=Zaman=

Часы уже редко кто носит Разве что мажоры для понтов.

Афганские чиновники недавно приезжали в Казань для участия в Международном экономическом форуме «Россия – Исламский мир: KazanForum» и вот теперь, как упоминалось выше, приехали по приглашению в Санкт-Петербург. «Власти Афганистана рассчитывают на сотрудничество с Россией и в сфере добычи металлов», – заявил 15 мая с. г. в ходе форума в Татарстане и. о. министра промышленности и торговли ИЭА Нуриддин Азизи, отметив наличие в Афганистане очень больших запасов «меди и лития, а также других ресурсов, таких как драгоценные камни. Имеется хороший потенциал для добычи этих металлов и минералов, и я надеюсь, что в этой области компании РФ будут инвестировать в Афганистан». Кроме того, в Казани стало известно о предстоящем открытии в Москве Делового центра Афганистана. А ранее, в сентябре 2022 года, сообщалось о заключении Кабулом экономической сделки с РФ. По данным того же Н. Азизи, «ежегодно Россия будет поставлять примерно 1 млн. тонн бензина, 1 млн. т дизельного топлива, 500 тыс. т сжиженного нефтяного газа и 2 млн. т пшеницы». Немного позднее Замир Кабулов подтвердил, что «сделка по поставкам топлива и зерна между странами одобрена». Ценовые параметры дипломат не уточнил, но отметил, что нуждающиеся в нефтепродуктах, металлах и изделиях талибы «взамен готовы поставлять изюм, лекарственные травы и полезные ископаемые». Примечательно и то, что по окончании аналогичного форума 2023 г. в Казани Н. Азизи заявил, что страна нуждается в 4 млн. тонн нефтепродуктов ежегодно, при этом «часть из них мы обеспечиваем через Туркменистан и Иран. Но хотим заключить хорошие соглашения с российскими компаниями, в особенности с "Татнефтью"» (1). А совсем недавно с его же слов стало известно и о планах строительства в иранской провинции Герат «на пересечении торговых маршрутов коридора Север – Южная Азия» логистического хаба, через который «Россия и Казахстан могут доставлять нефть в Пакистан и другие южноазиатские страны». По его оценке, первоначальный годовой трафик углеводородов через железнодорожный узел в Герате «может составить 1 млн тонн». Кроме того, заявлено, что Афганистан «надеется вскоре подписать транзитное соглашение с Россией, Пакистаном и Туркменистаном». Несмотря на кажущуюся экстравагантность подобного рода планов, вполне серьёзные намерения Казахстана и некоторых других государств Центральной Азии укреплять торгово-экономические связи с Кабулом порождают некоторую надежду на их хотя бы частичную реализацию. Неизбежно возникающие острые вопросы безопасности предполагаемых транспортных маршрутов могли бы решаться, к примеру, в рамках ШОС, однако тесные контакты отдельных фракций талибов с западными и прочими спецслужбами могут как минимум отсрочить реализацию подобного рода планов (о чем в полной мере свидетельствует и незавидная судьба трубопровода TAPI, вокруг которого в своё время также было много разговоров). Помимо деструктивной деятельности террористических группировок, таких как запрещённый в России «Вилаят Хорасан», потенциальным фактором социально-политической напряжённости остаются миллионы афганских беженцев, перманентные этноплеменные и конфессиональные противоречия, подпитываемые западными спецслужбами и т. д. Некоторые аналитические центры предрекают увеличение притока в Афганистан боевиков иностранного происхождения, судя по всему, готовых пополнить террористические ячейки вышеупомянутого «халифата». В любом случае вполне можно согласиться с профессором Крымского государственного университета имени Вернадского Максимилианом Шепелевым: «…геополитическое значение Афганистана трудно переоценить, и ключевая задача России – не допустить превращения страны в плацдарм для раскручивания антироссийских движений в регионе при поддержке США. Китай уже признал это государство, развивает с ним отношения и России стоит идти по аналогичному пути. Какой бы режим ни был у власти в Афганистане, геополитическое значение этой страны не изменится». Как бы ни относиться к нынешним кабульским властям, прагматичный диалог с ними целесообразен и необходим, в том числе и для купирования вызовов и угроз, исходящих из-за Пянджа и Амударьи для России и для государств Центральной Азии. Примечание (1) Китай уже участвует в освоении запасов нефти афганского (т. е. южного) побережья Амударьи. По 25-летнему контракту, подписанному в Кабуле в январе 2023 года. В том же регионе страны к концу 2020-х планируется в рамках того же контракта разместить первый в Афганистане НПЗ. Доля Афганистана в этом проекте (по принципу раздела продукции) – 25% с её увеличением к 2033 году до 75%.

Возвращение России в Афганистан: экономическое измерение геополитики Делегация из Кабуля прибыла на Международный экономический форум в городе на Неве Признанное ООН террористическим находящееся под санкциями движение «Талибан»* можно исключить из списка запрещённых в России, полагают МИД и Минюст РФ, обратившиеся с соответствующим предложением к Президенту РФ Владимиру Путину. «Исключение "Талибана" перед его признанием обязательно», – пояснил директор второго департамента Азии Министерства иностранных дел РФ Замир Кабулов. Прибыла делегация Исламского Эмирата Афганистан (ИЭА) и на открывшийся 5 июня в Санкт-Петербурге ежегодный Международный экономический форум. Замир Кабулов упомянул также о традиционной заинтересованности «в продолжении расширения сотрудничества по закупке в России нефтепродуктов и других товаров повышенного спроса. Конечно, перспективно можно будет поговорить об использовании транзитных возможностей Афганистана для расширения товарооборота с обширным регионом». Талибы в Санкт-Петербурге Таким образом, создаётся базовая политико-правовая основа для комплексного развития российско-афганских взаимоотношений, что имеет очевидную региональную и в целом геополитическую значимость. В свою очередь, кабульские власти заинтересованы в восстановлении и развитии афганской экономики с помощью России. Несмотря на номинальные ограничения, они активно развивают экономические связи с Китаем, Ираном, Индией, Пакистаном, Турцией, арабскими странами Персидского залива и Центральной Азии. Многие государства, в том числе Россия и Казахстан, оказывают Афганистану гуманитарную помощь по линии ООН. Казахстан вывел движение «Талибан» из своего террористического списка, чтобы развивать с Афганистаном экономическое взаимодействие, рассказал президент Касым-Жомарт Токаев на встрече со спикерами палат парламентов стран ОДКБ, назвав «активное вовлечение Афганистана в межрегиональные отношения» одной из текущих стратегических задач: «Развитие торгово-экономического сотрудничества с современным Афганистаном важно, и мы думаем, что нынешний режим будет долгосрочным фактором». Не остаются в стороне и американцы, ещё в 2020 году заключившие с Кабулом соглашение, означающее его де-факто признание. Согласно некоторым данным, 1 мая 2024 г. там же, где и четыре года назад, в Дохе, прошла встреча представителей Главного управления разведки движения «Талибан» и ЦРУ. Более того, под покровом гуманитарной и финансовой помощи по линии ООН талибы могут получать значительные средства, ежегодные объёмы которых в последние три года, по мнению некоторых наблюдателей, могут быть сопоставимы с вспомоществованием Америки режиму Нетаньяху. Разумеется, это обстоятельство не отменяет многовекторной политики кабульских властей, заинтересованных в диверсификации источников внешней помощи. Пока ИЭА де-юре признан Китаем, Саудовской Аравией, Пакистаном, Катаром, ОАЭ. Согласно предварительной информации, с осени 2023 г. в Кабуле разрабатывается правовая база по режиму максимального благоприятствования для стран, официально признающих ИЭА и/или развивающих с ним экономическое сотрудничество. Этот правовой режим планируется ввести в действие до конца текущего года, и фактически он уже распространен на Китай, реализующий в Афганистане (не всегда успешно) ряд коммуникационных, инфраструктурных и ресурсных проектов. Афгано-китайский нефтяной контракт (Кабул, январь 2023 г.)Ещё в ноябре 2021 г. талибы де-факто поддержали воссоединение Крыма с Россией: «Мы на стороне людей, которые живут в Крыму, и нужно слушать, чего они хотят, потому что люди имеют право голоса. Если люди стремятся жить в России, мы согласны с ними», – сказал представитель ИЭА Забихулла Муджахид. А несколько дней назад советник министра иностранных дел «эмирата» Закир Джалали отмечал достигнутый в последние три года значительный прогресс в отношениях между Москвой и Кабулом. По его словам, возможное снятие российским руководством с «Талибана» статуса террористической организации позволит продвинуть его больше.

И он даже в своих книгах писал, что он не исключает, что если бы на его месте был я, то я бы мог предпринять какие-то более крутые или резкие меры по части противостояния тем толпам, которые бушевали на Лубянке под окнами здания КГБ СССР. И. Латунский. А в той ситуации, после ареста Крючкова, когда Шебаршин стал на три дня исполняющим обязанности Председателя КГБ, он мог бы помочь скрыться и дать денег, хотя бы на дорогу, М. Вольфу? Н. Леонов. Силами разведки Леонид Владимирович ничего не мог бы сделать. Дело в том, что Шебаршин не был сторонником жесткой советской системы, это же не ахромеевский или варенниковский тип человека, но он не был и радикалом, к которым можно причислить предателей. Он был сторонником чисто западной модели демократии, и он, кстати, стоял за это. В распоряжении Разведки и под командованием Шебаршина в Москве находилась мотомеханизированная бригада. Он имел право ей приказать действовать в том направлении, в каком считал нужным, но не давал ей никаких указаний. Она оставалась в своем лагере до самых последних дней, связанных с событиями августа 1991 года, он категорически отвергал решение о применении оружия для разрешения гражданского конфликта. И. Латунский. Выходит, что Леонид Владимирович мог думать и о своем будущем, когда боялся помочь М. Вольфу покинуть СССР, снабдив его деньгами и документами на чужое имя? Н. Леонов. Он этого не мог сделать самостоятельно. По существовавшим нашим правилам он должен был бы получить согласие Председателя КГБ СССР Крючкова, а он сам был им – исполняющим обязанности всего два или три дня, и этого его положения времени, которое он исполнял обязанности Крючкова, было недостаточно. Прямо надо сказать, что не один из известных мне руководителей Разведок с просьбой о помощи к Советскому Союзу не обращался, и Маркус Вольф тоже не захотел брать эту квартиру, в которой, мы с Вами разговариваем. Не захотел приехать в СССР на жительство, он категорически отвергал любое участие в его судьбе. Он даже говорил, что на суде он сам будет себя защищать, а мы если, что и можем, то только дать ему для этой цели, какую-то справку. Наши зарубежные коллеги в СССР, как я Вам говорил, уже не верили. И. Латунский. Николай Сергеевич, а как бы Вы могли прокомментировать сообщение, которое прошло в ряде СМИ России, что по личному распоряжению Председателя КГБ В. Крючкова, не задолго до разрушения Берлинской стены, в 1989 году, сотрудники ПГУ смогли на свой страх и риск вывезти из ГДР ряд ценных сотрудников МГБ в нейтральные страны, предварительно снабдив их деньгами и документами на чужие имена, а сама операция по вывозу работников спецслужб ГДР носила кодовое название «Луч»? Н. Леонов. Лично я о такой операции Разведки КГБ ничего не знаю, но Крючков мог предпринять какие-то шаги, он же готовил дом и квартиры для людей из спецслужб, которые могли искать убежище в СССР. Но знать об этой операции Разведки, о ее реализации и последствии я, повторюсь, ничего не знаю. И. Латунский. А, как Вы думаете, наши спецслужбы и правительство сделало выводы из прошлого, и научились ли они не предавать своих союзников? Н. Леонов. Как бы я критически не относился к Соединенным Штатам Америки, но они никогда не бросают на произвол судьбы своих бывших союзников. В связи с этим, я вспоминаю историю с бывшим шахом Ирана, которого свергла революция, его же просто ненавидели в Иране. А американцы таскали его по всему белому свету, из одной страны в другую, спасали всеми им возможными путями, пока он не умер от рака. Они не бросают своих союзников в беде. А. когда в нашей стране звучал лозунг: «Мы своих не выдаем», своих, в каком смысле, своих личных друзей, это одно дело, а это уже какая-то групповая порука, а вот не выдавать друзей своей страны или своего Отечества нельзя! И. Латунский. Тогда получается, что и с Ливией, и с другими странами, все же можно было поступать по-другому, и не двигаться по кругу предательства своих политических союзников. И сделали ли выводы из ошибок прежнего времени наши нынешние власти или все по-старому? Н. Леонов. Предавать никого нельзя, предательство лежит на том, кто предал. грязным пятном всю его жизнь. Выводов на деле я пока не вижу, всюду, куда мы вмешиваемся со своими вооруженными силами за пределами страны, да еще в чужие гражданские войны, наша страна несет поражения с очень тяжелыми последствиями. Вот в свое время СССР вмешался в войну в Испании, в ее гражданскую войну, между Франко и республиканцами, послали советников, военную технику и авиацию, и что? Наша страна эту войну проиграла, потеряли людей, кое-кого расстреляли по возвращении оттуда, и мы же обеспечили Франко мощную стабильность в течение полувека, точно так же наша страна вмешалась в Афганистан, между одними и другими крыльями власти НДПА – «Хальк» и «Парчам». И СССР потерял людей, была потеряна техника, потеряли престиж и получили кучу проблем. А, что же мы там, выиграли? Ничего. Сильны мы, когда воюем за свою Родину, и мы совершенно беспомощны, когда ввязываемся в чужие конфликты, чуждые и не понятные нам. Мы сейчас ввязались в Сирию, в какой-то чужой конфликт, гибельную ситуацию и не знаем, а как оттуда теперь вылезти, что мы оттуда привезем кроме трупов, потери самолетов, потери престижа и бесконечные конфликты с Западом. И. Латунский. Значит Ваш коллега, который был советником у Главы СВР Примакова, когда рассказал мне, что Евгений Максимович был прав, когда предлагал поставить вертолеты Асаду Сирию до конфликта, тогда бы он сам мог прекратить скопление террористов на территории своей страны. И выполнить просьбу Каддафи, поставить хотя бы один крейсер у берегов Ливии, тогда бы не было бомбежек, а сейчас поздно пить боржом, когда почки отвалились. Н. Леонов. Может быть, Примаков и был прав, ведь каждую ситуацию надо изучать, было бы достаточно принять те меры, о которых Вы говорите, чтобы сохранить статус-кво? Если надо, то да, но если эти меры будут не достаточны, то тогда возникает вопрос, а что будет, если мы не сможем это сделать? Вот, как сейчас в Сирии, вот нам надо еще туда вмешиваемся или нет? Вот, если завтра будет нанесен удар американцев, что делать, я думаю, что следует, нам поискать, как можно лучше уйти оттуда, о том, что мы там ищем-то? И. Латунский. А триумвират перестройки: Горбачев, Яковлев и Шеварднадзе, по Вашему мнению, виновны в том, что так получилось со странами Социалистического Содружества? Н. Леонов. А, как же, они же творцы теоретические, а Ельцин только продолжал их дело. Шеварднадзе – чистый предатель, Яковлев тоже. Я не знаю, кто из них заслуживает первого, кто второго, а кто и третьего места, по этим трем лицам, даже дискутировать бесполезно, это обыкновеннейшие предатели. А. Яковлева сделал партийную карьеру, как и Горбачев, и вдруг заявляет, что они выходят из этой партии, что они, оказывается, никогда не были коммунистами, ну уж, дальше предательства я не знаю. Иуда по сравнению с ними, пустяк сделал, когда один раз и за деньги предал Христа, а эти люди разваливали колоссальную партию, ну ладно бы ее, они же уничтожили государство. Вместо партии могли бы поставить другой инструмент управления, правительства в любой стране могут меняться, но главное сохранить страну и целостность народа – Государство. Ведь во Франции, после свержения с ее престола Наполеона, нашелся же умный человек, Талейран, который выступил со своей теорией легитимности, сказавший, что были времена наполеоновскими, но Франция должна сохраниться в тех же границах и стой же историей. И они сохранили свою страну, а эти предатели: Яковлев, Горбачев и Шеварднадзе свою страну уничтожали!..

