Ramiz Aslanov Опубликовано: 7 марта, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 7 марта, 2010 (изменено) Хулистан Часть Первая. "Беда стране, воздающей живым властителям почести, подобающие мертвым" Плутарх Алиабад. День первый. 1. В эту прекрасную страну я приехал в начале Мая. Специально, чтобы насладиться созерцанием всемирно известного шоу «Обряжение цветами», вполне заслуженно конкурирующего своей зрелищностью с бразильским карнавалом и амстердамским парадом геев и лесбиянок. Однако поездка в Гюлистан обошлась мне в копеечку и стоила больших нервов. Транспортные расходы, проживание в фешенебельном отеле, ресторанное питание по высшему разряду, услуги гида и так далее - все это должно было стоить не так дорого, я бы даже сказал, чувствительно дешевле, чем можно было ожидать. Но вот подобающее место на трибуне для почетных гостей на Площади Цветов заказать в Сети оказалось слишком накладно - отпугивали цены, просто астрономические. Я даже хотел отказаться от поездки, прикинув, что элементарно не укладываюсь в бюджет. В сущности, это шоу можно было посмотреть в очередной раз по любому из платных глобальных каналов, что я уже ни раз и делал. «Ну их на репку, этих гюлистанцев, с их неуемной любовью к флористике, - подумал я, - если за кресло на трибуне придется отвалить 10 000 амеро!» За такие деньги я лучше съезжу в Москву и посмотрю ежегодные кулачные бои на Красной Площади. Или же слетаю в Северную Корею на День Обжорства - тоже весьма занимательное зрелище. Представьте себе стометровую в диаметре тарелку, покрытую полутораметровым слоем вареного риса, в которую со всех сторон вступают одновременно десятки команд в пестрых набедренных повязках и начинают буквально проедать проход к центру, где установлена шоколадная статуя Ким Ир Сена с коньячной начинкой. Команде, первой достигшей статуи, и достается редкое лакомство, а заодно, разумеется, главный приз: сотня новеньких мопедов от западных спонсоров - почти недостижимая мечта любого северного корейца. Команды двигаются подобно гусеницам. Впередиидущие, наглотавшись вусмерть риса, тут же отваливаются в белоснежную зернистую жижу, но их сразу заменяют нетерпеливые товарищи по команде с горящими голодными взорами. Многие захлебываются в этой каше. Кто-то, прямо на месте, обсирается, приняв чрезмерную порцию слабительного, чтобы не помереть после забега от запора. В итоге к финишу доползает лишь горстка самых отчаянных, если доползает, а весь стадион - белое изъеденное поле с пестрыми скорчившимися стручками тел в узких заплывающих мутной жижицей каналах - под конец усеян трупами и засерями. Разве это не прикольно - посмотреть на столь дикую обжираловку? Жуткая и весьма живописная картинка с высоты амфитеатра!.. Но Джоана сказала мне: - Боб, ну ее в задницу - Корею! Это только по ТВ все красиво. На самом деле, в реальности все выглядит крайне неэстетично, поверь мне. А над стадионом так воняет, так воняет!.. Я даже не смогла высидеть до конца. А после целую неделю не могла ничего принимать в рот, кроме жареных бананов. А на рис, так вообще до сих пор смотрю с отвращением… И кулачные бои - тоже - так себе шоу. Разве что под конец, когда выпускают медведей… Так что, мой тебе совет: поезжай в Гюлистан - не пожалеешь! И дело не только в шоу. Эта страна - нечто особенное: настоящая экзотика! - Да слышал я, слышал про Гюлистан. Поэтому и решил съездить. Но ведь дорого, Джо! - Оно того стоит, Бобби. В Гюлистане ты будешь удивляться на каждом шагу. Это какая-то новая цивилизация! Это просто сказка, а не страна! И еще скажу тебе: не покупай билет на шоу по инету. Лучше - на месте, с рук. Иностранцев там любят - гюлистанцы славятся своим гостеприимством. Но при этом стараются обчистить по максимуму. Это и понятно: туризм - главная статья доходов государства. После работорговли, разумеется. Так что если ты купишь билет на месте, дружок, сэкономишь не меньше трех-четырех штук. Главное - найти гида пошустрее. Гид - это все для иностранца в этой стране, где неписаные законы и есть настоящие, по которым живут гюлистанцы. Я даже могу тебе порекомендовать одного. Его зовут Хариф. Настоящий мачо и умница! С ним ты будешь чувствовать себя как у мамаши за пазухой. - Джо, сестренка, - сказал я, усмехнувшись по-свойски, - признайся, ты ведь ездила в Гюлистан не на цветочки смотреть, а на великую битву? Всем известно, что гюлистанцы самые неутомимые трахальщики на планете. После дравидов, конечно. - Фи! Не вспоминай про дравидов - меня сейчас стошнит! Эти их полуметровые чешуйчатые пенисы, похожие на ленкоранские огурцы, слюнявые рты с гнилыми зубами, мерзкие рожи!.. Это вырожденцы, мутанты! Как ты можешь их сравнивать с милыми симпатичными гюлистанцами! Они такие нежные, застенчивые, послушные!.. Нет, я обязательно куплю себе гюлистанца в мужья. Когда-нибудь, когда решу завести ребенка. Ты ведь знаешь, что у них чрезвычайно подвижная сперма - одна из самых дорогих на рынке. Но я предпочитаю натуральное зачатие, да и хороший мужик под рукой всегда пригодится. - А как же наследственность? - А что - наследственность? Мне нравятся брюнеты. А в интеллектуальном отношении они не уступят даже японцам. В Гюлистане, чтобы ты знал, обязательное высшее образование для всех. Правда, они немного забитые там. Но, говорят, во втором поколении быстро адаптируются. Очень приспосабливаемый народец. Так их воспитывают. - Ладно, Джоана, ты ездила туда трахаться. Я тебя понимаю, и твои восторги - тоже. А мне там что делать с моим вялым членом и тощей задницей? - Но ведь у тебя стоит иногда на девочек? - лукаво подмигнула Джоана. - Разве ты не знаешь, что в Гюлистане узаконена педофилия, как и в Малайзии? Только они, в отличие от малайцев, хитрее. Я имею в виду правителей. Не поставляют товар на экспорт - специально, чтобы любители ездили за лакомством в Гюлистан и оставляли там свои денежки в государственных публичных домах. - Но ведь это удовольствие, наверное, тоже недешево стоит? - вздохнул я. - Недешево, - согласилась Джоана. - Но есть и подпольные клубы, где и товар дешевле и девочки симпатичнее. Для этого тебе и нужен гид. И на свою задницу кого-нибудь найдешь. Я ведь говорю, что гюлистанцы очень гостеприимны. - Ты уверена? - задумался я. Вечером, все еще обуреваемый сомнениями, я подсел к монитору и начал в который раз лихорадочно просматривать информацию по Гюлистану. «Хрен с ним! - решил я, устав от прокручивания соблазнительных рекламных роликов и пестрых картинок. - Поеду! Крайняк, откажу себе в осеннем удовольствии от поездки в Австралию - на китовую охоту. Зато оттянусь от души. В Гюлистане нет ни СПИДа, ни гепатита - тоже плюс. Надо только сходить к врачу за справкой, хотя, тут пишут, что в аэропорту все равно придется пройти тест. Молодцы - уважаю!..» Изменено 7 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
GuitaRRiff Опубликовано: 7 марта, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 7 марта, 2010 Уважаемый Рамиз. Не могли бы вы выложить все сразу?...заранее спасибо. Это уже было, тогда не дочитал и не мог потом найти. Цитата Ни дел, ни времени...(с) Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 8 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 8 марта, 2010 (изменено) Уважаемый Рамиз. Не могли бы вы выложить все сразу?...заранее спасибо. Это уже было, тогда не дочитал и не мог потом найти. ВСЕ и СРАЗУ вряд ли получится. Уж извините. Было, но не до конца. Некотрым не понравилось, в том числе и хаккерам. И в этот раз НИЧЕГО не обещаю. 2. - Уважаемые пассажиры, приветствуем вас в аэропорту столицы Гюлистана Алиабаде. Температура за бортом 22 градуса. Просим всех оставаться на местах до полной остановки самолета. Симпатичная стюардесса еще раз повторила объявление по-русски и гюлистански, после чего пошла по рядам, подбадривая милой улыбкой пассажиров, с которыми успела завести непринужденное знакомство за время полета. - Извините, мисс, - откашлялся сидящий рядом со мной небритый рыжий детина скандинавского типа, - а в вашем аэропорту есть бордель? Брови стюардессы на мгновенье взлетели вверх. - Вам так не терпится? - улыбнулась она снисходительно. - В наших аэропортах есть все, что имеется в других аэропортах мира. И даже сверх того. Вот, пожалуйста, - сказала она, и достала из кармашка фирменного пиджачка небесного цвета пакетик с презервативами. - Очень мило! - осклабился неряшливый викинг. - А вы сегодня вечером свободны? - Увы! Мне предстоит по прибытию пройти определенные процедуры. Но если вы задержитесь у нас… - и девушка снова полезла в карман, на этот раз - за визиткой. Я слегка позавидовал непосредственности соседа, наблюдая за тем, как он напряженно засопел, провожая взглядом круглую попу стюардессы. «Если все гюлистанки такие… - подумал я. - А говорят, что они хороши лишь до 20-22 лет - возраста, после которого их, по закону страны, обязывают вступать в брак и рожать детишек». Но эта девочка была все еще вполне аппетитной, несмотря на несколько перезрелый возраст. Аэропорт Алиабада ничем особенным не отличался от других столичных аэропортов мира. Так мне показалось вначале. Потом я понял - что-то ни то. Стал сравнивать, и постепенно нашел несколько существенных различий. Первое - было очень тихо, непривычно тихо для аэропорта. Обычно в аэропортах стоит невнятный нескончаемый гул, который начинает звучать тем отчетливее и раздражительнее, чем дольше там находишься. Но в огромных холлах алиабадского аэропорта стояла внятная вежливая тишина. Затем в глаза бросилось обилие портретов вождя на стенах, и его многочисленные изображения в хромированных лазерных мониторах под высоким потолком. Но это как раз меня не удивило. Я уже был просвещен из своих сетевых изысканий о необыкновенной благодарной любви гюлистанцев к их незабвенному вождю - основателю государства и правящей династии. А еще через некоторое время, уже получив багаж, аккуратно уложенный в тележку, я заметил улыбки. Все вокруг улыбались друг другу. Причем работника аэропорта - гюлистанцы - улыбались совершенно искренно, не скрывая радости от встречи с дорогими гостями и возможности им услужить, а гости - по всякому: кто недоверчиво, кто растерянно, а кто просто автоматически, не в силах устоять перед обаятельными улыбками добродушных гюлистанцев. На выходе из багажного отделения стояла группа встречающих с небольшими табличками в руках, на которых были аккуратно выведены имена визитеров. Встречающие тоже все улыбались и приветственно махали руками. Один из передних в группе был усатый дядька с небольшим брюшком, безжалостно заправленным в провисшие много ниже талии брюки потрескавшимся от длительного ношения кожаным ремнем. Его смуглая залысина игриво отражала радужные огни аэропортовской иллюминации. «Хариф! - понял я, прочитав свое имя на высоко вскинутой табличке. - Мой гид. Не очень-то он похож на мачо. Хотя, Джоане видней». Хариф видно тоже каким-то образом угадал меня и поспешил навстречу. - Бобби? Мистер Ганн? Разрешите я вам помогу? С этими словами он решительно взялся за ручки тележки и покатил ее к выходу. - Как долетели? - спросил помятый "мачо", когда я через несколько шагов снова поравнялся с ним. - Надеюсь, полет был приятным? - Спасибо. Все отлично, - сдержанно поблагодарил я усача, приятно удивившись по ходу его безупречному английскому. - Я учился в Бирмингеме. А проходил стажировку в Глазго, - еще шире улыбнулся Хариф, в ответ на мое немое удивление. - На кого, позвольте спросить? - вежливо поинтересовался я. - Информатика. Я программист! - несколько напыщенно, как мне показалось, ответил толстяк. - А как же вы?.. Но мне показалось неловким закончить вопрос. Хариф лишь хитро усмехнулся: - Я вполне доволен своей работой. Я очень люблю работать с людьми! В этот самый миг мы подошли к большой стеклянной двери, которая моментально бесшумно разлетелась перед нами, - и на нас пахнуло теплой свежестью молодой разомлевшей под солнышком травки и густым ароматом весеннего букета цветов. - Добро пожаловать в Гюлистан, дорогой мистер Ганн! - неожиданно воскликнул гид. - Уверен, что дни пребывания в моей стране будут самыми приятными в вашей жизни! Я испуганно встрепенулся и в недоумении обернулся на громогласное приветствие, несколько более патетичное, чем принято в столь обычных ситуациях, как мне подумалось. Но сразу и улыбнулся милостиво: лицо смуглого толстячка прямо таки светилось гордостью за свой прекрасный край и радостью за меня - желанного гостя, получившего редкий шанс вкусить прелестей здешней райской жизни. И верно - открывшийся пейзаж не мог оставить равнодушным своими благостными красками даже меня, видавшего виды туриста. Я с удовольствием глубоко вдохнул ароматного воздуха и с еще большим удовольствием выдохнул, смачно сплюнув под ноги. Последнее вызвало легкую гримасу неудовольствия на лице моего гида, промелькнувшую мгновенной тенью в области вздувшегося надбровья и просквозившую тут же в спасительные складки смущенной улыбки. Гюлистанец стыдливо сглотнул и преданно заморгал глазами в ответ на мой вопрошающий взгляд. День был солнечный, безветренный, прямо как на Гавайях в октябре. Аэропорт Алиабада располагался в самом центре обширной долины, окруженной со всех сторон невысокими голубоватыми холмами, переходившими по горизонту плавно изогнутыми линиями в густо-фиолетовые пятна мощных горных кряжей. Сама площадь аэропорта представляла собой огромный замысловатый цветник с пышными фонтанами там и тут, метавшими в невинно-синее небо каскады искрящейся водяной пыли. Со всех сторон площадь замыкалась зеленым кольцом деревьев: царственными платанами, какетливыми ивами и гигантскими пирамидами тополей, вставшими грозным частоколом на самых границах этого рукотворного райского уголка. Пешеходные дорожки были вымощены веселой орнаментной плиткой в красно-сине-зеленых тонах. Покрытие автостоянки и расходящихся от нее веером на Запад и Восток двух многополосных автобанов искрилось под высоким майским солнцем кристаллической крошкой и удивляло безупречной гладкостью. Мне даже вспомнился Бангкок с его автотрассами из ракушечной пыли. Повсюду вокруг - порядок, чистота, безупречный вкус, тонко сочетающий высший шик и утилитарный прагматизм. Сразу чувствовалось, что в этой стране заботятся об удобствах людей, возводя роскошь в ранг естественно-необходимого. Словом, я был впечатлен высокими стандартами. Права была Джоана: Гюлистан - страна цивилизованная. Это вам не вульгарная выскочка Мексика, и даже не аристократичная скупердяйка Австрия. Здесь все дышало благополучием и надежностью. - А далеко до Алиабада? - спросил я вновь гордо засиявшего Харифа. - Пустяки - 52 километра. Это там, за теми холмами, - указал он на Запад. - Алиабад построен на высоте 1200 метров над уровнем моря. Очень живописное место и экологически абсолютно чистое. И дорога в город весьма красочна. Да вы сами скоро убедитесь. Минутку, сейчас я вызову нашу машину, - и он суетливо полез в карман за телефоном. - А как же тест? - смущенно удивился я. - Какой тест? - в свою очередь удивился Хариф. - Ах, вот вы о чем! Вам охота терять лишних полчаса на какой-то тест? - Нет, но если положено… - Ну, вот и славно. Тест пройдете в отеле. Это формальность. Но справку, конечно, лучше иметь при себе в известных случаях, - неожиданно подмигнул Хариф. - А вот и наша машина! Изменено 8 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 10 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 10 марта, 2010 (изменено) 3. Дорога до Алиабада была неописуемо красивой: сплошная лесная полоса по обе стороны. Причем, аккуратно насаженные строгими рядами деревья через определенное расстояние сменялись другими видами. Вначале это были тополя, потом кипарисы, акации, сосны, лиственницы, а перед самым Алиабадом, когда мы въехали на нашем «Хаммере» на крутой серпантин, заголубели сибирские ели - стройные, все одного роста, словно только что купленные на предновогодней распродаже где-нибудь в Москве или в Хельсинки. Вдоль дороги, в гуще листвы, иногда белели островерхими шатрами мотели с вынесенными на воздух столиками кофе. Там что-то дымилось, разнося на много метров вокруг весьма аппетитные запахи. Если бы Хариф предложил мне свернуть к одному из дымов и чуть подкрепиться, я бы, пожалуй, не отказался. Но мой гид молчал, благостно сложив руки на своем пухлом животе и, казалось, впал в кратковременную спячку. Сам же я не решился попросить его об этом. Наверное, подумал я с сожалением, легкий полдник по дороге в Алиабад не был внесен в программу стандартных развлечений. Пару раз наша машина переезжала небольшие речки, ласково шелестящие по гладким катышам неглубоких ущелий меж буйно зеленеющих обрывистых берегов. Мосты были деревянные, с искусно украшенными резьбой балясинами и со скульптурами животных на въездах и выездах - горные козлы, барсы, орлы с расправленными крыльями… Выглядело все это немного наивно, но в той же мере романтично. И конечно, повсюду, на самых видных местах вдоль дороги, величественно высились памятники Вождю. Их было много, и все они были изваяны или из строгой золотисто-зеленой бронзы или из порфира - непорочно-белого. Впрочем, углядев на очередном повороте очередную статую, я засомневался, почему и обернулся вопрошающе к Харифу. - Это наш предыдущий правитель - сын Вождя и отец нынешнего правителя! - сразу же отозвался Хариф с благоговейной серьезностью. - Мы его тоже очень любим и уважаем! - Я слышал, при нем в стране некоторое время были трудности? - спросил я, воспользовавшись своевременным пробуждением гида. - Были. У кого их не бывает? Но мы, под мудрым руководством правителя, достойно с ними справились. - Это когда закончилась нефть? - не унимался я. - Да, - сухо ответил Хариф. - И что вы сделали? - Начали поставлять миру наше главное богатство - людей. Благо, это возобновляемый ресурс. Гюлистанцы очень ценятся на рынке труда по всему миру. Вы не можете этого не знать! - чуть задиристо ответил Хариф. - Да. Я знаю, конечно. Очень ценятся. На рынке труда высокая конкуренция. Весьма похвально. Весьма благоразумно. Я замолчал, заметив, как нахмурился Хариф. Мне с самого начала было как-то неудобно с ним. Совсем не таким представлял я себе своего гида. Я думал, что он окажется более свойским парнем - фамильярным шутником и нагловатым пронырой, с которым мне будет легко и приятно проделывать свои делишки в Гюлистане. А этот Хариф держался, на мой взгляд, слишком официально, слишком манерно-вежливо - и заставлял меня быть все время настороже, чтобы, не дай бог, не обидеть его подчеркнутые патриотические чувства непочтительным словом или поступком. И чего нашла в этом потрепанном толстяке шалопутная Джоана? Кстати! - Кстати, вам привет от Джоаны! Она вас помнит, и отзывалась очень лестно, - заискивающе улыбнулся я. - Джоана? - загорелся неподдельным восхищением Хариф. - Эта девушка просто супер! Мы ведь с ней до сих пор переписываемся. И она мне тоже много чего рассказала доброго о вас. Будьте спокойны, Бобби! Ради Джоаны я сделаю для вас все возможное и невозможное. Вот приедем в город, вы немного отдохнете, освоитесь, а потом я полностью к вашим услугам! - А билет на праздник вы сможете достать? - А как вы думаете? Вам ведь не просто билет нужен, а чтобы место было из лучших, верно?.. Чтобы я да не достал билет для друга моей Джоаны?.. Будет вам билет! И все будет - по первому классу! Он снова подмигнул мне, этот вдруг оживившийся толстяк. - Вот и отлично, - вздохнул я облегченно. - А я вас отблагодарю как следует. - Бобби, не обижайте меня! - жалостливо скривил рожу Хариф. - Деньги - разве это главное между друзьями? Разберемся. Заплатите за меня стандартную пошлину в турагентство, как полагается, а остальное мы как-нибудь уладим сами. Договорились? И Хариф протянул мне свою пухлую руку, которая оказалась неожиданно мускулистой и горячей. Город начался пугающе- неожиданно - рыже-красным шлагбаумом и белыми касками дорожной полиции. В этом месте дорога расширялась до шести полос, каждая из которых вела под крышу серебристого ангара. «Таможня что ли у них тут?» - удивился я и несколько забеспокоился, сразу подумав, нет ли среди моих вещей чего-то недозволенного для ввоза в страну? Но почему вдруг здесь, в самом центре страны, при въезде в столицу установили таможню? Я глянул вопросительно на своего попутчика, но Хариф выглядел совершенно беспечно, даже что-то шепеляво насвистывал, глядя в окно. «Значит, не о чем беспокоиться, - решил я. - Мало ли какие у них тут порядки. Будем считать, что это тоже лишь своеобразная деталь местной экзотики». Потом мне показалось, что я увидел промелькнувших среди деревьев людей в маскировочной форме и с автоматами в руках. А затем - о, ужас! - массивный корпус танка, стоявшего на полянке с незачехленным стволом направленным прямо на дорогу! - Хариф, это ведь «Леопард»! - не выдержал я. - «Леопард»? - слегка удивился Хариф. - Может быть. Я, знаете ли, не очень разбираюсь в танках. - Но зачем он здесь стоит?! - возопил я. - А где же ему еще стоять, как не перед въездом в столицу? - невозмутимо ответил Хариф. - Разве вы не знаете, что Гюлистан находится в состоянии войны с Раменией? Вот уже почти 74 года. Скоро будем справлять очередной юбилей! Мне показалось, что он даже слегка усмехнулся. - Я слышал что-то такое, но-о… - неуверенно протянул я. И действительно, я стал припоминать какие-то смутные слова, фразы о некоем инциденте между двумя соседними странами. Но со словом «война» они как-то не очень вязались. - 2 миллиона беженцев! 