Самарканд

Аргентинцы протестуют против реформ Милея Полиция Аргентины применила резиновые пули и водометы против сотен участников протеста, собравшихся перед зданием Конгресса, где законодатели в ускоренном режиме обсуждают реформы, предложенные президентом Хавьером Милеем. Милей, недавно избранный на этот пост либертарианец и самопровозглашенный анархо-капиталист, предложил целый пакет экономических, социальных и политических реформ, призванных в скорейшие сроки привести страну к свободному рынку, однако далеко не все аргентинцы, в том числе и законодатели, разделяют его планы на будущее. Сам же президент предупреждает, что без радикальных реформ экономика Аргентины, и так переживающая серьезный кризис, может рухнуть, и тогда страну постигнет, по его словам, «социальная катастрофа библейских масштабов». Действительно, годовой уровень инфляции составляет 211% — это самый высокий показатель за последние три с лишним десятилетия, а более 40% населения живет за чертой бедности. Исправить ситуацию и был призван законопроект, первоначально состоявший из 650 пунктов, однако он был сильно урезан с целью заручиться поддержкой оппозиции, составляющей большинство в нижней палате Национального конгресса. Среди отложенных на полку предложений оказались такие важные, как реформа налоговой системы и системы начисления пенсий. К тому же из списка на приватизацию государственных компаний был исключен нефтяной гигант YPF. При этом было сохранено предложение о наделении президента Милея экстренными полномочиями, что позволило бы президенту принимать решения по ряду важных вопросов без консультаций с Конгрессом, хотя срок таких полномочий и был урезан с двух лет до одного года. Президент Милей настаивает на том, что страна нуждается в «шоковой терапии», однако критики опасаются, что новый законопроект, особенно в части специальных полномочий, может поставить под угрозу демократию в стране, истории которой знает немало случаев узурпации власти. (bbc.com)

В Сальвадоре впервые за 30 лет проходят выборы в условиях ЧС В Сальвадоре в воскресенье, 4 февраля, впервые за 32 года выборы президента проходят в условиях ЧС. Об этом пишет РИА Новости. В выборах главы страны смогут принять участие свыше 6 млн человек, из них почти 750 тыс. проживают за рубежом. Режим ЧС в Сальвадоре был объявлен почти два года назад действующим президентом Найибом Букеле для борьбы с преступностью. За время его действия в стране были арестованы 74 тыс. подозреваемых в бандитизме, из них освобождены были 7 тыс. человек. Успехи в борьбе с преступностью принесли политику большую популярность, однако сопровождались критикой лидера Сальвадора за негуманные условия содержания в тюрьмах и КПЗ, а также произвольные аресты и ограничения свободы слова. Слоганом избирательной кампании Букеле стали четыре слова: «Бог, союз, свобода, биткойн». В выборах он будет участвовать вопреки положениям Конституции, запрещающим одному и тому же человеку занимать пост президента дважды.

Новый плацдарм для «Исламского государства» на руинах еще одной страны В Сомали «Исламскому государству» удалось установить контроль над всеми территориями Али Маскад - горным массивом в Пунтленде и включить в свой состав порядка 10 населенных пунктов. ИГ выпало из актуальной повестки мировых масс-медиа, однако не прекратило своего существования и сейчас активно борется за «точку входа» на Африканский континент. Оптимальной из которых по целому ряду причин является Сомали, окончательно ставшее после всех международных усилий «по снижению в нем эскалации напряженности» типичным Failed states, то есть – «несостоявшимся государством». Сомалийская Республика ныне не существует как единое государство. Страна распалась на множество самоуправляемых анклавов, среди которых выделяются два квази-государства: Сомалиленд и Пунтленд. Именно последнее и стало точкой приложения усилий «Исламского государства», поскольку именно в Пунтленде расположено самое значительное территориальное приобретение ИГ, вырванное им в кровопролитной и запредельной борьбе с группировкой «Аш-Шабаб», претендующей на единоличную власть в этом африканском государстве. ИГ и «Аш-Шабаб», по большому счету, две стороны одной медали сомалийской политической реальности. ИГ, как и ее лидер Абдуль Кадир Мумин, являются представителями влиятельного еще с 70-х годов, с периода «социалистической ориентации» Сомали, клана дарод. «Аш-Шабаб» возник как противовес его влиянию, и объединил в себе клан хавийе и ряд других, более мелких, которых не устраивало, что дарод претендует на монополию во власти. Сомали в отличие от большинства африканских стран — страна почти полностью моноэтническая и полностью моноконфессиональная. Но противоречия между кланами настолько остры, что привели к ожесточенной гражданской войне, идущей уже более тридцати лет, без всякой надежды на ее окончание. Сомали – это полный провал ООН, США, Африканского союза, Лиги арабских государств. И еще нескольких международных организаций «второго ряда», вроде Межправительственной организации по развитию, объединяющей все страны Африканского Рога, и Международной контактной группы по Сомали. Все они подступались к этой проблеме – и в конце концов в панике бросали этот «чемодан», оказавшийся для них слишком неподъемным. И со страшной скоростью пожиравший их ресурсы, причем не только финансовые – но и военные. Более того, это не удалось и политическим силам внутри самого Сомали. Переходное национальное правительство (ПНП), сформированное в 2000 г., и Переходное федеральное правительство (ПФП), созданное в 2004 г., не смогли преодолеть межклановые противоречия, раздирающие страну. В 2006 г. Союз исламских судов, СИС, сумел на короткий срок взять под контроль большую часть страны, кроме Сомалиленда и Пунтленда. На смену СИС пришли другие исламистские группировки, среди которых ведущая роль принадлежит «Аш-Шабаб». Общесомалийского примирения не удалось достичь и после того, как в 2009 г. президентом страны стал умеренный исламист, бывший глава СИС, шейх Шериф Шейх Ахмед. В 2012 г. его сменил прагматик и социальный активист Хасан Шейх Махмуд. Стартовые позиции его администрации оказались намного лучше после частичного разгрома исламистской группировки «Аш-Шабаб». Но пока перспективы восстановления единого сомалийского государства остаются столь же неясными, как и в 2000 году, – а теперь ко всем бедам добавилось «Исламское государство», упорно – и успешно–расширяющее свое присутствие в Сомали, поскольку вернуться на Ближний Восток у него пока шансов нет. В истории с сомалийским успехом «Исламского государства» встает очень важный вопрос – сумеет ли оно развить его дальше?. С одной стороны – беспокоиться вроде бы не о чем, другие сомалийские кланы не стремятся, точнее – откровенно опасаются усиления ИГ и клана дарод. И хотя бы из этих соображений распространения влияния ИГ на остальной территории Сомали не допустят. Но, с другой стороны, все не так однозначно и безоблачно. Когда-то в Ираке сложилась такая же ситуация – американцы были убеждены в том, что руководство ИГИЛ поругалось с верхушкой некоторых весьма многочисленных суннитских племен, а значит все, террористам там больше ловить нечего, и эти племена будут отныне верными союзниками американской администрации и режима Зеленой Зоны. Вот только не было учтено, что идеология ИГИЛ носит исключительно надплеменной, наднациональный характер, и апеллирует к несколько иным вещам, чем этническая и клановая принадлежность. Потому и валили этих шейхов из племенной верхушки их же родственники, внезапно оказавшиеся боевиками ИГИЛ, и сбегала молодежь этих самых племен в террористы, записав своих старших родственников в вероотступники. На практике это очень страшное явление, которое делает совершенно несущественными и племенные, и родственные, и даже семейные связи, вплоть до того, что в одном доме может дойти до взаимной ненависти и кровопролития между когда-то родными и близкими людьми, теперь разделенных по разные стороны баррикад «террористов» и «вероотступников». И в то же время ближе родных отцов и братьев становятся люди не только из совсем далеких племен и народов, но и из тех кланов, «кровная вражда» с которыми и взаимная неприязнь могла тянуться десятилетиями. Это надо учитывать, и понимать, что расширение экспансий ИГ в Сомали остается вполне возможным. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Списывать «Исламское государство» со счетов и исключать его из списка угроз еще рано. В Африке оно вполне может себя еще показать – да так, что остальному миру мало не покажется.

Долгожданный ответ США: удар по чалме! Вечером 2 февраля американцы в несколько волн ударили по позициям КСИР и проиранских милиций и группировок в Сирии и Ираке. Ракетные и авиационные удары были нанесены по 85 целям. Итак, под оптимистичное заявление президента Байдена о том, что «Наш ответ начался сегодня. Он продолжится в такое время и в таком месте, которое мы выберем сами. Соединенные Штаты не ищут конфликта на Ближнем Востоке или где-либо еще в мире. Но все, кто желает нам навредить, пусть знают: если вы причините вред американцу, мы ответим» - это началось. «В авиаударах было использовано более 125 высокоточных боеприпасов. Подвергшиеся ударам объекты включали в себя центры командования и управления, разведывательные центры, ракеты, а также хранилища беспилотных летательных аппаратов и объекты логистики и цепочек поставок боеприпасов боевиков и их спонсоров из КСИР, которые способствовали нападениям на силы США и коалиции», - говорится в заявлении Центрального командования США, CENTCOM. О результативности этих ударов пока ничего не известно, но вряд ли она будет «супер» и даже «вау». Поскольку изначально такая задача, переломить военным путем хребет «Оси сопротивления», перед американскими военными и не ставилась. Целью удара было в первую очередь психологическое давление на иранских прокси в Сирии и Ираке и по инфраструктуре КСИР в этих странах. То есть – весьма ограниченная по сути задача - напугать. Такая ограниченность – результат того положения, в котором оказался Байден. С одной стороны – он не может не ответить на гибель американских военнослужащих, поскольку в таком случае будет подвергнут жесткой критике со стороны республиканцев. С другой стороны – жесткий сокрушающий ответ привел бы к тому, что те же самые республиканцы на чистом, что называется, глазу прилепили бы ему ярлык «разжигателя войны». Нанесенным ограниченным ударом - и напугала, и до войны не довела - администрация Байдена избежала этой ловушки. Что бы тут же попасть в другую – начать искать какие-то договоренности с Ираном в отношении активности их прокси в Ираке и Сирии. Что, безусловно, является крайне выгодным для Тегерана. И тут надо понимать, что в последние годы внешняя политика Ирана строится вокруг одной незатейливой схемы – что бы продать американцам, чтобы в обмен на это получить ослабление санкций. Если посмотреть внимательно, то этот торг идет бесконечно. От обогащения урана – до вопросов региональной безопасности. Теперь вот – об активности иранских прокси. Тегеран показал свою готовность идти на уступки в данном вопросе, начав накануне удара и после израильских атак выводить инструкторов и служащих КСИР высокого ранга со стратегических объектов в Ираке и Сирии. Теперь следует ожидать торга со стороны иранцев по поводу того ушли они надолго – или вернутся назад, как только ситуация для них станет более безопасной. И сколько американцы готовы «заплатить», чтобы это возвращение состоялось в значительных масштабах. Игра, которую ведут американцы, – предельно цинична. Что, впрочем, не выбивается из того общеизвестного факта, что политика цинична по сути своей. Но стоит ли впадать в бесполезное морализаторство. Логичнее обсудить эту игру с точи зрения ее эффективности – и здесь можно прийти к выводу, что с этим у нее все в порядке. Длится она уже достаточно давно – и до сих пор не обернулась большой войной. Ну а то, что она причиняет страдания сирийцам и иракцам, – то на это что в Вашингтоне, что в Тегеране дано уже не обращают внимания, для игроков они – лишь расходный материал вокруг тяни-толкая «Оси сопротивления». Правда, есть одна опасность: эта игра, как показали война в Газе и ситуация вокруг хуситов, в любой момент может выйти из-под контроля в результате утраты управляемости теми пешками, что сейчас на доске. Но ведущие игроки стараются эту опасность игнорировать, будучи уверены в том, что все у них под контролем…

