Мы из Мегри

Как сообщал в своем докладе об итогах конференции М.Акаси, «на конференции было решено, что каждая партия может действовать своими методами: либералы должны атаковать правительство с помощью земства и газетных кампаний, эсерам и другим партиям следует специализироваться на крайних методах борьбы, кавказцам использовать свой навык в организации покушений, польским социалистам — опыт в проведении демонстраций«. Было очевидно, что японская разведка сконцентрировала основное внимание на тех представителях революционных партий и групп, которые были готовы идти на крайние меры. В частности, в случае с армянскими дашнаками был принят во внимание их опыт террористической деятельности против чинов высшей администрации и полиции на Кавказе, а также в Османской империи, обеспеченность оружием и агрессивность в действиях. Особую активность армяне развернули в Баку, готовясь именно здесь осуществить свою первую кровавую акцию. В официальных документах имеются многочисленные указания на это. В частности, наместник на Кавказе граф И.И.Воронцов-Дашков так характеризовал действия дашнаков в 1904-1905 гг.: «…Нахальству «Дашнакцутюна» не было пределов, и к концу 1904 г. власть «Дашнакцутюна» достигла своего апогея. К этому времени организация сковала в полном смысле слова все армянское население, организовав прекрасно вооруженную дружину и создавши громадный основной капитал. Тогда-то возникла мысль у дашнакцаканов, под влиянием общеимперской революции, стать во главе всего революционного движения в крае, объединить все революционные партии всех национальностей и продиктовать всем этим партиям свои конечные цели. Стоявшее в стороне от революции мусульманство не считалось и не хотело считаться с революционными организациями. Тысячи прокламаций разбрасывались членами «Дашнакцутюна» на татарском [азербайджанском — Ф.Д.] языке среди мусульман, приглашая их объединиться и стать «против единственного врага» — русского правительства. К началу 1905 г. среди опьяненных своей силой и положением деятелей «Дашнакцутюна» возникла мысль о возможности подчинить себе и мусульман. Случаи убийств последних в целях террора сначала в гор. Баку, а затем и в других местах стали следовать один за другим». К осени 1905 г. относится проведение крупной операции Японии по ввозу большой партии оружия через Черное море на Кавказ. В это время волна армянского террора прокатилась в Баку, Иреване, Шуше, Нахчыване, Тифлисе. Нацеленные на физическое уничтожение азербайджанцев, действия армян были направлены и против царского правительства, ибо способствовали дестабилизации обстановки на Кавказе. Для осуществления своих целей армянам нужны были большие партии оружия. Для переправки оружия на Кавказ на японские деньги был закуплен пароход «Сириус» общим водоизмещением 597 тонн. В начале сентября 1905 г. он принял на борт 8,5 тыс. винтовок «Веттерлей» и 2 млн. патронов к ним и в конце сентября взял курс к черноморским берегам России из Амстердама, якобы по своим торговым делам. Длинный путь в Черное море через Атлантику и Средиземное море экипаж проделал беспрепятственно. 24 ноября неподалеку от портового города Поти команда «Сириуса» перегрузила оружие и боеприпасы на четыре баркаса. Позднее властям удалось перехватить и конфисковать в общей сложности 7 тыс. винтовок «Веттерлей» и полмиллиона патронов к ним. Исчерпывающего ответа на то, кому предназначался груз «Сириуса», кто организовал его приемку и как распределил его, в каких конкретно эпизодах революционных выступлений на Южном Кавказе нашло применение это оружие, нет. Не сохранились также сведения о том, смогли ли армяне воспользоваться оружием, прибывшим с «Сириусом». Тем не менее, эту версию можно предположить с большой долей вероятности, ибо конец 1905 — начало 1906 гг. отмечены продолжающимися вооруженными нападениями армян на азербайджанское население в отдельных регионах Южного Кавказа. Японская финансовая поддержка российских революционеров касалась не только проблем закупки и транспортировки оружия, но также и печатания и распространения нелегальной литературы. Японская разведка не испытывала никаких симпатий к социалистическим идеям, а преследовала свои прагматические цели — максимально ослабить Россию и побыстрее закончить войну. Поэтому неслучайно, что все поступления в партийные кассы революционеров моментально прекратились сразу же после начала русско-японских переговоров о мире. Что касается армян, то царское правительство с подачи Кавказского наместника графа И.И.Воронцова-Дашкова пересмотрело свой курс и вновь вернулось к политике использования армян в своих внешнеполитических целях.

По отношению к России дашнаки планировали открытое выступление совместно с другими партиями, правительственный террор и применение тех же методов борьбы, которые использовались против Турции. 27 января (9 февраля по новому стилю) 1904 г. между Россией и Японией началась война. Через несколько дней в Стокгольме состоялась встреча бывшего военного агента Японии в России Мотодзиро Акаси, которому суждено будет стать главным действующим лицом в контактах японцев и оппозиционных партий России, с одним из представителей финской оппозиции Конни Циллиакусом. Совместно с М.Акаси К.Циллиакус разработал план финансирования деятельности российской оппозиции и подрывной работы в России. Благодаря посредничеству К.Циллиакуса, в связи с японской разведкой были вовлечены польская оппозиция, партия эсеров, еврейский Бунд, грузинская партия социал-федералистов «Сакартвело», а также армянская партия «Дашнакцутюн». Первые контакты армянских дашнаков с японцами относятся к лету 1904 г. Как писал в своем докладе М.Акаси, к концу июня 1904 г., когда отношения между К.Циллиакусом и основными оппозиционными партиями созрели, он и К.Циллиакус отправились в Париж, где вместе с представителем партии «Сакартвело» Георгием Деканози и партии «Дашнакцутюн» графом И.З.Лорис-Меликовым совещались по поводу плана организации беспорядков в России. На этом совещании речь шла об организации беспорядков в России с целью ослабления ее политического влияния и авторитета в европейской политике. В докладе М.Акаси название армянской партии указано как «Дрошак», что являлось характерным для того времени именованием так «Дашнакцутюна». Связано это было с названием главного печатного органа дашнаков — газеты «Дрошак». Что касается представителя этой партии на переговорах в Париже, то здесь идет речь об Иване Захаровиче Лорис-Меликове — одном из основателей «Дашнакцутюн». Встреча М.Акаси с И.Лорис-Меликовым в Париже в конце июня 1904 г. примечательна в том аспекте, что она совпала по времени с изменившейся внутри России ситуацией. Дело в том, что с началом войны с Японией в России начался мощный патриотический подъем. Многие оппозиционные силы в начале войны не предпринимали никаких акций саботажа или антивоенных выступлений, хотя понимали, что победы русской армии лишь укрепят позиции самодержавия. Однако с каждым поражением русской армии ситуация в стране начала меняться. Доверие к правительству стремительно падало. Начались антивоенные и открытые «японофильские» призывы. Не отставали в этом деле и армяне, решившие воспользоваться случаем и услужить Японии. По получении вестей о поражениях русской армии на Дальнем Востоке летом 1904 г. армянские националистические партии направили японскому императору Муцухито поздравление от имени всех армян Кавказа и России. В письме говорилось, что все армяне выражают ему свои искренние чувства и желают императору разгромить русскую армию до последнего солдата, а также уничтожить русское правление до берегов Маньчжурии. И вот именно в это время, в разгар антиправительственной пропаганды внутри России, — в июне 1904 г. дашнаки идут на первые контакты с японской разведкой. Нельзя сказать, что упомянутая встреча М.Акаси с И.Лорис-Меликовым дала толчок действиям армян, ибо они и ранее не отличались мирными средствами борьбы против правительства. Однако, надо заметить, что именно парижское рандеву явилось сигналом для претворения в жизнь террористических и экстремистских действий армян в интересах Японии и на ее финансовые субсидии. С 30 сентября по 4 октября 1904 г. в парижском отеле «Орлеан» прошла конференция оппозиционных и революционных партий, организованная японскими спецслужбами. Здесь были представители 8 российских революционных и леворадикальных организаций, в частности, таких, как «Союз освобождения», партия эсеров, финские, польские, грузинские организации. Армянских дашнаков на конференции представлял Микаэл Варандян. Как и И.З.Лорис-Меликов, он представлял дашнакскую партию в Европе, оказывал значительное содействие изданию газеты «Pro Armenia», вел пропаганду в пользу решения «армянского вопроса».

Как японцев пытались привлечь к резне азербайджанцев в Баку (1905 г.) Ф.Джаббаров К началу ХХ века в Российской империи обозначилась тенденция к росту межэтнических конфликтов, а национальные движения стали важным фактором назревания политического кризиса в стране. Естественно, что иностранные разведки не могли упустить шанса воспользоваться этим уязвимым местом во внутренней политике России для реализации своих планов. Накануне русско-японской войны (1904-1905 гг.) нарастала социально-политическая напряженность в стране, усиливалась пропагандистская и деструктивная деятельность оппозиционных и революционных партий. Уже в середине 1903 г. в меморандуме японского Генерального штаба было особо отмечено и указано на российское социалистическое движение как на возможного союзника при проведении подрывных операций в тылу противника. Японским дипломатам и разведчикам было рекомендовано обратить внимание на разработку как представителей либеральной оппозиции, так и радикальных революционных групп. Учитывая, что в планы Японии входило установление тесных связей с социалистическими и радикальными политическими силами, то в сферу интересов автоматически подпадала и армянская партия «Дашнакцутюн», которая в своей программе провозглашала социалистические принципы, а также была известна радикализмом, перераставшим в терроризм. В начале 1904 г. дашнаки приняли решение перенести центр своей террористической деятельности с территории Турции на Кавказ. Политика официальных кругов России по обузданию армянского национал-сепаратизма, выразившаяся в закрытии церковных школ, секуляризации имущества армяно-григорианской церкви, привела к тому, что армяне объявили врагом №1 царское правительство. Центр борьбы был перенесен из Османской империи на Южный Кавказ, т.е. в пределы России.