25% оккупированных территорий!.. Неужели ничего не слышали?! - с явным укором в голосе спросил Хариф. Я лишь беспомощно пожал плечами. «Угораздило же меня приехать в страну с тлеющим военным конфликтом! - думал я про себя лихорадочно. - А вдруг начнется?!.. И Джоана, эта шалава, почему она меня не предупредила?!..». - Да не беспокойтесь вы так! - сразу начал успокаивать меня Хариф. - В данный момент активные боевые действия не ведутся. Так, постреливают иногда, чтобы эти рамяне не забывались. Но фронт находится далеко отсюда. Да к тому же вокруг столицы расквартированы две отборные бронетанковые дивизии. А сама столица плотно прикрыта системой ПВО. Самой совершенной в Европе, между прочим! От его слов веяло циничной бравадой бывалого солдата, и я сразу почувствовал себя рядом с ним зеленым необстрелянным новобранцем. - И вообще, - продолжал разглагольствовать толстяк, - мы, гюлистанцы, терпеливый народ, и предпочитаем решать конфликт миром. Правда на нашей стороне! И мы уверены, что рано или поздно международное сообщество встанет на нашу сторону и категорически потребует от правительства Рамении очистить наши территории! Но если вдруг!.. В этот момент в окно нашего «Хаммера» вежливо постучался улыбчивый полисмен. Шофер приспустил стекло, и Хариф вальяжно протянул офицеру свое удостоверение, сказав ему что-то по-гюлистански и кивнув при этом в мою сторону. Офицер улыбнулся еще шире и сказал на ломанном английском: - Welcome in Ghulistan, Mister! После чего быстро что-то добавил на своем языке, обращаясь уже к шоферу и указывая куда-то вперед. Шофер тут же стал выруливать на свободную от машин первую полосу и проехал по ней до ангара № 4, где и пристроился в хвост шикарного «BMW». Здесь Хариф вышел из автомобиля и прошел к стеклянной будочке у въезда в ангар, где сидело два полицая. О чем-то быстро переговорил с ними, что-то суетливо сунул в руки - и уже через пару минут, вполне довольный, снова устроился рядом со мной на кожаное сидение. Проезжая ангар, мы даже не притормозили. Документы мои не проверили, багаж не осмотрели. Улыбка молодого солдатика с автоматом, стоявшего на обочине, - и мы помчались дальше. - Хотите выпить? - небрежно предложил Хариф, и приоткрыл дверцу бара. - Пиво, виски?.. Рекомендую местную водку «Игит»! Идет на экспорт, даже в Россию! - Виски, пожалуй, - выдавил я слабо, слегка обескураженный всем произошедшим и почувствовав вдруг тревожное желание выпить полстакана валерьяновых капель и успокоено вытянуть ноги перед камином где-нибудь за толстыми стенами старинного шотландского замка… Изменено 10 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 11 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 11 марта, 2010 (изменено) 4. - Ну, вот мы и приехали! - сказал Хариф, утирая рот салфеточкой, и тут же смущенно выдал очередную отрыжку в кулак. - Извините. Это все водка - забористая, черт! Как раз в это время наш «Хаммер» победно взревел на четвертой скорости, лихо преодолевая последний крутой подъем, - и я увидел в небе радугу! Да, это была семицветная радуга, парившая в лазоревом небе над зеленой кручей, куда взбиралась машина. Я даже не сразу понял, что радуга какая-то не такая - слишком уж яркая и отчетливая. И что это лишь часть арки циклопической стелы при въезде в Алиабад, сообразил лишь когда машина выровнялась и въехала на широкую мощеную площадку. Моему взору предстала сказочная картинка! Это было нечто! На ровном плато, под нашими ногами, окруженный со всех сторон девственными вершинами диких гор, величественно сверкал и тянулся всеми гранями вертикалей в лазоревое небо хрустальный город! Представьте себе Манхеттен, мысленно аккуратно вырежьте его из окружающей водной глади по линиям мостов и бережно перенесите в горную долину - и тогда вы получите слабое подобие вида Алиабада, каким он открывается человеку, впервые узревшему эту неописуемую красоту! Но что - Манхеттен? Разве на Манхеттене есть такие красивые модерновые здания - величественные пирамиды, причудливо завитые спирали, дома-шары, дома, похожие на громадные космические корабли из фантастических рассказов!.. Согласен, красивые современные здания есть повсюду, почти в любом более-менее зажиточном государстве. Но нигде еще я не видел такого продуманного ансамбля, такой буйной фантазии, такой роскоши и такого совершенного исполнения единой архитектурной идеи вписанной в мощный дикий ландшафт!.. Ну, разве что в Бенменьяне. Или в Чикопакулькатаке. Но ведь это всем известные туристические Мекки. Но здесь, в Гюлистане!.. Настоящий затерянный мир! И почему эти гюлистанцы прячут такую красоту, такой сногсшибательный вид на город, не выставляя его первым номером в своих рекламных туристических буклетах и роликах? Не иначе - специально, чтобы ошеломить, поразить гостей с первого взгляда на город? Ну и хитрецы! - Не хотите выйти из машины, чтобы насладиться видом Алиабада? - спросил Хариф. - Но предупреждаю: фотографировать или снимать на видео строго запрещено! Мы вышли. Хариф предусмотрительно захватил с собой пару банок кока-колы и небольшой бинокль. На площадке уже стояло с десяток машин и пара автобусов, с высыпавшими из них разномастными группами туристов. - Если желаете, можно выпить на веранде ресторана чашечку кофе. Там же, кстати, имеется и обзорная труба, - и Хафиз указал за спину, на большое куполообразное здание темного стекла, похожее одновременно и на монастырь и на обсерваторию. Но мне не хотелось в ресторан. Мне хотелось поскорее туда - в этот сказочный мир! Он меня уже звал, манил - весь обольщение и обещание будущих неизведанных удовольствий и приключений! - Хариф, я вам завидую! - с чувством сказал я. - Вы живете воистину в прекрасной стране! Хариф смущенно кивнул и его мясистые оттопыренные уши почему-то вдруг стыдливо зарделись. Потом мы медленно ехали по широким улицам города в редком потоке дорогих автомобилей, и Хариф, вспомнив про обязанности гида, подробно рассказывал мне о каждом достойном внимания здании: в каком году построено, кто архитектор, во сколько обошлось и что именно в нем располагается. Город, в сущности, был небольшим. Я читал, что постоянное население Алиабада составляет всего 250 000 жителей. Административный и туристический центр. Здесь расположены резиденция правителя, министерства, особняки наиболее влиятельных вельмож и бизнесменов, а также многочисленные отели и увеселительные заведения. Город ежегодно посещает около 1.5 миллионов туристов. И больше всего их бывает как раз в дни шоу - до 200 тысяч. Центром города считалась, конечно, Площадь Цветов, вокруг которой мы вскоре совершили торжественный круг на нашем автомобиле. Посередине необъятной площади, вымощенной мрамором и украшенной сплошь цветниками, декоративными деревцами и замысловатым ансамблем фонтанов, изрыгающих целые водопады воды в небо, величественно высилась огромная восьмигранная Пирамида с внушительным памятником Вождю на вершине. Памятник был из чистого золота, как не преминул похвалиться Хариф. Высота самой Пирамиды - 128 метра. Собственно памятника - 24. Итого - от основания Пирамиды до макушки Вождя -152. В самой Пирамиде был заложен Мавзолей Вождя, где покоилось его нетленное в веках тело вместе с телами усопших членов Семьи, а в обширных залах был размещен Музей Династии. Каждая грань Пирамиды была окрашена в один из цветов радуги. Причем, грань кроваво-красного цвета нисподала как раз по фронту памятника Вождю, а восьмая грань - траурно-черная - диаметрально красной, с тыльной стороны, где и был вход в усыпальницу. Вокруг Площади тесной зубчатой стеной высились этажи самых фешенебельных отелей, номера в которых, выходившие лоджиями на Площадь, и служили, оказывается, «местами» для богатых зрителей в дни особых торжеств и праздников. Внизу, между тем, по всему периметру Площади, уже составлялась временная арена из пластика и нержавейки для обычных зрителей. - Не беспокойтесь, - сказал Хариф, - до праздника еще три дня. Так что я успею купить вам хороший номер. Где-нибудь напротив Резиденции, чтобы вы одновременно могли наблюдать и за выходом Правителя к народу. - А где его Резиденция? - поинтересовался я. - Разве непонятно? - удивился Хариф моей недогадливости. - Та серебряная пирамида, что мы проехали. Я вспомнил пирамидку, этажей в 30,стоявшую прямо напротив Пирамиды Вождя, и не удержался от язвительной шутки: - Любят ваши правители пирамиды. К чему бы это? Хариф сразу осуждающе нахмурился. - А чем вам не нравятся пирамиды? На мой взгляд, самая совершенная из объемных геометрических фигур. - Так, кое-что вспомнилось, - ответил я примирительно. - А где расположен мой отель? - Мы как раз туда едем, - ответил Хариф все еще сухо. - Это немного за городом, в дубовой роще. Весьма солидный район. Изменено 11 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 12 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 12 марта, 2010 (изменено) 5. Район, в котором мы очутились, оставив позади сияющие окна небоскребов и переехав бурную речку по широкому стальному мосту, утопал в зелени. Четырех-пятиэтажные особнячки скромно выглядывали из-за высоких глухих заборов, и лишь сквозь ажурные решетчатые ворота можно было мельком увидеть яркую зелень газонов, цветущие кусты и мощеные дорожки, ведущие вглубь обширных участков. Вдоль каменных заборов, по узким тротуарам, были со щедрой планомерностью насажены деревья, небольшие впрочем, не выше самих заборов. «Где ж тут дубовая роща? - думал я, высматривая окрестности, пестревшие разнообразием большей частью экзотических видов флоры, вплоть до смоковниц и даже пальм. - И как они умудряются поддерживать жизнь в этих тропических растениях зимой? Здесь ведь должно быть холодно - как-никак 1200 метров над уровнем моря?» - Дубовая роща - в конце улицы, - бесстрастно сказал Хариф. - Она как раз начинается за отелем «La Fortune», где вы изволили забронировать номер. Он снова угадал мои мысли, этот самодовольный толстяк. Меня это уже стало неприятно напрягать. - Там действительно французская кухня? - спросил я подчеркнуто недоверчиво. - Французская и любая другая, - уверенно ответил Хариф. - И казино там есть, как написано в проспекте? - Казино в Алиабаде имеется при любом приличном отеле. Даже в вашем четырехзвездочном. - Хм, - не нашелся ответить я. - Очень даже неплохой отель, не сомневайтесь, - посмотрел на меня ободряюще Хариф. - Вы останетесь довольны. - Я и не сомневаюсь. Хотя, в своих путешествиях я не особо обращаю внимание на удобства. Ванная с горячей водой, чистая постель - остальное несущественно, - сказал я небрежно. - Тем приятнее бывает вернуться из моих шальных странствий в собственную виллу в окрестностях Женевы или в пятикомнатную квартиру в Барселоне, где все до мелочей устроено в соответствии с моим весьма разборчивым вкусом. Путешествие на то и путешествие, чтобы сменить привычную обстановку и размеренный образ жизни, подвергнув себя разумной толике риска и даже некоторым лишениям ради новых, неиспытанных ранее, острых впечатлений. - Острые впечатления я вам обещаю, - усмехнулся Хариф. - Сколько угодно. Но на клопов в номере не надейтесь. Отель с фасадной части был похож на безобразный дворец в мавританском стиле - слишком много резных финтифлюшек в декоре. Удивительно не прагматичный стиль. Семь этажей, узкие высокие окна в тяжелых рамах, какие-то ложные башенки на крышах, плющ, вскарабкавшийся по щелям облицовочной плитки аж до третьего этажа… Где я - в зачуханном португальском городке? Или того хуже - в Сенегале? Потом мы въехали во двор, и я немного успокоился - за мрачным зданием скрывался другой корпус гостиницы, вполне современной архитектуры. И сам дворик оказался довольно милым - фонтанчик, цветочки, и столы кафе, за которыми было довольно оживленно. - Надеюсь, мой номер в новом корпусе? - спросил я Харифа. - Нет, конечно. Ваш номер из лучших, а лучшие номера - в старом здании. - А поменять можно? - спросил я недовольно. - Можно, но вряд ли вы захотите. Носильщики уже подхватили мои вещи, и я невольно поплелся вслед за ними к огромным золоченым дверям с цветными витражами. А когда вошел… Я сразу вспомнил про Монте-Карло. И про Баден-Баден. Роскошь! Немного все чрезмерно, напоказ, но - роскошь: мрамор, хрусталь, фарфор, картины по стенам, персидские ковры… И зал огромный, светлый. И лестница широкая с перилами красного дерева… Мы подошли к стойке и Хариф протянул милой молоденькой девушке в строгом, но стильном костюме мои документы. - Добро пожаловать, мистер Ганн! Рады приветствовать вас в нашем отеле! Ваш номер готов, можете подняться - вас проводят. Вещи уже в номере. Если что-либо пожелаете, скажите гарсону, и он все уладит. Или можете позвонить мне. Меня зовут Гюльнар - к вашим услугам. Приятного отдыха! - прощебетала девушка на одном дыхании. Она смотрела на меня с таким обожанием, так обворожительно улыбалась, что я даже слегка возбудился. И мне захотелось сказать ей что-нибудь приятное. И я бы непременно сказал, если бы не Хариф. - Идите, Бобби, идите! - похлопал он меня по плечу. - Вы наверняка устали с дороги. А я минут через пять зайду к вам. И я пошел за гарсоном к лифту. - Ну что, будем менять номер? - спросил Хариф, ввалившись в комнату. Он сразу направился к бару, открыл бутылку минеральной и налил в высокий хрустальный бокал. - Это я выбрал для вас, - похвалился он, отпив из бокала пару глотков. - Он называется «персидской». Неплохо, правда? А в ванной есть и джакузи и массажный душ. Вы уже заглядывали в ванную? - Хариф, вы ничего не перепутали? - спросил я смущенно, все еще хмуро разглядывая слишком богатое убранство гостиной. - Я не собираюсь переплачивать, если что. - Успокойтесь, Бобби, номер стоит ровно столько, сколько указано в контракте - и ни единого цента больше. Но если вам не нравится дизайн или расположение, я могу договориться с администрацией, и мы подыщем вам что-либо более спартанское. - Не стоит, пожалуй, - скромно ответил я. - Думаю, я привыкну постепенно. - И я так думаю. К хорошему привыкают быстро, - усмехнулся Хариф мефистофельской довольно. - Я знаю, вам не терпится сполоснуться с дороги, чуть прилечь, возможно - перекусить. Я вскоре вас оставлю. Но прежде мне необходимо кое-что вам сказать, вернее - объяснить. - Мне бы хотелось переодеться. Вы не возражаете? - сказал я и прошел в спальню. - Валяйте! - фамильярно бросил Хариф, прошел за мной и уселся с сигаретой в необъятное кресло. - Загляните в шкаф. Там должны быть шелковый халат, кимоно, пижама… Выберете, что вам больше по вкусу. Или мне выйти? - Да нет, не беспокойтесь, - смущенно пробормотал я, вспомнив о своих трусах, которые, вполне возможно, за время переезда приняли не лучший вид. Однако Хариф тактично отошел к окну, прихватив пепельницу, встал там, отодвинув кружевные занавески, и принялся что-то заинтересованно высматривать - окно выходил во внутренний дворик. - Бобби, то, что я вам скажу, я говорю вам как друг. Я вовсе не обязан это говорить. Более того, мы обычно не рассказываем об этом нашим зарубежным гостям. Если не возникает необходимости - А в чем дело? - спросил я совершенно равнодушно. Мысли мои в этот момент были заняты решением более насущной проблемы - что надеть: синюю пижаму тончайшей шерсти, белоснежное бязевое кимоно или шелковый красный халат с мелким набивным цветочным орнаментом? Чуть засомневавшись, я все же снял с вешалки роскошный халат. - Дело в том, Бобби, - глухо забубнил Хариф, - что Гюлистан, как и всякая страна, имеет свои особенности. Я об укладе жизни, традициях и законах. Так вот, чтобы у нас с вами не возникали какие-либо неприятные проблемы, вам следует кое-что знать обо всем этом и постараться примирить свой характер и желания к местным условиям. В этот самый момент я как раз туго стягивал узел на поясе моего халата и, завершив дело, сразу как-то почувствовал себя увереннее - избалованным персидским царевичем, не менее. - Если вы о наркотиках, мой друг, то я к ним почти равнодушен, - ответил я беспечно. - Наркотики как раз не проблема, - отмахнулся Хариф. - Наркотики - сколько угодно. - Тогда что? Подходит мне этот халат? - потребовал я его внимания, удовлетворенно рассматривая себя в зеркале со всех сторон. Хариф обернулся: - Вы словно в нем родились. Красное вам к лицу, - не совсем искренно польстил он. - Да? Я тоже так думаю. Я бы хотел принять ванну. С каким-нибудь экзотическим шампунем. Найдется здесь что-нибудь? - Разумеется. Только не кажется вам, что для ванны слишком рано? Еще только пять часов. А после ванны вы разомлеете - и вас потянет на сон. Может быть - душ? Чтобы взбодриться? Нам все же необходимо поговорить. - А во сколько здесь ужин? - В восемь. Но я могу заказать что-нибудь съестное в номер. Заморить червячка. - Ладно, закажите что-нибудь легкое - салаты, сыр, можно - суши. Я освежусь, а потом поговорим за бутылочкой, если это так важно, - согласился я милостиво. - Да, за бутылочкой будет даже лучше, - сразу согласился Хариф. Но мне не понравилось его нахмуренное лицо и озабоченный тон. «Началось! - подумал я с легким раздражением. - Теперь будет меня грузить несуществующими проблемами, чтобы набить себе цену». Изменено 12 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 13 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 13 марта, 2010 (изменено) 6. - Так что вы хотели мне сказать? - спросил я Харифа, решив, что пора от него отделаться. Я даже не успел распаковать вещи, а мне еще надо было приготовиться к ужину. И вообще, мне надоело его стеснительное чавканье. Этот Хариф способен был, кажется, съесть все, что нам принесли, если его не остановить. - Вы уже наелись? - поднял толстяк взгляд от тарелки. - Так быстро? Он вздохнул с сожалением, отпил из бокала вина и потянулся за салфеткой. Потом закурил и, сделав пару глубоких затяжек, уставился вопрошающе на меня, словно это я собирался рассказывать ему байки. - Вы говорили о каких-то проблемах, - сказал я, уже не желая сдерживать раздражения. - Что за проблемы? Джоана уверяла, что с вами в этой стране у меня не будет никаких проблем. - Джоана? Она и мне кое-что о вас сказала. Что вы чрезвычайно любознательны. Эмоциональны. Склонны ввязываться в сомнительные авантюры. И, что самое худшее, чрезвычайно самонадеянны, из-за чего часто попадаете в неприятные ситуации. - Джоана так про меня сказала?! - возмутился я. - Эта сумасшедшая сучка? Да она сама вечно попадает в дерьмо, куда бы ни ступили ее кривые сучьи ноги! Я даже перестал с ней вместе путешествовать из-за ее скандального характера. Она не знает ни в чем удержу. Она биипь, настоящая профура с замашками рецидивистки!.. - Напрасно вы так о Джоане, - спокойно сказал Хариф, неодобрительно проводив взглядом рюмку с виски, которую я отчаянно сунул в рот. - Мне она показалась весьма рассудительной девушкой. Во всяком случае, никаких проблем с ней у меня не было. «Еще бы! - возмущенно подумал я. - Ты наверняка сразу поставил бедняжку раком, как только затащил в номер. А потом только и делал, что менял долбежников в ее постели, вытягивая денежки. Жарили ее тут всем кагалом, пока не ободрали как липку, и отправили после домой ценной бандеролью - полуживую!..». - Хариф! - сказал я твердо, насколько был способен в своем несколько взвинченным состоянии. - Мне не нравится этот разговор. Если у вас есть что сказать, не теряйте моего и вашего времени. А если вам просто хочется поболтать о нашей общей знакомой… Я устал. Я хотел бы немного отдохнуть с дороги. - Бобби, дорогой мой друг, - поспешил сменить тон Хариф, - поверьте, мне самому неприятен этот разговор. Извините, если обидел ненароком. Я всего лишь хочу, чтобы ваше пребывание в Гюлистане было максимально приятным и совершенно безопасным. - О какой безопасности вы говорите, Хариф? - снова заволновался я. - Что мне может угрожать? Я всего лишь приехал посмотреть ваше долбанное шоу! И мне насрать на то, что у вас тут война или какие-то особые традиции. Я ничего об этом не знал и знать не желаю! Я заплатил деньги, между прочим! Что я еще должен сделать, чтобы поглазеть с трибуны на цветочный концерт и пару раз трахнуться с местной девчонкой?!.. Хариф, после моей истеричной тирады, еще больше поскучнел. Он даже замолчал на пару минут, в продолжение которых я слышал от него лишь жалостливые придавленные вздохи. - Ладно, Бобби, - сказал он, капитулируя, - я вижу, что мне придется рассказать больше, чем предполагалось. Я хотел ограничиться всего лишь общими рекомендациями и кое о чем попросить… Но, судя по вашей реакции… У вас мышление типичного представителя западной демократии. Вам мало утверждения, что белое - это белое. Вам надо обязательно доказать эту очевидность, чтобы вы ее приняли… Он снова замолчал. Я тоже притих, наблюдая его сгорбившуюся грузную фигуру. Мне было чуть стыдно за свою несдержанность, так очевидно ранившую этого пригорюнившегося толстячка. - Вы обратили внимание на арку при въезде в Алиабад? - спросил неожиданно Хариф. - Эта стела была открыта одновременно с закладкой фундамента под Пирамиду Вождя. - Разумеется, заметил. Она такая огромная. Вечная радуга над городом - весьма красноречивый символ. Радуга - символ обета, согласно Библии, между прочим, - сказал я все еще чуть ворчливо. - Вот именно! - оживился обрадовано Хариф. - Вы уловили самую суть! А заметили вы также, что цвета радуги повторяются на гранях Пирамиды? - Это тоже имеет какой-то скрытый смысл? - спросил я уже более заинтересованно. - А как же? Имеет! И очень глубокий! Практически - всеобъемлющий! - Но ведь Пирамида восьмигранная? - возразил я в недоумении. - Верно! Восьмая грань - черная - символизирует дух нашего усопшего Вождя, который продолжает жить и будет жить вечно в каждом кирпичике созданного им государства и в сердце каждого из граждан нашей страны! - Черный? - неприятно удивился я. - Хотя, черный - цвет траура, как я понимаю? - Да, верно. В некоторой степени. Но в сочетании с золотым - золотая статуя Вождя! - он символизирует мощь и нерушимость династии! А династия - это и есть государство и его народ! - Ах, вот как? Вы хотите сказать, очевидно, что и другие цвета имеют какой-то символический смысл? Очень интересно! На самом деле, меня в это время интересовало другое: когда этот болтун уберется? Я вдруг почувствовал явные позывы облегчиться. По большому. А я не люблю делать это на ходу - удовольствие надо просмаковать, чтобы оно стало удовольствием. -Хариф, то, что вы рассказываете, - весьма занимательно, - добавил я торопливо, предупреждая его явный порыв продолжить свои сакральные откровения. - Но, может быть, мы отложим этот разговор? Я согласен, что тема стоит обстоятельной беседы. Но мне сдается, что в данный момент я не в том состояние, чтобы, так сказать, прочувствовать и проникнуться. Я немного устал, я рассеян. У меня даже слегка разболелась голова. И я поспешил приложить руку ко лбу, который, к моему испугу, оказался вдруг мокрым и горячим. Хариф тоже посмотрел на мой лоб. - Так плохо? - спросил он встревожено. - Ничего страшного, надеюсь. Это от переутомления, скорее всего. - Может быть, врача? При отеле есть медицинская служба. - Да нет, это лишнее. Мне просто надо полежать. Со мной такой бывает иногда. - Что ж, раз вы себя плохо чувствуете, - разочарованно пробормотал Хариф. - Отдыхайте. Поговорим завтра утром. Но вы мне должны кое-что пообещать, Бобби? - Что еще? - скривил я болезненно рожу, чтобы он видел, как мучает меня его присутствие. - Пообещайте мне, Бобби, что вы не выйдите сегодня из отеля! - сказал он строго, уже стоя на ногах. - Да куда я выйду? Вы разве не видите? Я даже в ресторан вряд ли сегодня пойду. Обойдусь как-нибудь. - Но если, все же, пойдете… - он перешел на внятный шепот. - Я вас очень прошу, мистер Ганн, не приставайте к обслуживающему персоналу! Вы понимаете, о чем я говорю? И вообще, не вступайте пока в контакт с местными. Я имею в виду приватные разговоры и все такое. Только после того, как я вас проинструктирую! Или звоните мне, если у вас вдруг возникнут какие-то желания или планы относительно времяпрепровождения. В любое время дня и ночи! Мой номер у вас есть. - Я вас не понимаю, Хариф! - сказал я в отчаянии, и я действительно не понимал, чего хочет от меня этот толстяк и как можно быть таким назойливым. - Какое времяпре… про… Тьфу! Какие к черту развлечения? Мне бы доползти до кровати! Идите, идите себе спокойно. И не думайте обо мне. Спасибо вам и до встречи! Мне пришлось встать, схватившись непритворно за живот, который уже угрожающе урчал, чтобы мягко, но недвусмысленно подвинуть этого бестактного мужлана к дверям. И при этом было не совсем очевидно - кто кого и для чего придерживает за локоть: то ли он меня, чтобы я вдруг не упал, обессиленный, то ли я его, чтобы он не вырвался и не остался снова разглагольствовать о своей дурацкой пирамиде. Захлопнув за ним дверь, я опрометью кинулся в спальню, к чемодану - за затычкой и вазелином. Изменено 13 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 14 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 14 марта, 2010 (изменено) 7. Я решил спуститься в ресторан к половине девятого, рассчитывая, что именно в это время зал будет уже полон, и я смогу присмотреться к обитателям гостиницы. Нет, я не собирался заводить интрижку с какой-нибудь немкой или американкой. С некоторых пор белокожие блондинки, вроде сисястой милашки Джоаны, меня не возбуждают. Разве что совсем уж исключительные особи. Но возможно, надеялся я вожделенно, среди гостей окажется какая-нибудь одинокая эмансипированная арабка или эфиопка? Для своего первого выхода в свет я выбрал скромный неприметный прикид - шелковый светло-коричневый костюм, черная рубашка. Строго оглядев себя в зеркале, нацепил очки. Для солидности. И для лучшего обзора - у меня незначительная близорукость. Легкомысленным девушкам почему-то нравятся мужчины в очках. В коридоре было тихо и пустынно. Пройдя мимо двери лифта, я медленно начал спускаться по лестнице - всего-то пятый этаж. По правде говоря, не очень-то я доверяю лифтам с тех пор как однажды, в Гаване, застрял между 72-м и 73-м этажами на целых сорок минут с багровоносым австралийским фермером, страдавшим, как оказалось, бронхиальной астмой. Как нам после объяснили - случилась авария на подстанции, и без электричества остался весь район. И автономный энергоблок отеля почему-то не завелся. Потом нас вызволяли из лифта спасатели. Но перед этим мне пришлось спасать от нервического удушья этого беднягу, решившего под старость лет прогуляться на Кубу и порезвиться с мулатками. У него совсем некстати разрядился ингаляционный баллончик, он за ним и ехал в номер. А тут это. Представляете, что мне пришлось пережить? Старику я не дал помереть, а вот сам на всю жизнь заработал легкую форму клаустрофобии. С тех пор, когда есть возможность обойтись без лифта, я так и поступаю. Внизу, как только я снизошел, наткнулся на заговорщический кивок метрдотеля, стоявшего с важным видом пингвина посреди холла. Меня неприятно укололи его угрюмо-вопрошающие крошечные глазки - так смотрят орангутанги на людей в клетках зоопарков. Но у меня не было вопросов к этому человекоподобному. Я знал, куда мне идти - налево. Во всех отелях ресторан располагается слева от лестницы и, соответственно, справа от входной двери - уж не знаю почему. Если, конечно, это приличный отель, соблюдающий многовековые отельные традиции. - Мистер Ганн? Добрый вечер! Где изволите сесть? - услышал я за спиной почтительный полушепот, едва успев переступить порог заведения. Я с тоской разочарования оглядел большой полупустой зал ресторана. Несколько семейных пар, одинокие чопорные пожилые мужчины, на чьих лицах было крупными буквами написано «не подходи!», и три европейского вида девицы за одним из столов в самом темном и дальнем углу - наверняка лесбиянки. - Пожалуй, там, под картиной, - указал я на один из