Ратмир

Наряду с институционализацией мирного процесса, еще одним приоритетом правительства Армении является нормализация отношений с Турцией. Об этом заявил секретарь Совета национальной безопасности Армении Армен Григорян на конференции в Брюсселе. По его словам, Армения провела все необходимые приготовления для открытия границы с Турцией. Григорян отметил, что открытие границы может принести взаимную выгоду экономикам обеих стран.

Падение азербайджанской нефти: что делать? В Азербайджане в ближайшие годы продолжится снижение добычи нефти и конденсата. Согласно информации, полученной haqqin.az из правительственных источников, этот тренд сохранится как минимум до 2029 года, когда ожидается частичное улучшение ситуации благодаря увеличению добычи конденсата на каспийском месторождении «Апшерон». Падение добычи связано, прежде всего, с естественным истощением основного блока месторождений Азери–Чираг–Гюнешли, разработка которого ведется с конца 1990-х годов. В 2010 году добыча нефти и конденсата в стране достигла исторического максимума — 50,83 миллиона тонн, из которых 43,61 миллиона обеспечили АЧГ и конденсат с «Шах-Дениз». Однако к 2024 году общий объем добычи снизился до 29,1 миллиона тонн, включая конденсат с «Апшерон» и «Умид». Падение нефтедобычи в Азербайджане связано, прежде всего, с естественным истощением основного блока месторождений Азери–Чираг–Гюнешли, разработка которого ведется с конца 1990-х годов В 2025 году прогнозируется дальнейшее сокращение добычи до 28,5 миллиона тонн, в 2026 году — до 27,64, а к 2028 году — до 26,6 миллиона тонн. Лишь в 2029 году, по оценкам, возможен рост до 27,4 миллиона тонн за счет выхода на полную мощность проекта «Апшерон». За первое полугодие 2025 года было добыто 13,7 миллиона тонн нефти и конденсата, что на 4,9 процента меньше, чем годом ранее. Из этого объема 11,6 миллиона ушло на экспорт, а на внутренние нужды осталось всего 2,1 миллиона тонн — недостаточный объем для обеспечения потребностей страны в нефтепродуктах. В связи с этим Азербайджан все активнее прибегает к импорту сырой нефти. В 2024 году страна закупила 1,87 миллиона тонн нефти на сумму 1 миллиард долларов, что на 5,3 процента больше, чем годом ранее. За первое полугодие 2025 года импорт составил 727,7 тыс. тонн на сумму 351 миллион долларов, из которых 686 тысяч тонн были поставлены из России. Российская нефть оказалась наиболее конкурентоспособной: тонна стоила около 478 долларов, тогда как нефть из Казахстана обходилась в среднем по 542 доллара. По данным российских источников, за тот же период объем поставок в Азербайджан превысил 1 миллион тонн, однако расхождения в статистике не меняют общей картины — российское сырье остается основным источником для азербайджанских НПЗ. Но ситуация осложняется: санкционное давление на Москву усиливается, и Баку, вероятно, будет вынужден искать альтернативу. Это означает рост доли более дорогой нефти из Казахстана, Ирака и даже Норвегии. В четвертом квартале эти поставки частично заменят российские объемы и на турецком нефтеперерабатывающем заводе SOCAR — НПЗ STAR. Российское сырье остается основным источником для азербайджанских НПЗ. Но ситуация осложняется Изменение структуры импорта приведет к росту себестоимости производства нефтепродуктов как на бакинском НПЗ, так и на НПЗ STAR, где перерабатывается сырье для экспортных и внутренних нужд. Российская нефть пока остается самым дешевым сырьем, и ее замещение неминуемо отразится на конечных ценах топлива. Азербайджану необходимо не только обеспечить внутренний рынок бензином, дизельным и реактивным топливом, но и оптимизировать экспортно-импортный баланс нефтепродуктов. В 2024 году страна экспортировала 23,6 миллиона тонн нефти на сумму 14,44 миллиарда долларов, что на 9,4 процента меньше по объему и на 11,1 процента меньше по выручке, чем годом ранее. Экспорт нефтепродуктов составил 537,6 тыс. тонн на 335 миллионов долларов, при этом падение по сравнению с 2023 годом превысило 40 процентов. За девять месяцев 2025 года экспорт нефти сократился на 3,5 процента, до 17 миллионов тонн, а валютная