Мы из Мегри

Артиллерия большевиков била на выбор Добротное и красивое трехэтажное здание №115/117 на бывшей Персидской улице (ныне Муртузы Мухтарова) в Баку когда-то принадлежало семье строительных подрядчиков братьев Касумовых. Облицовка с резьбой по камню, изящные открытые и закрытые «бакинские» балконы, красивые входные двери. Диссонанс вносит лишь боковая стена, выходящая на бывшую Верхне-Приютскую улицу (ныне Шамиля Азизбекова): часть каменной облицовки грубо обломана и заменена обычной штукатуркой. А ведь братья Касумовы строили дома так безупречно, что между облицовочными плитами невозможно было втиснуть даже тонкое лезвие ножа. Ясность внес проживающий в этом доме потомок знаменитых строителей Ульви Касумов. По его словам, по-касумовски добротную кладку разворотил артиллерийский снаряд во время трагических мартовских событий 1918 года. Наскоро заделанная подручными материалами часть стены была по-советски халтурно восстановлена лишь в 1950-х годах, и потому была вдвое тоньше остальной стены и покрыта простой штукатуркой. Созданная в 1919 году Чрезвычайная следственная комиссия (ЧСК) при Правительстве АДР, документируя доказательства военных преступлений большевиков и дашнаков, ограничилось лишь несколькими фото мечетей и наиболее известных сожженных и разрушенных домов. Но разрушений и жертв было много больше. Большевики, выступавшие за Азербайджан в составе «единой и неделимой» РСФСР, в те дни столкнулись со сторонниками независимости нашей страны. Армянская партия «Дашнакцутюн», лживо заявив о нейтралитете, на деле присоединилась к большевикам. С утра 19 марта (по старому стилю) началось массированное наступление отрядов большевиков и дашнаков на кварталы города, где компактно жили более 70 тысяч азербайджанцев («закавказских татар»), «казанских» татар, дагестанцев, персов. Помимо ружейного и пулеметного обстрела, их бомбили гидроаэропланы и обстреливали канонерские лодки «Карс» и «Ардаган», стоявшие на рейде в порту и имевшие по два 120-мм и четыре 75-мм орудия каждая. Прицельные обстрелы продолжались три дня и в эти дни пострадал и дом братьев Касумовых. Деятель Русского национального совета в Баку Б.Л.Байков, из окон квартиры которого открывался вид почти на весь город и рейд, в эмиграции вспоминал: «…Загремели первые орудийные выстрелы судов Каспийского флота, отошедшего несколько в глубь рейда. Дымки разрывов ясно были видны в нагорной части города, густо населенной татарами. Вскоре затрещали пулеметы в разных сторонах и одновременно послышалась сильная ружейная стрельба… Огонь судовой артиллерии становился все сильнее и разрушительнее: артиллерия большевиков била на выбор; один за другим сносились здания, особенно дорогие в глазах мусульман, … дома богачей-татар. Начались пожары. Положение татар все ухудшалось, и наконец они дрогнули: начался массовый исход татар из города в окрестности». Документы ЧСК хранят немногочисленные свидетельства от пострадавших от артобстрелов на улицах Тверской (ныне М.Мансура), Бухарской (В.Мамедова), Малой Крепостной (Кичик Гала), Дворцовой (М.Магомаева), Верхне-Тазапирской (М.Субхи), 1-й Параллельной (А.Гусейнзаде), Колодезной (Растроповичей). Хотя руководивший событиями большевик С.Шаумян признавал, что «мусульманская беднота сильно пострадала», но жаловались в ЧСК в основном богачи, и то не все. Бедняки же либо погибли при обстрелах, либо уже не верили ни в какой суд. Комиссаров расстреляли в Туркмении, остальные обвиняемые по делу о мартовских событиях вскоре освободились по амнистии, ЧСК закрыли, компенсации не выплатили. Председатель ЧСК А.Хасмамедов так объяснил действия моряков: «Военные пароходы обстреливали снарядами мусульманскую часть города благодаря провокациям армян… В крепость явились персидский консул и моряк Натансон и заявили мусульманским представителям, что в городе говорят, будто бы мусульмане вырезали всех русских, находившихся в крепости, а также и армян». Мусульмане показали им в доме Мир Али Наги Усейнова 240 христиан-мужчин, женщин и детей, включая армян. Убедившись в том, что с христианами обращаются хорошо, кормят, и они добровольно прятались в доме от снарядов, парламентеры удалились. Впрочем, через три часа они вновь возвратились, т.к. армяне сообщили, что якобы после ухода парламентеров всех этих христиан все же вырезали. Натансон и консул убедились, что это ложь, и ушли, оставив в крепости 20 матросов для защиты от армян. Из документов ЧСК видно, что Персидская улица была островком относительной безопасности. Туда старались перебраться азербайджанцы из других улиц, когда пошли слухи о готовящемся погроме. Например, известный богач Бала-бек Ашурбеков спасся, за два часа до погрома уйдя с семьей с ул. Гоголя (Бр. Алимардановых) на Персидскую. Документы ЧСК не проясняют, почему армянам в ходе боев в Баку был закрыт путь на Персидскую улицу. Возможно, этот квартал охраняли гочу — телохранители живших там богачей. А может быть, богачи просто откупились от дашнаков. Если так, то вполне возможно, что в дом Касумовых попали случайно, целясь в близлежащую мечеть Гаджи Султанали. В конце концов, вмешались осознавшие свою ошибку военные моряки и два русских пехотных полка, застрявших в Баку при возвращении с фронта. Они потребовали прекратить дальнейшее кровопролитие, иначе сами выступят против большевиков и обстреляют армянские кварталы. Во время перемирия, когда мусульмане сложили оружие, весь город на три дня отдали погромщикам. Например, на Персидской группу интеллигентных мусульман «вывели на улицу якобы в плен» из дома Б.А.Мухтарова и убили на Соборной площади. По свидетельству Байкова, «большевики принялись массами арестовывать татар (больше — по доносам), и в особенности всех тех, которые хоть сколько-нибудь возвышались над уровнем пролетарских классов». Менее чем через 3 месяца власть большевиков пала, и ее сменили матросы, создавшие «Диктатуру Центрокаспия» и позвавшие на помощь британские войска. Но уже 15 сентября 1918 года Баку был взят азербайджано-турецкими войсками и в него переехало правительство АДР. Эльдар Зейналов, правозащитник

«Армянский фактор» в планах борьбы Гитлера за бакинскую нефть Т.Касимова Взаимоотношения Гитлера с армянскими ультранационалистами заслуживают отдельного разговора. В архивах можно найти предостаточно сведений, что именно «армянскому фактору» в планах борьбы фюрера за бакинскую нефть отводилось важное место. Во всяком случае, еще в тридцатые годы будущий группенфюрер СС и начальник гестапо (тайная полиция) Генрих Мюллер под именем «инженера Краузе» приезжал в Баку для создания агентурной сети из активистов «Дашнакцутюн» — в составе делегации специалистов фирмы «Крупп и Ко», компании, в годы второй мировой войны владевшей сетью лагерей смерти. Архивы сохранили также свидетельства о встречах «инженера Краузе» с армянскими террористами. Беседы с армянскими боевиками произвели на будущего шефа гестапо Г.Мюллера неизгладимое впечатление. Он, по многим данным, пришел к выводу, что лучшая агентура на Кавказе — это армяне. Во всяком случае, тем же периодом датируется публикация в официальной газете нацистов Volkischer Beobachter статьи одного из идеологов армянского ультранационализма, профессора Берлинского университета Арташеса Абегяна, примкнувшего к фашистскому режиму Германии, и вряд ли это просто совпадение. Увлечение идеями «бесноватого фюрера» в армянской зарубежной диаспоре тоже началось еще в тридцатые годы. Тогда же Гарегин Нжде начинает сколачивать из армянской молодежи диаспоры организацию «Цегакрон» — этакие отряды штурмовиков в переводе на армянский. Нжде — один из создателей и заместителей командира Армянского батальона СС. В Армении его почитают за этнические чистки азербайджанского населения в Зангезуре и Нахчывани. В двадцатые годы Гарегин Нжде из «советизированной» Армении перебирается в Европу, где очень скоро начинают собираться тучи следующей мировой войны. Между тем, в 1942 году, когда немцы уже прорвались на Кавказ, тогдашняя политическая верхушка армянской диаспоры пришла в движение. Как напоминал известный австрийский историк Эрик Файгл, в декабре 1942 г. генерал Дро (Драстамат Канаян) и писатель Гаро Геворкян нанесли визит «аристократу рейха» Гиммлеру и презентовали ему книгу пастора Лепсиуса «Смертельный поход армянского народа». К нацистам, по сведениям Файгла, присоединилось не менее 30 тысяч молодых армян, главным образом из диаспоры. В том же 1942 году в Берлин отправился и Нжде — засвидетельствовать свое почтение фюреру. Вскоре в Берлине был создан «Армянский национальный совет» Во главе национального комитета встали Арташес Абетян, некто Багдасарян (он же Симонян, он же Тигран Саркисян, он же Вартан Михайлович Саркисян). А вот «Армянский легион СС» возглавил уже Дро. Нжде стал его заместителем. Всего было создано 8 армянских батальонов, в состав которых вошли и перебежчики, навербованные среди военнопленных, и сочувствующие Гитлеру молодые армяне из диаспоры. Как указывает в своих воспоминаниях бывший командир пулеметной роты в составе «армянского легиона» Рубен Наджарян, кроме «армянского легиона», существовало еще особое подразделение «нахарар» — «министерский», или «дворянский», легион — из его членов немцы готовили будущих «государственных деятелей» для независимой Армении. Проще говоря, тот самый «управленческий аппарат» на оккупированных землях, будущих бургомистров, начальников полиции и т.д. — к осуществлению планов, задуманных еще в тридцатые годы, в Берлине теперь готовились на практике. А пока активно использовали «Армянский легион СС» для карательных акций на оккупированной территории. Например, 809-й армянский пехотный батальон был переброшен в Украину и Польшу, где участвовал в антипартизанских операциях, да так рьяно, что личный состав батальона заслужил похвалу от командующего Вермахта на Украине Гитцингера и командующего восточными частями генерал-майора Ильгена. Другие армянские подразделения проводили «зачистки» в Бельгии и Франции (причем французские армяне устраивали торжественные встречи своим «соплеменникам» — карателям). А на восточном фронте действовала зондеркоманда «Дромедар» — она занималась организацией разведывательно-диверсионных мероприятий и повстанческого движения в тылах войск Северо-Кавказского фронта. Ну и, конечно, вела «контрразведывательную работу» на части оккупированной территории Северного Кавказа, а также в Украине, включая Крым. Главным образом речь шла о выявлении и уничтожении евреев, караимов, цыган… Но уже в 1944 году Нжде понимает: дела у Гитлера идут явно хуже, чем это казалось во время его вояжа в Берлин два года назад. Он спешно подается в Болгарию — то ли рассчитывал, что там его «прикроют», то ли это была «транзитная точка», но освобождение Болгарии спутало ему карты. Здесь нынешний «герой армянского народа» был арестован, а потом осужден на 25 лет тюрьмы как военный преступник — и за сотрудничество с Гитлером, и за этнические чистки в Зангезуре. В 1955 году Нжде умер во Владимирском централе. Из архивов газеты ЭХО

Начальник Газахского РОВД полковник милиции А.Гасанов показал мне видеофильм, снятый через несколько часов после гибели села Баганис Айрым. Признаюсь честно, мне, прошедшему Афганистан, было страшно. Страшно видеть старика, ползающего на коленях по пепелищу и собирающего в ведро обугленные куски тела своего брата. Женщин с перерезанным горлом, младенца размозженной прикладом головой. В мозгу непрерывным роем проносились соответствующие образы: Хатынь, Орадур, Лидице. Но поставить с ними в один ряд маленькое азербайджанское село Баганис Айрым я не мог. Ведь там чудовищные преступления творили немецкие фашисты, а здесь - свои... Одна мысль не давала мне покоя: как на семьдесят третьем году советской власти стало возможным такое? И чем дальше я думал, тем яснее видел, что все годы мы упорно и планомерно к этому шли, самонадеянно игнорируя национальную проблему. Но, очень похоже, что и сейчас в этом вопросе у нас полный «застой». Иначе чем объяснить, что вот уже несколько лет не решена проблема Нагорного Карабаха? Все решаем экономические проблемы, как бы быстрее наесться до отвала и построить новое светлое завтра, а вокруг гремят выстрелы, гибнут люди. При таком странном параличе власти скоро можно остаться без строителей. Далеко ходить за примерами не надо. Я своими глазами видел копии телеграмм, которые, начиная с первого марта, отправлял в МВД Баку и Москвы полковник А.Гасанов. Все они заканчивались примерно одинаково: «Считаю целесообразным введение в пограничные села внутренних войск». Ответа ни на одну из них не было... Вот почему время от времени у здания Газахского РОВД проходят многотысячные митинги, на которых люди требуют одного: «Оружия!». Логика ясна: если их не хочет защищать власть, то они будут это делать сами. Подумав чуть дольше, понимаешь еще и такое: не получив оружия по-хорошему, они скоро начнут его забирать «по-плохому». Что тогда? Хотя и с трудом, но страсти пока удается потушить, контролировать обстановку в городе. Но надолго ли? Люди устали жить в прифронтовой зоне, быть в постоянном напряжении, отчаянии. Они не верят словам. Они уже не верят ни во что, И каждый день приносит с собой новые волнения и тревоги. Свидетельствуют документы. «Расследованием по делу установлено, что в село Воскепар Ноемберянского района Армянской ССР 20 марта 1990 года прибыла группа боевиков в составе 14 человек, вооруженных автоматами, на машинах «УАЗ» «скорая помощь». Главарь - по имени Чауш. Их казарма расположилась на первом этаже сельской школы. С прибытием боевиков обстановка в Газахском районе резко обострилась. 23 марта у села Бархударлы обстреляна группа пастухов, один из которых Мамедов Магомед Вели оглу, получил огнестрельное ранение. 24 марта. Нападение на село Баганис Айрым. В тот же день около 14 часов на границе сел Ашагы Аскипара Газахского района Азербайджанской ССР и Воскепар Ноемберянского района Армянской ССР была обстреляна автомашина «Жигули» ВАЗ-2103 с тремя азербайджанцами. Все пропали без вести. По свидетельству очевидцев - расстреляны. 25 марта. Подрыв участка шоссейной дороги Иреван-Газах. 26—27 марта. Обстрел сел Бархударлы, Бала-Джафарли Газахского района. 21—29 марта. Обстреляно село Алибейли. 29 марта. Около 20 часов между селами Аббасбейли и Мазам из засады обстреляна из автоматов машина следственно-оперативной группы МВД СССР, оборудованная опознавательными знаками. Дорога заранее была загромождена камнями. Список этот можно продолжать бесконечно, если не принять самых решительных мер. Пора, наконец, понять, что демократия - не вседозволенность. А до тех пор некоторые задержанные группами спецназа армянские боевики будут высказываться в таком духе: «Рано или поздно эта империя развалится. Нам надо расширять свои земли». К слову, пойманы боевики были с поличным. У них обнаружили два миномета и тридцать мин. По предварительным данным специалистов, осколки мин, обнаруженные в Баганис Айрым, полностью идентичны захваченным у боевиков. И что, справедливость восторжествовала? Как бы не так! Боевики были переданы Ноемберянскому РОВД, откуда их отпустили с миром, даже не сделав никаких записей. Не слишком ли рано некоторые посчитали «империю» разваленной? Да нет, судя по происходящим в районе трагическим событиям, - в самый раз. Вот почему, несмотря на договоренность о создании вдоль границы пятикилометровой зоны, армянские боевики продолжают вооруженными разъезжать на машинах, устанавливать наблюдательные посты, налаживать связь, создавать склады и базы. Об этом мне рассказал начальник войсковой оперативной группы МВД СССР полковник В.Нагирный. И, извините за грубость, плевали они на разные призывы, обращения и «чрезвычайные постановления», Пора называть вещи своими именами. Мне, как человеку военному, давно понятно: люди, которые объединены в подразделения, вооружены, одеты, обучены, имеют четкую структуру подчинения, связь и надежный тыл, - никакие не боевики. Это самые настоящие солдаты так называемой «армянской национальной армии», о создании которой постоянно твердят местные правые ура-патриоты. А если создана армия, значит, должна быть и война. Я далек от мысли, что ввод внутренних войск в пограничные села решит накопившиеся проблемы. Во-первых, в каждом селе роту не разместишь. Только в Газахском районе таких сел восемнадцать, причем пять из них практически с четырех сторон окружены армянской территорией. Половина, правда, уже пустует. Во-вторых, неужели опять «козлами отпущения» окажутся Ивановы да Петровы, которые найдут вечный покой в неродной земле?.. Но что-то делать все равно надо! Мне кажется, пора на деле осуществить конституционное право граждан на защиту. Прекратить бесплодные увещевания, просьбы, уговоры и призывы к совести, которые в нашей стране почему-то называются «политические методы». Должна же, наконец, восторжествовать законность, о которой забыли, строя правовое государство. Без нее можно построить только песочный замок, который разрушит первая же волна прилива. В качестве первой необходимой меры, до окончательного решения вопроса, предлагаю немедленно покончить с кровопролитием. Сделать это можно так: создать мобильные рейдовые группы добровольцев, которые будут осуществлять жесткий контроль за соблюдением договоренности о пятикилометровой зоне. Кто в ней задерживается с оружием, расстреливается на месте. «Гуманистов», которые против этого, приглашаю в кабинет начальника Газахского РОВД, пленка с видеофильмом еще там. Если мы это сделаем, может быть, люди перестанут жить в отчаянии, вновь поверят в советскую власть, вернутся в отцовские дома, будут подрезать и окучивать виноградную лозу - весна ведь! И, как и раньше, зацветет виноград, нальются тугим янтарным соком все его гроздья. Все до единой», - написал О. Четенов.