И. Латунский. А почему же Николай Сергеевич, как Вы думаете, не произошло подобного в ГДР, ведь, там-то толпа все же смогла ворваться в здание, а также в архивы МГБ Германской Демократической Республики и учинить погром? Н. Леонов. Я не помню случая многократных каких-то кровавых, расправ с работниками МГБ ГДР, да, там толпа смогла ворваться в здание ШТАЗИ, и так же захватить документацию Министерства безопасности ГДР. Кстати, во время встреч с руководителями спецслужб Германии, я им говорил, что очень целесообразно уничтожить часть служебной документации, прежде всего необходимо уничтожить списки агентов – агентуры, которой пользовались немецкие штази или спецслужбы ГДР. Потому что, если эти списки попадут в руки оппозиции, а все дело в ГДР шло именно к этому, тут естественно возникнет проблема мщения, представители оппозиции будут искать этих осведомителей ШТАЗИ с тем, чтобы расправится с ними, или судебным путем или просто при помощи физической расправы. И я коллегам Спецслужб ГДР говорил, что не надо подставлять людей под такую жесткую ситуацию, ведь Ваша нация сразу будет расколота и возникнут предпосылки к гражданской войне. Это, конечно, ваше внутреннее дело, говорил я им, но мой вам совет, уничтожить это все и пусть с прежним режимом это все утонет, не знаю, как поступили они. У нас были тоже подобные случаи. Я помню, как сразу после провала ГКЧП, когда я был в своем рабочем кабинете, увидел двигающуюся к моему кабинету группу наших диссидентов во главе с экс-генералом Олегом Калугиным, сейчас живущим в США, и часто дающим свои комментарии к разным событиям, кстати, не всегда верные и часто злобно-трусливые. Они шли по коридорам нашего здания вместе с американцами, в этой группе был поп-расстрига Якунин, и они, заходя в каждый кабинет КГБ, требовали, чтобы им отдали документы с определенным грифом – «Совершенно Секретно». Я предварительно уничтожил документацию, которая могла быть ими использована в провокационных целях, но когда, они подошли к дверям моего кабинета, я сказал им, что не разрешаю входить в мой кабинет, и я готов защищать вход в него всеми доступными мне возможностями, даже если это потребуется, с оружием в руках. И никто из них не решился переступить порог моего кабинета, они пошли дальше. Калугин знал меня, мы с ним были хорошо знакомы. Так что, никогда не надо создавать ситуацию вооруженного противостояния, это должно быть абсолютно исключено, любая искра его может вызвать взрыв. И. Латунский. А, как Вы думаете, жизнь М. Вольфа, действительно подвергалась физической опасности, если бы он в 1989 году не эмигрировал в СССР, и был ли его приезд в Москву обоснован? Н. Леонов. Это было его абсолютно самостоятельное решение. Вот Вы сидите сейчас в моей квартире, где мы ведем разговор, но я Вам должен сказать, что эта самая квартира предназначалась для Маркуса Вольфа, а этот дом, где я живу, был построен в 1991 году. И был предназначен для размещения в нем руководителей разведок социалистических стран, которые захотят искать убежище в СССР. Крушение социалистических режимов пошло в 1989 году, у нас он рухнул только в 1991 году. Вольф, как и другие, не верили в то, что Союз Советских Социалистических Республик останется непоколебимым бастионом социализма. Все они исходили из того, что поведение самого СССР в 1988-1989, в горбачевских годах, приведет и к краху СССР, и что у нас произойдут такие же изменения, как и в их странах. И по этой причине, искать убежище в нашей стране бесполезно. Поэтому, я должен сказать, что их отношение к нам было продиктовано ощущением бессмысленности поиска спасения в СССР. И. Латунский. Но ведь экс-начальник разведки МГБ ГДР М. Вольф жил в СССР с конца ноября 1990 по август 1991года в Москве? Н. Леонов. Ну, жить-то он мог, у него же здесь была масса друзей. Ветераны нашей Разведки, но и те, кто знал его из Контрразведки, были возмущены абсолютным безразличием российских властей к судьбе тех наших коллег, которые оказались потом под репрессиями и в тяжелом положении в странах, которые принадлежали к социалистическому содружеству. Нам было невероятно больно, когда мы видели, как там судят Мильке, или того же Вольфа, и Россия не применяет никаких средств защиты, помощи, даже не выражает симпатии к тем, кого судят за то, что они честно исполняли свой долг. Мы же, предатели. Ведь, люди же верили СССР, нашей родине, сотрудничали с нашей родиной, а мы их, по существу, бросили! Вот это полоса нашего безразличия осталась черной лентой в нашей памяти. Мы сочувствуем и переживаем, что тогда не смогли оказать никакой поддержки, хотя бы гуманитарную. Самым большим нашим опасением было то, что могли бы предать и Кембриджскую Пятерку. Ветераны Разведки думали, если выдадут Кембриджскую Пятерку, то тогда вообще никто не будет сотрудничать с нашей Разведкой, не будет ей доверять. Эта форма предательства, это, конечно, унизительное чувство, которое не испариться из наших душ никогда. И. Латунский. А, как же, по Вашему мнению, можно расценить слова, сказанные вашим другом, тогда исполняющим обязанности председателя КГБ, Л. Шебаршина, М. Вольфу в их телефонном разговоре 22.08.1991 года. «Миша, я не могу ничего для тебя сделать, сам видишь, что у нас, происходит». Н. Леонов. Дело все в том, что Миша Вольф, или Маркус Вольф, как Вам угодно, как политическая фигура, гораздо крупнее, чем роль Л. Шебаршина в нашей системе разведки. Маркус Вольф, это же очень крупный писатель из очень талантливой писательской семьи, человек, который на суде, судившем его, сам вел свою защиту. В то же время, как Леонид Владимирович Шебаршин, даже по происхождению другой, его отец был сапожником из Марьиной Рощи, да еще любивший выпить. Если Вольф рос в аристократической середе и прекрасно был подготовлен к своей роли в жизни, а также знал себе цену, то Шебаршин, как и все мы, кто среды разночинцев, были больше преданы дисциплине, партии, руководству Спецслужб, поэтому выходить из привычной колеи для нас, это было очень редкое решение. Я выше рассказал об эпизоде с Колесниченко, когда он в решающий момент поставил вопрос, что мы будем защищаться с оружием в руках, вот такого, тогда не было. В свое время, мы с Леонидом Владимировичем рассуждали, а как бы каждый из нас повел бы себя в ситуации 91 года.