выручка упала почти на 19 процентов. Хотя поставки нефтепродуктов выросли на 9 процентов, до 503 тысяч тонн, их экспортная выручка снизилась на 6,7 процента, что отражает общее снижение мировых цен и ослабление дефицита на нефтяном рынке. Азербайджан не имеет возможности компенсировать падение добычи за счет увеличения производственных мощностей, как это делают участники ОПЕК+, поскольку истощение месторождений носит геологический характер. В этих условиях правительству приходится балансировать между задачей обеспечения внутреннего топливного рынка и необходимостью получения валютных доходов от экспорта нефти и нефтепродуктов. Азербайджан все активнее прибегает к импорту сырой нефти. В 2024 году страна закупила 1,87 миллиона тонн нефти на сумму 1 миллиард долларов, что на 5,3 процента больше, чем годом ранее По прогнозам, в 2026 году производство нефтепродуктов в Азербайджане составит около 5,6 миллиона тонн, из которых 2,3 миллиона придутся на дизельное топливо, 1,43 миллиона — на бензин различных марок и почти 573 тысячи тонн — на авиатопливо. В 2027 году планируется рост выпуска до 6,09 миллиона тонн, включая 2,53 миллиона тонн дизеля, 1,59 миллиона тонн бензина и 608 тысяч тонн авиакеросина. Правительство Азербайджана намерено увеличивать импорт нефти и активно ведет переговоры с Казахстаном по тарифам на транспортировку. Параллельно в Баку рассчитывают на возможное смягчение международной обстановки вокруг России, что позволило бы стабилизировать поставки дешевого сырья. Таким образом, в ближайшие годы основной задачей Азербайджана станет поддержание рационального топливного баланса — сдержанного, но гибкого. В определенном смысле нынешняя ситуация символична: английское слово fall означает и «осень», и «падение» — обе метафоры точно отражают текущее состояние нефтяного цикла страны. Однако главное для Азербайджана сегодня — ускорить диверсификацию экономики, чтобы выйти из зависимости от экспортно-импортного равновесия углеводородного сектора и создать устойчивую модель развития, в которой нефть перестанет быть единственной опорой национальной экономики.

Россия милитаризуется изнутри: ультраправые становятся опорой Кремля В России стремительно растет влияние ультраправых движений и этот процесс все меньше похож на внутреннее явление. После начала войны в Украине агрессивный национализм перестал быть подпольной идеологией и вышел на улицы. Сегодня он обретает черты массового движения, где под прикрытием «патриотизма» и «народного порядка» формируется новая уличная сила, готовая заменить собой государство. Одним из самых заметных примеров стала так называемая «Русская община» - националистическая организация, открыто действующая сегодня на территории РФ, участники которой называют себя «патриотами», но на деле исповедуют идеологию «русского превосходства» и устраивают уличные акции, по форме напоминающие парамилитарные марши. Так, в минувшие выходные в Челябинске и Копейске десятки мужчин в камуфляже прошли маршем по улицам, называя это «профилактикой преступлений» и «демонстрацией нашего присутствия». На кадрах видно, как они патрулируют дворы в районе ТРК «Космос», снимают происходящее и выкладывают видео в соцсети. О реальных результатах «операции» не сообщается, но сама демонстрация силы выглядит символично: особенно на фоне того, как российские власти продолжают запрещать митинги за права женщин, свободу интернета и чистый воздух. После обхода «патриоты» отправились в Копейск, где возложили цветы к мемориалу погибших при взрыве на оборонном заводе «Пластмасс». Все это подано как благородный жест, но суть остается прежней: улицы российских городов постепенно превращаются в арену для идеологической мобилизации. *** Националистическая организация «Русская община» появилась весной 2022 года из обычного телеграм-канала, запущенного на волне милитаристского угара после вторжения в Украину. Сегодня это крупнейшая ксенофобская структура в России, сеть ячеек которой охватывает почти 150 городов, включая оккупированные Донецкую и Луганскую области. Фактически речь идет о параллельной идеологической