Газах: граница отчаяния/ Статья советского офицера о зверствах армян В последнее время с повестки дня не сходит вопрос о возвращении Азербайджану 8 сел, до сих пор удерживаемых под армянской оккупацией. Отметим, что среди них четыре неэксклавных азербайджанских села - Баганис Айрым, Ашагы Аскипара, Хейримлы и Гызылгаджылы, четыре эксклавных села - Юхары Аскипара, Софулу, Бархударлы Газахского района Азербайджана и Кярки Нахчыванской Автономной Республики. Оккупация всех этих населенных пунктов сопровождалась неимоверной жестокостью со стороны армянских боевиков. Но от того, что произошло в селе Баганис Айрым, у любого нормального человека волосы дыбом встают. Напомним, что в ночь с 23 на 24 марта 1990 года армяне вторглись в село Баганис Айрым на бронетехнике и танках. Во время этой трагедии 10 человек были подвергнуты пыткам и убиты, 12 домов были разграблены и сожжены, 438 жителей были изгнаны из села. По эпизоду, касающемуся геноцида в Баганис Айрым, 18 человек были объявлены в международный розыск. В их отношении возбуждено уголовное дело по статьям 103 (Геноцид) и 107 (Депортация и принудительное переселение населения) УК АР. Обращает на себя внимание тот факт, что армянские боевики уже тогда, еще при «живом» СССР, имели бронетехнику, которую они использовали для оккупации азербайджанских сел и убийства мирных жителей. Причем, свидетелями этих преступлений являлись и советские военнослужащие, присланные союзным Центром для «стабилизации обстановки в охваченных межнациональным конфликтом Азербайджанской и Армянской ССР». Одним из них был офицер дислоцировавшейся тогда в Гяндже 104-й воздушно-десантной дивизии старший лейтенант Олег Четенов, проживающий ныне в Российской Федерации, который написал и опубликовал 4 мая 1990 года в газете «Бакинский рабочий» статью об увиденном в селе Баганис Айрым. Предлагаем вниманию читателей данную статью Олега Четенова. «На Газахском автовокзале ко мне подошла старая женщина, схватила за рукав куртки. Глядя печальными, полными слез глазами, она что-то с горечью и болью говорила на своем языке, кивала в такт словам седой головой. Я смущенно и растерянно улыбался, пока на выручку не подоспел пожилой азербайджанец: - Не сердись, командир, у нее недавно внука убили. На тех, кто это сделал, была похожая форма... Он с силой освободил мою руку, обнял женщину за плечи, стал уговаривать. Уходя, я не смог не оглянуться. Продолжая плакать, женщина плюнула мне вслед... Несмотря на то, что в последние дни название этого небольшого азербайджанского городка не сходит со страниц центральных газет, внешне жизнь в нем выглядит вполне обычной. Так же бесшабашно носятся по дорогам на велосипедах мальчишки, так же не спеша прогуливаются молодые парочки, торопятся на работу люди. Может быть, лишь немногим больше собирается по вечерам на перекрестках мужчин, чтобы обсудить наболевшие проблемы, да громче, чем обычно, спорят в чайхане старики. Но спокойствие это обманчиво... Газахский район Азербайджана граничит сразу с двумя районами Армянской ССР – Ноемберянским и Иджеванским (от самого Газаха до них восемь, от силы двенадцать километров по прямой). С давних пор жили здесь люди мирно, по-соседски, и само слово «граница» существовало в их сознании, скорее всего, как пустой звук, досадная формальность, нужная лишь топографам да синоптикам. Многое изменилось с тех пор. Пунктир на карте теперь делит не только земли двух республик. Непреодолимой стеной вырос он на пути взаимопонимания и доверия, добрососедских чувств двух народов. Вот уже несколько лет жители пограничных сел живут в постоянном страхе, ожидании самого худшего. Не бывает недели, а то и дня, чтобы где-нибудь не гремели взрывы, не раздавался треск автоматных очередей, не захватывались заложники, не совершались поджоги... По-разному называют люди происходящее. Кто конфликтом, кто противоборством, но все чаще и чаще в очередях и на базарах, на митингах и в высоких кабинетах режет слух страшное слово «война». Не сразу решались произнести его люди. Были надежды, что страсти улягутся, все образуется и будет по-старому, мирно. Но появились слова «беженец», «перестрелка», «заложники»... Их, к сожалению, вспомнили не случайно. А самое страшное, что для очень многих эти слова ассоциируются с перестройкой. И вот теперь - «война»... Свидетельствуют документы. «В ночь с 23 на 24 марта 1990 года, около 2 часов 30 минут, с применением минометов, автоматов, карабинов был начат обстрел села Баганис Айрым Газахского района. Обстрел продолжался до 6 часов утра. В 6 часов утра по сигналу ракеты белого цвета вооруженные огнестрельным стрелковым оружием армянские боевики в форме военного образца ворвались в село. Жители Баганис Айрым, чтобы избежать истребления, вынуждены были в спешном порядке покинуть свои дома. Вслед за первой группой боевиков в село зашла вторая, которая выгоняла со дворов скот, принадлежащий местным жителям, выносила из их домов имущество. Третья группа поджигала дома, и делала это следующим образом: в село въехал бензовоз на шасси автомашины «Урал», из него ведрами брали бензин и обливали дома, а затем поджигали. Не успевшие вовремя покинуть село шесть человек были убиты и сожжены. Среди погибших две молодые женщины - 30 и 23 лет, двухмесячный ребенок мужского пола. Число жертв могло быть гораздо больше. Избежать этого помогли самоотверженные действия двух работников Газахского РОВД, один из которых — Мамедов Меджид Октай оглу, 1945 года рождения, при исполнении своего служебного долга, был убит. Общее число жертв составляет 7 человек, сожжено 11 домов. В настоящее время в селе никто не проживает. (Из справки, составленной по рассказам очевидцев).

Большой канал, проходя через деревню Али-бейли, пересекал реку Ошаган, которая впадала в реку Карасу и образовывал покрытый плодородной почвой остров, окруженный со всех сторон водой, на земле которого можно было разводить овощи и выращивать рис. Этот остров принадлежал деревне Алибейли, а вода деревне Сефиабад. Эту землю глава Учкилсе каталикос Аствацатур приобрел в качестве пастбища за 25 туманов у жителей села Али-бейли. Был даже составлен специальный документ на тюркском языке. Однако через два года жи­тели Алибейли потребовали эти земли обратно. Каталикос уведомил мусульманское население деревни, что он передал им 25 туманов, а 15 тыс. динаров потратил на судебные издержки. В случае, если крестьяне вернут 26,5 туманов, они смогут получить обратно свои земли. Крестьяне, которые не имели средств, просили каталикоса отказаться от части денег. Каталикос списал 14 туманов, а для выплаты 12 туманов при свидетельстве ираванского шейх-уль-ислама получил от жителей села письменное обязательство, содержащее два условия: “Во-первых, вам предоставляется срок на столько-то дней, в продолжении которого вы должны заплатить 12 туманов и получить обратно свою землю; если же не заплатите, земля остается за Престолом. Во-вторых, получив эту землю обратно, вы не имеете права ее продать; если же захотите ее продать, то вы обязаны продать ее мне, и никому другому”. Естественно, что истинные владельцы этих земель, жители села Али-бейли, оставшиеся без защиты ираванского хана, в течение 18 лет не смогли уплатить 12 туманов и вынуждены были отказаться от своих земель в пользу Эчмиадзинского монастыря, расположенного на азербайджанских землях, владеющего огромными богатствами и не выплатившего в ханскую казну за это ни одного динара. В 1736 году был составлен документ на тюркском языке, по которому земли, являвшиеся собственностью села Али-бейли, были переданы монастырю. В 1747 году, после образования Ираванского ханства, двое из азербайджанцев, сделав Али-бейли своей собственностью, потребовали 1/10 часть налогов с посевов Xатынарх, которые принадлежали монастырю. Каталикос, на основе свидетельства шейх-уль-ислама сумел добиться от Гусейн хана заверенный ханской печатью документ, который подтверждал принадлежность этой земли монастырю и отсутствие права у какого-либо лица оспаривать эту собственность или требовать с этих земель что-либо. Эчмиадзинский католикосат не разрешал строить жилища и создавать хозяйства крестьянам даже на расстоянии от монастырских территорий. Они злоупотребляли великодушием местных тюрков-мусульман, их терпимым отношением к христианскому населению, а также тем, что и сефевидские шахи, и ираванские ханы, исходя из шариата, не делали никаких религиозных различий в отношении к Эчмиадзинскому монастырскому хозяйству, как к вакфному владению. В 1766 году несколько жителей-мусульман начали строить дома в своем родном селе Кюльтепе. Глава Эчмиадзина с беспокойством признавался, что это могло создать проблему для армян. Он следующим образом описал это событие: “Мы отправились туда и заметили, что они поспешно строят дома, а также узнали, что они обещали мюльк со своего села Xаджи-Мирзе, сыну нашего Xусейн-Али-хана. Узнав об этом, мы отправились к Xусейн-Али­хану. Хан приказал немедленно разрушить постройки и разогнать крестьян. Так они и убрались. Затем мы купили шесть дангов мулька этого села у нашего хана Xусейн-Али”. Обратимся снова к документу. Каталикос Симеон Ираванский, напуганный хозяйственной деятельностью крестьян из племени коланы, которые на основании разрешения Ираванского Гусейнали хана, осваивали пустующие земли недалеко от монастыря, и для предотвращения дальнейшего их здесь укрепления, добился в 1768 году от ираванского хана письменного указа о переселении из этих земель мусульманского населения. Католикос Симеон так писал об этих событиях: “Много нам стоило хлопот добиться письменного приказа выше­названного хана (Гусейнали хана), в силу которого мы разрушили их логовище и удалили их оттуда, не оставив и следа”. Надо отметить, что проживающие вокруг монастыря истинные владельцы этих земель азербайджанские крестьяне часто обращались с жалобами к ираванскому хану по поводу враждебного им “христианского гнезда”, требуя восстановления их прав. Между жителями села Кюльтепе, которое было расположено к югу от монастырского хозяйства, и Эчмиадзином были частыми споры из-за воды, посевов и пастбищ. Интересно, что монастырь всячески препятствовал азербайджанским крестьянам в использовании оросительных систем и каналов, принадлежащих ханству. В обращении жителей села Кюльтепе к правителю Иравана Фарзали хану говорилось: “80 лет мы живем в этом селе и постоянно мы сеяли хлеб на своих полях; теперь же жители Эчмиадзина препятствуют нам”. Следует заметить, что при хане-азербайджанце, управляющем (ешигагаси) азербайджанце, азербайджанцах-жителях Кюльтепе, заключительное решение принималось вновь в пользу монастыря и утверждалось печатями шейх-уль-ислама и других мусульман. Например Земли Шехрибанлы, находившиеся около канала села Кюльтепе, а также земли между Турабхасар и Нур Мухаммедхасар, были переданы Эчмиадзину в качестве пастбищ. Земли к западу от вышеназванного канала передавались жителям Кюльтепе в качестве пастбищ и заниматься здесь земледелием им запрещалось. К тому же жители села должны были проложить дорогу к водопою для монастырского скота от верхней части Турабхасара к близлежащему озеру. Тот, кто нарушал этот указ, платил штраф 50 туманов в ханскую казну. Выявленные в документальных источниках и перечисленные выше факты — часть тех бед, которую обрушили на голову тюркско-мусульманского населения Ираванского ханства армянские религиозные деятели. По материалам Казахского Национального Университета им. Аль-Фараби

