Аленьки.

[Velma Kelly]

В воздухе, словно сотканном из солнечных лучей и искрящейся пыли, носились туда-сюда, неожиданно зависая на пару секунд, стрекозы; чувствовалось неизбежное наступление осени.

Я лежала в штопанном-перештопанном гамаке, отведав привычную чашечку чая в пять, закончив перевод четвертой главы одного из романов Маргерит Дюрас, и упивалась сладостным бездельем. Откуда-то с улицы через распахнутое окно доносилась “Hawaiian Sunset” Элвиса, мне захотелось было танцевать... А потом я так разомлела, что стала просто раскачивать гамак под музыку, придирчиво рассматривая комнату, в которой жила чуть больше двух месяцев, но уже успела обустроить по своему вкусу – кремовые обои со странным восточным орнаментом; плотные фисташковые шторы, отодвинутые и собранные толстыми лентами у стен; огромный секретер со множеством ящичков, куда я обычно рассовывала, так и не прочитав, письма от Макса, несколько аккуратных стопок книг на полу; всюду, так любимые мной, маленькие, на первый взгляд ненужные, но очень милые безделушки, они были разложены по крохотным треугольным полочкам, прибитым в углах комнаты, тут и статуэтки - фарфоровые и из слоновой кости, тряпичные куклы, несколько цветных керосиновых ламп и великое множество колокольчиков, больших и маленьких; у двери стояла тахта с длинными цветными подушками-мутаками, а в самом центре комнаты был натянут гамак, из которого я и наблюдала за всем этим великолепием. Я раскачивалась и раскачивалась – каждый вечер в соседнем доме слушали эту пластинку, а так как на дворе был жаркий август, музыка выскальзывала сквозь паутину оконной сетки и проникала везде и всюду. В эти часы улица жила песнями Элвиса, думаю, каждый успел заучить тексты наизусть и мурлыкал их себе под нос, как это делала я. Уверена, что домохозяйки, пританцовывали у своих стиральных машин под “Jailhouse Rock”, а влюбленные школьницы отчаянно вгрызались в карандаши и ручки, заслышав “Can’t help falling in love” или “Only you”. Я же раскачивалась в гамаке и думала о Максе.

***

Мы познакомились в Онкологическом Центре на Каширке, куда я привезла умирать свою бабушку. Бабушка, полупрозрачная, будто восковая, с тонкими слабыми руками, осунувшаяся, с выпавшими после химиотерапии волосами, единственная верила в чудо, а я давно смирилась и просто выполняла свой долг перед ней.

Я помню нескончаемый кривой коридор с дыркой в стене, предназначение которой я, как ни старалась, так и не выяснила, помню первый этаж, где на маленьком столике продавалась косметика «Орифлэйм», помню пирожки на втором или четвертом этаже, с картошкой и капустой, необыкновенно вкусные... Помню как бабушка покупала детективы в ужасающе китчевых обложках – сначала сама, пока могла ходить, а потом поручала мне. Бабушка - филолог, знавшая наизусть с десяток стихов Бальмонта, восхищавшаяся Буниным и Набоковым, зачитывалась теперь книгами Донцовой, Доценко и Даниэлы Стил. Она стала раздражительной и капризной, казалось, что тело ее еще живет, а душа отошла в мир иной, и я тщетно пыталась узнать в этой истеричной издерганной женщине свою любимую Бу.

Серый коридор, именно таким он мне и запомнился, хотя, допускаю, что стены были выкрашены в другой цвет, по которому я ежедневно бродила, сталкиваясь с врачами, медсестрами, такими же нервными родственниками или самими больными. Разговоры велись одни и те же – о болезни, пожиравшей бабушку, о метастазах, операциях, новых лекарствах, какой-то легендарной клинике в Германии, где якобы могли вылечить любую стадию рака, о медперсонале, санитарках и невозможно противной еде из столовой. Более всего я не любила ездить в лифте, так как именно там можно было столкнуться с маленькими, совсем крошечными человечками в белых косынках на лысеющих головах, детьми по возрасту, но не по выражению глаз. Порой я становилась невольной свидетельницей чьих-то слез - горя, отчаянья, бессилия. Вся атмосфера Каширки окунула меня в мрачное депрессивное состояние, а единственными, кто ощущал себя спокойно в этом огромном центре, были врачи. Они весело переговарились между собой, обсуждали недавние поездки на Канары, Сейшелы, Карибы, без лишних эмоций наблюдали за постоянным, непрекращающимся умиранием, изредка деловито интересуясь диагнозами и историями болезней. Больные, как ни странно, старались не общаться друг с другом, будто показывая – мол, я тут случайно, не думайте, скоро я уйду, вернусь в нормальную жизнь, я не отсюда. И уходили. Кто куда – обратно в жизнь или чаще в морг.