Командиром пехотного полка в Хунзахе был назначен майор Ахмед-бей. В Аксае турки приступили к формированию кавалерийского полка. Задача Нури-Паши состояла в том, чтобы в случае приближения к Дагестану Красной Армии присоединить Дагестан к Азербайджанской республике. Но в связи с поражением германского блока в I Мировой войне и выходом Османской империи из войны в ноябре 1918 года турецкие войска должны были срочно покинуть территорию Дагестана и Южного Кавказа. Еще в августе 1918 года англичане в первый раз вошли в Баку (на короткое время). Страны Антанты интересовались не только богатыми запасами сырья на Кавказе, но и всячески стремились помешать Германии и Турции укрепиться в этом регионе и преградить им путь в Индию. Во влиятельных сферах Горского Правительства обсуждалась идея присоединения к Азербайджану. Эту мысль, в частности, высказывал товарищ военного министра ген. Халилов. По оценке П. Коцева, в Дагестанской области в то время существовало три категории людей: сочувствовавшие большевикам; готовые подчиняться правительству, «в руках которого будет сильная власть»; выступающие за присоединение Горской Республики к Азербайджану (статская интеллигенция и офицерство). Дипломатический представитель АДР в Горской республике А.Ахвердиев просил азербайджанское правительство направить азербайджанских офицеров на помощь чеченцам, по его словам, «это может оказать… моральное воздействие на сражающихся». Ссылаясь на письмо Р.Х. Капланова, Ахвердиев сообщал, что чеченских ополченцев больше, чем деникинцев, но они не были организованы и дисциплинированы. Турецкий офицер, находящийся у чеченцев, не мог добиться отношений подчинения, они нуждались в показательной регулярной силе. Объявленная 8 апреля 1919 года всеобщая мобилизация результатов не давала. По сообщению Ахвердиева, отряд под командованием Кязим бея, бывшего офицера, служившего в азербайджанских частях и участвовавшего в операции против большевиков в Кюрдамире и Гейкчайском уезде, уже направился на защиту Горской Республики. С А.Ахвердиевым встретились также представители ингушей. Они заявили, что собрали внушительную силу и готовят нападение с трех сторон: со стороны Ингушетии, Чечни и Военно-Грузинской дороги, возлагают большие надежды на грузин и уже выехали в Грузию через территорию Азербайджана. Между тем, общественность Азербайджана организовывала акции в защиту независимости Горской республики. Так, еще 10 марта 1919 года в Баку в помещении мечети «Тазапир» состоялся многолюдный митинг. Участники выступили с требованием к английскому командованию о немедленном выводе Вооруженных сил Юга России с территории Горской республики. А в Горском парламенте активно обсуждалась тема присоединения к Азербайджану. В донесении от 7 июня 1919 года А.Ахвердиев сообщал: «Я полагаю целесообразным, пользуясь желанием населения Кюринского, Кайтаго-Табасаранского, Самурского округов присоединиться к Азербайджану, занять эти округа и Петровск, приняв на себя перед английским командованием обязательство защищать Каспийское побережье от большевиков. По занятии Петровска Дагестан, Чечня и Ингушетия признают власть Азербайджана; к этому они подготовлены. После этого может быть восстановлена Горская Республика под протекторатом Азербайджана«. Азербайджанское Правительство не могло решиться на принятие Горской Республики в свой состав. Это означало бы еще один открытый фронт (один на западе уже был — армяно-азербайджанский) и еще большее ухудшение отношений с Добрармией. Напомним, что во время переговоров азербайджанских представителей при Кубанском правительстве с Деникиным они обязались не оказывать помощь Горской республике. Между тем, военные части армии Деникина заняли Темир-Хан-Шуру, Дербент, Хасавюрт, Петровск. Градоначальник Петровска полковник Магомедов заявил дагестанской фракции Союзного Совета (Меджлиса Горской республики), что командование Вооруженных сил Юга России не признает Горского правительства, но готово признать отдельное правительство Дагестана. Они мотивировали это тем, что в составляющих частях Горской республики — на территории Кабарды, Черкесии, Балкарии, Осетии, Ингушетии и Чечни установилась власть Добровольческой армии Деникина. Одной из мер, принятой командованием Добрармии, стало запрещение использования в пределах Дагестана азербайджанских денег. Но население не подчинялось этому приказу. Еще в сводке правления войска Терского о положении в Дагестане от 20 апреля 1919 года докладывалось, что «своих денежных знаков Горское правительство не имеет, в ходу знаки Азербайджанской республики — бакинские боны и общегосударственные деньги…» 20 марта 1920 года командующий северокавказским фронтом Нури-паша вместе с офицерами штаба и азербайджанскими добровольцами вернулся с Северного Кавказа в Азербайджан. После прихода большевиков на Северный Кавказ в национальных и казачьих районах был установлен военно-оккупационный режим. Большевики подавляли национальное движение за независимость. Стоит напомнить, что после октября 1917 года их диктатура на Северном Кавказе просуществовала около 10-11 месяцев. С середины 1918 года по апрель 1920 года этот регион находился под контролем белогвардейских частей и армии Горской Республики. Большевистское командование искусно играло на противоречиях между горскими народами и казачеством. Отступление регулярных войск белогвардейцев с территории Северного Кавказа было следствием того, что командующие Вооруженных сил юга России не смогли представить населению Северного Кавказа отвечающей реальности концепцию национального устройства региона. Горская республика с первых шагов своего независимого существования видела главной своей опорой и поддержкой азербайджанское государство. В Азербайджане с удивительным вниманием, сопереживанием относились к борьбе Горской республики за независимость. Однако, из-за целого ряда социально-экономических, политических причин, занятости Азербайджанской армии на собственных рубежах, а также из-за давления союзников и других внешних факторов азербайджанское руководство не могло оказать Горской республике большую поддержку, чем оно в меру своих сил проявляло. При этом стоит подчеркнуть, что не было у Союза объединенных горцев Северного Кавказа, а затем и у Горской республики более надежного союзника, чем Азербайджан.

Как Азербайджан воевал с большевиками за Дагестан (1918-1920) С.Алиева После распада Российской империи народы Кавказа искали формы самостоятельного существования. Однако этим планам препятствовали новые российские властные силы — большевики и белогвардейцы. Но власть большевиков столкнулась с освободительным движением во всем Кавказском регионе, и, в частности, в Дагестане. Уже в январе 1918 года войска имама Н.Гоцинского заняли Темир-Хан-Шуру. Но в марте 1918 года Правительство Союза горских народов Кавказа из-за натиска большевиков временно переехало в Тифлис и оттуда продолжило свою деятельность. В Азербайджане сочувственно относились к борьбе народов Дагестана за свою свободу. 24-29 марта 1918 года район Баку и побережье Каспийского моря от Баку до Петровска (Махачкала) были захвачены большевиками-армянами во главе с Шаумяном. Установление в Баку власти большевиков, затем — поддерживаемого англичанами правительства Центрокаспия и состоявшему при нем генералу Л.Бичерахову (в городе высадились английские войска), сопровождалось всевозможным насилием над мусульманским населением. В конце марта в Баку произошли кровавые события, во время которых большевики, объединившиеся с армянскими дашнакскими отрядами, уничтожали мирное азербайджанское население. Для защиты мусульманского населения Баку в Азербайджан прибыли представители северокавказских народностей из Дагестана. 7-8 апреля у станции Хырдалан произошли ожесточенные бои между отрядами имама Н.Гоцинского и большевиками. 10 апреля 1918 года отряды Гоцинского вынуждены были отступить в Дербент. 2 (15) сентября 1918 года столица Азербайджана была освобождена турецкими и азербайджанскими воинскими подразделениями — Кавказская исламская армия под командованием Нури паши вошла в Баку. В Баку установилась власть Азербайджанского правительства, переехавшего из Гянджи. Правительство установило полный контроль над всей территорией Азербайджана, в том числе над Баку и Бакинской губернией. Вскоре и в Назрани тайно побывал турецкий полковник генерального штаба Зекки-бей. Он смог пробраться на Терек при содействии обосновавшегося в Тифлисе Горского правительства. Турецкие и азербайджанские воинские части освободили также Дербент, Петровск, и др. города. Турки и в дальнейшем продолжали оказывать помощь горцам, несмотря на то, что председатель правительства Горской Республики П.Коцев из Тифлиса сообщал представителю Азербайджанской Республики в Грузии, что восстановить функциональную роль Горского Правительства удалось исключительно благодаря деятельности Правительства Союза горских народов Кавказа. Между тем, 10 ноября в помещении летнего здания Бакинского общественного собрания группой бакинских мусульман был дан банкет в честь главнокомандующего — Нури-паши и его офицеров. На этом мероприятии от имени мусульман Северного Кавказа выступил А.Кантемиров. Он, в частности, подчеркнул, что «помощь, оказанная турками своим единоплеменникам, распространилась и на мусульман Северного Кавказа, связанных с ними общей религией и общими идеями… мусульмане должны создавать одно общее для отстаивания своих общечеловеческих прав…«. На Северном Кавказе действовали турецкие офицеры Мустафа-бей, Беркук, Митхад-бей, полковник Руштю и др. Как писал впоследствии Беркук, они имели задание «очистить Северный Кавказ от врагов и создать обстановку в соответствии с национальными и политическими интересами турок и в случае необходимости оказать помощь турецкому продвижению с юга». Горское правительство, в свою очередь, обязалось удалить со своей территории всех офицеров армий, враждебных Турции, предоставить турецкой армии право производить провоз и переброску войск, боевых запасов, провианта и т.д. по железным дорогам Кавказа. На больших станциях должны были находиться турецкие офицеры и солдаты, чтобы следить за передвижением турецких войск и снабжением их провиантом. Итак, турецкие и азербайджанские войска во главе с Иззет-пашой вошли в Дагестан. 9 октября был занят Дербент, а 23 октября — Темир-Хан-Шура. Горское правительство переехало, наконец, в Темир-Хан-Шуру и торжественно водрузило здесь флаг Союза горцев Кавказа. Азербайджано-турецкие войска, пополненные представителями местных народностей Дагестана, заняли побережье между Дербентом и Петровском. 7 ноября был взят Петровск и таким образом территория Дагестана и Чечни освободилась от большевиков, власть перешла к Горскому правительству. 8 ноября азербайджанцы и турки выбили бичераховцев из Петровска. Отступавшие в горы белогвардейцы были разгромлены мюридами Н.Гоцинского. Дагестанский имам нанес Л.Бичерахову тяжелое поражение у горы Тарки-Тау. Турецкие войска во главе с полковником Исмаилом Хакки-беем совместно с горскими национальными деятелями: князьями Рашидхановыми, Тарковским, Гоцинским, шейхом Узун-Хаджи начали теперь наступление против Вооруженных Сил Юга России, возглавляемых А.И.Деникиным. Исмаил-паша отправился в Дагестан и Чечню, а Шукри-бей — в Терскую и Кубанскую область.Турки пытались организовать в Дагестане пехотную дивизию, а в Чечне — кавалерийскую.

Завершение русско-турецкой войны усилило приток в регион армянских переселенцев. Согласно некоторым трактовкам, Андрианопольский договор (1829) глубоко разочаровал армянский народ, и примерно 90,000 армян вместе с возвращавшейся русской армией перешли в Россию. Приведем данные известного специалиста: «… с 1828 по 1830 годы в Закавказье жили более 40,000 персидских, более 84,000 турецких армян на лучших государственных землях в губернаторствах Елизаветпольского и Ереванского, в которых армянского населения было весьма мало». В исследовании Симона Пайасляна «The History of Armenia. From the Origins to the present» автор упоминает переселение армян в следующих словах: «Параграф 13 договора (Андрианопольского договора) предусматривал свободный обмен населением. Массовая миграция армян в Россию сначала (октябрь 1829 года) коснулась 7668 семей, позднее прибыли еще 14047 семей». И далее, оценка: «… до русского завоевания армяне здесь составляли ровно 20% всего населения, а мусульмане — 80%; после завоевания было переселено 57,000 армян. Уже в 1828 году армяне составляли почти половину населения». Эти данные существенно отличаются от тех, которые приводил Н.Шавров относительно азербайджанского Эриванского ханства. Для сравнения можно привести данные из энциклопедического словаря Брокгауза — Эфрона: «В Елизаветполе (Гянджа), столице одноименной губернии к 1911 году подавляющее большинство жителей — 45,000 от общего числа жителей (59,000) составляли азербайджанцы. От общего населения губернаторства азербайджанцы составляли 61%, армяне 33%». Поток армян-переселенцев и просто переезжавших в регион в XIX столетии неуклонно рос. После каждой войны России с Османской империей появлялись новые волны переселенцев. Это происходило после Крымской войны 1853-1856 гг., после войны 1876-1878 гг. Позднее еще примерно 300,000 армян искали убежища на российском Кавказе. В начале 1916 года еще 30,000 армян бежало в Александрополь (Гюмри). Массовый исход армян в азербайджанское Закавказье, в известной мере организованный русским правительством, привел и к еще одному последствию, которое вряд ли кто-то мог предвидеть. В регионе началась быстрая «арменизация» кавказских албанцев-христиан, их непосредственных потомков — удин. К этому времени они были лишены церковной автономии, самостоятельности. 1 марта 1836 года император Николай I подписал «Определение», согласно которому албанский католикат (патриархат Гандзасар) был распущен, а вместо него были учреждены две епархии, отданные в подчинение армянскому католикату. В дальнейшем все албанцы в России числились «армянами». В вышедшей в 1916 году книге автора Ишаханьяна говорится: «Армяне, живущие в Горном Карабахе, являются частью потомками древних албанцев, частью беженцами из Турции и Ирана, нашедшими на азербайджанской земле убежище от преследований». Обращаясь к современной литературе, в том числе западной, а также к массовому историческому сознанию, следует признать, что о многих документах отдельных государств и международных организаций, дающих представление о действительных масштабах переселения и миграции, широкой общественности мало что известно. В некоторых исследованиях и справочной литературе, касающихся Армении, переселение вообще не упоминается или указывается лишь на часть этого процесса. Так, в справочнике Handbuchder Geschichte Russlands. Bd.2. 1613-1856 упоминается переселение армян лишь на территорию бывших азербайджанских ханств Эривань и Нахичевань. Множество карт в Historical Atlas of Armenia, в Atlas historique de L`Armenie… 2001, Paris и иных изданиях страдают тем же недостатком: в них или нет азербайджанских ханств, или не указано на массовое переселение армян в Россию. В некоторых работах не проводится различий между географическими, топографическими, историческими и политическими терминами. Так, географический и исторический термин «Восточная Армения» употребляется в смысле реально существующего государственного образования. И получается, что Россия завоевала не реально существовавшие азербайджанские ханства, а «Восточную Армению». В качестве примера можно привести статью В.Ходжабекяна «Население и самодеятельные в Восточной Армении (XIX — начало XX века)». Автор пишет: «В Восточной Армении, где господствовала Персия, в первые десятилетия XIX начался процесс присоединения к России. В результате русско-персидской войны (началась в 1804 году, в 1813 году был заключен Гюлистанский мирный договор, в соответствии с которым северные районы Армении, Гугарская ашхар (земля — авт.) — Пумбак, Лори, Шамшадин, как и юго-восточные районы — Карабах, Гардманская ашхар (земля — авт.) вместе с городом Гандзак (Гянджа. — авт.), Казах, северная часть Товисского и западная часть Шамхорского районов, позднее переименованные в Елисаветполь, Зангезур … Мегри, Шорягьял …» Таким образом, у автора «исчезли» азербайджанские ханства. Но в договорах между Российской империей, Османской империей, Персией говорится о переходе к России территорий именно этих ханств, так как никаких иных административно-государственных образований в этих местах не существовало. К наиболее важным положениям статьи можно отнести также вывод о необходимости различать стихийную миграцию и планомерное переселение. Важно, указывая действительное количество прибывших армян, различать организованных переселенцев и стихийно прибывших в Россию армян: первые — были Россией приглашены, зарегистрированы, получали помощь, вторые прибывали «самостийно» и надлежащего учета их не было, хотя их число было сравнимо с числом первых. Следует также обратить внимание на существенные различия в содержании описаний переселения, в зависимости от времени и исторических обстоятельств их публикации. В этой связи напомним, что менялось представление о переселении и у самих армян. В частности, если в 1978 году 150-летие переселения в Нагорный Карабах было отмечено сооружением и торжественным открытием памятника в селении Адгара (Агдере — ред.), то после начала конфликта вокруг принадлежности Нагорного Карабаха, на который стала претендовать Армения, в конце 1980-х годов надпись о переселении с памятника исчезла. По материалам статьи «Переселение армян в азербайджанские ханства в XIX — начале XX вв.: к истории вопроса».