Симеон Ираванский дал полную информацию о селах Аштарак, Батриндж, Нарагавит, Агунатун, Кирешли, Мугини, Мастар, Ошаган, Кюльтепе, Яйчы, Саатлы, Чичекли и др., приобретенных у азербайджанских тюрков Эчмиадзинским монастырем , начиная с середины XV века вплоть до конца XVIII века. Названия некоторых из перечисленных сел абсолютно не понятны, что без сомнения, связано с попытками армян уже в то время заменить тюркские топонимы. Этот факт не смог скрыть и сам Симеон Ираванский. Деревня Ошаган, которую он представил как армянскую, была окружена с одной стороны Гаракился, (деревня Гаджилар), а с другой каналом Шахверди. Другие границы доходили до Теки и Карпи. Симеон Ираванский писал, что в ханский период в 1768 году “с божьей помощью мы выгнали муганлинских мусульман и расселили армян в деревне Гашаган”. Некоторые армянские авторы утверждали, что все жители села Валаршабад, которое Симеон Ираванский называет «ядром Эчмиадзинского монастыря», были азербайджанцы, и что здесь не проживал ни один армянин. В материалах Учкилсе отмечалось, что известное под названием Кешишкенд село, первоначально называемое Айдын-дервиш и расположенное в магале Гырхбулаг, и другое село Челебикенд в разное время были выкуплены у азербайджанцев армянскими каталикосами, как территории с мусульманским населением. Например, село Aйдын-дервиш, которое являлось мюльком (феодальная собственность на землю, могла быть продана, подарена или передана по наследству) Гюльисмаил Аги, было куплено каталикосом Акопом за 6 денге и 2 тумана. В период ханств, вокруг указанного села с четырех сторон находились тюркско-мусульманские села Армудагаджи, Иланлы, Гурулудере и Гарадаш. На границах азербайджанского села Гарагоюнлу, которое было переименовано в Елкйасан, находились деревни Гоюнлухасар, Алибабат и Имамшерли. Следует отметить, что, начиная с середины XV века, наряду с многочисленными документами, которые подтверждали собственность монастыря Учкилсе на отнятые у азербайджанцев всевозможными способами 26 сел, многочисленные пастбища, каналы, виноградники, мельницы и другое имущество, существовали также фирманы (указы), подписанные сефевидскими шахами (Шах Аббас I, Шах Аббас II, Шах Сулейман, Шах Султан Гусейн и др., а также Надир шах Афшар), также подтверждающие права этого “логова неверных” на вакфные владения. Большинство документов и фирманов, особенно выданные со стороны Сефевидов, были написаны на азербайджанском языке. В 40-ые годы XVIII века, созданный на землях азербайджанского Чухур-Саадского беглярбекства и Ираванского ханства, монастырь Учкилсе как вакфное владение не только сохранил свои прежние права и статус, но и еще более укрепил свои позиции, пользуясь благосклонностью ираванского хана. Записи католикоса Симеона Ираванского, который возглавлял этот монастырь с 1763 по 1780-ые годы, подтверждают это. Согласно этим материалам Ираванский хан Гусейнали хан в 1760 г. на основании шахских указов, выданных сефевидами и другими правителями, подтвердил неприкосновенность Эчмиадзинского монастыря как вакфного владения. Xозяйство Эчмиадзинского монастыря в XVIII веке, в ханский период значительно расширилось. Монастырь владел пахотными землями в 190 халваров (375 га, 1 халвар =1.97 га), из которых 103 халвара засевались ежегодно. На этой территории 40 халваров засевались пшеном, 15 халваров просом, 14 халваров рисом, 10 халваров овсом, 3 халвара хлопком, 4 льном, 4,5 перинджем (вид пшена), 5 халваров овощами. Симеон Ираванский писал: “Св. Престол владеет обширными землями за пределами нашего села, к югу от Черной реки (армяне называли ее Мецамор)… , которая протекает по этой местности и впадает в большую реку Аракс. Сефи-хан второй … и его жена… перед всем народом дают обет о том, что впредь будет действовать следующее правило: Воду эту мы провели и отдали в вакф. Те лица, которые засеют эти земли, орошаемые из наших каналов, будь то местные поселяне или пришельцы из других мест, мусульмане или армяне, освобождаются от уплаты кому бы то ни было десятины со своих посевов, ибо эту воду мы даруем безвозмездно. Так и продолжается до сих пор.” Рисунок Г.Гагарина

Как Эчмиадзинский монастырь терроризировал азербайджанцев Иреванского ханства М.Абдуллаев Вакф в Азербайджане имеет древнюю историю. Его возникновение связано с арабским Халифатом. Выдающийся ученый Зия Буниятов, называя вакф “собственностью Аллаха”, писал, что люди могли только пользоваться этой собственностью, но не имели на них никаких личных прав. В азербайджанской историографии под вакфом действительно подразумевалось все то имущество, которое дарилось во имя Аллаха. В вакфную собственность входили принадлежащие религиозным учреждениям, мечетям, медресе, пирам, святилищам, церквям, монастырям земельные и пахотные участки, караван-сараи, бани, нефтяные колодцы и другое имущество. В Азербайджане вакфные земли и другое вакфное имущество, передавались в распоряжение религиозных учреждений с целью их содержания, благотворительности, богоугодных деяний во имя Аллаха, и освобождались от налогов и повинностей в пользу государственной казны. В период ханств, вакфами наряду с землями мусульманских религиозных деятелей и религиозных учреждений, считались также земли и имущество христианских церквей и монастырей. Среди подобных вакфов особенно выделялось хозяйство Эчмиадзинского монастыря, который находился на азербайджанской земле, в Чухур-Саадском беглярбекстве. В результате ошибочных шагов, не учитывающих будущее тюрко-мусульманского населения, армянский католикосат в 1441 году был переселен из города Сис османской области Киликия в Ираван. Используя благосклонность мусульманских правителей, армянские религиозные деятели всевозможными способами притесняли тюркское население. Доказательством тому является факт, что католикосат не разрешал строить жилища и создавать хозяйства азербайджанским крестьянам даже на расстоянии от монастырских территорий. В течение более чем 300 лет, захватывая, покупая и получая как вакфные вознаграждения принадлежащие азербайджанским тюркам многочисленные деревни, земельные участки, фруктовые сады и виноградники, каталикосат создал крупное монастырское хозяйство, известное как Учкилсе (Эчмиадзин). По сообщению И.П.Петрушевского уже в XVIII веке Эчмиадзинский монастырь являлся собственником 22 деревень (указаны также 26 деревень), приобретенных посредством купли-продажи или в качестве пожертвований. На самом деле, эти земли являлись вакфами. Симеон Ираванский, который возглавлял Эчмиадзинский монастырь с 1763 по 1780 годы в своем произведении Джамбр (“папский архив”) приводит факты и сообщения о покупке и присвоении различными способами у тюркско-мусульманского населения многочисленных деревень, пашен и другого имущества с момента появления каталикосата в Ираване и до XVI века. Указанное произведение очень мало использовалось в историографии, особенно, по истории ханств. Анализ информации, который содержится в материалах этого произведения, показывает, что документ о собственности (габале) на купленные у азербайджанского населения земли, готовился и утверждался в шариатских судах, и на этих документах ставилась печать кази, который сидел в главном городе Чухур-Саадского беглярбекства — Ираване, или шейх-уль-ислама, а также личная печать известных мусульман Иравана. Рисунок Г.Гагарина

Критикующий точку зрения своего оппонента, Попов также увлекается описанием тяжелой врачебной участи, на этот раз участи военного врача. Интересна точка зрения на обе статьи редакции, создавшей условия авторам для высказывания своего мнения. Газета считала, что необходимо смотреть шире на проблему, на то, в каком состоянии в целом находятся вопросы здравоохранения в крае, а не замыкаться в собственных интересах, сводящихся к размеру оклада или иного вознаграждения. Редакция писала: «На наш взгляд, несколько рублей жалованья больше, несколько меньше, едва ли достойно серьезного спора, а в особенности, когда под рукой более важные общественные вопросы, решение которых прямо зависит от господ наших медиков». Редакция поднимала проблему отсутствия в г. Баку больницы, специалистов по отдельным медицинским профилям, врачебной консолидации, хотя дипломированных врачей, как оказывается, в городе было немало: «Мы имеем в Баку достаточное число медиков: гражданских, флотских и батальонных, но мы не имеем специалистов ни по одной из трудных болезней». Газета также предлагала Бакинскому благотворительному обществу, руководимому супругой генерал-губернатора Баку Е.Колюбакиной, взять на себя устройство бесплатной лечебницы в городе, а также аптеки, откуда отпускались бы бесплатно лекарства, выписанные врачами и, таким образом, отчасти решить, наконец, проблему организации лечебной помощи в столице. «Вот уже два добрых дела, которые осуществить совершенно в наших руках и таких дел наберутся десятки…без делений нас на гражданских, флотских, батальонных и других людей», писала редакция. В этом деле, деле решения общественных проблем города, редакция газеты «Бакинский Листок» возлагает большие надежды на деятельность благотворительных обществ, призванных помогать городу в разрешении медицинских, просветительских, социальных проблем. Уже в первом номере своего издания газета обращает внимание своих читателей на состояние благотворительных обществ в Баку. Газета рассказывает, что в Баку еще не создано Благотворительное общество, «которое имело бы в виду все народонаселение города, без всяких исключений, как племенных, так и сословных». Как уже отмечалось выше, вопрос о необходимости создания благотворительного общества для оказания помощи азербайджанскому населению, впервые поднимал Гасан бек Зардаби. На страницах «Бакинского Листка» мы встречаем объявления и обращения, подготовленные им к состоятельным людям и всем желающим примкнуть к его идее, направленной на сбор средств для учреждения школы, обучения детей из неимущих семей, на просветительские цели. Однако создать такое благотворительное общество ему удалось лишь в начале XX века, в годы революционного подъема в России. Как видно, на страницах «Бакинского Листка» дискутировались в основном вопросы социально-общественного характера, актуальные в те годы. Эти вопросы всегда являлись главной тематикой городской прессы, каковой также являлась газета «Бакинский Листок». «Бакинский Листок» заложил основу азербайджанской русскоязычной печати. Просуществовав всего полтора года, он неожиданно закрылся. В последнем номере газеты, вышедшем 3 июня 1872 года, ничего не предвещало о закрытии. Но не таким уж неожиданным оно было. Судебные издержки и вечная перепалка с Армянским человеколюбивым обществом, в типографии которого издавалась газета, надо полагать, стали причиной ее закрытия. По материалам журнала «История и ее проблемы»

Являясь первым периодическим изданием города и в целом Азербайджана, газета старалась охватить наиболее животрепещущие темы края, такие как образование, здравоохранение, судоходство, торговля и другие общественно-социальные проблемы. Поднятые ею социально-экономические вопросы часто становились поводом для дискуссий на страницах газеты. Так, рассказывая о положении военного и уездного врачей в Закавказском крас, автор статьи Д.Ильин рассказывает о тяжелом, почти непосильном труде гражданского врача по сравнению с военным, отмечая, что и зарплата уездного врача несравнимо низкая, чем у военного. Автор пишет, что уездный врач ограничен в действиях и правах по сравнению с военным врачом. «Если бы уездный медик имел десять пядей во лбу и стоял познанием выше военного, то и тогда все-таки больной предпочтет военного медика, так как нельзя же больному ждать целую неделю, пока возвратиться уездный медик с командировки. Кроме того, уездный врач, не имея никаких медикаментов, всегда находится в зависимости от военного медика, так как в городе нет вольной аптеки. Поэтому больному выгоднее обратиться к военному медику, чем к гражданскому»,- заключает он. Проживающий в г. Баку доктор медицины Попов в своей ответной статье открыто возмущается по поводу одностороннего и некомпетентного освещения деятельности военного и уездного врачей на страницах газеты. Он пишет, что, «сопоставив очерк уездного врача с очерком батальонного и кажется свежо сохранив вкус горько испитых им чаш в Ленкорани, г. Ильин до того увлекся своим эгоизмом, что представил батальонного медика довольным, счастливым, увешанным орденами и благодушествующим среди любящей семьи и признательных знакомых и сослуживцев. Уездного же врача выставил в диаметрально противоположной печальной обстановке».

Х.Цинк пишет, что они здесь живут, работают, зарабатывают, однако не для блага общества, а только для собственной наживы. «Как русские преследуют цель цивилизации страны, так армяне — цель ее эксплуатации»,- утверждал он. Совершенно другое впечатление, как он отмечает, создают азербайджанцы, неправильно именуемые им персами: «Это население исповедует магометанскую религию и еще так мало развито, что даже не составляет общества, хотя и имеет в своей среде достаточное число грамотных». По мнению автора, этот народ относительно «ленив, беспечен, кажется равнодушным ко всему, что происходит вокруг него, любит похитрить, полукавить и при случае не прочь понадуть и обмануть Вас». Несмотря на эти негативные качества в характере коренного народа, он относиться к нему доверительно, что подтверждается его следующими замечаниями. Он пишет: «Посмотрите на его торговлю, он довольствуется самым ничтожным оборотом и столько же ничтожным процентом на капитал. Войдите к нему в дом, он своим гостеприимством напомнит Вам, что он дитя востока. Познакомьтесь, подружитесь с ним и он Вас задарит своим бешкешом (подарок). Он не обманет Вас из корыстолюбивых целей, а если обманет, то просто из любви к искусству». Вот почему, продолжает он, «мы склоняемся на сторону нашего мусульманского населения; вот почему мы радуемся каждому его шагу вперед на пути развития». Эта статья редактора вызвала отклик в среде Бакинских армян. Некто Сергей Варшамов из Армянского человеколюбивого общества в своем ответе обвинил редактора в тенденциозности суждений и неоправданном нападении на армян, живущих в Баку. Сравнение же армян с азербайджанцами он воспринял как оскорбление в адрес своих соплеменников. Говоря об армянском обществе, Х.Цинк имел в виду не армянскую общину, проживающую в Баку и в других городах Азербайджана, а Армянское человеколюбивое общество, строящее свою деятельность исключительно во благо армян, живущих в крае. Отметим, что Армянское человеколюбивое общество во имя Св. Григория Просветителя Армении в Баку было основано в 1864 году доктором Давидом Ростомяном. Цель общества заключалась в сборе средств для улучшения материального состояния нуждающихся армяно-григорианского исповедания обоего пола, проживающих в Азербайджане. Материальная база Человеколюбивого общества основывалась на пожертвованиях, вступительных и членских взносах состоятельных Бакинских армян. За счет собранных средств в городе были построены армяно-григорианская церковь, здание благотворительного общества, школы, библиотека и другие общественные организации. Вопреки уставу организации, второй пункт которого запрещал какую-либо деятельность вне России, общество оказывало крупную материальную помощь армянам в Иране, «пострадавшим от голода и различных бедствий». Продолжая эту дискуссию в следующих номерах своего издания, Цинк касается вопроса деятельности общества, предлагая его называть не человеколюбивым, а армянолюбивым обществом, поскольку «настоящая цель его распространение просвещения и дел благотворительности между Армянами». В деятельности общества, по мнению автора, существуют и другие отклонения и разночтения некоторых пунктов Устава, в частности, прикрываясь благотворительностью и про¬свещением, допускаются различные злоупотребления. Вот что он пишет по этому поводу: «на каком основании Общество употребило часть своих капиталов на устройство типографии, печатающей по преимуществу казенные бланки, да табачные ярлыки? Уж не на том ли основании, что в делах просвещения нужны бывают типографии? В таком случае Общество может со временем снять у казны нефтяные откупа или открыть свой стеариновый завод, так как в деле просвещения нужно бывает и освещение!». Ответ на эти заявления газеты из Армянского человеколюбивого общества не стал себя долго ждать. В нем отмечалось, что помощь голодающим армянам в Иране была предложена через Генеральное консульство России в Иранском Азербайджане с позволения губернского руководства и Канцелярии Наместника на Кавказе: «Человеколюбивое Общество, по точному смыслу 1 и 2 пункта Устава своего, не имеет права переносить деятельность свою за пределы Российской Империи, в Персию или другие государства и иметь в них членов, но ни какими из остальных пунктов того же Устава не воспрещается участвовать в деле благотворительности по приглашению того правительства, которое соблаговолило утвердить его Устав». Это заявление подтверждает, что все дела Армянского человеколюбивого общества были заранее застрахованы поддержкой власть имущих в крае. Известно, что это были годы всеобщего благоденствия армян в России, когда для них были созданы все условия для их проживания.