инфраструктуре, выросшей в тени государственной пропаганды и военной цензуры. При этом «Русская община» - не единственный игрок на этой сцене. По всей стране действуют десятки так называемых патриотических объединений, которые под видом «народного самоуправления» и «добровольных дружин» формируют почву для уличного национализма. Эти структуры не просто терпимы для власти. Они, напротив, получают негласное покровительство. Во главе «Русской общины» стоит бывший омский депутат Андрей Ткачук, известный своими антииммигрантскими высказываниями. А отделившееся от нее летом 2024 года движение «Русская дружина» напрямую связано с подсанкционным олигархом и православным идеологом Константином Малофеевым, основателем телеканала «Царьград» и куратором имперского общества «Двуглавый орел». В том же ряду — председатель Народной партии Иван Отраковский, возглавляющий «Русскую народную дружину АЗО», и депутат Тюменской облдумы от ЛДПР Тимур Темуркаев, лидер организации «Северный человек». Все они входят в так называемые добровольные народные дружины (ДНД) — официально зарегистрированные объединения граждан, помогающих полиции «поддерживать порядок». С 1 мая 2024 года власти Подмосковья запустили пилотную программу «обновленных дружин», объясняя это «запросом на базовую безопасность». На деле же речь идет о легализации уличных патрулей, идеологически близких к ультраправым. По данным МВД, сегодня в России зарегистрировано более 8,5 тысяч таких дружин, объединяющих около 200 тысяч человек. Их современная деятельность все чаще напоминает охоту на «чужих»: мигрантов, представителей ЛГБТК+, несогласных. И хотя ни одна из этих структур не называет себя националистической, их лозунги и риторика - чистая идеологическая калька с радикальных движений 1930-х годов. Они называют себя «патриотами» и «защитниками русского мира», противопоставляя себя «украинским нацистам» и «врагам Отечества». Чтобы создать дружину, достаточно зарегистрировать общественную организацию и подать заявление в органы местного самоуправления, где определяют территорию патрулирования. После краткого инструктажа участники получают форму, удостоверения и право «охранять порядок». В реестрах МВД более 8,5 тысяч дружин, и их деятельность должна вестись открыто. Но часть из них, в частности отделения «Русской общины» в подмосковных Мытищах и Котельниках, действуют нелегально, без регистрации и надзора. Дружинники создаются под предлогом помощи полиции в условиях нехватки кадров, но все чаще действуют самостоятельно. По закону они не имеют права задерживать граждан, применять силу или оружие без присутствия полицейских. На практике это правило давно нарушается. Так, в Ставропольском крае активисты «Русской общины» «урегулировали конфликт» между женой участника войны и местными цыганами, фактически устроив самосуд. В Свердловской области те же «патриоты» заставили на камеру извиняться мигранта-таксиста, которого обвинили в педофилии, так и не передав дело в правоохранительные органы. Под видом «защиты общественной морали» они проводят уличные рейды, нападают на людей и публично унижают «неугодных». Без участия МВД националисты берут на себя роль карателей. В Петербурге 15 членов «Русской общины» ворвались в кафе Gedonist, где проходила костюмированная вечеринка «Вампирский бал». Ультраправые назвали мероприятие «сатанинским шабашем» и попытались сорвать его, угрожая организаторам насилием. После прибытия полиции они скрылись, но суть осталась прежней - уличные патрули берут на себя функции суда и дознания. В реальности эти «добровольцы» проходят подготовку, напоминающую военную. В Московской области ДНД обучают стрельбе, инженерно-саперному делу и даже борьбе с беспилотниками. Среди инструкторов - ветераны войны против Украины. Параллельно ультраправые сообщества проводят собственные тренировки по ножевому бою и рукопашным единоборствам. На официальном уровне это преподносится как развитие гражданской самообороны, но на деле Россия получает десятки тысяч мужчин, воспитанных в духе уличного насилия и идеологической ненависти. И именно это насилие начинает выходить из-под контроля. В Челябинске девять дружинников из «Русской общины» в масках напали на двух подростков возле магазина: применили удушающий прием, затем открыли стрельбу из пневматического оружия. К счастью, серьезно пострадавших не было, но сам факт показателен. Как отмечает проект «Антифа.