И далее: «Благоприятные условия для реализации проекта создал при этом связанный с процессами колонизации отток части местного населения из бывших ханств Северного Азербайджана. Показателен «побег» последнего карабахского хана в Персию, когда вместе с ханом бежало и значительное число коренных жителей, что привело к заметному обезлюдению этой земли. Миссия полномочного министра в Персии Александра Грибоедова особенно показательна и в плане изменения этнической карты Южного Кавказа. Связанные с деятельностью миссии документы являют собой свидетельство «пришлости» большинства армян в Закавказье. Так, в подготовленном А.Грибоедовым документе «План создания русско-закавказской компании» он писал о положении «армян, вновь прибывших из-за Аракса в Россию. Эта массовая эмиграция обусловлена, правда, Туркманчайским договором, но не могла быть предусмотрена при подписании его… Она последовала в первые четыре месяца после заключения мира; к их приему ничего не было подготовлено и не могло быть подготовлено». Таким образом, в этом документе речь идет об армянах, как этносе-мигранте в азербайджанском Закавказье. Заметки А.Грибоедова по поводу недостатков переселения армян в азербайджанское Закавказье были освещены в работе Е.Зимбаевой. Отметим, что даже армянские авторы подтверждают, что, согласно Туркманчайскому договору, из Персии прибыло не менее 45,000 армян, но полагают, что из них в Карабах попало лишь 400 семей. Трудно объяснить то, как 400 семей, о которых говорят авторы, могли основать в Карабахе множество армянских сел. В свою очередь, Авик Исаакян писал: «1828-1829 гг. ознаменовались массовым переездом армянских семей из Персии в Эриванскую, Нахичеванскую, Карабахскую области в Ширакскую низменность, в бассейн озера Севан. Со временем число переселенцев перевалило первоначально обозначенное… и стало значительно больше».

О переселении армян в азербайджанские ханства (конец XVIII — начало XIX вв.) Р.Абсаттаров (Казахстан), И.Рау (Германия) Истоки «карабахского кризиса» уходят своими корнями в далекое прошлое. Он начался с заселением армян на территории Южного Кавказа. В конце XVIII — начале XIX вв. Российская империя, стремясь расширить свои владения, взяла курс на присоединение азербайджанских ханств. Когда Карабахское ханство вошло в состав России (1806), русское правительство исходило из того, что здесь преобладает мусульманское население, и что местная элита (политическая, социальная, хозяйственная) и далее будет представлена азербайджанцами. Так, русский кавказовед,работник Министерства финансов Н.Шавров, в частности, отмечал: «Местное татаро-азербайджанское оседлое население издревле селилось вдоль берегов Куры и Аракса и у Талышских гор». В свою очередь, в «Актах Кавказской археографической комиссии» Карабах также считался «мусульманской территорией». Всего же в главе 18 второго тома документации «Закавказские мусульманские владения» было указано 13 таких владений (среди них — Карабах, Эривань, Баку). В списке, предоставленном русским министром внутренних дел О.Кузовлевым 18 июля 1811 года, отмечалось: «В подвластном Карабахе насчитывается до 12,000 семейств, из них до 2500 армянских семейств, а остальные татары мусульманского вероисповедения» (тогдашнее обозначение азербайджанцев). Однако из 2500 семей, которые в этом списке обозначены как армянские, по мнению ряда историков, большинство следует считать «албанскими». На территориях с чужим по религии и культуре населением, часто ведущим себя «недружественно», не было гарантий устойчивости новых границ. В этой ситуации постепенно вызрел план переселения христианского населения из Персии, Османской империи и других регионов Малой Азии (Ливан и др.) на вновь приобретенные территории Закавказья».

Реакция армянского руководства Нагорного Карабаха последовала немедленно. В телеграмме секретаря Шушинского уездисполкома С.Мануцяна на имя С.Кирова от 3 августа 1923 г. обращение охарактеризовано как «спекулятивное», и при этом цинично добавлено: «Просто чувствуют, что с перенесением центра прекратится торговля в Шуше, и торговцы будут лишены ожидаемой выгоды». На заседании комиссии по выработке положения об АОНК, установлению границ между низменным и нагорным Карабахом в августе 1923 г. Каракозов также высказал мнение, что Шуша должна остаться за Нагорным Карабахом. Его мнение стало решающим в этом вопросе. О последствиях этого шага можно судить по сообщению комиссии по обследованию Нагорного Карабаха, сделанного в 1924 г.: «Город, имевший когда-то население до 30 тысяч, теперь похож на развалину, и осталось не больше 7-8 тысяч жителей… Был торговым центром, теперь захудалый городишко. Налогов взимают массу, но ни копейки на Шушу не тратят. Голодающих и безработных до 2-х тысяч, в советских кооперативных органах, в больницах служат не тюрки, а пришельцы. Население винит в этом армян Нагорного Карабаха». При виде этого плачевного положения один из членов комиссии заявил, что «ЦК АКП по отношению к Шуше ведет политику разрушения». Таким образом, включение Шуши в июле 1923 г. в состав АОНК фактически позволило армянам привести этот важнейший культурный центр Азербайджана в упадок. Вскоре после декрета об образовании АОНК, 18 сентября 1923 г. решением Карабахского обкома партии Ханкенди в честь дашнака-большевика С. Г. Шаумяна и 26 бакинских комиссаров был переименован в Степанакерт. Это был первый шаг в многолетней кампании арменизации географических названий Нагорного Карабаха. После принятия решения об автономии армянские националисты приступили к захвату ключевых постов в новых властных структурах. По данным на 1 апреля 1924 г., из 2636 армян членов уездисполкомов, учисполкомов и сельсоветов Азербайджана (за пределами Баку и Бакинского уезда) 1669, или 60% приходились на Автономную Область Нагорного Карабаха. Партийные работники-армяне приложили максимум усилий к тому, чтобы в члены партии принимались в первую очередь армяне. Поэтому в партийной организации Нагорного Карабаха на 1 апреля 1924 г. было 405 армян (94,2%) и лишь 17 азербайджанцев (4 %). Решением Политбюро ЦК АКП(б) от 16 июля 1923 г. для управления новой автономией был образован Временный революционный комитет под председательством А. Каракозова, в составе Б. Биниатова, К. Кафиева, Костаняна, М. Чальяна, а также обком в составе Констаняна (секретарь), С.Мануцяна, А. Каракозова, Б.Биниатова, Арзанян и Чальяна. При этом, как свидетельствуют архивные документы, хотя в Азербайджанской ССР было очень много коммунистов-армян, в основном сконцентрированных в Баку, в Нагорный Карабах под предлогом усиления партийной и советской работы направлялись кадры из Армении. Видимо, руководство Армении уже не доверяло карабахским армянам, опасаясь потерять возможность вмешиваться в дела автономии. С первых дней между членами ревкома Нагорного Карабаха возникли довольно сложные отношения, что в целом отрицательно влияло на ситуацию в автономии. Говоря словами Н.Нариманова, шла «дашнакская работа под флагом коммунизма». Так, один из членов ревкома Башир Биниатов, бывший балаханский рабочий, назначенный в январе 1923 г. председателем Шушинского уездного исполкома, в сентябре того же года писал в своем заявление в ЦК АКП(б): « …прошу Вашего распоряжения о снятии меня с Карабаха и этим освободить от духовной гибели, тем более, что после реорганизации в Карабахе (т.е. предоставления автономии Нагорному Карабаху) нет необходимости оставить меня там, ибо мусульманская часть населения смотрит на меня как на предателя». Однако его просьба была отклонена. Интересно, что даже некоторые работники-армяне не выдерживали этой обстановки. Так секретарь Карабахского обкома С.Мануцян в телеграмме на имя С.Кирова 16 сентября 1923 г., а также в заявлении в ЦК АКП(б) от 9 октября 1923 г. писал: «Кратковременная моя работа в обкоме окончательно убедила меня в том, что дальнейшее мое пребывание в Обкоме немыслимо. Взаимное непонимание, полная противоположность характеров и взглядов на советскую партийную работу, создавшаяся атмосфера в Карабахе, где по сей день властвуют личности, отрицательно будут влиять и влияют на общий ход работы в Карабахе…». Обратимся к отчету комиссии по обследованию Равнинного и Нагорного Карабаха, заслушанному на заседании Политбюро ЦК АКП (б) 17 апреля 1924 г. Комиссия, обследовавшая азербайджанские и армянские села Карабаха, отмечала, что «в то время как среди населения в районе всего Карабаха нет и в помине чувств национальной неприязни, работники уездов и области ведут себя недопустимо, дело доходит до посылки официальных ультиматумов друг другу. В силу чего мы считаем обязательным незамедлительно снять с работы по Автономной области Чальяна, Камари, Акопова, Шахвердяна. Поэтому действительное положение вещей требует выделения из области новой административной единицы с исключительно мусульманским населением и гор. Шушой и присоединения его к одному из уездов с тюркским населением». Приходится констатировать, что такую же политику проводили армяне-коммунисты в масштабе всего Азербайджана. Взаимоотношения между азербайджанским и армянским населением Нагорного Карабаха, несмотря на заверения местных руководителей об отсутствии межнациональных конфликтов, оставались сложными. Армянское руководство Нагорного Карабаха всячески закрывало глаза на уголовные преступления против местных азербайджанцев, которые, как свидетельствуют архивные документы, происходили именно на национальной почве. Одним из громких преступлений начала 20-х годов в Нагорном Карабахе было убийство милиционера Джафара Алиева и алиялинцев Гасана и Гасанали, сыновей главы племени. Решением Президиума ЦК АКП(б) от 24 января 1924 г. от имени АзЦИК была создана специальная комиссия в составе Горобченко (председатель), Велибекова и Аванесова. Решением пленума Карабахского обкома от 4 февраля 1924 г. руководители-армяне воспрепятствовали проведению судебного процесса по данному делу в Гянджинском уездном суде, то есть за пределами АОНК, боясь разоблачения. Под предлогом отсутствия окружного суда в самом Нагорном Карабахе руководство области приняло решение обратиться через АзЦИК в ЦК АКП(б) о присылке чрезвычайно уполномоченного суда, рассчитывая, что судьями на процессе будут армяне. И эти расчеты полностью оправдались. На основе материалов комиссии 14 февраля 1924 г. ЦК АКП(б) принял решение командировать в Нагорный Карабах чрезвычайную сессию Верховного суда в составе И. Довлатова (председатель), Шукюрли, Сорокина, а зампрокурором сессии назначить Мирзабекяна. Как видим, судить убийц-армян должны были их соотечественники, так что говорить здесь о справедливом правосудии не приходилось. Интересно, что после этого случая Каракозов решил создать высший судебный орган автономии. С этой целью он направил в 1925 году телеграмму С.Кирову, в которой говорится: «В коллегии Наркомюста решено в Нахчыване организовать Глав-суд, а у нас нет. С другой стороны, хотя Карабах называется автономной областью, по содержанию своей конституции ничем не отличается от Нахкрая. Поэтому полагаю, что целесообразнее было бы все решения относительно Нахкрая распространить и на Карабах». А.Каракозову удалось добиться создания 1 октября 1925 года Главного суда Нагорного Карабаха. Выступая 12 марта 1925 г. на IV съезде Советов Азербайджанской ССР, посвященном 3-й годовщине Закавказской Федерации, лидер армянских коммунистов А.Мясников был точен в оценках, говоря: «Конечно, теперь еще как в ином армянине, так и в азербайджанце… есть националистическая психология, есть предрассудки националистические. Мы от этого еще не отрешились. Нужны годы, а может быть, и десятилетия… чтобы армянин не ненавидел тюрка, мусульманина… Даже если покопаться в ином коммунисте, то вы можете найти и у него эти предрассудки». По материалам журнала IRS Наследие

