Не воскрешай фашизм

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

От Геббельса до Михалкова. Как Россия повторяет методы Третьего рейха

Международный новостной и аналитический канал AnewZ представил специальный проект под названием «Tovarisch Director. Made in Russia, Believed Nowhere».

В документальном фильме «Tovarisch Director. Made in Russia, Believed Nowhere» отражается, как пропагандистская система России превратилась в систематическую идеологическую машину не только в политическом контексте, но и посредством культуры, кино, литературы и языка — в фактической и хронологической последовательности. Фильм представляет собой глубокое исследование, охватывающее путь от методов министра пропаганды Третьего рейха Йозефа Геббельса до современной культурной политики России.

От истории до сегодняшнего дня — неизменная суть пропаганды

В начале репортажа звучит знаменитый призыв одного из идеологов нацистского режима Германии — Геббельса: «Rise up and let the storm break loose!» (Встань и пусть разразится буря!) — этот метод был рычагом для создания образа врага, переписывания истории, клеймения критиков как «предателей» и сокрытия лжи под покровом патриотизма.

Никита Михалков: от искусства к идеологии

Одним из ключевых лиц проекта является российский режиссёр и актёр Никита Михалков. Украинский журналист Дмитрий Гордон описывает его так: «Выдающийся, на мой взгляд, режиссёр. Замечательный актёр. С другой стороны, мерзавец.» Это двойственное отношение раскрывает двойственную сущность Михалкова — с одной стороны артист, с другой — пропагандист Кремля.

Через свою программу «Бесогон» Михалков распространяет тезисы, наполненные повторяющейся риторикой русофобии, обвинениями соседних стран в «предательстве», представлением украинского языка как «опасной идеологии». Это уже не искусство, а идеологическое оружие.

История его семьи также заслуживает особого внимания. Его отец, Сергей Михалков, в советский период писал тексты гимнов для трёх разных руководителей. Другие члены семьи быстро адаптировались к различным политическим системам, ставя личные интересы на первый план. Это поколение на протяжении всей истории умело добивалось власти путём компромисса с властью.

Цитаты, представленные в документальном проекте, ещё раз доказывают, что, хотя технологии пропаганды меняются, её методы остаются прежними:

• Создание образа врага
• Переписывание истории
• Представление своей жестокости как «самообороны»
• Назначение критиков «иностранными агентами»
• Перенос собственных преступлений на других
• Прикрытие лжи патриотизмом.

Эти методы одинаково применялись как в информационной войне СССР, так и в современных дебатах на российском государственном телевидении. Фильм также показывает, как в официальных учебниках представлена передача Крыма Украине в 1954 году, как распространяется дезинформация о фактах в Буче и как соседние страны, включая Азербайджан, становятся мишенями.

Когда культура превращается в оружие

Одним из важнейших аспектов анализа является превращение языка и культуры в опору государственной идеологии. Параллели, проведённые на основе теории Виктора Клемперера «Lingua Tertii Imperii», доказывают семантические манипуляции пропаганды. Как в нацистской Германии «фанатизм» получил положительный смысл, так и сегодня «война» представляется как «специальная военная операция», а «критик» клеймится как «иностранный агент».

Заключение — почему пропаганда опасна?

Проект «Tovarisch Director» освещает не только прошлое, но и предупреждает о будущем. Основной посыл проекта таков: пропаганда не просто распространяет ложь, она оправдывает насилие, поляризует общества и расчеловечивает людей. Ужасы, произошедшие в истории, стали результатом именно этих процессов.

В конце фильма звучат слова президента России Владимира Путина в видеозвонке с Михалковым: «Ваше здоровье, Никита Сергеевич! Поздравляю!»

Этот проект — очередное доказательство аналитического и документального подхода канала AnewZ, ориентированного на международную аудиторию. Этот фильм — важный призыв для всех, кто стремится понять не только информацию, но и механизмы, стоящие за ней.

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

Новый фашизм стал основой российской политики

Максуд Салимов

 

Защита от угроз внешней среды является суверенным правом стран и народов. Обычно опасные вызовы исходят от соседей, которые встраиваются в различные схемы блокового характера или же от враждебно настроенных государств.