Россия объявила еще одну войну... банановую Россельхознадзор с 5 февраля приостановит экспорт бананов из Эквадора. Пока что ограничения касаются только пяти предприятий. Причиной такого решения стало якобы выявление опасного карантинного для России вредителя — многоядной мухи-горбатки. Овощефруктовые войны становятся обычной для России внешнеполитической практикой. Стоит Москве почувствовать себя обиженной, как тут же в импортных овощах и фруктах, будь то помидоры из Азербайджана и Турции или бананы из Эквадора, обнаруживаются опасные заболевания и вредители. А следовательно, и запрещается их ввоз в Россию. Несколько дней назад, 31 января, президент Эквадора Даниэль Нобоа заявил, что страна передаст США старую российскую военную технику, в частности, вертолеты Ми-171Е и ПЗРК «Игла», в обмен на новую американскую, стоимостью $200 миллионов. Причем назвал он российскую технику «металлоломом», что снимает вопросы с ее дальнейшим использованием Вашингтоном. А она не вызывает сомнений – американцы передадут все Украине, поскольку лично им это ни даром не нужно, ни в разведывательных целях не надо, старые образцы, изученные военными США вдоль и поперек. Москве стало обидно за такую характеристику собственной техники, за то, что украинцы получат помощь, откуда не ждали, а главное - за то, что эта история вполне может стать прецедентом для масштабного процесса – избавления Латинской Америкой от продукции российского ВПК, что сейчас происходит по всему миру. Индия, Египет, Китай и некоторые развитые страны Африки – тому подтверждение. Москва не сумела поддержать период успеха продукции советского ВПК, когда на равных конкурировала с американцами в странах третьего мира в рамках соотношения «цена-качество». Но затем начала отставать, а сейчас и вовсе деградировала настолько, что даже в Африке и Латинской Америке ее оружие попросту неконкурентоспособно, и при первой же возможности вчерашние клиенты Кремля стараются от него избавиться, поменяв на что-то поновее, пусть и с доплатой. Столкнувшись с этой реальностью, Москва поначалу попыталась на Эквадор надавить. А потом пригрозить, заявив, что будет считать подобное действие «недружественным шагом». На власти Эквадора это не произвело никакого впечатления, и тогда Москва решила ударить по бананам. Вся история заняла три дня, 31 января – 2 февраля, срок для московских «ветеринаров в штатском», по-видимому, вполне достаточный для созревания в партиях экспортируемых бананов многоядной мухи-горбатки. Впрочем, о том, кто больше пострадает от этого удара по бананам – большой вопрос. Да, Эквадор — крупнейший поставщик бананов для российских потребителей. По данным Федеральной таможенной службы (ФТС), в 2021 году Россия закупила этих фруктов за рубежом на $1,07 миллиарда, из них 96% приходилось на долю Эквадора. Но у Эквадора, который держит статус ведущего мирового экспортера бананов с 1951 года, есть и другие потребители. При этом воспринимать экономику Эквадора только через бананы – ошибка. Основной оборот связан с нефтью, на ней завязано сразу 40% экономики. Поэтому вряд ли банановая война, объявленная Эквадору, нанесет экономике страны значительный ущерб. Пострадает, как обычно в таких войнах и бывает, простой российский потребитель, для которого цены на этот продукт существенно вырастут к вящей радости трейдеров. Что Москву нисколько не беспокоит. Те, кто в Кремле привык к бананам, так и будут их есть. А проблемы податного населения – да с какой стати они должны волновать российскую элиту, когда такое было? Пусть переходят на что-то более традиционное и скрепное – картошку, морковку там, репу, в конце концов. А в бананах есть что-то «недружественное» и, если всмотреться повнимательнее, даже русофобское. Предки без бананов жили, и мы можем повторить.

Хафтар ждет от Москвы новую меховую шапку На уходящей неделе заместитель министра обороны РФ Юнус-Бек Евкуров, курирующий «Российский Африканский корпус», встретился с главнокомандующим Ливийской национальной армией (ЛНА) Халифой Хафтаром. С лета прошлого года это как минимум третья встреча Евкурова с ливийскими военными. Давно не виделись – и «траченный молью фельдмаршал», чье политическое влияние в Ливии стремится к нулю, а вчерашние спонсоры из Саудовской Аравии и Египта теперь не пускают его на порог, снова встретился с московскими друзьями. Соскучился, видимо. Хотя с чего ему, казалось бы, скучать. Ливия при поддержке Турции сейчас хоть немного раздышалась, приступив к восстановлению собственной экономики. И хотя согласия между Триполи, где уверенно сидит законное правительство страны во главе с Абдулом Хамидом Дбейбой, и Тобруком, где правит временный совет, по-прежнему нет, в Ливии сейчас наконец-то не стреляют. Что само по себе является большим достижением. Нефтяные скважины, которые захватил Хафтар, исправно качают нефть, сотрудники «фельдмаршала» без всяких налогов, фактически контрабандой продают ее за рубеж, что исправно пополняет его бюджет, а заодно позволяет содержать воинство. Казалось бы, в свои 79 лет живи и радуйся, у Хафтара есть все, чтобы достойно встретить старость в покое и довольстве. Чего мотаться в Москву, тем более что одну дорогую зимнюю шапку там ему за счет бюджета российского Минобороны уже подарили? А две меховых шапки для ливийского климата откровенный перебор. Но уж такой это человек – скучно ему без политических интриг и небольшого кровопролития. Да и то посудить, никто ему ливийские нефтяные скважины не продавал и не дарил, он их попросту захватил в ходе своего мятежа против Триполи. Это общенациональное достояние, которое правительство Ливии и народ этой страны имеют полное право истребовать назад. И это Хафтара гнетет и беспокоит. Поэтому он задумал пригласить Москву на стражу своего кошелька. Путем создания в восточной Ливии, а конкретнее, в Тобруке, российской военно-морской базы. Да не просто базы, а еще и военно-учебного центра, в котором российские инструкторы будут готовить кадры для хафтаровских ВВС и спецназа. Что и предложил своим московским конфидентам в сентябре прошлого года. Его предложения были встречены в российском Минобороны с восторгом. «Российскому Африканскому корпусу» во главе с генерал-полковником Юнус-Беком Евкуровым сейчас до зарезу нужен успех в Африке. Нет, даже так – УСПЕХ. А тут маячит перспектива огромной военной базы, да не где-нибудь в глубинке, в стране, которую и на карте-то с трудом найдешь, а практически в центре Средиземного моря, в нескольких сотнях километров от Греции и Италии. Это круто, есть чем порадовать российского президента и заслужить от него благодарность. А то, что Хафтар – партнер, на котором нет места для пробы и клейма, что он предал всех своих союзников и предаст еще раз, так Москва не придает этому особого значения, поскольку старинная русская поговорка «лучше синица в руке, чем журавль в небе» теперь в Кремле запрещена к употреблению. Да и дефицит нынче союзников у Москвы, особо выбирать не приходится, сойдет и Хафтар. Словом, практически не остается сомнений в том, что Кремль и Хафтар вскоре закружатся в веселой кадрили очередной авантюры в Ливии. Причем веселья в этом танце авантюристов будет меньше, чем крови. В Триполи это понимают, и на днях премьер-министр и министр обороны Правительства национального единства Ливии Абдель Хамид Дбейба провел переговоры по этой теме с министром обороны Саудовской Аравии принцем Халидом бин Салманом. На которой он получил заверения в том, что саудиты в очередную авантюру Кремля и Хафтара вмешиваться не будут. И никакой помощи «фельдмаршалу», своему давнему клиенту, предоставлять не собираются. Что уже хорошо. Но вряд ли Москву и Хафтара это остановит. Кремль твердо встал на путь провоцирования серии мелких конфликтов по всему региону и подручных для этого всегда найдет, даже если они потом его предадут. Ведь для Москвы сейчас движение – все, цель – ничто.

Дипломат или агент разведки? Самодеятельность посла Мехди Субхани вызывает вопросы В последнее время привлекает внимание деятельность посла Ирана в Армении Мехди Субхани, совершенно не присущая дипломату. Так, он часто встречается с представителями политических кругов разных фронтов Армении, обсуждает с ними геополитику, будущее Армении и процессы, происходящие на Южном Кавказе. Субхани, который в прошлом долгие годы работал в иранских спецслужбах, ведет себя не как дипломат, а скорее, как агент разведки. На встречах с армянскими официальными лицами и политиками Субхани пытался убедить их в том, что Иран в регионе единственный и реальный гарант безопасности для Армении. Приведя в пример работу, проделанную им в Ливане, Йемене, Сирии и Палестине, иранский посол пытается донести до армянских политиков, что «Иран не бросает своих друзей в беде, и при надобности даже идет на жертвы ради них»… «и если не будет Ирана, то никто не спасет вас от рук Азербайджана и Турции». Этими действиями Субхани бросает камень не только в огород Запада, на который пытается опереться правительство Никола Пашиняна, но и в огород России, традиционного партнера Армении в области безопасности. А с другой стороны, очень сомнительно, что руководство МИД Ирана и глава иранского государства могли поручить Субхани, действовать против России. Обычно дипломаты интенсивно работают над тем, чтобы формировать высокое мнение о стране, которую они представляют, создать «мягкую силу», расширить торгово-экономические связи. И в этом нет ничего необычного. Но все это дипломаты делают не за закрытыми дверьми и втайне от журналистов. Послы Китая, Франции, России, США и других стран в Армении часто совершают визиты в регионы, проводят разные встречи и ни от кого это не скрывают. И Субхани такие встречи проводит, но он почему-то соблюдает правила конспирации. Видимо, у Субхани есть, что скрывать от общественности, в особенности тему переговоров с официальными лицами Армении, направленных против Азербайджана. Не верится, что МИД Ирана поручил Субхани такую топорную работу, чтобы он отбросил в сторону дипломатию и занялся конспирацией. Очень часто иранские дипломаты, которые в прошлом, как и Субхани, были причастны к разведке, стараются выйти за рамки поручений МИД Ирана и действовать независимо, так, как им заблагорассудится. А чтобы понравиться армянам, некоторое время назад Субхани поставил под сомнение территориальную целостность Азербайджана, заявив: «Народ Нагорного Карабаха имеет право на самоопределение». Фактически этими словами Субхани постарался саботировать усилия, приложенные Тегераном касательно Баку в период потепления отношений между Ираном и Азербайджаном. И слова посла о «праве армян Нагорного Карабаха на самоопределение» могут вызвать сомнение в чистоте помыслов Ирана не только у Азербайджанского государства, но и у всего азербайджанского народа. Тут необходимо коснуться еще одного момента. Даже когда отношения между Ираном и Азербайджаном были очень напряжены, глава иранского государства не позволял себе высказывания, ставящие под сомнение территориальную целостность Азербайджана и правое дело нашей страны в карабахском вопросе. Иранское руководство, понимая это, выразило свое отношение в лице члена комитета парламента по вопросам внешней политики и безопасности, самого авторитетного депутата Исламского консультативного совета Ирана, Махмуда Аббасзаде Мешкини: » Я говорил по поводу мнения иранского посла в Армении относительно территориальной целостности Азербайджана с заместителем министра иностранных дел. Замминистра оценил мнение иранского посла в Армении как сырое, и пришел к выводу, что посол должен поменять свою позицию. Официальная позиция Ирана в отношении соседних стран, в том числе Азербайджана, заключается в приверженности к территориальной целостности. Замминистра пообещал, что поручит послу Ирана в Баку повторно донести официальную позицию Ирана и тем самым устранить возникшее недоразумение».

