Ядерная дилемма Токио
Матанат Насибова
Похоже, в непростых отношениях между Японией и КНДР ожидается очередной виток напряженности. Так, на прошлой неделе крупнейшее информационное агентство Республики Корея «Ренхап» со ссылкой на военных сообщило, что Северная Корея выпустила по меньшей мере одну неопознанную баллистическую ракету в сторону Японского моря.
В свою очередь, японское управление безопасности на море, выполняющее функции береговой охраны, сообщило о запуске Пхеньяном, предположительно, баллистической ракеты, спустя восемь минут распространив информацию о ее падении. В ответ на это генсек японского Кабмина Минору Кихара заявил, что Япония по дипломатическим каналам в Пекине выразила КНДР протест в связи с пуском баллистической ракеты.
«Мы считаем, что Северная Корея может продолжить провокационные действия, такие как запуск различных ракет, спутников и ядерные испытания», – сказал он.
По оценке Минобороны Японии, ракета была запущена с западного побережья КНДР в восточном направлении и преодолела более 450 км при максимальной высоте полета в 50 км. Этот пуск стал шестым в текущем году. В прошлый раз КНДР запустила баллистическую ракету 22 октября. Тогда в Токио сообщили, что она упала за пределами исключительной экономической зоны Японии.
Отметим, что между Токио и Пхеньяном отсутствуют дипломатические отношения. Япония выступает категорически против ядерной программы КНДР, поддерживая полный отказ от нее и требуя ее ликвидации под международным контролем. Свою решительную позицию в этом вопросе японская сторона обосновывает тем, что северокорейская ядерная программа представляет серьезную угрозу национальной безопасности Страны восходящего солнца.
В целом, Япония отвечает на действия Северной Кореи дипломатическими и политическими мерами, включая призывы к соблюдению резолюций Совета Безопасности ООН. Однако даже с учетом этого немаловажного нюанса будущее отношений между этими двумя странами представляется весьма туманным ввиду следующих факторов.
Основная причина связана с низкой вероятностью того, что Токио и Пхеньян придут к компромиссу в вопросе ядерной программы КНДР. Скорее всего, Северная Корея продолжит наращивать свой ядерный потенциал и проводить ракетные испытания, особенно на фоне расширения военного союза Япония – США – Южная Корея.
Японское правительство вполне отдает себе в этом отчет и поэтому задумывается над созданием собственного ядерного арсенала, даже невзирая на то, что страна, пострадавшая от атомных бомбардировок во время Второй мировой, занимает безъядерную позицию и одной из первых подписала Договор о нераспространении ядерного оружия. Токио руководствуется «Тремя принципами отказа от ядерного оружия» – отказ от обладания, производства и размещения, при этом поддерживая мирное использование ядерной энергии для обеспечения своей энергетической независимости.
Однако в последнее время на фоне напряженной международной обстановки в политических кругах Японии участились дискуссии о возможности развития ядерного оружия. Такого рода обсуждения связаны с опасениями Японии по поводу усиления Китая и, как отмечалось выше, Северной Кореи, а также с недостаточными, по мнению ряда экспертов, гарантиями безопасности страны в рамках существующего альянса с США.
Как пишет Reuters, диспуты вокруг создания ядерного оружия активизировались в Японии на фоне непредсказуемой политики президента США в отношении союзников. К примеру, издание The Japan Times в марте 2025 года отмечало, что Трамп назвал договор о безопасности между США и Японией несправедливым, заявив, что соглашение обязывает Соединенные Штаты защищать Японию, но не предусматривает аналогичных обязательств со стороны Токио.
Судя по всему, данный факт не остался за бортом внимания японских политиков, и в августе текущего года бывший заместитель министра обороны Японии Руи Мацукава озвучила мнение о необходимости разработки «плана Б», который может включать достижение независимости в сфере безопасности и переход к ядерному оружию. По ее словам, разговоры с десятками законодателей и официальных лиц демонстрируют растущую готовность пересмотреть «три неядерных принципа» 1967 года.
Весьма показательно в этой связи и то, что, по мере того как бомбардировки Хиросимы и Нагасаки уходят во все более глубокое прошлое, общественное мнение в стране тоже начинает меняться. К примеру, как отмечает Reuters, согласно мартовскому опросу, 41% респондентов выступил за пересмотр «трех неядерных принципов», в то время как три года назад этот же показатель составлял 20%.