Мы с генералом Новиковым на машине поехали из Берлина в Дрезден. Когда мы приехали к зданию галереи, то увидели, что она была пуста, и никого не интересовала, туристов тогда в Германии не было, сами же немцы были поглощены своей национальной эйфорией, и часа два, если не больше, я бродил по музею, и большую из этой части времени, конечно, простоял перед «Сикстинской Мадонной». Стоял, смотря на это полотно, размышлял о вечности культуры и ценностях, созданных в эпоху итальянского возрождения, на фоне рушившихся идеологических, партийных замков, идеологиям которых хотелось бы верить, но которые никогда не будут вечны. И. Латунский. Николай Сергеевич, Вы сказали, что работу МГБ ГДР можно поставить в пример спецслужбам других стран, так, почему столь боеспособная организация смогла допустить погром своего здания, и почему же она не подавила толпу, что сломала «Берлинскую Стену» и пришла громить их здание, и рылась в ее архивах? Может, сотрудники ШТАЗИ, как умные люди, понимали, что ждет их державу, за которую они сражались, но были подавлены, в связи с чем не могли найти сил для отпора погромщикам своего ведомства? Н. Леонов. Дело не только в ГДР, не только в нашей стране, но и во всех странах, мои коллеги – сотрудники служб безопасности, а уж тем более разведчики, нигде не оказали никакого вооруженного сопротивления бушующим толпам, которые действительно действовали по призыву радио, ТВ, а также вождей «демократической» России. Тут есть несколько причин: причина первая – всё-таки, мы четко понимаем настроение общества, которое отвергает нынешнее политическое руководство, а также существующую экономическую, политическую модель государственного строя. Плевать на это нельзя, мне приходилось давать в СССР моим товарищам по работе в КГБ Литвы во время штурма телебашни 13 января 1991 года советы. Я своим товарищам тогда говорил, что со своим народом воевать нельзя, это уже будет преступление, а мы должны быть верны Родине, а не тому политическому кругу, который в данном случае осуществляет руководство нашей родины! Ведь во всем мире, в результате выборов, или других событий, правительство меняется, мы, что так и будем каждому правителю бить поклоны. Нет, мы должны быть верны Родине, государству и своему народу, и выполнять те функции, которые соответствуют интересам государства, а также нашего народа! А не той партийной верхушке, которая доводит иногда государство до его кризиса. Поэтому, никто из нас не то, что не ставил вопроса, а даже мысли не допускал о том, что надо применить оружие против своего народа. Чтобы не быть мне голословным, в Москве, во время августовских событий 1991 года, так называемого путча, толпа, выступившая против ГКЧП, ходила по одному и тому же маршруту. По «Калужской площади» и «Бульварному кольцу», и в это время в Москве было 60 тысяч офицеров КГБ СССР, причем все они были с оружием, а 60 тысяч – это целая, если не армия, то дивизия. И чтобы было, если бы им был отдан приказ, но мысли не у кого, тем более у Председателя КГБ СССР Крючкова, не возникало. Ведь мы понимали, что в стране происходит социально – политический кризис, и против людей, которые протестуют, а их протесты были в виде забастовок, нельзя идти с оружием ни в коем случае. В своём информационно-аналитическом управлении КГБ я приказом от 21 августа дал команду всем офицерам сдать личное оружие и боеприпасы в каптерку. И свое личное оружие я тоже сдал туда же, чтобы показать, что я собираюсь участвовать в политической борьбе только мирным путем, потому что, не ровён час, у кого-то бы сдали нервы, и он совершил бы акт, который потом совершили Ахромеев, и министр МВД СССР Б. Пуго. Или того хуже, применить оружие против кого-то из митингующих, что могло бы вызвать цепную реакцию, оружие не есть аргумент в решении гражданских споров. Для этого существует пресса, политические партии, для этого существует парламент, дискуссии надо вести там. И. Латунский. Выходит, что Ваши коллеги из МГБ ГДР, это тоже понимали, хотя Э. Мильке считался у западных источников пропаганды твердокаменным сталинистом? Н. Леонов. И если Вы помните, нигде никакого оружия в ГДР применено не было, кроме тех мест, где были преступные акты. И. Латунский. А. кто же заводил толпу в Берлине, сразу после разрушения стены, ведь, толпу подпаивали шнапсом, завезенным из ФРГ перед тем, как идти громить МГБ ГДР и копаться в его архивах? Н. Леонов. Дело в том, что толпу, особенно заведённую, можно настроить как угодно. Могу привести единственный пример, как можно действовать в такой обстановке. Время 1991 года, так называемого путча ГКЧП, я как, Вы знаете, уже Член Коллегии КГБ СССР, а исполняющим обязанности председателя КГБ СССР с 22 августа, после ареста В. Крючкова, назначен Горбачевым Л. Шебаршин. И мы находимся у Леонида Владимировича в кабинете, а Лубянская площадь, где находится наше здание, кишит народом, там было минимум тысяч 30 или 40 человек, я вижу из окна своего кабинета, как подозрительные люди в этой толпе наливают из канистр в пластиковые стаканчики не то спирт, не то водку. И делают это они под стенами Комитета Государственной Безопасности, тем самым, готовя, что-то не доброе, я понимаю, что пьяные люди, это опаснейший элемент врага, и, в связи с этим, возникает угроза захвата здания КГБ. Выйти из здания его сотрудникам никак нельзя, все здание уже блокировано. В этот момент, находившийся в кабинете Л. Шебаршина, командир Пограничных Войск, Член Коллегии КГБ СССР, генерал-полковник Калиниченко встал и, обращаясь к Леониду Владимировичу, заявил, чтобы Шебаршин связался по телефону с Ельциным, и сказал ему, что офицеры пограничники никому не позволят перерезать себе горло, как баранам, если будет попытка захватить наши служебные кабинеты, или находящуюся в них документацию, офицеры окажут сопротивление, у них есть автоматы, и они знают, как защититься! Шебаршин связался по телефону с Ельциным, фактически руководителем государства был уже Ельцин. Рассказал об обстановке на Лубянской площади и о настроении офицеров КГБ применить силу, если будет попытка захвата служебных помещений, или документации КГБ. Через 15-20 минут Ельцин появился на Лубянке и, обращаясь к этой толпе, попросил прекратить ее буйствовать и обещал, что будут приняты меры, будет расследовано участие КГБ в августовском путче, и просил ее участников разойтись! И все, кто митинговал, успокоились и ушли с Лубянки, а сотрудники КГБ, в том числе и разведки, смогли беспрепятственно покинуть свое служебное здание и разойтись по домам. Только вмешательство людей на таком уровне, и в той форме, о которой я рассказал, свидетелем чего я был, помогла избежать кровавой развязки тех событий августа 1991 года. А каковыми могли быть их последствия, если бы не последовало разумных действий со стороны Шебаршина, в виде его беседы с Ельциным, мне, лично, трудно Вам сказать.

Мы встретились с ним в Посольстве СССР в его кабинете, поскольку я прибыл в ГДР с официальной миссией, то, представившись ему, сказал, что хотел бы услышать его личное мнение по ситуации в ГДР. Но с ним получилась совершенно невнятная беседа, в течение которой я от него услышал абсолютно скомканные и не ясные ответы на мои вопросы, поставившие меня в тупик. Я подумал, а посол-то вообще ориентируется в ситуации или нет? Я приехал к нему, после беседы со своими немецкими источниками, с готовым ответом. И у меня после встречи с ним было представление, что дело-то обстоит не плохо, а очень плохо, я рассказал ему, с кем я до него беседовал, что я был в Западном Берлине, и что у меня складывается впечатление, что скоро Вам придется здесь закрывать посольство, надо бы Вам и об этом подумать. На что, он после таких моих слов рассыпался в убеждениях обратного толка, что в ГДР все идет нормально, что посольство в курсе дел, что оно все контролирует, и так далее. Я поблагодарил его за изложение оценки вещей, и потом вместе с генералом Новиковым мы отправились в представительство КГБ СССР, в котором мы и должны были написать итоговою телеграмму о нашей оценке ситуации в ГДР. Во время работы над текстом этой телеграммы мы пригласили помочь нам в ее составлении начальника Пятого Информационного Отдела Представительства КГБ полковника Ивана Николаевича Кузьмина, который много проработал в ГДР, а во время моего визита у него была уже третья командировка, а каждая из них составляла по пять лет, и он-то знал всех в Германии от и до. Я при нашей встрече сказал ему, что он будет нашим по существу дела, автором фактической части, а итоговую болванку я буду писать сам». Текст, составленной нами, телеграммы наверно в каком-то архиве Разведки лежит, смысл ее был краткий и категоричный: «ГДР, как самостоятельная Социалистическая страна государства в Европе уже прекратила свое существование де факто, но есть ещё формальные власти». Берлинская Стена 9 ноября была уже раскрыта, и народ хлынул в ту и в другую сторону, и Берлин уже был воссоединен, причем, любопытно, что западные немцы, как бургомистр Западного Берлина, давали по сто марок гражданам ГДР, чтобы они, придя на Запад, могли себе купить какие-то сувениры, и это вообще представляло собой столпотворение, как на нашей Ходынке, в день коронации Никола Второго, столько же народу кинулось за этими марками, сколько было забито на этой Ходынке. Далее мы писали в телеграмме, что советскому руководству стоит уже думать не о сохранении ГДР, как государства, оно уже в прошлом, его больше не существует, а уже нужно думать, как же надо обеспечить государственные интересы СССР в германском вопросе? То есть речь уже шла об укреплении отношений в будущем. Надо вести переговоры о статусе наших войск, о порядке их вывода, если будет принято такое решение, о возможных условиях компенсации, если она будет, о сохранении наших объектов, если их можно сохранить. Ведь, там было много наших предприятий и объектов, в том числе, предприятие «Висмут», которое занималось добычей урановой руды на территории ГДР, один из основных наших источников. Телеграмма, составленная нами, была лаконичной и разместилась на двух страницах. Из нее было ясно, что закрывается германский вопрос в том виде, в каком он был, теперь это новая стадия межгосударственных отношений. Я попросил подписать текст телеграммы нового представителя КГБ СССР в Германии, генерала Новикова, Иван Николаевич Кузьмин, тоже завизировал документ, и наша миссия после этого была фактически закончена. Мы высказали свое мнение, я не думаю, что оно было ошибочно, конечно мы все описали, с кем мы провели встречи, наша телеграмма носила жестко-предупредительный характер, сигнал, чтобы никаких иллюзий, на этот счет больше не строили. Я по приезде в Москву был поражен, что буквально через день, после отправки мной этой телеграммы, Посол СССР Семичастный сказал мне, что завтра в ГДР приезжает Секретарь ЦК по идеологии СССР А. Яковлев. И я не сомневаюсь, что приезд в Берлин Яковлева был ответом на нашу с Новиковым телеграмму, в Кремле решили, что мы, как всегда, нагнетаем напряженность, и даем неправильную картину происходящего. И. Латунский. А отправить Яковлева, с целью проверить правоту ваших слов, мог только М. С. Горбачев? Н. Леонов. Да. Я следил по прессе, по контактам с друзьями и с посольством СССР в ГДР, и видел, что Яковлев ходит практически по моим следам, по местам, где я был неделю назад. Он встретился и с Модрем, и с Гизи, и с Кренцем, встретился с Семичастным, только не встретился с М. Вольфом. Я хотел бы, чтобы, когда-нибудь две телеграммы: от Яковлева Александра Николаевича, и от представителей КГБ СССР Новикова и Леонова Николая Сергеевича, были бы вместе опубликованы в нашей печати, потому что в них представлены две разные картинки виденья положения в ГДР. Наша, которая, к сожалению, оправдалась на практике, и яковлевская, в которой говорилось, что все нормально, идет процесс демократизации и перестройки. И, если в ГДР сменилось политическое руководство, то это ничего не значит. Это было им особо подчеркнуто. Мы говорили, что из-за этих событий не существует и самого государства, есть посты, но те, кто их в ГДР занимает, ничего уже не контролируют. И вот его оценка, что все в ГДР тогда было нормально, в свете наших дней себя показала. В начале нашего с вами разговора, если помните, я сказал, что Послы СССР присылали в Москву другую информацию, нежели чем мы, работники Разведки. И. Латунский. Все же послы были набраны в ЦК, пройдя путь МИД СССР, им с приходом Горбачева руководил Э. Шеварднадзе, близкий человек М. Горбачеву и А. Яковлеву. По Вашему мнению, находился ли Шеварднадзе под влиянием США, и мог ли он подобрать на место послов проамерикански настроенных людей? И могли он разделять убеждения, изложенные в телеграмме в Яковлева, называя слом системы социализма в разных странах нормальной демократизацией? Н. Леонов. Э. Шеварднадзе, на мой взгляд, еще хуже, чем Яковлев. Шеворнадзе – это чистейшая агентура США, и тут даже вопросов нет. Его нельзя рассматривать, как представителя партийного руководства, это человек, который давно был связан с американцами, еще при начале своей карьеры, как Министра иностранных дел СССР. И. Латунский. А, как сложилась Ваша дальнейшая работа по немецкому вопросу после того, как Вы отправили телеграмму, содержание которой совсем не соответствовала той, что направил Яковлев? Н. Леонов. Я больше ничего сделать не мог. На улицах Берлина уже бушевала восторженная объединением Германий немецкая толпа, радуясь, что сбылась их вековая мечта, что они снова едины. Кстати, надо отметить, что антисоветских лозунгов у нее тоже не было, потому что все это вроде происходило с согласия и с ведома президента СССР Горбачева, известна стала фраза, что Горбачев - лучший немец, но у меня при этом было такое состояние, что я сказал себе: «Господи, как будто я живу в мире разбитых иллюзий, осколков зеркала, которые отражают документально эту действительность!» И я, чтобы мне обрести хоть немножечко душевного покоя, решил поехать в Дрезденскую галерею, чтобы попрощаться с немецкой культурой, куда больше я никогда не вернусь, и немножечко успокоиться после всех волнений этих дней.