Конец китайского чуда Экономика на грани В Поднебесной накапливаются негативные признаки экономической катастрофы. 2023 год стал плохим годом для сектора недвижимости Китая. Так, число новых строительных проектов упало на 59 % с начала 2021 года. Инвестиции в недвижимость упали на 9,6 % в 2023 году, а в декабре 89 % китайских городов зафиксировали падение цен. Дефляция в Китае в 2023 году – ещё один косвенный признак наступления кризиса. Она упала до уровней 1999 и 2009 года. Два предыдущих года дефляции были временем жесткого кризиса – в 1999 году (крах азиатских экономик в 1997–1999 гг.) и в 2009 году (мировая рецессия). Совокупный объем кредитов в нефинансовом секторе Китая по итогам II квартала 2022 года достиг 51,8 трлн долларов США, сообщает «Коммерсант» со ссылкой на данные Банка международных расчетов (BIS). Уровень долга почти в три раза превышает ВВП страны (295 %) и является для КНР максимальным с 1995 года. Китайские акции в Гонконге подешевели до самого низкого уровня за 19 лет на фоне отсутствия новых экономических стимулов и мер поддержки рынка. Самое большое падение переживают китайские технологические гиганты. Китайские власти обдумывают план спасения терпящего крах фондового рынка. Одно из предложений – влить в него из казны 2 трлн юаней (около 270 млрд долларов). Это означает продолжение курса на огосударствление экономики, так как скупленные акции будут находиться в госсобственности. Торговые отношения между Европой, США и Китаем ухудшаются. А для китайцев это главные и самые доходные рынки. В 2023 году снизились одновременно и экспорт, и импорт Китая. Китайский экспорт в прошлом году сократился на 4,6 %, составив 3,4 трлн долларов США, импорт – на 5,5 %, до 2,6 трлн. Такие данные представило Главное таможенное управление КНР. Это было первое сокращение экспорта с 2016 года. Также на 6,2 % снизился профицит торгового баланса Китая, составивший 823,2 млрд долларов. Товарооборот Китая с США сократился за год на 11,6 %, причем экспорт снизился на 13,1 %, импорт – на 6,8 %. В случае с ЕС товарооборот снизился на 7,1 %, экспорт – на 10,2 %, импорт – на 0,9 %. Единственная страна, товарооборот Китая с которой существенно вырос в 2023 году – Россия. Мировую фабрику переносят в Индию Китай десятилетиями развивался на использовании дешёвой рабочей силы нищего крестьянства. Плюс западные инвестиции и технологии с целью превращения КНР в мировую фабрику. Коллективный Запад тогда делал ставку на красный Китай для противовеса СССР. Однако теперь эти источники исчерпаны. Крестьянство стало китайским средним классом и горожанами, которые не желают заводить детей, вкусив прелести жизни в потребительском обществе. Средняя зарплата выше, чем в России. Теперь Западу выгоднее вкладывать капиталы в развитие соседей – Вьетнама, Бангладеш, Индии и Пакистана. Там с дешёвой и сравнительно квалифицированной рабочей силой всё хорошо. США инвестируют в соседнюю Мексику. С другой стороны, коллективному Западу во главе с США нужно придавить бурно развивающегося конкурента. Поэтому Запад резко снизил инвестиции в КНР, происходит исход иностранного капитала из Поднебесной, ограничение доступа к передовым технологиям. И не только Запада. Так, Тайвань стремительно уходит из Китая. Тайваньские фирмы увеличивают инвестиции в США и Европу, чтобы уменьшить зависимость от КНР. В 2023 году Китай поглотил лишь 11 % исходящих инвестиционных потоков Тайваня по сравнению с 34 % в 2022 году. Также озвучена идея создания новой мировой фабрики на основе бывшей Британской Индии – Индия, Пакистан и Бангладеш. Преимущества: интеграция местной элиты в западную (британскую); дешёвая рабсила; хороший уровень образования в Индии, квалифицированная публика. Кризис капитализма и война В целом Поднебесная с её компартией и рыночной экономикой (капиталистической с сильным госсектором) попала в классический кризис капитализма. Расти дальше на базе кредитов нельзя. Рост у Китая есть: в 2023 году экономика выросла вполне хорошо на 5 %. Правда, возможно, что китайцы играют со статистикой. Тогда ситуация ещё хуже. А для экономики, которая обременена огромным долгом, это как минимум стагнация, при плохом сценарии – деградация. То есть либо Китай повторит сценарий Японии, которая с начала 1990-х годов более 30 лет находится в экономическом застое, и прочих «азиатских тигров». Либо мы увидим резкую деградацию, с угрозой смуты и распада. Когда более развитые прибрежные провинции будут сбрасывать балласт в лице менее экономически развитых внутренних провинций. Естественно, что в таких условиях военный сценарий «маленькой победоносной войны» вполне напрашивается. Это классика капитализма. Война обнулит долги, перезапустит экономику через ВПК, также можно создать зону юаня, переложив долги на союзников и соседей. США прошли через такой кризис и войну, стали сверхдержавой (Истоки Второй мировой войны: США против всех). Великая депрессия, организация мировой войны. Накачка ВПК. Доллар как мировая валюта. Проблема в том, что хозяева коллективного Запада вполне этот сценарий просчитывают и даже Поднебесную к нему подталкивают. США уже давно подготовили ряд конфликтных зон – Тайвань, Корейский полуостров, спорные острова, ряд пограничных споров. Есть у США и свои сателлиты-прокси, вроде Тайваня, Филиппин, Японии, Южной Кореи. Другие соседи Китая, вроде Вьетнама и Индии, также не желают быть частью сферы влияния потенциальной китайской сверхдержавы. А Китаю нужна однозначная победа с очевидным результатом. Поэтому Пекин сомневается. Но в любом случае ситуация пока развивается для Поднебесной по крайне неблагоприятному сценарию. России экономический крах КНР также грозит большими неприятностями.

Тегеранское меню: порка, штраф, тюрьма Михаил Шерешевский Caliber.Az Проблемы, накопившиеся в иранской промышленности, весьма разнообразны. Правительство страны проводит политику приватизаций. В рамках иранского госкапитализма и непотизма, приватизированные компании обычно передаются в руки частных владельцев, связанных с чиновниками. Это ведет, с одной стороны, к росту некомпетентности, а с другой, к неограниченному освоению бюджетных средств, которые выделяются чиновниками для поддержания работы предприятий. Еще одна важная проблема связана с изменением условий найма. В прошлом в Иране права трудящегося населения были в какой-то мере гарантированы государством. Квалифицированные рабочие и специалисты трудились за твердую зарплату и их было непросто уволить. Но в последние годы возникли компании частных субподрядчиков. Именно они, а не руководство заводов, нанимают работников, и последние трудятся на ухудшенных условиях и будучи временно занятыми, т.е. их можно уволить в любой момент. И наконец, все это происходит на фоне растущей инфляции. Согласно официальным данным, цены растут на 40-50 процентов в год, впрочем, возможно, что настоящие цифры намного выше. Даже в официальной иранской прессе появляются сообщения о том, что стоимость продуктов может увеличиваться на 100 процентов или больше. Инфляция - это «налог на бедность», от нее больше всего страдают низкооплачиваемые рабочие, которые тратят на еду значительную часть своей зарплаты. Все это происходит на фоне обогащения чиновников и бизнесменов-приватизаторов, порождая рост социального неравенства и широкое возмущение рабочего класса. Хотя в Иране предпринимаются попытки создания легальных профсоюзов, это чрезвычайно опасное дело и активистов часто арестовывают. Поэтому многие рабочие предпочитают нелегальные непрофсоюзные забастовки, иногда организованные доверенными лицами через сеть Телеграм. Различные сайты, связанные с Ираном, публикуют сообщения и видео, из которых следует, что страна переживает очередную вспышку социальных протестов. Так, рабочие Национальной сталелитейной промышленной группы Ирана (INSIG) в Ахвазе провели в воскресенье, 28 января, большой митинг, чтобы подтвердить свои требования и выразить протест против невнимания режима к их нуждам. Митинг, который прошел перед зданием губернаторства Хузестан в Ахвазе, ознаменовал шестой день протестов. Рабочие скандировали: «Если наши проблемы не будут решены, в Ахвазе начнутся беспорядки» и «Мы не увидели справедливости, мы больше не будем голосовать». Акция протеста проходит на фоне отчаянных усилий властей по привлечению населения к участию в парламентских выборах, назначенных на 1 марта 2024 года. Во время предыдущих парламентских выборов Совет стражей, связанный с Верховным лидером Али Хаменеи, снял сотни неугодных режиму выдвиженцев и обеспечил «победу» кандидатам от могущественного КСИР, которые получили около двух третьих мест. В последний год акции протеста сталеваров Ахваза постоянно усиливаются. Рабочие протестуют против плохих условий труда, неопределенного статуса контрактов, временной занятости и плохого управления заводами. В ответ на требования рабочих власти уволили некоторых работников и пригрозили другим увольнениями, штрафами и телесными наказаниями. 27 сентября 2023 года судебные органы объявили, что приговорили 17 протестующих работников INSIG к порке, тюремному заключению или штрафам. Однако протесты продолжаются. Рабочие Arkan-e Sevom на нефтеперерабатывающих заводах в Южном Парсе также прекратили работу и организовали протестные собрания на предприятиях по всему региону. Временно занятые нефтяники в Гачсаране провели в воскресенье митинги протеста. Рабочие требуют реформировать их трудовой статус, добиться справедливости в выплате зарплаты и пособий, а также устранить посредников-подрядчиков, которые урезают их заработную плату. Задержки зарплаты также становятся причиной забастовок в Иране. В Чабахаре работники проекта по опреснению воды провели митинг, поскольку власти продолжают задерживать им зарплату. В Хамедане рабочие нефтехимической компании Hegmataneh выходят на митинги, протестуя против трехмесячной задержки зарплаты. В Гахсаране работники нефтяного сектора провели большой митинг протеста, требуя улучшения условий труда, повышения зарплаты и удовлетворения других основных потребностей. В Ахвазе пенсионеры и работники Организации социального обеспечения возобновили еженедельные митинги протеста, повторяя свои требования о повышении пенсий. Согласно законам Ирана, выплаты для пенсионеров должны корректироваться в зависимости от экономических условий. Однако, несмотря на зашкаливающую дороговизну, власти воздерживаются от повышения пенсий, что усугубляет положение многих пожилых людей. В целом можно отметить, что в Иране поднимается очередная волна протестов рабочего класса. Для власти, учитывая иранские традиции, такие события особенно опасны. Всеобщая забастовка в ноябре 1978 года парализовала экономику страны и стала одной из причин гибели шахского режима.