сиротливо пустующих столов, расположенной в равном удалении от всех этих неинтересных мне людишек. Администратор послушной тенью выскользнул из-за моей спины и быстро прошел к указанному мной столу. Встал, что-то там поправил, и командным кивком подозвал молоденького официанта. Я чинно присел. Есть мне совсем расхотелось. Но пришлось взять в руки меню и углубиться в его изучение. Меню оказалось довольно обширным. Я нашел страничку с французскими блюдами и начал выбирать - что бы такое можно съесть без особых усилий? После придирчивых изысканий, выбрал буйабез, раклет и на десерт - фрез-о-ликер. - Что будете пить? - спросил внешне невозмутимо прилизанный администратор, записав в книжечку заказ. Я открыл карту вин и, недолго думая, выбрал бутылочку недорогого белого - Савари Шабли. - Еще что-нибудь будете заказывать? - спросил администратор, на этот раз - не сумев скрыть своего разочарования. - Пока все, - подарил я ему свою наивную улыбку, от которой этот «красавчик» явно смутился, поспешил передать вырванный из книжечки листок мальчишке-официанту и быстро отошел. «Какие, однако, разные лица у этих гюлистанцев, - подумал я слегка удивленно, оставшись один в ожидании заказа. - Словно их собрали в эту страну со всех континентов - как на Ноев Ковчег. Встреть я Харифа где-нибудь в Аргентине, принял бы за неудачливого ковбоя, которого под конец жизни оседлала хозяйская дочка - некрасивая, но жутко сластолюбивая… Этот, худой, с лицом вампира, похож на румына из глухой карпатской деревушки, где на свет появляются исключительные ублюдки от невольных инцестных игрищ… А вот мальчишка официант - ничего. Есть в нем что-то утонченно-порочное. Видел я таких мальчиков, слоняющихся в затертых джинсах в обтяжку по площади Святого Марка в Венеции - в поисках крепких англосакских каникулярных студентов или перезрелых японских домохозяек, сшибивших немного деньжат на форексе и решивших их употребить на употребления себя экзотичными европеоидными жигало…». Потом, с небольшой эстрады, залитой суицидальным фиолетовым светом, зашелестела меланхолическими аккордами джаз-группа. Настроение испортилось окончательно. Я люблю джаз, просто обожаю. Поэтому я не выношу любительского небрежного треньканья, тем более - в ресторанах. Ну, какой к черту джаз под тушеную рыбу? Джаз надо слушать в одиночестве, будучи в состоянии сильной душевной травмированности и под, соответствующим этой травмированности, градусом. Знал бы, что тут мучают посетителей джазом, заказал бы телячьи отбивные по-провансальски и водку с лимоном… Изменено 14 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 15 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 15 марта, 2010 (изменено) 8. Я уже дожевывал свой раклет и нацеливался на клубнику, когда вдруг тягостно ощутил на себе чей-то настойчивый взгляд. Обернулся… и увидел стоящего в дверях Харифа! Он смущенно улыбался и мелко помахивал мне рукой. Я, к своему удивлению, обрадовался этому толстяку. И у меня даже не мелькнул в голове язвительный вопросик: а каким образом этот хмырь здесь нарисовался? Я призывно помахал ему в ответ, и он без промедления засеменил к столу. - Я вижу, вам уже лучше, Бобби? - хитро улыбнулся мой аргентинский ковбой, довольно потирая ручки, как сытая выдра после удачной охоты. - Присаживайтесь, - пригласил я его. - Будете ужинать? - Нет, спасибо, - ответил Хариф, шумно усаживаясь напротив. - Я успел кое-что перехватить в кафе. - Во дворике? - спросил я ревниво. - Да, там совсем неплохо кормят. И можно при желании сделать заказ из ресторана. - А как насчет выпить? Хариф неодобрительно скосил взгляд на бутылку. - Не откажусь. Но если только водочки. Я сделал заказ, который был исполллнен практически мгновенно: граненый графин с водкой, грамм на триста, и две тарелки с закуской. На одной тарелке, побольше, были выложены красочными рядами мясные и сырные ассорти. На другой, поменьше, еще более красочно, фрукты дольками - бананы, киви, лимон, большая янтарная кисть винограда и карминная горсть крупных гранатовых зерен в уголочке. Я даже позавидовал своему визави. Мне самому захотелось отведать кусочек окорока, запить ядреной водкой и занюхать проглоченное парами лимонной кислоты. Видно, этот прилизанный Дракула - администратор - решил отыграться за мой скромный ужин, подумал я без особой злости. Ну и ладно, зато напротив меня сидел человек, с которым можно было чокнуться - бокал о рюмку - и на которого можно было перелить часть моей вялотекущей меланхолии в необременительной застольной беседе. «Только бы он снова не завел разговор об этой ряженой пирамиде!» - мелькнуло досадливо в голове. - Хариф, а почему вы не уехали домой? - спросил я, когда он начал жадно зажевывать паштетом проглоченную одним глотком водку. - У меня были здесь кое-какие собственные дела, - ответил он, неохотно разлепив толстые губы. - И как? Все удачно? - Да, все в порядке. Я уже хотел уезжать, но потом решил позвонить коридорной - справится о вашем здоровье. А мне сказали, что вы спустились вниз. Вот я и решил заглянуть сюда - убедиться, что вы в порядке. - Спасибо. Мне приятно ваше внимание, - сказал я подчеркнуто сухо. Я, конечно, не поверил этому хитрецу. Наверняка ведь и он не поверил в мою скоропостижную болезнь, вот и следил. - Хариф, а почему так мало народа в ресторане? Днем, когда мы приехали, в гостинице было довольно оживленно, - нашел я новую тему для разговора. - Многие уехали в город. В городе почти каждый вечер дается для гостей какое-нибудь новое массовое развлечение. Особенно сейчас - в преддверии праздника. - И что это за развлечения? - заинтересовался я. - Самые разные. Большей частью концерты на открытом воздухе - песни, танцы. Иногда бывают спортивные выступления и парады. Или выступают циркачи - канатоходцы, шпагоглотатели, клоуны… В общем, есть на что посмотреть. И все, заметьте, бесплатно! - Что же вы мне раньше не сказали, Хариф? - обиделся я. - Мы бы тоже могли поехать! - Но ведь у вас разболелась голова! - удивился он притворно. - Она разболелась от ваших скучных разговоров!.. Может быть, поедем сейчас? Потолкаемся в толпе, посмотрим ночной город… Это должно быть очень красиво! Хариф посмотрел на свои массивные золотые часы. - Мистер Ганн, уже почти десять. Пока мы доедем, все уже разойдутся. Я бы посоветовал вам сегодня отдохнуть. Еще успеете нагуляться, - сказал он с добродушием заботливой мамаши. - Но что мы здесь будем делать? Мне скучно! И меня уже начинает бесить этот ваш монотонный гюлистанский джаз! Хариф медленно обернулся к сцене, словно только что услышал музыку. - Скоро они закончат, не нервничайте, - сказал он невозмутимо. - И здесь тоже будет довольно весело. Выйдут певцы и начнут петь песенки. В основном западного репертуара - всякий там рок, поп. И постояльцы к этому времени как раз подтянутся из города - на танцульки. Если не будете зевать, сможете закадрить кого-нибудь. - Но ведь это когда еще будет! - Давайте сходим пока в казино? Вы, кажется, интересовались? - Я играю только в рулетку! - возразил я глупо. - В каком же казино нет рулетки? - не сдержал он своей язвительной улыбки. - А вы не будете играть? - спросил я Харифа, заметив, что он не стал менять деньги. - Нет, не хочется, - ответил он, глядя куда-то в сторону. - Почему так? Это забавно. И ставки здесь всего от 5 амеро. - Я никогда не играю в рулетку. - Но - почему? - удивился я. - Вы человек азартный, насколько я разбираюсь в людях. - Вам так показалось, - сказал он, снова отводя глаза. - Ну, как хотите, - разочарованно пробурчал я и присел к столу, за которым хороводила симпатичная раскосая брюнетка в красном жилете. Кроме меня, в игре были два приятеля - смешливые парни славянской наружности, пожилой грустный нигер и четвертой - дама лет тридцати пяти, «без лица», пестро и неряшливо разодетая и вся в золотых цепочках и перстнях - настоящая цыганка. Обычно я начинаю игру осторожно - блэк-ред. Если немного выигрываю, перехожу на серии. Если продолжаю выигрывать, ставлю на цифры. И никогда не ставлю на зеро! Но в этот раз, нарушив собственные правила, сразу поставил на девятку - всего двадцатку - и выиграл! Правда, я быстро спустил выигрыш и даже попал в довольно крупный минус, после чего и перешел к своей обычной системе. Но мне продолжало фатально не везти даже на блэк-реде, где я вполне разумно, на мой взгляд, увеличил ставки, понадеявшись, что возросшая вероятность выигрыша даст мне возможность отыграться. Достаточно было всего серии из 3-4 удачных попаданий. В итоге, уже через полчаса, мой запас фишек на 500 амеро был исчерпан, и мне пришлось попросить Харифа разменять еще пять сотен. Это будет мой предел на сегодня, решил я заранее. Пока я проигрывал, юнцы ушли, нежно обнявшись. Зато к столу подсели две супружеские пары. Одна из дам, молодая смуглая брюнетка, возможно - итальянка, была совсем свеженькой и симпатичной. И что особенно притягивало - вела себя весело и непринужденно. Скорее всего - выпила лишнего. Я ею неприкрыто любовался,- ее кукольным личиком и едва налившимся женской спелостью телом, возбуждающе проглядывавшим всеми своими интимными округлостями сквозь полупрозрачную ткань вечернего платья, - и вскоре она заметила мои восхищенные взгляды и даже начала кокетливо постреливать в меня глазками. Сама она ставки не делала, лишь следила за игрой. Зато ее муж, или кем там он ей приходился, весь сосредоточился на игре, равнодушно отдав тело подруги на растерзание чужих похотливых взглядов. Я все продолжал проигрывать. Но меня теперь занимало лишь одно: как долго я продержусь, чтобы иметь радость перепихиваться совсем уже бессовестными взглядами с этой смуглянкой. «Может быть, из этого пинг-понга что-нибудь обломится при следующей нашей встрече? - распалял я в себе Казанову. - Кажется, эта стервочка не очень-то стесняется своего дружка?.. Надо бы завтра попытаться ее подсторожить вечерком. Но сначала узнать - в каком номере остановилась...» И тут в мое ухо дунул этот Хариф своим слюнявым шепотом: - Ставьте на 25! Пятьдесят амеро! - С какой стати? - возразил я ему нервически. - У меня осталось всего пару сотен! - Поставьте, я прошу вас! - неожиданно страстно взмолился Хариф. И я поставил. Сам не знаю почему. - Ставки сделаны, господа! - в очередной раз трагическим голосом объявил крупье. Тефлоновый шарик все еще несся по желобу, постепенно снижая траекторию, вот он уже почти скатился в дорожку, подпрыгнул на ямке №22, ударился о двадцать пятую… и отпрыгнул, замерев в двадцать четвертой. - Номер двадцать четыре выиграл, господа! - выкрикнул крупье - и девушка в красной жилетке начала сгребать фишки. Я даже не оглянулся на Харифа. Лишь обозвал себя мысленно дураком. А этот толстяк опять мне шепчет: - Поставьте снова на 25, Бобби! Сотню! - и так требовательно, словно это он играет, а я всего лишь его казначей. - Отстаньте, Хариф! - не выдержал я и сбросил со своего плеча его лапу. Но он продолжал настаивать: - Бобби, поставьте! Я отдам вам эту сотню, если вы проиграете! На нас уже начали оглядываться. Особенно смущал разочарованный взгляд итальянки. Он словно спрашивал: трусишь, боишься рисковать?.. Я успел поставить. Три круга - и шарик, словно намагниченный, устремился вниз и намертво застыл в ямке. - Номер двадцать пять выиграл, господа! Подошла банкирша и поставила слева от меня на стол ящичек полный фишек. Три с половиной штуки, не плохо, а? Но меня больше порадовало явное одобрение этой итальянки - она наградила меня парой беззвучных касаний пальчиков о пальчики, изображая аплодисменты, расплывшись при этом в откровенно обольстительной улыбке. - Поздравляю, - почему-то недовольно пробурчал сзади Хариф. - Спасибо, дружище! - гордо отозвался я. - На что будем ставить? - Я бы поставил пару сотен на черное. Я послушно поставил и выиграл. - Повторите, - еще угрюмее сказал Хариф. Я поставил две сотни и снова выиграл. - Может, хватит? - спросил Хариф совсем грустно. - Хариф, глупо прерывать игру, пока удача улыбается! - ответил я легкомысленно, пожирая глазами мою шалунью, которая теперь смотрела только на меня, поигрывая пальчиком со своими пухлыми губками. - Как хотите, - вздохнул безнадежно Хариф. Я сам сделал ставку. Поставил четыре сотни на девятку, которая принесла мне первый успех, и продул. Потом сделал еще несколько беспорядочных ставок - и все они проиграли. Хариф за спиной молчал. Я даже не слышал его сопения. Обернулся обеспокоенно и увидел, что он успел что-то заказать и потягивает из бокала. - Что-то не везет, - сказал я смущенно, встретившись с его осуждающим взглядом. - Я ведь говорил, что надо вставать. Как раз в это время итальянка со своим спутником поднялась из-за стола и, даже не глянув в мою сторону, двинулась к выходу. - Ладно - последняя ставка, - решил я, потеряв интерес к игре. - Ставьте на первые четыре! - сразу оживился Хариф. - Сколько? - Пятьсот. Вы все равно в выигрыше. Я отсчитал фишки и двинул. И тут спохватился - там ведь мое суеверно нелюбимое зеро!.. Но было поздно. Изменено 15 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 21 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 21 марта, 2010 *** - Хариф, как это у вас получилось? - спросил я, отпив из чашки удивительно ароматный кофе. Мы сидели во дворе отеля, между нами, на столе, мирно горела лампа из толстого цельного куска стекла пирамидальной формы. - Что именно? - спросил Хариф наивно. - Я говорю про игру. Вы четыре раза мне подсказали и все четыре раз я выиграл. - Это? Это просто случайность, - небрежно отмахнулся он. - Это не может быть случайностью! - возразил я. - А что это тогда, по-вашему? - сощурился он лукаво. - Ну… я не знаю. Вы, очевидно, очень опытный игрок. Признайтесь, вы следили за выпавшими номерами и высчитывали вероятность? - Ничего я не высчитывал! - обиделся Хариф. - Я даже не всегда следил за рулеткой! Это обычное везение. Такое иногда случается. - Везение? Что ж вы тогда сами не сели за стол, если вы такой везучий? - спросил я не без ехидства. - Я ведь видел, как вам хотелось играть! - Нам нельзя, - мрачно уронил Хариф, и бережно поставил свою чашку на холстяную салфетку. - Нельзя? Что вы хотите сказать? - удивился я. - А! Понял: вам запрещено играть во время работы? - Нам вообще нельзя! Гюлистанцам запрещено играть в азартные игры. Почти всем. За это могут строго наказать. - Что за бред? Как это может быть? - еще более удивился я. - И что значит «почти всем»? Вы хотите сказать, что кому-то из гюлистанцев можно играть, а кому-то нельзя? - Вот именно, - спокойно ответил Хариф. - Кому-то можно, а кому-то - нет. - Но это несправедливо! Что за средневековые привилегии устанавливают ваши правители? - возмутился я. - И как это можно практически осуществить, проверить? У вас что - на лбу написано, кому можно зайти в казино, а кому нельзя? Или выдаются именные лицензии на право играть? - Бобби, ваши шутки неуместны, - строго сказал Хариф. - Этому закону уже почти 80 лет! И лишь недавно в нем были сделаны некоторые либеральные изменения в пользу высших классов. - О каких высших классах вы говорите, Хариф? У вас что - классовое общество?! - По Конституции - гражданское. А по установленным традициям - классовое. Закон Пирамиды! - А причем здесь пирамида? Опять эта чертова пирамида! - уставился я почти с ненавистью на лампу, чахло источавшую желтоватый свет. - Не кричите так, Бобби, - мягко укорил меня Хариф. - Это не прилично. Я ведь вам давеча пытался все объяснить, но вы не захотели меня слушать. - Что вы хотели мне объяснить, черт возьми? - еще больше разозлился я. - Джоана была права, - вздохнул Хариф. - Вы очень эмоциональны. Почти неврастеник, извините. Я задохнулся от возмущения. Никакой я не неврастеник! Просто терпеть не могу, когда меня держат за дурака!.. Но я взял себя в руки, отпил с отвращением глоток остывшего кофе и сказал: - Хариф, я вижу, вы не успокоитесь, пока не продиктуете мне свои чертовы инструкции. Что ж, я готов выслушать, если у вас так чешется. Могу даже записать, если для вас это так важно. - Это важно для нас обоих, Бобби! А записывать ничего не надо. - Вот и хорошо. Давайте, давайте! Я слушаю! Только, пожалуйста, коротко и конкретно. Без всяких так страшилок. Хариф помолчал, пристально разглядывая меня, ожидая, очевидно, когда я успокоюсь и проникнусь должным вниманием, и потом сказал: - Бобби, посмотрите на меня внимательно. Вы не находите ничего необычного в моем гардеробе? Сказав это, он невозмутимо закурил и откинулся в кресле под моим застывшим оторопелым взглядом. В следующий миг я невольно бегло пробежался взглядом по его шмотью. Хотя, что его было разглядывать? Этот тип уже полдня болтался передо мной в одном и том же мешковатом светло-сером костюме с серебристыми блестками и в белой рубашке с синими вертикальными полосочками. Может быть, это самое, «необычное», находилось в нижней половине тела, скрытой от моего взора плоскостью стола - даже мелькнула в моем слегка ошарашенном мозге? - Внимательно, Бобби, внимательно. Это такая маленькая штучка. - Я ничего не вижу, кроме вашей идиотской самодовольной улыбки! - недовольно отчеканил я. - Вы ничего не замечаете, потому что не знаете, на что именно надо обращать внимание, Бобби, - сказал примирительно Хариф. - В этом и проблема! - Опять «проблема»?! - взвился я. Он меня уже достал, этот индюк. Я почти решил встать и уйти. Пошел он в задницу, со своими загадками! Найду себе другого гида - ни такого самодовольного! - Вот, Бобби! Вот на что надо смотреть! - придвинулся вдруг ко мне Хариф, тыкая своим толстым пальцем в какой-то крошечный значок на лацкане пиджака. - И что это? - недоверчиво спросил я, но и сам придвинулся, чтобы рассмотреть блестящую вещицу. - Университетский значок? Или вы член какого-то тайного общества? - Это - все, Бобби! Все, что вам надо знать о гюлистанце, чтобы понять, как себя с ним вести! - сказал он торжественно. - Это? Дайте-ка посмотреть, - попросил я. - Только не уколитесь, Бобби, - сказал Хариф и вытянул из материи значок, который оказался насаженным на иглу. - Похоже на какой-то цветок, - сказал я, вертя у самого носа невзрачную вещицу, выполненную из какого-то дешевого металла. - Так что это за штучка? - Не важно, на что похожа эта штучка. Важно - какого она цвета! - Она зеленая. И что? - Вот про это нам и необходимо с вами поговорить - о цветах Радуги! О цветах Пирамиды! О мудром устройстве нашего государства, о соподчиненных слоях нашего общества, каждый из которых выполняет предписанные ему государством обязанности и имеет соответствующие права!.. - Так все дело в цвете? Каждый класс вашего общества символизирован в определенном цвете радуги? - предположил я неуверенно. - Именно так! - И вы все должны носить такие значки? Но я ни на ком, кроме вас, не замечал такого значка! - Вы и на мне его не замечали, пока я не ткнул вас носом, - усмехнулся победительно Хариф. - Но откуда я мог знать, что этот невзрачный значок может что-то означать? И что мне в таком случае искать на других, чтобы определить, кто они есть? - Цвета, Бобби, цвета Радуги! Это может быть что угодно - какой-нибудь аксессуар одежды, украшение: значок, кулон, сережки, лента в волосах, «бабочка»!.. Кстати, о бабочках. Вы заметили, какого цвета «бабочки» у персонала гостиницы? Я ненадолго задумался, пытаясь припомнить. - Фиолетовые? - Совершенно верно. - И эти фиолетовые «бабочки» тоже - опознавательный знак? - Именно. - Никогда бы не подумал, - изумился я совершенно искренно. - Так и должно быть, - сказал Хариф. - Гюлистанцам предписано разнообразить эти знаки. Ведь представьте, если бы мы все носили что-то одинаковое на себе? Скажем, повязки на руках, или звезды на груди, как метили фашисты евреев. Иностранцы сразу бы заинтересовались - что это мы все носим? И начали задавать вопросы. А нам это совсем не надо, Бобби! У нас, по Конституции, демократия! - Хороша демократия, - не удержался я. - Но ведь это неудобно, Хариф! - Что неудобно? - слегка удивился он. - Это самое разнообразие. Вам должно быть неудобно каждый раз выискивать на всяком встречном эти самые разноцветные знаки! - А нам этого и не надо, Бобби. Мы и без специальных знаков почти всегда можем определить, кто из нас к какому сословию принадлежит. - Это как же? - По его профессиональному и социальному статусу. Что тут непонятного? По району, в котором он живет. По тому, как одевается, какая у него машина. Это очень просто. Вот, к примеру, все тот же низший персонал гостиниц. Они все «фиолетовые». Так же, как к сословию «фиолетовых» относятся практически все рабочие, мелкие служащие, прислуга, продавцы в магазинах… В общем, всякая мелкота. Они все - Дети Государства. - Дети Государства? - Я потом вам объясню, что это означает. Главное для нас сейчас, чтобы вы поняли: надо вести себя осмотрительно с гюлистанцами, раз уж вы такой… общительный. - Вы меня озадачили, Хариф, - сказал я, неповоротливо обдумывая услышанное. - Все это так необычно… И так интересно… Я даже вам не совсем верю, извините. У меня как-то не укладывается в голове эта дикость. - Это совсем не дикость, мистер Ганн! - голос Харифа снова посуровел. - Вы ведь еще ничего и не знаете, я вам ничего почти и не рассказал, а сразу делаете скоропалительные и обидные для нас, гюлистанцев, выводы. Вот когда я вам все расскажу и объясню, тогда вы и сами, я уверен, поймете всю мудрую и, я бы сказал, философскую гуманную суть устройства нашего общества. Она весьма эффективна, уверяю вас, в части управления государством и преумножения его силы во благо всем членам общества, к какому бы слою они не относились! Она, наконец, справедлива и, что я могу сказать с особой гордостью, она честна, в отличие от ваших западных обществ, которые, если говорить откровенно, устроены почти так же, но ханжески скрывают свою тоталитарную суть за ослепительным фасадом демократии! - Что вы несете, Хариф? Как вы можете сравнивать! - Могу! Я прожил целых семь лет в Европе! - Ладно, ладно! Я не собираюсь с вами ввязываться в политические споры. Возможно, я чего-то не знаю, чего-то не понимаю. Так расскажите мне все подробно. Меня это весьма заинтересовало. Хариф опять посмотрел на свои шикарные часы. - Время к полуночи, Бобби. Давайте отложим наш разговор до завтра? Чтобы объяснить все в подробностях, необходимо время, которым ни вы, ни я в данный момент не располагаем. Вам необходимо поспать, отдохнуть. - Да к черту этот отдых! - отмахнулся я. - Вы меня не на шутку заинтриговали, Хариф! Давайте поднимемся ко мне в номер, закажем чего-нибудь выпить, и вы мне все расскажите? - Нет, Бобби. Завтра. Я и сам устал. - Хариф, это не честно! Но Хариф уже встал. - Извините, не могу. Меня ждут. Во сколько завтра заехать? - Да когда хотите, - огрызнулся я раздосадованно. - Попозже. - В десять? - Можно в десять. Хариф протянул руку, которую я неохотно принял. - Очень приятно было с вами познакомиться, мистер Ганн, - сказал он неожиданно официальным любезным голосом. - Надеюсь, вы останетесь довольны пребыванием в нашей стране. Можете во всем на меня рассчитывать. До встречи! И он пошел к воротам, на ходу застегивая пуговицы своего мятого пиджака. А я сразу почувствовал себя брошенным сиротой. Мне стало как-то неуютно и даже чуть страшно одному. Так что, если этот Хариф хотел припугнуть меня и заставить вести тихо и скромно, то у него это здорово получилось - сознание мое уже неповоротливо гложило толстой желтой гусеницей беспокойство неопределенности окружающего мира. Когда я подошел к лифту, из раскрытых дверей ресторана бесшабашно выплескивались в холл залихватские аккорды разнузданно-канканной музыки. Но я лишь поморщился - хотелось лишь одного: быстрее подняться в номер, запереться на ключ и сунуть голову под одеяло. Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Айтишник Опубликовано: 21 марта, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 21 марта, 2010 Класс! Давайте продолжение ! Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 22 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 22 марта, 2010 День второй. Тоталитарное государство устанавливает не подлежащие изменению догмы и меняет их со дня на день. Джордж Оруэлл 1. Проснулся я рано, но долго лежал с закрытыми глазами. Никакого радостного оживления, что почти всегда испытаешь, просыпаясь в гостиничном номере незнакомой страны в предвкушении новых приключений и неизведанных удовольствий, я не испытывал. Было только смутное беспокойство, переходящее в нарастающий страх. Помню, в Конго, я уже испытывал подобное чувство. Это было во время охоты на львов. Мы шли сквозь редкую рощу акаций в сопровождении нескольких местных поводырей. Шли уже довольно долго. Было жарко, я устал нести тяжелое ружье и плелся в хвосте группы рядом с пожилым худощавым нигером - его звали Абдуль. Я заметил, что у него в руке была только сучковатая палка, которой он пользовался как посохом. Никакого оружия, даже ножа. - Абдуль, - спросил я, - а почему у вас нет оружия? - А зачем оно мне? - удивился нигер. - А если на нас нападут львы? - Львы не нападают на людей. Если только подойти совсем близко и разозлить их. - А вдруг? Абдуль усмехнулся. - Если львы нападут, ружье вам не поможет. Они нападают сразу всем прайдом и очень быстро бегают - И что - никак нельзя защититься? - неприятно удивился я. - Единственный способ, - сказал Абдуль, - что есть мочи бежать к ближайшему дереву и залезть как можно выше. Вот тогда я и испугался. И позавидовал Абдулю, который совсем не устал, чтобы быстро бегать, и у которого не было с собой ружья, а значит не было коварного соблазна защищаться. Он наверняка бросит нас при первой же опасности, подумалось мне, и кинется наутек. А потом будет смотреть с высокого дерева, как мы, дураки, героически сражаемся с разъяренными львами, надеясь на смертоносную силу своих ружей. Мне было тогда так же беспокойно, как и сейчас. Я шел и оглядывался вокруг, высматривая высокие деревья и прикидывая расстояние - успею ли я до него добежать? Но тогда нам повезло. Мы встретили лишь одинокого старого льва, стоявшего, пошатываясь, у большого серого камня и тершего об него свою шелудивую шкуру. Лев рухнул, как тряпичная кукла, под дружным залпом наших ружей, издав предсмертный рык облегчения. А потом мы возвращались в лагерь, чувствуя себя победителями, и громко споря меж собой - чей выстрел оказался смертельным и кто на что может претендовать от трофея. Мне, кстати, достался хвост… «Все же надо вставать, - подумал я обреченно. - Завтрак закажу в номер». Завтрак принесла полноватая женщина лет тридцати. Я по привычке сунулся в карман за мелочью, но женщина сразу протестующе замахала руками: - No, mister, no! «Ах, да! - вспомнил я. - Гюлистанцы не берут чаевые». Об этом странном факте я узнал еще в первый день, когда сопровождающий меня в номер гарсон гордо отказался от пары амеро, которые я ему предложил. А еще до этого мне совершенно бесплатно принесли в номер мои чемоданы. «Что ж, неплохой обычай, - решил я. - Эта почти узаконенная фамильярная благодарность унижает человека. Наверное, им здесь неплохо платят, и они очень дорожат своей работой. Хотя…» Я вспомнил мой вчерашний разговор с Харифом. Вспомнил, что он говорил о низшем «фиолетовом» классе. Эта женщина, наверняка, тоже была «фиолетовой». Но я не заметил на ней никакого знака - как-то и не обратил особого внимания по привычке. Что там на ней было? Голубой халат, белый передник… А что было фиолетовым? Точно! Кружевной воротничок халата был ярко-фиолетовым! Тут я стал рассуждать о необычайном устройстве гюлистанского общества, попивая горячий шоколад с марципанами. Я пытался мысленно выстроить схему их общества на основе тех разрозненных сведений, что мне вчера успел выдать Хариф. В принципе, общая структура была ясна: над всеми - черно-золотой Правитель со своей семьей, а дальше уже все остальные - от «красных» до «фиолетовых». Но какое практическое наполнение может иметь эта цветовая иерархия? И чего следует опасаться чужаку в этом условно-кастовом обществе?.. Как раз в этом момент запиликал телефон. Было без четверти десять, и я сразу понял, что это мой гид. Что ж, я готов. Посмотрим, что он на сегодня приготовил. Хариф сидел на диванчике в холле и перелистывал какой-то журнал. Заметив меня, неспешно поднялся и пошел навстречу. В свою очередь, пока к нему шел, я успел перехватить приветливую улыбку метрдотеля. Это был уже другой метрдотель - помоложе, но такой же большой и важный, похожий на подстриженного наголо ньюфаундленда. Его мощную шею плотно обхватывала ярко-синяя «бабочка» - синяя! И почему синяя - мне было теперь понятно: он из более высокого класса, чем другие служащие гостиницы! - Доброе утро, мистер Ганн! - приветствовал меня Хариф, нацепив на лицо одну из своих дежурных улыбок. - Как спалось? - Плохо спалось, Хариф, - буркнул я. - Почему? Что вас беспокоило? - непритворно огорчился он. - А вы не понимаете? Я полночи вчера думал о вашей чертовой Пирамиде! - О, как досадно! Это я виноват, простите! Не думал, что вы такой впечатлительный. Забудьте, Бобби! Я вчера, возможно, несколько сгустил краски. А вы меня неправильно поняли. - Нет уж, Хариф! Я теперь не успокоюсь, пока вы мне все не расскажите. - Расскажу, Бобби, обязательно расскажу. Но не сейчас же? Давайте лучше поговорим о ваших планах на сегодня? С чего бы вы хотели начать? - А что вы посоветуете? - Но вы ведь читали рекламные проспекты? Неужели у вас не сложился хотя бы в общих чертах план путешествия? - Я никогда не действую по плану. Я люблю спонтанность и импровизацию. Что это за удовольствие, если оно запланировано? - Может вы и правы, - поспешил согласиться Хариф. - Развлечений в Алиабаде сколько угодно. Но обычно туристы начинают или с общего осмотра города или с вылазки за город - вокруг Алиабада целый комплекс туристических развлечений. У нас очень живописная природа - есть на что посмотреть! - Да, я уже успел заметить, когда мы ехали из аэропорта. - Да вы и сотой доли не видели из местных красот! - загорячился Хариф. Видно, ему очень хотелось изъять меня из города. - Охотно верю. Но мне что-то неохота тащиться загород. Может быть, прошвырнемся для начала по городу? Я вчера ничего толком не успел увидеть. - Как вам будет угодно. Но, прежде чем мы поедем… - Хариф вдруг смущенно вздохнул. - Мистер Ганн, мне неудобно вам напоминать, но мы еще не заключили договор по поводу моих услуг. - Да, конечно. Мы должны куда-то поехать для этого? - Нет-нет, все оформим здесь же, не беспокойтесь. - Извольте. Хариф сделал приглашающий жест и повел меня к столику администратора. Сегодня за столом сидел парень лет тридцати, в очках с металлической оправой и с четким проборам в редких жирных волосах. На нем был синий галстук. - Здравствуйте, мистер Ганн, - поприветствовал он меня с сухой вежливостью, и сразу вынул и положил на стойку коричневую папку. Хариф взял ее, раскрыл и начал перебирать в ней документы. - Вот, мистер Ганн. Ознакомьтесь и подпишите, если вас все устраивает, - подвинул он мне тонкую красочную книжечку. - Где мне расписаться? - спросил я, небрежно пролистывая документ. - На предпоследней странице, - и он пододвинул мне ручку. Я уже было нацелился на графу «customer», когда заметил проставленную сумму услуг. - Хариф, - напрягся я, - кажется, здесь какая-то ошибка? - Где? - спросил мой гид и, заглянув в документ, обеспокоенно засопел. - Что вы имеете в виду? - Я имею в виду вот это - 840 амеро, - сказал я по возможности сдержанно. - Мне кажется, это несколько больше, чем должно быть. Или я чего-то не учел? - Это стандартная такса, мистер Ганн, - сделал Хариф круглые глаза. - Семь дней по сто двадцать амеро в день… - Почему по сто двадцать? Я интересовался. Должно быть - от сорока до семидесяти! - Мистер Ганн, вы неправы. Вернее, вы были бы правы, если бы вас обслуживал другой гид - соответственно бизнес-классу, по которому вы оформили свое путешествие. Но я гид более высокой категории. Обычно я обслуживаю VIP-персоны или же группы. И поэтому… - Все-все, я понял, - поспешил согласиться я и расписался. - Можно проплатить здесь же? - Да, конечно. Мне так неудобно за это недоразумение, мистер Ганн, - все еще лепетал Хариф, пока администратор проделывал операцию с моей кредиткой. - Я думал, что Джоана вас предупредила… - Все нормально, Хариф, - похлопал я его по плечу. - Ваши услуги обойдутся мне чуть дешевле, чем гостиничный номер. Это такая мелочь, не правда ли? - Но мистер Ганн!.. - чуть не расплакался Хариф. - Я пошутил, старина. Это черный английский юмор, не обижайтесь, - И я подхватил разобиженного толстячка за талию и поволок к выходу. - Я еще вам и должен, Хариф, если по совести. - Это за что же? - удивился он. - За вчерашний выигрыш. Разве вы вчера не выиграли для меня пять штук? - Четыре тысячи семьсот, если быть точным, - сразу подобрался он. - Но это было всего лишь везение. - Вот поэтому вы мне и необходимы. Я очень надеюсь, что мне с вами повезет и во всем остальном, - и я лихо подмигнул ему, отчего этот Хариф как-то испуганно отшатнулся. Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 24 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 24 марта, 2010 (изменено) 2. Во дворе Хариф подошел к огромному белоснежному «линкольну» с открытым верхом. Это была допотопная, почти антикварная модель, но выглядела машина как новенькая. - Это ваша? - спросил я, устраиваясь рядом. - Нет, что вы. Это от фирмы. - Вот и я подумал - как-то не вяжется с вашим вкусом. - Мой вкус здесь не причем. Такая машина мне не по карману. - Вы такой бедный? В Европе подобное старье стоит штук десять от силы. А в Японии и того меньше - пять-шесть. - А здесь стоит все двадцать. Я не настолько богат, чтобы покупать художественный металлолом. С этими словами Хариф завел «металлолом» с первого оборота и стал осторожно подавать машину назад. Мы выехали на улицу, Хариф развернулся и, переключив скорость, рванул в сторону зеленого массива. - А куда мы едем? - спросил я. - Мы вроде приехали с другой стороны? - Проедем через рощу. Там есть одно красивое место, стоит посмотреть. Въехав в дубовую рощу, Хариф сбавил скорость и закурил, откинувшись в кресле. - Нравится? - спросил он. - Ничего. Похоже на парк. Роща и впрямь больше была похожа на огромный парк - слишком все было живописно и расчислено. - Здесь есть несколько ресторанов. Очень вкусно кормят. Можно заказать такси и приехать с кем-нибудь. И мотели есть. Никто не побеспокоит. - Спасибо, я учту, - ответил я, мельком вспомнив жемчужную улыбку вчерашней «итальянки» из казино. - А вот озеро. Любите рыбалку? Здесь полно рыбы - карпы и сазаны, - кивнул Хариф в сторону большого пруда, мерцавшего бледной голубизной в зеленой подкове прибрежной зелени. - Нет, это не по мне. - Напрасно. Очень популярный отдых. А летом здесь вообще не протолкнешься - приезжают купаться. - Хариф, я предпочитаю экстремальные виды отдыха. Рыбалкой на карпиков и полосканием в стоячей воде я еще успею насладиться, когда выйду на пенсию. - А может тогда - прокатитесь на лошадке? - спросил Хариф невозмутимо. - А Диснейленда у вас здесь нет? - разозлился я. - Есть, - почему-то вдруг горестно вздохнул Хариф. - Вернее - был на одном острове. Но сейчас там ничего не работает, да и не добраться туда. Он хмуро замолчал и притопил педаль газа. - Это здесь, - сказал Хариф, остановив машину на большой площади, посередине которой грозно гремел фонтан, обрамлявший своими радужными струями хромированную колону с развивающимся высоко в небе огромным полотнищем национального флага Гюлистана. - И как это место называется? - спросил я, задрав голову. - На английском это будет звучать как Гора Фонтанов. - Тут еще есть фонтаны? - Здесь целый каскад фонтанов. Вот, пройдемте. Мы обогнули по дуге фонтан, и вышли к огромной лестнице, ведущей далеко вниз - к самому городу. Вид с этого места открывался захватывающий - что правда, то правда. Представьте себе широченную, метров в сорок, лестницу из черного гранита, всю в замысловатом цветном орнаменте, а на ней ряд площадок с золочеными фонтанами, целый каскад, один красивее другого. Вода из одного фонтана переливается в другой по двум каменным желобам, устроенным с обеих сторон площадок, чтобы в самом низу слиться воедино и обрушится целой ниагарой в огромный водоем. И еще представьте себе, что повсюду на площадках и вдоль лестницы разбиты цветники, растут декоративные растения, устроены беседки и скамеечки… Словом, все это весьма впечатляло. - Сколько здесь всего фонтанов? - спросил я. - Основных - восемь. И каждый из фонтанов символизирует одну из провинций Гюлистана. - А этот? - спросил я, обернувшись к фонтану с флагом. - Этот символизирует единство государства. - Понятно. У вас все что-то символизирует. А что это за золотистый дворец за фонтаном? Он тоже что-то символизирует? - Это - музей Вождя. Разве вы не видите перед ним памятник Вождю? - Да у вас повсюду памятники вождю. И не вы ли говорили, Хариф, что музей Вождя находится в Пирамиде? - Правильно. В Пирамиде - центральный музей. А это - филиал. - В одном городе - два музея? - удивился я. - В Алиабаде, вообще-то, четыре музея Вождя. - Не слишком ли много? - Для светлой памяти Вождя и основателя Династии ничего не может быть слишком много, - строго сказал Хариф. - В Пирамиду водят только почетных и официальных гостей Гюлистана. А в подобные музеи может придти каждый, когда он почувствует необходимость причаститься светлой памяти Вождя. - И много у вас таких музеев по стране? - Достаточно. Практически в каждом крупном городе. - Это уже какая-то религия! - не сдержался я. - Почти идолопоклонство! - Вам этого не понять, мистер Ганн. Для этого надо родиться гюлистанцем! Только гюлистанец, знающий трагическую историю своей страны, способен осознать, от каких бед спас государство наш незабвенный Вождь! Только гюлистанец понимает, что всем лучшим в нашей жизни мы обязаны мудрости и прозорливости Вождя, пожертвовавшего всего себя без остатка во благо процветания нашей любимой родины! Только гюлистанец!.. - Ладно, ладно, Хариф. Вы опять завелись. Любите вы своего Вождя - и любите на здоровье. Давайте лучше прогуляемся по лестнице. Я хочу поближе все это увидеть. - Я для этого вас сюда и привел, Бобби, - поспешил улыбнуться Хариф.- Отсюда мы как раз выйдем на один из проспектов, ведущих к Площади Цветов. - А как же машина? - спросил я. - Не беспокойтесь, ее пригонят. Прогулка по лестнице была столь же приятной для глаз, сколь утомительной для ног. Я даже вспотел, и на одной из площадок, где грохотал очередной фонтан, попросился на скамеечку - вроде как полюбоваться. - Хотите колы? Или мороженого? - заботливо поинтересовался Хариф. - Мороженого, пожалуй, - сказал я. - Что-нибудь фруктовое. Хариф отошел к одному из лоточков под навесом, которых было во множестве на лестнице, и вскоре вернулся с мороженым. - Я взял вам клюквенное, а себе кофейное. Но если хотите, поменяемся? - Нет, я люблю клюкву,- сказал я, тщетно вспоминая: когда же в последний раз ел клюку? Оказалось, что вроде как никогда и не ел. - Кислое, - похвалил я, облизывая холодную красноватую массу. - Самое то. Скажите потом, сколько я вам должен за это удовольствие. - Бобби, как вам не стыдно? Это такая мелочь. Тем более, что мороженое и прохладительные напитки летом в нашем городе раздают всем желающим бесплатно. - Серьезно? Прямо как в Турции на гостиничных пляжах. Гюлистанцам тоже - бесплатно? - Я же сказал - всем. Но гюлистанцы не особо любят мороженое. - Странно. Где-нибудь в Париже или Лос-Анджелесе такое даже представить невозможно. Все местные клошары и бомжи только бы и делали, что набивали животы дармовым мороженным. А ваши лоточники, я смотрю, скучают. Кстати, почему так мало народа в таком замечательном во всех отношениях месте? Почему почти не видно отдыхающих - одни туристы? - Бобби, сегодня все еще рабочий день. Праздники начнутся завтра. Вот тогда гюлистанцы все до одного и выйдут веселиться. - Ладно, а почему нет хотя бы мамаш с детишками? - Дети в школах, мамаши на кухнях или тоже работают. - Но я вообще почти не видел детей в городе! - вдруг вспомнил я. - Этому есть причина. Потом я вам все объясню… Осторожнее, Бобби, у вас мороженое потекло! Изменено 24 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Spark Опубликовано: 24 марта, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 24 марта, 2010 Рамиз благодарю, продолжайте плиз, всё это уж оочень напоминает кое что Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 25 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 25 марта, 2010 (изменено) 3. Наше странствие по городу продолжалось часа два, а может и все три. Собственно, сказать об Алиабаде «город» было бы не совсем точно. Его можно было назвать огромным парком, гостиничным комплексом, супермаркетом, мемориалом, сетью ресторанов, кафе и забегаловок - словом, как угодно, но не городом: местом, где живут и работают люди. То есть, здесь, конечно, работали, - исключительно гюлистанцы, - кто-то ведь должен был продавать, обслуживать, следить за порядком и чистотой. Но жили в самом Алиабаде, да и то в качестве гостей, почти исключительно иностранцы. В обычном жилом районе я так и не побывал, если не считать «Дубовой Рощи», где, как сказал мне Хариф, располагалось несколько посольств, а также затаились виллы отдельных алиабадских чиновников - из тех, кто побогаче. Когда же я попросил Харифа отвезти меня в один из районов, где живут простые люди, он заверил меня, что я там ничего примечательного, кроме заборов, не увижу. - Алиабадцы не любят выставлять свою жизнь напоказ. Они очень скромны, - сказал он совершенно серьезно. - Богатые горожане живут в собственных домах за высокими заборами. А простые люди - в квартирах многоэтажек, каждый - в соответствии со своими материальными возможностями. Это все находится за пределами города. - Спальные районы? - Вот именно. - Могу предположить, из того, что вы мне рассказали, что гюлистанцы живут в строго определенных районах - согласно цветовой иерархии? - Да, а что в этом особенного? Разве у вас в Европе бедняки и богачи не живут в разных районах? Мы так и называем между собой эти районы - Голубая улица, Зеленая Улица, Желтая улица… - Почему - «улица»? - Ну, это буквальный перевод. Пусть будет «блок». - Все же я так и не понял до конца смысла разделения на классы. Может быть, мы присядем где-нибудь, и вы мне объясните? Да и время скоро обеденное. Я, признаться, слегка проголодался, - предложил я Харифу. - А не хотите поехать в отель? У вас ведь оплачено питание? Зачем тратиться? - Нет, если я поеду в отель, то после обеда мне захочется поспать - и я потеряю несколько часов, которые мог бы использовать с большим удовольствием. Давайте сядем в каком-нибудь скромном кафе, прямо на улице, в тенечке? - На улице? - недовольно хмыкнул Хариф, - Ладно, если вы еще не надышались… И Хариф повел меня к центру. К тому времени я уже понял в целом схему города - она была радиальной. Центром всего была, конечно, Пирамида, от которой разбегались к внешнему кругу, замкнутому ближайшими холмами, восемь широких проспектов. Один из них, самый широкий, упирался в серебряную Пирамиду Правителя - его резиденцию. А между двумя пирамидами ничего и не было, кроме самого проспекта, напоминавшего скорее огромный плац. Как оказалось впоследствии, этот проспект и являлся чем-то вроде плаца - на нем проводились военные парады и всякие шествия. За самой резиденцией был огромный парк, опять же с фонтанами и всякими увеселительными заведениями. На остальных проспектах, вокруг Площади Цветов, располагались самые фешенебельные гостиницы, банки, правительственные учреждения, многоэтажные универмаги, офисы и так далее - ни одного, как я понял, жилого дома. Мое первое сравнение с Манхеттеном, таким образом, почти полностью оправдывалось в части функциональности строений. Но архитектура была совершенно иная - более модерновая, но не такая громоздкая. В самом высоком здании - отеле «Red Star» - я насчитал приблизительно 80 этажей. Здание представляло собой, впрочем, правильный восьмиугольник, а не звезду. Лишь позже, поздно вечером, когда я увидел это здание вновь, с вписанной в фронтон огромной восьмиконечной звездой, полыхающей дьявольским красным неоном, я понял, почему его так назвали. И хотя дома были не такими огромными, меня все же удивило, что многие из них были даже выше Пирамиды Вождя. Для меня было странно, что гюлистанцы, с их суеверным отношением ко всему, что связано с Вождем и государственной атрибутикой, так явственно символизированными в градостроительном замысле, решились построить в Алиабада что-то более высокое, чем 152-метровая (до макушки вождя) Пирамида. Лишь позже, получив возможность посмотреть на Алиабад еще с нескольких верхних точек, я понял, что высотные здания ничуть не умоляют величественность Пирамиды, а даже напротив - заставляют зрителя сосредоточить внимание именно на ней. Во-первых, все небоскребы располагались достаточно далеко от пирамиды, так что ни один из них не загораживал ее полностью. А во-вторых, этот круг пестрых и таких разнообразных по форме зданий лишь подчеркивал ее совершенные и строгие линии. Не знаю, на что это было похоже в целом, - возможно, на атомный взрыв, с четким светящимся эпицентром, а возможно архитектор грезил о раскрывшемся на ярком солнце розовом бутоне, - но что-то мистическое в этом определенно было. Так вот, мы шли к центру, возвращаясь из района универмагов, куда Хариф меня привел, чтобы я знал, где можно по случаю недорого прикупить всякого фирменного и откровенно-контрофактного барахла, когда я вдруг увидел одну неприятную и совершенно нетипичную, как мне показалось тогда, сценку для столь внешне респектабельного Алиабада. На аллее, разделявшей проспект, я приметил полицая в белом кителе и кепи и в синих штанах. Перед ним стоял, низко опустив голову, какой-то парнишка в красной футболке и в бейсболке, а рядом с парнишкой, на зеленой травке, валялся велосипед. И полицейский этот что-то зло выговаривал парнишке и при этом… бил по лицу ладонью! Не сильно, нет. Но - бил! И что меня особенно неприятно поразило, это ни то, что полицейский его бил, а то, что парнишка даже не пытался как-то возмущаться, сопротивляться - а лишь все ниже опускал голову!.. - Хариф! - дернул я за руку своего гида, который вроде как ничего не замечал и шел себе своей дорогой, - Хариф, посмотрите! Что это он делает с мальцом?! - Где? Что? - наигранно встрепенулся Хариф, - А, это? Не обращайте внимания, Бобби. Этот мальчишка, скорее всего, нарушил правила дорожного движения. - Какое правило? О чем вы говорите? Как можно?!.. - возмутился я еще больше. - Да откуда я знаю, Бобби? Здесь, скорее всего, нельзя переходить дорогу. А этот дурень решил сократить путь. Я думаю, он курьер или развозит пиццу - вот и поторопился на свою голову. - Но как он смеет его бить, Хариф?! Пусть оштрафует, заберет в участок, наконец, если у вас так строго караются нарушения дорожного движения!.. Это просто возмутительно! Посмел бы этот полицай распускать свои руки у нас, в Швейцарии, мигом вылетел бы с работы. А то и еще хуже - отдали бы под суд! - Мы не в Швейцарии, Бобби. Возможно, полицейский поступает, на ваш взгляд, не совсем этично, но я считаю, пару подзатыльников гораздо более гуманным наказанием для этого шалопая, чем штраф или еще что-то. Ничего с ним не будет. Пойдемте, Бобби, пойдемте! - чуть подтолкнул меня в спину Хариф. - Он нас заметил. - Да что вы, в самом деле! С какой стати я должен бояться какого-то полицая? - пытался я вырваться. - Бобби! - почти уже мне в ухо громко шептал Хариф. - Этот полицай - офицер! Вы понимаете? Ему может не понравиться, что кто-то вот так остановился и смотрит на него. - Да? - продолжал хорохориться я. - И что он мне сделает?! - Вам - ничего. А мне придется из-за вас объясняться. Вы этого хотите, Бобби? Он уже сдвинул меня с места и теперь буквально тащил, взяв крепко под руку, словно упрямую бабенку из бара. Но я все еще пылал негодованием и поминутно оглядывался. - Он поцеловал ему руку, Хариф! - к неудовольствию толстяка я резко остановился и вырвался из цепких лапищ моего гида. - Этот мальчик поцеловал руку, которая его только что хлестала по щеке! - Это он так его поблагодарил, Бобби! Не видите? Офицер его отпустил и даже разрешил перейти на другую сторону! У нас так принято, Бобби. Вам не понять! - Хариф снова схватил меня с еще пущей решительностью и потащил дальше. - Принято целовать руки в знак благодарности? - оторопело спросил я, перестав сопротивляться. - Это всего лишь знак уважения к старшим, - зачастил Хариф. - Это такой местный обычай. Правда, анахронизм в наше время. Но, видно, мальчика воспитывали в семье со старыми традициями. Снимали же у вас раньше джентльмены друг перед другом шляпы при встречах? Вот и это так же. - Не говорите чепухи, Хариф! Я все понял: этот несчастный мальчик - «фиолетовый»! - воскликнул я с горьким пафосом. - Ну, «фиолетовый». Ну и что? - согласился устало Хариф, отпустив, наконец-то, мою руку. - А то! Он потому и не посмел пресечь безобразную выходку офицера! К какому классу относятся у вас офицеры полиции, не подскажете? - К разным, Бобби. Этот, возможно, «голубой», а может даже и «зеленый». - А вы ведь тоже «зеленый»! - попытался я пристыдить Харифа, - Что ж вы испугались подойти и вступиться за юношу? Или избиение граждан полицейскими у вас считается