Проблемы с армянами и здравоохранением на страницах первой азербайджанской газеты Л.Гаджиева В то время как первая газета в Тифлисе вышла в свет в начале XIX века и спустя полвека здесь и в соседней Армянской Области, созданной лишь в 1830 году, выходили несколько наименований газет па русском и национальных языках, в Азербайджане только зарождалась периодическая печать. В 1871 году в Баку с семнадцати тысячным населением, увидело свет первое периодическое издание под названием «Бакинский Листок». Она была открыта учителем немецкого языка Бакинской реальной гимназии Христианом Цинком. Прошение Бакинскому Военному губернатору генерал-лейтенанту М.П.Колюбакину об издании в Баку еженедельной газеты под названием «Бакинский Листок» Х.Цинк подал 25 февраля 1870 года, официальное разрешение Наместника Кавказского на издание газеты было получено 31 декабря 1870 года. В нем были обговорены условия, согласно которым могла издаваться газета, в частности, предоставлялась возможность «помещать в предполагаемой им к изданию газете и статьи на татарском (азербайджанском) языке в переводе с русского текста». Забегая вперед отметим, что газета так и не была издана на азербайджанском языке, лишь в №20-м от 13 мая 1872 года единственный раз в «Бакинском Листке» был переведен с русского на азербайджанский язык и набран арабской графикой небольшой текст, в котором сообщалось о прибытии в Баку «Его Высокостепенства Шейх-уль Ислам -Ахунда Закавказского края». В этом же номере, на той же странице был напечатан и другой короткий текст, переведенный на армянский язык и набранный армянским алфавитом об угощении, устроенном Шемахинским жителем Нерсесовым в честь войск, участвовавших на плац-параде в Баку. Казалось, что печатанием небольших переводов на азербайджанский и армянский языки своих текстов, газета с одной стороны хотела исполнить долг перед читателями, которым было обещано печатание газеты на азербайджанском языке, с другой стороны, публикуя устаревший и бессмысленный текст на армянском языке, угодить Армянскому человеколюбивому обществу, в типографии которого издавалась газета. Первый номер газеты вышел 6 марта 1871 года. Она была представлена читателям как политическая, экономическая и литературная газета. Новое издание печаталось в типографии С.Минасова вышеназванного общества, в A3 формате. На титульном листе под названием газеты было изображено судно, видимо символизирующее торговый пароход, причаливающий к Бакинской бухте. В те времена именно своей бухтой славился Баку. Кстати, на страницах «Бакинского Листка» было опубликовано немало статей, посвященных флоту и морскому транспорту. В период своего издания увидело свет 17 номеров газеты в 1871 году и 23 номера в 1872 году. В первый год своего издания газета состояла из четырех страниц, а во второй лишь из двух. Газету свою издатель рассчитывал на широкий круг городских читателей, «не для одних привилегированных классов», как писал он, а на всех более или менее грамотных людей разных слоев общества. Авторский состав издания был невелик, основным журналистом газеты был сам редактор — Христиан Цинк, подписывавшийся под псевдонимами «Ильин», «Бакинец», «Космополит», «Не из ваших». Здесь же мы видим подпись патриарха национальной прессы Гасанбека Зардаби. В те годы он был коллегой X.Цинка в Бакинской реальной гимназии, преподавал естествознание. На страницах «Бакинского Листка» лишь раз встречается статья с его подписью «Гасан бек Меликов» с предложением о создании в Баку благотворительного общества вспомоществования учащимся мусульманам, «единственною целью» которого, как отмечал он, «будет благотворительность». Сразу после выхода первого номера газеты, где был опубликован очерк о народонаселении города Баку, и рассказывалось об особенностях отдельных народов, населяющих город, между газетой и Армянским человеколюбивым обществом завязалась полемика о роли армян в Бакинском обществе. Дело в том, что, рассказывая о Баку, о том, как он меняется, автор подразделил жителей города на три крупные группы: на коренное население — азербайджанцев, владельцев края — русских, и пришельцев из соседних стран — армян. Русские в этом крае, по мнению автора, преследуют одну задачу — «цивилизовать туземцев, пробудить их к жизни, достойной современного человека; на их совести — создать из них не рабов, а равноправных себе членов одной большой семьи народа русского». По его словам, совсем иные цели преследует другая часть населения, армяне. Автор писал: «Они по образованности занимают второе место в населении края, а по религии они христиане, как и мы. Несмотря на это, мы замечаем в них положительную замкнутость, нежелание сближения ни с русским, ни с мусульманским населением, и они образуют у нас свое отдельное армянское общество».

27 ноября 60 вооружённых армян совершили дерзкое нападение на Алавердский медеплавильный завод в селении Шагал Борчалинского уезда, принадлежащий французкой фирме. Целью нападения были азербайджанские рабочие завода. Расстреляв их, армяне устроили жестокую расправу и над теми рабочими, которые, спасаясь, укрылись в лесу. В свою очередь, борчалинские азербайджанцы разгромили поместья, духаны и дома армян. Во время резни в Тифлисе нападениям со стороны армян подверглись и мусульмане – подданные Турции и Ирана, в связи с чем дипломатические представительства названных стран неоднократно обращались к российскому правительству с просьбой обеспечить безопасность своих подданных. В конце декабря 1905 г. султан вовсе издал указ, в котором пограничным властям поручалось принимать в страну всех мусульман – подданных Российской империи, прибывающих через Батум и спасающихся от межнациональной резни. 29 ноября с размещением войск в азербайджанской части Тифлиса перестрелка прекратилась. Конфликт в городе был остановлен 1 декабря, когда в зале заседаний городской думы состоялось совещание представителей противоборствующих сторон и приняты условия мира, предложенные азербайджанцами. 29 14 декабря 1905 г. в Тифлисе было объявлено военное положение и власть передана генерал-губернатору. Большому количеству жертв среди азербайджанцев в дни ноябрьской резни в Тифлисе способствовало и то, что охрана города, по распоряжению наместника И.И.Воронцова-Дашкова, была передана рабочим – членам социал-демократической партии, которым 24 ноября выдали 500 винтовок системы Бердана. Воспользовавшись этим, вооружённые армяне – члены боевых дружин тоже присоединились к отрядам социал-демократов и начали убивать и грабить мирных горожан. Эпизод с выдачей оружия социал-демократам имел довольно опасную предысторию, о которой поведал в своих мемуарах начальник конвоя наместника Н.А.Бигаев. Вспоминая ноябрьскую резню в Тифлисе, он писал: «В те же революционные дни поднялась армяно-татарская традиционная резня. Татары ордами шли на армянские сёла, вооружённые допотопными ружьями. Армяне их встречали организованно и маузерами. Вмешательство властей и мирные переговоры ни к чему не привели. Тогда было решено вооружить армянские сёла берданками из артиллерийских складов. Уже шла во дворце развёрстка ружей под руководством директора Канцелярии Петерсона. Мне показалось, что здесь что-то совершается нехорошее. Если вооружать, думаю я, то вооружить обе режущиеся стороны. Пусть себе режутся, – если им это так нравится. Эту мысль я тут же громко высказал. Ружья не были выданы армянам, раздумали, а были даны социал-демократической партии под расписку Рамишвили [И. И. Рамишвили – один из лидеров грузинских социал-демократов – Ф. Д.]. Эта партия взяла на свою ответственность усмирить армян и татар и по ликвидации резни вернуть оружие». Таким образом, кавказская администрация, несомненно, с ведома наместника, в самый разгар межнациональных столкновений приняла решение вооружить одну из сторон, причём ту, которая и без того была лучше вооружена и являлась нападающей. Остаётся добавить, что, потеряв несколько человек убитыми и ранеными, рабочие отказались от дальнейших действий. К этому времени наместнику удалось стянуть все свободные войска и окончательно прекратить в городе беспорядки. Выдача оружия революционной партии вызвала неоднозначную реакцию правительства. Когда о случившемся узнал император Николай II, он отправил И.И.Воронцову-Дашкову следующую телеграмму: «Министр юстиции доложил мне телеграмму из Тифлиса о том, что вами была разрешена выдача пятисот винтовок революционерам, занявшим вместо полиции охрану города, следствием чего была схватка между армянами и татарами. Отказываюсь верить этому невероятному известию». Однако наместнику удалось оправдать свои действия перед императором. Объясняя эпизод с раздачей оружия, он телеграфировал в столицу, что под впечатлением от елизаветпольской резни вооружённые армяне Тифлиса стали на улицах производить осмотры всех проходящих и проезжих, якобы с целью задержания подъезжавших из соседних селений азербайджанцев. По словам И.И.Воронцова-Дашкова, кроме дашнаков в этом деле участвовали и отдельные домовладельцы других национальностей, грузинские революционеры, в результате чего на улицах появилось до 6500 вооруженных лиц. Пытаясь оправдаться, почему власти допустили подобное самоволие, наместник объяснял, что насильственное разоружение такого количества людей было невозможно, так как войскам приходилось ограждать город от двигавшихся со стороны Борчалинского уезда вооруженных азербайджанцев. И. И.Воронцов-Дашков убеждал, что предпринятая им мера дала положительный результат и все самовольно вооружившиеся организации покинули улицы. События в Тифлисе в конце 1905 г. в очередной раз выявили близость позиций дашнаков и социал-демократов в вопросе борьбы против представителей власти. Как выяснило Тифлисское охранное отделение, РСДРП и «Дашнакцутюн» объединились в городе для совместных действий и постановили применить террор в отношении чинов местной администрации, включая наместника, для чего боевые дружины начали вооружаться бомбами. Несмотря на всю противоречивость объяснений наместника, история с вооружением революционной партии вскоре была забыта. Вслед за этим произошли покушения на тифлисского полицмейстера, пристава и председателя патриотического общества. Однако террористические действия социал-демократов и дашнаков вызвали недовольство тифлисских армян, возмущенных тем, что дашнаки отошли от своих прямых задач и примкнули к «крайним революционным партиям». 26 декабря 1905 г. на сходке социал-демократов в Нахаловке было решено прекратить террористическую деятельность, «из-за которой гибнет много невинных жертв». Социал-демократы предупредили, что впредь они не будут совершать теракты. Армяно-азербайджанская резня в Тифлисской губернии стала одной из трагических страниц в истории межнационального конфликта. Несмотря на отсутствие точных статистических данных о количестве жертв, а также то, что она, в сравнении с резней в Елизаветпольской, Эриванской и Бакинской губерниях, была не столь длительной, источники создают довольно чёткое представление о масштабах кровопролития, происшедшего в этом регионе Южного Кавказа в 1905 г. По материалам Института истории Грузии Тбилисского гос.университета им. И.Джавахишвили

Позднее в одной из частных бесед шейхульислам признался: «Армянские деятели если искали бы чистосердечного мира, должны были бы сами и через своё духовенство влиять на прекращение насилий над мусульманами со стороны армян, а не обращаться ко мне. Мир в Тифлисе в руках армян, а не мусульман. Они убивают наших. Пусть перестанут проливать нашу кровь и тогда ничто не помешает нам жить дружелюбно с армянами». Стараясь отвести вину от себя, Тифлисский комитет «Дашнакцутюн» выпустил воззвание, в котором обвинил в убийстве троих азербайджанцев полицию. В то же время дашнаки не оставляли своих планов терроризирования мирного азербайджанского населения. Под влиянием событий в Елисаветпольской губернии армяно-азербайджанские столкновения стали происходить в расположенной в непосредственной близоcти от неё Тифлисской губернии. Здесь вспышки насилия имели место, в основном, в самом Тифлисе (2-20 ноября), Тифлисском уезде (22-29 ноября) и в регионе, наиболее компактно заселённом обеими нациями – Борчалинском уезде (24 ноября-4 декабря). Как явствует из доклада прокурора Тифлисской судебной палаты К.К.Александрова-Дольника, поводом к тифлисской резне послужила стрельба неизвестного преступника, проезжавшего на фаэтоне вдоль азербайджанской части города. Произведя из револьвера пять выстрелов, он скрылся. Произошёл данный инцидент вечером 22 ноября. Тогда же армяне убили двух азербайджанцев, подданных Ирана, и ранили одного мусульманина. С утра 23 ноября стрельба возобновилась и усилилась. В это день армяне разграбили мусульманские магазины и лавки, сопровождая это убийствами азербайджанцев. Вслед за этим началась перестрелка, как в азербайджанской, так и армянской частях. По словам К.К.Александрова-Дольника, судя по тому, что после перестрелки 22 ноября было ранено всего двое армян, азербайджанцы же пострадали шестью ранеными и пятью убитыми, следовало предположить, что азербайджанцы были застигнуты врасплох, а армяне являлись стороной нападающей. Мусульмане тоже отвечали армянам, но это была, в основном, стихийная и спорадическая реакция. Так, 24 ноября был остановлен трамвай и произведён обыск ехавших в нём армян; в ответ на погромы лавок мусульмане ограбили армянские лавки и магазины, табачную фабрику «Лев». В результате ожесточённой перестрелки 22 и 23 ноября в Тифлисе большинство убитых пришлось на азербайджанскую сторону. В больницу было доставлено 13 трупов, из коих было 10 мусульман, 2 армян, 1 неизвестной национальности. Ранены были: 14 мусульман, 5 армян, 3 грузин и 1 немец. Большие жертвы среди азербайджанцев объяснялись выгодным расположением армянской части Тифлиса на горе. К тому же, как и в Баку, в Тифлисе стрельба по азербайджанцам велась из окон и крыш домов, что создавало для армян преимущество. За первые три дня резни в Тифлисе было убито 24 азербайджанца и 8 армян, ранено 30 азербайджанцев и 18 армян. Были зафиксированы случаи, когда армяне сбрасывали трупы азербайджанцев в Куру, чтобы скрыть истинное количество жертв. Следует также принимать во внимание, что данные об убитых и раненых не отражают полную картину жертв, ибо они охватывают только первые три дня резни. Если же учитывать, что столкновения длились ещё 6 дней, то, несомненно, количество убитых и раненых было намного больше. В частности, тифлисский полицмейстер в своём докладе сообщал, что 1 декабря передал мусульманскому священнослужителю 19 трупов азербайджанцев, подобранных на улицах города, кроме того, в этот же день было предано земле ещё 18 человек, подобранных в районе 6-го городского участка. Вечером 23 ноября состоялось примирение сторон, которое, однако, оказалось непрочным. Нарушив мир, армяне вновь продолжали стрелять по азербайджанцам, поджигать их дома и лавки. 25 ноября группа из 10 вооружённых дашнаков зашла во двор одного из тифлисских домов и потребовала от жильцов, чтобы они указали, живут ли тут азербайджанцы. Получив отрицательный ответ, дашнаки записали номер дома и ушли. 27 ноября на помощь азербайджанцам Тифлиса прибыло 200 всадников из Борчалинского уезда, намеревавшихся спасти своих единоверцев. Приезд этот вызвал возобновление со стороны армян враждебных действий.