И если в Афганистане Советской Армии приходилось сражаться с партизанами, на Балканах США использовали бандформирования косовских албанцев, то в Иране их ждали бы, да, переживавшие ряд проблем, но подразделения регулярной армии и высокомотивированные части КСИР. Поддержка сил вторжения со стороны леворадикальных вооруженных группировок ОМИН в начале 1980-х мне представляется маловероятной. Курдские сепаратисты в Иране не обладали и не обладают боевым потенциалом и военным опытом, равным полученному их соплеменниками в Ираке или Турции, что, собственно, и продемонстрировала начальная стадия ирано-иракской войны, когда выступление курдов было сравнительно легко подавлено войсками Исламской республики. Кроме того, что во время агрессии против Северного Вьетнама, что в процессе вторжения в Ирак американцы припахивали сателлитов. Но вряд ли кто из них согласился бы участвовать в наземной операции против Ирана, в том числе и блестяще подготовленные (один рейд 1976 года на Энтеббе чего стоит) израильские коммандос. Слишком велики были риски из-за специфики театра военных действий, даже при упавшем, по мнению аналитиков, уровне боеготовности иранской армии после прихода Хомейни к власти. Думаю, что в Пентагоне никто из профессионалов не сомневался: боевые действия в ИРИ примут очаговый характер, с очевидными для американцев и уже упомянутыми логистическими проблемами без возможности достижения в краткосрочной перспективе стратегического успеха путем разгрома иранских ВС и дезорганизации их управления. Нет, гипотетически удары американских ВВС могли нарушить работу Военного министерства Исламской республики. Однако, полагаю, на децентрализацию управления могло пойти само иранское руководство, что позволяло бы командованию на месте более эффективно использовать выгодные для обороны условия местности и приспособленную для нее боевую технику. Собственно, децентрализация управления иранских ВС и произошла в 2005 году, когда по инициативе генерал-майора Мохаммада Джафари было создано 31 командование. Добавим ко всему вышесказанному фактор демографии. На исходе 1980-х в Ираке проживало порядка 20 млн человек, в Иране – примерно в три раза больше. Соответственно, мобилизационный потенциал Исламской республики несравненно выше иракского. Равно как и выше был дух антиамериканизма в стране, в отличие от соседнего Ирака: при господстве светской БААС невозможно представить захват американского посольства. Все-таки Саддам не видел в США экзистенциальное зло. То есть получается, Картер блефовал, когда говорил о силовом отстаивании, в случае необходимости, американских стратегических интересов в зоне Персидского залива? Сформулируем вопрос иначе: могли ли американцы решиться на точечную военную операцию в Иране? Ведь в страну было вложено столько средств, в том числе и в развитие шахских ВС, а сам монарх виделся наивернейшим союзником. И тут в одночасье – на тебе. И все, как ошибочно казалось, из-за одного старика. Хомейни: почему миссия была невыполнима В случае его устранения не потребовалось бы свергнутого шаха обратно возвращать: с немалой частью оппозиции Белый дом вполне мог договориться – с тем же лидером Нацфронта Каримом Санджаби (своего рода аналога созданной П. Н. Милюковым в начале XX века кадетский партии). Да и в высшем комсоставе, равно как и в офицерском корпусе в целом, иранской армии у Вашингтона нашлись бы сторонники. С известной долей осторожности к их числу я бы отнес первого после революции министра обороны контр-адмирала Ахмада Мадани, позже эмигрировавшего в США. Думается, в Белом доме не решились на силовое устранение Хомейни вследствие внезапности свершившейся в Иране революции; возможно, аятоллу не рассматривали всерьез как политического лидера. Ведь за год-другой до нее не то что захват посольства – само свержение шаха казалось немыслимым и аналитикам ЦРУ, вслед за посетившим в 1977 году Иран Картером находившим державу под скипетром Мохаммеда Пехлеви островом стабильности. Картер и Пехлеви. На «острове стабильности» или в плену иллюзий Хотя и французы, и израильтяне предупреждали: в Иране творится неладное. Не услышали, точнее – не приняли во внимание. И потеряли самого верного на Ближнем Востоке союзника. А в Тегеране, быстро сменив имперского льва на шиитскую символику, вышли из аналога ближневосточного НАТО – СЕНТО, и приказали экспедиционным войскам покинуть Оман – были введены шахом в ходе Дофарскй войны, о которой более подробно см.: Дофарская война: красные на родине ладана. А тут еще как снег на голову последовал захват американского посольства. И сломанный Орлиный коготь. Не будем ехидничать: сама реализации операции по освобождению заложников казалась в тех условиях более чем сомнительной. Захват заложников спутал Вашингтону все карты. И поэтому пока шли переговоры об освобождении, о силовом устранении Хомейни пришлось забыть, если, конечно, оно вообще планировалось. Ну а далее в Белом доме сделали ставку на Саддама: хоть и дипотношения с ним были разорваны, тем не менее в тех обстоятельствах вторжение его войск в Иран и последующее, обусловленное недовольством предполагавшимся военным поражением свержение аятоллы виделось с высот Капитолийского холма единственным шансом по возвращению Тегерана в лоно геополитических интересов США.

Иранский узел: подводные камни наземной операции А вот с Ираном у США все складывалось сложнее. Думается, даже на уровне планирования в Пентагоне скептически относились к возможности проведения наземной операции средь заснеженных вершин Загроса и безжизненной пустыни Деште-Кевир. Загрос. Воевать здесь армии, не привычной к ведению боевых действий в горах, непросто. Подобная расположенной на юго-западе Ирака танкодоступная местность в Иране практически отсутствует. Немногочисленные равнины находятся в окружении горных хребтов, сдабриваемых обильными снегопадами и бурными весенними паводками, что существенно затрудняет ведение военных действий и снабжение. Стремительный бросок в направлении Тегерана невозможен ни со стороны Ирака, ни уж тем более со стороны омываемого Персидским и Оманским заливами побережья. Иранская столица, в отличие от Багдада, вообще идеально защищена от вторжений со всех направлений, кроме северного. То есть реальную угрозу для Тегерана представляла только Советская Армия. Но Кремль военной операции против Ирана не планировал. Разумеется, действия ВВС в горном театре также не столь эффективны, как в пустыне, ничего подобного шоссе смерти не набомбишь. «Шоссе смерти» – путь иракской армии и гражданских из Кувейта в Ирак. В Иране такой сценарий представлялся маловероятным. Ограниченное число шоссейных дорог затруднило бы противнику иранцев маневрирование на поле боя, использование крупных войсковых соединений и проведение операций на окружение, подобно осуществленной силами коалиции против сосредоточенных в Кувейте иракских подразделений. С перегруппировкой войск у сил вторжения также возникли бы проблемы из-за ограниченных возможностей по использованию транспорта. Да и вообще само вторжение повлекло бы за собой ряд трудно преодолимых логистических проблем, сопряженных с высокими потерями в живой силе не имеющей опыта ведения боевых действий в горах американской армии. Словом, агрессия против Исламской республики и для Пентагона, и для не оправившегося от вьетнамского посттравматического синдрома заокеанского общества представлялась со всех сторон маловероятной. Следует также учитывать сравнительно невысокую эффективность, в отличие от Ирака, возможности применения новейших видов вооружений в горах. Что и продемонстрировала война в Афганистане, а также нежелание Соединенных Штатов и их сателлитов проводить наземную операцию против югославских войск в 1999 году.

«Китайская» стратегия в отношении Ирака В тот же период США посчитали целесообразнее применительно к Ираку следовать, я бы сказал, китайской стратегии. До встречи Рейгана и Хусейна не дошло, но в 1984 года отношения были восстановлены, а Багдад получил щедрый кредит. Кто знает, может, мир бы стал свидетелем визита американского президента на берега Тигра, коли не Горбачев, принявшийся сдавать геополитические позиции СССР в мире, включая Ближний Восток. И на исходе 1980-х необходимость в диалоге с Саддамом отпала сама собой. Зачем? Истощенный войной, но богатый нефтью и стратегически выгодно расположенный Ирак, посредством грамотной комбинации оставалось спровоцировать на вторжение в Кувейт. А это было делом техники. Техника, дипломатия и деньги не подкачали. И еще Горбачев, и позже Ельцин – те тоже дядюшку Сэма не подвели. Не путались под ногами. Саддам, видимо, переоценил Горбачева Важное уточнение: разумеется, советское руководство обоснованно не потворствовало кувейтской авантюре Саддама, хотя и нельзя отрицать, простите за тавтологию, и обоснованность претензий последнего к эмиру Джаберу Аль-Ахмаду Ас-Сабаху. Но Москве, исходя из собственных интересов, не следовало допускать существенного военного ослабления Ирака и превращать его в легкую добычу американского империализма. Ибо вызванный заокеанским Сауроном из глубин преисподней запрещенный в России ИГИЛ угрожает ныне отнюдь не интересам США. И если уж проводить исторические аналогии, то Ирак 1990 допустимо сравнить с ослабевшим ко второй половине X века Хазарским каганатом, представлявшим буфер между Русью и кочевавшими по степи тюркскими племенами. Не добей Владимир каганат, расклад сил в Волго-Донском бассейне к началу XI столетия сложился бы иным, и в большей степени отвечавшим стратегическим интересам Киева. Скажем, избавленный от необходимости тратить массу военных усилий на борьбу с кочевниками, дом Рюриковичей мог обратить взор в сторону Волжской Булгарии и попытаться поставить под контроль Волжский торговый путь. Это представлялось с экономической точки зрения актуальным после Первого крестового похода, когда рыцари отвоевали Иерусалим и восстановили Средиземноморскую торговлю, что существенно снизило значением пути из варяг в греки и усилило центробежные тенденции в Древнерусском государстве. Но мы отвлеклись. Прошу прощения. Возвращаемся в век XX. С Ираком в Белом доме торопились, потому и провоцировали на вторжение в Кувейт. В противном случае, рискну предположить, после 1988 года последовало бы оперативное восстановление Багдадом военно-экономического потенциала, его сближение с Анкарой и Пекином, с соответствующим привлечением инвестиций и более тесным сотрудничеством на рынке вооружений. И в этом случае иракская армия оказалась бы, с точки зрения перспектив быстрого ее разгрома, американцам не по зубам. Возможно, произошло бы сближением Багдада и с аравийскими монархиями, но тут что-то утверждать со всей очевидностью невозможно, особенно учитывая чувство дискомфорта, испытываемого арабскими лидерами от геополитических амбиций Саддама.

Почему США не устранили Хомейни США на Ближнем Востоке: в свете китайского триумфа и тени Вьетнама В предыдущем материале «Саддам: отношения с США в период ирано-иракской войны, От сотрудничества до эшафота» мы говорили о некоторых аспектах взаимоотношений Багдада и Вашингтона и обратили внимание на нежелание последнего в самом начале 1980-х идти на наращивание сил в Персидском заливе. Хотя уже тогда существовала угроза блокирования одной из сторон конфликта выхода из Ормузского пролива. Да, Соединенные Штаты, возникни в том необходимость, поставили бы под контроль пролив, но последнее привело бы к новому витку напряженности с непредсказуемыми последствиями в самом нестабильном на планете регионе, где пересекались интересы трех ядерных держав – надо полагать, Израиль стал таковой в 1979. Мне могут возразить на утверждение о нежелании американцев наращивать силы в Заливе: а как же доктрина Картера, в рамках которой тогдашний президент (а ныне движущийся к столетнему юбилею почтенный старец) недвусмысленно заявил о готовности применить войска для отстаивания интересов США в зоне Персидского залива? Заявить-то заявил, но, с одной стороны, в Белом доме не могли не принимать во внимание возможность повторения вьетнамского сценария с затягиванием в длительное вооруженное противостояние, пусть и с заведомо более слабым противником. Оно явилось бы диссонансом на фоне разрядки (ОСВ-1 и ОСВ-2, Хельсинкская декларация; тут, правда, американцы припрятали фигу в кармане в облике доктрины Шлезингера) и налаживания отношений с Китаем, увенчанного встречей Никсона с Мао, немыслимой еще за год до исторического 1972. Собственно, обусловленный стараниями Киссинджера дипломатический успех в Поднебесной по сути избавил Соединенные Штаты от геополитического поражения в Юго-Восточной Азии и стал своего рода антидотом в ситуации вынужденного ухода из Южного Вьетнама. Плюс в сфере влияния США оставались Филиппины, Таиланд и Индонезия, не говоря о Южной Корее, Австралии и Японии. И соответственно в контексте почти что одновременного дипломатического триумфа и военного поражения (с точки зрения нереализованности поставленных американцами задач) во Вьетнаме омут еще одного вооруженного конфликта с непредсказуемыми последствиями и новым витком конфронтации с СССР вряд ли казался в Вашингтоне приемлемым путем в разворачивающейся большой геополитической игре на Ближнем Востоке. Подчеркиваю: речь именно о рубеже 1970–1980-х. Дальше ситуация будет меняться, и довольно стремительно, но об этом поговорим в следующем материале.