Сепаратистские настроения карабахских армян открыто проявились и на беспартийной крестьянской конференции, проведенной 19 октября 1921 г. во 2-м участке Шушинского уезда с участием представителей ЦК А.Караева и Л.Мирзояна. Все выступавшие на съезде армянские делегаты в один голос возражали против оставления Нагорного Карабаха в составе Азербайджанской ССР. Основными аргументами при этом были: 1) высокий якобы культурный уровень армян по сравнению с азербайджанцами, которые «не могут даже самоуправляться»; 2) национализм азербайджанских коммунистов. Предлагалось присоединиться к Армении или даже к России. Таким образом, визиты Л.Мирзояна в Нагорный Карабах способствовали новому всплеску сепаратизма среди местных армян. Это подтверждают телеграммы, поступавшие в ЦК АКП (б) на имя Н. Нариманова от руководящих работников Карабаха. Так, в секретном письме от предукома Шушинского уезда Шамиля Махмудбекова от 17 марта 1922 года говорится: «Глубокоуважаемый доктор, в последнее время наблюдается разложение. Армяне (коммунисты и дашнаки) сеют рознь между мусульманами коммунистами и русскими. Пишут о нас в центр небылицы и стараются выжить нас отсюда, т.е. проводят политику Саркиса и его последователей. Мой священный долг это восстановление и сохранение в целостности Советского Азербайджана. Я как честный гражданин АССР не могу равнодушно смотреть на разрушение Азербайджана и предание его дашнаками». В другой телеграмме Ш.Махмудбеков пишет: «…к вопросу о судьбе Нагорного Карабаха смею заверить вас в том, что со стороны его населения, т.е. армянской части, нет никаких вожделений к какому либо отделению от АССР по тем причинам, что, во-первых, оно прекрасно знает о своей гибели в случае, если будут отрезаны от низменности, во-вторых, от голодного, обнищавшего и ничего не имеющего Зангезура оно кроме циркулярных распоряжений ничего не получает, в-третьих, знает, что, будучи в территории АССР, они всегда будут иметь сильный голос, голос требующего и имеющего надежду, что их требования будут удовлетворены в первую очередь, чего не будет в ССРА». На заседании Президиума ЦК АКП(б) 25 марта 1922 г. была заслушана телеграмма от группы ответственных работников Джеванширского уезда от 17 марта 1922 г. В ней отмечалось: «Разыгрывающиеся в последнее время в уезде события заставляют нас обратиться к вам и просить принять срочные меры против некоторых товарищей, дискредитирующих советскую власть и ведущих национальную рознь. Главную роль в этом играет один из ответственных товарищей, а именно Тевлярис Мирзабекянц, и известный кляузник Погос Акопов, которые телом и душой проникнуты национальным чувством и терроризируют мусульманское население». Как говорится в телеграмме, указанные лица разжигали национальную рознь, всячески потворствуя армянским бандитам. На документе поставлена резолюция М.Багирова от 25 марта 1922 г.: «можно будет ограничиться отзывом Т.Мирзабекянца и Акопова». 7 июля 1923 г. был издан декрет ЦИК Азербайджанской ССР «Об образовании автономной области Нагорного Карабаха» (АОНК). Здесь надо обратить внимание, что если по решению Кавбюро РКП(б) от 5 июля 1921 г. центром будущей автономии Нагорного Карабаха было решено сделать Шушу, то данным декретом центр переносится в Ханкенди. Впервые идея перенесения центра автономной области из Шуши в Ханкенди была выдвинута Л.Мирзояном в его докладе в Политбюро ЦК АКП (б) от 8 августа 1921 года. Вопрос о городе Шуше стал предметом обсуждения на заседании президиума ЦК АКП(б) 16 июля 1923 г., где было принято постановление включить его в состав Нагорного Карабаха. Решение АзЦИК сделать Ханкенди административным центром АОНК вызвало недовольство в Шуше. В августе 1923 г. представители населения города и окрестных мусульманских селений обратились с письмом в АзЦИК, прося оставить Шушу центром автономной области, чтобы дать возможность населению духовно и культурно развиваться.

О попытках аннексии Нагорного Карабаха в первой половине 1920-х гг. И.Нифталиев Основной задачей данной статьи является раскрыть, на основе введения в научный оборот архивных материалов, попытки армян аннексировать Нагорный Карабах в первой половине 1920-х годов. 5 июля 1921 г. Кавказское бюро ЦК РКП(б) принимает решение оставить Нагорный Карабах в составе Азербайджанской ССР и образовать здесь автономную область с центром в городе Шуше и т.д.. 19 июля 1921 г. президиум Азербайджанского ЦИК заслушал доклад Н.Нариманова о решении Кавбюро от 5 июля и предложил АзЦИК широко оповестить население о том, что «Нагорный Карабах остается неотъемлемой частью Советского Азербайджана с правом внутреннего самоуправления в пределах Советской Конституции с Областным исполкомом во главе». Проводить эту работу энергично взялся Л. Мирзоян. На созванном по этому случаю 1 августа 1921 г. в селе Кендхурт чрезвычайном съезде второго участка Шушинского уезда Мирзоян выступил с докладом, в котором подчеркнул, что с экономической, духовной, политической и национальной точек зрения Карабах тесно связан с центром Азербайджана Баку, отмечал правильность и целесообразность постановления Кавбюро ЦК РКП (б) о создании в составе Азербайджанской ССР автономной области в Нагорном Карабахе. Вместе с тем Мирзоян предупредил армян Нагорного Карабаха о возможности некоего «национального гнета». Кроме того, в выступление Л.Мирзояна в качестве способа «устранения всякой возможности национального гнета и создания условий культурного развития населению нагорной части» подчеркивается тезис о подчинении Нагорного Карабаха именно Баку, который таким образом как бы отделяется от остального Азербайджана. Это и понятно, поскольку в Баку армяне занимали во всех структурах партийной и государственной власти ведущие позиции. После возвращения из Нагорного Карабаха Л.Мирзоян выступил 8 августа 1921 г. на заседании Политбюро ЦК АКП (б) с докладом о положении в регионе, представив дело так, что автономия региона является единственным путем решения здесь национального вопроса. Но приведенные им аргументы противоречили друг другу. С одной стороны, он говорил о пренебрежительном отношении «со стороны многих товарищей к армянам работникам и к армянскому населению», а с другой, связывал возникновение карабахского вопроса с националистически настроенными интеллигентами-армянами. В тоже время в его выступлении звучали обвинения в национализме в адрес азербайджанских коммунистов Карабаха, которые не без основания продолжали смотреть на нагорную часть Карабаха как на гнездо дашнаков и теванистов. Мирзоян предлагал «отозвать националистически настроенных работников и послать в Шушу нескольких русских работников, чтобы разрядить создавшуюся обстановку». В конце своего выступления Мирзоян представил ультиматум: «В случае невыполнения выдвинутых мною предложений считать необходимым провести предложение, выдвинутое армянскими работниками Карабаха, т.е. выделить весь Нагорный Карабах в самостоятельную административную единицу с центром в Ханкенди, непосредственно подчиненную центру Совнаркому и АзЦИК, а в партийном отношении ЦК АКП». Как видно, Н.Нариманов был прав, когда писал, что Нагорный Карабах под усиленным давлением Мирзояна был объявлен автономной областью. Решение ЦК РКП (б) от 5 июля 1921 г. о предоставлении Нагорному Карабаху автономии в составе Азербайджанской ССР подхлестнуло сепаратистские настроения у местных армян, поскольку нарушило их планы по присоединению к Армянской ССР. Для срыва выполнения этого решения, в Тифлис были отправлены мнимые делегаты со лживыми жалобами на нападения на армянские села и участившиеся случаи убийств армян. В своей телеграмме в ЦК АКП(б) от 2 августа 1921 г. А.Караев опровергает эти слухи, заявив, что «с мая до 2 августа не было ни одного случая убийства армянина».