Бабушки не стало, когда я спала. Я проснулась и увидела, что впервые за последнюю неделю она не полусидит на кровати, измученная бессоницей, уставившись в одну точку или отсчитывая капли, стекающие по трубке в вену, а лежит, свернувшись клубочком под тонким коричневым одеялом. Я перевела взгляд на часы, было ровно пять утра, закрыла глаза и спокойно уснула. Разбудили меня медсестры...

В ту ночь на Каширке умерла еще одна женщина. Молодая и красивая, не больная раком, ждавшая, что ей в скором времени удалять доброкачественную опухоль. Ждавшая несколько месяцев, терзаемая сомнениями, она просто не дожила. Палатный врач, юркий и приземистый, по фамилии Хаимов, писал диссертацию под руководством одного из хирургов, и естественно всех новопоступивших больных отправлял к нему. Обычно больные не сопротивлялись. Но та женщина взбунтовалась, она приехала к другому онкологу по знакомству, блату, чему предшествовало множество звонков. Хаимов уговаривал, приводил всевозможные доводы, но она уперлась и ни в какую не хотела уступать. Между тем выбранный ею хирург большую часть времени проводил в командировках, и каждый раз к его приезду, когда назначалась операция, анализы больной по какой-либо причине не соответсвовали норме. А только лишь тот уезжал, Хаимов, робко постучав в дверь, входил в палату и вкрадчиво советовал, не теряя время, обратиться к рекомендуемому им врачу, пока анализы нормальные. Так прошло два месяца, пациентка не сдавалась. Наступила зима и буквально с середины декабря центр опустел, врачи разъехались – праздники начались с католического рождества и еле закончились к старому новому году, до которого она, увы, не дожила. Перенервничала, отказало сердце.

Мы просто брели по коридору. У меня умерла бабушка, у него сестра. Мы столкнулись и заговорили, первой заплакала я, потом он.

***

В прихожей затрезвонил телефон, в дверь сухо постучали, я выкарабкалась из гамака. Соседка многозначительно протянула трубку.

- Да. Я слушаю.

- Аля?

- Макс?

- Как ты? Еле раздобыл твой номер, прячешься?

- Вовсе нет, вероятно не там искал просто.

- Ты не отвечала на мои письма?

- Я их не получала, - соврала я.

Заминка.

- Ну, это не важно. Зато я получил приглашение.

- Куда?

- Как куда? Ты еще спроси - от кого?!

- Ну, если ты так настаиваешь, могу спросить. От кого?

- Альбина, ты издеваешься? – Макс перешел на крик.

- Не ори, объясни по-человечески.

- Я же от тебя получил приглашение в санаторий «Замок», в горах. На прошлой неделе еще. И позвонить решил, чтоб выяснить во сколько мне там надо быть, дорога все же не близкая, четыре часа ехать, - проговорил он растерянно.

- Да не посылала я тебе никакого приглашения.

- Ну, что же... Ну, не буду навязываться. Пока.

- Макс...

- Что?

- А давай вот что, - я почувствовала как краснею и обрадовалась, что он меня не видит, - Давай сделаем вид, что приглашение прислала я. Наверняка это кто-то из общих друзей решил нас так помирить. Глупо, но... Мы же можем поехать в горы, как друзья?

- В таком случае, заеду за тобой завтра в час.

После разговора с Максом, я вернулась в комнату, налила себе бейлиса, отпила глоток и блаженно улыбнулась... Всё получилось именно так, как я хотела.