Предвыборный подарок Байдену: техасцы хотят отделиться от США 514Просмотров Вашингтон, подстрекающий или устраивающий гражданские войны в чужих странах, столкнулся с опасностью сепаратизма и гражданской войны у себя дома. Дойдет ли до нее дело, чем вызвана крайняя напряженность между Техасом и метрополией, как может изменить Америку бунт штата «Одинокой звезды», и станет ли он эталонным для других государственно-территориальных единиц Америки. Многолетний конфликт между республиканцами и демократами из-за миграционного кризиса на границе США и Мексики никогда еще не находился в столь острой фазе, в какой он пребывает сегодня. С одной стороны, накал страстей можно объяснить предстоящими в США в этом году президентскими выборами и «успокоиться» на том, что он вписывается в соответствующий формат. Но с другой стороны, на сей раз разногласия между штатом Техас и метрополией начались уж слишком заблаговременно, то есть раньше «положенного срока», отведенного для поливания грязью политических оппонентов. Кроме того, до сих пор дело в Америке не доходило до столь откровенного и опасного неподчинения штата(ов) федеральной власти и усиленно муссируемых разговоров о начале гражданской войны в США. Конфликт, как принято считать, разгорелся между Техасом и американской администрацией из-за контроля над границей с Мексикой, протяженность которой с штатом составляет 1930 километров. С весны 2021 года, когда техасский губернатор Грэг Эббот провел не согласованную с федеральными властями операцию по предотвращению нелегального проникновения мигрантов и наркотиков из Мексики, обострение обстановки еще укладывалось в обычный «джипег»: летом следующего года Минюст США начал расследование в отношении техасского департамента общественной безопасности. То есть не было ли нарушения прав человека, дискриминации на расовой почве, этнической принадлежности и «цвета кожи». Но губернатор Техаса на расследование начихал и, более того, пошел на более радикальные меры – на берегу реки Рио-Гранде между США и Мексикой в несколько рядов установил колючую проволоку – опять же не испросив разрешения федеральных властей. Объяснение его действиям нашлось – губернатор «выполнял работу федерального правительства по охране границы». Дальше – больше: к рубежам были переброшены бойцы Нацгвардии и полиции Техаса с разрешением арестовывать нелегальных мигрантов. Если просмотреть американскую прессу того периода, она пестрит сообщениями о непропорциональном применении силы в отношении нелегалов, в числе которых были женщины, дети, старики. А прошлым летом власти Техаса установили плавучую преграду — вереницу буев на более чем трехсотметровом участке Рио-Гранде около города Игл-Пасс: именно он является рекордсменом по количеству нелегального перехода из Мексики в Техас. И тут снова вмешался Минюст США – властям Техаса инкриминировали нарушение закона, то есть установление заграждения на водном пространстве: дескать, это создает угрозу безопасности прохождения судов, а также безопасности общественной. Строго говоря, «добро» на разрешение сооружения заграждения должен был выдать армейский инженерный корпус США. Плюс к этому правозащитники забили в набат, поскольку в заграждениях были найдены тела утонувших. В общем, несмотря на то, что федеральный суд постановил убрать буи (чего сделано не было), губернатор в ответ подписал законопроект о выделении еще одного миллиарда долларов на строительство заграждений на границе. Теперь вот дело дошло до того, что Нацгвардия и полиция Техаса взяли под собственный контроль территорию парка у Игл-Пасс и перестали пропускать через нее автомобили агентов федеральной погранслужбы. Вашингтон требует повиновения – Техас категорически отказывается, игнорируя федеральные структуры. Суд? Пожалуйста – отвечает на угрозы из Вашингтона генпрокурор Техаса Кен Пакстон, считающий, что штат имеет собственные конституционные полномочия и будет защищать их, как и всю территорию «Одинокой звезды» (название штата – по визуальному подобию его флага). Как сообщает CNN, губернатор назвал проволочные заграждения «эффективным средством сдерживания незаконных пересечений, которые поощряет Байден». «Я продолжу защищать конституционные полномочия Техаса по обеспечению безопасности границы и предотвращению уничтожения нашей собственности администрацией Байдена», — сказал он. Республиканцы (25 человек) выступили в защиту Эббота, то есть против Байдена, которого обвинили в несоблюдении иммиграционных законов: «Вместо этого он и его администрация напали на Техас». Поясняется, что штат защищает американских граждан от самого высокого, в истории США, уровня наплыва нелегальных мигрантов, смертоносных наркотиков, террористов. Кстати, только в декабре прошлого года из Мексики прибыли около 300 тыс. нелегалов, что стало самым высоким показателем последних 23 лет. А в целом за время президентства Байдена — более 12 млн, то есть столько же, сколько за годы президентства Обамы и Трампа. Уж не зрил ли последний в корень, когда затеял строительство стены на границе с Мексикой? Тогда его, помнится, и засмеяли, и обвиняли. Теперь Техас ожидает от администрации Байдена столкновения федеральных сил с силовыми структурами штата. От такого шага президента уже предостерег вице-губернатор «Одинокой звезды» Дэн Патрик. А несколько американских штатов с губернаторами-республиканцами направили свои вооруженные силы в Техас и предоставили его властям материальную поддержку. И все это происходит на фоне призывов техасцев в соцсетях по отделению штата от США. The Spectator охарактеризовало события в Техасе как «крошечную гражданскую войну». Вопрос, однако, в том, не перерастет ли эта «кроха» в нечто большее – им тоже задаются в США. И, надо сказать, предпосылки к этому есть: прошлым летом съезд республиканцев штата принял платформу, призывающую провести референдум, «чтобы определить, должен ли штат Техас подтвердить свой статус независимого государства». Основанием для референдума его сторонники считают одно из положений конституции штата, содержащее право техасцев «изменять, реформировать или упразднять свое правительство таким образом, каким он сочтет целесообразным». И напоминают: в 1861 году, во время гражданской войны, Техас вышел из Соединенных Штатов Америки и примкнул к Конфедеративным Штатам Америки. Когда боевые действия закончились, Техас вернулся в США. Но, как утверждают многие американские юристы, современная конституция США не дает штатам право «изолироваться» в одностороннем порядке. Словом, противостояние Техаса с властями США нарастает, и призрак если не гражданской войны, то гражданских беспорядков, по США бродит. Но если исходить из того, что, как правило, гражданские войны провоцируются внешними игроками и ими же поддерживаются, то войны не будет, потому как нет внешнего вмешательства. Правда, случаются и исключения из правил. Кроме того, Техасу, по большому счету, нет серьезного резона выходить из состава США. С другой стороны, риск вооруженного противостояния, все же, существует – между федеральными силовиками и их техасскими коллегами, к которому примкнет население: тут уже трудно просчитать, чем закончится война нервов и амбиций, основанных, в том числе, на довольно популярном стремлении многих штатов ограничить полномочия федеральной власти. Похоже, что, как минимум, в США назревает конституционный кризис. И по мере его углубления сложно предугадать (да и сейчас – тоже), насколько сильны будут в среднесрочной перспективе «сепаратистские» устремления в США – пример бунтующего, но еще не окончательно взбунтовавшегося Техаса, может стать заразительным. Сторонники суверенного статуса «Одинокой звезды» считают, что они прекрасно проживут без США, а последним без Техаса придется туго. И приводят следующие аргументы: Техас уже был самостоятельным, и чувствовал себя прекрасно – ведь у него полно нефти. ВВП штата превышает 1,7 триллиона долларов. Люди задаются вопросом: почему метрополия обирает Техас, выделяя ему в разы меньше денег, чем штат перечисляет в центр в виде налогов? Кроме того, Техас – центр космической и военной промышленности США (здесь базируется NASA), и буквально напичкан штаб-квартирами ведущих американских корпораций, включая ExxonMobil, Tesla, Starbase SpaceX и т.д. Но все ли техасцы рассуждают подобным образом? Или их больше устроит не выход из США, а реформирование конституции страны: скорее – второе. И не является ли бунт «Одинокой звезды», имеющей вполне легитимное претензии к федеральной власти по миграционному вопросу, во-первых, показательным действом, что и как может случиться, если Вашингтон сваляет дурака и не пойдет на уступки; во-вторых, частью президентской гонки для дискредитации Байдена в пользу республиканца Трампа. И, похоже, в президентской гонке миграционный вопрос, столь сильно обострившийся, стал главной фишкой республиканцев. И еще один момент: республиканцы, а, главное – Трамп, не единожды заявляли, что вместо того, чтобы финансировать Украину, Вашингтон должен решить кричащую проблему, создавшуюся на границе США с Мексикой. Согласимся, что этот ход попахивает спекуляцией на украинской почве, «удобренной», кстати, не без помощи тех же республиканцев. Словом, теперь и в Белом доме «узнали», что такое «сепаратизм» (реальный или мнимый), но, похоже, не вполне улавливают, как с ним «бороться», хотя обличают те страны (как всегда – выборочно), которые ему противостоят (тоже, понятно, с позиции двойных стандартов). И, в некотором роде, должны были понять, что устраиваемые ими, то США, многочисленные государственные перевороты и войны на чужих континентах и чужими руками, жизнями, во многом обусловили массовость миграции в Америку. А еще существует закон бумеранга: неизвестно еще, как аукнется США и в целом Западу их зуд к дестабилизации обстановки (и это еще мягко сказано) на Глобальном юге, и не будет ли она экспортирована в обратном направлении – на Глобальный север. Пока же речь идет, как минимум, о том, что ряд американских штатов будет, вероятно, добиваться конституционной реформы. Америка, требуя таких реформ от других стран, может оказаться в весьма сложной ситуации, потому как «это вам не Молдова» и не другие, за которых решает «дядя Сэм», исходя из собственных интересов доминирования и поглощения стран «второго и третьего мира». А то, кстати, и немалой части «мира первого».