Резня в Тифлисе, 1905 г.: тела азербайджанцев подбирали на улицах города Ф.Джаббаров В начале февраля 1905 г. в Баку произошли кровавые столкновения между армянами и азербайджанцами. Названный современниками «армяно-азербайджанской резнёй», этот конфликт охватил практически всю территорию Южного Кавказа, продолжаясь до конца 1906 г., унеся жизни тысяч людей, а также оказав самое негативное влияние на социально-экономическую жизнь края. Как свидетельствуют архивные документы, в абсолютном большинстве случаев армяне первыми провоцировали столкновения и выступали против азербайджанцев. Провокации, как правило, сопровождались убийствами одного человека или группы лиц, вызывая ответную реакцию со стороны азербайджанцев, и далее всё происходило по одинаковому сценарию: враждующие группы нападали друг на друга, убивали, грабили, наносили материальный ущерб, а в сельских местностях вдобавок ко всему захватывали территории противной стороны, изгоняя её с места жительства. После февральской резни в Баку основной заботой и общества, и местной российской администрации было недопущение повторения схожих событий в других местностях Южного Кавказа. Достичь этого было весьма непросто, особенно в условиях дисперсного проживания армян и азербайджанцев в четырёх из пяти южнокавказских губерний (Бакинской, Елизаветпольской, Тифлисской и Эриванской). Ситуацию осложняло также то, что под влиянием февральских событий в Баку невольно возникала напряжённость в двусторонних отношениях, усугубляемая различными слухами, возбуждающими корреспонденциями. Наиболее волнующее впечатление производили зачастую преувеличенные рассказы очевидцев армян, толпами бежавших из Баку в Тифлис. Например, под влиянием этих слухов и, опасаясь возможных последствий, попечитель Кавказского учебного округа освободил учащихся в тифлисских учебных заведениях армян и азербайджанцев от занятий до тех пор, пока не последует полное умиротворение в Баку. В своём рапорте прокурор Тифлисской судебной палаты К.К.Александров-Дольник указывал, что первые известия о бакинской резне породили среди населения Тифлиса толки о непринятии со стороны администрации достаточно энергичных мер к прекращению насилий. Для предотвращения возможных армяно-азербайджанских столк-новений за пределами Баку в вышеназванных губерниях начали предприниматься конкретные шаги, главным образом, для умиротворения сторон. К примеру, 10 февраля 1905 г. тифлисский губернатор И.Н.Свечин обратился к шейхульисламу А.А.Ахундзаде с письмом, в котором выражалось беспокойство по поводу возможного влияния бакинских событий на Тифлис. Признавая за духовенством первенствующую роль по влиянию на население, губернатор просил шейхульислама пожаловать к нему для обсуждения насущных вопросов. На совещании было принято решение в целях умиротворения мусульманского населения послать в Борчалинский, Тифлисский и Сигнахский уезды и. о. председателя Тифлисско-Кутаисского шиитского губернского меджлиса Ахунда Мамеджафара Казизаде. Аналогичные меры были предприняты и суннитским духовенством. После окончания февральской резни муфтий Г.Э.Гаибов разослал всем казиям на местах циркуляр, чтобы они воздействовали на мусульманское население и предупреждали всякую возможность столкновений. Муфтий также командировал председателя Тифлисско-Кутаисского губернского меджлиса Алауддина Эфенди Субхангулова в различные уезды Тифлисской губернии, где живут мусульмане-сунниты, для призыва их к спокойствию и порядку. Когда же в Баку состоялось примирение, известный азербайджанский предприниматель и меценат Г.З.Тагиев отправил телеграмму тифлисскому городскому голове Х.А.Вермишеву и копию её епископу Гарегину о прошедшем у него обеде с участием представителей армянского и азербайджанского общества. На это голова отвечал, что под впечатлением данной вести население Тифлиса спокойно за восстановление полного мира между мусульманами и армянами. Для выражения миролюбивых настроений стороны предпринимали и демонстративные шаги, в частности, 9 марта армяне Тифлиса преподнесли шейхульисламу А.А.Ахундзаде адрес, в котором выражались благодарные чувства за его участие в примирении армян и азербайджанцев в Баку. Несмотря на это, армянские экстремистские организации, главным образом, «Дашнакцутюн» всячески пытались воспользоваться общей революционной ситуацией, чтобы создать благоприятную почву для межнациональных столкновений. Так, когда в марте 1905 г. рабочие Тифлиса решили противодействовать резне, могущей быть под влиянием слухов о бакинских событиях, дашнаки предложили свои услуги по снабжению рабочих оружием. Тем не менее, в первой половине 1905 г. Тифлисская губерния, в отличие от остальных регионов Южного Кавказа, все же не стала ареной кровавых столкновений между двумя нациями, здесь удалось сохранить хрупкий мир. Несомненно, они намеревались использовать отряды рабочих, вооружённых за счёт армян, в борьбе против азербайджнацев либо в антиправительственных выступлениях. Новый этап напряжённости в армяно-азербайджанских отношениях в Тифлисской губернии стал наблюдаться с конца 1905 г., когда спорадически происходили насилия, вызванные реакцией на вновь разгоревшиеся столкновения в Баку, Эривани, Шуше, Елисаветполе. Наиболее громким стало преступление, совершённое 13 ноября в центре Тифлиса – на Шайтан-базаре, когда были убиты трое азербайджанцев. Это вызвало волнения в городе, тут же закрылись торговые лавки. Армянские гласные Тифлисской думы Н.И.Кочкаев, А.И.Хатисов и Г.Н.Степанов спешно посетили шейхульислама и стали убеждать его, что произошедшее событие не есть акт национальной розни. Пытаясь придать этому характер обычного уголовного преступления, гласные просили пастыря повлиять на мусульман, чтобы не допустить разрастания конфликта.

Расулзаде и его единомышленники ориентировались на помощь европейских стран. М.Э. Расулзаде пытался создать единую коалицию кавказской политэмиграции. Совместно с грузинскими и северокавказскими политэмигрантами с 11 по 16 декабря 1952 г. в Мюнхене М.Э. Расулзаде провел Общекавказскую конференцию. Надо подчеркнуть, что все эмигрантские организации руководствовались в своей деятельности основными положениями пакта о создании Конфедерации Кавказских Республик от 1934 г. До конца своей жизни М.Э. Расулзаде поддерживал идею объединения всего Кавказа. Свои взгляды он выражал не только в своих статья и книгах, но и выступал на эту тему с лекциями в Европе. Расулзаде указывал на необходимость независимого существования и развития Азербайджана, да и всего Кавказа. Он много рассуждал о судьбе Кавказа, о появлении тюркизма на Кавказе. Как отмечалось, М.Э. Расулзаде поддерживал различные проекты общекавказской интеграции и создания Кавказского конфедеративного союза. М.Э. Расулзаде считал, что «идея тюркского объединения не может служить препятствием для вхождения Азербайджана в Кавказскую Конфедерацию». В то же время М.Э. Расулзаде подчеркивал, что он и его соратники не питают никакой неприязненности к русскому народу и даже преисполнены к нему «самых лучших пожеланий». Однако, он являлся врагом «русского империализма, который насилием и захватом, забрав и нас в свою колесницу, будет препятствовать нам устраивать свою жизнь и развивать культуру в тех формах в которых хотим мы сами». Таким образом, М.Э. Расулзаде поддерживал планы по объединению Кавказа. Напомним, что после октября 1917 г., передовые представители Кавказского региона приняли самое активное участие в формировании самостоятельных политических субъектов на Южном и Северном Кавказе. Однако заседания с целью создания Кавказской конфедерации проходили безуспешно. Исторические события показали несостоятельность Закавказского Сейма – первого кавказского государственного образования начала ХХ в. А попытки даже кавказской конференции не приносили успеха из-за территориальных споров между АДР и Арменией, между Арменией и Грузией. Проекты по объединению обсуждались и были заключены лишь между АДР и Горской республикой, однако в силу исторических событий все они оказались не реализованными. Неспособность остальных кавказских государственно-политических образований прийти хотя бы к теоретическому проекту объединения Кавказского региона предрешило падение этих республик. Однако идея объединения и независимости Кавказа еще долгое время была предметом, пусть и спорным, обсуждения кавказской эмиграции. Ведь каждая республика пала по одиночке, а идея объединения подразумевала запас прочности и создание мощного самостоятельного государства, способного отстоять свою независимость, о чем и ратовал М.Э. Расулзаде. В 1928 г. в Варшаве было создано общество национальных эмигрантских групп из России – Лига угнетенных Россией народов «Прометей» со штаб-квартирой в Париже. Возглавлял ее сначала М.Э. Расулзаде, а затем Таусултан Шакманов из Народной партии горцев Северного Кавказа. 14 июля 1934 г. в Брюсселе состоялась конференция народов Кавказа. Азербайджан представляли М.Э. Расулзаде и А.А. Топчибашев, Северный Кавказ – Чуликов, Шакманов и Сунжев, подписавшие договор о создании Конфедерации народов Кавказа. В Президиум вошли представители Азербайджана (М.Э. Расулзаде), Грузии (Н. Жордания) и Северного Кавказа (М.Г. Сунжев). Расулзаде и его единомышленники ориентировались на помощь европейских стран. Он пытался создать единую коалицию кавказской политэмиграции. Совместно с грузинскими и северокавказскими политэмигрантами с 11 по 16 декабря 1952 г. в Мюнхене М.Э. Расулзаде провел Общекавказскую конференцию. Надо подчеркнуть, что все эмигрантские антисоветские организации руководствовались в своей деятельности основными положениями пакта о создании Конфедерации Кавказских Республик от 1934 г. В январе–феврале 1935 г. в Париже была созвана конференция, посвященная реформированию руководящего органа кавказцев движения «Прометей». КНК был упразднен и был создан Совет конфедерации Кавказа (СКК) – своеобразное общекавказское правительство в изгнании. В Президиум вошли по одному представителю от трех кавказских республик. От Азербайджана – М.Э. Расулзаде. В 1939 г. германское руководство создало в Берлине «Грузинское бюро», переименованное позже в «Кавказское бюро» под руководством доктора Ахметели. В Германии вынашивался план «Свободный Кавказ». Были созданы Освободительные комитеты Армении, Грузии, Азербайджана и северокавказских народов, которые с 15 апреля 1942 г. получили статус «равноправных союзников» Германии. Планировалось, что в рейхскомиссариат «Кавказ» войдут: Грузинская и Азербайджанская ССР, Ставропольский край, вся Кубань, Кабардино-Балкария и районы, прилегавшие к Тереку – Чечено-Ингушетия, Кабардино-Балкария и Дагестан. В августе 1942 г. в Чечено-Ингушской Автономной ССР начались восстания и мятежи против советской власти, которые имели место еще в 1920–1930-е гг. Чеченские повстанцы во главе с Майрбеком Шериповым (убит в 1943) объявили войну Советскому Союзу. Еще в ноябре 1941 г. начались массовые волнения и выступления на территории Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Чечено-Ингушетии и Дагестана. В январе 1942 г. под руководством чеченского лидера Хасана Исраилова (Терлоева) была создана военно-политическая организация Особая партия кавказских братьев, целью которой было создание на Кавказе свободной Федеративной Республики государств братских народов Кавказа по германскому мандату. Планировалась высадка десанта на территорию Северного Кавказа из представителей северокавказских народностей. Однако планы германского командования не учитывали ситуацию в самом Кавказском регионе. По обвинению в пособничестве фашистам были репрессированы и изгнаны с мест своего проживания многие народы Кавказа. Вместе с тем кавказские народы показали небывалый героизм на фронтах Второй Мировой войны в борьбе против фашизма. Представители Германии долгое время старались заманить Расулзаде на свою сторону. В течении 6 месяцев они вели с ним переговоры, предложили ему место профессора в Дрездене. Независимость Азербайджана было единственным условием, при котором Расулзаде соглашался сотрудничать с немцами. Однако немцы никак не соглашались с этим и они, организовав прибытие в Берлин новых политических эмигрантов, провели политику отчуждения Расулзаде от них. В 1943 г. в прощальной речи, обращенной к азербайджанцам, Расулзаде сказал: «Германия, отобравшая независимость у стран, которые жили свободно и суверенно, никогда не даст независимость оккупированному коммунистами Азербайджану». В 1947 г. М.Э. Расулзаде переехал в Турцию. В Турции он возглавил Азербайджанский национальный центр в Анкаре. В 1949 г. М.Э. Расулзаде организовал Азербайджанский культурный кружок. С 1952 г. он стал издавать альманах «Азербайджан». М.Э.Расулзаде скончался в Анкаре 6 марта 1955 г. По материалам международного научного конгресса «Этногенез и этническая история народов Кавказа»

После того как в январе 1918 года Учредительное собрание было распущено большевиками, депутаты от Закавказья направились в Тифлис и создали в феврале 1918 г. Закавказский сейм, в работе которого участвовал и М.Э. Расулзаде. 26 мая грузинская делегация объявила о выходе из Заксейма и образовании независимого государства. 27 мая на чрезвычайном заседании мусульманской фракции был создан Временный Национальный Совет под председательством М.Э. Расулзаде. А 28 мая 1918 г. на первом заседании Национального Совета Азербайджан был провозглашен независимым демократическим государством с республиканской формой политического устройства. Было сформировано Первое Правительство Азербайджанской Республики во главе с премьер-министром Фатали ханом Хойским. М.Э. Расулзаде хоть и стал инициатором провозглашения 28 мая 1918 г. Азербайджанской демократической республики, но не был избран его главой. Надо отметить, что часть территории Азербайджана, в т.ч. Баку, находилась под управлением Бакинского Совнаркома (Бакинской Коммуны), не признававшего независимость Азербайджанской Республики и угрожавшего ей своими вооруженными формированиями. М.Э. Расулзаде активно участвовал в принятии всех решений Правительством и Парламентом и в ходе всех текущих дискуссий. Именно его мнение предрешало принятие того или иного решения, например, о приглашении турецких войск, о переносе столицы АДР в г. Баку, об открытии Бакинского государственного университета – так необходимого для подготовки национальных квалифицированных кадров и развития науки, об объявлении азербайджанского языка государственным и т.д. М.Э. Расулзаде высказывался за конфедеративную часть объединенного в союзное государство Кавказа, куда должны были бы войти Азербайджан, Грузия, Армения и Северный Кавказ. Все важные шаги и реформы АДР принимались при решающем мнении и по идее М.Э. Расулзаде. На протяжении 1918–1920 гг. возникали различные идеи объединения государственных образований Кавказа. М.Э. Расулзаде отмечал: «Азербайджан я себе представляю как конфедеративную часть объединенного в союзное государство Кавказа, куда должны войти Азербайджан, Армения и Северный Кавказ…». После того, как в Азербайджане была установлена советская власть, М.Э. Расулзаде был арестован и доставлен в Баку. По распоряжению главы Наркомата по делам национальностей РСФСР И.В. Сталина, М.Э. Расулзаде освободили и отправили в Москву. 29 ноября 1920 г. М.Э. Расулзаде был принят в штат Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР на должность уполномоченного по вопросам печати, по рекомендации Сталина. Кроме того, М.Э. Расулзаде преподавал персидский язык в Московском институте востоковедения, подведомственного Наркомату. В 1922 г. М.Э. Расулзаде тайно бежал из Петрограда в Финляндию, затем во Францию, а оттуда в Турцию. После падения АДР, в эмиграции М.Э. Расулзаде издал в Стамбуле книгу «Азербайджанская республика» (1923). В 1923–1927 гг. под редакцией М.Э. Расулзаде в Стамбуле издавался журнал «Ени Кавкасия» («Новый Кавказ»). После протестов Москвы, Турция закрыла журнал и М.Э. Расулзаде уехал в Европу, жил в Варшаве и Берлине. Он возглавил Заграничное представительство партии «Мусават» и президиума Азербайджанского национального центра. М.Э. Расулзаде являлся членом международной организации «Прометей» – Лиги угнетенных наций Россией народов. В эмиграции М.Э.Расулзаде продолжал отстаивать идею Кавказской конфедерации или Независимого Конфедеративного Кавказа. По прибытии в Стамбул в конце 1922 г. М.Э. Расулзаде старался добиться поддержки турецкого правительства по вопросу об объединении Кавказа. По его мнению, «Независимый Кавказ с его политическими, а тем более экономическими возможностями имел бы первостепенное значение и для международной мировой политики». Расулзаде предлагал турецкой стороне координировать кавказскую эмиграцию. В октябре 1924 г. в Стамбуле был создан Комитет кавказских федералистов из кавказских эмигрантов. В октябре-ноябре 1924 г. представители Азербайджана, Грузии и Северного Кавказа в Париже приняли решение о создании государственного союза этих государств в форме Кавказской конфедерации. Правительство Армении в изгнании отказалось обсуждать эту идею. В октябре 1924 г. в Стамбуле был создан Комитет Кавказских Конфедералистов. В какой-то момент ему удалось даже вызвать определенный интерес у турецких властей к этой идее. Но по мере потепления турецко-советских отношений, в особенности после подписания между двумя странами 17 декабря 1925 г. договора о дружбе и нейтралитете, Анкара потеряла всякий интерес к этому вопросу. С этого момента М.Э. Расулзаде начинает активно налаживать сотрудничество с европейскими представителями, заинтересованными в реализации идеи объединения Кавказа. Тем временем, КНК изменило место своей штаб-квартиры, перебравшись в Париж. Именно там и вышел первый номер журнала «Прометей» – печатный орган защиты народов Кавказа и Украины. Этот журнал был составлен в парижской квартире Гейдара Баммата и назван по его же инициативе. В июне 1925 г. парижский Кавказский комитет вновь выступил с инициативой создания единого Кавказского комитета. Наконец, 15 июня 1926 г. в Стамбуле был создан Комитет независимости Кавказа (КНК). В его состав вошли члены Комитета кавказских конфедералистов, социал-демократов и мусаватистов: М.Э. Расулзаде, М. Векилов (от Азербайджана), Саид Шамиль и Алихан Кантемир (от Северного Кавказа), Н. Рамишвили и Н. Магалашвили (от Грузии). Из-за позиции турецкого руководства ККК перенес свою деятельность в Париж. И только 14 июля 1934 г. в Брюсселе на конференции народов Кавказа был заключен договор о создании Конфедерации народов Кавказа. Расулзаде в статье «Под лозунгом единства Кавказа», вышедшей в 1930 г. в журнале «Горцы Кавказа» отмечал: «единение народов Кавказа и полное сознание необходимости осуществления идеи независимости Кавказской Конфедерации – вот верный залог нашей окончательной победы». В январе – феврале 1935 г. в Париже была созвана конференция, посвященная реформированию руководящего органа кавказцев движения «Прометей». КНК был упразднен и был создан Совет конфедерации Кавказа (СКК) – своеобразное общекавказское правительство в изгнании. В Президиум вошли по одному представителю от трех кавказских республик (от Азербайджана – М.Э. Расулзаде).