законным? - Не говорите глупости, мистер Ганн! - не выдержал атаки Хариф. - Нет у нас таких законов! Но этот офицер - при исполнении! Как я мог к нему подойти? Какое я имею право вмешиваться в работу правоохранительных органов?! - Это черт знает что! Вы просто трус, Хариф! - бросил я в лицо толстяку и пошел прочь. Хариф плелся в трех шагах позади почти целый квартал - пока я не встал на транспортер эскалатора, ведущий в подземный переход. Здесь он пристроился за спиной и сказал: - На той стороне есть как раз хорошее кофе. Я тоже что-то проголодался. Изменено 25 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 26 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 26 марта, 2010 (изменено) 4. Обед несколько примирил нас. Мы расположились в небольшом скверике, разбитом в тени высотного здания банка. Кафешка была столов на семь, а кухней служил симпатичный синий домик на колесиках. Эдакое кочующее кофе. Очень остроумно, если подумать. - Хотите отведать местной кухни? - спросил Хариф. - Можно, - соизволил согласиться я. - Хотя у меня уже и аппетит пропал. - Мы возьмем что-нибудь легкое, - пообещал Хариф. - Только здесь не подают спиртное, Бобби. Ничего? К нам подошел пожилой официант и Хариф что-то сказал ему по-гюлистански. Официант заискивающе улыбался и все кивал головой, пока Хариф говорил, а затем чуть не опрометью бросился к домику. - Он «голубой», Хариф? - спросил я. - У него голубой колпак. - Нет, он «синий». У него синий камень в перстне, разве вы не заметили? - Черт, я совсем запутался с вашими цветами! - Это сам хозяин кофе принял у нас заказ. Но вполне возможно, что этот человек станет вскоре «голубым», раз сумел выбить разрешение на кофе. У него наверняка есть высокие покровители, контролирующие этот район. - Вот как? - удивился я. - Значит, у вас возможно переходить из класса в класс? - Разумеется. В этом и смысл! Это стимул для каждого гюлистанца - прикладывать максимум усилий, чтобы продвигаться вверх по социальной пирамиде. - И что для этого нужно? - Ну, во-первых, необходимо быть абсолютно лояльным властям. Во-вторых - примерно служить своему непосредственному начальнику. А в-третьих, постоянно повышать свой материальный статус. Это все взаимосвязано, как вы понимаете. - Не очень-то я пока все понимаю. Как можно разбогатеть, если, будучи «фиолетовым», гюлистанец не может найти высокооплачиваемую работу? И причем здесь начальство? А если начальник, извините, подлец? - Бобби, начальник есть начальник. У нас начальниками случайных людей не назначают. Сомневаться в своем начальнике, значит почти то же самое, что сомневаться в существующей системе власти. Ведь начальника назначил его начальник, а того начальника назначил еще более высокий начальник - и так далее до самой вершины пирамиды! Вы понимаете, куда могут завести гюлистанца его сомнения в компетентности или добропорядочности своего непосредственного начальника? - Это какая-то казуистика! По-вашему выходит, что шеф по факту не может быть мерзким прохвостом? - Теоретически - может. Но наше дело - верой и правдой служить своему начальнику. А уж какой он человек и прочее - не нашего ума дело. С этим, если будет надо, разберется его начальник. Разве в армии рядовой смеет обсуждать приказы командира? Вот и у нас также. Это очень простая и весьма эффективная схема управления. - Это какой-то солдафонский режим! В нормальном обществе граждане подчиняются законам, которые сами установили, а не самодурству начальников! - Это - смотря, что называть «нормальным обществом», - снисходительно ухмыльнулся Хариф. - А вот и наш заказ! К нам подошла очень молоденькая девушка, толкая перед собой столик на колесиках. У меня аж защемило в груди - такая она была хорошенькая! На ней была широкая футболка на выпуск и шортики. Высокая, тонкая как тростиночка, с маленькими острыми грудками, которые чуть не протыкали ткань майки, с коротко постриженными черными прямыми волосами… Абсолютно мой тип! Куколка! Барби!.. Пока девушка раскладывала тарелки, мужчина в голубом колпаке стоял чуть позади нее и натянуто улыбался. - Хариф, - не выдержал я. - эта девушка - просто красавица!.. А можно с ней познакомиться? Хариф несколько раз крякнул, что, очевидно, означало добродушный смешок, и сказал, чуть понизив голос: - Бобби, этой малютке лет пятнадцать - не больше. Она еще невинное дитя. - Вы меня неправильно поняли, Хариф, - горячо зашептал я. - У меня и в мыслях не было ничего подобного! Хариф что-то сказал мужчине в колпаке, снисходительно улыбаясь, и тот, расплывшись в совершенно счастливой улыбке, что-то ответил. Затем они с девушкой отошли. - Хариф, что вы ему сказали? - поспешил я поинтересоваться. - Я сказал ему, что вам очень понравилась девчонка. - И что он ответил? - Он сказал, что счастлив, что красота его дочери доставила удовольствие дорогим гостям. И пожелал приятного аппетита. - Так это его дочь? - разочарованно спросил я. - Да, она помогает ему в кафе в свободное время. И еще он сказал, что у девушки уже есть жених из весьма уважаемой семьи… Ешьте, Бобби, ешьте. Не стоит расстраиваться из-за какой-то девчонки. В Гюлистане много красивых девочек. - А что это? - спросил я, уставившись в тарелку с непонятной водянисто-белой массой. - Это догва. Очень легкое и вкусное блюдо. Его особенно приятно есть в жаркую погоду. - Что-то молочное? - Да, вроде русской окрошки, если вы пробовали. - Не уверен, что мне понравится. Мой желудок не дружит с кисломолочными продуктами. - Бобби, попробуйте, мой вам совет. И за желудок можете не беспокоиться. Этому блюду не меньше двух тысяч лет. Его ели еще наши степные предки. Как говорится, проверено веками. Кстати, русские свою окрошку переняли от нас - гюлистанцев. Обед подходил к концу. Признаться, мне понравилась эта самая «догва». Вкус у нее был простой, но чем больше я хлебал этой жижи, в которой обнаружил вареный рис, мелко нарезанные овощи и зелень, тем она больше мне нравилась. И уже по-настоящему вкусными, после этой несколько постной жижицы, показались мне длинные бараньи котлетки, которые нам принесли вместе с жареной картошкой, и печеная рыба с овощным рагу. - У вас неплохая кухня, Хариф, - совершенно искренно похвалил я блюда, утирая салфеткой жирные губы. - У нас превосходная кухня - одна из самых богатых в мире! - отозвался довольно Хариф, продолжая тщательно обгладывать рыбью голову. - Кстати, рецепты для многих «французских блюд» были собраны и записаны в наших провинциях еще в 19-ом веке одним французским путешественником. Он потом издал свою поваренную книгу, куда включил эти рецепты, ставшую классикой жанра. И, заметьте, нигде не упомянул название нашей страны! Вот вам и представитель западной демократии! - А причем здесь демократия? - удивился я. - Вы сами сказали, что это было еще в позапрошлом веке. Тогда еще не существовало, насколько я знаю, международной конвенции по авторским правам. - Да у нас и сейчас все воруют - и рецепты блюд, и музыку, и даже целые археологические памятники. Особенно преуспели в этом наши исторические враги и неблагодарные соседи - рамяне, черт бы побрал этих носатых! - Ну, я думаю, это мелочи по сравнению с двадцатью процентами территорий, о которых вы говорили, - не удержался съязвить я. - Бобби, прошу вас не касаться этой больной темы. Это - святое! - сказал Хариф, смачно облизывая пальцы. - Я не понимаю, почему вы терпите столько лет? - продолжал я напирать. - Ведь вы намного сильнее рамян, судя по всему? Почему бы вам просто не отобрать ваши земли силой? Только не говорите мне о приверженности международному праву и прочей чепухе! Судя по вашим порядкам, чихать вы хотели на эти самые права. - Бобби, я смотрю, сытный обед прибавил вам сразу сил? - беззлобно усмехнулся Хариф. - Давайте закажем чай и побеседуем об интересующих нас вопросах, не возражаете? Я не возражал, и Хариф махнул рукой хозяину кафе, чтобы убирали со стола. Изменено 26 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 28 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 28 марта, 2010 (изменено) 5. Чай мы пили из маленьких изящных стаканчиков с девичьими талиями, похожих немного по форме на песочные часы. Тут же, на столе, был водружен огромный, литра на полтора, чайник с уже заваренным чаем. Еще было несколько сортов варенья, орешки и колотый сахар, очень крепкий и слишком сладкий. Я не большой любитель чая - предпочитаю кофе и соки. Но иногда не прочь выпить чашечку зеленого чая. У зеленого чая, заваренного по традиционному японскому или китайскому рецепту, какой-то особый, ни с чем не сравнимый вкус. Его сразу ощущаешь, сделав крошечный глоток. Он чувствительно горьковат и сразу возбуждает во рту вкусовые рецепторы, словно обнажая их, очищая. Поначалу даже чувствуешь небольшой дискомфорт, - настолько резок вкус, - но постепенно эта горечь смягчается, во рту разливается необычайно свежий аромат, некий удивительно изысканный и непередаваемый привкус - и уже следующий глоток доставляет настоящее удовольствие. Но чай, который нам подали, был черный. Я не понимаю его вкуса и тем более не понимаю, как можно пить эту подкрашенную обжигающе горячую водицу в таких количествах. Разве что с черным чаем особенно приятно есть сладкое. А к сладкому я отнюдь не равнодушен. Впрочем, сидеть в теплую погоду в тенечке и пить чай, ковыряясь маленькой ложечкой в блюдечках с вареньем, было, после сытного обеда, довольно приятно. Это неспешное чаепитие создавало расслабляющую атмосферу уюта и душевного умиротворения. А вскоре я вдруг вспотел после выпитых двух стаканчиков - и мне стало еще приятнее: я ощутил в теле молодецкую легкость и свежесть. Хариф тоже блаженствовал. Чай он пил, не стесняясь громко и с наслаждением прихлебывая, вприкуску с кусочком сахара, а на варенье совершенно не обращал внимания. - Бобби, - неожиданно заговорил он, - что, по-вашему, есть демократия? Я все еще никак не мог привыкнуть к неожиданным вопросам Харифа. Они казались мне то неуместными, то нелепыми. Но я уже понимал: этот хитрец, прежде чем завести серьезный разговор, старался уточнить позицию собеседника, чтобы после легче было ее укрепить или пошатнуть - в зависимости от его, Харифа, собственных намерений. - Ну, демократия… - замялся я, не готовый отвечать на столь вроде бы простой и даже примитивный вопрос, сразу угадав в нем некий подвох. - Если перевести дословно, демократия - это власть народа, народовластие,- уцепился я за куцую книжную цитату, всплывшую спасительно в памяти. - Это так очевидно, что об этом даже не думаешь. - А если все же подумать, Бобби? - хитро сощурился Хариф. - Вот вы, Бобби Ганн, гражданин Соединенных Штатов Америки, проживающий почти все время вне страны, считаете ли вы себя хозяином своей страны, можете ли вы сказать о себе, что именно вы и есть власть? - Хариф, - сказал я уже увереннее, - я не политик. Меня вообще не интересует политика. Меня больше волнуют биржевые котировки. А в Штаты я приезжаю раз в год - заполнить налоговую декларацию и повидаться с родственниками. - И даже в выборах не участвуете? - Конечно, нет. Какой смысл? Все равно они выберут того, кто им нужен! - ответил я неосторожно. - Кто это «они», Бобби? - наигранно удивился Хариф. - А то вы не знаете? Корпорации! Это они выбирают президентов. Но не думайте, что вы меня поймали на слове, друг мой! Я понимаю, куда вы клоните. Так вот, чтобы вы знали, это не имеет никакого значения - кого они там себе выберут в президенты! Президент - всего лишь лицо государства, его рупор. И только! Власть президента ограничена противовесами законодательной и судебной властей. И не на бумаге! Да и исполнительная власть в стране во многом принадлежит губернаторам штатов. Вот в их выборах народ как раз и принимает самое живое участие, поскольку от работы губернаторов жизнь простых людей в Штатах зависит в гораздо большей степени, чем от какого-то президента-болтуна! - выпалил я, сам не ожидая от себя такой горячности и не понимая, откуда берутся слова - я ведь и вправду никогда особо не интересовался политикой. - Бобби, но ведь не губернаторы решают самые важные вопросы государства, не они начинают войны, не они проводят экономические реформы и не они распоряжаются огромными государственными средствами? - Но и не президенты! Вопросы внешней и внутренней политики опять же решают корпорации. Над решением этих вопросов трудятся сотни профессионалов, чтобы президент - по факту - просто озвучил их и дал официальный ход. Но заметьте себе при этом, что корпорации - это не какой-то тайный элитный клуб, где все находятся в сговоре и в согласии. Каждая из влиятельных корпораций имеет свои интересы и старается их максимально лоббировать на государственно уровне. Так что интересы корпораций часто взаимно диаметральны. Вот в результате мы и имеем сбалансированную политику, некую компромиссную стратегию управления государством, которая в каждый момент времени четко отражает не только расклад сил в обществе, но и - как результат влияния - приоритеты развития общества в целом. Ведь корпорации это не одни лишь миллиардеры и миллионеры, - президенты компаний и их топ-менеджеры, - это еще и десятки тысяч простых акционеров, а также обычных служащих и рабочих компаний, чье благополучие напрямую связано с процветанием этих самых корпораций. Таким образом, мы и получаем, что демократия в постиндустриальном обществе все же остается главным инструментом управления. Она всего лишь проявляется не на уровне воли отдельного гражданина, а опосредствованно - через финансовые структуры, которые подключают в борьбу за свои интересы также и общественные организации и СМИ, формируя и укрепляя в обществе заказ политикам на совершенно определенные решения. И поэтому совсем не важно - хожу ли я на выборы или нет. Каждый раз, покупая акции той или иной компании, делая даже обычный шопинг или идя в банк за кредитом, я совершаю свой выбор - и он автоматически учитывается. А если еще прибавить к этому работу других институтов народовластия, - Конгресс, Сенат, Верховный Суд, - которые постоянно конкурируют меж собой за влияние на решение государственных задач, то становится совершенно очевидно, что власть в странах развитой демократии находится под неусыпным контролем граждан и служит, в конечно итоге, народу!.. Я замолк, иссяк, выдохся, выплеснув, казалось, на своего собеседника весь накопившийся за долгие годы невостребованный запас банальных истин, которые вдалбливал в меня мой мир. Я всегда с некоторым презрением относился к политике вообще и политикам в частности. Как, впрочем, и ко всему, где властвовали расчет и ледяная воля. Моя гедонистическая натура бунтовала, когда меня пытались втянуть в чуждые мне игры честолюбий и тщеславий. Все эти партии, общественные движения, эти продажные газеты и бесстыдная зазывальная шумиха были мне смешны и омерзительны. Я не столько знал, сколько угадывал, что за всем этим стоит чей-то определенный интерес, а меня хотят всего лишь прогнуть под ступеньку, по которой этот кто-то пройдется налегке к вершине. И я говорил им - хрен вам, засуньте свои прокламации и агитки себе в задницы! - и шел долбить подружек или курить травку с друзьями. Я знал, что мир благополучно разберется со своими проблемами и без моего жертвенного участия. И что даже лучшим моим участием будет неучастие. Я и не участвовал - к своему и всеобщему удовольствию. Но сейчас, когда этот хитрый толстяк, пытаясь мне что-то свое впихнуть, покусился на мой гребаный мир, который и был мне мил тем, что позволял посылать себя на хер, я не мог не встать на защиту потрепанных и латанных ценностей этого мира. «Демократия - это когда каждый делает что хочет, а все вместе - что надо!» - подумал я про себя вдогонку. И я согласен был делать «что надо», при условии, что мне разрешают делать, что я хочу. Судя по растерянному виду Харифа, мое красноречие подействовало на него если не сокрушающее, то отрезвляюще. Он наверняка надеялся, что легко со мной справится при помощи своих дурацких вопросиков и собственных на них неоспоримых ответов. Но я сам нашел, что ему ответить - и теперь он, очевидно, срочно проводил в уме инвентаризацию и модификацию возможных контрдоводов. - Да, Бобби, - выдавил он после минутного таймаута, - вы, оказывается, неисправимый демократ. - Вот только не надо вешать на меня ваши фирменные идеологические ярлыки, дорогой Хариф! - сказал я со спокойствием победителя. - Я не демократ и не консерватор. Я - обычный здравомыслящий эгоист. И будучи эгоистом, я вижу, что демократическое устройство общества дает мне больше возможностей для удовлетворения моих самых эгоистичных желаний. И при этом требует от меня совсем мало. А мне только этого и надо. Или вы хотите сказать, что ваша цветная деспотия чем-то лучше для отдельного гражданина? - Конечно - лучше! - удивился Хариф - очевидно, моей бестолковости. - Не смешите! Пойдите скажите это своим «фиолетовым» и «синим». Уж как им, наверное, здорово живется, прогибаясь под тяжестью этой ваши Пирамиды. - Бобби, вы в корне не правы! - возразил уже совсем самоуверенно Хариф. - Вы заблуждаетесь! И сейчас я вам это докажу! Изменено 28 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
кукуруку Опубликовано: 28 марта, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 28 марта, 2010 (изменено) Рамиз Бей,почему же вы нас мучаете?))Почему заставляете полится,то есть регистрироваться на форуме только для того что бы с вами по общаться?<br />Мы вас очень просим,укажите ваш собственный (хоть на лс) адрес ящика,что бы мы могли держать с вами связь,беседовать (если вас не затруднит)с вами!И не обижайтесь вы на глупинкие нападки в темах связанных с политикой.Всё это у них с возрастом пройдёт (выражаюсь как можно примитивней).Тут целая армия мальчиков (и двух девочек) которая распечатывает,собирает,и исправляет грамматически (кстати для себя)всё (подчеркну что всё) что вы пишите (даже "стояк"), знает что вы,вопреки всей не спрfвидливой критики, являетесь истинным патриотом.Кстати,если бы вы знали что вы творите...(Тут мне подсказали-не писали бы)))<br /><br />ПС лично от меня просьба-если ваше произведение уже окончено,отбрасывайте хотя бы по 2 поста в день...Плиииииииз Джамааты дели елемисиз,дайте прочесть до конца,пожалуйста) Изменено 28 марта, 2010 пользователем кукуруку Цитата Ничто так не избавляет от одиночества, как мания преследования) Без диеты и аэробики - не поместитесь в наши гробики!) Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 29 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 29 марта, 2010 (изменено) 6. Хариф выпустил длинную струю дыма, смял окурок в пепельнице и насмешливо сощурился на меня. - Бобби, вот вы называете себя здравомыслящим эгоистом. И говорите это так, словно хвалитесь своей неповторимостью. Хариф на пару секунд замолчал, словно давая мне возможность что-то возразить. Но возразить мне на это было нечего, и тогда он продолжил: - А кто - не эгоист? Кто - спрашиваю я?.. Разве только сумасшедшие или гении? Но это уже, извините, аномалия! Даже орущий младенец, требующий, чтобы ему дали грудь или подтерли задницу - уже эгоист! На эгоизме и построен этот мир! На наших эгоистичных желаниях! На наших страхах! На нашей порочной лени! На нашей дикой воле, которую мы обнаруживаем сразу, как только мир припирает нас к стенке. Хотя воля эта отнюдь не всегда агрессивна и направлена вовне. Она может быть направлена и на себя, на принуждение к смирению перед непреодолимой силой обстоятельств - тут уж срабатывает инстинкт самосохранения. Эгоизм - это те же животные инстинкты, слегка облагороженные нашим интеллектом. А наш интеллект - самое действенное оружие нашего эгоизма. И он же - наша ахиллесова пята! Животное действует в собственных интересах исключительно силой. Там все просто: сильный жрет слабого. А у человека есть еще и интеллект, с помощью которого можно воздействовать на другого человека и через который возможно воздействовать на него же самого! Мы, обреченные жить в обществе себеподобных эгоистов, ничуть не лучше животных, если отбросить всю эту псевдогуманистическую шелуху, все эти стыдливые разглагольствования о свободе, равенстве, братстве, демократии, употребляемые лишь с целью прикрыть фиговыми листочками демагогии наши постыдно-эгоистичные, но, в сущности, такие естественные желания. Мы - питаемся друг дружкой! Каждый миг своей жизни! От этого - крошку любви, от того - кусочек участия, а иного, если повезет, сожрем целиком без всякого угрызения совести!.. Разве не так, Бобби? - К чему эта грохочущая оратория, Хариф? - озадаченно спросил я. - Я не совсем понимаю, что вы мне хотите доказать? - А к тому, Бобби, что на основе наших индивидуальных эгоистических устремлений и строится любое общество! Никакого братства, Бобби, никакой справедливости! Меж хищниками не может быть братства! Меж хищниками может быть лишь война, в которой самые сильные сбивают слабых в стаи, чтобы стать еще сильнее! Опять же - во имя, прежде всего, собственных эгоистичных устремлений. Ибо вожаку, Бобби, всегда достается лучшее от общей доли - лучшие куски мяса и лучшие суки в стае! - Да причем здесь суки?! - возмутился я. - Мы что с вами - о волках беседуем? - А какая разница между волками и людьми? - изумился театрально Хариф. - Лично я не вижу никакой разницы между волчьей стаей и человеческим сообществом - будь это тоталитарный режим или ваша хваленная западная демократия. Схема-то одна. Внизу - слабые. Сверху - сильные. А над всеми - вожак. И заметьте, Бобби, что слабые должны еще радоваться, что в стае есть вожак - иначе бы все друг друга перегрызли. Не лучше ли для слабого довольствоваться обгладыванием костей, которых всегда вдоволь в сбитой стае, чем посягать на большее, рискуя шкурой? - Так-так. Теперь становится понятно. И вы хотите сказать, что, раз уж мы все такие кровожадные твари, деспотия и диктатура - лучшее для людей устройство общества? Правильно я вас понял? - Не совсем, Бобби. Схемы могут быть разными, - жестче, мягче, - но суть - одна. Все зависит от ментальных особенностей индивидов, которые строят эти общества. Но в любом обществе есть и будут иерархия и неравное перераспределение власти. А следовательно - и материальных благ. Иначе, без авторитетов, общество просто рассыплется. Его разрушат неконтролируемые единоборства индивидуальных эгоизмов. - «Индивидуальных эгоизмов»? Это что-то новое,- усмехнулся я. - Что же тут нового? Есть эгоизм отдельного человека, а есть - общественный эгоизм. И очень часто отдельный человек может стать жертвой общественного эгоизма. В тех случаях, к примеру, когда пытается изменить общественный порядок, устраивающий большинство. Так стая гиен всегда готова загрызть одинокого льва, если он посмеет охотиться на их территории. Но есть также еще и государственный эгоизм, Бобби! Подумайте, разве государства не соперничают меж собой за жизненное пространство? - Хариф, - сказал я, притворно зевнув, - вам не кажется, что мы с вами пустились в какие-то абстрактные рассуждения? Возможно, эти диковатые идеи вам и кажутся оригинальными, но я считаю их совершенно примитивными. И, кроме того, они мне абсолютно неинтересны! Вы собирались мне рассказать что-то об особенностях вашего гюлистанского общества. Вы намекали, и не раз, что мне следует их учитывать почему-то, будучи у вас здесь в гостях. Я, вполне естественно, заинтересовался. А вы, вместо простых объяснений, пустились в какие-то отвлеченные и совершенно неуместные рассуждения. Так вот, я не собираюсь тратить свое время на всякую чепуху! Мне эта политэкономии на хер не нужна, - в университете надоела, - уж извините за крепкое словцо. Хариф тягостно вздохнул. - Как с вами трудно, Бобби. Может быть, переместимся куда-нибудь? - Куда? - встрепенулся я. - Ну, мы ведь уже удовлетворили свои желудки? К чему попусту занимать стол? Я предлагаю пройти на Площадь Цветов и посидеть там на скамеечке. Если, конечно, вам еще интересен этот разговор. Я мысленно спросил себя - интересен ли мне разговор? - и, не без некоторого колебания, решил, что интересен. В отель мне пока не хотелось, а для развлечений, на которые я сегодня расчитывал, еще не настало время. Я встал и полез в карман за бумажником. - Что вы делаете, Бобби? - спросил обеспокоенно Хариф. - Хочу расплатиться, - усмехнулся я его непонятливости. - Или кормят у вас в Алиабаде тоже бесплатно? - Нет, конечно. Но разве вам в отеле не дали визитку для таких случаев? Просто отдайте визитку и хозяин пришлет отелю счет на ваше имя… Значит, не дали? Вот разгильдяи! Хотя, я тоже отчасти виноват - не напомнил. Ничего, я сейчас все устрою. Он подошел к хозяину кафе, который стоял, смиренно сложив на животе руки в замке, и что-то начал ему говорить, а тот, вынув книжечку из нагрудного кармашка, поспешно начал записывать, подобострастно кивая головой. - Это вам, - сказал Хариф, вернувшись, и протянул мне небольшую картонную коробочку с пластмассовой ручкой. - Что это? - несколько удивился я. - Так, пустяк, презент от кафе. Здесь варенье в стерильных баночках. Шесть сортов, совсем понемногу, на один-два раза. Можно будет заказать чай в номер и полакомиться. - Очень мило, - промямлил я и состроил благодарственную улыбку хозяину кофе, который только этого и ждал, чтобы улыбнуться в ответ своей идиотски-счастливой улыбкой во все лицо и помахать мне своей пухлой ладошкой. Изменено 29 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