По сравнению с Арменией, в соседней Грузии депортация 1944 г. коснулась незначительного числа азербайджанцев, жителей Ахалкалакского уезда (Джавахетии) и Аджарии. В отличии от Армении азербайджанцы Грузии, большей частью живущие вдоль армяно-грузинской границы в Борчалинской провинции, имели постоянный абсолютный и относительный прирост. В 1926-1959 гг. удельный вес азербайджанцев возрос с 3,4% до 3,8%, а к 1989 г. достиг 5,7%. По переписи 1926 г. численность азербайджанцев Армении и Грузии была одинаковой – по 90-91 тыс. чел. В обоих республиках азербайджанцы на 93-94% являлись сельскими жителями. Среди азербайджанских жителей трех закавказских республик самым высоким естественным приростом отличались армянские азербайджанцы. Кроме депортированных азербайджанцев – граждан Армении и Грузии, возвращавшихся назад, миграция сюда азербайджанцев-уроженцев других республик СССР, практически отсутствовала. Таким образом, при изначально схожих условиях демографического положения азербайджанцев обоих республик, их численность к концу 80-х гг. достигла в Армении максимум 173-178 тыс. (на начало 1988 г. — оценка автора), в Грузии же – 308 тыс. чел. (на январь 1989 г., перепись), увеличившись за период 1926-1988/1989 гг. соответственно в 1,9 и 3,4 раза. Эта диспропорция связана с депортацией и массовой миграцией армянских азербайджанцев. Свидетелями поголовного изгнания с исконно азербайджанских земель в Армении около 200 тыс. азербайджанцев и курдов, которое сопровождалось насилием и убийством сотни человек, мы стали и в 1988 году. Как было указано выше, за первые три года своего существования армяне реализовали часть своих территориальных притязаний – за счет земель Азербайджана образовали Республику Армении площадью около 30 тыс. кв. км. Под их влиянием в 1921 г. Армении из состава Азербайджана был передан Зангезур, а в 1923 г. Там же была создана автономная область для армян Карабаха. Однако, на протяжении всего советского периода армяне выражали недовольство масштабами своих территориальных приобретений. И в советский период оставаясь привилегированной нацией, армяне не раз поднимали вопрос о передаче Армении азербайджанских земель Нахчывана и НКАО. Хорошо спланированная и организованная акция по отторжению НКАО началась в 1987-1988 гг. Очередной армянский эксцесс разразился в армяно- азербайджанский конфликт. Армяне выступили под лозунгом «миацум» — «собирание армянских земель», азербайджанцы – под лозунгом защиты Родины. Отношение великих держав к этой проблеме, по разным причинам, полностью совпадали. По вполне объективным причинам, симпатии как Кремля, во главе с М. Горбачевым, так и Вашингтона, были на стороне армян. Как в течении последних 200 лет, азербайджанцы, менее других адаптированные к коммунистической идеологии, в очередной раз стали жертвой чужих интересов. Все дело в том, что действия армянской стороны отвечали интересам и реформистам из Кремля, и Белого дома, так как действия азербайджанцев, боровшихся за родную землю, невольно были направлены на сохранение, а действия армян – на разрушение существующей системы. Подобные процессы, по мнению реформаторов во главе с Горбачевым, должны были привести к разрушению партийно-номенклатурной власти, а Запад, во главе с США, надеялся, что, стимулируя их, добьется разрушения страны. Финал разваленной страны под названием СССР оказался катастрофическим. В наследство союзным республикам, в одночасье превратившимся в независимые государства, достались войны и разрушения. Азербайджан стал одной из республик, понесших наибольшие потери. Так, в результате переселения армян в Азербайджан, начатого 200 лет тому назад, и искусственно созданного великими державами армянского вопроса, а позднее и Армянского государства, Азербайджан потерял в 1918-1921 годах 30000 кв. км своей территории. В 1988-1994 гг. к этим потерям добавились захваченные Арменией – 15,000 кв. км.

Таким образом, большая часть Ираванской губернии, части Газаха и Зангезура Гянджинской губернии и Агбабинский участок Карсской области были старательно очищены армянами от азербайджанцев и курдов. Армянам нужна была территория с чисто армянским населением, на которой можно было бы создать армянское государство. Так оно и вышло. При территориальном размежевании закавказских республик, которое проводилось назначенными из Москвы представителями, Азербайджану было навязано решение «О границах Азербайджана и Армении». В результате, территориальные границы Армении были образованы по этническому принципу в пределах тех земель, которые дашнаки успели очистить от азербайджанцев и обармянить их. После советизации Армении и установления дружеских советско-турецких отношений, 70 тыс. азербайджанцев и 3 тыс. курдов из Азербайджана, Ирана и Турции возвратились на родные земли. В 20-40-х гг. удельный вес азербайджанцев в населении Армении оставался стабильным – 10-10,3%. Но уже в 1937 г., сразу после обострения советско-турецких отношений в 1936 г. по причине несогласия Турции с требованием Советского Союза о совместном контроле черноморских проливов, курды-мусульмане из приграничных с Турцией районов Армении были депортированы в Казахстан. Территориальные претензии к Турции на Карс и Ардаган, официально выдвинутые СССР в апреле 1945 г., сохранялись вплоть до смерти В. Г. Сталина (до 1953 г.). в советских планах аннексии турецких территорий Советская Армения занимала наиболее выгодное военно-географическое положение на востоке Турции. Очищение Армении от азербайджанцев-мусульман с целью укрепления армянского плацдарма входило в планы советского правительства. Накануне депортации азербайджанцев из Армении в 1948-1953 гг. их численность в республике составляла примерно 110-115 тыс. чел. (10,2% от всего населения). Начавшаяся с 1935 г. откровенная антиазербайджанская политика армянского правительства, которая ярко проявилась в массовой замене азербайджанских топонимов армянскими, особенно усилилась с 60-х гг. ХХ века. Выселение азербайджанцев сказалось на уменьшении их численности и снижении удельного веса в 50-80-х гг. с 6,1% до 5%. Несомненно, агрессивная и националистическая политика армянских властей сказывалась на динамике численности азербайджанцев. Со второй половины 60-х гг. возросла их миграция за пределы Армении. Если за 1959-1970 гг. азербайджанское население возросло на 40,000 чел., то за 1970-1979 гг. – всего на 14,000 чел. За тот же период темпы роста у армян были в три раза быстрее.

Постоянными восклицаниями – «Мы – кавказцы!» — армяне внушали себе и окружающим свою автохтонность на этой земле. Часто теряя голову, они провозглашали весь Кавказ древнеармянской землей, призывая мир поверить их инсинуациям и фальсификациям. Аборигенов края не могло не задеть такое вызывающее поведение. Неуважение отдельных групп и прослоек армянского общества к кавказским традициям и пренебрежение к нормам местной этнопсихологии нарушали вековое экологическое равновесие, этническое добрососедство и взаимное уважение на Кавказе. На Берлинском конгрессе в 1878 г., при активном вмешательстве великих держав во внутренние дела слабеющей Османской империи, впервые всплыл армянский вопрос (К. Гюрюн. Армянское досье / Пер. с тур. И. Ахундова. Баку, 1993. С. 134, 156). Началось создание армянских террористических организаций. Эти общества, комитеты и партии применяли оружие всех известных, пронизанных нигилизмом, тайных организаций: ложь, предательство и террор. Тайная паутина опутала армянские общины мира. Эти организации с негативным мироощущением, творившие зло и бесчестие, убивали ведь не только мусульман, но и своих соплеменников. Наиболее кровавыми преступлениями отмечена деятельность партий «Гнчак» и «Дашнакцутюн». В политический оборот вошло новое понятие – Армения. К концу XIX в. Турецкая и Русская Армения были теми местами, которые все больше и больше считались армянами их «родиной», хотя они составляли большинство населения только в небольших района этих территорий. И для их слияния воедино понадобилась смерть 2,5 млн. мусульман восточной Турции и 0,6 млн. мусульман Азербайджана. Накануне распада Закавказской Республики в 1918 г. Население современной Армении, включая армянских беженцев, составляло 1271200 чел. (931,000 армян, 290,000 мусульман). В Армянской республике политические деятели установили государственную власть не с целью управления страной, а для истребления мусульманского населения и захвата их имущества. В армянском правительстве даже существовала должность министра по погромным делам. (Б. А. Борян. Армения, международная дипломатия и СССР. М.; Л., 1928. Т. II. С. 81, 82, 195). В искоренении мусульман участвовали не только банды головорезов, но и правительственные войска. В течении трехлетнего правления дашнаков население Армении к концу 1920 г. составляло всего 722,000 чел. (691,000 – армян, 10,000 – азербайджанцев). Людские потери Армении в 1918-1920 гг. составляли 549,000 чел., в том числе 280,000 мусульман, 240,000 армян и 29,000 остальных не мусульман (русских, греков, езидов и прочих). Среди основных причин смерти была беспрецедентная по своей целенаправленности политика армянских вождей по уничтожению и истреблению мусульман. Только в Зангезуре (в границах 1914 г.) в 1918-1920 гг. погибло около 65 тыс. мусульман.

Практически после каждого прихода на Кавказ русские цари составляли подобные указы и инструкции. Сразу после первых территориальных приобретений на Южном Кавказе в 1801 г. Александр I направил тамошнему русскому правителю инструкцию о политике в здешнем крае, 11-й пункт которой гласил: «…привлекать к себе нацию армянскую всякими обласканиями. …к утверждению вообще поверхности христиан». По инициативе России во всех мирных договорах с Турцией и Ираном присутствовала статья, разрешавшая переселение христиан в Россию и выселение мусульман из нее. Эти два аспекта русской колониальной политики энергично осуществлялись и в мирное, и в военное время. Плоды этой политики превзошли все ожидания. Численность армян в России составляла 133 тыс. чел. В начале XIX в. к 1914 г. уже достигла 1685 тыс. чел. Если прежде в России жило только 7,2% всех армян мира, то спустя более ста лет здесь проживало 47,5% армян. Иными словами, в русские пределы перешло 540-560 тыс. турецких и около 100 тыс. иранских армян. Не меньшее число от этой суммы являлось их потомками, родившимися в России. Сюда прибывали не только армянские крестьяне. Было немало террористов, убийц, бандитов и преступников иного рода, находивших пристанище на Кавказе. Об этом негативном явлении часто писалось в прессе того времени. Наступление России на Кавказ в начале XIX в. нарушило сложившийся сотни лет назад этнодемографический баланс Чухурсаада и других сопредельных ему провинций Азербайджана. Нежелание подчиняться новой власти, ущемлявшей права аборигенов края, положило начало массовому исходу азербайджанцев со своих земель. В течении 1801-1813 гг. в Памбаге и Шурагеле опустело около 140 азербайджанских сел. В Ираван и Карс ушло 3000 семей памбагцев и 3300 семей шурагельцев. На их места в 1804-1810 гг. и 1823 г. переселилось 1500 семей ираванских и карсских армян. На основе данных русских переписей 1805-1805, 1826 и 1829-1932 гг., перечневых ведомостей армянского духовенства и с учетом миграций 1801-1823 гг. был определен этнический состав Памбаг-Шурагеля на 1801 г. Тогда среди 51000 чел. всего населения азербайджанцы составляли 87,3%, армяне – 12,7%. К 1826 году доля азербайджанцев снизилась до 27,5%. Русская перепись 1829-1832 гг. зафиксировала в Чухурсааде 196450 чел., в том числе в Памбаг-Шурагеле 32,000 чел. (из расчета 16641 душ мужского пола). Сопоставление с данными переписей 1886 и 1897 гг. выявило разную степень недоучета жителей в камеральных описаниях (фискальных переписях) 1832, 1842, 1852, 1863 и 1873 гг. Степень погрешности в недоучете жителей Чухурсаада переписью 1832 г. составила 45% всего населения, а в Памбаг-Шурагеле даже 50%. Несмотря на то, что после переселения с 1932 г. армяне по численности стали преобладать в Чухурсааде, причем за счет сплошной арменизации Памбаг-Шурагеля, все же в провинциях Ираван и Нахчыван азербайджанцы составляли 50% и 65% соответственно. В XVIII-XIX вв. Кавказ, оказавшийся в сфере военно-политических интересов России, испытывал не только политические, но и постоянные демографические изменения, неизменно следовавшие за продвижением России в чужеродных ей мусульманских землях. Из военно-стратегических соображений многотысячные потоки заграничных армян были направлены на пограничные мусульманские земли и расселены на важнейших операционных направлениях: Ахалцихском, Шурагельском, Ираванском, Нахчыванском и Карабахском. Коренной перелом в демографическом балансе Чухурсаада произошел в 1827-1831 гг. В течение 1827-1828 гг. погибло и эмигрировало до 78000 мусульман. В Иран ушло 5,7 тыс. азербайджанских и 2,3 тыс. курдских семей, остальные в Турцию, в том числе 1 тыс. Азербайджанских и 2,6 тыс. курдских семей. Вместо них в 1828-1831 гг. в Чухурсаад переселилось до 140 тыс. армян (62 тыс. из Ирана и 78 тыс. из Турции), что составляло 2/3 от числа всех армянских переселенцев на Южный Кавказ. А это – не менее 200000 чел. (75000 из Ирана и 130000 из Турции). Анализ размещения армянских переселенцев на территории Южного Кавказа показал, что на стыке Памбаг-Шурагеля, Лори, Газаха и Иравана образовалась компактная этническая территория армян, которая в будущем, а именно в 1918-1921 гг. стала базой для образования и расширения армянского государства до нынешних пределов. Современная Армения образовалась за счет азербайджанских провинций Иравана (без Сурмали и Садарака), Памбаг-Шурагеля, Даралагяза, Агбабы, Зангезура (большая часть), Газаха (горная часть) и Лори. В 1826 г. азербайджанцы и курды составляли 70%, армяне – 30% населения территории нынешней Армении. По материалам переписи 1932 г. с учетом мусульманских потерь и армянских переселенцев представилась возможность вычислить этнический состав провинций нынешней Армении. В 1801-1826 гг. мусульмане по провинциям составляли следующую пропорцию: 76% — в Ираване, 87 % — в Памбаг-Шурагеле, 100% — в Агбабе, 97% — в Даралагязе, 26% — в Лори, 40% — в Зангезуре и 12 % — в Газахе. Примерно 80% всей территории Армении населяли азербайджанцы. В связи с коренным изменением этнического состава в 1827-1831 гг. доля армян повысилась в Ираване до 59%, в Памбаг-Шурагеле – до 96%, в Даралагязе – до 41%, в Зангезуре – до 69% и в Лори – до 90%, а в целом по Армении до 66%, при снижении доли мусульман до 33% (З. Коркотян. Население Советской Армении за последние сто лет (1831-1931 гг.). Эривань, 1932. С. 164-167 (на арм. яз.)). В период русского владычества на Кавказе два фактора – армянский капитал и русский протекционизм способствовали засилью армян в промышленности, торговле, финансовой и административной системе края. В политическом аспекте чувство превосходства над другими народами и развитие армянского национализма шовинистического толка будоражили Кавказ.