М.Э.Расулзаде и идея объединения Кавказа С.И.Алиева Благодаря национальной элите, передовым и мыслящим лидерам своего времени за короткий срок в 1918 г. были созданы органы власти и образованы республики. За время короткого существования демократические по своему политическому курсу республики предприняли ряд важных шагов. Независимые государства защищали свою территориальную целостность, суверенность и при этом тяготели к сближению друг с другом, вынашивая проекты объединения. Ход истории показал, что с самого начала идея объединения кавказских государств заинтересовала Азербайджанскую Республику, Грузинскую Республику и Горскую Республику. Они скрепили отношения друг с другом договорами о сотрудничестве и взаимопомощи. Армянская республика с самого начала игнорировала проведение совместных кавказских конференций и идею объединенного Кавказа в различных ее формах и ипостасях. Длительное и кровопролитное завоевание Кавказа, попытки реформаторства, колонизаторская и русификаторская политика к началу ХХ в. обнаружили свою несостоятельность. Все это вынудило передовых национальных общественных деятелей искать формы модернизации сложившихся условий. Обнаружились потребности модернизации системы образования, остро встал вопрос о создании национальной печати, об открытии национальных учебных заведений, преподавании национальных языков, все чаще звучали призывы к равенству в правах мусульманских народов и местных христиан, требования свобод. Именно в этих условиях из среды мусульманских народов Кавказа выдвинулись передовые общественные деятели, которые олицетворяли и возглавили в дальнейшем национально-освободительную борьбу за независимость и собственную государственность. Одним из таких национальных лидеров был Мамед Эмин Расулзаде. М.Э. Расулзаде был одним из основателей, сформированной в 1904 г. первой азербайджанской политической ассоциации «Гуммет». В эту организацию входила азербайджанская молодежь, обучавшаяся в русских школах. Огромное значение Расулзаде придавал пробуждению национального самосознания – первоисточнику всякого прогресса, как он сам отмечал. Начиная с 1913 г., М.Э. Расулзаде становится идеологом партии «Мусават». М.Э. Расулзаде после Февральской революции, выступая за федерализм Российской демократической республики, отмечал, что российская государственность должна основываться на общечеловеческих ценностях и свободе развития составляющих народов. По мнению М.Э. Расулзаде, требовалась национальная независимость для самостоятельного Азербайджана. Речь шла о демократическом национальном государственном образовании. Азербайджанская Демократическая Республика стала первой республикой на мусульманском Востоке и первым государством мусульманского народа, основанном на отделении религии от государства. Учитывая религиозное сознание народной массы того времени это было возможно только потому, что национальная элита была привержена европейским стандартам демократии. Заслугой Расулзаде стала разработка концепции национального развития и национальной идентичности. М.Э. Расулзаде доказывал, что между наукой и религией нет расхождений. В одной из своих статей М.Э. Расулзаде приравнял понятия национальная культура и нация. Национальную культуру он рассматривал как часть общемировой культуры. По мнению М.Э. Расулзаде, причина культурного отставания мусульманских народов заключалась в отходе от здоровой религиозной основы, которая в своей теории предусматривала единение всех культур, а привело к изолированности от остального мира. Расулзаде полагал, что культура народа не должна ограничиваться национальными рамками, а должна все время взаимодействовать с культурами других народов. Он поддерживал внедрение новометодных школ, т.е. выступал за светское образование. Расулзаде считал необходимым знать и восточную и русскую, европейскую литературу и культуру, но при этом, обязательно сначала взращивать и изучать своих национальных поэтов и писателей. В первом же номере газеты «Ачыг сёз» – главном пропагандистском органе азербайджанской национальной идеи и тюркизма, издаваемом М.Э. Расулзаде, были раскрыты идеи о модернизации тюркских народов. М.Э. Расулзаде предпочитал акцентировать внимание на общекультурных тюркских ценностях. Он был сторонником кардинальных демократических преобразований. Как лидер партии «Мусават» М.Э. Расулзаде выступил на I Всероссийском мусульманском съезде в Москве, выступил за Российскую демократическую республику на федеральных началах. Именно М.Э. Расулзаде озвучил требования территориальной автономии на I съезде кавказских мусульман в апреле 1917 г. И эта идея победила. Вслед за Московским съездом не только на Северном Кавказе, но и в Азербайджане произошло знаменательное событие. 12 мая в Гяндже состоялось учредительное собрание Тюркской партии федералистов. А слиянием федералистов и партии «Мусават» 3 июня 1917 г. была создана «Тюркская демократическая партия федералистов Мусават». Возглавил партию М.Э. Расулзаде. В принятой ими декларации отмечалась цель новой партии – защита экономических и классовых интересов народных масс, а также национально-культурных устремлений тюркских и других народов России. Для российской общественности формирование тюркской националистической организации ассоциировалось с интересами Турции, с идеями тюркизма. На 1-м съезде «Тюркской демократической партии Мусават» (26–31 октября, Баку) М.Э. Расулзаде был избран председателем ЦК Тюркской демократической партии федералистов «Мусават». Он был избран также депутатом Всероссийского Учредительного собрания.

В АОНК подавляющее большинство селений имели тюркские названия. Азербайджанский статистический комитет с учетом административно- территориального деления тех или иных районов и на основе материалов сельскохозяйственной переписи 1921 г. провел учет площади этих территорий, национального состава населения и других показателей. Согласно этим данным, из исторических земель Карабахского ханства, включая Автономную Область Нагорного Карабаха (4160,5 км2.), в составе Азербайджана осталась территория площадью 15996,9 км2, а остальная часть была передана Армении. Только за два года (1923-1925) из земельного фонда Азербайджанской ССР в состав АОНК было передано 16 тысяч десятин земли. Эти факты показывают, что вопреки официальным документам территория Автономной Области Нагорного Карабаха непрерывно расширялась, и позже, как следует из данных на 1 января 1933 года, была доведена до 4431,7 км2, а за счет новых населенных пунктов шло изменение численности и этнического состава её населения в пользу армян. С образованием АОНК в партийно-государственные органы Азербайджана хлынул поток обращений армян из различных уездов о переселении их на «историческую родину» – Нагорный Карабах. Так, в марте 1925 г. «беженцы-армяне» Нухинского уезда обратились с письмом к председателю СНК АОНК А.Каракозову. Авторы письма не скрывают своей цели – «создание неизменно-устойчивого очага в области, которую по воле исторических условий армянское население покинуло сто лет тому назад для поселения в Нухуезде». Несмотря на очевидную дискуссионность признания беженцами людей, снимающихся с насиженных мест по собственной воле, поданное армянами 14 марта 1925 г. в переселенческий отдел Наркомзема заявление после согласования с Каракозовым получило положительный ответ. Уже летом 1925 г. Переселенческий комитет принял решение удовлетворить просьбу, и армяне численностью как минимум «более 2000 человек» (как следует из письма, именно такое количество армян участвовало в собрании, рассмотревшем обращение) направились на новое местожительство в Нагорный Карабах. Другим очагом армянского сепаратизма в Азербайджане была нагорная часть Гянджинского уезда. Прав был Н.Нариманов, когда после образования АОНК заметил: «дальше вопрос идет о нагорной части Гянджи и т.д.». 23 ноября 1925 г. на заседании Президиума ЦК АКП(б) было рассмотрено заявление армян 14 сел Верхне- Аджикендского района Гянджинского уезда о присоединении к Нагорному Карабаху, принятое на собрании крестьян с участием представителя Заккрайкома. В заявлении наряду с традиционными требованиями, как нехватка земли, отсутствие армянских кадров в уездном аппарате власти, приводились также ссылки на общность культуры и языка с Нагорным Карабахом, говорилось даже о праве на самоопределение. Однако прошение армян было отклонено со следующей аргументацией: «1) для решения земельного вопроса не обязательно присоединение к Нагорному Карабаху и можно решить за счет земель тюркского крестьянства; 2) Аджикендский район находится в более 200 верстах от Нагорного Карабаха, что не даст возможности управлению районом; 3) Присоединение или выделение района приведет к подобным тенденциям по всему Закавказью, что обострит межнациональные отношения». В то же время было принято решение максимально вовлечь армян в государственный и хозяйственный аппарат уезда, увеличить штат уездного исполкома на 3 человека для ведения делопроизводства с армянскими районами на армянском. С принятием Конституции СССР 1936 года название АОНК было трансформировано в несколько иное – «Нагорно-Карабахская Автономная Область» (НКАО), что по сути не одно и то же. Если в первом варианте речь идет лишь части Нагорного Карабаха, выделенной в автономию, то в новом варианте подразумевается весь Нагорный Карабах в рамках области. В связи с названием НКАО необходимо отметить еще один момент. Если официальные названия всех составлявших СССР союзных и автономных республик, автономных областей и округов включали титульный этноним, то созданная на территории Азербайджанской ССР «АОНК» стала в этом плане единственным исключением, т.е. в ее названии нет указания на этнос, которому предоставлена в данном случае автономия. Это позволило армянским националистам создать за счет азербайджанских земель второе после Армянской ССР армянское национально-территориальное образование в составе СССР. Хотя факт оставления Нагорного Карабаха в составе Азербайджанской ССР был расценен партийным руководством республики как достижение в борьбе за территориальную целостность, с другой стороны, учреждение автономии открыло широкие возможности для территориальных претензий против Азербайджана. По материалам журнала IRS Наследие

С другой стороны, центром новосозданной автономной области был выбран Ханкенди – азербайджанский населенный пункт. При внимательном изучении текста постановления Кавказского бюро ЦК РКП(б) о статусе Нагорного Карабаха от 5 июля 1921 года и декрета АзЦИК от 7 июля 1923 года можно отметить существенные отличия. Если решением Кавбюро РКП(б) автономия предоставлялась всему населению Нагорного Карабаха (т.е. и армянам, и азербайджанцам), то в декрете от 7 июля 1923 года она относится лишь к армянской части населения. В состав Автономной Области Нагорного Карабаха было передано в общей сложности 169 селений Джеванширского, Шушинского и Губадлинского уездов, в подавляющем большинстве с азербайджанскими названиями. Данный факт в корне противоречил декрету АзЦИК от 7 июля 1923 г., согласно которому автономия предоставлялась лишь армянской части Нагорного Карабаха. Не случайно на заседании Президиума ЦК АКП(б) от 8 октября 1923 года, заслушавшем доклад комиссии по обследованию проведения в жизнь решения о выделении Нагорного Карабаха в автономную область, было признано необходимым принять меры по популяризации данного постановления, особенно среди тюркского населения автономии. Для этого А.Караеву было предложено провести широкую агиткампанию. О реальной необходимости в этом можно судить также из доклада о политическом состоянии области секретаря Карабахского обкома партии С.Мануцяна от 12 октября 1923 года, в котором признается: «Акт автономии со стороны крестьян встречен единодушием. Общий диссонанс вводят шушинские граждане, которые недовольны переводом центра из Шуши». Шуша была настолько очевидно азербайджанским городом, что никак не могла рассматриваться не только как центр автономии, но и как ее часть. Достаточно сказать, что согласно переписи 1926 года 96% жителей Шуши составляли азербайджанцы. Данные факты ещё раз доказывают, что тюркское население АОНК было настроено против создания этой искусственной автономии, положившей начало деазербайджанизации региона. Вскоре после декрета об образовании АОНК 18 сентября 1923 г. решением Карабахского обкома партии Ханкенди в честь памяти дашнака-авантюриста С.Шаумяна и 26 бакинских комиссаров был переименован в Степанакерт. Это стало первым шагом в переименовании географических названий Нагорного Карабаха на армянский лад. С конца 1923 года началась работа по определению территорий, подлежащих включению в состав Автономной Области Нагорного Карабаха. 16 сентября 1923 г. согласно постановлению Президиума ЦК в Карабах выезжает комиссия в составе И.Довлатова, М.Багирова и Э.Ханбудагова для изучения положения дел в регионе. Позже в докладной записке по результатам этой работы от 8 октября 1923 г. в ЦК АКП (б) М.Багиров писал: «В районе Ханкенди, Шуша и Абдалар находится ряд мусульманских селений: Халфалы, Зарыслы, Мусульманлар и ряд других с числом населения до 8000 душ, которыми гораздо легче управлять с Абдалар, чем с Ханкенди. Только потому, что среди этих мусульманских сел находится село Каладараси с числом населения около 1150 душ — армян, весь этот район присоединили почему-то к Ханкенди, плюс к этому и Шушу с числом населения около 10000 душ, тоже мусульман. В Джеванширском уезде среди трех десятков мусульманских сел находится одно армянское селение, почему-то через голову этих мусульманских сел присоединили к Ханкенди». Как видно из отчетов комиссий, армянам, которые постоянно жаловались на малоземелье, передавались даже территории мусульманских кладбищ. На проведенном 13 июня 1924 г. заседании комиссии по разрешению вопросов, связанных с выделением Нагорного Карабаха в автономию, было принято решение поручить Наркомату земледелия к 1 июля провести землеустроительные работы в целях определения свободных земельных фондов Карягинского и Агдамского уездов, причем эту работу провести таким образом, чтобы свободные земли вошли в состав автономии. Кроме того, на заседании комиссии 16 июля 1924 г. был рассмотрен вопрос о спорной между Агдамским уездом и АОНК местности Хонашен. Здесь издавна находились мусульманские селения Ходжалан, Ходжалы, Муганлы и др. Во время резни все эти селения были разорены, а население разбежалось, и освободившиеся земли были заняты армянами из отдаленных селений. Тем не менее комиссия не стала вдаваться в эти «мелочи» и решила передать местность Нагорному Карабаху. Согласно «Положению об Автономной Области Нагорного Карабаха», опубликованному 26 ноября 1924 г., из Шушинского уезда в АОНК были переданы гг. Шуша и Ханкенди, а также 115 селений, из Джеванширского уезда — 52 селения, из Карягинского — 30 селений, из Губадлинского уезда – селение Каладараси. Таким образом, по сравнению с положением на июль 1923 года число переданных в АОНК селений со 169 возросло на 24. Как следует из информации Азербайджанского статистического комитета за 1924-й год, число этих населенных пунктов превышало уже 200.