Азербайджан еще до восстановления национальной независимости в 1991 году, в бытность СССР, стал объектом нападок и травли со стороны агрессивно настроенной Армении. Ей в хищнических планах помогли центральные власти во главе с Михаилом Горбачевым, а в последующем и высокие круги России, которые также объявили о независимости. «Демократическая когорта», которой руководил Борис Ельцин, не скрывала своих симпатий к армянским националистам, которые тихой сапой стали проводить в жизнь политику этнических чисток, акты геноцида и прочие чудовищные действия, полностью подпадавшие под категорию военных преступлений и преступлений против человечности.

 

Первая Карабахская война, которая осталась за Ереваном, стала логическим итогом неограниченной военной помощи Москвы, взявшей страну-агрессора под свою опеку со всеми вытекающими из этого последствиями. Если вспомнить прямое участие 366-го мотострелкового полка России, расквартированного в Карабахе, российских наемников, десантных соединений, вовлеченных в военные действия против азербайджанских сил, становится понятно, почему Армения одержала верх в войне.

 

Россия подарила победу своему союзнику, став прямой соучастницей войны на Кавказе. А после завершения военных действий Армения продолжала пребывать на попечении Москвы, получая от нее неограниченную военную помощь, технологии двойного назначения и прочие стратегические ресурсы.

Азербайджан в диалоге с российской верхушкой постоянно поднимал вопрос о недопустимости предвзятого отношения России к конфликту в Южном Кавказе. Несмотря на это, северный сосед продолжал поддерживать Армению, созданный ею сепаратистский режим в Карабахе, подрывая стабильность и мир вдоль своих южных рубежей.

Одной из причин бездействия Минской группы ОБСЕ, призванной обеспечить мирное разрешение Карабахского конфликта, стала деструктивная позиция Москвы, которая в ранге сопредседателя посреднического института не желала завершения конфликта. Российские дипломаты в МГ неизменно занимали проармянскую позицию. Имя Владимира Казимирова стало нарицательным, с негативным антиазербайджанским олицетворением.

 

Москва все время пыталась раздуть огонь войны в регионе ради того, чтобы не дать Азербайджану освободить из-под оккупации свои исторические территории, восстановить справедливость и выполнение четырех резолюций СБ ООН, которые требовали безотлагательного вывода армянских войск с азербайджанских территорий. Россия к тому времени полностью утратила доверие азербайджанской стороны как посредник, исчерпав моральные качества и возможности.

Армения открыто культивировала крайний радикализм в отношении азербайджанцев, национальных меньшинств, вводила в обращение нормы фашистского управления, но это не мешало ей пользоваться безграничной поддержкой России. Поощряя милитаристские устремления Еревана, Москва продолжала накачивать военные мускулы страны-агрессора, обеспечивая ее наступательными видами вооружений.

Начатый с конца двадцатого века курс на усиление военного потенциала Армении не ослабевал, а только усиливался. Это означало, что Москва целиком и полностью поощряла агрессивную политику Армении ради достижения собственных целей. Главной из них было конфликтное управление Южным Кавказом, где Еревану отводилась роль надежного инструмента давления на Баку.

 

Только в 1998 году Ереван получил от союзника вооружений на сумму в 1 млрд долларов. Наряду с этим военному ведомству Армении периодически выделялись выгодные кредиты для реализации новых милитаристских планов. В реальности они перечеркивали миролюбивые усилия Азербайджана, а Баку никак не мог убедить российскую сторону изменить отношение к армяно-азербайджанскому конфликту, чтобы сконцентрироваться на мирных инициативах.

В последующем кардинальных изменений не последовало, пока политическое руководство Азербайджана не приняло решение о проведении контрнаступательной операции с целью выдворения захватчика из собственных земель.

Начавшаяся осенью 2020 года силовая кампания, названная впоследствии Второй Карабахской войной, достигла поставленных азербайджанским руководством целей, невзирая на то, что Россия продолжала активно поддерживать Армению. Она поставляла своему сателлиту оружие, боеприпасы, новые ударные технологии, но это не помогло агрессору.

Перед оснащением и наступательной мощью азербайджанской армии Армения потерпела военно-политический крах, что было равносильно бессилию и российской политики, и ее оружия.

Проявив формальный нейтралитет, Москва всеми средствами подыгрывала Армении для обеспечения ей победы в информационной войне. Не только частные издания, но и государственные средства массовой информации России пропагандировали негативный образ Азербайджана, оправдывали хищнический курс Еревана. А Баку российские медиа-ресурсы отказывали в праве отстоять свою независимость и территориальную целостность.

