническими факторами», а также якобы «многочисленными письмами, поступающими в ЦК КП Армении от различных групп трудящихся НКАО». Поэтому они «внимательно изучив все аспекты этих вопросов и проанализировав сложившееся в республике положение» обращались с просьбой о «возвращении Армянской ССР Нагорного Карабаха и Нахчыванской АССР».

 

 

[Мы из Мегри]

В заключение авторы цинично заявляли, что «при рассмотрении поднятых вопросов мы исходили из основной главной задачи обеспечения дальнейшего укрепления братской дружбы между народами Советского Союза и, в частности, между армянским и азербайджанским народами. Опасения возможной нежелательной реакции лишены основания, так как вопрос ставится не об отторжении какой-либо части территории Азербайджанской ССР, а слиянии автономной национальной области с союзной республикой, коренное население в которых одно — армянское».

После прихода к руководству в КГБ СССР Ю.Андропова председатель КГБ Азербайджанской ССР С.Цвигун был назначен его заместителем. В 1967 г. на пост председателя КГБ Азербайджанской ССР был выдвинут Г.Алиев. Тем временем, территориальные притязания Армянской ССР к Азербайджанской ССР в очередной раз дестабилизировали ситуацию в НКАО.

Искрой для трагедии 1967 года стало убийство 8-летнего армянского школьника в селении Куропаткино Мартунинского района НКАО, сына одного из председателей местного колхоза, в котором были обвинены местные азербайджанцы Аршад, Алемшад и Зохраб Мамедовы. Суд, рассматривавший дело с 12 июня по 3 июля 1967 г., доказал, что непосредственное отношение к убийству имеют двое. В результате одного из них приговорили к расстрелу, второго к 15 годам лишения свободы. Третий подсудимый был оправдан. Однако после окончания судебного заседания группа армян совершила нападение на тюремную машину, в которой находились трое подсудимых. Нападение на конвой закончилось линчеванием арестованных, которые были зверски убиты, скальпированы, а трупы сожжены.

Для расследования этого дела Г.Алиев сформировал опытную бригаду во главе с полковником Фирудином Багировым и взял их работу под личный контроль. Более того, он сам выехал в Степанакерт и провел там 15 дней. Участники этой расправы были выявлены и арестованы. В Баку прошел суд над организаторами степанакертских событий, который приговорил 14 человек к различным срокам лишения свободы, а пятерых – к высшей мере наказания. В отношении троих приговор был приведен в исполнение.

 

В то время, как партийное руководство автономной области за допущенные ошибки отделалось лишь партийным выговором, по инициативе Гейдара Алиева было принято решение укрепить руководство КГБ НКАО. Алиев возражал против назначения на должность начальника областного отдела КГБ представителя армянской национальности и сумел убедить Москву принять соломоново решение: направить туда на работу русского. Кандидатуру он подобрал сам, из местных проверенных кадров, долгое время проработавших под его началом.

События 1967 года в Нагорном Карабахе еще долгое время держали в напряжении азербайджанское руководство. Провокации армянских националистических элементов в Нагорном Карабахе продолжались также в 1968-1969 годах.

Об этом в Комитет Партийного контроля при ЦК КП Азербайджанской ССР в апреле 1969 года докладывал Г.Алиев: «Проявления националистического характера имеют место в Нагорно-Карабахской автономной области. В последние годы националистические элементы, проживающие в этой области, а также некоторые жители Армянской ССР предпринимают попытки к разжиганию среди населения тенденции к выходу области из Азербайджана и присоединению ее к Армении… Националистические проявления молодежи в НКАО имели место и в 1968 году».

В целом, в первые послевоенные десятилетия конфликтный потенциал предыдущих лет в армяно-азербайджанских отношениях продолжал сохраняться. Однако теперь конфликт не распространялся за пределы мест их возникновения, поскольку армянским экстремистам было ясно, что прежними методами взаимного уничтожения или высылки уже нельзя передвинуть границы или завоевать новое жизненное пространство.

Когда в 1969 году обсуждался вопрос, кто возглавит республику после ухода В.Ахундова, в Кремле отдали предпочтение Г.Алиеву. Безусловно, это было следствием высокой оценки со стороны Москвы деловых и профессиональных качеств, ранее продемонстрированных Алиевым на посту руководителя КГБ республики. На новом посту Г.Алиев сразу же определил основные приоритеты своей дальнейшей деятельности.