Деазербайджанизация Карабаха и замена большевиками АОНК на НКАО в 1920-х гг. И.Нифталиев Специфика межгосударственных границ на Южном Кавказе состоит в том, что они возникли в результате административно-территориальных реформ, проведенных вначале Российской империей, а затем советским режимом. При этом если царское правительство при проведении административно-территориальных преобразований начисто игнорировало принцип этнического единства, то смысл относительно либеральной политики советского руководства в отношении национальных окраин внешне заключался в том, чтобы гасить очаги национального напряжения на окраинах. Вариативность и в то же время непоследовательность политики большевиков, порождавшая множество компромиссов, вызывалась их недостаточным контролем над территориями и населением национальных окраин. Одно декретирование создания конкретного национально- территориального образования ещё не означало, что большевики имели ясные представления и политические рецепты воплощения в жизнь своих решений. Эти решения не всегда основывались на заранее подготовленном плане с выверенным рисунком этнических границ. Чаще всего при организации нового территориального образования изначально сталкивались различные политико-идеологические и экономические приоритеты, а также различные групповые интересы, и все это сопровождалось конфликтами и кулуарными решениями. В результате многие решения, формировавшие первоначальные административные границы, впоследствии то и дело пересматривались. Поэтому при распаде Советского Союза бывшие союзные республики, выдвигая друг к другу территориальные претензии, для доказательства своей правоты ссылались на политические решения и на географические карты разного времени. Образованная в составе Азербайджанской ССР в июле 1923 года армянская автономия в Нагорном Карабахе, будучи одним из вариантов решения большевиками межнациональных конфликтов, вобрала в себя многие противоречия советской формы национально- государственного строительства. Карабах – историческая область Азербайджана, по своему рельефу делился на низменную (равнинную) и нагорную часть. Нагорный Карабах ограничивался на востоке Карабахским хребтом, включая также область предгорий Карабахского хребта, отделявшую его от степных пространств Низменного Карабаха, а на западе Зангезурским хребтом. Таким образом, географически Нагорный Карабах в несколько раз превосходил по площади административное образование с тем же названием, т.е. область предгорий Карабахского хребта, которая стала именоваться с 1923 года Автономной Областью Нагорного Карабаха. В период вхождения Карабаха, точнее — бывшего Карабахского ханства в состав царской России понятие «Карабах» утратило своё первоначальное административно-политическое значение. Однако в период Азербайджанской Демократической Республики (1918-1920) топониму «Карабах» было возвращено прежнее значение. В это же время появляется также созданный дашнаками термин «Нагорный Карабах», который стал приобретать не столько географическое, сколько политическое значение. После завоевания Северного Азербайджана большевиками этот термин начал употребляться и в административно-политическом значении, став одним из основных понятий в политическом лексиконе армяно-азербайджанских отношений. После долгих дискуссий на различных уровнях 5 июля 1921 г. Кавказское бюро ЦК РКП(б) выносит решение: «Нагорный Карабах оставить в пределах Азербайджанской ССР, предоставив ему широкую областную автономию с административным центром в гор. Шуше, входящим в состав автономной области». Как видим, с самого начала в процессе разрешения армяно-азербайджанского территориального конфликта присутствовал правовой казус, состоящий в том, что этим вопросом занимался партийный орган третьей страны (тогда СССР еще не было) — Кавказское бюро РКП (б). С другой стороны, вполне правомочным представляется подписанное 22 августа 1919 г. соглашение VII съезда армян Карабаха с правительством Азербайджана, по которому армянское население признавало себя частью Азербайджана. Данное соглашение было единственным до 1921 года официальным документом, касающимся урегулирования отношений между армянами Карабаха и правительством Азербайджана. 7 июля 1923 г. ЦИК Азербайджанской ССР издает декрет «Об образовании Автономной Области Нагорного Карабаха». АзЦИК постановил «образовать из армянской части Нагорного Карабаха автономную область как составную часть АССР, с центром в местечке Ханкенди». В целом декрет не производил впечатления серьезного юридического документа. В преамбуле нарушена историческая хронология, фальсифицировались факты, недостаточно было обосновано предоставление автономии Нагорному Карабаху. В качестве основного аргумента для этого взяты кровавые события 1905-1906, 1918-1920 годов в Карабахе и других регионах Закавказья, ответственность за которые возлагается на царское правительство, а также дашнаков и меньшевиков. Хотя известно, что в ходе событий азербайджанцы пострадали больше чем армяне, так что по логике азербайджанскому населению Армянской ССР также должна была быть предоставлена автономия. Из документа также явствует, что армяне были расселены не по всему Нагорному Карабаху.

Правда, Сталин делает важнейшее уточнение: «Нариманов важен как флаг,.. декорация… политику будет делать ведь не он…а ЦК… Мусульманин нужен нам для того, чтобы облегчить проникновение в Индию, через Афганистан, через Персию и через мусульман Индостана». Комментарии излишни. Но, как бы то ни было, Баку уже не казался Ленину враждебным. Мало этого, устами непотопляемого «27-го бакинского комиссара» Анастаса Микояна, являвшегося в тот период членом Кавказского крайкома РКП(б), еще ранее было заявлено, что «дашнаки — агенты армянского правительства добиваются присоединения Карабаха к Армении, но это для населения Карабаха значило бы лишиться источника жизни в Баку и связаться с Эриванью, с которой никогда и ничем не были связаны«. Поэтому ничего удивительного нет в том, что в августе VII съезд «Съезд армян Карабаха» без особых проволочек принял постановление о соглашении с Баку, согласно которого до окончательного решения вопроса на ПМК армянская часть НК входит в состав Азербайджана на основе территориальной автономии всего Карабаха и национально-культурной автономии его армянского населения. На том британская миссия завершила свою деятельность в регионе, к концу лета покинув зону (с декабря 1918 г. по август 1919 г. англичане вывезли из Баку до 30 млн. пудов нефти на сумму в 113,5 млн. руб.). А подписанием в Тегеране в том же августе англо-иранского соглашения «О британской помощи для содействия прогрессу и благополучию Персии» Лондон фактически установил свой протекторат над Ираном. После очередного ухода англичан из Азербайджана, т.н. Совет десяти ПМК, в свете ряда политических инсинуаций, предложил мандат на Южный Кавказ Италии. В Баку прибыла миссия полковника Габбы, однако смена кабинета в Италии прервала «кавказский акцент» Рима. Но разве может богатейший нефтью Кавказ «пустовать» без внешнего воздействия? И вслед за итальянцами двери Баку распахивает не кто иной, как верховный комиссар на Южном Кавказе У.Гаскель. Ну и начались новые веяния. После очередного «перепрофилирования» политических интересов, Шарурский и Нахчыванский округа вошли в «зону союзного управления под начальством американского губернатора«. А 23 ноября, при американском посредничестве, между Азербайджаном и Арменией было заключено соглашение, обязавшее стороны прекратить боевые действия, а Армению — вывести войска из Зангезура. Декабрьская конференция подтвердила итоги ноябрьского соглашения, однако Зангезур вновь подвергся нападению. Возможно, что эта атака была уже сигналом официальному Баку со стороны набиравших силу большевистских властей, вслед за которым 6 января 1920 г. правительство РСФСР предложило Азербайджану и Грузии заключить антиденикинское военное соглашение (обе страны ответили отказом). Как бы то ни было, 11 января 1920 г. Верховный совет союзных держав по инициативе министра иностранных дел Великобритании лорда Джорджа Керзона единогласно принял решение о признании независимости Азербайджана, Армении и Грузии. Насколько усматривается, эта акция была далеко не спонтанным решением, т.к. осуществилась после явного поражения деникинских войск. Еще в сентябре 1919 г. в письме главе азербайджанской делегации на ПМК Али Мардан-бею Топчибашеву американский сенатор Вальтер М.Чандлер писал о своей «твердой вере» в поражении движения А.Деникина, после чего «США и другим державам не останется ничего другого, как признать независимость малых нерусских государств, в том числе Азербайджан и Грузию». Так что основой признания мировым политическим бомондом независимости южно-кавказских стран являлась далеко не защита интересов народов региона, а лишь решение собственных геополитических задач. Из архивов газеты ЭХО

Как представляется, вышеотмеченные действия англичан были восприняты американцами. Важнейший нюанс тут в том, что с марта 1919 г., по взаимному соглашению между Дж.Ллойд-Джорджем, французским премьером Жоржем Клемансо и личным советником американского президента Э.М.Хаузом о будущем распределении мандатов, сферой влияния Лондона стали Палестина и Месопотамия, Парижа — Сирия и часть Киликии, США — Стамбул с проливами и «общая» Армения. Дело в том, что еще в конце 1918 г., для умерения французских аппетитов при дележе османского «наследства», Лондон «пригласил» к «пирогу» американцев. Однако Вашингтон не был согласен на «фрагментарное» вхождение в регион, в декабре 1918 г. заявив устами сенатора Генри К.Лоджа, что «США должны иметь полную власть над всей той территорией, где живут армяне«. После чего на парламентское обсуждение была внесена резолюция, «включающая» в состав «единой» Армении шесть османских вилайетов, Киликию, «Российскую Армению» и северо-западную часть Ирана. Как усматривается, Лондон пожертвовал южно-кавказским направлением в интересах укрепления позиций на Ближнем и Среднем Востоке, а «переходный период» использовал для подготовки к «прыжку» на Восток. Не исключено, что предстоящее «оставление» Азербайджана объяснялась также прогнозированием Британией столкновения с центральной российской властью, вне зависимости от нахождения во главе страны В.Ленина или новых «людей в погонах». А Лондону это было ни к чему, в особенности с учетом военных неудач в Афганистане. Данная внешнеполитическая направленность Англии косвенно подтверждается раскрытием Дж.Мильном целей миссии в Нахчыванской зоне: к началу лета 1919 г. Армения «завершила оккупацию (Нахичеванского) района… Результатом этого было… открытие телеграфного и ж/д сообщения между Кавказом и Персией«. Что касается любезной «уступки» Лондоном южно-кавказского направления в пользу Вашингтона, летом полковнику главного штаба армии США Уильяму Гаскелю (Хаскелю) Советом ПМК был дарован титул верховного комиссара в Армении. Но США-то претендовали на кураторство «всей» «османо-русской Арменией». Вот и приняло армянское правительство 29 мая 1919 г., аккурат через год после провозглашения независимости, т.н. «Акт декларации независимости Объединенной Армении»: «Во имя восстановления целостности… с сегодняшнего дня расчлененные части Армении объединены навечно в независимое государство». Вот так. То за неделимую Россию под крылом А.Деникина армянская сторона, то за независимость «Великой Армении». Ну а англичане, до окончательной передачи эстафеты курации, продолжили свою игру, внешне выглядевшую как осуществление проазербайджанских шагов. Для начала нужно было обезопасить приграничный с Ираном Нахчыван от управления округом проденикинской армянской стороной. Но не декларативным способом (зачем Лондону светиться?). И вот потомкам оставляется след от внезапно возникнувшего армяно-азербайджанского столкновения: «В июле вновь возобновились военные действия вблизи Еревана. К концу месяца азербайджанцы захватили весь участок ж/д от Джульфы до Шатахты. Армянский гарнизон покинул Нахичевань«. Интересно, не правда ли? Вот вдруг начались столкновения. Сами по себе… А далее наступила очередь за мирным отсеком решения выгодных в тот момент Британии задач. 25 июня 1919 г. «для решения спорных вопросов» Баку предложил армянской стороне образовать смешанную правительственно-парламентскую комиссию, естественно, при участии третьих стран. Ну и сразу же, как по команде, «Съезд армян Карабаха» начал обсуждение варианта соглашения вертикального подчинения региона Баку. По всей видимости, предложения Лондона «армянскому движению» не оставляли времени для лавирования, и в июле член азербайджанского парламента Шафибек Рустамбеков принял участие в работе VI «форума» карабахских армян в качестве представителя центрального правительства (оказывается, как все легко и просто). Вслед за чем англичане укрепили «антиденикинский фронт»: в том же июле между Баку и Тифлисом было заключено соглашение о совместном вооруженном выступлении в случае продвижения к региону деникинской армии. Армения, естественно, не подключилась, заключив тайный военный союз с Деникиным. Что интересно, данные коллизии сыграли немаловажную роль для региона и в другом ракурсе. Антиденикинский демарш несколько изменил отношение центрального большевистского правительства к Азербайджану, тем более что смягчение данного акцента органически входило в «восточную» политику В.Ленина, мечтавшего распространить большевистские веяния в мусульманские «вотчины» Британии. Директор Армянского института международного права и политологии в Москве Юрий Барсегов, со ссылкой на Российский государственный архив социально-политической истории, приводит письмо И.Сталина наркоминделу РСФСР Г.Чичерину от 16 августа 1919 г.: «Представителями нашей партии… в Турцию посылаются армяне… Наличие Карахана в Наркоминоделе, армянина по национальности,.. нарушает гармонию в нашей восточной политике… Я… предложил Ленину возбудить вопрос в ЦК о замене Карахана кем-либо из мусульман… Ленин выразил на это свое полное согласие… Нариманов для меня один из…таких».

«Фактор» генерала А.Деникина В январе 1919 г. Антон Деникин стал главнокомандующим т.н. Вооруженных сил Юга России (антибольшевистское сопротивление). Первоначально Лондон поддержал движение, в надежде «утвердить» расчленение России посредством прихода Деникина к власти. Однако генерал все чаще стал использовать лозунг «единой и неделимой России», а министр иностранных дел правительства Деникина, экс-мининдел Российской империи Сергей Сазонов на Парижской мирной конференции (ПМК) ратовал за восстановление прежних российских границ, настаивая на возврате к соблюдению англо- франко-российских договоренностей по разделу сфер влияния. Безусловно, требования такого рода не могли сохранить первоначальные симпатии Англии к Деникину, тем более что он проигнорировал установленную англичанами т.н. «демаркационную линию«, заняв весь Дагестан. И вот на этом этапе англичане стали сталкиваться с проденикинскими настроениями в армянской среде. Это было не случайно, т.к., со слов армянского историка Геворга Язычяна, «среди высшего и старшего офицерского состава Первой Республики… значительный процент составляли офицеры царской армии неармянского происхождения — Зинкевич, Орловский, Нестеровский…и др.«. Г.Язычян пишет, что когда летом 1919 г. ряд офицеров узнали о назначении полковника Зинкевича дипломатическим представителем Деникина в Армении, сразу же запели гимн царской России «Боже, царя храни». Данная информация подтверждается российским исследователем Сергеем Волковым, свидетельствующим, что «армянские власти относились к русским вполне лояльно, и на службу широко принимались не только армяне, а все русское офицерство«. Наряду с этим, «многие из высших командиров… армянского происхождения также были чужими на своей родине…мечтали о вводе русских войск в Армению и… называли нашу армию воинской частью русской Добровольческой армии«. Что касается азербайджано-деникинских отношений, то они развивались в пробританском русле. По свидетельству того же С.Волкова, «в Азербайджане отношение к русским офицерам было, в целом, весьма недоброжелательным… многие из них сидели в тюрьмах… по обвинению в шпионаже в пользу Добровольческой армии«. В Баку получила хождение листовка: «На Северном Кавказе свободолюбивые горцы… истекают кровью в неравной схватке с реакционными силами Деникина и Ко. Геройская защита горцами своей независимости должна пробудить в гражданах Азербайджана сознание, что генерал Деникин, представитель мрака и порабощения, не пощадит самостоятельности и Азербайджана». Вышеизложенное не могло не сместить акценты в регионе лондонских кураторов, т.к., со слов Г.Махмурян, «надежд на самостоятельную роль Республики Армения великие державы не возлагали«. Скорее всего, здесь и целесообразно искать причину встречи представителя британского командования на Кавказе майора Гиббона с Андраником об условиях вывода из Зангезура его отряда. Вероятно, «мирные» предложения британца несли такой ультимативный характер, что формирование Андраника 25 марта покинуло Зангезур, а он сам, распустив отряд, выехал за рубеж, уже никогда не возвратившись в регион. Возможно, пророссийский настрой армянского офицерства не оставлял у Лондона сомнений в том, что Андраник, предлагавший как-то свои услуги большевикам, также перекинется в объятия русской стороны (а может, и иные соображения были у британцев на сей счет). Впоследствии армянские большевики, признав факт истребления азербайджанцев отрядами Андраника, придали его выезду следующую окраску: «Крестьянство выгоняло Андраника…[оно] против… политики «макризма» (очистки территории Армении от тюркского населения), проводимой дашнаками под руководством Андраника«. Однако, как мы видели, к его изгнанию армянские крестьяне не имели абсолютно никакого отношения. «The Guardian», например, процитировала британского мининдела в 1916-19 гг. Артура Бальфура: «Единственное, что интересует меня на Кавказе, это ж/д, по которой нефть из Баку доставляют в Батуми. Местные жители могут резать друг друга на куски, меня это не волнует«. Таким образом, на рассматриваемом этапе развитие ситуации на Южном Кавказе обусловливалось оценкой мировых держав позиций правительств этих стран к деникинскому движению. Не случайно, британское командование милостиво разрешило азербайджанским воинским частям передислоцироваться из Гянджи в Баку. После чего последовал еще один инспирированный шаг: 23 апреля 1919 г. V-й «съезд армян Карабаха«, хоть и с некоторыми оговорками, но признал власть Баку в лице генерал-губернатора. Передача «эстафетной палочки» новому куратору региона