 

На словах Москва всегда боролась с проявлениями фашизма и человеконенавистничества, однако на деле закрывала глаза на чудовищные изощрения армян, которые поклонялись памяти кровожадного фашиста и цехакрона Гарегина Нжде. Всем доподлинно известно, что он был в сговоре с Гитлером и планировал воевать против Красной Армии во имя «освобождения Армении». Но это до сих пор замалчивается российской пропагандой, и это о многом говорит.

В общем и целом положение свидетельствует, что российские политические круги кооперируются с армянскими радикалами. Две стороны сошлись на политике нового фашизма, которую многое роднит с курсом нацистской Германии. Российский истеблишмент все больше тяготеет к концепции неприкрытой агрессии в отношении соседей, стремится к насильственному переделу границ. И все это делается ради удовлетворения гегемонистских устремлений Москвы.

Но в Первопрестольной не должны забывать, что правом защиты собственных интересов обладают не только большие страны, но и остальные члены сообщества. Это их законное и неотъемлемое право.

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

https://www.youtube.com/shorts/-0DxmosLXO0

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

 

[Ратмир]

Россия милитаризуется изнутри: ультраправые становятся опорой Кремля

В России стремительно растет влияние ультраправых движений и этот процесс все меньше похож на внутреннее явление. После начала войны в Украине агрессивный национализм перестал быть подпольной идеологией и вышел на улицы. Сегодня он обретает черты массового движения, где под прикрытием «патриотизма» и «народного порядка» формируется новая уличная сила, готовая заменить собой государство.

 

Одним из самых заметных примеров стала так называемая «Русская община» - националистическая организация, открыто действующая сегодня на территории РФ, участники которой называют себя «патриотами», но на деле исповедуют идеологию «русского превосходства» и устраивают уличные акции, по форме напоминающие парамилитарные марши. Так, в минувшие выходные в Челябинске и Копейске десятки мужчин в камуфляже прошли маршем по улицам, называя это «профилактикой преступлений» и «демонстрацией нашего присутствия».

На кадрах видно, как они патрулируют дворы в районе ТРК «Космос», снимают происходящее и выкладывают видео в соцсети. О реальных результатах «операции» не сообщается, но сама демонстрация силы выглядит символично: особенно на фоне того, как российские власти продолжают запрещать митинги за права женщин, свободу интернета и чистый воздух.

После обхода «патриоты» отправились в Копейск, где возложили цветы к мемориалу погибших при взрыве на оборонном заводе «Пластмасс». Все это подано как благородный жест, но суть остается прежней: улицы российских городов постепенно превращаются в арену для идеологической мобилизации.

***

Националистическая организация «Русская община» появилась весной 2022 года из обычного телеграм-канала, запущенного на волне милитаристского угара после вторжения в Украину. Сегодня это крупнейшая ксенофобская структура в России, сеть ячеек которой охватывает почти 150 городов, включая оккупированные Донецкую и Луганскую области. Фактически речь идет о параллельной идеологической инфраструктуре, выросшей в тени государственной пропаганды и военной цензуры.

 

При этом «Русская община» - не единственный игрок на этой сцене. По всей стране действуют десятки так называемых патриотических объединений, которые под видом «народного самоуправления» и «добровольных дружин» формируют почву для уличного национализма. Эти структуры не просто терпимы для власти. Они, напротив, получают негласное покровительство. Во главе «Русской общины» стоит бывший омский депутат Андрей Ткачук, известный своими антииммигрантскими высказываниями. А отделившееся от нее летом 2024 года движение «Русская дружина» напрямую связано с подсанкционным олигархом и православным идеологом Константином Малофеевым, основателем телеканала «Царьград» и куратором имперского общества «Двуглавый орел».

В том же ряду — председатель Народной партии Иван Отраковский, возглавляющий «Русскую народную дружину АЗО», и депутат Тюменской облдумы от ЛДПР Тимур Темуркаев, лидер организации «Северный человек». Все они входят в так называемые добровольные народные дружины (ДНД) — официально зарегистрированные объединения граждан, помогающих полиции «поддерживать порядок». С 1 мая 2024 года власти Подмосковья запустили пилотную программу «обновленных дружин», объясняя это «запросом на базовую безопасность». На деле же речь идет о легализации уличных патрулей, идеологически близких к ультраправым.