кукуруку Опубликовано: 29 марта, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 29 марта, 2010 Супер!Особенно понравилась цитата-"Наш интеллект - самое действенное оружие нашего эгоизма".И вот это-"без авторитетов, общество просто рассыплется. Его разрушат неконтролируемые единоборства индивидуальных эгоизмов". Вот так всегда,за интриговали и оставили дожидаться следующей страницы... Цитата Ничто так не избавляет от одиночества, как мания преследования) Без диеты и аэробики - не поместитесь в наши гробики!) Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 29 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 29 марта, 2010 (изменено) 7. Мы присели на одну из скамеечек, заботливо расставленных по периметру огромной площади в тени невысоких подстриженных платанов. Форма у платанов, разумеется, была пирамидальной, но и при этом, своими непокорными зелеными завитушками листьев, деревца походили на непоседливых пуделей, выведенных на прогулку. Сами скамеечки тоже были примечательными - все как новенькие, да к тому же с мягкими сиденьями, обтянутыми разноцветным дерматином. Такие скамеечки скорее можно было ожидать увидеть в вагоне метро, чем под открытым небом в парке. Где-нибудь в Москве или Нью-Йорке, подумал я, эти скамеечки уже через пару дней изуродовала бы перочинными ножиками тамошние любители попить пивка на солнышке, а здесь - ни царапины. А ведь вокруг - ни одного полицейского! В Алиабаде вообще полицаи как-то незаметны. Одного только и видел - того, что бил мальчишку. Может быть, им предписано ходить в штатском, чтобы не особо мозолить глаза иностранцам? Скорее всего, так и есть. Я внимательнее оглядел площадь. Центральная часть уже была огорожена желтой лентой. Там, внутри, шла неспешная работа: из подъезжавших небольших грузовичков рабочие в фиолетовых коверолах разгружали какие-то длинные тонкие жерди из цветной органики - и складывали аккуратными штабелями ближе к Пирамиде. Пирамида была обращена к нам тремя гранями - синей по центру и голубой и фиолетовой по краям. Вот к каждой из граней рабочие и складывали жерди соответствующего цвета. Я, по своим неоднократным просмотрам шоу, примерно догадывался, для чего нужны эти жерди: по ним будут взбираться до самой вершины участники шоу, - юноши и девушки, - обряжая Пирамиду цветами. Помню, меня всегда восторгала слаженность и быстрота их действий. Не верилось, что люди способны на такую сноровку и бесстрашие. Я даже иной раз думал, что все это телешоу - мультипликация или комбинированная съемка. А теперь сам наблюдал, как у настоящей Пирамиды складывают жерди для будущих огромных ажурных лесов - и мне все равно с трудом верилось, что такое возможно и я вскоре увижу это наяву. - Хариф, - спросил я своего спутника, который опять словно впал в беззаботную спячку, - а вы уже интересовались насчет билета на шоу? - Конечно, - сонно отозвался он. - Не беспокойтесь, будет вам билет. Он с видимым усилием пару раз моргнул и полез в карман за сигаретами. - Вы слишком много курите, - заметил я. - Да, - согласился он бесстрастно. - Это все нервы. - У вас такая нервная жизнь в Гюлистане? - не замедлил я съехидничать. - Или что-то личное? - У кого нет проблем, Бобби? - неопределенно ответил он. - А вы совсем не курите? - Почему же, иногда не прочь выкурить хорошую «гавану». Но я стараюсь не делать из редкого удовольствия мерзкой привычки. - Вы счастливый человек, Бобби, если можете жить, сообразуясь с собственными желаниями. Но большинство людей в мире живут, словно по расписанию. Рутинная работа, семья, дети, вечные проблемы и мерзкие, как вы выразились, привычки, которые раньше дарили острое удовольствие, но постепенно стали частью абсурдного ритуала. - Вас снова понесло на философию, Хариф, - сказал я недовольно. - Расскажите лучше про Пирамиду. Вы были там, внутри? - Я - был. Мне, можно сказать, повезло. Раньше существовал такой обряд - День Совершеннолетия. Он проводился два раза в месяц. И в эти дни юношей, достигших 16 лет, водили в Пирамиду. - Только юношей? - Да, почему-то. И только из высших классов, включая «зеленый». - И здесь сегрегация! - Бобби, все дети туда бы просто не поместились. Остальных водили в филиалы Музея Вождя. Да и обряд этот лет десять назад вовсе отменили. - И как там - в Пирамиде? -Красиво, Бобби! Красиво и немного жутко. Повсюду - черный, золотой и красные цвета - мрамор, золото и гранит. - А как проходил ритуал? - Довольно скучно. Кто-нибудь из высших руководителей государства выступал с речами. Ну, обычные речи: о Родине, о Вожде, о нашем гражданском долге… А потом мы по одному выходили из строя и давали клятву. А нам вручали паспорта. Сначала выходили «красные», обычно их было всего несколько юношей, потом «оранжевые» - и так далее. С нами вместе, между прочим, проходил обряд нынешний заместитель МИДа. Он из «красных», разумеется. Худенький был тогда неказистый мальчишка. Через пару лет наверняка заменит на посту министра своего дядю. - Вы давали клятву перед склепом Вождя? - предположил я почему-то. - Нет, что вы! Склеп находится глубоко в подземелье! Туда никого не пускают, кроме членов Семьи и представителей определенных спецслужб. - Совсем никого не пускают? - Нет. Там, говорят, целый лабиринт. И еще говорят, будто в этом лабиринте хранятся сокровища Семьи. Но это так, болтовня «фиолетовых». - Интересно! Почти как легенды о фаюмском Лабиринте. Представляю, что будет с этой Пирамидой, если у вас произойдет революция! - Никакой революции не будет, Бобби! - сказал Хариф твердо, и с нескрываемой тоской задрал голову вверх. Я проследил за его взглядом, и тоже уставился на статую Вождя, блиставшую жидким золотом в густой лазури неба. - Это правда, что она из чистого золота? -Так говорят, - вздохнул Хариф. - Это сколько же она тогда весит? - Этого никто не знает. Но не беспокойтесь - она не свалится. Пирамиду проектировала та же знаменитая американская фирма, что когда-то делала чертежи к нашим морским глубоководным платформам. Некоторые из них до сих пор еще стоят. А внизу, если вам интересно, есть еще одна статуя Вождя - почти такого же размера. И тоже - из золота. Только там Вождь не стоит, а сидит в кресле. Вот перед этой статуей и проходила церемония. - Представляю эту статую, - усмехнулся я. - Наверное, сделана по образцу известной статуи фараона, сидящего на троне. Надеюсь, хоть жертвоприношения перед этой статуей не приносятся? Ну, там хорошеньких невинных девушек из «фиолетовых»? - Не смешно, Бобби. Хариф снова полез в карман за сигаретами. - Давайте я вам все же расскажу о классах, хотите? - спросил он, снова энергично задымив. - Да я вроде уже все понял. «Красные» - ваша элита, аристократы. «Фиолетовые» - низший класс, бесправные пролетарии. Разве не так? Вы еще называли «фиолетовых» «Дети Государства». Вот это мне интересно было бы уточнить - что это означает? - А может, лучше начнем сверху, Бобби? Даже не с «красных», а с Семьи? - Можно и сверху, - согласился я. - Объясните мне тогда, почему у вас по Конституции президентская республика, а власть передается по наследству? - Ну, это очень просто - по принципу «от добра добра не ищут». - В смысле? У вас что - самые лучшие каким-то чудесным образом в одной семье рождаются? - Чудеса тут не причем. Это дань традиции. А традиции - основа стабильности любого государства. Наш вождь - родной дед нынешнего Правителя - стоял у истоков независимости нашего государства. Он для нас все равно, что для вас, американцев, Джордж Вашингтон и Абрахам Линкольн вместе взятые. Или как для индусов - Махатма Ганди, а для кубинцев - Фидель Кастро. - Ну, вы и сравнили! Кстати, на Кубе сейчас Фиделя не очень-то и чтят - после присоединения острова к Штатам. - Вполне корректное сравнение! Наш великий Вождь - не только спаситель нации, но и зодчий нынешней системы государства! А до Кубы нам и дела нет. -Так это при Вожде была введена кастовая система? - У нас нет кастовой системы, Бобби! У нас обычная демократия с элементами авторитарного социализма - пожалуй, это будет наиболее точное определение. А нынешняя система иерархии была окончательно сформирована при жизни наследника Вождя - нашего выдающегося Правителя и верного последователя идей Вождя. - Еще бы, ведь он был его сыном. Получил в наследство целое государство - не хило! - Не язвите, Бобби. Так нельзя говорить о великих сынах гюлистанского народа! Вам ведь неприятно будет, если я начну насмехаться над вашими президентами? - Да сколько угодно! У нас любой мальчишка-репер может поносить президента в своих песенках. Некоторые песни даже становятся хитами и потом их крутят по ТВ. - И, по-вашему, это нормально? - Хариф, сокрушенно покачал головой. - Бобби, давайте я просто буду рассказывать, а вы слушайте и не цепляйтесь к каждому слову, договорились? А то ведь так мы еще не один час просидим на этой лавочке. - Только коротко! Мы и так уже сидим здесь битый час - словно старички пенсионеры. - Я постараюсь, - устало вздохнул Хариф Изменено 29 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 30 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 30 марта, 2010 (изменено) 8. - Итак, - сказал Хариф, - у нас президентская республика. Президент избирается всем народом тайным голосованием. Избирательные права имеют все граждане старше шестнадцати лет. - И «фиолетовые»? - недоверчиво спросил я. - Разумеется! И каждый гражданин, по идее, может выставить свою кандидатуру на пост президента. - Вот в это я совсем не верю! - рассердился я. - А вы поверьте Бобби! А не верите, можете прочесть нашу Конституцию. Ограничения лишь по возрасту - от двадцати одного года до семидесяти пяти. Выборы проходят с соблюдением всех международных норм, приезжают сотни наблюдателей со всего мира - и, представьте, все довольны! Выборы всегда альтернативные - не меньше полудюжины кандидатов. Никаких нарушений и самая высокая, заметьте, Бобби, явка избирателей на избирательные участки по всей Европе! Даже наши трудовые мигранты дружно приходят на избирательные участки, которые оборудуются для них посольствами зарубежом! - Ну да, конечно. И все сто процентов избирателей голосуют за вашего наследственного президента! - съязвил я. - Сто ни сто, - как ни в чем не бывало, парировал Хариф, - а меньше восьмидесяти пяти процентов еще ни разу за время правления Семьи не было. - Да, сильны у вас традиции! Сильнее здравого смысла. Это как же надо любить Семью, чтобы десятилетиями дружно ходить на выборы, зная заранее, что результат предрешен?! - Это наш гражданский долг, Бобби! Но вы правы в одном - никто не может достойно соперничать с членами этой великой Семьи! Поэтому у нас и были сняты ограничения на право занимать президентский пост сколько-то раз, а также был увеличен срок полномочий президента с пяти лет до восьми - И это вы называете демократией?! - Да! Это и есть настоящая демократия! Ибо подобные ограничения ущемляют права отдельного человека, а также право всего народа, который хочет видеть своим президентом именно этого человека, а ни кого-то другого! Да и экономия от увеличения срока значительная - меньше приходится тратить государственных денег на эти выборы. Вот у вас на Западе, Бобби, срок полномочий президентов в большинстве стран пять лет, и, как правило, президент избирается дважды. Итого получаем, что каждый президент правит обычно десять лет. А у нас - восемь лет. Что в этом такого? Ведь могут и не избрать теоретически. - Вот именно - теоретически. А на практике? - И на практике также. Если хотите знать, после смерти нашего предыдущего Правителя у нас сложилась такая ситуация, что его сына могли и не выбрать. - Это как же? - удивился я. - А вот так! Было несколько сильных кандидатов. - Оппозиция? - еще больше удивился я. - В своем роде - да, оппозиция. Но точнее будет сказать - альтернатива. - Альтернатива Семье?! - Не - Семье, а - в Семье! Рассматривались кандидатуры жены усопшего Правителя и одной из его дочерей. - Вот так альтернатива! - не удержался я от смеха. - Ну, спасибо Хариф! Уже только за эту шутку стоило отсидеть за болтовней с вами задницу. Ведь это - готовый анекдот! Про демократию по-гюлистански! - Вот вы смеетесь, Бобби, а нам тогда было не до смеха. Я, правда, в то время был совсем молод, но все помню. И демонстрации на улицах, и стихийные митинги… Но обошлось, слава богу. - Я вас понимаю, Хариф, - продолжал я подшучивать, - для вас ведь митинг или демонстрация - хуже стихийного бедствия. Они нарушают ваши славные традиции, так? Что же говорить тогда нам, кто живет в свободных странах, без всяких там средневековых традиций? У нас ведь что ни день, то или митинг или демонстрация. А иной раз даже и забастовки! Скажу вам по секрету, дорогой мой друг, мне тоже эти шумные изъявления народной воли не очень нравятся - неудобства всякие создаются. Но я, представьте себе, скорее готов терпеть забастовки, чем самодурство какого-нибудь китайского мандарина! Ибо эти митинги и забастовки и не дают нашей власти забыть, кто есть истинный хозяин страны! И что у народа всегда найдутся средства против всяких там сатрапов и диктаторов! - О каких сатрапах вы говорите, Бобби? Вот вы в своей пылкой речи в защиту демократии сами неосторожно упомянули о корпорациях как финансово-политических институтах представляющих через собственные интересы также и интересы большого количества граждан страны. Разве нет? Так вот у нас - то же самое! Абсолютно! Только наши корпорации - это «красные»! Целые семьи, кланы! И каждая из семей контролирует строго определенный сегмент властной пирамиды и традиционно закрепленный за ней сектор экономики! Так вот, приход к власти жены усопшего Правителя мог катастрофически нарушить баланс сил - как во власти, так и в экономике! - Это почему же? - А потому!.. - Хариф вынул из кармана платок и оттер крупные капли пота, которые вдруг выступили на его лицо как изморозь на банке пива вынутой из холодильника. - Наша бывшая Первая Леди, да покоится она с миром, была весьма благородной женщиной. Она всегда была верным соратником нашего Правителя и весьма активно агитировала идеи нашего Вождя. Ее также очень любили в народе за ее неустанные труды на ниве благотворительности и милосердия… Но в последние годы, надо сказать честно, она неожиданно начала слишком активно вмешиваться в государственные дела. Более того - она начала самую настоящую экономическую экспансию через своих многочисленных родственников, пытаясь прибрать к рукам то, что принадлежало по праву другим кланам. А это уже грозило крахом всей системе! - Каким образом? - спросил я наивно. - По вашей теории, Семья, которая стоит на самом верху, и должна иметь больше других. - Совсем необязательно, Бобби. В этом случае скорее уместна формула «первая среди равных»! - А если проще? - А если проще… Посмотрите еще раз на статую вождя, Бобби, - ухмыльнулся снисходительно Хариф. - И что я должен увидеть? - спросил я, зажмурившись от слепящих лучей солнца, которые били в глаза отраженным от гладкой поверхности граней светом. - То же, что и раньше. Только теперь я готов ответить на ваш вопрос. Помните, вы спрашивали, сколько весит эта золотая глыба? Так вот мой ответ: она весит столько или меньше, сколько может выдержать Пирамида!.. Вы понимаете, Бобби? Если она будет весить слишком много, Пирамида не выдержит! Самое уязвимое место Пирамиды это именно вершина - там, где сходятся все грани ее несущей конструкции! Разрушьте между ними связи - и Пирамида сложится как карточный домик! Я снова взглянул на Пирамиду. Слова Харифа произвели на меня сильное впечатление. Теперь я видел перед собой не просто овеществленную в величественном сооружении метафору власти - Пирамида вдруг ожила! Я увидел ее на миг, словно сложенную из сцепленных неразрывной связью меж собой спрессованных Пирамидой человеческих тел. Нижние ряды словно состояли из цельных блоков, из которых беспорядочно торчали кое-где конечности. Они были безликим фундаментом. Над первыми рядами высились следующие, где некоторым отдельным телам удавалось чуть приподняться из общей массы на колени. А на их спинах напряженно топтались другие - кому посчастливилось уже встать на ноги, но и они стояли сгорбившись, пошатываясь под тяжестью попиравших их ногами великанов - настоящих атлантов, вознесших на вытянутых руках того, единственного, кого они избрали себе кумиром!.. Я встряхнул непроизвольно головой, отгоняя страшное наваждение. - Но ведь это настоящая тирания, Хариф! Тирания олигархов! - Называйте как хотите, Бобби. Лично я бы назвал это социальным преимуществом. Разве олигарх - не народ? Мы все - народ. Только одни из нас - больше народ, а другие - меньше. Надеюсь, мне не придется вам объяснять - почему? И ваша власть, на Западе, точно также построена по принципу Пирамиды. Просто наша Пирамида более крутая, а ваша - более пологая. И поэтому в вашем обществе не так разительны контрасты между верхними и нижними классами. Но Пирамида, Бобби, имеет свойство трансформироваться при необходимости! Вот когда наше общество окрепнет, решит свои самые острые проблемы, - к примеру, проблему территорий с рамянами,- тогда, возможно, наша мудрая власть и пойдет на некоторые демократические реформы. А раньше - нельзя, Бобби, - смерти подобно! Этот Хариф совсем меня сбил с толку. Я уже не мог придумать, что ему возразить, и поэтому просто подал назад. - Ладно, Хариф, я могу понять, почему вы не избрали в президенты Первую Леди. А как с дочерью? Или тут всему причина ваше восточное пренебрежение к женщинам? - Опять вы мыслите стереотипами! А Беназир Бхуто? А Тансу Чиллер? Разве они были не восточные женщины? Милая дочь Правителя вполне могла стать нашим новым Правителем. Если бы не ее муж! Он был финансовым магнатом одной соседней страны. Да и в Гюлистане, по праву зятя Правителя, успел отхватить себе жирный кусок. И ясно, что стань его жена Правителем, начался бы опять же жесткий передел в сферах власти и экономики в пользу Семьи. Плюс - политические мотивы! Ведь была опасность смены внешнеполитического курса этим чужаком!.. Наша внешняя политика со времен Вождя традиционно остается сбалансированной. Мы стараемся не примыкать явно ни к одному из существующих в мире военно-экономических блоков, чтобы не быть втянутыми в их глобальные разборки. Правда, после вхождения России в ЕС и революции в Иране ситуация в мире несколько стабилизировалась - но это лишь затишье перед бурей! Глобальные политические войны еще только начинаются! США блокируется с Латинской Америкой против Европы и России. Китай подбивает Японию на стратегический союз. Даже в Африке начались объединительные процессы! Так что нам, маленьким государствам, имеющим большие проблемы, надо держать ухо востро! - Ну, это вы уже совсем чепуху несете! - отмахнулся я от не интересующей меня темы. - Вы лучше скажите, почему сразу не поставили на сына Правителя? - А он сам не хотел. - Как это? - Вот так. Он почти всю жизнь провел заграницей. Жил весьма скромно, замкнуто. Даже не женился тогда еще, хотя ему было уже под сорок. А когда встал вопрос о наследнике и к нему послали людей с приглашением занять подобающий ему пост, ответил, что не чувствует в себе призвания к столь ответственной миссии. - Вот это да! И как вы его уговорили? - Уговаривали по-всякому. А потом пришлось поставить ультиматум Семье: или он занимает пост, или народ будет искать нового Правителя - вне Семьи! - Прям так и поставили ультиматум? Круто! - снова развеселился я. - А как же Династия, как преемственность, как же ваша святая традиция? - Вот как раз во имя преемственности и традиции и пришлось пойти на столь крутые меры. Ибо не люди создают традиции, а традиции - людей! Важно было сохранить в кристальной чистоте идеи, завещанные нам нашим незабвенным вождем! - Традиции, которые штампуют людей как конвейер! Ведь это застой, конец прогрессу! - Где вы видите застой, Бобби! - вскричал Хариф, он видно уже терял терпение от моей упрямой тупости. - Оглянитесь вокруг, мистер Ганн! Разве это не прогресс?! - Это всего лишь красивая вывеска для иностранцев, Хариф. Вы сами мне на все открыли глаза. - Ну, да - мы глупые ловкачи, строим потемкинские деревни для туристов, а сами ютимся в халупах! А у вас, в ваших америках, все туристические маршруты проходят исключительно через городские трущобы и заброшенные провинциальные городки!.. Хариф нервно закурил и обиженно отвернулся от меня. У него даже руки чуть дрожали от сдерживаемого негодования. Мне стало его чуть жалко. Он уже был мне чем-то симпатичен, этот, несомненно, умный, но по-своему ограниченный толстячок. Хотя, где-то в глубине души, мне казалось, что вся эта его горячность, с которой он защищает от меня свой грубо скроенный, но родной для него мирок, несколько наигранной. Такой человек не мог не понимать, в каком абсурдном мире ему приходится жить. - Хариф, - спросил я его, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче, - так вы довольны своим Правителем? - Да, вполне, - ответил он, глядя перед собой. - Он оказался, как мы и надеялись, очень добрым и мудрым правителем. Ведет себя скромно и с благодарностью принимает советы своих верных помощников. - Ну, хорошо, если так, - сказал я, едва сдержавшись, чтобы не ввернуть ехидное словцо по поводу сговорчивости правителя. - Я рад за вас. - Спасибо, - ответил он растроганно. - Он, кстати, женился все же на одной благородной девушке из «оранжевых». Теперь эта семья, разумеется, уже «красная». Жаль только, что бог не дал им сына - лишь одну дочь. - А сколько ему лет? - Уже за шестьдесят… Бобби, вам не кажется, что стало немного прохладно? - заглянул вопрошающе мне в лицо Хариф. - Дело к вечеру. - Да, заговорились мы с вами. Я бы, пожалуй, съездил в отель. Мне надо переодеться. - Тогда я вызываю машину! - обрадовался чему-то своему Хариф. Изменено 30 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