 

Прежде всего, он в короткие сроки осуществил кадровые перемены. Помимо кадровых и хозяйственных вопросов, одной из постоянных забот Гейдара Алиева на посту первого секретаря было противодействие армянским территориальным притязаниям, о котором он знал не понаслышке. Алиеву пришлось столкнуться с этим явлением ещё в годы руководства КГБ республики.

Предприняв в первой половине 1960-х годов очередную неудачную попытку добиться отторжения Нагорного Карабаха, руководство Армении накануне прихода Г.Алиева к руководству республикой попыталось поднять вопрос о пересмотре границ между республиками, которые были установлены в 1920-е годы. После образования Закавказской федерации и СССР в 1922 году границы между южнокавказскими республиками потеряли значение разделительных государственных линий и стали относится к вопросу о союзно-административном делении.

В результате приграничных инцидентов во второй половине 20-х годов Азербайджанская ССР лишилась в пользу Армянской ССР значительных территорий в Газахском уезде, Карабахе, Нахчыванской АССР. С другой стороны, границы, которые были уже согласованы и нанесены на карты в конце 20-х годов, очень часто не находили свое отражение в натуре. Весь этот комплекс противоречий делал границы между республиками очень зыбкими и расплывчатыми, создавая тем самым условия конфликтам, которые тут же приобретали национальную окраску.

 

Вспоминая позднее о приграничном конфликте с Арменией в 1968-1969 годах и принятых руководством Азербайджана решениях, Г.Алиев отмечал: «Армения хотела присоединить к себе некоторые земли в приграничных с ней районах Азербайджана. Они вынимали старые карты 28 года или 29 года. Переговоры продолжались два-три года. Эти переговоры вместе с Вели Ахундовым вели Мамед Искандеров, Энвер Алиханов и второй секретарь Елистратов. К сожалению, в результате этих переговоров в мае 1969 года Верховный Совет Азербайджана вынес решение о том, что эти приграничные земли действительно принадлежат Армении и должны быть ей переданы. Я знаю, каким образом в то время было принято это несправедливое решение. Сегодня говорить об этом нет необходимости. Однако хочу сказать, что Вели Ахундов, конечно же, не хотел передачи этих земель. Однако давление сверху, то есть из Москвы, нажимы справа и слева привели к принятию такого решения. Став в июле руководителем Азербайджана, я в течение месяца изучал данный вопрос и в результате отказался выполнять это решение. Они еще долго пытались решить вопрос в свою пользу, но я не позволил».

[Мы из Мегри]

Давая оценку попыткам Армении пересмотреть прежние границы, которых было предостаточно и в последующем, Гейдар Алиев позже отмечал: «Они откровенно это не говорили, но посредством руководящих работников доводили до моего сведения, что надо бы уточнить карты Азербайджана и Армении, потому что в 20-х годах были допущены определенные ошибки. Я всем отвечал, что наши границы известны, определены, и нет никакой надобности что-то менять».

Забегая вперед надо сказать, что после перехода в декабре 1982 года Гейдара Алиева на работу в Москву, между двумя республиками вновь возникли проблемы по отдельным участкам границы. После Алиева новое партийное руководство республики, накануне отторжения Нагорного Карабаха от Азербайджана, не выдержав давления из Москвы, пошла на некоторые территориальные уступки Армении.

 

После прихода к руководству республикой в июле 1969 года Гейдар Алиев как никто другой понимал, что в случае усиления в будущем националистических настроений в области не меньшая ответственность будет лежать на партийной номенклатуре НКАО. Поэтому Алиев, прежде всего, решает укрепить руководство автономной области проверенными кадрами.

Осенью 1973 года он предложил избрать первым секретарем Нагорно-Карабахского обкома Компартии Азербайджана Бориса Кеворкова, до этого работавшего первым секретарем Кировского райкома партии Баку. 12 октября 1973 года состоялся пленум Нагорно-Карабахского обкома КП Азербайджана, в соответствии с решением которого Г.Мелкумян был освобожден от обязанностей первого секретаря и члена бюро Нагорно-Карабахского обкома, а на его место был избран Борис Кеворков. Впервые на пост секретаря обкома НКАО был назначен не местный армянин. Кеворков родился в Шемахе, занимал пост первого секретаря обкома НКАО дольше всех своих предшественников — 15 лет и был освобожден от должности лишь после начала конфликта в феврале 1988 года.