***

Мы сидим с Максом на берегу какой-то реки, к стыду своему, не знаю какой. Я внимательно слушаю, он читает стихи, глядя на мутную воду. Внезапный порыв ветра, как это обычно бывает в Пекине, потемневшее за доли секунды небо, набухшие тучи. Мы бежим в беседку с традиционной пагодой. Ливень настолько сильный, что кажется, наводнение неминуемо, но мы спокойны, так как уже знаем, лишь дождь закончится, вся вода уйдет в специально происпособленные для таких случаев отверстия и люки.

Пробегают китаянки в коротких брюках всевозможных расцветок, проносятся велосипедисты в специальных ярких полиэтиленовых плащах-чехлах, а мы сидим в бордово-зеленой беседке на низеньких стульях-пеньках и обсуждаем увиденный недавно «Город Ангелов», грустную голливудскую лав-стори.

- Аленька, я хочу тебе кое-что сказать.

- Я так счастлива, Макс, - я перебиваю его, - Эти две недели в Китае – лучшие каникулы в моей жизни, как ты только додумался привезти меня сюда.

- Аля, выслушай...

- Подумать только, Макс, я в Пекине, сижу в беседке с пагодой. Не верится даже. Жаль мне остался последний курс, я тут встретила наших девочек-студенток, честное слово, было бы это пару лет назад сдала бы документы в их университет...

- Аля!

- Да ладно тебе, Макс, - я усмехнулась, - Расстаемся, ведь так? Я давно это поняла, и не обязаетельно говорить мне об этом сейчас, зачем портить такие счастливые пекинские каникулы.

- Альбина, - он смутился, - Я просто хотел тебе сказать... Одним словом, выходи за меня.

Я выскочила из беседки и остановилась под дождем, запрокинув голову, закрыв глаза, подставив лицо воде. Макс бросился за мной, уговаривая вернуться. Он смеялся и целовал меня, мы оба промокли до нитки...

***

Мазок за мазком, все недостатки кожи скрыл тончайший тональный крем, немного перламутровых теней кремового оттенка, тушь на кончики ресниц - глаза как у египетской царицы, капельку персиковых румян на скулы, нежно-розовый блеск для губ – из зеркала на меня смотрела ухоженная, довольно привлекательная, молодая женщина. Я влезла в узкие светло-голубые джинсы, надела майку с большим вырезом и босоножки на выском каблуке, собрала волосы в хвост, спряталась за темными очками, взяла сумку и, довольная своим обликом, вышла из дома.

Я прошла по тихой улочке, свернула направо и вышла на центральную площадь, жара стояла невозможная, джинсы тот час же намертво прилипли к коже, а по спине змейками заструились капельки пота, стало трудно дышать. Прохожие еле передвигали ноги по раскаленному асфальту, раздраженно бибикали машины, особенно одна заливалась истеричными трелями – синяя феррари, любимица Макса.

- Аа-ах, - вырвалось у меня, когда после уличного марева я оказалась в прохладном салоне автомобиля. Играла музыка, что-то из Иглесиаса, которого так любил Макс, и терпеть не могла я.

- Ну, здравствуй, дорогая, - он чмокнул меня в щеку.

- Здравствуй, дорогой, - передразнила его я.

- Поехали?

- Как тебе угодно.

- Как думаешь, чьих рук дело? - Макс внимательно посмотрел мне в глаза.

- Приглашение? Понятия не имею, может сестра моя постаралась, может кто другой. Поверь, не я.., - я старалась говорить как можно спокойнее и непринужденнее.

- Охотно верю.

- Как твой бизнес?

- Вроде нормально. Почему спрашиваешь?

- Да так. Из вежливости, - я пожала плечами и отвернулась к окну, замелькали дома и деревья, памятники и фонтаны.

***

- Вам, простите, кого? – спросила я, открыв дверь.

- Посторонитесь, милочка, - в квартиру ввалилась грузная женщина лет сорока, прошла на кухню, затем в спальню, заглянула в ванную и, наконец, водрузилась на диван в столовой.

- Я сейчас вызову милицию, - неуверенно проговорила я.

- Да ну, - она отмахнулась, - Никого Вы не вызовите. Муж мой когда придет?

- Кто?!!