А, потом более того, когда Хонеккер приехал в СССР, то его и здесь выдали немцам, тем самым был совершен позорнейшей акт. Когда он в Москве нашел убежище в Чилийском посольстве, поскольку его дочь была замужем за чилийским дипломатом, то тогда уже Ельцин с его правительством, которое пришло к власти после событий 1991года, вынудило Хонеккера сдаться немецким властям, и он был судим в своей же стране. Единственный лидер из Социалистических и рабочих партий и движений, который был свергнут президентом СССР Горбачевым и который был выдан президентом Ельциным западникам на суд и расправу. Вот как поступили с единственным человеком, который призывал к разумному решению вопросов недостатков Советского Социалистического Строя в странах Восточной Европы. И. Латунский. А как же, по Вашему мнению, следовало поступить в свое время высшему политическому руководству нашей страны: вывести из ГДР наши войска и дать ГДР объединиться с ФРГ, или пойти на какие-то другие шаги по решению этой политической проблемы? И почему же в момент вашего пребывания на территории ГДР, уже невозможно было решить эту проблему так, чтобы это решение не нанесло вреда, как руководству Компартии, так и спецслужбам Германской Демократической Республики? Н. Леонов. Если рассматривать вообще вопрос о судьбе Германии, он все время стоял на повестке дня, причем, если не официально, то хотя бы не формально. В разведке КГБ постоянно думали, что же делать с Германией, которая разделена на территории, на которых существует две страны, принадлежащие к разным системам, которые являются, как бы кровоточащим рубежом, на котором между Западом и Востоком без конца искрит. Основная идея, которая родилась в нашей Разведке и не была воспринята советским руководством, сводилась к тому, чтобы еще при советской власти (я к ней не причастен, не хочу присваивать себе чужие идеи, это было во времена Брежнева), надо поставить перед Западом вопрос о решении германской проблемы радикальным путем, чтобы избавить мир от возможных последствий катаклизмов в Европе и в мире. Смысл этого предложения был такой, что за столом переговоров с Западом, поставить вопрос о мирном объединении Германий, при условии, что будущая объединенная Германия будет находиться вне каких-то военных блоков. И будет, как бы разъединяться рвом между двумя враждующими системами, Германия будет, как бы Фор- Постом мира в Европе. Вот такое предложение и родилось в свое время в Разведке СССР. И оно имело хождение только среди профессионалов, потому что попытка доложить его ЦК КПСС встречала противодействие. Никто из руководителей КГБ, к которым принадлежала и разведка, не решался так радикально поставить вопрос о том, что Германия должна быть нейтральной. Мы опирались на опыт Австрии, исторический опыт Швейцарии или Швеции, которые сохранили какие-то очаги нейтралитета во время Второй Мировой войны, такая могучая держава, как Германия, сыграло бы в этом случае стабилизирующею роль. Принять ее политические структуры не могли, потому что идеологическая зашоренность, что марксизм родился именно в Германии, впервые была создано социалистическое немецкое государство, и вот его принести добровольно в жертву какому-то эфемерному нейтралитету, это не укладывалась в голове. Я думаю, что в тех или иных формах эта мысль доходила до руководства СССР, потому что частенько руководители КГБ говорили, что в письменном виде они это докладывать в Политбюро не будут, а в устной форме они это на Политбюро озвучат. Вроде бы тогда и ответственности никакой не будет, а косточка-то будет на стол брошена. И этот вопрос очень долго муссировался, но так и не был решен. Вообще советское руководство отличалось тем, что решения откладывались на потом. Поэтому все события, о которых вы мне задаете вопросы, на меня обрушились в 1989 году, как девятый вал, в известной картине Айвазовского, когда катастрофа и грядущая гибель Социализма. И я, как генерал Первого Главного Управления Разведки, имеющий десятилетний опыт работы в Информационном Аналитическом Управлении КГБ, хорошо представлял себе тенденции развития мира, и в связи с этим, у меня не вызывало сомнений неотвратимость краха Социализма в Европе. И об этой неотвратимости гибели Социализма мы в документах писали, тут нет никаких секретов, памятные разговоры были и по Польше, и по Чехословакии, и по ГДР. И вдруг я получаю это поручение Председателя КГБ Крючкова, которое свалилось на меня в конце октября 1989 года, поехать в ГДР и посмотреть, можно ли сохранить ГДР в качестве самостоятельного социалистического государства, и второе какова судьба нашей центральной группы войск и что следует с нею делать. И чтобы я свое мнение обязательно написал в докладе о поездке. Я, конечно, ответил Владимиру Александровичу, что сделаю все возможное, но при этом объяснил ему, что у нас в ГДР есть огромное Представительство КГБ СССР во главе с генералом Геннадием Федоровичем Титовым, который работает уже шесть лет в Берлине, разве их мнения недостаточно. Так же у нас есть в ГДР Посол Семичастный, член ЦК КПСС, который, работая там, тоже знает ситуацию, а посылать меня, американиста, в места, где я никогда не был, чтобы я оценил в течение нескольких дней ситуацию, мне кажется несколько странно. Я понял, насколько растеряна наша власть в Кремле, а также на «Старой Площади», она уже никому и ничему не верит, а также, она ничего не знает, и не имеет сама никакой точки зрения на то, что же ей делать. У меня был, конечно, какой-то престиж, я участвовал в кризисных ситуациях, но при этом не такого масштаба, который уже назревал в Европе, но в Разведке не принято отказываться, и я вылетел в Берлин. Прилетаю туда, это было в первых числах ноября 1989 года, и сталкиваюсь с ситуацией полного политического, экономического и иного хаоса. И. Латунский. Николай Сергеевич, пожалуйста, поясните, в чем же заключался этот хаос, и что же происходило в те дни в Представительстве КГБ СССР в ГДР, так ли оно накануне краха дружеской нам страны хорошо работало, как раньше? Н. Леонов. Первое, что я хотел сделать, это встретиться с нашим представителем, который работал там несколько лет, речь идет о генерале КГБ Геннадии Федоровиче Титове, я спрашиваю, где же его, можно сейчас увидеть, чтобы поговорить с ним? А мне отвечают, что он только что получил из Москвы приказ возвращаться, и на смену ему приехал новый представитель генерал КГБ СССР, Новиков Георгий Петрович. Я Новикова знал по работе в Центре, он был заместителем Секретаря Парткома Разведки, и он давно уже не ездил не на какие оперативные мероприятия. Опыт у Новикова был, в основном, партийный и внутри нашей страны, но, как человек, он был весьма милый. Но прилетел-то он в Берлин всего на неделю раньше меня. Переговорив с ним по ситуации в ГДР, я понял, что он здесь ориентируется плохо. На мой вопрос, где же Титов, который должен нести главную ответственность за эту страну, он же здесь работал шесть лет, знает всех руководителей Министерства Государственной Безопасности от Мильке до начальников территориальных Управлений МГБ ГДР, мне отвечают, что он сейчас уже находится на военном аэродроме в Темпельхое, сидит на куче чемоданов, и ждет военного самолета, чтобы вместе со всем своим личным багажом вернуться в Москву. Удивление мое от этого ответа было запредельное, в такой момент менять Представителя КГБ СССР в Берлине, это может быть только признаком растерянности, и мне от нее в голову лезет поговорка, « Что коней на переправе не меняют, надо же выбраться на берег!» Но, тем не менее, приказы начальства в нашем ведомстве не обсуждают, моя попытка связаться с Титовым, хотя бы по телефону, не дала никакого результата. Но поскольку в ГДР была паника, и в наших государственных структурах таково, что каждый военный самолёт, вылетающий из Темпельхофа, осаждался и военными нашей армии, оттуда бежали все, кто мог это сделать. Эта ситуация была похожа на Дюргенг, наступление немецких войск во Франции. Мы с генералом Новиковым обсуждали вопросы, а что же нам надо делать, и как информировать ЦК и Председателя КГБ Крючкова. Надо же было составить хоть какой-то план. Но, дело-то в том, что я в Германии никого не знаю, у меня масса друзей, к которым я бы мог обратиться, была на Американском континенте. И с кубинским руководством я бы мог, если надо, проконсультироваться, но здесь-то в ГДР, я чужой человек. Тем не менее, мы с Новиковым составили список из десяти людей, с которыми нужно было бы нам встретиться. Первым в списке значился, конечно, Миша Вольф, он продолжал оставаться другом нашей страны, даже в отставке, и я знал, что он по-прежнему очень информированный человек. Была запланирована встреча с премьер-министром Модером, который недавно прибыл в Берлин из Дрездена, но уже играл центральную роль в ГДР. И я не буду называть все десять фамилий, чтобы сейчас не создать каких-то неприятностей для них, поймите меня правильно, я же их всех знал, как людей преданных Союзу Советских Социалистических Республик. После составления списка началась наша с Новиковым работа. Я каждый день с утра в соответствие с нашей договоренностью ехал на встречи, часами вел беседы с представителями разных структур. Миша Вольф обстоятельно рассказал мне о своем видении ситуации в ГДР. И. Латунский. Простите, а какой она была у столь информированного человека, пусть и бывшего шефа разведки МГБ ГДР? Н. Леонов. Наши точки зрения на то, что происходило в ГДР, во многом совпадали, мы же оба были разведчиками, и прожили в ней всю жизнь. Он мне сказал, что судьба ГДР, как страны, предрешена. Поскольку к власти пришли люди горбачевского типа, правительство ГДР новое, оно еще не может сориентироваться в этой ситуации, и будущие отношения с СССР в тумане. Одно дело, это прежнее отношение ГДР с нашей страной, когда СССР был великой страной, оккупирующий ГДР, и поддерживающей ее материально. А, что будет дальше при Горбачеве, никто предсказать не мог. У Вольфа был сакрально пессимистический взгляд на будущее по тем вопросам, что мы с Новиковым перед ним ставили. И я вынужден был признать, что у нас с Вольфом одинаковые взгляды. Теперь пошли, как говорится у Беранже, одни детали: «Гроб, крышка, молотки, венки нам принесут едва ли, за то посыплются плевки!» И мы понимали, что ситуация не исправимая. А что касается будущего наших войск на территории ГДР, то руководство Центральной группы войск было достаточно деморализовано, оно ведь тоже было плохо информировано о тех планах горбачевской клике, которая вообще провозгласила отказ от Восточной Европы. Ведь вся катастрофа во всех странах социалистического содружества была вызвана заявлением Горбачева осенью 1988 года о том, что он отменяет Доктрину Брежнева. Когда Горбачев поехал в Нью-Йорк на сессию ООН, где в духе своей авантюрной политики решил бросить какую-то крупную инициативу и заявил, что мы не будем способствовать поддержанию социалистических сил в Восточной Европе. И с этого его заявления началась катастрофа социалистических сил. Доктрина Брежнева была отменена значительно раньше, потому что разумные люди понимали, что СССР не в состоянии выполнить ее. Я могу это подтвердить двумя фактами. Первый, еще в 1980 году, в лице Андропова, когда Юрий Владимирович был секретарем ЦК, в Москву, пригласили Рауля Кастро, чтобы сделать ему заявление, что СССР не будет воевать за Кубу. Рауль Кастро был этим ошарашен, и заявил, что кубинский народ от руководства нашей страны такого решения не ожидал и рассказал корреспондентам газет. Значит, руководство нашей страны уже тогда в 1980 году частично отменило Доктрину Брежнева, причем в официальном разговоре с Раулем Кастро. Еще в 1981 году, когда на территории Польши начинает создаваться «Солидарность», и когда по телефону идут переговоры между Ярузельским и Кремлем, то Ярузельский докладывает, что ситуация в Польше аховая, и он хочет ввести в Польше военное положение, но при этом спрашивает, поддержит ли его руководство СССР военными силами, если он встретится с трудностями? И разговаривавший с ним Секретарь ЦК по идеологии, М. Суслов ответил Войцеху Ярузельскому, что в этом случае мы Вам военную помощь оказать не сможем. И в случае с Польшей Доктрина Брежнева, как мы видим, была отменена, причем десятью годами раньше, чем, когда Горбачев с трибуны в ООН заявил, что отменяет Доктрину Брежнева. Реальный политик скажет, что мы воевать за Кубу и за Польшу не будем, мы и так по уши ясно в чем, сидели в Афганистане. И поэтому, мы уже больше никуда не могли вторгаться. Ну, вот такая была тогда ситуация. И. Латунский. Когда Вы были в ГДР, какое влияние на объединение Германий оказывали США, и оказывала ли они свое давление на новое правительство этой страны, чтобы оно быстрее поставило вопрос о выводе всех наших войск с ее территории? Н. Леонов. Влияние Соединенных Штатов Америки, может, где-то и присутствовало, но на заднем фоне. Ведь, все понимали, что Германия в 1945 году была оккупирована не только советскими войсками, но и американские стояли тут же, в Западном Берлине. И я во время своего пребывания в столице ГДР, конечно, решил посмотреть, а что же творится в Западном Берлине. А поскольку паспорт у меня был дипломатический, который давал мне право безвизового въезда в Западный Берлин, то я и воспользовался этим обстоятельством, чтобы посетить эту часть Берлина. И мы на машине покрутились возле городков, которые занимали американцы, так же поездили по улицам Западного Берлина, где-то посидели на его улице в кафе, выпив по чашечке кофе. И я не видел никаких внешних признаков какой-то концентрации или привода в боевую готовность Вооруженных Сил США, или какой-то пропагандисткой ее напористости, или демонстрированного хождения по улицам этого города солдат армии США, или митингов, которые уже тогда носили общий характер жителей ГДР. Поэтому, у меня сложилось тогда мнение, что на первом месте стояло стремление немцев к восстановлению единения, никто из них не думал, к чему это их приведет в дальнейшем. В воздухе скорее витало ощущение того, что сейчас происходят какие-то изменения, и что теперь мы перестаем конфликтовать между Востоком и Западом, сейчас Германия объединится, и сбудется это вечная мечта о Европейском и может даже об общем мире. Когда я вернулся из Западного Берлина, у меня, честно Вам сказать, не было ощущения, что надвигается какая-то страшная угроза какого-то конфликта, который нас без конца мучит. Как сейчас по сирийским делам, то там крейсер пошел, то там произошли газовые атаки, то дроновые, тут же решается мировой вопрос, я имею в виду в Германии, и никакой истерики нет. Единственное, что мне бросилось в глаза, это были попытки военных нашей армии сбыть военное имущество и получить за него марки. То есть, мародерство, которое потом у нас и в России было. Я же сам видел надписи на домах граждан ГДР, кто-то из них на своем доме вывесил: «Просим Вас, не предлагать бензин для автомобилей, шины и другое военное советское имущество!» Из чего ясно было, что комевояжеры из советской армии уже были тогда, их целью было распродать немцам, что угодно! И вот в такой ситуации, после того как я провел с десяток бесед и посетил Западный Берлин, я встретился с нашим Послом в ГДР Семичастным.