Алиев провел также ряд других кадровых перестановок в руководстве Нагорного Карабаха, которых прежде не было: «Я первым назначил вторым секретарем русского. Первым заместителем председателя областного совета я назначил азербайджанца. Я направлял туда работать азербайджанцев».

Всегда держа руку на пульсе времени, армянские националисты традиционно поднимали вопрос о пересмотре границ с Азербайджаном в период важных политических перемен или накануне знаменательных событий в истории страны или республики. Так произошло в 1972 году, когда вся страна готовилась к празднованию 50-летия образования СССР и в 1973 году, когда страна только оправилась от торжеств, посвященных 50-летию образования СССР, а в Азербайджанской ССР шла подготовка к празднованию 50-й годовщины образования Нагорно-Карабахской автономной области.

В 1972 году из Еревана в Москву, Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.Брежневу было отправлено письмо от представителей армянской интеллигенции, в которой её авторы считали нецелесообразным разъединение Армянской ССР от Нагорного Карабаха. Давая в письме краткую историческую справку вопроса, они всю вину почему-то возложили на Зиновьева, Багирова и Берия, которые якобы отменили «справедливые» решения «от 1 декабря 1920 года Бакинского Совета и июньского соглашения правительств Азербайджанской ССР и Армянской ССР от 1921 года о передачи Нагорного Карабаха Армении».

 

В то же время авторы обращения были уверены, что «маленькое изменение республиканских границ», то есть передача Нагорного Карабаха Армении не помешает братской дружбе, поскольку «в течение пятидесяти лет Советской власти наши народы воспитывались в духе интернационализма». В конце письма выражалась просьба накануне 50-летия образования Советского Союза разрешить вопрос воссоединения Нагорного Карабаха с Советской Арменией.

Почти одновременно на имя Л.Брежнева было отправлено обращение от т.н. представителей общественности НКАО. Авторы письма наряду с требованиями о передачи Нагорного Карабаха Армении, не забыли затронуть в ней тонкую струну о вековой преданности армян большому русскому народу, о недоверии мусульманам. Утрируя реальность, выдавая желаемое за действительное, авторы обращения полностью игнорировали успехи в развитие области за прошедшие 50 лет. В конце письма досталось и руководителям области, вину которых видели в молчание и примирение с положением в Карабахе.

Письма подобного содержания, в которых армянские националисты, для обоснования своих претензий на Нагорный Карабах делали, прежде всего, упор на якобы экономическую отсталость края и низкие капиталовложения в Нагорно-Карабахскую Автономную область по сравнению с другими районами Азербайджанской ССР, ущемление политических и культурных прав армянского населения, попытки азербайджанского руководства искусственно изменить демографическую ситуацию в автономии за счет вытеснения армян и расселения здесь азербайджанцев, направлялись партийному руководству в Москве и в последующем.

Конечно, это было всего лишь ширмой, прикрытием истинной цели – дискредитировать в глазах центра партийное руководство республики и отторгнуть Нагорный Карабах от Азербайджана.

В интервью Андрею Караулову на вопрос о том, что можно ли отнести к причинам конфликта ущемление прав армянского населения Нагорного Карабаха, недостатки в социально-экономическом развитии области, Г.Алиев дал довольно подробный ответ: «К сожалению, после того как в этой области обострилась ситуация, появилось мнение о том, что причиной конфликта стало отставание Нагорного Карабаха в социаль-ноэкономической сфере и, даже, якобы неправильное отношение к проблемам НКАО, к его населению со стороны бывшего руководства республики».

 

Г.Алиев привел конкретные факты, свидетельствующие о высоких показателях социально-экономического развития НКАО в 70-е-80-е годы: «По показателям социально-экономического разви-тия НКАО превосходила среднереспубликанские показатели Азербайджана и Армении. Экономика области наиболее полное развитие получила именно в 70-80-е годы. Были построены железная дорога до центра области, прекрасный вокзал в Степанакерте, новый аэропорт — мы организовали регулярные рейсы между Степанакертом, Баку и Ереваном. Я позвонил Демирчяну, и мы договорились, что рейсы будут осуществлять Аэрофлот Азербайджана и Аэрофлот Армении,- видите, до каких мелочей мы обдумывали все эти вопросы. Были созданы крупные предприятия: обувная фабрика, электротехнический завод, заводы конденсаторов электронной промышленности, сельхозмашиностроения и другие. Значительные меры были предприняты и в области сельского хозяйства.