ру», это уже не охрана порядка, а типичная практика парамилитарных групп, которые ищут врага ради подтверждения собственной миссии. Под маской добровольных дружин и общественных объединений в России фактически формируется новая форма уличной силы лояльной Кремлю, идеологически мотивированной и готовой к действию. И это уже не просто внутренняя российская проблема. Это сигнал: национализм в России перестал быть риторикой - он становится практикой. *** Элита в России стремительно переформатируется под задачи войны. В публичной риторике Кремля все чаще звучит мысль: «настоящая элита» - не чиновники и не бизнес, а «рабочие и воины, доказавшие верность делом». Этот мартирологический критерий лояльности переводит социальный лифт в режим мобилизации: источники статуса, денег и влияния все плотнее завязаны на участие в «спецоперации», военную логистику, военизированные «общественные» проекты и идеологическое обслуживание войны. Те, кто не справляется или допускает осечку, теряют все - показательный крах клана Сергея Шойгу, арест его зама Тимура Иванова и последующие дела против соратников стали сигналом «элите мирного времени». На этом фоне резко вырос политический вес людей и структур, которые еще вчера считались маргиналами: православные имперцы, «идейные» олигархи, войсковые волонтеры, командиры ДНД и лидеры «патриотических клубов». Константин Малофеев - подсанкционный медиамагнат и идеолог «Империи будущего» - курирует не только телеканал «Царьград» и общество «Двуглавый орел», но и сетку молодежных инициатив при университетах. Их функция двойная: вербовка лояльных кадров и идеологическая дезинфекция кампусов под повестку «цивилизационной миссии России». Это не тени «гражданского общества», а парагосударственные лифты: от кафедры к гранту, от гранта к комитету, от «дружины» к подрядам и должностям. Символом идеологического дрифта стал возврат к корпусу «правых классиков». Ильин - любимый философ Путина - с его романтикой «органического единства» государства, церкви и народа используется как моральная обвязка для силовой вертикали: государственное насилие объявляется «актом любви во имя истины». На этой базе Александр Дугин годами пытался закрепиться в академии: от Центра консервативных исследований в МГУ до Высшей политической школы имени Ильина в РГГУ, открытой при содействии того же Малофеева. Каждый раз, когда студенты и преподаватели поднимают вопрос о профашистских высказываниях Ильина и ультраправой риторике Дугина, им отвечают обвинениями в «западной агентуре» и предлагают «патриотическую альтернативу»- курсы по распознаванию «враждебной идеологии» и воспитанию «традиционалистской элиты». При этом Дугин давно продвигает идею поголовной депортации мусульман из Европы, оправдывая ее «заботой об исламе». Характерная цитата Дугина: «Всех мусульман я предложил бы выселить из Европы, просто в шею — ради спасения ислама, ради того, чтобы он как традиция, как ценностная система, как умма процветал… Мусульмане, живущие у себя в исламском мире, должны получить полную поддержку России, те же, кто побежал на заработки… симпатий не вызывают… Думаю, что депортация мусульман из Европы должна привести в итоге к триумфу исламской культуры, к возрождению ислама…» Далее он утверждает, что «европейские мусульмане… приперлись в чужой монастырь со своим уставом… пробрались туда пронырливым образом», «портятся» и «дискредитируют ислам», а «хороший мусульманин — это мусульманин, живущий в исламском мире». *** Параллельно уличные «патриотические дружины» превращаются в кадровый резерв. Их учат стрельбе, саперному делу и борьбе с БПЛА - фактически готовят к роли силовой прослойки между государством и обществом. Нарушения мандата (самосуды, «воспитательные рейды», унижения «инакомыслящих» и мигрантов) не мешают карьерам — напротив, демонстрация «инициативности» и жесткости становится рекомендацией. Так, лидеры «Русской общины», «Русской дружины» и «Северного человека» уже встроены в региональную политику и получают доступ к ресурсам: площадкам, статусу ДНД, взаимодействию с администрациями. Лестница от телеграм-канала к местной повестке, а далее к федеральным комитетам, сегодня работает быстрее, чем любой «меритократический» фильтр. Идеологическое противоречие — «антифашизм» государства при реабилитации профашистского канона — решается просто: право на определение, «кто тут фашист», монополизирует суверен. Это и есть новый общественный договор: элита пост-2022 — это сплав силовиков, военных волонтёров, идеологов-правоконсерваторов и аффилированного бизнеса, который умеет «служить» и готов воспроизводить военную мобилизацию как норму. Для соседних стран и международной аудитории важен вывод: национализм в России перестал быть уличной риторикой — он стал кадровой политикой. А значит, экспорт жёстких практик (криминализация «чужих», религиозно-государственная цензура, «дружинная» модель контроля) — не рисковая опция, а вероятный сценарий. В этой конфигурации нет места автономной академии, независимым медиа и классической «элите компетенций». Их вытесняет элита лояльности и насилия: она дешевле, предсказуемее и быстрее масштабируется. Но у такой модели есть предел — экономический и технологический. Чтобы удержать войну «на длинной дистанции», Кремлю придётся опираться на людей, способных производить знания и продукты, а не только демонстрировать верность. В этом разрыве — между идеологией мобилизации и требованиями развития — и кроется главный внутренний конфликт ближайших лет. Для региона это значит одно: окно для «мягкого» влияния Москвы сужается, а место дипломатии занимают сетевые ультраправые интерфейсы — от «культуры памяти» до «дружинных» экспортов практик.

Западу либо присягают, либо умирают 20 октября 2011 года на глазах у всего мира был зверски убит Муаммар Каддафи — человек, который 42 года правил независимым государством, созданным на песках пустыни Сахара. Четырнадцать лет прошло с того дня, когда Ливия перестала существовать. Сегодня от этого государства остались руины, от нации — хаос, а от власти — банды, называющие свое правление «демократией». В день убийства Каддафи министр обороны Франции Жерар Лонге спокойно сообщил, что французская авиация нанесла по территории суверенного государства, члена ООН, удар по колонне из пятнадцати машин. В этой колонне находились сам Муаммар Каддафи, его сын и около пятидесяти человек. Удар был не столько военным, сколько демонстрацией безнаказанности. После него тяжелораненного полковника захватили те, кого Запад называл «повстанцами», а на деле — сборище мародеров и вооруженных фанатиков, больше похожих на бродячий табор из фильмов Кустурицы, чем на солдат революции. Так перед всем миром предстали ливийские «воины демократии» — люди, которые не только пригласили, но и позволили НАТО разбомбить собственную страну, войти в города, расстреливать раненых, пытать пленных, насиловать женщин и грабить дома. Все эти преступления были зафиксированы правозащитной организацией Amnesty International. Именно эти люди под возгласы «Аллаху акбар!» растерзали полковника Каддафи — человека, который был еще жив, дышал и цеплялся за жизнь. Его оскорбляли, били сапогами по голове — самым унизительным для исламской культуры образом, а затем застрелили. Хиллари Клинтон, занимавшая в администрации Барака Обамы пост госсекретаря США, увидев сцену убийства на экране смартфона, воскликнула: «Вау!» Этот эпизод засняла и опубликовала на первой полосе лондонская Daily Mail. Позже Клинтон, выступая перед журналистами, заявила: «Теперь мы можем вздохнуть спокойно — еще одно препятствие устранено». Препятствие чему? Препятствие демократии. Той самой «демократии», которую она собиралась строить вместе с головорезами, чьи руки еще были в крови Каддафи. Новое правительство Ливии возглавил коллаборационист — бывший министр юстиции при том же Муаммаре Каддафи. Реакция Барака Обамы, Николя Саркози и Сильвио