Исторический взгляд на переселение армян и захват азербайджанских земель Рафиг Сафаров, этнолог Среди причин продвижения России на юг были стратегические цели, включая торговлю. В первой четверти XVIII в. Россия вступила в «эпоху петровских преобразований». Петр I, потрясенный как достижениями культуры и техники, так и размахом европейского колониализма, заимствовал чуждую России систему ценностей – европоцентризм. Верхом петровских деяний, опасных для национального единства России, была европеизация – полное культурное и духовное порабощение России Европой. Не свойственный России национализм, привнесенный Петром как элемент европеизации, пагубно отражался на взаимоотношениях с другими народами, подтачивая тем самым устои многонационального Российского государства. Азербайджан, пройдя пик этнического подъема, в XVII в. вступил в фазу надлома. В период политического и хозяйственного упадка государства восставшие афганские племена в 1722 г. захватили половину страны, ввергнув Азербайджан в политический кризис, вылившийся после правления Надир шаха Афшара в гражданскую войну и распад державы. Тогдашняя Россия была на подъеме и расширение ее территории шло во всех направлениях. Воспользовавшись политическим кризисом, Россия заняла прикаспийские провинции Азербайджана. Первые попытки армян заложить основы для образования своего государства на землях Азербайджана были предприняты во время персидского похода (1722-1735 гг.) Петра I, окончившегося выводом на терскую границу одной тысячи армян и грузин. Эти попытки стали претворяться в жизнь и после вторичного прихода Российской империи на Кавказ в начале XIX в., создавшей все возможные условия для этнической консолидации русских армян. Армяне, оказавшись на перепутье русской экспансии в мусульманских землях, стали главной опорой России на Южном Кавказе. В то же время, армянский национализм, взращенный католическими и протестантскими миссионерами, стал орудием в руках европейских держав против османского и русского государств. После распада монгольского государства Хулагуидов возрождение и становление обновленного Азербайджана происходило в условиях османского натиска. Новая держава расширалась до пределов Евфрата и Аму-Дарьи на востоке и Кавказа, и Персидского залива на юге. Однако, османам удалось захватить восточную часть Малой Азии и Месопотамии и вплотную приблизиться к кавказским владениям Азербайджана. Часть территории Азербайджана, которая в XIX в. называлась Ираванской губернией, а в XX в. превратилась в Армению, со второй половины XIV в. вошла в историю под названием Чухурсаад. Эта область сформировалась из бывших владений Двинских и Анийских Шеддадидов (X-XII вв.) и Азербайджанских Ильденизидов (XII в.). С начала XV в. Чухурсаад включал провинции Ираван, Шурагель, Кагызман, Карс, Памбаг и Лори, к которым в начале 30-х гг. XVII в. были присоединены Нахчыван и Маку. В результате османской экспансии Карс, Кагызман и западная часть Шурагеля по мирным договорам 1555 г. и 1639 г. отошли от Азербайджана к Османской империи. С того времени Чухурсаад оказался в положении пограничной области. То, что Чухурсаад располагался в центре азербайджанского этнического ареала, простиравшегося от Анкары до Тегерана, уже само по себе имеет важное историко-географическое значение для азербайджанского народа. Достоверно известно, что в XI-XIX вв. во всех областях азербайджанского государства, в том числе и в кавказских владениях, армяно-григориане составляли явное меньшинство. На нынешней территории Армении армяне также составляли явное меньшинство. Здесь они были представлены как армянами, так и обармянившимися албанами, населявшими Нахчыван, Зангезур, Лори, предгорные зоны Карабаха, Гянджи и Газаха. По данным фискальных переписей, составленных во время османской оккупации, население Чухурсаада (с учетом укрывавшихся шиитов) в 1590 г. насчитывало 120,000 чел. (провинции Ираван и Нахчыван), а в 1728 г. – 183,000 чел. (те же провинции + Шурагель). В 1590 г. азербайджанцы составляли здесь 77,5%, армяне- 22,5%, в 1728 г. соответственно – 76,5% и 23,5% всего населения. По подсчетам, в Шурагеле проживало 27,000 азербайджанцев и 2,700 армян… В составе населения Карабахской области (провинции Карабах, Гянджа, Шамшадиль и Лори) в 1728 г. азербайджанцев было 74%, армяно-григориан – 26%. Суть русской колониальной политики была выражена в указе Петра I от 1724 г., где говорилось: «…всячески стараться, чтобы армяне селились в Гиляне, Мазандаране, Баку, Дербенте и прочих, а персиян (здесь – политоним, читай – азербайджанцев. – Р. С.) при случае даже выселить».

Азербайджанские женщины — Айна Султанова, Шарабаны Зейналова, Саялы Косаева, Джамал Идрисова, и др. тесно сотрудничали с женщинами-большевичками, присланными в Азербайджан из России, для того чтобы вести здесь агитационно-пропагандистскую и подрывную работу против национального правительства АДР. Джейран Байрамова Саялы Косаева была привлечена к революционной работе мужем Мамедом Косаевым, который 1916 года вел работу среди рабочих и 1917 году вступил в социал-демократическую организацию «Гуммет». Саялы вместе с мужем выполняла поручения партии. В 1918 году в Газахе она подверглась полицейскому обыску, но сумела спрятать революционные документы в прическу. Ее не пугали преследования местных помещиков-беков, против которых она вела борьбу. Она умело выходила из любого сложного положения, и старалась не попадаться в руки мусаватских властей, против которых она вела подпольную работу. Тесно сотрудничала с большевиками Джейран Байрамова, которая весной 1918 года вышла замуж за одного из самых активдах деятелей организации «Гуммет» Али Байрамова. Их дом был местом встречи и собраний революционеров. Здесь досто встречались руководители «Гуммет» которая к этому времени стала чисто социал-демократической партией. Дж.Байрамова вместе с мужем вела революционную работу, выполняла различные задания партии. Однажды во время выполнения задания близ Сальян, она с мужем были арестованы представителями турецкой армии и оказались в тюрьме. Друзья-революционеры помогли им бежать в Гянджу, а через некоторое время они вернулись в Баку и продолжали революционную работу. Окончательное определение жизненной позиции Дж.Байрамовой произошло в октябре 1919 года, и она вступила в ряды большевистской партии. Она состояла в секции железнодорожников участка Мамедлиляр. В октябре 1919 года после вступления в ряды большевиков, по заданию партийной организации Дж.Байрамова устроилась на работу делопроизводителем в парламенте АДР. В «Адрес-календаре» АДР за 1920 год в списках сотрудников парламента числится также Зейнаб Ризванова, которая тоже работала по поручению партийной организации. Дж.Байрамова вела подпольную работу, помогала коммунистам в подготовке переворота против мусаватского правительства. Она прятала в своем доме оружие, которое из советской Астрахани по морю переправляли в Баку большевики. Дж. Байрамова хранила у себя дома также нелегальную большевистскую литературу, помогала в их распространении й объединении рабочих. Она несколько раз была арестована, ее квартира была очагом подпольной революционной партийной работы. В донесениях агентов за 1919 год говорилось о том, что Джейран Ширинбала гызы Байрамова была активным единомышленником и товарищем Али Байрамова, который являлся одним из руководителей партии «Гуммет» и был вторым лицом после члена парламента и руководителя партии Али Гейдара Караева. Советские историки в свое время, особо выделяли роль матерей большевиков в деле подготовки революции и победы советской власти в Азербайджане. Отмечалось, что в это время приходилось вкладывать много сил и здоровья в дело большевиков, выдерживать все тяготы подпольной жизни их матерям — Сальминаз (мать М.Азизбекова), Хырда (мать Бунията Сардарова), Досту (мать К.Исмайлова), Асбет (мать А.Байрамова), Диба (мать Айны и Газанфара Мусабековых) и других большевиков и революционеров. Они хранили партийные документы, предоставляли свои квартиры для конспиративной работы, распространяли листовки и передавали в устном порядке самые ответственные поручения, собирали деньги в помощь заключенным, носили передачи арестованным революционерам. По материалам книги Л.Алиевой “Женщины в общественно-политической жизни Азербайджана”

После освобождения Баку Исламской армией в сентябре 1918 г. О.Шатуновская была арестована и проговорена к смертной казни, которую ей заменили высылкой в Грузию. Из Грузии она снова тайно вернулась в Баку, начала вести активную революционную борьбу против правительства АДР, участвовала в создании комсомольской организации в Азербайджане, входила в состав Краевого комитета Союза молодежи. С 1920 года Шатуновская стала секретарем ЦК комсомола, секретарем райкома Компартии Азербайджана. Позднее, в 1925 г. она снова вернулась в Азербайджан на должность секретаря райкома, и как член Бакинского комитета партии. В ноябре 1919 года в Баку в связи со второй годовщиной Октябрьского переворота была проведена стачка рабочих фабрики Г.З.Тагиева. Среди демонстрантов были и азербайджанские женщины. Властям пришлось принимать меры, в том числе прибегать к арестам. Бастовавшие, среди которх было много женщин, подошли к зданию Азербайджанского парламента с требованиями немедленного освобождения арестованных. Они скандировали: «Организаторы забастовки — мы все!». Властям пришлось освобождать арестованных. В борьбе против азербайджанского национального правительства, к сожалению, вели борьбу и азербайджанцы. Они были привлечены лозунгами большевиков о том, что только социалистическая революция может дать подлинную свободу народам, в том числе и азербайджанскому народу. Несмотря на то, что Программа «Мусавата», принятая на I съезде, носила социальный характер, где предусматривался 8-часовой рабочий день, раздача всех видов земельной собственности бесплатно и безвозмездно крестьянам и многое другое, все же часть рабочих попадали под влияние большевистской агитации, и с недоверием относилось к национальному правительству. Азербайджанские коммунисты поддерживающие их идеологию и, введенные в заблуждение люди продолжали вести работу «против контрреволюционного мусаватского правительства». Среди них были и азербайджанские женщины, которые связывали свое будущее только с социализмом. И все это несмотря на то, что национальное правительство дало им одинаковые права с мужчинами, предоставило избирательное право, приняло много законов по охране женского труда, охране материнства и младенчества и т.д.