Построили два крупных водохранилища с электростанцией, оросительными каналами, что значительно улучшило водоснабжение двух районов. Производство винограда выросло с 50-60 тысяч тонн в начале 70-х годов до 120-130 тысяч тонн в 1980-м. Почти в два раза увеличилось производство животноводства. Для небольшой области с населением в 170 тысяч человек это немало. Много было сделано и в социально-духовной сфере. В Степанакерте мы создали педагогический институт. В такой небольшой области он, может быть, и не нужен, но мы пошли навстречу пожеланиям творческой интеллигенции. Преподавание велось на армянском языке. Я уже сказал о том, что строились жилые дома, школы, поликлиники; был реконструирован и оснащен новым оборудованием драматический театр. Построили большой Дом политпросвещения, я лично был там во время строительства. Открылись новые памятники…

Многим деятелям искусства были присвоены звания народных и заслуженных артистов Азербайджана. Ежегодно шел внеконкурсный прием молодежи из НКАО в высшие учебные заведения Азербайджана и страны. В городе Шуша существовала большая церковь. В 1918 году она была разрушена. Мы ее полностью восстановили, пригласили мастеров из Армении. Значительно активизировались культурные связи НКАО с Арменией, и мы этому способствовали. Автономную область часто посещали руководители министерств и ведомств Армении, театры и концертные бригады, деятели культуры, ученые. Всего разговоры о каких-либо ограничениях беспочвенны».

 

В октябре 1973 году Алиев находился в Степанакерте по случаю присуждения Нагорно-Карабахской автономной области переходящего Красного Знамени ЦК КПСС, СМ СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ. Уже через месяц Гейдар Алиев участвует на торжественном заседании Нагорно-Карабахского обкома партии и областного Совета депутатов по случаю 50-ой годовщине юбилея автономной области. В честь этой даты НКАО было удостоено орденами Ленина и Дружбы народов. Позже некоторые отечественные дилетанты обвинят Алиева в большом внимании, которое он оказывал развитию НКАО.

[Мы из Мегри]

Во время своего выступления на заседании Милли Меджлиса 23 февраля 2001 года Президент Гейдар Алиев так ответил на эти нападки: «Когда я руководил республикой, — это открыто следует признать, мы создавали Нагорному Карабаху более благоприятные экономические условия, отдавали предпочтение развитию его экономики. Так как постоянно вставал вопрос о том, что якобы в Азербайджане зажимают Нагорный Карабах и армяне там не могут развиваться. Чтобы сохранить целостность Азербайджана, его территории мы в то время, повторяю, уделяли больше внимание Нагорному Карабаху. Я и сегодня признаю, что делал это, чтобы не дать возможность Нагорному Карабаху, армянам поднимать этот вопрос».

Демографические изменения в регионе были обусловлены объективными процессами, которые происходили в социально-экономической жизни Азербайджанской ССР в 60-80-х годах. В 1970 году численность населения области характеризуется восстановлением довоенного уровня и его дальнейшим ростом. Одновременно происходит рост численности азербайджанцев, что следует связывать не только с высокой рождаемостью азербайджанцев по сравнению с армянами, но и нарастающей миграцией армян за пределы НКАО.

Так за период 1970-1979 годов население НКАО возросло на 12 тысяч человек. И в этом приросте доля армян составила лишь 2 тысячи, а азербайджанцев — 10 тысяч человек. В отношении причин и характера миграции армян НКАО можно сказать, что они в основном были обусловлены процессами урбанизации. Если до 60 –х годов миграция армян из области шла в основном в Баку и другие промышленные центры Азербайджана, то в 60-80- х годах эта миграция пошла уже за пределы Азербайджана, в основном, в Армению.

Подобное изменение направления миграции армян НКАО можно связать с новыми процессами национального развития в Азербайджане, которые стали разворачиваться с конца 50-х годов. А именно, в связи предоставлением колхозникам в 1959 году паспортов и отменой запрета на переезд в города сельских жителей с начала 60-х годов начинается массовое переселение сельских азербайджанцев в города республики и, в основном, в Баку. Это привело к значительному расширению сферы функционирования азербайджанского языка, которое постепенно вытесняло русский.