Берлускони была одинаковой: «Мы приветствуем уничтожение Каддафи». Вдумайтесь: цивилизованные люди приветствуют уничтожение законного главы государства! Впрочем, для них это не противоречие. В мире, где «либеральные ценности» стали эвфемизмом насилия, именно так звучит новый язык либерального фашизма. Еще летом 2011 года НАТО официально заявило, что его цель — физическое уничтожение Каддафи. Суда не планировалось - его должны были убить. Потому что живой Каддафи был опаснее мертвого: на суде он мог превратиться из обвиняемого в обвинителя. У него были документы и факты — прямые доказательства тайных сделок и договоренностей с западными лидерами. Он слишком многое знал об их настоящей «демократии». Каддафи понимал, чем все может кончиться, но не скрывался. «Я не покину свою землю», — сказал он. И сдержал слово. Его называли безумцем, но это было не безумие, а верность. Он мог уехать — в Венесуэлу к Чавесу, в Зимбабве - к Мугабе, в Уганду - к Мусевени. Его там ждали. Он мог спасти себя, свою семью и деньги. Но остался. И хотя бы за это заслуживает человеческого уважения. История Ливии после убийства Муаммара Каддафи — это коллективный «шедевр» НАТО и ливийских коллаборационистов. Проект «демократии» с запахом крови. Их общее «произведение искусства» — гитлеризм XXI века с лицом либеральной Европы. Последние минуты жизни Каддафи — это уже не политика, а экзекуция, расправа полицаев над партизаном. Да, Каддафи ошибался. Его сближение с Западом, попытка говорить с ним на его языке, финансировать кампанию Саркози, строить «народный капитализм» — все это стало смертельной ловушкой. Но, сопротивляясь восемь месяцев объединенным силам всего мира, полковник Каддафи сорвал главный план Запада — «эффект домино». Каддафи был антиимпериалистом, но не фанатиком. Его нельзя сравнивать с Иди Амином или Пол Потом. Он не устраивал массовых расправ, не заполнял тюрьмы политзаключенными. Даже после переворота 1969 года, свергнув короля Идриса, он не пролил ни капли крови, а сына короля отпустил спустя сутки. И это при том, что сам Идрис жил за границей и не собирался возвращаться. После его убийства начался ад. Ливия превратилась в поле боя всех против всех. Все, что было видно на кадрах его казни, стало символом будущего страны: возглас «Аллаху акбар», тело, брошенное на землю и выставленное на всеобщее обозрение, глумление над мертвым. И те, кто называл себя защитниками прав человека, транслировали это видео с восторгом. Они не просто радовались зверскому убийству — они рекламировали собственную безнаказанность. Так сегодня выглядит настоящая «демократия». Так предстают истинные «либеральные ценности»: война, пытки, расчеловечивание. Это не прогресс, а новая форма средневековья, где айфоны заменили кресты, а СМИ — костры для сожжения инакомыслящих. Каддафи не был святым. Он был человеком — упрямым, ошибавшимся, но самостоятельным. Он не стоял на коленях перед Западом, пока не попытался заговорить с ним по его правилам, – роковое решение. Ливия стала жертвой не диктатора, а тех, кто пришел убить диктатора во имя «демократии». Сегодняшняя Ливия — живое доказательство того, что означает «экспорт свободы»: нищета, распад, племенные войны и власть мафии. НАТО подарило этой стране не демократию, а анархию. А вместе с ней — сотни тысяч жертв, миллионы беженцев и вечный вопрос: кто следующий? Слова Фиделя Кастро, назвавшего НАТО «фашистской бандой», оказались не риторикой, а пророчеством. Страны «третьего мира» не сделали выводов из гибели Каддафи, так и не поняв, что Запад приносит им не демократию, а управляемый хаос. Для Вашингтона и Брюсселя их лидеры — временные партнеры, которых можно использовать, а затем выбросить. Стоит им перестать быть выгодными — и самолеты с «гуманитарными» бомбами уже взлетают с авиабаз. Там, где появляется транснациональная корпорация, ждите прилета тяжёлых бомбардировщиков. Там, где поднимает руку ООН, уже стоит цивилизованный палач. Главная ошибка Муаммара Каддафи заключалась в том, что он поверил, будто с Западом можно договориться. С Западом не договариваются — ему либо присягают, либо умирают.