По данным МВД, сегодня в России зарегистрировано более 8,5 тысяч таких дружин, объединяющих около 200 тысяч человек. Их современная деятельность все чаще напоминает охоту на «чужих»: мигрантов, представителей ЛГБТК+, несогласных. И хотя ни одна из этих структур не называет себя националистической, их лозунги и риторика - чистая идеологическая калька с радикальных движений 1930-х годов. Они называют себя «патриотами» и «защитниками русского мира», противопоставляя себя «украинским нацистам» и «врагам Отечества».

Чтобы создать дружину, достаточно зарегистрировать общественную организацию и подать заявление в органы местного самоуправления, где определяют территорию патрулирования. После краткого инструктажа участники получают форму, удостоверения и право «охранять порядок». В реестрах МВД более 8,5 тысяч дружин, и их деятельность должна вестись открыто. Но часть из них, в частности отделения «Русской общины» в подмосковных Мытищах и Котельниках, действуют нелегально, без регистрации и надзора. Дружинники создаются под предлогом помощи полиции в условиях нехватки кадров, но все чаще действуют самостоятельно. По закону они не имеют права задерживать граждан, применять силу или оружие без присутствия полицейских. На практике это правило давно нарушается.

Так, в Ставропольском крае активисты «Русской общины» «урегулировали конфликт» между женой участника войны и местными цыганами, фактически устроив самосуд. В Свердловской области те же «патриоты» заставили на камеру извиняться мигранта-таксиста, которого обвинили в педофилии, так и не передав дело в правоохранительные органы. Под видом «защиты общественной морали» они проводят уличные рейды, нападают на людей и публично унижают «неугодных».

Без участия МВД националисты берут на себя роль карателей. В Петербурге 15 членов «Русской общины» ворвались в кафе Gedonist, где проходила костюмированная вечеринка «Вампирский бал». Ультраправые назвали мероприятие «сатанинским шабашем» и попытались сорвать его, угрожая организаторам насилием. После прибытия полиции они скрылись, но суть осталась прежней - уличные патрули берут на себя функции суда и дознания.

В реальности эти «добровольцы» проходят подготовку, напоминающую военную. В Московской области ДНД обучают стрельбе, инженерно-саперному делу и даже борьбе с беспилотниками. Среди инструкторов - ветераны войны против Украины. Параллельно ультраправые сообщества проводят собственные тренировки по ножевому бою и рукопашным единоборствам. На официальном уровне это преподносится как развитие гражданской самообороны, но на деле Россия получает десятки тысяч мужчин, воспитанных в духе уличного насилия и идеологической ненависти.

 

И именно это насилие начинает выходить из-под контроля. В Челябинске девять дружинников из «Русской общины» в масках напали на двух подростков возле магазина: применили удушающий прием, затем открыли стрельбу из пневматического оружия. К счастью, серьезно пострадавших не было, но сам факт показателен. Как отмечает проект «Антифа.ру», это уже не охрана порядка, а типичная практика парамилитарных групп, которые ищут врага ради подтверждения собственной миссии.

Под маской добровольных дружин и общественных объединений в России фактически формируется новая форма уличной силы лояльной Кремлю, идеологически мотивированной и готовой к действию. И это уже не просто внутренняя российская проблема. Это сигнал: национализм в России перестал быть риторикой - он становится практикой.

***

Элита в России стремительно переформатируется под задачи войны. В публичной риторике Кремля все чаще звучит мысль: «настоящая элита» - не чиновники и не бизнес, а «рабочие и воины, доказавшие верность делом». Этот мартирологический критерий лояльности переводит социальный лифт в режим мобилизации: источники статуса, денег и влияния все плотнее завязаны на участие в «спецоперации», военную логистику, военизированные «общественные» проекты и идеологическое обслуживание войны. Те, кто не справляется или допускает осечку, теряют все - показательный крах клана Сергея Шойгу, арест его зама Тимура Иванова и последующие дела против соратников стали сигналом «элите мирного времени».