Другая революционерка, А.Жихарева, проводившая в Баку подпольную работу, и участвовавшая на первом нелегальном съезде Азербайджанской Коммунистической Партии (большевиков) в январе 1929 г., вспоминала: «Тюрчанка-работница, охваченная интересом освободительного движения, рабскую одежду — чадру, использоватала для успеха революции, переносила нелегальную литературу и даже под чадрой, в период гражданской войны.» В 1919 году в Баку была проведена партийная конференция большевиков, среди участников которой были и женщины-азербайджанки. Айна Султанова (1895-1938) Нелегальную партийную работу против АДР вела Ольга Шатуновская, еврейка, уроженка Баку. По решению Бакинского комитета большевистской организации она была оставлена в Баку для ведения партийной работы. После Февральской революции работала в редакции газеты «Бакинский рабочий» В ночь на 10 августа 1918 г. она принимала участие в захвате типографии отрядом большевиков, возглавляемых А.Микояном, для выпуска последнего в 1918 г. номера газеты «Бакинский рабочий».

Ищите женщину: кто помог развалить Азербайджанскую Демократическую Республику В период Азербайджанской Демократической Республики (1918-1920) проводилась работа по привлечению женщин к общественной и политической жизни общества. Женщины включались и в политическую деятельность. В 1919 году в Азербайджане был отмечен праздник 8 марта — день солидарности трудящихся женщин. Женщины активно участвовали во всех мероприятиях партии «Мусават», которая имела свои женские отделения в Баку и уездах Азербайджана. На втором съезде партии, проведенном в Баку в декабре 1919 года, на одном из заседаний долгими аплодисментами было встречено оглашение приветственной телеграммы от Ленкоранского дамского отделения партии «Мусават». Это было выражение солидарности и поддержки партии «Мусават» азербайджанским женщинам. Женщины все больше сознавали свою роль в преобразованиях, проводимых государством. Известная писательница, педагог и журналист Шафига Эфендизаде в своих статьях в газете «Азербайджан» напоминала о важности роли женщин в обществе. Она была уверена, что независимость государства связана с независимостью в этом обществе женщин, которые должны найти свое достойное место в обществе, участвовать в созидательном труде и управлении. Но была и другая часть женщин, которая была привлечена к революционной работе. В 1919 году большевиками в Баку проводились многочисленные митинги, демонстрации, участниками которых были и женщины. После крупнейшей майской забастовки рабочие продолжали вести подпольную работу, распространяли литературу. Женщины также были подключены к этой работе. Переброшенные в Баку из Астрахани и других советских городов революционеры делали все для того, чтобы свергнуть власть АДР. Привлекались к этой работе и азербайджанские женщины. Один из участников революционных событий тех лет писал: «Мусульманки вместе c рабочими-мусульманами коммунистами, рука об руку вели работу, они агитировали своих сыновей-аскеров«.

В конце декабря 1905 г. султан вовсе издал указ, в котором пограничным властям поручалось принимать в страну всех мусульман – подданных Российской империи, прибывающих через Батум и спасающихся от межнациональной резни. 29 ноября с размещением войск в азербайджанской части Тифлиса перестрелка прекратилась. Конфликт в городе был остановлен 1 декабря, когда в зале заседаний городской думы состоялось совещание представителей противоборствующих сторон и приняты условия мира, предложенные азербайджанцами. 29 14 декабря 1905 г. в Тифлисе было объявлено военное положение и власть передана генерал-губернатору. Большому количеству жертв среди азербайджанцев в дни ноябрьской резни в Тифлисе способствовало и то, что охрана города, по распоряжению наместника И.И.Воронцова-Дашкова, была передана рабочим – членам социал-демократической партии, которым 24 ноября выдали 500 винтовок системы Бердана. Воспользовавшись этим, вооружённые армяне – члены боевых дружин тоже присоединились к отрядам социал-демократов и начали убивать и грабить мирных горожан. Эпизод с выдачей оружия социал-демократам имел довольно опасную предысторию, о которой поведал в своих мемуарах начальник конвоя наместника Н.А.Бигаев. Вспоминая ноябрьскую резню в Тифлисе, он писал: «В те же революционные дни поднялась армяно-татарская традиционная резня. Татары ордами шли на армянские сёла, вооружённые допотопными ружьями. Армяне их встречали организованно и маузерами. Вмешательство властей и мирные переговоры ни к чему не привели. Тогда было решено вооружить армянские сёла берданками из артиллерийских складов. Уже шла во дворце развёрстка ружей под руководством директора Канцелярии Петерсона. Мне показалось, что здесь что-то совершается нехорошее. Если вооружать, думаю я, то вооружить обе режущиеся стороны. Пусть себе режутся, – если им это так нравится. Эту мысль я тут же громко высказал. Ружья не были выданы армянам, раздумали, а были даны социал-демократической партии под расписку Рамишвили [И. И. Рамишвили – один из лидеров грузинских социал-демократов – Ф. Д.]. Эта партия взяла на свою ответственность усмирить армян и татар и по ликвидации резни вернуть оружие». Таким образом, кавказская администрация, несомненно, с ведома наместника, в самый разгар межнациональных столкновений приняла решение вооружить одну из сторон, причём ту, которая и без того была лучше вооружена и являлась нападающей. Остаётся добавить, что, потеряв несколько человек убитыми и ранеными, рабочие отказались от дальнейших действий. К этому времени наместнику удалось стянуть все свободные войска и окончательно прекратить в городе беспорядки. Выдача оружия революционной партии вызвала неоднозначную реакцию правительства. Когда о случившемся узнал император Николай II, он отправил И.И.Воронцову-Дашкову следующую телеграмму: «Министр юстиции доложил мне телеграмму из Тифлиса о том, что вами была разрешена выдача пятисот винтовок революционерам, занявшим вместо полиции охрану города, следствием чего была схватка между армянами и татарами. Отказываюсь верить этому невероятному известию». Однако наместнику удалось оправдать свои действия перед императором. Объясняя эпизод с раздачей оружия, он телеграфировал в столицу, что под впечатлением от елизаветпольской резни вооружённые армяне Тифлиса стали на улицах производить осмотры всех проходящих и проезжих, якобы с целью задержания подъезжавших из соседних селений азербайджанцев. По словам И.И.Воронцова-Дашкова, кроме дашнаков в этом деле участвовали и отдельные домовладельцы других национальностей, грузинские революционеры, в результате чего на улицах появилось до 6500 вооруженных лиц. Пытаясь оправдаться, почему власти допустили подобное самоволие, наместник объяснял, что насильственное разоружение такого количества людей было невозможно, так как войскам приходилось ограждать город от двигавшихся со стороны Борчалинского уезда вооруженных азербайджанцев. И. И.Воронцов-Дашков убеждал, что предпринятая им мера дала положительный результат и все самовольно вооружившиеся организации покинули улицы. События в Тифлисе в конце 1905 г. в очередной раз выявили близость позиций дашнаков и социал-демократов в вопросе борьбы против представителей власти. Как выяснило Тифлисское охранное отделение, РСДРП и «Дашнакцутюн» объединились в городе для совместных действий и постановили применить террор в отношении чинов местной администрации, включая наместника, для чего боевые дружины начали вооружаться бомбами. Несмотря на всю противоречивость объяснений наместника, история с вооружением революционной партии вскоре была забыта. Вслед за этим произошли покушения на тифлисского полицмейстера, пристава и председателя патриотического общества. Однако террористические действия социал-демократов и дашнаков вызвали недовольство тифлисских армян, возмущенных тем, что дашнаки отошли от своих прямых задач и примкнули к «крайним революционным партиям». 26 декабря 1905 г. на сходке социал-демократов в Нахаловке было решено прекратить террористическую деятельность, «из-за которой гибнет много невинных жертв». Социал-демократы предупредили, что впредь они не будут совершать теракты. Армяно-азербайджанская резня в Тифлисской губернии стала одной из трагических страниц в истории межнационального конфликта. Несмотря на отсутствие точных статистических данных о количестве жертв, а также то, что она, в сравнении с резней в Елизаветпольской, Эриванской и Бакинской губерниях, была не столь длительной, источники создают довольно чёткое представление о масштабах кровопролития, происшедшего в этом регионе Южного Кавказа в 1905 г. По материалам Института истории Грузии Тбилисского гос.университета им. И.Джавахишвили

Мусульмане тоже отвечали армянам, но это была, в основном, стихийная и спорадическая реакция. Так, 24 ноября был остановлен трамвай и произведён обыск ехавших в нём армян; в ответ на погромы лавок мусульмане ограбили армянские лавки и магазины, табачную фабрику «Лев». В результате ожесточённой перестрелки 22 и 23 ноября в Тифлисе большинство убитых пришлось на азербайджанскую сторону. В больницу было доставлено 13 трупов, из коих было 10 мусульман, 2 армян, 1 неизвестной национальности. Ранены были: 14 мусульман, 5 армян, 3 грузин и 1 немец. Большие жертвы среди азербайджанцев объяснялись выгодным расположением армянской части Тифлиса на горе. К тому же, как и в Баку, в Тифлисе стрельба по азербайджанцам велась из окон и крыш домов, что создавало для армян преимущество. За первые три дня резни в Тифлисе было убито 24 азербайджанца и 8 армян, ранено 30 азербайджанцев и 18 армян. Были зафиксированы случаи, когда армяне сбрасывали трупы азербайджанцев в Куру, чтобы скрыть истинное количество жертв. Следует также принимать во внимание, что данные об убитых и раненых не отражают полную картину жертв, ибо они охватывают только первые три дня резни. Если же учитывать, что столкновения длились ещё 6 дней, то, несомненно, количество убитых и раненых было намного больше. В частности, тифлисский полицмейстер в своём докладе сообщал, что 1 декабря передал мусульманскому священнослужителю 19 трупов азербайджанцев, подобранных на улицах города, кроме того, в этот же день было предано земле ещё 18 человек, подобранных в районе 6-го городского участка. Вечером 23 ноября состоялось примирение сторон, которое, однако, оказалось непрочным. Нарушив мир, армяне вновь продолжали стрелять по азербайджанцам, поджигать их дома и лавки. 25 ноября группа из 10 вооружённых дашнаков зашла во двор одного из тифлисских домов и потребовала от жильцов, чтобы они указали, живут ли тут азербайджанцы. Получив отрицательный ответ, дашнаки записали номер дома и ушли. 27 ноября на помощь азербайджанцам Тифлиса прибыло 200 всадников из Борчалинского уезда, намеревавшихся спасти своих единоверцев. Приезд этот вызвал возобновление со стороны армян враждебных действий. 27 ноября 60 вооружённых армян совершили дерзкое нападение на Алавердский медеплавильный завод в селении Шагал Борчалинского уезда, принадлежащий французкой фирме. Целью нападения были азербайджанские рабочие завода. Расстреляв их, армяне устроили жестокую расправу и над теми рабочими, которые, спасаясь, укрылись в лесу. В свою очередь, борчалинские азербайджанцы разгромили поместья, духаны и дома армян. Во время резни в Тифлисе нападениям со стороны армян подверглись и мусульмане – подданные Турции и Ирана, в связи с чем дипломатические представительства названных стран неоднократно обращались к российскому правительству с просьбой обеспечить безопасность своих подданных.