- Макс, так он, кажется, себя называет? Так вот, когда так называемый Макс придет.

Я не верила своим ушам, глазам и вообще всему происходящему. На диване в нашей новой, только отремонтированной квартире сидела полная немолодая женщина и называла моего мужа своим. Женщина в растянутой шерстяной юбке, в ужасающих лаковых туфлях с огромными пряжками, в шляпе с искривленными полями, с отбеленным до мертвецкого лицом и чернеными бровями, увешанная золотыми побрякушками невероятных размеров – просто не могла быть женой Макса, даже бывшей.

- Вы вероятно что-то путаете.., - начала было я.

- Да ничего я не путаю, деточка, - проговорила она и, порывшись в белой лаковой сумке, протянула мне конверт.

Открыв его, я обнаружила несколько фотографий - свадебную, где Макс улыбался, держа за руку это чудовище; пляжную, где глыбистые целлюлитные прелести выпирали из аляповатого купальника, и Макс казался цыпленком на ее фоне; с ребенком, где они с Максом склонились над ярко-голубой коляской.

- Это фотомонтаж, - промямлила я, падая в кресло.

- Я предполагала, что Вы так скажете, - она протянула мне кассету, - Да, кстати, давайте знакомиться, Алевтина, можно просто Аля.

Я поперхнулась.

***

В горах было значительно прохладнее, санаторий «Замок» оказался обычным двухэтажным коттеджем с огромной верандой, где мы и расположились с Максом за огромным овальным столом. Официантка принесла чай с клубничным вареньем. Минут пятнадцать мы сидели молча, водя ложками по розеткам, пили крашеную чайными пакетиками воду, изредка посматривая друг на друга.

- Знаешь, Альбина, я так и не понял причину нашего разрыва, - проговорил Макс, - Почему ты ушла?

- Я тебе разве не объяснила? Вроде все предельно ясно.

- Аленька, «я тебя разлюбила» - не причина для развода.

- Вот как? – я удивленно приподняла бровь, - А по мне, так более чем!

- Аля, так не бывает! Я уехал в командировку, приехал и вот те на – разлюбила. Может ты все же объяснишь?

- Слушай, к чему этот разговор? Ну, вот такая я, ветренная девчонка, разлюбила и все дела. Давай чай попьем спокойно.

- О! Какая встреча!

Все таких же необъятных размеров, в умопомрачительном белом костюме с рюшами и воланами, Алевтина виртуозно продефелировала на высоченных каблуках к столу.

- Здравствуй, Аленька.

- Здравствуй, родная, - мы поцеловались, и она плюхнулась на стул рядом со мной.

Макс оторопел. Он, не моргая, смотрел на нас и пытался понять что же происходит.

Тем временем мы с Алевтиной принялись обсуждать недавнюю поездку в Прагу, посыпались воспомнинария, яркие истории, впечатления, Макса мы просто перестали замечать.

- Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?!!! Аля! Аля! Альбина! Алевтина!

- С привеликим удовольствием, – раздался голос у меня за спиной.

- Алина?

- Да, дорогой, - она приблизилась к нам, - Привет, девочки.

- Алинка! – воскликнула Алевтина, - А мы тут как раз о поездку в Чехию вспоминали. Помнишь как ты потерялась на Староместской Площади?

***

Мы нашли Алину в Тбилиси. Яркая брюнетка, с тонким длинным носом с очаровательной горбинкой, высокая, стройная. Она жила в старом доме на Майдане недалеко от Серных бань, в квартире с небольшим балконом, увитым виноградом, работала учительницей музыки, увлекалась составлением астрологических прогнозов, очень любила мужа...

Нас с Алевтиной она выслушала спокойно, налила необычайно вкусный заварной кофе, угостила лимонным тортом. Потом также спокойно собрала вещи Макса в два больших чемодана и выставила за дверь, хотела порвать фотографии, но мы ее остановили.

- Подожди, Аля, - сказала я, - Нам они еще пригодятся.