Поэтому, наша информация по ГДР всегда была точной, мы всегда могли поручиться за нее, а вот, когда сейчас, правда стало реже, слышали, что Первое Главное Управление Разведки КГБ обманывала Кремль, и что-то фальсифицировала, то это мнение не выдерживает никакой, даже малейшей критики, потому что можно взять материалы, что присылала разведка и опубликовать хотя бы часть из них, тогда-то публика сразу увидит, насколько точно, рельефно и объективно видела Разведка ПГУ КГБ СССР те события, которые там назревали. И. Латунский. Перед тем, как прейти к вопросам, о чем же могли предостерегать Вас ваши коллеги из МГБ ГДР, разрешите Вам Николай Сергеевич, задать такой вопрос. А насколько правы те историки и исследователи спецслужб, утверждавшие, что консультантами у спецслужб ГДР были бывшие офицеры СС и СД - Службы Безопасности РСХА, как и его Четвертого Управления - Гестапо, которые научили сотрудников ШТАЗИ отличному политическому сыску за гражданами своей же страны? Н. Леонов. Я бы это сделал общим правилом, потому что никакая новая спецслужба государства, которая создается в новом по своему экономическому и политическому характеру в государстве, не отказывается от использования опыта предыдущих своих коллег. И даже наша ВЧК отлично пользовалась всем опытом, который был накоплен царской охранкой, включая и документацию, которая попала в руки к чекистам, сразу после революции 1917 года, и включая людей из их охранного полицейского жандармского ведомства, многих из них приглашали работники ВЧК к сотрудничеству, другие приходили в ВЧК сами добровольно. А после падения гитлеровского Рейха, к американцам в их Управление Стратегических Служб США, к Доновану, пришли консультантами сотни гестаповцев, американцы даже Гелена сделали руководителем разведки ФРГ. А опыт разведки и гестаповцев использовали в своих интересах. И. Латунский. И спецслужбы ГДР под руководством Э. Мильке могли поступать так же, как Спецслужбы США, беря к себе на службу консультантами бывших сотрудников СД РСХА и Абвера Третьего Рейха? Н. Леонов. Абсолютно так же! И. Латунский. На счет консультации предыдущими работниками из спецслужб своих последователей, я лично знал хозяина одного охранного агентства, бывшего офицера из Главного Пятого Идеологического Управления, а затем Управления по Защите Конституционного Строя КГБ СССР, затем консультанта руководителей спецслужб безопасности президента РФ Б. Ельцина, выполнявшего их щекотливые спецпоручения. А могли ли спецслужбы Фашистской Германии создать цепь эвакуации «ОДЕССА», по которой в 1945 году в Южную Америку ушли многие видные чины СС-СД РСХА, начальник его Четвертого Управления Г. Мюллер, и партийные идеологи Третьего Рейха, как М. Борман. Вы, работая в ПГУ, были специалистом Южному Американскому континенту, Вы верите в версию ухода главарей третьего Рейха в такие страны, как Чили, Уругвай и Аргентина? Н. Леонов. И да, и нет. Я поясню свой ответ, я лично имел отношение к одному эпизоду, связанного с темой вашего вопроса. У меня в Мексике, где я был Резидентом Разведки ПГУ, появился один агент. Близкий мне человек, потому что журналиста легко понять по системе его публикаций, его мышления, его взгляды. Я встретился с этим журналистом, и во время ланча он мне сказал: «А я знаю, где сейчас прячется Мартин Борман!» Я ему говорю: «И ты вправду можешь его отыскать?» Он мне ответил: «Да, могу!». Для меня эта беседа была, как будто я при промывании золотого песка нашел небольшой самородок, поскольку наша Разведка Бормана давно по всему миру искала, а у меня есть человек, который знает, где он! Я немедленно из резидентуры сообщаю в Москву, что у меня есть такой-то агент, который утверждает, что он знает Бормана и знает, где он находится. Имелась в виду Бразилия, в ее южном штате, где якобы мой агент-журналист с ним встречался. И у этого журналиста есть неплохие связи в немецкой колонии в этом Южном штате Бразилии. В Москве, заинтересовались этой моей телеграммой, ведь тогда были времена, что человека выкрасть, тем более из Латинской Америки, не было особой проблемой. Вспомните, как Массад, (Израильская разведка) выкрала из Аргентины оберштурмбанфюрера СС, начальника Отдела по решению еврейского вопроса Четвертого Управления СД - Гестапо А. Эйхмана. И здесь, выкрасть в Латинской Америке человека, тем более эмигранта, сложного не представляет. В Москве поддержали саму идею, потребовалось только одно, финансы, и поэтому я действовал очень осторожно. Предложил этому моему агенту, знакомцу Бормана, хотя я до конца не верил в его версию местонахождения Мартина, потому что были в моей практике ошибки. Верить или не верить агенту, тем более что этот агент был не очень закреплен, работал на меня всего несколько месяцев. Но, если то, о чем он мне рассказал, правда, это же колоссальный успех! А, если это липа, ну тогда мы теряем только деньги, которые будут потрачены на эту операцию. Мне удалось убедить Центр, средства на ее проведение были выделены, агент на них полетел в Бразилию, или сказал, что он полетел, не знаю, ведь бывают случае, что агенты обманывают. Ведь в разведке квитанциями не отчитаешься, короче говоря, вернулся через месяц или полтора, сказав, что, к сожалению, он Бормана не смог найти и следов его тоже не нашел. И мне пришлось перед Центром признаться, что это операция по поиску Мартина Бормана закончилась неудачей, поскольку агент или сфальшивил, солгал с тем, чтобы получить возможность немножечко отовариться деньгам, или слетать в Бразилию по каким-то другим своим делам, но это был прокол в моей профессиональной деятельности. Но высокая степень нашей заинтересованности в поимке Бормана была. Больше я к этой теме не возвращался, хотя от своих, уже надежных источников, я знал, что немцев там очень много. Вообще Латинская Америка для них была раем, Южные Штаты Санта-Каторины, Рео-Гранде Де Суры, это почти немецкие колонии. Вы можете поехать туда и увидеть целые колонии немецких поселений, их дома напоминают немецкую архитектуру, как и одежда колонистов. Рядом с нашим Посольством в Мексике, буквально в одном квартале от него, находится прекрасный немецкий Колледж, имени «Александра Гумбальта», в котором обучается, как минимум, 500-600 детей из немецких семей. Количество немцев в Латинской Америке, очень велико, а в чилийской армии принята армейская немецкая форма, от касок до знаков различия, многие из служащих в ней являются поклонниками фюрера, Адольфа Гитлера. И одно время я думал написать кандидатскую диссертацию на тему «Корни фашизма в Латинской Америке до Второй мировой войны». Потом американцы наложили всякие репрессии, санкции и аресты на эту немецкую колонию, а до этого она была весьма сильной колонией. Поэтому, сколько их там, прячется и где, они скрываются, но пример похищения, такой фигуры, из Гестапо, как Эйхмана, доказывает, что есть и прячутся, и много лет они там существовали безбедно, пока агентура Моссада, не раскрыла Эйхмана, а операция по его похищению была проведена блестяще. Так что, в Южной Америке немцы сидят плотно, их колонии сплоченные, по-немецки говорят, и до сих пор поют гимн Фашисткой Германии, «Германия, Германия, превыше всего» и выкрикивают приветствие «Халь, Гитлер!» Хотя со временем все это меняется, но Южная Америка, всегда был для немцев хорошим континентом! И. Латунский. Выходит, Николай Сергеевич, что ваши коллеги предупреждали о кризисе, который грядет в ГДР, и о его политических последствиях после объединения ГДР и ФРГ? О чем же ваши немецкие коллеги могли предупредить Москву относительно событий на их территории? Н. Леонов. Во-первых, они говорили о том, что Запад испытывает весь арсенал средств воздействия на население ГДР, была обильная информация о том, как они работают через агентуру, как они работают через средства пропаганды. Ведь, масса средств этой пропагандистской машины Запада в открытую была ориентирована на ГДР. Телепередачи рекламировали западный образ жизни. Немецкие коллеги сообщали, что растёт движение людей, которые все время с непонятными целями мотаются из ФРГ по семейным или деловым каналам с Запада, переходят границу с ГДР. И они так же честно говорили о том, что отношения их страны с СССР не дают удовлетворения всем потребностям ГДР, и руководство их страны, в лице Хонеккера, уже просто вынуждено вести с ФРГ особые отношения. И. Латунский. А какие это были отношения особого характера? Н. Леонов. Например, получать субсидии и вести торговлю с ФРГ, позволять расширять межчеловеческие контакты жителей ГДР с жителями Западной Германией. Как раз то, чего опасается Министерство Безопасности ГДР, и что скрывают послы СССР в Берлине. Сотрудники Спецслужб Германской Демократической Республики нам открыто говорили, что, к сожалению, экономическая слабость СССР вынуждает их страну работать напрямую с Западом, почему его влияния на ГДР все время растёт. А когда растёт на рынке ГДР объем западных товаров, и когда население ГДР открыто получает радиотелевизионную информацию, и когда в их стране растут контакты между людьми из их страны и ФРГ, то границы Берлинской стены, а она шла не через всю границу ГДР и ФРГ постепенно размываются. Ведь контакты между людьми в Германиях всегда были. Нам сообщали, что небольшая группа из властных структур в ГДР использует советскую помощь для получения ими экономических преимуществ. Ведь каждый год в СССР совершалась постыдная процедура дележки квот на нефть. Ежегодно в Москве собирались представители стран Социалистического Сотрудничества, и между ними решалось, а сколько тон нефти от СССР надо выделить каждой из них. ГДР давалось нефти больше, чем другим странам. ГДР получала больше 20 миллионов тон нефти, немцы понимали, что в сыром виде нефть самый дешевый товар, они построили нефтеперегонные заводы, после чего стали эту нефть, что шла из СССР, перегонять на все фракции, они получали за счет этого бензин, керосин и всякие связочные масла. Остатки нефти шли на строительство дорог, а сырье, которое они производили из нефти, идущей к ним из СССР, стали продавать на Запад, в ФРГ. Естественно, что за сырую нефть они платили нашей стране по ценам Совета Взаимной Помощи, а от торговли с ФРГ они получали в три, а то и в четыре раза больше. И вот послы нашей страны, зная, что в ГДР происходит такая маленькая полу спекулятивная операция, молчали. Но нам, сотрудникам ПГУ КГБ, была известна подоплека этого поведения руководства ГДР. И мы даем в Кремль картинку реальную, и говорим, что надо нефть перерабатывать в сырье у себя, и поставлять им по их потребности: бензин, керосин, смазочные материалы. Но у нашей страны не было возможностей перейти на производство высоко качественных товаров и в результате этого получается такая коллизия, что немцы из ГДР нам не говорят о том, что они делают. Руководители нашей страны, вроде бы на них за их такие поступки обижаются, но об этом поведении властей ГДР открыто, как предлагал Хонеккер, никто не решается. И получается, что все и мы, и они немножечко лгут, и так и будем, то по одному, то по другому, то по третьему вопросу лгать. Вспышки такие были все время и с другими Соц. странами. Чехословакия на Запад поставляла более качественную обувь, чем в СССР. Премьер А. Косыгин однажды выложил перед чехами качественную обувь в красивых коробках их производства, которую они отправляли на Запад, и открыл мешок с мятыми ботинками другого качества, предназначенные для СССР. И после этого возникали те же проблемы, о которых я говорил выше. И они ранили и ту, и другую сторону, а когда все это изо дня в день накапливается, то потом переходит во взаимное недовольство друг другом. Поэтому, чтобы его избежать, Послы СССР в соцстранах старались такие полуворовские действия наших союзников не замечать, а мы – сотрудники ПГУ говорили правду, а нам не то, чтобы никто не верил, но не любил нас за эту информацию, нам вечно говорили, что это вы всех раздражаете, что вы без конца тут каркаете и нагнетаете. И вот такая ситуация продолжалась, а поскольку Хонеккер был сторонником наиболее четких действий, сначала аналитических, чтобы понять, где же мы находимся, и что же мы будем делать? А потом он уже призывал переходить к потребностям организационного действия, в связи с чем, он стал вызывать в Москве, особенно у президента СССР Горбачева, раздражение. И, поскольку Горбачев, был прозападного толка, он, один раз съездив на Кубу, навсегда перессорился с Фиделем Кастро. Точно так же он повел себя и в отношении Хонеккера. Ведь, надо сказать, что Эриха Хонеккера, единственного человека из руководителей Коммунистических партий, предали и свергли мы сами, это сделал СССР. И. Латунский. А, каким образом произошло свержение Эриха Хонеккера с вершины власти в ГДР? Н. Леонов. Глядя на то, что происходит в нашей стране, в ГДР сформировались две политические группы: одна была прогорбачевская, прозападная. В другую группу вошли сторонники Хонеккера, ее политическая позиция по отношению к Западу была весьма жёсткая, прокремлевская, даже просталинская, она считала, что ГДР не готова к тому повороту, который провозгласил Горбачев. В эту группу, по существу, входило двенадцатая часть членов немецкого Политбюро, и прозападные реформаторы своими силами свергнуть Хонеккера никак бы не смогли бы. Им для достижения этой цели понадобилось прямое вмешательство Компартии и лично самого президента СССР М. Горбачева. Воспользовавшись праздником, сорокалетием образования ГДР, а это был 1989 год, М. Горбачев, совершив поездку в Германскую Демократическую Республику, по существу, возглавил свержение Хонеккера, поскольку полностью поддержал группировку его противников, молодых реформаторов западного типа во главе с Кренцсом. Э. Кренц заявил, что в ГДР, в духе перемен в СССР, надо все менять, и он за этим пришел в ГДР к власти. Мы с Вами знаем, к чему эти перемены и там, и в СССР привели. По существу, это был переворот политической власти в ГДР, свершенный СССР. А дальше в ГДР началась, как говорят, цепная реакция. И. Латунский. А что из себя, как политик, представлял Кренц. Он был реформатором, подобно Горбачеву, мало что продумавший во время обновления своего немецкого общества? Н. Леонов. Мне, поскольку я не германист, трудно ответить на этот вопрос, поскольку меня больше всего в этой поездке занимала проблема существования социалистического строя в ГДР, а не существованье в ней какой-то личности, это был не мой профиль работы. Мы, тогда полагали, что ГДР, как страна, является нашим главным союзником. Там находилась большая группа войск нашей армии, и пусть ЦК СЕПГ Германской Демократической Республики само разбирается в своих проблемах, мы полагали, раз она - ГДР наш союзник по Варшавскому Договору, все, вопрос решенный. А оказалось ничего подобного. Конечно, везде и сразу зарождаются оппозиционные элементы, у нас в СССР тогда было группа Яковлева, в ГДР была группа Кренца. Затем появились и другие фигуры, кто-то был помягче реформатор, кто-то пожёстче, тот же Дрезденский партийный руководитель Мондр, который потом стал премьер министром ГДР, он тоже реформатор, но полужесткий. И конечно, немцы, живущие в ГДР, понимали, к чему все идет. Миша Вольф, как только началась борьба двух тенденций, он сам ушел в отставку, потому что понимал, что история ГДР закончена. И. Латунский. Значит, правильно мне в беседе заявил Ваш коллега по работе в ПГУ, что поскольку разведка МГБ ГДР имела очень хорошие позиции на Западе, то еще в 1982 году сотрудники ведомства М. Вольфа смогли в Брюсселе, штаб-квартире НАТО, добыть секретный документ о совместных планах США и их союзников по развалу СССР. И этот документ был передан МГБ ГДР в нашу страну, но окружение дряхлеющего Черненко и пришедшего за ним Горбачева было поглощено борьбой за власть, поэтому не обратило на этот документ внимания, что и заставило М. Вольфа подать заявление с просьбой об отставке со своего поста. Н. Леонов. Если всех других руководителей соцстран, вроде Чаушеску расстреляли, или свергли любыми другими путями, то, что касается Хонеккера, его сначала с поста руководителя Коммунистической Партии ГДР сверг Горбачев.