РАЗБИРАЯ ШАХА ИСМАИЛА ХАТАИ В своей работе «О языке и литературном творчестве Хатаи» Б.Чобанзаде анализирует творчество шаха Исмаила Хатаи в контексте лингвистики и, обобщая свои идеи, следующим образом классифицирует стихотворения литератора по структуре стихов и идейным особенностям: 1. Написанные в религиозно-шиитском духе поэмы. Как видно и из названия, подобного типа стихотворения представляют собой стихотворения, написанные для восхваления пророка Мухамеда, Али и его сыновей, имамов в целом, и направленных против Езида и его сторонников. Говоря словами Б.Чобанзаде, «подобного рода фрагменты, из-за устаревших стихов могут считаться «любовные стихи», то есть стихами, написанными поэтом в суфийском, философском ключе». 2. Малочисленность автобиографических стихотворений в поэзии Хатаи. Б.Чобанзаде указывал, что как и поэты феодальной эпохи, Хатаи предпочитал жизнь и деятельность не привносить в поэзию. Хотя он отмечал это как особенность литературы феодальной эпохи, вместе с тем полагал и слабостью и недостатком этого времени. 3. Использование традиций народного творчества. Автор расценивает и одобряет это как оригинальность творчества Хатаи: «В любом случае Хатаи, основываясь на основных феодальных классических нормах, появляется на сцене в качестве первого азербайджанского тюркского поэта, уделявшего в этот период несколько большее место элементам народной литературы». Б.Чобанзаде считал, что склонность к народной литературе достаточно сильна и в любовных газелях Хатаи. Особое подчеркивание Б.Чобанзаде тюркства в использованном в отношении Шаха Исмаила Хатаи выражения «первый азербайджанский тюркский поэт» неслучайно. Хотя он проанализировал Хатаи как поэта, прекрасно знал его политическую сущность, обустройство империи, опирающееся на огузско-тюркскую идентичность в контексте феодально-политических традиций эпохи. Б.Чобанзаде было известно, что поэтическое творчество Хатаи было гораздо большим и отличным явлением, чем художественное творчество. Хатаи своими стихами, основывающимися на национальные традиции, не только сыграл исключительную роль в обретении народности письменной литературой, но и вместе с тем, своими стихами создал величественное государство Сефевидов. В этом контексте Б.Чобанзаде прекрасно понимал причины, направившие Хатаи на традиции национальной поэзии. Ученому было известно, что огузская поэтическая традиция, на которую опирался Хатаи, была не только литературный явлением, но и живущей в поэзии традицией национальной государственности, и корни этой традиции основывались непосредственно на фольклоре «Огузнаме». Б.Чобанзаде народность, простоту и ясность поэтического языка Хатаи объясняет его большей связью с народными поэтическими традициями: «Эта простота, у Насими, Хабиби и Физули (особенно в их произведениях, относящихся к газелям), в той или иной степени наглядно видимая, как мы говорили, у Хатаи проявляется в очень явной и категоричной форме, сближающейся с народной литературой, и прошедшая определенную степень развития у Хатаи эта особенность у различных поэтов показывась в разной форме и степени, развившись, наконец, находит свою эволюционную точку развития в творчестве у выдающегося представителя древней азербайджанской тюркской литературы Вагифа. То, что в творчестве Хатаи это свойство не имеет случайную или подражательную сущность, действительно является отражением живого языка и народной литературы, ясно и в данном выше нами подробном виде анализа языка». ***** В фольклористическом и филологическом творчестве Б.Чобанзаде моментом, обращающим на себя внимание, является его подход к тюркской фольклорной фактуре в сравнительном контексте. Он всегда (как в контексте жанра национального фольклора, так и в контексте фольклора тюркских народов) в сравнительной форме уделяет внимание вариациям и показывает, наряду с поэтической сущностью фольклорных текстов при вариантизации, и выражение самобытности народного сознания. Автор пишет: «Наконец, третий вид нашей литературы (автор подразумевает литературу после дворцовой и религиозной литературы) является истинной народной литературой.» Интересным моментом, обращающим внимания на себя в подходе автора, является взятие им фольклорного сознания вместе с лингвистическим фактором. Язык в подходе Б.Чобанзаде, с одной стороны, является средством выражения, с другой стороны, поэтической памяти, с третьей же стороны фактором управления фольклорными процессами. Б. Чобанзаде в образце крымских татар разъясняет важную черту фольклорного исполнения. Согласно ученому, фольклор, передаваясь из поколения в поколение, хотя и несет устойчивые структуры в себе, в такой же степени является динамичным явлением. Это проявляет себя в фольклорном исполнении более наглядно. Автор полагал, что этот динамизм происходит за счет высокой функциональности механизма вариантизации. Б.Чобанзаде пишет: «Как известно, на свадьбах-соберунах песни-турку обеих сторон в одинаковой степени приемлемы. Даже музыканты могут петь одну и ту же песню либо на южном диалекте, либо на северном, в зависимости от того, являются ли слушатели с северянами или южанами…» Исследования показывают, что научные взгляды Б.Чобанзаде о фольклоре, и в частности фольклоре тюркских народов, сохранили свою актуальность и после его смерти. Хотя Б.Чобанзаде в тюркологии профильно больше известен был как лингвист, его лингвистический подход не оставался лишь в лингвистических рамках. К каждому лингвистическому явлению он подходил комплексно, изучал его во взаимосвязи с другими парадигмами национального сознания. То, что ученый как творческая личность, являлся профессиональным этнографом, фольклористом, литературоведом, связано с этим фактором. Самая характерная черта фольклористических изысканий автора заключается в приведении им каждого обладающего национальной традицией фольклорного факта в общетюркскую фольклорную плоскость. Составляющая важную часть в творчестве видного тюрколога Б.Чобанзаде фольклористическая деятельность представляет собой показатель его знания богатой устной литературы тюркских народов и интереса к нему. В 1928 году против Бекира Чобан-заде развернулась клеветническая кампания в крымской и бакинской печати. Ученого обвиняли в пантюркизме, «буржуазном национализме». Его арестовали 28 января 1937 года в Кисловодске, обвинили в участии в деятельности «Милли Фирка», пантюркистском движении, в 1920—1937 годах, участии в националистических и пантюркистских организациях. 12 сентября, 1937 г. его приговорили к смертной казни. Знаменитый ученый был казнён 13 октября 1937 года.

Бекир Чобанзаде и фольклор тюркских народов С.Гасымова Бекир Чобанзаде (1893-1937) — крымско-татарский поэт, учёный-тюрколог, специалист в области тюркских языков и литературы. Во время учёбы в Стамбуле Чобанзаде опубликовал свои первые стихи, которые были подписаны псевдонимом Чобанзаде (в переводе «сын пастуха»). В 1924 г., по приглашению руководства Азербайджана, Чобанзаде приехал в Баку и в качестве профессора Бакинского университета активно участвовал в переходе от арабской письменности к латинской. Был руководителем Всесоюзного центрального комитета нового тюркского алфавита. В период с 1924 по 1929 год был заведующим кафедрой и деканом востоковедческого факультета Азербайджанского государственного университета. У имеющего исключительные заслуги в научно-культурной жизни тюркских народов Б.Чобанзаде в его научно-теоретическом мировоззрении важную часть составляет исследования по фольклористике. Он, несмотря на недолгую жизнь, богатым талантом, интеллектуальным уровнем сумел утвердиться в качестве человека науки среди тюркологов мира. Этот ученый оставил глубокий след в памяти людской не только как тюрколог, но и как обладающий всесторонним знанием лингвист, широким образом мышления литературовед, знающий историческое происхождение и обычаи народов этнограф, фольклорист и поэт. Бекир Чобанзаде никогда не подходил в узкой плоскости к какому-либо фольклорному материалу, ставшему предметом его исследования. То есть, взяв созданный каким-либо народом образец, не расценивал его как литературно-культурное явление лишь этого народа. Этот образец (баяты или колыбельная, гошма или герайлы, сказка или эпос…), даже будучи созданный конкретным народом, исследовался им в общетюркском контексте. Он выявлял сходства и общности между ними, более достоверно и вескими доказательствами доказывал культурные связи тюркских народов. В своем докладе «О близком родстве тюркских диалектов», сделанном на Первом Всесоюзном тюркологическом съезде (1926), Б.Чобанзаде говорил: «Махмуд Кашгари провел очень глубокие и точные для своего времени исследования, построив особую научную систему, наметил связь между тюркскими диалектами. Его работу в этом смысле можно оценить как гениальное призведение. Крайнюю подготовленность и знания, широкое мировоззрение Кашгари как человека подтверждают следующие слова: «Лексические основы тюркских диалектов едины. Здесь нет никаких отличий. Лишь в буквах (звуках) и их замене есть различия». Это доказывает проведение глубокогоанализа со стороны Кашгари.» Основным моментом, обращающим на себя внимание при таком подходе автора, является то, что Б.Чобанзаде сумел точно отследить структурный подход в лингвистическом наследии Кашгари. Иными словами, его идея о наличии единой основы тюркских диалектов, выражение различий лишь в изменении звуков демонстрирует структурный подход к языку. Структурный подход представляется как модель отношения меняющих и не меняющих фактических элементов. И М.Кашгари относился к тюркским языкам как к системе, обладающей общей основой, то есть неизменной структурой. В этом случае динамичность системы преимущественно проявляется в фонетических изменениях. Б.Чобанзаде истоки тюркской культуры обосновывал не только фольклорными образцами, но и родством языков. И в представленных автором в работе «Введение в тюрко-татарское языковедение» широкой читательской аудитории образцах устной народной литературы тюркских народов, написанных в различных жанрах, это можно увидеть наглядно. Любопытно, что общность языка и мышления в большей степени сохраняют себя в фольклоре. Поскольку фольклор во всех явлениях национального сознания обретает функциональность на уровне этнических корней. И Б.Чобанзаде, говоря о родстве тюркских языков, именно по этой причине ссылается на фольклорные тексты. Представленные Б.Чобанзаде под заголовком «Примеры главных тюрко-татарских диалектов» и прозаические, и поэтические образцы лишний раз подтверждают, что образцы фольклора, в частности устной народной литературы тюркских народов, близки друг к другу не только формой и содержанием, но и духовно. Профессор Б.Чобанзаде, окинувший общим взором путь, пройденный письменной и устной литературой турецкого, азербайджанского, туркменского, казахского, киргизского, узбекского и других тюркских народов, хотя и предполагал попадание под влияние сначала арабо-персидского, а позднее европейского, о народной литературе такого же мнения не был. Ученый указывал, что после ислама тюрки породили оригинальную литературу, которую называют «суфийской литературой». Автор полагал, что устная народная литература тюркских народов и формой, и содержанием, и идеалом более преобладающа и насыщена, чем арабо-персидская литература. Глубоко знающий устную литературу тюрко-татарских народов Б.Чобанзаде отмечал, что если провести аналогичное сравнение с западной литературой, можно отдать предпочтение фольклору тюркских народов: «Так как в Европе широко развилась городская литература, общее образование, театры, типографии, издательства уже давно ослабили народное творчество в литературе и во многих местах уничтожили». На один момент в рассуждениях Б.Чобанзаде необходимо обратить особое внимание. Ученый, опираясь на логические результаты своих наблюдений и исследований, направляет внимание на влияние современных технологий на развитие фольклора. Он считал, что современные технологии не остаются без воздействия на фольклор. Прошедший путь от пастушества до лица, бывшего ведущим в формировании тюркологии как науки, Б.Чобанзаде выдвинул интересные версии о происхождении, спецификации, жанровых особенностях национальной литературы. Ученый-исследователь больше внимания уделял связи этих фольклорных образцов с жизнью, бытом трудового населения. Б. Чобанзаде, проведя параллель, отмечал, что фольклорное творчество Северного Азербайджана и фольклорное творчество Южного Азербайджана меняются не в одном темпе. Электрификация деревень, наряду с городами в Северном Азербайджане, на основе этого звучание радио и телевидения в самых высокогорных селах остановило развитие многих фольклорных жанров. В период отсутствия электрического света и, соответственно этому, радио и телевидения, народ длинные зимние вечера проводил развлекаясь, собравшись у кого-то дома. На этих вечерах люди рассказывали сказки, легенды, предания, дети играли в игры, допустимые в комнате, говорилось много загадок и т. д. Это была жизнь, однозначно проживаемая с фольклорной средой, фольклорной жизнью, фольклором. Радио и телевидение внесли в эту жизнь радикальные изменения. Совеременные интернет и иные технологии нанесли серьезный удар фольклорной среде, ослабило собрание зимними вечерами в одно место, общение с фольклором. Б.Чобанзаде, говоря об ослаблении городской литературой, общим образованием, широким развитием театров, типографий, издательств в Европе народного творчества в литературе, подразумевал именно это.