Алина поселила нас у себя. Целую неделю Алевтина и я лакомились изысканными яствами с трудно произносимыми и потому незапоминающимися названиями, петляли по узким улочкам старого Тбилиси, дивясь все еще величественной красоте ветхих двухэтажных домиков, сталкиваясь с сухонькими старушками в черном и шумной детворой, слыша певучую, немного гортанную речь. Мы любовались Метехи и крепостью Нарикала, Мтацминдой и Сололаки, и мне захотелось непременно попасть в Академию Художеств на ул. Грибоедова, но туда нас не пустили, потому пришлось довольствоваться парой снимков на фоне этого несколько обшарпанного здания. Как ни странно, Тбилиси представлялся мне именно таким – городом из книг Думбадзе и Панджикидзе, из фильмов Данелия, городом с красивыми горожанами и горожанками, приветливыми и хлебосольными даже по отношению к совершенно незнакомым людям. Алина качала головой и виновато повторяла, что это уже «не тот» Тбилиси, яркий и помпезный, не тот, что прежде, мол, люди стали злее и задумчивее, народ обнищал, но мы с Алевтиной были довольны, смутно представляя как могло бы быть лучше - казалось, что лучше некуда.

Вечерами мы пили молодое вино, которое пьянило не сразу, но стоило только встать из-за стола, било по ногам. Дойдя до определенной кондиции, мы пытались петь «Сулико» и цитировать «Витязя в тигровой шкуре», а я принималась с маниакальной настойчивостью допытываться у Алины, правда ли, что у Ниночки Чавчавадзе никого не было после смерти Грибоедова, она только пожимала плечами и подливала вино в стакан.

Одним словом, нам было не до Макса.

***

Макс задумчиво курил. Стемнело, стрекотали сверчки. Мы с девочками обсудили поездку в Прагу - вспомнили и экскурсию к Собору Святого Вита, и поиски дома, где жил Кафка, которого, кстати, никто не читал, ни я, ни Алина, ни тем более Алевтина - просто, проштудировав путеводитель, мы решили его посетить. Но проблема заключалась в том, что в одной брошюре нас посылали на Злату улицу к дому номер двадцать два, а в другой к двадцать пятому. Ни тот, ни другой мы так и не нашли. В итоге мы набрели на какой-то паб, где чуть позже дегустировали темное пиво с тремя симпатичными чехами, Алевтина заигрывала с самым субтильным и молодым, а мы с Алиной, давясь смешками, наблюдали за ней, про Кафку мы забыли...

После воспоминаний о Праге, мы перешли к обсуждению новинок моды, косметики, парфюмерии. Алевтина поправляла пышный артемоновский бант на блузе и пафосно называла себя любительницей классики; Алина, одевающаяся подчеркнуто в спортивном стиле, увлеченно рассказывала о какой-то пупырчатой «шкурке» из «Маркс-энд-Спенсер», которую она приобрела в начале мая и теперь с нетерпением ждет наступления холодов; я просто слушала и размышляла о том, какие мы разные, и как нам хорошо втроем.

- Так! – выдал Макс наконец, - Теперь потрудитесь мне всё объяснить.

Мы удивленно переглянулись.

- Девочки, бааа, да он заговорил! – хохотнула Алина.

- Альбин, давай, ты у нас самая умная, объясни мужчинке что к чему, - проговорила Алевтина, разворачивая «Раковую шейку».

- Макс, - торжественно начала я, - как известно, многоженство запрещено законом, как и использование поддельных документов. Мы не в курсе сколько у тебя еще жен, но наши фотографии, видеопленки, свидельства о браке и множество очевидцев, согласных все это подтвердить... Одним словом, дорогой, если не хочешь в тюрьму, выслушай наши требования, - я сделала паузу и обернулась к девочкам, они утвердительно закивали.

Макс хмыкнул и ничего не ответил.

- Так что, дорогой, мы - настоящие женщины, коварные существа. Больше скажу, шантажистки. Ты выплачиваешь определенную сумму Алине, Алевтине и мне, и всё, мы квиты, оставляем тебя в покое.

Макс расхохотался.