 

На этом фоне резко вырос политический вес людей и структур, которые еще вчера считались маргиналами: православные имперцы, «идейные» олигархи, войсковые волонтеры, командиры ДНД и лидеры «патриотических клубов». Константин Малофеев - подсанкционный медиамагнат и идеолог «Империи будущего» - курирует не только телеканал «Царьград» и общество «Двуглавый орел», но и сетку молодежных инициатив при университетах. Их функция двойная: вербовка лояльных кадров и идеологическая дезинфекция кампусов под повестку «цивилизационной миссии России». Это не тени «гражданского общества», а парагосударственные лифты: от кафедры к гранту, от гранта к комитету, от «дружины» к подрядам и должностям.

Символом идеологического дрифта стал возврат к корпусу «правых классиков». Ильин - любимый философ Путина - с его романтикой «органического единства» государства, церкви и народа используется как моральная обвязка для силовой вертикали: государственное насилие объявляется «актом любви во имя истины». На этой базе Александр Дугин годами пытался закрепиться в академии: от Центра консервативных исследований в МГУ до Высшей политической школы имени Ильина в РГГУ, открытой при содействии того же Малофеева. Каждый раз, когда студенты и преподаватели поднимают вопрос о профашистских высказываниях Ильина и ультраправой риторике Дугина, им отвечают обвинениями в «западной агентуре» и предлагают «патриотическую альтернативу»- курсы по распознаванию «враждебной идеологии» и воспитанию «традиционалистской элиты».

 

При этом Дугин давно продвигает идею поголовной депортации мусульман из Европы, оправдывая ее «заботой об исламе». Характерная цитата Дугина: «Всех мусульман я предложил бы выселить из Европы, просто в шею — ради спасения ислама, ради того, чтобы он как традиция, как ценностная система, как умма процветал… Мусульмане, живущие у себя в исламском мире, должны получить полную поддержку России, те же, кто побежал на заработки… симпатий не вызывают… Думаю, что депортация мусульман из Европы должна привести в итоге к триумфу исламской культуры, к возрождению ислама…»

Далее он утверждает, что «европейские мусульмане… приперлись в чужой монастырь со своим уставом… пробрались туда пронырливым образом», «портятся» и «дискредитируют ислам», а «хороший мусульманин — это мусульманин, живущий в исламском мире».

***

Параллельно уличные «патриотические дружины» превращаются в кадровый резерв. Их учат стрельбе, саперному делу и борьбе с БПЛА - фактически готовят к роли силовой прослойки между государством и обществом. Нарушения мандата (самосуды, «воспитательные рейды», унижения «инакомыслящих» и мигрантов) не мешают карьерам — напротив, демонстрация «инициативности» и жесткости становится рекомендацией. Так, лидеры «Русской общины», «Русской дружины» и «Северного человека» уже встроены в региональную политику и получают доступ к ресурсам: площадкам, статусу ДНД, взаимодействию с администрациями. Лестница от телеграм-канала к местной повестке, а далее к федеральным комитетам, сегодня работает быстрее, чем любой «меритократический» фильтр.

 

Идеологическое противоречие — «антифашизм» государства при реабилитации профашистского канона — решается просто: право на определение, «кто тут фашист», монополизирует суверен. Это и есть новый общественный договор: элита пост-2022 — это сплав силовиков, военных волонтёров, идеологов-правоконсерваторов и аффилированного бизнеса, который умеет «служить» и готов воспроизводить военную мобилизацию как норму. Для соседних стран и международной аудитории важен вывод: национализм в России перестал быть уличной риторикой — он стал кадровой политикой. А значит, экспорт жёстких практик (криминализация «чужих», религиозно-государственная цензура, «дружинная» модель контроля) — не рисковая опция, а вероятный сценарий.

В этой конфигурации нет места автономной академии, независимым медиа и классической «элите компетенций». Их вытесняет элита лояльности и насилия: она дешевле, предсказуемее и быстрее масштабируется. Но у такой модели есть предел — экономический и технологический. Чтобы удержать войну «на длинной дистанции», Кремлю придётся опираться на людей, способных производить знания и продукты, а не только демонстрировать верность. В этом разрыве — между идеологией мобилизации и требованиями развития — и кроется главный внутренний конфликт ближайших лет. Для региона это значит одно: окно для «мягкого» влияния Москвы сужается, а место дипломатии занимают сетевые ультраправые интерфейсы — от «культуры памяти» до «дружинных» экспортов практик.