Аналогичные меры были предприняты и суннитским духовенством. После окончания февральской резни муфтий Г.Э.Гаибов разослал всем казиям на местах циркуляр, чтобы они воздействовали на мусульманское население и предупреждали всякую возможность столкновений. Муфтий также командировал председателя Тифлисско-Кутаисского губернского меджлиса Алауддина Эфенди Субхангулова в различные уезды Тифлисской губернии, где живут мусульмане-сунниты, для призыва их к спокойствию и порядку. Когда же в Баку состоялось примирение, известный азербайджанский предприниматель и меценат Г.З.Тагиев отправил телеграмму тифлисскому городскому голове Х.А.Вермишеву и копию её епископу Гарегину о прошедшем у него обеде с участием представителей армянского и азербайджанского общества. На это голова отвечал, что под впечатлением данной вести население Тифлиса спокойно за восстановление полного мира между мусульманами и армянами. Для выражения миролюбивых настроений стороны предпринимали и демонстративные шаги, в частности, 9 марта армяне Тифлиса преподнесли шейхульисламу А.А.Ахундзаде адрес, в котором выражались благодарные чувства за его участие в примирении армян и азербайджанцев в Баку. Несмотря на это, армянские экстремистские организации, главным образом, «Дашнакцутюн» всячески пытались воспользоваться общей революционной ситуацией, чтобы создать благоприятную почву для межнациональных столкновений. Так, когда в марте 1905 г. рабочие Тифлиса решили противодействовать резне, могущей быть под влиянием слухов о бакинских событиях, дашнаки предложили свои услуги по снабжению рабочих оружием. Тем не менее, в первой половине 1905 г. Тифлисская губерния, в отличие от остальных регионов Южного Кавказа, все же не стала ареной кровавых столкновений между двумя нациями, здесь удалось сохранить хрупкий мир. Несомненно, они намеревались использовать отряды рабочих, вооружённых за счёт армян, в борьбе против азербайджнацев либо в антиправительственных выступлениях. Новый этап напряжённости в армяно-азербайджанских отношениях в Тифлисской губернии стал наблюдаться с конца 1905 г., когда спорадически происходили насилия, вызванные реакцией на вновь разгоревшиеся столкновения в Баку, Эривани, Шуше, Елисаветполе. Наиболее громким стало преступление, совершённое 13 ноября в центре Тифлиса – на Шайтан-базаре, когда были убиты трое азербайджанцев. Это вызвало волнения в городе, тут же закрылись торговые лавки. Армянские гласные Тифлисской думы Н.И.Кочкаев, А.И.Хатисов и Г.Н.Степанов спешно посетили шейхульислама и стали убеждать его, что произошедшее событие не есть акт национальной розни. Пытаясь придать этому характер обычного уголовного преступления, гласные просили пастыря повлиять на мусульман, чтобы не допустить разрастания конфликта. Позднее в одной из частных бесед шейхульислам признался: «Армянские деятели если искали бы чистосердечного мира, должны были бы сами и через своё духовенство влиять на прекращение насилий над мусульманами со стороны армян, а не обращаться ко мне. Мир в Тифлисе в руках армян, а не мусульман. Они убивают наших. Пусть перестанут проливать нашу кровь и тогда ничто не помешает нам жить дружелюбно с армянами». Стараясь отвести вину от себя, Тифлисский комитет «Дашнакцутюн» выпустил воззвание, в котором обвинил в убийстве троих азербайджанцев полицию. В то же время дашнаки не оставляли своих планов терроризирования мирного азербайджанского населения. Под влиянием событий в Елисаветпольской губернии армяно-азербайджанские столкновения стали происходить в расположенной в непосредственной близоcти от неё Тифлисской губернии. Здесь вспышки насилия имели место, в основном, в самом Тифлисе (2-20 ноября), Тифлисском уезде (22-29 ноября) и в регионе, наиболее компактно заселённом обеими нациями – Борчалинском уезде (24 ноября-4 декабря). Как явствует из доклада прокурора Тифлисской судебной палаты К.К.Александрова-Дольника, поводом к тифлисской резне послужила стрельба неизвестного преступника, проезжавшего на фаэтоне вдоль азербайджанской части города. Произведя из револьвера пять выстрелов, он скрылся. Произошёл данный инцидент вечером 22 ноября. Тогда же армяне убили двух азербайджанцев, подданных Ирана, и ранили одного мусульманина. С утра 23 ноября стрельба возобновилась и усилилась. В это день армяне разграбили мусульманские магазины и лавки, сопровождая это убийствами азербайджанцев. Вслед за этим началась перестрелка, как в азербайджанской, так и армянской частях. По словам К.К.Александрова-Дольника, судя по тому, что после перестрелки 22 ноября было ранено всего двое армян, азербайджанцы же пострадали шестью ранеными и пятью убитыми, следовало предположить, что азербайджанцы были застигнуты врасплох, а армяне являлись стороной нападающей.

Резня в Тифлисе, 1905 г.: тела азербайджанцев подбирали на улицах города Ф.Джаббаров В начале февраля 1905 г. в Баку произошли кровавые столкновения между армянами и азербайджанцами. Названный современниками «армяно-азербайджанской резнёй», этот конфликт охватил практически всю территорию Южного Кавказа, продолжаясь до конца 1906 г., унеся жизни тысяч людей, а также оказав самое негативное влияние на социально-экономическую жизнь края. Как свидетельствуют архивные документы, в абсолютном большинстве случаев армяне первыми провоцировали столкновения и выступали против азербайджанцев. Провокации, как правило, сопровождались убийствами одного человека или группы лиц, вызывая ответную реакцию со стороны азербайджанцев, и далее всё происходило по одинаковому сценарию: враждующие группы нападали друг на друга, убивали, грабили, наносили материальный ущерб, а в сельских местностях вдобавок ко всему захватывали территории противной стороны, изгоняя её с места жительства. После февральской резни в Баку основной заботой и общества, и местной российской администрации было недопущение повторения схожих событий в других местностях Южного Кавказа. Достичь этого было весьма непросто, особенно в условиях дисперсного проживания армян и азербайджанцев в четырёх из пяти южнокавказских губерний (Бакинской, Елизаветпольской, Тифлисской и Эриванской). Ситуацию осложняло также то, что под влиянием февральских событий в Баку невольно возникала напряжённость в двусторонних отношениях, усугубляемая различными слухами, возбуждающими корреспонденциями. Наиболее волнующее впечатление производили зачастую преувеличенные рассказы очевидцев армян, толпами бежавших из Баку в Тифлис. Например, под влиянием этих слухов и, опасаясь возможных последствий, попечитель Кавказского учебного округа освободил учащихся в тифлисских учебных заведениях армян и азербайджанцев от занятий до тех пор, пока не последует полное умиротворение в Баку. В своём рапорте прокурор Тифлисской судебной палаты К.К.Александров-Дольник указывал, что первые известия о бакинской резне породили среди населения Тифлиса толки о непринятии со стороны администрации достаточно энергичных мер к прекращению насилий. Для предотвращения возможных армяно-азербайджанских столк-новений за пределами Баку в вышеназванных губерниях начали предприниматься конкретные шаги, главным образом, для умиротворения сторон. К примеру, 10 февраля 1905 г. тифлисский губернатор И.Н.Свечин обратился к шейхульисламу А.А.Ахундзаде с письмом, в котором выражалось беспокойство по поводу возможного влияния бакинских событий на Тифлис. Признавая за духовенством первенствующую роль по влиянию на население, губернатор просил шейхульислама пожаловать к нему для обсуждения насущных вопросов. На совещании было принято решение в целях умиротворения мусульманского населения послать в Борчалинский, Тифлисский и Сигнахский уезды и. о. председателя Тифлисско-Кутаисского шиитского губернского меджлиса Ахунда Мамеджафара Казизаде.

В такой ситуации правительство не могло оставаться безучастным, тем более что предстояло вернуть на свои земли 60 тысяч азербайджанских беженцев, которые покинули родные места в результате бесчинств вооруженных банд Андраника в Зангезурском уезде в период со второй половины 1918-го и до начала 1919 года. По итогам конференции, 23 ноября 1919 г. стороны заключили мирное соглашение, которое подписали председатель правительства Армении А.Хатисов и председатель правительства Азербайджана Н.Усуббеков. Стороны договорились решать все спорные вопросы, в том числе вопросы границ, путем переговоров, а не силой оружия. Предусматривалось, что с момента подписания соглашения ни одно из двух договаривающихся правительств не будет силой оружия подчинять себе не признавшие до того времени его власти районы. Соблюдая условия соглашения, Азербайджан вывел свои воинские части из Зангезура. Армения же немедленно направила сюда свои регулярные войска, грубо нарушив тем самым достигнутые договоренности. Находившийся в это время в Баку английский военный журналист Скотланд-Лидделл сообщал в Лондон, что вслед за подписанием соглашения от 23 ноября «армяне, пользуясь отходом азербайджанских войск, предательски напали на мусульман в Зангезуре, где разрушили до сорока мусульманских селений». Касаясь последних событий в Зангезурском уезде в телеграмме от 8 декабря 1919 года верховному комиссару союзников полковнику В.Гаскелю, премьер-министр Азербайджана Н.Усуббеков выразил опасение, что если у армянской части населения Зангезура останутся орудия и пулеметы, то нет гарантий от дальнейших их выступлений и от продолжения анархии. Поэтому глава правительства Азербайджана предлагал послать в Зангезурский уезд не позже чем через 5 дней комиссию из американских офицеров для изымания у армянских банд орудий и пулеметов. Азербайджанское правительство предупреждало, что в противном случае будет вынуждено принять конкретные меры, могущие заставить виновников анархии осознать необходимость соблюдать мирные принципы сосуществования в Зангезуре22. В ответной телеграмме от 11 декабря 1919 года В.Гаскель сообщил, что телеграмму «получил и передал министру—президенту Армении со следующим добавлением: если эти обвинения после расследования подтвердятся, то это будет самый сильный удар для будущности Армении». Тем временем с 14-го по 21 декабря 1919 года в Баку прошла армяно-азербайджанская мирная конференция, которая продолжила начатые в ноябре в Тифлисе переговоры с тем, чтобы разрешить все острые проблемы, накопившиеся между Арменией и Азербайджаном. Самым острым вопросом повестки дня конференции было решение территориальных проблем между республиками. Здесь позиции сторон вновь диаметрально разошлись. Азербайджанская сторона выдвинула идею конфедерации всех республик Южного Кавказа, полагая, что подобное политическое объединение явится наилучшим и наибо лее приемлемым для всех способом разрешения терри ториальных и иных споров. Армянская же делегация вновь заняла неконструктивную позицию, заявив, что до установления окончательных границ необходимо предварительно заключить временное соглашение о демаркационной линии. Такая позиция в целом была ожидаема: Армения не хотела связывать себя какими-либо долговременными соглашениями с соседями о границах, поскольку с нетерпением ожидала решений Парижской конференции по «армянскому вопросу». Решение этого вопроса в пользу Армении означало бы передачу ей всех территорий бывшей Эриванской губернии, Карабаха и Зангезура. Армяне грезили авантюрной идеей «великой Армении», границы которой, как писал первый премьер-министр Араратской Республики Ов.Качазнуни, должны были простираться «от Средиземного до Черного моря, от Карабахских гор до Аравийских пустынь». Понятно, что при столь обширных перспективах Армения не хотела размениваться на такие мелочи, как соглашения с Азербайджаном о тех или иных участках границы. Поэтому армянская делегация на конференции вновь под различными предлогами уклонилась от окончательного признания двусторонних границ с Азербайджаном. Что же касается предложения армянской делегации об установлении демаркационной линии, то реальная этнодемографическая ситуация в приграничье Армении и Азербайджана делала практически невыполнимым такое размежевание без учета экономического и бытового уклада жизни населения. Дело в том, что азербайджанские крестьяне-скотоводы традиционно перегоняли летом свои стада высоко в горы Зангезура, а зимой на равнины низменного Карабаха. Поэтому притязания Армении на гористый Зангезур, попытки упорядочить переходы путем введения удостоверительных документов и свидетельств о кочевых стоянках, установление сторожевых и таможенных постов, призванных воспрепятствовать этим перекочевкам, провоцировали постоянную напряженность между сторонами. Протесты азербайджанского правительства оставались безрезультатными. И упомянутая мирная конференция завершила свою работу, не придя к каким-либо результатам. В январе-апреле 1920 года азербайджанские селения в Зангезуре и Карабахе подверглись новым нападениям армянских войск, которых поддерживали местные армяне. Вновь пролилась кровь, появилась новая волна беженцев среди мусульманского населения. Это вынуждало правительство Азербайджана концентрировать значительные военные силы в Карабахе и Зангезуре, на границе с Арменией, оголяя тем самым северные границы, где нарастала военная угроза со стороны большевистской России. Таким образом, накануне советизации Азербайджана, несмотря на все дипломатические и политические усилия азербайджанского правительства, конфликт с Арменией вокруг Карабаха и Зангезура не нашел своего мирного разрешения. По материалам журнала IRS Наследие