- А если я не соглашусь? Не соглашусь и уеду, чего мне бояться? У меня еще две жены про запас имеются. В дальнем, кстати, зарубежье. Что же? Интерпол подключите? И вообще, Аленьки мои, чем Вы недовольны, я вроде бы всех вас любил по-своему, ни в чем не отказывал, и по сей день готов был это делать. Да, и потом, что за претензии? Мужчины полигамны по своей природе. Алевтина, солнышко, я не обеспечил тебя всем, о чем ты мечтала? Подарил тебе небольшой дом с садом, ребенка сделал, на работу устроил в туристическое агенство. А тебя, Алина? Я вытащил тебя из долговой ямы, выкупил квартиру твоих родителей, заложенную под ссуду в банке. А тебе, Альбина, чем плохо было? Возил тебя по всему свету, покупал дорогущее шмотье, оплатил магистратуру в Англии, да не где-нибудь - в LSE, также устроил на работу, между прочим. И никого ведь из вас, девочки, я бросать и не думал. Даже женился на всех, как честный человек. Жили себе свободно, любовников заводили, благо я в разъездах постоянно. Не понимаю я вас.

- Иствикские ведьмы, - проговорила Алина задумчиво.

- Вот-вот! – кивнула я.

Алевтина промолчала, фильм этот она, вероятно, не видела.

- Ах да, а почему все Али, кстати? – спросила Алина.

- Всё очень просто, чтоб не путать.., - пробурчал Макс.

Мы переглянулись, взяли сумки и встали из-да стола.

- Вот что, милый, - проговорила Алевтина, - Да не нужны нам твои деньги, пошутили мы, оставь их себе и двум оставшимся. Мы с девчонками друг друга нашли, благодаря тебе. Вот и решили спасибо сказать. Развод тебе все дали давно. Так что никаких проблем. Такие вот дела.

- Только просьба у нас к тебе одна, - прибавила Алина.

- Ты нас больше звонками и письмами не доставай, - продолжила я.

Мы поймали в такси и отправились обратно в город...

Поднялись ко мне, расселись на широкой тахте и, облокотившись на подушки, стали решать куда отправимся в сентябре – в Барселону или Эдинбург. Алевтина недовольно морщилась, ей хотелось в Джакарту или Карачи, но ни я, ни Алина не разделяли ее тяги к экзотике.

Мы сидели втроем, счастливые, свободные, беззаботные. А Макс? Макс, научивший нас жить сегодняшним днем, развлекаясь и не задумываясь о последствиях... Макс, которого мы конечно любим... Макс? Куда он денется, завтра же каждой позвонит. Да и вообще, при чем тут Макс?!!

Через паутину оконной сетки в комнату проникал голос Элвиса – “Hard Headed Woman”...

[Velma Kelly]

LANA

спасибо тебе. Прочтешь, поймешь за что.

[Feya]

не надо расчитывать только на Ланчика =)

меня например тоже навел Ваш рассказ на определленные и очень интересные мысли. Хорошая штука - женская солидарность. Спасибо =)

[LANA]

Вельма, спасибо - очень понравилось.

"Люди, которые, годами проживая в одном доме, ведут себя церемонно, как будто в присутствии чужих, и все время неусыпно следят за собой. В конце концов редко удается скрыть свой подлинный нрав от чужих глаз. Трудно не капнуть тушью, когда переписываешь роман или сборник стихов. В красивой тетради пишешь с особым старанием, и все равно она быстро принимает грязный вид".

(Сэй Сенагон "Записки у изголовья")

А Макс... Маг и кудесник. Он романы не переписывает - пишет набело. Без единой помарки. А то, что Аленьки сошлись - ну, это как звёзды - редко стыкуются, но ведь бывает)) И звёзды довольны, да и чародей не в убытке.

Отличный рассказ. Вельма, знаешь, нет обычной бабьей замороченности и желания говорить загадками - нет ни намёка на синдром жертвы. Стоит даже порассуждать, кто тут более подходит на роль таковой)) Про Макса ещё можно подумать-погадать, кто он, но Аленьки - блеск! Акулки глянцевые))

Вельма, а в "Маркс и Спенсер" одну из звёзд Макс водил? Отменный вкус у парня))

[Velma Kelly]

Спасибо, девочки!