И он, в связи с этим, предлагал руководителю СССР, вместо этой парадной шумихи, собраться на неделю всем руководителям социалистических стран в любой стране и, как минимум, в течение недели, уединившись, без всякого газетно-журнального шороха, откровенно обсудить то, что у всех болит. Откуда у нас возникают такие проблемы, как в ГДР, когда в 1953 году было восстание в Берлине, которое пришлось подавить танкам советской армии. Фото. Дом по адресу Малая Дмитровка, дом 15, куда В. А. Крючков хотел поселить руководителей спецслужб стран Соц. содружества. в случае их переезда в СССР. И. Латунский. Простите за уточнение, но многие историки и работники спецслужб во время своих выступлений в СМИ России и Запада говорят по-разному, некоторые из них признают, что армия СССР подавила восстание, возникшее в связи с Берлинским кризисом 1953 года. Другие же утверждают, что прилетевший в это время из Москвы, нарком НКВД Л. Берия, понимая, что будет, если пустить в ход армию СССР, сумел привлечь к тушению этого мятежа Народную Полицию и Армию ГДР, как же, по Вашему мнению, все произошло? Н. Леонов. Да чушь это про народную полицию ГДР, а вспомните 1956 год, известные события в Венгрии, которые переросли в общенациональное восстание, потом такие же события через десять лет в Чехословакии, во время известной всем «Пражской весны», потом такие же нарастающие, но более грозные события в Польше. Хонеккер прямо говорил Брежневу, что рано или поздно появятся новые волны, которые будут по своей мощности только нарастать! И Хонеккер был, я повторюсь, единственным человеком из руководства стран Соц. содружества, кто это говорил руководителю нашей страны, потому что все остальные его коллеги, взять хотя бы Житкова, который вообще говорил, что надо превратить Болгарию в очередную республику СССР, что было абсолютной бессмыслицей. А все остальные руководители соцстран выражали руководству нашей страны полный одобрямс, и пока был жив Брежнев, все их инициативы сводились к тому, кто из них первым даст орден своей страны Леониду Ильичу Брежневу или сделает его героем своей страны. Как только, кто-то из руководителей стран Соц. содружества вручал Брежневу золотую медаль, все остальные лидеры действовали по теории домино, где-то через три, четыре дня вручали ему свою. И получалось, что Леонид Брежнев был посмешищем. Я даже не знаю мог ли он стоять под грузом всех орденов и медалей, которыми его со всех сторон Соц. содружества обвешивали холуи и присмыкатели, тут мы должны делать одинаковый вывод между своими холуями, которым края и конца нет, и холуями Запада. Быть посмешищем позорно, и Брежнев мог прекратить этот поток лести, но не делал этого. А что было у нас вообще позорно, ведь орден «Октябрьской революции» был учрежден в ее годовщину, но в статусе этого ордена записано, что он дается только один раз в жизни человека, а два раза его одному человеку нельзя давать. Единственный, кто имел два ордена «Октябрьской революции» был Брежнев. Парадокс. Брежнев никогда не командовал никакими фронтами, а был награжден орденом «Победы». И вот эта чушь, она накапливалась, и почему-то государственные чиновники в Кремле думали, что люди этого не видят, а люди все видели и смеялись, и создавали анекдоты. А это, по существу, размывание идейных основ, на которых должна, как нам казалось, строиться социалистическая доктрина. И вот, против этой-то ерунды и выступал Хонеккер. И прислушаться к его мнению тогда было просто необходимо. Более того, мы – разведчики со своей стороны, в частности, я буду говорить за себя, неоднократно поддерживали Хонеккера, не ссылаясь на него. Когда приносили телеграммы, в которых говорилось о печальных ситуациях, я несколько раз обращался к Владимиру Крючкову. Напоминал ему, что они вместе с Андроповым были во время событий 1956 года в Венгрии, своими глазами видели, как в Будапеште вешали коммунистов, как перешла на сторону бунтующей оппозиции, по сути дела, вся венгерская армия, полиция, все структуры государства. На основании увиденного, надо было бы начальнику Первого Главного Управления Разведки КГБ обобщить опыт борьбы с подобными явлениями, ну хотя бы, в виде секретной, под грифом «Совершенно Секретно», диссертации, и сказать при этом откровенно, что же привело к венгерским события 1956 года и как надо вести дела в будущем, чтобы этого больше не повторилось. И. Латунский. А в связи, с чем Вы делали ему такое предложение, и были ли у Вас советы к руководителю ПГУ КГБ, как же надо вести дела? Н. Леонов. Он мне говорил, что у него есть то - ли огромный чемодан, то ли ящик с документами, связанными с венгерскими событиями 1956 года. На мои предложения передать эти документы толковым специалистам, которые работали у нас в Аналитическом Управлении Разведки, предоставить их экспертам, которые помогут в переводе и обработке этих документов для диссертационного исследования, Крючков отвечал, что займемся этим потом. У Брежнева не было желания прислушиваться к голосу Хонеккера, а у В. Крючкова не было желания прислушиваться к голосу Разведки КГБ, к нашим низовым структурам. Как я выше сказал, как в песенке в исполнении Утесова «Все хорошо, все хорошо!» И не лезьте в наши дела. Вот еще пример. Мой заместитель в Информационно Аналитическом Управлении ПГУ КГБ Александр Николаевич Бабушкин, умерший год назад, царствие ему небесное, неоднократно вместе с нашими делегациями Политбюро выезжал на встречу с руководством стран Социалистического Содружества, и поскольку мы с ним было приучены говорить только правду, а вранье мы органически не переносили, тоже иногда давал рекомендации о том, как надо вести дела руководителям нашей страны в беседах с Политбюро других социалистических стран. Так его обрывали, то Председатель КГБ Андропов, то министр обороны нашей страны Устинов, а Бабушкин всегда размещался рядом с Андроповым, так вот Устинов, если говорить по персонажам, как-то заявил Бабушкину, чтобы он не учил их управлять государством, они с Юрием Владимировичем, кое-что в этом понимают! Возражать Устинову и вести дискуссию с ним было просто невозможно, все же, это были два члена Политбюро и секретари ЦК, а мой заместитель лишь эксперт. И. Латунский. Значит, руководители СССР наступали на те же грабли, что когда-то Александр Шелепин. Благодаря покровительству Первого Секретаря ЦК КПСС Н. Хрущева, возглавивший Комитет Государственной Безопасности, за смелый отчет А. М. Короткова по событиям в ГДР, в котором профессионал разведки, «Король нелегалов», заявил, что необходимо больше учитывать пожелания коренных немцев, а не только навязывать им свою партийную догму, а так же предоставить их спецслужбам большую самостоятельность в решение внутри германских дел, закричал на Михаила Александровича, сказав, что он ничего не понимает ни в политике, ни в разведке, и ему в ней не место! Н. Леонов. Да, разрыв между теми, кто был призван Кремлём, по существу, обеспечивать информационную подпитку наших внешних политических мероприятий, и теми, кто руководил этими внешними операциями, был виден. Да, мы существовали, нам давали поручения, мы искренне высказывали свое суждение, причем я не помню случая, чтобы они были какими-то совсем идиотскими, но при этом, я повторюсь, разрыв между реалиями и планами, и намерениями Кремля был просто очевиден, на нас не обращали внимание. Ну, потом стали известны такие вещи, как Афганистан, вторжение в который был полным секретом, решение по которому было принято очень узким кругом лиц в Кремле, и мы в ПГУ Разведки КГБ СССР узнали о нем буквально в ночь вступления войск нашей страны в Афганистан. И тут было уже не до анализа, здесь уже надо было думать, а как же действовать в условиях войны? А это уже совсем другая задача, а рассуждать, какова будет реакция Запада и к чему это приведет, было уже поздно. И вот эти штучки связаны с тем, что власть в СССР в те времена, когда я работал в разведке, была абсолютно бесконтрольной! Все решения принимались под впечатлением не совсем понятных нам причин, очень узким кругом руководства СССР, без какой-либо аналитической проработки и подготовки, и носили волюнтаристский характер, а уж последствия разгребали мы все вместе. И гробы из Афганистана возили, и вели с душманами переговоры, но это уже было потом. И очень часто, хотя наши действия ситуативны, я имею в виду реакцию на события, оно не соответствовало нормальному здравомыслящему расчету последствий. И. Латунский. А, как же обстояло дело с поездкой в ГДР накануне ее краха, как независимого государства? Н. Леонов. Что касается моей поездки в Германию, надо учесть, что я никогда не был германистом, немецкий язык я использовал только во время ВОВ и после, во время работы с немецкими военнопленными, во время школьной учебы в старших классах. Немецкий язык я знал весьма прилично. Меня поразило поручение уже председателя КГБ СССР Корючкова, последовавшее мне в последних числах октября 1989 года поехать в ГДР, и, как он мне сказал, что надо взглянуть свежим глазом на ситуацию в Германской Демократической Республике! А я, надо отметить, тогда был заместителем начальника Управления Разведки КГБ СССР и зоной моей ответственности было страны : от Канады до Огненной Земли. И вдруг ГДР, в которой я бывал на протокольных встречах начальников разведок стран Социалистического Содружества. И я, конечно, знал, что у нас в Берлине находится огромное представительство КГБ СССР, в составе которого имелся особый Информационный аналитический отдел, он даже носил пятый номер, который получал от немецкой разведки всю добываемую и передаваемую нам информацию. И я должен, задержавшись на Разведке ГДР сказать, что она была лучшей разведкой из всех стран Социалистического Содружества. И как мы его называли Миша, или Маркус Вольф, ее руководитель, был просто блестящим организатором своего дела, как и прекрасным профессионалом, человек высокой культуры, который построил работу своего Управления Разведки МГБ ГДР на настоящих немецких началах: на идеологии, дисциплине, на высоком уровне профессионализма. И уже многие, кто интересуются ее работой, знают, что ее сотрудники и агенты проникали в ведомство федерального канцлера ФРГ и не только, и мы их союзники получали от них весьма ценную информацию. Имея такие возможности в Боне, ведь по существу ФРГ была ключевой страной НАТО в Западной Европе, мы знали абсолютно все, до планов ракетно-ядерных ударов по СССР и странам Соц. Содружества в случае начала войны. И немцы из ГДР были для нас самыми хорошими партнерами в двух смыслах этого слова, по качеству работы и по той, я бы сказал, союзнической преданности и солидарности, которую они всегда демонстрировали. И мы не могли никогда и допустить мысли, что разведка ГДР может, что-то хранить, как мы, у себя в кармане, не передавая это нам, или скрывая от нас. Отношения с работниками МГБ ГДР у нас были добросердечные и открытые. И Эрих Мильке, который был руководителем Государственной Безопасности ГДР, и его подчиненный Миша Вольф, который руководил разведкой МГБ ГДР, не только на словах, но и на деле были подлинными коммунистами, союзниками СССР, и сотрудничество с ними было очень, как полезным, так и приятным, а также внушающим полное доверие.