Таким образом, принимая во внимание вышеприведенные факторы, полагаем, что в повестке Японии вопрос создания собственного ядерного оружия будет звучать все чаще и чаще. Правда, для реализации этого стратегического шага стране придется выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия и получить согласие США, что представляется маловероятным, поскольку в рамках Договора о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности Соединенные Штаты обязуются защищать Японию, что исключает необходимость для Токио иметь собственное ядерное оружие. Так что, японская ядерная тема вполне может провиснуть в воздухе надолго.
Тени инерции Мурад Абиев В преддверии парламентских выборов в Армении продолжается, а точнее — обостряется борьба между премьер-министром Николом Пашиняном и карабахским кланом во главе с бывшими президентами Робертом Кочаряном и Сержем Саргсяном. Главным пунктом этого противостояния стали дебаты вокруг темы переговорного процесса между Азербайджаном и Арменией до 44-дневной войны. Лидеры карабахского клана продолжают создавать для своих соотечественников видимость того, будто именно Пашинян «запорол» «безупречную» линию армянской дипломатии, выстраивавшуюся ими на протяжении многих лет и направленную на сохранение пресловутого статус-кво. Два дня подряд оба политика — один за другим — выступили с пространными интервью, где в довольно хаотичных и порой противоречивых тезисах пытались доказать, что всё, что следовало делать Пашиняну, — это лишь продолжать переговорный процесс и не провоцировать Азербайджан заявлениями вроде «Карабах — это Армения, и точка». Пашинян на своей странице в Facebook ответил на эти высказывания — правда, не менее пространно и хаотично. «Заявления Кочаряна и Саргсяна последних дней подтверждают, что карабахский вопрос был «поводком», с помощью которого Армению намеренно привязывали к «ближайшему дереву». Права народов, историческая справедливость и прочие громкие термины служили лишь прикрытием для главной цели. Весь переговорный процесс и предложения были направлены на укорачивание этого поводка. К концу года будут опубликованы документы по переговорам, и тогда всё станет ещё более очевидным», — отметил он. Премьер также заявил, что целью процесса «укорачивания поводка» была фактическая утрата Арменией своей государственности, и что конфликт мог завершиться только таким образом. «Кочарян и Саргсян предлагают вернуться к этому сценарию, написанному и реализованному под лозунгом «Ленин, партия, Горбачёв» (под этим лозунгом проходили митинги в Армении в поддержку «миацума» в конце 80-х годов прошлого века. — Ред.) и, весьма вероятно, под покровительством КГБ», — заявил премьер-министр. Несколько сумбурные заявления Пашиняна, по сути, имеют своим лейтмотивом не только обвинения карабахского клана в тесных связях с российскими спецслужбами, но и намёк на стремление Москвы навязать своё видение политического устройства Южного Кавказа в обсуждаемый период. А уже сегодня Пашинян выступил на брифинге, где, среди прочего, вновь подтвердил своё намерение в скором времени обнародовать подробности переговорного процесса. Здесь следует отметить, что, каковы бы ни были желания тех или иных внешних сил и какую бы линию ни проводил в свое время Ереван, Баку не принял бы ни один вариант урегулирования, не предусматривающий возвращение всех оккупированных территорий и восстановление суверенитета Азербайджана над всей территорией Карабаха. Очевидно, что переговоры зашли в тупик не из-за «переворота», а вследствие инерционного мышления официального Еревана — в данном случае, самого Пашиняна. Азербайджан всё настойчивее требовал своего, и карабахским деятелям попросту повезло, что именно не они оказались у руля власти в тот момент. Пашиняновское заявление «Карабах — это Армения, и точка» стало, по сути, жестом отчаяния — попыткой взять Баку «на слабо» в ситуации, когда маневрировать уже было невозможно. Здесь Пашинян как раз действовал в логике Кочаряна и Саргсяна, с тем лишь отличием, что на его долю выпала самая неблагодарная — финальная — часть этого сюжета. Развитие конфликта объективно не оставляло места для дальнейшего затягивания процесса. Но признать своё поражение заранее у него не хватило ни политической воли, ни внутренней решимости. Вот и пришлось, в буквальном смысле, пуститься в пляс — по принципу «была — не была». Теперь Пашинян об этом жалеет — о чём в последнее время всё чаще говорит. Он понимает, что ему стоило изначально встать на путь примирения с Азербайджаном, а не стяжать себе славу (как подчеркивают его оппоненты) человека, не сдержавшего слова и проявившего себя слабым военачальником. Сегодня он пытается исправить ситуацию, выстраивая дорогу к миру и доказывая безальтернативность этого курса. Но тени прошлого по-прежнему хватаются за него своими цепкими когтями, пытаясь утянуть вниз — в тёмное и затхлое чрево мифической Армении.