Я бы никогда не написала этот рассказ, если бы в последние несколько дней моя аська не разрывалась бы бабьими воплями, какая, мол, жизнь фигня, а мужики - гады. Каждая вторая рассказывала душещипательную историю любви, а потом следовала неизменная фраза "Нат, я сижу перед компом и ревуууууу". И так меня достали эти ревущие девочки, что решила я написать оптимистический рассказ для них и вообще для всех.

Рада, что Вам понравилось.

[Saudade]

Ужасное, ужасное, ужасное место Онкологический на Каширке. Там пропадает желанье жить.

Хороший рассказ, Вельма. Пусть и ЧЖП

[Velma Kelly]

Saudade

Спасибо за отзыв.

Место страшное, правда. Кстати, тот врач палатный, подделывавший анализы - реальная личность, только фамилия у него азербайджанская. Наш этот ублюдок. История выдуманная, но была похожая с пациентом одним.

Я специально описала отрывок жизни до Макса другими красками, чтоб подчеркуть, что с его появлением жизнь первой Аленьки стала легкой и простой, беззаботной, что он научил ее и остальных так жить. И так жить и надо.

Еще раз спасибо.

[Котёнка]

Я как-то ночью наткнулась на один из ваших рассказов тут в литературке, и очнулась уже утром перечитав всё что нашла..)))

Спасибо просто хотелось сказать, за доставленное удовольствие))

А то. что я прочитала сейчас.. мне понравилось,

но ведь так не бывает..))

А ревущим девочкам, всем напялить самые любимые джинсы и кыш на улицу, нам Максы ходят..))))))))

[Velma Kelly]

Котёнка

Спасибо за добрые слова. Бывает. Конечно бывает. Если встретятся три одинокие авантюристки, так и будет.

[Не_вечная*)]

Вельмочка, мне так приятно стало, что Аленьки не оказались истеричками и нашли общий язык, понравилосЬ, как написано*)Но почему-то мне кажется, что в жизни так не бывает...не подружились бы эти Аленьки...все женщины такие нытики...эх*)

[Velma Kelly]

Не_вечная*)

ну, кто знает... Женщины бывают разные - черные, белые, красные... Может и случилось бы такое, а может и нет. Всякое бывает, как я уже сказала выше, это три авартюристки. Я сама такая, и у меня есть пара-тройка таких подруг - оптимисток-пофигисток. Наверное, просто каждый воспринимает ситуацию относительно себя и думает сделал бы он также. Я бы сделала, думаю. Это же лучше чем сидеть и рыдать? Зачем? Лучше отправиться в путешествие, на дискотеку, просто погулять, развеяться и успокоиться.

Спасибо тебе за отзыв.

[Velma Kelly]

хочу поделиться радостью.

меня номинировали на премию прозы.ру, точнее мой рассказ "В ритме танго".

http://www.proza.ru:8004/ вот.

[ALIEN]

KAK VSEGDA.................

[Velma Kelly]

ALIEN

[Котёнка]

Котёнка

Спасибо за добрые слова. Бывает. Конечно бывает. Если встретятся три одинокие авантюристки, так и будет.

Если эти авантюристки будут любить одного и того же мужчину, разве не возненавидят они друг друга?))

ЗЫ: Поздравляю с номинацией))

[Velma Kelly]

Котёнка

Ненавидеть друг друга? А зачем? Я вообще не понимаю, когда ненавидят ту, к которой уходит любимый человек, предположим. Не понимаю, когда говорят "увела любовница". Никого никто увести не может. И в рассказе моем ни одна из Аленек не виновата в том, что Макс оказался таким вот полумистическим ловеласом. Да и Макс не виноват. Легче надо, легче (как в рекламе шоколада - по индивидуальной программе). Не думаю, что стоит ненавидеть соперницу, если и можно кого-то возненавидеть, так это изменившего. А Макс? Вот такой он Макс, как герой Николсона из Иствикских ведьм, его нельзя не любить.

А вообще это псевдореализм, сказка так сказать. Оптимистическая история для несчастных влюбленных.

Спасибо за поздравления.

[Maestro]

странный этот Макс, долго же он искал такое редкое имя, в разных городах,

да и всех сумел обеспечить...

селекционер!)

Вельма. а написано интересно!

с ПРИЗОМ ТЕБЯ ТАКЖЕ ПОЗДРАВЛЯЮЮЮЮЮЮЮЮЮ!