Те, кто не пожелал, или не имел возможности мигрировать из республики, должны были решать для себя проблему адаптации к резко возросшей значимости азербайджанского фактора в жизни республики. Для армянского населения Азербайджана, в целом, и НКАО, в частности, указанные процессы национального развития обусловили развитие двух тенденций.

С одной стороны, стала расти напряженность в их отношениях с азербайджанцами, которые большей частью подогревались из Еревана. С другой стороны, изменилось направление миграции армян из НКАО. Однако последний процесс носил добровольный характер и не побуждался каким-либо целенаправленным давлением со стороны руководства республики, или азербайджанского населения.

 

Миграция армян именно в Армению стимулировалась, прежде всего, языковыми факторами. Русскоязычные же армяне мигрировали в основной своей массе не в Армению, а в Россию и иные русскоязычные регионы Европейской части СССР. Понятно, что подобная миграция негативно отражалась на рождаемости и естественном приросте армянского населения.

Одновременно с указанными процессами происходило увеличение численности азербайджанского населения в НКАО не только в результате естественного, но и механического прироста. В основном азербайджанцы переезжали из соседних с автономной областью районов. Если в период 1970-1979 году численность азербайджанцев в целом по Азербайджану увеличилось на 25%, то по НКАО эти показатели составили 37%.

Миграция азербайджанцев в НКАО была обусловлена главным образом социально-экономическими факторами. А именно, благодаря крупным капиталовложениями в экономику области. Рабочие места, высвобождавшиеся, из-за миграции армян из НКАО, занимали азербайджанцы.

В то же время в кадровой политики и в вопросе национального представительства во властных структурах автономии армяне по-прежнему по численности значительно превосходили азербайджанцев.

Так накануне событий 1988 го-да составы Советов формировывались руководством области, а оно, как правило (за исключением Шуши) на 90-98% состояло из армян. В составе обкома партии из 165 членов всего 24 были азербайджанцами, а из 456 секретарей первичных партийных организаций НКАО (без Шуши) лишь 30. Аппарат обкома партии в Ханкенди практически 100% оставался армянским. Не соответствовало представительство азербайджанского меньшинства процентному соотношению населения в профсоюзах, комсомоле, а также в органах милиции, народном контроле.

В период руководства республикой Гейдара Алиева автономную область не раз посещали официальные лица, общественные деятели и деятели культуры Армении, которые воочию становились свидетелями значительных успехов в развитии НКАО в составе Азербайджанской ССР.

В сентябре 1980 года НКАО посетили сотрудники газеты «Советакан Айастан» (Советская Армения), органа ЦК КП Армении, Верховного Совета и Совета Министров Армянской ССР. Сотрудники газеты были приняты секретарем обкома Б.Кеворковым, который во время беседы отметил, что после августовского пленума 1969 года в развитии экономики и культуры области произошли разительные изменения.

Как отметил Кеворков в своем отчете по итогам встречи от 26 сентября 1980 года в ЦК КП Азербайджана, первая встреча с сотрудниками газеты прошла в малодоверительной обстановке. Чувствовалось, что большинство сотрудников газеты не только не знали о достижениях в экономическом и социальном развитии Нагорного Карабаха, но будучи дезинформированы инсинуациями, были настроены по отношению к руководству и активу партийной организации области, по крайней мере, недружелюбно.

Однако, последующее ознакомление со Степанакертом и Шушой, Мардакертским и Мартунинским районами, хозяйствами этих районов произвело на сотрудников газеты большое впечатление. Уже вовремя второй встречи под впечатлением увиденного тон их разговора изменился.

В частности, заместитель редактора газеты Н.Саруханян отметил, что «НКАО действительно хорошо развивается в составе Советского Азербайджана. Мы сами увидели, ознакомившись с вашими городами и районами, хозяйствами, каких боль-ших успехов достигла автономная область и по приезде обязательно расскажем об этом в ЦК КП Армении и в редакции».

Такую же точку зрения высказали и другие сотрудники газеты, участвовавшие на встрече, которые говоря об увиденном, подчеркнули, что их приезд в НКАО, ознакомление с ней сняли старое, навеянное дезинформацией, неправильное представление о Нагорном Карабахе.

 

В 1977 году в Азербайджане шла полным ходом подготовка к принятию третьей Конституции СССР, получившей в исторической литературе название «Брежневской». Начиная со времени принятия последней Конституции СССР в 1936 году, получившей название «Сталинской», партийный лидер страны по традиции возглавлял комиссию по подготовке основного закона.