Страсти по ГДР, предательство Горбачёва – Ельцина и борьба разведок В конце апреля 2022 года перестала биться сердце генерал-лейтенанта Аналитического Управления ПГ КГБ СССР, большого патриота своего Отечества и соведущего, когда-то очень популярной программы канала ТВЦ «Русский дом», а в ноябре 2024 года исполниться 35 лет, с тех пор, как под пьяное улюлюканье толпы, подогретой шнапсом, завезенным из ФРГ, рухнула Берлинская Стена, после падения которой, в результате трагического для партийного руководства и руководства спецслужб объединения двух Германий, пришел окончательный конец последней страны, входящей в Социалистическое Содружество. Но, все ли в той непростой политической обстановке, для спасения своих политических союзников, в лице высшего партийного аппарата и сотрудников МГБ ГДР, всегда оказывавших руководству КГБ помощь в получении информации различного характера, от стратегической до политической, было сделано? Как сотрудники КГБ и высшее партийное руководство нашей страны повели себя в то сложное для ГДР время? Не наступает ли руководство России на грабли, брошенные предательским курсом Горбачева – Ельцина? Ответить на эти вопросы и рассказать о своей поездке в 1989 году в ГДР по личному поручению Председателя КГБ В. А. Крючкова, согласился генерал-лейтенант, бывший заместитель начальника ПГУ, руководитель аналитического управления КГБ СССР Николай Сергеевич Леонов. Игорь Латунский. Николай Сергеевич, я знаю, что в 1989 году Вы, по указанию председателя КГБ СССР В. Крючкова, совершили поездку в ГДР, что же это была за поездка и какова была ее цель? Н. Леонов. Для того, чтобы мне правильно осветить все причины, которые предшествовали этим событиям и вернуться в более ранее историческое время, я имею в виду те оценки и направление ситуаций в соц. странах, которые формировались в тогдашнем, еще в советском Кремле. И мне для того, чтобы правильно осветить эту тему, надо сказать, что оценки ситуации и темпы развития этих ситуаций по-разному представлялись нашими информационными агентствами. Я, прежде всего, имею в виду Международный Отдел ЦК КПСС, который занимался проблемами стран социалистического Содружества и партийно-государственными структурами, дипломатию в лице МИДа, и с другой стороны ПГУ КГБ – её разведка, потому что прилично, или не прилично об этом говорить, но ведь тогда мы вели разведку и в соц. странах мира. Причем, тогда Разведка нашей страны была полулегальная, и наполовину нелегальная. И. Латунский. Пожалуйста, если в наше время уже можно, объясните, как один из руководителей ПГУ и член Коллеги КГБ СССР, что значит полулегальная и наполовину нелегальная Разведка КГБ в странах Социалистического Содружества? Н. Леонов. Легальная разведка заключалась в том, что мы, как разведчики поддерживали контакты с разведками и Министерствами государственной безопасности, внутренних дел всех социалистических стран. В ту работу включалась встреча с их руководством, потому что в каждой столице социалистической страны были представительства КГБ, которые оказывали помощь спецслужбам соц. стран, с другой же стороны, представители нашей спецслужбы получали информацию от наших коллег из спецслужб социалистических стран. А что касается послов СССР в тех же странах мира, а также представителей Центрального Комитета КПСС в столицах тех же стран, то они, прежде всего, получали информацию от государственных деятелей стран социалистического содружества, с которыми часто проводили встречи по разным вопросам, от министров, от дипломатов. И вот эти два потока информации от разведки КГБ СССР, от дипломатов и от работников ЦК КПСС по оценке ситуации в этих странах, были в корне разные. И. Латунский. В чем же была разница оценок политической и другой ситуации того, что происходило в соцстранах, идущих от Ваших коллег, дипломатов и работников ЦК КПСС? Н. Леонов. Их разница была в том, что, если дипломаты и послы нашей страны, которые, между прочим, сами были членами ЦК КПСС, а в странах Социалистического Содружества послами были только члены ЦК Партии СССР, то они носили успокоительный характер. Всё нормально, идет в духе Горбачева перестройка, и никаких серьезных проблем меду СССР и этими странами не возникает, и как говорилось в одной шутливой песенке в исполнении Л Утесова: «Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, как никогда!» А вот, что касается разведки, к которой я имел честь принадлежать, сначала, как начальник информационно-аналитического управления разведки, это было с 1973 года, кстати, с начала всех кризисных явлений, а затем стал заместителем начальника ПГУ КГБ СССР, но уже по оперативной линии работал против главного противника нашей страны США, это начиная с 1984 года и до краха Советского Союза, то разведка КГБ информировала руководство СССР совсем в другом ключе, что ничего там позитивного нет. Разведка сообщала, что социалистический строй во всех странах постепенно вступает в стадию полнейшей деградации, причем, деградации, очень быстро идущей, и не только под влиянием внутренних причин этих стран, которые были всем понятны, это были: социально-экономические нехватки, так же падение темпов роста производства, это и отставания темпов научно-прогрессивного развития. Но ведь это происходило еще и под действием противника. И. Латунский. А какие же были эти действия противника, как СССР, так и стран Социалистического Содружества? Н. Леонов. Противник, который разрушил СССР – США, причем, без всякой революции, без усилий военного значения, без войны, да и мы тоже, чего греха таить, всегда прибегали к методам всеобщей пропаганды. Ведь, все эти цветные революции, это прежде всего результат информационной войны. Народным массам какой-то страны, которые испытывают трудности материального и экономического значения, начинает надоедать тот государственный строй, который уже не может обеспечить их насущные бытовые интересы. Конечно мы все знали о том, что на Западе люди живут гораздо лучше, хотя Запад был побежден во время Второй Мировой Войны, и был разбомблен в ее ходе авиациями стран Антигитлеровской коалиции, но у них уже наладилось производство, были нормальные условия для трудовой деятельности рабочих, создавался третий – средний по своему материальному достатку класс, и не было проблем для каких-то внутренних конфликтов. В этих странах была та самая западная представительная демократия, которая позволяет компенсировать некоторые нездоровые недостатки развития. А жёсткая коммунистическая система не позволяла проводить реформы, которые бы в свою очередь отвечали велению времени. Разведка нашей страны писала правду, а дипломаты и представители ЦК КПСС писали обо всем «сахарной пудрой» или «сиропом», и все понимали, что эти их послания – «сироп». Как и мы, кстати, понимали, что пропаганда ЦК КПСС – это тоже «сироп» и мы его наелись по горло, пока не захлебнулись, и были случаи очевидных конфликтов между двумя этими информационными потоками, о которых у нас идет речь. Я отлично помню, как Юрий Владимирович Андропов, лично мне, как начальнику информационно-аналитического управления ПГУ КГБ задавал вопрос о том, почему информация Разведки КГБ носит тревожный характер, который постоянно указывает на недостатки, и почему в сообщениях дипломатов и послов СССР совсем другая картина, и поэтому руководство в Кремле не всегда понимает, а кому же надо верить? Мой ответ ему был только однозначен, мы готовы к любой очной встрече с любым послом, с любым представителем государственного института нашей страны в ЦК КПСС, готовы к открытому разговору, потому что в Разведке КГБ СССР оценки носят характер субъективный. Мы же не преследуем никаких интересов ведомственного характера, мы говорим в соответствии с вашим, Юрий Владимирович, указанием говорить только правду, мы даем картину событий, за которую готовы отвечать. И. Латунский. И вы, Николай Сергеевич, тоже были готовы отвечать своей должностью в ПГУ за ту информацию, что докладывали Председателю КГБ СССР Ю. Андропову? Н. Леонов. Отвечать всегда надо. Во-первых, своим служебным положением, своими должностями и званиями, а мы ими никогда не кичились, и, во- вторых, мы никогда не боялись их потерять, мы же не ходили в мундирах, какими-то уж особыми привилегиями не пользовались, никто из нас в какие-то президиумы никогда не подсаживался, мы были серыми лошадками. И в связи с тем, о чем я говорил выше, о разности содержания присланной информации, у меня лично были столкновения и с послами, и мне приходилось отвечать Председателю КГБ на его вопросы. Причем, мы, работники Разведки КГБ, всегда отвечали на них очень жестко, не то, чтобы жестко сознательно, а отвечали искренне, глубоко и сознательно, и очень убежденно. Я помню, чтобы мне не быть голословным, как к нам в «Ясенево» приезжал Андропов, у него там был свой кабинет, и его кабинет, Председателя КГБ СССР, находился напротив кабинета начальника информационно-аналитического Управления, буквально они были дверь в дверь, и первым на доклад к Юрию Владимировичу всегда вызывали меня. Когда, например, возникал вопрос по Польше, когда на ее территории появилось политическое движение «Солидарность» Юрий Владимирович спрашивал меня, как же это могло произойти, почему в Польше складывается такая ситуация? Я отвечал, что мы уже несколько лет сообщаем о том, что там ситуация совсем другая, чем представляет ее иногда наше Посольство в Варшаве. Мы – работники разведки – говорим о том, что там социализма в завершенной ситуации не существует, и что Католическая церковь в Польше имеет большее влияние на народ страны, чем политическая партия ПОР, которая считалась государственной руководящей силой в Польше. Так же, наши сотрудники неоднократно докладывали, что у поляков есть частное землевладение, которое очень хорошо обеспечивает население своей страны продуктами питания, в то время, как колхозы нашей страны все время перебиваются с хлеба на воду. Вот такие ответы возникали, когда Юрий Владимирович напрямую задавал вопрос, на чем же тогда, по моему мнению, держится социалистическая власть в Польше? Мы тогда говорили открыто, что держится она только на некоторых существенных факторах: это, прежде всего, силовые структуры Польши, Армия, МВД, и политическая партия - ПОР, причем, не партия, а скелет партии, и, безусловно, присутствие на территории этой страны войск СССР. Влияние же Католической церкви стало выше, чем влияние прокоммунистической партии Польши. И. Латунский. Николай Сергеевич, а как Вы лично, как сотрудник Первого Главного Управления КГБ, полагаете, в странах Соц. Содружества, в которых возникали антисоветские мятежи, как в Польше, в 1956 году в Венгрии, в 1968 году в ЧССР, Католическая церковь всегда была связана с антисоветскими политическими кругами? Н. Леонов. Католическая церковь и все, кто был связан с ней, были ориентированы на Ватикан, и через него на Запад, в этом у меня нет, и никогда не было сомнений. Поэтому, когда на пост Папы Римского был избран Иоанн Павел второй, поляк по происхождению, Вы, я надеюсь, помните эту историю? И. Латунский. Да, как пел В. Высоцкий про это событие: «Из наших, из поляков, из славян!» Н. Леонов. Это, по моему мнению, была просто блестящая операция Запада, я имею в виду ее успех с точки зрения Запада. Выбрать поляка Папой Римским, это по тем временам все равно, что шваркнуть пудовой дубинкой по башке Союза Советских Социалистических Республик. Избрание Ионна Павла второго на престол Ватикана вызвало в Польше взрыв религиозного и национального движения. А мы-то все это воспринимали иначе, в связи с тем, что пропагандистская машина СССР подавала это, как ничего не значащее событие, и я могу отнести ее работу как к очень топорной, грубой, и не доходящей со своими контраргументами до сердца людей. Вот такая была на тот момент двойная раскладка мнений. И. Латунский. Если мы с Вами заговорили об избрании на престол Ватикана Иоанна Павла второго, то Вы помните о покушении на него в 1972 году турецкого террориста Агджы Али, связанного с турецкой группировкой «Серые Волки». Это покушение было организовано со стороны нашей страны, а конкретно, как эти события освещали западные СМИ, руками ПГУ КГБ или нет? Н. Леонов. Никакого отношения к этим событиям КГБ СССР не имел, и вообще, когда говорят о вещах, которые нам навязывают пропагандистские машины