Москва заботилась и о социальных улучшениях в республиках. Однако национальное и культурное развитие были проблемами самих этих республик. Распространение русского языка и финансовая поддержка русскоязычных учреждений образования сочеталась с политикой пренебрежения к грузинским и азербайджанским школам, к сохранению исторических памятников, культурного наследия и т.д. Эти тенденции превалировали и в эпоху Никиты Хрущева, и в период Леонида Брежнева. За 20 лет, прошедших после окончания сталинского террора, у грузин, азербайджанцев, украинцев и представителей других народов появилась возможность как-то «восстановиться», воспитать новое поколение интеллигенции. Войдя в жизнь уже в условиях коммунистической оккупации, это поколение могло пользоваться преимуществами ситуации «отсутствия террора», существовавшей после 1953 года. После смерти Иосифа Сталина можно было издавать многие запрещенные в годы его правления литературные и научные труды грузинских и азербайджанских историков, писателей и философов, разрешили отмечать некоторые национальные праздники, соблюдать исторические традиции, исполнять народную музыку. В этих условиях и могло появиться то самое новое поколение интеллигенции, получившее прекрасное образование и привязанное к своей национальной традиции. И в Грузии и в Азербайджане появились интеллектуалы, предпочитавшие сопротивляться коммунистической идеологии в «дозволенных» рамках. Тем не менее их действия все же подрывали господствовавшую коммунистическую идеологию. Многочисленные грузинские и азербайджанские историки, публиковавшие работы о российской колониальной политике на Кавказе в XIX столетии, до некоторой степени противостояли поддерживаемой Москвой тенденции изображать историю кавказско-российских отношений как историю «многовековой дружбы». В Грузии такие историки, как И.Антелава, A.Ментешашвили и другие, подробно исследовали антироссийские восстания, последовавшие за аннексией Россией Картлийско-Кахетинского царства. В Азербайджане А.Сумбатзаде и З.Буниятов в 1960-1970-х годах публиковали исследования о российском колониализме в азербайджанских ханствах и о средневековой азербайджанской истории. Рассуждая в терминах теории классов и марксистских взглядов на историю, эти авторы заронили в официальную науку представление о сложностях истории российско-кавказских отношений в критическом XIX столетии. В конце 1980-х годов их труды стали идеологическим основанием национально-освободительного движения. Другую группу нетрадиционных диссидентов составили писатели и поэты, обратившиеся к историческим темам. Даже если в прошлом у них и был свой «социалистический» период, с 1950-х годов в их творчестве преобладали национальные темы. Литераторами-диссидентами, терпимыми руководством местных коммунистических партий, можно считать и грузинского поэта Галактиона Табидзе и азербайджанского поэта Бахтияра Вахабзаде. Последний был известен сосредоточенностью на теме Южного Азербайджана, а также исторического раздела территорий Азербайджана между Россией и Персией в XIX столетии. На Кавказе (наряду с крошечными радикальными диссидентскими группами) советской идеологии противостоял и обширный слой нерадикальной интеллигенции. Первые имели смелость открыто критиковать политический режим, отказывались принимать «правила игры», были нацелены на изменение существующих условий. Вторые — широкая группа национально ориентированной интеллигенции — историки Илия Антелава, Автандил Ментешашвили, Зия Буниятов, писатель Эльчин — принимали установленные Москвой рамки, но были готовы использовать все свои возможности, чтобы отстаивать собственную систему ценностей. Была и третья группа интеллигенции, игнорировавшая режим и его идеологию, но в то же время отрицавшая политические действия. В их число входили грузинский философ Мераб Мамардашвили (1930—1990) и азербайджанский философ Асиф (Ата) Эфендиев (1935—1997). Как видно, диссидентство в Грузии и Азербайджане представляло собой конгломерат из прямого противостояния режиму, и умеренного подрыва коммунистической идеологии большой группой интеллигенции. Такие историки, как Г.Мамулия, И.Антелава, З.Буниятов, С.Ашурбейли создавали фундаментальные работы по грузинской и азербайджанской истории, однако не выходя за рамки марксистских представлений об истории. Но в рисовавшейся ими картине прошлое их народов представало как исток тысячелетней традиции истории и культуры. Их труды разрушали миф о благотворном воздействии цивилизации России и ее культуры на «отсталые кавказские народы». Философы Кавказа оказались способными создать национальные философские школы, объединившие достижения важнейших направлений европейской мысли с отечественными философскими традициями. В Грузии и в Азербайджане литераторы обращались к национальному прошлому, в том числе к древним литературным традициям грузин и азербайджанцев. Обращение Вахабзаде к Физули и к созданному в Раннем Средневековье дастану о Деде Коркуте помогало осознавать и поддерживать непрерывность традиции и национальное самосознание азербайджанцев как народа с древней литературной традицией. Таким образом, радикальное и умеренное крылья кавказского диссидентства создавали в Грузии и Азербайджане потенциал для культурного сопротивления советской политике, направленной на ликвидацию местных институтов, альтернативных официальным. Арсенал прямой и косвенной критики промосковского советского режима объединял открытое неприятие официальной политики и увлеченность интеллигенции национальным прошлым, литературой и музыкой в рамках того, что допускала власть. «Косвенная» оппозиция была более широкой. Часто даже те представители интеллигенции, которые своими трудами по истории культуры Азербайджана и Грузии разрушали мифы о культурном превосходстве России, сами не воспринимали свою деятельность как оппозиционную режиму. В конце 1980-х годов можно было наблюдать проникновение идей радикального крыла в ряды умеренной интеллектуальной оппозиции. Но в любом случае это был уже следующий этап процесса, начавшегося в 1970-х годах.

По данным грузинского историка Георгия Анчабадзе, только в 1922-1923 годах в Грузии были разрушены 1,500 церквей . Немецкий теолог А. Гампель писал: «В период до 1917 года в составе Грузинской церкви насчитывалось более 1,527 приходов, а в 1963-м… имелось лишь 80 приходов». И в Грузии, и в Азербайджане коммунистические чистки почти полностью уничтожили религиозные учреждения. Число действующих церквей, мечетей и синагог катастрофически сократилось. Православные духовные семинарии в Тбилиси и огромная инфраструктура мусульманских образовательных центров, в частности медресе, были ликвидированы. Из-за важнейшей роли, которую религия играла в грузинском и азербайджанском обществе до их советизации, уничтожение религиозных учреждений нанесло тяжелый ущерб всей социальной системе и морально-этическим ценностям общества. Позднее, особенно в период сталинских чисток 1930-х годов, уничтожили огромную часть грузинской интеллигенции. Но по ряду причин в Грузии правление Сталина не привело к грандиозному разрыву исторической преемственности и связи между поколениями, как это случилось в Азербайджане, в частности, сохранилось изначальное грузинское письмо. Одна из причин тому — грузины, будучи христианским народом, не стремились получить поддержку от соседних мусульманских стран, то есть от Ирана или Турции. К тому же абсолютное большинство грузин проживало в советской Республике Грузии. Другими словами, за исключением весьма незначительного меньшинства в Иране, в Восточной Турции (лазы), небольшой общины грузинской интеллигенции в Париже и в Берлине, у грузин не было значительной диаспоры за пределами Советского Союза. А советский Азербайджан,напротив, был родиной всего для 20—25% азербайджанцев, большинство же проживало в пограничных странах: в Иране и в восточной части Турции. Сохранение грузинского алфавита обеспечило связь с многовековой историей грузинской философской мысли и сыграло важную роль в мобилизации нации на сопротивление русификации. В 1960—1970-х годах народы Азербайджана и Грузии уже накопили огромный опыт жизни при советском правлении. В союзных республиках региона к тому времени выросло уже почти два поколения. В среде интеллигенции сохранялась историческая память о периоде государственной независимости 1918—1920/21 годов, но это уже не могло стать фактором мобилизации всего общества. Национализм остался тем единственным, что вдохновляло представителей нерусских наций на сопротивление русификации и дальнейшему разрушению их культурных традиций. В 1978 году французский советолог Элен Каррер д’Анкосс писала, что нации в Советском Союзе научились использовать условия, структуры и правила игры, которые предлагала им Москва. Это означало, что новое поколение интеллигенции Грузии и Азербайджана обеспечило сохранение языка, пусть даже в форме развития конформистской литературы с пропагандой марксистской идеологии. После Второй мировой войны и конца сталинской эпохи в странах Кавказа произошла революция в сфере образования. В 1950—1960-х годах в Баку и Тбилиси в умах людей преобладали не проблемы национальной независимости, но желание добиться равенства благодаря лучшему образованию и горячее стремление к промышленному развитию своих республик. Изучая собственную историю и не выдвигая радикальных требований, интеллигенция республик региона в 1970-х годах осуществила «тихую революцию». В 1950-х годах в обеих республиках началась этническая гомогенизация населения, постоянно росла доля этнических грузин и азербайджанцев. Одновременно пропорцио-нально сокращалась доля русского населения. С начала 1920-х до 1970-х годов Грузия и Азербайджан переживали процессы широкой индустриализации и модернизации при почти абсолютной ликвидации альтернативных идеологий и религиозной идентичности. Москва была заинтересована в улучшении ситуации за счет эксплуатации ресурсов республик региона. На Черноморском побережье Грузии создали современную инфраструктуру для организации там общесоюзного центра туризма, вокруг Баку реконструировали дорожную и трубопроводную сети, которые должны была облегчить транспортировку нефтяных и газовых ресурсов с полуострова Апшерон. Для улучшения условий жизни работающих в этих республиках русских поселенцев развивался потенциал системы образования и здравоохранения.

Диссидентство на Кавказе: критики СССР в Грузии и Азербайджане в 1970-х — нач. 1980-х З.Гасымов Первой жертвой большевистской экспансии «в южном направлении» стала Азербайджанская Республика. В конце апреля 1920 года вся ее территория была занята частями 11-й Красной Армии. В феврале 1921-го, с падением Грузинской Республики, Кавказ был «советизирован». Весь процесс продлился около 70 лет. Чтобы понять обстоятельства, в которых развивалось диссидентское движение в кавказском обществе, необходимо рассмотреть характер коммунистического режима, установленного Москвой в этих республиках. В Азербайджане, где в мае 1920 года было поднято восстание против большевистских оккупантов, коммунистический режим чувствовал себя в особой «опасности». Из-за этнической близости азербайджанцев с Турцией, их религиозных связей с шиитским Ираном, а также наличия широкого слоя духовенства и интеллигенции большевикам было нелегко объяснять азербайджанским «рабочим и крестьянам», что их прогресс и безопасность могут быть обеспечены «только в союзе с Россией и ее пролетариатом». До второй половины 1920-х годов Москва терпела таких национально мыслящих азербайджанских коммунистов, как Чингиз Ильдрым и Нариман Нариманов. Но наряду с этим большая часть национальной интеллигенции вынуждена была выехать в Польшу, Францию или Турцию. Этот путь выбрали Расулзаде, Агаоглу (Агаев), Топчибашев, Гусейнзаде, Мирза Бала и многие другие. Некоторых представителей азербайджанской интеллигенции, входивших в период независимости 1918—1920 годов в мусаватистское правительство (в том числе поэта Махаммада Хади), казнили в начале 1920-х. Один из ведущих политических деятелей Азербайджанской Демократической Республики Фатали хан Хойский был убит в Тбилиси , где он и его семья получили убежище в 1920 году. Начальник Генштаба АДР генерал Сулкевич вместе с несколькими другими был казнен в Баку в мае 1920 года, через несколько дней после вторжения большевиков. Коммунистические преследования не миновали и азербайджанских предпринимателей. Гаджи Зейналабдин Тагиев, один из самых богатых меценатов, пребывал под домашним арестом в селе Мардакан до самой своей смерти (сентябрь 1924 г.). Нетерпимость к азербайджанской культуре и языку усилилась в конце 1930-х годов. Многих азербайджанских литераторов, в том числе Гусейна Джавида (1882— 1941 гг.), Ахмеда Джавада (1892—1937 гг.), Салмана Мумтаза (1884—1941 гг.), Микаила Мушфика (1908—1938 гг.), объявили «врагами народа», обвинили в национализме, панисламизме и т.д. Романтический настрой азербайджанской литературы конца XIX и начала XX столетия, побуждавший поэтов и прозаиков обращаться к таким темам, как Родина, родной язык и т.д., воспринимали как антисоветское проявление. Нападки коммунистов на азербайджанский язык достигли кульминации в 1939—1940 годах, когда латинский алфавит 1926 года был заменен кириллицей. В этих посягательствах можно усматривать ключевой элемент кампании по русификации и советизации Азербайджана. В Азербайджане коммунистический режим продолжил колониальную политику царской России. Приток российских переселенцев с Поволжья в Баку и в его промышленный город-спутник Сумгаит должен был создать в столице русское, а затем и русскоязычное основное ядро жителей. В Грузии коммунистический режим был нацелен на истребление политической оппозиции, которая за время существования Грузинской Демократической Республики в 1918-1921 годах смогла выработать достаточно сильную социал-демократическую идеологию. Грузинская социал-демократия была тесно связана с европейскими левыми политическими кругами. В 1919-1920 годах по приглашению Ноя Жордания республику посетила многочисленная делегация европейских социал-демократов. Мощный потенциал отечественной политической оппозиции и высокий уровень национального самосознания населения были той основой, на которой в 1924 году развернулось широкое антисоветское восстание, жестоко «умиротворенное» большевиками.