кукуруку Опубликовано: 30 марта, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 30 марта, 2010 Эта "страница" почему то мне понравилась больше предыдущих.Даже захотелось нарисовать пирамиду и статую.Но не ту на которую смотрели,а ту которая возникла в сознании Бобби. Не ужели этому никогда не придёт конец...Я не про рассказ... С нетерпением ждём продолжения. Цитата Ничто так не избавляет от одиночества, как мания преследования) Без диеты и аэробики - не поместитесь в наши гробики!) Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Spark Опубликовано: 31 марта, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 31 марта, 2010 Больше всего понравилось про выборы) Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 31 марта, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 31 марта, 2010 (изменено) 9. Ждать нам пришлось недолго. Мы едва успели перейти по подземному переходу на другую сторону улицы и встать под длинным навесом стоянки, как к нам подъехал сверкающий хромом джип. - Вы собираетесь ехать со мной? - спросил я Харифа. - А я вам больше не нужен? - удивился он, уже ухватившись за ручку дверцы. - Нет, - сказал я твердо, - Спасибо за экскурсию. Если у меня возникнут какие-то идеи, я вам позвоню. - Позвольте хотя бы проводить вас! - настаивал Хариф. - А зачем? Я надеюсь, шофер знает дорогу? Да я и сам помню. Я сел на заднее сидение, а Хариф, просунув голову в окно передней дверцы, начал что-то говорить шоферу на гюлистанском, а затем обратился ко мне: - Бобби, ужин в восемь, вы помните? Если захотите прогуляться по вечернему городу, обязательно позвоните! - Посмотрим, - ответил я холодно. - Я еще не решил, что буду делать. - Что ж, если я вам так надоел… - и он снова бросил что-то короткое и резкое шоферу, а затем нехотя сделал шаг от машины. Машина мягко тронулась с места, и я прикрыл глаза. Только теперь я почувствовал, как устал от этой длинной и нервной беседы с Харифом. Хотелось быстрее добраться до номера, принять душ, понежиться немного в постели… А с другой стороны, во мне росло неопределенное чувство протеста. Что-то надо было сделать наоборот, вывернуть наизнанку, чтобы я обрел свою обычную уверенность, что мир мягок и податлив, а я тверд и настырен. - Куда мы едем? - спросил я, открыв глаза. - Вы говорите на английском? - Мы едем в отель, - спокойно ответил шофер. - Нет! Я хочу еще немного покататься по городу! - принял я неожиданное решение. - Езжайте прямо! - Куда вам надо? - спросил шофер все так же невозмутимо. - Просто езжайте прямо! - Но там нет ничего интересного, - возразил он. - А мне - интересно! Шофер повиновался, но сбросил газ, хотя мы и без того еле плелись. Машина уже проехала центральное кольцо, то самое, на котором высились самые помпезные здания города. Я меж тем непрестанно вертел головой, тщетно выискивая в череде блестящих витрин стерильно чистого проспекта грубое и похабное пятнышко интереса. Но чем дальше мы углублялись по проспекту, тем более безликими становились дома. Эпатажный модерн высоток сменили скучные параллелепипеды офисных строений, а затем вообще пошли пузатые низкорослые особнячки из желтого песчаника, одиноко выглядывающие из-за решетчатых изгородей зеленых двориков. У некоторых из таких домов, перед воротами, я заметил людей в униформе. - Что это за дома? - спросил я шофера. - Это посольства и правительственные учреждения, - ответил шофер. - А посольство США находится на этой улице? - заинтересовался я. - Нет, оно в другой части города, неподалеку от Резиденции Правителя. Мы проехали еще пару сотен метров и шофер начал притормаживать. - Что вы делаете? - занервничал я. - Дальше ехать некуда, - сказал шофер. - Нужно развернуться. - Как же «некуда»? Езжайте дальше! - потребовал я сразу, словно только и ждал от шофера какого-то подвоха. - Нельзя, - сказал шофер и совсем остановил машину. - Дальше пост, выезд из города. Нас не пропустят без сопровождающего. - Но ведь другие машины - едут! - уже почти крикнул я возмущенно. - Там знают, кого пропускать, а кого нет, - сказал шофер. Он даже не обернулся ни разу в мою сторону. - Это черт знает что! - не на шутку рассердился я. - Как это может быть такое? Я буду на вас жаловаться! Слова мои неожиданно возымели действие. Шофер без слов завел машину, и мы поехали. Проехав, однако, метров двести, шофер свернул на первую полосу и пристроился в ряд машин перед постом. Между тем, машины по другим полосам ехали дальше беспрепятственно. Я высунулся в окно и не увидел на дороге никакого шлагбаума или таможенных ангаров - только маленькая стеклянная полицейская будка. Метров за двадцать до зловещей будки, когда перед нами оставалось всего несколько машин, подошел полицейский. Меня он даже не удостоил взглядом, а сразу строго обратился к шоферу, разумеется - на гюлистанском. Шофер начал ему что-то объяснять, словно оправдываясь, но полицейский резко оборвал его и приказал, как я понял, съехать с дороги. Шофер припарковал машину на небольшой площадке и бросил мне через плечо: - Я прошу вас, мистер, не выходить пока из машины. После этого он вышел сам и направился за полицейским, который его ждал и сразу повел за собой к будке. Честно говоря, чувствовал я себя не очень уверенно. Я даже малодушно подумал - а не позвонить ли мне Харифу? Но потом, представив себе обиженную рожу толстяка и его возможные злорадные упреки, мужественно отказался от этой мысли. В сущности, что они мне могли сделать? И главное - за что?! «Что за драконовские порядки в этой стране! - накручивал я в себе злую браваду, - Почему здесь турист не может спокойно передвигаться, а всюду должен таскать за собой «хвост»!..». Шофер вернулся минут через десять - я к тому времени совсем уже извелся от злости и неопределенного страха. Молча сел, завел машину, вырулил на дорогу и спокойно проехал мимо поста. - Нам разрешили, - сказал он в ответ на мое удивленное молчание, но в голосе его я не услышал никакой радости, а даже напротив - мне показалось, что парень чем-то явно раздосадован. Очень скоро машина взошла на подъем - пошли те самые холмы, которые опоясывали Алиабад. А потом мы выехали на развилку - и шофер свернул направо. - Куда мы едем? - спросил я, выйдя, наконец, из легкого оцепенения, в которое меня ввергло недавнее наше неприятное приключение и - еще больше - столь неожиданная легкая развязка. - Мы едем по окружной дороге, мистер, - подчеркнуто вежливо процедил шофер, умудрившись, однако, не ответить прямо на мой вопрос. - И куда ведет эта дорога? - терпеливо уточнил я вопрос. - Во многие места, - еще более неопределенно ответил шофер. Преимущество было явно на его стороне, - я сам толком не знал, куда хочу ехать, а он этим нахально и пользовался. Я стал оглядываться, хотя дорога ничего примечательного собой не представляла: обычный не очень крутой горный серпантин, плавно переползающий с одного холма на другой. И все же, иногда справа от дороги бурая цепь сосновых деревьев разрывалась на несколько секунд, и я мог видеть внизу город. Вот наблюдая движущуюся панораму города, чья незамысловатая схема была мне уже примерно известна, я и сориентировался, что мы медленно, но верно возвращаемся по большой дуге назад. И я легко сообразил, что если мы так и будем ехать, то вскоре попадем прямехонько в «Дубовую Рощу». А это меня совершенно не устраивало. Это значило, что мой маленький бунт не удался, а заботливые мои надзиратели будут праздновать в душе лукавую победу над заезжим простачком. - Остановите! - крикнул я, приметив новую развилку. Шофер резко затормозил, так что я чуть не клюнул носом в переднее сидение. - Подайте назад, к развилке! Я хочу, чтобы мы свернули на ту дорогу. - Туда нельзя, - мрачно ответил шофер. - Я вам приказываю! Я требую! - Мне нужно позвонить, - буркнул парень и вышел из машины. Я в бешенстве наблюдал, как он, отойдя несколько шагов от машины, нервно жестикулируя, разговаривает с кем-то по телефону. Но что я мог сделать? Выйти из машины и идти пешком, было бы глупо. - Он скоро подъедет, он уже близко, - сказал шофер, устроившись на своем месте. - Кто? Кому вы звонили? - встрепенулся я. - Вашему гиду. Он сказал, что сам вас отвезет, куда надо. - Куда надо мне или куда надо ему? - спросил я зло Но ответа не последовало. В сущности, было несправедливо злиться на шофера и что-то от него требовать. Он был наверняка «синим», обычным парнем, приученным беспрекословно подчиняться инструкциям и приказам начальства. У него, пожалуй, могли даже возникнуть неприятности из-за меня, прояви он хоть малейшую самодеятельность. Словом, мне оставалось лишь смирно сидеть и молча злиться - на свое упрямство, на чрезмерную заботливость Харифа, на тупую законопослушность гюлистанцев и эту чертову Пирамиду. Я уже даже жалел, что приехал в Гюлистан. Два дня в этой стране - и никаких еще удовольствий, одни страхи и глупая болтовня! Невольно мои мысли перескочили на воспоминания о других моих путешествиях. Да, случались у меня иной раз неприятности разного рода - отвратительная кухня, мелкие кражи, неосторожно подхваченный триппер, пьяные драки и даже блохи в постели!.. Но во всех своих странствиях я находил главное, что, собственно, и искал - свободу! Свободу от привычных условностей, свободу от придирчивых глаз соседей и родни, свободу от жестко расписанного сценария завтрашнего дня, свободу от самого себя - безвольного и закомплексованного человека, обреченного подчиняться неумолимым предписаниям жестко структурированного мира, в котором он имел несчастье родиться и прозябать большую часть своей жизни. Я нашел для себя единственно возможную свободу именно в своих одиночных путешествиях. В чужой стране, где тебя никто не знает, где даже с небольшой суммой на кредитке ты можешь почувствовать себя на короткое время богатым и желанным. Где ты можешь свободно располагать своим временем, где от тебя никто ничего не требует, а лишь предлагают богатый выбор удовольствий за скромную цену. Где можно быть распутным и благородным, жестоким и щедрым, циничным и романтичным, зная, что в любой момент, пока тебя не раскусили, ты можешь быстренько слинять из этого места, безжалостно разорвав контракт с самим собой на роль в сочиненном тобой спектакле. Турист - хозяин страны, в которую приезжает. Он - барин, конкистадор, он пуп земли, вокруг которого вертится мир… И только здесь, в Гюлистане, я впервые ощутил себя мухой, которую пытаются быстренько свернуть в паутине запретов и ограничений, с одним лишь хищным намерением - высосать до последней капли и поскорее избавиться. Кому понравится чувствовать себя мухой? Или я все преувеличиваю?.. Изменено 31 марта, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
=Zaman= Опубликовано: 31 марта, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 31 марта, 2010 Жизненно, читабельно, круто.) Сяня бир йаглы беш. (с) Флагман. Цитата Пусконаладка, сервис и передислокация ракет "земля-воздух" 051 961 03 90 Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 1 апреля, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 1 апреля, 2010 (изменено) 10. Это было в Перу. Это было одно из первых моих одиночных путешествий. Мне надоели салонные ш л ю х и, прокуренные бары, дурь, тупое шастанье по ослепляющим и оглушающим проспектам мегаполисов… Захотелось чего-то величественного и простого. И я поехал в Перу, приобщиться таинств древней цивилизации, вдохнуть воздуха вершин, окунуться, так сказать, в родник первозданности. Все же почти неделю я проторчал в Лиме - слишком заворожила меня бесстыдная пестрота этого города, большеротые ленивые девки с грубо скроенными угловатыми фигурами и землистым оттенком кожи, и писко-сур, к которому я очень быстро пристрастился и пил повсюду, где его только подавали - а подавали его везде, днем и ночью. Это была неделя беспробудного пьянства и самого пошлого распутства, настоящая экваториальная оргия, когда слишком много влаги и не хватает воздуха. Но в одно прекрасное утро я вдруг собрал свои манатки и решительно сел в большой синий автобус, чтобы чинно, вместе с группой совершенно трезвых туристов, ехать сначала в Куско, а потом в Мачу-Пикчу, как и положено примерному туристу в Перу. В Куско было красиво и скучно. В Мачу-Пикчу - просто скучно. Возможно, если бы я был один, все эти циклопические пирамиды, возведенные для своих кровавых ритуалов древними инками, и эти дикие горные громады, подпирающие туманные облака, произвели бы на меня должное впечатление. Но я был в тесном окружении ахающих на каждом шагу и беспрестанно хлопающих затворами фотоаппаратов туристов, большей частью узкоглазых и пожилых, и чувствовал себя с ними паршивой овцой в образцовом стаде угрюмого перуанского пастуха в широкополой шляпе, перегоняющего своих жирных овечек с одного туристического пастбища на другое. У меня напрочь отсутствует спасительное стадное чувство. Когда вокруг блеют, мне хочется лаять и клацать зубами. Словом, я не стал возвращаться с группой. Вышел из автобуса в ближайшем городке, взял в аренду автомобиль, вооружился картой и покатил по горным дорогам, понадеявшись на удачу. На второй день я, конечно, заблудился среди этих драконьих хребтов. Точнее, я всего лишь чуток сбился с маршрута, а окончательно меня «заблудил» местный абориген, встреченный мною на пыльной заоблачной дороге, по которой я нервно катил, а он спокойно гулял, словно заслуженный пенсионер по одной из аллей Сентрал-Парка. Я, разумеется, не в зуб ногой на кечуа, а на испанском знаю не больше десятка слов. А этот небожитель знал английский… словом, лучше бы он не знал его вовсе. Я спросил его о главной дороге. Он стал рассказывать, а еще больше показывать, как на нее ловчее и быстрее выехать. У меня просто не хватило терпения его дослушать и досмотреть, иначе бы я не рванул от него, обнадеженный, что где-то впереди все же есть признаки цивилизации, а благоразумно вернулся назад, к дороге, на которой хоть иногда пестрели столбики с указателями и с которой я так неосторожно съехал. В итоге, к вечеру я очутился в совершенно дикой местности. Ехать обратно смысла не было - кончался бензин - и я упорно продвигался вперед по чуть ли уже не козьей тропе. Потом машина, пару раз натужно чихнув, стала. Я даже не успел прибиться к обочине. Хотя, подобная предосторожность была совершенно излишней - за последние 5 часов мне не встретился ни один автомобиль. Долго раздумывать не приходилось. Начинало темнеть, а ночи в горах - ох, какие холодные. Так что я без сожаления бросил свой «форд», закинул рюкзак за спину и потопал вперед, надеясь, что рано или поздно дорога меня куда-нибудь да выведет… Мне повезло, обогнув первый же поворот, я увидел выше по склону, метрах в пятистах, небольшую деревушку - с десяток строений грубо сложенных из плоских камней. Немногочисленные жители деревни встретили мое появление без особого удивления. Пожилая толстая женщина, завернутая в какую-то войлочную шаль и с потухшей сигаретой в гнилых зубах, скульптурно сидевшая на серой булыге при входе в деревушку, сразу указала мне грязным пальцем на одну из хибар и смачно прошепелявила при этом, длинно вытянув вялые губы дудочкой: - Чо-Чо! Чо-чо! Оказалось, что в этом доме жил мужчина единственный в деревне знавший английский, а звали его именно Чочо. Чочо был крепким низкорослым мужичком с маленькими вялыми глазками и заросшими редкой седой щетиной широкими скулами. В доме, состоявшем всего из двух небольших комнат, жили вместе с ним его жена и трое детей - сын лет четырнадцати и две маленькие дочки. Семья в это время как раз готовилась ужинать - глава семьи с детьми сидел на полу, застланном подобием ковра из грубо сшитых кусков разноцветной шерсти, а хозяйка уже подавала некое мясное блюдо от пылающей углями небольшой жаровни, стоявшей в углу. Как я узнал после, грязная подстилка, на которой они харчевали, была ничем иным как шерстью альпака - весьма дорогой и редкий товар повсюду, кроме высокогорных андских деревушек. На мое приветствие отозвался только мужчина. - Садитесь, мистер, - сказал спокойно Чочо, и указал мне место рядом с собой. У меня оставалось в рюкзаке с полбутылки виски, я сразу и выставил бутылек на низенький круглый столик. Девочек я угостил шоколадом, а парню дал пачку жвачки. Словом, все были довольны. В особенности я, нашедший на ночь кров, а главное - человека, способного понять меня и помочь в моем затруднении. Ужин, в виду неожиданного и редкого гостя, прошел в молчаливой торжественности. Как только убрали со стола, хозяйка с девочками переместилась в соседнюю комнату, оставив нас для мужской беседы. Тут я и рассказал Чочо о своей проблеме, о которой он, впрочем, и без меня уже догадался. - Знаете, мистер, мы живем в такой глуши, что к нам только и попадают люди по недоразумению. С начала года, вы - третий. К сожалению, в деревне нет бензина - только немного керосина для ламп. - Керосин мне не подходит, - огорчился я. - Разумеется, - утвердительно кивнул Чочо, - Но вы не расстраивайтесь, утром я отправлю сына на муле в поселок, где можно раздобыть бензин. У вас есть канистра? Канистры у меня не было. Чочо неодобрительно покачал головой. - Ничего, мы что-нибудь придумаем. Но вам придется подождать. - Это будет долго? - Это будет не быстро, - поправил меня Чочо. Прежде чем лечь спать, (а спать легли мы рано, ибо, чем можно занять себя в горной деревушке, где нет света?), мы еще немного поболтали с Чочо - рассказали друг другу о себе. Оказалось, что Чочо в молодости успел погулять по белу свету - объездил почти всю страну и даже выезжал на заработки в Чили и Никарагуа. В своих странствиях он сменил много профессий, но больше всего ему запомнилась работа портером в одном большом отеле в Лиме. Там он и научился достаточно внятно говорить на английском. - Чочо, - спросил я его, - почему же вы вернулись в деревню? Вы ведь сами сказали, что вам легко жилось в городах. А здесь? Разве вам здесь не тяжко после городских удобств и развлечений? - Я бы и не вернулся, - сказал Чочо, - если бы не умер мой младший брат, которому достались по наследству наша земля и дом. Когда у тебя есть своя земля и дом - ты свободен. А если есть еще жена и дети - ты счастлив. Ведь меня и невеста ждала в деревне, пока я накоплю денег, чтобы мы могли завести свое хозяйство. А тут вдруг брат помер, вот я сразу и вернулся… Спасть меня уложили там же, в гостиной, на тех же шерстяных ковриках, на которых мы ужинали. Я разделил постель с Чочо, укрывшись с ним одним большим одеялом, очень легким и теплым, а под головами у нас были маленькие, расшитые какими-то фантастическим орнаментом, мягкие подушечки. Чочо сказал, что на этих подушечках написаны древними буквами, которые сейчас никто не понимает, заклинания против злых духов, и что я на них усну как младенец, у которого душа чиста, а разум невинен. Так и случилось: я лег и проснулся, казалось, в один миг. Изменено 1 апреля, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
кукуруку Опубликовано: 1 апреля, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 1 апреля, 2010 Личьно для меня поразителен тот факт ИМХО,что Рамиз Бей подобно многим писателям мировой классики начял с лёгкого рассказа,который медленно но верно переходит в отряд так сказать "культовых" произведений.С лёгкой закуски,Рамиз очень плавно,к тому же осторожно переходит к приготовлениям более тяжёлой пище для разума.Возможно с учётом контингента... С нетерпением,и с надеждой на Ваше не правильное пророчество,ждём продолжения))) Цитата Ничто так не избавляет от одиночества, как мания преследования) Без диеты и аэробики - не поместитесь в наши гробики!) Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 1 апреля, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 1 апреля, 2010 (изменено) А проснулся я от легкого шарканья босых ног по каменному полу - это хозяйка уже копошилась у разгоревшейся жаровни, готовя для семьи завтрак. Выйдя из дому, я увидел только туман. Он был такой плотный, что едва можно было разглядеть предметы в пяти шагах. Мне нестерпимо хотелось в туалет. Но как можно было найти подходящее место в этом тумане? И тут я услышал какие-то потрескивающие звуки - и медленно пошел на них. К моему счастью, это оказался Чочо, ломающий сухие ветки, очевидно, все для той же жаровни, просовывая их меж двух брусьев изгороди. Я поздоровался и сказал без обиняков Чочо о своей проблеме. Добрый Чочо взял меня невозмутимо за руку и повел за собой. То что было туалетом, оказалось всего лишь ширмой из цельного куска грубо продубленной буйволинной шкуры, подвешенной самодельными проволочными крючками на высокой перекладине. Но самое ужасное было за ширмой - там был туман! Со всех трех сторон. И только внизу было нечто вещественное - пол из плохо пригнанных одна к другой корявых жердей с небольшим отверстием посередине. - Будьте осторожны, - счел нужным предупредить меня Чочо, - там глубокий обрыв. А потом словно спохватился, видя, как я стою в полной нерешительности: - Ах, да! Вам, наверное, нужна бумага? - Нет, спасибо, я прихватил, - промямлил я обреченно. - Тогда не буду вам мешать, - сказал Чочо, и деликатно растворился в тумане, хотя я, честно говоря, предпочел бы в такой ситуации, чтобы он остался рядом, даже, возможно, подержал за руку. Немного поразмыслив, я решил почему-то, что если закину ширму на перекладину, и туман станет витать со всех четырех сторон, будет не так страшно. Удалось мне это не сразу - шкура оказалась тяжелой, противно склизкой и никак не хотела сгибаться. Потом я осторожно ступил на жерди - «туалет» заходил ходуном. Видно, пол не был никак прикреплен, а просто висел на камнях над обрывом. Уже спустив штаны и осторожно присев, я вяло подумал, что будет ужасно стыдно и глупо, если кто-то в этом тумане решит, как и я, сходить по нужде… Потом мы завтракали. Мне, как гостю и человеку, не привыкшему к местной пейзанской пище, молчаливая хозяйка состряпала омлет на сухом молоке. От сомнительного утреннего напитка со сложными и совершенно неизвестными мне ингредиентами я также благоразумно отказался, выпросив кипятку и всыпав в него кофе из пакетика. Я предложил отведать кофе и остальным, но никто, даже девочки, на кофе в пакетиках не соблазнился. За завтраком я, между прочим, спросил Чочо, почему не видно его сына, и к своей радости узнал, что парнишка уже давно уехал за обещанным бензином. Потом мы с Чочо покурили. Он - мой "Winston" (я тогда еще покуривал), а я, из вежливости и любопытства, какую-то его махорку, которую он очень нахваливал. От махорки мне стало сразу весело и потянуло на подвиги. И я спросил у Чочо, а нет ли в их окрестностях каких-либо достопримечательностей? - Есть, - ответил Чочо. - Красная Гора. Индейцы называли ее Гора Завета. - Странное название! - заинтересовался я, - Это как-то связано с историей? - Это связано с древней легендой инков о первых днях мира. Эту же гору называют еще горой Шести Тронов или Шести Камней. - И далеко это? - А разве вы не видели Красную Гору, когда шли к деревне? Она стоит внизу, в самой середине долины. И ее невозможно не заметить с дороги. И Чочо сразу предложил мне сходить на гору. - Если мы поспешим выйти, то успеем подняться и спуститься, пока мой сын привезет бензин. - Но ведь повсюду туман! - возразил я. - Это верно. Но пока мы спустимся к горе, туман в долине рассеется. А когда поднимемся на вершину, он уже смешается с облаками. - Раньше эта гора считалась священной, - продолжал интриговать меня Чочо, - Подняться на нее хоть раз в год считалось святым долгом всякого индейца, чтившего древних богов. Приезжали даже из дальних провинций. Говорят, что дух горы помогает излечиться людям от разных болезней, особенно - от болезней головы. Но в последние годы на гору почти никто не поднимается. Все ходят за помощью в храмы - к Деве Марии. Или в банки. - А вы были там, Чочо? - А как же, много раз. А впервые я поднялся на гору с отцом, когда мне не исполнилось еще и пяти лет. - На нее так легко подняться? - Нетрудно. Дорога неблизкая, но подъем не так крут. Там полно тропинок… И я решил сходить с Чочо на Красную Гору. «Тысячи людей ежегодно ездят в Перу, чтобы посмотреть Мачу-Пикчу, и я был всего лишь одним из этого легиона. А кто может похвастаться, что он стоял на вершине Красной Горы? Может быть, там и вправду есть на что посмотреть?» - подумал я, и прихватил на всякий случай фотоаппарат. До горы мы дошли примерно за час. Но из-за тумана, в котором без Чочо я бы наверняка заблудился, гору я увидел лишь, когда мы приблизились к ней метров на сто, да и то - не полностью. Она краснела в тумане как огромная ягода клубники, утонувшая вершиной в пене взбитых сливок. Здесь Чочо, всю дорогу шедший впереди, вдруг сказал: - Отсюда идите вперед, мистер. - А вы? - спросил я удивленно. - А я пойду за вами. - Но куда же мне идти? - воспротивился я. - Ничего ведь не видно! - Как же не видно? Мы стоим на тропинке. Вот по ней и идите. И не бойтесь сбиться - здесь все дороги ведут на вершину. Сам не пойму, почему я согласился? Это было непривычно и даже жутковато - подниматься в гору в сплошном тумане. И хотя тропинки были четко видны, но оказалось их много, и я каждый раз терялся, не зная, какую из них выбрать. А Чочо совсем не хотел мне помогать, а лишь слегка подталкивал в спину, когда я останавливался, приговаривая при этом: - Идите, мистер, не стойте, а ни то мы так до вечера не обернемся! И я шел. Почти без остановок. Странно было, что я совсем не чувствовал усталости, хотя мы поднялись уже довольно высоко, как можно было предположить. Может быть, я к тому времени уже успел адаптироваться к высокогорью? Или, может быть, я был в таком напряжении из-за этого чертова тумана, что ни о чем больше и думать не мог?.. - Вот мы почти и пришли, - вдруг сказал Чочо. - Отдохнем здесь, пока туман не рассеется. Мы присели на еще влажные от тумана камни и закурили. Чочо предпочел свою махорку, а я задымил сигареткой. - Чочо, может, вы мне пока расскажите эту легенду? - попросил я. - Это было давно, - сразу начал Чочо, словно только и ждал моей просьбы. - Тогда еще не было человека. А были только Боги и невиданные животные. И было этих Богов шесть: Бог Земли, Бог Неба, Бог Воды, Бог Света и Бог Тьмы. А шестым Богом был Бог Чистого Разума. И первые пять Богов воевали между собой за царство над миром, ибо каждый из них считал себя самым могущественным и самым важным. И потому в мире был вечный Хаос. Земля тряслась и изрыгала из себя огонь и камни. Небо блистало молниями и ревело ураганами. Вода то заливала Землю и смешивала ее с Небом, то вдруг исчезала совсем в жадных песках и глубоких ущельях. Солнце, когда властвовало в Небе, иссушало в пыль своим жаром Землю и выпивало до капли воду из морей. А когда миром овладевала Тьма, все замерзало от холода в мертвой неподвижности. И только Бог Чистого Разума ни во что не