Накануне этого знаменательного события, армяне следуя своим прежним традициям вновь стали посылать в Москву многочисленные обращения с требованием присоединить НКАО к Армении.

10 ноября 1999 года, принимая группу азербайджанских писателей, Гейдар Алиев так вспоминал о событиях двадцатилетней давности: «В 1977 году принималась новая Конституция СССР. Была назначена Конституционная комиссия, её председателем был Брежнев, мы были членами комиссии. Я был представителем Азербайджана. Периодически комиссия проводила обсуждения. Их в то время проводил секретарь Центрального Комитета академик Пономарев. Брежнев не настолько участвовал в этом. Однажды я приехал в Москву на заседание комиссии. Увидел, что поступило значительное количество заявлений о том, что «необходимо вывести Нагорный Карабах из состава Азербайджана и передать Армении». Вижу, что Пономарев говорит, что этот вопрос надо вынести на обсуждение комиссии — армяне и на него воздействовали. Вы понимаете, что означает сам факт вынести этот вопрос на обсуждение комиссии? Ещё за день до заседания комиссии я сильно возражал против этого, но увидел, что нет… Я вновь пошел к ныне покойному Брежневу. Сказал ему: что это такое? Этого не должно быть! Он позвонил Пономареву и сказал: сними его».

 

И даже после данного решения поток заявлений и писем в Москву, которые сопровождались различными справочными материалами и иными документами от представителей так называемой армянской общественности не прекращался.

Как вспоминал позже академик Играр Алиев, в начале 1978 года Г.Алиев вызвал его к себе и сказал: «Армяне подняли перед руководством страны вопрос о передаче Нагорного Карабаха Армении. Надо подготовить основательную справку по этому вопросу».

Академик напомнил партийному лидеру, что сразу после войны, подобная справка была подготовлена для Мир Джафара Багирова, в её составлении участвовал он сам. Играр Алиев попросил отыскать данный документ в недрах партийного архива.

Как говорил И.Алиев: «На следующий день Гейдар Алиев вновь принял меня. Он протянул мне справку, написанную нами 30 лет назад. В течение месяца я подготовил обширную справку об истории Нагорного Карабаха и представил её в ЦК. Назавтра основные положения справки были обсуждены и одобрены на заседании Бюро Центрального Комитета. Позднее я узнал, что Гейдару Алиеву удалось во время пресечь очередную провокацию армян против азербайджанского народа».

В целом в период руководства республикой Гейдар Алиев стремился развивать все регионы республики и не разделял своих граждан по этнической принадлежности. И в начале нагорно-карабахского конфликта, и после Гейдар Алиев был убежден, что этот вопрос был задуман не в самой НКАО.

 

В беседе с корреспондентом газеты «Вашингтон пост» в Москве Дэвидом Ремником Г.Алиев рассказывал: «За 14 лет работы на посту первого секретаря ЦК КП Азербайджана, я каждый год, иногда не один раз, бывал в Нагорном Карабахе, и ни один человек из этой автономной области не ставил передо мной во-прос о том, что НКАО нужно вывести из состава Азербайджана и передать Армении. Никто, понимаете ли! Отдельные националистические настроения были в Армении, там кое-кто вынашивал такие планы, но они не были поддержаны населением НКАО».

В то же время, позже возвращаясь к своей поездки в Нагорный Карабах по случаю 50-й годовщины НКАО, Алиев вспомнил одну фразу из своего выступления, которую, как он считал, армянские националисты ему не простили: «Я сказал тогда: НКАО — неотделимая часть Азербайджана и такой она останется навсегда». «После того как я уехал из Азербайджана,- как вспоминал позже Г.Алиев — к сожалению, после событий 1988 года они потихоньку зашевелились. Контроль над Нагорным Карабахом был ослаблен, и они сделали это».

Таким образом, как отмечал в одном из своих выступлений Гейдар Алиев, в 1930-1970-х годах армянские националисты не оставляли попыток отделить Нагорный Карабах от Азербайджана и присоединить к Армении. Они неоднократно начинали бурную деятельность в этом направлении, но были приостановлены.

Однако после отставки в 1987 году Гейдара Алиева со всех должностей в высшем политическом руководстве Советского Союза армянские националисты получили широкое поле действия для осуществления своих планов.

По материалам вестника Национальной Академии Наук Азербайджана