Границы США ослабли! Техас заручился поддержкой жителей других штатов

Покупки на базаре | Урок 43 | Узбекский язык для начинающих

Ситуативный Узбекский Язык. Урок 1. На Базаре.

Иран запустил три спутника одновременно с помощью ракеты-носителя Simorgh Иран в воскресенье одновременно запустил три спутника с помощью ракеты-носителя Simorgh («Феникс»). Об этом сообщает Reuters. По данным агентства Young Journalists Club, ракета-носитель была разработана министерством обороны Ирана. 20 января сообщалось, что иранское космическое агентство вывело на орбиту спутник «Сорайя». Запуск ракеты со спутником состоялся утром в субботу, 20 января, в присутствии главнокомандующего Корпусом стражей исламской революции (КСИР) генерал-майора Хоссейна Салами, главы космического агентства стран Хасана Саларие и командующего Воздушно-космическими силами генерала Амира Али Хаджизаде.

Закон – условность, роль прокурора у автомата «Калашникова» https://haqqin.az/news/306758 Девять пакистанцев были убиты вчера, 27 января, в иранском городе Сараван, что расположен в провинции Систан и Белуджистан. Еще трое пакистанцев при этом были ранены и находятся в больнице. Все произошло в лучших традициях криминальных разборок – несколько людей зашли в автомастерскую, принадлежащую пакистанцам, и открыли огонь из автоматического оружия. После чего спокойно вышли и сели в принадлежащий им транспорт… До сих пор ни один человек или группа не взяли на себя ответственность за эту бойню, в которой напрасно искать политический подтекст – криминал чистой воды, разборка между то ли наркоторговцами, то ли контрабандистами. Разве что раньше не было инцидентов такого масштаба. Иранский Белуджистан, равно как и афганский, и пакистанский, постепенно превращается в «серую зону», где понятие «закон» превращается в условность, а роль прокурора давно уже взял на себя автомат Калашникова. Право сильного – вот что определяет, кто здесь власть. И Тегеран теряет контроль над ситуацией, как теряет его Исламабад, о Кабуле же и говорить не приходится. Главная проблема региона не в том, что населяющие его белуджи категорически отказываются входить в XXI век, с оружием в руках отстаивая свой родоплеменной строй, сложившийся еще в средние века. Главная проблемы в том, что регион все более уверенно погружается в нищету, лишаясь всяческих перспектив. А где нищета – там обязательно торжествует архаика. И криминал является для подавляющего большинства единственным способом не умереть с голоду. В Белуджистане вы не ощущаете себя только индивидом. Вы ощущаете себя как чей-то сын, чей-то брат, чей-то кузен, чей-то дядя. Вы часть чего-то большего, чем вы сами. И если это «что-то большее» говорит вам, что пришло ваше время принять участие в «семейном бизнесе» - контрабанде или наркотрафике – то у вас не остается выбора. Более того, как писал выдающийся Гюстав Лебон еще в XIX веке в своей «Психологии толпы», отдельный человек, ставший частью группы, «спускается на несколько ступенек вниз по лестнице цивилизации». Сам по себе человек может быть «просвещенной личностью», но в группе «он обладает спонтанностью, жестокостью, зверством, но также и энтузиазмом, и героизмом примитивного существа». Все это можно наблюдать у белуджей. У которых есть и своя интеллигенция, и политики, но все они составляют столь тонкий слой, что достаточно лишь слегка поскрести – и вот уже перед нами белудж образца в лучшем случае XIX века со всей его воинственной архаикой, считающий врагом всякого, кто не член его племени. И место ему – в перекрестье прицела. А царапин у них – хоть отбавляй, реальных или мнимых, для белуджей не столь уж важно. По большому счету, все, что делает центральная власть, для них - душевная рана, пусть это и касается таких благ, как медицина и здравоохранение. «Нам это не надо», - упорно стоит на своем большинство белуджей. Плюс нищета, по нашим, разумеется, меркам. Единственная попытка переломить ситуацию в Иранском Белуджистане была предпринята при президенте Махмуде Ахмадинежаде, который сумел убедить Верховного лидера Ирана в необходимости дополнительного финансирования социальных проектов в провинции, в необходимости контроля над назначенцами, а посылали, как обычно, не самых лучших, мягко-то говоря. Много что для развития провинции было при нем сделано. Но он ушел, и все стремительно вернулось на круги своя, то есть опять покатилось вниз. Для иранских властей ситуация в провинции явно не в приоритете. Для мирового сообщества Белуджистан – это конец географии, никому особо неинтересный, у нынешнего мира полно забот и без него. А это означает только одно – деградация региона продолжится. И хороших новостей оттуда нам ждать не стоит. Ни сейчас, ни в будущем.

В Техасе выпустили джинна из бутылки: смогут ли его загнать обратно? А что там на самом деле? Говорят, если суметь поработить два поколения, то третье уже появится на свет рабом, и примет рабство как нечто естественное. И если раньше порабощали определенные народы или слои общества, то теперь, в эпоху современных технологий, при желании можно поработить и всю планету. Ну, или большую ее часть. Примеров уйма. И один из них – США. Нам, нашим отцам и дедам, сыновьям и внукам долгие годы внушали: США – это идеал! США – это верх разума! США – абсолютная истина! И, приходится констатировать, что очень многие поверили в это. Приняли как аксиому. А в аксиоме, как известно, никто и не помышляет сомневаться. Но то – аксиома. А вот на счет США можно и посомневаться. Ну, на самом деле, что это за идеальное «королевство», которым руководит глупый король, который то и дело становится посмешищем всей планеты, а в «кармане» у него – кнопка пуска ядерных ракет? То поприветствует одному ему видимых «духов», то «пообщается» с пивной бочкой, то начнет рассказывать какие-то небылицы, напоминающие не очень удачные спектакли театра абсурда… А занять его место стремится другой неадекватный чудак, речи и действия которого тоже нельзя назвать разумными и достойными главы самого идеального государства. Но это только видимая часть айсберга. А что там под водой… Ведомо одному Богу и простым американцам. Техас – возмутитель спокойствия А последний штрих к заметно подпорченному имиджу «идеальной» страны добавили события в Техасе. Проблема нелегальных мигрантов, которая периодически обсуждалась и правительством, и обществом, превратилась в настоящую угрозу для государственности Соединенных Штатов. На участке американской границы с Мексикой весь мир наблюдает настоящее противостояние федеральных и местных властей. Губернатор Техаса Грэг Эббот, с подачи бывшего президента страны Дональда Трампа, бросил вызов годами устоявшимся порядкам. Назвав наплыв нелегальных мигрантов (а их, по неофициальным данным за последний год в США прибыло около 3 миллионов) «нашествием», Эббот для начала призвал власти всерьез взяться за решение данной проблемы, и, в частности, выделить для этого дополнительные средства. Однако одна из особенностей данной проблемы заключается в том, что демократы, во главе с Байденом, в период предыдущей президентской гонки обещали всем прибывающим мигрантам беспроблемную жизнь. И, в общем-то, это сыграло немаловажную роль в конечной победе Байдена. Ведь по данным World Population View, в Соединенных Штатах к концу 2020 года проживало 50,6 млн мигрантов, или 15,3% от населения. Понятно, что власти не могли себе позволить эсктрарадикальные меры накануне очередных президентских выборов. И этим воспользовались республиканцы. Эббот взял дело на себя и заявил, что федеральное правительство «нарушило свои конституционные обязанности по исполнению законов, защищающих штаты, включая иммиграционные нормы». По его указанию местные силовики установили забор из колючей проволоки на 48-километровом участке вдоль пограничной реки Рио-Гранде, через которую мигранты зачастую попадают в США, а также разместили заградительные буи. Кроме того, в Техасе подписан закон, который позволяет местным силовикам арестовывать нелегалов. Решение суда – к черту! Администрация Байдена оспорила эти решения, заявив, что власти штата вмешиваются в вопросы иммиграционного и пограничного контроля, которые находятся в федеральном ведении. Верховный суд США на этой неделе вынес решение в пользу федеральных властей, разрешив патрулям пограничной службы убрать возведенные техасцами заграждения на время судебного разбирательства. Но власти Техаса подчиняться отказались. Нацгвардейцы штата взяли под свой контроль один из приграничных участков в городе Игл-Пасс и не пускают туда федеральных пограничников, укрепляя заграждения. Эббота же это нисколько не смутило: он заявил, что даже если конфликт с федеральными властями обострится, вероятность кровопролития довольно низка. Солидарность с Эбботом уже выразили главы 25 штатов, а два штата (Флорида и Оклахома) уже добровольно выразили поддержку Техасу и готовы отправить свою национальную гвардию на границу с Мексикой. Кроме того, запланирована крупная акция Take Our Border Back (верните нашу границу назад). Организаторы планируют провести акцию с участием 700 000 транспортных средств, которые должны будут проехать вдоль границы в качестве демонстрации обеспокоенности текущей ситуацией. А что же Байден? Теперь некоторые союзники Байдена призывают его взять техасскую Национальную гвардию под свой контроль. В США подразделения Нацгвардии в обычное время подчиняются губернаторам штатов, однако федеральное правительство имеет право «активировать» их и переводить под свой контроль для выполнения задач федерального значения, включая как наведение порядка на американской территории, так и участие в вооруженных конфликтах за рубежом. Что предпримет старик Джо, — предсказать трудно. По всей видимости, будет найден определенный компромисс, чтобы оставить окончательное решение новому составу правительства после ноябрьских выборов. А что там в истории? Что касается истории, то нечто подобное в США наблюдалось в середине 60-х годов прошлого столетия. В ту пору действующий президент страны Джон Кеннеди в 1962 году подписал указ № 11063, который запрещал расовую дискриминацию в федеральных жилищных программах. Тем не менее, Кеннеди сталкивался со сложностью балансировки федеральной власти и принципа штатского суверенитета, особенно в отношении решения проблем сегрегации в штатах. В 1963 году президент Кеннеди внес в Конгресс проект закона о гражданских правах, направленного на устранение расовой сегрегации в школах, на рабочих местах и в общественных местах. И опять по всей стране пошла волна недовольства и попытка не дать процессу ход. И лишь после убийства Кеннеди в 1963 году, этот закон был принят и подписан на следующий год, в 1964 году, его преемником Линдоном Джонсоном. Но тогда, надо признать, события не доходили до той точки напряженности, которая наблюдается ныне. Пойдут ли американцы по следам советских граждан? Естественно, многих сейчас, как в самой Америке, так и в мире интересует один вопрос: может ли ситуация выйти из-под контроля и привести к развалу страны, как это случилось чуть более трёх десятков лет с Советским Союзом. Для нескольких супердержав этот сценарий был бы может и желательным. Но… Есть несколько аргументов в пользу того, что процесс, скорее всего, не выйдет за пределы маргинальных лозунгов. Во-первых, вопреки распространенному мифу, Техас, как штат, не имеет права выйти из состава США в одностороннем порядке. Во-вторых, большая часть жителей штата хотят остаться в составе США. И в третьих, призывы к отделению, звучали и ранее. Они как правило, возникают в период правления демократов, и утихают (или становятся неактуальными) во время правления республиканцев. И вообще, техасские события по большому счету следует рассматривать не как отдельное происшествие, а как одну из составляющих американской внутренней политики, так сказать, один из эпизодов предвыборной борьбы двух вертикалей, стремящихся пробить дорогу в Овальный кабинет для своего кандидата. Как мы отметили выше, всё окончательно утрясется сразу же после выборов. Скорее всего, до очередных выборов, когда кто-то вновь не попытается разыграть карту нелегальных мигрантов.