вмешивался и ни на что не претендовал, и поэтому жил себе спокойно на своей Горе, где было не тепло и не холодно, и всегда царил полусумрак И появлялись в те времена на свет разные чудовищные твари, которые тоже постоянно дрались между собой, пожирая друг друга, - и все вместе они гибли от непрестанных напастей, насылаемых на мир враждующими Богами. И были это растения, похожие на животных, и животные похожие на рыб, и рыбы, похожие на птиц, и птицы, похожие на растения... Таков был этот мир. И пришел день, когда Боги устали от вражды, словно поняли вдруг, что вражда эта может продолжаться вечно. И решили они, по общему согласию, пойти за правдой к Богу Чистого Разума, чтобы тот рассудил - кто из них сильнее и один достоин властвовать миром. И договорились они, что как скажет Бог, так и будет… - Кажется, туман уже рассеялся, - оборвал свой рассказ Чочо. Встал и пошел по тропе. А я, задрав голову, увидел к своему удивлению, что вершина совсем близко - метрах в тридцати или чуть больше, и что туман успел за те несколько минут, что мы курили, уйти совсем высоко, и стал настолько тонким, что сквозь него уже просвечивала синева неба. А когда мы взошли на вершину, из-за высоких сиреневых гор на востоке брызнуло ослепительное солнце!.. Эта гора была, возможно, потухшим вулканом. Плотно утоптанный кроваво-красный песок, а вокруг, по периметру вершины, пять огромных камней - выше человеческого роста. И еще один камень - плоский и почти круглый - в центре. Это было удивительное место. Словно ты оказался вдруг на крыше зубчатой сторожевой башни. Но еще больше удивляли сами камни - то, как они сюда попали. Поверить, что эти глыбы могли сюда приволочь люди, было трудно. - Это и есть шесть тронов? - спросил я Чочо. - Да, их принесли сюда Боги, когда собрались на совет. - Интересно! - воскликнул я восхищенно. - Просто удивительно! Странно, что такое место не посещают туристы. - Может быть это и хорошо, - заметил хмуро Чочо. - Они бы приносили сюда с собой свои банки с пивом, чипсы и другой разный мусор. И еще взбирались бы на троны Богов, чтобы сфотографироваться. Духу Горы это бы не понравилось, я думаю. - Вы правы, Чочо, - вынужден был согласиться я. - Но вы мне так и не досказали легенду. Чем там все закончилось? - Закончилось очень просто, - усмехнулся хитро Чочо. - Когда все Боги собрались, каждый из них стал хвалиться своей силой, чтобы доказать Богу Чистого Разума, что только он может и должен быть главным. И получалось так, что без любого из них, этот мир просто не мог существовать. Бог Земли сказал, что он и есть основа мира, что из него все исходит и в него все возвращается. Бог Неба сказал на это, что он самый огромный, ибо все объемлет. Разве все остальные не живут внутри него? Бог Воды сказал, что без него земля превратилась бы в песок, а небо рассыпалось в прах, ибо только он все смешивает и соединяет. А Бог Солнца возразил, что мир поглотила бы тьма и превратила в кусок безжизненного льда, если бы не его животворящие лучи. А последним сказал свое слово Бог Тьмы. - Да если бы я, хоть иногда, не усмирял вашего буйства, - сказал Бог Тьмы возмущенно, - вы бы давно уничтожили друг друга! Ибо я есть покой и отдых, без которого не могут обойтись даже всесильные Боги! И долго они спорили, яростно, словно забыли, зачем пришли на Гору, и готовы были уже снова сцепиться, когда их прервал вдруг тихим и вещим словом Бог Чистого Разума. - Боги! - сказал он, - Ни мне вас судить! Ибо я - самый младший и слабый из вас. И что бы я вам не сказал, вы меня не послушаете. - Но если ты нас не рассудишь, - вскричали испуганно Боги, - мы рано или поздно уничтожим друг друга - и вместе с нами погибнет весь мир! Ты обязан выбрать из нас главного, кого будут слушаться все остальные! - Нет! - сказал Бог Чистого Разума, - Я один из вас. Бог не может справедливо судить Богов! - А кто же тогда может? - удивились Боги. - Человек! - сказал Бог Чистого Разума, - Тот, кого вы создадите все вместе. Тот, кто будет нести в себе частицы всех вас. - Человек? Но - кто это? И как его создать? - еще больше удивились Боги. - Все твари, которых мы создавали случайно до этого, были такими уродливыми и глупыми! - Они и были такими, потому что появились на свет как случайные порождения вашей безумной вражды. Но если ты, Бог Земли, отдашь ему добровольно горсточку своей животворящей плоти, а ты, Бог Неба, часть своей вечной души, если Бог Воды слепит их воедино, если Бог Солнца наполнит его жаром жизни, а Бог Тьмы - страхом смерти!.. Разве не было бы это существо совершенно в своей благодарности всем создавшим его Богам? Разве в нем не примирилось бы все ваше враждебное могущество?.. - А что дашь ему ты? - спросили настороженно Боги. - Я отдам Человеку всего себя, - сказал Бог Чистого Разума, - Я поселюсь в нем. Ведь только увидев ваш мир его глазами, я смогу справедливо судить о мире. Ибо сейчас я живу - отгородившись от всего на свете, на своей Горе. И могу ли я судить, о том, чего не знаю и чего не чувствую? - Ты - Бог! - готов умереть в человеке?! В смертной твари?! - изумились Боги. - Я не умру в нем, пока вы его не убьете. И если вы не хотите смерти одного из вас, если желаете когда-нибудь услышать справедливый ответ на ваш вопрос, вы должны быть милосердны к нему. А милосердием для него может быть лишь ваше примирение!.. Чочо замолчал. А потом пошел по кругу, прикладываясь раскрытой ладонью к каждому камню. А в конце присел у круглого камня и припал к нему лбом. Я неподвижно наблюдал за ним. Что-то было во всей этой церемонии столь непосредственное и искреннее, что я даже улыбнулся умилительно. Мне и самому захотелось на секунду приложиться к этой круглой булыге, испрещенной почти истершимися рисунками, похожими на пиктограммы. Но я смалодушничал, постеснялся… Я сделал десятка два снимков. Сфотографировал Камни с разных ракурсов, окрестные виды с вершины, Чочо, а потом дал камеру ему, чтобы он меня тоже запечатлел… Но, увы, пленку эту мне засветили в Лиме! - до сих пор ругаюсь про себя матом, как вспомню… А когда мы уже спускались, я спросил Чочо: - Чочо, то что вы пропустили меня вперед, когда мы поднимались, это как-то связано с легендой? Чочо довольно ухмыльнулся: - А как же! Я хотел, чтобы вы почувствовали Духа Горы. Это ведь он вас вел. Надо всегда слушать себя, мистер, ведь в нас живет Бог! - И не один, как я понял, - добавил я. - В том-то и дело! Они ведь до сих пор спорят… - Бобби, вы что - заснули? - донесся до меня чей-то масляный голос. Я разлепил глаза и увидел улыбающегося Харифа, просунувшего голову в окно автомобиля. - Что же вы так? Говорили, что поедете в отель, а сами… - Ничего я вам не говорил! - огрызнулся я спросонья. - И незачем было сюда приезжать - вас никто не звал!.. Изменено 1 апреля, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
кукуруку Опубликовано: 3 апреля, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 3 апреля, 2010 Уважаемый Рамиз,надеюсь что у вас всё в порядке...Ждём продолжения... Цитата Ничто так не избавляет от одиночества, как мания преследования) Без диеты и аэробики - не поместитесь в наши гробики!) Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 3 апреля, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 3 апреля, 2010 (изменено) 11. - Так что вы задумали? - спросил Хариф, подозрительно улыбаясь, когда я вышел из машины. - Ничего я не задумал. Просто решил проехаться до отеля другой дорогой, - ответил я несколько смущенно. - Просто? Так ведь шофер и вез вас в отель. Он говорит, что вы потребовали свернуть с дороги? Шофер в эт время стоял чуть в отдалении, демонстративно отвернувшись. - Ну и что? Мне захотелось посмотреть, что там - куда ведет эта дорога? - Бобби, - сказал Хариф, сделав строгое лицо, - вы не можете ехать, куда вам заблагорассудится. Вы забыли, что у нас почти военное положение? Мы обязаны обеспечивать вашу безопасность! - Что вы меня опять пугаете, Хариф! - завелся я с пол-оборота. - Не вы ли мне говорили, что фронт находится далеко? - Правильно, - невозмутимо согласился Хариф. - Но вас должно сопровождать официальное лицо за пределами города! Таков порядок, поймите! Это делается для вашего же удобства! - Что за дурацкие у вас порядки! Я нигде, ни в одной стране с подобными ограничениями не встречался! - Порядки обычные. У нас нет ограничений на передвижения частных лиц. Но существуют определенные процедуры. И не надо нервничать. Теперь, когда я снова с вами, мы можем ехать, куда вашей душе угодно. Так куда вы хотите? Мне уже никуда не хотелось, но приходилось быть последовательным до конца. - Я уже сказал вам. Просто проедем по этой дороге и посмотрим что там. - Нет проблем! - воскликнул язвительно Хариф, давая мне тонко понять, что единственная проблема - моя упертая непонятливость. - Только, Бобби, не затруднит ли вас пересесть в мою машину? Я должен отпустить шофера - у него срочное дело. Я с сомнением посмотрел на потрепанный «ауди», на котором приехал Хариф, но без лишних слов пошел к машине. - Я, наверное, отвлек вас от важных дел? - спросил я Харифа, когда он забрался в машину. - Вы так и будете теперь всюду мотаться за мной? - Это моя работа, Бобби. Мои собственные дела подождут, - отмахнулся Хариф, и завел машину. Машина нервно дернулась и, свернув с главной дороги, натужно загудела на подъеме. - Так куда ведет эта дорога? Почему шофер отказался меня везти? Там что - какой-то стратегический объект? - продолжал я попытки разозлить Харифа. - Дорога ведет в один из жилых поселков, - невозмутимо ответил Хариф. - Вы ведь хотели посмотреть, как живут обычные гюлистанцы? Вот сейчас и посмотрите. - Да? Это интересно! И кто там живет? Уж, наверное, не «красные» с «оранжевыми», как я догадываюсь. - Вы правильно догадываетесь, Бобби. Это один из поселков «голубых». - Понятно - трущобы! - фыркнул я. - Обычный поселок, - все так же спокойно ответил Хариф. - Да вот. Мы уже почти приехали. Можете сами полюбоваться на гюлистанские «трущобы». Мы въехали на пригорок, и я увидел впереди белые корпуса домов - обычные аккуратно поставленные в ряд 10-12-этажные здания. - Заедем или просто посмотрите отсюда? - спросил Хариф, остановив машину. - Раз уж приехали… - разочарованно выдохнул я. Мы объехали весь поселок за какие-то десять минут. Ничего интересного. Однотипные многоквартирные дома. Очень даже чистые. Много деревьев на широких улицах - пышных в своей молодой неостриженной зелени, в отличие в алиабадских. А в центре поселка раскинулась большая площадь, у которой мы как раз и припарковались. Как и следовало ожидать, над площадью парил вознесенный на высоком гранитном постаменте бюст Вождя, перед которым скромно журчали струйки фонтана в окружении уже цветущих розовых кустов. - А это что за здания? - спросил я у Харифа, указав на несколько зданий вокруг площади явно отличной архитектуры. - Вон то здание, - указал Хариф на самое симпатичное из них под золотистым куполом, - филиал Музея Вождя. - Как это я сразу не догадался, - вставил я. - Рядом - здание местной администрации, - продолжил невозмутимо Хариф. - Далее идут Дворец Спорта и Дом Культуры… Словом, все как положено. Неплохо для «трущобы», а? - А где школы, больница? - продолжал сомневаться я. - Где, наконец, магазины? - Школ в поселке нет. Все дети у нас, я вам не успел об этом рассказать, живут и учатся в специальных Городах Знаний. - Как это? С первого класса? - Да. А в школу у нас идут с пяти лет. А потом, в зависимости от желания родителей и способностей детей, они могут продолжить обучение или в профессиональных профильных учебных заведениях, вроде ваших колледжей, или же в университетах. - Это что же - школы-интернаты? - Именно. Детей отпускают домой только на праздничные дни - это несколько дней в году. А каникулы они проводят в спортивно-оздоровительных лагерях. - Вы хотите сказать, что с пяти лет гюлистанские дети почти не видятся с родителями? - удивился я. - А кто же их воспитывает?! - Их воспитывают профессиональные педагоги. Разве это не лучше, Бобби? И за детьми постоянный надлежащий контроль, и родители не обременены многочисленными хлопотами. За все платит государство! - Но как это? А если я не хочу? А если я желаю, чтобы мой ребенок рос со мной рядом? Для чего же тогда рожать детей, если государство забирает их чуть не с пеленок?! Это мой ребенок, черт побери! - возмутился я. - Бобби, а у вас есть дети? - подчеркнуто спокойно спросил Хариф. - Нет. Нет у меня детей! Но какое это имеет значение? - Никакого, - еще спокойнее ответил Хариф, - Мистер Ганн, государство должно заботиться, прежде всего, о ребенке, а не о его родителях. О том, чтобы каждый ребенок вырос здоровым и образованным. Родительский эгоизм не может быть важнее для государства, чем интересы самого государства, важнейшей функцией которого является воспитание полноценных граждан! - Это уже какой-то тоталитаризм в квадрате! - упрямо бросил я. - Никакого тоталитаризма, Бобби. Подавляющее число родителей сами с удовольствием отдают детей в государственные школы, понимая, что так лучше для детей. Это и есть настоящая родительская любовь! Ну, а кто не хочет… - И что? Что - если я не хочу? - Если вы не хотите, можете отдать своего ребенка в частную школу. - У вас есть частные школы? - Есть. Они платные. Причем - вполне доступные для большинства по ценам. Но, по нашим правилам, ребенок, закончивший частную школу, не может быть зачислен в бесплатные государственные высшие учебные заведения, и будет вынужден, таким образом, продолжить обучение в частном университете. И скажу вам со всей ответственностью, Бобби, в частных школах и университетах уровень образования намного ниже. Соответственно - и работу с дипломом частного университета вашему ребенку будет найти труднее. - Понятно, - усмехнулся я. - Не мытьем, так катанием… Ладно, а где больница? Или вы скажите, что все гюлистанцы такие здоровые, что им и врачи не нужны? - Больницы в этом поселке пока нет. Но должны построить. Есть поликлиника. Так что жители при острой необходимости ездят в соседний поселок - это недалеко. Вас еще интересовали магазины. Так вот, Бобби, все гюлистанцы обычно приписаны к определенным супермаркетам, которые расположены в Алибаде. Несколько раз в месяц семьи делают заказы, и товары привозят к ним прямо домой специальные службы. Ну, а если кому-то необходима какая-то мелочь, он всегда может купить ее в любом магазине в городе. Из поселка каждые полчаса выезжает автобус в Алиабад. - Странно, - удивился я. - Но почему нельзя открыть магазин прямо в поселке? - А зачем, Бобби? Все равно этот магазинчик не сможет конкурировать с большими супермаркетами, которые делают своим постоянным клиентам значительные скидки - на уровне оптовых цен. В общем, в этом поселке почти и нет никаких мелких частных заведений торговли или фирм по услугам. У нас все давно уже организованно в лучшем виде крупнейшими фирмами. - Понятно - монополизм! Всех мелких собственников ваши акулы бизнеса давно съели. А то и запретили по закону. - Не утрируйте, Бобби. У нас все также, как и в других странах со свободным рынком - выживает сильнейший. - В таком случае, этот ваш рынок - слишком «свободный». В нормальных странах такая степень монополизации просто невозможна - там есть действенные законы против монополистов. - Бобби, монополизм - не самое большое зло, поверьте. Монополии создают стабильный рынок товаров, стабильные рабочие места и стабильные цены. А что еще надо человеку? - Человеку нужен выбор, Хариф! Неужели вы этого не понимаете? А если ваш монополист завтра решит, что я должен есть сосиски только одного вида? Что тогда делать мне - покупателю? Давиться всю жизнь этими сосисками?! - воскликнул я в отчаянном возмущении. - Никто вас не заставляет есть сосиски, - ухмыльнулся Хариф моему жалкому аргументу. - Можете купить самую дорогую колбасу в самом престижном магазине. Есть еще вопросы? - Нет! Я все понял, - ответил я обиженно. - Тогда поедем? На этот глупый вопрос я не счел нужным ответить - и довольный моим молчанием Хариф завел свой драндулет. Изменено 3 апреля, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Spark Опубликовано: 3 апреля, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 3 апреля, 2010 Рамиз выложите пожалуста всё до конца, терпения не хватает уже )) Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ramiz Aslanov Опубликовано: 4 апреля, 2010 Автор Жалоба Share Опубликовано: 4 апреля, 2010 (изменено) 12. Большую часть дороги до отеля мы так и промолчали. Я чувствовал себя обиженным. Сам не знаю - чем. И эта смутная обида непонятным образом обратилась против моего гида. Словно это он был виноват в моем глухом раздражении, неотвязно зудящим в душе блошиной чесоткой. Хариф тоже не выказывал желания говорить. Он сосредоточенно крутил баранку, но было заметно, что мысли его заняты чем-то своим, сугубо личным, не имеющим никакого отношения ни ко мне, ни к моей на него глупой обиде. Я вдруг подумал, что у этого толстячка, с которым меня так тесно связала за последние два дня ветреная судьба, есть наверняка своя, скрытая от всех жизнь - целый мир мыслей и переживаний, в который мне никогда, скорее всего, не пробиться. Кто он - мой молчаливый шофер? Есть ли у него семья, дети, родители? Есть ли у него друг? Или у него есть собака или кот, которые поджидают его каждый вечер дома в надежде на лакомый кусочек и небрежную ласку? О чем мечтает этот человек? Чего боится? Что для него важнее всего в жизни? Быть может, этот толстяк, такой с виду простой и даже глуповатый, в глубине души, скрытой от посторонних пренебрежительных взглядов арлекинской маской грубой наивности, человек на самом деле глубоко ранимый, не лишенный чистых романтических чувств? Быть может, он даже пишет стихи, или играет на флейте лунными ночами, запершись от мира в своем маленьком загородном домике?.. «Нет, это смешно! - усмехнулся я своим мыслям, критически разглядывая заметную проплешину на макушке мужчины, его толстую короткую шею, неприлично заросшую черными кучеряшками, и ворот рубахи не первой свежести. - Он - обычный человек. Такие - не играют по ночам на флейте. Такие как он, плотно едят перед сном, а потом храпят до самого утра, пока их не разбудит безжалостный будильник, призывая к ненавистной работе. Скорее всего, у него и женушка есть, - такая же толстая и неопрятная, как и он, - и не меньше троих детишек. Может быть, он и не глуп, и даже не лишен некоторой сентиментальности, но он явно трус. В этой стране невозможно не быть трусом. Ибо, если верить рассказам этого Харифа, все в этой стране построено на унижении и насилии. И как в таких условиях сохранить благородство чувств и дерзость мыслей, спрашивается?.. Бедный, бедный Хариф!..» Как раз в этот самый миг, словно почувствовав мой сверлящий взгляд у себя на затылке, Хариф беспокойно заерзал и полез свободной рукой в карман пиджака. - Вы разрешите? - спросил он, не оборачиваясь, и вяло помахал в воздухе пачкой сигарет. - Могли бы и не спрашивать, - прогнусавил я недовольно. - Вы в своей машине. - Да, но вы гость. А у нас говорят: гость в доме - хозяин. - Это шутка? - Это пословица, - добродушно ответил он, словно не поняв намека. - Я все же закурю, с вашего позволения. Сделав пару глубоких затяжек, Хариф снова заговорил. Гораздо бодрее, как мне показалось. - Бобби, вас все еще интересует билет на шоу? - Разумеется. Я только ради этого и приехал. - Вот и отлично. Я договорился. Есть несколько вариантов - Когда это вы успели? - Успел. На какую сумму вы готовы раскошелиться, чтобы я знал, что вам предложить? - Хариф! Я не собираюсь с вами торговаться, - гордо ответил я. - Просто назовите цену! - Даже так? Ну, вот вам тогда цена лучшего номера на 24 часа: 6 000 амеро. - Вы с ума сошли?! - возмутился я. - Кто я, по-вашему: идиот или арабский шейх? - Вы - человек, имеющий виллу в окрестностях Цюриха. Разве нет? - игриво парировал Хариф. - Но если это для вас дорого… - Вы точно считаете меня идиотом, если надеетесь всучить билет за шесть тысяч, который я мог купить заранее и гораздо дешевле! - отчеканил я приговор этому болвану. - Бобби, я не считаю вас идиотом, - сменил тон Хариф. - И я не собираюсь вам ничего «всучать», как вы изволили выразиться. Речь идет о номерах для особо важных персон в одной из самых престижных гостиниц города. В этих номерах останавливаются высшие официальные лица иностранных государств, всякие знаменитости. И шейхи в том числе, о которых вы так пренебрежительно отозвались. И стоимость проживания в этих номерах - от восьми тысяч за сутки! Это - в обычное время, заметьте! А в предпраздничные дни цена поднимается еще выше!.. Шесть тысяч за такой номер - совсем недорого, поверьте мне, Бобби! - Нет, Хариф! Я не собираюсь переплачивать из пустого тщеславия топтать шелковые ковры в номере, где до меня, возможно, обитал какой-нибудь шейх со своим гаремом или кастрированный маньяк наркобарон. Все что мне нужно - это обычный номер с просторной лоджией и хорошим обзором Площади, столик с напитками и, если возможно, монитор, чтобы я мог следить за шоу он-лайн. - Вы совершенно правы, Бобби! - сразу согласился Хариф. - Я просто посчитал необходимым проинформировать вас, что есть и такие номера - чтобы вы меня потом не упрекали, если что. Но гораздо разумнее, конечно, выбрать что-то скромнее. Если, конечно, вас интересует исключительно шоу. - А что еще меня может интересовать, по-вашему? - Ну, мало ли, - неопределенно пробормотал Хариф. - У людей разные вкусы. И возможности, конечно… В общем, есть отличный номер. Как раз то, что вы хотите. И цена подходящая - всего за две с половиной штуки. И заметьте, Бобби, номер этот расположен в той же шикарной гостинице, что и предыдущий, но лишь на 30 этажей ниже! - И какой это получается этаж? - засомневался я. - Тридцать второй. - Не низковато? - В самый раз, Бобби, я вас уверяю! Уж я-то насмотрелся на шоу с разных этажей. Тридцать второй - оптимальная точка для просмотра. - Правда? Что же тогда этот номер стоит почти в три раза дешевле? - Вообще-то он стоит четыре. Но я подключил свои связи, чуть побегал… Бобби, есть такие люди, которые чувствуют себя уверенно, лишь вскарабкавшись выше остальных. Ну, вы понимаете, о чем я говорю. И они готовы за это платить втридорога, не понимая, что платят за иллюзию. Но вы ведь не из таких людей, верно? Зачем вам пентхаус, откуда и разглядеть ничего толком невозможно? - Вы правильно меня поняли, Хариф, - соизволил я его похвалить. - Дело не в деньгах, а в том, чтобы получить за них максимум удовольствия. - Вот и славно! - быстро вставил Хариф. - Так мне заказать номер, или вы хотите его прежде посмотреть? - Заказывайте!.. Хотя… А сколько стоит простой билет на трибуне? Хариф на миг обернулся - и машина предательски вильнула. - Мистер Ганн, вы хотите смотреть шоу с трибуны?! - Я просто поинтересовался. - Мистер Ганн, на трибунах сидит простой люд: «зеленые», «голубые», а бывает, что кое-кто даже из «синих» затесается. Встречаются, правда, и иностранцы. Ну, там бедные студентики или всякие чудаки. Но ведь вы - солидный человек! - Успокойтесь, Хариф! Я не собираюсь смотреть шоу с трибуны - не люблю тесных сборищ. Но я хочу знать. Из чистого любопытства. - Уф-ф! Вы меня действительно успокоили. Терпеть не могу - сидеть на трибуне. - А вы что - собираетесь идти со мной? - нарочито удивился я. - Разумеется! Кто же вам будет все объяснять, показывать… - Шпионить, - не сдержался я. - Бобби! Вот уж не думал… В этот момент мы как раз подъехали к гостинице, и Хариф начал аккуратно заруливать во дворик. Он первым вышел из автомобиля и услужливо распахнул передо мной дверцу. - Мистер Ганн, вы разрешите зайти на минутку к вам в номер? - Я устал, - коротко бросил я и пошел к дверям отеля. - Всего два слова! - услышал я позади его настойчивый шепот. - Если бы вы знали, как мне надоели, Хариф! - Это моя работа, - ответил он невпопад и шумно вздохнул с досады. Изменено 4 апреля, 2010 пользователем Ramiz Aslanov Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
кукуруку Опубликовано: 4 апреля, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 4 апреля, 2010 Вот ни как не могу понять,как же Хариф угадал в казино? Цитата Ничто так не избавляет от одиночества, как мания преследования) Без диеты и аэробики - не поместитесь в наши гробики!) Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Ferdinand Опубликовано: 10 апреля, 2010 Жалоба Share Опубликовано: 10 апреля, 2010 Рамиз гардаш, ноолды?)) Цитата "Время часто убивает тех, кто старается убить его." Блог Интервью Мнения Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Recommended Posts
Join the conversation
You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.