Запада, вроде того же покушения на Римского Папу, это просто абсолютная чушь. Потому, что любая попытка подобного рода была бы ущербной для нашей страны. Обвинения в подобных преступлениях спецслужб нашей страны будут предписаны именно нам! Вообще-то навешивать разного рода собак на нашу шкуру, это всегда есть, было и будет любимым занятием Запада, причем не только на нашу шею, они их вешают на шею любого своего противника. И. Латунский. В покушении на Иоанна Павла второго пропагандисты Запада обвинили КГБ СССР, как сейчас Великобритания обвинила спецслужбы России, в попытке покушения на жизнь полковника ГРУ РФ Скрипаля? Н. Леонов. Да, сейчас Скрипаль, потом появятся другие версии, что угодно, лишь бы в них был след вины нашей страны. Я по кубинским делам помню, когда команданте Че Гевара предпринимал попытки проведения своих операций за рубежом, то западная пресса, писала, что его туда направил не кто иной, как Фидель Кастро. По тому, что Кастро боится его, как конкурента или соперника во власти на Кубе, хотя это была абсолютная чушь. Че Гевара и Фидель были друзьями не разлить водой. Но такова была мессианская роль Че Гевара, но лгать при этом западным СМИ никто не мешал и не будет. Пропаганда для того и создана, на нее затрачиваются миллионы долларов или другой какой-то валюты, чтобы обманывать людей, и тем более клеветать на своих политических противников. Эту пропагандистскую машину, кстати, создали не в СССР или России, это изобрел английский лорд Вансид, который говорил, что пропаганда должна идти впереди политики, и скакать на два, три шага впереди нее и разрыхлять общественное мнение, и готовить его к тем событиям, которые реально формируются в других структурах! Так что, пропаганда – это «плуг», которым вспахивают общественное мнение, которое потом будут корчевать своими военными или экономическими действиями. Блокадными или санкционными, или чисто военными ударами, все равно какими из них. Пропаганда всегда должна подготовить людей к тем действиям, что нужны ее хозяевам. И. Латунский. Тогда, чтобы покончить с вопросом о Павле Иоанне втором, Вы согласны с вашим коллегой из Управления Внешней Контрразведки ПГУ КГБ А. Голубевым, что за группировкой «Серые Волки» стояло ЦРУ США, и их целью было рассорить СССР с Италией? Н. Леонов. Насколько я лично знаком с историей, то все сотрудники Разведки КГБ знали, что последним актом в террористическом направлении Разведки нашей страны были послевоенные акции, направленные относительно Степана Бандеры. Действительно, устранили физически, при помощи средств, тогда имевшихся на вооружении у Разведки, в Мюнхене в 1959 году, в исполнении решения советского суда, который и вынес Степану Бандере смертельный приговор за его сотрудничество с фашистами в годы Второй Мировой войны. А после проведения этой операции, особенно после прихода на руководство Комитетом Государственной Безопасности Юрия Владимировича Андропова, был издан специальный приказ, по которому органам Государственной Безопасности СССР запрещалось иметь какое-либо отношение к провидению акций, имеющий хоть малейшее отношение к нанесению угрозе жизни или к здоровью людей. И. Латунский. Если мы с Вами, Николай Сергеевич, говорим о события, что происходили в Блоке Социалистического Содружества, то, что же происходило в ГДР, куда Вы совершили вылет в 1989 году по личному приказу председателя КГБ В. Крючкова? Н. Леонов. В ГДР наблюдалось постепенное размывание позиций социализма, а консервативная роль советского руководства была очевидной и самой опасной для судеб социализма. И. Латунский. Почему Вы так считаете? Н. Леонов. Потому что Хонеккер был единственным, известным мне руководителем из соцстран, который старался видеть реалию, а не смотреть на мир через розовые очки. Он неоднократно говорил Брежневу, что надо прекратить все эти парадные встречи Политического Консультативного Комитета, который собирался раз в год, и на них принималась общая декларация о состоянии дел в мире Соцстран, и на этом все и кончалось. Проведя встречу, после банкета все главы стран Социалистического Содружества тут же быстро разъезжались по своим государствам. И Хонеккер говорил, когда оставался один на один с Брежневым, а также писал ему в письмах, что нам не нужны эти парадные протокольные встречи. Они же ничего руководителям стран Социалистического Содружества не дают. Он Леониду Ильичу прямо говорил, что в СССР, а также в других странах Социалистического Содружества, накапливаются негативные моменты, связанные с замедлением темпов развития с медленным ростом благосостояния трудящихся и с нарастанием оппозиционных настроений.

А именно: в день закрытия небезызвестного ХХ съезда КПСС – 29 февраля 1956 г. – в Оттаве было подписано советско-канадское торговое соглашение (де-факто это был меморандум), не ограниченное конкретным сроком действия. Согласно документу, «стороны, руководствуясь принципами равноправия и взаимной выгоды, стороны предоставляют друг другу безусловный режим наиболее благоприятствуемой нации во всех вопросах, касающихся таможенных пошлин и сборов любого характера, налагаемых на импорт или экспорт». В самом соглашении не были обозначены конкретные объемы взаимопоставок. Зато к этому документу прилагались обменные гарантийные письма – подчеркнём – о закупках Советским Союзом в течение трех лет со дня подписания соглашения (именно со дня подписания!) «от 1200000 до 1500000 метрических тонн пшеницы с ежегодными количествами от 400000 до 500000 тонн». Причем «по ценам и на условиях, на которых Канадский Пшеничный комитет будет продавать пшеницу своим главным покупателям в тот момент, когда будут иметь место советские закупки». Эти гарантийные письма, разумеется, не были опубликованы в советской печати. Переговоры о поставках канадского зерна проводились с ноября 1955 г. по февраль 1956-го – сперва в Москве, затем в Оттаве. В дальнейшем соглашение продлевалось протоколами 1960, 1963, 1966, 1970, 1972, 1975, 1978, 1984 годов. Причем с 1978-го максимально возможный объем поставок был повышен до 1,75 млн. тонн/год. Таким образом, мы видим, что Москва соглашалась на высокие канадские зерновые расценки, заранее ожидая неизбежных «послецелинных» проблем с обеспечением зерновыми (и продуктами их переработки) из советских ресурсов. Основными статьями советского экспорта в Канаду выступали сырьевые товары и полуфабрикаты, в т.ч. хлопок, пушнина, древесные плиты, фанера (60-62%), льняные и хлопчатобумажные ткани, подсолнечное масло, чугун, катанка (28-30%). Внешнеторговые организации СССР закупали в Канаде, помимо пшеницы и муки (свыше 65%), промышленное оборудование, синтетический каучук, племенной скот (КРС), шерстяное и кожсырье. Согласно специализированному изданию «Canada: House of Commons Debates, 28th Parliament, 3rd Session Vol. 7. September 7, 1971», «звучали восторженные отклики на "превосходные сделки" с Советами, которые в оплату канадской пшеницы прислали в Канаду тонны золота. Исключительные дружественные отношения связывают Канадский пшеничный пул (Канадский Пшеничный комитет. – Прим. А.Б.) и советский Экспортхлеб. Реализуется срочная договорённость, в соответствии с которой 3500000 тонн пшеницы будут поставлены в СССР до апреля 1972 г.». Более того: «…После начала массированного импорта американской пшеницы с 1972-1974 гг., Москва продолжала покупать зерно в Канаде (и Австралии), что, в силу громадной важности, с удовлетворением отмечалось канадскими, а также американскими политиками и дипломатами» (см. Robert A.D. Ford, «Our Man in Moscow. A Diplomat's Reflections on the Soviet Union», University of Toronto Press, 1989). Напомним, что против такой агрополитики решительно выступал глава компартии Казахстана (в 1946-54 гг.) Жумабай Шаяхметов, отправленный за это в отставку… Получается, что «сверхзадачей» целинной кампании, проводимой ущербными для местных экосистем методами, как и хрущёвской агрополитики в целом, являлось налаживание зернового, а вскоре и мясного импорта с Запада…

Целинная кампания: что же было её подлинной «сверхзадачей»? 18 мая в Русском доме в Астане отмечали 70-летний юбилей начала освоения целины. В послевоенное время стране катастрофически не хватало хлеба, и обеспечить продовольственную безопасность можно было двумя способами: усилить обработку уже освоенных земель или распахивать земли, которые никогда не видели плуга. В степные просторы потянулись первоцелинники со всего Союза – больше 600 тысяч человек только за первые три года. На территории Казахской ССР появилось больше 300 совхозов. Вместе с целиной в стране развивались и сельское хозяйство, и наука, и технико-материальное оснащение. «Созидательный труд целиноградцев заложил надёжный фундамент, на котором возникла и гордо развивается наша столица – красавица Астана. А какой мощный импульс к развитию получили в те годы наука, образование, культура!» – рассказала почётный гражданин Астаны, искусствовед и краевед Нелли Шиврина. По мнению же главы представительства Россотрудничествв в РК Ольги Филоновой, освоение целины породнило народы Казахстана и России: «Вся молодежь после войны стремилась сюда приехать, чтобы работать. И наука развивалась, поднималось сельское хозяйство, новые сорта пшеницы, безусловно, это шло только на пользу». Вместе с тем, как отмечало в ряде публикаций наше издание, у «процесса освоения целинных и залежных земель» имелась и обратная сторона. Так, несмотря на колоссальные усилия и затраченные многомиллиардные средства, по состоянию на 1964 год (отставка Хрущёва со всех постов) сельское хозяйство показывало в лучшем случае нулевой «прирост», что при растущем населении стало важным фактором разразившегося в начале 1960-х годов острого продовольственного кризиса. Кроме того, «Военно-политическая» аналитика» неоднократно рассматривала последствия, оказавшиеся фактически бессрочными, природоущербных методов освоения целинных и залежных земель в обширных сопредельных регионах тогдашних Казахской ССР и РСФСР, предписанного февральско-мартовским пленумом ЦК КПСС 1954 года. В очередном материале на эту тему хотелось бы отметить феноменальное и вместе с тем малоизвестное обстоятельство: эти последствия предвидели в Москве уже в 1955-56 годах!

BP намерена поддерживать максимальный объем добычи на «Шахдениз» ЭКОНОМИКА 0 Компания BP сосредоточена на поддержании максимальной добычи на газоконденсатном месторождении «Шахдениз» в азербайджанском секторе Каспия, которое является источником газа для Европы, но также поставляет значительные объемы конденсата, продаваемого как часть потока сырой нефти Azeri Light. Как передает Report, об этом сообщил S&P Global исполнительный вице-президент BP по добыче и операциям Гордон Биррелл. По его словам, добыча конденсата в первом квартале практически не изменилась по сравнению с годом ранее и составила 99 000 баррелей в сутки. «Мы находимся на стабильном уровне добычи на «Шахдениз», потому просто продолжим концентрироваться на безопасных и надежных операциях, чтобы могли поддерживать максимальный объем добычи, - сказал Биррелл. - Наша задача — максимально безопасно и эффективно добывать и заполнять трубу, и это то, что мы делали и будем продолжать делать». Касаясь дальнейшего увеличения добычи на «Шахденизе», он ответил, что объем - это коммерческий вопрос, но трубы заполнены: «Шахдениз» находится на плато, его показатели очень, очень хорошие, и мы будем поддерживать их». Согласно заключению Счетной палаты Азербайджана по бюджету Государственного нефтяного фонда на 2024 год, добыча газа с месторождения «Шахдениз» на 2024 год прогнозируется на уровне 26,1 млрд кубометров против около 26 млрд кубометров в 2023 году, а конденсата - на уровне 33,8 млн баррелей (около 27 млн баррелей в прошлом году). В настоящее время добыча газа с месторождения «Шахдениз» осуществляется с платформы «Alpha» в рамках Стадии-1 и с платформы «Bravo» в рамках Стадии-2. Отметим, что соглашение о разведке, разработке и разделе добычи с перспективного месторождения «Шахдениз» было подписано 4 июня 1996 года, ратифицировано 17 октября 1996 года. В 2013 году срок действия соглашения о разработке месторождения «Шахдениз» продлен с 2036 года до 2046 года. В проекте участвуют компании BP (оператор – 29,99%), Lukoil (19,99%), TPAO (19%), NİKO (10%), SGC Upstream (21,02%). Caliber.Az