[Teymur]

Стиль очень хорош, впрочем, как и во всех ваших рассказах. Литературный талант несомненно присутствует. А вот тема... Напомнила фильм "Клуб первых жен" В жизни не бывает таких оптимистических побед обманутых и/или брошенных женщин. Это они придумывают, чтобы бороться с депрессией, что в принципе не есть плохо, если это помогает.

Но... здесь мы не обсуждаем жизнь - это тема для других разделов, поэтому ограничусь двумя комментариями - ПОНРАВИЛОСЬ и ПОЗДРАВЛЯЮ.

[Velma Kelly]

Maestro

спасибо. приз? приза нет, это номинация. в случае выигрыша, меня издадут в паре сборников рассказов.

Teymur

За похвалу и поздравления спасибо.

Что о сюжете... что ж Вы такой сурьезный-то? Говорю же, это псевдореализм, оптимистическая полушутливая история для брошенных дамочек, которые достали меня своими стенаниями...

Легче, Теймур, легче, по индивидуальной программе.

[Roxie Hart]

Как всегда ты на высоте, родная. Сюжет интересен очень. Что-то есть знакомое в сюжетной линии, конечно, но написано супер!

[Жизнь прекрасна]

так неожиданно легко всё оборачивается..

у меня есть такие подруги..нам главное суметь собраться..и все проблемы испаряются..)

Велма, как всегда

с номинацией поздравляю!..приз ты заслужила!..даже если его тебе не дадут..)

[Velma Kelly]

Roxie Hart, Жизнь прекрасна

спасибо, девочки!

Жизнь прекрасна, так держать (это я про подружек )

[YYY]

Velma, понравился твой рассказ и слава богу без женской истерики)

Правда думаю что это не реально, так как авантюристки бывают эгоистками.

[Velma Kelly]

YYY

и ты туда же?

Повторяю еще разззз - это п с е в д о р е а л и з м, соответсвенно история немного фантастическая. К тому же кто знает что бывает и как бывает в реальной жизни? Я за последнее время убедилась, бывает всякое. Но это все равно псевдореализм.

Спасибо за отзыв.

[Velma Kelly]

ЗЫ: дорогие мои, когда вы смотрите "Укрощение строптивого", вы задумываетесь, что так бывает? Когда вы смотрите "Кавказскую пленницу", вы задумываетесь, что это нонсенс и надуманно? Когда вы смотрите "Невезучего" с Ришаром, вам не кажется, что так быть не может?

Вот и тут, расслабьтесь, родные. Вы, кажется, слишком привыкли к реальному реализму дневникового типа, а это фикшн, просто фикшн, беллетристика.

Спасибо вам всем.

[непредсказуемая]

я ,например, ничего фантастического здесь не увидела....все довольно реально...иногда действительно достаточно просто встретиться с подругами и все проблемы исчезают...

такая оптимистическая история...приятно даже перечитывать

[Velma Kelly]

непредсказуемая

понятно! этот рассказ, как лакмусовая бумажка, выявляет авантюристок-пофигисток. ну, вот. уже несколько потенциальных "аленек" в арсенале имеются. это надо отметить wine11

[Gaze]

все люди- сестры, не устаю повторять спасибо за удовольствие от прочитанного!

[Velma Kelly]

Gaze

Вам спасибо. "Все люди - сестры" - гениальная фраза.

[Колючка]

Когдa читaешь Вaше - отпpaвляешься в путешествие-пpиключение.

И кaждый paз это новaя стpaнa и новые очень интеpeсные встpечи. Получaю удовольствие, читaя Вaс.

[Velma Kelly]

Колючка

Спасибо Вам, что читаете.

[BRAND]

Hi Velma mne ponravilos daje o4en navernoe nado 4ashe 4itat proizvedeniya avtorov slabogo pola eto o4en pomagaet otdoxnut i voobshe v vas jenshinax bolshe radosti i ot togo vashi tvoreniya proshe dostupnee i milee.

Spasibo vam za to 4to pishete i derzayte

[Velma Kelly]

BRAND

Спасибо Вам, что читаете и рецензируете. Читатели - вот капитал пишущего.