Конец 1918-1919 гг.: Баку и новые очертания «армянского вопроса» Т.Атаев Подписанное 30 октября между Османской империей и странами Антанты Мудросское перемирие, предусматривавшее, в частности, вывод османских войск из объявленного сферой влияния британцев Южного Кавказа (ст.15), оставило АДР без какой-либо внешней поддержки. При этом Лондон и его союзники получили право ввести войска в любой стратегический пункт Османской империи, в т.ч. и «армянонаселенные вилайеты» «в случае беспорядков в одном из них»; ст. 16 предусматривала уход османских войск из Киликии. На этом фоне, в союзнической для османов Германии происходит революция, в результате чего монархия объявляется республикой, с которой 11 ноября страны Антанты заключают Компьенское перемирие. Согласно договору, предусматривался немедленный вывод германских войск со всех оккупированных территорий. Франция сразу же перебросила в Киликию т.н. «Армянский («Восточный») легион», влившийся во Французскую армию для участия в боевых действиях против Османской империи еще в 1916 г.(Париж обещал поддержать создание независимого «Киликийского армянского государства»). С армянской стороны подписывал то соглашение Погос Нубар, который, со слов британского премьера в 1916-1922 гг. Дэвида Ллойд-Джорджа, «был армянином, пользовавшимся благоволением султана, и благодаря этому скопил значительное состояние«. Довольно любопытна еще одна характеристика, данная Д.Ллойд-Джорджем П.Нубару: «Когда у него запросили точные данные, которые позволили бы союзникам судить о возможности образования независимого армянского государства, он засыпал нас отнюдь не цифрами более или менее надежными, а красочными, но фантастическими рассказами о числе и героических качествах армянских богатырей, готовых схватиться за оружие, если оно будет поставлено союзниками». Активность Парижа в ближневосточном регионе советский историк, вице-адмирал флота СССР Александр Шталь обосновывал тем, что, «предоставляя Франции играть первую скрипку на западном фронте, Англия имела свои виды на завершение войны на Востоке.., желая безраздельно закрепить за собой турецкое наследство, в 1918 г. форсирует свои операции на всех участках турецкого фронта«. В результате англичане получили возможность «вновь оккупировать Баку. Это рассматривалось как превентивная мера для изгнания турок и немцев с Кавказа, что составляло задачу находящихся под моим командованием войск«, отмечал командующий английским оккупационным корпусом генерал Джордж Мильн. 17 ноября в Баку из иранского Энзели «приплыла» 39-я британская пехотная бригада, и английские войска «численностью в 20 тыс. человек… оказались обладателями одной из самых больших стратегических линий в мире«, писал Уинстон Черчилль. Заставив спустить вывешенный на пристани флаг АДР, В.Томсон, объявивший себя военным генерал-губернатором Баку, первым делом переподчинил суда Каспийского флота, «принял» управление спешно созданной полицией и дал приказ о перебазировании Военного министерства (с формирующимися частями азербайджанской армии) в Гянджу. Также британцы наложили запрет на вывоз Абшеронского «черного золота» азербайджанскими властями. Однако в целях беспроблемного контроля азербайджанского нефтяного «поля» англичане нуждались в политической стабильности в регионе. Не случайно в приказе именуемого начальником «особого ударного отряда» Андраника Озаняна от 19 ноября, через два (!) дня после вхождения в Баку англичан, «военным главнокомандующим, всем комиссарам и армянскому населению» предписывалось «немедленно приостановить военные действия… В письме… генерал Томсон предупреждает, что отныне всякие враждебные действия могут плохо отозваться на решении армянского вопроса…Все вопросы должны быть разрешены на Мирном конгрессе«. Армянский исследователь Г.Махмурян со ссылкой на «Национальный архив Армении» подтверждает наличие телеграммы в адрес Андраника. Как усматривается, британское командование изначально предоставило «армянскому движению» гарантии урегулирования «спорных» территориальных вопросов в их интересах. По другому и быть не могло, так как прогерманская Грузия и проосманский Азербайджан никоим образом не могли считаться для Лондона «своими», а вот посредством четко управляемой армянской стороны англичане рассчитывали вести собственные игры по укреплению позиций в нефтяном регионе. Но, безусловно, британцы должны были как-то смягчить для Баку складывающуюся ситуацию. Отсюда — декларирование ими признания правительства Фатали Хан Хойского «единственно законной властью в Азербайджане», инициирование решения (15 января 1919 г.) о создании Карабахского генерал-губернаторства в составе Джеванширского, Шушинского, Джебраильского и Зангезурского уездов и назначение временным генерал-губернатором Карабаха Хосров бека Султанова. Однако эти шаги несли отпечаток лишь внешнего прикрытия антиазербайжанской на тот период позиции Лондона. Проявилась эта игра в том, что одной рукой предоставляя верховенство в Карабахе Баку, другой — британцы инициировали принятие правительством Армении постановления (21 января), согласно которого Зангезур и Карабах объявлялись «нераздельной частью Армении«, а «управление краем» возлагалось на «Областной совет Зангезура-Карабаха» от имени Армении. Так, с легкой руки британцев началось искусственное приращение Армении (при помощи нового «хозяина» Зангезура, того самого Андраника), приведшее к очередному этапу истребления мирных азербайджанцев. Уездный начальник Зангезурского уезда Мелик Намазалиев отмечал, что отрядом Андраника было «разгромлено, с преданием огню, и расхищено имущества более 30 мусульманских селений… Донося об этом согласно просьбе населения, прошу ходатайствовать об удалении из пределов Зангезура Андраника с его отрядами, обуздать виновных для восстановления нормальной жизни«. Управделами Зангезурского уезда Ш.Махмудбеков в телеграмме в Баку сообщал, что «британская миссия в Шуше и Герюсах не предпринимает никаких решительных мер по предотвращению насилий, чинимых армянами«. Следует отметить, что факт убийств азербайджанцев в тот период признает и армянская сторона. В т.н. «Заключении по делу товарища Бакунца от 1927 г.» (Арс.Бакунц — секретарь и член Президиума ЦК КП(б) Армении, в 1919 г. — завотделом юстиции и земотдела т.н. «Зангезурского совета») отмечается, что «политика Андраника за указанный период была политикой арменизации Зангезура, резни, грабежей, бесконечных нападений на Азербайджанские границы и т.д.«. Что касается других территорий Азербайджана, то, со слов Дж.Мильна, «Нахичеванский район оставался под управлением британского офицера, являвшегося военным губернатором, до начала мая 1919 г., когда закончился процесс установления в районе армянского правления«. Свидетель тех событий Ованнес Ахназарян трактует происшедшее в следующем ключе: «После отступления турецкой армии и возвращения англичан Нахичеванская область была воссоединена с новообразованной независимой Арменией«. Таким образом, для продвижения своей политики в регионе Лондон использовал в тот период армянскую сторону. Но далеко не из-за безоговорочной любви к армянам, а до поры до времени, пока такая тактика давала плоды. Другое дело, что мудрая политика поднаторевшей в этих «восточных» игровых хитросплетениях Британии привела к этапу «перетягивания карабахского каната» вроде как напрямую между армянами и азербайджанцами. Но кто со стороны вдавался во все эти геополитические коллизии?

Вопрос о строительстве рабочих поселков и изъятии нефтеносных земель у коренного населения особую актуальность приобрел в связи с усилением армянского экстремизма в регионе. Итак, с учетом неоднократно возбуждаемых ходатайств нефтепромышленников было создано Балахано-Сабунчинское полицмейстерство, осуществлявшее свои функции в тесном взаимодействии с представительной организацией буржуазии – ССБН. Последняя пользовалась широкими полномочиями в промысловых районах Баку. В начале ХХ в. с активизацией политического движения по всей Российской империи Баку превращается в общественно-политический центр не только Северного Азербайджана, но и всего Южного Кавказа. Одновременно усиливается армянский экстремизм, вылившийся в армяно-азербайджанское кровопролитие 1905-1906 годов, во время которого были разгромлены и подожжены многие нефтепромыслы. Пользуясь случаем, армяне решили переложить вину за поджоги на коренное население, называя его «разбойничьим элементом». Эта идея была подхвачена и местной администрацией в лице наместника Кавказа И.И.Воронцов-Дашкова и широко стал муссироваться вопрос о депортации мусульманского населения нефтепромыслов. Впервые эта идея о депортации мусульманского населения бакинских сел была озвучена в телеграмме наместника Кавказа на имя царя Николая II от 26 августа 1905 г. В начале сентября 1905 г. представители армян — К. Хатисов и М.Унанов встретились с наместником. О сути встречи сохранилась информация в письме наместника от 4 сентября (на следующий день после встречи с армянами) бакинскому генерал-губернатору С.Фадееву: «Ныне я, ознакомившись при посредстве бесед с депутатами от Совета Съезда бакинских нефтепромышленников и Бакинского отделения Императорского русского технического общества, еще более укрепился в мысли о необходимости: 1) учреждения в Баку градоначальства с усиленным штатом полиции; 2) выселения жителей соседних с промыслами татарских сел». Генерал-губернатором были даны указания собрать точные данные о числе выселенных, их семейном положении, стоимости ликвидируемого имущества, наименовании всех предполагаемых к упразднению селений. Впоследствии наместник неоднократно возвращался к этому вопросу в своих официальных переписках с Санкт- Петербургом. Так, в письме представителю наместника в Совете министров барону Э.Нольде он называл эти селения: Балаханы, Сабунчу, Раманы, Забрат, Кешлы, Ахмедлы, Зых и др. Откуда черпал наместник информацию для столь беспрецедентной акции по депортации мусульманского населения абшеронских сел? Ответ на этот вопрос лежал на поверхности: три ключевые организации торгово- промышленных кругов Баку были в руках армян – Съезд бакинских нефтепромышленников (П.Гукасов), Бакинское отделение Императорского русского технического общества – (К.Хатисов), бакинский биржевой комитет (С.Тагианосов). Вопрос о выселения азербайджанцев из абшеронских сел был в повестке обсуждения и на совещании по восстановлению нефтяной промышленности в Санкт-Петербурге. Среди делегатов, избранных на совещание, был и Ахмедбек Агаев. Опубликовав статьи на тему армяно-азербайджанских отношений, он взял на себя миссию защиты азербайджанцев от депортации и убеждения российской общественности в ошибочности возможного выселения. По его словам, армянская буржуазия, выдвигая этот план, преследует свои личные, узкокорыстные цели: 1) выселить все окружающие нефтяные промыслы мусульманские деревни и села, т.е. десяток деревень и сел с десятками тысяч населения, того самого насе- ления из земель которых армяне выкопали миллионы, теперь так ловко обращающиеся против него же. 2) отнять у мусульманских беков и агаларов их земли и предоставить их на пользование русским переселенцам и армянам из турецких беженцев (не этим ли вызвана вся заботливость о русских переселенцах). А.Агаев в своих статьях неоднократно предостерегал об опасности устанавливании гегемонии армян на Кавказе. Совещание по проблемам нефтяной промышленности проходило 22 сентября-7 октября под председательством министра финансов В.Коковцева. Здесь участвовали представители нефтяных компаний, рабочих Баку, финансово-промышленных кругов других регионов империи, правительства. Кроме А.Агаева мусульманское население Баку на совещании представляли А.Топчибашев, Кербалаи Исрафил Гаджиев, Фатулла бек Рустамбеков, Шамси Асадуллаев, Агалар бек Ханларов, Алиискендер Ашуров, Фаррух бек Везиров. Самой многочисленной была делегация от бакинских нефтепромышленников. Накануне совещания группа нефтепромышленников представила В.Коковцеву докладную записку, в которой среди мер по восстановлению бакинской нефтяной промышленности красной нитью проходила мысль об устройстве рабочих посёлков в промысловом районе за счет изъятия земель у азербайджанских крестьян в размере 300 дес. и о выселении местного населения Балаханы, Сабунчу, Раманы, Забрат, Кешлы и др. При обсуждении о выселении мусульман мнения участников совещания разошлись. Предложение о выселении поддержали армянские представители торгово-промышленных кругов – К.Хатисов и С.Тагианосов. А.Бенкендорф высказался за изъятие, но с выплатой крестьянам компенсации. С разоблачающей речью о возможной депортации азербайджанцев с исконных нефтеносных земель выступил А.Агаев, ярко обрисовав как изъятие 300 дес. земли отразится на экономическом благосостоянии населения: «Нам говорят здесь, что местное население не занимается хлебопашеством. Но всякий, что проезжал по этим степям, мог видеть, что местное население никогда не отвлекалось от земледелия… Если действительно необходимо отчуждение этих земель для постройки рабочих поселков, то взамен этого земледельцы должны быть вознаграждены..». Точку зрения А.Агаева поддержали ряд присутствующих чиновников, отметив, что выселение крестьян с насиженных мест, на которых они живут столетиями, нецелесообразно и приведет к обезземеливанию. С позиции А.Агаева выступил и А.Топчибашев: «Как ни велико значение нефтепромышленности, нельзя же игнорировать интересы жителей нескольких селений… Не надо упускать из виду, что все предлагаемые меры ослабляют или даже уничтожают в этом районе присутствие мусульман, что может быть выгодным лишь с точки зрения армян, для которых такое удаление мусульман из нефтяного района равносильно установлению полного господства армян в нефтяном деле и даже образованию поселков исключительно с армянским населением. Такой дар Божий, как нефть, сочится на земле, на которой живут мусульмане и которые привыкли считать своей. Местное население вправе ожидать от нефтепромышленников, получающих миллионы с этой земли, уделить хоть крохи этому населению за тот труд, который дает промыслам. Не о выселении местного населения или ограничении его прав нефтепромышленниками надо думать, а о распространении среди населения школ и вообще просвещения, как это делается промышленниками в других промышленных центрах…». Продолжающаяся со времен Петра I политика, когда мусульманское население Азербайджана «заменялось» армянами, а в данный период депортации абшеронских крестьян, благодаря принципиальный позиции А.Агаева и его соратников канула в лету. По материалам науч. конференции посвященной 150-летию со дня рождения А.Агаева